Темный кристалл

ГЛАВА ВТОРАЯ
НА ВЫСОКОМ ХОЛМЕ АГРЫ

Сложный узор на церемониальном полу замка Темного Кристалла представлял собой дорожку. Никто в этом не сомневался. Можно было понять, где начинается дорожка, где она заканчивается, и какова в действительности цель путешествия.

С ее развилками и тупиками, арками, спиралями и пустотами, ведущими из комнаты в комнату, человеку с высоким полетом воображения она, возможно, казалась дорогой странника, путем познания, ведущим от этапа к этапу восхождения сознания. И даже после того, как путешествие будет закончено, путешественник, образно говоря, будет подниматься к чисто духовному, — и не прямым путем, а окольным, — существуя в жестокой, темной действительности. (Даже возвысившаяся душа не может считать свой путь завершенным. Узоры на полу тянутся бесконечно).

Скексисы, однако, не придерживались этого взгляда. Предположение о том, что чистая духовность в некотором смысле является высшей формой существования, для них не было самоочевидным. Как они понимают

узоры лабиринта, стало ясно на следующий день после смерти Императора. Для них это была дорога к трону.

Каждый из тех, кто стремился сжать скипетр в своих когтях, вступая на дорожку, отлично знал, что нужно при этом иметь. Требовалось немного покорности, неукоснительное исполнение обрядов, готовность подчинить себя строгой дисциплине. Таким образом, трое — Распорядитель ритуалов, Повелитель Гартимов и Камергер — с ожидающей торжественностью часами медленно двигались вдоль дорожки; остальные Скексисы наблюдали за ними со стороны. А эти трое все кружили и кружили вокруг дорожки. Двигаясь, они изучали сложности узора, заходили в различные ответвления, меняли маршрут, двигаясь к тому концу, где они начинали.

Каждый из них надеялся, что рано или поздно перед ним появится незамеченная разгадка, возникнет не-п рой денная тропа, которую невозможно определить механической аппаратурой, и принесет ему трон. Как же преодолел этот лабиринт последний, умерший уже Император? Никто из них не мог вспомнить этого.

По мере того, как их терпение истощалось, они ускорили шаг. Никто из троих не выходил из Тронного шла, старательно кружа по спирали, подходя все ближе к трону. Каждый из них должен был постоянно наблюдать за двумя остальными, чтобы вовремя предупредить внезапный рывок противника к трону. Но и остальные Скексисы тоже разбились на группировки. Сохранят ли Казначей и Хранитель свитков традиционную лояльность к Распорядителю ритуалов? Найдет ли Повелитель Гартимов мощную поддержку у Ученого и Повелителя рабов? И составит ли Камергер союз с Обжорой и Скульптором — тройка, которая вместе с покойным Императором составляла крупнейшую и, следовательно, самую успешную фракцию во времена предыдущего правлении?

Наконец Камергер, преисполненный праведным чувством справедливости своих претензий, схватил скипетр. Держа его в руках, как саблю, он резко повернулся и свирепо посмотрел на своих соперников, выражая визгом и рычанием свое торжество. С его оголенных клыков на подножие трона капала слюна.

Распорядитель ритуалов был вне себя, он неистовствовал. Однако законы и обычаи должны были быть соблюдены — иначе все было бы потеряно. Он начал произносить речь протеста, направив дрожащий коготь в сторону Камергера и обвиняя его в непомерном честолюбии. В такой торжественной ситуации невозможно было вести себя по-другому.

Повелитель Гартимов отреагировал иначе, но не менее страстно. Подскочив к подножию трона, он настолько близко придвинул свою морду к морде Камергера, что их клюки почти соприкасались. Низким голосом Повелитель Гартимов произнес только одно слово:

— Хаакскееках!

Стоявшие в стороне Скексисы заволновались.

У Камергера не было выбора. Сейчас он не мог показать, что устрашился одного из самых торжественных вызовов Скексисов. Прошипев в лицо Повелителю Гартимов, держа скипетр высоко поднятым, он вернул вызов невероятно пронзительным воплем:

— Хаакскееках!

В этот момент Распорядитель ритуалов вышел из состязания. Среди остальных наблюдавших Скексисов не было единого мнения по поводу мотивов его поступка. Одни утверждали, что его остановило врожденное чувство соблюдения церемоний. Другие спорили, что, не получив вызова напрямую, он решил избежать испытания «Хаакскееках!. И последней точкой зрения было то, что он делает политический расчет: он не мог рассчитывать на победу в борьбе с явно сильным Повелителем Гартимов и Камергером, чьи требования были законны. Выйдя же из борьбы на этом этапе, он мог бы утешиться вице-регентством при одном из победителей, и, таким образом, стать следующим в очереди на престол.

Как бы то ни было, Распорядитель ритуалов вышел на середину Тронного зала и стал отдавать распоряжения. Он кивнул Повелителю рабов, и тот вперевалку ушел готовить ритуал. Остальные, ожидая с нетерпением, переговаривались. В последний раз попытка «Хаакскееках! была засвидетельствована много веков назад

Повелитель рабов вернулся с двадцатью рабами, послав их в конец зала. Там они стали тянуть трос, спускающийся с высоко закрепленного ворота. В середине пола медленно поднялась каменная плита. И когда пол вокруг очистился, Повелитель отдал команду. Закрепив веревку, рабы перебежали через зал и стали выталкивать плиту, поддерживаемую стержнем, через арку. Вес камня был настолько велик, что на это ушло много времени. Скексисы возбужденно дергались и усмехались. Камергер и Повелитель Гартимов тайком наблюдали друг за другом уголками глаз. Камергер с неохотой положил скипетр обратно на трон.

Повелитель рабов отдал следующий приказ. Рабы вернулись в конец зала и взялись за другой трос, висящий параллельно первому. Из ямы, с которой сняли плиту, медленно появился огромный камень, наконец он достигнул уровня пола. Это был необычный камень. Шести футов высоты, высеченный из гранита. Сейчас он потерял все величие и блеск — это была простая бесцветная глыба, изуродованная глубокими трещинами.

Распорядитель ритуалов вытянул обе руки в сторону Повелителя рабов, державшего перед собой два широких меча. Распорядитель ритуалов склонился над оружием и плюнул на каждый из мечей. Затем они были представлены перед дуэлянтами. Камергер стал выбирать норным, проверяя каждый меч, взмахивая им над головами. Наконец, он облюбовал себе один из мечей и сделал шаг назад. Повелитель Гартимов взял свой, Повелитель рабов отступил в конец зала, и Распорядитель ритуалов произнес:

— Них Таброкх!

Камергер имел преимущество в выборе оружия, как вызванный на дуэль. Однако он должен был первым нанести удар, что было ему невыгодно. Он приблизился к глыбе, волоча меч по полу, на котором осталась полоса из маленьких голубых искр. Затем он поднял меч до плеч, взмахнул им несколько раз, выбирая момент, и с вызывающим криком — Хаакскееках! опустил его на камень.

Меч слабо лязгнул о глыбу. Но ничего не случилось, за исключением дребезжания спины Камергера и слабых хлопков Обжоры и Скульптора.

Повелитель Гартимов выступил вперед с презрительной усмешкой. Хрюкнув, затем зарычав, он один раз размахнулся и ударил по камню. «Хаакскееках!»

Вспыхнула яркая искра, от гранитной глыбы откололся и покатился по полу кусок. Скексисы знали, что это не решающий удар, но Повелитель рабов и Ученый бурно приветствовали его. Казначей и Хранитель свитков тоже выразили восхищение в надежде, что выбрали сторону победителя. Аплодисменты врагу были стимулом для Камергера. Они всегда недооценивали его. Хорошо, став Императором, он заставит их пожалеть об этом.

В то же время он закружился, как дервиш, в нескольких ярдах от камня. Затем, сделав три вращения, со свистящим в воздухе мячом он приблизился к камню. Меч опустился на камень с такой ужасной силой, что не было бы удивительно, если бы глыба раскололась на две части.

— Хаакскееках! — простонал он.

На месте удара сверкнула крошечная искра. От глыбы откололся кусочек и, пролетев над головами рабов, стукнулся об стену с почти неслышным звоном. В гробовой тишине зала были слышны только стоны Камергера, схватившегося за спину, и двусмысленное урчание в глотках Обжоры и Скульптора.

Громко смеясь, вновь выступил вперед Повелителе Гартимов. Он встал рядом с камнем и, гримасничая, принялся размахивать мечом. Одну ногу он отставил назад, раскачиваясь на ней, затем, развернувшись, он оперся на другую ногу, выставленную вперед, и, наклонившись, вогнал клинок в глыбу.

— Хаакскееках! — проревел он.

Энергия камня разрядилась со вспышкой, и раскаленный добела кусок глыбы размером с голову Камергера рухнул на пол.

— Хаакскееках! — воскликнули Скексисы, восхваляя своего нового Императора. — Хаакскееках, Кхрокон! Хаакскееках! Хаакскееках!

На подмостках хор рабов запел гимн победы. Повелитель Гартимов расхаживал по залу, принимая поздравления. Распорядитель ритуалов вытянул вверх руки, бормоча слова благословления. В конце зала рабы смотрели на это бессмысленными и невыразительными взглядами. Глаза их были мутными и несосредоточенными.

За разрушенной глыбой съежился несчастный Камергер. Сейчас он был ничтожеством. Даже хуже, чем ничтожеством: великодушные жесты в отношении к побежденным не были в традиции у Скексисов. Лучшее, что он мог сделать, — это исчезнуть незамеченным и затем сложить с себя обязанности и регалии Камергера, чтобы другие не сделали это насильно.

Однако Повелитель Гартимов не был склонен допустить такое. Уверенно устроившись на троне, с коленопреклоненным Распорядителем ритуалов у его ног, он вытянул руку в сторону глыбы. Остальные Скексисы правильно расценили его жест. Ухмыляясь и шипя, выпустив когти, они окружили Камергера. В мгновение они содрали с него все ордена, повязки, цепи, драгоценности и даже ветхую одежду.

Пытаясь спасти хотя бы собственную кожу, Камергер весь сжался и со стоном, истерзанный, выполз из зала.

В замке Скексисов наконец пришло время буйного веселья. В сопровождении хора над головой Повелителя Гартимов торжественно водрузили балдахин.

— Кхрокон! Кхрокон! — восславляли Скексисы своего нового Императора; в это время Распорядитель ритуалов короновал повелителя. Ему вручили скипетр, и он нагнулся, чтобы позволить возложить на свои плечи мантию, переливающуюся светом рубином и изумрудов, которыми она была отделана.

Распорядитель ритуалов шагнул назад и низко поклонился.

Кхрокон! Кхрокон! — раздались в воздухе подобострастные крики, и все Скексисы опустились на колени.

Распорядитель ритуалов снова поднялся и вытянул перед собой руку. Вперед выступил Скульптор с кубком и вручил его Распорядителю. Кубок был наполнен Стручковой влией, жизненным соком, который извлекал Ученый из крови пленных, попадавших в замок и превращаемых затем в рабов.

Распорядитель поднял над головой кубок и повернулся, протягивая его новому Императору.

Кубок выскользнул из его рук и полетел на пол. Влия струйками растеклась по узорчатому полу.

— Идиот! — заорал на него Повелитель Гартимов и разразился грязной руганью.

Глаза и рот Распорядителя Ритуалов были широко раскрыты.

— Кристалл! — лепетал он. -Кристалл!

Клюв Повелителя Гартимов с треском захлопнулся. Он вслушался. Расшумевшись в диком веселье, они до сих пор не слышали угрожающего звона, исходящего от огромного Кристалла.

Повелитель Гартимов вскочил с трона и вместе с остальными Скексисами устремился вон из комнаты. После их ухода рабы так же бесстрастно стали подтирать влию с пола. После того, как влия была извлечена из них, с ней вытекли их чувства и мысли.

В это время Повелитель Гартимов в мантии и короне, размахивая скипетром, как мечом, шел во главе процессии в зал Кристалла. Все восемь Скексисов, возбужденно переговариваясь, собрались в зале Кристалла, чтобы посмотреть, о чем Кристалл сообщал им.

Это был он. Гельфлинг! Повелитель Гартимов вытянул дрожащие когти, а остальные смолкли.

В глазах Повелителя Гартимов застыло удивление, затем появилась ярость.

— Гартимы! — завизжал он, — Гартимы!

В ответ на призывы, несшиеся по всему замку, от церемониальных залов до ямы, где жили Гартимы, стоявшие подобно приспособлениям для доспехов, Гартимы с громким шумом неожиданно пробудились к жизни.

— Гельфлинг, — проревел Повелитель Гартимов, — на холме Агры.

Огромные черные чудовища перемещались по коридорам к отверстию, которое было единственным выходом из замка. Они рвались вперед, в мир за пределами замка.

Спрятавшись в темной нише, Камергер выждал, пока пройдет цепочка Гартимов, и осторожно пополз за ними.

Стоя вокруг Кристалла, Скексисы переговаривались со зловещим видом. Это было непостижимо! Гельфлинг выжил! Ведь вся их раса была уничтожена. И, разумеется, сами по себе они уже не могли возродиться. Такое не случается. Ученый сразу же стал разрабатывать теорию прерванной передачи: предположительно этот непонятный образ на самом деле дал толчок событию, которое произошло очень давно и которое по некоему капризу природы невозможно объяснить, испускал электрические импульсы, получаемые Кристаллом. Сама теория еще нуждалась в дальнейшей разработке. Но она казалась более правдоподобной, чем живой Гельфлинг, и меньше расстраивала Скексисов.

Вглядываясь в образ глубоко в сердцевине темного Кристалла, Повелитель Гартимов грозно командовал:

— Убейте его! Убейте его! Убейте его!

Оставив долину, Джен шел через густо заросшую зеленью равнину, направляясь к цепочке холмов на горизонте. Он впервые увидел множество маленьких животных, разбегавшихся при его появлении, и экзотические растения. Некоторые растения возвышались над ним с гладкими, извивающимися стеблями и созвездиями мясистых лепестков на вершине.

Сначала он очень обрадовался тому, что остался совершенно один в окружающем его мире. Это было самое большое приключение в его жизни. Через некоторое время, все больше удаляясь от долины урРу, он начал н‹ пытывать непонятный страх. Если что-то случится, он будет совсем один; некуда будет бежать, не к кому будет обратиться за помощью. Он увидел те самые пурпурные ягоды, которые ему запрещали есть в долине урРу, и решил пока их не пробовать.

Он перешел мелкий ручеек и взобрался на пригорок, покрытый пучками травы-спорыша, чтобы осмотреть окрестности. Если бы здесь были Гельфлинги, с которыми он мог бы поговорить, он очень надеялся, что встретится с кем-нибудь, кто поймет его язык.

Далеко впереди, за ручейком, он увидел странный мерцающий поток. Он выглядел как линия теней, перемещающихся сначала в одну сторону, затем в другую, туда и обратно. Он спустился и пошел к движущимся созданиям. Подойдя ближе, он увидел, что мерцание вызвано толпой насекомых такого же размера, как и он. У каждого из них было десять длинных и прямых ног. Их маленькие тела, находящиеся далеко от земли, были цвета серебра. Как бы подчиняясь невидимому дирижеру, они двигались в странном танце, делая несколько неуклюжих шагов вперед, а затем все вместе перемещались в обратном направлении.

Джен не был уверен, что они заметили его появление. Они не подавали никаких признаков страха, к тому же вся эта линия светящихся точек начала перемещаться в сторону ручейка, и вскоре некоторые из них танцевали уже на воде.

Игривый импульс заставил Дженз присоединиться к их танцу. Он занял место в конце цепочки и стал вышагивать с ними в стороны и назад. Каждый раз, совершив движение, он обнаруживал, что все больше приближается к ручейку; наконец настал момент, когда он вынужден был поставить одну ногу на поверхность воды, если хотел сохранить место в танцующей цепочке. Он уверенно сделал это и обнаружил, что его нога погрузилась в мягкую, вязкую грязь под водой.

Это встревожило насекомых. Они оставили свои танцевальные позиции. Каждый из них сложил вместе свои десять ног, и из их тел вдруг появились крылья красного и светло-зеленого цвета. Целым роем они взмыли в небо и стали кружиться вокруг Джена, стоявшего одной ногой в грязи и вытянувшего шею, чтобы наблюдать за ними.

Они оставались там, кружа над ним до тех пор, пока он не ушел в сторону холмов. Оглянувшись, он увидел, что они возобновили свой мрачный танец.

Он шагал по этой удивительной стране, но шел он с определенной целью. Мысль о том, что он будет делать, когда придет в нужное ему место, тяготила его. Но когда он подошел к подножию холмов, от вида купола, возвышавшегося на вершине и переливавшегося на солнце, его пронзила волнующая дрожь. Он знал, что пошел в нужном направлении. Он найдет Агру, и та объяснит ему смысл видения, показанного ему урСу перед смертью: кристального стержня.

Поднимаясь по склону к куполу, он увидел птицу — или летучую мышь? — которая кружила над ним. Он не заметил, того, что она сжимала в когтях кристалл фиолетового цвета, на котором было его крошечное отражение.

Наконец Джен достиг выступа на утесе, достаточно широком, чтобы там можно было отдохнуть. Усевшись, он посмотрел вниз, чтобы сравнить расстояние, которое ему осталось пройти, и то, что он прошел. Восхождение было тяжелым и опасным. Хотя руки его кровоточили и ноги гудели от усталости, он грустно вздохнул, увидев, что ему осталось пройти столько же. Несомненно, на вершину есть более легкий путь, однако урЗах внушил ему, что нельзя терять время, поэтому он не мог бродить у подножия холмов в поисках менее сложного пути.

Он сидел, расслабившись и наслаждаясь раскинувшейся перед ним панорамой. Ему хотелось бы обозреть нее пространство, распростершееся под ним, долину урРу. но сделать это было невозможно. Дальняя сторона равнины была сжата огромным вулканическим массивом с долинами, кратерами и ущельями.

Странная птица — летучая мышь продолжала парить над утесом. Возможно, здесь находилось ее гнездо. Других птиц не было. Должно быть, эта птица — летучая мыть спугнула их. Единственными живыми существами Лили скалистые пауки. Он был заинтригован и тем, что утес был усыпан кристаллами всех цветов. Некоторые из них были такие крупные, что он мог опереться на них при подъеме.

Джен сделал несколько глубоких вздохов и приготовился к последнему рывку. Он почувствовал голод. Здесь были лужицы и ручейки, откуда он мог напиться, но он не видел здесь ничего съедобного. Может быть, Агра окажется доброй и накормит его.

Он снова начал подъем. Выступ для ноги — проверь его, выступ для пальцев — проверь его. Не волнуйся, двигайся потихоньку, не надо торопиться. Рассчитывай движения наперед, когда можешь. Держи голову выше. Выступ для ноги — проверь его, выступ для руки — проверь его, и вверх. У него уже был опыт лазанья по скалам у водопадов в долине. Там он знал, что если сорвется — полетит в воду. А здесь…

Зацепившись за выступ, он так выгнул спину, что мог видеть вершину утеса. Расстояние было обманчивым, но он знал, что осталось уже немного.

Последние десять футов были почти вертикальными. Он выкинул из головы мысли о поражении и сконцентрировался только на подъеме. Небольшой пучок травы подсказал ему, где находится вершина. Он подвинулся ближе, вцепился пальцами в выступ и, сделав последнее усилие, подтянулся на руках и поднялся, тяжело дыша.

Придя в себя, он встал и начал искать купол. Он не мог его найти, потому что вершина утеса не была вершиной горы. Перед ним находилось нагромождение скал с прорастающими из них кустиками и травой. Он стоял на тропинке, огибающей скалу — наверное, она вела к вершине. Он пошел по ней, следуя ее мягким изгибам.

Он подошел к месту, где тропинка расширялась, образуя пространство, на котором росли деревья и растения, похожие на виноград. По дороге он надеялся найти какие-нибудь фрукты или орехи, но не увидел их. Чтобы подбодрить себя, он играл на флейте.

Гигантские висячие щупальца преградили ему дорогу. Попытавшись отодвинуть их он почувствовал, как они обхватили его. Не успев посмотреть, кто это схватил его, как почувствовал, что стянут тугими ремнями и совершенно беспомощен. Ноги его оторвались от земли, какая-то сила понесла его вверх, в ветви деревьев, где он и завис. Он тщетно дергался и брыкался — связали его крепко.

Вытянув вперед голову, он попытался рассмотреть, что схватило его. Это были какие-то щупальца^ Он должен стать их добычей? Были ли они плотоядными?

Затем он услышал шаги какого-то животного под деревом. Под его ногами захрустели сухие ветки на земле. Оно дышало шумно, прерывисто, с хрипом. Он не мог рассмотреть и понять, что это за зверь. Он перестал дергаться и замер. Дышать стало трудно.

Сердце его чуть не остановилось, когда сквозь листву на него уставился чей-то немигающий глаз. Он тоже уставился в этот глаз. Бледно-голубого цвета, глаз пульсировал, как переломленный листок.

Когда прошел первый испуг, Джен заметил, что глаз был в скрюченной руке. Рука наконец убрала глаз, и внизу он услышал чавкающий звук. Постепенно, осторожно щупальца опустили его вниз, но не до конца. Он повис в воздухе, связанный, смотря на ведьму, вставляющую глаз обратно.

Когда она заговорила, голос ее прерывался.

— Ты Гельфлинг? — спросила она на его языке.

— Да, -ответил Джен.

Она покачала головой, покрытой растрепанной седой шевелюрой, и с сомнением оскалила зубы.

— Не может быть. Все мертвы. Все уничтожены. Очень давно.

— Меня зовут Джен, — он умолк, чтобы собраться с мыслями. — Джен Гельфлинг. Меня не уничтожили.

— Ха, — ответила она. — Может быть, а может быть, и нет.

— Ты Агра? — спросил Джен. — Ты та, которая наблюдает за небесами?

— Откуда ты знаешь обо мне?

— Меня послал мой повелитель, урСу, наимудрейший из урРу.

Она беспокойно оглянулась.

— Где он? Он с тобой?

— Он умер, — ответил Джен.

Она фыркнула.

— Все может быть.

Хотя ее глаз был уже на месте, она выглядела не менее устрашающе. Она была толстой, одетой в драную, покрытую пятнами тунику красного цвета, от которой воняло лекарствами. Ее руки были похожи на ветви орешника; он не мог видеть ее ног. Трудно было представить более безобразное лицо: широкий нос с волосами, торчащими из ноздрей; единственный раскосый глаз; ни над глазом, ни над пустой глазницей нет бровей; два ряда разрушенных черных пеньков от зубов. Была ли она женщиной? Джен сомневался. С того самого далекого дня, когда умерла его мать, он ни разу не разговаривал с женщиной и не был уверен, что разбирается в полах. УрСу никогда не отвечал ему, когда он задавал вопросы на эту тему. Он говорил только о том, что урРу — бесполые существа, и потому на этот счет у него нет никаких объяснений. Джен не знал, что побуждало его обращаться к Агре, как к существу женского пола. УрЗах, говоря об Агре, сказал: «… которая наблюдает за небесами и хранит свои секреты». И наконец, ее голос, резкий, надломленный, прерывистый — был ли это голос, который мог принадлежать женщине? Хорошо, размышлял Джен, хотя голос ее был резок, однако она колебалась. Его утешило то, что здесь, куда он пришел со своей миссией, могли знать его язык.

— Ты можешь освободить меня от этих щупальцев? — спросил он.

— Могла бы, — ответила она, но не сдвинулась с места. — Откуда ты пришел?

— Я пришел из-за горы, где жил с урРу.

Она только забормотала: «Гельфлинг, хмм?» и кивнула. Она сжала его руки в местах, не обхваченных щупальцами, затем приблизила к нему свое рыло и стала обнюхивать его. Непроизвольно Джен слабо вскрикнул.

Она загоготала и, кажется, была удовлетворена.

— А-а! Боишься меня, не так ли? Думаешь, могла тебя съесть? Приятный поджаренный Гельфлинг? Это, должно быть, очень вкусно. Ха-ха!

Смеясь, она снова приблизила к нему свой глаз. Дыхание было настолько зловонным, что Джен чуть не потерял сознание.

— Что ты хочешь от Агры? — спросила она более суровым тоном.

Джен и не думал отвечать ничего другого, кроме правды. В любом случае он не пытался обмануть ее даже в мелочах.

— Как я сказал, меня послал мой повелитель. Он показал мне изображение вашего купола. Затем он показал мне другое изображение — кристального стержня. Я совершенно не понял, что я должен сделать, но если бы нашел стержень, я бы мог…

Она прервала его.

— Это все? Тебе нужен кусок кристалла? Почему ты молчишь?

К его огромному удивлению, она с поразительной мягкостью прикоснулась к щупальцам. Они опустили его на землю и освободили его. Пока он растирал подтеки на руках, она повернулась и пошла вверх по тропинке.

— За мной, — сказала она. — Гельфлинг, ха!

Через несколько ярдов Агра повернула направо, очевидно, к входу в скалы. Кусты и высокие травы расступились перед ней, и открылось отверстие, ведущее в гору. Она нырнула в него. Джен на мгновение заколебался, прежде чем следовать за ней. Но ему ничего не оставалось, как сделать то же самое.

Отверстие превратилось в тоннель в скалах. Ослепленный темнотой, Джен боялся удариться об камень, но продолжал идти вперед, ведомый звуками шаркающих шагов Агры. Несколько раз он звал ее и просил подождать, но она не отвечала и не останавливалась. Джен тел с вытянутой вперед рукой, он смутно осознавал, что тоннель был спиралеобразным лабиринтом.

Внезапно впереди ярко вспыхнул свет. Это Агра открыла дверь в конце тоннеля и вошла в нее. Темнота снова окутала Джена. Почти в панике он вслепую добрался до двери, нащупал ее и толкнул.

Войдя в помещение, он встал, потрясенный увиденным. Он стоял под огромным куполом, освещенным золотым светом, источник которого был не виден. Но еще более изумительным было, что он заметил внутри купола огромный и сложный планетарий в постоянном плавном движении, копирующий все перемещения и точки трехсолнечкой системы. Разноцветные планеты поднимались на стержнях различной длины, перемещаясь в различном ритме по орбите вокруг центра, поднимаясь и падая; вокруг них вращались луны и другие спутники в этом связанном, сплетенном четырехмерном космосе. Джен разинул рот. Он никогда не видел ничего более чудесного.

Так он и стоял в замешательстве, как вдруг осознал, что на него несется планета, и почувствовал, что планета пролетела буквально в дюйме над головой. Он оглянулся в поисках безопасного места, но оказалось, что орбита планетария точно подогнана под размеры огромного помещения.

Где же Агра? Ясно, что здесь она жила и работала. Все было разбросано в беспорядке: кастрюли и сковородки, стеклянная посуда и другая домашняя утварь — среди алхимических инструментов, биологических препаратов, частей и деталей полусобранных машин. Он поднял глаза и увидел галерею, идущую вдоль окружности купола, с двумя огромными телескопами, установленными диаметрально напротив друг друга. Но там ее не было.

— Как тебе мой дом, Гельфлинг? Нравится?

Джен подпрыгнул. Агра неожиданно появилась у него за спиной, возможно, войдя через какой-то люк.

— Такие чудеса, — сказал Джен. — Я никогда не знал, что…

— Ха! А что ты ждал? Дыру в земле? Она хрюкнула. — Гельфлинг.

Агра привычно нырнула, и в этот момент над ее головой со свистом пролетела луна, едва не коснувшись седых волос. Стоявший спиной к луне Джен не заметил ее приближения. Пролети она футом ниже, он остался бы без головы.

— Где мне встать, где безопасно? — спросил Джен.

— Безопасность? она фыркнула. — Ты не найдешь здесь безопасности. Нигде не найдешь. А теперь оглянись. Когда знаешь, чего ожидать, скоро привыкаешь к этому.

Джен кивнул в сторону планетария.

— Что это?

— Это говорит тебе о том, что нужно ожидать. Как сейчас, если не смотришь по сторонам, можешь потерять руку.

Джен быстро оглянулся — и как раз вовремя, чтобы увернуться от яркой кометы.

— Но…, — начал он.

— За мной, — сказала Агра, усмехаясь. И она повела его через комнату к нише, которая предположительно была убежищем от этого опасного космоса. Там она усадила его за стол и спросила:

— Ты голоден?

— Да.

Джен уже успел забыть об этом. События проносились так стремительно. Она открыла дверцу посудного шкафа и достала оттуда сыр и сосуд с белым соком. Он подозрительно обнюхал их.

— Приступай, — сказала она. — От этого не будет вреда Гельфлингу. Это все употреблялось в пищу. Сыр небри. Сок кайнз. Хорошо, а что ты обычно ешь? Ты настоящий Гельфлинг?

— Да, — поспешно ответил Джен. — Скажи мне, ты говорила, что когда-то знала Гельфлингов.

— Может быть.

Манера Агры неожиданно становиться неразговорчивой приводила в замешательство.

— Но ты сказала…

— Я многое наговорила. Очень много. Не с кем разговаривать, вот почему.

— Я хотел бы побольше узнать о других Гельфлингах. Я еще не встречал ни одного из них.

— И не встретишь. Все погибли. Скексисы наслали Гартимов.

Она пристально посмотрела на него, озадаченно качая головой.

— Ешь, продолжай.

Джен взял кусочек сыра. Было очень вкусно. Он отпил сок и нашел его приятным. Все это время Агра бесцеремонно разглядывала его.

— Извини, пожалуйста, — сказал Джен, — но я хотел бы кое-что спросить. Ты женщина?

Агра громко расхохоталась. Зрелище было непривлекательно: ее черные зубы и жирное тело. Но это взбодрило Джена.

— Женщина, — усмехнулась она, — да, большей частью женщина. Немного есть от мужчины. Ох-хо.

— Что случилось с твоим глазом? — спросил Джен с большим сочувствием. — С тем, что ты не можешь вытаскивать.

— Глаз? Он выжжен.

Джен вздрогнул.

— Какой ужас!

— Это стоит того, — она похлопала по пустой глазнице. — Я видела Великое Слияние. Я видела, что сделал Кристалл. Только я, и больше никто.

Она приблизила свое лицо к лицу Джена. Тот перестал жевать.

— Я посмотрела на Кристалл, — объявила она с нескрываемым удовольствием.

Джен кивнул, как если бы понял что-либо из сказанного, и продолжал жевать. Этот сыр действительно оказался хорошим.

— Только я, — повторила она. — И, конечно, урСкеки. Ха! Они такие разные. Когда они подняли свой вой, отражающие кристаллы были везде, всюду, по всей Зра. Ты знал это?

Джен решил, что не знает этого и покачал головой.

— Нет. Я так и думала. Так почему Агра построила все это? Они помогли перед последним Великим Слиянием, — она показала на планетарий. — Как ты думаешь, для чего все это?

— Чтобы открыть тебе будущее? — предположил Дисен.

— Откуда ты знаешь, Гельфлинг? — подозрительно спросила она.

— Ты рассказала об этом.

— Ах, я рассказала. Что ты, или Скексисы или кто-либо другой знаете о слияниях без всего этого? Хмм? — она наклонилась вперед и вкрадчиво заговорила. — Что еще ты знаешь о грядущем Великом слиянии? Ты поэтому здесь, не так ли? Агра знает.

— Повелитель рассказал мне немного о нем.

— Откуда он узнал? — спросила она резко.

— Не могу сказать. Он умирал и не ответил на мои вопросы. А что такое Великое Слияние?

Агра глубоко вздохнула. Она склонилась над рабочим столом и достала алхимический латунный треугольник. Другой рукой она выкрутила свой глаз и наставила его на Джена через треугольник.

— Видишь? Три круга. Концентрические, так? Три солнца. Братья. Огромная ссора из-за дочери луны. Тебе расскажут эту историю, можешь спросить у Стручкового Народа. Она топится, те расходятся, затем снова соединяются, и тогда… зззах!

Агра швырнула треугольник на стол с такой силой, что по поверхности белого напитка побежали круги.

— Большая битва. Или большая дружба. Не могу сказать.

— Вижу, — сказал Джен. — Мы не можем сейчас отыскать кристальный стержень?

— Подожди, Гельфлинг, — ответила Агра, вкручивая на место глаз.

Она переставила на место треугольник и обошла стол, за которым сидел Джен. Затем она порылась в коробках и достала оттуда схемы, продолжая говорить.

— Ты хочешь знать о Великом Слиянии. Когда оно наступит, тебе лучше спрятаться под землей. Без разговоров. Может быть, конец света. Или начало. Конец, начало — все одно. Может испепелится целая планета. Конец Зра. Конец Агры… уффф. Твой тоже. Дымящиеся кольца. Так? Однажды мы все превратимся в дым. Говорят, что и происходим из дыма. Не знаю. А было бы неплохо. Парить в воздухе, повсюду. Видеть мир. Хммм?

Вдруг она истерично расхохоталась.

Джен из вежливости улыбнулся.

Она успокоилась и снова вкрадчиво заговорила с ним.

— Только я, и никто больше, знаю правду. Третий раз за три эры я наблюдаю за меньшими слияниями, тут меньше энергии. Ее недостаточно. Ничего не изменилось, это невозможно. Но, ты видишь маленькую луну?

Она показала на планетарий.

Проследив взглядом направление ее костлявого пальца, Джен увидел очень маленький шар темного цвета, вращающийся вокруг одной из крупнейших планет.

— Тайная луна Зра, вот она, — сказала Агра, кивнув в ту сторону. — Никто по-настоящему не знает, там ли она. Если она существует, то должна создавать притяжение, а это меняет все, не так ли? Все без исключения, — повторила она. — Все может быть. Рано или поздно.

Джен поправил ее:

— УрЗах говорил мне, что это произойдет очень скоро.

Агра безразлично улыбнулась.

— Солнца могли и не встретиться. Как ты считаешь?

Она похлопала себя по носу.

— Я-то знаю.

Джен подумал и показал на планетарий.

— Это подсказывает тебе?

— Ты идиот, Гельфлинг. Я только что объяснила тебе, что могут быть ошибки в расчете гравитации. Нет, говорю тебе. Много кристаллов. По всей земле. Везде, где бы я ни была. Это всегда говорит о том, что неизбежно грядут огромные изменения. В последний раз подобное я видела, когда пришли Скексисы.

Джен нахмурился. Он уже слышал это слово от своего Повелителя и не один раз его произнесла Агра.

— Скексисы? Кто они?

Агра уселась и долго пристально смотрела на него. Наконец она недоверчиво спросила:

— Ты не знаешь?! Что же ты здесь делаешь? Зачем ты здесь?

— Я уже сказал. Из-за стержня.

— И зачем тебе стержень?

— Не знаю. Джен чувствовал себя глупо.

Агра поспешно заговорила.

— Тебе лучше найти его поскорее, Гельфлинг.

— Может ты мне расскажешь?

Агра колебалась, казалось, ей было плохо.

— Не знаю. Я не знаю. Скексисы…

Она пожала плечами.

— Ты боишься их?

Она захихикала.

— Ты думаешь, Агра — идиотка? Она действительно их боится.

— Повелитель рассказал мне немного о них. Кажется, он сказал, что они очень могущественны и раскололи небо, когда он родился. И еще он сказал, что они — зло, но что это означает?

— Ты видел замок? — спросила Агра.

Джен не имел представления, о чем она говорит, но кивнул, пытаясь сделать ее разговорчивей.

— Это Скексисы. Это они построили замок. Я помню. Была гора, Кристалл находился внутри горы в древней пещере с полом. Там, где я была, на полу спирали, я запомнила. И когда я увидела его, я потеряла это.

Она похлопала по пустой глазнице.

— И после Великого Слияния пришли они и построили замок из глыб той горы. Там они вершат дела.

Она тряхнула головой.

— Какие дела?

Агра снова покачала головой и забормотала про себя. Она пристально посмотрела на Джена.

— Не знаю, — ответила она. — Я думала, Гельфлинги знают все это.

— Возможно, другие, которых ты встречала, знали. Я никогда в жизни не встречал других Гельфлингов. К юму же еще недавно я был очень мал, слишком мал, чтобы узнавать что-либо о Скексисах или о Великом Слиянии или…

— УрРу, — прервала его Агра, — ничего тебе не рассказывали?

— О, очень многое. Но не об этом.

— Но они послали тебя сюда, как ты сказал?

— Да.

— Из-за пророчества?

— Какого пророчества?

Она энергично затрясла головой и снова забормотала себе под нос.

— Не знаю, не знаю, не знаю. УрРу, никакой пользы, никому.

Джен был оскорблен.

— Они очень добры, — сказал он смело. — Они любили меня и заботились обо мне.

Агра с сомнением посмотрела на Джена.

— Любовь. Забота. Это не уничтожит Скексисов.

— Что-о? — Джен подскочил в ужасе. — Как уничтожит?

Она пожала плечами, но ничего не ответила, тряся головой. Чтобы как-то преодолеть тягостное молчание, он стал рассматривать маленькую реторту, подвешенную над горелкой в дальнем конце стола. В ней булькал раствор фиолетового цвета. Однако, смотря на раствор, он думал о другом. Если бы он мог надеяться, что Агра поможет ему в его поисках, но на самом деле она прибавила ему сомнений. Еще как следует напугала его. Раньше он был озабочен выяснением того, что от него ждут и сможет ли выполнить задачу. Сейчас же, после ее загадочного молчания, он полагал, что его миссия связана со смертельной опасностью. И кроме ее молчания, он должен был убедиться, что Агра насмехается над тем, что его практически не ввели в это дело полностью. Ему стало неприятно от накатившегося чувства неблагодарности к ним.

Он снова возобновил попытку, хотя был разочарован и полон сомнений.

— Агра, — спросил он, — этих Скексисов надо убить?

Задав вопрос безразличным тоном, насколько это было возможно, он притворился, что интересуется ретортой и протянул к ней руку.

Ответ Агры ужаснул его. Она придавила руку Джена к столу, спустив на нее свою, и завизжала:

— Не трогал!

— Извини, я только хотел посмотреть, что это.

— Вопросы, — зарычала на него Агра, -куча вопросов. Что тебе нужно, Гельфлинг? Стержень? Так найди его.

Она прошла через всю комнату к шкафу и открыла дверцу: на полке, переливаясь, лежало множество кристальных стержней.

Джен подскочил:

— Который из них?

— Если бы Агра знала, она не нуждалась бы в Гельфлинге.

Уже наступила ночь, а Джен все сидел на столе, скрестив ноги, проверяя кристаллы Агры. Он потратил много времени, сортируя кристаллы в две кучи. В большую кучу он отбросил ненужные кристаллы; в маленькой остались кристаллы, похожие на клинообразный стержень, который показал ему Повелитель в облачном изображении. Агра оставила его наедине со своей работой.

В конце концов подошли три кристальных стержня. Джен не знал, как выбрать из них нужный, настолько они были похожи — все клинообразные, прозрачные, все испещрены мелкими внутренними трещинами. Он проверял их на свет, на звук, стуча по столу, но никаких различий не обнаружил. Даже если бы он знал, для чего ему нужен кристалл, он не мог отличить любой из трех от оставшихся двух. Может быть, Агра разрешит забрать ему все три. Она стремится обладать ими, как ему показалось.

Агра вернулась с корзиной в руках.

— Хочешь грибов? Сама собрала.

Она снова была в хорошем настроении.

— Нет, спасибо.

Он показал три кристалла.

— Они все похожи на тот, что я ищу.

— И который из них?

— Не знаю. Они все очень похожи.

— Ты должен выбрать.

— Могу я забрать все три?

— Плохая привычка. Нет. Выбирай. Вся жизнь — выбор.

— Но ты же сама хочешь, чтобы я выбрал правильно. Ты сказала, что тебе это нужно.

— Может быть, Гельфлинг, ух!

Она захихикала.

— Ты не единственный, кто приходил за кристальным стержнем. Пересмотрели множество. И ты знаешь, никто не знал, какой из них настоящий. Ух!

— Так они не нашли его? — спросил Джен.

— Посмотри на мир. Конечно, они не нашли его. Большинство из выбранных всегда были такими. Это целые кристаллы. Стержни, но не осколки. Знаешь, что я думаю? Скексисы разбросали их так, что их невозможно найти.

— Что случилось с Гельфлингами, которые приходили сюда? — спросил Дж‹ н. — Ты можешь сказать, куда они ушли?

— Это легко. Они ушли… фффф! Скексисы выследили их с помощью шпионского кристалла, послали Гартимов…

Она закончила с усмешкой.

— Гартимов? — спросил Джен.

— Точно, скажу тебе одну вещь: стержень, который ты ищешь, неразрушим. Но это тебе не поможет. Она ухмыльнулась. — Попробуй сломать неразрушимое! Ах-хах!

— А огонь? — предположил Джен. Или, или…

Он оглянулся.

— У тебя есть средства. Химикаты.

— Единственная проверка — сломать его. Ты знаешь, как образовался этот стержень? Ты что-нибудь знаешь? Когда Скексисы ударили по большому Кристаллу, — они называли его Какой-звон, треск, осколки, но этот стержень улетает, ух? О, какой шум! Оглушенные Скексисы ушли. Думаю, этот звук еще стоит в замке. Должен. Слишком силен, чтобы исчезнуть. Продолжается и продолжается.

Джен смотрел на три стержня, и в голове рождалась идея. Рассказ Агры о звоне Кристалла напомнил ему о высоком, на двух нотах, звуке, который звенел в пещере урСу, пока исчезало изображение стержня.

Он поднес к губам флейту. Агра стала рассматривать ее.

— УрРу говорили, это пихта, — заметила она, — насколько мне известно.

Джен набрал несколько нот, которые он помнил. Они зависли в воздухе под куполом долгим пронзительным звоном. Затем этот же звук, поднявшись на октаву выше, стал чистым и ясным.

Не понимая, что происходит, Агра оглянулась и посмотрела на звенящий купол, под которым вращались шары планетария. Когда она повернулась к Джену, то увидела, что он склонился над кристальным стержнем и с восторженным выражением прислушивается к нему. Он не ошибся, кристалл сиял, испуская колеблющееся, яркое излучение. Он был зачарован бесконечностью преломлений, поворачивая его в руке.

Агра продолжала наблюдать за ним. Она потерла руки и загоготала.

— Вот он, Гельфлинг!.

— Да, — ответил Джен, не отрывая взгляда от кристалла. — Он прекрасен. Не знаю, что мне делать с ним дальше.

— Отдай его мне, — протянула к нему руку Агра.

Джен зажал стержень в ладони.

— Ты сказала, что я могу забрать его.

— Не знаю, — ответила Агра, — не знаю.

Она озабоченно покачала головой.

— Отдай его мне. Я очень давно ждала этого момента, чтобы посмотреть, каков он на самом деле. Она снова протянула к нему руку.

— Отдай.

— Но…, — Джен хотел что-то сказать, уже с некоторой враждебностью.

Внезапно он был прерван громким клацаньем. Стена обсерватории рухнула. Через отверстие пролезали девять или десять чудовищных Гартимов. Они двигались цепью, сметая на своем пути все: лавки, посуду, части планетария. Образованная ими цепь наступала на Джена.

Глубоко загнанный страх стал подниматься снова.

Остолбеневший, он смотрел на гигантских пришельцев, сокрушавших все, что стояло на их пути и мешало добраться до Джена.

Он мог бы простоять в оцепенении до конца, если бы не Агра. Она носилась по комнате с яростным визгом, пытаясь спасти остатки своего имущества.

— Нет! — отчаянно вопила она. — Нет! Нет! Гартимы, вон из моего дома, вон! Нет! Нет!

Озлобленно посмотрев через плечо на Джена, она простонала:

— Это все ты, Гельфлинг! Ты попал в поле зрения шпионского кристалла, ох?

Гартимы не обращали на Агру ни малейшего внимания. Они отшвырнули ее в сторону и продолжали идти дальше.

Очнувшись, Джен запрыгнул на стол. Он спрятал стержень у себя под туникой. Бежать было некуда. За спиной стена. Спереди наступали Гартимы.

Потрепанный Гартимами планетарий без многих компонентов двигался теперь мягче. Перемещаясь по длинной траектории, к Джену приближалась большая планета.

Джен выжидал. Гартимы уже были в нескольких ярдах от него. Планета раскачивалась совсем близко, но уже начала подъем по орбите. Когда она будет над Дженом, он не сможет допрыгнуть до нее. Он побежал по столу, оттолкнулся, подпрыгнул и вцепился в ось, на которой крепилась планета. Клешни Гартима щелкнули там, где мгновение назад стоял Джен.

Планета понесла его вверх по окружности к вершине купола, оставив далеко внизу Гартимов. Они опрокинули стол с кристальными стержнями. Маленькая булькавшая реторта свалилась на пол. Вязкий раствор растекся по полу, и вокруг яростно заполыхало пламя. Вскоре все вокруг было в огне.

Раскачиваясь вверху, Джен смотрел на Агру, обхватившую руками голову. Она плакала и причитала:

— Мой дом, мой дом….

Она подобрала астролябию и швырнула ее в Гартимов.

Планета двигалась с большой скоростью, но Джен ничего не боялся, кроме черных панцирей внизу. Гартимы кружили внизу в поисках Джена, некоторые из них стояли прямо в огне, который, казалось, не причинял им никакого вреда. Скоро Джен опять спустится по орбите к ним.

В самой дальней точке траектории планета проплывала мимо телескопа, установленного на галерее прямо под куполом. Вися на оси и раскачивая ногами, Джен готовился к прыжку. Выбрав момент, он рванулся вперед и оказался на галерее.

Однако из-за сложности прыжка и быстрого движения оси он не смог приземлиться на ноги, и его швырнуло прямо на стену купола.

Стена раскололась. Материал, из которого возводили купол, оказался хрупким, как яичная скорлупа. Джен вылетел из бреши в стене обсерватории и, пролетев по инерции, приземлился на склоне холма. Не в состоянии пошевелиться, испуганный, посмотрел на подножие холма, простиравшееся внизу. Он упал в кусты далеко под обсерваторией.

Почувствовав, что силы вернулись к нему, он осторожно пошевелил конечностями, потрогал свои ушибы и синяки, чтобы убеждаясь, что может идти дальше. Затем восстановил дыхание.

Вдруг в вышине раздался взрыв. Задрав голову, он увидел объятый пламенем купол, полыхающий на фоне ночного неба. Сквозь рев огня и треск рушащегося строения он услышал пронзительный визг Агры.

Джен с сочувствием вскрикнул:

— Ох! Агра!

Он прикоснулся к груди. По крайней мере, кристалл был нз месте. Флейта тоже выжила после всех испытаний.

Джен повернулся спиной к холму и ушел в темноту.

Из глубины далекого ущелья полет Джена заметило отвратительное чудовище, покрытое рваньем. Камергер оглянулся на далекую обсерваторию. В багровом зареве были видны силуэты Гартимов. Он повернулся и, продираясь сквозь густые заросли, двинулся в том же направлении, что и Джен.