Тёмный лорд по имени Клементина

Глава 3 Чужак в деревне, или Почему все ленты в волосах должны быть только чёрными и никому никогда нельзя ни с кем говорить

Безусловно, тёмный лорд Элитор был великим и ужасным, а его идеально налаженная бесшумная ферма исправно поставляла кобылок-страшилок, мандрагору и ядовитые травы, но оставалось ещё немало ежедневных обязанностей, для которых ни у тёмного лорда Заколдуна, ни у Клементины не нашлось бы ни времени, ни сил, ни желания выполнять их самим. И поскольку Клементина не собиралась слепнуть, часами щурясь на иголку с ниткой, или исходить пóтом возле очага, то суп, хлеб и одежду необходимо было покупать (или пригрозить и отнять силой) за стенами замка. Что означало неизбежность периодических вылазок в деревню. И в этот раз Клементина слишком долго оттягивала вылазку за припасами.

Девочка спускалась в долину у подножия Семи Сестёр, на ходу приглаживая волосы в попытке придать сегодняшним фиолетовым прядям более естественный каштановый оттенок. Это был скорее автоматический жест – она же не собиралась общаться с местными, – но папа её учил, как важен внешний вид, если хочешь внушить аудитории должное почтение. Вряд ли блеск фиалковых локонов вселит страх в сердца крестьян. Она расправила подол юбки из чёрной тафты, туго застегнула высокий воротничок блузки и невольно поморщилась: сверкающие лаковые чёрные туфельки натирали ноги. Прошло довольно много времени с тех пор, как она надевала что-то более нарядное, чем домашнее платье и разношенные рабочие башмаки. (Тут она с изумлением сообразила, что даже не в состоянии вспомнить, когда в последний раз переодевалась к обеду.) Но чтобы появиться в деревне, она должна была выглядеть свежо и безупречно, в точности как одно из ядовитых яблок замкового сада: прекрасно и смертоносно.

Не успела Клементина появиться на главной улице, как новость о её визите понеслась от дома к дому, словно шёпот, подхваченный ветром. Матери спешили загнать детей в дом или хотя бы спрятать за своими юбками. Немногочисленные хозяева лавок старались затворить ставни, когда думали, что девочка на них не смотрит. Работники, чинившие крышу, замерли на месте, боясь опустить занесённые в воздух молотки, пока Клементина не ушла достаточно далеко. И пока она не скрылась из виду, не было слышно ни одного громкого удара – просто на тот случай, если следом явится сам тёмный лорд Элитор.

Нагружая корзину хлебом, свечами, мазью для лошадиных копыт и особенным мылом с ароматом лакрицы, которое аптекарь варил исключительно для лорда Элитора, она старалась держаться как можно более надменно и как можно меньше разговаривать с жителями деревни. Девочка буквально чувствовала, как они старательно избегают смотреть ей в глаза, чтобы тут же устремить пронизывающие взгляды ей в спину, стоило ей отвернуться. Это Клементину не тревожило, да и при других обстоятельствах тоже ничего бы не поменялось – особенно если бы здесь присутствовал сам Элитор. Честно говоря, ей иногда даже льстило такое внимание, когда она шла рядом с отцом по опустевшим улицам и все головы поворачивались им вслед. Ей нравилось думать, что люди её осуждают, считая странной или пугающей, но ничего не могут с этим поделать. И только Клементина могла заметить лёгкую улыбку в уголках губ лорда Элитора в ответ на подобострастные поклоны и приветствия, сопровождавшие их проход по деревне, и она была довольна, видя, как доволен он, и что всё идёт так, как надо.

Давным-давно, когда она была ещё совсем маленькой и плакала, если деревенская малышня не хотела с ней играть, папа объяснил, что ей вообще не должно быть дела до того, как к ней относятся. Ведь по сути их неприязнь и страх – ещё один символ её успеха. Крестьянам вовсе и не полагается быть такими, как она.

Им полагается бояться её.

Но пока она торопилась закончить покупки, стараясь не забыть вовремя рявкнуть на жену пекаря за неповоротливость или припугнуть ученика кузнеца за то, что тот слишком долго на неё смотрел, ей впервые в жизни стало ясно, что боится-то она. И пока девочка отмечала все эти подозрительные взоры из-за каждого угла, в голове снова и снова крутился вопрос (ну, вообще-то взоры были более подозрительными, чем обычно): а вдруг они знают? Вдруг до крестьян дошли слухи о проклятии, поразившем лорда Элитора? Вдруг им известно, что с того, кто без колебаний отбирал у них урожай, душил несправедливыми налогами и поборами, а однажды и вовсе превратил всех сопрано в церковном хоре в котов и запер у себя замке – медленно, но верно снимают стружку? Что они сделают, если прознают, что тёмный лорд Элитор только и способен, что пронизывать яростным взором или грозить острым одеревеневшим пальцем?

«Они немедленно расправятся с тобой, – звенел тонкий голосок в голове у Клементины. – Они сровняют с землёй твою ферму и замок, а тебя вышвырнут вон – если не хуже. И что ты будешь делать?»

Клементина заставила себя двигаться как можно более уверенно, считая каждый шаг: спина прямая, взгляд твёрдый.

Глупо так пугаться. У местных не было никакой возможности прознать о папином беспомощном состоянии – по крайней мере, пока. Они все шарахаются от её тихой фермы, как от чумы, а Стружечная ведьма – если это действительно она наложила проклятие – предпочитает пока таиться в тени. Лорд Элитор обязательно найдёт способ избавиться от напасти. И все неприятности останутся незамеченными для ничего не подозревающих подданных замка.

Внезапно широко распахнулись выкрашенные белой краской двери школы на краю деревни. Началась перемена, и ребятня выскочила на лужайку, чтобы поиграть и съесть свой завтрак. Клементина, чья уверенность вдруг куда-то пропала, отступила назад. Под самым большим дубом в школьном дворе угнездилась стайка девочек. Громко переговариваясь и хихикая, они принялись доставать завтрак из корзинок. Клементина засмотрелась на бледно-розовые, голубые и зелёные ленты у них в косичках и машинально провела рукой по своей ленте из чёрного бархата. Прижав к себе корзину, девочка свернула с главной улицы, чтобы пройти за домами и подобраться к школьному двору сзади.

На опушке леса, начинавшегося сразу за школьным двором, Клементина укрылась в тени деревьев. Лавины и оползни оставили здесь много мшистых валунов – отличное место, где бы мог затаиться начинающий тёмный лорд. Конечно, Клементина вовсе не собиралась прятаться. Но всё же иногда… ну, иногда ей было интересно увидеть, как они себя ведут, когда ни её, ни лорда Элитора нет поблизости. Ведь это полезно: хорошо знать своих подчинённых. Да?

Из-за валуна Клементина следила, как играют в мяч деревенские мальчишки, бегая по двору, хохоча и хлопая друг друга по спине. (Хотя Клементина уже не первый год издалека подсматривала за этой игрой, ей так и не удалось понять, какая у них цель и как вообще они решают, кто выиграл. Она могла лишь догадываться, что правила меняются прямо на ходу.) И пока девочка следила за игрой, ей вдруг пришло в голову…

С каждым днём пугала на ферме становились всё более ненадёжными работниками, а изгородь в курятнике так и лежала в руинах. (Удивительно, что в таком обширном собрании книг, как библиотека Заколдунов, не нашлось ни одного руководства по плотницкому делу. Непростительная оплошность!) Девочке пришлось перевести обычных кур в тесный огородик при кухне, подальше от их огнедышащих товарок, с отдельным входом для себя, чтобы можно было их кормить каждое утро. Починка изгороди и освоение огнеупорного заклятия стали жизненной необходимостью. Вряд ли устройство крестьянских ферм намного отличается от того, что в замке, – за исключением опасных созданий и ядовитых растений. И наверняка кто-то из этих мальчишек и девчонок мог что-то знать о том, как чинят изгороди. Возможно… возможно, она могла бы попросить о помощи.

Клементина досадливо скривилась от одной мысли об этом. Папа никогда не допустит посторонних на ферму – в особенности местных крестьян. Они неуклюжие, тупые и ленивые, им нельзя доверить ничего серьёзного, если не пригрозить смертью, а всем известно, как изматывает волшебника любое постоянно поддерживаемое смертельное заклинание. Простым людям вообще не следует доверять ничего из тех дел на ферме, которые требуют применения волшебства. И тем не менее пока папа не в состоянии покидать стены замка Провал, а повседневные нужды растут с каждым днём… придётся идти на компромиссы.

Мяч внезапно отскочил от соседнего валуна, и Клементина спряталась ещё глубже. За мячом прибежал загорелый веснушчатый паренёк с растрёпанной шевелюрой. Он подобрал мяч, прижал его коленом и пристально всмотрелся в лесную чащу. Клементина совсем сжалась. Неужели он заметил, что она подглядывает?

– Хватит копаться, Себастьян! – окрикнул его один из приятелей во дворе.

– Давай, Фроули, бросай его сюда! – подхватил второй.

Клементина осторожно выглянула из-за валуна и увидела, как мальчик – насколько она могла судить, Себастьян Фроули – встряхнул головой, сильным пинком запустил мяч в воздух и побежал к друзьям. Девочка плюхнулась прямо на землю, с облегчением переводя дух, и тут же покраснела от стыда. Как могла она, Клементина Заколдун, наследница тёмного лорда долины Семи Сестёр, бояться кучки крестьян? Кучки детей? Это было недопустимо. Но почему-то ей было проще вести себя как надменный владетель перед пекарем и свечником, за стенами их лавок, чем просто пересечь школьный двор во время перемены. Да что с ней не так?!

Однако додумать эту мысль ей не дали. Внезапно хохот и крики детворы превратились в шёпот и хихиканье, а Клементина знала, что это всегда предвещает что-то неприятное. Снова испугавшись, что её заметили, девочка выглянула из-за валуна и поняла, что внимание детей обратилось на кого-то другого.

Мимо школы шла – или пыталась пройти – женщина, которой мальчишки преградили дорогу. На ней были надеты мужские брюки, меховая жилетка с облегающей блузкой и серый дорожный плащ с капюшоном, смотревшимся странно в такой жаркий день. Заметив, что на неё обратили внимание, незнакомка натянула капюшон ещё ниже.

– Ой, мисс! – воскликнул один из мальчишек. – Из чьих же вы будете?

Женщина ответила, но Клементина была слишком далеко, чтобы разобрать слова. Мальчишки обступили её ещё теснее.

– Вы такая хорошенькая, а личико прячете? – осведомился черноволосый парень, сидевший верхом на школьном заборе.

– Ох, Родрик, не приставай к ней! – крикнула одна из девочек, сидевших под дубом, но никто из её компании не собирался встать с места.

Мальчишка с костлявой физиономией поднял с земли длинный сук и взмахнул им, стараясь дотянуться до края капюшона, чтобы открыть лицо незнакомки. Однако женщина отбила его таким молниеносным движением руки, что никто и ахнуть не успел, как палка вылетела на дорогу. От неожиданности мальчишка отдёрнул руку, а женщина тут же поправила капюшон. Раздались удивлённые охи.

– Я вежливо попросила дать мне пройти, – на этот раз женщина заговорила громче, и Клементина её услышала.

Однако до её слов никому уже не было дела. Все уставились на её лицо. Женщина оказалась совсем молодой, едва ли старше двадцати лет. Густые каштановые волосы были собраны в узел на затылке. Даже отсюда Клементина видела, что она настоящая красавица – а ещё поняла, отчего все зрители охнули. Уродливый глубокий шрам начинался от угла рта, пересекал щёку и почти доходил до волос, отчего губы постоянно кривились в угрожающей ухмылке.

Мальчишка попятился на несколько шагов, но очень быстро справился с замешательством.

– Ведьма! – заверещал тот, что недавно пытался поднять её капюшон, тыча в незнакомку пальцем.

Остальные согласно загомонили. У Клементины застучало сердце. А вдруг они угадали? Вдруг это и есть Стружечная ведьма, явившаяся наконец-то сама, чтобы нанести смертельный удар?

Но женщина со вздохом возразила:

– Уверяю вас, я всего лишь путница, прохожая. А теперь, будьте так добры…

– Пошла прочь, уродина, ведьма! – заорал парень, которого звали Родрик. Он сплюнул на дорогу.

Немногочисленные взрослые, задержавшиеся посмотреть, что происходит, торопливо отворачивались и спешили убраться подальше, а те лавочники, которые не успели захлопнуть двери при появлении Клементины, сделали это теперь – и этого молчаливого одобрения, судя по всему, мальчишкам было достаточно.

– Ты что, глухая? Вали отсюда!

– Карга, ведьма!

– У нас ведьмам не место!

Ребята обступили женщину: близко подойти так никто и не осмелился – они держались поодаль, выкрикивая оскорбления и швыряясь палками. Не то чтобы Клементину очень огорчило бы изгнание ведьмы из долины – особенно Стружечной ведьмы, – но она сильно сомневалась, что эта таинственная незнакомка вообще была ведьмой. Конечно, осторожность никогда не лишняя, но вот если бы она и правда была ведьмой – почему не защищается? Почему не обратить приставал в слизняков, не сходя с места? Уж тёмный лорд Заколдун не стал бы с этим медлить.

Клементина не осмелилась задержаться, чтобы посмотреть, чем кончится дело. Она уже знала, как обычно бывает в таких случаях, – конечно, женщине придётся бежать из деревни или ещё хуже. А эта прохожая, скорее всего, вовсе не плохая или вообще не имеет отношения к волшебству. Просто она была не такая, как все, – а этого, по твёрдому убеждению крестьян, было более чем достаточно, чтобы обречь её на позор и изгнание.

Клементина подхватила корзину и поспешила вернуться по своим следам, время от времени проверяя, чтобы волосы сохраняли естественный оттенок. Именно поэтому папа всегда предостерегал девочку от того, чтобы слишком задерживаться в деревне – и не важно, тёмный лорд ты или нет. Если простолюдины перестанут тебя бояться и уважать – хотя бы на мгновение, – дело может кончиться чем-то гораздо худшим пары грязных палок.

И о чём она только думала, собираясь предложить этим мальчишкам работу на ферме? Да они скорее сожгут её на площади, чем согласятся помочь!

Клементина припомнила, что ещё собиралась сегодня купить, решила, что не особенно нуждается в новых шнурках для ботинок, и поспешила назад, на тихую ферму. Назад, туда, где овцы не блеют, свиньи не хрюкают, а все ленты в волосах чёрные, и нет причины желать чего-то другого. Где никто не смеет следить за нею искоса, кроме голов, насаженных на пики на крепостной стене, а больше там никого и не было, чтобы следить, – и это её вполне устраивало.

По дороге к замку Клементина любовалась Дамой в Белом и её каскадом в снежной мантии. И впервые за всю свою жизнь, сама не зная почему, Клементина загадала желание для кого-то другого.

«Пожалуйста, помоги той прохожей!» – подумала она.

Себастьян Фроули отстал от одноклассников. Заложив руки за голову, так что локти торчали в стороны, как куриные крылья, он лениво пинал комки грязи на дороге. Он держался не слишком далеко от остальных, чтобы не выглядеть трусом, но надеялся, что те несколько шагов, что отделяли его от наглого приставалы Родрика, ясно демонстрировали его независимость и равнодушие к их забавам.

– Эй, может, доиграем в мяч? – предложил Себастьян. – Уже скоро звонок.

Кто-то из одноклассников оглянулся, давая проход женщине, старавшейся протиснуться мимо них. Мальчишки всё ещё корчили рожи и пинали в её сторону комки земли, а Грегор и Кудлатый Кэб даже сделали несколько угрожающих жестов, но благоразумно держались на расстоянии. Женщина снова подняла капюшон и поспешила прочь – мальчик очень надеялся, что с нею ничего больше не случится. Себастьян не ошибся – в эту минуту зазвонил школьный звонок, и ни у кого не возникло желания получить выволочку от учителя за опоздание на урок. «Мы изгоняли ведьму» вряд ли стало бы в его глазах достойным оправданием за пропущенное начало урока.

Понимая, что до возвращения в класс осталось лишь несколько минут, Себастьян замахнулся и запустил мяч прямо в лохмы Кудлатого Кэба: тяжёлый мяч врезался в затылок мальчишки со смачным шмяк. Грегор перехватил мяч и злорадно осклабился.

– Ты чего? – заныл Кудлатый Кэб, потирая затылок.

– Просто проверяю на всякий случай: а вдруг у тебя уже башку снесло? – ответил Себастьян. – Ты так и лез к этой ведьме. Она бы запросто тебя схватила, если бы захотела, – и мальчик скрючил пальцы, шевеля ими так, как, по его мнению, делают ведьмы, когда колдуют.

Все дружно расхохотались, Кэб дружески пихнул Себастьяна в бок, девчонки дружно закатили глаза, и игра возобновилась на те несколько минут, что оставалось до начала урока.

Но даже хохоча во всё горло вместе с Грегором и Саймоном и подсчитывая очки, набранные в тайном соперничестве с Родриком, Себастьян не мог избавиться от тошнотворного ощущения при воспоминании о женщине со шрамом. Хотя его поступки успешно отвлекли от незнакомки внимание одноклассников, рыцарскими их никак не назовёшь, а Себастьяна Фроули с некоторых пор очень волновало всё, что касалось рыцарей. И хоть он сам не очень представлял, что значит быть рыцарем, но отважные герои любимых рассказов, которые читала Себастьяну мама, всегда вели себя исключительно как рыцари. Для этого они занимались такими вещами, как защита чести дамы сердца, спасение дам из башен, бросание плаща на ступени, чтобы по ним спускалась дама, учтивое обращение с дамами и вообще со всеми людьми и, конечно, умерщвление драконов. Вот только умерщвление и сражение на поединках, кажется, входило в особый список рыцарских умений.

Себастьян Фроули хотел стать рыцарем больше всего на свете. Он понимал, что для сына бедного крестьянина из деревни под властью жестокого тёмного лорда это не очень-то реально, но ведь возможности есть всегда. Когда Себастьян вырастет, он сможет покинуть деревню, чтобы искать рыцарей за лесом или даже по ту сторону гор. Мальчик верил, что на свете есть не только злые, но и добрые лорды, и для Себастьяна будет величайшей честью поступить на службу к такому человеку. А если не сработает и этот план, никто не мешает ему идти и идти по лесам до тех пор, пока не попадётся прекрасная дева, ждущая своего спасителя, или какая-нибудь волшебная вещица. Судя по маминым книгам, в лесах было полно всяких волшебных кубков, зачарованных мечей и девиц, которых надо спасти.

А тем временем у Себастьяна ещё оставалась пара лет для освоения рыцарских навыков. Это означало не только упражнения с мечом, выглядевшие как атаки на старое дерево в саду с помощью самого длинного маминого кухонного ножа, пока она не видит. Кроме того, Себастьян старался овладеть рыцарскими манерами поведения. И вот сегодня, получив уникальную возможность встать на защиту обиженной дамы, он… просто не встал. Он не остановил друзей грозным окриком и не вызвал никого на поединок в защиту её чести. Он искусно отвлёк внимание обидчиков, не рискуя собственной репутацией. Он просто струсил.

С другой стороны, размышлял Себастьян, упомянутая дама не очень-то походила на прекрасных дев, о которых он читал в книгах. Прямо скажем, прекрасного в ней вообще было мало. Но хотя все остальные сразу решили, что этот шрам – не что иное, как ведьминская метка, Себастьян так не думал. Так или иначе всем местным жителям приходилось встречаться с попрыгушками, которые почти не отличались от обычных людей – разве что волосы у них были редкие. А ещё у папы Себастьяна на ноге остался шрам после того, как на него напал бык, и выглядел он так же, как у незнакомки. Вот почему для Себастьяна «шрам» вовсе не означал «ведьму». Только одежда у неё была необычная, чем-то напоминавшая наряды попрыгушек, да ещё эти мужские брюки… И она не убегала от обидчиков и не звала на помощь, как следовало бы поступить дамам из рыцарских книжек.

Вот вопрос: если она не была ведьмой, но в то же время вела себя не как прекрасная дама – что следовало сделать будущему рыцарю? Возможно, его поступок стал мудрым решением. А попрактиковаться в рыцарских манерах у него ещё будет много возможностей.

Под звон колокольчика ученики потянулись в класс. Как обычно, Себастьян задержался, чтобы оказаться в конце очереди. Он был готов всеми способами до последнего оттягивать момент, когда придётся сесть, неловко подогнув длинные ноги, за низкую парту, чтобы разглядывать ряды букв и цифр, никак не входивших в его представления о приятном времяпрепровождении. Всё ещё размышляя о рыцарских манерах, мальчик смотрел на Семь Сестёр. Вот если бы все дамы были такими же истинными леди, как Дама в Белом!

Тут его внимание привлекло движение у подножия гор. Себастьян всмотрелся и различил крохотную из-за расстояния фигурку, пересёкшую подъёмный мост, вошедшую в огромные ворота и поднимавшуюся теперь по извилистой тропе замка Провал с корзинкой в руках: Клементина Заколдун. Кажется, это она недавно подглядывала за ними во время игры: Себастьян замечал её уже не в первый раз. Вряд ли её успел засечь кто-то другой – тогда бы в школе только об этом и говорили, – но могло быть и так, что одноклассники тоже предпочли притвориться, будто никого не видели. Скорее всего, никто не хотел лишний раз привлекать к себе её внимание – и внимание её отца.

Как это ни странно, сам Себастьян нисколько не пугался, замечая Клементину возле школьного двора. Ему было просто любопытно и даже скорее… жалко её. У девочки был такой вид, словно она только и мечтает поиграть вместе с ними или даже сесть за исцарапанную парту. Интересно, в этом мрачном замке в горах ей есть с кем поговорить, кроме тёмного лорда?

Себастьян выбросил из головы эти мысли и следом за остальными пошёл в класс, громко хохоча над какой-то шуточкой Родрика и обмениваясь шутливыми тычками с Грегором, но толком не прислушиваясь к ним. Конечно, всё это смешно. Нашёл кого жалеть: Клементину Заколдун! У неё с рождения было всё, о чём могут только мечтать дети из деревни: деньги, власть, высокое положение. Чего ещё ей желать? И даже если так, с какой стати это должно беспокоить Себастьяна?

Наступит срок – и Клементина Заколдун станет следующим тёмным лордом. И вырастет в такую же бессердечную и жестокую особу, как и её отец.

К тому же тёмный лорд (пусть и девчонка!) ну никак не подходил на кандидатуру прекрасной дамы.