Темный огонь (ЛП)

Дарий проигнорировал весь эпизод, его внимание полностью сконцентрировалось на Темпест. Ее волосы водопадом разлились вокруг подушки и его руки, сами собой переместились, заполняя плотной массой его ладонь. Его тело напряглось и сжалось от неослабевающего желания. Она казалась такой юной и ранимой во сне. Темпест пыталась казаться несгибаемой, но Дарий знал, что она нуждалась в ком-то, кто защитит ее и разделит с ней ее жизнь. Она была так одинока. Это было в ее сознании. Разделяя ее мыли и воспоминания, как он все время поступал, он обнаружил болезненное одиночество, похожее на то, что жило в глубине его души.

Однако она отличалась от него тем, что была сосредоточием сострадания и доброты, всем, чем он не был. Несмотря на всю боль, что ей причинили, у нее не возникло ни единой мысли о мести, ни жгучей ненависти, одно лишь мирное осознание. У нее было твердое решение держаться на расстоянии от всяких сложностей и вести ничем ни примечательное, уединенное существование.

У нее был интересный образ мышления. Она предпочитала компанию животных. Она легко могла понять их, язык их тела, их мысли. Она могла общаться с ними без слов.

Дарий вдохнул ее аромат, вобрал его в свои легкие, свое тело, и задержал его там. Среди людей она была уникальной, то как она могла понимать животных вокруг нее. Ее это не расстраивало – она любила животных – но реакция людей на ее дар всегда был негативной. Дарий прилег, чтобы положить голову рядом с ее, загоняя назад рвущегося на свободу внутри него монстра. Его инстинкты требовали заявить на нее право окончательно и навечно. Его тело отчаянно в ней нуждалось. Дикое желание вкусить ее мучительно изводило его.

Но ей нужен был отдых и забота. Она заслужила своего рода ухаживание. Именно ее уязвимость удерживала зверя внутри него на привязи. Дарий хорошо себя знал, свои сильные и слабые стороны. Он был суров и беспощаден, как земля, где он вырос. Он был диким и безжалостным, как леопарды, с которыми он бегал. Он убивал без эмоций, но и без злого умысла, он убивал, когда считал это необходимым и никогда не вспоминал об этом.

Темпест принадлежала ему. Каким-то образом, и он не понимал, как это произошло, человек был его второй половинкой. Ее душа слилась с его, две половинки целого идеально подошли друг другу. Он знал, что ее тело было создано для него, что найдет в ней тот же самый огонь, который тлел внутри него.

"Спи сладко, милая, без дурных снов. Я присмотрю за тобой." Он тихо нашептывал в ее разуме, наполняя ее сны приятными мечтами, воспоминаниями из своего детства. Красота саванны, таинство сезона дождей, изобилие цветов, животных. Он вызвал в воображении волшебство своей первой охоты с леопардами. Он пытался спуститься с ветки дерева как, он видел, делали старшие животные, но приземлился прямо перед намеченной им жертвой, чем конечно ее вспугнул. Он понял, что улыбается воспоминанию, так же, как во сне улыбается она.

Его рука накрыла ее руку. Водопады, великолепие игристой пенящейся воды, льющейся каскадом с высоты сотен футов. Крокодилы, антилопы. Прайд львов. Вместе с деталями пришли запахи и ощущения и убаюкивающий зной Африки. Все это он разделил с ней, заменяя ужасные события дня, события ее прошлого, ее кошмары чем-то прекрасным.

"Ты поразительный мужчина, Дарий."

Он затих. Не двинул ни единым мускулом. Даже дышать перестал. Он изучил ее лицо. Она говорила с ним телепатически. Это был не тот канал, что использовала его семья. Другой, более личный канал. Но голос был ее, без сомнения. Каким-то образом, в своем вынужденном-и-целебно-действующем сне она осознавала его присутствии в ее разуме. Невероятно, что человек мог иметь такие способности.

Он исследовал ее разум снова. Ничем не похожий на человеческие разумы, к которым он привык. Он был заинтригован ее разумом, его слоями и ячейками, как если бы вся информация была аккуратно разложена в определенном порядке и заперта. Возможно, он недооценил ее.

"Ты можешь слышать меня?" спросил он в ее разуме.

"А разве ты не хотел, чтобы я тебя слышала? Зачем тогда ты рассказывал рассказывал мне об этих прекрасных местах и волнующих воспоминаниях, если не хотел, чтобы я тебя слышала? "

Он снова заметил бархатистую хрипотцу в ее голосе, в нем чувствовалось дремлющее желание ласки, словно их тела, небрежно извиваясь, сплелись в любовном экстазе. Всегда ли ее голос так звучал? А другие слышали эти сексуальные эротические нотки в ее голосе?

"Этот способ общения не пугает тебя?" спросил он.

"Я мечтаю. Я желаю видеть тебя во сне. Ты разделяешь мой ум; я разделяю твой. Я знаю, ты желаешь только одного, чтобы сон мой был без кошмаров."

Было ли это явью? Или, быть может, это были только её мечты? Дарий поднёс её руку к своим тёплым губам. Он улыбался, когда целовал ее ладони. Её рука была вся в синяках после недавних событий. Без задней мысли он прошёлся своим языком по темно-фиолетовой и синей от ушибов руке.

"Спи, малышка. Глубоким сном, и ни о чем не беспокойся." "Позволь твоему телу исцелиться. Доброй ночи, Дарий. И не волнуйся так обо мне. Я как кошка: Я всегда приземляюсь на ноги."

Темпест просыпалась медленно, будто пробиралась на поверхность сквозь слои туманных покровов. Было больно, и, когда она двинулась, каждый мускул запротестовал, но далеко не так, как она ожидала. Она села, настороженно оглядываясь. Ее тело было наполнено ощущениями, кожа – невероятно чувствительна. Ужас нападения припомнился ей как смутный ночной кошмар. Что помнилось ярко и отчетливо – каждая деталь навеки отпечаталась в ее сознании – так это воспоминания о том, как язык Дария ласкал каждый ушиб, уменьшая ее боль и страх, заменяя их чувственным обжигающим удовольствием. Хотелось верить, что одно воспоминание – это просто плохой сон, а второе – романтическая мечта, но Темпест всегда встречала реальность лицом к лицу. Именно так она жила, именно так выживала. При необходимости она могла бы соврать кому-то другому, но себе – никогда. Все, что делал Дарий в ее сновидении, было слишком реально. Она находилась в каком-то подобии транса, полусне. И они разговаривали друг с другом, используя только их разумы, почти тем же способом, каким она общалась с животными, кроме картинок используя еще и слова. Телепатия.

Она сделала глубокий вдох и огляделась. В роскошном доме на колесах больше никого не было за исключением двух леопардов, каждый из которых приоткрыл по сонному глазу, когда она проснулась, но не выглядел склонным просыпаться окончательно. Темпест провела рукой по волосам. Должна ли она сматываться или надо дать шанс тому существу, с которым она столкнулась?

С людьми ей не везло, поэтому она предпочитала компанию животных. Прошлой ночью, когда она слилась сознанием с Дарием, она поняла, что образ мышления Дария во многом напоминает образ мышления животных. Он обладал, такими же, как у леопардов, сильно развитыми инстинктами и чувствительностью. Она знала, что он был грозным охотником, но зла в нем не обнаружила.

При желании Дарий мог убить ее в любое время. Он мог использовать ее в качестве пищи, если эти создания именно так и питались. Но он ни сделал ничего подобного. Он спас ее, когда она попала в неприятности. При осмотре он проявил осторожность и сочувствие. А потом с нежность попытался залечить ее израненное тело и забрать худшие из ее воспоминаний. Что далось ему дорогой ценой. Дарий хотел ее. Она ощутила его опаляющее желание. Она была практически беспомощна, но он не поддался искушению. Когда он занимался ее исцелением, она почувствовала, как его огромная сила из него перетекает в нее. От использования силы для облегчения ее страданий он был чрезвычайно уставшим, она даже ощутила резкий грызущий жадный голод, но из-за того что их разумы были в постоянном контакте, она не была уверенна, где заканчиваются ее чувства и начинаются его.

Никто никогда не лечил ее так, как Дарий. Он был добрым и понимающим, даже нежным, но, несмотря на все это, назвать его легким в общении человеком было нельзя. Особенно, потому что она так привыкла быть самостоятельной. Его высокомерие и непоколебимая вера в себя и свои способности имели тенденцию действовать ей на нервы. Очевидно, он привык к почтительному отношению к каждому его пожеланию. Она же привыкла быть совершенно независимой. Она закусила губу и задумчиво ее пожевывала, пока размышляла над произошедшим.

Дарий не просто высокомерно ожидал повиновения от нее. Он желал гораздо большего. Мучительная одержимость зажглась в глубине его глаз, наполняя их обжигающим пламенем, неприкрытой жаждой обладания ею. «Ни за что, Расти,» прошептала она вслух самой себе. «Этот маньяк привык защищать и контролировать всех и каждого, так что не позволяй победить своим гормонам. К тому же он – вампир. Ты не захотела встречаться с соседом сутенером, думаю этот – не намного лучше. Ты должна уехать. Унести ноги. Сбежать. Смотаться.»

Однако она знала, что собирается остаться. Простонав, она уткнулась лицом в ладони. У нее не было ни денег, ни семьи, ни дома. Может, если бы Дарий спал весь день, а она – всю ночь, они прекрасно бы поладили. Она бросила взгляд между пальцев. «Как будто я поверю, что такое может произойти. Этот мужчина мечтает управлять миром. Своей собственной личной империей.» Она наморщила нос и передразнила его голос, «Мои владения, Темпест.' Помни, что он управляет всем и всеми в своих владениях,» сказала она себе.

Она глянула на часы на стене. Было три часа дня. Если она собиралась поддерживать остальной транспорт на ходу и отработать содержание, то пора было приступать.

Она соскользнула с кушетки, простонав вслух, когда ее мускулы запротестовали, и поковыляла в ванную. Душ принес облегчение ее израненному телу и помог прочистить мозги. Она зачесала волосы, как обычно – наверх, и надела футболку и голубые джинсы, натянув сверху комбинезон, чтобы не испачкать их, пока работает.

Она была удивлена, обнаружив забитый фруктами и овощами холодильник. Еще она нашла несколько видов хлеба и макароны для пасты. Каким-то образом она знала, что запасы – дело рук Дария.

Выучившись в юности делать блюда из подручных ингредиентов, она приготовила пасту, политую соусом из артишоков и грибов, и не торопясь поела, хотя и не много, расстройство желудка из-за событий предыдущего дня еще не прошло. Наконец она прибрала за собой и отправилась взглянуть на машину, грузовик и дом на колесах, принадлежащие труппе.

Послеполуденное солнце садилось, но было жарко и влажно, даже под тенью деревьев, где она работала. Тем не менее, она наслаждалась спокойствием леса. Легкий ветерок пришел около часа после того как она начала работу, который немного облегчила её дискомфорт.По большей части, она была настолько сосредоточены на том, что она делает,что не думала ни о чем другом. Она закончила корректировку дом на колесах к пяти часам и взяла небольшой перерыв, чтобы выпить холодной воды и проверить кошек.

Красному спортивному автомобилю в основном нужна только настройка, а так как группа, казалось, осуществляла малые части отдела с ними, она была в состоянии найти то, что должна легко.Темпест было приятно работать на небольшом автомобиле и была доволена, когда он мурлыкал на нее,когда она начала.Она гнала его по обмотке ленточной дороги,преодолев ее за несколько переключений передач, вождение как на гоночной трассе. В нескольких милях от лагеря она остановилась чтобы скорректировать сроки.

Она стояла над двигателем, слушая его, когда первая волна беспокойства захлестнула ее. Держа голову под открытым капотом, она подняла глаза и осмотрела область вокруг нее. Кто-то наблюдал за ней. Она знала это.Она не знала,откуда пришло ее повышенное осведомление, но она была положительна она была права.

Темпест? Голос был как всегда спокойный и умиротворяющий. Но звучал Дарий издалека. Что случилось, Темпест?

Ее пальцы сжались вокруг небольшого инструмента в руках. Они не собирались играть притворяться друг с другом больше. Они не могли проходить это как сон. Кто-то наблюдает за мной,ответила она. Как будто... Она остановилась, подыскивая правильное слово чтобы описать что ее беспокоит. Не найдя такого, он поступила так, как обычно поступала с животными: Она послала образ своих эмоций.

Последовала небольшая пауза, пока Дарий изучал информацию. Он беспокоит и меня. Ты за периметром, который я установил. Разве ты не почувствовала рывок, когда проходила сквозь него?

Расти нахмурилась. Ты установил периметр для меня? Что это означает? Ты установил расстояние на которое мне позволено отходить? Она была оскорблена, на мгновение позабыв о своем нежелательном наблюдателе.

Милая, не создавай проблем. Просто делай, как я велю. В его тоне чувствовался намек на веселое раздражение. Японял, что с тобой будут проблемы, в ту же минуту, когда увидел. Медленно осмотри округу. Очень медленно. Действительно осмотри. Я увижу то же, что и ты.

Расти сделала, как он велел, потому что ей было любопытно, что должно произойти. Зрение у нее было отличное, чувства - на стороже, хотя она все еще не обнаружила, что ее расстраивало.

Было странно разделять ее разум и глаза с другим живым существом. Как бы ей хотелось, чтобы рядом с ней были кошки.

Теперь слишком поздно демонстрировать здравый смысл, Темпест. Ты должна была оставаться там, где была, в безопасности, как и было велено. Из лесочка слева за тобой в бинокль наблюдает мужчина. Я даже могу разглядеть бампер его машины. Темпест почувствовала, как ее сердце в тревоге глухо застучало. Нет никаких причин бояться его. Я - с тобой. У него не будет никакой возможности обидеть тебя.

Что если он приблизится ко мне? Я знаю - ты далеко. Я это чувствую.

Дарий послал ей волну уверенности, разливая тепло и силу в ней. Он никогда не позволит другим мужчинам,относиться к ней как Гарри который был злоумышленником. Никогда больше. Он имел в виду это. Клятва самому себе. Обет ее. Расти могла поклясться что чувствовала его руки защитно обнимающие ее. Она не остановилась, чтобы думать, что это не может быть хорошей идеей, чтобы опереться так сильно на свои силы, когда она должна была возмущаться его доминированием. Она позволила себе дышать снова, позволила сердцу медленно вернуться к нормальному ритму.

Продолжай работать, милая. Он собирается сделать попытку познакомиться. Веди себя как обычно. Я буду знать, если потребуется мое вмешательство.

Глубоко вздохнув и медленно выдыхая она вновь склонилась над двигателем, чтобы окончательно его отрегулировать. Во время работы она не отвлекалась по сторонам, пока не услышала звук приближающегося автомобиля. Оглянувшись, она увидела мужчину, сидящего за рулём светло-синего "Мустанга". По звуку работы двигателя она сразу определила, что он сильно перегрелся.

Закрыв капот, она встретила гостя. "Ничего себе. Эта штука может ездить, не так ли?"

Человек развернулся на водительком сиденье Mustang и ухмыльнулся, показывая все зубы. Камера висели у него на шее. Одет он был в помятый костюме и свободный галстук. "Она самая быстрая вещь, которая у меня была в годах. Я Мэтт Бродрик. "Он протянул руку.

По каким-то непонятным причинам Расти не хотелось до него дотрагиваться. Она могла чувствовать страх овладевающей ею, заполняющий ее. Она заставила себя улыбнуться и вытерла ладонь о джинсы. - Извините, я немного испачкалась, - пояснила она.

- Похожа на одну из машин Темных Трубадуров. Вы член группы?

В его голосе сквозило настоящая заинтересованность и намек на эмоцию, которую она не смогла опознать. Расти приподняла подбородок, в ее зеленых глазах несомненная подозрительность. - Зачем спрашиваете?

- Я - их поклонник. У Дезари - райский голос,- ответил мужчина, улыбаясь еще шире. Когда она молча продолжила оценивающе его рассматривать, он вздохнул. - Я - репортер.

Она состроила рожицу. - Тогда вы знаете, что я не член группы. Она подняла свой ящик с инструментами. - Я - их механик.

Он огляделся. - Где их лагерь? Я излазил здесь все дороги, но так и не нашел. Я знаю, они где-то рядом.

- И вы думаете, что я по доброте душевной все вам расскажу?- рассмеялась она.

Даже глубоко в земле, на расстоянии миль, Дарий почувствовал, как его тело содрогнулось и затвердело от звука ее смеха. Она была как беззаботный ребенок, живя настоящим, не оборачиваясь на прошлое и не заглядывая в будущее. В нем стал расти зверь, борясь за освобождение. Клыки во рту удлинились до смертоносной остроты кончиков. Он знал, что – опасен, он всегда был опасен, но сейчас, когда Темпест так близко к другому мужчине, он пересек черту самоконтроля. Другой причины для существования у него не было, и он не бросит ее. Никогда.

- A за деньги? Теперь улыбка репортера сияла, а взгляд - тяжелый как камень, и что-то хитрое в нем.

- Ни за что,- немедленно отказалась она, несмотря на то, что денежки бы ей не помешали. - Я не предаю людей ни за деньги, ни как-нибудь еще.

- Я слышал кое-что странное о группе. Может вы, по крайней мере, подтвердите или опровергните некоторые из слухов?

Темпест поставила свой ящик с инструментами на пол маленькой спортивной машины. - Зачем? Вы, люди, придумаете, что взбредет в голову. Напишите и напечатаете, не обращая внимания, если это кого-то ранит.

- Всего пару вопросов? Правда, что они спят днем и бодрствуют ночью? Что у них всех какая-то странная болезнь, которая не позволяет им выходить на солнце?

Темпест взорвалась от смеха. - Это так похоже на репортеров. Вы, должно быть, работаете в одной из этих желтых газетенок. Где вы, идиоты, набираетесь подобной чуши? У вас должно быть очень живое воображение. Не могу сказать, что была рада познакомиться, мистер Бродрик, а теперь мне пора ехать.

- Подождите. Бродрик схватился за дверь машины, прежде чем она успела ее закрыть. - Если я не прав - так и скажите. Мне не хочется печатать вранье.

- То есть, если я скажу правду, вы обязательно ее напечатаете, не придумывая какую-то новую сенсационной историю, лишь бы продать свою газетёнку.Ее зеленые глаза вспыхнули в него в чистой проблеме.

- Конечно.

- Прямо сейчас, группа вместе с их телохранителем на пешей прогулке. Они на прогулке в горах уже больше часа или около того. Мы должны быть в дороге уже этим вечером, если хотим успеть к следующему выступлению вовремя, поэтому они решили в последний раз прогуляться. Потом мы пообедаем и уедем.

Напечатайте это, мистер Репортер. Немного приземлено, но брюки они одевают по одной штанине за раз, как все обычнее люди. У Расти было обостренное чувство преданности, а Дарий и его семья единогласно поддержали ее. Если бы пронырливый журналист, подобный этому, заподозрил бы их в чем-то экстраординарном, она была не против немного приврать, даже не смотря на свои собственные сомнения насчет группы.

- Ты видела их час назад? Спросил Бродрик.

Расти многозначительно глянула на часы. - Приблизительно два часа назад. И сейчас я ожидаю их появления в любой момент. Они будут ожидать, что весь их транспорт на ходу, так что мы сможем отсюда уехать. Сомневаюсь, что кто-то из них будет загорелым – они, как и все остальные, используют солнцезащитный крем, насколько я знаю, - но если нет, я вам позвоню. Что-то еще?» Она излишне сильно хлопнула дверей машины. «Если вам интересно, Дезари часто подвергается нападению москитов. Она использует средство против комаров вместе с солнцезащитным кремом. Хотите знать марку?

"Отлично девочка," одобрил Дарий, в своем сознании она чувствовала, что он гордится ей.

- Да ладно вам,- запротестовал Бродрик, - перестаньте. Я просто делаю свою работу. Вы же знаете, что она – новость. Бог ты мой, да ее голос подобен ангельскому. Все крупные звукозаписывающие компании мечтают заключить с ней контракт, а она все еще играет в маленьких клубах. Она могла бы зарабатывать миллионы.

Расти снова рассмеялась. - А почему вы уверены, что она не зарабатывает? Неужели так ужасно, что она делает то, что ей нравиться? Она – артистка. Она любит ощущать близость маленькой толпы. Это не то же самое, что огромный стадион; там она не может достичь подобной связи со слушателями. И уж точно такой связи не будет в студии звукозаписи.» Информация приходила к ней прямо из разума Дария. Она взглянула на Бродрика. «Мне вас жаль. Вы, должно быть, ненавидите свою работу, роясь в людских жизнях и не понимая по-настоящему – кто они такие. Знаете, деньги – это еще не все.

Бродрик решительно положил руку на дверь. - Возьмите меня с собой в их лагерь. Представьте меня. Если бы я смог получить эксклюзивное интервью, это бы сильно помогло моей карьере.

- Ни за что,- отрезала она. - Я вас не знаю, и вы задаете довольно глупые вопросы. Любой приличный репортер придумал бы что-то получше, чем, спит ли Дезари днем. Если бы вы выступали до двух ночи, потом еще пару часов встречались с людьми, в том числе и репортерами, вы бы тоже, наверное, хотели спать. Так что за тупой вопрос это был?» Расти добавила в голос столько презрения, сколько смогла. - Вот что я вам скажу. Когда решите спросить о чем-то стоящем, я посмотрю, чем смогу помочь. Но я отказываюсь рисковать своей работой из-за какого-то идиота.

Она осторожно отъехала от репортера и повела маленькую машину прочь. Удаляясь, она наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Он может последовать за мной, Дарий. Должна я увести его от лагеря?

Езжай прямо домой, Темпест. И больше не уезжай без охраны

Она послала ему изображение того, как скручивает ему шею. Я всю свою жизнь живу одна, ты - властный, невероятный зануда . Я не нуждаюсь в охране, и я точно не буду спрашивать разрешения идти, куда мне хочется. Вокруг тебя уже достаточно людей, которыми ты распоряжаешься, так что передохни.

Вижу, я должен обратить свое полное внимание на твое поведение, милая. К счастью, эта задача мне по плечу. В его голосе слышалось слишком много удовлетворения и уверенности в себе, чем ей понравилось.

То, как его голос проливался на ее кожу подобно теплому меду и наполнял ее тело, как расплавленная лава, накапливаясь внизу внутри нее, было таким странным, как ничто другое, с чем она когда-либо сталкивалась. Ее собственное тело предавало ее. Кажется, бывают темы, которые лучше оставить в покое, и вампиры среди них?

Темпест. Ты закрыла для меня свой разум. Почему? Ты считаешь меня таким чудовищем, что я не должен слышать твои мысли когда ты на меня злишься? Это не изменит произошедшего.

Ничто не изменит, Дарий . Кстати, почему ты можешь разговаривать со мной таким образом? Она решила, что лучшая защита - нападение. Пусть попробует ответить на этот вопрос. Это потому что ты можешь общаться с животными тем же способом, что и я? Она верила во всепрощение.

Итак,ты признал это теперь.Фактически мы можем уже где-то быть.

Она снова глянула в зеркало заднего вида. Она летела вниз по узкой, ухабистой дороге, скользя через повороты и один или два раза выбирая дорогу в стороне от проторенных маршрутов. Она не заметила в отдалении пыли, чтобы определить следовал ли за ней репортер, но у нее было такое чувство, что он пытался сделать именно это, и она отказывалась вести его назад в лагерь

Дарий понимал, что для безопасности ему понадобиться еще час, прежде, чем он сможет восстать. Запертый в земле, он боялся за безопасность Темпест, пока она не сделала, как он велел, и не вернулась на территорию, огороженную установленным им периметром. Он подумывал навязать ей свою волю. Это было заманчиво, особенно когда она была так смехотворно упряма, но теперь он будет присматривать за ней и надеяться, что она подчинится. Только если будет необходимо, он заставит ее выполнить его распоряжение.

Ему нравился ее разум. Он любил ее независимость, ее чувство свободы, ее дух. Она поймет, что ей не сойдет с рук неподчинение, но пока, он хотел холить ее как нечто хрупкое.

Дарий? Ее голос был мягким,нерешительным,очищающим его ум, как прикосновение пальцев на его коже. Пламя охватило его тело,в нем разгорался огонь. Он должен овладеть ею в ближайшее время. Время истекало по его контролем. Он отчаянно в ней нуждался.

Я с тобой, детка. Не грусти.

А я и не грущу,ответила она, но он уловил отзвуки её мыслей.Неужели?

Езжай домой, милая. Все уладится. Ты не должна единолично защищать Дезари от этого репортера.

Он не совсем репортер.

Дарий молчал. Как же она узнала это? Он был уверен в этом. На жизнь Дезари уже покушались несколько раз. Он прочитал ауру Бродрика, обнаружил, что он лжет, прикрывая свои смертельные намерения показным очарованием. Темпест не способна была прочитать все это, но она почувствовала подводные камни и сделала все от нее зависящее, что бы отвлечь мнимого репортера. И сделала отлично. Ее слова прозвучали искренне и открыто, а потом достаточно высокомерно, что придать всему, что она сказала подлинность.

Ты не должен мне верить, Дарий. Темпест казалась обиженной.

Конечно я верю тебе, милая. А теперь возвращайся сюда, где у меня не будет причин волноваться о тебе. Это точно был приказ.

Расти тяжко вздохнула. Он не понимал. Она не хотела, что кто-то беспокоился о ней. Когда до лагеря оставалось около мили, она почувствовала любопытные изменения вокруг нее; воздух показался ей плотным и удушающим. Она сразу осознала, что натолкнулась на своего рода барьер. Он будил в ней чувство страха, будто вынуждая развернуться. Почему сейчас она это почувствовала? Может Дарий усилил периметр, который она должна была соблюдать по его настоянию?

Она тряхнула гривой рыжих волос, зеленые глаза пылали неповиновением. Он не собирался ее исправлять, как делал это со всеми остальными. Они обращались с ним,как с каким-то греческим богом. Она громко застонала. Почему она связала его именно с этой аналогией? Просто потому, что он выглядел так же, действовал так же? Её гормоны,работали вне себя снова.

Умышленно она начала думать о вещах,таких как маленький красный автомобиль для движения вниз по дороге,подальше от командования мужчины. Она слышала, как Дарий тихо смеясь, не в последнюю очередь беспокоясь на самом деле украсть машину и бросить ему вызов. Не делай ставки на это отрезала она, как только припарковалась позади дома на колесах и вышла.

Полноприводной грузовик был следующим в списке её дел. Это было более важным, чтобы получить его, чем грязные велосипеды в отличной форме. Она подняла капот и, как всегда когда работала сосредотачивалась только на том, что делает блокируя все и всех остальных.

Дарий закрылся в тот самый момент когда было безопасно для этого, вырываясь из земли с такой силой,что почву выбросило вверх, как гейзер. Небо было мягко серое, еще не совсем темно, но осенью навес деревьев создавал глубокие тени и помогал защитить его глаза.Он вдохнул, почуяв воздух вокруг него, принимая каждую деталь, каждую историю которую ветер должен был сказать ему.

Вездесущий голод грыз его, но на этот раз его тело, твердое и тяжелое, делалось незнакомым, неустанно требуея, заполнения со страшной необходимостью как его ненасытный голод. Он принудительно контролировал рев внутреннего зверя который готов был вырваться,и зашагал вокруг автобуса.Он увидел Темпест она опасно сидела на решетке радиатора грузовика, владеющая ключом, который выглядел как если бы он весил больше, чем она. Даже когда он подошел к ней, ее маленькое тело покачнулось, балансируя на грани катастрофы.Она пыталась захватиться за край капота, но поскользнулась назад с небольшим звуком где-то между тревогой и раздражением.Очевидно,это не было ее первым падением.

Дарий передвинулся с размытой скорость, чтобы поймать ее, прежде чем она упадет на землю. Она приземлилась на его руки."Ты создаешь больше проблем, чем любая женщина,с которой я когда-либо сталкивался.Ты делала исследования лучших способов как сделать человека безумным?"

Темпест ударила его тяжелую мускулистую грудь. "Ты напугал меня до смерти. Откуда ты взялся? И поставь меня."

Его тело наслаждалось ощущением ее, такое мягкое против его твердости. Ее лицо было в пятенах жира,но она была все же красива. "Мое сердце не выдержит больше каких-либо инцидентов. Что ты думаешь,ты делала? "Сказал он сердито

Темпест извивалась,чтобы напомнить ему,чтобы поставил ее на землю. "Мою работу". Он был чрезвычайно сильным, его тело жесткое как дуб, но его кожа была, как горячий бархат. Она могла чувствовать прилив крови через нее, горячая и нуждающаяся.Это испугало ее до смерти. Она толкнула его. Дарий казалось, не замечал.Вместо этого он начал шагать от кемпинга. Ее сердце забилось. Он напомнил ей великого воина утверждая,его приз. Он держал ее,так как будто имел право на нее, как будто она принадлежала ему.

Дарий отнес Тэмпест в лес, подальше от открытых пространств, находя прохладный тени. Ее запах манил его, и он понял, что уткнул свое лицо к ее тонкой шее. Ее пульс отчаянно бился, чем привлек его внимание. Ее шелковые волосы падали на его голову, рассыпаясь огнем по его коже. Стон зародился в его горле когда самообладаниеопасно пошатнулось. Существовала такая большая опасность, что он поеряет голову. Он прекрасно знал это, но ничего не имело значения больше, чем обладание ею.

Расти чувствовала тепло его дыхания на своей коже. Чувствовалось как расплавленное тепло. Ее тело сжалось в ожидании. Она обвила его голову руками, притягивая его ближе, даже не подозревая, что она делает. Его желание было так велико, оно так сильно в нем билось, что она могла чувствовать как оно обволакивало ее, подавляя даже инстинкт выживания. Его сердце соответствовало ее ритму, билось сильно и неистово. Она чувствовала поглощающую ласку его языка на шее, и ее сердце екнуло, ее внутренности стали жидкими в ожидании.

"Дарий, не надо." Она прошептала слова, которые должны были быть командой. Они вышли хриплым предлогом необходимости.

Его рот прошелся по ее коже, посылая волны пламени, который бился в ней. У меня нет другого выбора. То, что ты просишь, это как пытаться остановить ветер. Это неизбежно. Прими меня. Прими то, что я есть. Она чувствовала нежное движение его языка, эротичное, гипнотическое трение вельвета. Ее голова отклонилась назад, подвергая уязвимости ее горло. Тепло заструилось по ее телу, когда его зубы глубоко вошли в предложенное и он жадно поглощал ее сладость. Ничего и никогда больше не утолит его голод. Ничего. Его тело горело, нуждалось, требовало. Она лежала в его руках, сонная, в темном, магическом мире мечты, в огне для него.

Где-то в лесу заухала сова. Из автобуса раздался беспокойный рык одной из кошек, жуткий звук в сумерках. Темпест сделала глубокий судорожный вдох, и внезапно очнулась. Она лежала в его руках, добровольная жертва, ее тело прижималось к его в неведомом ей доселе желании. Груди ее, казалось, набухли до боли, ее соски отвердели и выпирали сквозь тонкую рубашку. Она чувствовала себя расслабленной и сонной, почти греховно распутной. Она, как дикая кошка, начала отбиваться, беспорядочно молотя кулаками Дария.

Он вытолкнул себя из мира подлинных чувств, поглаживая языком проколы, чтобы закрыть крошечные точки следов. «Успокойся, милая. Я тебя не обижу.» Он уперся лбом в ее лоб. «Я сотру этот инцидент из твоего разума, и хотелось бы мне сделать то же самое с моим собственным разумом.» Она дрожала в его руках, огромные глаза широко распахнуты от потрясения, лицо бледное.

"Ничего, Дарий. Я просто не ожидала," прошептала она. "Я знаю, что ты бы меня не обидел." Она снова попыталась вывернуться из его объятий.

Дарий крепче прижал ее к себе. «Я не собираюсь тебя отпускать. Я просто не могу. Я не ожидаю, что ты меня поймешь, и я не могу тебе все правильно объяснить. Я всю свою жизнь все делал для других. И нечего для себя; я никогда ничего не хотел и ни в чем не нуждался. А в тебе нуждаюсь. Я понимаю, ты не можешь принять того, кто я есть, но это не имеет значения. Хотел бы я иметь достаточно сил, чтобы сказать, что имеет значение, но я тебя не брошу. Ты – единственная, кто может меня спасти. Спасти от меня других. Смертных и бессмертных.»

«Что ты такое, Дарий?» Темпест прекратила с ним бороться. Она знала, что нет никакой надежды вырваться, пока он ей не позволит. Его голос был всего лишь намек на звук. Ее сердце билось напротив его груди так быстро, она боялась, что оно может взорваться. А его черные глаза поймали и удерживали ее взгляд, так что она почувствовала, как тонет в их темной, бездонной глубине.

«Успокойся, милая. Тебе нечего бояться.» Он окутал ее волной спокойствия, утешающим умиротворяющим морем спокойствия.

Как бы ей не хотелось, она не могла отвернуться. Была в Дарии какая-то напряженность. Он был спокойным и основательным, как горы, твердым как гранит, но в то же время таким нежным по отношению к ней. Когда он на нее смотрел, жгучий голод горел в его глазах, жестокая одержимость. Он не старел. Бессмертный. С неослабевающей волей. Он бы никогда не свернул с выбранного пути. И он выбрал ее

Она приподнялась, чтобы дотронуться до своей шеи. "Почему я?"

"Во всем мире, за все эти века с тех пор как я потерял эмоции, я был так одинок, Темпест. Абсолютно один. До тебя. Только ты принесла мне цвета и свет." Он вдохнул, забирая ее запах глубоко в свои легкие. Ему нужно было облегчение от неустанных потребностей его тела. "Не бойся, ты ничего не вспомнишь из этого."

Все еще в плену его черного взгляда, Расти медленно покачала головой. "Я помню последний раз, Дарий. Ты не стер мою память."

Его черные со льдом глаза не дрогнули, не моргнули, когда он принял почти невозможное как факт. "Ты убежала от того, чем я являюсь." Он сказал это без выражения, как будто ее откровение не было первостепенной важности.

"Ты должен признать, не каждый день вампир кусает чью-то шею." Она сделала слабую попытку пошутить, но ее пальцы судорожно сжались в его густой, струящейся гриве черных волос, выдавая нервозность.

- Значит, в конце концов, я несу ответственность за нападение на тебя." Дарий оценивал возможность того, что она сказала. Это должно было быть правдой. Обычно нужно было немного усилий, чтобы управлять людьми. Но, возможно, с разницей в ее модели мозга, он должен был использовать намного больше принуждения, чтобы вызвать забывчивость. Что за мужество должно быть у нее, чтобы встретиться с ним вновь. Узнать, чем он был, и все же оставаться, как в эту ночь, лицом к нему.

- Конечно ты не был ответственнем за то, что сделал Гарри," она хрипло отрицала, отчаянно пытаясь высвободить свой взгляд из его. Она тонула в этих глазах, захваченная навсегда. Его руки были как железные обручи вокруг нее, зажимая ее к нему. Она должно была намного больше бояться его, чем была на самом деле. Удалось ли ему зачаровать ее?

"Все же, ты осталась в этот раз, зная, что я взял твою кровь," он размышлял вслух. "Ты не пыталась уйти, даже доверяя мне, чему-то дьявольскому, как вампир."

"Вышло бы у меня из этого что-нибудь хорошее?" она спросила, на этот раз желая встретить его глаза, желая увидеть его реакцию.

В ответ - только трепет ресниц. Черты его лица словно были высечены из гранита, чувственные, но неподвижные. "Нет," честно ответил он. "Я бы нашел тебя. В этом мире нет места, где я не смогу тебя найти."

Ее сердце снова заколотилось. Он мог слышать его, мог чувствовать пульсацию, которая отдавалась эхом в его собственном теле.

Она затаила дыхание. "Ты собираешься меня убить? Просто хотелось бы знать."

Его рука прошлась по ее волосам в неспешной ласке, от которой в животе у нее словно затрепетали крылья бабочек. "С абсолютной уверенностью могу тебе сказать, что ты - единственная в этом мире среди смертных или бессмертных, находишься в полной безопасности. Я бы жизни не пожалел ради твоего спасения, но я тебя не отпущу."

Наступила тишина, пока она изучала непримиримое выражение его лица. Она верила ему. Знала, что он был также беспощаден и опасен, как любой дикий хищник. Он увидел, как заработало ее горло в слабой взволнованной попытке сглотнуть.

"Ладно," уступила она. "Нет никакого смысла убегать, так ведь?" Ее мысли были хаотичными, не давая возможности придумать что же делать. И что она могла сделать? А еще важнее, что она хотела сделать? Она сильно закусила нижнюю губу.

Маленькая рубиново-красная капля выступила на этой полной дрожащей нижней губе. Искушение. Приглашение.

Дарий простонал, звук шел прямо из его души. Она не могла так поступить, соблазнить его сломав его стойкость, и уйти безнаказанно. Он склонил свою голову к ее, его рот горячий и требовательный. Его язык нашел эту крошечную каплю сладости, подхватил ее, сохраняя, смакуя. Но остановиться на этом не смог. Ее губы были как атласная мягкость под его губами. Подрагивающие. Соблазняющие. Боже, как он хотел ее. Нуждался в ней. Жаждал ее.

Открой для меня свой рот.

Я тебя боюсь. В словах слышались слезы, слышался страх, однако перед собственной обжигающим желанием она была бессильна. Темпест сделала, как он велел.

Время для Расти остановилось, и мир исчез, осталась лишь крепкая мощь рук Дария, тепло его тела, ширина его плеч, и его соблазнительный-соблазнительный рот. Он был смесью доминирования и нежности. Он подхватил ее на руки, захваченный кружащимся калейдоскопом цветов и чувств. Ничто не стало бы таким как прежде. Она не стала бы такой как прежде. Да и как она могла? Он выжигал клеймо в ее сердце. Выжигал клеймо в ее душе. Он захватывал ее изнутри и подчинял, так что она дышала только им.

Его голод бился в нем, в ней. В его мире только она, единственная, была создана исключительно для него. Она была огнем, пылающим, шелковистым огнем, мчащимся по его венам, и он не хотел, чтобы это когда-либо прекратилось. Только когда она начала задыхаться, ее легкие работали с трудом, он, наконец, поднял голову, в его черных глазах пылали собственнические чувства, когда его взгляд скользил по ее лицу. Темпест была очень бледна, ее глаза огромны, на ее губах сохранился отпечаток его губ.

Она была так слаба, хорошо, что Дарий все еще держал ее в своих объятиях. Ноги были словно резиновые. «По-моему, я собираюсь поступить как одна из тех нелепых героинь старомодных романов – упасть в обморок,» пробормотала она ему в шею.

«Нет, не собираешься.» Он попробовал почувствовать вину – он брал ее кровь, а она была такая маленькая и хрупкая, что любая потеря крови могла ее ослабить – но Дарий никогда не терял время на сожаления. Как он мог сожалеть о том, что было также естественно и неизбежно, как морской прилив? Она принадлежала ему. Ее кровь принадлежала ему. Ее сердце и душа принадлежали ему.

Очень осторожно и нежно он пробежал ласковой рукой по ее шелковистым волосам и вниз к мягкой щеке, чтобы положить свою ладонь на ее горло. Его пальцы медленно обхватили ее шею, легким прикосновением большого пальца прочерчивая деликатную линию ее подбородка. Он хотел прикоснуться к каждому дюйму ее тела, раскрыть каждую ее тайну, интригующую тень и впадинку, запомнить ее роскошные изгибы.

«Дарий.» Ее зеленые глаза нашли его черные. «Ты не можешь просто решить, что я принадлежу тебе. Люди больше не принадлежат друг другу. Я не уверена, что ты такое, но, думаю, ты был рожден не здесь и даже не в этом столетии. А я была. Я ценю свою независимость. Это означает, что я принимаю свои собственные решения. Ты не имеешь права лишать меня этого.» Она старалась подбирать слова осторожно, понимая, что сама была виновата, что не все было ошибкой Дария.

Она хотела его поцеловать. Это она признавала. С легким благоговением она прикоснулась к своим припухшим губам. Никому не было позволено так целоваться. Напоминало падение с края утеса, полет сквозь облака, прикосновение к солнцу. Будто она пылала, сгорала в огне, пока вместо Темпест Трайн, думающей личности, не осталась одна лишь бездумная, невероятная страсть.

"Дарий, ты понимаешь о чем я говорю?"

- А ты слышала, что сказал я?» мягко спросил в ответ Дарий. «Я знаю, что не просто принять такого как я, но я обещал тебе мою преданность и защиту навечно, а это не мало, Темпест. Это навсегда.»

«Это не потому, что я не могу принять, что ты такое. Я даже не знаю, во что это на самом деле выльется.» Она внезапно поежилась. «Поставь меня. Пожалуйста. Я ощущаю сильное…» она замолчала, не желая признавать чувство беззащитности, но невысказанное все равно встало между ними. «Пожалуйста, Дарий. Я хочу поговорить об этом и не чувствовать себя так неуютно.»

Его жесткий рот изогнулся, смягчая почти жестокий, непримиримый контур, как будто его никогда и не было. Он медленно опустил ее на землю. Она была в половину его ростом, так что ей пришлось поднять подбородок, чтобы взглянуть на него. «Так лучше?» спросил он мягко, с весельем в насыщенно-бархатном голосе.

Темпест взглянула на него, ее зеленые глаза сверкали как изумруды. «Очень смешно. Мы должны честно обсудить пару вещей. Может прямо сейчас я предпочту остаться здесь с тобой, нежели уехать, если только ты перестанешь командовать мной. Установим несколько основополагающих правил. Ничего вроде… вроде… как там ты это называешь.» Она махнула рукой, пытаясь жестом охватить все. Поцелуи. Питье ее крови. Ее соблазнение. Постоянные приказы. Установленный периметр. Все это.

Его темный взгляд не отрывался от ее лица. Его глаза были также неподвижны, как у леопардов, учуявших добычу. Жаждущие. Пылающие. Напряженные. От его глаз у нее перехватывало дыхание. Эти глаза зачаровывали ее. Околдовывали ее. Темпест отвела взгляд от его глаз, от этой обольстительно, темной бархатной ловушки. «И это тоже прекрати,» произнесла она решительно, несмотря на то, что он заставлял ее желать его.

- Прекратить что?

- Перекрати на меня так смотреть. Это определенно не по правилам. Ты не имеешь права так на меня смотреть. Это - жульничество.

- И как же я на тебя смотрю? - Его глубокий голос звучал еще ниже, интонация - мягкая, с хрипотцой. Гипнотизирующая.

- Так, это тоже не по правилам. Не разговаривать таким тоном, - заявила она строго.

- И ты прекрасно знаешь, о чем я. Веди себя прилично.

Его белые зубы сверкнули в улыбке, почти остановив сердце. "Я веду себя прилично, Темпест."

"Ну, тогда это - тоже не по правилам. Не веди себя прилично." Уперев руки в стройные бедра, она с вызовом пристально посмотрела на него.

Дарий отвел взгляд, чтобы спрятать внезапную улыбку, растянувшую его губы. Он глубокомысленно потер переносицу. «Так много правил, и все они кажутся безнадежными. Может, более выполнимый план был бы лучше.»

«Даже не начинай меня бесить этими своими "позабавь-меня-слабая-женщина" штучками. Это действует мне на нервы.» Она отчаянно пыталась дать задний ход, установить некоторую эмоциональную дистанцию между ними, чтобы хоть дышать можно было. Надо чтобы он прекратил выглядеть так мужественно. Это бы немного помогло. От внезапного головокружения она довольно резко приземлилась на ковер из сосновых иголок. От удивления она просто моргала, глядя на него вверх.

Дарий присел около нее, взяв ее лицо в ладони. "Просто делай как я говорю, и все будет в порядке, милая."

Для опоры она ухватилась за его широкое запястье . "Ты меня вообще слушал?"

"Ну конечно слушал. Я даже, если хочешь, могу повторить всю эту ерунду дословно." Он обнял ее, так что она смогла укрыться в убежище его тела. «Просто посиди минутку. И тебе скоро стане лучше. Должно быть, я немного увлекся, но в переливании крови ты не нуждаешься.»

Ее зеленые глаза широко распахнулись. «Даже не думай об этом, Дарий. Я – серьезно. Я читала книги. И видела фильмы. Я отказываюсь становиться вампиром.»

Его рот снова изогнулся. Сексуально, интимно, крошечный жест вызвал волну жара в ее венах, и, чтобы сберечь душу, ей пришлось отвернуться от него. Никто не имел права выглядеть так, как он.

«Я – не вампир, милая. Немертвый выбрал потерять душу. Я удержался, оставаясь живым все эти долгие столетия, хотя и с большим трудом в последнее время.»

"Что же ты такое тогда?" Спросила Темпест, не желая слышать его ответ и в то же время мучаясь от любопытства.

«Я – земля, ветер и небо. Я могу управлять ими, всеми явлениями природы. Я происхожу из древней расы, обладающей могуществом и способностями, которые ошибочно ассоциируются со способностями вампиров. Но я – не вампир. Я – Карпатец.» Он наблюдал за Темпест, ожидая множество вопросов, которые, вероятно, у нее возникли в ответ на его речь.

Она слегка наклонила голову. "Итак, много их было?"

"Я не понимаю вопроса." Он выглядел искренне озадаченным.

«Женщин вроде меня. Ты коллекционируешь женщин, для того чтобы всегда быть обеспеченным едой?» Спросила она легкомысленно, потому что его близость заставляла ее кровь бежать быстрее.

Его пальцы запутались в ее волосах. "Нет других женщин. И не будет. Ты принадлежишь мне. Только ты."

Она не была уверена, что верит насчет отсутствия других женщин, но обнаружила, что желает, чтобы это была правда. «Бог ты мой, мне, действительно, повезло,» произнесла она. «Не каждый день мной руководит вам… Карпатец. Я жила сама по себе, и заботилась о себе сама столько, сколько себя помню, Дарий, и меня все устраивает.»

Его ладонь скользнула к ее затылку, внимание сосредоточилось на нежности ее кожи. «По-моему, ты не очень хорошо справилась с этой задачей. Посмотри правде в глаза: я тебе нужен.»

Она откинула его руку, опасаясь огня, накапливающегося внизу ее тела. Он был опасен. Все в нем было опасно, даже обычный разговор. «Мне никто не нужен.»

Его темные глаза запылали при взгляде на ее лицо, в напряженных линиях его рта – твердость. «Ну, тогда ты научишься нуждаться, не так ли?»

Ее сердце подпрыгнуло от мягкой, предупреждающей нотки в его голосе. Когда хотел, он мог казаться таким угрожающим. В глубине ее глаз вспыхнул страх, и она быстро отвела взгляд своих зеленых глаз от его черных. «Дарий, я, правда, боюсь тебя.» Признание вышло едва слышным.

На мгновение появилась уверенность, что он ее не услышал, но затем его жаркая рука собственнически замерла на ее затылке. «Я знаю, что боишься, Темпест, только незачем, и ты скоро это поймешь.»

Проблеск страха придал ей храбрости. "Не будь так уверен, что я просто позволю взять мою жизнь под свой контроль."

«Если, тебе кажется, что твой единственный выход – во что бы то ни стало попытаться противостоять мне, то ты вольна именно так и поступить, но предупреждаю, я не простой противник.» Его голос был мягким, как бархат, и от этого более угрожающим. В том, как его пальцы обхватывали ее горло, была какая-то безжалостная сила.

«Поскольку я уже боюсь тебя, то это точно не новость, Дарий,» сказала она, ее сердце билось в такт с ее словами. «Это не, как будто я не боялась прежде.

Это не совсем новое ощущение для меня. Но я всегда справлялась." Она вызывающе вскинула подбородок.

Дарий наклонил голову ниже, его глаза как вспышки льда. «Ты боишься потери свободы, Темпест, не меня. Ты боишься неудержимой страсти, возникающей в тебе, чтобы встретиться с моей страстью. Этого, а не меня, ты боишься.»

Она толкнула стену его груди обеими руками. Он даже не сдвинулся. "Чтож, спасибо за этот анализ," вдруг яростно отрезала она. "Что подумают остальные, если я скажу им, что ты так поступаешь?" она бросила вызов. "Они до сих пор под твоим каблуком, и помогут тебе?"

Он пожал плечами с обычной, текучей грацией, напоминающей растяжку леопарда. "Для меня не имеет значения, один путь или другой. Это может разрушить наши семьи, это может привести к кровопролитию, но в итоге, результат будет тот же. Я не отдам тебя, Темпест"

"Ой, заткнись," раздраженная им, грубо сказала она. "Во мне станет не так много привлекательного, когда ты узнаешь меня лучше. Я всегда попадаю в беду; это просто происходит. Я сведу тебя с ума."

Его руки сомкнулись на ее хрупком запястье, а большой палец безошибочно нашел пульс. "Ты уже свела меня с ума," тихо ответил он. "Скоро ты будешь делать как я скажу, и потом я не буду беспокоиться так много."

"Только не в этой жизни," объявила она, глядя на него. "И так как у меня есть только эта, тебя ждет большое разочарование."

Его низкий смех был удивительным, изобилуя этим насмешливым мужским превосходством, которое говорило, что с ней будет легко справиться. "Давай, сладкая. Другие скоро восстанут. У нас мили пути впереди этой ночью, чтобы не отстать от графика. Кошек нужно покормить, прежде чем двигаться." Он не добавил, что вся его семья должна сделать то же. Он чувствовал ее глубокий страх, что он хотел использовать ее для пропитания, что, возможно, он хотел чтобы и остальные использовали ее тоже. Он хотел успокоить ее, но знал, что просто слов недостаточно.

Он протянул руку и поставил ее на ноги. Она была такой неожиданно легкой, для женщины с такой железной волей, а он был так невероятно силен, что чувствовал, что может добросить ее до неба, если не будет осторожным.

Оказавшись на ногах, она резко отступила назад, вытирая ладони о джинсы и поглядывая на него. Может он и командует тут всеми, но она не собиралась терпеть его глупости. Она не собиралась становиться едой ни для кого. И она точно не собиралась позволить какому-то мужчине из мира фантастики господствовать в ее жизни. Может она и имела склонность попадать в неприятности, но дурой не была.

Дарий взглянул сверху вниз на ее открытое, выразительное личико, когда они шли обратно к лагерю. Она больше не могла скрыть свои мысли от него, теперь, когда он понял различия в ее мыслях. Его прежние проблемы хорошо послужили ему за такую самодовольность и самоуверенность в отношениях с ней. Она была необычной смертной, но он не думал что ему придется вникать глубже, чем обычно. Помимо того, что она слишком много думает, у Темпест был интересный склад ума, способность фокусироваться только на одном и блокировать все остальное.

Она чуть споткнулась, и его руки скользнули ей на плечи, несмотря на ее слабое пожимание для отступления. По своей природе, Темпест понимала других. Она также понимала как рассуждали животные, их инстинкты выживания. Так что нужно было бы только шаг или два, чтобы принять Карпатской образ жизни.

Дарий знал, что она может согласиться с ним, пока он не посягает на ее образ жизни. Темпест жила, как кочевник. Это было по существу так же, ка жизнь его группы, но она предпочитает одиночество. Она понимала животный способ жизни, с сильными инстинктами выживания, но она меньше понимала людей и почему они делают то, что они делали. Выросшая в старом доме, с матерями продающих своих детей за наркотики, продавая свои души на наркотики, она решила в раннем возрасте, что у нее мало общего с людьми, и ничего такого не случилось , чтобы изменить свое решение.

Расти отодвинулась от тепла тела Дария. Ей не нравилось, что из-за его близости по ее телу разливалась и выходила из-под контроля голодная нужда. Он был слишком опасен, слишком силен, через чур привык все делать по-своему. Она же любила свою тихую независимую жизнь. Одиночество ей подходило. Последнее, что она хотела бы, это быть втянутой в странную компанию, которая следовала указаниям Дария.

Она вздохнула, но не заметила этого. Она не могла остаться с Темными Трубодурами. Пристанище, которое, как казалось, они ей предложили, очень быстро превращалось во что-то, с чем она не могла уже справиться.

Дарий мельком заглянул в ее разум, прочитав ее намеренья. В больших глазах, на ее рассеянном задумчивом лице, отражалась печаль. Он переплел свои пальцы с ее. «Не надо так волноваться, милая. Я поклялся защищать и заботиться о тебе. И я не шучу, когда даю такие клятвы.»

«К такому, человеку трудно себя подготовить, Дарий. Даже если ты... Карпатец, а не вампир, ты все-равно не человек. Я поняла это, когда ты мысленно общался со мной.»

"Ты действительно уверена, что тыполностью человек? Когда я соединяю свои мысли с твоими, я наблюдаю строение мозга, которое отличается от простых смертных"

Она вздрогнула, будто бы он ударил ее. "Я знаю, что я другая. Поверьте, вы не сказали мне ничего, что я уже не слышала бы прежде. Вы не можете назвать меня так, как меня уже не назвали. Странная. Мутант. Равнодушная. Так вы называете это, я это уже слышала. "

Дарий резко остановился, заставляя Темпест сделать то же самое. Он поднес ее руку к теплу его рта. «Я не хотел унизить тебя. Я восхищаюсь тобой. Если из нас двоих кто-то и «мутант», так это я, а не ты. Я вообще не человек. Я бессмертный. И я могу заверить тебя, что ты ни странная и ни равнодушная. Твое сердце и душа просто ждали встречи с моими. Не каждый может отдать себя в руки первому встречному. Мало кто знает, что сокровища, которым являются твое тело и твоя близость, священны, и они должны быть предназначены исключительно для того, для кого они были созданы, а именно для их второй половины. Возможно те, кто насмехались над тобой, завидовали, что ты умнее их, так как они уж слишком нетерпеливы чтобы ждать, либо потому что отдавали себя как дешевку."

Ее длинные ресницы спрятали изумрудные глаза. "Я не девственница, Дарий"

"Потому что один человек силой заставил тебя?"

«Я думаю, что у тебя неправильное впечатление обо мне. Я не ангел, Дарий. Я угоняла автомобили, повышала их мощность и каталась на них ради забавы. Я всегда восставала против так называемых авторитетных личностей, вероятно, потому что те, которых я знала, оставляли после себя лишь горечь во рту. Меня всегда поражало то, что большинство убежденных в своей правоте людей, те что постоянно проповедуют, тыча пальцами в других, наиболее часто совершают коварные и нечестные поступки. Как только я смогла сама себя содержать, я придумала свой кодекс чести, и это -то, чем я живу. Я не святая, и никогда ей не была. Места, из которых я родом, не воспитывают святых.»

Дарий изучал каждый оттенок ее голоса. Она казалась немного грустной, из-за воспоминаний о ее жестоком детстве, и сердитой саму на себя, что доверилась чужим людям в те ужасные годы. Доверие к ним подвело ее. Вот почему она предпочитала одинокую жизнь, которую она выбрала, и он мог чуствовать решимость не бросать его, несмотря на ее потребность в этом. Работа механика в их странствующей группе предоставила ей возможность самой содержать себя и быть свободной от близкого, длительного контакта с другими людьми. Он избавил ее от этого.

“Возможно, было бы легче для Вас, если бы я удалил Ваши воспоминания о том, кто я. Я мог бы сделать это как следует, Буря,” предложил он. Он обнаружил, что не хочет этого делать, как бы то ни было. Так или иначе он хотел, чтобы она приняла его таким, каким он был.

Она непреклонно покачала головой. - Нет. Если бы ты так сделал, я больше никогда бы не поверила твоим словам или поступкам.

“Вы не помнили бы, и это убрало бы Ваши ненужные страхи. Нет смысла в том, что Вы должны бояться нас, когда мы расцениваем Вас как семью,” сказал он разумно.

"Нет, не делай мне этого," она настаивала.

На мгновение его опасные хищные глаза переместились на ее лицо, красное пламя, мерцающее в их глубине, напомнило ей волка, безжалостного охотника. Что она знала о нем? Только то, что он был не человеком, а "Карпатцем", якобы бессмертным. И думает, что он имеет права на нее. Она немного знала о необычной силе и особенностях, о которых он упоминал, но она чувствовала, что они излучались из каждой его поры. Она могла быть успокоена ложным чувством безопасности, потому что он часто обращался с ней мягко, даже нежно

Но Дарий был прежде всего хищником, однако со всей хитростью и интеллектом человека. Он был темным, таинственным, опасным, влиятельным, и очень, очень чувственным - это была пугающая комбинация. Темпест почти вслух застонала. Как она собиралась выбраться из этой передряги? Его большой палец легко коснулся ее пальцев, посылая стрелы огня, мчащиеся через ее кровь. Почему её притягивает к нему? Особенно, если он был больше зверем, чем человеком? Потому ли, что он был первым мужчиной, который относился к ней с такой заботой? Потому ли, что он был очень одиноким и нуждающимся?

“Прекратите так думать, Темпест,” повторил он тихо с намеком на смех в его бархатном голосе. “Вы заставляете вещи казаться хуже, чем они есть.” Он испытывал искушение удалить ее воспоминания, несмотря на ее нежелание, просто чтобы ослабить ее страхи, но все же он был достаточно эгоистичен, чтобы хотеть, чтоб она знала то, кем он был, и иметь храбрость, чтобы остаться с ним в любом случае.

"Точно," проворчала она, "как это могло случиться."

Дарий наслаждался тем, как она прижалась к его плечу. Он даже наслаждался тем, как она бросила ему вызов. Он знал, что она понятия не имела о силе, которой он обладал, и на что был способен, но он чувствовал себя полностью живым рядом с ней. На них подул порыв ветра, раздувая ее мягкие волосы вокруг её лица. Он услышал шелест деревьев, как листья качались под музыку ветра. Он обнаружил, что улыбаться без причины, прошло много столетий, с тех пор как он вообще улыбался. Он забыл чувство счастья. Здесь, среди деревьев, с ночью вокруг них, с ветром, взывающим к нему, диким и свободным, и с Темпест, укрытой под его плечом, он чувствовал счастье и чувствол себя на своём месте.

Расти посмотрела на Дария, немного пораженная тем, что она вела себя так, как будто все было нормально, в то время когда она должна бы убегать с криками в закат. Его лицо было чувственным произведением искусства, вырезанное резкими, но все же красивыми линиями. Если бы ей предстояло кому-то еще описать его, то она не была уверена, что сказала бы. Он был - олицетворенная власть. И он был так невероятно сексуален. Чрезвычайно завораживающим.

Она закрыла глаза. На тот момент, это ее успокоило. Она не могла смотреть на него. Каждый раз, при взгляде не него, она вся воспламенялась. «Почему ты не можешь быть приятным, обычным человеком?»

- Что значит обычный? - спросил он изумленно.

"Ты не должен иметь такие глаза" - обвинила она его. "Твои глаза нужно запретить.

Тепло разлилось в его сердце, плавящее ощущение. "Так тебе нравятся мои глаза?"

Ее длинные ресницы немедленно скрыли выражение глаз. Я не говорила этого. Ты большого мнения о себе, Дариус, и это одна из твоих больших проблем. Ты высокомерный и тщеславный. Почему это мне нравятся твои глаза?

Он тихо рассмеялся. - Тебе нравятся мои глаза.

Она отказала ему в удовольствии давать объяснение. Лагерь был впереди сквозь деревья, и она могла услышать смех других. Музыкальный голос был своеобразным. Он был мягким и мечтательным, еще более завораживающим, чем другие. Темпест заметила сразу же те же гипнотические качества в голосе Дария.

«Все должны перестать выполнять твои приказы, Дарий,» ругала она, ее зеленые глаза прищурено смотрели на него из под длинных ресниц. «Это — единственно возможный способ спасти тебя. Никто никогда не перечит тебе.»

- Возможно потому, что они верят, что я знаю, что что правильно, сказал он мягко, нежно.

Она наблюдала как он медленно втягивал в свои легкие ароматы ночи и знала, что он инстинктивно просканировал область, проверяя место разбивки лагеря, которое, к его удовлетворению, гарантировало безопасность. Когда они вышли из леса на открытое место, где их ждали остальные, она почувствовала на себе взгляд нескольких пар глаз. Она остановилась, ее зубы прикусили нижнюю губу, а сердце неровно забилось. Она ненавидела быть в центре внимания.

Дарий встал перед ней, с легкостью скрыв ее маленькое тело из виду. Он наклонился близко к ней. «Ступай в душ, остальные должны поохотиться этой ночью прежде, чем мы тронемся в путь. Кошки еще не ели, теперь мы разделимся и встретимся в следующем месте разбивки лагеря. Ты поедешь со мной.”

Она хотела поспорить с этим, но больше всего, она хотела быть подальше от других, от их любопытных взглядов. Не говоря ни слова, она повернулась и побежала в фургон. Это было чем-то вроде святилища, как если бы это был уже ее дом.

Она не торопилась в душе, наслаждаясь горячей водой, льющейся каскадом по ее коже. Было трудно не думать о Дарие, но это была единственная безопасная вещь, на которую она была способна. Она знала, что не сможет быть постоянно рядом с ним, но если она сможет достаточно долго продержаться, путешествая по всей стране, то может быть все наладиться. В конце концов, это Дезари наняла ее, предлагая щедрую зарплату. Дезари сразу же даст ей денег, как только она ее попросит; она могла обратиться к сестре Дария с подобной просьбой.

Когда она набрала достаточно мужества, чтобы перестать прятаться в автобусе и предстать перед группой, то на месте разбивки лагеря никого не оказалось. Легкий шум привлек ее внимание. Осторожно она добралась до маленького красного автомобиля. Человек, который внимательно глядел в открытый капот, оказался тем, кто вел машину прошлой ночью.

Тогда, она лишь мельком взглянула на него. Теперь изучая его, она поняла, что он был под стать остальным членам группы — невероятно красив. У него были длинные темные волосы,которые обрамляли озорной взгляд его темных глаз, а у его рта был страстный, меланхоличный вид сексуальности. Она не сомневалась, что этот из Трубодуров, на протяжении всего тура был очень популярен у женщин всех возрастов.

Он поднял голову и улыбнулся ей. «Значит мы все-таки с тобой встретились, Темпест Трайн. Я — Берек. Я уж было начал чувствовать себя обделенным. Дарий, Дезари, Джулиан и Синдил — все говорят только о тебе. Я подумал, что они, должно быть, сказали тебе, что я плохой парень в группе, и теперь ты избегаешь меня.»

Темпест улыбнулась. И как она могла не улыбаться? Ее естественная осторожность диктовала ей держать от него по дальше, но его улыбка была заразительной. «Никто не предупреждал меня, но я вижу, что надо было бы.»

Он с любовью похлопал по автомобилю. «Что ты сделала, чтобы заставить ее мурлыкать, как сейчас?» В его голосе слышался неподдельный интерес. «Я завел двигатель, а она зазвучала так, словно была рада меня видеть.»

«Разве ты не разбираешься в автомобилях? Ты ведь так уверенно управляешь ими.»

Берек покачал головой. «Я продолжаю думать, что смогу найти время для изучения этого, но всегда есть что-то, что мешает мне этим заняться.»

«Это странно,» сказала Темпест, прежде чем смогла обдумать свои слова. «Обычно, такой умелый водитель и ярый поклонник авто, как ты, интересуетсятем, что находиться под капотом.» Она захотела пнуть сама себя за глупые замечания. Как Дарий, Берек, вероятно, спал в течение дня, а ночью использовал другие «полномочия». Она заставила себя непринужденно оглянуться вокруг. «А где кошки? Я уже давно их не видела.»

«Кормяться. Мы должны отправиться в путь сегодня норчью, так что Дарий разрешил им поохотиться, они имеют на это право.» Берек оценивающе провел взглядом по маленькой рыжеволоске. Она отличалась от других смертных женщин. Он знал, что она другая, но не мог точно указать на то, чем именно она отличалась.

Но он мог слышать ее сильное серцебиение, то, как быстро бежала кровь в ее венах. Голод всегда в нем присутствовал, вгрызаясь в его внутренности. Как и остальные, он должен был пойти в палаточный лагерь за несколько миль отсюда, чтобы накормиться, но проверка, недавно налаженного автомобиля, увлекла его.

«Иди сюда, Темпест.» Его голос звучал низко и убедительно. Он улыбнулся, сверкая белыми зубами. «Покажи мне, что ты сделала с двигателем.» Его голод возрос, когда он услышал приток крови в ее венах.

Теперь Расти не нравилась его улыбка и то, как он смотрел на нее. Она огляделась вокруг. «Я должна упаковать мои инструменты и вещи, что быть готовой к отъезду. Я могу показать тебе позже.»

На его красивом лице отразился шок и полное изумление. Расти пришло в голову то, что прежде никто никогда не отказывал Береку. Должно быть, он использовал принуждение, которое на нее не действовало. Она прокручивала в своей голове все снова и снова. Если бы Дарий был такой один, то она еще смогла бы продержаться в их путешествии. Но они все были, как он. Она начала отступать.

В это же момент, она поняла, что Берек раскаивается. «Эй, я не хотел тебя напугать. Я не такой, как тот кто на тебя напал. Дезари наняла тебя, а это означает, что ты находишься под нашей защитой. Серьезно, не бойся меня. Еще ни одна женщина меня не боялась.»

Расти заставила себя остановиться и улыбнуться. «Я немного нервничаю, после вчерашнего. Я почувствую себя лучше, как только вернуться остальные.» Но в настоящее время она чувствовала себя так, как будто попала в гнездо гремучих змей.

Мы друзья, Темпест. Подойди сюда. Покажи мне, что ты сделала для того, чтобы машина замурлыкала.

Она почувствовала, что его разум внушал ей спокойствие, заставляя ее выполнять его приказы. Что же было хуже? Позволить ему использовать ее как пищу или разрешить ему понять, что она знает, кто он есть на самом деле? Убъет ли он ее после этого? Она решила, что опаснее будет позволить ему узнать, что он не контролирует ее, поэтому она заставила себя переступить через свой страх и отвращение, которые душили ее. Она не хотела, чтобы он прикасался к ней так, как это делал Дарий.

На мгновение, мысль, крутящаяся у нее в голове, заинтересовала ее насколько, что оттолкнула ее страх. Почему сама идея, быть использованным в качестве пищи, отвращала ее, но тот способ, которым Дарий кусал ее в шею, она находила откровенно сексуальным?

Всё, приехали. Она окончательно выжила из ума, в этом нет сомнений. Это все объясняет. Она должна выкарабкаться из этой каши и найти способ сбежать. У нее внезапно перехватило дыхание, от осознания этой злой шутки.

Теперь она стояла близко к Береку, его тело соприкоснулось с ее. В ее животе все переворачивалось, наворачивались слезы, но она старалась держать себя очень спокойно. Он что-то бормотал ей; она слышала слова, жужжащие у нее в голове, но они не имели никакого смысла. Она хотела оттолкнуть его и убежать. Она не могла выдержать это, просто не могла. Она пыталась приравнять то, что он собирался сделать, к простому укусу животного, но все же ее желудок восставал, а от его горячего дыхания она невольно выгнула шею

Волны бедствия почти задушили ее, поскольку его пальцы обвились вокруг ее руки. Он был чрезвычайно сильным, подавляя ее борьбу с захватившими ее тисками. Послышался тихий всхлип, отмечая страх. Темпест слышала в голове свой собственный крик, но ни один звук не вырвался из ее горла. Она находилась посреди настоящего кошмара, в котором не было выхода.

Затем, не выдав себя и порывом ветра, огромная черная пантера, бросилась прямо на грудь Береку, эти двести фунтов, переполненные яростью, отбросили мужчину подальше от Темпест. При падении на автомобиль, Берек сильно ударился, вышибая из себя воздух, а когда приземлился спиной на землю, кошка кинулась прямо к его горлу.

Смутно имея представление о Дезари, Джулиане, еще каком-то жужчине и Синдил, которые выходили из-за деревьев, но остановились, замороженные страхом, Расти устремилась успокоить дикую кошку. В его уме она нашла красный туман убийственной ярости, ни с чем похожим она еще не сталкивалась. Она побежала вперед, все еще пытаясь успокоить его, шепча ему, командуя. Только тогда, когда она оказалась близко с Береком, Береком, который не боролся за свою жизнь, а покорно лежал под теми ужасными зубами, она поняла, что котом был Дарий. Потрясенная, она продолжила приближаться к кошке.

«Расти, не подходи!» крикнула ей Дезари. Она попыталась кинуться вперед, чтобы помочь Береку и остановить Темпест, но Джулиан удержал ее, сильными руками вокруг ее талии, буквально сбив ее с ног.

Ужас выражавшийся на лице Дезари, слышался в ее голосе, отразился в Темпест, ее сердце стучало в тревоге, она потянулась к Дарию, мимо жестокой ярости животного, чтобы найти человека. Она знала его. Она была не совсем уверена как, но она знала, что он был там, где-то внутри смертельного гнева. Дарий. Все кончено. Берек ничего не сделал, только испугал меня. Вернись ко мне. Она просила ласковым тоном, таким же, который она использовала прежде с испуганным животным. Успокаивающий, с верой, что он ответит. Она знала, что Дарий не будет отвечать другим, и что если она не остановит его, кошка вполне может закончить жизнь Берека.

Это произошло из-за нее. Это знание пришло к ней казалось бы из ниоткуда, но она была в этом уверена, и она удивилась, что у кто-то могли быть такие глубокие чувства к ней. Пожалуйста, Дарий, ради меня - отпусти Барака и иди ко мне.

Пантера зарычала, обнажив длинные, как бритва клыки, но по крайней мере она не вонзила их в горло Берека. Кошка низко присела, злясь, тело ее замерло в полной тишине, только хвост беспокойно, сердито дергался назад и вперед. Берек лежал под кошкой, полностью покорный, хорошо зная о том, кто напал на него. Тишину нарушали только его тяжелое дыхание и гневное рычание кошки.

"Дарий". Темпест беспокоили зубы кошки. Осторожно она положила руку на его мускулистую спину. Ее голос был мягким, ласковым. “Я в порядке. Посмотри на меня. Он не сделал мне больно. Он действительно не сделал.”

Все затаили дыхание, как из-за ее знания так и из-за ее храбрости. Для всех теперь было очевидно, что она знала личность большой кошки. Дезари сжала руку Джулиана в своей, внезапно испугавшись. Ни один человек не мог знать об их существовании и жить. Это ставило их всех под опасность. Как Темпест Трайн узнала? Ни Дарий, ни Берек не были бы столь небрежны, чтобы забыть стирать воспоминания. Но как они могли делать такие вещи, как могли уничтожить женщину, которая нашла в себе мужество сохранить одну из их жизней, что Темпест явно пытается сделать?

Пантера сдвинулась, чуть-чуть смещая вес, ставя шею под ладони Темпест. Пожалуйста, Дарий, моя смелость висит на волоске. Помоги мне. Я хочу уйти от всех. Это очень страшно. Все это. И я не понимаю, так что тебе придется объяснить это. Не смотря на ее намерения быть храброй, ее рука дрожала, когда она положила ее большую спину кошки.

Темпест чувствовала, что контроль Дария медленно возвращался в его разум, чувствовала, что человек преодолел гнев животного. Пантера оттесняла ее, вставая между ней и упавшим человеком. Это отдалило ее от лежащей на спине фигуры Берека, потом дальше, к деревьям и дальше от любопытных глаз его семьи. Затем леопард последовал за ней, направляя ее в глубокий лес, он сопровождал её так бесшумно, что она чувствовала, что могла услышать как падали листья.

Вернувшись в лагерь все облегченно вздохнули. Дайян переместился первым, протянул руку вниз и поставил Берека на ноги. "Опасное положение. Какого черта ты сделал?" Его голос обвинял. Никто никогда не перечил Дарию.

Барак поднял вверх обе руки. "Ничего. Я клянусь. Я просто собирался покормиться, вот и все. Ничего больше не случилось. А он в ярости налетел на меня."

Изящная рука Синдил дрожала у ее горла. "Может Дарий обернулся? Дарий никогда не выходит из себя. Может именно это и случилось?"

"Нет!" крик Дезари прозвучал как нечто среднее между страхом и возмущением, что возникла такая предательская мысль. "Нет, Дарий не может обернуться. Он слишком сильный."

Джулиан обхватил рукой ее талию, легкая усмешка на лице. "Никто из вас не знает, не так ли? Дарий не обернулся. И никогда не обернется. Не теперь. Он нашел свою Спутницу Жизни."

"Что ты имеешь в виду?" Спросил Дайан.

"Вас этому никогда не учили," тихо размышлял Джулиан, больше для себя, чем для остальных. "Вы не росли среди Карпатцев. И о том, что для нас естественно, вы даже не знаете." Его усмешка стала шире. "И Дарий не знает. Жизнь здесь стает все интереснее, мальчики и девочки."

"Перестань нести чушь, и скажи, наконец, что все это значит.

Приказала Дезари, ее нежные темные глаза начали разгораться. "Должны мы взять Расти под защиту?"

«Только одна Темпест находится в безопасности. Каждый Карпатский мужчина должен найти свет в своей темноте. Это - его единственное спасение. Без этой женщины, его спутницы жизни, он в итоге будет вынужден выбрать рассвет и вечный покой, или он уступит безумию немертвых и потеряет свою душу навсегда. Станет вампиром. Существует только одна женщина для каждого мужчины, одна вторая половина.»

"Но Темпест Трайн является человеком," возразил Дайян. "Этого не может быть. Мы понимаем, что где-то существует другая половина нашего сердца, нашей души. Должны найти подходящую спутницу, как вы нашли Дезари, Джулиан. Но Темпест не Карпатка ".

"Есть горстка человеческих женщин", медленно ответил Джулиан: "Имеющих некоторую форму психических способностей, которые могут быть спутницами жизни Карпатцев. Без сомнения Темпест Трайн является одной из таких женщин. Она пришла к нам, ища работу, но вероятно, сделала это, потому что была связана с Дарием,” пояснил он. "Забавно, не правда ли, как судьба способна привлечь вместе две связанные души? Не пытайтесь вмешиваться между ними и, ради бога, не трогайте эту женщину. Если Вы сделаете так, Дарий станет больше животным чем человеком, его инстинкты направлены, чтобы защищать и заботиться о ней, уберечь ее от тех, кто мог бы угрожать ей или ее соединению с ним. Он является более опасным в это время, чем в любое другое ". Джулиан снова улыбнулся. "Оставьте его; он в итоге это поймет."

"Я должна с ним поговорить, объяснить ему," сказала Дезари. "По-моему, он не просил объяснений, не так ли?" заметил Джулиан, его руки притянули ее ближе. "Самое лучшее - и безопасное - не вмешиваться в процесс объединения Спутников Жизни."

"Подождите минуту". Барак оперся на капот красного автомобиля. ("Вы потеряли меня где-нибудь)?. Я знаю, Дарий взял ее кровь, я чувствовал его запах на ней. Ты говоришь мне, что он соединится с ней, что ли? Разве это не строго запрещено, со смертными? Дарий сам научил нас этому. "

"Темпест кажется другой," сказал Джулиан. "Её нельзя назвать обычной смертной; поэтому, правило не действует."

Оленьи глаза Синдил, обычно мягкие и любящие, вспыхнули пламенем, глядя на Берека. «Ты пытался кормиться на ней? Это было низко. Она находиться под нашей защитой. Ты настолько равнодушный, Берек. Всегда плейбой. Ты не можешь оставить женщин в покое, даже тех, кто путешествует с нами практически как семья. Вчера с Расти произошел ужасный случай. Ты думал об этом, когда хотел удовлетворить свое соственное желание?»

"Синдил". Барак посмотрел с болью в глазах. Синдил была приятной, любящей природу и никогда не сердилась, никогда не ругалась с любым из них.

«Не говори мне «Синдил», Берек. Ты настолко ленив, что тебе нужно было накормиться на женщине, которую защищает наша семья? Я подозреваю, что ты думаешь, что ты настолько обоятелен, что она была бы тебе признательна, что обеспечивает тебя пищей.»

“Это было не так. Я был просто сильно голоден, ждал слишком долго питания. Я не вредил бы женщине. И я понятия не имел, что она принадлежала Дарию. Черт, я бы никогда не прикоснулся к ней, если бы знал. Он собирался разорвать мне горло, Синдил. Вы должны сочувствовать мне. Посмотрите на мою грудь. Он разрезал мне кожу. Не хотите ли исцелить её для меня?” Берек состроил самую умоляющую, ребяческую гримасу.

“Возможно, в следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем гоняться за женщинами,” ответила Синдил и умчалась.

"Эй,подожди минуту". Берек прицепился за ней,отчаянно пытаясь вернуть ее благосклонность.

"Разве мы все потеряли наши умы здесь?" Спросил Даян. "Мягкая, спокойная Синдил ведет себя как землеройка. Дезари ведет себя как влюбленный теленок. Я не знаю тебя, Джулиан, но ты, кажется, наслаждался дискомфортом Дария гораздо больше, чем подобает, и плохой парень Берек следует за Синдил, как потерянный щенок. Что, черт возьми, происходит? "

- Ваш лидер нашел свою спутницу жизни,Дайян, - сказал Джулиан счастливо,и не понимает, абсолютно не понимает,как иметь с ней дело.Обнаружение Вашей спутницы жизни оставляет у вас ощущение,как будто кто-токулаком ударил вас в живот и украл ваш рассудок.Просто у Дария на все имеется свой способ, просто командовать. Но теперь я подозреваю, он будет находитьсяв шоке, но он этого заслуживает.

"Он просто будет навязывать свою волю Темпест," уверенно сказал Дайан, "и потом все станет как обычно."

"Навязывание воли твоей Спутнице Жизни - это как перерезать себе горло. Не очень мудрое решение. Тем не менее, наблюдение привнесет много веселья, " самодовольно сказал Джулиан.

После, в густом укрытии деревьев, мускулистая форма пантеры начала изгибаться и принимать другую форму, мерцая синим в темноте, и становясь твердым телом человека. Темпест наблюдала, для опоры прислонившись к стволу дерева и задавалась вопросом, нашла ли бы она когда-нибудь кроличью нору Алисы в середине Калифорнийского государственного леса.

Дарий заметил ее неестественную бледность и шок в ее огромных глазах. Ее нежный рот дрожал, а она беспокойно скручивала себе пальцы так, что они побелели. Он знал, что если приблизиться к ней, то она убежит. «Ты знаешь, что ты не боишься меня, Темпест.» Его голос был шепотом ночи, частью ночи.

Темпест огляделась вокруг. Цвет ночи был темно-синим, почти черным, но мистическим и красивым. Деревья поднимались как тени к усыпанному драгоценными камнями небу. Небольшие скопления тумана медленно, лениво перетекали вдоль лесного покрова на уровне ее колена. «Почему мне кажется, что ты — такая же часть всего этого?" спросила она. «Как будто ты принадлежишь ночи, но к чему-то прекрасному, а не мрачному и опасному? Почему так, Дарий?» снова тихо спросила она.

«Я действительно принадлежу ночи. Я не такой же расы, что и ты. Я не человек, но всё же я не зверь или вампир.»

«Однако, ты можешь превратиться в леопарда?». В этот невообразимый трюк почти возможно было поверить, даже при том, что она засвидетельствовала его собственными глазами.

«Я могу стать мышью, бегающей по полю или орлом, парящим высоко в небе. Я могу быть мглой, туманом, молнией и громом, самой частью атмосферы. Но я всегда Дарий — тот, кто поклялся защищать тебя.»

Темпест покачала головой. «Это не возможно, Дарий. Ты уверен, что я не падала и в итоге ударила себе голову или что-то в этом роде? Может быть мы наелись галлюциногенных грибов, и теперь, у нас небольшие галлюцинации. Это не вероятно.»

«Я могу заверить тебя, что я делал это всю свою жизнь. А я существую почти тысячу лет.»

Она подняла руку, чтобы остановить его. «По одной странной вещи за один раз. Я слышу эту чертовщину, но мой мозг отказывается переваривать все это.»

«Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда, Темпест? Ты понимаешь, так высоко я ценю тебя?» спросил он настойчиво, его черный пристальный взгляд скользил по ее лицу, пободно туману.

Глубоко в своей душе, за пределами ее человеческого мышления, Темпест знала, что это было единственное, в чем она была уверенна. Дарий не причинит ей вреда. Она медленно кивнула и увидела, что на минуту облегчение осветило его глаза. Затем, он снова стал серьезным.

«Я не хотел, чтобы ты стала предметом охоты для других. По правде говоря, мне не пришло в голову, что кто-нибудь будет использовать тебя для этой цели, когда ты под нашей защитой. Я непреднамеренно подверг тебя ужасному моменту, но на самом деле, ты не была в опасности. В защиту Берека - он вероятно думал, что он сможет управлять твоими воспоминаниями, как это обычно легко делается с человеческими жертвами, но он не навредил бы и не убил бы тебя, просто питался, как, чувствуя мой запах на тебе, он предположил, это делал я. Пожалуйста, прими мои извинения.»

Его голос сам обернулся вокруг нее и нашел свой путь в ее сердце.

Она тихо вздохнула и попыталась не думать слишком много о слове жертва. «Знаешь что, Дарий? Совсем не это - существенно. Я не понимаю, поскольку я не могу это понять. Теперь-то ты осознал это, не так ли? У меня нет метода борьбы с этим. Будет лучше, если я сейчас же уйду.»

Его черные глаза ни разу не моргнули, ни на минуту не оставляя ее лица. Она обратила внимание, что ее сердце забилось быстрее, угрожая каким-то неконтролируемым способом, которого она не понимала. «Это не то, что я когда-либо кому-нибудь рассказываю. Они бы заперли бы меня, если бы я это сделал. Ты же знаешь, что ты не должна волноваться.»

Его черные глаза были безжалостны, сверля ее все глубже и глубже, пока они не проникли в ее душу. Ей стало трудно дышать. «Дарий, ты знаешь, что я права. Ты должен знать. Мы не из двух разных рас, которые пытаются найти точки соприкосновения. Мы два различных вида.»

- Ты нужна мне.

Он сказал слова настолько тихо, что она едва услышала их. Он заявил это резко, совершенно не приукрашивая. Не было никакого психического давления, никакой другой формы принуждения. Однако, способ, которым он это сказал, походил на стрелу, пронзающую ее сердце. У нее не было никакой защиты против тех трех слов. Никаких способов борьбы с их правдивостью. Она услышала правду в его голосе.

Она долго на него смотрела, а затем, без предупреждения, она подняла и бросила в него горстку листьев. «Ты играешь не честно, Дарий. Ты, правда, поступаешь не честно. У тебя есть эти глаза и этот голос, и теперь ты идешь и говоришь что-то подобное.»

Медленная улыбка смягчила жесткий уголок его рта. «Я знал, что тебе понравились мои глаза.» Он выглядел очень довольным. Он, казалось, не двигался, но внезапно он возник перед ней так близко, что она чувствовала тепло его тела. Его рука нашла ее горло, а его неподвижная ладонь легла так, чтобы ее пульс бился в центр ладони.

- Я тебе не говорила, что мне нравятся твои глаза», поправила она. - Я думаю, что они должны быть объявлены незаконными. Они греховны. Она воинственно подняла подбородок, пытаясь стоять на своем против чего-то, что она даже не понимала.

- Я имел в виду свою защиту, милая. Я никогда не поставлю тебя в такое положение снова. Я удостоверюсь, чтобы другие узнали, что теперь ты всегда будешь под моей защитой.» Дарий склонил темную голову к ее, поддавшись соблазну ее бархатных губ.

У Темпест перехватило дыхание, она отшатнулась назад к стволу дерева и подняв руки, уперлась ладонями в твердую стену его груди. - Я думаю, возможно нам не стоит этого делать. Правда, Дарий, будет безопаснее для нас обоих - просто не прикасаться друг к другу.»

Его улыбка добралась и до его глаз, от которой распространялся жар по ее телу. - Безопаснее? Это — то, о чём ты думаешь? Всегда намного безопаснее делать то, что хочу я.

Он не сдвинулся ни на дюйм, несмотря на силу, с которой она отталкивала его грудь. Темпест тихо вздохнула. «Ты хочешь так думать. Лично я, Дарий, в таком состоянии, когда я могла бы убежать с криками в лес; или сомневаться в моем собственном здравомыслии и своих поступках. Не дави на меня прямо сейчас.

- Как думаешь, ты сможешь стоять самостоятельно, не облакачиваясь на ствол дерева?» В его голосе проскальзывали нотки смеха.

Темпест похлопала по дереву, недовольно признав его. Она очень гордилась впечатлением, которое до сих пор производила. Ни обморока. Ни истерики. Ничего из того, что сделала бы здравомыслящая женщина. Она не хотела упасть в грязь лицом. На мгновение она опустила свои длинные ресницы. Дарий без труда прочёл небольшую самоиронию, смешанную с беспокойством на ее искреннем лице, и неожиданное стремление, прежде чем она проскочила под его рукой, чтобы уже стоять самостоятельно. Ему нравилось ее чувство юмора и способность смеяться над собой в самых экстремальных ситуациях.

Она ухмыльнулась ему. - Ну, это сработало.

Он протянул руку. - Иди сюда, милая. Мы можем просто идти и разговаривать.

Она подозрительно на него посмотрела. - Просто идти и разговаривать? Это же не инструкции для каких-нибудь других сверхестественных выкрутасов, не так ли?

Дарий, как ни странно, рассмеялся. Его пальцы переплелись с ее, захватив ее руку, и притянули их ближе к теплу его тела. - Где ты набралась этой ерунды?

Ее изумрудные глаза сверкнули на него. - Я могу быть плохой. Очень плохой.

- Ты пытаешься спугнуть меня.

Она рассмеялась назло себе. - Я думаю, что у тебя лучше получаеться запугивать людей, чем у меня. Ты легко выигрываешь. Без борьбы.

Его рука скользнула вокруг ее талии, чтобы перенести ее через упавшее дерево. Он не разу не оступился, и она не могла удержаться от сравнения его с камышовым котом, которым, как она уже знала, он мог бы стать. Он двигался также не слышно и с тем же изяществом. - Что ты чувствуешь, когда изменяешься подобным образом?

- В леопарда? Ее вопрос удивил Дария. Он не думал о том, на что это было похоже уже в течение сотен лет. Тайна. Красота. Как поразительно было изменять форму. Ее вопрос поднял полное возбуждение, страх, который он чуствовал, когда ребенком эксперементировал, совершенствуя искусство, пока он не смог изменяться в воздухе, на бегу, даже используя сверхестественную скорость. - Это невероятное чувство силы и красоты, когда сущность животного, его скорость, и энергия, и хитрость, все чудесным образом ощущаеться в моем собственном теле.

Темпест легкой походкой шагала шаг в шаг с ним, никуда в частности не направляясь. Он был настолько идеально сложен: его тело — его собственное чудо — сила и власть в каждой его клетке, и он носил его с такой непринужденностью, которую, как кажется, он даже не замечал. - Это захватывающе, когда я общаюсь с животными», призналась она. - Я хотела бы иметь возможность увидеть мир их глазами, чувствовать и слышать вещи, как они. Ты можешь делать это? Или ты все же остаешься собой?

- Во мне сразу оба. Я могу использовать их чувства, их способности, но также я могу здраво рассуждать, пока ничего не вызывает инстинкт, который подавляет разум.

- Как инстинкт выживания.

Дарий взглянул поверх ее головы. Лунный свет лился сквозь деревья, касаясь красного золота ее волос, которое вспыхивало при каждом ее движении. Она была так прекрасна, что у него не было иного выбора, кроме как ласково пропустить пальцы сквозь шелковые пряди. - Для меня ты и есть мой инстинкт выживания. Ты тоже это чувствуешь.

Ее длинные ресницы поднялись достаточно, чтобы он уловил проблеск ярко-зеленого цвета, прежде чем она отвела взгляд. - Я не знаю, что я чувствую.» Она выдернула свою руку и послала ему острый взгляд осуждения. - Мы не пойдем туда вместе, помнишь? Ты будешь идти на шаг от меня, и ты не будешь делать ни одну из тех вещей, что мы до этого обсуждали.

Его хриплый смех в ответ послал огонь, танцующий у нее в крови. Она впилась в него взглядом. - Смеяться также запрещается.

Он захватил ее маленькую талию и легко поднял ее на вершину огромного упавшего бревна, так, чтобы они двое стояли рядом, и проворно положил руки ей на бедра, когда она смотрела вниз. На лесном покрове в изобилии росли папоротники, покрывая пространство словно необычная вода зеленного оттенка на фоне синевы ночи.

Пейзаж был настолько красив, что у нее пропал дар речи, даже для того, чтобы сделать выговор Дарию за то, что он забыл соблюдать расстояние между ними. Она старалась не думать о его руках на ней, которые касались ее, словно она ему принадлежала. Он склонил свою голову так низко, что у нее перехватило дыхание. Ее шея пульсировала в ожидании, и огонь начал потрескивать и шипеть, угрожая поглотить ее. Она чувствовала жар его дыхания прямо над ее предательским пульсом.

- Послушай ночь. Она говорит с нами,- сказал он тихо.

Какое-то время она слышала только биение своего сердца. Пульс стучал у нее в ушах, заглушая все другие звуки. Он осторожно повернул ее и привлек спиной в убежище своего тела. - Ничего не говори. Успокойся. Спокойствие должно завладеть твоим разумом, Темпест. Сначала добейся спокойствия. Именно это необходимо, чтобы ты открыла путь знаниям.

Его голос шептал над ее кожей, словно черный бархат. Завораживающий и прекрасный. Чистое волшебство.

Дарий применил заклинание, плотно соткав его повсюду от нее. И не просто к гипнотической силе его голоса или грубой силе его тела, а к самой ночи. Она никогда не замечала, что у темноты были собственные яркие цвета. Луна светила через покров деревьев, купая мир в мягком, переливающемся серебре. Листья блестели, как драгоценные камни, когда ветер легко обдувал их.

Низкий вздох ветра был первым звуком, который она смогла четко определить, после стука собственного сердца. Руки Дария обвились вокруг нее, приковывая ее к его гораздо большему телу. Темпест испытывала неприязнь к ограниченному пространству и она всегда пыталась избежать близкого контакта с мужчинами, особенно когда она была одна, а они были сильны. Однако, вместо того, чтобы чувствовать себя под угрозой, Дарий заставил ее чувствовать себя в безопасности и надежно защищенной.

- На самом деле вслушайся в это,Темпест, твоим сердцем и умом, а также твоими ушами. Ветер тихо поет, нашептывая сказки. Там, неподалеку от нас — ты слышишь это? Ветер принес нам возню стаи лис.

Она наклонила голову, стараясь уловить тот звук, который он слышал. Стая лис. Неужели он правда мог знать это? Как будто прочитав ее мысли, Дарий прикоснулся губами к ее уху.

- Их там три. Они, должно быть, еще очень маленькие, они едва передвигаются.

Темпест почувствовала, что его губы переместились в ее волосы, как будто он случайно, а не умышленно задел пряди. Самосахронение вступило в свои права и она попыталась отойти от него. Но ее нога зависла в воздухе. Она забыла, что находиться на вершине бревна. Только руки Дария удержали ее от падения.

Он тихо рассмеялся, тем, приводящим в бешенство, мужским дразнящим смехом.

- Я был прав. Ты нуждаешься во мне. Тебе нужен телохранитель.

- Я не сделала бы это, если бы ты постоянно не сводил меня с ума,- обвинила она его, но все же продолжала цепляться за него.

- Позволь мне до конца слить свой разум с твоим. Я могу научить тебя слышать, различать истинные звуки ночи. Мой мир, Темпест.

Он взглянул на тонкие пальцы, обвитые вокруг толщины его руки. Она была настолько хрупкой, настолько деликатной, маленькой, но чрезвычайно храброй женщиной. Она родилась для него. Его сердце и ум, его душа признали ее. Каждая клетка его тела, нуждающаяся, из голодавшая, тянулась к ней, с такой силой, которую не возможно успокоить.

Дарий чувствовал, как ее маленькое тело дрожало рядом с его каменным. Жестокий, защитный инстинкт поднялся в нем, сокрушая своей силой. Он хотел отнести ее в свое логовище, охранять ее от повседневных опасностей окружающего их мира, спрятать ее и все время защищать. Но он понял, независимо от того, насколько сильны его чувства, она была смертная и выросла в другом мире, в который он никогда не смог бы вернуться и измениться для нее. Это сформировало ее характер, так же как его возраст и опасности сформировали его. Он не мог изменить ее так быстро. Требования его души и тела должны быть на втором месте после ее опасений, пускай даже и необоснованных.

- Если ты объединишь свой разум с моим полностью, ты будешь в состоянии прочитать все мои мысли?- с тревогой спросила она

Он ласково взъерошил ее волосы.

- Ты имеешь в виду то, что я уже делаю?

Ее изумрудные глаза сверкнули на него.

-Ты не можешь прочитать каждую мою мысль, - сказала она решительно.

Не на долго возникло молчание. Она запрокинула голову назад, чтобы посмотреть на него.

- Ты можешь?

На этот раз ее голос несомненно дрожал.

Дарий хотел стереть поцелуем тот взволнованный взгляд на ее лице.

- Конечно, я могу.

Ее зубы прикусили ее нижнюю губу.

- Раньше ты не мог. Я не думаю, что ты мог, Дарий.

- Ты сливаешься со мной всякий раз, когда мысленно общаещься со мной. Мне понадобилось всего несколько раз, чтобы понять, чем твой разум отличаеться от других, но как только я в этом разобрался, я могу проникать в твой разум как только пожелаю.

Его пальцы обвили ее затылок.

- Если хочешь, я могу разделить с тобой некоторые из твоих воспоминаний. Тебе нравился небольшой переулок позади китайского ресторанчика. Ты любила его необычные булыжники.

В этот раз Темпест сделала рывок, чтобы вырваться на свободу, но Дарий крепко схватил ее, заключая в кольцо его рук.

- Не так быстро, милая. Ты была единственной, кто дал понять, что я говорю тебе неправду.

Она стояла напряженно.

- Никто не будет говорить неправду больше. Твой возраст тому доказательство.

Он снова рассмеялся, пораженный тем, что после столетий одиночества и полного отсутствия эмоций, он мог так легко рассмеяться. Тут все радовало, и сама ночь, и весь окружающий мир, сам факт жизни.

- Это было жестоко, Темпест, - отчитал он ее, но его голос был настолько нежен, что снова перевернул ее сердце.

- Никакого слияния, Дарий. Я думаю, что мы должны сделать хоть что-то полу-нормальное. Просто поговорить. Разговаривать это хорошо. Не о чем-то странном, просто о том, о чем обычно говорят. Расскажи мне о своем детстве. Какими были твои родители?

- Мой отец был очень влиятельным человеком. Он часто упоминается как Темный. Он был великим целителем среди нашего народа. Я понимаю, что мой старший брат с тех пор занял его место среди нашего вида. Моя мать была нежной и любящей. Я помню ее улыбку. У нее была захватывающая улыбка.

Слова вызвали в его памяти прилив теплоты.

- Должно быть, она была замечательная.

- Да. Мне было всего шесть лет, когда её убили.

Ее пальцы в сочувствии сжали его руку.

- Мне так жаль, Дарий. Я не хотела вызывать печальные воспоминания.

- Не воспоминания о моей матери были плохими, Темпест. Когда мне было шесть лет, Оттоманские турки захватили деревню около нашего дома и убили почти всех. Я смог выбраться” — он указал в направлении места разбивки лагеря — ”с немногими другими. Моя сестра, Дезари, вместе с Синдил, Береком, Дайяном, и еще одним другим. После этого мы были отрезаны от остальной части нашего народа.

- В шесть лет? Дарий, что вы делали? Как вы выжили?

- Я учился охотиться на животных поблизости. Я учился кормить других. Это было время больших трудностей. Я сделал очень много ошибок, но все же каждый день получал новый, захватывающий опыт.

- Как вы отделились от своих родителей, своего народа?

- Была война. Человеческие деревни уничтожались вместе с людьми, которых наши семьи считали друзьями. Наши взрослые решили бороться вместе с людьми. Но солдаты напали после восхода солнца, когда Карпатцы являются наиболее уязвимыми, когда они должны затаиться. И было так много солдат, злых и жестоких, полных решимости уничтожить всё в округе, чтобы избавиться от всех нас, так как они считали нас паразитами, вампирами. К сожалению, у взрослых нашего вида нет никакой власти, никакой силы, когда солнце высоко, таким образом, это была резня, бесполезная трата жизней. Так много погибло в тот день, людей и Карпатцев, так же женщин и детей. Многие из нашей расы были подвергнуты ритуальным "вампирским" убийствам – обезглавливанию и вбиванию кола в сердце, мои родители были среди них.

Голос Дария был мягким, грустным, отдаленным, как если бы часть его была столетиями отделена от нее. В его руках Темпест повернулась и коснулась его рта кончиками пальцев.

- Мне так жаль, Дарий. Как ужасно для Вас.

Слезы блестели на ее длинных ресницах, ее глаза блестели. Его скорбь, по его потерянным родителям, по мальчику которым он был, билась в ее сердце.

Дарий коснулся слезинки, ловя ее кончиком своего пальца.

- Не плачь по мне, Темпест. Я не хочу вызывать слезы в твоем сердце. Ваша жизнь была слишком трудной. По крайней мере, прежде чем я потерял эмоций и цвета, моя была наполнена любовью к моей старой семьи, а затем к новой семье в течение сотен лет. На лодке, я и другие бежали из нашей истерзанной войной родины через океан в сильный шторм. Мы были сами по себе, я старший, но мы добрались к берегам Африки, и у нас были большие приключения в те годы и позже - до того, как темнота собралась во мне и распространилась в моей душе.

Она смотрела на его палец, который он поднёс ко рту, чтобы ощутить вкус её мерцающей слезинки, на его черные чувственные глаза, на его совершенные губы, опасно манящие. Она судорожно сглотнула, боясь, что может броситься к нему в объятья, чтобы попробовать на вкус его рот и раз и навсегда потеряться в глубине пылающих глаз.

- Какая темнота? О чем ты говоришь?

- Я ничего не чувствовал за прошедшие столетия. По-видимому, после определённого момента, Карпатский мужчина теряет все свои эмоции и рискует превратиться в вампира. Так как другие зависили от меня, я боролся со зверем внутри себя. Но на протяжении тысячелетий я не видел цветов, не чувствовал радости, не нуждался в женщинах, не было ни смеха, ни любви. Я даже не чувствовал вины, когда приходилось убивать. Во мне был только мой голод. Сильный и внушающий ужас, и никуда не уходящий. Зверь рос во мне, до тех пор, пока не стал постоянно бушевать во мне, требуя свободу. Тогда, в эту тьму, пришла ты, чтобы принести мне и цвет, и свет, и жизнь.

Дарий сказал это спокойно, искренне, подразумевая именно то, что он сказал. Его рука захватила прядь ее огненно-рыжих волос, чтобы зарыться в них лицом, чтобы он смог вдохнуть ее запах.

- Я нуждаюсь в тебе больше, чем в чём-либо другом в этом мире. Мое тело требует твоего, как свою собственность. Мое сердце признает твое. Моя душа взывает к твоей, мой разум стремиться коснуться твоего. Ты единственная женщина, которая может укротить зверя и удержать меня на этой земле, на пути света и добра. Единственная, кто может удержать меня от уничтожения как смертных, так и бессмертных.

Темпест снова прикусила свою нижнюю губу. Вещи, которые он ей сказал, чуть ли не выходили за рамки того, что она еще могла понять. Они нервировали ее, даже несмотря на то, что он дал ей понять, что она для него является самой желанной женщиной на земле.

- Давай не будем торопиться, Дарий. Я всего лишь согласилась путешествовать с группой некоторое время, но спасать мир — это за пределами моих возможностей. Я умею обращаться лишь с захудалым гаечным ключом, но отношения, я полностью избегаю.

Она могла быть легкомысленной в своих ответах, но ее сердце таяло от каждого его слова. Его старосветская элегантность и шарм, казалось, обеспечивали баланс опасности, которая льнула к нему как вторая кожа. Сексуальный магнетизм также был второй природой Дария, и Темпест не пыталась обманывать себя, думая, что она была невосприимчива к этому.

- Для всех будет во благо, если ты останешься свободной от каких-либо других отношений, - сказал он мягко.

Ее изумрудные глаза мелькнули сверкающей зеленью прежде, чем она снова он него отвернулась, слишком соблазненная его совершенным ртом, чтобы долго на него смотреть.

- Давай пойдем, Дарий. Я думаю, что так будет безопаснее, чем находиться здесь, на бревне, рассматривая холм. Намного безопаснее.

Он обвил свою руку вокруг ее талии и наклонился вперед, лаская теплым дыханием ее затылок.

- Иди, если тебе это так необходимо, малышка, но тебе некуда пойти, кроме как вернуться ко мне.

Она решительно убрала его руку, обвившую ее талию, гордясь своей решимостью. Если его тело находилось поблизости от ее, то их обоих охватывал жар. Единственную разумную вещь, которую нужно было сделать, так это воздвигнуть между ними океан или ледник. Возможно все полярные льды.

Его, приводящий в бешенство смех, последовал за ней, когда она спрыгнула с бревна и гордо зашагала прочь. «Читать твои мысли становиться все интереснее, милая. Мы всегда сможем поселиться в иглу.

- Не вариант. Ты растопил бы эту проклятую вещь. И где бы мы тогда были? Я уже сказала тебе, чтобы ты не использовал свои гипнопизирующие глаза. Возможно тебе следует попробовать носить маску.

Он снова рассмеялся своим сексуальным смехом. Определенно должен носить. Его смех будоражил ее кровь. Воспламеняя и превращая ее в лаву, настолько вязкую и тяжелую, что она уже собиралась броситься в его объятья и молить о пощаде, если он не прекратит. После этого он бы сожалел. Несомненно.

Она обернулась и впилась в него взглядом.

- Ладно. Изобрази ящерицу.

Он внимательно изучал ее лицо.

- Ящерицу?- повторил он. Тогда дьявольская улыбка тронула его чувственный рот.

- Облизать твою кожу? С удовольствием. Просто скажи мне где.

Он специально близко наклонился к ее пульсу на шее, его глаза сразу загорелись, а смех сошел на нет.

Темпест со всей силы оттолкнула его. Если его бархатная шероховатость языка коснется ее шеи, что она пропадет.

- Оттойди от меня.» Она отступила на два шага с повышающейся тревогой.

- Я серьезно, Дарий. Или нам понадобиться дуэнья.

- Ты сказала, чтобы я изобразил ящерицу.

Его рука захвалила ее запястье, держа в плену у своего бока.

- Я имела в виду чешую. Ты должен был покрыться чешуёй. Если бы ты превратился в то, от чего у меня мурашки по коже, что я не чувствовала бы, что риску своей честью, гуляя с тобой в лесу.

Она рассмеялась, назло себе.

- Если бы я принял обличье ящерицы, то ты бы с криками убежала обратно в лагерь. Дарий знал, что Джулиан и Дезари уже отбыли в труристическом автобусе вместе с кошками. Дайан, Синдил и Берек в данную минуту садились в быстрый маленький автомобиль Берека, который он так любил. Он слышал, как Берек умолял Синдил поговорить с ним, пытаясь убедить ее, что он на самом деле не предатель.

Дарий воспользовался небольшой заминкой Темпест, чтобы завладеть ее рукой. Его пальцы крепко сплелись с ее и привлекли ее под защиту его плеча.

-Если бы я перевоплотился, я хотел бы показать и сделать для тебя Комодского варана.

Тепемест пропустила несколько ударов сердца, в то время когда ее воображение переваривало все это.

- Разве мы не должны были куда-то отправиться сегодня вечером? Я думала, что вы придерживаетесь плотного графика работы. Давай пока упистим из виду Комодских варанов. Ты и в человеческом виде внушаешь страх.

Они направились обратно к лагерю, проходя через слой тумана, который осел вдоль лесного покрова. Это было жутко и красиво, что делало из леса волшебное, мистическое место. Темпест нравилось чувствовать силу руки Дарий, тепло его тела, согревающее ее и то как он легко и плавно двигался с намёком на требовательную диктатичную власть. Но больше всего она любила, когда его глаза властно горели над ней, в то время как его точеный совершенный рот искушал ее.

Дарий так резко остановился, что она врезалась в него. Он повернулся к ней лицом, черты которого были темными и чувственными в лунном свете, лившимся сквозь навес деревьев. Он посмотрел так, словно он был властным повелителем, колдуном вне всякого сомнения. Темпест только и могла, что уставиться на его мужскую красоту, потерявшись в голоде его глаз.

Она не могла дышать, когда он был так близко от нее. Его глаза потемнели, став беспощадными и голодными, с необузданной нуждой. Его руки скользнули по ее рукам, чтобы лечь на ее бедра, для того чтобы придвинуть ее тело еще ближе к своему. Темно-синий воздух, смешанный с серебристым сиянием луны, объединился с белой полосой тумана, окружив и отрезав их от остального мира.

Дарий медленно склонил к ней голову, влекомый какокй-то силой, помимо своей собственной, которая была за рамками его понимания. Все, что имело значение в данный момент, так это то, что он чувствовал ее атласно-мягкий рот под его. То, что он вкушал ее дикий мед. То, что он брал управление на себя и прекращал их взаимные страдания. Он должен был сделать это. Они оба нуждались в этом, как в дыхании.

Его губы твердые, но всё же нежные как бархат, двигались по ее, мягко уговаривая ответить. Он почувствовал, как она пошевелилась под его руками, скользнув прямо в него, плотно окутав собою его душу. Его зубы прикусывали нежно, настойчиво, пока Темпест не выполнила его невысказанное требование и не открыла для него свой рот. Земля ушла из-под его ног, но его рот не отрывался от ее, перенося его через время и пространство туда, где он ещё ни разу не был.

Непроизвольно, вовсе не собираясь так поступать, Дарий нашёл её разум и объединил вместе со своим, делясь своими эротическими фантазиями, его радостью от ее существования. Разделяя с ней то, так его тело ожило и забушевало для нее, нуждалось в ней. Жаждало ее.

Чистые чувства. Он высоко парил без крыльев, в невесомости, в то время как огонь всё больше разгорался в нем. Он был потярян в ней, и так будет происходить всегда. Ее кожа была такой мягкой, ее волосы словно шёлк. Она — само чудо жизни.

Все его чувства были в ней, сметая Темпест в вихре его страсти, ловя ее желание и увеличивая его, до тех пор, когда она уже не знала, где заканчивалась она и начинался он. Пока они не стали одним целым, поглощенным пламенным голодом. Не было такого места, где она смогла бы укрыться от этого, она нуждалась в нём, почти стольже сильно, как он в ней.

Его руки собственнически сжались, увлекая ее в убежище его твердого мужского тела. Глубоко внутри него, его кровь загустела, превращаясь в расплавленную лаву, огненной бурей несясь по его жилам, пока он не понял, что он весь охвачен огнем.

Мы должны остановиться.

Слова, словно крылья бабочки, легко коснулись его разума, бездыханные, эротичные, наполненные тем же голодом и нуждой, которая угрожала захватить их обоих и разрушить его самоконтроль. Но было что-то еще.Что-то новое. Поскольку их разумы были слиты, он распознал что это было — страх, насколько элементарный, как само время.

Отстранившись от настойчивых требований его тела, Дарий заставил себя вернуться к реальности, назад к подобию здравомыслия.

Темпест вся была словно в огне, но не сама по себе, а уже как часть Дария. Они были одним целым. Она прильнула к нему, к единственному безопасному якорю и этом диком шторме магии. Дарий поднял свою голову так, чтобы его рот оказался всего в нескольких дюймах от ее. Они уставились друг на друга, утопая в глазах друг друга, испуганные тем, что они создали такой пожар одним лишь поцелуем.

Темпест отступила, медленно женственно удаляясь от него, пытаясь найти саму себя и охладить ужасный жар, обжигавшый ее тело. Она коснулась кончиками пальцев своего рта, не в силах поверить, что она помогла создать такой огонь.

- Можешь не говорить это, милая. Я и так знаю, что ты собираешься сказать.

Та приводящая в бешенство мужская усмешка сквозила в его хрипловатом голосе.

Темпест покачала головой.

- Я не думаю, что могу говорить. Честно, Дарий, ты смертоносен. Мы просто не можем это делать. Это слишком опасно. Я уже ждала, что между нами начнут вспыхивать молнии.

Он запустил руку в свою темную копну волос.

- Могу поклясться, что меня ударила молния. Раскаленная добела и острая, как бритва, она прошла сквозь меня.

Она неуверенно улыбнулась, но ситуация в целом не изменилась.

- Значит, мы пришли к согласию. Этого больше не повториться.

Дарий обнял ее и обнаружил, что она вся дрожала.

- Я думаю, что многое из всего этого и есть ответ, Темпест. Мы должны научиться управлять этим. Чем больше у нас будет практики, тем лучше будет нам обоим.

- Лучше? - Темпест прижала руку ко рту, её глаза широко распахнулись. - Мы же не посмеем устраивать нечто подобное, Дарий, иначе такими темпами весь мир заполыхает! Не знаю, как ты, но меня на это точно не хватит.

Её тело было напряжено до болезненности, так что она ощущала малейшее прикосновение. Тысячи огненных стрел проносились у Темпест внутри, стоило Дарию хотя бы слегка её задеть. Ей нужен он. Ей нужно его тело.

- Будь у нас хоть капля здравого смысла, нам не следовало бы подходить друг к другу ближе чем на полмира.

Тёплое дыхание коснулось её: Дарий поднёс её руку к своему рту, чрезвычайно заинтересовавшись двумя маленькими шрамами на костяшках пальцев. Его язык медленно исследовал полустёршиеся белые отметины, скользя по ним словно горячая бархатистая тёрка. Темпест закрыла глаза, не в силах сопротивляться чувственности этого прикосновения и горевшему в его взгляде желанию. Теперь она знала, что в бушующем внутри неё пожаре виноваты они оба.А ведь до сих пор она никогда не делала ничего подобного, даже не стремилась к такой близости. Кто бы мог подумать, что лёгкое прикосновение, один взгляд способны превратить её в текущий по жилам жидкий огонь вперемешку с болью, которая каждый раз, казалось, никогда не закончится?

- Дарий, прекрати.

Темпест была готова рассмеяться, но в глазах стояли слёзы.

- Я уже ничего не понимаю. Ты точно не вампир?

Он помотал головой.

- Нет, милая, не вампир. И Боже меня упаси им стать. Я же объяснял тебе, что вампир выбирает вечную тьму, лишается души. А моя душа, моя сила, мой свет во тьме - это ты. Я родом из Карпат, хотя не воспитывался среди своих и живу собственной жизнью. Я не знаю нашего Принца, того, кто оберегает мой народ от исчезновения. Несколько недель назад я даже не знал, что он на самом деле существует или что мой старший брат ещё жив.

Темпест не смогла сдержать смех.

- Интересно, мы вообще способны разговаривать о чём-то обычном? Например, о погоде? Сегодня прекрасная погода, ты не находишь?

Она уже всерьёз опасалась, что просто сойдёт с ума, если он будет и дальше рассказывать то, что её мозг отказывается воспринимать. Всё происходило слишком быстро.

Он улыбнулся поддразнивая.

- Желаешь, чтобы я создал шторм? Мы могли бы заняться любовь под дождем.

- Мы должны найти остальных и сделать вид, что всё в порядке, - твёрдым, насколько это было возможно, голосом сказала Темпест, пытаясь справиться с тем, что творилось с её телом от возмутительного предложения Дария. - Теперь я вижу, кто из нас ещё может трезво мыслить, и это не ты.

И она за руку потащила его к лагерю.

Какое-то время он молча озадаченно следовал за ней, но в конце концов не выдержал.

- Темпест? - кашлянув, спросил он. - Куда именно мы идём? Не то чтобы я возражаю - я последую за тобой, куда пожелаешь, - но, насколько я помню, эта тропинка ведёт к скалистому ущелью. Это может быть опасно.

Она почувствовала, как её шея медленно становится красной. Попытки разъединить их пальцы ни к чему не привели - Дарий вцепился в неё как клещ. Борясь с желанием как следует ему наподдать и всё ещё горя от того, что он с ней сделал, - что само по себе было довольно скверно, - Темпест окончательно разволновалась. Он же выглядел как обычно: спокойный, непреклонный, ничем не прошибаемый.