Тени Ахерона 2. Черное Солнце

4. Первый рассказ графа Кертиса Отдыхаем на водах

30 день второй осенней луны 1296 г.

Арелата, Коринфия

Вместо того, чтобы тратить время на долгие описания городка, в котором мы сейчас пребываем, я приведу здесь выдержку из масштабного труда Орибазия Достопочтенного, известного среди библиографов под названием «Сумма описаний градов и крепостей Закатных королевств с подробным повествованием о их расположении, достопримечательностях и нравах людей, оные грады населяющих».

«…Арелата, престольный город Коринфийского королевства, изрядно живописен, чем выгодно отличается от прочих здешних поселений, обычно пыльных и унылых.

Главнейшей особенностью Арелаты является полное отсутствие любых укреплений, способных защитить город от нашествия врага. Лишь в самой середине города возвышается древний замок, каковой является резиденцией здешнего государя, но замок сей более походит на пышный дворец с бесчисленными башенками и галереями, ажурными украшениями и флюгерами на черепичных крышах. Королевское обиталище не окружено рвом, подъемного моста и бастионов так же не имеет, а с точки зрения фортификационной науки интереса не представляет.

Сам город расположен в широкой долине, на пологих склонах отрогов Карпашского хребта, протянувшегося на тысячу триста лиг с Заката на Восход. Водой Арелату питают четыре горных речки и удивительные подземные источники, исторгающие кислую и насыщенную пузырьками воду, издревле признанную целебной и оказывающей благоприятное действие на многочисленные недуги, а в особенности на скорби желудочные. Окрестности столицы украшаются пышными кипарисовыми рощами и фруктовыми садами, круглый год поставляющими на столы коринфийцев изумительные дары природы, и знаменитыми виноградниками — пьянящие соки коринфской лозы ценятся в странах Полуночи едва ли не наравне с драгоценными нектарами Либнума.

Народ здесь весел и приветлив, отличен загорелой кожей и крепким сложением, невоинствен, хотя и вспыльчив — горячность нрава, равно как и быстрая отходчивость, по моим наблюдениям, присуща большинству обитателей Полуденных стран. Живет в Арелате не более десяти тысяч горожан, однако по здешним меркам город считается весьма крупным, а равно и благородным, поскольку многие семьи достойнейших дворян и богатых купцов предпочитают владеть домами в столице, переселяясь в загородные замки и поместья лишь в жаркие летние дни.

Зима, впрочем, здесь отлична от привычных нам холодов Аквилонии. Снег в Арелате выпадает исключительно редко и считается едва ли не чудом, зимой обычно идут продолжительные дожди, сменяемые днями мягкой солнечной погоды. Знающие люди утверждают, что Арелата особенно привлекательна осенью, когда спадает жара, а сезон дождей еще не наступил…»

В целом, из процитированного мною отрывка вы можете составить довольно ясное представление о городке, в котором нашей теплой компании предстояло провести довольно продолжительное время. Это, конечно, не величественная Тарантия, но жить здесь можно — я всегда любил, когда по утрам на улицах пахнет свежевыпеченным хлебом, мне нравилось слышать перезвон колокольчиков на ошейниках коров, которых гонят за город на выпас… Сущая романтика.

В таком очаровательном захолустье можно отлично отдохнуть от трудов, заняться стихосложением или, на худой конец, завести пылкий роман с одной из здешних красоток, но увы — мы прибыли в Арелату работать.

Наверное, это первый случай в моей жизни, когда я не получил от обожаемого начальства в лице барона Гленнора четкого задания. Его милость препоручил мне лишь «приглядывать за событиями» да оберегать Халька Юсдаля, который, по большому счету, уже давно не ребенок и может сам за собой приглядеть. А уж если брать в расчет его камердинера Джигга, оберегающего хозяина не хуже, чем наседка цыплят, то беспокоиться о судьбе месьора тайного советника и вовсе не стоит.

В тот вечер, когда мы отправлялись в Коринфию, Гленнор намекнул, что необходимые инструкции я получу позже, а пока могу благополучно греться под бархатным солнцем Полудня, наблюдать за жизнью в Арелате и делать выводы. Какие именно выводы — и дураку понятно: этот коринфийский город ныне является главным прибежищем фатаренов, их непризнанной столицей. Мы же были обязаны взглянуть на жизнь Арелаты изнутри и действовать по обстоятельствам.

В настоящий момент ничего особенного не происходило. Мы не чувствовали на себе постороннего внимания, а призрачные гости наподобие посетившего Халька месьора Лерэ не наведывались, что было довольно странно — как и просил ночной визитер, мы вывесили над вратами замка короны затянутые синей слюдой фонари еще несколько дней назад, до запланированного отбытия в Арелату, однако этот знак был либо игнорирован, либо известие о нашем согласии играть вместе с Лерэ против магов Черного Солнца еще не дошло до адресата.

Валент Мессантийский и Тотлант из Луксура, наши досточтимые волшебники, рассудили, что если уж использованная месьором Лерэ магия позволила отыскать Халька в Тарантии, то в Арелате его найдут и подавно. Посему барон Юсдаль с чистой совестью отправился в Коринфию и стал ждать. Мы ждали вместе с ним.

Под емким словом «мы» я подразумеваю самого себя — графа Эгана Кертиса, начальствующего в Латеране над столом безопасности королевства, Гвайнарда из Гандерланда, профессионального охотника на чудовищ, и Валента из Мессантии, главу конклава магического Ордена Алого Пламени Равновесия. Гленнор предположил, что именно в таком составе — шпион, Ночной Страж, маг и летописец-библиотекарь — мы добьемся наилучших результатов и не вызовем излишней заинтересованности коринфийцев. Кроме того, я и Гвайнард весьма неплохо владели клинками, Валент являлся сильным волшебником, а месьор Хальк был вооружен длинным и острым языком, а заодно и необычным складом ума — барон Юсдаль умел находить оригинальный и неожиданный выход из самых затруднительных ситуаций, это Гленнор отлично знал. Достаточно вспомнить, что восемь лет назад именно Хальку пришла в голову блестящая мысль утопить подземное чудовище, исторгавшее ставший ныне почти сказочным Зеленый Огонь.

Да, совсем забыл упомянуть пятого члена нашей маленькой шайки конфидентов-шпионов-соглядатаев на жаловании аквилонской короны. Джигг. Личный камердинер ихней пергаментной милости барона Юсдаля. Я в неведении своем полагал, что легендарная порода «идеальных слуг» давным-давно вымерла, наподобие многих древних народов, но действительность решительно опровергла мои домыслы. Насколько я понял, Хальк переманил Джигга у маркграфа Ройла, а уж где Ройл откопал это сокровище — одному Митре известно. Сразу после прибытия в Арелату Джигг счел себя обязанным заботиться обо всех нас и, уж поверьте бывалому придворному, один стоил целой сотни самых вышколенных тарантийских лакеев и как минимум десятка великолепно обученных конфидентов Латераны. Впрочем, о чудесах Джигга мы поговорим немного позже.

…Наше положение в Арелате было осложнено тем, что в соответствии с планом мы не имели права входить в любые сношения с работающими в Коринфии агентами аквилонской тайной службы, а уж тем более, с подчиненными герцога Мораддина — это может вызвать подозрения и преждевременное раскрытие наших замыслов. Вполне естественно, что я сам, Хальк и Валент выступали под чужими именами, только Гвайнард Гандерландский и Джигг остались сами собой. Мы же выглядели как маленькая компания скучающих дворян-путешественников с Полуночи Аквилонии, прибывших в благодатную Коринфию переждать суровую северную зиму и оценить свойства здешних целебных вод. Хальку немедленно развил идею и внес свои штрихи в этот спектакль — Валент Мессантийский выступал при особе захворавшего барона Лингена (так теперь именовали королевского библиотекаря) в качестве личного лекаря.

Несколько дней назад незаменимый Рэльгонн переправил нас в окрестности Арелаты (что характерно, упырь сумел доставить в Коринфию даже наших лошадей!), сказал, что будет нас навещать и доставлять новости, а потом растворился в воздухе, нырнув в Ничто. Разумеется, при нас имелся полный набор самых настоящих подорожных, дворянских грамот и рекомендательных писем — печати аквилонской государственной канцелярии и дорожной управы не могли вызвать ни малейшего подозрения, Латерана привыкла работать с документами чисто и добросовестно.

В Арелату мы въехали с рассветом, изрядно подивившись отсутствию городских ворот или хотя бы самой простенькой заставы стражи, быстро отыскали отличный постоялый двор «для благородных» и начали обживаться на новом месте. Теперь нам оставалось томиться в ожидании, тратить золото, коим нас щедро снабдил казначей Латераны, и едва ли не ведрами потреблять целебную воду с пузырьками, источник которой находился прямиком во дворе нашей гостиницы, гордо именовавшейся «Горный орел».

Да, забыл сказать самое главное. Если месьор Лерэ все-таки объявится, то Хальку приказано вести с ним переговоры от имени Конана, в качестве наделенного самыми широкими полномочиями личного представителя аквилонского монарха.

Вот такие дела.

— Как почивалось? — я, неслышно подойдя сзади, заставил Халька слегка вздрогнуть. Барон восседал в плетеном из ивовых прутьев кресле под сенью росших во дворе апельсиновых деревьев и попивал из тонкостенного бокала некую странную жидкость неопределенно-розового цвета. — Видения ночью не посещали?

— К сожалению, нет, только Рэльгонн заглянул коринфийского вина отведать да посплетничать, — вздохнул Хальк, облаченный лишь в тонкие шоссы и легкую шелковую тунику с гербом баронов Линген. Вроде бы сейчас глубокая осень, а в Арелате даже ранним утром очень тепло. — Хочешь попробовать? Джигг посоветовал, сказал что очень вкусно и полезно.

Я взял кубок, понюхал содержимое и пригубил.

— Фу, гадость какая… Что это?

— Смешал густое сладкое вино и воду из источника, — Хальк указал на журчащий мраморный фонтанчик, расположившийся прямо посередине обширного двора. — Необычный вкус…

— Мерзкий вкус, — отозвался я, усаживаясь в соседнее кресло, коих для отдыха постояльцев хозяин «Орла» в избытке расставил возле деревьев. — А где остальные?

— Валент отправился гулять по городу, а Гвай и Джигг сказали, будто у них какое-то важное дело, и появятся они только к девятому колоколу. Ничего не понимаю…

— А что тут понимать? В отличие от нас с тобой, они пытаются хоть что-то разнюхать. Давай сделаем вот что: пока не проснулись прочие постояльцы, поделимся друг с другом первыми впечатлениями от этого странного городишки. Может быть, мы упустили нечто важное?

— Город как город, — пожал плечами барон Юсдаль. — Красивый, старинный. Вроде бы жизнь здесь течет как и везде, на башне замка знамя немедийского наместника, на улицах порядок и чистота, цены с нашими не сравнить — все дешево!

— Ты только что говорил о колоколах, — подсказал я. — Не уверен, что Гвайнард и Джигг смогут вернуться вовремя.

— Согласен, — уныло кивнул Хальк. — Не звонят в Арелате колокола. Все до единого митрианские храмы закрыты, кроме часовни при замке Великого Протектора — уступка требованиям Трона Льва. Как думаешь, где фатарены проводят свои обряды?

— Не знаю… Возможно, на природе? Думаю, мы скоро это выясним. Заметь, простые горожане, ремесленники, живут вполне благополучно, никто не бросает свои лавки или мастерские и не идет нищенствовать, да и бродяг-оборванцев в городе я не видел. Все это несколько отличается от привычной картины в других городах, обуянных фатаренской ересью.

— Момент! — библиотекарь быстро выпрямился и искоса взглянул на меня. — Отличается от картины не в «других», а в аквилонских и немедийских городах. Чувствуешь разницу? В разных странах проповедь учения Мэниха приводит к разным результатам. Если, как мы и полагаем, вотчиной Черного Солнца является Коринфия, то зачем руководителям секты разрушать собственную страну и плодить в ней орды отрекшихся от мирских и плотских благ нищебродов? Гораздо проще ослабить своими проповедями соседей, у которых под шумок можно оттяпать земли…

— Логично, — согласился я. — Нам надо поучаствовать хотя бы в одном фатаренском бдении здесь, в Арелате. Стоит послушать, что говорят вдохновители и проповедники этой странной веры.

— Сделаем вид, будто мы интересуемся словами пророка Мэниха, попросим хозяина постоялого двора познакомить нас со жрецами фатаренов, — немедленно начал строить планы барон Юсдаль. — Мы аквилонцы, и в этом есть преимущество. Я заметил, что местные доверяют нам гораздо больше, чем подданным Немедии. Наверное, получится.

— Возможно…

Хальк помолчал, отхлебнул из бокала своего кисло-сладкого пойла, пожевал губами и тихо произнес:

— Знаешь, что мне больше всего не нравится? Слишком уж здесь… благостно. Тишина, спокойствие, птички поют, апельсины зреют. Ничто не вызывает никаких подозрений. Митрианские святилища пустуют? И что из того? В Немедии, уж извините, свобода вероисповедания, клади требы хоть Митре, хоть Белу с Затхом или вообще какому-нибудь Кугуюме — тебя никто попрекать не станет. На фоне бурных событий у нас в Пуантене или в Полуденных провинциях Трона Льва это выглядит исключительно странно. Словно затишье перед бурей.

— Изнаночная жизнь, — повторил я слова барона Гленнора. — Двойное дно, так сказать. Арелата является лицом Коринфии, по положению в столице протектората неопытные или невнимательные наблюдатели могут сделать неверный вывод о общем положении дел в государстве. Как тебе такое предложение: нанести визиты вежливости окрестным дворянам? В их загородные замки? Почему бы представителям благородного сословия Аквилонии не познакомиться с не менее благородными обитателями Коринфии? Может, чего выясним… Убежден, истинная, не прикрытая завесой жизнь этой страны течет где угодно, но только не в столице. Я, кстати, вчера познакомился с одним местным бароном, он приглашал в гости.

— Подумаем, — буркнул Хальк. — Ага, вот и они!

Хлопнула калитка, выводящая со двора «Горного Орла» на улицу, и нашим очам предстал месьор Гвайнард за которым поспешал Джигг.

— С утречком, — поприветствовал нас бравый охотник на чудовищ. — Я-то думал, вы еще дрыхнете, господа дворяне. Есть новости.

— Плохие или хорошие? — безразлично поинтересовался Хальк.

— Плохие.

— Наконец-то! — в тусклых глазах тайного советника тотчас замерцал любопытный огонек. — Что вы раскопали?

— К сожалению, господин барон, это долго излагать, — ответил за Гвайнарда Джигг. — Если вы соблагоизволите одеться для прогулки, то сможете услышать все известия из первых уст.

Я непонимающе уставился на Гвая, и тот коротко объяснил:

— Встретил здешних Ночных Стражей, отряд как раз находится в Арелате… Такого нарассказывали — волосы шевелятся. Собирайтесь побыстрее, вы должны это услышать!

— Валента ждать не будем, — решил я. — Потом все ему объясним. Хальк, чего развалился, вставай! Джигг, оденьте вашего хозяина скромно, но в соответствии с приличиями и титулом… Гвай, куда надо идти?

— Здесь недалеко, четыре квартала. Таверна «Бык и волк», они там остановились на два дня.

— Ясно, лошадей седлать не надо. Собираемся здесь через квадранс! Хальк, да шевелись же!

Барон Юсдаль наверняка уже успел рассказать, что гильдия Ночной Стражи представляет собой накрепко сплоченное братство отчаянных сорвиголов, избравших своим ремеслом истребление как сохранившейся с древнейших времен нечисти и нежити, так и чудовищ-хищников из плоти и крови. Мы в Латеране следим за деятельностью Стражей и лишь диву даемся, как немногочисленное сообщество охотников за монстрами успевает разрешить множество проблем, связанных с появлением опасных для человека существ во всех странах Заката, отчасти в Туране и карликовых королевствах побережья Вилайета.

Каждый охотник для собрата по ремеслу роднее единокровного и единоутробного брата, ибо не будь в рядах Стражи непреложного закона взаимовыручки и верности своим соратникам, гильдия не просуществовала бы тысячу триста лет. Паршивые овцы, конечно, встречаются, но это случается куда реже, чем можно себе представить — не обладая нужными качествами, долго в рядах гильдии не продержишься — или погибнешь, или тебя настоятельно попросят уйти из отряда.

Сколько всего ватаг Ночных Стражей действует по нашу сторону Кезанкийских гор, в точности известно только Хранителям — верховным руководителям древней гильдии. Ночные Стражи никогда и ни под каким видом не вмешиваются в политику или дела купеческие, получают за свои труды столько, сколько может заплатить обратившийся к охотникам за помощью человек (обычно это немалые деньги), и свято блюдут свой Кодекс, созданный еще во времена Эпимитриуса, и, как утверждают, при деятельном участии святого.

Насколько я знаю, между отрядами и Хранителями постоянно поддерживается связь — соколиная или голубиная почта, магия, гонцы. Посему, если однажды придется мобилизовать все силы Ночной Стражи для отпора чему-нибудь совсем жуткому и непобедимому, гильдия сможет выставить небольшое, но исключительно боеспособное войско, вооруженное накопленными за столетия знаниями и опытом, а заодно и волшебством — во многих отрядах ходят волшебники, полагающие это опасное ремесло более чем достойным для магика. Кроме того, Ночную Стражу открыто поддерживают магические ордена Равновесия и Золотого Лотоса — последний возглавляется известным волшебником Пелиасом из Кофа.

Благодаря отлаженному веками механизму и умелому управлению со стороны Хранителей, коих избирают из числа самых опытных и уважаемых Стражей, отряды охотников направляются туда, где они наиболее нужны. Вспомним хотя бы разгул нечисти, вылезшей из пиктских лесов во время противостояния на Черной реке восемь лет назад — вождь пиктов и могучий колдун Зогар Саг в средствах не стеснялся. Только благодаря собравшимся со всей Аквилонии Ночным Стражам удалось очистить Боссонию и Тауран от крайне неприятных существ, прорвавшихся в наш мир волею Зогар Сага и его подручных. Между прочим, зимой 1289 года новый государь Трона Льва, более известный под именем Конан Канах, личным указом даровал всем аквилонским охотникам статус «людей короля», то есть принял гильдию под покровительство высокой короны. Полагаю, он это сделал не только от благодарности за работу Стражей, но и в память о своих собственных похождениях в отряде Гвайнарда из Гандерланда летом-осенью 1285 года.

…Отряд, с которым мы повстречались в Арелате, был на удивление немногочислен — всего-то шесть человек. Пятеро коринфийцев и один офирец по имени Витарий из Ианты — он как раз командовал ватагой. С ним мы и разговаривали. Прочие охотники, соблюдая неписаные правила субординации, в беседу не вмешивались и спокойно поглощали вино за соседним столом в мрачноватой обеденной зале скромной маленькой таверны.

Витарий оказался длинным, почти в рост Конана, человеком средних лет, с чернющими глазами и узловатыми волосатыми лапищами, покрытыми белесыми шрамами. По-аквилонски он говорил очень плохо, словно сыра в рот набрав, потому разговор пришлось вести на более-менее известном всем остальным офирском наречии.

Гвай нас представил (само собой, назвав вымышленные имена, ибо раскрывать инкогнито даже перед Ночными Стражами было небезопасно), пригласил садиться и отведать молодого вина. Сказал:

— Хранители известили Витария, что мы можем появиться в Арелате. Ему приказано оказывать нам любое возможное содействие, но, думаю, мы справимся сами.

— Лучше, если бы справились, — сочным басом отозвался Витарий. — работы невпроворот. Демоны зеленые, пять лет трудились без потерь, а с конца лета двоих охотников похоронил. Конечно, приказ Хранителей оспаривать никто не будет, пусть я и не совсем понимаю, кто вы такие. Из наших тут только Гвайнард, мы раньше несколько раз виделись. Да и амулет у него приметный — сам Пелиас делал, охранной магией так и пыхает…

Я невольно взглянул на грудь нашего охотника. На серебряной цепочке висел небольшой, с ноготь большого пальца, оберег в виде волчьей головы, окруженной испещренным рунами кольцом. Никогда бы не подумал, что на эту простенькую вещицу может быть наложено заклятие самого известного светлого мага Закатного материка.

— Мы приехали разобраться, что происходит в Коринфии, — сказал Хальк. Чуть помедлил и добавил: — По приказу короля Конана Аквилонского.

— Бесовство сплошное тут происходит, — проворчал Витарий. — Я уже попросил Хранителей прислать два-три крупных отряда нам в содействие, иначе совсем плохо будет.

— Можно подробнее? — вежливо попросил я. — Пойми, если мы не будем знать подробностей, то не сможем помочь.

— Чем, ваша милость, помогать собираетесь? Или магией владеете? Да не простой, а такой, которая кхарийскую нечисть, будь она трижды неладна, обратно в Черную Бездну загонит?

— С нами в Арелату прибыл глава конклава Равновесия, Валент из Мессантии, — Витарий явно нам не доверял или считал бесполезными болтунами, так что пришлось рискнуть и выложить на стол самый крупный козырь. — Если потребуется, он поддержит вас в любом деле.

Витарий мельком взглянул на Гвайнарда. Тот утвердительно кивнул, свидетельствуя, что я сказал правду. Охотник слегка подобрел.

— Дело другое… В общем, жизнь в здешних местах за последний год изменилась далеко не в лучшую сторону. Раз уж подробности узнать захотелось — слушайте…

Ночью в карпашских предгорьях даже красивее, чем днем. Воздух чистейший, рассыпанные по небесной сфере звезды кажутся невероятно огромными — можно протянуть руку и коснуться одной из них, а то и просто сорвать с небес и сунуть в кошелек. Когда из-за горной цепи выползла луна, вершины кипарисов окрасились в призрачное серебро с голубоватым оттенков, появились глубокие черные тени, засияли холодные бриллиантовые блестки на далеких ледниках, покрывающих самые высокие пики. В столь романтическое время впору назначать свидания и гулять с возлюбленной под луной, а вовсе не сидеть в засаде, незнамо кого выслеживая.

Если вы хотите спросить, что я здесь делаю — с удовольствием отвечу. Я упросил Гвайнарда и Витария взять меня с собой на охоту. Дело в том, что после продолжительного разговора в таверне «Бык и волк» офирец попросил Гвая пособить — якобы в окрестностях Арелаты появилась некая неизвестная чуда, как и полагается, весьма противная обликом и донельзя опасная. Кметы барона Астера, чей замок стоял всего в четырех лигах от столицы, нажаловались Ночной Страже на появляющегося после заката солнца невиданного зверя, который «летает по воздуху» и нападает на людей, неосторожно вышедших вечером из дома.

— Я осматривал трупы пострадавших, — сказал нам Витарий. — Признаюсь честно, никогда не встречал ничего подобного. Исключительно необычный монстр. Пришлось идти в библиотеку великого протектора, копаться в бестиариях и книгах по демонологии, но описаний чего-либо похожего я в книгах не нашел.

— Как выглядит зверь? — немедленно заинтересовался Гвайнард.

— В том-то и дело, что разглядеть его в подробностях никому не удалось. Деревенские утверждают, что существо похоже на круглое облачко диаметром в три-четыре локтя, летящее на высоте человеческого роста. Оно появляется возле крестьянских домов, каким-то образом умерщвляет жертву на расстоянии, потом приближается к трупу и высасывает мозг.

— Чего-чего? — вздернул брови Гвай. — Мозг? Каким образом?

— В черепах погибших на лбу или на затылке мы видели небольшие отверстия, — недовольно сказал Витарий. — Дырки словно бы толстой иглой проделали. Пришлось позвать из замка баронского лекаря, он вскрыл один из черепов… Внутри — пусто. Отверстие появилось после удара длинным и, скорее всего, полым шипом, вроде здоровенного комариного хоботка. Гвай, ты встречался когда-нибудь с подобной гадостью?

— Не могу припомнить, — растерянно пожал плечам Гвайнард. — Не похоже ни на одного из вампиров… Некоторые демоны-зомби питаются человеческим мозгом, но я никогда не слышал, чтобы зомби летали по воздуху, только такого удовольствия нам не хватало… Зверь появляется часто?

— Почти каждую ночь, — угрюмо ответил Витарий. — И только в окрестностях замка Астер. За четыре седмицы — двадцать восемь трупов.

— Сильно, — кивнул Гвай. — И что же, вы так и не смогли его выследить?

— Не успевали… Однако в действиях летучего зверя есть своя система. Он нападает только на жителей трех деревень, причем два раза подряд в одном и том же поселке не появляется. Все погибшие жили в крайних домах и только на Полуночных окраинах деревень. Тварюга убивает за ночь лишь одного человека и мгновенно улетает, вероятно, ее логово находится в окрестностях совсем неподалеку. Следов зверь не оставляет. Короче говоря, нынешней ночью он должен появиться возле хутора Тарн — судя по тому, что вчера и третьего дня зверь охотился в двух других деревнях. Этот ваш волшебник, Валент, нам бы очень пригодился — я убежден, что монстр обладает некоей неизвестной нам магией…

— Полагаю, Валент не откажет, — не раздумывая ответил Гвайнард. — Я тоже с вами отправлюсь, благо кое-какой опыт в ночной охоте имею, оружие и все необходимые снадобья у меня с собой.

— Возьмете с собой? — не знаю, какой демон потянул меня за язык, но очень уж мне хотелось посмотреть, как работают знаменитые охотники на монстров.

Витарий глянул на меня неодобрительно — ему совершенно не хотелось во время охоты приглядывать еще и за любопытным аквилонским дворянином, не имеющим никакого опыта в ремесле Ночной Стражи. Однако, меня неожиданно поддержал Гвай:

— Возьмем, возьмем… — наш охотник повернулся к офирцу и доверительно сказал: — Его милость владеет оружием не хуже, а может, и лучше, чем каждый из нас. Да и в прочих особенных науках разбирается.

— Особенные науки, говоришь? — понимающе протянул Витарий и посмотрел на меня с интересом. — Такие, каким во всяческих интересных столичных департаментах обучают? Впрочем, это не мое дело — если Гвайнард за тебя поручился, никаких возражений.

— А… — заикнулся было Хальк, но мгновенно получил громовое «Нет!» одновременно от меня, Джигга и Гвайнарда.

— Господин барон будет благополучно отдыхать в «Горном орле», попивать целебные воды и ждать гостей, — добавил я. — Джигг, проследите, чтобы ваш хозяин не покидал пределов постоялого двора после наступления сумерек.

— Как будет угодно вашей милости… — охотно пообещал камердинер, не обращая внимания на яростный взгляд Халька. — Вас ждать к завтраку?

— Безусловно…

Мы вернулись на свой постоялый двор, дождались Валента, доселе праздно гулявшего по Арелате, объяснили магу, что грядущей ночью нам предстоит поучаствовать в серьезном деле, а когда солнце начало клониться к горизонту, забрали лошадей из конюшни и отправились к дальней окраине города, где возле первого путевого столба ведущего в Бельверус тракта нас уже дожидались охотники Витария. Надувшийся Хальк даже не пожелал нам удачи — обиделся.

Окрестностей замка Астер мы достигли быстро — скала, на которой угнездилась крепостишка, поднималась в полутора лигах к Полуденному Закату. Остановив лошадь на вершине холма, Витарий вытянул руку и указал на поднимавшиеся к небу тонкие голубые дымки.

— Хутор Тарн. Семнадцать домов, живет там чуть больше сотни фригольдеров, то есть свободных кметов, арендующих земли у здешнего барона. Видите шатры чуть левее? Это лагерь поденщиков, они работают на уборке винограда — еще человек сорок. Засаду устроим в полустадии от деревенского тына, со стороны полуночи. Гвай, возьмешь под свою команду трех моих охламонов, встанете ближе к деревне, возле лимонных деревьев. Мы останемся на возвышении, в сотне шагов от вас — нужен хороший обзор. Всем и каждому — выпить декокт, усиливающий сумеречное зрение.

— Мне это не нужно, — подал голос Валент. — Магия, знаете ли, куда надежнее любых снадобий Ночной Стражи…

— Как будет угодно почтеннейшему волшебнику, — не стал возражать Витарий. — Поехали!

— Один момент, — поднял руку Гвайнард. — Витарий, есть одно предложение. У моего отряда в Райдорском герцогстве есть замечательный помощник, он может нам пригодится.

— И как ты его прямо сейчас доставишь из Бритунии? — усмехнулся офирец.

— Он сам себя доставит. Это каттакан.

— А, конечно… — чуть поразмыслив кивнул Витарий. — Наслышан. О вашем вампире среди Ночной Стражи самые настоящие легенды ходят. Завидую я тебе Гвай, ухитрился заполучить в отряд настоящего броллайхэн и даже каттакана! Как ты предупредишь упыря?

— Нет ничего проще…

Гвайнард сунул ладонь в споран, извлек оттуда коробочку, усеянную крошечными голубыми квадратиками, и коснулся ногтем нескольких из них. Шкатулка издала пищащий звук, а охотник, отвечая на наши вопросительные взгляды, пояснил:

— Рэльгонн подарил мне этот механизм лет десять назад. Полезная вещица, позволяет мгновенно связаться с упырем, где бы он не находился. Каттаканы привезли эти штуковины из своего мира.

— Волшебство? — заинтересовался Валент, заглядывая через плечо Гвайнарда.

— Нет. Я же сказал — механизм, машина. Представления не имею, как она работает, но вещь надежная. Погодите-ка…

Шкатулка снова пискнула, а на маленьком зеркальце, расположенном над квадратиками, вспыхнули несколько незнакомых мне синих иероглифов.

— Все в порядке, — подтвердил Гвай, мельком взглянув на коробочку. — Как только солнце зайдет, Рэльгонн нас отыщет. Поехали, поищем удобное место для засады.

Давным-давно стемнело, в окнах хуторских домов мерцали тускло-оранжевые свечные огоньки, по небу разлилось лунное зарево. Птицы притихли, тишину нарушали только стрекотание сверчков, редкое взлаивание собак на хуторе да шум листьев в верхушках деревьев от редких порывов ветра. Становилось прохладно — осень даже в теплой Коринфии брала свое.

— Добрый вечер, — прошептали у меня за спиной, и мы Гвайнардом тотчас обернулись. — Звали? Что такого страшного случилось?

В густой тени лимонной рощи посверкивали две желтые искорки — глаза месьора Рэльгонна. Черная одежда делала упыря почти невидимым, особенно для меня — я отказался пить отвар, позволяющий охотникам видеть в темноте. Кто знает, как он подействует на непривычного человека?

— Привет, — толь же тихо ответил Гвай. Охотники Валента посматривали на упыря заинтересованно, но без всякой боязни. — Надо помочь. У нас возникли трудности.

— Рассказывай…

Гвайнард быстро и четко объяснил, в чем суть проблемы. Рэльгонн выслушал, покивал и только руками развел:

— Очень странно. Я теряюсь в догадках, чем может быть ваш нынешний противник. Как решили действовать?

Диспозиция была такова: на близлежащем холме засели Витарий, Валент и двое охотников — наблюдали за округой. Когда монстр появится, они подадут сигнал и укажут направление его движения. Затем начинаем действовать мы — Гвай решил атаковать зверюгу залпом посеребренных арбалетных болтов, Ночные Стражи были вооружены тяжелыми самострелами. Кроме того, Валент наложил на тяжелые металлические стержни заклинания, уничтожающие нечисть и способные нейтрализовать или временно блокировать заклятия самого монстра, если таковой владеет магией.

В случае, если арбалеты и серебро окажутся бесполезны, Валент атакует зверя боевой магией, волшебника немедленно поддержит Рэльгонн — владеющий способностью прыгать через Ничто упырь попытается отвлечь чуду, пока Ночные Стражи разворачивают сеть из тоже посеребренной стальной проволоки, разорвать которую невозможно даже взбешенному быку.

— …В крайнем случае я смогу защитить себя, — Рэльгонн покопался в складках своего балахона и показал трубку черненого металла с рукоятью, на которой перемигивались синие и желтые огоньки. Я вопрошающе взглянул на Гвайнарда.

— Тоже механика каттаканов, — сказал охотник. — Трубка метает молнии, способные обездвижить или убить практически любое живое существо… Тихо! Слышите?

Согласимся, что для позднего ночного времени щелчки и переливы соловья более чем странны. Как только дивные трели стихли, дважды ухнула выпь и гаркнул ворон.

— Ясненько, — быстро и хищно проговорил Гвайнард. — Витарий сообщает, что они углядели чуду. Двигается мимо холма, направление — Полночь-Полуночный Закат. Приготовились!

Луна светила достаточно ярко, залитое серебристыми лучами пространство между возвышенностью, рощей лимонных деревьев и бревенчатым тыном хутора отлично просматривалось даже без помощи невероятно расширяющих зрачки зелий Ночной Стражи. Пока никакого движения не замечалось, но охотники быстро утвердили на ложах арбалетов тяжеленные болты и замерли в ожидании.

— С вашего позволения… Хочу убедиться лично, — едва слышно скрипнул каттакан и растворился в воздухе. Спустя несколько мгновений упырь снова материализовался возле моего плеча: — Никакой ошибки, тварь приближается, летит довольно медленно. Весьма необычное существо. Смотрите! Вот оно!

Без ложной скромности скажу, что за время долголетней службы в Латеране я всякого перевидал. Тайная служба Трона Льва охотится не только за казнокрадами, заговорщиками или иноземными шпионами, мы еще приглядываем и за магами, особенно теми, что промышляют всеми разновидностями темного колдовства, некромантией и чернокнижием. Барон Гленнор даже организовал особый «стол» под руководством мэтра Савердена — это отделение нашего тихого ведомства занимается исключительно вопросами магии и выясняет степень опасности для государства того или иного колдуна.

Так вот: сталкивался я и с демонами, и с боевой магией, и с монстрами, созданными умственно неполноценными колдунишками, решившими поэкспериментировать над живой материей. Сколько трактатов по демонологии изучено мною за минувшие годы — и не сосчитаешь! Но монстра из баронства Астер я прежде не встречал ни наяву, ни на книжных картинках.

К нам неторопливо приближалось нечто, действительно похожее на довольно крупный шар, из нижней части которого исходили тонкие гибкие отростки, весьма смахивающие на щупальца осьминога. Летело оно на высоте четырех-пяти локтей с быстротою обычного человеческого шага, щупальца вяло извивались, задевая траву. Морды и глаз существа пока заметно не было.

— Ничего не понимаю, — одними губами сказал озадаченный Гвай. — Такие зверюги нигде не описаны… Либо редчайший реликтовый монстр, либо — порождение магии…

Означенное реликтовое порождение магии подлетело к нам на расстояние двадцати шагов, и я наконец рассмотрел его. Видели продающиеся на мясных рынках телячьи или свиные мозги? Так вот, то, что мы изначально приняли за «шар», являлось громадным подобием мозга. Два полушария, глубокие извилины, гладкая блестящая в лунном свете поверхность… Между полушариями рос длинный, с человеческую руку, чуть изогнутый и выдавшийся вперед тонкий «клюв», по сторонам от него мерцали синеватые сферы — скорее всего глазки. Оригинально до крайности!..

Гвай тихонько цокнул языком — сигнал к атаке. Мгновение спустя щелкнули проволочные тетивы самострелов, и болты устремились в короткую дорогу до цели.

Попади одна их таких стрел в человека, его бы сбило с ног будто ураганом и отбросило на несколько шагов назад. Кроме того, от летящего с немыслимой скоростью арбалетного болта увернуться невозможно — это я вам как знаток говорю!

Но все происшедшее немедленно после первого залпа опровергло все мои знания о военной науке. Мне показалось, что за миг до того, как пальцы охотников нажали на отпускающие тетивы крючки, тварь повернулась к нам и мгновенно взмыла на несколько локтей выше. Стрелы со свистом пробуравили воздух под зверем, возможно, задев щупальца — монстр резко поджал свои «лапы» и издал негодующее посвистывание.

Теоретически, арбалет является менее скорострельным оружием, чем лук — надо натянуть очень тугую тетиву при помощи ворота на шестеренках, наложить стрелу, прицелиться и лишь затем стрелять. Таким образом, на это уходит одна тридцатая квадранса, то есть половина оборота большой стрелки клепсидры. Это очень долго — обученный обращаться с оружием человек сможет за это время метнуть как минимум пять ножей или шурикенов. Пока Гвай и остальные возились с арбалетами, расположившийся на холме Валент принял решение, что пора вводить в действие магию.

Мелькнул розовый разряд, волшебник опутал зверюгу кольцом жгучих искр, Рэльгонн тотчас же переместился через Ничто прямиком под тоненько заверещавшую тварь, вытянул руку с метающим молнии жезлом, но…

Это напоминал удар обмотанной тряпками кувалды точно в темечко. Такое впечатление, что у меня под сводом черепа взорвался сосуд, наполненный кхитайским горючим порошком, какой обычно используют для устроения фейерверков. Руки и ноги мгновенно онемели, словно я их отлежал, и доблестный граф Кертис, краса и гордость Латераны, рухнул на землю подобно тряпичной кукле. Угасающими остатками зрения я успел заметить, что аналогичная участь постигла и остальных охотников. Гвай попытался было потянуться к кинжалу, но рука не слушалась.

Последним, что я запомнил, были угасающие огоньки — действие заклинания Валента Мессантийского прекращалось. Потом стало темно.

— Кертис, ты живой? Давай, вставай… Нечего тут валяться.

Я поморщился — меня больно и неприятно хлестали ладонью по щекам.

— Гвайнард, перестань! — я шевельнулся, понял, что тело слушается, и попытался сесть. Голова трещала так, словно мы вчера полный вечер беспробудно пьянствовали в захудалой таверне, ведрами поглощая скверное вино. — Что… Что произошло?

— Это мы и пытаемся выяснить. По счастью, все наши живы, отделались легким испугом и головной болью.

Осмотревшись, я понял, что прошло довольно много времени — облака на Восходе начали окрашиваться в золотисто-багровые цвета, то есть, начиналось утро. Вся компания — Гвай, Валент, Витарий и пятеро его охотников — была в сборе, причем каждый выглядел довольно бледно, а волшебника бурно тошнило — Валент то и дело бегал в кусты освободить желудок от желчи и остатков давешнего завтрака.

— Полное поражение, — глубоко вздохнув, сказал офирец. — Эта сволочь каким-то образом оглушила нас и смылась… Что же это было, а?

— Илитид это был… — прохрипел Валент, пытающийся подавить приступы тошноты. — Точно, илитид. Вы про таких существ не могли слышать, потом объясню… Никогда бы не поверил, что увижу подобную тварь вживую!

— Погодите, а где Рэльгонн? — вдруг обеспокоился Гвайнард. — Улетел в Рудну? Митра Всеблагой, только этого еще не хватало! Кертис, ребята, помогайте!

Я, героически преодолевая невыносимую боль в затылке, встал и побрел вслед за Гваем, который по сравнению с остальными выглядел на удивление бодренько.

Посреди обширной поляны лежал наш упырь. Как мне показалось с первого раза — мертвый. Слишком уж кожа синюшная, кажется, не дышит. Из-за необъятного черного балахона, разметавшегося по траве, Рэльгонн кажется подстреленным из лука огромным вороном. На лицо упыря лучше не смотреть — рот оскален, белеют в утренних сумерках чудовищные зубищи, нос заострен, под тяжелыми веками мерцают болезненной желтизной закатившиеся под череп глаза. Кошмар.

— Вроде не ранен, — пробормотал Гвайнард, присев на корточки радом с недвижимым упырем и потрогав его за дряблую белокожую шею. — Убить каттакана очень и очень непросто, они живучие. Митра и Иштар, спасите и сохраните! Рассветает, а солнце его убьет!

Почти целый квадранс мы пытались привести Рэльгонна в сознание всеми известными человеку методами — поливали водой из ближайшего родника, хлестали по щекам, пытались напоить вином. Безрезультатно. Гвайнард утверждал, что каттакан жив, но полностью парализован.

— Вызови его родственников из Рудны, — посоветовал я, вспомнив о чудесной машинке. — Они перенесут Рэльгонна через Ничто домой и попробуют вылечить…

— Я бы рад, — огрызнулся Гвай. — Но этот механизм каким-то образом настроен только на Рэльгонна, его брат, дядя и сыновья нас не услышат. За ноги вашу мамашу, скоро совсем рассветет, солнечные ожоги и яркий свет для каттаканов смертельно опасны! Его надо спрятать до следующего заката, но где?..

— Замотаем в попону или любую темную ткань, положим на лошадь, привезем в Арелату и укроем в подвале постоялого двора, — предложил Валент. — Сородичи Рэльгонна забеспокоятся и следующей ночью начнут его искать. Если поскачем быстро, наверняка сможем приехать в город до восхода солнца.

— Решено! — согласился Гвай. — Витарий, у вашего отряда есть охранная грамота наместника? Чтобы проблем не возникло в случае чего?

— Разумеется, — подтвердил офирец. — Боишься, что коринфийская стража, буде мы таковую встретим, с подозрением отнесется к непонятному свертку, лежащему поперек седла?

— Прямо мысли читаешь! Давайте быстро осмотрим наши седельные сумы, нужна очень плотная ткань — чтобы через нее не проник ни один солнечный луч!

С помощью плотных попон мы превратили упыря в полное подобие куколки шелкопряда меньше чем за половину квадранса, забросили неопрятный сверток на холку коня Гвайнарда, вскочили в седла и пустили лошадей галопом, сначала от хутора до Бельверусского тракта, а потом в сторону города.

В Арелату мы ворвались, когда краешек солнца уже показался над зубцами горных вершин. Успели! Что-то скажет Хальк, которого поднимут с постели ни свет ни заря…