Тени белых ночей

Глава 27

Владимир

Владимир летел не бизнес-джете сразу в Москву. Он решил, что должен переговорить с отцом лично. Скорее всего отец уже в курсе про смерть Бориса и, хотя он всегда был очень холоден к сыновьям, но Владимиру казалось, что Бориса отец по-своему любил.

Не успел самолёт приземлиться, раздался звонок. Владимир досадливо поморщился. Он хотел набрать Марину, но не успел. Звонил отец.

— Ты где? — как обычно, не поздоровался, а сразу к тому, что надо ему

— Здравствуй отец, — Владимир старался, чтобы в голосе не звучал сарказм

— Я задал вопрос, — тон Александра Белозёрского не предвещал ничего хорошего

— Я в аэропорту, в Москве, — ответил Владимир, понимая, что ему всё равно надо встречаться с отцом.

— Ты знаешь, что с Борисом, — это не был вопрос, и Владимир ответил утвердительно

— Я жду тебя дома, — глухо прозвучало из трубки, и Белозёрский старший отключился.

Время было самое пробочное и Владимир решил дождаться машину, которую выслал отец, на ней были установлены спецсигналы, и возможность ездить «как хочу».

Пока ждал, потом ехал, несколько десятков раз набрал свою ведьму, но телефон сначала не отвечал, а потом стал недоступен.

Владимир чуть было не развернул машину, чтобы снова полететь в Новосиб, но потом посчитал, что возможно бедная девочка спит. Всего за три дня у неё жизнь изменилась кардинально. Как бы он хотел оградить её от всего плохого, что случилось Нежная, страстная, моя. Вспомнил как она кричала, откинув шею, волосы, которые шёлком разметались по подушке. И сидеть стало неудобно.

— Как выдержать разлуку, если он только уехал, а у него уже всё разрывается оттого, что её нет рядом.

Так, пытаясь думать только о том, как донести до отца, что Марина стала частью его жизни и он без неё уже не сможет, и она невиновата в том, что Борис споткнулся и упал, ударившись виском, он увидел, что машина подъезжает к шлагбауму, стоящему на въезде на закрытую территорию.

Проехав ещё немного, машина въехала в гостеприимно распахнувшиеся ворота и по длинной аллее, по обеим сторонам которой росли огромные тополя, поехала к дому

Дом Белозёрских располагался под Москвой в специальной охраняемой зоне, куда можно было попасть только по специальным пропускам. Территория, в центре которой был построен дом, занимала около двадцати гектар. Сам дом строился ещё когда была жива мама Владимира. Это она утверждала проект. Дом был воздушным, никакой вычурности или монументальности. Дерево и стекло.

Вокруг дома было сделано искусственное озеро. На самом деле это был огромный бассейн, часть его была стилизована под горную реку, впадающую в озеро. Бассейн окружали умело сделанные скалы, с которых низвергались водопады, а в озере при желании могли создаваться волны разной величины, в зависимости от настроения и желания хозяина.

Сегодня вода в искусственном озере стояла неподвижно, света в доме практически не было, отчего казалось, что он пустой.

Когда Владимир зашёл в дом, то первое, что он увидел, был большой портрет Бориса с чёрной траурной лентой.

Из темноты к Владимиру шагнул дворецкий и это было так неожиданно, что он вздрогнул.

— Александр Игнатович ждёт вас в кабинете, — тихим голосом, словно боясь потревожить эту тёмную тишину, — произнёс дворецкий

— А где бабул…Ольга Григорьевна? — спросил Владимир

— Ольга Григорьевна сильно расстроилась, приглашали врача, теперь спит, — ответил дворецкий и Владимиру стало стыдно.

Бабуля любила их обоих одинаково, она никогда не выделяла ни Бориса, ни Владимира. Конечно, для неё смерть Бориса стала ударом, но Владимир, погружённый в свои переживания, даже не позвонил бабуле, чтобы предупредить.

В кабинете отца ярко горел свет. Отец сидел и что-то писал.

Владимир подумал, что для отца на свете нет ничего, что могло бы заставить его отказаться от своего обычного графика. Наверняка, сидит и пишет план дел на завтра.

Белозёрский старший поднял голову и кивнул на стул для посетителей.

Владимир сел.

— Итак, ты знаешь, что Бориса убили, — снова утвердительно, а не вопросительно, сказал отец, но вопрос всё-таки задал:

— Может тогда и назовёшь кто?

На этом вопросе отец взял в руки пульт, выключил свет в кабинете и следующим нажатием кнопки вывел на экран картинку, которую Владимир уже видел в своей квартире, это была записанная проекция, вызванная поисковиком:

Марина в распахнутой рубашке красного цвета с безучастным лицом и лежащий на полу мёртвый Борис.

— Знаешь её, — и снова фраза прозвучала как утверждение, не как вопрос

— Знаю, — не стал скрывать Владимир, — как раз хотел с тобой поговорить. Она не убивала его.

Александр Игнатович даже не пытался скрыть издевательские нотки в голосе, когда переспросил:

— А кто же убил? Ты что ли?

— Это случайность, — Владимир понимал, что после видео поисковика, сложно буде с доверием и глядя на отца понял, что тот не верит.

— Хватит, — вдруг резко сказал Белозёрский-старший, — не хватало ещё, чтобы ведьмы нас убивали словно скот.

— Нет, отец, — Владимир не на шутку разозлился, — ты выслушай меня, она не виновата. Так сложились обстоятельства.

— Они убили Бориса! Твой брат умер! Какие могут быть обстоятельства! — Белозёрский усмехнулся, и сказал:

— Тебе что вообще на брата плевать?

Владимир понял, что сейчас говорить с отцом о том, чтобы вытащить Марину бесполезно.

И теперь ему всё меньше нравилось куда всё шло.

— Что ты пишешь? — спросил Владимир.

Ему показалось, что отец взглянул на него удивлённо, но ответил:

— Приглашения на похороны

— А что ты собираешься делать… против неё? — спросил и застыл в ожидании ответа

— Я её сожгу, — коротко ответил Белозёркий и снова уткнулся в написание приглашений.

И так это обыденно прозвучало, что Владимир понял, Белозёрский принял решение. А всем известно, когда Белозерский старший принимает решение, то оно никогда не пересматривается.

* * *

Сообщив Марине о том, что она «посягнула» на священное озеро, ведьмак вышел из воды и начал раздеваться.

— Ну надо же, — подумала Марина, — ринулся спасать, даже штаны не снял.

Зато сейчас Глеб Зимин снял с себя всё и повернулся к Марине со словами:

— Выходи, ведьма, погреемся

Тело у парня было красивое, а сейчас под светом луны, в капельках воды, он вообще казался каким-то нереальным греческим божеством. Атлетичное сложение, кубики на животе и… призывно торчащий член.

Но Марина не чувствовала никакого желания, даже тени того, что происходило, когда она видела Владимира. Просто смотрела, как на красивую картинку.

Глеб накрыл рукой свой член и погладил его, нахально глядя на Марину:

— Ну как? Выходи, согрею.

— Отойди и отвернись, пожалуйста, — спокойно сказала Марина

— Не понял, ты меня что, не услышала? Я тебе предлагаю провести эту ночь вместе, — улыбнулся беспардонный ведьмак

— Нет, — твёрдо, чтобы у парня не возникло ощущения, что она кокетничает, сказала Марина

— Ну как знаешь, второй раз не предложу, — высокомерно произнёс Глеб и подхватив мокрую одежду, развернулся и пошёл в сторону дома.

Марина выдохнула. Осторожно, всё ещё переживая, что ведьмак вернётся, она выбралась на берег и быстро натянула на себя сухую одежду.

Уже по пути в дом, поняла, что она так и не спросила ведьмака, расскажет ли он матери, где застал невезучую ведьму.

Глаза закрылись, как только голова коснулась подушки. И Марина не услышала, что в раскрытое окно забрался наглый ведьмак и осторожно повязал ей на руку какую-то верёвочку, подул и она исчезла.

Развернулся, чтобы выйти также через окно, потом будто бы передумал, подошёл обратно и осторожно потянул одеяло вниз. Когда из-под одеяла показалась грудь с небольшим розовым соском, довольно ухмыльнулся, наклонился и лизнул.

Марина застонала и произнесла:

— Ми-ир

Потом резко перевернулась на бок и всё, что было так призывно открыто, снова скрылось под одеялом.

— Значит, Мир, — пробормотал себе под нос ведьмак, и выпрыгнул в окно.