Тени на мосту Айои

Мишень по размеру

Бомбардир Ферреби наводил перекрестие прицела на самый центр хиросимской дельты, на мост Айои. Мост этот имеет форму буквы «Т». от середины главного пролета под прямым углом отведен другой мост, так как река Ота разделяется ниже на два рукава.

Эти-то два потока и омывают вытянутый клин, на котором теперь разбит Парк Мира. А напротив, у моста Айои, оставлен в неприкосновенности остов здания с оголенным куполом и пустыми глазницами окон — Атомный дом.

Памятник в центре парка задуман так, что человек, стоящий перед ним, как бы заглядывает в прошлое. Гигантское бетонное седло отделяет от взора нынешнюю Хиросиму. Под сводом виден лишь Вечный огонь, полыхающий позади памятника, а еще дальше в струях горячего воздуха зыбко колышется, словно изгибается от жара, оголенный купол Атомного дома.

Каждый год 6 августа в Парке Мира еще с рассвета заполняется людьми. Они молча стоят перед памятником, склонив обнаженные головы. Над безмолвной площадью неистовствует лишь хор цикад. Но вот глухо ударяет бронзовый колокол, ему вторят заводские сирены. И разом взлетают в небо сотни выпущенных на волю голубей, словно разнося на своих крыльях звуки хиросимского набата.

Произносятся речи, возлагаются венки: от мэра, от губернатора, от председателей обеих палат парламента, от премьер-министра. Но вся эта официальная церемония кажется лишь тонкой пленкой на поверхности бездонной чаши человеческого горя. Вслед за титулованными лицами в черных фраках с белыми траурными бантами к памятнику устремляется поток людей, потерявших в этот день родных и близких, ставших с этого дня сиротами или калеками. Хромой старьевщик с пустой корзиной добавляет к растущей груде венков и букетов свою одинокую хризантему. Две школьницы подводят старушку с траурным портретом на груди — портретом ее дочери и их матери.

Густеет дым поминальных свечей. А на противоположном конце парка все ярче алеют флаги. Там строятся в колонны сторонники мира.

6 августа, 8 часов 15 минут утра.

Как жгуче солнце в день и час, когда над этим самым местом вспыхнул огненный смерч!

Никогда человеческое тело не бывает столь раскрыто и беззащитно, как в эту самую знойную пору года. И нет часа более многолюдного, чем этот, когда весь город высыпает на улицы, начиная трудовой день.

«Выбор цели и момента взрыва сделал его эффект максимальным». Эта прочитанная в музее фраза по-особому доходит до сознания, когда августовским утром смотришь на Хиросиму с того места, над которым разорвалась атомная бомба.

Понимаешь тут и другое. Пентагон не случайно избрал жертвой город, который, как в тарелке, лежит в речной дельте, с трех сторон окруженный горам. Это была мишень, как раз равная размером и по форме силе первой 20-килотонной бомбы. Это была цель, где бомба могла обратить в руины и трупы весь свой дьявольский заряд.

Хиросима, Нагасаки, Кокура, Ниигата были избраны для атомной бомбардировки не как важные военные объекты. Для нового оружия требовалась лишь подходящей величины мишень, стопроцентное поражение которой могло бы привести человечество в трепет.

В брошюре, изданной для туристов, члены экипажа «Энолы Гей» рассказывают о том, как была погублена Хиросима. Но ни одно интервью не отвечает на вопрос: почему, зачем это было сделано?

Ответ на него дает другой документ, тоже изданный в Хиросиме: «Белая книга о последствиях атомной бомбардировки». Под этим свидетельством очевидцев поставили свои имена виднейшие ученые Японии во главе с лауреатом Нобелевской премии физиком Хидэки Юкава.

Участь Хиросимы — мгновенное и полное уничтожение целого города — должна была подкрепить заявку империализма США на превращение XX века в «век Америки».

В разделе «Жертва — Япония, враг — СССР» авторы «Белой книги» приводят слова английского исследователя Блэкетта, считающего, что применение атомных бомб было не столько последним актом второй мировой войны, сколько первой операцией в холодной войне против Советского Союза.

«Свыше трехсот тысяч невинных людей, убитых в Хиросиме и Нагасаки, — заключает „Белая книга“, — были, таким образом, жертвой, принесенной Соединенными Штатами на алтарь холодной войны».

А ведь, кроме двухсот сорока тысяч, погибших 6 августа, и восьмидесяти тысяч, погибших три дня спустя, жертвами этого величайшего из преступлений стали еще почти триста тысяч человек, доныне вынужденных терпеть физические и духовные муки.