Тентажиль

Глава 3 ПОДРУЖКИ

Поздно вечером, когда в дачном поселке почти везде погас свет и покой нарушал только лай собак у сторожки, в окно Ташиной комнаты тихонько постучали. Она вскочила с кровати и отдернула занавеску. Мура!

— Не спишь? Открывай окно, я влезу на подоконник.

Таша распахнула створки.

— Что-то случилось?

— Руку давай! — Мура бросила в комнату какой-то пакет — с глухим стуком он брякнулся на пол. — Тяни, а то тут не за что зацепиться… Уф, порядок! — она спрыгнула на пол и отряхнулась.

— Слушай, как ты меня напугала! — Таша все не могла успокоиться.

— У, трусиха! Дрыхла, что ли?

— Да нет, читала… ой, у тебя сзади юбка разорвана!

— Да? — Мура мгновение созерцала распоротый край своей длинной цветастой юбки. — Ерунда, мама зашьет. Ну, теперь ясно — там гвоздь!

— Где это ты умудрилась?

— Наверное, когда перелезала через забор. Калитка-то заперта!

— Естественно, время-то позднее, бабушка всегда запирает на ночь калитку. Так что случилось?

— Ничего особенного, просто поговорить надо… — отдышавшись, заявила Мура. — Твои спят уже?

— Мама в город уехала, а бабушка спит, наверное. Тише, не разбуди! Она себя плохо чувствует.

— Не бойся, я буду, как мышка. Холодно, бр-р-р! — она передернула плечиками, скинула босоножки и прыгнула к Таше в кровать. — Давай, тоже лезь, будем греться.

— А это что? — Таша подняла с пола пакет.

— То самое… книжка. Тащи её сюда! — командовала Мура, забираясь под плед.

Таша послушно легла, укрылась… Она уже привыкла к проделкам подруги: та могла выкинуть, что угодно, и Таша предпочитала подчиняться её капризам, потому что любила свою своевольную соседку по даче и совершенно не выносила ссор.

— Ну давай, рассказывай!

— Понимаешь… — Мурин жаркий шепот щекотал Таше ухо. — Прочитала я эту пьесу… это такой ужас!

— Да ты что?

— Ага! Какой-то замок, какая-то башня… В башне сидит королева, которую никто никогда не видел. Сидит и всех пожирает.

— Как это?

— А так — думай, что хочешь. В этой пьесе вообще ничего не понятно. Там две сестры и старый правитель, сестры хотят спасти своего маленького братика Тентажиля и королеву эту жутко боятся. Они догадываются, что эта старая кляча, королева, хочет его — того, слопать! Ну, убить, в общем. А он только что прибыл на корабле…

— Слушай, и мы ЭТО будем играть?

— Так я о чем — просто бред какой-то! Слушай дальше. Они втроем сидят и охраняют спящего Тентажиля. Потом засыпают. Приходят служанки королевы, отрезают у сестер пряди волос, потому что брат в них как клещами вцепился… и тащат его. Сестры просыпаются — его нет. Самая смелая Игрэна идет по следу. Там какая-то жуткая дверь без щелей и засовов, за ней — Тентажиль. Игрэна стучит в дверь, толкает. Кто-то с той стороны хватает мальчишку за горло, наверно эта зверюга — королева. Но ничего не видно, потому что на сцене — только Игрэна и дверь. Ну вот, Игрэна вопит: поцелуй меня через дверь! Просит его отпустить… А потом, когда видит, что все, полный облом, кричит: чудовище, плюю на тебя! И всхлипывает.

— И все?

— И все!

— Чушь какая-то… Нет, ну надо же! Ладно, давай почитаю. А может, ты чего не так поняла?

— Да там и понимать нечего! Все, что можно, я тебе рассказала…

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, мотылек бился крыльями о края лампы, за окном ворожила ночь, смешивая лунный свет с ароматами цветущего сада…

— Что это? — Таша вдруг вздрогнула, прислушалась.

— Ничего. Тебе показалось. А что было-то?

— Да нет, ничего… Так, звук какой-то.

— Слушай… — Мура примолкла, потом сказала. — Как тебе наши мальчики?

— Вроде нормальные. А что?

— Ничего. Так спросила. Степ этот такой прикольный — просто обалдеть! И машина у него классная. Я вообще ума схожу, когда парень за рулем. Это на меня так действует… Таш, а ты не хочешь влюбиться, а?

— Не знаю… я как-то об этом не думаю.

— Врешь, об этом все думают! Ты что, замуж не хочешь?

— Пока нет. И вообще, что в этом хорошего? Ты погляди на взрослых какие они все замученные… одни заботы. Все девчонки только и думают, как бы поскорей выйти замуж, а потом локти кусают.

— Ну, так уж и кусают! Ташка, а почему ты от парней шарахаешься? Ты, что, их боишься? Ну, признайся!

— Ни от кого я не шарахаюсь, просто… — она примолкла, нырнув под плед с головой.

— Просто что? Ну давай, рассказывай, ты ведь знаешь — я никому…

— Ну просто я уже однажды влюбилась, — призналась Таша. — А он… в общем, он захотел… ну, сама понимаешь!

— Постели, что ли?

— Ну да.

— А ты?

— А я сказала «нет». Боялась или… в общем, я не могла, понимаешь?

— Очень даже понимаю. А он?

— Он начал с другой девчонкой гулять. Сделал мне ручкой. И я… в общем, с меня хватит — ну их всех, у них только одно на уме!

— Глупости, просто тебе идиот попался, это не значит, что все такие. Ты своего просто пока не встретила. А может, это кто-то из наших. Странно, да? Мы вчера только познакомились, а я их уже зову «нашими»!

— Да, странно… В жизни вообще много странного. — Ташины глаза блеснули в полутьме. — И таинственного. И вот это мне больше всего интересно. А парни… наверное это придет. Но не сейчас, я знаю.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую…

— Таш, а ты гадала когда-нибудь?

— На чем?

— Ну, на чем угодно: на свечке, на воске, кофейной гуще…

— Не-а. Знаешь, говорят, не надо искушать судьбу.

— Ну вот, опять ты всего боишься! Глупости, все гадают! А у тебя свечка есть?

— Есть у бабушки.

— Принеси, а?

— Но она же спит.

— А ты тихонечко…

Таша покорно сползла с кровати и на цыпочках прокралась в комнату бабушки. Там, в ящичке её тумбочки лежали свечи — свет в поселке часто гас, особенно после грозы, и приходилось сидеть при свечах. Такие вечера Таша особенно любила. Она осторожно взяла свечу и вернулась к себе в комнату, прихватив спички.

— На, зажигай. А на что мы будем гадать?

— Сейчас придумаем! — Мура приладила свечку у края стола, зажгла… Давай на тебя. Когда в тебя кто-нибудь влюбится?

— Мур, перестань, я не хочу! Сама это затеяла — вот на тебя и погадаем.

— На меня? — она пожала плечиками с притворной покорностью — Ладно, давай.

— А что давай — я не умею.

— Это очень просто. Надо закрыть все окна и форточки, чтобы не было сквозняка, зажечь свечку, закрыть пламя ладонями и вызвать чей-нибудь дух.

— Как это?

— Очень просто: сказать, чей дух вызываешь, и спросить, здесь ли он. Если да, то пламя отклонится вправо, нет — влево. Хотя говорят, дух может соврать.

— Зачем?

— Ну, не знаю. Может, просто из вредности, а может у него какие-то свои планы — это ведь дело такое… Еще, говорят, может появиться не дух, а астральная сущность.

— Это ещё что за зверь такой?

— Таш, брось притворяться, ты же про это знаешь побольше меня!

— Ну, читала кое-что… Мне кажется, в таких вещах, когда дело касается потустороннего, надо быть жутко осторожным. Об этом, кстати, везде пишут и предупреждают.

— Ладно, проехали. Так начинаем?

— Давай!

Таша плотно прикрыла форточку, Мура зажгла свечу. В комнате было очень тихо, даже бабочка куда-то пропала. Огонек свечи горел ровно и ярко, освещая Мурины ладони теплым золотисто-розовым светом. Девчонки притихли, не отводя глаз от пламени.

— Вызываю дух Веры Комиссаржевской. Дух, ты здесь?

Пламя чуть поколебалось и отклонилось вправо.

— Дух, скажи, кто-то влюблен в меня?

Свеча ответила: «Да».

— Это Степ?

Пламя не шелохнулось.

— Это Егор?

Огонек свечи задрожал и так резко метнулся вправо, что пламя погасло…

— Ой, Мура, с ума сойти! А почему пламя погасло и что это вообще значит?

— Что Егор в меня втюрился по уши! — сообщила довольная Мура, сияя. Ой, чуть не забыла! Дух, спасибо тебе! Обязательно поблагодарить надо, а то обидится. И ещё по правилам ни за что нельзя задувать свечку — только гасить пальцами… Огонь этого не любит. Да, и ещё надо сказать: злой дух под землю, добрый — на землю. Ну вот, теперь все!

— А что, Комиссаржевская — злой дух? Как-то не верится… засомневалась Таша.

— Просто так надо сказать, когда закончишь гадание — мало ли, кто на самом деле явился, — может, нематериальная сущность, которая притворилась духом Комиссаржевской…

— И все наврала?

— Не исключено, хотя не думаю… Слушай, есть жутко хочется! У тебя нет чего-нибудь пожевать?

— Есть на кухне. Сейчас принесу. А ты что, не ужинала?

— Да мне как-то тогда не хотелось… Давай тащи, а то я сейчас умру с голоду!

Минут через пять Таша появилась в комнате с двумя бутербродами: с сыром и с колбасой, и Мура накинулась на них с таким аппетитом, что у Таши у самой слюнки потекли…

— Ну вот, порядок! Теперь можно баиньки.

— Погоди, давай ещё о чем-нибудь поболтаем, — шепнула Таша, у которой сон как рукой сняло.

— Ой, у меня глаза закрываются, — извиняющимся тоном промурлыкала Мура. — Я вчера всю ночь не спала — Агату Кристи читала, так что уже просто падаю. Завтра потрепемся, хорошо?

— Ладно. Спокойной ночи. Ты осторожнее там, на заборе.

— Не беспокойся, я теперь знаю — там гвоздь! Да, эти пьесы дурацкие оставляю тебе — изучай на досуге. Ну, пока…

Она чмокнула подругу, влезла на подоконник и растворилась в темноте притихшего сада. Таша постояла у окна, вдыхая летучие ароматы цветущих вишен… так хорошо! Стояла бы и стояла… Но одной было как-то не по себе: кажется, кто-то притаился за углом и сейчас прыгнет… Она вздохнула, закрыла окно, задернула занавески и легла, подвернув одеяло под ноги и укутавшись: Таша любила сооружать из одеяла подобие кокона — так уютней! Взглянула на потухшую свечку, снова вздохнула…

«Да, Мура права, я действительно боюсь влюбиться! — подумала она с грустью. — Ну, кому такая понравится: нескладная, толстая, да ещё и думает слишком много. Вот, Мурка — она себе голову не забивает, просто живет и радуется! Делает все, что хочет. Да, конечно, с ее-то внешностью…»

Таша покорно вздохнула, протянула руку к ночному столику, взяла книгу, раскрыла…

— С ятями, надо же! Так, что тут у нас? Не то, не то… А вот, «Смерть Тентажиля». Ну что ж, посмотрим…

И она погрузилась в чтение.

Когда на следующее утро Мура легко, как птичка, взлетела на крылечко к подруге и направилась прямо к ней в комнату, путь ей преградила Ташина бабушка Надежда Николаевна.

— Тс-с-с… — она приложила палец к губам. — Спит наша Таша. Я к ней в полдесятого заглянула — какое там… Дрыхнет, сонная тетеря! Небось читала вчера допоздна: на одеяле книжка раскрытая.

— А может, проснулась уже? — предположила Мура — ей не терпелось увидеть подругу.

— Ну, посмотри, а я пойду чайник поставлю. Пора уж вставать — день на дворе!

В самом деле, было уже без пяти двенадцать… Мура приоткрыла дверь в Ташину комнату… та спала. Мура вошла, раздернула занавески — яркий солнечный свет плеснул в лицо спящей, та заморгала, прищурилась, села в кровати.

— Ой, сон был какой! А сколько времени?

— Скоро обед! — рассмеялась Мура. — Вставай, лежебока. Пора к режиссеру идти — книжку отдавать. Кстати, зачем ты эту Юлю противную позвала?

— А чем она уж такая противная?

— Ну, какая-то ненастоящая…

— Мур, чего ты выдумываешь? — Таша, зевая, спустила ноги с кровати. Нормальная она девчонка, просто ещё маленькая… Ей же тринадцать лет.

— Ну, не знаю… Я её сейчас встретила: она прямо вся так обрадовалась, как будто я ей сто рублей подарила… а глаза злые. И бегают, точно она чего-то украла! А ненастоящая она, потому что неискренняя. У неё всегда что-то свое на уме…

— Да брось! — Таша быстро оделась. — По-моему, ты преувеличиваешь. Ну, любопытная она, я согласна, а вспомни, разве ты такой не была?

— Я и сейчас такая! — надувши губки, выпалила Мура. — Только эта Юля двуличная! И завидует всем, вот!

— Ох, Мур, ты чего-то сегодня не с той ноги встала!

— Я-то с той, а эта Юля выглядывала что-то сейчас у тебя на участке. Шею вытянула, к забору прилипла… Она вообще все время подслушивает и подсматривает — сколько раз я её за этим занятием заставала, а ей хоть бы что — как с гуся вода. Улыбнется, вякнет: привет! — и пошла себе, как ни в чем не бывало…

Мура выпалила все это одним духом и начала прихорашиваться перед зеркалом, поправляя волосы. Потом, тряхнув головой, обернулась к подруге.

— Ну что, прочитала пьесу?

— Ой, Мур, слушай… — Ташины глаза расширились и стали совсем огромными. — С ума сойти можно!

— Это с чего?

— Да, пьесы, Метерлинк этот — я их все прочитала. Слушай, мне так понравилось!

— Да ну?

— Ты просто вчера была не в том настроении — на них настроиться надо. Это просто здорово: так таинственно и так страшно… Люди живут, мечтают о чем-то… а рядом НЕЧТО! И оно их может сожрать. Ну, не в прямом смысле… Знаешь, потусторонние силы или там рок, судьба… Нет, Мур, ты перечти обязательно.

— Перечту, куда я денусь — ещё роль придется учить. Интересно, кстати, кому какую дадут?

— А ты бы какую хотела?

— Я? Никакую! — Мура состроила капризную гримаску. — Таш, слушай… а как думаешь, это вчерашнее гадание — правда?

Они не заметили, что кто-то подкрался к окну: на подоконник легла легкая тень.

— Не знаю… Я вообще-то к таким вещам всерьез отношусь. Только…

— Что только?

— Мур, я бы тебе не советовала очень лезть в это. Ну, часто гадать.

— А что?

— Понимаешь, есть у меня тетя одна… тетя Женя, мамина двоюродная сестра. Так вот, она говорит, что тот, кто гадает, счастье прогадывает. Нельзя искушать судьбу, говорит, тем более вызывать всяких духов, из-за этого влипнуть можно.

— Интересно куда? — фыркнула Мура.

— Ну, в общем, я в это особенно не вдавалась. Но тете Жене я верю, знаешь, какая она умная!

— Слушай, не бери в голову, чушь все это! А все-таки интересно, влюбился в меня этот Егор или нет…

— Но свечка же ответила: «Да» — огонек отклонился вправо.

— Таш, а давай ещё раз этот дух вызовем! Поподробней расспросим, а?!

— Духов нельзя часто тревожить, это все говорят… Ладно, надо пойти позавтракать, а то и правда скоро в усадьбу. Мур, но какие пьесы, какие пьесы! Я совершенно не ожидала, я из-за них до утра почти уснуть не смогла. Жуткое что-то мерещилось и сон такой странный приснился, знаешь, там…

Девчонки вышли из комнаты, и тот, кто подслушивал под окном, так и не смог узнать, что за странный сон снился Таше.