Тень

Глава 1 Тренировки

– Что собираешься делать сегодня ночью? – спросила мама, когда они с Катей сидели на кухне и пили чай.

Катя пожала плечами.

– Не знаю, – пробормотала она, заглядывая в черную непроглядную гущу кофе, – возьму нож и убью пару монстров.

Мама приподняла бровь.

– Одна?

Катя замотала головой. Она старалась не смотреть на маму. Только на красные шкафы с металлическим каркасом. Спросонья казалось, что кухонный гарнитур вот-вот трансформируется в автобота.

– Нет, конечно, – пробормотала она, зевая, – мне будет помогать огромный волк. У него характер не очень, но большую часть времени он хочет видеть меня живой. Кроме моментов, когда я его не слушаюсь.

Мама усмехнулась, поднялась со стула и подхватила рукой пустые чашки.

– Могла бы придумать сон поинтереснее, – она включила воду, – что-нибудь без убийств и монстров.

– Без убийств? – Катя сморщилась. – Что это за сон вообще?

Мама поставила кружки на место и поцеловала Катю в лоб.

– Спокойной ночи, Пэт, не засиживайся.

Катя пожала плечами. Что-что, а засиживаться в последнее время не приходилось. По понедельникам, средам и пятницам Хору устраивал ночные патрули, а по субботам проводил тренировки на выносливость. Так что вот уже месяц Катя чувствовала себя скорее зомби, чем человеком. Она выкраивала время на переменах, чтобы вздремнуть, проваливалась в сон в автобусах и такси, даже когда Гоше удавалось утащить ее в «Молочный пузырь», и все равно хотела спать.

Хору говорил, что организм у охотника очень выносливый и быстрее набирается сил, говорил, нужно только привыкнуть. Но пока на все его уверения Катя отвечала громким и вполне красноречивым зевком.

Хору уже ждал на улице. Тень волка лежала на стене дома, желтые глаза сосредоточились на Кате.

– Ты опоздала, ребенок.

Катя ненавидела этот взгляд. Этот взгляд каждый раз напоминал ей, насколько она далека от призрачных охотников, про которых Хору говорил с таким упоением и мистическим страхом.

Она удобнее пристроила рюкзак на плече и двинулась в сторону парка.

– Ждала, пока мама уснет. Или хочешь, чтобы я ей рассказала?

Хору не хотел. Он считал, что люди другой крови не поймут. Это должно оставаться внутри рода. Рода, рода, рода – он только и говорил о роде, из которого Катя знала только отца, да и то смутно.

– Может быть, пора рассказать мне хоть что-то?

Хору, как всегда, промолчал. Иногда это так злило, что хотелось ухватить за шкуру и держать, пока он все не расскажет. Вот только сложно держать того, кто в любой момент может исчезнуть, войдя в стену или ударившись о землю.

До парка Катя добиралась пешком. Сначала дворами, потом через мост. Хору шел за ней. Ему было трудно становиться объемным, так что он экономил силы и скользил тенью по стенам.

Катя прошла немного вдоль забора, остановилась у дыры, которую никто не собирался заделывать. За много лет дыра получила почти официальное название «Северный вход», к ней протоптали дорожку, какие-то умники даже повесили табличку «Добро пожаловать». Тень Хору теперь мелькала по деревьям.

– Сосредоточься и попытайся почувствовать тени, – начал он, но Катя его перебила.

– Не буду. – Она протиснулась через дырку и осмотрелась. Как обычно, одни деревья, и никаких признаков тени. Катя уже не верила, что когда-то научится. – Сначала ты ответишь на несколько вопросов. Учитывая, что я уже месяц выхожу с тобой на охоту и слушаю твои советы, я заслужила…

– Ладно, – перебил Хору. Катя застыла. Она ожидала чего угодно, только не этого. Хору – Хору, которого она знала, – ни за что бы не согласился.

– Спрашивай, что ты хочешь узнать? – продолжил он, сделав акцент на слове «хочешь».

Катя, если честно, растерялась. Она так долго ждала этого момента, что теперь вдруг поняла, что не готова. То есть, казалось бы, почему не спросить обо всем? От начала времен до нынешнего момента, и еще немного на будущее. У них впереди целая ночь. Если ее не хватит, будет еще много.

Но что Катя действительно хотела узнать? Забыть все, что с ней произошло, уже не получится. Месяц назад она встретилась с тенью. Страшные черные твари, которые ходят ночами и убивают людей. Это явно не увеличивало ее шансы на спокойный сон.

Была еще Анна. Хору называл ее демоном. И вот о демонах – Катя была совершенно уверена – она не хотела узнавать ни-че-го.

Она выдохнула. Нужно начать с чего-то попроще. С чего-нибудь надежного и безопасного.

– Кто ты? – выбрала Катя самый, как ей казалось, нейтральный вопрос. – Волк? Тень? Галлюцинация?

– Хору, – отозвался Хору.

Вот это уже было похоже на ее старого, доброго наставника.

Катя шагнула туда, где, как ей показалось, может быть тень. Проблема заключалась в том, что решала она головой, а не инстинктами. Вторая проблема: голова не так уж и хорошо работает по ночам.

– Ты хочешь, чтобы я убивала монстров, но не говоришь, как это делать.

– Я говорю, – без тени насмешки отозвался волк. – Нужно взять нож и убить.

Она свернула на лесную тропинку, попыталась вглядеться в очертания деревьев и заметить где-нибудь цель. Бесполезно.

– Хотелось бы поподробнее, – почти простонала Катя, – у разных монстров должны быть разные слабости.

– У всех есть одна слабость, ребенок, – никто не устоит перед умело направленным ножом.

Она повернула налево, в самую густую часть леса. Там в последнее время таилось больше всего теней. Проблема заключалась в том, что их нужно искать. А для этого, как любит выражаться Хору, нужно чувствовать силу.

Делалось это примерно так: Катя закрывала глаза, глубоко вдыхала и притворялась, что старается. Через десять минут Хору сдавался, выдыхал и сам отводил ее куда нужно.

– Ты ничего не рассказывал о моем отце. – Катя аккуратно ступала между деревьями, оглядываясь на каждый звук. Тень была где-то рядом, а Кате меньше всего хотелось портить осеннюю куртку. Значит, нужно было найти и убить тень прежде, чем та доберется до одежды. – Он тоже был охотником? Я думала, он нас бросил, но… – Катя остановилась и замолчала.

Ей показалось, она заметила что-то, но, конечно, это было не так.

– Твой отец был хорошим охотником, – сказал за ее спиной Хору, – и старательным, в отличие от тебя.

Катя скривила недовольную гримасу. Ее наставник вставлял упрек в любой ситуации, когда он был хоть чуть-чуть уместен.

– А почему я? – продолжила она. – Как это вообще работает? Кто-то тянет лотерею?

Хору выдохнул, и в этом звуке было сконцентрировано все его высокомерие и нежелание с ней разговаривать. Он, как никто другой, умел заставить Катю почувствовать себя неумелой.

– У охотника очень сильная кровь, – он говорил медленно, почти по слогам: – Ее сила всегда передается потомкам.

«Доминантный ген», – подумала почему-то Катя. В кои-то веки пригодились уроки биологии.

– За долгие годы родовые древа первых охотников сильно разрослись и разветвились, – продолжал Хору. – Часто родственную связь уже нельзя отследить, но сильная кровь всегда дает о себе знать, и черная сила видит ее. Она выбирает представителя рода, самого сильного душой и кровью, и объединяется с ним.

Катя нахмурилась.

– Выходит, я вроде как самая сильная?

– Ты просто последняя, – невозмутимо сообщил Хору, и ее гордость в один миг сменилось тревогой.

– Все ветви вашего рода вымерли, осталась только эта, но и на ней, – Катя почувствовала, как желтые глаза высокомерно ее изучают, – лишь хрупкий лист, готовый сорваться от дуновения ветра.

Она вздохнула. Намек был вполне очевидным.

– Что насчет других родов? У них тоже есть охотники? Где они?

Катя старалась уловить хоть какое-то движение. Хоть как-то почувствовать тень. Но все было бесполезно.

– Тебе не нужно знать об остальных, – сказал Хору строго, – для твоего же блага.

Он прошел вперед, указывая, куда двигаться. Катя снова попыталась почувствовать тень, но не смогла. Это было гораздо-гораздо труднее, чем просто сражаться.

Когда ей нужно было сражаться, она просто вдыхала и позволяла потоку энергии слиться с ней. Как приоткрыть окно и дождаться, когда в комнату ворвется свежий воздух.

Но чтобы почувствовать тень, энергию нужно было брать под контроль, сознательно сливаться с нею и полностью ощущать. Говоря проще: сделай то, не знаю что, но сделай правильно.

Очередная попытка увенчалась провалом, и Катя обреченно выдохнула.

– А разве охотники не должны где-нибудь собираться вместе и устраивать симпозиумы? – она с досадой ударила ладонью по ветке. – Большие семейные посиделки, лекции вроде «Двадцать способов убить тень из-за спины», перерывы на обед, сувениры?

Глаза Хору появлялись на деревьях, следили за ней, изучая.

– Не сейчас, – сказал он тихо. Катя остановилась, прислушиваясь. – Сейчас слишком опасно знать друг о друге.

Она уже открыла было рот для следующего вопроса, но заметила черный силуэт тени и направилась к нему.

Тень двигалась безшумно и очень медленно. Значит, ее «локатор зла» еще не обнаружил поблизости человека.

Катя медленно приблизилась, удобнее перехватила нож, коснулась черной силы и бросилась на врага. Она надеялась ударить быстро и избежать драки. Но тень успела развернуться и атаковать. Ее когти прошли аккурат по плечу. Оставили на кожанке четыре полосы, а футболку под ней даже не задели.

Катя отскочила в сторону.

– Знаешь что?! – крикнула она, гневно глядя на тень. – Это была моя любимая куртка.

Она услышала, как Хору пробормотал что-то вроде «с ней невозможно работать». Хотела возмутиться, но было не до него. Тень нападала. Катя отступала, уводя ее на открытое место. Ветки царапали руки, земля была неровной, торчали корни деревьев, валялся мусор. Здесь было легко споткнуться, упасть – и умереть.

Но Катя чувствовала, как ею овладевает сила, как она проникает внутрь и помогает делать то, чего Катя никогда не смогла бы одна.

– Я одного не пойму, – продолжила она, обращаясь к Хору. – Если мой отец… – Она отскочила от очередного удара. – Умер давно, почему я получила силу только через десять лет?

– Об этом действительно нужно говорить прямо сейчас? – спросил волк. – Смотри на тень. Запоминай, какой длины ее лапы. Помни – лезвие не главная часть ножа. Сила в рукояти. Держи ее крепче!

Катя увильнула от очередного броска. Глянула через плечо – сквозь деревья уже был виден спуск к озеру. На берегу много места – есть где развернуться для боя.

– В другое время ты со мной вообще не разговариваешь. – Катя принялась спускаться, стараясь не поскользнуться. – Ответь прямо сейчас.

Хору вздохнул.

– Ты узнаешь, когда придет время, ребенок.

– Я не… – начала было Катя и в эту секунду наступила на поросший мхом камень. Нога соскользнула, Катя кубарем полетела вниз.

В следующий миг она обнаружила себя барахтающейся в озере. Ледяная вода заливала нос, рот и уши. Катя вынырнула, заметила сверкнувшие когти и зажмурилась.

Когда она открыла глаза, тени не было. На берегу, глубоко дыша, стоял Хору. Катя выбралась из озера, огляделась и поморщилась.

– Мокрая, грязная и замерзшая, – пробормотала она под нос, – охотиться не так весело, как казалось. Спасибо, что подстраховал, – обратилась она к Хору, вытирая воду с лица.

Он заворчал на непонятном языке с большим количеством «р» и шипящих. И хотя Катя не понимала ни слова, она знала, что он отзывается о ней далеко не лестно.

– Ты никогда не научишься, если будешь стараться вполсилы, – закончил он уже на русском, – ты не должна ждать, что я в любой момент помогу.

– Но ты же помогаешь.

Она стянула рюкзак, открыла и перевернула. Оттуда вывалились завернутый в полиэтилен сэндвич, и перочинный нож, и вода – вода продолжала течь тонкой струйкой.

Катя вдруг замерла. Она заметила какое-то движение в кустах. Тень? Нет, было непохоже. Промелькнуло что-то белое. По телу пробежали мурашки: что-то белое или что-то в белом наблюдало. Оно наблюдало за ней.

Недолго думая, Катя схватила нож и рванула вверх по пригорку. Ветки цепляли джинсы и царапали, но она ничего не замечала. Она теперь была уверена, что ей не показалось.

Катя вскарабкалась на пригорок, раздвинула ветки и выдохнула. Ничего.

Хору возник рядом.

– В чем дело? – спросил он немного обеспокоенно. – Ты за кем-то побежала?

Катя задумалась. А действительно, зачем она только что мчалась? Может быть, просто хотела держаться подальше от воды?

– Нет, – отозвалась она, все еще хмурясь, – наверное, просто показалось.

Глава 2 Дело

Катя упала за парту и бросила портфель на пол. Ночные тренировки отнимали все силы, а еще приходилось учиться. Почему учителя требуют записку от родителей? Почему нельзя принести записку от тени-наставника-большого-и-страшного-Волка. Что-то вроде: «Макарова Екатерина не может прийти на занятия, потому что всю ночь патрулировала центральный парк».

– Слышала новости?

Гоша приземлился рядом и поставил рюкзак у нее перед носом.

– Что, ты начал бриться? – она изобразила наигранное удивление. Гоша подтолкнул ее в плечо.

– Но-но, женщина! Видишь это, – он ткнул пальцем в верхнюю губу.

Катя прищурилась.

– Очаровательный белый пушок?

– Первый признак, – довольно заявил Гоша. – Со временем эти тоненькие волоски окрепнут и потемнеют, и я отращу великолепные усы, как у злодеев в немом кино, – он показательно накрутил на палец воображаемую растительность. – Но я не об этом. – Он нагнулся и едва слышно прошептал: – Говорят, достали ответы на убойный тест.

Гоша вынул учебник, положил на край парты, рядом аккуратно уместил линейку, карандаш и ручку. Катя скосила взгляд на свою половину стола – у нее было по-другому.

– Кто?

Гоша сделал «а-разве-не-очевидно» взгляд, и она продолжила, закатив глаза:

– Вятский. Он как осьминог: везде запустит свои щупальца.

Гоша пожал плечами. По его скромному мнению, Вятский стал бы талантливым игроком в футбол, может, даже попал бы в сборную, если бы серьезно занимался с детства. Вместо этого он решил приторговывать травкой и ответами на тесты – весь в папочку.

Катя выдохнула, достала тетрадь по физике-литературе-обществознанию, или, как ее стоило называть, «место, где я делаю вид, что что-то пишу на уроках», и посмотрела на обложку. Оттуда на нее таращилась высокомерная лягушка.

Кате захотелось хорошенько разрисовать это глупое создание. С сентября ее оценки резко упали: в прошлом году она была твердой хорошисткой, а теперь металась от двойки к тройке, и могла в два счета вылететь из гимназии в еще большую дыру.

Забудьте о тенях, волках и монстрах. Настоящая проблема – убойный тест.

– Откуда Вятский достал ответы? – Катя взяла ручку и, почти не думая, подрисовала лягушке очки.

Он жестом показал: говори тише.

– Помнишь, две недели назад в школу приходили саперы?

Катя поморщилась. Она тогда отлеживалась после неудачной драки – тень расцарапала ей плечо, и рана срасталась почти сутки. В итоге вместо контрольной по алгебре Катя пропустила одну из самых увлекательных школьных историй. Какой-то придурок позвонил в полицию и сообщил, что в кабинете директора бомба. Наряд приехал через полчаса, учеников выгнали. Саперы с собаками обшарили весь третий этаж, но ничего, конечно, не нашли.

– Оказывается, это Вятский все подстроил, – продолжил Гоша, – и не для того чтобы не писать контрольную, как все подумали, а чтобы выкрасть ответы на тест. Он договорился с одним из полицейских, и тот перефоткал варианты.

– А Вятский случайно не собирается побриться наголо, завести кота и начать засовывать в рот мизинец? – Катя наклонила голову, подумала еще немного и пририсовала лягушке шляпу. – Откуда ты-то знаешь?

– Вчера играл с Кравцовым в футбол. Он, кстати, неплохой парень.

– У тебя все неплохие, – фыркнула Катя. В последнее время Гоша часто играл в футбол и все реже ходил с ней в кино или игровые автоматы. В основном, конечно, из-за нее – после ночных бдений ей все время хотелось спать. Но все равно: как можно проводить время в компании местных самовлюбленных идиотов вроде Вятского?

Гоша проигнорировал ее реплику.

– Кравцов решил, что я могу купить ответы, – он усмехнулся, – как будто у меня есть такие деньги.

«А у меня есть», – почему-то подумала Катя.

– Я ведь могу завалить тест в этом году, – сказала она. Гоша пожал плечами. Он, конечно, не поверил.

Катя посмотрела в окно, на задний двор, заросший елями и липами. Небо было высокое и светлое, двое парней из банды Вятского пинали мяч в стену, на обратной стороне которой был нарисован огромный потрескавшийся портрет Че Гевары. Кто-то из мелких крутился на скейте, отрабатывая прыжок.

Неужели после всех ее тренировок и побед над тенями Катя не заслужила немного расслабиться и отдохнуть? Почему она должна сражаться всю ночь, торчать утром в школе, а вечером готовиться к тесту?

Голос учителя прервал ее размышления, и Катя отбросила мысль, которая уже начала зарождаться в уставшей голове.

– Ну, пожалуйста! – протянула Катя, пнув пустую бутылку из-под лимонада. Бутылка отскочила к урне и покатилась, цепляя на липкую этикетку первые опавшие листья. – У меня получится.

Тень Хору изредка появлялась на стенах, когда Катя проходила мимо кафе или общественных туалетов, но основное пространство центрального парка занимали деревья, а между ними – плохо забетонированные дорожки, освещенные тусклыми фонарями. Так что видеть Хору она не могла… Хорошо бы еще и не слышать. Но его голос звучал прямо в ее голове, какая насмешка природы!

– Ты должна быть предельно сосредоточенна, – сказал он.

– Музыка отлично помогает сосредоточиться, – в который раз ответила Катя, – я могу сделать очень тихо. Буду все слышать, а на заднем фоне пусть тихо играет саундтрек к моей жизни. Что-нибудь очень мрачное, – добавила она, оглядываясь.

– Сосредоточься, – повторил Хору, – я чувствую тень где-то поблизости. Справишься?

Катя стянула рюкзак и вытащила оттуда нож.

– Давай сделаем это быстро, мне еще нужно подтянуть химию. До убойника осталась неделя, а я к нему совсем не готова.

Катя медленно двинулась в глубь леса – туда, куда указывал Хору.

– Что такое убойник? – спросил он. Кажется, впервые заинтересовался чем-то еще, помимо охоты.

– Штука, которой нас пытают в школе, – пояснила Катя, осторожно ступая по неровной земле, – у нас частная школа, и из нее любят выгонять. Для этого каждый год в октябре и феврале проводят большой тест. Почему в октябре и феврале? – спросила она сама себя и сама же ответила: – Потому что директору нравится издеваться. Готова поспорить, что он специально выбрал время через полтора месяца после каникул, чтобы в случае провала было сложнее попасть в другую школу.

Катя остановилась. Она услышала движение. Две твари выходили из тени большого клена. Обычным взглядом их было почти невозможно увидеть – в этом и заключалась их сила. Сколько сообщений о пропавших, сколько случаев смерти! У Зеленой Горы давно была слава страшного городка. Говорили, здесь лучше не ходить ночью – орудует то ли серийный маньяк, то ли целая банда.

На самом деле это были тени.

Тень – странная сущность, похожая на мазутную субстанцию в форме человека. Они появляются только после заката, и у них нет ни зубов, ни оружия. Зато на лапах по четыре гигантских когтя, и эти лапы могут вытягиваться в самый неподходящий момент. Любимое занятие – поджидать случайных прохожих, разрывать их на части, а потом накрывать собой и полностью поглощать. Так, чтобы даже одежды не оставалось. Кате не доводилось этого видеть, но Хору рассказывал довольно живописно.

Еще Хору говорил, что тени – слабаки и отличная мишень, чтобы научиться сражаться. И вот уже почти месяц три раза в неделю Катя выходила на охоту и убивала по одной тени за ночь. Теперь ей предстояло встретиться с двумя.

Катя закатила глаза и удобнее взялась за рукоять ножа. Нож она купила в охотничьем магазине. До сих пор ежилась, вспоминая взгляд продавца.

– Осторожнее, – отозвался за спиной Хору, – если чувствуешь, что не готова, можешь доверить это мне.

– Надо было предлагать раньше, – возразила Катя. – Но если уж заставил меня мерзнуть ночью, мое сердце требует убийств.

Она закрыла глаза и позволила тени течь сквозь свои пальцы, погладила деревянную рукоять, пустила силу через лезвие. Подобное можно убить подобным. Тень не убьют ни пули, ни ножи, а свет только отпугнет и прогонит на время. Хору научил ее первым делом: глубоко вдохни и представь, как наполняешь силой лезвие. Когда все будет сделано, нож сам поведет тебя.

Некоторые тени шипели, как гремучие змеи. Катя услышала их приближение, напряглась, как кошка перед прыжком, позволила себе несколько мгновений на вдох и ринулась в бой.

Черные когти рассекли воздух справа. Она отскочила, махнула наугад. Мимо.

Удар сзади. Отпрыгнуть. Принять удобную позу. Не позволить себя окружить.

– Обычно я с легкостью сдаю тест, – продолжила Катя, заманивая тени к фонарю: свет прикроет тылы и сделает врага слабее. – Дважды попадала в число стипендиатов. Дрянь! – Она едва увернулась от атаки. Четыре когтя царапнули левую руку. Рукав футболки напитался кровью: – Это пятьдесят учеников, набравших самый высокий балл, и они один семестр учатся бесплатно. А в этот раз я рискую не перевалить за пятьдесят процентов и вылететь. Так-то!

Она бросилась вперед, полоснула ножом по тени. Лезвие вошло глубоко, змеиное шипение стало громче, через пару секунд на землю стекла черная вода и упало восемь пластин – когти тени, единственное, что остается от них после смерти.

Вторая навалилась сбоку, повалила Катю на землю, нависла и зашипела. От нее пахло сладковатой гнилью. Катя перехватила лапу, сморщилась от того, какая та скользкая и липкая, будто запускаешь руку в желе. Сил не хватало. Тень давила ее, и это был лишь вопрос времени – когда ей удастся вонзить когти в руку, потом в грудь, потом в шею, а потом от души поужинать человечиной.

Тень была уже совсем близко. Ее когти щелкали в паре сантиметров от Катиного лица. Воняло невыносимо.

– Хору, – пробормотала Катя сквозь зубы, – давай.

Тень отлетела в сторону. Вместо нее вырос силуэт Хору. Он стоял боком, скаля на тень черные клыки, и глубоко дышал.

Катя поднялась на ноги. Тень зашипела, сделала несколько шагов. Хору набросился и повалил ее на землю. Катя подобрала упавший нож, закрыла глаза, выдохнула. Пустить через него тень: сконцентрироваться и напасть.

Пока тень приходила в себя, Катя рванула к ней, отвела нож к левому плечу, сделала два шага и с силой выпрямила руку. Лезвие прошлось по груди тени. Шипение, гнилой запах и тихий шорох – когти упали на траву…

Катя рухнула следом, распластала руки. Трава была мягкой, прохладной, от тени оставался едва уловимый запах гнили, но и он исчезнет через пару минут. Дышать было тяжело и больно. Катя повернула голову влево, провела рукой по царапинам. Кровь уже запеклась, и на месте ран остались тонкие красные полосы. Ее способностям к восстановлению можно было только позавидовать.

– Регенерация не спасет, если тебе проткнут сердце, – словно угадав ее мысли, заметил Хору. Он встряхнул головой, подпрыгнул на месте, целясь в землю, и растворился в ней.

– Знаю, – пробормотала Катя, – я еще не готова сражаться с двумя. Не успеваю следить.

– Ты бы успевала, если бы не разговаривала, а полностью сосредоточилась на бое.

Хору уже исчез, но Катя слышала его голос.

– Я в курсе, папочка, – начала было она, но замолчала.

Краем глаза она заметила в кустах странное движение. Повернула голову – никого.

– Тебе нужно заниматься усерднее, – настаивал Хору.

Катя поднялась на ноги. Рукав футболки превратился в бахрому.

– Обязательно, но только не на этой неделе, – она принялась счищать с футболки кровь и грязь, – если не подготовлюсь к убойнику, вылечу.

Хору издал что-то среднее между рычанием и кашлем.

– А что мне делать? – начала возмущаться Катя, но тут же остановилась. На лице заиграла улыбка: – Эй, Хору, если мама посадит меня под домашний арест, это помешает выполнению моей важной миссии, так?

Хору заворчал:

– Полагаю, да.

– Значит, я окажу услугу всему миру, если пойду на небольшое нарушение? – Катя наконец оставила футболку в покое и принялась убирать черные пятна с лезвия. – Если куплю ответы на тест, то в этом не будет ничего плохого, потому что все – ради благого дела, так? Класс! – она сунула нож в рюкзак, нацепила его на плечи и пошла домой.

– Я не имел в виду… – начал было Хору. Но Катя уже не слушала.

Если побеждаешь тени, справишься и с этим.

Катя стояла у стены Че Гевары. Обычно после третьего урока все уходили в столовую, так что площадка пустовала. Катя и сама была не прочь подкрепиться, но на что только не пойдешь ради ответов. Сначала ей пришлось уговаривать Гошу, чтобы тот договорился с Кравцовым, теперь ждать Вятского, чтобы при личной встрече убедить, что она не собирается доносить директору. Катя вздохнула: с каких пор преступникам нужно проходить собеседования?

Она оглядела забетонированную площадку: сквозь щели пробивались одуванчики и осока. Вспомнила, как месяц назад ее здесь прижали к стене, а она была совсем слабой и ничего не могла. Теперь она знала и умела намного больше. Месяц тренировок развил инстинкты. Она знала, как обращаться с ножом, как уворачиваться от когтей и бросаться в атаку.

Ветер приносил первые запахи осени: влажный холодный воздух и далекий дым от сожженных листьев.

Катя подошла к мусорному баку, в который ее впечатала тень. Вмятину до сих пор не выровняли, да и кто будет этим заниматься? Отсюда и мусор вывозили раз в месяц. Каждый раз, возвращаясь домой, Катя дергалась, когда замечала карман Анниного рюкзака, торчащий из бака. Надпись баллончиком «ОСТАВЬ ОТБРОСЫ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ» сохранилась с две тысячи четырнадцатого. Краска уже облупилась, но никто и не думал ее замазывать. Катя прикоснулась пальцами к баку, почувствовала вмятину, закрыла глаза, пытаясь вспомнить свои чувства тогда…

– Эй, – позвал голос за спиной, – ты… изучаешь мусорку?

Катя отпрянула от бака. Да уж, отличный способ произвести впечатление – хочу заняться нехорошими делишками. А еще обожаю поглаживать помойные баки. Хобби такое.

Она обернулась и выдавила виноватую улыбку. Вятский смотрел на нее из-под сведенных бровей, прятал руки в карман кожанки, отчего та натягивалась на спине, темные волосы приминала бордовая шапка. И сейчас, глядя на него, Катя, возможно, впервые поняла, почему многим он так нравится. Вятскому было далеко до красавца – непропорционально крупные плечи, длинная шея, острый кадык и грубоватое лицо. Но он казался взрослее и серьезнее остальных.

Катя привыкла относиться к нему как к избалованному сынку папаши – полковника полиции, который у любого ассоциировался только с двумя словами: «взятки» и «некомпетентность». Она думала, что будет общаться с ним, как с неизбежным злом. Что-то вроде сражения с тенями или ответа у доски. Но сейчас под его пристальным взглядом Катя растерялась.

– Ты отличница? – спросил Вятский хмуро. – Похожа на отличницу.

Из его уст это звучало далеко не как комплимент, и Кате против воли захотелось пригладить волосы… или растрепать? Да откуда она знала, как надо выглядеть, чтобы сойти в этой компании за свою?

– Хорошистка, – отозвалась она, – то есть была хорошисткой до этого года. Сейчас совсем нет времени на учебу, так что я просто хочу набрать больше пятидесяти. Вот так рушатся мечты о приличном вузе, – добавила она зачем-то.

– В вузах тоже все покупают, – пожал он плечами.

Катя могла только кивнуть.

– И именно поэтому я не доверяю врачам. И экономистам. И политикам. И людям вообще, – добавила она, успев подумать, что мысль завела ее куда-то не туда. Но Вятский только усмехнулся.

– Так как тебя зовут?

Катя замерла. Голова закружилась, как будто что-то с силой толкнуло в затылок. Она уже знала это чувство. Испытала, когда впервые ощутила близость тени. Позднее это чувство должно было возвращаться, но у Кати не получалось. А теперь оно пришло само собой.

Тень рядом со школой? Среди дня? Это было как минимум странно.

Катя вспомнила, чему учил ее Хору: расслабиться и довериться инстинктам. Даже днем, когда светит солнце, есть тень. Надо только суметь отыскать ее. Тени от облаков, от стен, от людей, все они – тонкие тропинки. Через них можно заглянуть туда, где у Кати есть реальная сила. Она сосредоточилась, представила, что поднимает лежащие на земле тени, что они обретают объем и она может видеть сквозь них, словно подглядывая через замочную скважину.

Все стало на несколько тонов темнее, будто Катя держала пленку перед глазами. Она огляделась: в направлении леса в воздухе чувствовался грязный скрюченный ком.

Катя мысленно позвала Хору, но он не ответил. Днем, при свете, у него было мало сил.

– Эй! – Вятский пощелкал перед ней пальцами. – Собираешься отвечать?

– А? – Она моргнула. – Катя… Макарова Катя. Десятый «А» класс. Что-то еще? – она спросила абсолютно искренне, потому что прослушала вопрос, но Вятский только усмехнулся.

– Котик, значит, – пробормотал он, – мило.

Катя даже не сразу поняла, почему котик. Ей, честно говоря, было не до того. Звуки стали далекими, голос доносился будто через трубу.

Вятский достал сигарету.

– Не против?

Катя была против, но не нашла сил возразить, и он закурил.

– Мы ведь не идиоты? – он заглянул ей прямо в лицо, и Катя кивнула. – Если все напишут тест одинаково, Медведь догадается и заставит пересдавать, – Вятский выпустил дым, – поэтому мы сами подготовили разные варианты. Изменили ответы, чтобы не попасться.

Катя кивнула.

– Расценки такие, – продолжил он, – пять тысяч за проходной балл. Получишь от пятидесяти пяти до шестидесяти. За восемьдесят пять – девяносто баллов – десять тысяч. Или плати двадцать и получишь все ответы. Есть условия, – добавил Вятский, прежде чем Катя ответила, – ты платишь, мы даем список. Все, что от тебя требуется, – заучить буквы и написать правильно. Справишься?

Она кивнула. Плотный сгусток тени вдалеке слегка подрагивал, но не двигался. Тень днем? Разве это возможно?

– Не брать с собой шпор, – добавил Вятский, – если хоть кто-то попадется, все провалится.

Катя сощурилась. Сгусток не собирался исчезать. Что-то было там, в лесу, и ей нужно было это выяснить.

– И самое главное, – он снова затянулся, – если расскажешь кому-нибудь из учителей, тебе будет очень и очень плохо. Все устраивает? – Он стряхнул пепел на землю.

– Хорошо, – отозвалась Катя, даже не посмотрев на него, – принесу деньги завтра. Пять тысяч.

Она рванула вперед, поддаваясь предчувствию, и даже не заметила, как толкнула его плечом.

Он проводил ее взглядом, бросил сигарету в контейнер и крикнул вдогонку:

– Эй, котик, аккуратнее!

Задний двор школы упирался в небольшой, но густой лес, через который можно было спуститься к Белой речке. Ученики часто распивали там пиво или просто зависали от нечего делать. Но сейчас Катя не чувствовала никого. Только странный сверхъестественный сгусток энергии.

Она все еще была плоха в концентрации и считывании энергетических потоков, но даже так чувствовала: впереди ее ждет нечто крайне неприятное.

Катя направлялась в самую гущу леса, раздвигая ветки тополей и лип. Она шла то по примятой траве, то по тропинке, которую протоптали ученики. В детстве Катя и Гоша любили здесь гулять, забираться на деревья, разбивать шалаши. У них даже были собственные деревья – они ключами выцарапывали имена. Однажды он притащил папин охотничий бинокль, и они почти целый день сидели на верхних ветках и следили через окна за директором.

Но теперь все здесь было по-другому. Лес был пропитан знакомым легким запахом гнили. Катя стянула рюкзак, чтобы проще было достать нож, не охотничий, а небольшой перочинный – это все, что она могла позволить себе в школе.

– Хору, мне кажется, здесь тень, – проговорила она себе под нос.

Хору не отвечал. С ним было трудно связываться днем, как будто что-то создавало помехи. Что ж, видимо, придется справляться самой.

Здесь. Совсем близко. Катя раздвинула ветки, дернулась вперед, выбросила руку с ножом и замерла.

На земле лежала девочка лет четырнадцати. Ее руки были раскинуты, а земля вокруг головы стала влажной и темной. Над ней нависал бесформенный силуэт – синие джинсы и белая толстовка с натянутым капюшоном. Со спины невозможно было определить ни возраст, ни пол человека. Но он склонялся над девочкой.

Катя замерла.

Человек в белой толстовке немного повернулся. Катя все еще не видела лица, но заметила длинные черные волосы, рукав закрывал руку до костяшек, торчали только тонкие пальцы, и они держали нож.

Катя крепче ухватилась за оружие.

Нож! Под белой толстовкой скрывалась девушка, и, судя по оружию в руке, намерения у нее были не самые дружелюбные.

Катя приготовилась к бою, но девушка вскрикнула и рванула прочь. Катя сделала несколько шагов за ней, но остановилась. Она посмотрела на девочку.

Ее волосы рассыпались светлым ореолом. Справа, где текла кровь, они намокли, потяжелели и стали рыжеватыми.

Катя вспомнила про девушку в толстовке.

Про отпечатки.

Про оказание первой помощи.

Про силу, которая привела ее сюда.

И после всех промелькнувших в голове мыслей, резких, как удар ножа, она смогла сказать себе только одно: нужно сделать вдох.

Она никогда не сталкивалась с таким. И не думала, что столкнется. То есть… разве можно быть к этому готовой?

Катя медленно двинулась в сторону девочки. Нож все еще держала в руке. Она шла напряженно, как хищник перед атакой. Уговаривала себя расслабиться и поторопиться. Если девочка жива, на счету каждая секунда. Она сглотнула. Если…

Она осторожно присела, отыскивая где-то в глубинах памяти правила. Сначала проверить пульс. Кажется, так делают в фильмах. Кажется, для этого кладут руку на запястье…

Катя убрала нож, потянулась к руке…

Что-то дернулось!

Она отпрыгнула быстрее, чем успела сообразить. Внутренности сдавило ледяным ужасом. Но только на пару мгновений. Потом Катя поняла, что произошло. И ужас сменился облегчением.

Девочка пошевелила рукой. Потом еще раз. Пальцы с красным лаком на коротких ногтях очень медленно согнулись. Что-то похожее на кашель вырвалось из ее горла, разорвало тишину. Катя услышала собственное дыхание и глухие, отдающиеся в шее удары сердца.

Девочка открыла глаза. Взгляд был немного потерянным, в солнечным свете серая радужка едва отдавала голубым. Девочка поежилась, сморщилась, моргнула, закряхтела и с трудом выдавила:

– Я, кажется, упала.

– Ты даже не представляешь как, – выдохнула Катя, стараясь не смотреть на запекшуюся кровь и не думать про незнакомку с ножом. Она поднялась на ноги и протянула руку. – Сможешь дойти до медпункта? Добрый доктор придумает, как тебе помочь.

Катя подхватила девочку под руки и повела в школу.

Нож пришлось убрать. Катя всю дорогу оглядывалась по сторонам. Она чувствовала, она готова была поспорить, что за ними наблюдают, но не могла оставить раненую девочку.

– Как тебя зовут? – спросила она, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Маша, – ноги у девочки подкашивались. – Что произошло?

– Я надеялась, ты мне скажешь, – белая тень промелькнула за кустами, – что ты помнишь?

Маша вдруг остановилась и уставилась на Катю. Ее глаза на свету казались почти прозрачными. Красивые светло-голубые глаза.

– Я упала, – сказала она, – больше ничего.

Катя повела ее дальше. Она пыталась понять, что именно случилось. Почему Маша оказалась на земле с разбитой головой? И как это связано с девушкой?

«Стоп, – сказала она себе, – с какой девушкой?» Сознание окутывал туман. Катя пыталась бороться. Она должна выхватить это ускользающее воспоминание и зафиксировать.

Капюшон. Девушка. Нож. Не она ли преследовала Катю во время охоты? И преследовала ли? Катя встряхнула головой. Стоило подумать о девушке, и мысли путались, смешивались и куда-то убегали. Это было как минимум ненормально.

Ей обязательно придется разобраться с этим. Но для начала нужно помочь Маше.

Николай Владимирович принял пациентку с беззаботным видом:

– Ох уж эти блондинки, – он снял со шкафчика перекись, налил на вату и аккуратно протер висок, – вечно где-нибудь заблудятся, споткнутся, а мне потом выписывай направления на рентгены.

Сквозь приоткрытое окно влетала пыль, стальные приборы блестели на солнце: стетоскоп, щипцы, ножницы.

Маша осматривалась в кабинете, словно видела его впервые. Она поджала губы и с интересом посмотрела на доктора снизу вверх.

– У вас очень заботливые руки, – она сморщилась, когда доктор раздвинул волосы, чтобы обработать ранку на голове.

Доктор усмехнулся, протер еще раз и выбросил ватку в корзину. В кабинете звучала уже знакомая Кате песня:

И я покажу тебе дорогу, по которой нужно следовать.

До завтра ты в безопасности.

– Выглядит не страшно, – бодро заверил Николай Владимирович. – Как себя чувствуешь?

Маша провела рукой по лицу и шее.

– Лучше не бывает, – она едва заметно улыбнулась, – вы не могли бы открыть окно пошире? Хочу подышать.

– Любой каприз клиента. – Николай Владимирович открыл створку, и Маша подставила лицо ворвавшемуся ветру. Катя подумала, что Маша ведет себя как-то странно. Но для человека с амнезией, пусть даже кратковременной, держалась она неплохо. Сама Катя сидела на кушетке с градусником под мышкой и отчаянно ерзала, стараясь поднять температуру. Иногда она обрывала себя: стоп, ты должна думать не об этом. Девушка с ножом, помнишь?

Но чем больше проходило времени, тем менее важной казалась эта девушка. Это было похоже на сон, который медленно оттеснялся реальностью.

– Сколько, говоришь, ты пролежала без сознания? – Доктор сел за стол и принялся что-то набирать в ноутбуке.

– Не знаю, – пожала плечами Маша, – не помню.

Доктор присвистнул.

– Тогда лучше связаться с родителями. Скорее всего, у тебя шок, и все-таки…

Он повернулся к Кате:

– Макарова, доставай градусник и дуй на уроки. Температура у тебя явно в норме.

Катя поджала губы, изучая результаты своих стараний: ртуть замерла на отметке тридцать шесть и шесть.

– Черт, – пробормотала она, поднимаясь, – когда-нибудь это должно сработать.

– Молодец, что нашла и помогла ей, – он потрепал ее по волосам, и Катя съежилась и улыбнулась одновременно.

– Просто повезло, – пробормотала она и поспешила выскочить из кабинета. О девушке с ножом думать совсем не хотелось.

Николай Владимирович повернулся к Маше:

– А ты пока иди домой и поспи. Завтра в больницу, сделаешь рентген. Даже если будешь чувствовать себя нормально, – он отвернулся, чтобы поправить штору, – лучше на всякий случай…

Что-то рассекло воздух.

Солнечный блик упал на его правую щеку, штора вздрогнула от порыва ветра, и что-то блеснуло перед глазами. Маша стояла перед ним с вытянутой рукой. Грязной ладонью она зажимала ножницы для нарезки бинтов. Они были раскрыты, и на лезвии алела свежая кровь.

Острая полоса боли прошла по его груди. Халат разодрало, на зелено-голубой ткани проступили красные пятна. Николай Владимирович отшатнулся, уставился на Машу, она на него. Глаза сверкнули голубым, тонкие губы приоткрылись, изо рта вылетел зеленый дым, крутанулся и врезался ему в грудь. Кровь зашипела, словно от перекиси.

Ветер раздувал шторы, в окно залетала пыль, почти невидные крошечные точки играли на свету, опускаясь на стопки бумаг на столе и на подоконник с завядшим, похожим на грушу, кактусом. Мэтт Уолст выводил из колонки слегка металлическим голосом:

Глава 3 Демон и ведьма

Катя уворачивалась от молотящих лап тени. Она держала полусогнутой рукой нож, но не нападала, а только отпрыгивала и отпрыгивала, уводя тень в чащу.

Еще несколько шагов, и Хору выскочил из земли, свалил тень, прижал лапами плечи. Катя навалилась сверху, собралась с силами и воткнула нож тени в грудь. Та исчезла, как будто ее никогда не было. Только Хору стоял, глубоко дыша, его глаза сияли желтым.

Катя выдохнула, стянула с плеч рюкзак и сунула туда нож. Это был трудный бой. Трудный, потому что впервые она по-настоящему спасала чью-то жизнь.

В нескольких метрах на земле лежала женщина лет тридцати. Она во все глаза смотрела то на Катю, то на Хору. Ее губы тряслись. Да и как могло быть иначе! Несколько секунд назад монстр навис над ней и уже замахнулся лапой. Катя успела буквально в последний момент.

Им было не до отработки приемов. Но они справились. Справились, и это было самое главное!

Девушка с трудом поднялась и стала трясущимися руками собирать вещи в сумочку. Наверное, просто от шока. Катя стряхнула налипшую на куртку грязь.

– Эй, – позвала она запыхавшимся голосом, – как насчет фото на память? Вы первый человек, которому я спасла жизнь. Это нужно поставить в рамочку…

Она замолчала, потому что услышала гулкое ворчание Хору.

«Она напугана», – пробасил голос в ее голове.

Катя хмыкнула. Можно подумать, она сама не испугалась. Она только что чуть не стала свидетелем смерти. Еще бы немного…

– Не обращайте внимания, – она подняла выкатившийся из сумочки блеск для губ и протянула девушке, – у меня просто такое чувство юмора. Я не имела в виду фото на самом деле. Я вообще не люблю фотографироваться. Тем более, – она поправила растрепанные волосы, – в таком виде.

Женщина отпрянула. Шок в долю секунды сменился яростью, и Катя отчетливо прочитала ее мысли. Пошел этот цирк к черту! Она подобрала сумочку и рванула в сторону «Молочного пузыря» так быстро, как только позволяли каблуки.

– Эй, подождите! – бросила Катя вдогонку. Женщина оглянулась, ее губы были плотно сжаты. – Понимаю, сейчас не время, но не могли бы вы оценить мои действия по шкале от одного до десяти?

Когда женщина ответила что-то между фырканьем и матом и исчезла из виду, Катя поджала губы.

– Но мне это нужно, чтобы оценить свои силы, – пробормотала она. – Знаешь, Хору, спасать людей, оказывается, очень неблагодарное дело.

– Думаю, она благодарна, просто ей сложно осознать, что произошло.

Катя закатила глаза. Хору: привычка наставлять – сто, чувство юмора – ноль, если не ушло в минус. Она дошла до озера, уселась на траву – лунная дорожка немного дрожала, – стянула рюкзак и достала завернутый в пленку сэндвич.

– Драки отнимают все силы. Думаю, ни одна тренировка в спортзале так не выматывает, – Катя отхватила здоровенный кусок и продолжила с набитым ртом: – Впрочем, мне-то откуда знать?

– Ты стала действовать увереннее, – заметил Хору. Катя пожала плечами.

– Думаю, я просто привыкаю. Тени, монстры, надоедливые наставники. Можно ныть по этому поводу неделю, две, но в конце концов привыкаешь. К тому же, я все лучше чувствую силу. Сегодня с ее помощью я смогла найти девочку без сознания.

– То есть? – спросил Хору.

Катя отгрызла еще кусок сэндвича.

– Не знаю, я просто почувствовала какое-то уплотнение в тени, а потом… – она нахмурилась. – Если честно, я плохо помню, что было потом. Я пошла к уплотнению и увидела девочку из нашей школы. Она упала и разбила голову. Кажется, там был еще кто-то, но я не особо заметила.

– Это странно, – отозвался Хору задумчиво.

– Я была в шоке, – пояснила Катя, – я действительно боялась, что она мертва.

– Даже если так, через тень нельзя почувствовать чужую травму, если к этому не примешана магия.

Катя пожала плечами. Она проглотила остатки сэндвича и немного помолчала, пережевывая. И медленно проговорила, глядя на гладь озера:

– Откуда мне знать, ты ведь ничего не хочешь рассказывать о моих способностях.

Ночью у воды всегда было спокойно. В такие моменты Катя почти наслаждалась патрулированием. В конце концов, после всего, что с ней происходило, не так уж это и плохо – убивать тени и знать, что можешь за себя постоять. Сегодня она чувствовала себя сильной и полезной.

Она смотрела на гладь озера и полоску лунного света и думала об отце. Интересно, отец так же бродил по ночам с ножом и спасал чьи-то жизни?

Хору не любил о нем говорить. Каждый раз, когда Катя заводила разговор, он щетинился и всем видом показывал, что не собирается рассказывать ни-ког-да. Конечно, она могла бы схватить его за шкуру и держать, пока не ответит, но у ее наставника было одно отвратительное свойство. В любую секунду он мог просто нырнуть в пол или войти в стену и исчезнуть.

Он говорил, что таким образом перемещается в Мало. И… собственно, это было все, что Кате удалось узнать за почти месяц тренировок. Учитывая характер Хору, это был прогресс. Может, лет через двадцать – тридцать…

Что-то ударило в спину. Катя напряглась. Тень за ее спиной вздрогнула так сильно, что будто ударила Катю в спину. Если тень была водой, то что-то только что вынырнуло из самой ее глубины. Катя сглотнула. Судя по ощущениям, вынырнуло что-то действительно огромное.

Пару секунд она сидела, не решаясь повернуться. Слышала только, как дернулся за ее спиной Хору, как из его груди по берегу разносилось глубокое, бурлящее рычание.

– Хорошая ночь, охотник, – сказал чей-то хриплый тягучий голос.

Голос Кате не понравился. Как и ощущение, пронзившее все ее тело. Она медленно обернулась, надеясь, что увиденное окажется не таким страшным, как рисовало воображение.

Только размашистый клен в ореоле желтой и рыжей листвы. Часть листьев уже опадала и устилала берег. Воздух под деревом слегка искажался, но больше Катя ничего не заметила…

Еще один удар. Как будто большое сердце стучало где-то из-под дерева. Воздух дрогнул, потемнел. Миг, и словно из ниоткуда проявился силуэт. Белый сгорбленный человек в черном костюме. Он сидел, опираясь на ствол дерева. Его длинные ноги растянулись по земле, трава вокруг пожухла и почернела, листья скукожились. Катя почему-то подумала о жарящихся под лупой муравьях… И подумала, что будь у него лупа, он бы использовал ее только для этого.

Чтобы убивать.

Незнакомец медленно поднялся, поправил черный костюм и золотой зажим в виде змеи на галстуке. Поднял на Катю глаза – белые, как у слепых, и улыбнулся, обнажив зубы: все, как один, острые клыки, так что рот напоминал скорее пасть акулы. И все равно улыбка вышла вычурно вежливой, будто ее хозяин играл в лорда. Или хотел быть лордом. Катя почему-то не сомневалась, что власть по вкусу его острым зубам.

Хору выгнул спину. Катя потянулась к ножу, но человек (демон, поправила себя Катя, Хору называл таких демонами) со смехом отмахнулся.

– Не нужно, – от его голоса воздух вокруг завибрировал, – вы не сможете меня достать. Формально я даже не здесь. Пока что, – добавил он, глядя на луну.

Хору отступил на шаг. И темнота снова ударила. Катю будто сшибало невидимой волной. Она еле удержалась на ногах. Теперь незнакомец выглядел еще более… материальным.

«Он скоро будет здесь, – пронеслась мысль и сразу за ней: – Он убьет меня».

– Образ, – сказал Хору. Катя вспомнила, что он называл образом и свою тень на стене. Тогда он существовал только на плоскости. Но этот человек казался объемным. Хоть и немного призрачным. Катя не могла избавиться от чувства, что знала его. И от чувства, что лучше бы не знала.

Человек бросил взгляд на скукожившиеся под ним листья и выдохнул. Он посмотрел на лес, где Катя несколько минут назад устроила погоню за тенями. Обвел взглядом озеро, берег, всмотрелся в даль, туда, где за парковыми деревьями торчали плоские крыши домов.

– Зеленая Гора, – пробормотал он, вставая на ноги, – какая ирония – начинать там, где закончил.

– Начинать что? – тихо спросила Катя.

Незнакомец сосредоточил на ней взгляд. Катя считала это даже по совершенно белым глазам.

– Уничтожение мира, конечно, – он потянулся, – но не надо переживать, охотник. Я, конечно, не буду торопиться. Для начала сосредоточимся на том, чтобы выбраться.

Чернота снова толкнула. Катя представила, как это существо выкарабкивается откуда-то из другой реальности. Сколько времени ему понадобится, чтобы убить ее? Протянет ли она хоть минуту?

– Не думал, что смогу найти путь через охотника, – демон снова посмотрел на нее. Катя заметила черноту в белых глазах, чернота клубилась, как дым. – Ты, наверное, родственница Виктора? Ты много думаешь о нем во снах.

Катя смотрела на его хищный оскал и пыталась собраться с мыслями. Он знает про ее сны? Как, если она сама не знает?

Ее сны – причина его появления? Она виновата?

«Помнишь, как я выходил из стены?» – раздался в голове голос Хору. Его бас так неожиданно ворвался в мысли Кати, что она отшатнулась и чуть не упала. Но смогла удержаться в последний момент и даже воспользовалась моментом, чтобы удобнее перехватить нож.

«Это то, что он делает сейчас», – продолжил Хору у нее в голове. Катя вспомнила, как он выходил из стены в арке, когда она еще ничего о нем не знала. Позже Хору объяснил: ему было трудно из-за дневного света. Ночью выходы давались намного проще. Он буквально выпрыгивал из ниоткуда.

«Ему будет сложно выйти, – продолжил Хору, – мы должны этим воспользоваться».

– Я надеялся, ты мертв, – сказал он вслух. Теперь он скалился, и для Кати это был знак – держать нож наготове.

Незнакомец отмахнулся.

– Смерть – только формальность, – сказал он с хищной ухмылкой.

Хору зарычал. Но рык вызвал у демона только усмешку.

– И почему ты не рассказал ей о Викторе? – он стоял на месте, опустив руки, не двигаясь, даже не моргая. Только с трудом шевелил губами. – Каждый ребенок имеет право знать.

Понимаешь, дитя, – обратился он к Кате, глядя куда-то вдаль, – последнее, что я помню, как мы вместе опускались в корень Мало. Как бы объяснить попроще? Ты когда-нибудь попадала в ад?

Катя вспомнила уроки по технике безопасности и пожала плечами.

– Тебя рвет на куски, – продолжал демон, – разбирает на атомы, ты чувствуешь каждую крупицу тела, и она воет от жуткой боли. Ты не знаешь, кто ты, что ты, зачем. Но это не мешает чувствовать боль. Бесконечно. Это случилось и со мной, но я выбрался. А вот твой отец, судя по тому, что сила охотника передалась тебе, остался там навсегда. И я бы мог сказать, что мне жаль, но не хочется начинать новую жизнь с вранья. Надеюсь, я не слишком испортил тебе настроение?

Катя не ответила. Она не могла до конца осознать слова демона и, честно говоря, не хотела. Бывает правда, которую лучше вообще не знать.

Он продолжал стоять, вглядываясь в какую-то точку над ее головой. Катя продолжала сжимать в руке нож, Хору – скалить зубы. Бесконечная статичная картина.

«Он скоро выйдет из образа, – сказал Хору в голове Кати, – в этот момент он будет наиболее уязвим».

«Что я должна делать?» – Катя толкнула вопрос так, чтобы Хору услышал. Теперь она была рада, что он часами заставлял ее изучать эту технику.

Она почувствовала еще один толчок. Лицо человека исказила гримаса боли. Судя по всему, где-то там, в Мало, он прилагал немалые усилия, чтобы выбраться.

«Я отброшу его так далеко, как только смогу, – продолжал Хору, – но если однажды он нашел выход через твои сны, то сделает это снова. Через месяц или два, но он вернется. Ты должна защититься от этого».

Вот теперь-то он, наконец, решил говорить откровенно. Тень вокруг демона начинала бурлить.

«Тебе нужно найти того, кто сможет научить тебя контролю или даст амулет».

Катя расслабила пальцы и снова сжала рукоять. Ее ладонь вспотела. Не очень-то хорошо для предстоящей битвы. Она сощурилась и отвела взгляд.

За кустами промелькнуло что-то белое. Кто-то белый. Это пятно показалось знакомым, но Катя никак не могла вспомнить, с чем оно связано.

Она встряхнула головой. Неважно. Для начала выжить.

_{Хору зарычал, готовясь.}

_{«В пещере на горе есть ведьмы, – продолжил он, – они могут научить тебя. Но они потребуют плату. Иди к ним только в крайнем случае. Помни, у тебя есть несколько недель, чтобы найти другое решение».}

_{И только в этот момент Катя поняла.}

_{«Погоди, ты не собираешься мне помогать?»}

_{«Я толкну его в Мало. Если повезет, мне удастся вернуться. Тогда я сам помогу тебе найти ведьму».}

_{«А если нет?»}

_{Хору не стал отвечать.}

_{Катя сглотнула.}

_{«Сколько будет длиться момент его слабости?»}

_{«Минуту, не больше, следи за его взглядом. Достаточно скоро… он уже не говорит…»}

Человек, и правда, теперь стоял неподвижно, напоминая манекен. Катя воспользовалась моментом, чтобы разобраться в механизме образов. Ей представилось, что таинственное Мало – огромное пространство, вроде подземных канализаций. Судя по запаху выходящих из него теней, Катя была не так уж и далека от истины.

Выходило, что образ – это что-то наподобие перископа и сигнального фонаря одновременно. Сначала человек в черном создал его, чтобы оглядеться и оценить обстановку. Он говорил что-то о тропах, так что, возможно, он толкал вперед сразу несколько образов. Может быть, тысячи, пока не нашел «люк». А теперь он сам двигался к нему, чтобы выбраться в этот мир из вонючей канализации Мало.

«Сейчас!»

Хору бросился вперед. Катя помнила его слова, но решила: поддержка не будет лишней. И она оказалась права: первый удар Хору пришелся мимо.

Демон ускользнул, когти едва зацепили его пиджак. Он ухватил Хору за лапу и с силой ударил о землю. По высохшей и жухлой траве пробежала черная волна. Катя едва заметила ее. Она рванула, нацелив нож врагу в грудь, но, едва попав на черную землю, почувствовала тяжесть.

Ей словно приходилось двигаться в толще воды. Движения стали медленными и неправильными. Она нацелилась в грудь, а ее рука все летела и летела к цели. Все происходило так медленно, что Катя начала сомневаться в собственных силах, открыла брешь, сквозь которую ворвался поток мыслей.

Как будто голоса всего мира кричали, что она не справится.

В следующий миг Катя уже лежала на земле и снизу вверх смотрела на нависшего над ней демона.

Она отползла на полшага, стараясь собраться с мыслями. Нож лежал где-то далеко в грязи. Так же, как лежал и Хору. Так же, как теперь лежала она. Прошло меньше десяти секунд, а они уже проиграли. Над ней нависал противник, который только что вышел из собственного образа. Который, по словам Хору, был еще слаб и чувствовал боль. Но даже с таким они ничего не могли сделать.

Демон встал на колени. Его руки легли на ее шею. Это движение было почти заботливым.

– Мне жаль, что приходится убить тебя, – его голос разнесся по лесу гулким эхом. Или это у нее в ушах звенело? – Но у меня не хватило бы времени сделать все как положено. Да-а-а-а, – протянул демон, и его пальцы надавили на шею, – думаю, придется пока поступить так.

Его пальцы были тонкими и сильными. Катя пыталась сделать вдох и все ждала, когда услышит хруст: казалось, он вот-вот сломает ей кости. Но он, кажется, знал, как правильно надавить, чтобы растянуть страдания.

Перед глазами все поплыло. Желтые пятна листьев, луна, черное небо, белое пятно за спиной демона…

Катя попыталась сосредоточиться на пятне, но теперь все стало серым. Горло жгло и чесалось, в ушах звенело. И вдруг – на пару мгновений – хватка Мормары ослабла. Его словно что-то толкнуло. Катя не знала почему, но не собиралась жаловаться.

Она оттолкнулась – нож был слишком далеко, чтобы добраться. Заметила растерянный взгляд демона. За его спиной Хору, шатаясь, только вставал на ноги. Значит, не он отвлек врага. Тогда кто?

Демон снова навалился.

Катя нащупала левой рукой ветку и что было сил ткнула ему в лицо. Демон дернулся, и Хору сбил его. Катя перевернулась на бок и закашлялась. Глаза застилали слезы. Она заставила себя – через боль в горле – сделать несколько вдохов. И услышала голос демона:

– Все равно я найду тебя.

Кате было не до того. Она чувствовала, что задохнется. Или что ее стошнит. Или разорвет от внезапного избытка кислорода.

А скорее всего, все сразу.

Через несколько бесконечных мгновений она смогла сосредоточить взгляд, но заметила только что-то черное, растворяющееся в земле.

Хору все-таки удалось столкнуть демона. Но что это значило для нее? Что вообще все это значит?

Катя ползком добралась до ножа, схватила его, доползла до дерева – того самого, где увидела демона впервые, прижалась к его стволу и наконец принялась дышать по-настоящему.

Она чувствовала, что только что соприкоснулась с огромной силой. Эта сила подобралась к ней однажды и наверняка повторит попытку. И что дальше?

Катя сглотнула.

Так или иначе, пока самое страшное было позади. Демон ушел. И Хору сказал – теперь у нее есть несколько месяцев, чтобы найти ведьму и получить амулет.

Всего-то.

Глава 4 Пещера ведьм

– Я мерзну, – сказала Ангаль, сложив руки под грудью, – закрой окно.

Дождь усилился и теперь заливал не только подоконник, но и линолеум медицинского кабинета. Его запах причудливо смешивался с запахом бинтов и стойким, въевшимся – лекарств. Ветер дул нещадно, часть бумаг улетела. Доктор собрал, сложил неровной стопкой и придавил подставкой для карандашей.

– Ты сама хотела свежего воздуха.

Он поднялся, подошел к зеркалу и внимательно изучил лицо: поочередно раскрыл пальцами оба глаза, провел вдоль линии губ и по подбородку. Пришлось надевать новый халат. Старый был разодран и измазан кровью. Ангаль смотрела на него не отрываясь.