Тень и реальность

Слово шабда встречается в Упанишадах, «Веданта-сутре», «Шримад-Бхагаватам», «Махабхарате» и многих других древних санскритских текстах. Его основное значение — «звук» или «голос». Шабда есть вибрация элемента акаши, эфира, или, по-другому, неба.

Понять эту концепцию несложно. Образованные люди знают, что эфир — это среда, в которой распространяются не только звуковые волны слышимого диапазона, но также радиоволны, световое излучение, космические лучи и другие сигналы, имеющие волновую природу. Хотя современная наука, в отличие от ведической, не считает эфир или пространство материальным элементом, она признает, что пространство — это не «пустота», а скорее «море энергии, в котором плаваем мы и все остальное во Вселенной»[106]. Некоторые ученые допускают существование некой фундаментальной вибрации, которая пронизывает всю Вселенную, обеспечивая целостность материи[107]. Такая фундаментальная вибрация действительно существует. Это Веда, берущая начало в духовном мире.

Йога духовного звука

Материальный звук дает начало материальному существованию, а духовный звук помогает освободиться от материального существования:

Могущество, которым наделен духовный звук, позволяет с помощью слов передать трансцендентные свойства Вайкунтхи, духовного мира (вачамси вайкунтха-гунануварнане)[110]. Как предметы материального мира созданы тремя гунами, или материальными качествами (благостью, страстью и невежеством), так и Вайкунтха, или духовный мир, создан тремя качествами, только эти качества трансцендентны: сач-чид-ананда — вечность, знание и блаженство[111].

Одни ведические писания обращают наш слух к сат, вечному Абсолюту (Брахману), в котором покоятся все живые существа и материя. Другие писания повествуют о сач-чит, Сверхдуше (Параматме), которая управляет материальной и духовной энергией в Брахмане. Но наиболее сокровенные писания Вед рассказывают о сач-чид-ананда-виграхе, вечности, познаваемой в Ее изначальной блаженной форме (в форме Бхагавана)[112]. Могущество, заложенное в этом звуке, есть Сам Верховный Господь Кришна, как Он говорит в «Бхагавад-гите» (7.1):

Здесь Кришна говорит о пяти результатах, к которым приводит слушание Его речей: 1) человек утверждается в йоге (йога-юнджан); 2) сознание человека находит прибежище в Нем (мат-ашраях); 3) разум привязывается к Нему (яйи асакта-манах); 4) все сомнения полностью рассеиваются (асамшаям самаграм) и 5) человек полностью постигает Кришну (мам ятха гьясьяси).

Йога описана в «Бхагавад-гите» (5.11) как кайена манаса буддхья кевалаир индрияир апи — состояние, в котором все функции тела, ума интеллекта и чувств человека полностью очищены. В чистом состоянии (кевала) сознание преодолевает барьер ложных материальных ощущений, чтобы найти прибежище в причине всех причин, Господе Кришне. Покровительство Кришны не есть некая умозрительная концепция, которую ум может позднее отринуть. Воистину единственным истинным счастьем для очищенного от материальной скверны ума является трансцендентное сияние святого имени Господа, Его образа, качеств, игр и отношений. Когда человек полностью постигает Господа, невежество и связанные с ним сомнения исчезают. И все это достигается путем восприятия звука, пронизанного духовной энергией Кришны. Поэтому Кришну иногда называют шрутекшита — «тот, кого можно увидеть посредством ушей»[113]. Если мы не видим Господа, то это потому, что не слышим Его. А не слышим мы Его потому, что наши желания нечисты:

Небо в лотосе сердца

В комментарии к «Шримад-Бхагаватам» (1.3.1) Шрила Прабхупада так описывает местоположение материального неба:

Потом Господь Маха-Вишну входит в каждую вселенную в виде Гарбходакашайи Вишну. «Шримад-Бхагаватам» (3.5.6) описывает это так:

Здесь сердцем (гуха) названо пространство, или небо (кхе), заключенное в оболочке Вселенной. В других стихах говорится о том, что это космическое пространство пронизано праной, одним из проявлений Самого Господа. Прана, или изначальная жизненная сила, вибрирует, и эти колебания распространяются во всех направлениях в виде ведического звука, созданного разумом Господа[115].

В «Чхандогья-упанишад» (8.1.1) говорится о малом небе внутри лотосоподобного дворца, расположенного в большом городе (дахаро ‘сминн антаракашах). Объясняя это, Шрила Баладева Видьябхушана говорит, что большой город — это тело человека, поклоняющегося Господу, лотосный дворец — сердце, а малое небо — Сверхдуша[116]. Таким образом, человеческое тело является микрокосмом. Небо в сердце тела, как вселенское небо, постоянно пронизано звуком, шабдой. Джива, частичка духа, которая представляет собой чистую личность каждого живого существа (индивидуальную душу), плавает в вибрирующей пране этого неба.

Когда джива не поклоняется Господу, сердце становится местом обитания камы (вожделения). «Риг-веда» говорит о том, до сотворения мира материального кама была изначальным семенем ума[117]. Господь Кришна говорит Уддхаве, что именно вожделение мешает душе постичь Господа в сердце. А когда знание о Господе в сердце утрачено, вместе с ним утрачивается и знание о том, что Кришна является источником мироздания и что мироздание неотлично от Него[118].

Для описания порочности невежественных джив Нарада Муни пользуется термином свабхава-ракта, что значит "склонность к наслаждению". Он предупреждает, что когда они находятся в этом состоянии, ведическая вибрация привлекает их неправильным образом[119]. Они получают ее преломленной через ложное эго, а не от изначального духовного учителя, Господа в сердце. Эгоистическая шабда — источник материального звука, который порождает все объекты материальной собственности.

Ложное эго создано пракрити, материальной природой. Пребывая в сердце каждого вместе с Господом и дживой, пракрити-таттва всегда готова выполнить волю Господа. Когда индивидуальная душа хочет наслаждаться независимо от Кришны, пракрити-таттва начинает руководить индивидуальной душой через посредство ложного эго. Ее конечная цель — вернуть душу обратно к лотосным стопам Господа, сделав ее жизнь чрезвычайно трудной. Поэтому ее называют Дургой (дур — «трудный»; га — «идти»).

Пленив дживу, ложное эго трансформируется в ум[120]. Аспект вигьяна-рупены ума, способность рассуждать и взвешивать — это разум (интеллект)[121]. Ложное эго, ум и интеллект образуют тонкое тело живого существа. Затем идут осязание, зрение, чувство вкуса и обоняние. Так под влиянием материальной природы джива, парящая в небе сердца, осознает грубое тело и то, что воспринимается пятью органами чувств, осуществляя свои желания.

Но основой всего этого является воля Господа, шабда-брахма, проявляющаяся в чувствах, уме и жизненной энергии. Душам, находящимся под влиянием пракрити, трансцендентное значение этого звука (повеления Господа) понять очень трудно (су-дурбодхам)[122]. Они обращают внимание только на материальные имена и формы, мелькающие на экране ложного эго.

Земные имена и формы появляются в сознании дживы благодаря тому, что пракрити постоянно возбуждает ум и чувства дживы. «Шримад-Бхагаватам» (5.11.11) точно указывает, какими именно способами она достигает этого: для этого она пользуется дравьей (физическими объектами), свабхавой (обусловленной природой человека, порождающей все его материальные желания), ашайей (культурой), кармой (предначертанными последствиями деятельности) и калой (временем). Возбужденные таким образом ум и чувства осуществляют сотни, тысячи и миллионы функций, и каждая из этих функций обретает имя и форму, становясь объектом мирских разговоров. Как утверждает «Шримад-Бхагаватам» (2.1.2):

Мифологии причины

Таким образом пратьякша и анумана порождают мириады земных материальных понятий, с помощью которых мы создаем иллюзорные объяснения того, почему существует мир и существуем мы. Эти объяснения подразделяются на две основные категории: карма-вада (философия кармической деятельности) и гьяна-вада (философия умозрительных рассуждений), и они же являются причиной нашего рабства в материальной жизни, как утверждает Шрила Бхактивинода Тхакур в «Таттва-вивеке» (17):

Материальное знание — это миф. Как и мифы, созданные примитивными народами, оно неотделимо от материальных условий, которые господствуют над нашим умом, — от места, времени и культуры, в которых мы живем. Западный мир оценивает мировую культуру по своим собственным стандартам, стандартам пратьякши и ануманы. Все, что не соответствует этим стандартам, он расценивает как мифологию, но, как замечает философ Стивен Тоулмин, сам этот метод, в основе которого лежит попытка отделить мифологию от реальности, является мифологическим[123]. Полагаясь на свой несовершенный ум и чувства, мы достигаем лишь того, что в попытке объяснить старый миф создаем новый.

Тоулмин выделяет два типа мифов: антропоморфный и механоморфный. Первый персонифицирует окружающий мир. Например, христианские рационалисты создали антропоморфного Бога, чья цель сотворения мира, по сути дела, отражала их собственные земные желания. Мировая история изобилует примерами антропоморфного мифотворчества. В мифах второго типа природа деперсонифицируется и предстает в виде совокупности механических процессов. Механоморфное мифотворчество характерно для современной западной науки, примеры его встречаются и в других культурах, например в индийской атеистической философии санкхьи.

Цель создателя мифа — подвести «объективную» базу под культуру кармы и гьяны. Мифотворцы — религиозные деятели, философы, ученые — сами убеждены и часто успешно убеждают других в том, что с помощью чувственного опыта и умозрительных построений они создают объективные законы, по которым должно жить все человечество. К сожалению, как мы уже видели, знание, основанное на пратьякше и анумане, не может быть объективным.

Почему мы так уверены в том, что карма-вада и гьяна-вада не могут быть по-настоящему объективными? Потому что субъективные устремления карми и гьяни (людей, занимающихся кармой и гьяной) наталкиваются на объективное препятствие — время. И те и другие хотят бесконечного счастья в мире, где всему приходит конец. Карми ищут счастья в материальных чувственных наслаждениях, гьяни — в интеллектуальных поисках в более высоких, абстрактных сферах. И те и другие печатают горы книг, пропагандирующих созданные ими мифы. Но и в том и в другом случае обещанное ими счастье остается недостижимым, потому что результатом карма-вады и гьяна-вады является самсара-пхаладайини — бесконечная череда рождений и смертей.

Шабда как объективное знание

Но вправе ли мы говорить, что ведическое знание является объективным? Мы выяснили, что шабда — это духовный звук, вибрирующий в самой глубине сердца, язык внутреннего озарения. В то же время в современном понимании знание может претендовать на объективность только тогда, когда оно открыто для других людей и может быть вынесено на суд. Каким же образом другие люди, общество могут подтвердить ведическое знание?

Благодаря тому, что желания большинства людей нечисты, эти люди, смакующие мирские темы, воспринимают шабду посредством ложного эго. Только очистив свои желания, человек может получить возможность услышать чистый звук. Ведические мудрецы учат объективному способу очищения желаний, который называется ягьей (жертвоприношением). Ведическая ягья направляет карми и гьяни на путь, ведущий к мудрецам, постигшим смысл Вед, в которых обитает ведический звук. В «Риг-веде» (10.71.3) говорится:

Величайший ведический мудрец — Брахма, которому Кришна доверил сотворение космоса. Брахма — первый среди тех редких существ во Вселенной, которые непосредственно слышат повеления Господа в сердце своем. Он является ади-кави, первым пересказчиком шрути-шастр, ведических текстов. Гимны, воспетые им на заре творения, — эталон ведического знания. Таким образом, Брахма — духовный учитель всех ведических мудрецов. В своем комментарии к «Шримад-Бхагаватам» (2.9.42) Шрила Прабхупада объясняет:

Дакша и четверо Кумаров стоят во главе таких школ ведического знания, как карма-канда и гьяна-канда. Писания карма-канды описывают мир как творение богочеловеческого сенсуализма, а причину творения — как взаимное наслаждение творца и Его творения. Писания гьяна-канды деперсонифицируют мир. Причина творения сводится к механистическим силам или безличной логике, лежащей в основе этих сил. Но поскольку карма-канда и гьяна-канда представляют ведическое знание, они ведут к упасане — почитанию великих мудрецов и Самого Господа. Карма-канда и гьяна-канда составляют апара-видью (низшее знание) Вед.

Парампара — связь сердец

В «Бхагавад-гите» (18.64) Господь Кришна говорит, что самым совершенным знанием (парамам вачах, или пара-видья) Он наделяет только тех, кто дорог Ему. Брахма, первый из мудрецов, был связан с Кришной узами дружбы[124]. И только благодаря тому, что он был дорог Господу, он был способен внимать Ему непосредственно сердцем. Лучшее из того, что он услышал — это упасана, учение о том, как следует поклоняться Господу. Нарада Муни дорог Брахме, потому что он единственный из всех сыновей является учителем чистой упасаны, лишенной малейшей примеси кармы и гьяны.

Таким образом, система парампары («один за другим») началась как привязанность сердец к Кришне. То, что связывает сердца Нарады и Брахмы с Кришной, есть бхакти — чистая преданность.

В «Шримад-Бхагаватам» Нарада Муни говорит об узах любовной привязанности, которые связывают ученика с духовным учителем. Он пользуется термином ануракта. Такая привязанность в корне отлична от упомянутой выше свабхава-ракты, влечения к материальным наслаждениям, которое ставит дживу в зависимость от материальной природы. Ануракта и бхакти — это синонимы: бхактих пурнанурактих паре. «Бхакти — это безраздельная любовная преданность Верховному Господу»[125].

Преданность ученика его духовному учителю (гуру) можно распознать по внешним проявлениям. Нарада перечисляет их: послушание, безгрешность, верность, обуздание чувств и строгое повиновение велениям гуру. Эти проявления привлекают благосклонное внимание учителя к ученику, и благодаря одной этой благосклонности ученик становится дорог Кришне. Таким образом, духовный учитель считается сердцем Самого Господа, а слушать его слова все равно что внимать Самому Кришне. «Шримад-Бхагаватам» (9.4.68): садхаво хридаям махьям садхунам хридаям тв ахам — «Чистый преданный всегда пребывает в Моем сердце, и Я всегда пребываю в сердце чистого преданного».

Слушая Господа в сердце, человек обретает особое зрение — зрение чистой преданности, которое помогает ему видеть сквозь завесу физических объектов, обусловленной природы, культуры, последствий кармической деятельности и времени — завесу, которой материальная природа покрывает сердце. В сердце своем Брахма увидел подлинную картину мира — как таттвы преданно служат своему ишваре. То, что он увидел в сердце, было Вайкунтхой:

«Четыре» — это дух, материя, их комбинация в виде махат-таттвы и ложное эго. «Шестнадцать» — это пять материальных элементов (маха-бхуты), пять органов чувств (гьянендрия), пять органов действия (кармендрия) и ум. «Пять» — это объекты чувств. «Шесть» — это достояния (бхага) Господа (богатство, могущество, слава, красота, отрешенность и знание), благодаря обладанию которыми Его называют Бхагаваном. Брахма видел, что все это служит Верховной Личности. И каждый из нас в данный момент видит те же божественные формы, что видел Брахма, но в силу нашего невежества мы видим их как материю, созерцаемую умом.

Мистический — не то слово

Слово, как говорят филологи, подобно большому саквояжу, который битком набит самыми разными вещами. Когда мы говорим о видении (даршане) Брахмой духовного мира, на ум приходит слово «мистический», но мы должны проявлять осторожность. Давайте распакуем саквояж, и мы увидим, что в современном понятии «мистический» присутствуют и Святой Грааль, и чайка, и мотоцикл дзен-буддизма, и множество других символов. Но видение Брахмы отнюдь не является мистическим в этом смысле слова. Оно не символизирует нечто, как говорит Витгенштейн, невыразимое словами:

В книге «Исследование мистицизма» Ричард Х. Джонс анализирует «проблемы, которые возникают у мистика с языком»[128]. Он приводит множество цитат, чтобы показать, что веками эти проблемы заставляли мистиков прибегать к символам, парадоксам или отрицанию или обрекали их на молчание. По его мнению, причина этого в том, что мистики, так же, как, впрочем, и материалистически мыслящие люди, придерживаются одной и той же ложной теории «языка как зеркала».

Эта теория имеет два существенных изъяна. Первый — признание того, что язык не может иметь метафизической глубины. Он лишь отражает человеческий опыт. Алиса могла шагнуть в зазеркальный мир, но язык на это неспособен. Он всего-навсего двухмерное отражение, которое мешает нам проникнуть в истину, передаваемую словами. Короче говоря, теория утверждает, что слова неспособны передать реальность. Второй изъян заключается в признании того, что, пользуясь словами, мы словно смотрим в зеркало — и в том и в другом случае работает концепция субъекта-объекта, но и в том и в другом случае единственной реальностью является наше «Я». Джонс определяет мистический опыт следующим образом:

Джонс цитирует высказывание знаменитого мистика: «Все в Боге едино, и об этом нечего сказать»[130]. Комментируя его, Джонс отмечает:

Это факт, что слова вибрации, преломленные через ложное эго — «Я един со всем сущим», «Космическая энергия принадлежит мне», «Я есть Бог», — не в состоянии передать трансцендентный смысл. Эти слова лишь возвращают нас в иллюзию, хотя как будто предназначены для того, чтобы преодолеть ее. «Зеркальной» теории языка известны только слова иллюзии. Она не распространяется на язык Вед.

За материальным звуком стоит духовный звук (шабда). Как утверждает «Веданта-сутра» (4.4.22), анавриттих шабдат, — «шабда делает невозможным возврат к иллюзии». Слова не помешали Брахме разделить свой опыт созерцания Вайкунтхи с учениками. Совсем наоборот, открывшееся ему духовное видение наделило его особой силой, и он стал первым брахманом (учителем шабды). Брахма не подпал под материальную власть ложного эго, которая и порождает иллюзорную двойственность разделенности на дух-субъект и материю-объект. Духовное ведическое зрение помогло ему получить точное знание о том, что такое ложное эго. Оно — слуга Верховного Господа.

Отличительной чертой ведического знания, выделяющей его среди многих мистических учений, является маянубхавам авидам — ясное понимание того, как действует энергия Господа (майя)[132]. Предположим, мы хотим узнать, как действует на человека алкоголь. Можно попробовать действовать индуктивным методом, т.е. пить спиртные напитки. Но это приведет к опьянению, привыканию и другим пагубным последствиям. Самый простой способ узнать, как действует на человека алкоголь, — расспросить того, кто осведомлен в этом вопросе. Узнав таким образом о действии алкоголя, мы ясно увидим в каком плачевном состоянии находится пьяный человек. Но сам он не может ясно оценить собственное состояние, потому что находится под воздействием алкоголя. Качаясь, он идет от одного бара к другому. Сам он не понимает, что пьян. Ему кажется, что он самый великий человек на свете.

Подобно этому, когда живое существо попадает под воздействие материальной энергии, которой наделены слуги Кришны (ум, чувства и т.д.), ему кажется, что оно само управляет этими силами. Оно мнит себя Богом. Это означает лишь то, что оно находится под контролем ложного эго. Но ведическое знание помещает живое существо под влияние сватах-сиддха-гьяны — осознания своего истинного «Я», вечного слуги Кришны.

Мистицизм часто пытается постичь «бесконечное и невыразимое» путем растворения мысли и деятельности в безмолвном созерцании[133]. Но тот, кто обладает ведическим знанием, целенаправленно использует свой ум, чувства и речь для преданного служения, и у него не возникает при этом ложного чувства «Я» и «мое» (ахам-мамети), потому что его отношения с умом, чувствами и всем остальным принимают иную форму. Так, молоко, которое вызывает несварение желудка, лечит ту же болезнь, если оно превратилось в простоквашу. Точно так же материальная энергия, вызывающая болезнь души — непрерывную череду рождений и смертей, — становится лекарством от этой болезни, если она трансформируется в преданное служение Господу. Энергии Господа (ум, чувства, обусловленная природа, физические объекты и т.д.) помогают преданному освободиться от иллюзии. Иллюзия — это просто забвение того, что в каждый момент времени нет ничего, кроме Кришны, ибо все есть Его энергия. В то же время та же энергия, выступая в роли майи, иллюзии, сводит на нет все усилия карми и гьяни и является причиной их страданий.

Обладая знанием об энергии Кришны, мы можем ответить на вопрос, поставленный в двух предыдущих главах: почему? Почему мы рождаемся? Почему мы обладаем умом и телом? Почему существует материальный мир? Ответ заключается в том, что все — духовное и материальное — предназначено для служения Кришне. Рождаясь в образе человека, душа получает шанс осознать это. Как утверждает Шрила Прабхупада в комментарии к «Шримад-Бхагаватам» (1.5.33):

Брахман — это Абсолютная Истина, а «абсолютный» значит »всеобъемлющий». Всеобъемлющая истина состоит в том, что все происходит от Кришны. Таким образом, все — дхарма, внутренняя цель всего сущего связана с Ним. Эта цель называется ведической дхармой, потому что она открыта в Ведах. «Таиттирия-упанишад» (3.1.1) утверждает: ято ва имани бхутани джаянте. Это означает, что все, включая слова, мысли, действия, предметы, пространство и время, исходит от Брахмана. Брахман является сущностью всего творения, как океан является сущностью волн. «Чхандогья-упанишад» (3.14.1) подтверждает: сарвам кхалв идам брахма — «все есть Брахман».

По ту сторону двойственности материи и духа

Карми полагают, что истинная природа реальности материальна. Материя реальна, а дух (сознание) является порождением материи. Слова нельзя использовать для описания духовного, поскольку они применимы только для описания практической деятельности человека. Гьяни придерживаются противоположного мнения: материальный мир — иллюзия, продукт воображения. Слова являются частью воображаемого, поэтому то, что они передают, тоже ложно. Истиной является невыразимый безличный дух, Абсолютная Сущность, которая непостижимым образом проявляется в виде окружающего нас мира.

В комментарии к «Шримад-Бхагаватам» (10.3.18) Шрила Прабхупада проливает свет на отношения духа к материи:

Пять стадий ведического процесса познания

Ведический звук, шабда, самоочевиден и объективен. Но, как отмечалось ранее, шабда является су-дурбодхам — людям, находящимся под властью ложного эго, трудно понять ее. Мы не видим и не слышим голоса нашего собственного сердца, мы глухи к трансцендентному звуку, пребывающему в нас, и к Господу, от которого этот звук исходит.

Этот стих из «Шри Чайтанья-чаритамриты» (Ади-лила. 1.58) начинается со слов джива сакшат — «джива видит». Бенгальское слово сакшат означает непосредственное переживание, ощущение. Его корень — акша («глаз» или «чувство»). Это слово имеет тот же смысл, что и слово пратьякша (прати означает «близкий» или «через посредство», а акша означает «чувства»). Смысл этого стиха в том, что поскольку восприятие обусловленной души ограничено пратьякшей, она не может нахи тате, внутренне ощутить присутствие гуру, духовного учителя, пребывающего в ее сердце. Но обусловленная душа способна воспринять гуру, который приходит к ней в образе великого преданного, дающего шикшу (духовные наставления). Поэтому джива должна посвятить свои чувства служению видимому, живому шикша-гуру. Посредством своих чувств джива получает ведическое знание, которое начинается с ачара, поведения. Духовного учителя называют ачарьей — тем, кто на своем примере учит, как следует постигать ведическое знание. С помощью пратьякши, то есть наблюдая, слушая и следуя примеру духовного учителя, ученик очищается. Это первая из пяти стадий познания:

1) пратьякша — познание через собственные чувства;

2) парокша — познание через чувства другого человека;

3) апарокша — непосредственное, прямое познание;

4) адхокшаджа — откровение;

5) апракрита — духовное знание.

Подражая поведению духовного учителя, ученик переходит от пратьякши ко второму уровню познания, называемому парокшей. Парокша — это непрямое познание, когда мы видим истину глазами другого, более совершенного в духовном отношении человека. Например, когда у нас полночь, мы можем позвонить другу, живущему за тысячи километров к западу от нас, и спросить, видит ли он солнце. Услышав его ответ: «Да, у нас ясный день», мы видим солнце его глазами, парокша[134].

Слушая и повторяя авторитетные свидетельства и избегая сомнительных толкований этих свидетельств, человек учится видеть глазами того, кто обладает высшим знанием. Вслед за этим к человеку постепенно приходит философское понимание, апарокша — прямое познание путем усвоения знания, услышанного от авторитетов. Шрила Прабхупада определяет апарокшу как «осознание» или «реализацию». На этой стадии человек для осмысления ведического звука пользуется ануманой (логикой и рассудком). Но это не спекулятивные рассуждения, а вичара — философские размышления ученика, который строго следует примеру и наставлениям духовного учителя[135].

Апарокша приводит ученика на четвертый уровень ведического знания, называемый адхокшаджей. Адхах значит «вниз», а акша-джа значит «порожденный чувствами». Смысл этого понятия состоит в том, что адхокшаджа заменяет собой (буквально «сталкивает вниз») все знание, порожденное чувствами и умом. На уровне адхокшаджи с пяти онтологических истин: ишвары, дживы, пракрити, калы и кармы наконец спадает покров тайны. В «Шримад-Бхагаватам» (7.7.37) Прахлада Махараджа объясняет, что адхокшаджа-аламбхам (постоянный контакт со знанием адхокшаджа) является результатом медитации и почитания хрит-ишвары. Господа в сердце. Здесь анумана, или метафорическое понимание шабды, отходит на второй план, и наконец шабда воспринимается человеком непосредственно во всей своей самоочевидной красе, как истина, стоящая за умом и материей.

На пятом и последнем уровне ведического познания, именуемом апракрита («нерукотворный», «не-пракрити», то есть «находящийся за пределами материальной природы»), духовный звук подобен нектару. Апракрита — это божественное созерцание трансцендентных игр Господа, никак не связанных с механистическими функциями материальной природы (то есть с пракрити, калой и кармой), в ловушке которых томятся падшие индивидуальные души. Как говорит Шрила Прабхупада[137], апракрита — это духовная деятельность.

Превосходя логику материальной причинности, превосходя даже знание об отличии духа и материи, знание апракрита открывает изначальное положение дживы как вечного любящего слуги Кришны в духовном мире Вайкунтхи. Это пратьякша высшего порядка (так называемая дивья-пратьякша) — непосредственное восприятие Кришны и Его божественной обители духовными чувствами, которое наполняет сознание преданного непреходящим блаженством. Дивья-пратьякша — это совершенная стадия йоги, связующая духовно преображенное тело, ум, интеллект и чувства с Кришной. Процесс установления этой связи начинается со слуха, а окончательное утверждение слуха, тела и ума в йоге помогает развить ануракту, привязанность к духовному учителю и бхакти, чистую преданность Кришне[138].

Передача знания посредством звука

Чтобы овладеть ведическим знанием, ученик должен сосредоточить все свое внимание на словах духовного учителя. А чтобы передавать знание дальше, ученик должен точно и убежденно повторять слова духовного учителя. Даже когда ученик обладает собственным пониманием философии, он использует его для передачи того, чему учит гуру. Если же он пытается заново изобретать философию, он утрачивает свою связь с парампарой. Даже одного невнимания достаточно, чтобы ученик потерял связь с энергией шабды. Шрила Прабхупада предостерегает:

В следующих двух главах мы более подробно осветим, как изъяны иногда проникают в процесс передачи шабды.

Но если даже человек достаточно внимателен, как можно с помощью слов передать трансцендентное знание? Чтобы сосредоточить внимание на словах, мы должны слышать их или читать. А для этого слова должны обладать физическими свойствами. Как могут слова, имеющие материальную природу, нести в себе нематериальную информацию?

Ответ заключается в том, что вибрация слов, исходящих из уст духовного учителя, не преломляется через ложное эго. В этом смысл выражения шастрамулака: слова, которые всегда уходят корнями в чистое ведическое знание. И хотя они передаются физическими средствами (голосом, на бумаге), слова шастрамулака всегда остаются в первозданной чистоте.

Мы знаем, что звук — самое емкое средство общения. Например, позвонив по телефону близкому другу, я ощущаю гораздо больше, чем тоненький звук на другом конце провода. Я ощущаю его теплоту, его юмор, его заботу, короче говоря, я ощущаю его личность. Но поскольку сила его слов ограничена, его улыбка, крепкое рукопожатие и многие другие черты остаются вне пределов моего восприятия. В телефонном разговоре я не ощущаю его личности полностью. Но слова шастрамулака обладают особым могуществом, они способны полностью явить источник всех ощущений — Кришну. Шрила Прабхупада говорит: «Этот звук и личность, которая передает его, неотличны друг от друга»[140].

Поскольку этот звук пробивается сквозь тьму ложного эго, окружающего сердце, личности Господа и Его вечных приближенных постепенно проявляются в пяти уровнях знания. На трансцендентном уровне вибрация любого слова на любом языке осознается как порождение духовного неба Брахмана, которое вечно звучит славой Господа и Его преданных[141]. И обычные земные слова (лаукика), если они исходят от тех, кто познал Брахмана, передают неземную Абсолютную Истину.

Но как может человек, пока еще находящийся на уровне пратьякши, обосновать разумом веру в духовную силу слов, произносимых брахмавит (знатоком Брахмана)? На уровне пратьякши Личность Господа еще не проявляется непосредственно через слова, описывающие Его. Но доказательством Его могущества является эффект этих слов. Пылающий камин, жар пламени и слуга, следящий за камином, вносят одинаковый вклад в то, чтобы в комнате было тепло зимней ночью. И когда я сплю в этой комнате, я не вижу ни того, как горел огонь, ни того, что делал слуга. Но свидетельством происходящего является результат: комната остается теплой всю ночь.

Как говорит Шрила Прабхупада, так же и силу духовного звука, силу личности, произносящей этот звук, и силу Самого Кришны можно понять через «духовное тепло»[142]. Когда человек согрет силой духовного звука, он обретает трансцендентную радость. Тяга к чувственным удовольствиям и умствованию, которая замораживает сердце и повергает нас в печаль, исчезает, когда сердце наполняется радостью сознания Кришны.

Поиск смысла слов

Кто-нибудь [из читателей] может возразить: «Вы говорите, что духовный звук обладает способностью являть [тому, кто его слышит] Личность Верховного Господа. Вы говорите, что доказательством тому радость, которую ощущает слушающий. Потом вы говорите о более высоких уровнях познания, к которым человек приходит позже. Ну а я не разделяю вашу радость от слушания ведического звука, потому что, по правде говоря, я не верю, что слова могут передавать нечто более высокое, чем пратьякша. Для того, чтобы слово было понятным, в нем должен быть смысл, который я могу связать с опытом. Вы говорите о трансцендентных формах. А мой опыт говорит мне, что все формы материальны, преходящи и ограничены. Что значит вечная личность? Все личности, которые мне известны, умирают. Как может человек понять тот оккультный смысл, который вы придаете словам? Для меня это невозможно, и потому я не ощущаю радости от того, что вы говорите. А кроме этого «доказательства через радость», которое не приложимо ко мне и меня не устраивает, можете ли вы привести еще какие-нибудь более вразумительные причины, по которым, как вы думаете, так называемое трансцендентное знание можно передать языком моего повседневного опыта?»

Но прежде чем обвинять духовный звук в бессмысленности, пусть человек, находящийся на уровне пратьякши, попробует объяснить, как передается знание с помощью слов в пределах его повседневного опыта[143]. Слово «самолет» относится не только к крылатым машинам, в которых летал я сам. Оно относится также к конструкции братьев Райт и к японским бомбардировщикам, атаковавшим Пирл-Харбор, которых я никогда не видел. Оно относится к тысячам машин на винтовом ходу, реактивным лайнерам, сверхзвуковым перехватчикам и т.д. Большинство из них я тоже никогда не видел. Любой летательный аппарат — в прошлом, настоящем и будущем — называется «airplane» на английском или другими словами на других языках. Любой человек, знакомый с современной цивилизацией, сразу же понимает, о чем идет речь, когда слышит слово «самолет», и может отнести это слово к любому знакомому примеру. В то же время на личном опыте любой человек знаком лишь с небольшой частью всех известных самолетов.

Итак, утверждение, что человек, находящийся на уровне пратьякши, способен к пониманию слов лишь в рамках его собственного опыта, противоречит приведенному выше примеру со словом «самолет». Но наш пратьякшавади может превратиться в ануманавади и возразить: «Да, правда, слово «самолет» передает общую идею, включая в себя все виды крылатых машин. Когда мы слышим «самолет», у нас возникает эта идея. Вот почему мы его понимаем».

Но это возражение просто усложняет то же самое рассуждение. Прежде у нас было слово и тысячи примеров. Теперь у нас есть слово, тысячи примеров и идея. Почему слово, которое является всего лишь набором определенных звуков или знаков на листе бумаги, вызывает в нашем сознании идею самолета? И что такое «идея»? Почему в слово «самолет» укладываются все бесчисленные частные случаи этой идеи? В конце концов все эти трудноразрешимые вопросы приводят нас к простому выводу о том, что за словами стоит оккультная сила, которую мы не можем ни воспринять, ни понять.

Может быть, проще всего было бы спросить: «Где находится значение слова «самолет»? Ясно, что оно не находится просто в нашем повседневном опыте. И оно также не стоит на определенной полке в глубине нашего ума, если мы говорим об идее. Мне не требуется каждый раз, когда я слышу слово «самолет», сверятся с каким-то мысленным словарем, я знаю, что такое самолет, без всяких умственных усилий. Смысл превосходит время и пространство и даже дуализм истинного и ложного. «Самолет в небе» означает одно и то же, относится ли это к полету, происходившему десять лет назад, к полету в будущем или просто к воображаемому полету. Смысл остается тем же самым, даже если говорящий лжет относительно самолета в небе. Почему же миллионы и миллионы людей мгновенно понимают значение слова «самолет» во всех этих случаях?

Далее, предположим, мы говорим: «самолет Вайкунтхи в духовном небе». В данном случае слово «самолет» не становится оккультным. Смысл его так же ясен, как если бы речь шла о любом другом самолете, с которым мы не сталкивались в нашем опыте. Вероятно, следует объяснить это более подробно. Эта разновидность самолета, самолет Вайкунтхи, превосходит обычное восприятие, потому что она вечна и состоит из чистого сознания. Другой самолет, самолет братьев Райт, тоже превосходит обычное восприятие, потому что его давно не существует и он был сделан из материала, который мы сейчас не можем увидеть. В обоих случаях слово «самолет» передает смысл и в обоих случаях мы не можем ощутить, почему оно передает смысл.

Логику типа: «Самолет Вайкунтхи лежит вне пределов нашего опыта, поэтому нельзя понять, что это такое» можно приложить к тысячам и тысячам других случаев, когда мы говорим о самолетах, с которыми встречались в жизни. Но вопреки этой логике мы узнаем об этих самолетах посредством слов, и если мы не так доверяем источникам слов о самолетах Вайкунтхи, как источникам слов о материальных самолетах, это не означает, что мы являемся людьми с высокоразвитым разумом. В конце концов мы не в состоянии даже понять, почему мы знаем, какой смысл имеет слово «самолет».

Точно так же мы знаем, что такое «форма», не зная почему. Мы знаем, что такое «я», не зная, почему мы это знаем. Так же, как и в примере с самолетом, значение слов «я» и «форма» не связаны с нашим ограниченным опытом знакомства с определенными материальными формами и телами и не связаны также с определенными идеями, хранящимися в нашем сознании. Например, ни один человек не думает о себе как об автомобиле, если, конечно, он не сумасшедший. Тем не менее, если на шоссе какая-то машина ударяет мою, я могу воскликнуть: «Вы меня ударили!» А кто-то, услышавший меня, сразу же понимает, что я имею в виду, несмотря на то, что идеи «я» и «машина» совершенно различны. Восклицание «Вы меня ударили!» превосходит как опыт (поскольку меня не воспринимают как машину), так и идею (поскольку я не воображаю себя машиной), но тем не менее передает смысл.

Когда наш пратьякшавади заявляет: «Я не могу понять, что вы имеете в виду, когда говорите «трансцендентная форма», поскольку это понятие выходит за пределы моего опыта», мы можем спросить его, почему он в таком случае понимает, когда говорят о какой-то материальной форме, с которой он столкнется в будущем.

Изначальный смысл языка

Витгенштейн писал: «Язык сам по себе является колесницей мысли»[144], что в целом совпадает с ведическим представлением о языке. Но остается один вопрос: чью мысль передает язык? Витгенштейн предполагал, что мысль человечества, поскольку язык — это просто игра, в которую играют люди. Если это так, то человечество должно быть способно объяснить, почему слова имеют смысл, что такое смысл и что такое идея. Но даже самые эрудированные философы не могут дать исчерпывающих ответов на эти вопросы[145].

По ведическим представлениям, передача обыденных понятий является лишь вторичной функцией слов. Изначально язык имеет трансцендентный смысл. Слова происходят из сердца Верховной Личности Бога. Они несут именно тот смысл, который придавал им Кришна. «Кена-упанишад» (1.2) объясняет:

Желание летать в колеснице с крыльями изначально принадлежит Кришне, и блистательные самолеты Вайкунтхи — вечные слуги Кришны, осуществляющие это желание. Что бы ни пожелал Кришна в уме Своем, это мгновенно осуществляется и становится истиной, поэтому Его называют Сатья-санкалпой[146]. Его самолеты исполнены знания и истины, которые превосходят человеческие мысли, они есть вечное свойство божественного великолепия Вайкунтхи, которое пронизывает духовное пространство (эфир) как трансцендентная вибрация.

Та же вибрация несет энергию и активизирует эфир в глубине сердца каждого человека, порождая в уме миллионы имен и форм, в том числе слово «самолет» и образ крылатой машины. А люди, возбужденные материальным образом самолета, возникшим в их сознании, с помощью гьяна-канды (теории и практики) преобразуют эти тонкие материальные имя и форму в грубые — самолеты, которые мы видим сегодня.

Благодаря нашей подверженности иллюзии мы употребляем слова, данные нам Кришной, не для того, чтобы доставить удовольствие ему, а в других целях. Но истинная цель слов — будь то «самолет», «форма» или «я» — состоит в том, чтобы прославлять Господа, Его игры и Его преданных, которые разделяют с Ним Его божественные качества. Когда слова употребляются с этой целью, их способность нести в себе смысл, превосходящий наши чувства, мысли, время, пространство, обстоятельства и даже истину и иллюзию, полностью реализуется (на уровне апракриты) как вечная Абсолютная Реальность. А когда мы употребляем слова с иными целями, эта способность привязывает нас к временному и относительному.