Тень. Принятие

Глава 21 Будет ли он жить, либо же погибнет

До конца занятий ничего не происходило, да и после. Спокойно приехал в поместье, поздоровался со слугами и зашёл в свою комнату.

Она, конечно, была вырвиглазного кислотного цвета, всё-таки помещение не менялось со дня моего ухода. А с этого момента, на минуточку, целых восемь лет прошло. Быстро переодевшись в домашнюю одежду, решил таки найти лабораторию.

И по пути думал, говорил ли я Виктору о посещении занятий. Могу ли я прогуливать это два месяца? Будет попадос, если не говорил. Ещё и гением себя называю. Прекрасно, просто прекрасно.

Нет. Я — гений, а вот память мальца, чуть попортила меня. Да. Именно так.

Спросил у одной из служанок, где тут лаборатория, искренне надеясь, что таковая тут есть. Она должна быть. Да обязана быть. И слава мне она находилась на нижнем ярусе.

Вопросов «зачем?» она не задавала, хотя была в своём праве, я, так-то, больше не аристократ.

Спустился вниз и зашёл в помещение, которое они назвали «лабораторией». Если они действительно считают ЭТО лабораторией, то флаг им в руки с их дебилизмом.

Белая комната с парой мониторов и компов, несколько мелких центрифуг и большая, в пару раз меня превышающая, капсула. И всё.

Нет компрессора, не вакуумного аппарата, да даже самого слабого выжимателя не было. Ну, в смысле маны. Некоторое ингредиенты могут совмещаться только при определенном их истощении. Такого аппарата тут не было в помине. А лежащая пыль как бы намекала, что комнатой никто не пользовался и достаточно давно.

Хотя странно, учитывая чистолюбивых аристократов и их помешанности. Всё должно быть вылизано и никак иначе, но, видимо, в этой семье другие правила.

— Ладно… Будь что будет, — вышел из комнаты, поднявшись наверх.

Пара минут поисков дворецкого, и я медленно и дотошно объясняю свои хотелки, а именно компоненты, которые мне понадобятся.

Мужик постоял, что-то высчитывая в уме и, кивнув своим мыслям, посмотрел на меня.

— Ценность этих ингредиентов не такая высокая, но в сумме выходит достаточно большая сумма, — с вздохом сказал Костя.

— И сколько? — что-то в груди натянулось, предчувствуя не очень хорошие новости.

Я предметов взял лишь на одну порцию. Если сейчас выйдет баснословная сумма, то придётся молиться чертовому Богу, в надеждах услышать его голос. Или же просто отрабатывать четыре года.

— Тридцать семь тысяч, — опустил взгляд слуга.

Да ты издеваешься. Восемнадцать лет все нужные мне травы и камни стоили, дай ведьме по щщам, тысяч десять. И вот не продешевил ли я?

Всё же сказал дворецкому заказывать две партии, ушёл в нирвану, понимая, что семидесяти тысяч как не было.

— Хотя стой. Слушай, а мы сможем вытащить какого-нибудь утырка из тюрьмы с пожизненным? — и правильно поняв взгляд слуги, продолжил, — Сколько?

— Пять тысяч, господин. Стране не очень хочется тратиться на заключенных, поэтому сумма такая маленькая, — ответил Костя, смерив меня странным взглядом.

— Тогда давай две партии компонентов и пять заключенных. Когда доставят? — закусив ноготь на большом пальце, ответил.

Быстро убрал палец ото рта. Странно, раньше за собой такой привычки не наблюдал. Ладно, отставить ненужные мысли.

— Ингредиенты доставят в ближайшие два дня, заключенных в течение недели. Не уведомите, зачем вам понадобились эти отбр… преступники? — вперев свои коричневые глаза в мои серебряные спросил слуга.

— Хочу кое-что проверить.

От тона молодого господина по спине дворецкого пошли мурашки, а появившиеся на миг черные глаза с фиолетовым зрачком вогнали того в ещё больший страх. Он не хотел представлять, что случиться с заключенными. Но как бы он не старался, картина вырисовывалась сама собой.

Взгляд господина не выражал ничего хорошего. И он поклялся, что даже услышав крики из нижних ярусов, ни ногой не ступит, чтобы проверить, что там твориться.

Разойдясь с обещавшим доставить всё в кратчайшие сроки чуть подрагивающим дворецким, я пошёл в комнату. Раз делать мне особо нечего, то зайду в астрал.

Может, там пообщаюсь кое с кем.

Но, только если он того захочет.

— Госпожа, выдан заказ на некоторые ингредиенты, включающие в себя Камень Яда, и пять заключенных с пожизненным, — вещал в трубку срединного возраста мужчина с поседевшей прядью, проходящей вдоль лица.

— Выполняй, пусть позабавиться. Ему недолго осталось, Васильевы уже начали действовать. Мы подключимся позднее. Когда у них первый поход? — отвечал ему женский голос с другой стороны.

— Через пять месяцев, госпожа, — даже не видя своего хозяина, мужчина поклонился.

— Пять месяцев. Интересно, думаешь, он выйдет из под контроля? — девушка с другой стороны наматывала локон своих алых, словно кровь, волос на палец.

— Не уверен, при наличии достаточной опасности такой исход оценивается достаточно высоко, — сухо ответил мужчина.

— Достаточно высоко, Селезин продолжает играться с мальчишкой?

— Да, госпожа. Недавно у них случился спор. Парень не сказал своих условий в случае победы, Виктор же в случае проигрыша мальчишки заставит его отрабатывать четыре года, — кратко ответил мужчина.

— Ха-ха-ха-ха, а условие? — засмеялась девушка, вытирая ладонью появившиеся на краях глаз слезинки.

— Победа любого из Академии через два месяца. Селезин же должен перевести ему сто тысяч рублей.

— Интересненько. Держи меня в курсе событий, — отпила из стакана девушка и повесила трубку. — Как интересно, что же ты покажешь, наследие Повелителя Кошмаров?

Ух. Так не должно быть.

Передо мной расположилось моё астральное тело, уже более чем наполовину захваченное серым цветом. Но в противовес этому, серая часть светилась многократно ярче, чем друга, окрашенная в белый. Черное пятно заняло свою позицию по захвату, и отступать, видимо, не планировала, захватив половину астрального тела.

Клякса, кстати, чуть преобразилась. Появились хищные золотые глаза с сотней зрачков, а края наполнились острыми зубами с зеленой жижей, капающий на черный освещаемый пол.

Невесело. Думается мне, чем ближе полное преображение клеток маны парня моей собственной, тем сильнее эта клякса поглощает астрал. Ха-ха, будет неприятно, если моя мана заражена этой жижей и сейчас она заражает оставшуюся.

Улыбка медленно померкла, оставляя холодный взгляд, направленный на золотые глаза.

— Кто ты нахер такой и что тебе здесь надо?

Желтые глаза сосредоточились на мне.

Здесь нет смысла притворяться. Это МОЙ мир и здесь действуют МОИ правила.

Словно по щелчку я оказался в совершенно другом месте. Месте, где жизнь никогда не существовала. Деревья, представшие в виде истощенных острых игл, и ночь, заполненная мутным красным туманом. Он, словно живой, двигался, преображался в невиданных ранее созданий, но так же стремительно возвращался к исходному состоянию.

— Неплохая иллюзия, — щелчок пальцев должен был вернуть меня обратно.

Но… этого не произошло.

Красная дымка предстала сорвавшимся с цепи псом, бросившимся на меня, но так и не достигшим цели, растворившись с открытой пастью, наполненной проблескивающими звездами клыками возле моей шеи.

Энергия тут действовала странно, она витала в округе, сжимаясь в плотные комья, которые организм поглотить был не в состоянии. А попытки вывести её из своего тела рушились ещё в зачатке. Мана была настолько тягучей, насколько возможно. В таком состояние слабейшая техника будет активироваться часы. Что не шибко радует.

Тумая разошёлся, открывая тропу, приглашая гостя пройти. Пройти во Тьму этого места. И я пошёл. Ведь я не мог выбраться, не мог найти ответов.

Но я не видел тень существа, перекрывающего красную луну своими размерами. Его лапы, размером с небольшую гору, медленно двигали его к неизвестному, появившемуся в его покоях. Он должен был спать. И спать ещё долго.

Однако гость пробудил его, спровоцировав его ауру на атаку. Атаку, способную разрушить мир на части, и атаку, не достигшую адресата. Существу, находившемуся в забвении неприлично долгое время стало безумно интересно.

Интересно, каков на вкус человек, способный войти в ЕГО мир. Мир, который он собственными силами уничтожил, оставив лишь напоминание в виде деревьев. Знак уважения его создателю. Одного из многих, кто смог довести его до пика. И того, кто не смог совладать с его силой.

Паук пожирает лишь ослабевшую цель.

Даже подобные себе не избегут участи быть сожранными.

Идя в неизвестном направлении, меня не покидало ощущение слежки. Было лишь два варианта. Либо я настолько слаб, что не могу засечь его точное месторасположение, либо сила существа выходит за рамки, после которых он перестаёт существовать в одном измерении.

Хотел бы я иметь такую способность. Если я прав, то это существо бессмертно, ведь невозможно убить то, жизнь которого не прописана.

Тьма расстилалась повсюду, даруя чувство спокойствия и умиротворения. Здесь не было проблем, не было забот с аристократией. Здесь был лишь Я. Полностью свободный, не скованный моральными устоями, не скованный в своём выражении. Настоящий…

И что-то ещё…

Тропа резко оборвалась, показывая руины некогда великого замка, пик которого проткнул небеса, стены, готовые выдержать атаки всего мира вместе взятого и рыцари. Воины, превосходящие меня ростом в десятки раз, застывшие камнем, взгляд которых был устремлен вперед с приготовленным в их руках клинках, удерживаемых стальными кнутами мышц.

Аура давно погибших воинов заставила меня вздрогнуть. Пространство искажалось возле их силуэтов, позволяя разглядеть это мистическое действо собственными глазами.

Что-то подтолкнуло меня, призывая идти к замку.

Но за спиной… не было ничего.

Кромешная Тьма, готовая порвать глотку неугодным.

Я пошёл. Вновь идя на поводу желания неизвестного.

Ожившие желтые глаза заставили фигуры гигантов беззвучно повернуться, проследив за человеком, шедшим в сторону замка, чтобы после вновь развернуться, каменными глазами смотря во Тьму.

Потрескавшаяся сухая земля хрустела под ногами, а загоревшиеся алым пламенем обломки ускорили мои шаги. Это место при всём моём спокойствии было аномальным. Невозможным. Абстрактным.

И это манило. Тайны погибшего мира вызвали хищный оскал на моём лице. Так много загадок. Так мало информации.

Азарт вновь просыпался в теле, разжижая кровь, расширяя зрачки и пуская заряд энергии в чуть окостеневшее от холода тело. Огонь от обломков не грел, он действовал противоположно, испуская холод. Холод, способный легко проморозить до костей, оставив меня таким же памятником в этом мире.

Прямо передо мной появилась дверь, которую я моментально открыл. Мне нужно было узнать больше. Тело требовало выплеска избыточной энергии, сердце готовилось остановиться, а мозг не справлялся, заставляя чувствовать противоположные страху чувства.

Как только дверь открылась, я попал в совершенно другое место. Голубое небо, солнце в зените, зеленая мягкая трава под ногами и хилый домишко, способный разлететься от простого порыва ветра. Несущие стены прогнили насквозь. Он не соответствовал этому пейзажу. Его словно вырвали из другого места.

Но открывшаяся дверь ясно показывала желание владельца дома.

Если он хочет, чтобы я вошёл…

Почувствовав небольшое скольжение на подошве, поднял ногу, приметив букашку, ползущую к этому же дому, но так невовремя оказавшуюся на моём пути. Не обратив на это внимания, двинулся дальше. Мысли были заняты лишь одним.

Мне нужны ответы. Что это за место? Почему я здесь оказался? Что происходит? Что это был за разрушенный мир?

Шаги ускорялись, и в конечном итоге я влетел в здание. И первым мною увиденным был человек с угольно-черными волосами, длинной бородой, достигающей пола, руки мужчины были тонки, кожа, натянутая на кости, только так это можно было описать. Его фиолетовые глаза повернулись на меня, старческая улыбка украсило его некогда красивое лицо, сейчас заросшее морщинами.

— Ты пришёл, — его кряхтящий, но стальной голос утверждал.

— Да, а теперь ты ответишь на мои вопросы, — я хотел узнать, жажда разрывала горло и топила сознание.

— Успокойся, ты ничего не добьёшься своими действиями, — вновь повернувшись к горящему ярким пламенем камину, ответил старик.

— Я сам решу, что мне делать, — мне стало труднее душать, грудь сдавило тисками, не отпуская.

Тело опало на деревянный пол, а изо рта доносились лишь хрипы.

— Я уже сказал, успокойся, — дал волю крохе своей силы старик, заставив меня выплёвывать кровь, которая даже не достигала пола, растворяясь в его силе. — Присаживайся.

Рядом с ним появился второй стул, на который я с трудом, но заполз. Давление прошло, как только я примостил свою пятую точку.

— Что здесь происходит? — уже спокойно спросил, удивившись отставшей жажде.

— Имеешь в виду это место? — старик обвел пальцем дом, — или же тот разрушенный мир?

— Хочу узнать ответы и на тот вопрос, и на этот, — внимательно смотрел за неотрывно смотрящим в костёр мужчиной.

— То лишь отголоски катастрофы, а это — единственный уцелевший кусок, — усмехнулся старик.

— Какой катастрофы?

— Пока рано, пока рано, — покачал головой старик.

— Тогда… что здесь происходит? — раз ответа на прошлый вопрос я не получил, решил попытать удачу в этом.

Заставить старика отвечать я не смогу, бесполезные попытки ни к чему не приведут. Он может уничтожить меня одной своей аурой. И не нужно было вестись на его изношенное тело.

— Лишь часть тебя, не более, одна из многих частей, — философски отметил старик.

— Чего?

— Смерть не прощает, когда чью-то душу забираёт из её рук. Она злиться, разбивает свои бокалы и уничтожает попавшихся под руку. А когда это происходит постоянно, то терпение кончается окончательно, — вновь сказал какую-то чушь старик.

— Ты о чём? Какая смерть, я не догоняю.

— Она начинает уничтожать, переключившись на других. Но и они ускользают из её рук, как бы прискорбно это ни звучало. Злость копиться, разрушая чашу нормы. Высшая начинает использовать мир в своих целях, пытаясь найти ускользающую душу, но тот отчаянно сопротивляется, пытаясь найти выход, — не обращая внимания на мои слова, продолжил старик, — и находит его, но лишь один. И это сила её последователей, её детей. Способных сражаться и уничтожать творения Смерти. Но чем больше сил отдаёт мир, тем слабее становится. Детища Первородной начинают всё большими отрядами проникать в неспособный полностью защититься мир. И когда защита падёт окончательно, падёт и мир.

Глаза старика оторвались от камина, посмотрев на недоумевающего меня и не найдя в них, видимо, осознания, он вздохнул.

— Значит, всё-таки слишком рано, но расскажу тебе ещё кое-что, — вновь вернув взгляд на камин, старик вновь начал рассказ. — Чтобы ускорить падение, Высшая находит ребенка, в которого сажает свой росток. Долгие годы он растет, не понимая своей сути, не понимая некоторых своих решений. Росток передаётся от ребенка к ребенку, от души в душу, но в один момент захваченная душа оказывается утеряна. Поглощенная другой, более сильной. Теряются ориентиры, теряются возможности, и новый росток появляется в другом, совершенном. Но Высшая не допускает ошибок дважды, росток подвергается фрагментации, заражая детей Мира, словно вирус. Ростки будут расти ещё дольше, но больше не будут потеряны, способные восстанавливаться за счёт других. Начинается война за обладание полной силой. Однако тот, самый первый росток, продолжает расти обособленно от других. Призывая существо другое, способное объяснить ему его предназначение. И предназначение будет найдено, но сила будет направлена не Ростком. Лишь тем, кто им управляет. Тем, кто отличается от других и тем, кто решит, будет ли жить Мир, либо же исчезнет.

Старик вновь посмотрел на меня, создавая в своей руке абсолютно черное солнце, поглощающее окружающий свет.

— И росток будет повиноваться, словно ребенок, вбирать всё, что делает носитель.

Мир схлопнулся, а я оказался в своей комнате в Поместье. Что-то тяжелило руку, повернувшись, увидел на своей ладони маленькую абсолютно черную ящерку, мирно посапывающую в моих руках.

Это что, млять, такое?