ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ТРАКТАТЫ

6

Нам остается только одно: в согласии с утверждением католической веры учить, что Христос состоит и из двух природ, и в двух природах.

Когда говорят, что нечто состоит из двух природ, это может иметь два значения: первое - когда мы имеем в виду нечто, составленное из двух природ, как смесь меда и воды; какое угодно смешение двух [субстанций] - поглотит ли одна из них другую, или же обе перемешаются друг с другом - при условии, что в нем не сохранятся обе. Именно таким образом состоит из двух природ Христос согласно Евтихию.

Второй способ, каким образом может нечто состоять из двух [субстанций], заключается в том, что обе они сохраняются и не превращаются друг в друга: в этом смысле мы говорим о венце, например, что он состоит из золота и драгоценных камней. Здесь золото не перешло в камни, и камни не превратились в золото, но и те и другие сохранились, не утратив собственной формы. Именно о такого рода составных вещах мы говорим, что они состоят в тех же самых [элементах], из которых составлены. В данном случае мы можем сказать о венце, что он состоит в золоте и камнях, ибо и камни, и золото, составляющие венец, налицо. В первом же случае не имеется налицо ни меда, ни воды, чтобы можно было сказать, что составленная из них [смесь] состоит также и в них.

Поскольку же католическая вера исповедует, что во Христе обе природы сохраняются и продолжают существовать в совершенном своем виде, не превращаясь одна в другую, постольку она справедливо утверждает, что Христос состоит и из двух, и в двух природах: в двух - потому, что обе сохраняются; из двух - потому, что из объединения обеих сохраняющихся природ получается одно лицо Христа. Таким образом, говоря, что Христос состоит из двух природ, католическая вера имеет в виду не то, что Евтихий. Но он берет такое значение слов "соединение двух природ", которое не вынуждало бы его исповедовать сохранение обеих природ и существование Христа в обеих. Католик же берет другое значение выражения "состоять из двух" - то, которое ближе ему и позволяет ему исповедовать [Христа] в двух природах.

Итак, выражение "состоять из двух" двусмысленно и обозначает различные вещи: первое его значение указывает на то, что две субстанции, из которых составлено нечто, перестают существовать; второе - что нечто составлено из двух [субстанций] таким образом, что обе продолжают существовать.

Теперь же, когда мы распутали, наконец, этот узел двусмысленности и неоднозначности, ничто не помешает признать истинность учения твердой католической веры: что один и тот же Христос есть и человек совершенный, и Бог; что тот же [Христос], будучи совершенным человеком и Богом, есть единый Бог и Сын Божий; что не прибавляется [еще одно лицо] к Троице и не получается четверица, когда к совершенному Богу добавляется человек, но одно лицо [Христа - Бога и человека] восполняет Троицу [в качестве третьего]; что в то время как претерпевало страдание человечество [Христа], правильно говорилось, что страдает Бог - не потому, что само божество стало человечеством, а потому, что человечество было воспринято божеством. Так же и человек [Иисус] зовется Сыном Божиим не по субстанции божества, а по субстанции человечества, которая, однако, связана [в Нем] с [субстанцией] божества единством природ.

И хотя разум [может] разделить или смешать [в Нем божество и человечество], Он - один и тот же - остается и совершенным человеком и совершенным Богом: Богом - поскольку рожден от субстанции Отца; человеком - поскольку произведен на свет Марией Девой. И кроме того: человек [в Нем] есть Бог потому, что был воспринят Богом, а Бог [в Нем] - человек, потому что облечен в человека. И хотя в одном и том же лице есть и воспринявшее божество и воспринятое человечество - все же один и тот же есть и Бог и человек. В самом деле, если ты будешь думать о Нем как о человеке, то человек [в Нем] то же, что Бог, ибо [Он] человек по природе, а Бог - по восприятию. Если же помыслишь Его как Бога, то Бог [в Нем] - то же, что человек, ибо Он Бог по природе, человек же - по восприятию. И получается, что в Нем двойная природа и двойная субстанция, поскольку Он - Бого-человек, но одно лицо, поскольку Бог и человек - один и тот же [Он].

Итак, истинный путь лежит посредине между двумя ересями, подобно тому как и все добродетели тяготеют к середине. Ведь всякая добродетель находится в прекрасной середине между двумя крайностями. И потому все, что превышает подобающую [меру] или не достигает ее, отклоняется от добродетели. Ибо добродетель придерживается середины.

Так вот, если [в данном случае] может быть только четыре [решения] - не больше и не меньше, а именно что во Христе либо две природы и два лица, как утверждает Несторий; либо одно лицо и одна природа, как полагает Евтихий; либо две природы, но одно лицо, как считает католическая вера; либо же одна природа и два лица - чего, впрочем, не заявлял до сих пор ни один еретик, - и если в нашем ответе Несторию нам удалось опровергнуть его точку зрения насчет двух природ и двух лиц; а затем мы показали, что не может быть в Нем и одна природа при одном лице, как предлагает Евтихий; а такого безумца, чтобы веровал, что во Христе одна природа, но два лица, еще не рождалось на свет, - если все это так, то остается признать за истину то, что провозглашает католическая вера: двойную субстанцию, но одно лицо. Что же до мнения Евтихия, которое мы изложили немного раньше, будто во Христе было две природы до [их] объединения, а после объединения стала одна, то, разобрав это заблуждение, мы уже показали, что в нем скрыты два разных мнения, а именно: такое объединение могло произойти либо при рождении, и тогда человеческое тело [Христос] получил не от Марии; либо при воскресении - объединение [божества] с полученным от Марии телом; и, как мне кажется, оба мнения мы разобрали достаточно подробно. Теперь остается только один вопрос: каким образом две природы могли смешаться в одну субстанцию.