Теперь мы квиты

Глава 4. И поделом

– Завтра нужно будет съездить вместе в компанию. Подписать кое-какие бумаги, – Оскар допивает кофе и, вытерев рот салфеткой, поднимает на меня глаза.

Все это время я не могу перестать думать о Луке, и о том, что сейчас с ним происходит.

– Ты же все слышал, – слетает с губ прежде, чем я успеваю себя остановить. Я обижена на Оскара.

Он хмурится непонимающе.

– Ты же знал, о чем был разговор Луки и Ромы, и почему они подрались. Почему не сказал мне? Почему не объяснил, что Варламов все узнал?

Мужчина опускает глаза на сцепленные перед собой руки. Равнодушно пожимает плечами.

– Моя задача – обеспечить твою защиту и сохранить состояние Глеба от растерзания. Все остальное – не имеет значения.

Ладно, это я еще могу понять.

– Каким образом нашли пистолет у Давида?

Он поднимается из-за стола.

– Мне пора. Тебе нужно в город? Могу подвезти, – словно не слышал моего вопроса, ставит посуду в мойку и направляется к выходу. Но я замираю в дверях, всем своим видом показывая, что ему никуда не уйти, пока Оскар не ответит на мой вопрос.

Оскар недовольно щурится.

– Давида нашли убитым, кто-то всадил нож ему в грудь. Ну и рядом был тот самый ствол.

– Убили? На самом деле убили?

По спине пробегает холодок. Помню, как Варламов обронил что—то по поводу Давида, но я не восприняла эти слова всерьез. Этот дуралей вечно шутил и я посчитала, что это очередная его байка.

– А кто его убил? – спрашиваю, а у самой внутри все леденеет.

– Не знаю. Убийцу ищут. Ия, прости, мне правда пора, – схватив меня за плечи, он приближается и целует в висок.

От столь неожиданного действия, теряюсь.

– Если решишь поехать в город, пожалуйста, бери с собой Мишу. Тебе сейчас не следует гулять одной. После сегодняшнего инцидента с Юлей, уверен, он разозлится еще больше.

Оскар ушел, а я, вымыв посуду, поднялась к себе в комнату. Внутри меня была такая странная, некомфортная тишина… И я не знала, что с ней делать. Хотелось избавиться от нее. Уж лучше прорыдаться, прокричаться – так хоть немного попустит. А эта глухота душила изнутри.

Он ведь действительно не вернется. Не придет ко мне. Вспоминаю его последний взгляд, и теперь понимаю его как никогда. Разочарование, презрение и боль. Я скрывала от него правду. Варламов имеет право думать так, как он думает обо мне.

Мне нужно было что-то делать. Я не могла и секунды оставаться на месте. Отшторив окна, принялась собирать мусор с пола и стола. Заправила постель, пропылесосила и протерла пыль. А когда опустилась на диван в совершенно чистой и свежей комнате, прикрыла глаза и почувствовала это. Сосущее чувство. Оно не давало мне вздохнуть. С каждый ударом сердца, оно скручивало тянущей болью. И хотелось затолкать в эту огромную дыру посередине груди хоть что-то. Чем угодно ее заткнуть, только бы не ощущать больше жутко промозглого сквозняка.

Подскочив с дивана, я вытащила из шкафа телефон и включила его. И пока ждала загрузки, кажется, забыла, как дышать.

Посыпались сообщения. Раз за разом загорался экран. Рекламная ерунда, плюс пару сообщений от однокурсников с универа. Вот и все. Чего и стоило ожидать.

Проглотив горький привкус разочарования, понимаю сейчас, что должна увидеть его. Пусть не примет, пусть и дальше смотрит, как на сволочь и тварь. Но я должна объясниться, а дальше ему решать.

И как только принимаю и озвучиваю эти мысли, сразу так легко и хорошо становится. Подскочив с дивана, направляюсь в душ. Нужно привести себя в порядок. И даже если наша с Лукой встреча окажется последней, я хочу, чтобы он знал – я не предавала его.

***

– Миш, подожди меня здесь, – я вышла из задней дверцы машины, не обратив внимания на недовольный взгляд охранника.

– Ия, – окликнул он.

Я обернулась.

– Все в порядке. Я буквально на пару минут.

Он понимал, если со мной что—то случится, то отгребет по самое «не хочу», но и спорить сейчас со мной было бесполезно.

Пройдя в подъезд, поднялась на лифте. Сердце грохотало так громко, что я слышала только его бешеный стук. Я не знала, как он встретит меня. Я не знала, что именно увижу в квартире Варламова. Он ведь мог найти замену мне… Но об этом даже думать не хотелось.

Набрав побольше воздуха в грудь, постучала в дверь. А потом снова и снова. Замок все еще не работал, поэтому я стояла и обивала свои костяшки.

Прикрыла глаза, упираюсь лбом в холодную поверхность двери. С той стороны не было слышно ни звука.

– Открой, Варламов… Просто открой, – прошептала иссохшими губами.

Не откроет. Хорошо. Значит, я сама войду. Порывшись в сумочке, достала оттуда связку ключей. Он сам вручил мне их, значит, я имею полное право зайти в квартиру.

Осторожно повернув ключ в скважине, открыла дверь. Та же самая гробовая тишина. Скинув кроссы на входе, прошла внутрь. На кухне, в раковине чашка из—под кофе и несколько почерневших бананов на столе.

Это было странным. Такое чувство, будто Лука куда—то спешил перед уходом, раз посуду не вымыл. И казалось, будто его давно здесь не было.

Лука тот еще педант по части чистоты, а тут такой беспорядок. Прошла в гостиную, но здесь не за что было и глазу зацепиться. А когда оказалась в спальне, в нос ударил аромат его парфюма. Внутри все скрутило от дикого голода и тоски по нему. Открыв дверцу гардеробной, стянула с вешалки первую попавшуюся его рубашку. Прижала к груди и вдохнула аромат. И с каждым его вдохом, на душе легче становилось. Вот он. Родной, любимый. А если закрыть глаза и представить, будто не было ничего плохого, то совсем хорошо становится. Словно, он обнимет меня, будто его горячее дыхание щекочет шею и горячий шепот на ухо заставляет мурашки бежать по коже.

– Эй, Ослик, так ты наденешь свои чулки, или я так и останусь без приза? – в ушах его веселый, с нотками хрипотцы смех.

Я ведь знаю, что он тот бой сдал Илаю. Я смотрела его раз двадцать за последние несколько суток. Только и его смотрела. И каждый раз сердце кровью обливалось, когда Лука падает без сознания после удара Илая.

За секунду до финального удара, во взгляде Луки было столько нежности и любви к своему другу. Так мог поступить только Варламов. Самый странный, самый чокнутый и любимый.

Убрала на место рубашку, игнорируя дикое желание схватить ее унести с собой. Задержавшись в прихожей, все же вернулась и вымыла посуду. Выбросив бананы, захватила с собой и мусорный пакет.

Когда я вернулась в машину, Миша выглядел нервным.

– Я уже собирался искать тебя, – проворчал, заводя мотор.

Я не обратила внимания на его злость.

– Ресторан у вышки знаешь?

Миша нахмурился. Кивнул в ответ.

На часах был полдень. Обеденное время, и вряд ли Лука сейчас будет в клубе. Тем более, после боя прошло всего несколько дней. Ему нужна минимум неделя на отдых. Поэтому я решила, что найти в ресторане больше шансов.

Попросила водителя остановиться в квартале от здания. Не хотелось бы, чтобы ребята видели меня с Мишей. Я и так не знала, как меня встретят. Не хотелось усугублять.

Захлопнув дверцу машины, направилась к ресторану. И с каждым шагом становилось все страшней. За все три дня никто из зала так и не позвонил мне. Из чего я делала вывод, что ребята были в курсе последних новостей.

Подойдя ко входу, потянулась к двери, но в этот момент она открылась и на улицу вышла Марика. Ее глаза встретилась с моими, и лицо девушки тут же приобрело злое выражение.

– Чего приперлась? – сложив на груди руки, она скользнула по мне презрительным взглядом.

Было неприятно. Я даже поежилась от него. Все-таки у сестры Варламова сильная энергетика. Было больно понимать, насколько чужой я стала для нее в мгновение ока.

– Мне нужно поговорить с Лукой. Я была у него дома, но не нашла его, – прочистила горло, потому что голос неожиданно охрип.

Она смеется, окидывая меня брезгливым взглядом.

– А почему в клуб не сунулась?

Думает, испугаюсь туда пойти? Как бы не так

– Марика, я понимаю, ты злишься, но все не так, как кажется. Мне нужно с ним поговорить, я хочу объясниться…

В этот момент рядом с нами тормозит черный внедорожник. Из водительского появляется Илай. Выходит резко, мазнув по мне злым взглядом. А у меня сердце от страха не бьется. Он ведь тоже знает о пистолете. Нейман подходит к задней дверце, и, открыв ее, достает из заслона люльку с малышом.

– Привет, – кивает он Марике, а мимо меня проходит так, словно и не знает вовсе. И когда он скрывается в здании ресторана, я могу выдохнуть в облегчении.

– Вот, что я скажу тебе, милая моя, – сестра Варламова хватает меня за локоть, уводя за собой подальше от дверей.

– Мне пох*й, что ты собираешься ему сказать. Мне пох*й, что ты там себе думаешь и какая ты храбрая. Мы приняли тебя в семью, когда тебе нужна была помощь, дали все, что могли. А ты смотрела в глаза каждому из нас, держа топор за пазухой. Ты, чертова Вершинина, и с этого дня держись подальше от нашего ресторана, клуба и от моего брата. И если ты еще раз сюда придешь, тебе не поздоровиться, ты все поняла? – она наступает на меня, в глаза мои смотрит, не скрывая ненависть.

Больно. Но я это заслужила. Признаю.

– Передай ему… – голос сорван, и мне приходится прилагать титанические усилия, чтобы не разрыдаться.

Она не дает мне договорить.

– Ключи дала.

Протягивает руку.

– Что?

– Ключи от его квартиры, быстро.

К глазам подступают слезы. Но я послушно киваю. Открыв сумочку, возвращаю ей ключи

– Марика, пожалуйста, передай, что я…

– Марика! – раздается громкий голос Илая. Мы обе оборачиваемся и видим мужчину, замершего в дверях.

Его холодные равнодушные глаза смотрят будто сквозь меня.

– Идем, пока не замерзла. Помощь нужна.

Она вздергивает бровью, в последний раз одаривая меня брезгливым взглядом и, развернувшись, уходит в ресторан.

А я стою как дура и пялюсь в закрытые двери некогда родного мне здания. Слышу, как звонит мой телефон. Снова и снова. Я достаю его из сумки, пытаясь запихать обратно ком и нахлынувшие слезы.

Рома.

– Я в доме, а тебя нет! Куда ты смылась, сука ты наглая?! Почему мне звонит Юля и плачет?! Кто тебе дал право решать, кому жить, а кому нет в доме МОЕГО БРАТА?!

– Пошел ты… – цежу сквозь зубы, чувствуя, как по щекам текут реки.

– Я даю тебе полчаса. Если через это время тебя не будет дома, я найду тебя, Ия, и шкуру с тебя спущу!