Теперь мы вместе

8

Мотороллер протарахтел по камням маленькой площади, минуя почту, аптеку, уютное кафе под тентом, где, лениво болтая и потягивая коктейли, сидели туристы. Вот и кончилась мощеная улица, по обе стороны которой располагались бесчисленные магазинчики. Промелькнуло несколько извилистых, похожих друг на друга переулков, и город Капри остался позади.

Крепко держась за руль, Бетси поглядывала на поля, пестреющие дикими цветами, на виноградные заросли и оливковые деревья и вдаль, туда, где раскинулась серо-голубая гладь Средиземного моря. Из воды вздымались ввысь огромные скалы. Высоко в небе парили чайки. Одинокая рыбацкая шхуна неторопливо скользила неподалеку от широкого песчаного пляжа.

Бетси подняла глаза к небу и вздохнула. С тех пор, как они прибыли сюда четыре дня назад — сначала самолетом до Неаполя, затем в Сорренто сели на паром и добрались до Капри, — над островом висел плотный облачный покров, и время от времени накрапывал довольно настырный дождик. Правда, было тепло, но так хотелось чистого неба и яркого солнца. Бетси не терпелось показать своему гостю Капри во всей красе.

— Вы не надели обручальное кольцо, — неожиданно сказал Дэн. Он сидел на заднем сиденье мотороллера и держался за ее талию. Нога в гипсовой повязке покоилась на подножке. Костыли он крепко зажал под мышкой.

— Осталось дома. — Бетси взглянула на свою левую руку. — Не хочу, чтобы нас считали мужем и женой.

Он ничего не ответил, и на некоторое время вновь воцарилось молчание.

— Вы с мужем купили виллу именно здесь по какой-то особой причине? — спросил, очнувшись от своих мыслей, Дэн.

— Мы ее не покупали. Памятный подарок от щедрого отчима.

— Джордж дарит виллы так же легко, как халаты?

— Нет, тогда моим отчимом был Федерико, итальянский бизнесмен. Мы отдыхали здесь, и я влюбилась в Капри. А когда они с мамой расстались, Федерико оформил дом на меня.

— Вот это мужское благородство!

— Да, он широкий человек. А Брюс, даже если мы и могли бы позволить себе купить здесь виллу, хотя это было нам не по карману, все равно не сделал бы подобной глупости.

— Глупости?

— Он расценил бы приобретение недвижимости в Италии как глупый поступок. Причем рискованный, — уточнила Бетси, слегка обернувшись к дотошному собеседнику. — Разве можно доверять иностранным юристам? Окупит ли сдача дома в аренду затраты на его приобретение? Если ездить сюда только дважды в год, стоит ли тратить деньги вообще? Брюс настаивал, чтобы я продала виллу, а я не соглашалась. Он не был…

— Осторожнее! — воскликнул Дэн, когда из-за угла дома в нескольких ярдах от них выскочил мопед с двумя горячо обсуждавшими что-то подростками.

— Все в порядке, — успокоила его Бетси и нахмурилась. Дэн перебил ее как раз вовремя, потому что она начала осуждать Брюса. А расслабляться до такой степени недопустимо.

— Не уверен, что мы поступили правильно, починив этот мотороллер, — мрачно пробормотал Дэн, когда она прибавила газу и пронеслась всего в нескольких дюймах от подростков.

— Наоборот, это была удачная идея, — возразила Бетси. — И не нужно паники, я уже гоняла здесь раньше.

— Да, сто лет назад, и судя по всему брали уроки вождения у отчаянного гонщика, — проворчал Дэн ей в ухо. — Я прибыл сюда чуть полинявшим брюнетом, но могу уехать совершенно седым.

Когда Федерико подарил ей виллу, на которой и бывал-то всего несколько раз, он не забрал отсюда ни единой песчинки. Этот драндулет Бетси обнаружила в подвале среди разнообразного хлама. Дэн провозился с ним целый день, колдуя над мотором, прочищая цилиндр и смазывая все детали. Бетси с удовлетворением взглянула на прикрепленную спереди корзинку. Теперь доставка продуктов перестала быть проблемой. Эту поездку можно было бы назвать отдыхом, если бы она не помнила каждое мгновение о сидевшем сзади «маэстро», не ощущала его руку на своей талии, не чувствовала спиной прикосновение его груди, а ногами — его ног. Временами, на крутых поворотах, он обнимал ее крепче, только повинуясь инстинкту самосохранения, но для Бетси эта близость была преисполнена чувственности.

Бетси нахмурилась. С тех пор, как они сошли с самолета, Дэн держался несколько натянуто. Быть может, его отчужденность вызвана неловкостью, которую он испытывает, оставаясь с ней наедине? Бетси вспомнила его слова о том, что он давно поумнел и перестал играть в романтику. Перестал, потому что понял — ни одна женщина не сможет занять место его бывшей жены, о которой он до сих пор тоскует. А его нежелание жениться снова разве не свидетельствует о бережном отношении к воспоминаниям о жизни с этой женщиной? Наверное, их брак остается для него святыней. И сейчас Дэн, согласившись отдохнуть с ней на Капри, — пусть даже их совместное проживание будет недолгим и абсолютно невинным, — скорее всего считает себя предателем.

Мотороллер, подпрыгнув, съехал с шоссе на утрамбованную дорожку. Пребывание с Дэном под одной крышей и в ней самой поселило неловкость, только иного рода. Даже когда он не в духе, она чувствует себя гораздо уютнее, чем раньше, в одиночестве. Но в то же время в ее голове начинали роиться безрассудные, совершенно нелепые мысли. Сколько раз она ловила себя на том, что гадает, в чем Дэн обычно ложится спать. Она пыталась представить его…

— Передние ставни готовы! — обрадовался Дэн. Они подъезжали к особнячку из розового кирпича с красной черепичной крышей, который утопал в густых изумрудных зарослях. Совсем рядом располагались еще два домика, но обступавшая виллу рощица апельсиновых деревьев создавала впечатление сказочной уединенности.

Бетси просияла. Прежде деревянные ставни были тускло-коричневые, причем краска совсем уже облупилась, теперь они стали хвойно-зеленые и радовали глаз своим блеском.

— Отличная работа! — одобрила Бетси.

Она остановила мотороллер около кадок с пунцовой бугенвиллеей, которые окаймляли палисадник.

Дэн приподнялся и оперся на костыли.

— После такой встряски моя задница нуждается в отдыхе, — объявил он, потирая названную часть тела. Как и она, Дэн был одет в рубашку и шорты из хлопковой ткани цвета хаки, которые плотно облегали бедра.

Бетси принужденно улыбнулась, заметив, что смазливая соседка жадно пожирает его глазами со своего балкона.

На аллейке им повстречался Антонио, старший из двух рабочих, седовласый красавец с большими пушистыми усами. Он нес ящик с инструментами. Вместо обычного комбинезона на нем была нарядная полосатая рубашка и синие бархатные брюки. Как и большинство его соотечественников, Антонио питал слабость к щеголеватой одежде.

— Все ставни есть в своих местах! — объявил он с неподражаемым акцентом, прибегая к ломаному подобию английского языка. Будучи истым патриархальным латинянином, Антонио был склонен обращаться преимущественно к «уважаемому синьору Даниили», что не слишком нравилось Бетси.

— Завтра будет класть балкон на плитка, — продолжал Антонио, выразительно жестикулируя. — О'кей, синьор?

— Хорошо, благодарю вас, — ответила Бетси.

— Разрешите, синьор? — настаивал рабочий.

Дэн весело взглянул на надутую «синьору».

— Проблем нет, дружище! До завтра!

— Этот тип из тех жлобов, кто считает, что женщине место только на кухне или в спальне, — буркнула Бетси, когда итальянец занял место рядом со своим напарником, уже ожидавшим его в фургоне.

— То есть из здравомыслящих мужчин, — невозмутимо поправил Дэн.

Бетси сердито сощурилась.

— Не будь «синьор» на костылях… — угрожающе произнесла она, вытащила из корзины пакет с пирожными и гордо прошествовала в дом.

— Кстати, о женщинах и спальнях… Вы не поможете мне передвинуть мебель в комнате для гостей, чтобы я завтра с утра мог начать красить? — спросил Дэн, когда все покупки были распакованы. Оставшиеся пакеты он принес в кухню сам.

— А мне помнится, вы говорили, что любите проводить отпуск лежа на солнышке с хорошей книгой и бокалом джина с тоником под рукой, — сказала она.

— Я так и сделаю, когда появится солнце.

— Не сомневаюсь. — Бетси состроила кислую мину.

Значит, все эти дни он играет роль рачительного хозяина только от скуки.

Они прошли в свободную спальню, которая, как и ее собственная, помещалась наверху, в глубине дома. Тут стояли старомодные односпальные кровати, большой ореховый комод и шкаф, тумбочки и несколько стульев.

— Толкайте! — скомандовал Дэн.

Однако, несмотря на титанические усилия Бетси, комод даже не шелохнулся.

— Сильнее.

— Стараюсь как могу, но я не такой неандерталец, как вы, кроме того, тут зацепилась ножка.

— Дайте я, — приказал он и, отбросив костыли, подпрыгнул на одной ноге, приподнял мускулистым плечом комод и передвинул его на нужное место с невероятной легкостью.

— Неделя все же многое значит, — сухо заметила Бетси.

— Простите?

— Семь дней назад вы еле-еле поднялись по лестнице, а теперь едва ли не тарантеллу танцуете и с костылями, и без них, — сказала она, подумав, что если бы он остался дома и потренировался немного, то со свистом носился бы по студии.

— Я не люблю чувствовать себя побежденным. — Дэн бросил на нее быстрый взгляд. — А сейчас мы должны снять шторы.

— Слушаюсь, сэр! — бодро откликнулась она, в глубине души огорченная тем, что за чрезмерной деловитостью Дэна скрывается элементарное безразличие к ней.

Бетси придвинула к окну стул, забралась на подоконник и начала отцеплять штору. Внезапно ее осенило.

— Помните, когда я в последний раз заехала на студию, вы сказали, что хотите поговорить со мной? О чем же?

— Я собирался вас попросить, чтобы вы прекратили ломаться и вставили любовную интригу с садовником, а не то…

— А не то что? — с вызовом осведомилась Бетси, покосившись через плечо на балансировавшего на костылях «мастера жанра».

— Не то мне пришлось бы поискать другого, более покладистого автора и поручить это сделать ему.

Не ухватись Бетси за вторую штору, она бы наверняка свалилась вниз.

— Другого автора!

— Множество сериалов создаются совместными усилиями, — без тени сомнения в своей правоте начал Дэн. — И я не собирался отойти в сторонку и смотреть, как погибает «Пансионат Тейна».

— Вы решили, что такое можете устроить, если там не будет любовной интриги?

— Первым сериям это еще не грозило, поскольку действовал эффект инерции, но постепенно зрители могут начать терять интерес, и рейтинг поползет вниз. А вы знаете, что «Ивнинг» рассчитывал на этот сериал как на долговременный? Да, я понимаю, вам бы это не понравилось…

— Я просто отказалась бы от сотрудничества, — заявила Бетси.

Дэн так и впился в нее пронзительными серыми глазами.

— Вы бросили бы дальнейший проект «Историй» и распрощались с такими деньгами?

— Да!

— И потому только, что вас шокирует роман между женщиной средних лет и молодым человеком? Это уже какая-то мания. — Он покачал головой. — Вы бы так не поступили.

— Еще как поступила бы. Но вы не пригласили бы другого автора и не позволили бы мне уйти, правда? — спросила она со смешанным чувством негодования и мольбы.

— Если бы не осталось иного выхода… Но прежде я постарался бы образумить вас другим способом, — добавил он.

— Каким, например? — встрепенулась Бетси.

— Не могу сказать. — Взгляд Дэна скользил вниз, к ее стройным голым ножкам. — Но я нашел бы средство. Правда, случай мне не представился.

Пока еще нет, подумала Бетси. И хотя он согласился подумать над новым сюжетным ходом, к описанию которого в черновом варианте она уже приступила, где гарантия, что это его удовлетворит? Ну а если не понравится, война начнется снова. Насупившись, Бетси принялась снимать вторую штору. Судя по тому, как он только что мысленно раздевал ее, принуждение к близости, как условие «делового соглашения», не исключалось. Интересно, Дэн применил бы подобную тактику? И пошла бы она сама на это? Не хотелось думать, что она настолько глупа или доверчива, но все же…

Соскочив со стула, Бетси ловко свернула шторы.

— Я загружу их в стиральную машину и займусь обедом, — заявила она деловито.

— Не поможете мне вымыть голову? — спросил Дэн, появляясь на кухне четверть часа спустя.

Бетси нехотя обернулась к нему. Прямо граф Монте-Кристо в бежевом шелковом халате до пят. Влажно блестевшая кожа и гладкий подбородок говорили о том, что он только что вымылся и побрился. Чувствовался аромат хорошего мужского одеколона. Она заставила себя улыбнуться.

— Разумеется.

К спальне на первом этаже примыкала ванная комната, вымощенная белой и голубой плиткой. Душ здесь был незамысловатый. И последние два дня мытье головы превратилось у них в своеобразный совместный ритуал.

Дэн привычно встал на здоровую ногу, оперся коленом на край ванной и наклонился вперед. Она едва сдержала непрошенную улыбку, увидев «исторические» боксерские трусы.

— Джейк что-то не звонит, — сказал он, когда Бетси намочила ему голову и медленно начала наносить шампунь.

Загипнотизированная его в меру мускулистым гладиаторским торсом, она пропустила эту миролюбивую реплику мимо ушей.

— Простите?

— Я дал ему ваш номер на случай, если малыш захочет со мной связаться, но он все не звонит.

Бетси взяла в одну руку душ, а другой принялась ерошить волосы Дэна, смывая пену.

— Наверное, для вас этот звонок многое значит, — сочувственно предположила она.

— Это так. Когда он был еще маленьким, я года два совсем не виделся с ним. С тех пор мне необходимо как можно чаще убеждаться, что с отпрыском все в порядке.

Бетси почувствовала, что за легкой иронией таится печаль.

— До сих пор чувствую себя виноватым за те годы.

— Ваш сын упрекает вас в том, что вы не виделись? Ему не хватало вас? — спросила Бетси.

— Он никогда не говорил мне об этом. И я старался не затрагивать эту тему.

— Но вы же такой прямой, открытый человек, — удивилась она.

— Наверное, боюсь услышать, что он осуждает меня, — признался Дэн с каким-то обреченным беззащитным видом, что было совершенно не похоже на обычные повадки бристольского сердцееда.

— А почему вы тогда не встречались? — Она тщательно наносила шампунь на густые темные пряди. Волосы Дэн отпускал несколько длиннее, чем считалось модным, кудри доходили до выступающего позвонка у основания шеи. И это место ее каждый раз неудержимо тянуло погладить или поцеловать.

— Потому что я ушел от жены и отправился работать в Штаты, а потом вернуться из такой дали представлялось делом нелегким, — и в денежном, и в эмоциональном отношении. Наш брак дал трещину, а страдал малыш. — Голос его сделался ровным. — Я поступил по-свински.

— Мы все совершаем поступки, о которых потом жалеем, — сказала Бетси, — а вы в то время еще не были достаточно зрелым человеком.

— В двадцать лет я не отличался ни терпением, ни способностью понимать других. Вот это действительно приятно, — внезапно произнес он.

— Когда массируют голову?

— Нет, когда вы прикасаетесь грудью к моему плечу, — сказал он и нахмурился, словно эти слова сорвались у него с языка случайно.

— Я буду только рада, если Джейк захочет приехать и пожить здесь несколько дней, — смывая шампунь с его волос, Бетси старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно. — Разместиться есть где.

— Спасибо. И хотя Капри не лежит на пути его следования, я обязательно упомяну о вашем приглашении.

Бетси вытерла Дэну голову и передала полотенце для лица.

— Вот и все.

— Вы очень любезны, — сказал Дэн.

И вновь щемящая грусть охватила Бетси. Только что он впервые поделился с ней своими сомнениями и тревогами, но стоило соприкоснуться их телам, как между ними встал барьер отчуждения.

— Это входит в обязанности хозяйки, — ответила она, дожидаясь, пока Дэн натянет халат. — Не хотите перед обедом выпить бокал вина?

Массажная щетка в его руке замерла в воздухе, будто королевский жезл.

— Чрезвычайно заманчивое предложение.

Когда она вынесла поднос на открытую террасу, которая протянулась вдоль задней стены дома, то увидела, что ее гость разместился в плетеном кресле, положив ногу на маленькую скамеечку. Рядом, чуть левее соседнего кресла и софы, красовалась в кадках вьющаяся герань, которой чудом удалось выжить на пустующей вилле. Справа кивали белыми головками цветки барвинка. С моря долетал легкий бриз и трепал кусты олеандра, росшие в маленьком саду, шелестел листьями пальм. В вечернем воздухе пахло дождем.

— Что вы скажете о сценарии, скажем, из шести частей, о небольшой частной авиакомпании и ее владельце, который пытается не дать проглотить себя транснациональному монстру? — спросила Бетси, наливая вино в бокалы. — Это всего лишь замысел, и я, конечно, не смогу сейчас заняться им всерьез, поскольку все время отнимает суиндонский цикл. Но я хотела узнать ваше мнение.

— Скажу, что это интересно. Меня интересуют все ваши замыслы. Если хотите, можете набросать план, а я покажу его Мартину.

— Спасибо, я так и сделаю.

— А вам кто-нибудь рассказывал о том, как частные авиакомпании ведут борьбу за выживание? — полюбопытствовал Дэн, когда она села на софу.

— Да, но уже не отчим. По крайней мере, не официальный мой отчим.

— Сколько же у вас всего отчимов? — изумился Дэн.

— Только два. Мне было двенадцать лет, когда умер отец, и мама вышла за Джорджа, с которым прожила до моего шестнадцатилетия. Когда мне исполнилось двадцать, на сцене появился Федерико. А через четыре года он ушел. Но в промежутках между отчимами у мамы были и другие… знакомства. У одного поклонника была своя авиакомпания, на которую нацеливалось крупное объединение, но ему удалось отбить атаку.

— Ваша матушка, по-видимому, пользовалась успехом у мужчин, — заметил Дэн.

— И до сих пор пользуется, — нехотя подтвердила Бетси и замолчала. Стоит ли открывать ему, кто на самом деле ее мать? Она задумалась, чувствуя внезапное искушение отбросить осторожность и поделиться правдой. Но если она это сделает, придется ответить на ряд неизбежных вопросов. Бетси медленно поднесла бокал к губам. И тогда со сцены исчезнет нынешняя, овеянная неким ореолом героиня, уступая место… Нет, ни за что!

— Вы, кажется, очень преданная дочь, — произнес Дэн, поудобнее устраивая ногу на скамеечке. — Но, наверное, вам тяжело было выносить ее бесконечные… метания, как называет это Мартин.

— Не особенно, я была к подобному готова. Отец тяжело болел и знал, что умирает. В последние дни он много говорил со мной о будущем, — с грустью пояснила Бетси. — Ему удалось объяснить упрямой малышке даже то, что не всегда доходит до взрослых умников. Я начала понимать, что с мамочкой мне придется нелегко. Но я не имею права на предательство.

— Потому что вы сильная, как и он?

— Возможно.

— Нет, это точно. Вы сильная натура, а временами бываете просто несносной поборницей нравственности, — ввернул, желая поддразнить ее, «маэстро».

Бетси немедленно показала ему язык.

— И ведете себя, как ребенок, — добавил Дэн.

— Мама всегда привлекала к себе определенный тип мужчин — по-своему милых, но лишенных ответственности. Все они предпочитали ни к чему не обязывающие отношения, — хитро сощурившись, продолжала Бетси. — Легко сходились, легко расставались.

— Ваша мать не пыталась их удержать?

— Нет. Она привыкла играть роль бабочки, перелетающей с цветка на цветок. В ней действительно море обаяния. Если бы вы встретили ее, то наверняка влюбились бы, как и большинство любвеобильных представителей сильного пола.

— Наверное, на вас угнетающе действовала недолговременность ее романов, — сказал Дэн, не обращая внимания на очередную подколку.

Бетси замялась. Неужели настолько глубока его проницательность? Но еще более поражало неподдельное сочувствие к ней!

— В то время я этого не сознавала, но сейчас думаю, что так и было, — медленно произнесла она. — Помните, я рассказывала вам, что подростком сочиняла бесконечные повести? Я писала о семьях, где мамы были домовитыми и надежными, как скалы. — Она криво усмехнулась. — Мамочки в моих произведениях носили передники, пекли пирожки и водили своих дочек по музеям.

— Чего не делала ваша мама?

— Никогда, но я ничуть не жалуюсь. Может быть, чего-то я и была лишена, но зато и получала многое. Мама брала меня с собой за границу, в Италию, мы переезжали с места на место, встречали множество людей. Я не знала, что такое однообразие и скука. — Ее голос стал печальным. — Но, наверное, мои повести служили для меня своего рода лекарством. Пусть настоящая семейная жизнь со спокойным уравновешенным отцом длилась всего двенадцать лет, начало было хорошим.

— А во время своего первого брака ваша мать обращала внимание на других мужчин? — спросил Дэн.

Бетси нехотя кивнула.

— Она и сейчас не прочь пококетничать. Но мама была сильно привязана к отцу и никогда его не обманывала. А он проявлял к ней снисходительность и всегда с юмором и пониманием относился к ее легкомыслию. И я тоже.

Дэн нахмурился. Похоже, он собирался что-то сказать, но вместо этого вытянул вперед руку ладонью вверх.

— Итальянский дождь не оставляет нас своим вниманием. Лучше пойти в дом.