Терапия безумия

Глава 4

За окном быстро смеркалось; впрочем, Кэп всегда предпочитал сумерки, поэтому остальные двое смирились и даже не стали включать настольные лампы. Себе дороже.

Они сидели вокруг стола в полумраке, поглядывая на подсвеченное экраном коммуникатора морщинистое лицо Кэпа. Тот просматривал снимки с места преступления, и Мэл краем глаза видел мелькавший на экране ужас.

Наконец он нарушил тишину осторожным вопросом:

– Что думаете, босс?

Биззи, почти неразличимый в темной одежде, бросил на него тяжелый взгляд, однако Мэлу было наплевать. Ну уставился, и что? Кэп тоже смотрит свысока, но тот – вожак, ему положено. Может, Мэл и в самом низу пищевой цепочки, но когда-никогда выберется наверх.

Дерьмо всегда всплывает, часто говаривал отец. Черт, да слышал ли его вообще Кэп?

Биззи язвительно ухмыльнулся, а Кэп медленно повернул голову к Мэлу.

– Думаю, мы имеем дело с мерзким уродом. – В глазах вожака появился знакомый блеск. Готов к охоте… – Проверим, на что мы способны. Наверняка справимся.

Он шумно выдохнул через нос.

– Что нам известно, Мэл?

– С ним поработали на третьем уровне в «Янус правосудии» шестнадцатого числа. Через четыре дня оценили результат и выпустили на свободу.

– Так исцеление прошло успешно?

– По словам менеджера, без особенностей, – кивнул Мэл.

– Значит, нет причин ожидать от него рецидива… – задумчиво пробормотал Кэп. – Что ж, придется доказать, что новое преступление – его рук дело, иначе никто не поверит, что человек, прошедший через третий уровень, проявил себя снова. Так просто не бывает. Министерству юстиции этот факт не понравится.

– Скорее всего, попытаются замести тему под ковер, – добавил Биззи.

Кэп не обратил на его реплику ни малейшего внимания, и Мэл с трудом сдержал ехидную улыбку.

– Я загрузил для тебя файлы, Кэп, – сказал он, указав на коммуникатор, – и распорядился насчет машины. Можем прямо сейчас выехать на место преступления.

Биззи нахмурился, а Кэп кивнул.

– Анализ ДНК готов?

– Пока нет. Погляжу, что можно добыть в отделе криминалистики.

– Хорошо, Мэл. Ладно, парни, собираемся. Нам предстоит потрудиться.

Грейс пустила воду в ванну, сняла с себя все, в чем была в клиническом отделении, не забыв даже о сережках, и швырнула на пол. Опустилась в горячую воду, все еще ощущая засевшую в волосах вонь синтетического дыма. Погрузилась с головой. Ух, горячо!.. Она села, смахнула с лица капли и жадно втянула в легкие воздух.

Мысли вновь обратились к Корине Сондерс.

Грейс откинулась на спину, чувствуя, как тело обволакивает сухой жар, и закинула руки на бортики.

– Убавить свет, эмоциосоник в режим релаксации, позиция четвертая, – скомандовала она.

Установленная в их доме система уступала по мощности клинической, однако Грейс знала: вскоре нервная система успокоится. Подмешанные в бледно-серое полимерное покрытие стен, пола и сантехники минералы слабо замерцали в тусклом освещении.

Грейс вернулась на четверть века назад: вспомнила, как Лотти глушила в ванной джин и рявкала сквозь дверь на них с Реми – мол, отвалите! – а они хихикали у порога. Что сказала бы приемная мать о санузле в их с Дэном доме? Лотти… неотшлифованный алмаз, шлюха с золотым сердцем, как однажды назвал ее кто-то из знакомых. Банальные, ненавистные штампы! Какой смысл наводить тень на плетень? Впрочем, доля правды в тех словах имелась. Лотти была женщиной простой, однако в глубине души вполне положительной и любящей. Не каждая взяла бы сироту Грейси под свое крылышко.

Теперь государство активно вмешивалось в дела семей на начальном этапе, но Грейс осознала необходимость подобного подхода уже двадцать лет назад. Семью ныне считали основной строительной ячейкой общества – одновременно источником проблем и средством их решения. Интересно, что произойдет, когда эффект новой политики накопится, а сегодняшние подростки вступят в пору зрелости? Некоторые из них наверняка будут проскальзывать сквозь ячейки сети. Вероятно, природа их нездоровых побуждений изменится, а значит, ей как психологу надо будет приспосабливаться к новым реалиям. Впрочем, Грейс всегда обладала гибким умом.

Она выбралась из ванны и достала мягкое хлопчатобумажное полотенце. Окружающие всегда безошибочно угадывали, что Грейс не родной ребенок Лотти. Слишком хрупкая, бледненькая, к тому же светловолосая. Правда, Лотти никогда не считала ее подброшенным в гнездо кукушонком. Умерла она пятнадцать лет назад, и Грейс, насколько ей помнилось, горевала по приемной матери куда больше, чем по своей собственной.

– Привет, любовь моя! – крикнул из прихожей Дэн, и его звучный голос прокатился эхом по коридору.

Захлопнулась входная дверь, и Грейс, накинув халат, спустилась в кухню, где Дэн извлекал из холодильника две бутылки душевного модулятора. Разнообразные напитки, вызывающие улучшение настроения, обрели большую популярность с тех пор, как правительство шесть лет назад запретило употребление алкоголя. Дэн откупорил крышки и протянул одну бутылку жене. Вместе они были уже девять лет, однако у Грейс при взгляде на мужа до сих пор замирало сердце.

– Какая ты розовенькая, – улыбнулся он.

– Только вылезла из ванны. – Грейс глянула на этикетку бутылки. Ага, «Релакс и перезапуск», то, что надо. – Что нового в мире журналистики, мистер «НьюсФлекс»?

Она улыбнулась, облокотившись о стойку. Дэн подошел к ней вплотную и прижался всем телом. Разница в росте между ними была добрых тридцать сантиметров, поэтому Грейс уткнулась носом мужу в грудь, прислушиваясь к стуку сердца. Втянула его аромат – сосна и сандал.

– Что может быть нового у репортера, если жена работает в компании, вызывающей массовые протесты?

– Эй, мой уровень тут ни при чем!

– Твой, может, и ни при чем, а вот терапия отвращением точно не даст мне ни малейшей передышки. Не всегда поймешь, кто ее поддерживает, а кто порицает – столько крика с обеих сторон.

Грейс скорчила рожицу и отхлебнула из бутылки, пытаясь прогнать воспоминания о том, что видела в клиническом отделении.

– Если серьезно, веду одно расследование…

– Ах-ах-ах, наш разъездной корреспондент Дэн Гуннарссон разгадывает мрачную тайну! Ну, выкладывай.

– Не сейчас. Давай закажем готовые блюда в доставке и уютно устроимся на диванчике, – предложил Дэн, поцеловав ее в макушку.

– Подкрепиться не помешает, – вздохнула Грейс.

Они разомкнули объятия и переместились с бутылками в гостиную. Расслабившись на длинном бархатном диване, Грейс подобрала под себя ноги, а Дэн свои, наоборот, вытянул. Откинув голову на подушки, он на секунду прикрыл глаза. Грейс отпила напиток, изучая лицо мужа – красивый профиль, прямой нос, длинные ресницы…

– Удачный был день?

Грейс промолчала, и Дэн, открыв глаза, повернулся к ней.

– Немного странный.

– А подробнее? – поинтересовался муж, ощупывая ее лицо глазами цвета морской волны.

– Мне предложили повышение.

– Это вроде бы неплохо, разве нет?

– Хм…

Грейс сделала еще глоток, и напряженные мышцы наконец начали расслабляться.

– Значит, нет?

Она окинула взглядом комнату, пытаясь облечь чувства в слова. Обстановка гостиной успокаивала – здесь было ее убежище: светлые стены, белые полки из искусственного дерева, кофейный столик и камин с прямоугольными топливными блоками. Особый шик, ретро в скандинавском стиле – и муж к обстановке прекрасно подходит, порой шутила Грейс.

Обставляя дом, она подспудно старалась сделать его максимально непохожим на жилище Лотти, выбирая исключительно контрастные темно-красному и насыщенному лиловому цвета. Именно в такой гамме двадцать пять дет назад были выдержаны ковры, шторы и абажуры. В квартире Лотти стояла массивная темная мебель из переработанного пластика, вазы и горшки в арабском стиле, а в воздухе витали ароматы иланг-иланга и яблочного чая.

– Меня хотят перевести на третий уровень.

– И что ты думаешь? – напрягся Дэн.

– Думаю, что я – всего лишь психиатр, – печально усмехнулась Грейс.

– Дорогая, ты не сможешь переступить через себя… – Дэн вытянул руку и убрал с ее лба влажную прядь. – Ты – человек неравнодушный, за это я тебя и полюбил, но теперь твоя работа начала влиять на семейную жизнь. Твоя душа настолько открыта, что ты подвергаешь себя невероятному риску.

– О чем ты говоришь, Дэн? – резко спросила она.

Он ведь ее не критикует, правда? В чем-то муж, впрочем, прав. Как описать ему сегодняшние впечатления? Грейс не желала расстраивать его воспоминаниями о жестоком сеансе, о когда-то прекрасном, а теперь бесформенном лице Корины.

Стоит только намекнуть, и немедленно сработает инстинкт журналиста. Дэн наверняка попытается докопаться до сути, а Грейс слишком устала и уклоняться от вопросов в лоб не сможет. К «Янусу» муж всегда проявлял интерес; естественно, кто бы на его месте не задумался? Они много спорили по этому поводу, и Грейс отказалась изложить подробности, когда Дэн делал репортаж об Агрокомплексе. Пусть пользуется официальными источниками. Они давным-давно условились не говорить дома о работе, иначе миру в семье не бывать. Как только Дэн узнает, что происходит на третьем уровне, насколько это мерзко, он сочтет своим долгом довести информацию до общественности.

О да, люди знали, что терапия отвращением включена в программу, вот только не представляли, в чем там суть. Да и сама Грейс сегодня вникла в нее первый раз. Неудивительно, что Конрад заставил ее подписать соглашение о конфиденциальности. Если произойдет утечка, реакцию публики представить невозможно.

Они долго сидели в тишине, которую лишь подчеркивали шумные глотки Дэна, прикладывающегося к горлышку бутылки.

– Я откажусь, Дэн.

– Разумное решение, – облегченно вздохнул он.

– Конрад хочет завтра еще раз встретиться. Надеется меня убедить.

Муж только закатил глаза. К Конраду он относился с предубеждением и тайны из этого не делал.

– Стой на своем, Грейс. Все-таки ты на втором уровне оказываешь практическую помощь, это вмешательство со знаком «плюс». Тебе там лучше…

– Я тебя поняла, Дэн.

Она подняла руку, предупреждая его следующую реплику.

– Нет, послушай! – Он со стуком поставил на стол бутылку и наклонился к ней. – Тебе следует кое-что знать о третьем уровне.

– Что именно? – уставилась на него Грейс, чувствуя зарождающуюся тревогу.

– Там… небезопасно.

– Небезопасно? Ну да, процедура довольно жесткая, однако я уверена: у Конрада необходимые лицензии имеются.

– Я не об этом.

– Если ты имеешь в виду протесты, то в центре применяются очень серьезные меры безопасности.

– Дело не в протестующих. – Дэн потер небритую щеку – словно наждаком провели по дереву. – Я говорю о своем расследовании. Оно еще не закончено, однако…

Грейс вздрогнула.

– Однако?..

– Похоже, методы исцеления на третьем уровне не всегда эффективны.

– Ты ошибаешься, – натужно улыбнулась она, покачав головой.

Дэн снова откинулся на спинку.

– Вчера ночью произошло убийство. Почерк знакомый – такой был у одного из преступников, прошедших через третий уровень. Судя по официальной информации, его исцелили и месяц назад выпустили из «Януса». Майки Килгэннон, слышала о таком?

– Майки? – вдруг задохнувшись, переспросила Грейс.

С этим человеком она работала прошлым летом на втором уровне. У него имелась психологическая зависимость от нарушений закона, которую он подкармливал кражами со взломом, и все же Грейс видела в нем доброе начало, желание помогать другим и даже раскаяние. Поначалу проведенное лечение представлялось вполне успешным, однако впоследствии произошел рецидив. Время от времени подобные эксцессы случались, если не удавалось с первого раза добраться до сути проблемы – как, например, с Никки Пэйтон. Была и другая причина: порой специалисты второго уровня проявляли недостаточную твердость в исцелении зависимости.

Но рецидив после прохождения третьего уровня? Более серьезное воздействие на клиента невозможно даже представить…

– Так что с Майки?

– Изначально его осудили за нанесение тяжких телесных. Потом он снова принялся за старое, однако на сей раз все пошло не по прежнему шаблону. Килгэннон прихватил с собой бейсбольную биту. Утверждал, что просто хотел припугнуть жертву. Хозяин дома, хоть и старик, дал отпор, а Килгэннон был под воздействием наркотиков, потому и не совладал с собой. Жертва надолго угодила в больницу, а нашего приятеля приговорили к терапии отвращением. Вроде бы процесс исцеления прошел благополучно.

– И все же случился рецидив? – недоверчиво спросила Грейс.

– Вчера ночью нашли труп еще одного старика. Картина преступления практически та же самая, однако теперь Килгэннон зашел слишком далеко. По заключению экспертов, жертва забита насмерть.

Грейс охватила грусть. Убийце на второй уровень уже не попасть…

– Есть доказательства, что виновен именно Майки? Вдруг не он?

– На месте преступления нашли бейсбольную биту со следами его ДНК, – пожал плечами Дэн.

Не потому ли Мириам подала в отставку? Возможно, потеряла веру в методы третьего уровня или сделала что-то не то при исцелении Майки и Конрад заставил ее написать заявление… Рецидив после третьего уровня невозможен по определению, ведь так? Наверняка Килгэннону после процедуры провели сканирование мозга – следовало удостовериться, что процесс прошел успешно и бывший преступник более не представляет угрозы.

– Информацию еще не предали огласке, – продолжил муж. – Предполагаю, что кто-то в правительстве решил скрыть инцидент, иначе создастся впечатление несовершенной системы правосудия. У меня есть источник в полиции, так он говорит – якобы им под страхом смерти приказали хранить молчание.

– А тебе он, значит, все рассказал?

– Я умею убеждать, – улыбнулся во весь рот Дэн.

Грейс слышала, что «НьюсФлекс» готова платить за горячие сведения и порой выкладывает баснословные суммы. В прошлом году произошла скандальная история с участием министра, ведающего гидроэлектростанциями, после которой один из информаторов Дэна начал новую жизнь в Аликанте, где на его счет в банке «НьюсФлекс» разместил внушительный вклад.

– Дэн, ты ведь не станешь писать об этом недоразумении?

Пожав плечами, он улыбнулся краешком рта.

– Смотря до чего докопаюсь. В любом случае сейчас я не готов давать материал – еще далеко не все выяснил. Ты меня знаешь: мне нужно или все, или ничего.

У Грейс вдруг пропал аппетит, да и желание сидеть с Дэном и выслушивать его утешения после тяжелого дня. Голова была переполнена впечатлениями от сеанса терапии отвращением и визуальных картинок страшного преступления Ноа Бегброка. Если Дэн будет настаивать на публикации, они поссорятся, а Грейс слишком устала, ей не до того.

– Ты побледнела… Хорошо себя чувствуешь?

– Прости, что-то вдруг накрыло. День был ужасный, правда. Хочу немного отдохнуть.

Она поднялась с дивана и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Поднялась наверх, гадая, что увидит во сне, если сумеет задремать.