Терра нон грата

Если верить дедушке Эйнштейну, все в мире относительно. Пилот Дмитрий Кряжич и штурман Александр Волгин, прозванные Метеорами, составляли вполне дисциплинированную парочку… Относительно того, что о них с ужасом думало начальство… А поскольку начальство всегда право, и терпение его не безгранично, отстранение лучших разведчиков-исследователей галактики от полетов в дальний космос не слишком заставило себя ждать.

— К чертовой матери! В извозчики! Чтоб духу вашего тут не было! — Ревел командор Департамента Освоения Космоса, когда в очередной раз корабль Кряжича из полета вернулся с сорванными пломбами системы автоматических блокировок. — Сколько можно попирать Кодекс???!!!.. Все, в извозчики… На два года…

Кряжич хмыкнул.

— Маловато? — Командор недобро прищурился.

— Никак нет, сэр, — капитан вытянулся в струнку, с трудом сдерживаясь, чтобы не хмыкнуть во второй раз.

— Р-разгильдяи… — проворчал старший офицер. — Вон отсюда, и чтобы два года я про вас ничего не слышал!

Два года, конечно, не срок для молодых парней. А горбатого только могила исправит, и кому что на роду написано. Не успев отлетать и полгода по исхоженным вдоль и поперек трассам, лихая парочка Кряжич-Волгин умудрилась и в тихом рейсе найти приключение на свою задницу. Откуда уж на стандартном маршруте взялась аномалия — бес его знает, но факт остается фактом: в гиперпространстве звездолет уселся на «чертов хвост». Это не изученное вихревое явление погубило уже немало исследовательских кораблей. И вот оно. «Здравствуйте»…

Что называется, картина Шишкина «Свинья везде грязь найдет». Но свинья свиньей, а спрыгнуть с «чертова хвоста» — это вам не семечки лузгать. За мастерство Метеорам, многое и прощали. Почти всё.

Звездолет кое-как выбрался из гиперпространства. Пять двигателей из семи бесследно растаяли при трансформации материи, сопровождающей переход. Оставшиеся два с трудом пыхтели, то набирая мощность, то срываясь на холостой ход. Во всех отсеках на вахте стоял только первый состав. В рубке Кряжич и Волгин колдовали с управлением.

— Фу, черт, неужели пронесло? — Штурман удивленно покачал головой. — Вот, ведь, вляпались…

— Рано радуешься, — раздраженно буркнул кэп. — Включай свои эхолоты.

Волгин пробежался пальцами по пульту, активизируя систему построения пространственной модели. Через несколько секунд бортовой компьютер выдал карту звездного неба.

— Ну и куда нас вышвырнуло?

— У-у-у… — штурман схватился за голову.

— Что «у-у-у»?! Где мы очутились?

— На задворках. Матрица 1437, ячейка 584992. Созвездие Немейского Льва, система звезды Фуга.

— Весело, — разозлился Кряжич. — Отсюда даже маячок без толку пулять.

Беззвучно проматерившись, Дмитрий ткнул кнопку бортовой связи.

— Машинное, здесь капитан.

— Машинное на связи, — на мониторе появилось изображение человека, копошащегося среди пультов.

— Сережа, сколько мы еще протянем на твоих керосинках?

— Спроси чего полегче, кэп, — не отрываясь от работы, ответил главный механик. — Один двигатель на последнем издыхании. Второй так чихает, что я его сам скоро грохну, чтобы не мучился, бедняга.

— Есть шанс их починить?

— Если дотянем до какой-нибудь планеты с хорошим сервисом.

— Забудь про сервис.

— Тогда без вариантов.

— Понял. Держи двигатели, сколько можешь. Будем садиться на ближайшую планету.

— Есть, кэп.

Кряжич откинулся в кресле.

— Что у нас с планетами?

Штурман поморщился.

— Хреново. До ближайшей разворачиваться надо — не резон. До следующей по базе данных — неделю пилить с нашей-то мощностью.

Капитан нахмурился.

— Что за очередная аномалия? Почему такой разрыв в орбитах планет?

— Никакой аномалии, Дим, но это тебе сильно не понравится.

Волгин включил внешний обзор. На экране появился голубой овал.

— Я навесил своих жучков на анализаторы.

— Само собой, — хмыкнул Кряжич.

— По базе данных впереди астероидно-газовое скопление. Анализаторы говорят то же самое. Но это вранье. Самая настоящая планета.

— Ч-ч-черт… — капитан состроил кислую рожу. — Терра нон грата.

— Она, родимая.

— Как погано… Неделю мы не протянем.

Штурман только пожал плечами.

— Машинное, здесь капитан.

— Машинное на связи.

— Неделю продержитесь?

— За сутки не поручусь.

— Понял. Конец связи.

Вот это переплет. Мало того, что на ровном месте попали на «чертов хвост», мало того, что вышвырнуло из гиперпространства в тьмутаракань, так еще и единственная планета, до которой можно дотянуть — терра нон грата. По космическим байкам таких планет с десяток на всю изведанную вселенную. Отчего и почему в звездные карты о них заложена неверная информация — особый секрет не только Лиги Звездоплавания, но и Совета Развития Цивилизации. В анализаторах пространства все терра нон грата отрабатываются по отдельной программе — «астероидно-газовое скопление», куда заходить ни одному кораблю не позволит система блокировки управления. Баста! Летите мимо… Если бы было на чем… И что делать? Снова пломбы рвать?

— Клади курс на «скопление».

Штурман вздохнул.

— Опять у нас двадцать пять…

Быстро пробежавшись по кнопкам управления, Волгин поднялся из кресла.

— Я ввел программу взятия проб с окраинных зон. Туда автоматика нас пустит. А дальше — как всегда. Ломать блокировку и на ручном управлении… Пошел за инструментом.

Уже в дверях обернулся.

— На этот раз ты прав на все сто — другого варианта нет.

Кряжич равнодушно кивнул.

— Ага.

В рубке собрались старшие офицеры.

— Ситуация — хуже не придумаешь, — начал капитан. — Вылезли мы далеко от сети контрольных баз. Сервисных центров тут не значится. Никакой маячок не поможет. Нас не услышат и не выручат. Из двигателей работают только два, и те больше суток не протянут. До ближайшей по карте планеты — минимум неделя лета. Можно залечь в капсулы анабиоза и надеяться, что в открытом космосе на нашу развалину через миллион лет кто-нибудь наткнется. Я принял другое решение.

Кряжич включил внешний обзор.

— В нескольких часах полета терра нон грата. Как видите, это планета, что бы нашему штурману ни врали карты и анализаторы. Корабль будет на нее садиться. Для этого придется отключить систему блокировки управления, что категорически запрещено Кодексом Звездоплавания. Поэтому всем предоставляю свободный выбор. Кто хочет, может перейти в аварийные шлюпки и повиснуть на орбите планеты или дрейфовать в открытом космосе в ожидании помощи по маячкам. О решении каждого члена экипажа доложить через час. Вопросы есть?

— Вопросов нет, капитан.

Виктор Маркин, стажер-пилот, расположился в кресле ведущего спасательной шлюпки. Их найдут. Их обязательно найдут. Пусть через десять лет, пусть даже через сто. Их будут искать и найдут. А время в капсуле анабиоза пролетит незаметно. И он когда-нибудь обязательно станет капитаном. Не таким сумасбродным и бесшабашным, как Кряжич. Время индивидуалистов прошло. Виктор будет осторожным и дисциплинированным. И добьется всего! Прощайте, дремучие Метеоры! Ключ на старт!

Кряжич провожал взглядом стартовавшие шлюпки. Экипаж звездолета сильно поредел. Что ж, это выбор каждого. Капитан не вправе никого принуждать.

— Хорошо, на аварийках нет блокировки управления. А то бы ты намучился.

— Откуда в мусорном баке взяться капитанским шевронам? — Потянулся в кресле штурман. — На шлюпках и звездных карт-то нет.

Примерно через час корабль вышел на предельно близкую к планете точку. Волгин вопросительно посмотрел на Кряжича.

— Пора, командир.

Вот он, рубикон. Обратной дороги нет. Никто не придет и не спасет. Терра нон грата. Запрет. Но не болтаться же ненужным хламом в космосе до морковкиного заговенья?! Капитан поморщился и махнул рукой.

— Давай, Сашок.

Штурман кивнул и сорвал пломбу со щитка, за которым находилась святая святых корабля. Немедленно завыла сирена. Кряжич положил ладонь на идентификационное поле, затем отключил сигнализацию. Волгин влез в электронные потроха и закоротил несколько контактов. На пульте управления замигали лампочки отказа автоматического управления.

— Все, командир. Рули.

— Эх, где наша не пропадала…

— Привет, Серж! — Игорь Вахрушин, капитан исследовательского дивизиона, заглянул в кабинет к своему приятелю Сергею Дымову из миграционной службы. — Как дела?

Тот поморщился.

— Как сажа бела. Подкинули тут твои коллеги головоломку. Нашли где-то в космосе остатки доисторического корыта. Экипаж погиб, но остались бортовые записи. Оказывается, на этой рухляди некоторые наши дремучие предки умудрились дважды вырваться из мигрирующих вихрей Ляйвица.

— Лихие парни! Снимаю перед ними шляпу! Только ты-то тут причем?

— А при том. Часть экипажа, оказывается, осталась в аварийных капсулах на орбите, ты не поверишь, терра нон грата.

— Перестань, это обычные космические байки.

— Если бы. Слетали и действительно нашли людей. Лига Звездоплавания теперь поднимает все архивы, чтобы разобраться, где еще есть эти терра нон грата, а мне с предками мучиться.

— А в чем проблема-то?

— Так куда их пристроить? У них интеллектуальное развитие на уровне попугая. По субъективным меркам людям двадцать пять-тридцать лет — молодежь, а толку? При их степени мозговой активности в дворниках-то делать нечего — с элементарным мусоросборщиком не управятся. Хрен этим парням работу найдешь. За сорок тысяч лет, что они в анабиозе провалялись, многое изменилось.

— О, черт… — капитан сдвинул фуражку на затылок. — А ты их сразу на пенсию отправь! Сорок тысяч лет людям. Прояви уважение к возрасту.

— А, ведь, правда! Ей-богу на пенсию отправлю! По высшему разряду! Как заслуженных покорителей космоса. Ай, Игорек, ай, голова… Спасибо. С меня причитается.

— Сразу и стребую! Расскажи про терра нон грата.

Дымов расслаблено потянулся.

— Чего там рассказывать? Обычная планета. На ней сохранились элементы технологий иной, по всей видимости, давно исчезнувшей цивилизации, стоявшей на более высокой ступени развития, чем человечество. Предки были не совсем тупыми детьми и не стали баловаться с игрушками взрослых. Побеспокоились, чтобы на терра нон грата люди не совались… Но это когда было… Сейчас все эти чужие технологии — старый хлам.

Виктор Маркин сидел на подоконнике своей шикарной квартиры и курил. Сигарету за сигаретой. Потрясающая красота закатного неба Эдема IV — планеты-курорта — оставалась незамеченной. Не удостоились внимания и чарующие просторы океана, дышащего на город легким бризом.

Откуда-то из подсознания выплыли слова старинной песни: «Призрачно все в этом мире бушующем»[1]… Виктор передернулся. Не удержал он свой миг, который и называется «жизнь», не удержал… Упустил где-то там, в забытых богом закоулках вселенной… И что осталось? Почет, уважение, полный достаток… Даже табак синтезируют — травись на здоровье. Возникнут проблемы — регенерационные процедуры быстро подлечат до стандартного уровня… Как же?! Героическим предкам от благодарных потомков — забота, опека… Все, что хочешь…

Только никогда, никогда бывшему стажеру-пилоту не сесть в капитанское кресло. Даже к управлению самой распоследней аварийной капсулой его никто никогда не подпустит. Он пассажир. По жизни… Разве это жизнь? Виктор нервно затушил бычок, запрыгнул на подоконник и рванулся вниз, в бурлящую суету улицы… Двумя этажами ниже его мягко принял матрац безопасности и аккуратно вернул в квартиру.

— Суки… — заплакал бывший звездоплаватель. — Даже умереть не дают…