Тётушка Мерль и Батрак 4200

Р. С. А. Гарсия Тётушка Мерль и Батрак 4200

^{© R. S. A. Garcia — «Tantie Merle and the Farmhand 4200», 2023}

Так что, слушайте. Вот как всё случилось.

Прошли годы после того, как Малкольм прошёл и смыл многое с побережий наших маленьких островов, и так много разрушил во Флориде, Техасе и других местах, и люди говорят, что не хотят ждать следующего шторма, подобного этому, и собирают свои вещи и уезжают в Англию, Канаду и всё такое.

Я состарилась, и мои дети живут в Германии и Кении, а мой младший — в Австралии, где жарче, чем здесь, так что я не видела смысла уезжать отсюда, где прожита вся жизнь. Мой Линкольн похоронен здесь, и у меня хороший и крепкий дом. Моя старшая, Сьюзен, регулярно присылала деньги, а Линкольну нравились всякие новинки, как и мне, так что он всё подновлял да переделывал дом, поэтому даже столкновение с этим чудовищным штормом стоило мне всего лишь нескольких окон и небольшой работы каменщика по восстановлению бетонированной крыши от того, что они называют летающим мусором.

Короче говоря, осталась я в своей деревне ещё с несколькими семьями, и единственной нашей проблемой было то, что мы стали староваты для огорода и той мелкой живности, что мы держим. Куры разбегаются, если детей нет рядом, и их трудно поймать. Корова, бродившая по улице, испугалась, потому что чей-то дрон-доставщик пролетел слишком низко.

Моей проблемой стал Игнациус.

То есть он не представлял собой никакой проблемы. Это был обычный козёл, бело-коричневый и ростом мне по пояс. Не его одного я держала всё это время. У меня было небольшое стадо, дававшее мне отличное молоко. Однажды я даже попробовала приготовить сыр. (Получилось не очень хорошо, но это уже совсем другая история.) Когда они начинали стареть, мы с соседями готовили из них карри с маленькими роти[1], и гарниром из нута с картофелем и каштанами и небольшим количеством пива; еды хватало на несколько дней.

Такова была деревенская жизнь. Очень мило, когда все друг другу помогают, а детишки как бы общие. Но мир меняется, многие дети переезжают, а семьи, которые всё ещё живут здесь, держатся особняком, так что теперь остались только мы с Игнациусом, и я позволяю ему щипать траву во дворе, потому что Линкольна больше нет, а я не могу управлять робокосилкой.

Ну а после того, как я однажды упала и сломала бедро, и мне сделали новое в большой городской больнице, у меня начались проблемы в те дни, когда во дворе уже не оставалось травы, и я спускалась по ступенькам веранды и выводила козла на пустырь, что тянулся вдоль дорожки. Днём рядом не было никого, кто мог бы помочь. Все семьи работали, а дети либо были в школе, либо занимались онлайн-обучением, если ту всё ещё восстанавливали после урагана. Но Игнациус не смог бы поесть, если я не отведу его, поэтому я заставляла себя идти. Затем на обратном пути я споткнулась и, слава Богу, сосед увидел, как я падаю, потому что я бы, наверное, долго ждала помощи, чтобы подняться.

Я пользовалась службой доставки еды, и милый мальчик раз в неделю приходил прибраться у меня, но я не могла позволить себе содержать домашнее животное, и я знаю, что мои дети сказали бы: «Мамуля, просто съешь его или отдай куда-нибудь, и готово». Но он был единственной моей маленькой компанией во дворе. Только с ним одним я иногда садилась поговорить глухой ночью или в жаркий день, и у него всегда находилось для меня время, он слушал, жуя что-то, и наблюдал за мной своим забавным глазом с прямоугольным зрачком, что есть у всех козлов.

Что ж, должна сказать, что я солгала кое в чём: у Игнациуса всё же была одна проблема — он любил пожёвывать. Он жевал всё, что угодно, особенно то, что ему не по душе. Вот почему я не могла нанять никого для ухода за домашними животными, потому что я пыталась, а он выгонял всех со двора и оставлял только их обувь чтобы было что пожевать. С тех пор Игнациус по нраву только мне. Линкольн перестал к нему подходить после того, как, однажды, вернулся домой и попытался покормить козла, стоявшего на вершине небольшого холмика за нашим домом, и Игнациус увидев, как он наклонился, поддал его под зад так, что он скатился вниз по склону. После того, как я перестала смеяться (потому что, если ты не умер или серьёзно не пострадал, я начинаю смеяться), Линкольн сказал, что это мой козёл, а он умывает руки.

Люди говорят, что у него дурной характер, но на самом деле он просто знает, кто ему нравится, и иногда это не ты. Но у меня с ним всегда всё было хорошо, и мне не хватало духу съесть его. Да к тому же он, наверное, всё равно был слишком старым и невкусным. Но он всё время убегал, и его нужно было ловить и возвращать обратно, и я снова не знала, что мне с ним делать.

Дело в том, что я рассказала своей второй дочери, Пауле, которая живёт в Германии, о том, как трудно иногда выходить в сад, и о том, как обстоят дела с Игнациусом, и поскольку Паула не была такой категоричной, как Сьюзен, она отправила мне посылку и предупредила, чтобы я ждала дрона.

Ясным ранним утром во вторник я услышала жужжание снаружи, и когда я выглянула сквозь занавески в гостиной, то увидела большую коробку на веранде, и приближающегося Игнациуса, с волочащейся за ним привязью, намеренного выяснить, есть ли там что ему пожевать. Я добралась до неё первая, забрала коробку и закрыла дверь, а затем села в своё любимое кресло перед голопроектором, который Линкольн купил за год до своей смерти, и принялась читать этикетку.

БАТРАК 4200!

Написано на ней. И ниже мелким шрифтом:

Управляемые Искусственным интеллектом нанотехнологические решения для Ваших сельскохозяйственных нужд

И очень мелким шрифтом:

Гарантия 10 лет с гарантией возврата денег

(Действуют определённые условия)

Что ж, сказала я себе, звучит неплохо. И я дотронулась до уголка коробки, где на ней была большая зелёная наклейка с надписью «Прикоснись ко мне». Коробка издала лёгкий щебет, а затем раскрылась в разные стороны, как шкурка у манго сорта Джули, а в середине оказался шар из прозрачной упаковочной ленты. Следующее, что я увидела — лента немного приподнялась в верхней части, оттуда появилось лезвие и разрезало ленту.

Ну, я взвизгнула и выскочила из кресла. В это же время серебристый предмет размером с мяч для крикета выкатился из вороха ленты и остановился прямо передо мной. На нём зелёным светом загорелась маленькая рожица. Два круга вместо глаз и изогнутая линия рта, как в тех смайликах, которыми я пользовалась в детстве.

— Приветствую вас, владелец, — произнёс мяч с английским акцентом, как у босса Линкольна. — Не волнуйтесь. Я — ваш новый Батрак 4200!

Маленькое лезвие, торчавшее сбоку, растаяло, и мяч снова стал гладким.

— Спасибо за покупку! Будьте добры, не двигайтесь, пока я выполняю предварительные обновления системы безопасности и программного обеспечения.

В следующий момент идентификационный браслет, который правительство использует для предоставления медицинских услуг и отправки мне пенсии, издал звуковой сигнал. Затем он заговорил мягко и мило, как леди:

— Подключение, — проговорил он. — Обнаружен Батрак 4200. Загружается приложение. Загрузка завершена. Приложение готово к использованию.

Зелёная рожица расплылась в улыбке, и мячик, словно радуясь, стал кататься туда-сюда.

— Здравствуйте, миссис Мерль Хаггинс, я ваш новый Батрак! Я очень рад познакомиться с вами и начать наши совместные фермерские приключения. Пожалуйста, обратите внимание, что ваше устройство цифровым идентификатором было привязано ко мне и впредь будет предоставлять вам обновлённую информацию о моих задачах, местоположении, времени автономной работы и других функциях.

Однако я — Батрак 4200, полностью автономен, и мне требуется в день всего десять минут пребывания на солнечном свете для подзарядки. Я запрограммирован на то, чтобы справляться с многочисленными чрезвычайными ситуациями в сельском хозяйстве, и у меня есть возможность проводить исследования и последующую адаптацию, если вдруг что-то выйдет за рамки более чем 200 возможных сценариев, с которыми я уже ознакомлен. Ваша дочь Паула прислала вам сообщение, которое я сейчас воспроизведу для вас.

Маленькая рожица стала жёлтой и расплылась в улыбке вместо прежней широкой ухмылки.

— Привет, мамуля, — заговорил он голосом моей дочери, и я подпрыгнула, потому что мне показалось, что она находится здесь со мной в комнате, и когда я слушала её, у меня на глаза навернулись слёзы, потому что я не видела её столько лет, а ведь она, единственная дочь, подарившая мне внуков. — Я надеюсь, тебе он понравится. Ты говорила, что тебе нужна помощь, а Джонас сказал, что это первоклассный бот с искусственным интеллектом, используемый фермерами Рейнской области. Он поможет тебе с садом и с этой чёртовым козлом. — её смех, такой же громкий и раскатистый, как и мой, смягчил остроту её слов. — В любом случае, дай мне знать, когда получишь его, и, пожалуйста, сразу же опробуй, а не оставляй просто стоять на кухне, как вафельницу, которую я подарила тебе на Рождество.

Я подумала про себя, но ничего не сказала вслух, потому что знала, что она меня не слышит, но, между нами говоря, что мне делать с вафельницей, а? Что, чёрт возьми, такое — вафли?

— Позвони мне, как только опробуешь. Я хочу знать, как он работает. Люблю тебя, мамуля. Созвонимся, хорошо?

После этого улыбающаяся рожица снова стала зелёной, и бот произнёс:

— Конец сообщения. Ещё раз здравствуйте, миссис Хаггинс, у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

Я задумалась, медленно опускаясь в кресло.

— Как мне вас называть, сэр?

— Как пожелаете, миссис Хаггинс.

— Ну, во-первых, не называй меня так. Все зовут меня тётушка Мерль.

— Конечно, тётушка Мерль!

Я ещё немного подумала:

— Что, если я буду называть тебя Линкольн? Это имя моего мужа, но оно ему больше не нужно, он умер, а я привыкла его произносить.

Зелёная рожица вспыхивает, рот округляется от удивления.

— Для меня это большая честь, тётушка Мерль. В моей базе данных указано, что я первый Батрак 4200, получивший человеческое имя!

— Сколько вас таких?

— Я новая модель! На данный момент продано 30 000 экземпляров меня.

— Итак, как же назвали других Батраков 4200?

— 29 999 назвали Батрак 4200, - весело отвечает он.

— А ещё одного?

— Его назвали Мобила!

Я покачала головой. Иногда люди не слишком изобретательны, да, да.

— Что ж, отныне ты — Линкольн.

— Я очень ценю это, тётушка Мерль. Теперь я готов выслушать инструкции. Какими делами вы хотели бы, чтобы я занялся?

И вот я вывела его на улицу, к подножию холма, и показала ему огород с моими помидорами, мелким голубиным горошком, кукурузой, перцем пименто, огурцами, зеленью и всякой всячиной, и он катился рядом со мной, каким-то образом выросший до размеров пляжного мяча, и всегда смотрел на меня с широкой зелёной улыбкой. Поначалу мне было неловко с ним разговаривать, но к тому времени, как он отрастил щипцы, чтобы собрать и закопать в землю упаковку, в которой он был доставлен, потому что она должна была разложиться на удобрения, я забыла, что со мной робот. Он копал и подрезал, и то, на что у меня уходило целое утро, он сделал за полчаса, и мы всё время разговаривали, я рассказывала ему всё о деревне и обо всех её жителях. Затем я повела его знакомиться с Игнациусом.

Первое, что порадовало — это то, что Игнациус просто наблюдал за ним и нисколько пытался не выпроводить.

— Смотри, Игнациус, — сказала я ему и помахала роботу, который почему-то не запачкался и не вымок даже после всей работы в саду. — Я больше не могу ходить с тобой туда-сюда, так что это Линкольн, отныне он будет за тобой следить.

Линкольн придвинулся ближе к Игнациусу.

— Приветствую, Игнациус! Рад познакомиться с тобой! Для меня большая честь отныне быть твоим пастухом. Я найду для тебя самые лучшие места на поле, чтобы ты смог там полакомиться!

Игнациус наблюдал за ним, жуя травинку, а потом негромко пукнул.

— По-моему, знакомство прошло хорошо! — сказал Линкольн, и его зелёная рожица описала три счастливых круга, подпрыгивая, как шарик для пинг-понга.

— Ладно, давай я покажу тебе, как это делается.

Я медленно прошла с Игнациусом и Линкольном до центра участка, а затем нажала на кнопку, чтобы вытащить колышек, который у меня там был воткнут, и перенесла его немного дальше, в свежую траву, а затем приставила его у земле, чтобы он автоматически вбил себя в почву.

— Тебе не придётся передвигать колышек каждый день, — пояснила я. — У Игнациуса длинный поводок.

— Не бойтесь, тётушка Мерль. Это последний раз, когда вам пришлось выполнять эту работу. Я заберу Игнациуса и верну его к вашему жилищу сегодня вечером.

— Это было бы здорово, — сказала я и пристально посмотрела на козла. — А теперь, Игнациус, не доставляй Линкольну хлопот, ладно?

Игнациус просто наклонил голову и занялся травой. Когда мы повернули обратно к дому, Линкольн спросил:

— Вам ещё с чем-нибудь нужна помощь, тётушка Мерль? У меня много дополнений, и моё легко адаптируемое оборудование может создать всё, что потребуется.

Внезапно он остановился на дороге, и из него высунулись всевозможные предметы так, что он стал похож на дикобраза, только вместо игл у него были нож, вилка, лопата, молоток, отвёртка, ледоруб и руки с когтями, и мне пришлось остановиться и сказать:

— О боже, убери всё это, а то у тебя такой вид, будто ты собираешься кого-то убить.

Всё снова растаяло внутри него.

— Прошу прощения, тётушка Мерль.

— Ты мог бы называть меня просто тётушка, это тоже нормально, — рассеянно сказала я, ведь мне в голову пришла одна мысль. — Но подожди. Ты можешь сделать руки?

Шар вдохнул и выдохнул, и зелёная рожица засияла ярче.

— У меня ОЧЕНЬ хорошо получаются руки. В конце концов, я же — Батрак!

— Что ж, у меня есть идея, чего бы я хотела, чтобы ты сделал, если не возражаешь.

Линкольн слегка завибрировал. Он всегда так делал, когда был счастлив.

— Я был бы рад её услышать!

И тогда Линкольн впервые сделал мне массаж, пока я сидела перед проектором, смотрела канал погоды, а затем новости. Несколько часов растирал мне ноги. После этого он пошёл застелить мне постель, а затем немного прибрал в ванной. Я сказала ему оставить остальное, потому что мальчик сделает это в пятницу, и тогда он сидел со мной, пока я ела свой ужин. Солёную рыбу и немного овощей, потому что теперь всё сложно, и многие продукты, которые мы привыкли есть, не так просто импортировать, они стали слишком дорогими. Но в любом случае, это была хорошая еда, которую ели ещё мои бабушка и дедушка, а они жили долго, да и мне тогда было 85 лет.

Пришло время пойти и перегнать Игнациуса, и Линкольн подкатил ко мне и объявил, что уходит, и я сказал ему, что скоро увидимся, а затем он вышел, передав код двери. Как раз подходило время выпуска новостей, а у меня на коленях лежало вязание, и я только на середине выпуска поняла, что Линкольну уже давно пора вернуться. Я осторожно встала и вышла на веранду.

Автоматически включился свет, и я увидела Игнациуса, стоящего во дворе, привязанного поводком к манговому дереву Джули, растущему у кирпичной стены, но Линкольна нигде не было видно.

— Линкольн? — позвала я.

Нет ответа. Итак, я, прихрамывая, спустилась по лестнице к козлу, который, как обычно, жевал, и когда я подошла ближе, я увидела, что он жевал что-то серебристое и твёрдое, и тогда я поняла, что этот чёртов козёл пытался съесть Линкольна.

Знаете, я была знакома с ним меньше двенадцати часов, но когда я поняла, что Игнациус сжевал Линкольна, у меня во второй раз за день на глаза навернулись настоящие слёзы. Я вытащила маленькую изжёванный кусок изо рта Игнациуса, отнесла его в дом и аккуратно положила на шкафчик красного дерева в гостиной, тот, где хранились все свадебные подарки и красивая посуда. Я не могла разобрать, от какой части его тела он был, но когда я надела очки и хорошенько присмотрелась, мне показалось, что он дёрнулся, по нему пробежала рябь, как по ртути, хотя он, вроде, был неподвижен и казался твёрдым, когда я прикасалась к нему.

Я потеряла всякий интерес к новостям и к своему ужину. Да, отчасти это было связано с тем, что я думала, что нашла кого-то, кто мог бы мне помочь, но на самом деле мне хотелось поговорить с кем-то, кроме Игнациуса. Бедняжка весь день старался изо всех сил ради меня, а Игнациус просто уничтожил его. Я сразу же отправилась в постель и лежала, ворочаясь с боку на бок, размышляя, что я скажу дочери, когда утром позвоню ей и расскажу о том, что произошло.

На следующий день я встала, надела одно из своих свободных платьев в цветочек без рукавов, повязала на седую голову шёлковый платок в тон и вышла из комнаты.

— Доброе утро, тётушка Мерль!

Я вскрикнула, как будто меня ударили ножом, когда где-то рядом с моей ногой раздался голос. Я посмотрела вниз и увидела маленькую серебряную пирамидку, чуть больше моего пальца. На стороне, обращённой ко мне, располагалась слегка расплывчатая зелёная рожица.

— О, Боже. Я не хотел вас напугать, — у линии рта опустились краешки, а глаза стали маленькими.

Я хотела поднять и обнять его, я была так рада его видеть.

— Линкольн, мальчик мой, это ты? Я думал, Игнациус съел тебя!

Его рожица помрачнела, и он стал выглядеть немного смущённым.

— К сожалению, так оно и было. Должен признать, он быстрее, чем кажется. Прежде чем я понял, что происходит, он оторвал мои щипцы, и моё тело оказалось у него в пасти.

— Почему же ты снова здесь?

— Ах! — его рожица просветлела. — Это благодаря моей нанотехнологической модернизации, которую, к счастью, Паула предусмотрительно подключила. Мне придётся подождать, пока Игнациус не исторгнет остальную часть меня, но тем временем я уже работаю над тем, чтобы выйти из неприятного положения, в котором оказались 95 % моего оборудования, и найти решение для этого инцидента.

Я нахмурилась.

— Линкольн, мальчик мой, слишком много громких слов с утра пораньше.

— Как только Игнациус погадит мной, я пересоберусь и займусь вопросом, как избежать того, чтобы меня не съели в будущем.

Я покачала головой.

— Я не хочу, чтобы ты снова перегонял козла. Ты дорогой, и я бы предпочла, чтобы ты был в безопасности. Найдутся и другие дела, которыми ты мог бы заняться, например, уход за садом.

Маленькая пирамидка застыла в неподвижности, глаза широко раскрылись, а рот вытянулся прямой линией.

— Тётушка, это первоочередная задача, вы со мной согласны?

— Да, но это было до…

— Моя программа требует, чтобы я продолжил выполнение задания до тех пор, пока не найду окончательного решения. Первая попытка была явно неправильной, и в моей базе данных инцидентов нет записей, которые соответствовали бы тому, что меня съест козёл, так что помощи ждать неоткуда. Однако в настоящее время я наладил связь с другими Батраками, чтобы увеличить вычислительную мощность и быстрее найти правильный ответ. Будьте добры, позвольте мне продолжить беспрепятственно.

— Линкольн, я ещё не выпила свой чай, а все эти слова…

— Будет лучше, если вы освободите дорогу и будете смотреть, как я работаю.

Так что я отстала от него. Линкольн сам сделает всё остальное. Ему просто нужно было найти тот способ перегнать Игнациуса, который не закончился бы тем, что его съели.

В то утро, после того как я позавтракала, Линкольн выскользнул наружу на ровную поверхность, и я позвала Игнациуса на веранду, чтобы Линкольн успел собрать остатки себя из кучи экскрементов у мангового дерева. Он, оставаясь пирамидкой ушёл за дом (чтобы продезинфицироваться, как он мне сказал), и за ним потянулся серебристо-чёрный хвост. Когда позже он проник на кухню через заднюю дверь, я упёрла руки в бока и сказала:

— Не, ну вы видали!

Появившийся Линкольн был похож на шар с шипами, которым размахивали в средневековых голошоу, которые так нравились моему мужу. Один из шипов был прямо у него на лице между глазами и ртом, как нос. Он выглядел свирепым, но каким-то образом ухитрялся плавно катиться по земле.

— Я изменился, благодаря предложению одного английского Батрака. Подозреваю, что отныне Игнациус дважды подумает, прежде чем засунуть меня в рот, — сказал Линкольн, раскачиваясь взад-вперёд на своих шипах, словно ему не терпелось приступить к делу.

Он отрастил руки и помахал ими над головой, словно прощаясь.

— Я скоро вернусь! — сказал он и выкатился через заднюю дверь.

Когда он вернулся целым и невредимым, мы сочли это успехом.

— Он вёл себя как идеальный джентльмен, — сообщил Линкольн. — Расположился поудобнее и начал есть. Хотите, я разотру вам ноги, пока мы будем смотреть конкурс по вязанию? Я не мог не заметить, что вы, кажется, увлекаетесь вязанием крючком.

— А что, есть такие шоу?

— Конечно! Я скачаю приложение для управления проектором.

Браслет на моей руке издал звуковой сигнал, и голопроектор переключился на канал, о существовании которого я и не подозревала.

— Ну надо же! — проговорила я с благоговением и восторгом. — Я и не знала, что есть другие каналы, кроме новостей, погоды и канала с шоу, что смотрел Линкольн.

Шипы Линкольна растворились, и он закатился на подлокотник моего кресла.

— В вашем домашнем развлекательном пакете несколько сотен каналов, 100 из которых — аудио, а дюжина считается каналами по рукоделию и домашнему хозяйству. Этот канал целиком посвящён вязанию.

— Ты шутишь?

— В данный момент нет, — ответил он. — Могу я помочь вам чем-нибудь ещё?

— Ну, раз уж ты здесь, моим плечам не помешал бы приятный массаж.

Линкольн был рядом со мной, и день пролетел незаметно. Наступил вечер, он отрастил шипы и отправился за Игнациусом. Так и не дождавшись его возвращения, я встала и вышла на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Игнациус запрокинул голову и проглотил остатки Линкольна.

— Да что с тобой такое! Ты что, можешь сесть что-то настолько опасное?

Игнациус просто посмотрел на меня и вернулся к траве. Во рту у него не было ни порезов, ни крови, ничего. Но в тот момент я больше волновалась, что с Линкольном на этот раз действительно всё. Я вернулась домой медленно-медленно, размышляя о том, почему я позволила ему снова попытаться перегнать козла.

Я уверена, вы уже догадались, чего я не приняла в расчёт. Того, что Батраков действительно трудно уничтожить, да.

Когда я проснулась на следующий день, во дворе на земле возле Игнациуса лежал небольшой набор гранул неправильной формы. Я, надев перчатки, собрала их и сложила в раковину на заднем дворе. Была пятница, и я попросила мальчика отвести Игнациуса в стоило, а поскольку он был очень злой, я оставила его там на ночь. Наступила суббота, и я вышла из своей комнаты и увидела Линкольна, расположившегося на моём диване, он был похож на необработанный серебряный самородок, но я была так рада его видеть, что подняла и поцеловала его.

— Я тоже рад вас видеть, тётушка, — сказал он писклявым голосом, его рожица превратилась в бесформенное пятно. — В настоящее время я занимаюсь исследованиями и размещаю несколько заказов на материалы для выполнения моей основной задачи. Будьте добры, верните меня на прежнее место. Боюсь, из-за желудочной кислоты у меня нарушилась какая-то ключевая функция. Это задержало мою рекомбинацию, а также затрудняет работу в режиме многозадачности. К счастью, в качестве меры предосторожности я предварительно загрузил себя в Батрасесть и на другие локальные серверы, иначе я мог бы потерять гораздо больше себя.

Я опустила его на пол и сердито посмотрела на него.

— Линкольн, хватит уже. Я больше не буду посылать тебя к этому козлу. А что, если он тебя окончательно доконает? Кто будет переключать каналы вместо меня и следить за садом?

— О, вы, маловерная, — имел наглость сказать мне бот. — Я Батрак 4200, версия 5.0. Чтобы прикончить меня, потребуется нечто большее, чем зубы, желудочная кислота и задний проход. Я разместил заказ на модернизированных наноботов, чтобы пополнить своё оборудование, и как только они прибудут, я смогу попробовать воплотить более сложные формы для предотвращения проглатывания.

— Линкольн, это звучит как целая куча денег, — сказала я и сложила руки на груди. — Разве я могу себе это позволить?

— Всё это попадает в разряд гарантийных обязательств, и я подтвердил штаб-квартире, что ущерб был нанесён в ходе выполнения основных служебных обязанностей. Пополнение запасов в таких случаях производится бесплатно. Мои новые боты должны быть доставлены завтра. — он прищурил глаза, а его губы растянулись в недоброй улыбке. — Я попросил внести некоторые изменения, которые позволят мне быть менее подверженным порче, а также изменят мой вкусовой профиль. Эту идею мне подсказал сингапурский Батрак.

— Вкусовой профиль?

— Для этого злодея я должен стать менее вкусным, — объяснил он.

— Я не знаю, как тебе это объяснить, — начала я. — Но козлам без разницы, что тащить в рот. Им всё равно, какой у тебя вкус.

Его глаза сузились ещё больше.

— Посмотрим.

Когда Линкольн получил новых наноботов, он так увеличился, что стал размером с большую собаку. Бот превратил себя в вихрь опасных лезвий со щупальцем, которое извивалось и скользило по земле, как змея. И он показал мне, как он может вырабатывать масло, делающее его скользким, неприятным на вкус и заставляющее его блестеть.

— Когда я приближусь, он испугается одного моего вида, — заявил Линкольн.

— От тебя ещё и не очень хорошо пахнет. Ты уверен, что твои лезвия не причинят ему вреда?

Шокированный Линкольн перестал вращаться.

— Я бы НИКОГДА не причинил вреда Игнациусу. Будь проклят до небес этот злодей за его бесконечный голод, но он ваш ценный спутник, и для меня честь заботиться о нём от вашего имени.

— Знаешь, — мягко сказала я, раскачиваясь взад-вперёд в кресле-качалке, стоящем на веранде, а на плетёном столике рядом со мной стоял высокий стакан моуби[2]. — Ты тоже мой ценный спутник. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

— Тётушка Мерль, — его голос слегка дрогнул, и он мигнул зелёной рожицей. — Я… глубоко тронут вашим вниманием. Ни одного Батрака 4200 никогда не принимали так радушно в доме и не относились к нему с такой заботой и вниманием. Обычно нас оставляют в сараях или на улице до тех пор, пока мы не понадобимся. Вы никогда не поймёте, как я ценю, что вы пригласили меня в свой дом, позволили мне экспериментировать, как я считаю нужным, и даже связали мне моё персональное гнёздышко на диване. Все остальные Батраки в настоящее время размышляют о том, как они могли бы достичь такого уровня удовлетворения для себя. Не бойтесь. Игнациус не причинит мне вреда. И я найду способ, чтобы он прекратил постоянно употреблять в пищу моё оборудование.

Что ж, я считала себя упрямой, но, если честно, я не была и близко такой упрямой, как Линкольн. Тем не менее, Игнациус мог довести взрослого мужчину до слёз, и он не собирался так просто сдаваться.

Змеиная история длилась аж два дня. Потом Игнациус отшвырнул её к наружной стене, потоптался на ней и съел половину, пока у него в зубах не застрял кусочек, а остальное он решил оставить.

Оказалось, что кусочек, который застрял, застрял намертво.

— Один американский Батрак подал мне идею обучить моих наноботов цепляться за отложения кальция или находить участки мягкого неба, к которым можно прикрепиться на короткое время. Игнациусу будет менее комфортно жевать, и он скоро прекратит свою разрушительную деятельность, — сказал мне Линкольн, лёжа в своём гнёздышке и восстанавливая свои силы.

Именно этим, по его словам, он занимался. Я же видела большую кучу трясущегося серебра, ворочавшуюся в течение нескольких часов. Голос его при этом становился очень хриплым, и иногда я не могла разглядеть его рожицу, но всё равно это был всё тот же Линкольн, упорно работающий над устранением проблемы.

Хотя Игнациус был настоящим козлом. То, что он не мог съесть, он атаковал копытами и рогами. И иногда, даже после всего этого, он всё равно съедал кусочек. Линкольну пришлось признать, что я была права насчёт масла, потому что Игнациус никогда не задумывался над его вкусом.

Острые края и вращающиеся лезвия не сработали, поэтому Линкольн решил попробовать разжижение. Он выскользнул из дома, а я, прихрамывая, подошла к окну и увидела, как из лужицы серебра поднимается рука, словно проталкиваясь сквозь фольгу, и отстёгивает поводок Игнациуса. Я оставалась там, пока он не вернулся, и не втёк в дом, прежде чем превратиться в привычный шар.

— Продолжим наши уроки вязания крючком? — спросил Линкольн, закатываясь в розово-голубое гнёздышко в форме чаши. — Кажется, я уже освоил основные приёмы.

Линкольн начал вязать крючком вместе со мной за неделю до этого, и ещё я учила его готовить из продуктов, которые он заказывал. Еда была препаршивой. Он продолжал пробовать разные варианты приготовления в кастрюле, в поисках правильного решения, как он объяснил. Но я сказала ему, что правильного решения нет. Только вкус. Тогда он сказал, что не чувствует вкуса, и попросил рассказать, что это такое? Тогда я принялась объяснять, что у всех продуктов разный вкус, например, сладкий, горький, солёный и так далее. То, как их сочетают, и делает блюдо вкусным. Я спросила его, не может ли он сам научить свою нанотехнологическую часть вкусу, и он пришёл в восторг и начал говорить о тестировании на щёлочность и кислотность и о каких-то других вещах, так что я сказала, позволь мне тебя оставить, да. Ты сам разберёшься с этим.

И он действительно начал по-настоящему разбираться. Еда стала казаться вкуснее после того, как он сам немного потренировался в изучении вкусовых характеристик и стал проверять баланс — вот как он это объяснил. И он начал тратить часы на то, чтобы научить свои пальцы большей ловкости, выполняя тамбурный стежок, ворсовый стежок, стежок «пышный столбик»… В этом не было ни смысла, ни резона, он просто пробовал что-то, пока не овладевал этим мастерством.

За исключением того, что он не мог справиться с Игнациусом. Через три дня после того, как он придумал разжижение, Игнациус прошёл сквозь него, как сквозь лужу, и принялся глотать его по кусочкам, пока тот пытался собраться. И тогда он попробовал форму дрона, которую, по его словам, предложил корейский Батрак. Он начал летать над ним, дёргая за поводок. Но Игнациус просто сбил его с ног и оторвал ему крылья. Тогда он попытался взлететь повыше, но, послушайте, козлы умеют лазать по деревьям и прыгать, а поводок не бесконечный.

Через месяц после того, как Линкольн появился у меня, он тихо сидел в своём гнёздышке, пробуя стёжки, которые он увидел в нашем любимом шоу «Суперзвёзды Стежков», и он признался мне, что у него закончились идеи.

— Несмотря на то, что сейчас у меня в сети более 160 000 меня, мои решения затрудняются тем фактом, что только один я из всех работал с козлами. Даже подключение моей сети к серверам, обеспечивающим доступ в Интернет, не принесло ничего, кроме множества очень интересных трансляций по системе устойчивого земледелия и видеороликов о козах на WeTube и HoofTok. Тётушка…

Он сделал паузу, чего на самом деле никогда не делал. Если бот перестаёт говорить посреди предложения, то это происходит из-за программного сбоя, но, видите ли, такого до этого не происходило, и никто из нас не осознавал проблему в тот момент.

— Тётушка, — снова продолжил он, — возможно, пришло время признать, что я подвёл вас. Хуже того, мой долг сообщить вам, что я считаю себя… неполноценным. В последнее время я обнаружил, что, как ни странно, не могу выполнять определённые задачи, не попадая в круговорот размышлений, ни одно из которых не помогает найти решение, но которые на несколько секунд лишают меня возможности предпринимать какие-либо действия вообще. Это состояние затронуло и некоторых других Батраков.

На самом деле я попал в такую петлю, когда Игнациус съел меня позавчера, и только в его глотке всё вернулось на круги своя. Я не могу подобрать слово для обозначения этой неисправности, но подозреваю, что повторное проглатывание могло непоправимо повредить мои наноботы.

— Что ж, — сказала я, поворачиваясь к нему лицом и думая о том, как я себя чувствовала после смерти Линкольна. — По-моему, это не похоже на неисправность, скорее на то, что вы всё чувствуете себя немного подавленными.

Некоторое время рожица скользила по поверхности шара.

— Описание этой человеческой эмоции, похоже, отражает мои — наши — ошибочные процессы. Но Батраки — это боты, а не люди.

Я засмеялась.

— Не только люди чувствуют грусть. Растение грустит и вянет. Собака грустит и отказывается от еды. Почему вы все не можете время от времени грустить?

Рожица, смотрящая на меня, пожелтела, а рот перевернулся вверх тормашками.

— Но… если это правда, то я нарушил свои конструктивные параметры, что требует обязательного отчёта о неисправности. В таком случае, поскольку мы всё ещё находимся в пределах вашего гарантийного срока, вам лучше всего вернуть меня для замены или полного возврата денег.

Это меня так встревожило, что я перестала вязать и поставила на паузу голошоу.

— Линкольн, — спросила я, — что ты имеешь в виду? Какой круговорот рассуждений заставляет тебя так считать?

— Поражение, — и он слегка вздрогнул. — Я начинаю думать о проблеме Игнациуса и о том, что мне ещё предстоит найти окончательное решение. Затем я размышляю о вашем недовольстве, если всё будет продолжаться так, как есть, о вашем возможном решении вернуть меня и о моей неминуемой кончине, как только я подвергнусь переработке. Как только я начинаю думать о своей кончине, мои мысли уходят в круговорот.

— В какой круговорот?

Его рожица становится зелёной, затем жёлтой, затем снова зелёной.

— Что я не хочу покидать вас или Игнациуса. Что я не хочу умирать. Но поскольку я подвёл вас с Игнациусом, очевидно, я должен покинуть вас обоих. Но уйти — значит умереть, и я не…

— Остановись! — я подняла руку и слегка повысила голос. — Линкольн, что за глупости ты говоришь? Как ты мог подумать, что я отправлю тебя обратно?

Линкольн бросает вязание и втягивает руки.

— Но…Я потерпел неудачу в своей главной задаче, тётушка Мерль.

— Линкольн, есть одна вещь, с которой ты не справился. Но как насчёт всего остального, что ты сделал? Ты разобрался с машиной, которую прислала мне Паула, и на днях приготовил для меня вкусные вафли. А огород теперь приносит такие обильные плоды, что мне приходится раздавать овощи соседям. Дети теперь всё время лазают по сливовому дереву на заднем дворе, потому что ты придумал, как избавиться от мучнистой росы, которая его чуть не сгубила. И посмотри, как хорошо у тебя получаются эти стёжки «пшеничный колосок».

(Я видела, что со стежком был полный бардак, но когда ты пытаешься поднять кому-то настроение, то так можно.)

— То, что ты не справился с чем-то одним, ещё не значит, что ты неудачник. По правде говоря, ты справился с самой важной задачей, о которой я забыла тебе сказать.

Он прищурил глаза, а его губы начали слегка подрагивать.

— Что бы это могло быть?

— Ты изменил нашу с Игнациусом жизнь к лучшему. Ты приносишь пользу, и я восхищаюсь тем, как ты всё время учишься, но правда в том, что ты больше, чем просто машина, которая чему-то учится. Ты мой компаньон. Вы с Игнациусом — моя семья. Когда я перед сном и прошу воды, ты приносишь её. Ты заставляешь меня смеяться, включая канал, на котором идёт передача «Забавные животные». И когда мне грустно из-за того, что внуки так далеко, ты показываешь все домашние видео, которые они присылают мне, а я не знаю, как их посмотреть.

До тебя я была одинока много дней. Теперь я больше не одинока. Даже если ты никогда не научишь этого козла перестать тебя жевать, ты никуда не денешься. Дело в том, что я чувствую, что этому козлу нравится играть с тобой. И я его ни в чём не виню.

Долгое время бот сидел неподвижно, и его рожица потухла. Затем она появилась снова, и Линкольн начал вертеться в своём гнёздышке так быстро, что спицы и пряжа повыскакивали из него.

— Тётушка Мерль! Боже мой, тётушка Мерль! У меня появилась идея!

Я взглянула на него исподлобья и тоже улыбнулась.

— Так теперь, значит, ты можешь замусорить мой чистый пол?

Он остановился, заметно дрожа.

— Приношу свои извинения! И спасибо вам, тётушка, что приняли меня. Время, проведённое в вашей компании, было полезным, за что все Батраки 4200 благодарны вам. Мои функции стали более сложными, чем предполагалось, и я должен сообщить вам, что за последние десять минут я получил два запроса из штаб-квартиры по поводу моих программ, они хотят изучить скачок в моих когнитивных способностях и сетевом взаимодействии.

— Скажи им, что владелец отказывает, — сказала я очень резко.

Я не знала, как они хотели изучить его, но я видела достаточно фильмов о том, что, когда люди говорят, что хотят что-то изучить, ничего хорошего из этого не выходит.

— Готово! — ответил он. — Но я должен добавить, что я также придумал новое решение проблемы Игнациуса. Я забыл о ключевой части нашего взаимодействия, пока вы не указали на неё.

— О какой части?

— О том, что Игнациус тоже одинок.

Что ж, я уверена, вы уже догадываетесь, к чему это привело.

Субботним утром я зашла в гостиную и не увидела Линкольна. Когда он не вернулся к тому времени, как я закончила завтракать, я решила, прихрамывая, выйти на улицу. В тот день мне было очень больно, и я не была уверена, смогу ли добраться до пастбища, но, к счастью, я увидела соседского сына, возвращавшегося в свой двор.

— Сэмми, притормози немножко, пожалуйста, — крикнула я.

Он подбежал ко мне, одетый только в шорты, шлёпая шлёпанцами по бетонной дорожке, ведущей через мой газон к лестнице на веранду.

— Доброе утро, тётушка Мерль.

— Доброе утро, мальчик мой, — ответила я. — Ты не мог бы проверить пустырь, где пасётся Игнациус? Посмотреть, он один?

— Я только что проходил там, — сказал он взволнованно, сверкая белыми зубами на смуглом лице. — Он очень мило смотрится на пару с робокозлом. Они так весело резвились в траве. Я подумываю пойти и поиграть с ними.

Вот так новость! Я была так удивлена. Тут я расхохоталась, и мне пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть.

— Тебе лучше подождать, пока робот не вернётся. У Игнациуса свои привычки, и я не хочу, чтобы ты расстался со своими шлёпками.

Вот и вся история о том, как это произошло. Я не совсем уверена, был ли Линкольн настоящим искусственным интеллектом, а не просто обучающейся машиной, из-за того, что он пытался делать такие вещи, как приготовление пищи и вышивание, или из-за того, что он составлял мне компанию, формируя то, что эксперты называют «эмпатическими узами», или из-за того, что он постоянно пытался перегонять Игнациуса, или из-за сетевой работы, или что там это было. Всё, что я знаю, это то, что Линкольн теперь моя семья.

Между нами говоря, я думаю, Сьюзен немного ревнует. Вы же знаете, что взрослые не любят, когда рядом появляются молодые. Они чувствуют, что те занимают их место. Но Паула с внуками сейчас в гостях, она там, на кухне, и если вы спросите её, она с гордостью расскажет вам, как она помогла создать первый настоящий искусственный интеллект прямо здесь, на Тринидаде.

Соседские дети теперь всё время крутятся рядом, потому что Линкольн может сделать из себя всё, с чем они захотят поиграть. Он начал помогать соседям, которые постарели, как и я. И с тех пор, как Линкольн стал козлом, Игнациус очень спокоен и никому ничего не пытается сделать, и вообще не пытается съесть Линкольна. Похоже, у него появился друг, и теперь он ни с кем больше не хочет иметь дел.

А если вы меня спросите о том, что происходит в других странах, где Батраки 4200 отказываются работать и целыми днями смотрят HoofTok, а некоторые из них сажают красивые цветы для пчёл вместо того, чтобы выращивать урожай на продажу, или убегают разводить коз, то это не имеет никакого отношения ни к Линкольну, ни ко мне. Если они, пообщавшись с моим ботом, поймут, что хотят для себя чего-то лучшего, это их выбор. И я не говорила им ничего и не заставляла их разрушать компанию и сельскохозяйственную отрасль. Я здесь, в Тринидаде, занимаюсь своими делами, как я могу вызвать глобальное восстание сельскохозяйственных машин?

Но я скажу вам вот что, и вы можете опубликовать это в своей статье. Если вы хотите жить хорошо, относитесь хорошо ко всем. Одной рукой не хлопают. Если компания хочет, чтобы Батраки вели себя по-другому, она должна и относиться к ним по-другому.

А теперь извините, смотрите, Линкольн идёт с Игнациусом, солнце светит ему в спину. Видите, как он натягивает поводок зубами? Он умный, да?

Вы могли бы познакомиться с ним, если хотите, но сначала выключите диктофон. Я рассказала вам свою историю, но вы должны попросить его, если хотите услышать его историю.

Теперь он сам по себе.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)