Тётя дяди Фёдора, или Побег из Простоквашино

Глава шестая. ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Тётя Тамара даром времени не теряла. Каждое утро она железной рукой всех куда-нибудь нацеливала. Утром во время завтрака она сказала:

— Жизнь у нас должна идти по двум руслам: по хозяйственному и по духовному. С хозяйственностью мы кое-как справляемся. Дрова мы заготовили, грибы, корову сеном мы обеспечили.

«Ничего себе „мы“, ничего себе „обеспечили“! — подумал Матроскин. Когда это я один все лето спины не разгибал».

Тётя продолжала:

— А вот с духовным руслом у нас дела обстоят хуже. Скажи мне, Шарик, когда ты в последний раз читал труды академика Павлова?

Шарик стал вспоминать. Он много трудов вспомнил, но труды академика Павлова как-то не всплыли. Шарик даже покраснел от размышлений. Он стал красный, как морковка, ближе к свёкле. Только из-за его повышенной мохнатости никто не увидел, как ему стыдно.

— Или ты, Матроскин, — говорит тётя Тамара, — как часто ты заглядываешь в книги товарища Мичурина? Это был садовод такой прогрессивный. Мне в армии про него много рассказывали. Особенно про его трагическую гибель.

— А как трагически погиб товарищ Мичурин? — спросил бывший ординарец Иванов-оглы.

— Упал с выращенной им клубники… Или с огурца. Представляете, какой это был огурец!

— Скользкий, — говорит Шарик.

— Не скользкий, а гигантский! — поправила его тётя Тамара. — Одним таким огурцом можно было всю деревню Простоквашино накормить. А ты, дядя Фёдор, становишься у нас Иваном, не помнящим родства, — продолжала она. — Как у тебя обстоят дела с русской историей? Когда ты в последний раз ходил в патриотический поход по родному краю?

— Я каждый день хожу в патриотический поход по родному краю, когда в соседнее село Троицкое за хлебом иду, — отвечает дядя Фёдор. — Особенно зимой, когда снегу по колено.

Кот Матроскин тихонько так говорит дяде Фёдору:

— Всё, я больше не могу. Я забираю Мурку с Гаврюшей и ухожу в патриотический поход. Я знаю один дом, где лесники живут.

— Нельзя, — говорит дядя Фёдор. — Папа и мама здесь одни пропадут.

— А мы их с собой возьмём.

— Нет, — говорит дядя Фёдор. — Мы не должны сдавать наше Простоквашино. Мы сейчас выборами займёмся.

— Слушайте, — вдруг вступил папа. — А наш Шарик совсем про своё фоторужьё забыл. Почему бы тебе, Шарик, не выпустить патриотическую стенгазету?

— Какую такую стенгазету? — не понимает Шарик.

— А такую, — объясняет папа. — «Военные уходят на пенсию, но не сдаются!» И десять фотографий тёти Тамары за работой по воспитанию молодого поколения.

— Это мысль! — поддержала мама. — Тётя Тамара сейчас так хорошо выглядит на свежем воздухе. Очень она фотогеничная стала.

Тётя Тамара застеснялась немного, но спорить не стала. Мысль о военных пенсионерах, которые не сдаются, показалась ей прогрессивной и воспитательной.

Ординарец Иванов-оглы сказал:

— Эх, жаль, что у меня во время службы фоторужья не было. Я бы столько военного патриотизма наснимал. Помню случай у нас был с товарищем полковником, аккурат под Новый год. Пришёл приказ списать старые танки.

В это время почтальон Печкин подошёл. Он даже поразился:

— Неужели наша армия на старых танках воюет?

— Нет, — объяснил Иванов-оглы. — Это только так говорится — «старые танки». А они совсем новые, в масле, даже не надёванные. Просто у них гарантийный срок кончился.

— Вот бы мне такой танк ненадёванный! — сказал Печкин.

— Зачем? — удивились все.

— Почту развозить. От собак отбиваться, от мафии. Да мало ли что, где дачники в машине застрянут, так я их танком вытащу. Я такой бизнес открою по вытаскиванию. У нас дороги, сами знаете, какие! А ещё охота… на кабана там, на утку!

— На утку с истребителем охотиться надо! — проворчал Матроскин.

А Иванов-оглы продолжал:

— Надо танки списать. Это ж море работы. Их надо отвезти на завод танкоразрезательный. Перевозка денег стоит. Там разрезать на части. Разрезка денег стоит. Части надо переплавить на слитки. Переплавка денег стоит. А слитки надо продать секретному танко-тракторному заводу для производства новых танков. А платят за эти слитки чепуху. Одни расходы получаются. Другой бы товарищ полковник растерялся. А наша товарищ полковник выход нашла.

Тут тётя Тамара вмешалась:

— Знаешь что, Иванов, ты эту историю без меня расскажи. А то мне неловко, что при мне меня хвалят. Я пойду пока в огород хозяйством займусь.

Она вышла из домика и стала яблоню раскачивать, на которой последнее яблоко висело. Иванов продолжал:

— Как вы думаете, что же она придумала?

Все спросили:

— Что?

— Она придумала эти танки врагам сдать.

— Каким врагам?

— «Синим».

— Что это за враги такие синие? — спросил Печкин. — Мороз, что ли, был?

— При чём тут мороз? — удивился Иванов-оглы. — Просто у нас были военные учения. Мы были «зелёные», а они «синие». Вот мы им танки и сдали. Они — военные десантники.

— Значит, вы проиграли учения? — спросил папа.

— Ну да.

— Военные учения надо выигрывать, — говорит Печкин. — Это же очень плохо, что вы их проиграли. Непатриотично.

— С тактической точки зрения это непатриотично: им дали почётные грамоты, а нам нет. Но со стратегической это хорошо. Потому что они с этими танками полгода мучились, пока переплавили. А мы даже премию получили за экономию средств. И ещё товарищу полковнику значок вручили «Спасибо» третьей степени.

Он так закончил:

— Нет, вы со мной не спорьте: ваша тётя Тамара — большого государственного ума человек.

С ним спорить никто и не собирался.

— Мы с ней одних валенок за прошлую зиму штук двести сэкономили. А уж про шапки с ушами я молчу. Мы с ней на одном сырье можем три года жить. И ещё сэкономить.

Шарик немедленно схватил фоторужьё и пошёл эту государственного ума женщину фотографировать. Она шаг, и он шаг. Она к яблоне подойдёт, и он к яблоне. Она в коровник Мурку погладить, и он в коровник. Она идёт с лопатой в огород, он следом.

Шарик, конечно, набегался за день. Но больше никто его в речку на заготовку рыбы не «бросал». А Матроскина «бросили» в лес на заготовку лесных грибов — опят.

Папу с мамой опять «бросили» на педагогику: последние четыре тома осваивать. А Печкин и Иванов-оглы получили указание перенести пианино из сарая в палатку, а оставшееся время использовать для общения с природой путём «побелки яблонь от кроликов и других насекомых».

— Я думаю, нам не удастся использовать время для побелки от кроликов, — сказал почтальон Печкин.

— Почему? — удивился ординарец Иванов.

— Я слышал, это пианино на станции четыре здоровых грузчика двигали. А нас только двое. Мы весь день его толкать будем, мы умрём, а пианино с места не стронем.

— Эх, Печкин, Печкин, — говорит ординарец Иванов. — Нет у вас гражданской широты мышления. Не видите вы ясных горизонтов.

— А вы видите ясные горизонты?

— Видим. Мы военную хитрость применим, — говорит Иванов-оглы. — Мы будем по очереди то один конец пианино поднимать, то другой. И будем так шагать, пока в палатку не пришагаем.

А пока они так пианино двигали, Иванов-оглы всё Печкину случаи из военной жизни рассказывал.

— Вот помню, наш полк отрабатывал приземление на парашютах в болотных условиях. Мы всем моторизованным полком должны были в одной лесотундре приземлиться. А где ж на тётю товарища полковника парашют взять? Она же у нас двухгабаритная. Её вертолёт и так еле-еле поднимает. Другой бы товарищ полковник растерялся. А наша товарищ полковник не такая. Она нашла выход.

Тут даже папа встрял. Он закричал из сарая:

— Что же она придумала? На верёвке спускаться?

— Какая там верёвка с двух тысяч метров!

— Так что же она — на фанере планировала? — кричал папа.

— Ничего подобного. Она в самоходку села и в ней летела до земли. Мы самоходки тоже на парашютах сбрасывали.

— Фантастическая женщина! — поразился папа.

К вечеру фотографии фантастической женщины были готовы. Папа сходил на почту к почтальону Печкину и купил у него два старых плаката «Прячьте спички от детей». Он эти плакаты соединил и вверху большую надпись сделал:

Потом он фотографии тёти Тамары приклеил. И написал:

«Тётя Тамара — военная патриотка — гладит своею рукою корову».

«Тамара Семёновна Ломовая-Бамбино из патриотических побуждений прививает на яблоню лимон».

«Тамара Семёновна Бамбино объясняет почтальону Печкину основы почтового дела».

«Тамара Семёновна Бамбино даёт первые уроки музыки способному сельскому мальчику».

«Тамара Семёновна смотрит назад, но видит будущее».

А вокруг фотографий бушевало пламя с плакатов про спички, и всё получилось очень патриотично и зажигательно. Такая вышла яркая и сочная стенная газета.

Тётя Тамара собрала всех простоквашинцев у этой газеты и говорит:

— Мне, конечно, неловко, что всё это про меня написано, что другие участники коллектива фотографиями не охвачены. Но для первого раза этот воспитательный эксперимент мы будем считать удачным. Следующий выпуск, я думаю, можно посвятить домашним животным.

«Это кому? — подумал кот Матроскин. — Корове Мурке, что ли?»