Тигр всегда нападает сзади

Настоящее время

Лика сидела в гамаке, поджав под себя одну ногу, и пускала зеркальцем солнечных зайчиков. Маленький рыжий котенок носился за ними, ловя лапками пятнышки света. Он смешно крутил головой, когда зайчик вдруг уносился неведомо куда, и снова бежал за ним.

– Твой муж сказал, что ты здесь, – Алексей подошел и стал неподалеку.

Бледный после бессонной ночи и осунувшийся от переживаний, он смотрел на Лику мрачно и исподлобья.

– А, привет! – она встала и вперевалку, немного по-утиному, пошла ему навстречу.

– Когда тебе рожать?

– В сентябре. Дева по гороскопу будет, – Лика хихикнула и, искоса бросив на него взгляд, вдруг сказала: – Ты на меня не злись. На беременных обижаться не положено. Ну, дура я была, что с меня взять. За то меня бог и наказал, дал любовь, похожую на вашу, чтоб прочувствовала, как это у других бывает. Знаешь, я все понять не могла: как же это? Почему меня так колбасит, что я даже свои, годами устоявшиеся принципы нарушаю. Пошла, сделала себе регрессию…

– Сделала – что?

– Регрессивный гипноз. Идем в дом, там не так жарко.

– У нас, в Москве?

– Не-а. Летала в командировку в Лондон, там к специалисту знаменитому по регрессиям пошла. Я у нас таких не знаю. Если у тебя есть на примете адресок – поделись.

– Нет, я просто спросил. Интересно стало.

– Так вот, сделала я себе аж трехчасовую регрессию. Такого насмотрелась! Мама не горюй. Оказывается, наша с мужем совместная история уходит в далекое-предалекое прошлое. Разные города, страны. Даже видела другие планеты. Как тебе такой расклад?

Она открыла дверь и пропустила Алексея в просторный холл дачного дома.

– И верю, и не верю, – ответил он.

– Почему? – удивленно округлила глаза Лика. – Тебе как человеку, хорошо знакомому с восточной философией, должно быть не чуждо ничто мистическое.

– Лика, я не знаю, честно. С одной стороны, я видел довольно много странного и необъяснимого в своей жизни. С другой – когда проходит время, я сомневаюсь в том, что это действительно было.

– Фома неверующий, – фыркнула она. – Садись, рассказывай, зачем приехал.

– Лика, меня подозревают в убийстве Киры.

– Что?! – она вскочила и тут же схватилась за поясницу. – Ох, ничего себе…

К чему относилась последняя фраза – к известию или к пояснице, Лес не понял и осторожно уточнил:

– То есть ты в это не веришь?

– С ума сошел? Как я могу в такое поверить!

– Тогда помоги мне. Я знаю, что ты не слишком раньше меня жаловала, но мне сейчас не к кому больше обратиться.

– Брось, это все было давно и быльем поросло. Да и лично к тебе у меня никаких претензий никогда не возникало, – она задумалась. – Значит, тебе нужен отличный адвокат.

Протянув руку, она взяла сумочку и достала оттуда мобильный телефон. Лес молча следил, как она пролистывает список контактов, а потом смущенно сказал:

– Только, если можно, пусть в адвокате совмещаются два качества: сообразительность и не слишком большая любовь к гонорарам. Понимаю, что это довольно сложная задача, но все же.

Лика подняла голову, оторвавшись от телефона, и долгим взглядом посмотрела на Леса.

– Что, все так плохо?

– Да. Я сильно потратился, когда организовывал поиски Киры в Австралии. Доступа к совместным деньгам у меня сейчас нет. И не будет, если меня все-таки обвинят в убийстве.

– Бред какой-то. Это Нина Михайловна поторопилась обвинить тебя?

Лес неопределенно пожал плечами.

Лика некоторое время, задумавшись, изучала узоры на стене, потом вдруг лицо ее просветлело.

– О, у меня есть мысль! – она вскочила, и, отойдя к окну, быстро нашла нужный номер телефона. – Лариса, как у тебя дела? Ты сильно занята? Рядом со мной сидит мой очень хороший, я бы даже сказала, близкий друг, и ему нужна помощь. Его подозревают в убийстве.

Выслушав ответ, она повернулась к Лесу и сказала:

– Пиши телефон. Девочка молодая, но очень способная, – Лика сделала ударение на слове «очень», – лучше адвоката тебе не найти. И у нее есть еще один большой плюс: чтобы пробиться в профессии, она будет землю рыть, выискивая доказательства твоей невиновности.

– Спасибо, – Алексей встал.

– Не за что. И держи меня в курсе. Если возникнут проблемы – будем подключать дополнительно еще кого-нибудь.

Уже у выхода он вдруг повернулся:

– Лика, скажи, почему ты помогаешь мне, а не приняла сторону Нины Михайловны?

– Знаешь, если честно, я всегда недолюбливала ее, а она меня теперь, после этого, – она кивнула на располневший живот, – и подавно. Не одобрила мама Киры моего брака. Но есть и еще одна причина.

– Да?

– Я не верю, что Кира мертва. Я смотрела ее гороскоп, у нее не только длинная жизнь, но и полное отсутствие угрозы насильственной смерти. И в тот период, когда вы были в Австралии, и вообще по жизни.

– Ты так веришь в гороскопы? Впрочем, неважно. Ты вселяешь в меня надежду, и это хорошо. Я очень хочу верить, что Кира жива.

– Уверена в этом. Но если вдруг я ошиблась, то торжественно выкину все свои книги по астрологии и больше никогда ни одной натальной карты в руки не возьму!

Лариса оказалась миловидной брюнеткой с коротким каре. Когда Алексей вошел, она как раз сунула в рот печенье и, испуганно отряхнув от крошек руки, постаралась быстро его прожевать.

– Извините, – с трудом проглотив, сказала она, – думала, успею поесть.

– Ничего. Это вы меня извините, я немного раньше пришел.

Пока она мыла руки и вытирала их полотенцем, он окинул взглядом кабинет. Небольшое чистое окно с разлапистой молодой монстерой на нем, аккуратный стол без привычного девичьего беспорядка и полки со специальной литературой. Все вполне пристойно и предсказуемо, ничего, что отличало бы этот кабинет от других. Почему-то Лесу стало скучно. Если место, где человек проводит большую часть своей жизни, не несет в себе отпечатка его личности – это плохой признак. Значит, хозяин кабинета или не чувствует себя вольготно в выбранной профессии, или он так же безлик, как и этот интерьер.

– Я офис арендую, – словно услышав его мысли, вдруг сказала Лариса. – Только что сняла, еще не успела все свои вещи привезти. Лика сказала, вас подозревают в убийстве?

– Да.

– Давайте, мы сядем, и вы мне все-все по порядку расскажете.

Слушала она внимательно, то и дело кивая и делая пометки в своем нетбуке. Иногда, когда дело касалось каких-либо фактов или свидетелей, она переспрашивала и уточняла:

– Я правильно вас поняла, Алексей, следователь сказал, что у них есть свидетель вашей ссоры?

– Да.

– И он отказался назвать его имя?

– Да, именно так. Он сказал, что пока воздержится назвать конкретное имя. Но мне кажется, это блеф.

– Что – блеф?

– Что у них есть свидетель ссоры. Мы с Кирой не ссорились.

– Вообще?

– Вообще. Мы два года знакомы, поженились полгода назад, в прошлом ноябре. И за шесть месяцев брака ни разу не поругались, не говоря уже о добрачном периоде. А что, это ненормально? – с вызовом спросил он.

– Во всяком случае – редко. Но я бы хотела, чтобы и у меня, когда я выйду замуж, было так. Ладно, мы отвлеклись от главной темы. Давайте заключим соглашение об оказании юридической помощи, и вы будете свободны.

Она распечатала на принтере два бланка соглашения, расписалась сама и протянула листы на подпись Лесу.

– Алексей, если вас вызовут в Следственный комитет, вы обязательно поставьте в известность меня. Обязательно, слышите?

– Да, конечно. – Он расписался на двух листах и подвинул обратно один Ларисе.

– В общем, теперь мы везде должны появляться вместе, – сказала она. – Разумеется, я не имею в виду улицы, магазины и кафе, а только правоохранительные структуры. Далее. Если вдруг вас неожиданно где-либо задержат, при первой же возможности вы опять-таки звоните мне.

Лес удивленно поднял брови.

– Да-да, не удивляйтесь. С большой долей вероятности я допускаю такой поворот событий. Значит, в самом худшем случае – мы не пугаемся, не суетимся, не оказываем сопротивления полиции, а сразу же ставим в известность меня. Это понятно?

– Да.

Он помрачнел. Уверенность адвоката в его скором аресте буквально придавила его к земле. До сих пор ему казалось все дурным сном или какой-то досадной ошибкой. Ну не может с ним, с Алексеем Гардениным, ничего подобного происходить.

Домой он от Ларисы не пошел. Отправился прямиком в мастерскую и там до изнеможения, до поздней ночи, стучал молотом. Когда витой канделябр, который он обещал сделать Кире по приезде, был готов, Лес рухнул, не раздеваясь, на деревянную лавку и уснул мертвым сном.

Проснулся от разрывающегося в кармане мобильника.

– Алексей? Это Лариса. Вам имя Андрей Топильский известно?

Лес сонно протер глаза, пытаясь собраться с мыслями.

– Нет. Впрочем, да. Это бывший муж Киры. А что случилось?

– Он один из тех, кто свидетельствует против вас.

– И что же он мог рассказать? – огорошенно спросил Лес.

– Он оказался болтлив, наговорил много чего. Но одна из историй мне кажется очень неприятной…

– Давайте угадаю. Наверняка он сказал, что я женился на деньгах, потому что жиголо и альфонс, – кисло скривился он.

– Ну, не без этого. Но насторожило меня другое. По заверению Андрея Топильского, вы попытались убить свою жену первый раз еще на свадьбе.

– Что? – Лес от неожиданности вскочил и ударился головой о выступ на потолке ниши, в которой спал.

– По его словам, это вы устроили поджог в ресторане, где собрались гости после свадьбы, и только по случайному стечению обстоятельств никто не пострадал.

– Бог мой, что за бред! Я, наоборот, пытался самостоятельно погасить огонь.

– К чему такое геройство, вы пытались кого-то спасти?

– Просто не думал ни о чем. Увидел очаг возгорания и бросился тушить. Мне казалось, я успею. Кстати, я видел, как именно Андрей выходил из подсобного помещения, откуда потом повалил дым. Так что могу сказать о нем то же самое: я считаю, что это он устроил поджог.

– Зачем?

– Не знаю. Может быть, хотел испортить нам праздник.

– Как вы вышли?

– Через черный ход. Как раз подъезжали пожарные машины, и мои усилия уже были не нужны.

– М-да, – Лариса помолчала, – неоправданное геройство. В это сейчас никто не верит, вот в чем беда. А вот в том, что вы не бросились спасать в первую очередь свою жену, могут усмотреть злой умысел.

– У вас все? – разозлился Лес. – Я очень мало спал, и сейчас мне хочется принять душ.

– Алексей, вы меня не так поняли, – спохватилась Лариса. – Я на вашей стороне!

Слова Ларисы о том, что неприятности Леса на этом не закончатся и в скором времени будут иметь продолжение, сбылись даже быстрее, чем предполагалось. Утром в понедельник, когда Лес собирался на работу, позвонил следователь и попросил его явиться для проведения следственных действий. Как и договаривались, Алексей тут же сообщил об этом Ларисе.

– На какое время он вас вызвал?

– На два часа.

– Хорошо, я буду.

После этого Лес пытался сосредоточиться, чем-то заняться, но все валилось из рук. Из головы не шли слова Ларисы о возможном задержании, и он едва сдерживался, чтобы, не дожидаясь двух часов, выйти из дому и отправиться куда-нибудь подальше – на Камчатку, на Северный полюс, но только не на Арбат в Следственный комитет.

Когда он подъехал, Лариса уже ждала его на улице.

Молча кивнув ей, Алексей прошел к двери. Лариса поспешила следом. Неприятные предчувствия продолжали преследовать его: ощущение ирреальности происходящего и омерзительно липкое чувство беспомощности перед машиной правосудия. У двери следователя он вопросительно оглянулся на Ларису, и она подбадривающе улыбнулась ему. Не ответив на ее улыбку, Алексей постучал и, услышав ответ, вошел. Лариса пошла за ним.

– Вы подождите пока за дверью, вас пригласят, – не слишком дружелюбно отреагировал на ее появление следователь.

На этот раз Гаврилов обошелся без церемоний. Оторвав взгляд от бумаг и кивком предложив Алексею сесть, он придвинул к себе папку с делом, открыл ее и несколько секунд смотрел бумаги. Потом, зачем-то сцепив руки в замок, он поднял голову и ровным, ничего не выражающим голосом пробубнил:

– Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту убийства. Алексей Иванович, сейчас вы будете допрошены в качестве подозреваемого. Как я понял, вы приехали со своим адвокатом. Конечно, она будет присутствовать на допросе.

Он поднялся и открыл дверь:

– Входите, пожалуйста.

Лариса зашла и ободряюще кивнула Алексею.

– Мне нужно переговорить с моим подзащитным наедине, – обратилась она к следователю.

Гаврилов кисло скривился и поднял трубку телефона.

– Оксана, подойдите ко мне. У меня здесь подозреваемый с адвокатом, их нужно проводить в отдельную комнату.

– Слушайте меня внимательно, – наклонившись через стол и понизив голос, сказала Лариса, когда они остались одни, – сейчас лучше никаких показаний не давать.

– Как это?

– По статье пятьдесят первой Конституции каждый человек имеет право не свидетельствовать против себя. Нам надо потянуть время, понимаете, Алексей?

Лес толком ничего не понял, но кивнул с готовностью.

– Вам нужно продержаться сорок восемь часов, после чего задерживать вас без особых оснований не имеют права. Либо должны предъявить обвинение, либо отпустить. Насколько я понимаю, никаких прямых доказательств вашей виновности у них нет. Будем надеяться, что и не появится.

– Я до сих пор не могу поверить, что в это влип, – мрачно сказал Лес.

– Не надо падать духом. Еще не все потеряно, и я уверена, что выход найдется. Я буду присутствовать на всех следственных мероприятиях, будь то обыск в квартире или очная ставка. И еще. Я внимательно изучила материалы дела, для меня в нем много неясного. Скорее всего мне придется вылететь в Австралию.

– Я понял, нужны деньги.

– Да, на дорогу туда и обратно и на расходы.

Он достал телефон и по очереди набрал несколько номеров.

– Слухи распространяются быстро, – зло сказал он. – Никто не поднимает трубку.

Немного поколебавшись, он набрал номер Лики. На третьем гудке она трубку сняла.

– Ты не могла бы мне помочь еще раз? – смущенно попросил Лес. – Я сейчас в Следственном комитете вместе с Ларисой. Ей нужно слетать в Австралию для проведения…

Он замялся, и Лариса подсказала ему:

– …адвокатского расследования.

– …для проведения адвокатского расследования, – повторил Лес. – Я через два дня деньги верну.

– Не вопрос, – согласилась Лика. – Скажи Ларисе, пусть подъезжает. Сколько надо – отстегну.

Вернувшись в кабинет следователя, Алексей на удивление спокойно выслушал сообщение о возбуждении уголовного дела и о том, что он задержан на двое суток.

– Показания давать будем?

– Нет.

– Хорошо, так и запишем.

Следак что-то долго и нудно писал, а Лариса и Лес сидели молча, не глядя друг на друга. Лариса что-то время от времени записывала, как вдруг Гаврилов оторвался от бумаг и сказал:

– Напоминаю, что вы проходите подозреваемым по факту убийства Киры Карелиной. Сейчас вы будете препровождены в ИВС – изолятор временного содержания. В самое ближайшее время вам будет предъявлено обвинение и избрана мера пресечения.

На следующий день, когда Лариса как раз заказывала билеты в Австралию и обратно, позвонил Алексей.

– Мне сообщили, что сейчас в моей квартире будет произведен обыск.

– Что у вас с голосом, вы так сильно переживаете?

– Нет, я простыл. Ну и конечно, особо приятных эмоций не испытываю. В моей квартире ничего подозрительного нет, но приезжать туда, да еще в таком сопровождении, мне противно.

– Диктуйте адрес.

Быстро записав, она выскочила на улицу и завела автомобиль. Несмотря на заверения Алексея, что в квартире нет ничего такого, за что следователь бы потом радостно ухватился и состряпал обвинение, дурные предчувствия не оставляли ее. Ей казалось, что обязательно найдется нечто, способное послужить доказательством вины Алексея. И дело даже не в том, что ей непременно хотелось выиграть процесс – хотя и это, конечно, тоже. Но еще и в том, что к Алексею она испытывала искреннюю симпатию. Нет, даже не так. Она в него чуточку влюбилась, хотя и сама не желала себе в этом признаваться.

Холостяцкое жилье Леса, где Лариса оказалась, было примерно таким, как она его себе и представляла: обстановка одновременно спартанская и романтическая. Если бы раньше ее спросили, может ли вообще такое быть, она бы пожала плечами. Но сейчас, разглядывая полупустую аскетичную спальню с узкой, аккуратно застеленной кроватью, домашний кинотеатр, небольшой белый кожаный диванчик перед ним, витые изящные бра и коллекцию старинного оружия, – иного определения она не могла подобрать. Романтичный воин или воинственный романтик.

Она встряхнула головой, отбрасывая посторонние мысли, и стала внимательно следить за происходящим. Периодически она вскользь поглядывала на Леса – как реагирует на происходящее он. Алексей, к ее удовольствию, был спокоен и несколько отстранен. И тут…

– Что в этом чемодане? – Низенький коренастый полицейский указал на вместительную сумку на колесиках в простенке между шкафом и кроватью.

– Там мои вещи. Я недавно прилетел из Австралии.

– И что, не было времени разобрать?

– Скорее – желания.

– Откройте его, – обратился полицейский к помощнику.

Тот споро вскрыл замки и откинул крышку.

Алексей поморщился:

– Могли бы и ключи попросить, зачем же ломать.

Лариса окинула взглядом вещи, в которых рылись два оперативника. Вроде бы ничего необычного – просто одежда человека, недавно вернувшегося с длительного отдыха за границей. Коренастый полицейский как раз взял в руки светлые теннисные шорты и внимательно уставился на них. Снизу, под левым карманом, алело пятно.

Он запустил руку в карман и достал оттуда мужской платок, весь перепачканный кровью.

– Инициалы: «АГ». Алексей Гарденин, я так понимаю.

– Я протестую, – сказала Лариса, – вы не должны навязывать свои домыслы.

– Ах ну да, конечно, – окинул ее ледяным взглядом коренастый.

«Женоненавистник», – мрачно подумала она.

– Вы можете нам сказать, чей это платок? – Полицейский держал его за кончик двумя пальцами, отчего платок развернулся, демонстрируя рисунок кровавых пятен.

– Мой.

– А кровь на нем чья?

– Моей жены, Киры Карелиной.

– Алексей, что вы делаете! – не выдержала Лариса. – При каких обстоятельствах вы воспользовались этим платком?

– Кира разбила коленку, когда мы возвращались с теннисного корта. Точнее, распорола кожу на ноге. Наткнулась на какой-то штырь, торчавший из земли. Я обмотал рану платком, чтобы остановить кровь, а потом, когда Марфа, наша домработница, принесла мазь и пластырь, вероятно, машинально засунул платок в карман.

– У меня есть версия получше, – заявил коренастый. – Вы убили свою жену, а потом вытерли платком руки и убрали его в карман, чтобы не оставлять улику на месте преступления.

– Я протестую! – возмутилась Лариса. – Вы не должны навязывать моему клиенту свое мнение.

– Фу-ты ну-ты, – буркнул коренастый, упаковывая платок в целлофановый пакет. – Проверим, что это за кровь и какой давности.

Следователь оторвался от протокола, который методично заполнял по ходу обыска, и скептически хмыкнул.

Лариса украдкой вытерла о юбку ставшие мокрыми ладони. Тревога ее не отпускала. Она чувствовала, как по напряженной до боли спине потекла тоненькая струйка пота.

– А это еще что?

В руках полицейского, только что осматривавшего льняной кофейного цвета пиджак, появился изящный, украшенный бриллиантами браслет.

– Дорогая штучка, – прищелкнул языком следователь.

– Чье это? – перехватил инициативу коренастый полицейский.

– Киры. Этот браслет я подарил ей недавно, накануне дня рождения.

– Почему – накануне? Разве у вас принято дарить подарки заранее?

Лес пожал плечами.

– Да просто я нашел именно такое украшение, какое давно искал, и не смог удержаться: сразу подарил. А у вас что, так не бывает?

– А как он оказался у вас в кармане? – проигнорировал его вопрос опер.

– Понятия не имею.

Лариса похолодела. Она чувствовала, что Лес говорит правду. Но сейчас она бы предпочла, чтобы он был немного поизворотливей и соврал. Ну почему бы ему не сказать, что он купил браслет и собирался его в торжественной обстановке подарить?! А из-за этой его голой правды все летит в тартарары.

– А вот он и мотив, – осклабился коренастый. – Дорогое украшение, на которое позарился преступник.

– Да что вы такое говорите! – искренне изумился Лес. – Зачем мне тогда вообще покупать браслет?

– А это мы еще проверим, кто и за какие деньги этот браслет покупал.

Лариса достала телефон и быстро черкнула в нем заметку: найти свидетелей, способных подтвердить покупку украшения, и документы, из которых было бы видно движение средств на счете Алексея.

«А если он расплачивался наличкой?» – мелькнула паническая мысль. Но Лариса отогнала ее, решив не думать о проблеме, пока она не возникла.