Тигры

ТИГР ИЗ ТАНТАНОЛЫ

На маленькой станции, в глуши лесной области южной Австралии какой-то случайный пассажир ожидал вечернего поезда. Житель соседнего поселка Дик Брум, обрадовавшись случаю поговорить с новым человеком, вступил с ним в беседу и принялся рассказывать ему о событии, взволновавшем недавно весь поселок.

…Первый раз я услыхал о тигре из Тантанолы из газет, — начал он. — Мы с приятелем Патерсоном, по прозванию Мочало, выписываем на паях газету. Ее доставляют сюда по субботам с вечерним поездом. Я всегда сам прихожу за ней сюда. И вот однажды читаю я в этой газете, что из какого-то зверинца убежал тигр и был замечен неподалеку от городка Тантанолы. Один из окрестных жителей возвращался домой из Тантанолы вечером после выборов в городской совет. Темнело. По обеим сторонам дороги рос густой кустарник. На расстоянии мили от города или около того, в пустынном месте из кустов на него вдруг выскакивает какой-то зверь, белый с черным, похожий на громадную кошку, перебегает через дорогу и исчезает в кустах по другую сторону с диким ревом, похожим на мычанье теленка. Человек этот никогда не видал тигров и ничего не слышал о том тигре, который убежал из зверинца, поэтому он никак не мог понять, что это за зверь. Но когда он вгляделся в следы на дороге, он увидал, что они похожи на собачьи, только в сорок раз больше. Он так испугался, что решил вернуться в город и рассказать там об этом да послушать, что скажут умные люди.

Когда он вернулся в город, как раз пришел вечерний поезд. На станции было много народу, под фонарями стояли кучки людей и читали газеты. В газетах было сказано, что из какого-то зверинца убежал тигр и что он бегает теперь на воле. Все сразу и поняли, что человек этот видел того самого тигра. Они, конечно, не отпустили его ночью домой, а на другое утро собралось несколько смельчаков, которые с ружьями и винтовками отправились на поиски тигра.

Найти они его не нашли, конечно, но когда пришли к тому месту на дороге, где человек видел его накануне, там не оказалось никаких следов кроме коровьих. В ту ночь шел сильный дождь, так что все следы были смыты кроме этого коровьего следа. Охотники так и вернулись домой ни с чем, а в Мельбурн послали известие, что тигр был замечен близ Тантанолы.

Вот как я услыхал о нем в первый раз. Но в то время я не стал очень об этом задумываться, рассказал только кое-кому у кузнеца да кое с кем потолковал на станции о том, что было бы, если бы тигр из Тантанолы вздумал забежать в наши леса. И только.

Через неделю, когда пришли газеты, первое, что я увидел после того как просмотрел картинки, было сообщение о тигре из Тантанолы: он перешел через границу Виктории и был замечен на этот раз в местности под названием Стретдауни. Какой-то молодой человек, возвращавшийся после бала и ужина в обществе «Сынов трезвости» перед самым рассветом, видел тигра, пожиравшего мертвую овцу, которую он задушил. Он видел его совершению ясно на расстоянии пятнадцати-двадцати метров и так испугался, что всю дорогу домой мчался бешеным галопом. Когда он прискакал домой, лошадь его была вся в мыле.

Но и тут у нас кроме меня никто долго не думал о тигре. Я рассуждал так: хотя тигр только что перешел через границу Виктории и находился от наших лесов за целых сто миль, однако не надо забывать, как быстро бегают эти бестии. Я тогда же сказал кому-то на станции:

— Кажется мне, что он морочит нас, хочет сбить с толку. Очень хотел бы я, чтобы он погиб, прежде чем подойдет к нашим местам.

Но никто, повидимому, не тревожился, и Джимми Багшау, который только что записался в конные стрелки, еще засмеялся и говорит:

— Пусть только попадется мне, я угощу его свинцовым гостинцем, из головы сделаю будильник, а из шкуры — модный жилет.

Мне это не очень понравилось тогда. Я вообще не люблю, когда шутят серьезными вещами. Но разговаривать с ним я не стал, а пошел домой и решил посмотреть, что будет через неделю. Когда пришла суббота и я опять получил газету, я не пошел даже домой, а прямо развернул ее тут же на станции и стал искать новостей о тигре, прежде даже чем смотреть картинки.

Так оно и было. В газете была целая статья под названием: «Опять тигр из Тантанолы». На этот раз его видели в Уорнанболе. Какой-то юноша лет семнадцати, служивший пастухом на ферме в тех местах, выгонял на рассвете коров. Вдруг тигр без всякого предупреждения выпрыгивает откуда-то из кустов — и прямо в середину стада. Коровы бросаются врассыпную. Пастух хочет бежать за ними, но ноги у него подкашиваются от ужаса, и он падает на землю около стога сена. Тигр подскакивает к нему, обнюхивает его. Но когда пастух чувствует у себя на лице горячее дыхание, он теряет сознание и не помнит ничего вплоть до той минуты, когда хозяин приходит и будит его.

Как это случилось, что тигр не съел пастуха, — никто не знал. Но немного позже в кустах нашли наполовину съеденную овцу. Повидимому, тигр в последнюю минуту раздумал и вместо пастуха задушил овцу.

Когда я прочел это, я взглянул на Джимми Багшау. Его лицо было бледно, как простыня.

— Ну, — говорю, — что ты теперь скажешь?

Сначала все молчали, потом Билли Страшный и говорит:

— Я думаю, что тигр все-таки идет-к нашим лесам.

И это была правда. При каждом новом известии о нем он оказывался все ближе и ближе к нам. Теперь уж он был совсем недалеко. Что будет, когда он придет к нам? Все, у кого была хоть капля здравого смысла, шли домой в тот вечер встревоженные, недоумевая, что делать и с чего начать…

Страшный Билли первый увидел его в наших лесах. Это случилось на следующей неделе, во вторник. Он приехал в город в ужасном состоянии. Я как раз был там — ездил за провизией, и он мне все рассказал.

Он ехал верхом в город купить кое-что и совсем не думал о тигре. Но проезжая через Брукнельский ручей, он случайно оглянулся назад — и вдруг видит, что по дороге за ним мчится тигр, пригнув голову к земле и нюхая след его лошади, — должно быть, он его еще не заметил.

Билли перепугался на-смерть — и давай погонять лошадь. Он знал, что если тигр его заметит, дело его пропало. Когда мы встретились с ним, бока у его лошади ходили как гармония. Билли поехал домой по другой дороге и очень спешил доехать засветло, так что я не успел расспросить его хорошенько.

После этого я, конечно, тоже заспешил домой. Когда я приехал к своим, Эмма и дети сидели все дома, крепко затворивши двери и ставни. И как вы думаете — почему? Оказывается, дети, возвращаясь домой из школы, тоже видели тигра.

Они вернулись домой — очень поздно, и Эмма встретила их с розгой, потому что она строго приказала им утром не заходить никуда, а итти из школы прямо домой. Но когда — она взглянула на них, она заметила, что они перепуганы до полусмерти. Оказывается, что они шли по дороге, спеша изо всех сил, чтобы исполнить приказание матери, как вдруг услыхали странные звуки в кустарнике. Это было что-то вроде собачьего лая, только громче, в сто раз громче. И вдруг на дорогу прямо перед ними из чащи выскакивает крупный самец кенгуру и перебегает через дорогу, а за ним по пятам несется — тигр из Тантанолы!

К счастью, зверь был так поглощен погоней за кенгуру, что не обратил внимания на детей, а то бы им не сдобровать. Они догадались взобраться на деревья около дороги и долго просидели там, ожидая, что тигр вернется. Но он не вернулся.

Тогда они, собравшись с духом, слезли и прибежали домой. Они объявили матери, что больше ни за что не пойдут в школу, пока тигра не застрелят.

Я всю ночь пролежал без сна и все думал, как бы уничтожить тигра, — и придумал. Надо собраться всем поселком, вооружиться ружьями и винтовками и итти на ночь сторожить его у реки на таком месте, куда ему удобно ходить на водопой, да взять с собой козу и привязать ее там, чтобы она блеяла и приманивала его. А когда он придет, нам останется только стрелять в него, и мы избавимся от него навсегда.

Наутро я отправился собирать народ, но никому, как видно, мой план не понравился. Целый день уговаривал я соседей и уговорил только двоих.

Хорошо. Вечером мы отправились вчетвером: я, мой сын Джерри, Патерсон-Мочало и Джимми Багшау — тот, что поступил в конные стрелки. У меня был винчестер, у Джерри — острый топор, у Патерсона одноствольное ружье, а у Джимми Багшау — винтовка со штыком.

Я решил, что этого будет достаточно, если мы будем действовать по моему плану.

Мы забрали козу у миссис Джослинг. Ей очень не хотелось ее давать.

— Отчего, — говорит, — вы не берете свою?

— Как? — говорю. — Неужели вам мало того, что мы подвергаем опасности свою жизнь? Вы хотите еще, чтобы мы потеряли и свою козу?

Но она не соглашалась. Тогда я сказал ей:

— Миссис Джослинг, сегодня вы не хотите дать свою козу, а завтра вы можете лишиться кого-нибудь из своих детей.

И она наконец согласилась.

Джерри повел козу, и мы отправились к тому месту, которое я выбрал, привязали козу к дереву и начали устраиваться.

Прежде всего мы воздвигли крепкую ограду из толстых кольев, чтобы за ней сидеть. Ограда была такой вышины, что мы могли спрятаться за нее с головами. Мы сделали ее очень плотной и оставили только отверстия, чтобы стрелять. Потом я остался сторожить, а остальные отправились за хворостом: мы решили разложить костер, чтобы привлечь его на огонь. Хворосту было сколько угодно, — в час они натаскали столько, что хватило бы на целую неделю. Потом мы натаскали себе папоротника, чтобы мягче было сидеть, и набросали его за ограду столько, что ноги уходили по колено. Было тепло и уютно, как на сеновале.

Все это время коза блеяла так, точно у нее сердце разрывалось от горя, а когда стемнело, мы перевязали ее на другое место, чтобы ее освещало огнем рт костра.

И вот коза блеет, огонь пылает, мы сидим и ждем. Если только тигр находился в наших местах, он должен был притти.

Когда мы засели в свою крепость, я снял шляпу и обвязал голову носовым платком, чтобы не видно было, куда я смотрю.

Хорошо. Засели мы и решили, что пора осмотреть свое оружие. И вот тут-то и выяснилось, что положение наше было не особенно важным. Прежде всего оказалось, что Джимми Багшау, у которого была винтовка со штыком, забыл захватить патроны, так что его оружие оказывалось почти бесполезным. Потом у моего винчестера казенная часть оказалась не в порядке, так что его никак нельзя было открыть. А когда я хотел разрядить его, чтобы узнать, есть ли в нем заряды, то курок почему-то не спускался. Да…

Все это было очень плохо, но оказалось, что и это еще было не все. Когда Патерсон-Мочало стал освидетельствовать свой пояс с патронами, оказалось, что все они заряжены мелкой дробью. Мелкая дробь хороша, если вы идете на воробьев, но если вы будете стрелять мелкой дробью по тигру, он только рассмеется вам в лицо.

Да. Вот мы и сидим в своей засаде, и пламя от нашего костра поднимается чуть не до верхушек деревьев, чтобы тигр хорошенько мог видеть, где мы спрятались, и коза блеет, как целые ясли младенцев, — а защищаться-то нам и нечем кроме топора Джерри, штыка Джимми да мелкой дроби Патерсона.

Джимми Багшау начал ворчать, что если бы он знал, как это все будет, то ни за что не пошел бы. А я ответил ему, что если бы у него на плечах была голова, а не пустая тыква, то так никогда бы не вышло. Да. И сказал ему, что если он не желает оставаться, то может уходить хоть сейчас. Но он, конечно, не ушел, потому что боялся.

Ну, хорошо. Сидим мы и ждем тигра, а сами только и думаем о том, как хорошо было бы, если бы он не пришел.

Время идет, тигра все нет.

Понемногу мы успокоились, и коза перестала блеять, и стало тихо, как в могиле, только сучья в костре потрескивали да каравайки кричали точно нечистая сила.

Наконец мы уж начали думать, что тигр ушел куда-нибудь в другое место, и немножко приободрились. И вдруг в лесу раздался сильный треск сучьев немного повыше нас, на холме. Мы так и подскочили и все в один голос крикнули: «Вот он!» И приготовились дорого продать свою жизнь.

Но тигр из Тантанолы был, видно, не дурак, если только это был он. Несколько времени мы не слышали больше ни звука и решили, что он убежал, поняв, что мы его ждем. Но потом треск раздался снова и все ближе и ближе к нам. Тогда мы перестали сомневаться, что приближается решительная минута. Я видел всех при свете костра: у Патерсона пот катился по лицу градом, Джимми и Джерри были не лучше. Мы ждали, что будет.

Но — как это ни странно — шум вдруг опять прекратился, и мы понемножку перевели дух и даже начали перешоптыватъся, когда Патерсон вдруг говорит:

— Тише!

Мы прислушались и услышали шаги тигра, подкрадывавшегося к нам, как смерть. Тяжелые у него были шаги, очень тяжелые. И он то-и-дело наступай на сучья, так что по лесу шел страшный треск. Потом он остановился, и мы слышали, как он фыркает я втягивает воздух носом, точно старается разнюхать, что мы делаем. Постоит немного и опять пойдет… Потом остановился где-то за кустами — и все стихло.

Ожидание становилось невыносимо. И вдруг я чувствую, что Джерри осторожно берет меня за руку.

— Смотри! — говорит и показывает куда-то пальцем. Но рука у него, так дрожала, что я долго не мог понять, куда смотреть. Наконец я понял, взглянул. В кустах стоял тигр из Тантанолы.

Я не мог его хорошенько рассмотреть из-за самых этих кустов, я видел только два горящих глаза, устремленных на несчастную козу миссис Джослинг, как два горящих угля, да часть его бока, белого с черным, да еще хвост, которым он размахивал направо-налево.

Это было, должно быть, огромное животное, потому что хвост у него был не меньше коровьего, да и видом похож на него. Все что у меня было волос на голове — встало дыбом.

Но вот что я должен вам сказать. После этой ночи я перестал верить, что у животных есть инстинкт. Я говорю о нашей козе, — ведь тигр был от нее всего в нескольких шагах. Я думал, что она сбесится от страха, а она и не шевельнулась. Она могла с своего места видеть тигра гораздо лучше, чем мы, — но повесьте меня, если она не оглянулась и не пошла к нему, пока пускала веревка, все время помахивая своим куцым хвостиком, как будто очень рада была его видеть.

Я не мог перевести дух от страха… Конечно, она никогда не видала тигров, но если бы у нее был инстинкт, она должна была понять, что стоит лицом к лицу: с своим смертельным врагом.

Мы все замерли. Коза смотрела на тигра, тигр смотрел на козу, а мы вчетвером смотрели на них обоих, и можно было слышать, как падают на землю сухие листья.

Я забыл сказать, что Патерсон, как только заметил тигра, сейчас же направил на него дуло своего ружья, хотя при наших обстоятельствах лучше было оставить его в покое. Но у Патерсона, должно быть, нервы расходились. Он целился-целился, наконец спустил курок — и тут произошло такое, чего я не могу вспомнить без дрожи во всем теле.

Тигр испустил ужасный рев, как будто целая дюжина быков заревела в один голос. Коза сделала какой-то замысловатый прыжок по направлению к реке. Мы все закричали и упали навзничь. А из-за дыма — я видел это — тигр из Тантанолы мчался прямо на нас…

Он пробежал прямо через нашу загородку, разрушив ее, как будто она была из прутьев, и, бешеный от боли, промчался прямо над нами и скрылся в лесу. Мы долго слышали, как он бежал все дальше и дальше. Он наступил одной из своих волосатых лап на спину Джимми Багшау и сломал ему одно ребро. Но это мы узнали уже после. Джимми рассказывал, что у него было такое чувство, как будто на него накатили трамбовку.

Патерсон уверял, что он целил тигру в бок, а я говорил, что он попал ему в глаз и немного ослепил его, иначе он ухватил бы хоть одного из нас.

Ну, хорошо. Лежим мы и боимся шевельнуться и думаем, что следующая минута будет для нас последней…

Но тигр почему-то не вернулся, и мы понемногу пришли в себя и начали выбираться из-под развалин. Как только мы немного очнулись, мы починили загородку, потому что хотя она и не могла задержать тигра, все-таки она спасла нам жизнь, и потом за ней было приятнее сидеть, чем на открытом месте. И как только она была готова, мы забрались за нее и сели.

Джимми Багшау жаловался, что ему очень больно, но нам было не до того, чтобы ухаживать за ним. Надо было опять заряжать ружье — на случай, если тигр вернется. Я рассчитывал так, что если Патерсон попадет ему в другой глаз, то нам уж совсем легко будет справиться с ним.

Ну, хорошо. Сидим мы и ждем. Наконец. Джерри и Джимми Багшау заснули, несмотря на ужасную опасность. Потом понемножку, вижу, у Патерсона голова начинает опускаться на грудь. Тогда я взял у него ружье и сказал ему:

— Спи, я буду сторожить.

Скучно было сидеть одному, да к тому же костер начинал гаснуть. Я и подумал — что если вот так огонь совсем погаснет, а тигр вдруг вернется, и мы его не увидим, — прощай тогда наши головушки!

Я не стал будить остальных, перелез через загородку и подбросил сучьев в огонь. Но когда я хотел перелезть обратно, Патерсон вдруг проснулся и увидал меня. Я не успел его остановить, как он схватил ружье да и выпалил мне в голову.

Если бы я не успел нагнуться, он бы изрешетил мне череп.

— Ошалел ты, что ли, Мочало?! Что ты стреляешь мне прямо в голову? — сказал я, как только мог шевельнуть языком.

— Да я это спросонья, — говорит.

Ему, видите ли, снилось, что тигр собирается на него прыгнуть. Он и проснулся от страха и вдруг видит мою белую бороду и носовой платок на голове с углами, которые торчали, как уши.

Ну, хорошо. Только после этого никто уж не мог заснуть. Мы опять зарядили ружье и стали ждать. К рассвету поднялся ветер, и вдруг нам послышалось, что тигр идет опять. В деревьях что-то затрещало и зашелестело. Мы приготовились. Потом слышим — затрещало с другой стороны, около реки. Потом сразу со всех сторон.

Но нельзя же было одному тигру итти сразу с нескольких сторон, и уж мы думали, что он сбегал домой и привел себе на помощь всех своих детенышей.

Недалеко от нас росло камедное дерево с раскидистыми ветвями, спускавшимися почти до самой нашей загородки. Одна и та же мысль пришла нам всем сразу в голову.

Удивительное дело! Я не лазил на деревья уже много лет, но чего не может сделать человек, когда за ним гонится тигр? Я взлетел на дерево, как птица. Остальные последовали за мной.

И вот мы сидим на дереве в безопасности и смотрим вниз и ждем тигров… Но мы их так и не увидали. И шум этот, надо вам сказать, был совсем не от них. Мы это узнали, когда рассвело.

На камедных деревьях висело много отставшей коры, и ветер раздувал ее, — она шумела, ударяясь о ствол.

Когда мы пришли домой, нас стали спрашивать, убили ли мы тигра. Что касается меня, я был уверен, что Патерсон попал ему в глаз и он ушел умирать куда-нибудь в укромное место. Все остальные согласились со мной.

Так мы и сказали дома, что тигр убит и что бояться больше нечего.

Хорошо. Только днем вдруг приходит ко мне Билли Страшный, совершенно расстроенный.

— Что это ты? — говорю. — Уж не видел ли ты опять тигра?

— Убирайся ты со своим тигром! — говорит. — Знаешь моего рыжего быка — генерала Келли-Кенни? Кто-то прострелил ему бок. Если бы я только узнал, кто это сделал, уж я показал бы ему!..

Но он этого так и не узнал, хотя уверял меня, что кое-что смекает на этот счет.

Я ждал, что в газетах будут говорить о нашем подвиге. Но, должно быть, никто не догадался известить их, так что новость не вышла за пределы наших лесов. Но вы можете быть покойны — тигр из Тантанолы больше не существует.