Тихая сельская жизнь

Глава 5

Во вторник утром я взяла все дела под свой полный контроль. Чего нельзя было сказать про леди Хардкасл.

Эдну я отправила в прачечную, и она все утро занималась тем, что намыливала, стирала, отжимала, гладила и развешивала белье. Погода для сушки была превосходной – солнечная с легким ветерком, – и миссис Гибсон сама была вся солнечная и воздушная. Я несколько раз задумывалась о том, обсуждали ли они с мисс Джонс позавчера, по дороге домой, сложившееся положение. Вполне возможно, они согласились принять наш образ жизни, поскольку повариха тоже пребывала в прекрасном расположении духа, и обе дружелюбно болтали со мной.

К одиннадцати часам все было сделано. В чайнике заваривался свежий чай, и у меня оставался в запасе целый час, чтобы принять подобающий вид перед ланчем у Седдонов, на который собиралась моя госпожа.

Безмятежное спокойствие длилось до тех пор, пока в дверях кухни не появилась леди Хардкасл. Судя по всему, моя хозяйка пребывала в состоянии легкой паники.

– У нас трихологический[7] кризис катастрофических масштабов! – громко объявила она.

– Прошу прощения, госпожа? – До меня не сразу дошло, что случилось.

– Волосы, Фло! Мои волосы! Ты только взгляни на них!

Я посмотрела на ее слегка взъерошенные длинные темные волосы, неуклюже собранные на голове.

– Да, действительно, выглядит несколько… неаккуратно, – согласилась я.

– Мои волосы выглядят так, будто белки собираются устроить в них гнездо! Белки, Фло!

– Если, госпожа, вы простите мое замечание, то я напомню, что это ваша вина, поскольку вы проявили нетерпение. Я ведь говорила, что помогу вам с прической, как только закончится стирка.

– К черту стирку! Разве мы не наняли для этого Эдну?

– Да, но я ей помогала. Впрочем, мы уже закончили, так что у нас уйма времени устроить так, чтобы вы прекрасно выглядели к назначенному часу.

– Меня бы устроило «подобающе», но спасибо. А где новые чулки? Да, и ты не видела маленькую сумочку? Кстати, а туфли с узорами почищены? И еще…

– Я обо всем позабочусь, госпожа. Присаживайтесь и выпейте пока чаю. Мне нужно лишь переодеться во что-нибудь не такое… домашнее. И я тотчас же вернусь к вам.

Леди Хардкасл присела за кухонный стол, разочарованно вздохнула и взяла чашку с чаем.

Без пяти двенадцать мы обе уже переоделись и были готовы идти. Стоит сказать, что моя госпожа оделась к ланчу, а на мне была моя аккуратная форма «для выхода в люди», поскольку если повезет, то ланч я проведу со слугами. Я помогла хозяйке управиться со шляпными булавками.

– Знаешь, Фло, меня внезапно осенило, что такой фасон больших шляп может иметь свои преимущества. Как ты думаешь, а если спрятать туда «Деррингер»? – спросила вдруг леди.

– Пистолет, госпожа? В шляпку?

– Вот именно.

– А не подвергнете ли вы себя опасности? Ведь вы можете внезапно выстрелить себе в голову?

– Я уже думаю о чем-то вроде кобуры, – пояснила она, – в которой и будет храниться пистолет. Ее, наверное, стоит прикрыть отворотом.

– Понимаю. Но тогда не подвергнете ли вы опасности меня, если вдруг случайно выстрелите мне в голову, когда я буду идти рядом?

– Ты можешь идти в паре шагов позади, как и положено настоящей служанке, и тогда тебе ничего не грозит.

– И в самом деле… А вы думаете, вам понадобится «Деррингер»?

– Настоящая леди должна быть начеку. И готова к любым случайностям.

– Как бойскауты у лорда Баден-Пауэлла[8], госпожа?

– Примерно. Только в юбке.

– Думаю, госпожа, в его «Руководстве для бойскаутов» ничего не говорится про юбки. В газетах это описывают больше как мужское занятие. Возможно, ему следовало бы написать нечто подобное для девочек.

– Определенно, следовало бы, – согласилась леди Хардкасл. – Раз уж он такой акцент делает на добротную подготовку.

– Безусловно, стоит надеяться, он это сможет[9], – заверила я ее и добавила: – Однако сомневаюсь, чтобы он рекомендовал девочкам носить с собой мелкокалиберные пистолеты.

– Может, это и в самом деле довольно безрассудно, – задумчиво сказала моя собеседница.

В этот момент в дверь позвонили.

– Как вовремя, госпожа, – сказала я. – Уверена, что вы уже готовы к выходу, и держу пари, что прибыл автомобиль.

Я открыла дверь. На пороге стоял симпатичный молодой человек в шоферской униформе из превосходной серой шерсти. За его спиной, на дороге, стоял такой же серый и такой же симпатичный «Серебряный призрак» фирмы «Роллс-Ройс».

– Меня зовут Дэниел, – представился шофер. – Мне поручено отвезти леди Хардкасл к мистеру Седдону.

– Благодарю вас, Дэниел, – ответила я. – Я Армстронг. Мы с госпожой сейчас выйдем.

– Мне подождать вас в автомобиле, мисс Армстронг?

– Благодарю, это было бы прекрасно. Госпожа будет готова через пару минут, не больше.

– Да, мисс.

Шофер ловко повернулся и возвратился в свой прекрасный лимузин.

Я направилась на кухню, однако леди Хардкасл уже вышла в холл.

– Вы готовы, госпожа? – спросила я в то время, как она изучала свое отражение в зеркале.

– Думаю, да, дорогая. Готова. Поехали совать носы в чужие дела.

День для поездки выдался не менее подходящим, чем для сушки белья. Получасовая поездка оказалась весьма приятной и чересчур короткой.

Седдоны жили в большом доме, выстроенном в георгианском стиле[10] на главной дороге в Чиппинг-Бевингтон, и когда «Роллс-Ройс» свернул на широкую гравийную дорожку, в дверях появился Джеймс Седдон собственной персоной, чтобы лично поприветствовать гостью.

– Дорогая леди Хардкасл! – с несколько преувеличенным восторгом воскликнул он, пока Дэниел помогал ей выйти из машины. – Как замечательно, что вы приехали!

– Добрый день, мистер Седдон. С вашей стороны было весьма любезно пригласить меня.

Пока продолжалось это представление, учтивый Дэниел помог и мне выбраться из автомобиля. Это произошло как раз вовремя: я смогла наблюдать, как миссис Седдон – с таким же восторгом, как и ее супруг – приветствует мою хозяйку. Водитель подмигнул мне.

– Дэниел! – резко окликнула его Ида Седдон. – Оставь автомобиль здесь и проводи служанку леди Хардкасл…

– Мисс Армстронг, мадам, – быстро вставил шофер.

– Да. Отведи Армстронг на кухню. Полагаю, повар приготовил для нее что-нибудь к ланчу. Вас это устроит, леди Хардкасл?

– Вполне, миссис Седдон, – улыбнулась моя хозяйка. – Желаю хорошо провести время, Армстронг. Я пришлю кого-нибудь на кухню, если ты мне вдруг понадобишься.

– Хорошо, госпожа, – ответила я и присела в легком реверансе. Затем мы с Дэниелом обошли дом, и там, на кухне, меня тепло встретила повариха миссис Берч.

Дом был просторным, но все же в нем оказалось недостаточно места для нормального помещения для слуг. Поэтому они принимали пищу в углу кухни за большим дубовым столом, который к моменту нашего появления уже был щедро заставлен едой. Меня, похоже, принимали как почетного гостя – усадили во главе стола на прекрасный удобный стул.

Мы с леди Хардкасл обычно питались хорошо и готовили отличные блюда. Но когда ей приходилось выезжать в гости, а я принимала пищу с хозяйской прислугой, лучшее, на что приходилось надеяться, тянуло на категорию «удовлетворительно и питательно». Чаще же всего имевшееся можно было оценить как «скупо и скудно». Но здесь ланч оказался просто превосходным. Пироги, холодные мясные закуски, тушеная лососина, яйца по-шотландски[11], салаты из свежей зелени, свежая выпечка – причем все было приготовлено с изумительным мастерством. Это было похоже на восхитительный пикник. Усевшись за стол, я принялась жадно уплетать все, до чего могла дотянуться.

– Должна заметить, – сказала я, подтягивая к себе кусок пирога, – с вашей стороны неслыханно щедро угощать незнакомку таким превосходным ланчем.

– Мы ведь в любом случае сейчас обедаем, дорогая, – сказал мистер Лэнгдон, дворецкий. – А в компании это всегда приятнее.

– В приличной компании, – уточнил Дэниел.

– Которая работает у достойной леди, – добавила служанка хозяйки.

По рядам сидящих за столом прокатился одобрительный шепот. Кругом царила дружелюбная атмосфера, все громко разговаривали, однако за всем этим определенно чувствовались еле заметное недовольство и даже чувство обиды.

Поначалу меня смутила и сбила с толку непосредственность этих людей, но по мере того, как застолье продолжалось, а вино подливалось в бокалы, я решила, что выполняю здесь важную обязанность служить неким подобием клапана для выпускания пара. Один за другим повариха, служанка хозяйки, горничная, кухарка и шофер давали мне понять, насколько они рады знакомству с человеком, который прислуживает настоящей леди, и насколько их достали их собственные хозяева-выскочки.

– Будь проклята эта леди Гнусь и все ее обхождения и манеры, – вполголоса сообщила миссис Берч, прожевывая кусок пирога. – Она была обыкновенной продавщицей, когда встретила его. Чертовой продавщицей! А сейчас ведет себя словно герцогиня Фу-Ты-Ну-Ты! А с нами обращается, будто мы грязь на ее туфлях. Никакой это не высший свет, умоляю вас! Она толком не знает, как себя вести.

Остальные присутствующие согласно закивали, а потом по очереди начали добавлять свои описания недостатков их хозяев. Насколько я помню, я не жаловалась на свою хозяйку, тем более первому встречному, но по мере того, как слуги рассказывали о причудах и расточительности, грубости и полной неуклюжести поведения владельцев поместья, где мы находились, я поняла, что мои собеседники чувствуют себя своего рода пленниками и просто хотят выговориться перед кем-нибудь, кто сможет их понять. Что ж, я их не перебивала…

Миссис Берч, похоже, испытывала также потребность объяснить изобилие и экстравагантность пищи на нашем столе.

– Мы сами о себе заботимся, моя дорогая, – сказала она. – Хозяйке невдомек, что тут происходит, да и я уверена, ее это нисколько и не волнует. Она не снисходит до того, чтобы зайти на кухню и потолковать с такими, как я. Меня вызывают к ней в кабинет, чтобы обсудить меню, а потом отправляют прочь на свое место. Она платит по счетам, даже не глядя в них. Мне довелось слышать, как она говорила одной из своих подруг: «Если кому-то хочется волноваться о счетах, так никто и не запрещает!» Ну, раз она так на это смотрит, так я, естественно, кое-что постоянно вписываю в них и для нас. Не слишком много, я ж не воровка, но хорошее угощение раз в месяц мы за все, что мы от нее терпим, вполне заслуживаем.

Когда трапеза подходила к завершению и затихали пикантные разговоры, из столовой раздался звонок. Горничная вскочила и, захватив поднос с кексами и прочей выпечкой, покинула нас.

Мои собеседники принялись расспрашивать меня о леди Хардкасл – о том, как мы устроились на новом месте, откуда мы приехали и чем занимались раньше. Я отвечала им как можно правдивее, но, конечно, далеко не обо всем рассказывала. Тем не менее я дала им понять, что мы с моей хозяйкой намерены разобраться, кто же все-таки убил Фрэнка Пикеринга.

– Да, – кивнул мистер Лэнгдон, – бедняга мистер Пикеринг. А вы знаете, он же работал на Седдонов. Прекрасный молодой человек. Если бы меня спросили, то я бы сказал, что он был куда больше джентльменом, чем его хозяева.

– Вы встречались с ними? – поинтересовалась я.

– Да, пару раз уж точно. Обычно я сопровождаю мистера Седдона в его поездках в качестве камердинера, и мистер Пикеринг иногда бывал там или где-нибудь поблизости. А однажды он заходил к нам сюда, в дом.

– В дом? Это немного необычно, разве не так?

– Конечно. Кстати, это случилось совсем недавно.

– Не предполагаете, зачем он приходил?

– Боюсь, что нет. В тех домах, где мне приходилось работать, не так-то просто что-то случайно услышать. Сами понимаете, толстые стены, плотные двери. Впрочем, когда он пришел, явно был в дурном настроении, а вышел вообще вне себя и даже хлопнул дверью. Так что, полагаю, это была не очень радостная встреча.

Только я собиралась расспросить дворецкого о деталях, как из столовой вновь раздался звонок.

Мистер Лэнгдон встал из-за стола.

– Полагаю, это по мою душу, – сказал он. – Пожалуйста, если получится, оставьте мне кусочек бисквита. Я страсть как неравнодушен к бисквитам со взбитыми сливками.

Он направился в столовую, а наш разговор снова вернулся к более легкомысленным темам вроде проделок молодых слуг.

Когда Лэнгдон вернулся, мы еще смеялись над последней историей, которую в лицах и комичными голосами только что рассказала кухарка Дорис. Дворецкий подошел ко мне, склонился и тихонько шепнул на ухо: «На самом деле, дорогая, это вызывали вас. Леди Хардкасл желает, чтобы вы принесли ей пилюли».

– Конечно, спасибо. – Я встала со стула. – Прошу всех меня извинить – долг зовет.

Я разыскала свою сумочку и тщательно в ней порылась. Леди Хардкасл не захватила с собой никаких «пилюль», но было совершенно ясно, что по каким-то причинам я понадобилась ей в столовой. Поэтому, достав коробку аспирина, я взяла оттуда две таблетки и направилась к двери, в которую, как я заметила, выходил Лэнгдон.

– Сначала прямо по переходу, потом направо, а на втором этаже повернете налево, – сказала мне вдогонку миссис Берч. – А как услышите самодовольную болтовню хозяина, считайте, что вы на месте.

Обитые деревянными панелями стены коридора были увешаны акварелями с изображениями кораблей и бухты Бристоля, и под каждой из них имелась медная табличка. У двери в столовую стоял ящик для судового компаса, естественно, с самим компасом, а на полке над ним размещался медный судовой колокол. Если бы меня спросили, как одним словом описать убранство в этом месте, я бы назвала его «навигационным».

Сама столовая оказалась просторной комнатой с высокими потолками и стенами, окрашенными в модные бледные оттенки голубого. Она могла бы показаться даже элегантной, если бы не являлась продолжением неуклюжего «навигационного» стиля. У одной из стен помещались другие памятные реликвии: отполированные иллюминаторы, еще один колокол, только на этот раз слегка помятый, товарные накладные в рамках, замысловатая мешанина блоков и канатов корабельного такелажа, еще изображения кораблей, и в довершение всего на самом видном месте над камином висел большой портрет самой миссис Седдон в величественной позе.

Мой опыт пребывания в домах мелкой аристократии говорил о том, что их внутреннее убранство – сплошной хаос. Все пространство забито разными перешедшими по наследству предметами и дорогими побрякушками. Эти вещи приобретались по первому капризу и выставлялись на всеобщее обозрение безо всякой системы. В тех же случаях, когда убранство комнат выполнялось в одном стиле – если вообще встречались такие комнаты, – это были, как правило, спальни: «китайская», «африканская»… Вместе с тем во внутреннем убранстве дома Седдонов было что-то слишком уж нарочитое, слишком демонстративное. Похоже, подумала я, кто-то тут слегка перестарался. Учитывая слова прислуги, не так трудно было догадаться, кто именно.

Обеденный стол имел размеры достаточные, чтобы за ним поместились десять человек, однако сейчас сидели только шестеро. Мистер Седдон занимал место во главе стола, а его жена сидела от него по правую руку. Напротив разместились леди Хардкасл с каким-то краснолицым полнощеким джентльменом, которого я не узнала. Впрочем, он имел отчетливое фамильное сходство с самим Джеймсом Седдоном и, возможно, приходился ему младшим братом. Столь же пухлая дама, видимо его жена, сидела на другой стороне стола.

Рядом с ней со скучающим видом расположился молодой человек лет двадцати с небольшим.

– Послушайте, тетушка Маргарет, не передадите ли мне масло? – сказал он, когда я вошла.

– Передать что, дорогой? – повернулась к нему пухлая дама.

– Масло.

– А где оно?

– Рядом с вашим локтем, – ответил юноша. Он сказал это с высокомерным нетерпением, которое, казалось, совершенно не соответствовало его унылому и неприметному виду.

Затем молодой человек закатил глаза и принялся намазывать маслом последний кусок бублика.

Горничная Мэри разливала чай. Я улыбнулась про себя: набор блюд для ланча, остатки которых стояли на соседней стойке, выглядел значительно скромнее того набора яств, которым меня угощали слуги.

– Армстронг! – Леди Хардкасл подозвала меня кивком. – Благодарю.

Я отдала ей таблетки аспирина, и она тут же проглотила их, а потом снова поблагодарила меня и жестом отослала прочь. Однако, вместо того чтобы удалиться, я в полной мере воспользовалась волшебным даром оставаться невидимой, которым владеют все домашние слуги, и незаметно скользнула в угол комнаты.

– Ах, бедняжка, – сказала миссис Седдон. – Это все от нервов! Как, должно быть, тяжело говорить о таких ужасных делах!

Ей было чуть больше пятидесяти. Стройная фигура, блондинка. Хорошенькая, подумала я, но не красавица. Ее наряд был далек от элегантности, но, несомненно, стоил очень дорого.

Между тем она снова заговорила:

– Мы просто были шокированы, когда услышали о его смерти! Но насколько ужаснее, должно быть, пришлось вам, когда вы обнаружили его… тело. В полиции ведь полагают, что произошло самоубийство?

– Несомненно, предполагалось, что именно так все и будет выглядеть, – сказала леди Хардкасл. – Однако потом у полиции возникли сомнения. Они арестовали кого-то из местных по подозрению в убийстве.

– Убийстве? – Хозяйка дома резко повернулась к мужу. – Джеймс, ты знал об этом? Видите ли, тот парень работал у Джеймса, – объяснила она затем моей госпоже.

Ее муж принялся взволнованно бормотать:

– Я… э-э-э… Да, дорогая. Кажется, я что-то такое слышал.

– Ты никогда мне об этом не говорил! – В голосе его супруги появились ледяные нотки.

– Я… я… не хотел тебя чрезмерно волновать, милая. Ужасное дело! Ужасное!

Безусловно, мистер Седдон мог быть и старшим партнером в преуспевающей компании, но теперь становилось ясно, кто же главный в доме Седдонов.

– Не хочется плохо отзываться о парне, который сейчас лежит на столе в покойницкой, и все такое… – подал голос явно слегка подвыпивший краснолицый джентльмен. – Но чертовски дурно погибнуть вот так, как он. Оставил нас в таком положении, разве нет?

– Ах, Перси, перестань! – поморщилась неизвестная мне дама. – Ты говоришь так, будто он специально наложил на себя руки.

– Если только не стал жертвой помешательства, дорогая, – сказал Перси. – Должно быть, он кого-то сильно огорчил. Можно сказать, он навлек это все на себя, что не так?

– Нет, никто так не скажет, – строго ответила дама. – И вообще, думаю, тебе хватит пить.

Наступило неловкое молчание, в продолжение которого все, кроме краснолицего господина, начали пить чай. Тот упрямо потянулся к своему бокалу с вином. Тишина длилась почти минуту, как вдруг Ида Седдон сказала:

– Боже! Леди Хардкасл! У вас и в самом деле не слишком здоровый вид! Вы уверены, что с вами все в порядке? Может, послать за доктором?

По мне, так моя хозяйка выглядела вполне прекрасно, но это был прекрасный шанс уйти отсюда пораньше. И она не преминула им воспользоваться.

– Благодарю вас, миссис Седдон! Уверена, со мной будет все хорошо. Но если позволите, я еще раз воспользуюсь вашей добротой и попрошу, чтобы ваш шофер отвез меня домой.

– Конечно, конечно! – с плохо скрываемым облегчением ответила Ида и тут же начала отдавать распоряжения: – Мэри, ступай на кухню и скажи Дэниелу, чтобы подготовил автомобиль. Приберешься позже.

– Да, мэм. – Мэри исчезла за дверями.

Все еще оставаясь незаметной, я последовала за ней, и на кухню мы отправились вместе. Как только я убедилась, что тут нас уже никто не услышит, сказала:

– Атмосфера там слегка напряжена.

– К тому все и шло, мисс. Полагаю, ваша госпожа поэтому и послала за вами. Хотела поскорее убраться оттуда. Хозяйка не любит скандалов. Второй мистер Седдон слегка перебрал, и они с нашим мистером Седдоном сначала шутили, а потом начались все эти разговоры про мистера Пикеринга, и наша миссис Седдон была уже готова настучать им по головам. Готова биться об заклад: когда все гости разойдутся, там такое начнется…

К этому моменту мы вернулись на кухню, и Мэри сказала Дэниелу, что его зовут.