Тихий омут

Глава 2 Бывшие друзья и бывшие враги

– Твое тело открыто ударам! – проорал тренер Мортон. Я пригнулась. Мяч пролетел мимо моей головы, лишь чудом не задев меня. Тот, кто придумал эту полосу препятствий, очевидно, имел садистские наклонности. Я оттолкнулась, ухватилась за веревку и перескочила на цилиндр размером с человека. Рядом просвистел второй мяч. Четыре прыжка, еще четыре цилиндра, и наконец передо мной бревно. Вообще, довольно простое упражнение, если бы не непрекращающийся обстрел от моих одноклассников. Я бросилась вперед. Мяч попал мне в голень. Толпа загудела. «Проклятье».

– Очко в пользу твоих противников! – воскликнул тренер. Я старалась сохранить равновесие. Кто падал на песок, получал утроенное наказание, а мне совершенно не улыбалось провести остаток дня, нарезая штрафные круги вокруг спортивной площадки. Через три шага я добралась до сеточного моста. Теперь главное, не застрять между веревок. Я так сосредоточилась на этой задаче, что пропустила еще один мяч, ударивший меня в плечо.

– И еще одно очко. Что с тобой не так, Ари?

Больше всего мне хотелось прокричать тренеру прямо в лицо, что именно со мной не так. Что мой парень, который не уважал ни дипломатию, ни тем более чужой авторитет, как раз в это время представал перед сверхъестественной версией дисциплинарного комитета, способным в любой момент всего лишь одним щелчком пальцев лишить его жизни.

От следующего мяча я уклонилась, и сейчас только семнадцать перекладин отделяли меня от зеленого мата, обозначающего финиш. Перекладины смерти, как любовно окрестила их Лиззи. Почувствуй себя орангутангом. Я полезла на них. Но чем больше я ощущала себя обезьяной, тем сильнее сомневалась в смысле этого занятия. Если в наших рядах не скрывался Индиана Джонс или воин-ниндзя, то никто из нас не испытывал острой необходимости перемещаться по перекладинам на руках. И тем не менее это был даже не специальный курс Плеяды, который исключал присутствие НЕПЛов, как адепты Плеяды называли НЕ П-освященных Л-юдей. А это значит, что будущие адвокаты, стоматологи и банковские служащие тоже научатся тут «карабкаться на руках под обстрелом врага». «Пффф». Я должна была быть не здесь. Я должна была быть с Люцианом в Патрии и позаботиться о том, чтобы Верховный Совет правильно понял то, что случилось.

В районе живота взорвалась боль, когда, как пушечный выстрел, в меня врезался мяч. Я скорчилась. Хватка пальцев ослабла, и я очень жестко приземлилась пятой точкой в песок.

– Хороший бросок, Брендон! – перекричал тренер рев моих одноклассников. Застонав, я повалилась обратно на песок. Удивительно, как я еще осталась в сознании, когда меня так больно ударило мячом. То, что швырнул его Брендон, объясняло как минимум силу, далекую от нормального человека.

– Извини, Ари, – возникло надо мной лицо бывшего парня. – Но ты была такой привлекательной мишенью, что я просто не устоял.

– Это было против правил, – прохрипела я, все еще борясь с болью. Брендон был адептом – охотником, проходящим обучение в Плеяде, и ему оставалось совсем недолго до его завершения. То есть у него уже было множество печатей, которые поднимали его силу и восприятие на сверхчеловеческий уровень. Дело было в том, что он не имел права их применять, пока рядом были НЕПЛы. И уж точно не для собственной выгоды.

Брендон улыбнулся:

– Ой, да ладно, Ари. Строго говоря, ты тоже жульничаешь, ты же наполовину брахион. Ни один из этих ленивых бросков тебе бы не навредил. Я всего лишь внес толику справедливости.

С превеликим удовольствием я бы пнула его по ногам и устроила этой самодовольной мордашке бесплатный сеанс песочного пилинга, но моего бывшего спас свисток тренера Мортона.

– Дамы и господа, как бы мне ни нравилось наблюдать, как вы сражаетесь с моей любимой полосой препятствий, урок окончен. Все, кто есть в списке, могут начинать свои почетные круги. Все остальные – марш под душ.

Три пропущенных мяча и одно падение означали девять кругов вокруг площадки. Для НЕПЛа я была неплохим середнячком. А для ученицы Плеяды и наполовину брахиона это был полный провал.

– Не переживай… о нашей… делегации в Патрию, – на выдохах говорила Лиззи, бегущая рядом со мной. Она получила только три штрафных круга, когда упала, но уже тяжело дышала, как после марафонского забега. – Мой папа… уже много раз… это делал.

– Что? – Если честно, у меня не было особого желания разговаривать. Я ненавидела бегать. Сумерки и приближающаяся зима тоже не повышали настроение. Не говоря уже о двух тенях, которые старались незаметно следовать за нами. Телохранители. Хотя мой отец сидел в камере за решеткой, я оставалась девочкой с очень необычной душой. Изарой. Воплощением легенды праймусов, возможной причиной грядущего армагеддона и гордой обладательницей головы, цена за которую постоянно росла. Лиззи недавно ляпнула, что я у бессмертных как кольцо во «Властелине колец» – и перспективы те же: или уничтожить, или присвоить, чтобы захватить власть над миром.

«Прямо сразу чувствуешь себя лучше».

По этой причине Плеяда предоставила мне убежище. В настоящий момент меры предосторожности были повышены до фиолетового уровня опасности. Без понятия, что это такое, но отец Лиззи разместил в лицее целый дополнительный отряд охотников, представив их НЕПЛам как личную охрану. Меры безопасности перед серьезной угрозой. В элитном интернате, полном «золотой молодежи», которой постоянно угрожают похищением, это не вызывало недоумения.

– Общаться с Лигой… по поводу… какого-нибудь человека…

– Я не человек. – Этот факт распространился в посвященной части лицея так же быстро, как и среди бессмертных.

– У тебя… есть душа… поэтому ты… в зоне ответственности… Плеяды… такова договоренность… – Лиззи резко остановилась. – О'кей. Закругляемся. Я… больше не могу. – Она согнулась, одну руку уперев в колено и обмахиваясь второй. Я усмехнулась и вернулась к ней. Наши телохранители тоже затормозили, притворившись, что делали упражнения на растяжку. «Совсем не бросается в глаза».

– Два с половиной круга… Можно считать… что это три.

– Уверена, у тренера Мортона другое мнение по этому поводу.

– Мне все равно, – пропыхтела моя подруга-спортоненавистница. – Я иду домой. Мне срочно нужен… сон красоты… тем более что у тебя завтра… трудный день. И это мой долг… как подруги… быть в полной боевой готовности… чтобы тебя защищать.

Совсем не обязательно было напоминать мне об этом уже сейчас.

– Как по мне, мы спокойно можем отменить поездку, – пробубнила я.

– Хорошая попытка… – Лиззи хлопнула меня по плечу и поплелась в сторону парковки. – Вспомни о самой большой чашке латте… которую я обещала тебе в награду! – крикнула она мне вслед. Я закатила глаза. Если Лиззи вбила что-то себе в голову, никакая сила ее от этого не удержит.

В плохом настроении я побежала дальше. Мои охранники наверняка по-другому представляли себе свой вечер, чем быть обреченными мной на внеочередную пробежку. Я понятия не имела, чья сегодня смена, но утром со стопроцентной вероятностью всё подразделение будет знать о моем позоре.

Тем временем зашло солнце, окрасив небо за горами в огненно-оранжевый цвет. В осветительных установках затрещало электричество и включился свет. К тому моменту, как я добегу все свои круги, должно уже полностью стемнеть. Единственный плюс заключался в том, что у меня появилась идеальная отговорка пропустить ужин с Викториусом и мамой.

Меня охватило необычное ощущение. Озноб, как будто выпал первый снег. При этом мне было не холодно. Наоборот, по коже распространялось приятное тепло. Почти как… я быстро отбросила плохие воспоминания в темный угол, откуда они выползли. С тех пор как я узнала, что восемь долгих лет за мной тайно следили и наблюдали, мой разум часто играл со мной злые шутки. Огонь и снег. Это всегда был огонь и снег – энергетический след одного особенного бессмертного. Но этот бессмертный был мертв, а территория школы теперь напоминала крепость в осаде… Я ускорила бег, чтобы в голове снова прояснилось. Очевидно, уход Люциана и хаос в отношениях с мамой накрутили меня сильнее, чем я была готова признать.

Я любила лицей по вечерам. В здании оставались только школьники, которые жили в интернате. А в такое время только старшеклассникам разрешалось находиться вне общежитий. Этот странный покой и испещренные лучами света стены бывшего монастыря со всеми его эркерами, башнями и арками создавали практически идиллическую картину.

Во дворе с фонтаном я замедлила шаги. Сразу за мастерскими должна была показаться «Резиденция» с жилыми помещениями для преподавателей. А там меня дожидался выговор «Ты пропустила ужин», которого я бы с радостью избежала. Без лишних раздумий я изменила направление и пошла в обратную сторону мимо Корпуса Культуры. Если я в любом случае получу выволочку, то пусть она хотя бы того стоит.

У ворот больничного крыла дежурил Игорь. Полагаясь на звучание его имени, ожидаешь увидеть молчаливого сибирского медведя, но по его внешности, голосу и характеру санитар больше походил на бурундучка.

– Привет, Ари! – как обычно поприветствовал он меня писклявым голосом. – Здорово, что ты снова заглянула. Аарон очень рад, что у него много посетителей.

Я ответила на сверкающую улыбку Игоря и подавила сомнения относительно радости Аарона. Рыжий охотник лежал в коме с момента возвращения из Амстердама. Там каким-то неизвестным заклинанием его погрузили в глубокий сон. Конечно, Плеяда не жалела средств и не оставляла попыток его спасти. Но безрезультатно. Никто из нас не решался говорить об этом вслух, но шансы на то, что однажды наш Аарон к нам вернется, были ничтожными.

– Время посещений закончится через час. Тебе лучше уйти до того, как я включу сигнализацию, – предупредил Игорь, прежде чем пропустить меня внутрь.

– Всё ясно! – крикнула я, обернувшись через плечо, и как можно скорее скрылась в пустых коридорах лазарета. Лицо у Игоря было как у мыши, а вот язык – как помело, и то, что я знала о пяти его тетях, младшем брате и невесте по имени Лоретта, служило этому доказательством.

Перед дверью Аарона я замешкалась. Холодное покалывание, пробежавшее по моему позвоночнику, оповестило, что внутри, кроме спящего охотника, находился кто-то еще. «Аарон очень рад, что у него много посетителей», – сказал Игорь. Может, мне все-таки надо было внимательнее его слушать?

Кстати говоря, мое восприятие стало гораздо чувствительнее, чем каких-то пару недель назад, и я отчетливо улавливала энергию праймуса. От него пахло шелестом пергамента под огоньком свечи. Это заставило меня вспомнить об одном очень старом бессмертном, предпочитавшем традиционную азиатскую моду и умевшем читать мысли. Я медлила. С одной стороны, я очень хотела увидеться с Рамадоном, а с другой – с момента нашей последней встречи в моей голове накопилось много опасной информации. Если хронист нарушит обещание, которое дал мне в прошлый раз в крипте, и пороется у меня в памяти без моего разрешения, мы обречены.

– Если это я стал причиной твоего промедления, я в высшей степени заинтересован причиной, – зазвенел колокольчиками его голос. В следующий миг дверь в палату таинственным образом распахнулась. Юноша с внешностью египтянина в зеленом кимоно стоял у койки Аарона. Его правая рука зависла в нескольких сантиметрах над грудью охотника. Звенящая энергия вибрировала в помещении, пока хронист внезапно не сжал руку, оборвав волшебство. От резкого перепада давления у меня воздух вышибло из легких, а в ушах щелкнуло.

– Словно кто-то взял нити магии праймусов и ведьм и сплел из них произведение современного искусства, – пробормотал он вполголоса. Выглядел он при этом неуместно восхищенным.

– Ты можешь ему помочь? – спросила я. Холодный взгляд хрониста тут же метнулся ко мне, пронзив до мозга костей. Мои стены были на месте, но Рамадон, без сомнения, мог пробить их одним щелчком пальца. Он был старейшим из знакомых мне праймусов, и даже сейчас – будучи совершенно спокойным – своей силой заставил задергаться все мои нервные окончания.

– Я мог бы разрушить заклинание силой, но было бы жаль это восхитительное творение.

Я несколько раз озадаченно моргнула, прежде чем до меня дошел смысл сказанного им. Только сейчас я напомнила себе, что нельзя оценивать его восхищение страданием Аарона, исходя из моральных принципов обыкновенных смертных.

– Кроме того, охотник, по всей вероятности, не выжил бы. Вряд ли это в твоих интересах.

С этими словами хронист отвернулся и опустился в кресло для посетителей, накрыв обивку в цветочек зелеными волнами своего кимоно.

– Давай не будем тратить свое время на обсуждение фактов, которые мы не в силах изменить. Я здесь, чтобы проверить слова Люциана об охотнике, – произнес он и плавным движением пальца указал в сторону Аарона. – Верховный Совет ожидает моего заключения.

Значит, Люциана допрашивали прямо в этот момент. И, похоже, ему не верили…

– Люциан не лжет. – Я не представляла, почему мне необходимо было здесь и сейчас оправдывать его перед хронистом и находящимся в коме охотником, но я не смогла побороть этот внутренний порыв. Несмотря на то, что я даже не знала, о чем конкретно он рассказал Верховному Совету.

Рамадон наклонил голову и фиксировал каждую деталь моего беспокойства. Как и при первой нашей встрече, я неожиданно почувствовала себя человеком, которого изучал инопланетянин. Он не двигался, не моргал. Только смотрел заинтересованным взглядом древних глаз.

– Я знаю, – в итоге сказал он. На его лице отразилось что-то наподобие улыбки. – Любой праймус знает о глупой клятве, которую дал Люциан, чтобы взбесить своего отца.

Я нахмурилась. Это что-то новенькое. До сих пор я считала, что Люциан был просто от рождения искренним и испытывал острую потребность говорить правду. Но, видимо, за этим скрывалось нечто большее.

Рамадон неверно интерпретировал мое удивленное молчание и добавил:

– Род Анку веками обладал известной склонностью к скандалам и тем самым приковывал к себе внимание. – Он разгладил складочку на кимоно типичным женским жестом. – Как ваши Виндзоры.

Я чуть не захохотала в голос. Образ Люциана в роли королевского отпрыска был таким же абсурдным, как и мысль, что Рамадон читал статьи со слухами о королевской семье. Однако мои переживания быстро пересилили все остальные эмоции. Если Люциан принес клятву, диктующую ему говорить лишь правду, было только вопросом времени, когда нас раскусят. При этом Танатос или мои необъяснимые способности волновали меня меньше, чем наша запретная связь.

– Не беспокойся. Люциан искуснее, чем кто-либо, умеет играть с правдой, а Верховный Совет уже на протяжении столетий не задает правильные вопросы.

Это было сродни удару под дых.

– Разве ты не собирался держаться на расстоянии от моих мыслей? – зашипела я на Рамадона.

Он повел изящно изогнутой бровью.

– Всего лишь логический вывод. Я держу свое обещание. Ни один праймус, в котором еще горит искра чести, не нарушит свое слово.

Прищурившись, он посмотрел на меня. Наверное, его гордость была задета так же, как и мое личное пространство. Мне понадобилась вся моя храбрость, чтобы выдержать его взгляд. Наконец Рамадон издал какой-то неопределенный звук, который, скорее всего, задумывался как вздох.

– Вынужден признать, что я редко чувствовал настолько сильное искушение. – Хронист поднялся с кресла. Обычное движение, но аура его власти стала почти осязаемой, так что я едва не сделала шаг назад. – Загадки витают в воздухе, – продолжал он. – Джеймс ловко ускользает от моих расспросов, а твоя подруга Фелицитас избегает моего общества. Она пренебрегает своими обязанностями в крипте. По всей видимости, чтобы защитить свои воспоминания от моего дара. Ее отец ничего об этом не знает, посему я полагаю, что свой секрет вы стремитесь скрыть не только от праймусов.

К несчастью, он попал в яблочко. Лиззи, Тоби и охотники договорились держаться подальше от телепата Рамадона. Джимми, обладая врожденным иммунитетом к силам праймусов, должен был прикрывать их, но не особенно в этом преуспел.

– Лиззи точно лишь… – Хронист поднял руку, останавливая меня на середине предложения.

– Я не задал вопрос, поэтому на него не требуется ответ. – Он подошел ко мне, и покалывание от его силы стало таким интенсивным, что мне было тяжело дышать. – Я не берусь судить о разумности ваших действий. Но знай, что каждая тайна рано или поздно требует свою цену! Готова ли ты ее заплатить?

Вот так вопрос! Я не намеренно подписалась на всю эту секретность. Но что я могла поделать, если моя душа и мои чувства к Люциану стояли поперек горла каким-то там взбалмошным бессмертным?!

– Думаю, у меня нет выбора.

Рамадон задумчиво кивнул.

– Мое приглашение для тебя все еще в силе. Я был бы рад принять тебя гостем в крипте. Мир меняется, остерегайся тех, кто считает, что их место в нем в опасности. Я себя к таковым не отношу. – На этих словах на меня накатила волна черного света. Я моргнула, а хронист исчез. Со мной остались гора вопросов и спящий Аарон.

Плюхнувшись в цветочное кресло, я задумалась над предостережением Рамадона. Была ли я готова заплатить цену, которой мне всё это обойдется? На кону стояла моя жизнь. Хорошо, с этим я бы справилась. Но рискнула бы я жизнями друзей?

Аарон выглядел таким умиротворенным со взъерошенными волосами и россыпью веснушек. Я как наяву представила, как он вдруг очнется и упрекнет меня за мои сомнения. «Не думай слишком много о своей душе, Ари, – сказал бы он. – Я все еще сам за себя принимаю решения».

Но он, возможно, никогда уже не очнется. Из-за меня.