Тихоокеанский водоворот

Глава 12

Генри Фуджима, последний представитель умирающей династии, был из четвертого поколения японо-гавайцев. Его отец, отец отца и отцов дед — все были рыбаками. Сорок лет в хорошую погоду Генри на самодельном сампане упрямо ловил тунца. Теперь флот сампанов, многочисленных на Гавайях на протяжении многих лет, исчез. Растущая конкуренция со стороны международных рыболовецких компаний и рыболовов-любителей сделала свое дело. И только Генри протыкал своим бамбуковым шестом верхнюю кожицу великого Тихого океана.

Он стоял на кормовой банке своего маленького суденышка, прочно упираясь босыми ступнями в древесину, за много лет выпачканную тоннами пойманной рыбы. Забросив удочку в утренние волны, он думал о днях, когда рыбачил с отцом, с тоской вспоминал угольный запах японской жаровни-хибачи и смех, с которым бутылки передавали от сампана к сампану: лодки на ночь останавливали и привязывали. Он закрыл глаза и увидел лица давно умерших людей, услышал навеки умолкнувшие голоса. А когда открыл, увидел пятнышко на горизонте.

Он смотрел, как пятнышко растет и превращается в корабль, большое старое корыто, идущее по морю. Генри никогда не видел, чтобы старое торговое судно резало волны так быстро. Судя по белой пене, достававшей до иллюминаторов, скорость корабля приближалась к двадцати пяти узлам. И тут он замер.

Судно шло прямо на Генри. Он привязал рубашку к рыбацкому шесту и принялся лихорадочно размахивать им. И в ужасе наблюдал, как над ним вырастает корпус, словно чудовище, готовое проглотить муху. Он кричал, но никто не показывался за высоким фальшбортом, мостик был пуст. Беспомощный и ошеломленный, Генри застыл. Большой, изъеденный ржавчиной корпус ударил по его сампану и превратил суденышко в груду деревянных обломков.

Генри барахтался под водой, обросшие ракушками плиты изрезали ему руки, винты взбивали воду, и только ценой отчаянных усилий Генри удалось увернуться от их страшных лопастей. Вынырнув, он глотал воздух среди волн, поднятых судном. Но ему удалось держать голову над водой, медленно перебирая ногами и стирая соленые брызги с глаз, кровь текла из изрезанных рук.

Было уже десять утра, когда Питт оказался в своем номере. Он устал, и когда закрывал глаза, их жгло. Он слегка прихрамывал, левую ногу ему заново перевязали, но, кроме того, что тело затекло, он ничего не чувствовал. И больше всего на свете ему хотелось лечь в постель и забыть о последних двадцати четырех часах.

Он не подчинился приказу и не высадил экипаж "Марты-Энн" ни в Перл-Харборе, ни на военном аэродроме Хикам-Филд. Вместо этого он аккуратно посадил вертолет на лужайку в двухстах ярдах от входа в отделение скорой помощи военного госпиталя "Три-плер", огромного бетонного здания на холме над южным берегом Оаху. И дождался, пока Боланда и молодого раненого моряка отвезут в операционную и начнут операции. Только тогда он позволил военному врачу зашить разрезы на ноге. Затем незаметно исчез через боковой выход, остановил такси и мирно продремал всю дорогу до пляжа Вайкики.

Но проспал в мирном покое своей постели не больше получаса: кто-то заколотил в дверь. Вначале стук казался далеким эхом за пределами сознания, и Питт старался не обращать на него внимания. Потом встал, с трудом добрался до двери и открыл.

В страшно испуганной женщине есть необычная красота, как будто некий животный инстинкт делает ее особенно живой. На ней было короткое платье-рубашка муумуу, вышитое красными и желтыми цветами и едва доходящее до бедер. Карие глаза, глядевшие на Питта, были круглые, темные и полны страха.

Несколько мгновений Питт стоял не шевелясь, потом сделал шаг в сторону и пропустил ее. Адриана Хантер вошла в его номер, обернулась и бросилась ему в объятия. Она дрожала и дышала прерывисто и со всхлипом.

Питт крепко обнял ее.

— Адриана, ради Бога.

— Его убили, — всхлипнула она.

Питт отстранил ее на расстояние вытянутой руки и посмотрел в опухшие от слез глаза.

— Ты о чем?

Из нее посыпались слова.

— Я лежала в постели с… с другом. Они влезли через окно террасы, втроем, очень тихо… Мы поняли, что они в комнате, когда было уже поздно.

Он пытался сопротивляться, но они принесли с собой странные пистолеты… бесшумные. Господи, они стреляли в него дюжину раз. Его кровь была повсюду. Ужас.

Она дрожала. Питт подвел ее к дивану, продолжая крепко держать.

— Я закричала, убежала в туалет и закрылась, — продолжала Адриана. — Они смеялись, стояли за дверью и смеялись. Они решили, что я в ловушке, но туалет был с двумя входами. Второй — из гостевой спальни. Я схватила с крючка халат и убежала через окно гостевой спальни. Не хотела идти в полицию. Боялась. Хотела позвонить папе, но в его кабинете сказали, что с ним нельзя связаться. К тому времени я уже была в панике. Мне некуда было идти, не к кому обратиться, и я пришла сюда.

Адриана ладонью вытерла глаза. Стояла она против света, и Питт видел, что под муумуу на ней ничего нет.

— Это кошмар, — прошептала она. — Кошмар, мерзость, ужас. За что они его убили? За что?

— Сначала самое необходимое, — мягко сказал он. — Иди в ванную и умойся. Твои тени для век — на подбородке. Потом расскажешь, кого они убили.

Она отодвинулась.

— Не могу.

— Не глупи! — прикрикнул он. — У тебя в квартире труп. Как ты думаешь, долго это будет тайной?

— Не… не знаю.

— Думаю, полиция Гонолулу за двадцать минут установит его личность. Зачем приносить себя в жертву? Он что, местная знаменитость, женат, есть дети?

— Хуже. Он друг моего отца.

Взгляд у нее был умоляющий.

— Назови имя, — потребовал он.

— Капитан Орл Сайнана, — медленно сказала Адриана. — Офицер, папин подчиненный.

У Питта хватило здравого смысла не обнаруживать свое удивление. Дело обстояло хуже, чем он думал. Он показал на ванную и коротко сказал:

— Иди.

Адриана послушно пошла, у двери обернулась, беспомощно улыбнулась и исчезла внутри. Как только Питт услышал плеск воды в раковине, он взял телефон. Ему повезло больше, чем Адриане. После пятисекундного разговора с оператором 101-го отделения послышался голос Хантера.

— Почему сразу не явились ко мне? — с ходу начал Хантер.

— Я устал, адмирал, — ответил Питт. — Я был бы для вас бесполезен, пока не переоденусь и не просплю пару часов. Что благодаря вашей дочери сейчас невозможно.

Когда Хантер заговорил снова, голос у него был другой.

— Моей дочери? Адрианы? Она с вами?

— В ее квартире мертвец. Она не могла дозвониться до вас, поэтому явилась ко мне.

Две секунды Хантер молчал. Потом снова заговорил — энергичнее, чем всегда:

— Сообщите подробности.

— Судя по тому немногому, что я смог из нее вытянуть, наши друзья из Водоворота вошли с террасы и застрелили ее приятеля. Адриана убежала через туалет с двумя выходами.

— Она ранена?

— Нет.

— Вероятно, полиция уже знает?

— К счастью, она не стала звонить в полицию. Насколько мне известно, жертва все еще пачкает кровью ее ковер.

— Слава богу. Я немедленно отправляю туда нашу службу безопасности. — Питт слышал, как Хантер отдает приказы по другой линии. И без труда представил, что все, кто слышал адмирала, метались, как испуганные кролики. Хантер снова заговорил с ним: — Она назвала жертву?

Питт перевел дыхание.

— Капитан Орл Сайнана.

Тут Хантер показал высокий класс. Этого у него нельзя было отнять. Потрясенное молчание длилось лишь долю секунды.

— Сколько времени вам и Адриане потребуется, чтобы добраться сюда?

— Не меньше получаса. Моя машина еще на пристани в Гонолулу. Придется брать такси.

— Лучше оставайтесь на месте. Похоже, эти убийцы вездесущи. Я немедленно пошлю вам охрану.

— Хорошо, мы будем тихо ждать.

— Еще одно. Давно ли вы знакомы с моей дочерью?

— Чистое совпадение, сэр. Мы случайно оказались на одном приеме через несколько часов после того, как я принес вам капсулу со "Старбака". — Он отчаянно старался говорить небрежно. — Она услышала, что я упоминаю ваше имя, и представилась. — Питт знал, о чем думает Хантер, поэтому опередил его. — Наверное, в том разговоре я упомянул, что остановился в "Маона-Тауэрс". Должно быть, она в панике вспомнила и пришла сюда.

— Не понимаю, как Адриана умудряется так портить себе жизнь, — сказал Хантер. — Она ведь на самом деле очень приличная девушка.

Питт промолчал. Как сказать отцу, что его дочь сексуальная маньячка, которая восемнадцать часов из двадцати четырех в сутки или пьет, или трахается?

— Мы отправимся в Перл, как только прибудет охрана, — вот все, что придумал Питт. Потом повесил трубку и налил себе виски. Вкус был как у средства для очистки раковин.

Люди явились через десять минут, но не для того, чтобы проводить их в штаб адмирала Хантера в Перл-Харборе, а чтобы похитить Адриану и убить Питта. Внимание Питта было поделено между Адрианой, мирно, как младенец, свернувшейся на диване, и входной дверью. Питт почувствовал, что кожа на затылке у него напрягается так, что вот-вот лопнет, но взять телефон не успел.

Они на веревках спустились с крыши, всего пятеро, и через балкон неслышно вошли в спальню Питта, нацелив знакомые компактные пистолеты не в сердце Питту, а в голову Адриане, в ее беззаботный спящий мозг.

— Шелохнетесь — и она умрет, — сказал человек в середине, великан с горящими золотыми глазами.

В эти первые несколько секунд шока Питт сознавал только, что ничего не чувствует, как будто полная неожиданность происходящего лишила его возможности думать и переживать. Но потом пришло горькое осознание того, что этот массивный человек, стоящий перед ним, целую неделю манипулирует его судьбой. Этот человек с глубоко посаженными желтыми глазами преследовал его в снах и кошмарах, этот человек много лет назад открыл в архивах музея Бишопа тайну острова Каноли.

Огромный человек подошел ближе. Он выглядел чересчур молодо для того, кому должно быть под семьдесят. Старение не сморщило его кожу и не ослабило мышцы. Одет великан был очень условно, как обычный пляжник, — в плавки, через плечо переброшено гостиничное полотенце, остальные в обычных уличных костюмах. Длинное худое лицо этого человека обрамляли густые, непричесанные светлые волосы.

Великан подошел и с высоты своих шести футов восьми дюймов улыбнулся с дружелюбием барракуды.

— Дирк Питт из Национального агентства подводных и морских работ. — Голос был спокойный и низкий, без тени злобы или угрозы. — Для меня это честь. Я годами с интересом следил за вашими приключениями и временами даже забавлялся.

— Я польщен тем, что вы находите меня забавным.

— Слышу храбреца. Меньшего я и не ожидал.

Великан кивнул своим людям. Те прижали Питта к креслу раньше, чем он понял, что происходит.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, мистер Питт. Грязная игра, неприятная, как все грязные игры, но, к сожалению, необходимая. Вам не повезло: я включил вас в свои планы. Я намеревался использовать вас исключительно как посыльного, но не предвидел, что вы так глубоко увязнете в этом деле.

— Отлично поставленная сцена, — медленно сказал Питт. — И долго вы манипулировали мной, добиваясь, чтобы я обнаружил капсулу со "Старбака"? И почему именно я? Десятилетний мальчишка мог бы подобрать капсулу на пляже и отнести адмиралу.

— Значимость, майор. Влияние. Авторитет и правдоподобие. У вас влиятельные родственники и друзья в Вашингтоне, а ваше досье в Национальном агентстве впечатляет. Я понимал, что возникнут сомнения в подлинности послания, и потому рассчитывал на вашу репутацию, чтобы придать сообщению значимость и правдоподобие. — Он чуть улыбнулся и взъерошил косматую копну волос. — Но выбор, к сожалению, оказался неудачным. Как выяснилось, именно вы убедили адмирала Хантера, что послание коммандера Дюпре — подделка.

— К сожалению, — саркастически сказал Питт. Он решил кое-что проверить. — От вашего информатора ничего не ускользнуло.

— Да, временами он проявлял завидное усердие.

Наступило долгое молчание. Питт повернулся и посмотрел на Адриану. Она по-прежнему спокойно лежала на диване, свернувшись калачиком. Везет ей, подумал Питт, проспит всю эту отвратительную сцену. Он снова перенес внимание на великана.

— Мне кажется, вы не потрудились представиться.

— Это неважно. Мое имя вам ничего не скажет.

— Если мне предстоит умереть, справедливо было бы просветить меня, от чьей руки.

Рослый человек несколько секунд постоял в нерешительности, потом тяжело кивнул.

— Дельфи, — просто сказал он.

— И все?

— Этого достаточно.

— Вы не похожи на грека.

Руки Питта были заведены за спинку стула и прочно связаны, два человека держали на прицеле Адриану. Другие двое закончили связывать Питта и отступили. За исключением Дельфи, все они выглядели совершенно обычными: средний рост и вес, загорелая кожа, обычные брюки и рубашки-гавайки. Лица бесстрастные, они без сомнений полностью подчинялись Дельфи. Питт не сомневался, что они убьют по приказу.

— Вы создали безжалостную и успешно действующую организацию. Сотворили одну из величайших загадок нашего века. Тысячи моряков погибли от ваших рук. Ради чего?

— Простите, мистер Питт. Это не пьеса, в которой злодей объясняет все, прежде чем расправиться с героем. Ни драматизма, ни затянутой кульминации, ни будоражащего раскрытия ненужных тайн. Напрасная трата времени объяснять мои намерения человеку с меньшим уровнем интеллекта, чем у Ловеллы или Роблмена.

— Как вы собираетесь это сделать?

— Несчастный случай. Вы же любите воду? От нее и умрете. Утонете в своей ванне.

— Разве это не будет выглядеть нелепо?

— Вовсе нет. Все будет убедительно. Полиция просто предположит, что вы брились электробритвой, принимая ванну. Несомненная глупость. Бритва выпала у вас из руки и упала в воду. Напряжения хватит, чтобы вы отключились, ваша голова окажется под водой, и вы утонете. Следователи придут к выводу, что это несчастный случай. А почему бы и нет? Ваше имя появится в колонке некрологов в газетах, и со временем Дирк Питт станет для родственников далеким воспоминанием.

— Откровенно говоря, удивительно, что я стою таких усилий.

— Достойный конец для человека, который слишком близко подошел к уничтожению гениально задуманного предприятия, осуществлявшегося больше тридцати лет.

— Избавьте меня от вашей похвальбы, — проворчал Питт. — А как же Адриана? Забавно будет, если мы оба утонем, бреясь в ванной.

— Не переживайте. Мисс Хантер не причинят вреда. Я возьму ее в заложницы. Адмирал Хантер хорошенько подумает, прежде чем продолжить поиски Тихоокеанского Водоворота.

— Хантера это остановит от силы на две минуты. Для него долг выше семьи. Вы зря теряете время. Отпустите ее.

— Я человек дисциплинированный, — сказал Дельфи. — И никогда не отступаю от плана. Мои цели элементарны. Я просто хочу свободы от разрушительных замыслов коммунистических стран и империалистических поползновений Соединенных Штатов. Вместе они уничтожат цивилизацию. А я намерен выжить.

Время, думал Питт. Нужно, чтобы великан продолжал говорить. Еще несколько минут, и явятся люди Хантера. Сейчас его единственное оружие — разговор.

— Вы сумасшедший, — холодно сказал Питт. — Вы десятки лет занимались убийствами во имя выживания. Избавьте меня от расхожих фраз о коммунистах и империалистах. Вы всего-навсего анахронизм, Дельфи. Люди вашего типа вышли из моды вместе с Карлом Марксом, бриолином и антеннами на автомобилях. Вас похоронили полвека назад, а вы и не подозреваете об этом.

Спокойствие Дельфи дало трещины, кожа обтянула скулы, но великан сразу совладал с чувствами.

— Философия, отвлечь которой можно лишь невежу, майор. Через несколько минут вы перестанете мне мешать.

Он кивнул. Один из его людей прошел в ванную и пустил воду. Питт попытался пошевелить руками. Хотя его запястья несколько раз обмотали веревкой, но не туго, чтобы не оставлять красноречивых следов.

И вдруг Питту показалось, что чувства его обманывают: его начал окутывать сладкий аромат красного жасмина. Невозможно… однако он знал, что она здесь. Саммер в комнате.

Дельфи молча показал на Адриану, и тот, что связывал руки Питту, достал из кармана коробочку, вставил в шприц иглу, приподнял край платья Адрианы и бесцеремонно вонзил иглу в круглую ягодицу. Девушка слегка шевельнулась, вздохнула, нахмурилась и через несколько секунд погрузилась в сон, граничащий с бесчувствием. Помощник Дельфи быстро убрал шприц в карман, поднял Адриану на руки и остановился в ожидании приказа хозяина.

— Боюсь, мы расстаемся, — сказал Дельфи.

— Уходите до начала главных событий?

— Дальнейшее меня мало интересует.

— Вам не вынести ее из здания.

— У нас в подвальном гараже машина, — самодовольно сказал Дельфи.

Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в щелку. Когда он уже выходил, Питт крикнул:

— Еще один вопрос, Дельфи!

Великан помешкался, остановился и повернулся к Питту.

— Кто такая девушка, которая называла себя Саммер?

Дельфи зло улыбнулся.

— Моя дочь. — Он помахал рукой. — Прощайте, майор.

Питт в отчаянии предпринял последнюю попытку.

— Передайте привет банде на Каноли.

Взгляд Дельфи посуровел. В нем на миг промелькнуло сомнение, но быстро исчезло.

— Прощайте, — повторил Дельфи и, как тень, выскользнул в коридор.

Питт не сумел задержать его и предотвратить похищение Адрианы. Он пришел в отчаяние. Человек из ванной вышел, кивнул и снова исчез. Второй охранник положил оружие на стул и подошел к Питту, его круглое лицо с самыми заурядными чертами таило мрачную, садистскую угрозу.

Питт видел удар, но не успел увернуться, только наклонил голову. Кулак охранника скользнул по его черепу и сбросил Питта со стула на пол у балконной занавески.

Тьма грозила затопить сознание, но Питт отогнал ее и с трудом попытался встать. Он смутно видел охранника: тот склонился над ковром, одной рукой зажимая поврежденное запястье, — и услышал вой раненого зверя. Ублюдок сломал запястье, подумал Питт и мрачно улыбнулся: боль от удара по голове не шла ни в какое сравнение со сломанной костью.

Питт стоял неподвижно. И тут его руки коснулась рука из-за шторы. Он ощутил дергания вперед и назад: кто-то резал веревку, стягивавшую ему запястья. Аромат красного жасмина окутал его, как теплая освобождающая волна. Через мгновение веревка была перерезана, и в правую ладонь Питта осторожно вложили маленький обоюдоострый нож. Питт не смел прикоснуться к ней, отдернуть штору, за которой она пряталась. Напротив, он крепче сжал нож и стал разминать руки, чтобы восстановить кровоток.

Охранник перестал выть и пополз по ковру к Питту. Его напарник в ванной продолжал заниматься своим делом, из-за плеска воды он ничего не слышал. Охранник опустил поврежденное запястье на колени, другой рукой потянулся к стулу и схватил пистолет, описав им короткую дугу, он прицелился в грудь Питту, забыв от боли и ненависти приказ Дельфи устроить "несчастный случай".

Питт покрылся испариной. Охранник был слишком далеко, чтобы что-либо предпринять: пуля разорвала бы торс Питта прежде, чем он преодолел бы хоть половину расстояния. Охранник мучительно долго целился в Питта. Потом начал приближаться, подползая на коленях, по полфута за раз, сужая зазор до пяти футов. По-прежнему оставаясь слишком далеко.

Питт испытывал адовы муки. Три фута — нужно, чтобы расстояние между ними было три фута, тогда можно будет надеяться первым пустить кровь. Расстояние вытянутой руки. Нужно расстояние вытянутой руки, говорил он себе, измеряя взглядом пространство.

Охранник подполз ближе. Он продолжал целиться Питту в грудь, время от времени наставляя ствол ему в лоб. А один раз усмехнулся и прицелился в гениталии.

Терпение, снова и снова твердил себе Питт. Терпение. Он мысленно повторял два самых важных слова английского языка: терпеть и надеяться. Может быть, еще все получится: охранник почти на нужном расстоянии. Для пущей уверенности Питт напряженно ждал еще несколько секунд. Если поспешить, можно не успеть оттолкнуть от себя пистолет, а Питт не сомневался, что при малейшем контакте охранник нажмет на спуск. Единственная его надежда на успех — в неожиданности. Он по-прежнему держал развязанные руки за спиной, заставляя охранника поверить в то, что убить его легко. Надо ему подыграть. Питт еще ниже опустил подбородок и заставил глаза округлиться в притворном ужасе.

А потом прыгнул. Левой рукой отвел вверх руку охранника с пистолетом, не обращая внимания на просвистевшую у плеча пулю, и одновременно его правая рука описала короткую дугу, и острое лезвие рассекло горло противника до самой гортани. Страшный хрип вырвался из распоротого горла, на грудь охраннику, на руку Питта и на ковер полилась кровь. В глазах охранника появилось изумление, и они закатились под лоб, тело судорожно дернулось, и он упал.

Мгновение Питт сидел, не сводя глаз с мертвого охранника. Потом поднял с пола пистолет и неслышно направился к ванной. Он слышал жужжание электрической бритвы: второй охранник готовил орудие казни. Ванна наполнилась и ждала. Питт не отрывал взгляда от двери в ванную, неслышно подкрадываясь к ней.

Неожиданно в дверь позвонили. Питт вздрогнул от неожиданности и замер, охранник выбежал изванной и тоже застыл, увидев мертвого товарища на полу. Потом повернулся и недоуменно посмотрел на Питта.

— Брось оружие и замри, — резко сказал Питт.

Палач Дельфи стоял неподвижно и смотрел на оружие в руке Питта. Звонок прозвенел снова. Охранник прыгнул в сторону и вскинул пистолет, собираясь выстрелить. Питт прострелил ему сердце.

Он остался стоять, устремив на Питта ошеломленный пустой взгляд. Потом руки разжались, пистолет упал на ковер, и охранник медленно опустился на колени, потом на бок и скрючился на полу в позе зародыша.

Питт стоял неподвижно, слушая лихорадочный стук в дверь, не отрывая взгляда от трупов на полу. Четыре стены комнаты словно сомкнулись вокруг него. Чего-то не хватало. Его мозг отказывался работать: последние несколько минут повергли его в смятение и оцепенение. Здесь должен быть кто-то еще…

Саммер!

Питт отдернул занавеску, закрывавшую балкон, и увидел только стену за ней. Он лихорадочно принялся обыскивать комнату, окликая Саммер по имени. Она не отвечала. Балкон, подумал он. Должно быть, она вслед за Дельфи и его людьми спустилась с крыши. Балкон был пуст, но к перилам привязана веревка, она спускалась на террасу номера внизу. Саммер ушла так же, как в прошлый раз.

И тут Питт увидел на одном из мягких кресел маленький цветок. Изящный цветок местного жасмина, изысканные белые лепестки изнутри чуть окрашены желтым. Он поднял цветок, разглядывая его, как редкую бабочку. Дочь Дельфи, думал он про себя. Но как это возможно?

Он все еще стоял на балконе с цветком в одной руке и пистолетом в другой, глядя на волнующийся ярко-голубой океан, когда в номер ворвались люди из службы безопасности Хантера.