Тин

Тин осмотрел маленький заброшенный дом на наличие припасов. Конечно, Кроу не рискнет взять их с собой, так как они привлекут падальщиков. Тин вышел на улицу и оглядел окрестности.

— Кроу? — позвал он так громко, как только осмелился. Он не хотел привлекать колесников, но если они появятся, он отрубит им головы и отправит к Ленгвидер. Прошлой ночью они не проходили мимо дома. Если бы это было так, их бы привлек шум, который они с Дороти издавали. — Теперь можно идти домой. Сейчас не время дуться.

Когда тишина была его единственным ответом, Тин медленно вернулся в дом, не поворачиваясь к лесу спиной. Это было нехорошо. Кроу не ушел бы так далеко от дома. Тин сдвинул засов, заперев дверь. Это не поможет предотвратить реальную опасность, но замедлит врага.

Тин вернулся в спальню и мягко потряс Дороти за плечи.

— Дороти, просыпайся.

Она сонно улыбнулась.

— После вчерашней ночи мне нужно немного поспать.

— Я бы с радостью дал тебе еще поспать, но нужно вставать, — он отошел от постели и начал метаться по комнате, как дикий зверь, собирая ее одежду. — Кроу не вернулся.

Дороти соскочила с кровати.

— Что значит не вернулся?

— Именно то, что я сказал. Его нет, — она схватила одежду из его рук и быстро оделась. Тин поднял топор с пола.

— Возможно, это наша вина, — она прикусила губу и покраснела.

Тин покачал головой.

— Я тоже так подумал, но он не откликнулся, когда я позвал его. У меня плохое предчувствие.

Дороти смотрела на него дикими глазами.

— Возможно, он не слышал тебя. Возможно, разбил лагерь слишком далеко. А может, он крепко спит, как прошлой ночью. Вы днем много трудились и устали, а потом он пошёл искать припасы… Он устал… Ведь такое возможно?

Тин нежно взял её за плечи.

— Дыши, дорогуша. Мы найдём его.

— Но что если…

Тин быстро поцеловал её, чтобы заставить замолчать.

— Мы найдём твоего отца, обещаю. Я прошу тебя успокоиться и послушать меня, хорошо?

Дороти, покраснела от волнения, но кивнула.

Он надеялся, что она послушается его, но так как до этого она ни разу не вняла его просьбам, он не слишком надеялся.

— Хорошо. А теперь сделай глубокий вдох.

Дороти сделала вдох, и Тин тоже. Когда они оба выдохнули, он подобрал ремень её комбинезона и застегнул на плече. Он старался быть спокойным, чтобы она не поддалась панике. Если Дороти будет нервничать, это замедлить их поиски.

— Ну вот, — сказал Тин, когда Дороти была собрана и вооружена мачете. — Теперь мы обыщем лес и постараемся найти Кроу, или следы его пребывания. Держись поближе ко мне и высматривай его гамак.

Тин подождал, когда Дороти кивнет и пошёл вперёд. Она шла тихо, так что он едва слышал её шаги. Если Кроу у врага, то враг знал, где они с Дороти. Он был лёгкой мишенью, разбив лагерь один в лесу. Сейчас единственный, кто мог защитить Дороти, это он сам, но он был всего лишь один. Если на них нападёт целый клан колесников, или Лион будет преследовать их, или того хуже — Ленгвидер, ему не справиться в одиночку. Конечно, у Дороти было оружие, но она не умела им пользоваться. Даже её сила фейри ей вряд ли поможет, хотя она и спаслась от Лиона, но так и не научилась ей пользоваться.

Дерьмо.

По пути Тин натянул перчатки с железными наконечниками и размял пальцы. Он старался перегнать Дороти. Кроу мог съесть гремлин, что было бы милосерднее, чем встреча с Ленгвидер. Он надеялся, что не ко всем несчастьям, какие случаются на Юге приложила руку Ленгвидер. Но ведь именно из-за неё Юг стал кладбищем, залитым кровью.

После десяти минут безуспешных поисков, Дороти схватила его за руку.

— Я ничего ему не ответила.

Тин остановился.

— О чем ты?

— О Кроу. Перед уходом он обнял меня и сказал, что любит. А я просто позволила ему уйти и не сказала, что чувствую.

Новообретенное сердце сжалось от боли за неё.

— Дорогая, — он провел костяшками пальцев по её щеке, а затем слегка поднял за подбородок. Её карие глаза блестели от непролитых слез, подбородок дрожал, но она не отвела взгляд. Тин должен убедиться, что она поймёт то, что он скажет. — Кроу знает, что ты его любишь. Тебе не обязательно говорить ему об этом. Он понимал, что рассказ о матери причинит тебе боль, и я уверен, что он предвидел твою реакцию. Черт возьми, он, наверное, ожидал худшего, но ты сильная и храбрая, и ты его дочь. Он знает, что ты любила его уже тогда, когда снова отправилась в Канзас, и если в ближайшие пятьсот лет он не услышит этого из твоих уст, то для него ничего не изменится. Он знает.

Слезы потекли по щекам Дороти.

— Я должна сказать ему.

— Хорошо, — сказал Тин, притягивая её в свои объятия. — Скажешь, когда мы найдём его, а сейчас ты должна быть сильной.

Дороти шмыгнула носом, прежде чем отойти от Тина и стереть слезы.

— Ты прав. Прости меня. Мы тратим время на мои слезы, а могли потратить на его поиски.

Тин ободряюще улыбнулся и вернулся к поискам. Вскоре они наткнулись на поваленное дерево. Дерево было срублено. Тин толкнул Дороти за спину и замедлил шаг.

К верхушке поваленного дерева, к его самым толстым ветвям был привязан гамак Кроу. Черт. Тин знал, что увидит, когда поднимет глаза, и молился, чтобы Дороти не проследила за его взглядом. В нескольких футах от дерева валялись пожитки Кроу. Как он умудрился забраться на ночлег на такую высоту, было загадкой.

— Тин… — прошептала Дороти, — смотри.

Его взгляд упал на землю, которую покрывали следы колёс. Десятки следов. Он, как и Дороти, знал, что это следы колесников. Тин изучал следы и срубленное дерево, догадываюсь о том, что именно произошло. Они срубили дерево и поймали Кроу. Но куда его увели? Где сейчас Лион и Ленгвидер?

— Черт возьми! Будь прокляты эти колесники и их кукловод! — Тин провел ладонями по лицу. Враг разделил их, тем самым ослабил. Ленгвидер пойдёт на все, чтобы получить Дороти. Тин вздрогнул. Она законная наследница Ведьмы Запада. Он посмотрел на Дороти. Поэтому Дороти так нужна ей. — Дерьмо.

— Он у колесников, — тихо сказала Дороти. — Есть шанс, что они оставили его в живых?

— Не знаю, — признался Тин. — Дороти, ты в большей опасности, чем я думал. Если Ленгвидер знает, кто твоя мать, она не остановится ни перед чем, чтобы достать тебя. Ленгвидер ещё не захватила эти территории, но она правит Западом.

Мертвая наследница не может претендовать на трон. А её голова пополнит жуткую коллекцию Ленгвидер.

— Потому что моя мать… — глаза Дороти расширились в удивлении. — Она правила Западом, а я, как её дочь, наследница?

— Да, — Тин нервно провел рукой по волосам. — Мы должны найти Кроу, пока не поздно. Глинде придётся подождать, мы должны идти, пока можем найти следы.

— Конечно, — она перешагнула через поваленное дерево. — Как ты думаешь, они пришли отсюда или ушли туда?

На самом деле было сложно понять следы колесников. Если они последовали за Кроу от самого дома, как предполагал Тин, то следы шли в противоположную сторону от дома.

— Туда, — сказал Тин, кивая вперёд. — Но сначала возьмём припасы.

Тин вряд ли смог бы спасти гамак Кроу и, чтобы не терять времени, взял только его сумку, быстро проверив содержимое. Помятые фрукты и черствый кусок хлеба. Верёвка, две фляги, смятая карта и набор кинжалов. Один кинжал он отдал Дороти, а второй сунул в сапог.

Тин перекинул сумку через плечо и наклонился, чтобы поцеловать Дороти в лоб. Он закрыл глаза и вдохнул её аромат, чтобы успокоиться. Он не просил её остаться, потому что знал, что она не послушает, но если с ней что-нибудь случится… Тин удержался от рычания и снова коснулся губами её лба. Им нужно идти, чтобы попытаться перехватить колесников до того, как они доберутся до Ленгвидер.

Трусливый ублюдок Лион вероятнее всего тоже будет там. На этот раз Тин зарычал. Дороти слишком многое потеряла в своей жизни, и она не должна потерять и отца.

Тин отступил и сжал руку Дороти.

— Идём спасать Кроу.

Глава 20. Дороти

Дороти и Тин пробивались через густой лес, идя по следам колесников, забираясь все дальше и дальше на Юг. Дороти не знала, правильно ли они идут. Они могли увезти Кроу куда угодно, а возможно, они просто убили его…

Следы петляли и, наконец, закончились у дороги из жёлтого кирпича. Дороти сжала покрепче рукоять мачете, шагая рядом с Тином.

Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая жужжанием жуков.

— Похоже, что мы идем тем путем, что и раньше, — сказала Дороти, прикусив губу. Это было то же направление, в котором убежал Лион, но где он сейчас? Было очевидно, что Ленгвидер такая же трусливая, как и он, раз отправляет своих колесников делать грязную работу за нее.

— Нужно смотреть вокруг, на случай если колесники свернут с дороги, — Тин снова опустил топор на плечо, и они двинулись дальше с надеждой найти Кроу живым.

Пока шли все дальше и дальше под палящими лучами солнца, Дороти не могла не задаться вопросом: а что, если Кроу действительно мертв. Если это так, то как и смерть матери, это ее вина. Она не убивала отца своими руками, но он ушел, чтобы найти припасы, чтобы она могла побыть наедине с собой. А затем он не вернулся домой, чтобы она могла побыть с Тином. Она была эгоисткой, развлекаясь всю ночь, когда Кроу остался один на опасной территории. После одной из счастливейших ночей она проснулась кошмарным утром. Дороти не хотела всю свою жизнь сожалеть и об этой ночи.

Дороти вздрогнула, ощутив постукивание по своей голове.

— Перестать так думать.

— Как? — она фыркнула, отводя руку Тина.

— Негативно, — Тин схватил ее за плечо, заставив остановиться, его серебряные глаза посмотрели в карие. — Что случилось с Дороти, которая собиралась всех победить? Что случилось с Дороти, которая заперла меня в комнате и ускользнула, чтобы сделать то, что она считала правильным? Та Дороти была уверена в себе.

Ее голова поникла.

— Она напугана. Та Дороти не знала, что фейри, не знала, что убила собственную мать и, возможно, позволила отцу умереть, та Дороти не знала, о сумасшедшей, которая отрубает головы и носит их ради удовольствия!

— Что ж, — Тин наклонился вперед, пока его нос не коснулся ее носа, она почувствовала его теплое дыхание на своих губах, — пусть эта Дороти знает, что если она не вытащит свою задницу, она не победит, — Тин выпрямился и, вытащив из сумки розовый плод, протянул ей. — Вот. Ешь.

В этот момент Дороти меньше всего хотела есть, но она взяла плод с его ладони.

— Хорошо, — проворчала она. Он ухмыльнулся, а она попыталась не улыбнуться, когда зажала фрукт между зубами и откусила. Сладкий сок пролился в рот с привкусом меда, и это был единственный приятный момент за весь день. Этот фрукт был вкуснее всего, что что она ела до этого.

Они ели в уютной тишине, идя дальше. Она смотрела на яркие и красочные дома, которые казались безлюдными. Как и в другой части Юга, где Дороти столкнулась с сатиром, повсюду были могилы, и их было слишком много, чтобы сосчитать.

Кирпичная дорога пролегала по холму, затем поднималась и снова уходила вниз и за горизонт. Деревья постепенно сгущались, и местность казалась все более и более лесистой. Все вокруг было зеленым, коричневым и желтым и по-прежнему никого вокруг.

Когда они достигли вершины холма, Дороти ахнула. Дорога из желтого кирпича была залита пятнами засохшей крови. По крайней мере, пятна не выглядели свежими, но и не могли быть слишком старыми, потому то их смыл бы дождь.

Слева от них послышался шум. Дороти схватила Тина за руку. Его тело мгновенно напряглось, готовясь к атаке. Возможно, это просто ветер.

Тин медленно подкрался к кустам с красными ягодами и развел их ветви топором. Десятки мерцающих черно-зеленых жуков разлетелись в разные стороны.

Дороти почувствовала себя глупо и облегчённо вздохнула.

— Идём, — позвал Тин, возвращая топор на плечо.

Она кивнула, но ее сердце все равно колотилось, и она опасливо озиралась по сторонам. С каждым шагом лес сгущался, так что солнечный свет стал едва виден сквозь густую листву деревьев. Дороти хотелось, чтобы у нее был фонарь, но, по крайней мере, солнце было еще высоко.

Дороти держалась рядом с Тином — или, возможно, он предпочел быть ближе к ней. Сверху послышался шелест веток, и она посмотрела вверх, но ничего не увидела. С колесами вместо рук она не думала, что колесники смогут взобраться на дерево, но Лион или кто-то еще может.

Прямо за ее спиной послышался писк, и сердце Дороти застыло в груди. Бросившись вперед, она обернулась и увидела надвигающуюся тень, выходящую из-за дерева. На нее неслась бледнолицая женщина со спутанными волосами. Дороти отскочила в сторону, а Тин бросился к колеснику с топором.

— Не убивай ее, — крикнула Дороти. — Мы можем ее допросить!

Как раз в тот момент, когда лезвие топора Тина собиралось нанести смертельный удар, он быстро повернул свое оружие в сторону. Менее чем за секунду повалил колесника на землю, прижав рукоять своего топора к ее грязному горлу.

Она извивалась и дергалась, а колеса вращались с бешеной скоростью, но Тин крепко держал ее, удерживая на месте. Когда Дороти подошла ближе, она подняла свой мачете и поднесла его к сердцу женщины, будучи не уверенной, есть ли оно у нее вообще.

Дороти изучала женщину с темными волосами, сияющими розовыми радужками и малиновыми губами, зашитых белой лентой, залитой засохшей кровью. Ее тело покрывала грязь, смешанная с засохшей кровью, от чего та казалась диким животным. Лицо колесника было похоже на лицо человеческой девушки, но ее тело было непропорционально большим, со зверски изогнутым позвоночником и слишком длинными конечностями. На месте запястий и стоп были колеса с шипами.

Дороти наклонилась вперед, чтобы та услышала ее.

— Я собираюсь перерезать ленту, которой зашиты твои губы, чтобы ты могла говорить.

Женщина яростно покачала головой, а ее тело сопротивлялось. Неужели она не хотела освободиться от них?

— Я держу ее, — Тин крепче прижал женщину к земле, а Дороти подняла клинок и легко перерезала ленту. На горле женщины висел белый ошейник с надписью в центре. Дороти прищурилась и прочитала слово «Зо».

— Зо? — Дороти нахмурилась, переводя взгляд на глаза женщины. — Это твое имя?

Та злобно зашипела, обнажив сломанные почерневшие зубы.

— Я бы не советовал тебе этого делать, — зарычал Тин. — Где Кроу?

Взгляд женщины медленно переместился на Тина, ее губы медленно приоткрылись, как будто она, наконец, собиралась заговорить. Вместо этого с ее губ сорвался грубый скрипучий смех, за которым последовало еще одно шипение, прежде чем хихиканье вырвалось из ее горла.

Дороти покачала головой, осматривая местность. Если все колесники такие как эта, то они действительно сумасшедшие.

Смех Зо прекратился, и ее голова заметалась из стороны в сторону, не обращая внимания на Дороти и Тина.

— Никогда не говори, — прошептала она с рычанием. Ее голова металась все быстрее и быстрее. — Никогда не говори. Никогда не говори. Никогда не говори. Никогда…

Тин ударил тело Зо о землю, чтобы та прекратила.

— Где Ленгвидер?

Зо снова засмеялась.

— Ждет тебя в своем дворце, — она то хихикала, то громко хохотала, как безумная. — Твоя голова будет ее.

Прежде чем Дороти успела задать ей еще один вопрос, Тин поднял топор и ударил им по горлу женщины, обезглавив. Кровь хлынула, забрызгав Дороти и Тина.

— Зачем ты это сделал? — шокировано спросила Дороти. — Она заговорила, — Зо должна была умереть, но Дороти задала не все вопросы.

— У нас есть ответ, — Тин выпрямился и использовал тунику колесника, чтобы стереть кровь с лезвия топора.

Дороти вскинула руки.

— Но мы до сих пор не знаем, где Кроу!

— Она сказала, что Ленгвидер во дворце, — Тин пожал плечами. — Мы с Кроу должны были догадаться, что она там, когда не нашли ее в том доме.

— Я все еще не понимаю.

— Им ведь нужна Глинда и ее территории, значит, они где-то неподалеку.

Тин осмыслил ее слова, и это было логично. И это была хоть какая-то зацепка в местонахождении Кроу.

Вдалеке послышался скрип. Кровь застыла в венах у Дороти, когда она посмотрела в сторону, откуда доносился звук. Маленькие тени вдалеке быстро двигались в их сторону.

— О, нет! — Дороти молилась, чтобы колесники не заметили их.

— Мы должны спрятаться, — сказал Тин, таща ее в лес. — Сейчас же!

Дороти схватила его за руку и помчалась рядом, перепрыгивая через корни деревьев и уворачиваясь от ветвей. По мере приближения колесников, их скрип и писк становился громче. Когда послышался лязг колес и приглушенный вой, Дороти поняла, что они обнаружили тело Зо.

Колесники никогда не перестанут их искать.

Глава 21. Тин

Прятаться негде.

У деревьев не было достаточно низких ветвей, по которым можно было бы забраться, но даже если они бы и были, то колесникам ведь, как-то удалось выкурить Кроу с дерева. Не было ни пещер, ни построек. Тин перестал бежать и закружился на месте, лихорадочно оглядывая местность. Несколько колесников, с которыми он столкнулся в доме Ленгвидер, не были бы проблемой, но, по их следу идут не менее пятидесяти.

Дерьмо!

Громкий визг их колес и маниакальный приглушенный смех окружили Тина и Дороти. Дороти прижалась к нему, пока он старался придумать хоть что-то, чтобы спастись. Дороти умрет, если он не вытащит ее отсюда. Черт, они оба умрут.

Он повернулся и взял лицо Дороти в ладони, глядя в ее темно-карие глаза. Они были такими же дикими, как и его собственные.

— Беги. Я отвлеку их.

— Что? — она схватила Тина за запястья, чтобы удержать руки на месте. — Я не оставлю тебя здесь.

— Придется, — он слабо улыбнулся — если это был последний раз, когда они видели друг друга, он не хотел, чтобы она видела его страх. — Сделай это для меня и для Кроу.

— Я могу сражаться, — настаивала она, крепче прижимаясь к Тину.

Он наклонился и поцеловал ее. Ее губы были теплыми и манящими, с ней он чувствовал себя, как дома — тепло и уютно. Возможно, однажды, они будут счастливы с Дороти, вдвоем. Он постарался вложить в поцелуй все те чувства, которые он испытывал к ней, и в течение нескольких мгновений вдыхал ее, ставшим уже родным, запах, прежде чем оторваться.

— Если ты сбежишь, у нас будет шанс. Дай мне надежду продолжать борьбу.

— Я не оставлю тебя, — настаивала Дороти.

Колесники приближались. Вспышки теней на расстоянии привлекли его внимание, и он отдернул руки от лица Дороти.

— Черт побери, Дороти! — он развернул ее и толкнул в сторону дворца Глинды. — Беги. Иди к Глинде и подожди меня в ее дворце. Если я не приду в течение дня, ты должна спасти меня и Кроу, — если они будут еще живы.

Это заставило ее двигаться, но не достаточно быстро. Она неуверенно оглядывалась, останавливалась и бежала снова. Тин зарычал и повернулся к ней спиной. Если она будет рядом с колесниками, то это отвлечет его. Это приведет к поражению, а Тин не хотел сдаваться и потерять ее. Не сейчас, когда он ее обрел.

Тин глубоко вздохнул, крепко сжал за топор и побежал навстречу опасности. Скрип колес становился все громче и громче, пока они не перестали заглушать его собственные мысли. Отдельные фигуры замелькали за деревьями. Ближе и ближе. Тин вдохнул и рванул быстрее.

Он верил, что Дороти продолжит бежать, несмотря на то, что обычно она делала все с точностью до наоборот. Она обещала найти Кроу. Глинда поможет ей, если Тин не сможет. Пока Дороти была в безопасности он мог делать то, что у него получалось лучше всего — убивать.

Раньше, чем он ожидал, враг напал на него. Но он был Железным Дровосеком. Он был рожден рубить. Мускулы напряглись, тело мгновенно приняло воинственную позу, а мысли улетучились из головы. Остались только убийца и его жертва. Топор и мишень.

Первый колесник упал с первым взмахом топора Тина, лезвие прошло через темные короткие волосы и плоть. Голова женщины с шумом упала на землю. Он крутанулся на месте сначала налево, затем направо. Еще один колесник мертв. Следующий увернулся от смертельного удара, но топор Тина рассек врагу руку. Темнокожая женщина скользила по земле, заливая ее кровью.

Это были последние единичные цели, которых убил Тин. Первые были быстрее и сильнее других. Затем его окружили десятки колесников. Их острые шипы резали его, проносясь мимо. Чешуя келпи какое-то время держалась, но даже она не была не пробиваемой.

Пока он размахивал топором и уклонялся от атак, один из них ударов пришелся ему в ногу. Рев боли разорвал воздух, но Тин стал свирепее, он атаковал и уклонялся быстрее. Все виделось ему, словно он медленно и плавно кружился на месте, размахивая топором четко выверенными движениями. Его инстинкты, отточенные годами, помогали окружать себя бесчисленными телами колесников, но они продолжали прибывать и прибывать. Тин не догадывался, что у Ленгвидер столько миньонов.

Его дыхание стало тяжелым, движения — вялыми. Как долго он находился под атакой? Не меньше тридцати колесников погибли под его топором, но оставалось вдвое больше живых. Теплая кровь брызнула ему в лицо, затуманив зрение, еще больше текло по деревянной рукоятке его оружия. Хватка Тина соскользнула. Его следующий удар оказался не точным, и он упал на спину трупа, поскользнувшись на пропитанной кровью земле.

Тин перекатился на спину, прихватив с собой оружие, как раз вовремя, потому что, колесо ударило туда, где только что была его голова. Он зарычал на женщину и махнул топором. Лезвие вонзилось ей в грудину. Прежде чем жизнь покинула ее налитые кровью глаза, она ударила его головой. Он не ожидал этого — не ожидал, что удар колесника будет настолько сильным — его отбросило назад.

Мгновение спустя к его горлу прижалось колесо. Он замер в ожидании. Все, что потребовалось, — это легкое давление, чтобы металл разорвал ему горло. Он надеялся, что дал Дороти достаточно времени, чтобы сбежать, и что она была достаточно далеко, чтобы избежать его участи. Он надеялся, что она скоро будет в безопасности в стенах дома Глинды. Она сможет спасти Кроу и избавить Юг от Ленгвидер и Лиона, если только сможет добраться до Глинды.

Тин молился, чтобы воспоминания Дороти о нем были хорошие, несмотря на то, что он натворил.

Он посмотрел на колесника, он не хотел умирать, как трус с закрытыми глазами, когда почувствовал удар по голове. Его накрыла тьма.

Боль пульсировала в голове Тина, когда он очнулся и со стоном перекатился на бок, пытаясь открыть глаза. Было слишком темно, чтобы что-то увидеть, но в воздухе пахло влажной землей и гнилью. Он потянулся за своим плащом, но его не было — он остался в доме. К счастью, в кармане куртки он носил несколько предметов первой необходимости, и, опыт в блуждании в пещерах во время охоты на блуждающие огни, научил его всегда носить с собой источник света. Это был маленький плоский камень. Положив на ладонь, он подул на его поверхностью, чтобы активировать магию.

Вокруг вспыхнул белый свет. Пахло влажной землей, потому что он был в пещере. Земля была исполосована бесчисленными следами от колес. Корни деревьев, пробывшие землю, свисали с потолка пещеры и вились вниз, обвивая стены.

Словно украшения, в стенах торчали головы, разной степени разложения. Были как голые черепа, так и головы, покрытые гниющей плотью, некоторых поедали личинки, и казалось, что кожа на их лицах двигается. Селки, уриски, мерфолки — все виды фейри, а также головы поменьше, принадлежащие другим лесным существам. Свежая голова болотной твари смотрела на него с отвисшей челюстью и ужасом в глазах.

— Ох, черт, — прорычал Тин. Он, конечно, понимал преданность хозяину, но это… Он даже не мог назвать это одержимостью, потому что это было бы преуменьшением. Это было чудо, что его голову не добавили в эту коллекцию.

Ему нужно было сбежать и добраться до Глинды, прежде чем Дороти сделает что-нибудь поспешное. Но как? Тин медленно поднялся на ноги, но ему пришлось сгорбиться, чтобы не задеть потолок. Его голова болела, а в глазах сыпали искры.

— Проклятые колесники, — прохрипел Тин. Его рука опустилась на бедро, но топора на нем не оказалось. — Они пожалеют, что не убили меня сразу.

Из темного туннеля позади него раздалось тихое карканье. Тин повернулся и пошел на шум. В центре туннеля, жалко подпрыгивая на одной ноге, а другой поджатой к телу, и бесполезно болтая обеими крыльями, сидела черная птица с мерцающими карими глазами. Птица снова закричала жалким приглушенным карканьем.

Тин шокировано смотрел, его сердце заколотило в груди.

— Черт возьми, Кроу!

Ворон-Кроу упал на землю. Его дыхание было рваным и тяжелым. Тин бросился к нему и опустился на колени.

— Что с тобой случилось?

Кроу устало моргнул. Даже такое простое движение требовали от него много энергии, по крайней мере, так казалось Тину, не говоря о том, чтобы превратиться обратно. Ответ Кроу о невозможности перевоплощения, когда они искали Дороти, теперь имел смысл. Судя по всему, это были не свежие травмы. Тин почувствовал, что жалеет Кроу, но подавил это чувство. Зачем тот перевоплотился, если это ставит в такое невыгодное положение? Гребаный идиот.

— Мы должны убираться отсюда.

Тин поморщился. Был только один вариант, поскольку он не мог оставить Кроу здесь. Как можно осторожнее Тин поднял друга из грязи. Его птичья форма была почти невесомой. Хрупкие, тонкие кости торчали из-под его гладких перьев, угрожая переломаться, поэтому Тин поправил пальцы, чтобы нечаянно не сломать ничего.

— Расскажи об этом кому-нибудь, и я тебя убью.

В ответ послышалось тихое карканье.

Тин медленно двигался по туннелям, останавливаясь только тогда, когда доносился скрип колес. Следы на земле резко изгибались на каждом повороте, некоторые исчезали в жидкой грязи. Останки тел лежали повсюду в жидкой грязи. Тин замечал ребра и часть позвоночника, но не сомневался, что по пути им встретятся еще больше тел. Там, где корни истончались, колесники вырезали небольшие углубления, похожие на логово, с лежанками из палок и волос, перемешанных с землей. Невозможно было сказать, как долго они пробыли здесь, или где вообще были. Туннели могут охватывать весь Юг, насколько знал Тин. Может даже дальше.

Где-то поблизости раздался голос. Мужской голос. Тин прислушался. Колесники не могли разговаривать, значит, не только они пользовалась этими туннелями. Если это были не колесники и не Ленгвидер, значит…

— Лион, — пророкотал Тин. Он осторожно усадил Кроу между корнями и отправился на звук голоса.

Пора убить труса.

Глава 22. Дороти

Дороти ненавидела себя, презирала за то, что бросила Тина. Зачем она вообще послушала его самоотверженную чушь? Ей не следовало его слушать. Она ведь никогда не слушала его раньше.

Тин силен, и она знала, что если кто и сможет победить колесников, то только он. Она пыталась воспользоваться силой, которая предположительно была у нее, но ничего не вышло. Даже сейчас будучи в отчаянии, силы не приходили к ней. Возможно, в ней действительно не было никакой магии. У нее не было такой силы, как у матери, и она не могла перевоплощаться, как Кроу.

Слезы текли по лицу, пока она продолжала бежать по лесу, останавливаясь только на несколько мгновений, чтобы отдышаться и попить воды. Когда подошла к дороге из желтого кирпича, то думала только о худшем. Кроу и Тин возможно, мертвы, а она снова осталась одна.

Дороти остановилась возле дерева, с ветвей которого свисала паутина. Прижавшись спиной к стволу, она затаила дыхание и попыталась успокоить колотящееся сердце. Юг нуждался в спасении больше, чем что-либо еще в Оз, и ей отчаянно нужно было добраться до Глинды, прежде чем Ленгвидер вторгнется в ее дворец — если она еще не сделала этого.

Собравшись с силами ради Тина и Кроу, она оттолкнулась от дерева и продолжила бежать.

Хотя по-прежнему не верила в себя, ей нужно было попытаться ради своих друзей.

Вдоль дороги из желтого кирпича растянулся город, полный домиков в форме грибов. Каждый был яркого неонового цвета, некоторые в горошек, другие в полоску. Город был красивым, но выглядел он таким же безлюдным, как и везде на Юге. Дворы заросли сорняками и засохшими цветами, а занавески на окнах выглядели выцветшими.

Дороти остановилась у колодца, выложенного серым камнем изнутри. Она выпила столько воды, сколько могла, прежде чем шагнуть к одному из домов в форме гриба. Он был раскрашен в цвета радуги, и ей стало интересно, живет ли в нем единорог. Дороти дернула за ручку, но дверь оказалась заперта. Она постучала несколько раз — без ответа.

Она слишком устала, чтобы идти дальше, поэтому просунула мачете через маленькое окно и поддела засов. Дверь со скрипом открылась.

Дороти заскочила в дом и заперла дверь. В комнате стояла софа и мальберт с красками. Она рухнула на диван, потому что её тело болело от усталости.

Когда тишина окутала её, вернулись слезы, и она позволила себе пролить их, прежде чем провалилась в сон.

Дороти открыла глаза и посмотрела на утренний свет, проникающий сквозь окна. Она перевела взгляд на неоконченный пейзаж с бабочками, порхающими на лугу. Дороти резко села, вспомнив, где она, и что Тина и Кроу нет рядом.

Прежде чем уйти, заглянула на кухню в поисках съестного. Дороти открыла одну из дверей и окаменела. После всего она уже не должна была удивляться.

В комнате посреди кровати лежали два скелета. Женщина в фиолетовом платье без головы и мужчина. Аппетит Дороти пропал, и она закрыла дверь. Один из приспешников Ленгвидер отрубил голову женщине, а мужчина, похоже, решил сам уйти из жизни вслед за любимой.

Дороти отогнала слезы и решила, что если тут и была еда, то судя по скелетам давно испорчена.

Выйдя на улицу, Дороти попила ещё воды из колодца и плеснула в лицо, чтобы освежить мысли. Она решила сорвать немного фруктов и орехов, этого ей будет пока достаточно.

Она внимательно осмотрел дорогу из жёлтого кирпича и пошла, стараясь держаться ближе к лесу.

Единственным звуком леса было жужжание пчёл. Она не хотела быть ужаленной, поэтому держалась подальше от роя. Ночью не слышала скрипа колёс, но, возможно, слишком крепко спала.

Когда дорога резко повернула, между белых и сиреневый цветущих деревьев показался дворец, а за ним возвышались горы, цвета слоновой кости. Здание было огромным, с крутой покатой золотой крышей и высокими пурпурными сводами, увитыми жёлтыми розами. Дороти не могла сдержать улыбки, подходя ближе и рассматривая розовые блестящие кирпичи. Это было похоже на Глинду — экстравагантно и красочно.

Перламутровая ограда окружала весь дворец, а искусно выкованные ворота были заперты, когда Дороти подошла к ним. Где же охрана? Разве они не должны охранять дворец? Дороти молилась о том, чтобы не было слишком поздно.

Дороти схватилась за прутья и покарабкалась вверх, стараясь не задеть железные шипы.

Отряхнув комбинезон, Дороти осмотрела сад перед входом во дворец. Все было усажено фиолетовыми и синими цветами, кроме большого круга в центре. Там стояла улыбающаяся светло-розовая статуя Глинды.

Внутри все было тихо, а главное не слышно скрипов колёс. Возможно, Ленгвидер ещё не добралась сюда, или же Глинда покинула Юг, как и остальные.

Цветы касались лодыжек Дороти пока она шла ко дворцу. Две большие колонны удерживали крышу над входом.

Поднявшись по ступенькам, она ожидала, что дверь закрыта, но та поддалась. Дороти распахнулась её и вошла, ощущая аромат примулы. Она ожидала ощутить знакомый запах ванили, как пахло когда-то от Глинды.

Коридор был небольшой, украшенный цветами в горшках, свисающих на бедно-розовые стены. Когда коридор закончился, Дороти оказалась в большой комнате, посреди которой лежал золотой ковёр. По одну сторону комнаты стояли два канапе, по другую — четыре деревянных стула, общитые белым бархатом. Позади три широкие лестницы, ведущие наверх.

Что-то было не так. Дороти взяла в руку мачете. Где все? Между двумя лестницами был проход. Когда Дороти подошла ближе, на неё из-за угла выскочила тень.

Скрип раздался в комнате, когда колесник с тёмными растрепанными волосами рванул к ней. Дороти, не задумываясь, махнула мачете так, будто рубила дерево или убирала кукурузу, и ударила колесника. Он издал приглушенный писк и рухнул на пол, забрызгивая кровью. Не растерявшись, Дороти ещё раз взмахнула в мачете и ударила им по горлу. Отрубленная голова откатилась в сторону. Тело перестало дёргаться.

Дороти вздрогнула, посмотрев на окровавленное мачете. Она столько времени носила его с собой, но воспользовалась впервые. Она не испытывала сожаления, ни капли. Если понадобится, то снова использует его. Дороти задержала взгляд на белой ленте, которой были зашиты губы колесника, и пошла дальше по коридору.

Озираясь по сторонам, она не обнаружила ещё кого-то. Что если Глинда не ушла? Что если она все ещё здесь — мертвая? Что тогда ей делать? Дороти не хотела сейчас думать об этом.

Дальше комнаты были пусты. В конце коридора дверь была закрыта, и Дороти сжалась от страха. Её сердце бешено колотилось в груди, по мере того, как она приближалась к двери.

Затаив дыхание и приготовив оружие, Дороти медленно открыла дверь, дрожащими руками. И она пожалела об этом. Внутри вдоль стен стояли высокие ряды стеклянных ящиков. Дороти прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать, потому что в них были головы. Блондинка с молочно-кремовой кожей, брюнетка с лёгким загаром, рыжеволосая с греческим носом, все с заостренными ушами, все о широко открытыми глазами. Продолжая блужлать глазами по комнате, Дороти обнаружила тело в блестящем розовом платье, лежащее на белом мраморном полу.

Дороти крепче зажала рот рукой, молясь, чтобы голова Глинды была на месте. Когда она подошла ближе, с её губ невольно сорвался вздох облегчения. Голова Глинды была на месте, но тело не двигалось.

Бросившись вперёд к Глинде, Дороти ощущала всем телом взгляд, смотревший на неё.

— Глинда! — закричала Дороти шёпотом, поднимая руку ведьмы, чтобы проверить пульс. — Глинда!

Два изумрудных глаза, медленно раскрылись, пытаясь сфокусироваться на Дороти.

— Кто ты, девочка? — Глинда осторожно села, её клубнично-розовые кудри подпрыгнули под серебряной короной.

— Это я — Дороти, — ответила она. — Нам нужно убираться отсюда!

— Ах, ты выросла? — сказала Глинда и провела по заостренным ушкам Дороти. — И стала фейри.

У них не было времени болтать.

— Что случилось? — она взяла Глинду за руку и помогла подняться.

— Это Ленгвидер, — ответила Глинда, проводя рукой по вороту платья. — Я пленница и уже давно. Она пришла и отобрала все, что было, оставив без даже без силы.

Без силы? Это усложняет дело, но они разберутся с этим позже.

— Мне нужна помощь. Кроу и Тина захватили колесники, Лион — лживый ублюдок, а я — фейри, как ты заметила. Все очень плохо.

— Ну-ну, моя милая, — Глинда обняла Дороти и крепко прижала к себе. Тяжёлый запах примулы ударил в нос. Глинда никогда так не пахла, она пахла ванилью. Могла ли она сменить аромат? Конечно, могла. Тётя Эм, меняла их очень часто.

— Ты знала, что была подменышем? — сказала Глинда и с хихиканьем отстранилась.

— Нет, я узнала недавно, — Дороти заметила, что лицо Глинды перестало быть радостным и легкомысленным. Дороти глубоко вдохнула и отошла.

— Тебе повезло, потому что человек, с которым тебя поменяли здесь, прямо за мной, — Глинда лукаво улыбнулась и шагнула в сторону. За ней был стекленный шкаф, в котором была женская голова. Это была человеческая девушка с волосами цвета, как у Дороти, она была похожа на Дороти за исключением более тонких губ и носа поменьше. — Ты намного красивее остальных фейри и вполне можешь заменить голову настоящей Дороти своей.

Дороти онемела, она не могла шевельнуться и в ужасе смотрела на чудовище перед собой.

— Ты не Глинда, — прошептала она, а комната вокруг неё, казалось, закружилась.

— Ну, юная леди, у меня такое же платье, — она пошуршала материей из стороны в сторону. — Тот же голос, та же голова. Я очень похожа на Глинду.

— Ты убила её? — Дороти подняла мачете, дрожа всем телом.

— Ну, конечно. Поскольку я ношу ее голову, то обладаю её магией, — Ленгвидер провела по волосам, словно прихорашивалась для бала, а не для убийства. — Не надо драматизировать и плакать, потому что Оз тоже мечтал о смерти Глинды. Он даже попросил Лиона разрешить ему забрать её голову. Но я решила оставить её себе.

Когда Дороти рванулась вперёд, то ощутила резкую боль, пробежавшую по рукам и кончиками пальцев. Дороти выронила оружие. Ее колени подогнулись, и она опустилась на пол, не чувствуя ничего, кроме боли во всем теле. Крик сорвался с губ.

Ленгвидер расстегнула молнию и стянула розовую материю, оставшись в шелковом облегающем платье с низким вырезом, демонстрирующим округлости грудей и тонкое серебряное кольцо на шее. Место, куда она крепила головы. Она отшвырнула платье Глинды в сторону.

— Это была забавная игра. Но ты останешься здесь и подождешь Лиона, — Ленгвидер наклонилась вперёд и промурлыкала. — Он отсечет твою голову. Твоя окровавленная голова будет на мне, когда мы с ним будем трахаться всю оставшуюся ночь.

Дороти едва не стошнило. Несмотря на боль, она попыталась дотянуться до мачете, но Ленгвидер забрала его. Затем она сунула руку в карман и вытащила клинок, который дал ей Тин. Какую бы магию не использовала Ленгвидер, сопротивляться ей было невозможно.

— Спасибо за оружие. Лион с удовольствием использует его, чтобы отсечь твою голову, — Ленгвидер развернулась на каблуках и вышла, пока Дороти корчилась от боли. Щелчок означал, что теперь Дороти одна в ловушке. Но тут же с ужасом поняла, что не одна, головы вокруг неё, казалось, улыбались.

Глава 23. Тин

Тин шел легко и бесшумно, маневрируя по туннелям, следуя на голос Лиона. Мертвый колесник лежал, наполовину погребенный в грязи, Тин переступил через его труп. Чуть дальше в укрытие забилось маленькое пушистое животное. Тин больше не смотрел по сторонам, это потеряло значение, как и отсутствие топора в руке. Это было не важно, потому что Тин предпочел бы убить Лиона голыми руками. Его кулаки сжались в ожидании. Удушение было одним из самых личных способов убийства, а это как раз их история.

— Моя записка была доставлена? — спросил Лион приглушенным голосом. — Хорошо. Ленгвидер повеселится с Дороти, прежде чем получит ее голову. Никто не нарушал приказ оставить ее в покое? — Короткая пауза. — В таком случае, Дороти должна уже прибыть к Глинде. — Еще одна пауза. — Перестань суетиться. Я разберусь с нашими гостями, но потом мне придется уйти за головой Дороти и отправиться к Ленгвидер.

Тин боролся с эмоциями и старался дышать ровно. Они знали, что Дороти идет к Глинде, и Лион, казалось, был этим доволен. Значит, было слишком поздно. Глинда, должно быть, уже пала перед Ленгвидер, а Дороти шла прямо в ловушку.

Тин бросился вперед в слепой панике. Он повернул налево в сторону голоса Лиона и, менее чем через секунду, увидел того в маленькой комнате вместе с колесником. За ними было еще три туннеля, но Тин этого не заметил. Он кинулся к колеснику, сбив с ног, и сломал нос ударом руки.

Лион отскочил назад от внезапной атаки. Его волосы обрамляли загорелое лицо, беспорядочными светлыми волнами, а хвост нервно дергался рядом с ним. Слабый свет, падающий из отверстия в потолке, падал на незащищенную грудь Лиона. Один удар и враг мертв. Такая удача была редкостью. Тин злобно ухмыльнулся. Колесник боролся под ним, и Тин вонзил перчатки с железным наконечником ему в горло, не сводя глаз с Лиона.

— Тин. Ты очнулся, — Лион старался говорить спокойно, но Тин уловил в его голосе нервные нотки. — Я шел к тебе.

— Уверен, что так и было, — сказал Тин, вставая. Он сделал несколько шагов вперед, чтобы сократить расстояние между ними. — Кроу тоже здесь. Все твои старые друзья повстречаются с тобой в один день. Какая хорошая новость, не так ли?

— Мы никогда не были друзьями, — Лион нахмурился. — Дороти на время свела нас вместе, но мы разошлись, как только получили то, что хотели.

Блеск металла на бедре Лиона, привлек внимание Тина. Его топор. Трусливый ублюдок. Он взял трофей, прежде чем набрался храбрости, чтобы убить.

— У всех нас была собственная жизнь, к которой нужно было вернуться.

— И посмотри, что ты сделал со своей, — выплюнул Лион, повторяя каждый из осторожных шагов Тина. — Ужасный Железный Дровосек. Величайший убийца во всей стране Оз. Скажи, шрам на твоем лице все еще болит так же, как в тот день, когда ты его получил? Знаешь, я все это видел. Твои жалкие крики были музыкой для моих ушей.

Тин зарычал. К его большому презрению, он кричал, когда люди Оза капали ему на лицо жидкое железо, но это был последний раз, когда он позволял себе кричать. Боль стала его вечной спутницей. Жаль, что Лион не научился делать то же самое со своим страхом.

— Я не ожидал ничего другого для подстилки такого монстра, как Ленгвидер.

— О, да, — ухмыльнулся Лион. — Я трахал ее множество раз за эти годы, и одно из моих любимых лиц — настоящая Дороти Гейл. Вид ее губ вокруг моего члена, то, как ее глаза трепещут, когда она кончает…

Тин бросился вперед. Его пальцы в перчатках скользнули по горлу Лиона, едва зацепив. У него быстрая реакция. Тин с громким треском врезался лбом в Лиона, отчего тот врезался в стены, украшенные черепами. Черепа повалились на пол, и Тин едва увернулся от одного из них.

Лион воспользовался этим моментом, чтобы схватить нижнюю челюсть, застрявшую в корнях, и ударил ей по лицу Тина. Острые зубы врезались в плоть Тина. Он почувствовал вкус крови на языке, почувствовал, как она бежит по подбородку и капает на пол. Но он не уступил ни на дюйм. Потому что он — Железный Дровосек, и будет убивать столько, сколько потребуется, чтобы защитить Дороти.

— Это все, что ты можешь? — когда он говорил, кровь брызгала изо рта, покрывая лицо Лиона красными пятнами. Лион трусливо прижался к стене между гниющих голов, когда Тин наклонился ближе. Он знал, что выглядит сумасшедшим — он чувствовал себя сумасшедшим. Он вырвал свой топор из-за пояса Лиона.

— Это мое.

— Тин, — взмолился Лион, и это было похоже на хныканье. — Ты знаешь лучше, чем кто-либо, как это было. То, что дал нам Оз…

— Нет, — сказал Тин безжалостным голосом. — Ты никогда не переставал быть трусом.

Лион открыл рот, чтобы отрицать это или, может быть, снова умолять, но время Дороти было на исходе. Тин прижал лезвие топора к его горлу, медленно нажимая на него обеими руками, в то время как Лион царапал его раненое лицо. Схватка закончилась еще до того, как началась.

Тин прерывисто вздохнул, когда голова Лиона упала на землю, а вскоре и тело. Часть его хотела взять голову к Глинде, чтобы бросить ее к ногам Ленгвидер, прежде чем он убьет и ее. Но если Дороти еще жива, он не хотел, чтобы она это видела. Когда-то она любила Лиона.

Оставив труса там, где тот упал, Тин поспешил обратно к Кроу. Ему удалось запутаться в корнях в попытке выбраться из укромного уголка, в который его поместил Тин.

— Куда, черт возьми, ты собирался вот так пойти? Идем, — прохрипел он, осторожно освобождая Кроу от корней. — Я отправил Дороти к Глинде.

Кроу тихо каркнул, как бы говоря, что доволен тем, что Дороти не с ними сейчас.

— Ленгвидер уже там, — сказал Тин. — Нужно спешить.

Кроу боролся своими сломанными конечностями, но Тин крепко прижал его к боку, когда они вернулись в комнату с телом Лиона.

— Я не буду извиняться за его убийство, и что-то мне подсказывает, что ты не слишком огорчен.

Тин осмотрел отверстие в потолке и развел корни свободной рукой, чтобы вытащить их обоих из туннелей. Его мускулы напряглись, когда он удерживал свой вес одной рукой. Найдя твердую точку опоры для ног, он вынырнул к солнечному свету.

Солнце было высоко и ярко светило. Он расстался с Дороти ближе к вечеру, а это означало, что он провел под землей почти целый день, а чтобы добраться до дворца Глинды, требовалось меньше времени. Сердце Тина гулко забилось, когда он осматривал местность.

Они были недалеко от дороги из желтого кирпича — вход в туннели находился у подножия дерева и напоминал логово животных. Он никогда бы этого не заметил, но теперь им нужно быть внимательнее. Если колесники найдут тело Лиона, они доложат Ленгвидер. У Тина не было времени снова с ними бороться, особенно с Кроу в форме птицы.

— Есть ли шанс, что ты перевоплотишься обратно? Давай, попробуй — просил Тин. Кроу слабо шевелился, пока он не уложил его на землю. Ничего не произошло, поэтому Тин попытался забрать его обратно. — Мы торопимся, помнишь? Если ты не хочешь сдвинуться с места, я сделаю это один, но Дороти убьет меня, если я оставлю тебя, так что просто…

Черное облако с треском взорвалось, и несколько черных перьев разлетелись в воздухе. Тин растерялся и через мгновение Кроу лежал на спине тяжело дыша.

— Идти. Спасай, Дороти, — он тяжело дышал. — Сейчас же!

— Да пошел ты, Кроу. Я не виноват, что ты перевоплотился. Вставай и помоги мне спасти ее.

— Я не хотел перевоплощаться. Невозможно контролировать свое тело, когда ты падаешь с дерева, — кричал он.

«Это ко мне не относится,» — подумал он, потому что знал, как себя контролировать. Воспоминание о Дороти, сводившей его с ума ночами, неожиданно нахлынули на него. Она даже не пыталась соблазнить его или понравиться ему, но его тело восставало рядом с ней.

— У нас нет времени на болтовню.

— Я уже говорил, как сильно тебя ненавижу? — спросил Кроу, поднимаясь с земли.

Тин закатил глаза.

— Ты и остальное население Оза.

— Я не одобряю твои отношения с Дороти, — Кроу сузил глаза. — Она заслуживает…

— Кто-то лучше? Добрее? Более стабильного? — Тин горько рассмеялся. Он прижал руку к груди, чтобы почувствовать биение своего сердца, убеждая себя, что это реально. — Разве ты думаешь, что я это не знаю? Дороти заслуживает счастья, но по какой-то причине прямо сейчас она хочет меня.

— То, что она вернула твое сердце, не значит, что она хочет быть с тобой.

Его слова метко ударили Тина прямо в сердце. Кроу ошибался; Дороти хотела его так же сильно, как и он ее.

— Она не доживет до возможности выбрать, если ты не отложишь отцовскую лекцию на потом.

— Не могу поверить, что ты отправил ее к Глинде одну, — проворчал Кроу.

Тин зашагал по дороге из желтого кирпича, сдерживаясь, чтобы не вернуться к Кроу. Он все еще был слишком слаб, чтобы выдержать удар, который отчаянно хотел ему нанести Тин.

— Это было лучше, чем позволить ей оказаться в тех туннелях с нами, где бы ее голову Лион лично доставил Ленгвидер, — крикнул он через плечо. — А теперь пошевели своей задницей.

Глава 24. Дороти

Когда адская боль, пронизывающая тело Дороти, прекратилась, первое, что она попыталась сделать, — это открыть дверь. Она ударила по дереву, затем уперлась в него плечом. Ничего.

Она паниковала, ладони стали влажными. Эта ситуация вернула ее в то время, как когда-то также была совсем одна в тюрьме. Та самая Злая Ведьма — ее мать — заточила ее. Только на этот раз все было намного хуже, потому что она была не в пустой комнате, а в окружении отрубленных ухоженных голов с глазами, которые, казалось, следили за ней, куда бы она ни направилась. Если она выберется из этой ситуации, то поклялась себе, что сожжет их всех.

Дороти села посреди комнаты, подтянув ноги к груди, как будто снова была ребенком. На этот раз у нее не было даже ведра с водой или волшебных серебряных туфель.

Она держалась спиной к голове человека, с которым ее подменили. Потому что, если бы Дороти не родилась, настоящая Дороти Гейл все еще была бы жива и в безопасности дома в Канзасе.

— Это не моя вина, — прошептала она. — Это все Локаста и Ленгвидер.

Дверь щелкнула, и Дороти вздернула голову. Она поспешно вскочила на ноги, приготовившись броситься вперед на любого, кто откроет дверь, но волна боли снова прокатилась по ее телу. Сдавленный крик вырвался из горла, когда дверь открылась, за которой показалась Ленгвидер в шелковом платье цвета слоновой кости, экстравагантная серебряная корона все еще аккуратно покоилась на золотых кудрях Глинды.

— Даже не пытайся, — улыбнулась Ленгвидер, — иначе снова сделаю тебе больно.

Дороти не могла смотреть на эту улыбку, на эти жемчужно-белые зубы, которые принадлежали Глинде.

— Я думала, Лион придет отсечь мне голову, — выплюнула Дороти.

— Он уже в пути, — Ленгвидер зевнула. — Я теряю терпение. А теперь я хочу, чтобы ты последовала за мной в гостиную. Но если ты попробуешь выкинуть что-нибудь, ты снова окажешься на полу, и тебе будет больнее, чем когда-либо.

— Хорошо.

Схватив юбку своего платья, Ленгвидер шла, качая бедрами, пока ткань волочилась по полу. Дороти хотелось наступить на нее, чтобы та упала.

Думая, не обман ли это, Дороти последовала за ней по коридору. Все открытые ранее двери, теперь были закрыты. Она будет послушна до тех пор, пока не подвернется подходящая возможность, чтобы ударить Ленгвидер и избежать боли.

Следуя за ней. Дороти спросила:

— Твоя голова в одном из этих шкафов?

— Только Лион знает, — Ленгвидер даже не потрудилась повернуться или взглянуть на нее.

Дороти не должна была удивляться, но она не могла понять, как можно расстаться с частью себя.

Они вошли в гостиную в передней части дворца. Ленгвидер потянулась, словно кошка, а затем хлопнула ладонями. В ответ из коридора за третьей лестницей послышался громкий скрип колёс.

Женщина на колесах без одного глаза и гладко выбритым черепом, медленно приближалась, пока не остановилась рядом с Ленгвидер.

— Где Зо? — спросила Ленгвидер, сузив глаза, смотря на женщину.

Она покачала головой, нервно дернув ногой с колесом, покрытым металлическими шипами.

Дороти вспомнила Зо: вспомнила, как топор Тина скользнул по горлу безумной женщины.

— Кто такая Зо?

Ленгвидер медленно села на диван, выпятив грудь вперед и неторопливо скрестив ноги.

— Мой главный колесник.

Нет главного колесника. Но Дороти держала рот на замке, мысленно улыбаясь.

— Сядь, — потребовала Ленгвидер.

Дороти опустилась на мягкий стул, а Ленгвидер легла, как будто ее не волновало, что она носила чужую голову.

— Зачем тебе столько голов? — спросила Дороти, осматривая сводчатый потолок и золотые поручни лестницы.

— Это как менять одежду, — начала Ленгвидер, коснувшись лица Глинды. — Я люблю свои белые платья так же сильно, как и свои головы, — она быстро села и наклонилась вперед, изучала Дороти. — И мне нравится твое лицо. Оно не такое красивое, как у твоей матери, но достаточно похоже. Если бы только я могла взять голову Ривы до того, как она стала чудовищем, но она была сильной и могущественной фейри.

— Ты знала, что она моя мать? — спросила Дороти, стараясь ее разговорить.

— Конечно, я знала. Локаста и я работали сообща долгое время, но нашей дружбе пришел конец. После того, как я обрету твою голову, Запад уже никогда не отнять у меня, и у меня будет все, чтобы завоевать ее территории и, конечно, Изумрудный город.

После последних слов Лиона о Локасте, Дороти должна была понять, что Ленгвидер все знает. Она крепко сцепила пальцы вместе, чтобы не прикрыть шею руками, отчаянно придумывая, как сбежать.

— Тора, принеси мне клинок, — крикнула Ленгвидер, и Дороти застыла.

Тот же колесник, что был ранее, ворвался в комнату с мачете Дороти, лежащим на изогнутой спине. Элегантная рука Ленгвидер сжала рукоять лезвия. Она крутила его в руке, проводя ухоженными пальцами по металлу. И продолжала беззвучно вращать клинок, хищно наблюдая за Дороти.

Атаковать Ленгвидер было нечем. Ее мозг пытался найти решение — что угодно. Сердце Дороти забилось от слишком большого количества эмоций, дыхание стало неровным. Возможно, ей удастся поднять стул и бросить его в нее — нет, слишком тяжелый.

— О чем ты думаешь? — спросила Ленгвидер.

— Ни о чем.

— Тебе лучше не лгать мне.

Тонкие струйки острой боли, словно колючки, ударили по ее телу. Не в силах сдержать крик, Дороти закричала. Это повторялось снова и снова, пока Ленгвидер, встав с дивана с лезвием в руке, пробовала замахнуться. Слезы навернулись на глаза Дороти, и она не могла даже поднять руки, чтобы смахнуть их.

Ленгвидер медленно подошла ближе — она ​​собиралась использовать мачете. Дороти знала, что та с нетерпением ждет возвращения Лиона, и теперь ей нужна была голова.

Дороти сжала кулаки, так что костяшки пальцев побелели. Знакомая волна серебра промелькнула перед ее глазами, и она едва не задохнулась. Прилив пришел к ней, как тогда с Лионом, и с Ривой — ей нужно было ухватиться за это пятнышко света. Но оно ускользало от нее. Воспоминание, спрятанное где-то глубоко внутри нее, выскользнуло наружу. Дороти была младенцем, и женщина с лицом, скрытым за влажными каштановыми прядями волос, держала ее, шепча что-то ей на ухо. Телия. Затем дверь распахнулась, и в комнату вошла другая женщина с волосами цвета обсидиана.

Телия. Это было частью настоящего имени Дороти. И женщина, держащая ее, должно быть Рива. Сияние становилось все шире, шире, и она схватила его, крепко сжимая. Тогда ей пришло ее настоящее имя.

Телия Тунок Туролла.

— Ты меня слышала? — закипела Ленгвидер. — Я сказала идти за мной.

Дороти посмотрела на нее и уверенно покачала головой.

— Нет.

— Нет? — Ленгвидер склонила голову на бок и выгнула светлую бровь. — Тогда я заставлю тебя страдать.

Боль снова ударила по Дороти, она упала со стула на колени на твердый мрамор.

Телия Тунок Туролла.

Она повторяла это имя снова и снова в голове, сосредоточившись на нем, чтобы взять себя в руки, заставить себя что-то сделать, чтобы дать отпор силе Ленгвидер.

Из нее вырвался сияющий поток, его волны сотрясли дворец. Тело Дороти вибрировало вместе с ним.

Ленгвидер замерла, ее маска безразличия на мгновение сползла, и Дороти могла прочесть испуг, прежде чем маска снова показалась на ее лице.

— Твоя жалкая магия тебя не спасет. Ты еще не знаешь, как ей владеть, но я узнаю. Как только твоя голова будет у меня.

Протянув мачете, она бросилась на Дороти.

Дороти закрыла глаза, ожидая удара клинка, но почувствовала, как что-то снова вырвалось из нее. Она открыла веки и обнаружила Ленгвидер на полу, приподнявшуюся на локтях. Магия Дороти, должно быть, отбросила ее назад, как это случилось с Лионом. Земля под ногами Дороти загрохотала, мрамор начал трескаться и раскалываться.

Дороти почувствовала легкие уколы магии Ленгвидер, но боли не было. Дороти снова подумала о своем имени, и на этот раз серебряный туман, заполнявший комнату, превратился в тяжелое облако дыма. Она ничего не могла видеть, но слышала крики и стоны Ленгвидер.

А затем тишина. Туман медленно рассеялся.

Дороти заметила на полу мачете и схватила его. В нескольких футах от нее Ленгвидер лежала на мраморе, корчась в конвульсиях. Темные вены, почти черные, пульсировали на ее слишком бледной коже. Дороти бросилась вперед и ударила кулаком по лицу Ленгвидер — Глинды. Неожиданно голова отпала, обнажив металлический диск. Но тело все еще двигалось. Занеся над ней мачете, Дороти вонзила его в грудь Ленгвидер, пронзив злое сердце ведьмы. Ее тело замерло, но сияние вокруг них не исчезло.

Магия Дороти лилось из нее все больше и больше, пока она не подумала, что вот-вот лопнет, но не знала, как его выключить. Можно ли умереть от собственной магии? Колени Дороти подогнулись, и она упала на пол, ее тело становилось все слабее и слабее.

После нескольких долгих мгновений, туман снова рассеялся. Две теплые руки слегка приподняли голову Дороти, но у нее не было сил, чтобы помешать им отсечь ей голову, чтобы поместить в один из стеклянных ящиков Ленгвидер. Пальцы осторожно убрали волосы со лба Дороти, как будто она была ребенком.

Собрав силы, что у нее осталось, она запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза фейри, собирающегося убить ее. Перед ней было незнакомое лицо. Бледная кожа, каштановые волосы и изумрудные глаза, которые были похожи на глаза Глинды.

— Телия, — прошептала она, грустно улыбаясь.

Еще одна фигура появилась в поле ее зрения: фейри с ярко-голубыми глазами и светлыми волосами, ниспадающими до талии. Дороти дернулась, но остановилась, когда поняла, что это не Ленгвидер.

— Все в порядке, — сказала фейри с изумрудными глазами. — Это Озма. Ты спасла нас обеих.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Дороти, ощущая, что силы медленно возвращаются к ней.

Фейри вздохнула.

— Озма — законный правитель страны Оз, но Волшебник спрятал ее, после чего украл наследие, используя серебряные туфли. Ей нужно вернуться и исправить все, что произошло. Я же должна сделать то, что должна. Найти Локасту.

Оз тоже? Туфли все-таки целы? Они были у него все это время? Ленгвидер упомянула, что ему нужна была голова Глинды. Еще один человек, в которого когда-то верила Дороти, и он теперь должен умереть. Затем она сосредоточилась на последних словах фейри. Локаста. Зачем этой фейри идти к Локасте и устраивать с ней войну?

Дороти прищурилась.

— Кто ты?

— Я Рива, — она улыбнулась. — Твоя мать.

Резко вдохнув, Дороти села и развернулась.

— Нет, я убила тебя. Вода, серебряные туфли, моя… моя магия уничтожили тебя. Ты была другой, — она вспомнила зеленую кожу, длинный острый нос, долговязые руки и изогнутый позвоночник.

— Нет, Телия, ты не убивала меня, она замолчала, ее нижняя губа дрожала, когда она схватилась за свое тонкое черное платье все в дырах. — Ты спасла меня от проклятия, но каким-то образом изгнала меня во тьму своей магией. А теперь твоя сила вернула меня к тебе.

— Значит, я тоже в ловушке? — в ужасе спросила Дороти.

Рива кивнула.

— Да, но, по крайней мере, я встретила там друга, когда Оз тоже отправил ее во тьму, — она посмотрела на Озму. — Мы помогли друг другу выжить.

Озма была одета в голубое платье без рукавов с дырками и разрезами. Ее голос был сильным и твердым, независимо от того, через что ей пришлось пережить.

— Оз был не единственным подонком в моей жизни. Ведьма по имени Момби поступила намного хуже, — она отвернулась от Дороти, и в центре ее обнаженной спины был огрубевший участок кожи. — Момби отрезала мне крылья и рвала их, пока они не превратились в клочки, — Озма выглядела так, будто ей хотелось плакать, но она не плакала.

Рива посмотрела на мертвое тело Ленгвидер и прикрыла рот рукой.

— Ленгвидер убила Глинду и носила ее голову, она хотела взять и мою, — объяснила Дороти.

Двери распахнулись, и Дороти и Рива поспешили подняться на ноги. Дороти была готова ко всему, что бы не произошло дальше, но ее руки упали по бокам, когда она увидела, что это были Тин и Кроу, оба покрытые грязью и кровью.

Ей было все равно, насколько он грязный — она ​​подбежала к Тину и обняла, вдыхая его запах.

— Вы двое снова опоздали, чтобы спасти меня, — Дороти вспомнила, как они когда-то также ворвались в дверь, чтобы спасти ее, когда она растопила Злобную Ведьму — Риву. Рива.

Дороти отпустила Тина и посмотрела на Кроу, который стоял с открытым ртом, смотря на Риву.

Рива смотрела на него с безразличием.

— Я собираюсь пойти в комнату Глинды и оплакивать сестру.

Ее сестру?

— Сначала нам нужно убедиться, что здесь нет больше колесников, — сказала Дороти. Рива только что вернулась, и Дороти не хотела, чтобы эти монстры изуродовали ее, прежде чем она сможет полноценно поговорить с ней.

— Не стоит о них беспокоиться, если их хозяин мертв, они вскоре уйдут.

Рива обняла Дороти за плечи и поцеловала ее в лоб.

— Мне очень жаль, что я не узнала тебя раньше, — она повернулась к лестнице.

— Рива, — голос Кроу звучал отчаянно, тревожно.

Плечи Ривы напряглись, и она медленно развернулась. То, каким взглядом она смотрела на Кроу, не было тем обожающим взглядом, которым она смотрела на Дороти, и ей захотелось забиться в угол, хотя гнев не был направлен на неё.

— Не смей больше со мной разговаривать, — гневно сказала Рива. — Не смей больше никогда говорить со мной. Это все твоя вина, и ты для меня ничто! — с этими словами, она развернулась и поспешила к лестнице.

Дороти непонимающе смотрела то на Тина, то на Озму, то на Кроу.

— Позволь мне поговорить с ней, — сказала Озма, изучая Кроу. — Я не верю, что это твоя вина, — затем она повернулась и босиком побежала вслед за Ривой.

— Кто она такая, черт возьми? — спросил явно сбитый с толку Тин.

— Её зовут Озма, она попала в ловушку вместе с Ривой, она истинный правитель Оз.

Тин нахмурился.

— Никогда о ней не слышал.

Ничего удивительного.

— Я рад, что ты в безопасности, — Кроу прочистил горло, — я проверю остальные комнаты, чтобы убедиться, что больше никого нет, — он быстро обнял Дороти. Его глаза затуманились, и она знала, что это не из-за неё.

Глава 25. Тин

Глинда была мертва, но ее магия все ещё присутствовала во дворце. Сияли цветы, а на кухне чудесным образом готовилась еда. А когда солнце начало садиться, зажглись свечи. Тин задумался над тем, было ли хоть что-то в этом дворце, что Глинда не заколдовала, особенно когда он стоял рядом с Дороти в ванной.

В воздухе плавали перламутровые пузырьки. Они кружились над ванной, в которой могло поместиться дюжина фейри, и испускали цветочные ароматы, когда лопались. Один угодил ему в нос. Он отмахнулся рукой, и теперь от его лица пахло нарциссами. Тин скривил губы.

— Ты должна попробовать это, — сказал Тин, вытирая ладонь о штаны.

Дороти, загипнотизированная пузырьками, лопала их пальцами.

— Почему бы тебе не пойти первым?

Тин положил топор на пол и схватил Дороти, перекинув через плечо. Она ахнула, ухватившись за его рубашку, когда он вошёл в воду по пояс. Смех Дороти разнесся по комнате. Тин издал низкий смешок и поставил Дороти перед собой, её тело скользнуло по нему.

— Ты должен это снять, — Дороти брызнула на рубашку Тина.

Тин повиновался и, стянув мокрую ткань, двинулся на Дороти.

— И ты тоже, — игриво сказал он, протягивая руки к её комбинезону.

Карие глаза Дороти не открывались от его серебряных, пока она расстегивала рубашку и отбрасывала в сторону. Тин отступил на шаг, чтобы любоваться её телом, пока расправлялся под водой с завязками на штанах. Снять промокшую ткань нелегко, но ему было проще, чем Дороти.

Она нырнул под воду, чтобы стащить одежду и через мгновение появилась с волосами окруженными пузырями.

— Поможешь? — пробормотала она.

Тин рассмеялся и опустился в воду, чтобы помочь ей освободить ногу из комбинезона.

— Ну вот, теперь мы можем искупаться.

Дороти потянулась туда, где были разложены разнообразные масла и мыло, и принялась нюхать каждый. Тин терпеливо ждал и, когда она выбрала, выхватил мыло из её рук.

— Что ты делаешь?

— Мою тебя, — ответил он, словно это было очевидно. — Повернись.

Она медленно повернулась, не сводя с него взгляда, пока он растирал мыло между ладоней.

— Подними волосы.

Она подчинилась.

— Знаешь, я и сама могу помыться.

— Разве это будет также весело, дорогая? — Тин провел пальцами по её шее, намыливая кожу. Она тихонько стонала, когда его мозолистые руки гладили её по плечам и спине, по груди и животу. Её стоны зажгли в нем огонь желания. Он хотел её. Он постоянно хотел её, но сначала они должны смыть с себя ужасы этого дня.

Закончив, он нырнул под воду, стараясь избавиться от похотливых мыслей. Для этого у них достаточно времени, напоминал он себе снова и снова. Он быстро вымыл тело мыльной водой. Нужно немного подождать. Немного позже.

— Теперь ты, — сказала Дороти, когда он вынурнул.

Позже, Тин. Позже.

— Только волосы, — уступил он. Дороти открыла рот, но он заставил её замолчать, накрыв рот пальцем, и приподнял подбородок. Он хотел её, но также он хотел её заботы.

— Только волосы.

— Хорошо, — согласилась Дороти, закатив глаза.

Тин наклонился, чтобы она могла дотянуться до головы. Его глаза закрылись от удовольствия, когда пальчики Дороти втирали пену в волосы. Она обошла костяные кольца, удерживающие волосы, мягко массируя голову.

Слишком быстро дыхание Дороти защекотало его ухо.

— Кажется, все.

— Нет, — сказал Тин, возвращая её руки обратно на голову. — Нужно помыть ещё.

Дороти рассмеялась, и Тин невольно улыбнулся в ответ.

— Тогда я буду тереть, пока не полысеешь, — усмехнулась она, возобновив свои движения.

Тин снова закрыл глаза, чтобы насладиться этими ощущениями. Но его терпение скоро лопнет, как мыльные пузыри. Никто из них не заговорил о том, что будет дальше, когда Ленгвидер мертва, колесники разбрелись по Югу, а Рива вернулась с истинным правителем Оза, ведь никто не знал о возможных последствиях, особенно Тин.

— Ты уверен, что тебе не нужно помогать Кроу хоронить головы? — спросила Дороти.

— Он хочет, чтобы его оставили в покое, — заверил ее Тин. Кто мог его винить? Любовь всей его жизни вернулась из мертвых и, казалось, страстно его ненавидела. Рива и Озма забаррикадировались в комнате и отказывались кого-либо принимать — хотя никто, кроме Кроу, не пытался.

— Как ты относишься к своей матери?

— Я еще не уверена, — осторожно призналась она. — Я до сих пор не понимаю, что я сделала, чтобы вернуть ее. Ленгвидер собиралась отрубить мою голову, и моя сила отреагировала, чтобы спасти меня. На секунду мне показалось, что я сплю, когда она рассказала мне, кто она такая. Я… мне нужно поговорить с ней, но думаю, что это можно сделать завтра.

Тин взял руку Дороти и поднес к губам, поцеловав ладонь.

— Это к лучшему. Это был тяжелый день для всех нас.

— Да, — согласилась она тихо.

Он не хотел еще больше портить ей настроение, но все же было кое-что, чего он не сказал. Он уже объяснил, как колесники затащили его в туннели и как нашел Кроу, но опустил подробности, того в каком состоянии он был. И Лион… Он вздохнул. Лучше покончить с этим сейчас.

— Дороти, — он присел и повернулся к ней лицом. Из-за резкого движения вода заплескалась, разгоняя пену, которая скрывала обнаженную грудь Дороти, и он прилагал титанические усилия, чтобы не смотреть.

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

Лицо Дороти стало напряженным, она, казалось, приготовилась к плохим новостям.

— Что именно?

Тин глубоко вздохнул.

— В туннелях был Лион.

Что-то среднее между страхом и яркостью промелькнуло в её глазах.

— Где он?

Дерьмо. Он почти передумал ей отвечать. Да, Лион стал врагом. Он планировал убить Дороти и нанял Тина, чтобы тот доставил ее к Ленгвидер, которая планировала отрубить голову Дороти и захватить весь Оз. Но когда-то, давным-давно, она считала Лиона близким другом. Это было сложно. Все стало сложным, когда к нему вернулось сердце.

— Мёртв, — сказал Тин, опустив глаза. — Я убил его.

На какое-то время тихий хлопок пузырей был единственным звуком в ванной. Затем Дороти положила руку на безупречную сторону лица Тина и провела большим пальцем по скуле.

— Хорошо.

Тин недоверчиво посмотрел на неё, но увидел ничего, кроме решимости.

— Ты уверена?

— Да, уверена, — она шагнула ближе. — Он уже не тот Лион, которого я знала. Тот Лион давно мёртв.

Тин перевел дыхание. В глубине души он знал, что смерть Лиона причинила ей боль, но какой у него был выбор? Если бы ему пришлось выбирать между кем-то — кем угодно — и Дороти, она бы каждый раз побеждала. Кроме того, к черту этого ублюдка. Лион заслуживал смерти худшей, чем дал ему Тин.

— Давай, вылезем из воды, пока я не превратилась в чернослив, — улыбнулась Дороти.

Тин не знал, что такое чернослив, но он определённо не хотел, чтобы Дороти во что-то превращалась. Он вылез из ванны и взял большое полотенце с полки, распахивая его для Дороти.

— Хватит, Тин. Ты превратишься в настоящего джентльмена, если не будешь осторожен, — Дороти усмехнулась и поспешила в его тепло.

— Прикуси свой язык, — он потер руками, вытирая под полотенцем тело Дороти, и его член дернулся.

Дороти высунула язык в ответ на его дразнящее замечание, и он наклонился вперед, захватывая его ртом. Его язык скользнул по ее языку, и он распахнул в сторону полотенце, чтобы она оказалась рядом с ним обнаженной. Ее губы были теплыми и мягкими под его губами, когда он притянул ее к себе, углубляя поцелуй. Дороти приподнялась на цыпочках, чтобы ответить ему.

Тин отстранился, и Дороти заскулила. Но затем его губы припали к ее шеи и ключице. Он провел языком по краю мочки ее уха, отпуская полотенце, чтобы схватить ее за задницу. Когда она резко вдохнула от неожиданности, он снова начал целовать ее шею.

Тин ощутил, как участился ее пульс под его губами.

— Помнишь, что я пообещала тебе?

— Уточни, пожалуйста, — пробормотал он.

Лёгкий румянец появился на щеках Дороти.

— Я обещала тебе заняться с тобой любовью, и хочу сделать это сейчас.

У Тина перехватило дыхание. Она понятия не имела, как он хотел её. Отчаянно.

— Не здесь, — прошептала она. — Я хочу тебя в постели.

— Как пожелаешь, — он крепче сжал её попку и приподнял, чтобы она обвила ногами его талию. — Не холодно?

Дороти провела губами по его шее.

— Я надеюсь, ты согреешь меня.

О, Тин так и сделал. Он буквально ворвался в спальню и уложил свою драгоценную ношу на середину кровати. Несмотря на пульсирующую боль в члене, он встал на колени, чтобы посмотреть на Дороти, распростертую перед ним. Её соски затвердели под его пристальным взглядом, влажный блеск между ног не имел ничего общего с ванной, это было из-за него, она хотела его.

— Поторопись, — выдохнула она.

Тин рассмеялся.

— Ты обещала мне медленно.

— Я покрываюсь инеем, — ответила Дороти.

Тин лёг на неё, опираясь на локти. Он нежно поцеловал, встретившись с её языком в медленном танце. Он улыбнулся в её губы, прежде чем отстраниться и смахнуть локон с её лба. Тин изучал её идеальные черты лица, и не смог не сказать:

— Ты прекрасна.

Дороти обвила ногами его талию и притянула ближе.

— Ты тоже.

— Я никогда не делал этого раньше, — признался он, и Дороти подняла бровь. — Трахать — да, но не… Не это.

— Как и я, — она приподнялась на локтях и прижалась лбом к его лбу. — Я думаю, нам стоит попробовать. Прямо сейчас.

— Какая нетерпеливая, — пробормотал он. Но и он тоже не мог больше ждать.

Их губы снова столкнулись, его член нетерпеливо поддрагивал у её входа. Тин проложил дорожку жадных поцелуй вниз по её шее, а когда вернулся к её губам — вошёл в неё одним толчком.

Дороти застонала, обвивая руками его шею и зарываясь пальцами в волосы. Движения Тина были неторопливыми. Беря её медленно и неторопливо, он ощущал каждое её прикосновение, слышал каждый её стон и видел, как она прекрасна, когда на её лице страсть. Они изучали друг друга несколько часов, меняя позы и находя то, что нравится другому. Это была долгая и изысканная пытка Тина, пока он сдерживался, чтобы доставить Дороти удовольствие. Когда она последний раз выкрикнула его имя, кончая и вздрагивая всем телом, Тин взорвался в ней с громким стоном.

Тин положил голову на плечо Дороти, пытаясь отдышаться.

— Я не знал, что так может быть.

Дороти удовлетворённо хмыкнула, не в силах говорить.

— Я хочу повторить это, — сказал Тин, и когда услышал удивлённый писк, поспешно добавил: — Позже.

— Сначала сон? — спросила Дороти.

— Сначала еда, потом сон, — Тин поцеловал её во влажное плечо. — А затем ещё раз. А потом ещё, но в ванной.

Она рассмеялась и нежно провела по его спине кончиками пальцев. Тин скатился в сторону, и Дороти уютно устроилась у него на плече.

— Сначала сон.

Тин прижал её тело ближе и накрыл их одеялом. Если она хочет спать — пожалуйста. Он даст ей весь мир, если она попросит, но он знал, что она никогда этого не сделает. У его Дороти слишком доброе сердце. Она гораздо лучше его. Её не волновало, что в его жизни и на его сердце слишком много чёрных пятен, ей было достаточно, что оно билось.

Он крепче сжал Дороти и набрал в лёгкие побольше воздуха.

— Мне кажется, я люблю тебя, Дороти Гейл, — Возможно, было слишком рано об этом говорить, но чувствовал это всем сердцем.

Она поцеловала его в губы, а затем прошептала на ухо:

— У меня есть секрет, который узнаешь только ты. Моё имя не Дороти. Это имя никогда не принадлежало мне. Телия Тунок Туролла моё имя, и я дарю его тебе, потому что тоже люблю тебя.

Он замер. Она назвала ему свое имя, доверила его Тину. Ему показалось, что его сердце разорвёт от переполняющих его чувств.

— Мой топор — твой, Телия. Мой топор, моя жизнь и моё сердце — твои.

— Я обещаю беречь их, — ответила она с глазами, полными слез. — Обещаю.

Эпилог. Телия

— Телия, — прошептала она. Имя казалось таким естественным. Как только она узнала свое настоящее имя, оно подошло ей больше, чем когда-либо Дороти. Затем, когда она услышала, как оно скатилось с языка Тина, она поняла, что это имя ее и никакое другое. Накануне вечером с Тином все было иначе — это было началом чего-то большего, чем она могла вообразить. Несмотря на то, что Оз все еще был в разрухе, Юг и Запад теперь могут быть свободны, но Локаста все еще правила Севером и Востоком.

Она осмотрела пустые стеклянные ящики. Больше никаких голов.

В комнате послышались шаги, она обернулась и обнаружила, что Кроу что-то несет в руке.

— Тебе нужно поесть, — он протянул Телии пирожное, покрытое густой белой глазурью и разноцветной посыпкой.

— Спасибо, что позаботился обо всем здесь, — сказала она, принимая от него теплый десерт.

— Я сказал тебе, что мне не сложно, — он провел остаток дня, раскапывая землю и закапывая каждую голову, включая голову Глинды. Никто не знал, что Ленгвидер или Лион сделали с ее телом, но, по крайней мере, теперь она могла покоиться с миром.

— Я хотел побыть один, — он быстро сменил тему, прежде чем она успела задать ему ещё один вопрос. — Где, Тин?

— Еще спит, — когда она проснулась, Тин лежал на животе, обняв ее рукой. Она накрыла его одеялом и дала ему отдохнуть, она не смогла найти в себе силы разбудить его, ведь впервые видела его таким умиротворенным.

— Я это не одобряю, — сказал Кроу, осматривая пустые шкафы.

— Почему? — Телия склонила голову на бок. — Потому что он убийца? Каждый из нас кого-то убил.

— Нет, меня это не волнует, — ответил Кроу с легкой улыбкой. — Ты моя дочь. И никто не сможет быть достаточно хорош для тебя.

Телия подавила усмешку.

— Он тебе нравится.

— Нет, просто не торопись, — усмехнулся он.

Поднеся пирожное к губам, она отведала восхитительную сладость.

— Итак… ты уже говорил с ней?

Телия видела гнев Ривы, но теперь, когда у ее матери было время подумать, она, возможно, немного успокоилась.

— Нет…

— Иди, постучи в её дверь! — воскликнула Телия. — Чего ты ждёшь?

— Я с ней не разговаривал, но я стучал в ее дверь. Три раза!

— Тин бы выломал дверь, — сказала она, скрести руки на груди.

— Прости, но я не таскаю с собой топор, — не сдержав улыбки, парировал Кроу.

— Ах, но у тебя есть когти. В следующий раз воспользуйся ими, — Телия откусила еще один кусок пирожного. — Я собираюсь поговорить с ней.

Кроу обнял её.

— Даже если я лишился её, то обрёл тебя. Это больше, чем я желал, — он лгал, и она знала это.

— Я счастлива, что ты мой отец, и я жалею, что не сказала об это раньше…

— Знаю. Поговорим позже, — он сделал паузу. — А теперь иди к Риве. Я знаю, она будет рада тебя видеть.

Девушка кивнула и широко улыбнулась, прежде чем выйти из комнаты и направиться к лестнице. Спустя столько лет Кроу все еще любил ее мать. Ее грудь сжалась от мысли о том, что им пришлось пережить.

Взявшись за перила лестницы, она остановилась и осмотрела гостиную. Вся кровь была смыта — это сделал Кроу, и она знала, что он сделал это для нее и Ривы. Трещины в полу, стенах и потолке были едва заметны. Осталась только тонкая трещина. Каким-то образом магия дворца все исправляла.

Телия поднялась на верхний этаж и сразу смогла определить, какая дверь принадлежала Глинде. Ее дверь была единственной ярко-розовой с серебряными цветами по всей ее поверхности.

Ее сердце быстро забилось — она ​​собиралась снова увидеть свою мать. Будет ли это странно? Возможно, неудобно? Подняв руку к двери, она тихонько постучала.

— Это я, Телия.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и Рива стояла перед ней с улыбкой. Она больше не была одета в черную ткань, покрытую дырами. Вместо этого она была одета в сверкающее розовое платье, облегающее сверху, и пышную юбку, ниспадающую до щиколоток. Рукава были прозрачными с тканевыми манжетами на запястьях. Ее волосы того же цвета, что и у Телии, больше не были птичьим гнездом, а спадали до талии длинными шелковистыми волнами.

— Входи, — Рива махнула ей, а затем посмотрела на себя. — Я никогда бы не надела это. Я предпочитаю черный. Но мой выбор ограничен — белый или розовый.

Телия подумала о Глинде, и она старалась, чтобы ее глаза снова не наполнились слезами. Глинда была не только сестрой Ривы, но и тетей Телии.

— Мне жаль Глинду.

Рива села на кровать и похлопала по месту рядом с собой. Телия изучала розово-серебряную комнату. Розовые стены с серебряными цветами, розовый балдахин над кроватью. Она подошла к Риве и опустилась на одну из самых мягких кроватей, на которых она когда-либо лежала.

— Мы с Глиндой хорошо поладили, — сказала Рива. — До проклятия мы долго не видели друг друга, потому что жили на разных территориях. Но я должна была найти время. После проклятия я понимаю, почему она хотела, чтобы я умерла. Я сделала много ужасных вещей.

Когда Телия впервые появилась в Озе, Глинда ни разу не упомянула, что она сестра Ривы, только то, что со Злой Ведьмой нужно было покончить.

— Она была твоей единственной сестрой? — Телия не могла не думать о Локасте и Злой Ведьме Востока. Когда она появилась Озе, торнадо обрушился и убил Злую Ведьму Востока.

— Да, только Глинда. Наши родители умерли, когда мы были маленькими, так что править — это все, что мы когда-либо знали и умели.

Телия начала работать на ферме очень молодой, но это было ничто по сравнению с тем, чтобы править. Она оглядела комнату.

— Где Озма?

— На кухне, готовит, — сказала Рива. — Она устала быть взаперти. Всю ее жизнь это было так: она была спрятана от других или заперта в том темном месте.

Бедная Озма. Но затем Телия подумала, что Рива тоже была во мраке.

— Мне очень жаль, что я сделала это с тобой, — эта мысль заставила Телию сосредоточиться на себе.

Рива положила свою тёплую ладонь на холодную руку дочери.

— Это не твоя вина. Я не хочу, чтобы ты винила себя, особенно когда у нас столько дел, которые нужно сделать.

Телия встретила взгляд изумрудных глаз Ривы.

— Что ты имеешь в виду?

— Я собираюсь попросить тебя об одолжении, Рива тяжело вздохнула.

— Мне нужно, чтобы ты удерживала Юг и Запад. Ты по праву получила их в битве с Ленгвидер, так что они твои.

Телия покачала головой.

— Нет, ты вернулась и теперь они твои.

— Нет, дорогая, ты могущественная, и я думаю, что ты сможешь принять такую ответственность на себя, — она подняла палец, прежде чем Телия смогла возразить. — Я поговорила с Озмой, и у нас есть план. Как только одолею Локасту, я возьму под контроль Север и Восток, а затем мы с тобой разделим Изумрудный город. Остается только забрать трон у ублюдка Оза и вернуть его Озме. Тогда мы все сможем работать вместе, чтобы снова сделать страну Оз процветающей.

— Ты хочешь, чтобы я правила этими землями? — голос Телии повысился, когда она указала пальцем на окно. — Землями с безлюдными городами, полными обезглавленных тел и с дополнением — разбежавшимися колесниками?

— Колесники вернутся на окраину возле Смертельной пустыни. Я верю, что ты сможешь восстановить Юг и Запад и сделать его лучше, — уголки губ Ривы приподнялись, когда она отвела глаза. — Я знаю, что у тебя есть мужчина, который готов помочь тебе в этом.

Телия чувствовала, как ее щеки вспыхивают, она стеснялась говорить о Тине с матерью.

— Значит, Озма идет с тобой?

— Не сразу. Ей нужно пройти свой путь, прежде чем она попытается забрать серебряные туфли у Оза. У нее есть тот, кому она должна нанести визит.

— Что? — Телия шокировано смотрела на мать. — Ты не можешь пойти одна!

Рива обняла Телию за плечи.

— Как ты думаешь, от кого в тебе такая сила?

Да, Рива сильна, но ее однажды победили.

— Но Локаста…

В центре ладони Ривы вспыхнула струйка зеленой молнии, и губы Телии приоткрылись от ее красоты.

— После твоего рождения я была истощена, и Локаста застала меня врасплох, — спина Ривы выпрямилась, а челюсти сжались. — На этот раз этого не произойдет, — зеленый свет исчез с ее руки, как будто его и не было.

— Тогда возьми с собой Кроу, он…

— Кроу может похоронить себя рядом с теми головами. Мне все рано, — ответила Рива. — Он не пойдёт со мной.

Откуда она узнала, что он хоронит головы, если не выходила из комнаты? Наблюдала за ним из окна?

— Мы с Озмой уезжаем завтра утром, — продолжила Рива.

— Но я только что обрела тебя, — Телия знала, что может позаботиться о Юге и Западе, но она не могла не опасаться того, что может сделать Локаста. — Позволь мне пойти с вами. Теперь, когда у меня есть магия, я могу помочь, а ты поможешь мне научиться ею пользоваться.

— Ты не можешь, — Рива притянула ее к себе. — Если что-то случится с нами обеими, тогда кто позаботится об Озе? Кроме того, ты должна верить в меня, верить, что мы снова встретимся. У нас есть сегодняшний день, как насчет того, чтобы рассказать мне свою историю, а я расскажу тебе свою?

Телия хотела возразить, но была уверена, что Рива не передумает, как и сама Телия.

— Звучит чудесно, — наконец, сказала она.

Канзас всегда занимал место в сердце Телии, но Оз был тем местом, где она должна быть и хотела быть. У нее был любимый, мать, отец и дом, за все это она будет бороться вечно. Теперь, когда она была фейри, «вечно» стало возможным, и однажды вся страна Оз будет в безопасности. И это ее обещание.