Тирамису

Пролог

- Все и так это знают, Николаева. И про маскарпоне, и про савойярди, и про Медичи с Вероной.

Когда начальница недовольна моей работой, она всегда типа забывает моё имя и принимается фамильничать. Меня это подбешивает, но я, как упрямая молодая карьеристка - терплю. Тем более, что жаловаться на мою зарплату - грех. В свои двадцать пять я зарабатываю очень неплохо.

Блин, а я так старалась. Такой концепт классный получился! ЧБ, монохром, шрифты офигенные, свет с трёх ракурсов на каждое фото, подсвеченные тексты курсивом с цитатами, иллюстрации к историческим сноскам. Гербы городов, претендующих на звание родины знаменитого итальянского десерта. И на тебе! Почему-то больше всего было обидно именно за гербы.

- Мне кажется, вы преувеличиваете, - робко возражаю я. – Это всё-таки не самое рядовое пирожное в России и…

Марина Петровна осекает меня фирменным жестом «Заткнись и слушай меня», и я умолкаю, давая ей прочувствовать с кайфом власть, данную ей учредителем. Она это любит. Её беспрекословно слушают десятки человек и только некоторые имеют возможность немного ей возражать без особых последствий. Очень авторитарная дама. Впрочем, надо отдать ей должное, своё место она заслужила умом, чутьём и сумасшедшим трудом, а не через постель.

- Значит так, Николаева, - после преувеличенного сокрушённого вздоха, говорит она и смотрит на меня, как на не очень умного, но небезнадёжного в плане обучения ребёнка. – Ты, похоже, так и не поняла сути. Самого смысла этой выставки.

- Возможно, - осторожно отвечаю я.

- Не «возможно», а точно, - поднимает указательный палец Марина Петровна. – Эта выставка не несёт никакой образовательной функции. Вот это сразу пойми и внеси коррективы в проект. Не надо людям этих занудных экскурсов. Гуляя по центру города в выходные дни, они в массе своей хотят отдыхать более расслабленно. Но смысл даже не в этом.

Она делает паузу, слишком откровенно ожидая от меня заинтересованности исполнительного сотрудника.

- А в чём? – устало угождаю ей я.

Пора бы и закругляться, всё-таки уже девятый час вечера, а я, как дура, приношу этой фанатке работы очередные идеи, только ради того, чтобы она их забраковала. Наверняка, во всём бизнес-центре, кроме нас и охраны, вообще никого уже не осталось - все давно разъехались по домам.

- В том, - назидательным тоном отвечает моя начальница, - милая моя Николаева, что выставка эта, как и многое другое в нашей с тобой работе - есть просто каприз богатого человека. Очень богатого, - подчёркивает она, округляя, видимо для пущей убедительности, тщательно подведённые зелёные глаза. – И относиться к ней надо именно, как к капризу. Потому что он и без неё прекрасно бы и открыл обе кофейни и осветил это в СМИ.

- Ну и зачем тогда она ему? - резонно интересуюсь я. - Это же кучу денег стоит. Предварительная смета показывает, что...

- Это как клип музыкальный, - перебив меня, продолжает мысль Марина Петровна, - в котором смазливая безголосая дурочка пытается изображать из себя певицу только потому, что «папик», которому она сосёт в будние вечера, ей это позволил и оплатил. И наша задача здесь – отработать вложенные бабки. Если результат устроит клиента, есть вероятность, что он закажет ещё. Понятно тебе это?

- Да. Но…

- Вот это и есть – суть, - не даёт мне аргументированно возразить Марина Петровна. – Выставка эта делается не для людей, которые хотят что-то там новое узнать. Кто хочет что-то новое узнать – лезет в Вики. А для того, чтобы люди остались довольны, запомнили название сети кофеен и пришли ещё. Это всё. Запомнят – будут приходить и покупать. А загрузишь ты их этими справками и выкладками – они запомнят только историю создания этого десерта. И то не факт. Понятно?

- Да.

- Клиент хочет сделать акцент именно на авторских фото. Ты же подобрала фотографов. Ну и где фотографии?

Она ворошит папки на столе. Лампа освещает эскизы с красивыми чёрно-белыми набросками и я, вздохнув, вынимаю из под них папку с фотографиями. Затем провожу пальцем по тачскрину разложенного ноутбука. Загорается экран.

- Э-м-м, - мычу я, открывая рабочую папку с новыми файлами, полученными сегодня по почте. - Мне две серии фотографий скинут завтра, но вот эти… уже…

Марина Петровна качает головой, обдавая меня волной нежного цветочного парфюма и останавливает мою попытку вновь продемонстрировать готовые работы.

- Не нужно, - говорит она. – Я их уже видела. Этого очень мало.

- А почему проблемы именно с фотками для этого зала? – озадачиваюсь я. – Давайте тогда сделаем ряд фотографий с итальянскими десертами вообще. И выложим их двумя большими панно на боковых стенах. А главную, ту, на фоне которой будет происходить презентация новой сети, уже полностью отдадим исключительно под тирамису.

- Весь зал - тирамису, - говорит Марина Петровна. - Весь, Николаева, весь. И это не обсуждается. Этот зал концептуально отобразит и миссию сети новых кондитерских и её название. Заказчик, а он фанат этого десерта, будет доволен. Любит он его, понимаешь? Так что тут не переборщишь.

Я представляю себе молодящегося дедулю отчего-то именно кощейской внешности, эдакого Скуперфильда-сластёну во фраке и с манишкой, потирающего суховатые ладошки над тирамису на дорогом блюде и мысленно морщусь. Кто заказчик проекта я не знаю, но меня в принципе это и не особо касается. Прямыми переговорами с заказчиком занимается моя руководитель, а моя задача, следуя её указаниям, согласовать общую концепцию проекта сначала с фотографами и дизайнерами, а потом с журналистами и рекламщиками. Поэтому до сегодняшнего вечернего разговора я знала только то, что некий заказчик открывает в Москве сеть кондитерских кафе-кондитерских под названием "Тирамису" и выставка, которую мы должны были организовать, приурочена к открытию первых двух точек. Несколько залов, итальянские кондитеры, много сладостей, пафос, приглашённые селебрити, подарки, фотографы, широкое освещение в СМИ. В общем, всё по высшему разряду. И я на полном серьёзе занималась концепцией, которая включала в себя небольшой исторический экскурс в тематику создания этого роскошного десерта. Включая, разумеется, легенды о Козимо III Медичи и тому подобном. Потому что главный зал на этой выставке должен содержать огромные фотографии этого десерта в разнообразии его видов. Вот с этим залом, где и должен был выступить перед почтенной публикой заказчик, и где выступят самые известные джазмены Москвы, включая Игоря Бутмана, у нас с Мариной Петровной и возникли разногласия. Попросту говоря, она забраковала мой проект, на который я потратила четыре дня и бессонную ночь.

Глава 1. "Ох... какой клёвый мужик..."

Ночью пролился дождь и я чуть не поскальзываюсь, когда перебегаю дорогу к торгово-деловому центру "Новинский", что располагается неподалёку от метро "Баррикадная". Перебегаю, между прочим, в неположенном месте и возмущённый рёв клаксонов за своей спиной мысленно воспринимаю с философским признанием собственной неправоты. А едва не поскальзываюсь в том числе потому, что придерживаю телефон ухом и оттого смотрю на окружающий мир немного сбоку. Руки заняты двумя громоздкими сумками для эскизов, на плече висит дамская сумочка, между ухом и плечом телефон и я опаздываю. Но не ответить Пупсу сразу - значит потом выслушивать гундёж на тему того, что мне опять не до него. К тому же он у меня очень ревнивый.

- Да, Пупсик, - отвечаю я на бегу, цокая каблуками по маленькому скверу и оглядывая громадину делового центра впереди. - Что ты хотел, лапуль? Ты уже проснулся?

- Угу, - сонно произносит мой парень и тут же зевает. - Слушай, я что-то завтрак не нашёл... Ты готовила?

- Да, - перескакивая лужу, отвечаю я. - В холодильнике, на верхней полке оладушки. Я не знала, во сколько ты проснёшься, решила на столе не оставлять. Разогрей их, пожалуйста. Варенье в правом шкафу на второй полке, открытая сгущёнка на нижней полке в холодильнике.

- А я чё-то посмотрел там, здесь, не нашёл, в холодильник глянул - йогуртов вообще нет... Ща вернусь, гляну ещё.

В трубке слышу неторопливое шлёпанье босых ног по плиточному полу и звук открываемой двери холодильника. Одновременно с тем - вокруг меня шумит большой город. Порыв ветра треплет распущенные волосы - я решила не убирать их в хвост.

- Это вот эти вот, которые тарелкой накрытые? - спрашивает Мишка и сразу добавляет: - А, да, они. Нашёл, Оксь. Всё, ща поем.

- Давай, Пупсик, приятного аппетита, - говорю я. - Всё, я отключаюсь. Тороплюсь ужасно, опаздываю.

- На эту, на важную встречу свою, да?

- Пупсик, не могу говорить уже, - отвечаю я, перебегая узкую, заставленную машинами, дорогу. - Всё, целую тебя.

Слышу "Окей, целую", отключаюсь, смотрю на время, ужасаюсь, и, борясь со свешивающимися с плеч эскизными сумками, закидываю телефон в боковой кармашек одной из них. Надеюсь, этот Артур не будет вызванивать меня сейчас. Голос у него удивительно приятный, но я не думаю, что буду рада сейчас его звонку: до того, чтобы вовремя успеть на назначенную встречу у меня осталось всего семь минут, и звонок этого VIP клиента (как его обозначила для меня Марина Петровна и как я дополнительно отметила его в телефонном списке) наверняка означал бы только недовольство моей нерасторопностью.

И кого волнует, что у меня машина в ремонте? И что на выходе из "Баррикадной" была толкучка и сам по себе эскалатор там - длиннющий? Правильно, никого. Надо было раньше выходить.

Пролетаю сквозь вертящиеся двери и оказываюсь в ослепительном блеске роскошного торгово-делового центра. Блики, лейблы, прогуливающиеся респектабельные люди, стильная одежда на манекенах и дорогие украшения под сверкающими стёклами. Играет приятная тихая музыка. Мне нужно успеть в зал, где стоит белый рояль хотя бы ровно в половине одиннадцатого, а лучше без минуты. И уже оттуда я наберу Артура, если его ещё не будет на месте. И надеюсь, что это так - не хочется извиняться за опоздание перед такими важными переговорами. Угораздило же меня проспать! А всё потому что проворочалась полночи из-за волнения перед этой встречей! Хорошо хоть завтрак Пупсу успела приготовить, а то он ведь сам даже яичницу себе не пожарит - кофе хлебнёт и уйдёт на работу голодный.

И с утра ещё носилась по квартире, от гладильной доски к плите, от плиты к фену, от фена к косметике и от косметики к обуви. Всё, успокоилась! Выдохнула и бодро, но не торопливо - в зал.

Стараясь держать спину ровно, с грацией и достоинством направляюсь к столикам одного из кафе. Здесь играет фортепианная музыка - за белым роялем пианист виртуозно исполняет какую-то классическую композицию. Людей довольно много, хотя "Новинский" открылся всего полчаса назад, но никакой суеты и толкотни нет. Кафе здесь преимущественно классические, не фастфуд. Я усаживаюсь за столик и чувствуя запах кофе, думаю о том, что надо заказать себе чашку американо.

Достаю из бокового кармана сумки для эскизов телефон и облегчённо выдыхаю - на часах двадцать восемь минут одиннадцатого, пропущенных вызовов нет. Сообщений тоже. Значит, я не опоздала и могу, отдышавшись, провести переговоры спокойно и без оправданий.

Мелодия прекрасна... Исполнение великолепно... Я будто окунаюсь в эту музыку... Реально заслушиваюсь... Интересно, что это за композитор?

Неудивительно, что когда пианист завершает композицию нежным, затихающим перебором, пространство зала с белым полом и мраморными колоннами наполняется аплодисментами. На лицах людей, пришедших сюда послушать фортепианную музыку, выпить кофе и съесть круассан с шоколадом - благодарные улыбки. Всё вокруг наполнено умиротворением больших денег при наличии хорошего вкуса. Я уже рада, что приехала сюда. Беспокоит только то, что время уже - половина одиннадцатого, а мы с заказчиком до сих так и не встретились. И пора бы мне ему уже звонить.Стараюсь не поддаваться вновь возникшему мандражу.

"Во что вы будете одеты?" - спросил этот Артур перед завершением вчерашнего разговора и после того, как я ответила, сказал: - "Я вас там сам найду. Вы, главное, будьте вовремя".

Я описала ему свой лучший деловой наряд. Его я, разумеется, и надела. Бежевый брючный костюм с приталенным жакетом, нежно-голубая блузка с длинным рукавом, бежевые полуботинки на высоком каблуке в тон костюму, аккуратные золотые серьги-пусеты. Завершал этот любимый мною образ свежий и лёгкий аромат от "Диор". Когда я выгляжу так - чувствую себя увереннее обычного. Мне вообще нравятся жакеты, брюки и блузки. Вот со свитерами и юбками я дружу куда меньше. Впрочем, самая любимая моя одежда - джинсы. В них я могу ходить дома вообще голой и босиком.

Глава 2. "Волнительные переговоры"

Наше знакомство в реале начинается для меня будто в какой-то дымке. Под тихую музыку Чайковского, которую исполняет сменивший Артура за роялем пианист. Едва ли не всю энергию я трачу на то, чтобы просто устоять перед мощной сексуальностью, исходящей от подошедшего ко мне мужчины и одновременно с тем показать себя профессионалом своего дела. И это сложно. Потому что при взгляде на заказчика выставки у меня кружится голова от восторга и восхищения. Я то и дело смущённо опускаю взгляд, но от Артура ещё и безумно приятно пахнет...

- У вас очень красивый парфюм, - тихо говорю я, после того, как мы обмениваемся приветствиями и усаживаемся за столик друг напротив друга.

Утешаю себя тем, что моя несдержанность сейчас вполне сойдёт за деловой комплимент. Смотрю в эти прекрасные зелёно-голубые глаза и балдею. А по коже мурашки от удовольствия... Артур поднимает руку и легонько перебирает пальцами в воздухе. От стены отделяется официант и направляется к нам.

- Благодарю вас, Оксана, - переводит взгляд на меня мой обаятельный собеседник и дарит настолько очаровательную улыбку, отчего я таю, как забытая на солнце мороженка. - У вас тоже очень приятные духи.

Мы заказываем два кофе - эспрессо и американо. Артур отказывается от десерта и когда спрашивает меня - я отказываюсь тоже. Обойдёмся кофе. Десертов у нас и на фотках полно.

- А что это за композиция, которую вы исполняли на рояле? - интересуюсь я.

-  "Lucid dream" Роберто Каччапальи, - отвечает Артур. - Это современный композитор.

- Поняла, - отвечаю я. - Очень красиво.

- Люблю итальянских неоклассицистов, - говорит Артур. - Каччапалья, Эйнауди, Патерлини.

- Вы просто обалденно играете на рояле... - снова не сдерживаюсь я.

Ну а что такого-то в конце концов? Он же явно хотел, чтобы я услышала его игру. Ну вот я и отреагировала. Всё честно.

- Спасибо, - снова улыбнувшись, отвечает он, а затем задирает манжет рубашки и смотрит на наручные часы из белого золота на чёрном кожаном ремешке. - Ну что, перейдём к делу?

Так, понятно, заигрывания закончились, едва начавшись. Впрочем, оно и к лучшему. С таким парнем флиртовать довольно опасно - запросто можно влюбиться. А у меня вообще-то дома свой парень есть. К тому же я на работе. Да-да, Оксана, ты на работе, не забывай об этом.

Мысленно я приказываю себе собраться, но это только на словах легко, а на деле я никогда ранее не общалась так близко с такими мужчинами и не чувствовала себя при этом будто на экзамене студенткой с плохо выученными билетами. При том, что я в общем-то очень неплохо подготовилась. Тянусь к сумке за эскизами и распечатанными фотографиями формата А3.

- Давайте я для начала накидаю набросок, как я вижу эту выставку, - предлагает Артур. - В качестве общего представления. А вы меня поправите, если что-то не так.

- Да, отличная мысль! - тут же реагирую я и оставляю в покое эскизную сумку.

Артур достаёт из внутреннего кармана пиджака небольшой скетчбук и длинный простой карандаш с надписью "Tiramisu", хмыкает, ловя мой озадаченный взгляд и говорит:

- Люблю иногда порисовать всякую ерунду. Ладно, рассказываю, как я это вижу. В общем так...

И он принимается рисовать план выставки и высказывать свои пожелания. Он вертит туда-сюда на столе аккуратный скетчбук в английском стиле и ловко орудуя карандашом, набрасывает общую концепцию. Она совсем не такая, как те два варианта, которые я для него приготовила и это всерьёз озадачивает меня. И даже смущает. 

Официант приносит кофе и пару десятков секунд мы молчим. До нас доносится фортепианная музыка и тихий гул голосов. Серебристые тонкие ложечки позвякивают о белые чашки - мы оба пьём чёрный с сахаром.

Понимаю, что мне нужно думать о выставке, в конце-концов я на безумно важной встрече, но то и дело ловлю себя на мысли, что глядя на руки Артура, на его красивые пальцы с аккуратным мужским маникюром... на тёмные волоски растущие особенно густо от мизинцев к косточкам на запястьях... думаю совсем не о том, о чём нужно. Поднимая глаза на своего очаровательного собеседника, стараюсь не пялиться на него слишком уж бесцеремонно, но каждый мой взгляд на него мне кажется именно бесцеремонным и порядком смущает меня. Эти глаза и губы сумасшедше красивы и очень трудно перенаправить мысленный поток в сторону исключительно работы.

- Вот, - резюмирует он и снова разворачивает ко мне блокнот, в котором нарисовал простым карандашом план выставки. - А вот здесь по углам должны быть кофейные столики с пирожными и напитками. И напитки и пирожные, разумеется, итальянские. А здесь, - он указывает кончиком карандаша на площадку перед задней стеной небольшого зала, - не протяжении двух дней выставки будут показываться фильмы. Думаю, что они должны отвечать общей концепции. И вот давайте-ка мы к ней и перейдём. Как минимум для того, что вы потом смогли подобрать кинофильмы.

Он внимательно смотрит на меня, явно ожидая эскизов и фотографий. Млею, как кошка на солнышке, глядя в эту бирюзу его глаз с чёрными зрачками-кружочками, а потом, опуская взгляд, мысленно отчаянно ругаю себя за вопиющий непрофессионализм...

- Да-да, конечно, - говорю я. - Сейчас я достану эскизы и планшет.

И когда я раскладываю перед ним распечатанные фото тирамису, и цветные и чб, взгляд его суровеет, а меж тёмными бровями появляется хмурая складка.

- Нет, - качает головой он. - Это сразу не годится.

- Почему? - замираю я с планшетом в руках.

Там то же самое, только больше вариантов.

- В них нет секса, - говорит Артур и отпивает из чашки эспрессо.

- Чего в них нет? - я ошарашенно уставливаюсь на своего собеседника. - Вообще-то это фотки пирожных...

Глава 3. "Сумбур и сомнения"

Всю обратную дорогу до метро меня атакует рой бешено сменяющих друг друга мыслей. Самая назойливая: стоит ли в действительности обсуждать с Пупсом ультиматум нахального заказчика? При этом мне очень мешают сосредоточиться фантазии на тему этого красавца. В какой-то момент я умудряюсь наступить в лужу ногой из-за того, что в очередной раз мысленно подвисаю, думая об очаровательной улыбке Артура. Трясу ногой, придерживая сумки с эскизами и ругаю себя за рассеяность. Иду к метро и снова погружаюсь в свои мысли на тему прекрасного заказчика... Интересно, сколько ему лет? надо будет как-нибудь аккуратно поинтересоваться у Марины Петровны. Интересно, а только ли деловые отношения их связывают? Она меня реально удивила своим согласием... Хотя я до её вопроса и не думала, что Артур допускает вариант фотографии, на которой не будет видно лица...

Я прикладываю карту "Тройка" и передо мной открываются прозрачные дверцы турникета. Рабочий день в самом разгаре. Неудивительно, что народу в метро всего-ничего. Сейчас надо заехать в офис, пробежаться по клиентской базе и найти что-нибудь похожее на выставку, которую хочет устроить Артур... Какие-нибудь проекты Марины Петровны... "Фотки пирожных", пфф... Сам их попробуй сделай, чтобы так вот качественно получилось... Лучших фотографов своих привлекла и где благодарность?

Блин, как же красиво он играл на рояле... Интересно, он это частенько там практикует или просто хотел на меня впечатление произвести? Пффф... Размечталась! Кто я такая, чтобы он на меня конкретно впечатление хотел произвести? тем более, что он меня до встречи знать не знал. А если он там играет периодически, то может как-нибудь заехать в выходной день вроде как по делам и послушать его игру снова, если повезёт и он там будет?

Образ этого мужчины так сильно отпечатался в моей памяти, что стоит мне только закрыть стоя на эскалаторе глаза, как я вижу его и балдею от того, насколько же он красив. В жизни не видела такого красивого мужчину. Да и в кино таких - тоже мало. Единицы, я бы сказала...

Потому что он просто какой-то невероятный. И в метро, при взглядах на всех этих мужиков в вагонах, станциях и переходах между ними, я всё более отчётливо в этом убеждаюсь. Они здесь самые разные - в кепках и без, с прямой осанкой и сутулые, худые и толстые, лысые и с объёмными шевелюрами, в мятой заношенной одежде и в отглаженных модных шмотках, молодые, зрелые, пожилые - но все как один совершенно не ровня невероятному Артуру. В этом вагоне - тоже. Потому что он выглядит, как картинка из рекламы женской мечты. И двигается также. И разговаривает. А тембр его голоса - это просто с ума сойти можно... Попробуй не кончи, называется... Просто офигительный голос.... Мурашки по коже, какой балдёж...

Прижимаю руку к груди и медленно выдыхаю. Сердце колотится. Удерживая сумки между ног, убираю в кармашек смартфон. Всё равно ни на чём сосредоточиться не могу толком... Так говорить Пупсу или нет? Что же мне делать-то? Это ещё Марина Петровна не звонила... Удивительно, если честно. А вот когда она позвонит, что ей ответить? Пипец какой-то... Ну и заказчик...

- "...следующая станция Академическая. The next station is Акадьемитческайя"...

Ещё четыре остановки до Калужской. Невольно зеваю, машинально прикрыв рот рукой. Нифига я не выспалась. Выспишься тут, как же... Когда у тебя первый совсем самостоятельный проект... И ответственная встреча с заказчиком, который по телефону уже так говорит, что всю ночь ворочаешься, желая поскорее посмотреть на обладателя такого шикарного бархатного голоса...

Артур, конечно, очень красивый... Высокий, стильный, ухоженный, умный... Он даже без этой нереальной бирюзы своих прекрасных глаз пленял бы очаровательно-мужественной внешностью. Сто пудов. Даже если бы у него были обычного серого цвета глаза, например. Он бы всё равно очаровывал бы вот этими своими повадками леопарда. Большого такого, классного, сексуального кота. Которого так и хочется коснуться, погладить... Господи, о чём я думаю???

Злюсь на саму себя... Нашла себе геморрой на задницу в виде долбанутого заказчика и сижу в вагоне метро, думаю о его повадках... Да пошёл он со своими повадками! Пускай сам и раздевается для своей выставки!

И тут я погружаюсь в сладкие запретные фантазии на тему стриптиза Артура, за которым я украдкой наблюдаю. Из какого-нибудь театральной ложи. Скрытая шторой. Я его вижу, а он меня нет. Интимно освещённая сцена, тёмный зал. И он такой мускулистый, с матовой бронзовой кожей сексуально двигается под музыку... Поворачивается широкой трапециевидной спиной и я опускаю взгляд и вижу его задницу и сильные бёдра... И он так классно плавно и сексуально танцует... А играет что-нибудь такое брутальное с трубой и саксофоном и африканским каким-нибудь ритмом и свет поблёскивает на рельефных мышцах под его бархатной кожей... Он поворачивается и его пах скрывает только набедренная повязка и хочется подойти к сцене, забраться туда к нему, встать напротив и коснуться пальцами его груди, пресса, провести пальцами по плечам... Обвить эту длинную и в то же время очень мужскую шею руками и прикоснуться губами к этим губам... Ты о чём вообще думаешь, Оксана???

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Беляево".

Глупо моргая, я смотрю на ещё открытый проём, запоздало соображаю, что это - моя станция, подскакиваю и в этот момент двери с гулким стуком захлопываются и я подлетаю к уже закрытому выходу. Поезд трогается и принимается набирать скорость. Вздохнув, я остаюсь со своими эскизными сумками у дверей, прислоняясь к боковому железному бортику. Вот ведь дура! Думаю о том, что все на меня теперь, наверное, смотрят... Украдкой вбок, оглядываю полупустой вагон и вижу, что интересна только какой-то бабке, которой нечем заняться и поэтому она от скуки разглядывает пассажиров. А всем остальным до меня дела нет. Кто не в телефонах, тот спит.

Глава 4. "Ссора"

Задерживаюсь в офисе до восьми и Пупс, понятное дело, опять недоволен. Пишет мне гневные смски и это меня дополнительно расстраивает. Ответ Артуру надо дать в ближайшее время, чем скорее, тем лучше и не позже завтрашнего дня, а для этого нужно сначала поговорить с Мишей. Из-за пробок приезжаю домой в одиннадцатом часу ночи и Миша встречает меня в коридоре с насупленным лицом, уперев руки в бока.

- Оксан, чё за фигня, а? - начинает он, пока я снимаю ботинки. - Ты знаешь, сколько времени сейчас?

Я убираю вешалку с пальто на ней в шкаф, сую ноги в тапочки, подхожу к Мишке и целую его в щёку.

- Ну, не сердись, - примирительно говорю я. - Работы много было.

На душе тяжело и я лихорадочно раздумываю над тем, как бы грамотнее начать этот разговор, чтобы Мишка на меня не обиделся. Побаиваюсь его реакций, потому что последние пару месяцев он вообще часто раздражённый, а мы из-за этого ссоримся. И потом день-два друг с другом не разговариваем. Меня это психологически выматывает и из-за сильных переживаний я не могу нормально работать.

- Это ты меня сейчас уколоть попыталась, да? - напряжённо спрашивает Миша.

Он временно без работы и из-за этого порой очень болезненно реагирует на самые безобидные высказывания. Чувствую, что сама завожусь из-за внутреннего напряжения и его реакций. Уже не рада тому, что домой пришла.

- Ты же знаешь, что нет, - мягко говорю я и это даётся мне сейчас с трудом. - Ты поел?

- Чаю попил.

- Я сейчас приготовлю, - говорю я и направляюсь в ванную вымыть руки.

- Не надо, обойдусь, - слышу я за спиной, а затем до меня доносится звук удаляющихся шагов Миши и негромкое хлопанье двери в гостиную.

Медленно выдыхаю, глядя в раковину. Стараюсь успокоиться. Поднимаю глаза и смотрю на себя в зеркало. Вид откровенно усталый, даже измотанный какой-то. Смываю косметику и иду в гостиную.

Пупс играет в приставку "Сони Плейстэйшн - 3". Какая-то стрелялка. На экране автомат, бегающие человечки в форме, раздаются команды и слышатся звуки стрельбы. На полу рядом с приставкой валяется пустой жёлтый пакетик из под чипсов "Лэйс" с сыром.

Я нагибаюсь над сидящим в мягком пуфе Мишке и сзади, чтобы не мешать, обнимаю его. Он не реагирует.

- Ты можешь на паузу нажать? - спрашиваю я.

Он цыкает языком, демонстративно вздыхает и поворачивается ко мне. Смотрит при этом в сторону.

- Что? - спрашивает он тоном "Отвали".

- Ну чего ты злишься?

- А ты сама подумай, - переводит он на меня взгляд и поводит плечом, давая понять, что не хочет, чтобы я его обнимала. Убираю руки и сажусь рядышком, на диван.

- Ты звонил по поводу работы? - интересуюсь я.

- Звонил, - цедит он. - Не возьмут.

- Почему?

- Не подходит им моя кандидатура.

- Это я поняла. А почему не подходит-то?

- Опыта мало, говорят. Ещё там чё-то. Типа они не уверены в том, что мне это нужно и всё такое.

- А чего ты их не переубедил?

- Да пошли они в жопу! - раздражённо восклицает Мишка. - Ещё я буду, блин, бегать за ними! И так это собеседование оттягивали неделю, резюме моё никак не могли прочитать сразу, так ещё и претензии какие-то предъявляют на тему моего внешнего вида!

- Погоди, - мягко останавливаю его я. - Какого ещё внешнего вида?

- Ну, типа одежда мятая им не понравилась. Да забей.

- В смысле, мятая? - удивляюсь я. - Я же тебе всё погладила и оставила у кровати!

- Да я пролил кофе на рубашку и надел в итоге мятую немножко. А там жарко было и когда пиджак снял, было не очень аккуратно.

- А чего ты не погладил новую? - поражаюсь я.

- А когда бы я её погладил-то, Оксан? - злится Мишка. - Я спешил уже, надо было из дома уже выбегать! Я потому кофе-то на себя и пролил, что торопился выбегать уже!

- Ясно, - тихо вздохнув, говорю я. - Завтра куда поедешь?

- Никуда, - огрызается Мишка и поворачивается к телевизионной панели, где на паузе стоит игра.

- Почему? - не отстаю я.

- Не хочу.

- Миш, нам надо квартиру оплачивать. И моей зарплаты не хватит нам на зимний отпуск, если ты не устроишься на работу.

- Опять ты начинаешь? - снова поворачивается ко мне Мишка, на этот раз более резко. Глаза прищурены, ноздри расширены, губы поджаты. Злится. - Какой нафиг отпуск? Я тебя вообще не вижу. Ты целыми днями на работе своей! Целыми днями! Ты начни хотя бы выходные со мной вместе проводить нормально, а потом уже про отпуск говори! Пол дня спит, потом пол дня домашние дела делает. Нормальненько мы отдохнули на выходных!

- Миш, я устаю вообще-то...

- Да я тоже устаю из-за этих резюме и поездок по офисам бесконечных! Только я вот жду тебя дома, а ты хрен знает где торчишь по вечерам!

- В смысле - "хрен знает где"? - завожусь я. - Я в офисе вообще-то была!

- У тебя до шести рабочий день? - прищуривается Пупс.

- Да.

- А какого хрена тогда ты там торчишь до восьми? Я может вместе с тобой хотел резюме переписать своё! И обсудить список компаний, в которые его нужно будет подать!

- Давай обсудим, - примирительно говорю я.

- Ага, - сердито говорит он. - Обсудили уже.

- Пупс, пойдём есть, а? - вставая с дивана и беря его за руку, нарочито бодрым тоном, чтобы прекратить эту надвигающуются бурю, говорю я.

- Не хочу.

- А я что-нибудь вкусненькое сейчас приготовлю. Будешь тушёное мясо с фасолью? И салатик из помидорок?

- Помидоры закончились, - бурчит Пупс. - Я последний часа три назад съел.

Но джойстик на пол кладёт и с пуфа поднимается. Я улыбаюсь ему, он отвечает плохо сдерживаемой улыбкой и мы идём на кухню.

Постепенно настроение приходит в норму и к моменту, когда мы садимся за стол есть, мы уже вовсю шутим. Пупс вообще парень очень позитивный, весёлый и обаятельный. Наверное, именно поэтому я и влюбилась в него когда-то. А вот выглядел он тогда иначе - сейчас заметно располнел. Но всё равно - красавчик. Особенно, когда не злится на меня и не вредничает.

Глава 5. "Удар в спину"

Утро выдаётся суматошным. Из-за того, что я не услышала первый будильник, на сборы до выхода из дома у меня остаётся всего двадцать минут и я, бегая туда-сюда мимо сладко похрапывающего Пупса, пытаюсь сочетать завтрак, выбор одежды и наведение марафета. Удаётся не очень, учитывая то, что из-за предстоящего моего отказа Артуру я сильно волнуюсь и порядком рассеяна.

Перед тем, как с ним созвониться, я решаю обсудить ситуацию со своим непосредственным руководителем. Хотя бы для того, чтобы поставить её в известность до возможного конфликта с заказчиком, а не после, когда его версия случившегося будет доминировать над моей.

Перед выходом целую Пупса в щёку. Он жмурится, морщит нос и накрывается одеялом.

Выбегая на улицу из подъезда, я подскальзываюсь на како-то мокром листе, чуть подворачиваю ногу и шмякаюсь на задницу. Остаюсь целой и практически невредимой - только чуть-чуть побаливает нога и ноет ушибленная ягодица. Едва не плачу из-за того, что сломан каблук, испачкана юбка и вообще - на меня косятся далёкие прохожие, пока я встаю и прихрамывая из-за сломанного каблука на шнурованном чёрном ботильоне, отряхиваю мокрую задницу.

Добредаю до лавочки и сажусь на краешек. Набираю Марину Петровну. Пока слышу гудки, строго приказываю себе не плакать, не жаловаться и говорить спокойным, ровным голосом. Я же профессионал, а не мямля. Хотя сейчас хочется только одного: спрятаться под одеялко и чтобы никто меня не трогал. А вообще нет. На самом деле хочется, чтобы прижал к себе кто-нибудь сильный и добрый, погладил по голове и сказал, что всё будет хорошо. Этот вариант однозначно лучше. Потому что сейчас я как-то очень остро ощущаю себя слабой и беззащитной. Которой, тем не менее, нужно быть сильной и уверенной в себе.

- Да, Оксана, что ты хотела? - раздаётся в трубке голос моей руководительницы.

- Доброе утро, Марина Петровна!

- Доброе, говори быстрее, я из машины выхожу в аэропорту.

- А... Вы что, уже...

- Николаева, вторник, утро! Просыпайся давай! Я же тебе говорила, что улетаю. 

- Да я не сплю, Марина Петровна. Я просто упала, сломала каблук и из-за этого опоздаю в офис. Хотела предупредить.

- Окей, не переживай. До часу дня ничего строчного нет. Подготовьте только с Ивашкиной бумаги для школы искусств. Окончательные ребрендинг и редизайн, всё вот это. А вот в час дня - ты должна быть вместе с ней и заказчиками в переговорке.

- Да, всё помню. Сделаем, не волнуйтесь.

Я мысленно выдыхаю, радуясь тому, что Марина Петровна не сердится на меня. Вообще она очень жёстко относится к опозданиям и невыполнениям дел в поставленные сроки - нещадно штрафует даже за любую непунктуальность.

- Что с "Тирамису"?

И вот тут я чувствую, как у меня пунцовеют уши. Именно для этого я и позвонила, но отчего-то очень страшно сейчас.

- Марина Петровна, я как раз это хотела с вами обсудить.

- Давай, быстро только. Хотя погоди. Перезвони через минут через десять, я из такси выйду. Мы подъезжаем уже, а у меня багаж. Неудобно говорить будет. Или хочешь, я тебя сама наберу?

- Лучше вы.

- Окей, - говорит моя начальница и отключается.

Медленно выдыхая, я опускаю руку с телефоном на колено и замираю. Десяти минут мне как раз хватит, чтобы вернуться, сменить юбку на другую и переобуться. Хорошо хоть колготки целы. Накидываю сумочку на плечо, беру в руку папку, встаю и иду к подъезду, вынимая по пути из сумочки магнитный ключ. Но применить его не приходится: консьержка видя меня через камеру на экране своего телевизора, размагничивает передо мной дверь. Вхожу под аккомпанемент характерного пиканья, благодарно киваю консьержке, улыбающейся мне через стекло окошка в подъезд и, прихрамывая, бреду к лифтам.

Стараясь не разбудить Пупса, тихо разуваюсь в коридоре. Кручу в руках ботильон. Каблуку хана - надо менять, дал трещину у самого основания. Расстраиваюсь, конечно, очень - мне эти ботильоны ужасно нравятся. Ну, ладно, ничего, починят. Сейчас надо думать о другом.  Я на работу опаздываю.

Прохожу на цыпочках мимо тихонько похрапывающего Пупса. Он довольный милый, хотя побриться бы ему не мешало. Некоторым мужчинам щетина идёт, но он явно не среди них - борода растёт кое-где клочками и вообще она какая-то блёклая, что ли. Надо будет ему написать ему в Вотсапе, чтобы он побрился.

Спешно переодеваюсь, возвращаюсь в коридор, обуваю чёрные с серыми косыми полосами ботинки на невысоком каблуке - полосы замечательно гармонируют с цветом юбки - накидываю чёрную кожаную куртку, хватаю сумочку и выхожу из квартиры.

Вот-вот должна позвонить Марина Петровна и я уже сожалею о том, что не выбрала вариант набрать ей самой - а ну как она позвонит, пока я буду в лифте?

Вылетаю на улицу, во все глаза глядя под ноги, чтобы не повторить падение на асфальт из-за мокрой листвы. Ещё немного ноющая ягодица не даёт мне об этом позабыть.

Заворачиваю за угол дома и по пути к автобусной остановке ощущаю вибрацию телефона в руке. Тут же раздаётся мелодия и я движением пальца принимаю вызов Марины Петровны.

- Да, Марина Петровна, я на связи.

- Всё, я тут сделала, всё что надо, скоро пойду в зал регистрации. Времени немножко есть. Рассказывай.

Убираю трубку от лица, тихо и быстро выдыхаю в сторону, набираю полные лёгкие воздуха и возвращаюсь к разговору:

- Марина Петровна... Я вынуждена отказаться от ведения этого проекта. "Тирамису" в смысле. Дело в том, что Артур выдвинул такое требование, на которое я пойти не могу. Причём выдвинул именно в форме ультиматума...

- Сфоткаться голой для выставки, что ли? - усмехнувшись, перебивает меня моя начальница.

- А... простите, откуда вы...

- Догадалась, - снова усмехается Марина Петровна. - Не бойся, я с ним это не обсуждала. Только своё обнажение.

Глава 6. "Опустошённость и растерянность"

Я иду по городскому тротуару вдоль шоссе к дальней автобусной остановке. Просто, чтобы прогуляться подольше, привести и нервы и мысли в порядок.

Мимо снуют прохожие, шумно проезжают туда-сюда автомобили, летают над головой птицы. Дует свежий, прохладный ветер. Здесь, возле парка воздух вполне приятный, с запахом мокрой после дождя листвы.

Дав волю слезам, я умылась холодной водой, выпила валерьянки, взяла забытую флешку, и вышла из дома. И всю дорогу теперь меня одолевает одна-единственная мысль: Что же мне теперь делать? Но эта мысль только кажется простой - в ней чего только нет: и личная жизнь моя, и работа и проект "Тирамису". Что мне сказать Артуру? Что мне сказать ему теперь? Теперь же я вроде как свободная женщина, не связанная отношениями. По крайней мере у меня нет никакого желания продолжать отношения с Мишей и считать себя его девушкой. Но при этом я по прежнему не чувствую себя моделью для фотографий в стиле "ню".

Я иду по тротуару и стараюсь переключиться на исключительно рабочие процессы, сосредоточиться на проекте, из-за которого вернулась домой за флешкой, но в то же время хорошо понимаю, что выставка Артура - для меня куда важнее любого другого проекта на работе. И что мне нужно позвонить ему и дать ответ по поводу его предложения.  И что я гоню от себя эти мысли и оттягиваю момент звонка этому заказчику. Горько усмехаюсь на ходу: я ведь отказала ему из-за соображений верности Пупсу. Какая же я дура... Кому я хранила верность?

Как вернусь домой, соберу его вещи в пакеты и выставлю в коридор. Пускай катится к своей мелированной блондинке. В конце концов, эту квартиру оплачиваю я - и раз нас больше нет, значит это теперь не наш дом, а только мой.

Мне так обидно из-за того, что меня так пошло и банально предали и так жалко себя, что я едва не плачу на ходу. Одновременно с тем я думаю о том, что может быть оно и к лучшему - ну какой из Пупса муж? Так и бы и тащила его дальше по жизни, а он бы только упирался и оправдывал свои безынициативность, лень и желание паразитировать. Да и не вышла бы я за него. Даже если бы он позвал. Он, впрочем, и не звал. А как было бы сложно сейчас, окажись я в такой же ситуации, но с ребёнком от него? Нет уж, радоваться надо, а не реветь. Соберись, тряпка. И думай о работе. Нечего себя жалеть. Ничего страшного не произошло. Наоборот - узнала наконец-то натуру человека, с которым жизнь совместную выстраивать пыталась. Было бы из-за кого реветь! И он мне ещё про верность заливал! Ревновал меня к предложению Артура! Офигеть... На двух стульях усидеть пытался! Ну-ну. В жопу тебя, Пупсёныш. Иди к своей блонде. Целуйся с ней. Всё, всё. Всё.

Смартфон из сумочки трелью оглашает уличный воздух. Медленно закрывая глаза, я останавливаюсь. Я не знаю, кто это звонит, но кто бы сейчас ни звонил - я совершенно точно не хочу с ним говорить. Это либо из офиса хотят меня поторопить, либо Марина Петровна звонит с целью узнать, что там с "Тирамису", либо Артур притомился ждать моего решения при том, что вообще-то с организацией выставки - конкретный цейтнот, либо Пупсяка звонит с желанием помириться.

А я больше всего сейчас хочу сейчас спрятаться ото всех. Под одеялко. И чтобы никто не трогал. И не надо меня обнимать. И вообще все от меня отстаньте.

Вздохнув, достаю смартфон и смотрю на экран.

Артур.

Я нервно кусаю губу и подношу телефон к уху. Ветер треплет мои распущенные каштановые волосы.

- Алло.

- Доброго дня, Оксана! - раздаётся приятный мужской голос в трубке. Млею от этих дивных звуков. Кайф какой-то просто, а не голос... Мощный, мужской, проникновенный, решительный и одновременно с тем - негромкий. Никаких резких нот. - Не отвлекаю?

- Нет-нет, - опомнившись, выдыхаю я, осоловело глядя на автобусную остановку перед собой. - Я как раз собиралась вам позвонить.

Вру, конечно. Я бы ещё долго не решилась набрать его номер. До вечера бы, наверное, тянула.

- Рад это слышать, - отвечает он. - А то я уже заждался. Всё-таки у нас меньше недели осталось для организации выставки.

- Она частично уже сделана, - напуская на себя привычный деловой вид, принимаюсь рассказывать я, - потому что специалисты у нас все на подхвате. Мы работаем с огромным количеством нужных нам людей. К тому же у нас очень много внештатников. Единственное, что необходимо сделать срочно - это найти подходящих моделей для фотосъёмки, отснять материал и, собственно, предоставить вам окончательный вариант того, как всё будет выглядеть. Потому что мы в своей работе исходим прежде всего из устраивающей клиента концепции. А дальше мы просто с вами соорганизуемся в плане проведения самого мероприятия и согласно условиям контракта выполним свою работу в срок. Доставку необходимых материалов, рабочие, дизайнеры - всё это можно активировать уже завтра. Если сегодня мы согласуем так сказать... наш с вами...

Тут я невольно мнусь и снова нервно кусаю губу. Обсуждать с ним тему моего раздевания мне неловко. К тому же я не могу сказать, что готова к такому.

К остановке подъезжает автобус с подходящим мне номером маршрута. Три пенсионерки, встают с лавочки, будто по команде выстраиваются друг за другом перед передней дверью и после того, как она открывается, первая входит в кабину, вторая поднимается на ступеньку, а третья едва не подталкивает вторую в спину - боится, наверное, что автобус уедет без неё.

Я же остаюсь на месте. Не хочу обсуждать с Артуром моё раздевание в присутствии пассажиров. Мне и условно наедине-то некомфортно.

- Ну да, - отвечает Артур. - Всё верно. Я потому вам и звоню. Чтобы узнать ваше решение.

Двери автобуса с шумом захлопываются и спустя несколько секунд он, пыхтя и воняя, отъезжает от опустевшей остановки. Меня ждут в офисе. Точнее, ждут забытую мною дома флешку. А следующий автобус придёт теперь только минут через десять.

Глава 7. "Деловая встреча или свидание?"

В десять утра и в шесть вечера у входа в наш бизнес-центр всегда царит оживление. В десятиэтажном здании, больше напоминающем круглую башню в средневековом стиле, с острыми сверху окнами на верхних этажах, офисов - полным-полно.

И когда я спускаюсь вниз, в сверкающий вестибюль в стиле хай-тек с подтянутой суровой охраной в тёмно-серой форме у турникетов и приятными улыбчивыми девушками в белых блузках за стойкой ресепшн, народу там толпится полным-полны.

И что забавно - в этой толпе я тут же встречаюсь взглядом с Генкой, который тут же расплывается в какой-то странно счастливой улыбке. Он так радуется этой встрече, будто выиграл миллион в лотерею. Вежливо расталкивая людей идущих во встречном потоке , он пробирается к пустому острову и дивана и призывно машет мне рукой.

Я смотрю на часы на стене: - три минуты седьмого. Я уже опаздываю. Прикладываю руку к груди и мотаю головой: дескать, не могу, Ген, спешу. Он заметно огорчается, киснет и печально вздыхает.  А затем его брови взлетают вверх, он снова улыбается и идёт ко мне сквозь новый поток выходящих офисных работников, в котором я, собственно, и движусь к выходу из здания.

- Слушай, Оксанк, привет, - выпаливает Генка, подбегая ко мне. - У меня тут дело к тебе интересное есть.

- Ген, привет, - отвечаю я и поправляя сумку, продолжаю: - Извини, пожалуйста, я очень спешу. Если что-то срочное, то я выслушаю, но если можно отложить, то давай завтра, а?

На Генкином лице появляется характерный и хорошо знакомый мне тик.

- Слушай, вот ты всегда для меня торопишься, - говорит он. - А я может на свидание хочу тебя позвать.

- Мне не до свиданий сейчас, Ген, - отвечаю я. - У меня работы полно.

- Рабочий день закончился вообще-то, - парирует он и идёт со мной рядом к выходу.

- Это у тебя. А у меня встреча с заказчиком.

- С тем самым? - ухмыляется он.

- Да неважно с каким, - говорю я. - Факт в том, что пока занята.

- А может я хочу тебя голой пофоткать, - чуть тише говорит он. - Может я умею. 

- Чего? - замедляя ход, опешиваю я.

- Ну, ты ж говорила про...

- Я тебе про подругу говорила, - строго говорю я. - Вообще-то.

- Да не суть, - отмахивается он. - В общем, если хочешь, я могу поспособствовать. Хорошие фотки будут. И никто не узнает. Я в этом понимаю, правда.

Его тик приобретает для меня какой-то похабненький характер и мне становится неприятно. Я реально жалею, что вообще заговорила с ним вчера на эту тему. Тем более, что вокруг люди я реально переживаю, что Генкины речи может кто-нибудь услышать. Этого только ещё не хватало! Что за день?!

- Слушай, Ген, - говорю я как можно строже. - Ты меня, похоже, неправильно понял. Я интересовалась твоим ответом ислючительно для подруги. Просто хотела узнать у тебя, как отреагировал бы ты. Ты мне ответил, и я уже забыла этот разговор. А ты мне зачем-то сейчас такие предложения делаешь. Некрасиво, Ген.

- Да ладно тебе! - снова восклицает он. - Чего тут некрасивого-то? Ты фогеть какая сексуальная женщина, на тебя тут половина мужиков всего этого бизнес-центра облизывается, а ты вся в работе всегда и нифига вокруг себя не замечаешь! А я между прочим, может влюблён в тебя по уши, карьеристка!

- Ген, ну хватит, - морщу нос я и направляюсь к выходу. - Не смешно даже. Ну в самом деле! Говорю же тебе, у меня работы полно! Встреча важная!

- Окей, окей, - машет руками он. - Позволь хоть до метро подвезу. Или куда тебе там надо?

Он забегает за мной в пространство между вращающимися дверьми и я чувствую нарастающую панику. Артур ждёт меня на стоянке у входа в бизнес-центр и мне будет очень некомфортно в ситуации, в которой придётся знакомить с ним навязавшегося на мою голову Гену с его то ли симпатиями, то ли недотрахом.

Я разворачиваюсь к нему и быстро говорю:

- Всё, Ген, до завтра. Мне бежать пора.

Затем быстро выхожу в образовавшийся выход и, придерживая рукой сумочку, стремительно сбегаю вниз по ступенькам.

На улице - приятный солнечный вечер. Золотисто-рыжие лучи солнца, свежий ветерок, запахи сочной  листвы из парка, шум машин вдалеке. Вдохнув вечернего воздуха полной грудью, я чуть замедляю спуск, чтобы не упасть.

Спустившись, поворачиваю за угол. Тут, в тени здания, людей идёт очень мало, потому что почти все уходят в другую сторону, к автостоянке, но мне нужно к автобусной остановке в парке - а маршрут туда пролегает именно здесь.

Беспокойно оглядываюсь. Генка не отстаёт. Прицепился, как банный лист!

- Оксан, - зовёт он. - Ну, чего ты такая замороченная-то? Давай подвезу тебя! Чё ты будешь пешком-то идти?

Он догоняет меня и зачем-то хватает за локоть. Я машинально пытаюсь вырвать руку из его цепких пальцев.

- Слушай, Ген, прекрати! - резко оборачиваясь к нему, гневно восклицаю я. - Что ты себе позволяешь-то вообще?

- Да перестань, Оксан, - продолжая крепко удерживать меня, говорит Генка, - я ж всё понимаю...

- Ген, - офигеваю я. - Ты чего?

Он хмурится и чуть отпихивает меня к стене здания. Отталкивая назад, приобнимает и пытается поцеловать.

- Ген, не надо! - испугавшись, восклицаю я, и отталкиваю его. - Ты чего, Ген?

И тут происходит что-то невообразимое.

Я замечаю какое-то резкое движение, тут же понимаю, что это стремительно пролетевший кулак, слышу неприятно-хлёсткий звук удара, сразу следом какое-то невнятное ойканье, плечо моё дёргается и я вижу, как Генка неловко шлёпается на задницу на асфальт.

- Дама сказала: не надо, - слышу я голос нависающего над ним Артура, стоящего ко мне спиной - практически ровно между мной и сидящим на площадке перед стеной Генкой.

Он ошарашенно потирает челюсть и смотрит на Артура сверху вниз.

Секунд пять длится молчание. Я вообще не понимаю, как себя вести. Стою рядом и растерянно смотрю на всё это. Затылок, шея и широкая спина в чёрной куртке-пилоте передо мной практически недвижимы.

Глава 8. "Растерянность"

Офис закрывается на магнитную дверь. Код от неё знают только сотрудники. Чувствую себя заспанной, всклокоченной, помятой, некрасивой. Ненавижу спать в одежде! Надо же было вырубиться! И главное ведь не разбудил никто! Э-эх...

Оба лифта на первом этаже. Почему-то оба стоят. Нажимаю на квадратную кнопку снова и снова, хотя она уже загорелась красным. Вот, наконец-то, поехал один! Сейчас поднимется! Спущусь вниз и оттуда уже позвоню, чтобы по голосу не почувствовалось, что я дрыхла всё то время, что он мне названивал. Проспала встречу с ним, охренеть! Проспала!

Приезжает пустой лифт и я судорожну тычу уже в кнопку первого этажа. Из зеркала на меня смотрит взлохмаченная барышня с отлёжанной розоватой щекой, на которой ещё виднеются следы от рельефной диванной обивки. Представляю, как завтра будут сплетничать в офисе на тему моего спанья в переговорке! Конечно, есть вероятность, что об этом никто не узнал, и вероятность эта была немаленькой, учитывая, что меня никто не разбудил, но всё-таки мало ли... Может даже поржать и сфоткать меня успели...

Лифт спускается с обычной скоростью, но мне кажется, что он едет очень уж медленно, как-то СЛИШКОМ. Нервозно топчусь на месте, поправляю причёску, если её таковой можно назвать, привожу более-менее в порядок помятую одежду. Надо придумать, что сказать Артуру в ответ на его вопрос, почему в десять минут седьмого меня не было на месте и я при этом ему не отзвонилась. Но мне ничего толкового, хоть немного убедительного, совершенно в голову не приходит. Тем более, после этого дурацкого сна, в котором я чуть было Артуру не отдалась...

Лифт, пища, останавливается на первом этаже и вскоре выпускает меня в фойе с охраной. Кивнув ей, быстро достаю телефон из сумочки, чтобы набрать Артура и тут смартфон начинает истошно трезвонить и я от волнения и неожиданности чуть не роняю его на пол.

Звонит моя начальница. Сердце ухает одновременно с падающей в пятки душой.

- Д-да, Марина Петровна, алло... - приняв вызов, лепечу в трубку я.

- Николаева, а в чём дело? - сразу переходит она к сути проблемы.

- А... вы про что?

- Значит так, Николаева, я вернусь - поговорим о твоём увольнении. Но до тех пор...

- Да что я сделала-то?! - вырывается у меня.

Я даже останавливаюсь, едва миновав турникеты у пункта заспанной охраны.

- Скорее - чего не сделала. Хотя то, что ты в рабочее время и в моё отсутствие спишь в переговорной - это да, вопрос твоих поступков. Скажу мягко, Николаева, я в тебе неприятно разочарована. Не ожидала, если уж совсем начистоту. Забыла флешку дома, перспективный проект "Тирамису" висит, вот-вот грозя перейти к конкурентам, заказчик, с которым ты назначила встречу - не может до тебя дозвониться уже более часа, а когда я звоню твоим коллегам, чтобы понять, что за бардак вообще происходит во время моего отъезда, мне присылают фотографию спящей калачиком тебя в переговорной на диванчике. Очень милая картина. Я прям прослезилась от умиления.

Значит, всё-таки кто-то сфоткал... Вот ведь сучки...

- Марина Петровна... - умоляющим тоном начинаю я, но она не даёт мне сказать:

- Нет, Николаева, я тебя достаточно слушала. Ты, похоже, решила, что раз я уехала, ты можешь вообще плевать на клиентов. Назначать им встречи и не приезжать. Это не косяк, Николаева. Это провал. Потому что заказчик отказался от работы с нами. И не согласился на вариант с Никифоровой, хотя я с ней обсуждала это и она в принципе готова приступить, хоть завтра.

- Марина Петровна, я...

- И я уверена, Николаева, что если заказчик настаивал бы в общении с ней на её фото "ню" для выставки, на котором, тем не менее, не будет видно лица, она бы не стала строить из себя манерную девственницу! А если бы и отказалась - сделала бы это сразу! Чётко и без мямленья! И передала бы работу над организацией выставки другому компетентному сотруднику нашей компании! Из-за тебя же мы просто потеряли клиента! Точнее из твоей халтурной работы! Мне ещё, как приеду, краснеть из-за тебя перед генеральным! Ладно, Никифорова, всё, счастливо тебе. Дорабатывай эти дни, приеду обсудим твоё увольнение.

- Да почему же сразу увольнение-то?!

- Да потому что кучу денег мы потеряли и репутацию свою порядком подпортим, если заказчик решит оставить отзыв где-нибудь в публичном месте. Артур тебе не дружок со двора - это влиятельный бизнесмен, к мнению которого обязательно прислушаются. Я тебе вариант со Светой Никифоровой предлагала. Ты сама всё сделала для своего увольнения. Всё, Николаева, пока.

Марина Петровна отключается, а я, несчастная и совершенно растерянная, на ослабевших ногах медленно бреду к выходу из бизнес-центра.

На автомобильной стоянке всего две машины - потрёпанный и запылившийся серый "Опель", круглосуточно занимающий тут место уже недели две, если не больше,  и красненькая "Киа Рио". Это явно не тот транспорт, на котором катается Артур. Судя по всему, он уехал.

Вздыхаю и иду к автобусной остановке, раздумывая, имеет ли вообще смысл ему перезванивать. Раз Марина Петровна сказала, что он отказался от работы с нашим агенством, значит - так оно и есть. И смысл теперь ему перезванивать? Разве что оправдаться немножко в его глазах? Так неприятно, что я для него осталась какой-то закомплексованной и безалаберной дурой...

Мне так морально плохо, что поехать домой я просто не решаюсь. Стою себе на остановке, дрожу от холода и нервного напряжения. На самом деле, вечер довольно тёплый, но меня спросонья знобит.

А дома вещи Пупса... И вообще... Тоска зелёная от мысли, что вот так в течении одного дня, я по сути лишилась и парня и работы... Гнетущее такое чувство, что я вот будто строила-строила башню высокую из кубиков, украшала её всячески, а кто-то пришёл - пнул её и она разлетелась с грохотом по комнате, превратившись снова в кубики, бумажки и колпачки...

Глава 9. "Хорошо, когда есть друзья!"

Не хочу ехать домой. Понимаю, что не хочу и всё. А планов на вечер у меня нет. Достаю из сумочки телефон, звоню Дашке.

- Привет! - радуется она. - А я как раз сегодня о тебе вспоминала! Думаю, куда пропала вообще?

- Привет, Даш... - грустно говорю я.

И вздыхаю - жалко мне себя очень.

- Чё случилось, Оксанк? - взволнованно спрашивает Даша.

- Уволят меня, похоже... И вообще... Мы с Пупсом расстались...

И тут, насмотря на отчаянные попытки сдержаться, я принимаюсь тихонечко реветь. Всхлипываю  в трубку, пока Даша что-то там причитает, утешая меня.

- ... давай в центре, Оксанк! - шмыгая носом, разбираю я, наконец, её слова. - Через полчасика я смогу уже быть на "Пушкинской"!

- Давай, - отзываюсь я с тихой радостью, что не останусь в этот тоскливый вечер одна. - Давай, моя хорошая! Ты - настоящая подруга!

И снова принимаюсь реветь.

В общем, спустя тридцать пять минут мы уже вовсю обнимаемся в центре зала на "Пушкинской", а ещё чуть позже, усаживаемся за столик кафешки в одном из многочисленных переулков неподалёку от Тверского бульвара.

- Чего будем есть? - задорно спрашивает Дашка.

Она - красотка. Светленькая от природы, почти блонда, но при этом яркая, не бесцветная. Тонкие, пшеничного цвета брови над ярко-голубыми глазищами; аккуратный, ровный нос с небольшими ноздрями; полные губы - верхняя чуть больше нижней и в случае с Дашкой - это очень красиво; остренький подбородок; аккуратные маленькие ушки, за одно из которых она то и дело убирает свои распущенные блестящие волосы; длинная шея - Дашка очень эффектная барышня и я то и дело замечаю, как на неё украдкой посматривают мужчины при входе в кафе и теперь - сидящие за столиками неподалёку.

Мы с Дашкой учились вместе и в универе были неразлей-вода. А потом она вышла замуж, родила Петьку, потом Вику и как-то так само собой получилось, что видеться мы с ней стали редко. Вся в семье и домашних заботах она, вся в работе и отношениях с Пупсом я, и в итоге - мы лишь иногда созванивались потрепаться о том, о сём, да поздравляли друг друга с праздниками.

- Не знаю, Дашк, - уныло говорю. - Я, наверное, ничего. Я лучше выпью.

- Да выпьем-то мы обе! - смеётся Даша. - Но закусывать-то надо, пральна?

- Пральна, - киваю я. - Только аппетита нет.

- А он в процессе еды появится. Давай-ка мы с тобой по салатику заточим. По "Цезарю с креветочками", а?

Я улыбаюсь.

- Ну, давай.

- Умничка! - одобряет моё согласие Дашка. - А пить будем чё? "Мартишку" или, - Дашка поднимает ладони к лицу, и чуть елозя на диванчике, пританцовывает - очень клёво, кстати, - по "Маргарите" возьмём?

- Давай по "Маргарите"! - киваю я. - А потом повторим!

- А потом повторим! - весёлым эхом вторит мне Дашка. - А потом ещё повторим и ещё! А потом, после того, как нас развезёт, Серёга нас по домам развезёт!

Серёга - это Дашкин муж. Он старше её на двенадцать лет. Солидный мужик, очень серьёзный и ужасно суровый. Начальник охраны в каком-то крутом ЧОПе. Накачанный, крупный, с тяжёлым подбородком и хмурым взглядом из под тёмных бровей. Жену свою просто обожает, спускает ей с рук любые приколы, зная, что она его не подведёт, не предаст и не изменит ему. Он в ней уверен, она в нём, они друг друга любят и друг с друга пылинки сдувают.  И так уже четыре года. У меня с Пупсом даже и близко подобного не было. Но где Сергей, а где Мишка? Небо и земля. И всё равно у меня чувство, что сердце моё разбито, а я - никому теперь не буду нужна. И при мысли об этом мне снова становится ужасно тоскливо.

- Да ладно, не кисни! - подбадривает меня Дашка. - Работа дело наживное, а Пупс твой... Ну, прости меня за откровенность, инфантильный мудак. Вот без обид, Оксан.

- Да какие обиды... - вздохнув, бормочу я.

- Ты радуйся, что он слился так! - убеждает меня Дашка. - В твоём сердечке место для другого мужика появится, нормального! Если ты конечно выводы сделала правильные и не станешь снова себе на шею усаживать такого же придурка, как Миша твой. Я вот вообще ни разу не удивлена, что он тебе изменил. В самом начале отношений ваших говорила, Оксан, ну не твоего романа он герой. Капризный маменькин сынок.

Раньше я бы стала горячо спорить, обиделась бы даже, наверное. Теперь молчу. А что мне сказать?

За "Маргаритой" следует новая "Маргарита". Потом ещё одна.

- Ты серьё-о-озно? - распахнув глаза от удивления, и улыбаясь при этом, тянет Дашка.  - Раздеться перед ним? Так и сказал?

- Ну, не совсем так, - смущённо говорю я. - Он предложил именно что сфотографироваться, а кто будет фоткать - не сказал. Может он имел в виду профессионального фотографа.

- Может вообще девушку! - весело предполагает Дашка.

- Разве это меняет суть? - удивляюсь я. - Всё равно ведь он увидит меня голой?

- Ты смотри, какая проблема! - дразнит меня Дашка. - Прям вообще! Куда деваться! Голой он тебя увидит! Да ты, поди, мысленно отдалась ему там уже несколько раз, пока он к твоему столику шёл после фортепианной игры!

Я смеюсь.

- Чё, не так, что ли? - ржёт Дашка. - Давай ещё по одной!

Я хмурюсь.

- Даш, слушай, я не это... Я уже пьяненькая чуток.

- То есть, ты всё?

Домой мне точно не хочется.

- Ладно, - соглашаюсь я, - давай ещё по одной и всё. Кстати, надо десертик какой-нибудь заказать.

- А это мысль! - радостно кивает Дашка и, пока я изучаю меню, подзывает официанта:

- Мне штрудель, а вот этой девушке - тирамису!

Я округляю глаза:

- Даша!

Тут мы обе смеёмся, а официант, худенький, курносый парень с хмурым взглядом, думает, наверное, что мы две дуры. По крайней мере он старательно сохраняет серьёзный вид, глядя поверх меня.

Глава 10. "Отчаяние"

Дома я, пройдя в обуви в спальню, с грустью оглядываю разбросанные вещи. Одни-единственные сутки и как круто изменилась жизнь! Понимаю, что трезвею, а время уже позднее - двенадцатый час. Алкоголь уже не продают даже в круглосуточном супермаркете.

Тут я вспоминаю, что в шкафу должна быть бутылка "Вермута" - мы её открыли как-то с Пупсом во время просмотра фильма, но выпили тогда только по одному коктейлю. Так что она, должно быть, в шкафчике.  Если конечно Миша её не опустошил.

Прохожу на кухню и да, в шкафу нахожу почти полную поллитровую бутылку. Ну, огонь! Даже немножко настроение улучшается. Самую малость.

Разуваясь, размышляю на тему своей радости по поводу найденного дома алкоголя. Так и спиться недолго, хотя вообще-то я пьянство очень редко практикую. Но сейчас на душе у меня так дерьмово, что я вообще ничего не хочу, кроме как перестать ощущать себя настолько несчастной.

И поэтому я быстро принимаю душ, отчего трезвею ещё больше, забираюсь в одной футболке в постель, включаю на смарт-телевизоре Ютуб и принимаюсь смотреть всякие видосы на тему "Как пережить измену парня" и тому подобным. Тихонько реву, тихонько напиваюсь, тихонько соглашаюсь с девчонками-ораторами, среди которых немалая часть - психологи. В общем сижу в тёмной комнате на постели с одеялом на плечах и осмысливаю свой новый статус. Я теперь одинокая и без пяти минут безработная. А ещё, походу, снова пьяная. Весело мне завтра с утра будет, мда. Да хрен с ним. Зато мне сейчас так полегче. Вот такая я глупая и недальновидная и вообще. Я ж не разделась перед этим принцем из Новиковского пассажа, так теперь меня и увольнять можно, да?! Ну, окей, Марина Петровна, хорошо, чё уж там. Я ведь уволена уже почти, да? Ну так я могу завтра на работу не идти тогда, разве нет? А что такое? Что это вы, Марина Петровна, так переполошились? У вас там полно и других сотрудников, которые могут делать то же самое, что и я, разве нет? Вон, Никифорова ваша, например! Она не спит в переговорках, она умничка, она молодец. Она бы и разделась в два счёта, чего ей, сложно, что ли? Губки бы ещё бантиком сделала в объектив фотика глядя. Чмяк-чмяк, я уточка. Бери меня, богатый и красивишный бизнесмен Артурушка и прям делай королевой вечера! Это очень поспособствует продаже пироженок! Только вот он что-то не согласился на такой вариант, разве нет, Марина Петровна? Даже несмотря на огромные Светкины сиськи. А я уверена, что пока я спала вы ему её кандидатурку порекомендовали! Как более сговорчивой сотрудницы нашего - уже не нашего, а вашего - коммуникационного агентства! Может даже стриптизик на фотокамеру обсудили!

Ложусь на спину и осознаю, что да - набралась порядочно - меня начинает немного мутить из-за того, что кружится голова. "Вертолёт". Открываю глаза и понимаю, что изображение передо мной всё время поднимается вверх, потом как-то снова оказывается где-то по центру, а потом снова вроде как плывёт вверх. 

В голове такой бардак... Потрясывающиеся туда-сюда сиськи любовницы Пупса сменяют воспоминания о придурочном сне с кофемашиной в приборной панели и Мишкиным стуком в автомобильное окошко, паника в лифте Артуровой игрой на фортепиано, и в итоге хаотичный поток мыслей полностью сосредотачивается на Артуровых пальцах, губах и бирюзе его глаз.

Чтобы я ему сейчас сказала, будь он рядом? Плеснула бы мартини ему в лицо с видом оскорблённой невинности за то, что я из-за него может работу уже потеряла? Хотя что это я... Чё он мне сделал-то? Сама же проспала... Понятное дело он стал звонить Марине Петровне. А кому ещё? Бли-и-ин... А может он и Константину Григорьевичу позвонил?! Тогда меня уволят вообще стопроцентно, это уже всё тогда конечно... Гендир церемониться не станет... Ему что я, что Никифорова - один фиг. Главное, чтобы работа была сделана качественно и вовремя. В принципе Марина Петровна такая же, но она хотя бы как-то человечнее, что ли, к сотрудникам подходит... Ладно, чего уж теперь. Пойду, конечно, завтра на работу. Встану по будильнику, соберусь и поеду. Выяснить бы, кто меня сфоткал и фотку отправил начальнице... Уж не Никифорова ли? Впрочем, какая теперь разница...

Грустно смотрю на остатки мартини и решаю их допить. Не тошнит сейчас - и ладно. Зато вкусно. А если и стошнит - то и пофиг. Вообще на всё пофиг. Я девушка теперь одинокая и могу позволить себе нажраться.

Тем более, что мне это в принципе несвойственно. Потому что я - хорошая девочка.

Потому меня все и отымели, что я - хорошая девочка. Всем со мной удобненько было. Марина Петровна поручала работу, я её делала и всё принималось, как должное - с минимумом похвал. Хотя я делала её - судя по отзывам клиентов - лучше всех, потому она меня замом своим и назначила. Меня, а не Никифорову! И Пупсик на шею мне сел и ножки свесил, а как я стала из-за работы редко дома появляться, сразу себе подружку нашёл для секса. Не растерялся, мальчик. И Артур этот туда же - как только не устроила - сразу послал лесом. Потребительское отношение ко мне со всех сторон. Только Дашка с Серёгой не такие.

Угораздило же меня заснуть в переговорной!!!

А с другой стороны... Ну, что бы я ему сказала, Артуру этому? Что я не считаю себя красавицей и не модель ни разу, позировать не умею и тому подобное? Да ему плевать, наверняка. Ему ж просто прихоть свою принцову удовлетворить захотелось - пускай не стриптизёрша в кабаке раздевается перед ним, а зам креативного директора! Он же статусный чувак! И желания у него соответствующие! А я не обязана! Не обязана...

Встаю с кровати и, чуть покачиваясь иду в спальню к зеркалу. Оно там большое, в полный рост. Включаю бра и смотрю на себя пьяную, босую, в длинной белой футболке, с распущенными немного волнистыми волосами и тёмными пятнами от потёкшей туши под глазами.

Стою так минуты две, наверное. Тупо смотрю на себя несчастную в зеркало и диву даюсь - ну нафига я ему сдалась голая? Да он может в какой-нибудь элитный стриптиз-клуб приехать и там для него все стриптизёрши разденутся, красивее и поухоженнее меня. Но нет. Ему понадобилась я. И чтобы фото было. В главном зале. Прихоть пресытившегося самца, который считает, что раз он платит деньги, значит компании должны удовлетворять все его самодурские пожелания. Обломался и свалил сразу. И отсюда вопрос: а чего ты больше хотел, дружок - на голую помощницу креативного директора посмотреть или выставку себе организовать под открытие сети кофеен-кондитерских?