Тире-тире-точка

МАЛЬЧИК С ЛАСТАМИ НА НОГАХ

Старшая воспитательница детского сада, расположившегося в уютной даче на берегу Москвы-реки, встала в это утро пораньше. Осмотрев побитую градом стеклянную веранду, она вышла на пляж и, подойдя к лежавшей на берегу кверху килем лодке, присела на неё. После грозовой ночи было тихо. На дереве в утренней тишине дятел неправдоподобно громко долбил кору, стряхивая с ветвей капли дождя. Женщина посмотрела на дятла и сказала:

— Вот получишь сотрясение мозга, тогда будешь знать!

Дятел перестал стучать, словно испугался. Затем послышалось какое-то неясное бормотание. На песок высунулись мальчишеские ноги в зелёных лягушачьих ластах, и из-под лодки донеслись загадочные слова:

— Море Росса! Китовая бухта! Залив Ригли! Спокойно, спасаю!..

Воспитательница приподняла борт лодки и чуть не ахнула. На песке, подстелив под себя лист фанеры, прибитый к заострённой палке, подложив под голову рюкзак, лежал паренёк в трусах, с ластами на ногах и с маской от акваланга, сдвинутой на лоб. Руки его были по-детски зажаты между коленями.

Мальчик спал, зябко посапывая носом. Клетчатая рубашка и куртка, заменявшие ему одеяло, сползли на мокрый песок. Рядом с мальчиком на песке лежало ружьё для подводной охоты.

Воспитательница покачала головой, тронула паренька за плечо. Мальчуган дёрнулся, чмокнул губами, пробормотал загадочное слово «ренник-бей» и открыл глаза. Глаза у мальчишки были удивительно голубые. Хлопнув несколько раз ресницами, он остановил свой взгляд на женщине в белом халате, потом, словно вспомнив что-то, прищурился, быстро поднялся и, задрав голову, прислушался к стуку дятла.

— Кто передаёт? — спросил он.

— Что передаёт? — удивилась воспитательница.

— Радиограмму! Слышите? Тире, тире! Точка! Точка! Точка!

— Да это же дятел!

— Дятел? Ах, дятел… — Паренёк задрал голову и посмотрел на сосну.

— А ты что это? — спросила женщина. — Ты здесь под лодкой всю ночь пролежал?

Мальчик не ответил, хотя всё было ясно и без его ответа. Отодвинув в сторону фанерный щит с палкой, он снял с ноги ласту и стал вытряхивать из неё песок. На фанере была сделана какая-то надпись.

— А ну-ка одевайся скорее! — сказала воспитательница.

Мальчик дрожащими от озноба руками стал натягивать ковбойку.

Пока он путался в вороте рубахи, воспитательница успела прочитать надпись на фанерном листе:

— А когда будут купаться? — спросил мальчишка, продев голову в рубашку.

— Кто будет купаться?

— Ребята.

— Какие?

— Из вашего сада.

— Да ты что? Град всю ночь шёл, какое же купание? Одевайся скорее, я тебе в медпункте лекарство дам.

Парнишка взял в руки синие джинсы.

— А случаи бывали, чтобы кто-нибудь то-то-то-тонул? — спросил паренёк, выбивая зубами дробь. — Тут у вас глубокие ямы есть, я вчера проверял.

— Типун тебе на язык, мальчик! — рассердилась женщина. — Разве можно такие вещи говорить?

— А если вода согреется?

— Я тебе сказала, что сегодня не будет никаких водных процедур… Завтра!

— Поздно… завтра, — сказал огорчённо мальчик, заикаясь от озноба. Самолёты уже улетят!

— Какие ещё самолёты?

Женщина в белом халате повернулась к мальчику. Он уже оделся и стоял в ковбойке и синих джинсах, надвинув на лоб синий берет; концы ласт торчали из рюкзака, в одной руке он крепко держал ружьё для подводной охоты, в другой фанерный щит. Из-за деревьев поднялось солнце. На сосне снова заморзил дятел. Паренёк посмотрел на небо и сказал:

— «Сегодня снялись в восемь три четверти утра. Холод стоял адский. При минус тридцати пяти градусах ветер три балла и метёт снег…»

Сказал и пошёл по песку вдоль берега.

— Какой снег? — спросила женщина, шагнув вслед за пареньком. — Это у тебя жар… Тебе нужно лечь в постель.

Жар здесь был ни при чём. Это были слова из дневника полярника Седова. Паренёк мог бы это объяснить тёте в белом халате, но он знал, что она снова начнёт говорить про лекарства, поэтому сначала пошёл быстрее, а потом побежал. Все они чуть что — сразу же начинают говорить о лекарствах.

Женщина шла следом и что-то ещё кричала ему, но мальчик уже был далеко. Опираясь на фанерный щит, он торопливо шагал по песку вдоль берега, осыпаемого тире-тире-точками дятлиных радиограмм…