Тито

Глава 8

Тито осторожно огляделся и сердце его забилось о рёбра словно птица о прутья решётки. Вот то дерево, под которым он когда-то бился запертый в огненной пузыре, вот и то место, где он последний раз в жизни видел своих родителей.

Тито вздогнул и словно подгоняемый кем-то подбежал к тому месту. Трава даже за столько лет ещё не успела зализать раны и то там, то здесь проглядывала голая земля, обугленная, прожжённая примерно до метра страшными заклинаниями. А вот тут целая пропасть, видно, старался маг земли. Где-то виднелись ручьи, где-то лежал снег — всё это следы борьбы — такой ненужной и страшно жестокой борьбы за существование. Тито сам не заметил, как упал на траву боком и прижавшись щекой к проладной траве закрыл глаза. Перед ним сразу же проплыл образ матери и отца и летал уже не переставая, словно дразня его тем, что он видит их, но не может ни позвать, ни коснуться их.

Тито открыл глаза и заметил, что весь вымок до нитки. Он встал на ноги и прошёлся по выжженой поляне. Его глаза зацепились за какой-то алтарь, на котором лежало множество цветов. Тито приблизился к нему с замирающим сердцем.

Здесь, на длинной плите, находящийся в метре над землёй были приклепрены фотографии тех, кто когда-то погибнул. Тито прочёл надпись — "В память о тех, кто пожертвовал своей жизнью ради города" Тито пошарил глазами по плитке. Ага, а вот и они…

Тито всмотрелся в их лица. Фотография отца и мамы были совсем рядом, они улыбались на фотографиях счастливо. Юный маг коснулся их лиц рукой и провёл пальцами по гладкой поверхонсти. Холодный камень. Он бесчувственный и ему наплевать, пусть даже перед ним перестреляют целый город.

Тито выхватил из воздуха цветы — мама любила фиалки. Тито не сорвал их с Верхнего мира, а перенёс сюда с специальном куполе — цветы будут жить, паря над фото мамы и отца. Тито вздохнул, он решил пройтись ещё и на кладбище.

В городе он не был уже много лет и думал, что не найдёт нужной дороги. Но стоило ему увидеть очертания домов, как воспоминания нахлынули на него и он вспомнил каждую тропинку.

Мало что изменилось в городе. Лишь дома стали потрёпанней, а некоторые выглядели обновлёнными. По улицам сновала толпа, весело перекидываясь словечками. Изредка кто-то бросал на Тито взгляд, полный недоумения — надо же, весь мокрый и грустный незнакомец.

Завернув в очередной раз Тито резко остановился. Раньше здесь не было этого дома… Такой большой и красивый особняк, весь белоснежный, с колоннами. Здесь же разбит сад, чудесный, радующий глаз и нос. Возле огромного особняка стоял маленький беленький домик, выглядевший также аккуратно как и всё здесь.

Тито помнил, что эта дорога самая короткая, ведущая к кладбищу. Если идти в обход, то это займёт почти час. Переместиться было невозможно — вдруг Тито влетит во что-нибудь, мало ли где ещё появились новые дома?

Поэтому юный маг решил пойти через сад, перелезть через заборы и пойти этой дорогой. Он ловко перебрался через красивый забор и, стараясь не мять аккуратную зелёную траву пошёл на цыпочка, наведя на себя заклинание лёгкости а на траву восстановления. Тито поравнялся с маленьким домиком и заглянул в окошко с любопытсвом. На подоконнике сидел чёрный пушистый кот. Он был слеп, стар, но полон жизни.

Кошек в мире магов нет, только одного котёнка однажды нашла одна женщина в их городе. Тот был тоже слеп на один глаз, очень слаб, даже мяукать не мог, только что рождённый котёнок. Наверное, люди скинули его в какую-то яму, иначе бы он не сумел попасть под землю. В общем, кота выходили и он радовал всех детей своим пушистым видом. Но Тито помнил, что кот никого к себе не подпускал. Стоило ребёнку протянуть к нему руку, как тот бил когтями и шипел. К Тито тот кот относился довольно мягко, главным образом потому, что по ночам они гуляли рядом.

Тито решил проверить, тот ли это кот и подошёл к окну.

— Шен? — спросил Тито тихо.

Кот вскинул на него свою умную морду и внимательно посмотрел в глаза.

— Привет, дружище, — улыбнулся ему Тито.

Шен моргнул в ответ. Тито осторожно протянул руку, намереваясь погладить его за ухом. Шен вначале понюхал кончики пальцев Тито и только потом допустил его к себе. Тито нежно потрепал старого знакомого за ухом и тот благодарно мяукнул.

Тито повернулся, намереваясь пойти дальше. Он увидел, что на тропинке у двери маленького домика стояла женщина. Тито тут же её узнал — хозяйка кота.

Она была слепа, как и свой кот. Но тот видел своим единственным глазом, она же не видела ничего вокруг. Она не носила очков и потому её глаза выглядели страшно. Белые, юезжизненные зрачки. Тито часто слышал сплетни о том, как именно она ослепла, но не верил ни единой сплетни.

Её звали Розанди, ей было сейчас, наверное, лет сорок, но выглядела она значительно старше. Седые волосы, постаршевшее лицо. Тито посмотрел на её руки и припомнил, что она славилась своей способностью к садоводству. Может, она и не видела, но чувствовала всё живое. Вот и сейчас её глаза устремились на Тито.

Тот замер на месте, ему не хотелось разговаривать с ней.

— Тито! — вдруг уверенно сказала она. — Почему ты молчишь и не хочешь выдавать себя? Или ты не узнал старую слепую Розанди?

— Вы обознались, наверное, — непонятно почему соврал Тито.

— Не может быть. Это зрячий может перепутать лица, а тот, кто видит душу, не обознается никогда. Твою душу я запомнила лучше других Тито, и голос твой мало изменился за эти годы. Иди за мной в мой домик, я угощу тебя чаем с печеньем, может, поговорим. Наверное, ты нигде не остановился и вообще здесь ненадолго… Но составь мне компанию, моё одиночество скрашивает лишь немой Шен, — сказала Розанди.

— Ладно, вы не обознались, но мне некогда… Я тороплюсь… — сказал Тито.

— Не привередничай! Если уж вернулся в город впервые за годы, то уж запомни этот день, чтобы не забыть место, где родился! — воскликнула Розанди и, отворив дверь, отошла, словно бы пропуская Тито.

Тот наконец решился войти и поговорить со слепой женщиной. Но всё же без всякого желания.

В домике царил беспорядок, и Тито представил, как должно быть тяжело не видеть перед собой окружающего.

— Садись за стол в кресло справа от окна, я пока приготовлю чай нам, — сказала Розанди и подошла к тумбе.

Её руки странно проворно всё делали. Она сразу нашла воду, чайник, открыла крышку, ровно залила туда воду, даже не расплескав её. Потом уверенно прошла к печи, зажгла огонёк щелчком и, когда пламя стало достаточно горячим установила над ним чайник.

Тито знал от мамы, что Розанди не обладает большой магической силой. Её силой был дар чувствовать жизнь. Но творить чары её было и не зачем… Вода в чайнике забурлила быстро. Но Розанди успела за это время достать чашки из шкафчика и насыпать в них траву чая. Потом, сняв чайник с печи залила чай водой. Стоило воде пропитаться чаем, как Розанди щёлкнула пальцами и травинки исчезли. Слепая женщина слегка остудила чай и поставила чашки на стол. Потом достала из маленького серванта печенье и конфеты и, высыпав всё это на вазочку, поставила на стол.

Тито наконец понял её секрет — она ставила все вещи ровно на свои места. Юный маг был уверен, что если он сейчас переставит чайник куда-нибудь в другое место, Розанди найдёт его нескоро. Но Тито был неспособен на такой поступко.

— Как живёшь? — спросила Розанди, сев в кресло напротив Тито.

— Неплохо. Вот скоро первый курс Школы заканчивать буду, — ответил Тито. — А вы? Что это за новый дом здесь построили?

— Неплохо значит?.. Ну-ну… Моя жизнь течёт спокойно, как равнинная река. В город переехали знатные господа и построили себе особняк. Муж и жена, ещё десять детей. Но дети им не родные, лишь воспитанники. Сироты, наверное. Женщина любит цветы и устроила здесь сад, но ухаживать за ним не успевала и меня назначили на должность садовника. Так что положение в жизни у меня есть, — ответила она, прихлёбывая чай. — Шен ненавидит их. — добавила она.

— Ну он и раньше не тянулся к магам, — заметил Тито.

— Может быть, может быть. Но этих детей он не переносит в корень. Стоит хоть одному появиться рядом, как он прячется. А я чувствую волны его страха. Странно, не правда ли? — задумчиво сказала Розанди.

— Никто не знает, кто они, — сказал Тито и нахмурился.

— Зачем ты пошёл через незнакомый двор? — спросила Розанди.

Тито сделал глоток чая, тот оказался на удивление вкусным. В Школе он был просто обычным чаем, а здесь был вкусным… Ещё бы сахара туда положить и было бы просто чудо как вкусно.

— Мне нужно было пройти по этой дороге, — уклончиво ответил Тито. Его заинтересовала манера разговора Розанди, её степенность, сквозь неё чувствовалась мудрость и житейский опыт.

— На кладбище хотел пройти? — поняла она.

— Да, — ответил Тито без чувств.

— Давно пора, они же скучают, — сказала Розанда. Она говорила, не меняя тон, но от этог её слова только прибавляли в весе.

— Откуда вы?… — не договорил Тито.

— Я чувствую. Все те, кто погиб в тот день насильственной смертью скучает. Они не могут находиться спокойно в забвении, пока кто-то не попросит за их души. По ночам их голоса усиливаются и скребут мои нервы. Я иду к ним и сижу рядом с могилами всю ночь, иногда со мной ходит Шен. С прибытием людей в этот дом голоса стила намного грустнее, — ответила Розанда и посмотрела в окно невидящим взором.

— Гвоздики нужно полить, им не хватает влаги, — заметила она, отворачиваясь.

Тито съел конфетку, сладкое он всегда очень любил и теперь поглядывал на конфеты, думая как бы не съесть их все.

— Твоя жизнь была паршивой, — заговорила вдруг Розанда.

— Не то, чтобы очень уж, — пробурчал Тито. Ему не нравилось, что уже второй человек ему это твердит.

— Но всё может вскоре измениться… Всё зависит от выбора. Но не твоего… Твой выбор лишь прикрытия для главного действующего лица, — продолжила Розанда.

— А вы знаете, как оно выглядит? — спросил Тито и посмотрел на перстень на своём пальце.

— Оно стоит перед моим внутренним взором. Это девушка. Ей тринадцать-пятнадцать лет. Волосы короткие и тёмные. А лицо я описать не смогу, ты всё равно не представишь его. Но ты сможешь её почувствовать. Ты её уже видел один раз. Ты как-то сумеешь ей помочь. А она задумается, что делать с тобой. И от этого решения зависеть будет многое. — ответила Розанди.

Она допила чай и поглядела на Тито вновь.

— Опиши своё лицо, — попросила она вдруг.

Тито задумался — а стоит ли?

— Представьте себе шрамы. Один кривой линией пересекает лицо от уголка левого глаза к подбородку. Второй прорезал лицо наискось от правого виска, задев губы и дойдя до шеи. Третий прорезал лоб почти ровной полоской пересекая его. Четвёртый прошёл где-то от середины лба в левую сторону, задев нос и закончившись на щеке. Пятый задел край правого глаза и спустился почти вертикальной чертой. Шестой начинается от левого уха и, тянется через нос, правую бровь и лоб к волосам. И сеть маленький шрамиков, который очень много. Но они уже почти что прошли. Представили? — спросил Тито. Может, он и мало смотрел в зеркало, но каждый раз шрамы отпечатывались в его сознании. Он помнил каждый.

— Ты разбил лицо, падая в какую-то канаву или яму или в битве? — спросила Розанда.

— Не то, не другое. Простая перепалка… — ответил Тито.

Розанда его перебила:

— В простых перепалках такого не получают. Тот, кто тебя ранил почему-то тебя возненавидел. Может, ты даже знаешь этого человека, просто забыл про него, но тот помнил. Ты помнишь его?

— Смутно. Я старался вырезать его облик из сознания, чтобы не ненавидеть… Хотя это и было бессмысленно.

— Ты как-то воспротивился ему, да? Сделал что-то ужасное… Убил? — спросила Розанда, забирая чашки и унося их в мойку.

— Нет. Я взорвался, если вы знаете что это такое…

— Знаю. Очень хорошо знаю, — ответила Розанда и в её слепых глазах мелькнул отблеск света.

— Вас ослепило взрывом? — догадался Тито.

— Да. Меня обидели, когда мне было пять. И я взорвалась, не зная, конечно, что делаю. Маленький ребёнок взорвался и выпустил из себя большую часть магии и ослеп в кому же. Вся жизни такая, слепая. Но я живу и не жалуюсь, у меня всё хорошо, — ответила Розанда. Она ответила Тито лишь тогда, когда села в кресло.

— И всё же, скажи как выглядел тот? — настойчиво спросила она.

— Не помню. Или не могу вспомнить. У него было жестокое лицо, его изгоняли из множества детских домов, но он не жил собственной жизнью, лишь мучил других. Он увидел меня первого в детском доме и потом я услышал, что он бьёт первым того, кого увидел первым. Я помню его голос — гнусавый, фальшивый, не мужской, словно какой-то… — Тито замешкался и смущённо замолчал.

— Жаль, что не помнишь. Вдруг это важно, для меня важен каждый кусочек. Я смогу узнать многое из него.

— Это уже не нужно. Он больше не появится в мире магов. Он застрял там, где взрыв, — пожал плечами Тито.

— Где ты был, когда началось нападение разрешителей? — спросила Розанда резко.

— Гулял. Кажется, в тот день ваш Шен гулял где-то рядом. Я помню, как его ещё толкнул в первое же окно, которое оказалось открытым, чтобы его не убили. Он меня оцарапал, но вот — жив остался, — ответил Тито.

— Мне рассказывал Шен. И ты убежал? Не предупредил? Не поднял на ноги всех вокруг? — спросила Розанда.

— Я испугался, — честно ответил Тито.

— Сколько тебе было лет тогда? — спросила слепая женщина.

— Семь.

— Не мудрено, что спасовал. Но я вижу, что теперь ты вырос. И если сейчас произошло бы то же самое, ты боролся бы отчаянней других, забыв про понятие смерти. Тебя научил чему-то тот случай. Но признай, ты хочешь изменить шестилетнее прошлое? — спросила Розанда.

— С удовольствием, — уверенно ответил Тито.

— Но всё пошло бы по другому руслу. Тебе его описать?

— Попробуйте, — согласился Тито.

Розанда заговорила:

— День шесть лет назад. Точнее ночь. Ты идёшь по улице и вдруг слышишь голоса разрушителей. Ты мгновенно думаешь, что нужно предупредить всех. Подумав секунду, решаешь пустить огненный залп в воздух и запустить сирены. Так нужно делать, когда опасность. Ты же слушал на инструктаже? Ты так и делаешь и кидаешься бежать с сторону своего дома одному тебе изсвестными тропинками. Сзади уже слышится гул сражения. Прибегаешь в дом и видишь выскакивающих родителей. Тут появляются разрушители и нападают на ваш райончик. Вы боритесь, предположим, всё успели вовремя среагировать и отбили атаку. Предположим, твоя семья жива, жертвы с нашей стороны минимальные. Мы победили. Дальше. Жизнь течёт размеренно. Никаких препятствий на пути. Ты живёшь в своё удовольствие, всё так же гуляешь по ночам, думаешь про одиночество, которым помечен с рождения. Думаешь о своей жизни, о смысле всего вокруг, иногда и жалеешь себя. Ты герой, все знают, что именно благодаря тебе все спаслись. Ты постепенно зазнаёшься, хотя сам этого ещё не видишь. Все тебя уважают, все знают, что ты смелый. Никто не посмел бы тебя обидеть. Ты живёшь как и все дети. Ругаешься с родителями, не хочешь делать, что тебе говорят. К тринадцати годам у тебя примерно такой характер — смелый, но замкнутый, обидчивый, ты не подготовлен испытаниями жизни к чему-то более серьёзному. Ты стал заносчивым и уже именно потому ни с кем не общаешься. Ты развивал свою магию и тебе стало казаться, будто бы она тебя слушатся идеально. Предположим, тебя отдали бы в ту же школу, где ты учишься сейчас. Как думаешь, а изменилось бы что-нибудь из того, что случилось с тобой в ней?

— Изменилось бы всё. Абсолютно вся моя жизнь в ней стала бы другой, — хзавороженно ответил Тито.

"Если бы я стал таким, каким меня сейчас описали, то никогда не сдружился бы с Ролевером. Нет, я бы его вообще не нашёл. С Часами я бы точно не поладил и меня увели бы в другую комнату… Та карта, наверное, даже в руки ко мне не пришла. Она выбрала меня тогда… Сейчас бы я был примерным учеником, но вряд ли умел бы отбить атаки всех тех Тёмненьких", — подумал Тито.

— И ты хочешь менять? То, что есть сейчас — священно. Оно в тебе, твоя судьба лишь в твоих руках. Что-то ещё влияет на твои поступки — окружающие люди, события. Но главное в тебе, — сказала Розанда. — А теперь пойдём, я тебя провожу до кладбища. На короткому пути к нему ещё много нового, неизвестного тебе. Без меня ты не дойдёшь.

Розанда отворила дверь, выпуская Тито. Розанда уже закрывала дверь своего крошечного домика, когда вдруг Шен с подоконника резко спрыгнул на пол и громко мяукнув, забился, наверное, под кровать.

— Они, — заметила Розанда.

И правда — отворив ворота во двор вошли десять подростков. Разглядеть их с такого расстояния Тито не смог бы, но вот они двинулись в сторону домика.

— Идут в свой дом на дереве, — пояснила Розанда, кивая на огромный дуб у забора.

Этот дуб Тито помнил. Однажды он провалился в яму между его корнями и нашёл так заброшенное укрытие. Тогда он его спрятал чарами и до сих пор был уверен, что его укрытие не разгадано.

Ребята приблизились. Тито заметил, что лица у них были какие-то напряжённые. Всё внимательно посмотрели на лицо юного мага и остановились.

— Что ты делаешь в нашем доме? — спросил мальчик с тяжёлым лицом.

— Я не в доме, лишь в саду. Приходил к Розанде, — ответил Тито.

— Нет, ты на нашей территории! — запальчиво продолжил тот.

— И собирался уходить, — скрипнул зубами Тито. У него сейчас было паршивое настроение, но он сдерживался, чтобы не нагрубить и не подраться. Лишних врагов себе наживать он не хотел.

— Скатертью дорожка! И не приходи сюда больше! — воскликнул собеседник.

— Надо будет, приду. А тебя спрашивать и не стану, — пожал плечами Тито. Тот, кто знал его получше уже давно бы увидели, как опасно загорелись глаза. Огонь медленно поднимался в Тито.

— Попробуй только!

— Обязательно. Только чтобы тебя позлить, — ляпнул Тито.

— Следи за словами! — возвысил голос тяжёлолицый.

— Отстань! — отмахнулся юный маг.

Мальчик выкинул вперёд руку и поднял ладонь. Тито среагировал мгновенно. Ледяная атака мальчика ударила в огненный щит Тито и тот отбил её обратно хозяеву. Мальчик, наверное, не предполага такого исхода событий и теперь стоял замороженный посреди летнего дня.

На Тито уставились девять пар глаз.

— Зачем? — спросила Розанда.

— Он первый начал. Я не собираюсь сносить насмешки от незнакомых мне людей, — ответил Тито и хотел было уже поторопить Розанду привести его к кладбищу, но тут на крыльце дома появилась женщина.

Она уверенными шагами пошла в сторону группы людей. На неё были очки и она, наверное, уж совсем плохо видела, потому что укоряюще сказала:

— Мастон, опять ты за своё! Ну сколько можно замораживать магов?! Кого на этот раз? — воскликнула она, глядя на Тито.

— Самого себя, — ехидно заметила какая-то девочка.

Колдунья сняла с носа очки и внимательно посмотрела на кусок льда.

— Точно!

Она махнула рукой и Мастон вновь стал человеком. Правда он весь трясся от холода и клацал зубами. Колдунья вновь махнула рукой и Мастон перестал дрожать.

— А вы куда смотрели? — укоряющим тоном продолжила она.

— На представление, — засмеялась ещё одна девочка.

— Весело? — язвительно спросил Тито.

Его всё вокруг начинало жутко злить. Розанда положила руку ему на плечо и Тито понял, что ему пора себя утихомирить.

— Не очень, — ответила девочка.

— А ты кто? — обратилась к Тито колдунья уже мягким голосом.

— Тито, — представиля юный маг.

— Неплохо подготовлен, Тито. Никто ещё не мог отбить атаку Мастона. Молодец! — похвалила колдунья.

Она оглядела Тито с головы до ног и, видимо, осталась довольна увиденным.

— Приходи ещё, буду рада тебя видеть, — заявила она, уже поворачиваясь чтобы уйти.

— Вряд ли я вернусь. — ответил Тито её спине.

Колдунья повернула голову.

— Сам решай, вернёшься или нет. Твоя жизнь в конце концов. До свидания, — попрощалась она.

— Прощайте.

Тито обратился к Розанде, упорно стараясь не замечать взгляды ребят.

— Так вы меня проводите?

— Пойдём, — спокойно отозвалась та.

Тито, поражённый её спокойствием забыл не смотреть на ребят и столкнулся взглядами почти со всеми. В том числе и с Мастоном.

Тот, быстро захватив его взгляд сказал:

— Ты заслужил моё уважение, так не будем же врагами!

Мастон протянул Тито руку и тот не мешкая её пожал.

Уже на приличном от ворот расстоянии Тито высказался:

— Какие выскочки! Смотрят все так, будто правители Вселенной! Тьфу! Видел я таких гордецов, знаете где?.. Да лучше вам не знать. А эта дамочка. Так и зыркает на меня. И делает вид, будто бы знает всё будущее. Ух, противные людишки! — горячо говорил он, шагая по дороге навстречу людям, которые смотрели на него как на психа.

— Да, поведение их не всегда хорошее. Нет, они не похожи на правителей, просто знают себе цену, или переценивают себя. А вдруг дамочка и правда знает определённые стороны будущего? В мире магов всё может быть. И никто не знает и половины всех секретов, — ответила Розанда, внимательно вслушиваясь в звуки города. — Где мы сейчас?

— На развилке. Справа двухэтажный синий домик… — начал было Тито.

— Слева такой же, только деревянный, а посреди дороги люк, — перебила его Розанда. — Я здесь часто бываю, и часто спрашиваю людей, где я. Чтобы быть уверенной наверняка. Тепеть поворачиваем направо и идём до шумного места где много деревьев.

Тито продолжи прерванный разговор:

— Я знаю человека, который точно знает почти все секреты мира магов, — заявил Тито, думая про Ролевера. Он был сильным, облазил весь мир, чтобы найти то, что ему нужно. И нашёл. Значит, знает многое.

— Ролевера Волориба ты имеешь в виду? — поинтересовалась Розанда.

— Да, — ответил Тито. Он уже начинал привыкать что эта женщина знает всё.

— Он могущественный маг. Я как-то почувствовала его энергию и в тот день на секунду я увидела своими глазами, — заметила Розанда. — Маг, который сам того не желая совершает такие вещи, просто оттого, что крупинка его магии упала, не может не быть Величайшим магом. Ты был знаком с ним лично?

— Почему был? Я и сейчас с ним дружу, — нахмурился Тито.

— Вы расстались на неизвестный срок, — напомнила Розанда.

— Но мы всё равно будем общаться, — упёрто заявил Тито.

— Пусть будет по-твоему, — соглисилась Розанда. — Он правда злой?

— Нет, он настоящий свет, — убёжденно ответил Тито.

— Почему ты так считаешь?

— Он пережил много плохого, но от этого лишь стал слегка презирать мир. Он мог бы растоптать всё вокруг, но так не сделал. Он просто не мог уничтожать по своей воле, — ответил Тито.

— И не Серое пятно даже? — продолжила слепая.

— Нет. Чистый светлый поток. Может, он и учился на тёмной стороне последний год обучения, но не стал тёмным. Ролевер не стал посередине, он избрал светлый путь. Пусть тернистый, по которому не пройдёшь, не изодрав в кровь себя. Но он пошёл по тому пути и нашёл своё исцеление, — Тито замолчал и заметил. — Шум и много деревьев. Теперь куда?

— По тропинке, которая начинается от пня диаметром в полтора метра, — ответила Розанда. И продолжила тему о Ролевере:

— Многие считают его серым пятном, но правы лишь отчасти. У него свои убеждения насчёт жизни и он твёрдо привязан к ним. Но вместе с тем он не станет убивать, калечить и заставлять страдать народы. В дни, когда его объявляли самым злым на свете, он не делал ничего плохого. Лишь защищался. Маги хотели отобрать его магию, а он защищал её как пёс свою любимую кость. Ведь я права?

— Да, вы правы, — соглисился Тито. Сам Ролевер говорил что-то похожее.

Розанда вдруг остановилась.

— Теперь иди один. Я тебя провела по тому, что ты забыл или не видел никогда. Теперь подключай свою память. Если не вспомнишь, они тебя не пустят, — заявила Розанда и пошла назад. — Заходи ещё на чай, мы с Шеном будем ждать.

— Постараюсь, — ответил Тито и посмотрел на дорогу перед ним.

Это была заросшая травой тропинка, узенькая, еле приметная в траве. Но Тито её помнил.

Когда он жил в этом городе, он всегда выбирал самые нелюдимые места. А кладбище было одним из них. Но сам вид последнего упокоения мертвых навевал на Тито грусть и ужасные мысли. Потому он просто гулял по пустой дорожке от дома до кладбища и ещё куда-нибудь. И он помнил её.

Вот развилка. Тито помнил, что указатель пути сломали хулиганы. Вот он — до сих пор валяется у тропинки. Сейчас его дерево совсем почернело и, казалось, ещё чуть-чуть и от него ничего не осталось. Но Тито знал, что идти надо налево.

Не ошибся. Вот дорога стала шире и по ней стало возможным идти, не обдирая себе руки и лицо. Здесь тропинка обрывалась, видимо, здесь уже давно никто не ходил. Хотя, может, Розанда и проходила здесь, но явно потом залатывала раны травы. Тито подумал, что, должно быть люди шли по тропинке, потом выходили на широкую дорожку, а увидев впереди кромку леса в ужасе поворачивали назад и стремились в тёплые гнёздышки, чтобы похвастаться перед родными и друзьями своим путешествием.

Однако Тито помнил, что если пройти вдоль кромки леса и свернуть в нужное место, перед тобой покажется поляна. Нужно было лишь пересечь её и вы попали бы на главную дорогу, ведущую к кладбищу.

Так и оказалось. На Главной дороге было больше людей. Но идти им пришлось сюда намного дольше, чем Тито. Он шёл напролом, а они в обход, что почти в четыре раза дольше.

Все лица людей были скорбящими, глубоко грустные и немного таинственные. Но будто по одному образцу. Тито вдруг ощутил, что они ему противны. А вон та девушка, рыдающая на земле, даже не пытающая скрыть свои эмоции была ему близка. И хоть Тито сдерживался, вся его душа рыдала. Это выливалось в её рыданиях.

Тито был на могиле родителей лишь два раза — в день их похорон и потом, когда его забирали в детский дом. Он очень плохо помнил дорогу и беспоможно оглянулся вокруг. Но вот сердце ёкнуло, когда глаза наткнулись на маленькую беленькую оградку, которая странно золотилась, стоило в неё вглядеться. Нужно идти по правой стороне от неё всегда вперёд.

Но когда Тито пошёл туда, то не учёл одну маленькую деталь — люди умирали и их нужно было где-то хоронить. Поэтому путь к родным могилам, который когда-то был широки, теперь состоял из совсем узеньких проходов. Однако другого выхода не было и Тито пошёл через эти проходы. Пару раз ему пришлось перелезать через ограды и кажый раз он кидал виноватый взгляд на фотографии памятника.

Но вот он остановился и увидел то, к чему так долго шёл.

Серая ограда, выглядит совсем как новенькая. Будто и не было тех шести лет. Но за оградой всё изменилось. Заросло травой, появились уже даже намёки на низенькие деревца и кустарники. Тито уколол ершистый стыд.

Тито прошёл немного вперёд и подошёл вплотную к калитке. Осторожно дотронулся до неё. Он ожидал какого-нибудь чуда. Что вдруг его родителями выплывут призраками и поговорят в ним, найдя слова, которые смогут облегчить все страдания, которые выпали на его долю. Он ждал, что сейчас на него обрушится молния и он будет лежать рядом с ними в третьем гробу. Он ожидал резкого звука, необычного видения, потока магии!.. Но перед ним осталась прежняя унылая картина заросших могилок.

Юный маг осторожно отворил калитку, её пружины скрипели и никак не хотели поддаваться уговорам Тито открыться. Но он всё же отворил её и, закрыв её, по какому-то мановению приблизился к надгробиям.

Их камень не покрошился, изображение родителей было таким же чётким, как шесть лет назад. Тито встал между двумя памятниками и положил ладони на холодный камень.

"Я вернулся. Я снова с вами. И вы снова со мной. Я вас люблю, любил и буду любить, потому что мои воспоминания не сотрутся из памяти… Вам наверное тяжело там, да? На вас давит тяжесть земли, а ещё и памятник. Грустно, вам там лежать, да? Холодно и никто не приходит… Но это не важно. Важно что я здесь. Вы сердитесь на меня, что я так долго не появлялся. Но вам ведь известно, что я жив и со мной все почти хорошо? Если нет, то запомните — я всегда рядом с вами. Ваши лица у меня в сердце и вы всегда рядом."

Тито поднял руки и потёр ладони. Холодные… Как и всегда. Но сейчас он ощутил этот холод от камня.

Тито вернулся к калитке и, матерелизовав в руке серп принялся срезать траву. Врёмя будто потонуло в его мыслях, которые сами сейчас смёрзлись в единый ледяной комок. Когда этот комок начнёт таять, то Тито заплачет. Но ещё не сейчас. Он говорил себе это почти весь день. Он уже готов был сдаться на милость солоноватой влаге.

Трава поддавалась тяжело, словно бы… Хотя нет… Тито вдруг выронил серп и встал на ноги. Всё здесь выросло на них! А если нельзя?.. Но Тито взял серп и продолжи бой с травой. Нет, её нужно убрать. Это только их место и ничьё больше.

Клочок за клочком, Тито расчищал площадку. Когда он разогнул спину, то почувствовал, как она ноет. Теперь здесь было более мнее нормально. Тито заметил теперь ленточки внизу памятника. "Герои набега" И всё? Они должны им куда больше.

Тито вздохнул и опять потёр ладони. Теперь на них были мозоли. Тито убрал серп и выхватил из воздуха два скормных букетика. Они бы не хотели много яркого в таком месте. Тито воткнул цветы в сырую землю могилок. Потом достал из воздуха лопату и принялся перекапывать участок. Закончив, магией выровнял его. Мгновенно вырастил аакуратный настил зелёной травки, в некоторых местах которой сиротливо кивали головами цветы. Потом Тито сел на скамейку. Весь оставшийся день он хотел провести с ними.

И вот над лесом простёрся диск луны. Тито вновь встал между надгробиями и положил на них руки.

"Вот и всё. Я был с вами так близко. И не мог даже увидеть ваши лица, кроме этих немых фотографий. А ты, мама, улыбаешься на неё глазами, хотя вид серьёзный. А у папы у рта складки, так бывало когда он вот-вот хотел рассмеяться. Все эти люди вас так плохо знали… Те кто знал лучше, лежат здесь. Вы же смелые были, как и все, кто погиб. Остальные лишь прятались за ваши спины… И вот вы лежите здесь — принесённые в жертву миру и покою… Так глупо. А я бросил вас и сейчас бросаю опять. Но по-другому нельзя, я не смогу быть с вами всегда лишь здесь. Я не знаю, услышали ли вы меня или нет, но надеюсь, что да… Я не могу больше чётко формулировать, так что — Прощайте, мои любимые!"

Тито отошёл от памятника и, вступив в борьбу с калиткой вышел от них. Комок начинал шевелиться.

— К чему всё это? — раздался голос.

Тито вздрогнул от неожиданности, он был уверен, что один здесь. Но нет, на дереве, затаившись в ветвях сидел Мостан и цепким глазом смотрел на Тито. Второй глаз он зажмурил.

— Ты не поймёшь, — ответил Тито, отвернувшись от него.

По звукам он понял, что Мастин спрыгнул с дерева. Он подбежал к Тито и схватил его за плечи, тряхнув.

— Ты такой же, как я! — воскникнул он.

— Нет, совсем другой, — оттолкнул его Тито.

— Нет, постой и послушай меня. Я потерял всех своих близких в три. У меня не было жизни до десяти лет. Хотя в детдоме меня усыновила семья и я стал их единственным ребёнком. Но это так же, как если бы я был собачкой. Они так же и обращались со мной. Когда захотят — приласкают, покормят, окутают заботой, если нет настроения — ударят ногой, запрут в комнате и накричат как на никчёмную дворняжку. Когда я ушёл из дома, мне было десять. Я обошёл такое расстояние, что тебе и не снилось. Я — ребёнок лесов и полей, это они выхаживали меня, когда я болел, кормили и поили, одевали, служили кровом. В тринадцать я повис на волоске смерти — на меня напало племя людоедов, во владения которых я случайно забрёл. У меня шрам… — Мастин распахнул рубашку и Тито увидел на его груди шрам, который пересекал всю грудь мальчика — Сейчас мне четырнадцать, но я не сдался. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти! Но я выдержал. Ты лишился своей семьи и твой дальнейшая жизнь точно не была малиной — по шрамам я это вижу — но ты тоже добрый, — сказал мальчик, вглядываясь в глаза Тито.

— Даже если и так, что с того? — спросил Тито, начиная уважать Мастина.

— Ты сильный в магии. Закалённый препятствиями. Из тебя выйдет образцовый воин!

— Я не хочу воевать. Да и кем? — отрезал Тито.

— А ты думаешь нет подлецов в этом мире? — прищурился Мастин.

— Они везде, они сидят на тронах, учят нас в школах, они находятся в шаге от нас, они могут быть нашими соседями. Но подлец — это ещё не приговор, — заметил Тито. — А войной ничего не решить. Лишь кровопролития и страдания невинных.

— Но не оставлять же всё…

— И не оставят. Есть Свет и есть Тьма. Они и борятся между собой. А то, что делают те, кто лишь старается выделиться, не стоит р копейки, — усмехнулся Тито.

— Признай, ты лишь боишься бросить вызов всему, что вокруг тебя? — сказал Мастин, повышая голос.

Тито уже уходил от него. Но остановился и ответил:

— Нет, ни капли не боюсь. Может, тучи и сгущаются над моей головой, но у меня есть свет в сердце, который справится с этим. Я буду бороться один, один против тех, кто пойдёт против меня, мои порядки и мои понятия. Основываясь на них я буду помогать людям, я не брошу самым отчаявшихся и бедных, самых одиноких и закутавшихся в пелену обманов. Это моё! — Тито стукнул себя в грудь кулаком. — И это то же самое, что отдать своё сердце чужакам.

— Одиночка? — нахмурился Мастин.

— Да, — кивнул Тито.

— Значит, ты не хочешь быть с нами и воевать против гадов? — спросил Мастин, лицо которого помрачнело.

— Вы будете ещё учиться да? Ещё тратить лишнее время на какое-то обучение. Для меня хватило жизни, чтоюы научиться всему, что нужно мне. Я больше не буду учиться, теперь я буду путешествовать по миру и собирать магию. Я стану кем-то, а одним из кого-то! — ответил Тито.

— Боишься остаться в тени помощников? — презрительно бросил Мастин.

— Нет. Боюсь разойтись с ними во взглядах и нечаянно стать их врагом, — ответил Тито.

— Это намёк?

— Это факт.

— Компанией работать легче, — попытался вновь переубедить Тито Мастин.

Но тот намертво стоял на своём.

— Я не заметил что-то, что хоть кто-то помог мне, когда я нуждался в помощи. Я не заметил, чтобы кто-то тянулся к моему обществу. Я не видел дружеских взглядов, им всем было лишь нужно от меня что-то! Так же и ты. Тебе нужно вытянуть из меня согласие, чтобы я был с вами. Но я работаю лишь со своим сердцем и душой. Они мои лучшие помощники. Лишь они мне помогали в трудную минуту. И последнее — у меня есть лучший друг, помощь которго стоит помощи целого города. Мой ответ — я не буду с вами. Пойми мои мысли — я не считаю, что это мудро — рушить одно, чтобы потом создать другое, что ещё неизвестно как понравится другим, — сказал Тито.

Мастин покачал головой.

— А мне ещё постоянно твердят, что я мул. Вот ты — самое упрямое животное на свете.

"Просто ты не умеешь убеждать", — подумал Тито.

— Ещё что-то? — спросил он.

— Да. Нас десять человек. У каждого за плечами груз испытаний и сила магии. Причём необычная сила, одна на миллион. Когда мы выучимся, то станем самыми могущественными в мире. И мы будем справедливостью. Мы поможем всем нуждающимся в помощи. Я клянусь тебе в этом. Я даю тебе время подумать до завтрашнего утра. Потом я жду ответ и всё — или мы в одной упряжке, или мы больше никогда не встретимся.

"Я уже выбрал второе!" — подумал Тито, но сказал лишь:

— Хорошо, пока.

— До скорого, — попрощался Мастин и они наконец-то разошлись.

"Какой он странный. Он ещё сам не понял до конца, что хорошо, а что нет. Кажется, будто бы он сам и не решил, во что верить, хотя по его словам прожил в свободе столько лет. Ему навязали свою волю та женщина и мужчина. Сами по себе они не сильные маги, но умные и потому в них сила. Я думаю, я о них ещё услышу годика через два" — подумал Тито.

Он вышел на главную городскую дорогу и оттуда телепортировался к Замку. Да так удачно, что столкнулся нос к носу с Директором.

— Добрый вечер, — сказал Тито.

— Скорее добрая ночь. — ответил картофельный воин. — Где Ролевер?

— А разве вы ещё не слышали? Он вытащил из взрывного мира Королевство Молнии и готовиться стать его Королём, — ответил Тито.

— Чтоо?! — протянул Директор.

"Значит, не слышали," — подумал Тито.

— Ну, я пойду, наверное, — пробормотал Тито.

— Стоять! Тебе и так многое с рук сходит, как и этому магу!.. Хотя что ночью говорить, завтра я всё тебе скажу! — Директор переместил Тито прямохонько в его комнату.

— Часы, здравствуйте, — осторожно поздоровался Тито.

Лично он созрел для того, чтобы помириться с ними. А вот как они думают?

— Ну привет, жалкий магишка! — ответили те ворчливо.

— Знаете, я тут подумал — вы отличный советник. Вы помогли мне выдержать в этой Школе столько времени, долгое время были моим единственным другом. Да ещё и едва не первым другом за всю жизнь. Я вас очень сильно уважаю и потому прошу прощения за всё то, что я тогда наговорил вам.

— Бросаешь меня, значит? — перебили Часы. Они простили.

— Да, — честно признал Тито.

Часы грустно хмыкнули.

— И куда теперь?

— Не знаю. Буду искать своё место в жизни, — пожал плечами Тито.

— Даже не доучишься этот год?

— Нет. Школа не для меня, она не может научить меня всему, что я хочу, — ответил юный маг.

— Считаешь, что справишься, да? Считаешь, что и общество друзей тебе не нужно? Ошибаешься, мой друг, очень сильно ошибаешься… Наши друзья — это сила. Главное найти таких людей, в которых никогда не сомневаешься, — сказали Часы.

— У меня они есть — целых два. И они меня поддержат.

— Издалека даже самый сильный маг не поможет тебе. Тебе нужна компания, — уверенно гнул своё Часы.

— Вот и найду уже там её. А сейчас я буду одиноким, брошенным всеми отшельником.

— Не правильно — это ты бросаешь всех, а не все тебя.

— Как бы там ни было, пора.

— Если пора, значит пока, — сказали Часы.

Они не могли ни пожать друг другу руки, не обняться. Даже дружелюбными взглядами тут не обменяешься, потому что болтики часто выражали не то чувство.

Поэтому Тито достал из воздуха тонкую цепочку серебра и повесил её на Часы. Те довольно забубнили что-то протестующее, но Тито продолжал своё дело.

— А это от меня, — мягко сообщили Часы своим особым музыкальным голосом.

Тито увидел на запястье чёрную букву "Т".

Потом стал собирать вещи, быстро, чтобы никто не наведался в его комнату узнать про его дела. Собрал одежду в чемодан, побросал туда некоторые безделушки.

— Прощайте! — сказал он на пороге.

— Прощай, мальчик Тито.

Тито заскользил бесшумно в Секретную комнату. Она была только его сейчас, но почему-то не притягаивала его как раньше. Может, потому, что Тито осознал что мир вокруг больше этого закутка в Замке?

Но Тито побродил здесь, снял с полки несколько книг, которые ему могли бы пригодиться. Те так сопротивлялись, что Тито себе все руки исцарапал о них, но так и не сумел снять с полки.

— Да верну я вас сюда ещё, верну! И ценить вас буду так, будто дороже вас у меня нет ничего! — вспылил он наконец.

Книги, помешкав отделились от полки и самостоятельно нырнули в чемодан.

Тито закрыл его и, оглянувшись вокруг в последний раз, переместился к Фонтану.

Здесь он наконец уселся у воды и спокойно принялся думать. Он вспомнил весь прошедший год, столько нового, неприятного и приятного. Когда-нибудь, всё это забудется, и только перстень и буква "Т" на руке будут напоминать ему обо всём. Только сейчас все события недавнего времени навалились на мальчика всем скопом и принялись душить его.

Тито вдруг почувствовал, как по щеке сползла слеза. Она так незаметно выбежала из глаза, что Тито не успел запретить ей это делать. Но вот она уже отделилась от его кожи и спрыгнула в фонтан, сделав громкое бульк. Тито вытер щеку от воды и посмотрел на воду. В ней светился диск луны и… он становился больше и больше, расплываясь пятном масла по всей поверхности.

Юный маг поднялся на ноги и принялся наблюдать, готовый в случае чего защищаться. Но вот "лунное пятно" поднялось по статуе вверх, облепило её и вдруг золото осыпалось в воду, вместе с громким "АЙ!" и каким-то нецензурным выражением. Тито обдало брызгами и он стал мокрым с ног до головы.

Но вот из воды кто-то вылез. Тито сообразил, что-таки спас девушку из фонтана.

— Да! Неужели это наконец случилось? — раздался её голос. Такой хрипловатый, но довольно приятный.

Тито промолчал, не уверенный, что стоит отвечать.

Рассмотреть девушку не было возможности, потому что луна светила не слишком ярко. Но было видно, что она оглядывается вокруг.

— А где город?

— Его нет, ты знаешь, сколько времени провела в заточении? — решился сказать Тито.

— Нет, не знаю. Ну, думаю лет десять.

— А мне кажется, что почти пятьсот…

— Ого! Значит, у меня нет даже дома. Или есть, но в нём живёт кто-то. А как же поле? Кто теперь будет в нём работать?.. — раздался её недовольный голос.

— Так ты же лентяйка! — улыбнулся Тито.

— Верь больше легендам! — вспылила девушка. — Я повздорила с одной колдуньей, а та взяла и заточила меня в этот кусок золота и ещё вечные чары наложила! И как красиво всё обстряпала ведь!.. Тут тебе и история красивая, и план спасения конфетка, и даже место красивое. Тьфу, карга старая! Найду, убью голыми руками!

— Её уже нет…

— Дух найду и ему отомщу! — уверенно заявила девушка и спросила:

— Ты плакал, да? Что-то потерял?

Тито опешил, и что ему ответить?

— Единственная слезинка, мошка в глаз залетела. А так потерял всю прошлую жизнь. Начинаю с новой странички, так сказать, — ответил он.

— Замечательно! Хочешь, я буду рядом с тобой идти по этой новой жизни?

Тито задумался. Девушка продолжила:

— Мне всё равно идти некуда, я даже этот мир не знаю, он наверняка сильно изменился.

— Нет, я один, — уверенно ответил Тито.

— Как хочешь. Только спроси у меня что-нибудь в последний раз, — попросила девушка.

— Как тебя зовут?

— Оригинально! Меня ещё никто так не спрашивал. Я вообще-то, исполнительница желания первого ранга. Могу наделить тебя могуществом, властью, деньгами, свободой и прочей ерундой! Вторая попытка?

— Ничего не хочу, — замотал головой Тито.

— Тогда я иду с тобой и — никаких возражений. От меня теперь не отделаться. Я не собираюсь умирать здесь в первый же день. Пошли. Как тебя?

— Тито, — уныло ответил тот. Он вспомнил разговор с Часами. — Пошли тогда.

Тито услышал, как ухмыльнулась девушка. Победно ухмыльнулась!

— Ух ты, у меня крылья живы! — восихиталась она.

У Тито отвисла челюсть, когда он увидел за её спиной очертания огромных перьев.

— Теперь я не пропаду даже если одна буду. Но всё же я погуляю по миру, узнаю всё, что здесь творится и вернусь к тебе. В какой-то мере мы теперь связаны с тобой, а порвать магию никто не сможет. Но сейчас прощай, Тито и спасибо тебе огромное. Теперь я у тебя в долгу. Когда тебе понадобиться помощь, ты даже вспомнить про меня не успеешь, а я уже буду рядом.

Девушка оттолкнулась от земли, взмахнула крыльями, подняв ветер и закрыла на секунду луну.

Проходило время, а Тито всё никак не мог заставить себя подняться с земли и пойти куда-нибудь.

Солнце ударило прямо в глаза Тито. Он встал и улыбнулся той улыбкой, которая так часто появлялась на лице Ролевера. Он станет добрым, он будет помогать, всегда и везде, как бы плохо ему не было, как бы жестоко с ним не поступали. Он станет Величайшим Магом на Земле и имя его будет самым известным именем мира. А пока. Пока что нужно тренироваться и учиться быть чеовеком. И учиться жить. Или хотя бы достойно умереть.

Тито повернулся спиной к солнцу и высоко подняв голову пошёл к концу тропинки. Он улыбнулся опять, эта дорога кончится и начнётся другая. Он щёлкнул пальцами и появился в глубокой пещере, о которой когда-то слышал. Дорога началась, пора идти.