Тиунэла

1

— В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, — сказал Александр Иванович, — Посмотрим, что покажет нам первое бурение.

— Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? — удивился радист.

— Это же техника, синьор Петренко! — с гордостью ответил инженер Баскин.

— Пока мы прятались от шторма, — вмешался Егорин, — агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров.

— Приличная скорость, — заметил кок. — Но оправдан ли риск?

— Что вы имеете в виду? — вмешался в разговор Венев.

— Возможный визит непрошеных гостей.

— Мы оснащены надежной системой защиты, — объяснил командир вертолета. — Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио— и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны!

— Коли так, — сказал я, — то можно и поработать спокойно.

— А вас, — повернулся ко мне Егорин, — я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.

2

На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность… Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг.

Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень — это «Илья Муромец» подплыл.

— Готовы? — спросил Егорин.

— Так точно, — ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа.

— Снимайте.

— Есть.

Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном.

— Видели? — спросил Егорин.

— Да.

— Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом.

Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх.

Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки.

— Магниты? — спросил я.

— Угадали, — ответил Егорин. — Всё. Выплывайте.

3

Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать.

— Я сам, я сам, — взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух.

— Василий Иванович, — взмолился Егорин, — вы оттоптали мне ногу.

— Прошу прощения, коллега, — смутился Гирис. — Ради бога осторожнее, — прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном.

Кок стремительно бросился к падающей гильзе и спас ее от удара.

— Вот видите! — вспылил Егорин, и его всегда добрые глаза вспыхнули так зло. что все мы невольно приутихли и отступили.

— Простите, но ведь я хочу только чуть-чуть помочь вам. Ведь разрешал же я вам препарировать asterias rubens.

— Хотя это была и обычная морская звезда, Василий Иванович, я ценю, разумеется…

— Лучше пусть Александр Иванович сам, — неожиданно для всех вмешался в перепалку ученых радист.

— Напоминаю, Филя, — сердито заметил Перстенек, — у голубого кита язык весит три тонны… Но и это солидное животное никогда не советует, если его не спрашивают.

Филипп Петрович отчаянно засопел и глубоко вздохнул. Но Перстенек, не придавая этому значения, смело оттащил за руку своего приятеля в угол кают-компании: он был прав и потому не боялся.

— Подержите, пожалуйста, здесь, — вдруг обратился Егорин к Василию Ивановичу, и биолог, обрадованный, немедленно воспользовался разрешением.

И тут все мы увидели, как осторожно и точно работали нервные, подвижные пальцы Гириса. Никто в мире не смог бы так ловко и быстро извлечь из гильзы хрупкий керн, не уронив при этом ни песчинки!

Александр Иванович уже не столько руководил, сколько ассистировал. Вооружась лупами, ученые жадно осматривали слои горных пород.

— Ленточная глина, — сказал Егорин.

— Темно-серая, — добавил Гирис.

— Чередование мягких и твердых пород.

— Смотрите, тонкостенная раковина! Это, несомненно, представительница холодолюбивой фауны, коллега.

— Моренные отложения… маленькие валуны и, кажется… смотрите сюда, Василий Иванович, прошу вас!

— На валунах штрихи, коллега! Поздравляю вас — ведь это похоже на Северный полюс в Тихом океане.

— Ну, еще нет, Василий Иванович, но все же. Но все же…

В это мгновение прозвучал сигнал тревоги.

4

Автоматы сработали быстро. Вертолет отделился от воды и повис на высоте пятидесяти метров, как бы ожидая дальнейших указаний своего командира.

— Раз наш «Илья Муромец» взлетел и висит на месте, — предположил Егорин, — значит, кто-то или что-то грозит нам с воды.

— Этого и следовало ожидать, — сказал я.

В динамике раздался голос Венева, уже севшего в пилотское кресло.

— Со стороны Пито-Као к нам кто-то плывет, — доложил он. — Расстояние десять километров, длина предмета… Может быть, человек? Но скорость он держит около восьмидесяти километров в час, так что вряд ли человек.

— Это Мауки! — узнал я. — Ведь его скафандр оборудован реактивным двигателем.

— Возможно, — согласился Венев, услышав меня. — Похоже, он направляется к нам. Снижаюсь.

Мы высыпали на палубу. Вскоре стал заметен пенистый След плывущего Мауки. Я не ошибся: это был он. Подплыв к вертолету, он стал делать знаки, давая понять, что хочет к нам.

Баскин подошел к пульту управления манипулятором — и механическая рука подняла Мауки на вертолет. Тут же на палубе мы помогли полинезийцу снять водолазный костюм.

— Что случилось? — взволнованно спросил Егорин.

— Я хочу к вам совсем, — смущенно ответил Мауки. — Можно?

— Только это?

— Да.

Мы облегченно вздохнули: кому нужны неприятности, да еще вдали от родины? Егорин провел рукой по курчавым волосам юноши. Мауки симпатичен ему, хотя в поведении островитянина много Непонятного.

— Хорошо, Мауки, — сказал он и повернулся к нам; — А вы не будьте навязчивыми. Понятно?

Баскин восхищенно рассматривал водолазный костюм.

— Где ты достал такой, Мауки?

— Его привезли с планеты Гаяна.

Перстенек хотел что-то сказать, но его остановил Петренко.

— Вот, Саша, — подмигнул он, — новый партнер тебе: байки придумывает похлеще, чем ты.

— Нет, серьезно, Мауки, кто дал тебе этот костюм?

— Мауки все расскажет, — ответил юноша. — Давно-давно назад на Пито-Као прилетела большая железная лодка с планеты Гаяна. В ней было двое людей, но потом случилось землетрясение и лодку повредило кусками скал. Еще время шло быстро-быстро и много-много. Потом я, Мауки, — юноша гордо ударил себя в грудь, — нашел в горах то, что осталось от железной лодки, и привел туда своего друга Боба. Мы нашли там железный ящик. Боб сказал, что это есть… Мауки хорошо выучил это слово: эн-ци-кло-пе-ди-я! Мауки верно сказал, да?

— Да-да, продолжай, — подбодрил Егорин.

— На Пито-Као было тогда много плохих людей, и мы с Хоутоном хотели ночью увезти эн-ци-кло-пе-ди-ю на Отунуи в лодке…

Вот как это происходило.

5

Лодка мчится с большим правым креном. Кажется, будто океан лежит наискось, огромным надутым парусом. По нему ходят витые черные смерчи, они гудят, наступают на лодку и вот-вот сомкнутся смертельным кольцом. Сильный порывистый ветер часто меняет направление, точно извивается, боясь водяных столбов.

На секунду по воде пробежали багровые полосы и яркие лучи заходящего солнца. Затем наступили короткие сумерки, и компас вспыхнул зеленым пляшущим светом.

Боб с трудом выдерживал курс, то и дело уклоняясь от удара волн. Теперь он был рад, что не взял с собой Паолу: шторм только набирал силу, а впереди долгий путь к соседнему острову.

Мауки крепко держался за борт, он был счастлив: наконец-то вырвался на свободу.

— Мауки вернется домой! — весело кричал юноша. — Друг Мауки будет добрым гостем. Так?

— Так, Мауки.

— А белая хозяйка приедет?

— Паола на Пито-Као. Но ты молчи об этом.

— Мауки будет молчать, — с гордостью ответил юноша. — А что в этом ящике, я буду знать? — допытывался Мауки, указывая на сейф, который они вдвоем с Бобом едва вынесли из корабля гаянцев и с трудом дотащили до берега.

Сейчас металлический сейф лежал на дне лодки.

— Все будут знать!

Мауки с откровенным уважением посмотрел на заветный ящик, ласково погладил его рукой и сел поближе.

— Держись, Мауки! — предостерегающе крикнул Боб. Лодку рвануло вправо, почти перевернуло ее, и она помчалась по водяной стене, набрала несколько метров высоты, потом со свистом устремилась вниз по узкой спирали. Винт бешено вращался в воздухе. Облако водяной пыли окутало Боба и Мауки, вымочив их до нитки.

Еще один рывок — и лодка плюхнулась на волну, целая и невредимая. Но ящика в ней не было…

6

Горестным вздохом закончил Мауки свой рассказ.

— А костюм такой где ты достал?

— Мне подарила его добрая миссис Паола, а Хоутон научил) меня пользоваться им. А потом все уехали, и Мауки остался один. Мауки долго ищет ящик, но найти не может.

— Зачем он тебе? — спросил Перстенек.

— Хоутон сказал, что я тогда буду все знать, а мой народ будет жить хорошо, и белые не будут нас обижать.

— А дальше что, Мауки?

— Я не нашел ящика. А недавно к нам пришла подводная лодка и мне сказали, что хотят помочь найти эн-ци-кло-пе-ди-ю. А когда вы прилетели, то меня послали к вам. На поясе у меня был мешочек, а внутри — машина. Она слышит, что говорят при ней, а потом все рассказывает.

— Магнитофон! — воскликнул Петренко.

— Когда во время шторма появились вы в рыбе с крыльями, — Мауки повернулся ко мне, — я был в море с жителями подводной лодки. Мы стали убегать от вас. Потом вас увидели с подводной лодки и хотели догнать, но лодка сильно ударилась о скалы и ее чинят.

— Выходит, не зря вы тогда удирали, — невинно улыбаясь, заметил кок.

— Потом я услышал спор жителей подводной лодки, — продолжал Мауки. — Они обманывали меня. Один сказал, что если они найдут эн-ци-кло-пе-ди-ю, то увезут ее далеко, чтобы о ней никто не узнал. А другой сказал, что боится, как бы эн-ци-кло-пе-ди-ю не нашли русские, то есть вы. «Если русские найдут, — сказал он, — то об этом узнают все, и даже темнокожие». Тогда я понял, кто хороший, и пришел к вам совсем.

— А нет ли и сейчас при тебе магнитофона? — спросил Петренко.

— Мауки говорит правду! — гордо ответил юноша и выпрямился.

— Ну что ж, Мауки, — успокоил юношу Егорин. — Мы рады тебе, если ты рассказал честно. Но пока тебе нельзя отлучаться даже домой. Понимаешь?

— Мауки пришел к вам совсем.

— Очень рад. Пойдем-ка, Мауки, мы тебе покажем кое-что. Мауки вошел в кают компанию и увидел нашу находку, из-за которой я едва не врезался в скалы.

7

— Это он, он! — радостно закричал Мауки. — Это эн-ци-кло-пе-ди-я! Я видел, что есть внутри. Я знаю язык гаянцев, я много-много могу вам рассказать!

— Знаешь гаянский язык? — переспросил я. — А не знакомо ли тебе слово «Тиунэла», Мауки? Мауки вспоминал:

— Я слышал это слово. «Тиунэла»? Сейчас, сейчас… Мауки знает! «Тиунэла» — так называется железная лодка.

— Теперь и мне понятно, — возбужденно сказал Егорин. — Поэтому приводная радиостанция, спрятанная в этом сейфе, подавала такие позывные. А «уэй», вероятно, означает «я».

— Следовательно, «Тиунэла-уэй» означает: «Я — Тиунэла»! — воскликнул Перстенек. — Вот это находка!

8

Жизнь развивается непрерывно и, так сказать, комплексно. Но повествование — ее литературное отражение, — напротив, есть цепь отдельных эпизодов, связанных какой-то внутренней необходимостью. «Полипептид» — как сказал бы в этом случае Василий Иванович Гирис…

Вот почему не буду рассказывать о прилете гидросамолета из Москвы, о том, кем пополнилась наша экспедиция на случай столкновения с непрошеными гостями с Пито-Као. Теперь гидросамолет улетел, и «Илья Муромец», весь ощетинившись невидимыми лучами локаторов, снова остался один на глади океана.

Ночь. Баскин, Петренко, кок и я открыли широкие створки на палубе и, полулежа в шезлонгах, размечтались.

— У гаянцев наука и техника должны быть выше, чем на Земле, — высказался Петренко. — Вот здорово будет, если мы поймем их энциклопедию!

— А потом мы построим межзвездный корабль и полетим к гаянцам, — предположил я.

— Да, увидеть бы их.

Резкий сигнал тревоги поднял нас на ноги. Задраив створки палубы, мы убрали шезлонги и почувствовали, как пол под нами колышется: вертолет, энергично набирая высоту, устремился в звездное и безлунное небо.