То, что не принято выносить на обсуждение

SilverVolf ТО, ЧТО НЕ ПРИНЯТО ВЫНОСИТЬ НА ОБСУЖДЕНИЕ

— А хочешь, мы с Машкой и с тобой пойдем вместе писать?

Я смотрел на Лерку. Голенькая вагинка моей троюродной сестрицы давно уже не предствляла для меня никакой тайны. Но я никогда не видел, как писают девочки. Хотя возможности для этого явно были, но я всегда стыдливо отворачивался.

Лерка подняла рубашку до пупка и, раздвинув губки (трусов на ней, разумеется, не было), стала, как весьма взрозлая женщина, глубоко вводить себе палец между пухлых гожек. Я с удовольствием наблюдал за тем, как Леркин палец сновал внутрь и наружу.

— Ой, приятно… — сказала моя дальняя родственница, сделав несколько движений своим детским тазиком, будто бы насаживаясь на крохотную подушку-думку. Я уже не раз заставал ее за этим занятием, не очень-то приличествующем ученицам младших классов.

Это зрелище — вид ныряющего и выскакивающего пальчика между губок детской вагинки, если честно, меня весьма радовал. До сих пор для меня, онаниста, вид мастурбирующей девочки лет восьми-девяти является идеалом эротики.

— Писать хочу, — капризно сказала Лерка. — Пойдем?

Я согласился, поскольку писать тоже хотел. Грядущее казалось каким-то незабываемым зрелищем: Лерка сикает, и, что интересно, Машуня тоже. Интересно, у нее такие же губки, как у Леры?

Сестренка не утерпела и присела прямо на крыльце, пустив длинную прозрачную желтоватую струйку. Мне это понравилось, и я присоеденился, совсем забыв о Машутке.

Мы соревновались, кто нассыт дальше. Легко девчонкам — им эрекция не мешает. У Лерки получилось длиннее. Задрав свою белую рубашонку, Лера сосредоточенно поливала чахлый кустик зверобоя, я вообще-то тоже не отставал; росток стал загибаться под напором двух золотистых иточников влаги.

— А не стыдно тебе, Лерка, заниматься при мне онанизмом? — спросил я. — Я ведь, как-никак, твой братан.

Девочка, кряхтя, одернула подол сорочки:

— Если бы мне и было перед кем-то стыдно — так перед кем угодно, только не перед братишкой. Вообще мне очень приятно, когда ты на меня смотришь, когда я онанирую. А вообще — я очень хотела пописать прямо тут, когда мама с папой ушли, никого нет, когда…

Я стряхнул последние капельки с кончика и ударился в измышления:

— А помнишь, Лерка, как нас купали вместе? Ты еще подергала меня за это… самое…

Мне — пять, ей — четыре. Пися уже стоит, а сестренке интересно: что это такое? Надо потрогать. Изучить. Няня намыливает мой крошечный пенисок, да и вагинка крохотулечки не остается без внимания. Сисястая тетя Настя, однако, имеет довольно-таки хитрый план в голове и, взяв Лерку за руку, трогает ей мое естество. Мне нравится снй процесс. Это очень приятно, когда тебе в пять лет проводит рукой по пенису четырехлетняя голенькая девочка, а Настя ведет себя при этом несколько странно, охает, закатывает глаза, рука же ее находится где-то под юбкой.

— Очень приятно, — сладко улыбаясь, говорит тетя Настя, — трогать себя. При этом ее руки так и бегают туда-сюда под черной юбкой. — Это даже приятнее, чем когда тебя трогает мальчик. Ох!... Ну-ка, Лерочка, расставь ножки пошире — не стесняйся, да кого же стесняться? — и поласкай свою писю. А знаешь еще, что? Девочкам очень нравится, когда некие тетеньки полизывают их между ног… Что-то не так? Денис, ты же хочешь, чтоб я сделала твой сестре приятно?... Вот так. Маленькую писеньку мы полижем. Приятно, девочка? А это что такое? Что за встопорщившийся стручок? Ну-ка, в ротик его. М-м.м… О, как много спермы. Теперь детки удовлетворены.

— Хочешь, чтоб я подергала еще?

Лерка взяла в нежный кулачок писун и стала двигать рукой туда-сюда. Это было невыразимо приятно для небольшого мальчишеского пениса. За этим занятием нас и застала Машка.

Членик, скользящий в кулачке девчонки, возбудил ее, и она стала с любопытсвом приглядываться к мастурбируемому.

— А ты са́м письку трогаешь? — полюбопытствовала девочка.

— Конечно, — ответил я, наяривая писюн. — Вот что, Лерка! — это была совершенно внезапная мысль. — Сейчас я на тебя пописаю.

И я направил тугую желтую струю на девчонку. Облил ее нежное личико, обморосил прическу. Говорят, для волос полезны всякие настои ромашек и прочая чепуха. Нет ничего приятнее, чем кончить по-детски, онанируя, под душем из золотого дождя.

Лере понравилось.

— А теперь я на тебя.

Я лег на песчаную дорожку, ведущую от колодца к крыльцу.

Лерка присела надо мной, расставив ножки. Машка с любопытством наблюдала за нами.

Мне сначала показалось, что Лера чересчур далеко садится — куда ей достать своей детской струйкой не то что моего хуйка, а лица. Однако желтая струя девочки оказалась куда сильнее, чем я ожидал. Теплая, немного соленая влага легко долетела до моего лица и слегка смочила губы. Я облизал их.

Маленькая девочка с безволосой писькой, присев, на тебя мочится! А другая за этим внимательно наблюдает, трогая себя между ножек под платьем!

Маша, в конце концов, тоже не смогла уже сдерживаться. Она стала писать на меня, избрав боковой ракурс.

Затем я потрогал эти прелестные влажные письки. Девочки ничего не имели против.