То, о чём Лана не знала

Глава 20.

Февраль 2044 года

– Ты осуждаешь меня?

Солнце медленно спускалось за линию горизонта. Окуная свои тяжёлые лучи в воду, оно уносило с собой негативные события сегодняшнего дня и моей жизни.

Почему-то именно в этот момент мне было крайне необходимо услышать от Агаты, что я всё сделала правильно. Что я не могла поступить иначе.

И Агата, словно бы прочитав мои мысли, резко помотала головой.

– Ну что Вы, Лана!.. – она смотрела на меня с каким-то трепетом. – Разве Вы могли поступить иначе?

Я едва заметно кивнула в знак благодарности.

– Мы развелись. Я продала квартиру и переехала в Сидней. Нина и родители Антона пытались меня остановить, но я… – я помолчала. – Я поняла, что смогу спастись только работой. Я заключила контракт на год, – это было что-то вроде испытательного срока. И начала свою жизнь с чистого листа, – я горько усмехнулась. – В который раз.

Неожиданно Агата со всего размаха хлопнула ладонью по стене.

– Но так не бывает! – девушка почти что кричала. – Ваша история не могла закончиться… вот так.

Я покачала головой.

– А она и не закончилась… вот так.

***

Август 2019 года

– И победителем в номинации “Прорыв года” становится… – девушка в элегантном красном платье открыла конверт и лучезарно улыбнулась. – Лана Ридель!

Зал обрушился овациями. Сидящие рядом со мной коллеги Патрик и Мадлен накинулись на меня с поцелуями и объятиями. Я засмеялась и прижала их к себе. Поднявшись на сцену, я выдохнула, стараясь перебороть волнение:

– О, спасибо, спасибо огромное! Я невероятна счастлива быть обладательницей такой престижной награды, – моя речь была типичной речью актёра, получающего “Оскар”. – С глубоким трепетом я хотела бы поблагодарить всех членов моей команды, поддерживающей меня на этом нелёгком пути: мои коллеги и друзья, которые вселяли в меня уверенность и бодрость духа; мой шеф, который всегда был ужасающе строг, но максимально справедлив, – по залу прокатился смешок. Супер! Если человек может шутить на неродном языке, значит, он выучил его в совершенстве. – Спасибо всем, кто был со мной всё это время. Я разделяю с вами эту награду.

По залу вновь прокатилась волна аплодисментов. Я обвела взглядом толпу присутствующих, как будто выискивала в ней кого-то. В этот момент я почувствовала такой ужасающий укол одиночества, что мне захотелось сбежать и с этой сцены, и из этого зала.

Спустившись со сцены, я знаками показала друзьям, что мне необходимо выйти. Едва я оказалась за дверью, как скинула туфли и со всех ног побежала на пляж. Рухнув на белоснежный песок, я громко разрыдалась.

Ничего не прошло. Нет.

Мне не стало легче.

Наоборот, просыпаясь каждый день, я думала о том, что снова проведу его без Антона. До боли, до крика я хотела обнять его и прокричать о том, как же я скучаю. Боже мой, как же я скучаю! И чтобы он крепко-крепко прижал меня к себе и сказал, что любит меня по-прежнему.

– Ланочка! – женский голос на русском окликнул меня.

Открыв глаза, я увидела перед собой Нину.

– Нина! Ниночка! – охнув, я резко вскочила и прижалась к подруге. – Как же ты?... Как ты здесь оказалась?

– Я приехала к тебе, – Нина широко улыбнулась. – Ланочка, я поздравляю тебя! Я была в зале, когда тебя награждали. Ты была просто бесподобна!

– Ох, Нина!.. – я не могла оторваться от подруги. – Как же я счастлива! Как я рада тебя видеть, Нина, я так скучала! – я потянула подругу за руку. – Пойдём ко мне, ты мне всё-всё про себя расскажешь!

– Подожди, Лан, – Нина мягко остановила меня. – Я не одна приехала…

И тут в опустившихся на Сидней сумерках я увидела до боли знакомый силуэт. Он находился чуть поодаль, как бы не желая нам мешать.

Этого не может быть!

– Он очень боится, – чуть понизив голос, сказала Нина. Она с горьким сожалением посмотрела на меня. – Не прогоняй его, Лана. Он так тебя любит.

Со всех ног я бросилась к родной фигуре и уже в следующее мгновение находилась в объятиях Антона. Он так крепко, так жадно прижал меня к себе, зарываясь носом в мои волосы, что уже в следующую секунду я разрыдалась.

Какие же мы идиоты!.. Гордые идиоты!..

Ведь всё могло быть совершенно по-другому. Но мы сами всё сломали, находясь сейчас в руинах.

– Лана… – прошептал Антон, глубоко втягивая воздух около моего виска. Я обхватила его голову и впилась в него губами. Тут же Антон выпустил хриплый стон, прижимая меня к себе всё яростнее. Воздуха не хватало, но я не могла оторваться от таких желанных, таких далёких губ. Да и Антон, перехватив инициативу в свои руки, своими горячими прикосновениями как будто пытался изучить меня заново.

С трудом от него оторвавшись, я повернула голову. Нины нигде не было. Похоже, подруга заранее знала, что всё именно так и будет. Антон, не сводя с меня жадных, настойчивых глаз, произнёс:

– Лана, я…

Я резко прикрыла его рот ладонью. Антон прижал мою ладонь к своим губам, изучающе глядя на моё лицо. Я прошептала:

– Не знаю, правильно ли мы поступили. Не знаю, что будет с нами завтра. Но пусть эта ночь будет моей. Нашей.

Спальня моей съёмной квартиры погрузилась в темноту. Подхватив меня на руки, Антон аккуратно положил меня на кровать. Испепеляющая страсть осталась на пляже. Теперь он мягко, бережно, невесомо покрывал моё тело поцелуями. Я находилась между сном и явью. Мне казалось, что, если кто-то из нас сделает резкое движение, то всё это исчезнет, растворится, оставив после себя золотую пыль. Медленно стянув с Антона футболку, я провела рукой по обнажённому, разгорячённому телу. Подавшись вперёд, я прижалась к нему и после этого окончательно потеряла связь с реальностью…

***

Февраль 2044 года

– Знаешь, когда я увидела Антона на пляже, ко мне пришло чёткое осознание понятия “любовь”. Я не понимала этого, будучи с ним в браке, а в тот момент поняла. Любовь – это когда принимаешь не только человека, но и всё, что с ним связано. И речь не только о его достоинствах или недостатках. Ты любишь всё то, что любит он, потому что ты и он – это единый организм, единое целое. Я вдруг чётко осознала, что хочу подарить ему ребёнка. И хочу полюбить его дочку. Я поняла, что уже её люблю.

Агата стеклянными глазами смотрела на какую-то точку перед собой. Она как будто вошла в транс, не подавая признаков жизни. Не отрывая взгляда, она произнесла каким-то механическим голосом:

– И что было дальше?

Я напряжённо сглотнула.

– Наутро мы проснулись, словно этого года вдали друг от друга никогда и не было. Не было расставания, не было развода, не было Ирмы – ни одного негативного события в нашей безоблачной прекрасной жизни. Ирмы, как оказалось, и вправду больше не было: она вышла замуж и уехала в США. Её родители поставили ультиматум: они ничего не будут говорить Мишелю о ребёнке, но раз в полгода Ирма должна приезжать к малышке. Наверное, таким образом, они хотели разбудить в ней материнский инстинкт.

– Девочка жила с Антоном?

– Да. Ему помогали его родители и родители Ирмы. Он показал мне фотографии дочки. Она была… невероятной, – я мягко улыбнулась, глядя на горизонт. – Антон называл её Линой.

– Линой? – переспросила Агата.

– Ага, – я кивнула. – Он сказал, что это судьба: двух главных женщин его жизни зовут Лана и Лина. Антон признался, что хотел поехать за мной ещё тогда, когда я перебралась в Сидней, но Нина его остановила, сказав, что мне нужно время, чтобы всё осознать. Подруга всегда была очень проницательной. Вот и в тот момент она отправила нам сообщение, что уехала на остров и надеется встретиться с нами уже в России.

***

Август 2019 года

– Лана, – Антон потянулся через весь стол и взял меня за руку, – я не заслуживаю твоего прощения. И, наверное, это чувство презрения к самому себе будет со мной до конца дней, – он опустил голову. – Но я не могу без тебя жить. Совершенно. Каждое утро, просыпаясь, я понимаю, что тебя нет рядом, и на какое-то мгновение умираю. Я механически выполняю свою работу, пытаясь заполнить свою голову чем-то ещё. После твоего ухода жизнь разрушилась. Если бы не Лина, – он помотал головой, – я даже не знаю, что бы со мной было. Я не вправе тебя о чём-то просить, но, если ты…

– Я поеду с тобой, Тош, – тихо произнесла я, глядя ему прямо в глаза.

Антон, не отрываясь, смотрел на меня, словно не мог поверить в услышанное. Через несколько секунд по его правой щеке медленно покатилась слеза.