Точечный удар

Глава 6

Пузырева, в сопровождении своего водителя и телохранителя Спицына, едва успела войти в прихожую, как с улицы донесся вой сигнализации ее машины.

Чертыхнувшись, Спицын бросил пакеты, которые помогал донести до квартиры, и устремился к окну на кухне. Почти сразу оттуда послышалась отборная ругань, и через секунду, с выкатившимися из орбит глазами, он уже промчался мимо нее к лифту.

Лариса бросилась на балкон. Оказавшись там, она посмотрела вниз и обомлела.

Двое молодых людей крепкого телосложения бесцеремонно вскрывали дверь купленной всего месяц назад шестой модели «Ауди». Еще один топтался между ними и подъездом, бросая по сторонам настороженный взгляд. Из-за высоты лиц невозможно было разглядеть, все-таки седьмой этаж. Наконец им удалось справиться с замком. Один уселся за руль, второй поднял капот. Через полминуты сигнализация замолчала.

Из оцепенения вывела воцарившаяся во дворе тишина.

– Отойдите немедленно от машины! – захлебываясь от негодования, закричала Пузырева, перегнувшись через ограждение.

Парень, возившийся под капотом, закрыл его, как ни в чем не бывало, отряхнул руки и, задрав голову кверху, сделал непристойный жест, после чего бесцеремонно уселся на переднее сиденье.

Охваченная яростью, она схватила плетеное кресло, стоящее рядом, и запустила его, целясь в стоящего на «стреме» третьего участника угона. Кресло упало на козырек подъезда, и почти одновременно его двери с грохотом распахнулись. Выскочивший оттуда Спицын в буквальном смысле смел стоящего на его пути наблюдателя и устремился к машине.

Однако выпрыгнувший ему навстречу угонщик оказался проворнее и сильнее Спицына. Через мгновение телохранитель валялся на асфальте, корчась от ударов ногами.

Охнув, Лариса вбежала в комнату и схватила телефон. Однако трубка ответила тишиной. «На площадке провод перерезали! – догадалась она. – Сотовый!» – неожиданно осенило ее. На ходу доставая из дамской сумочки миниатюрный «Панасоник», глянула вниз и обомлела. Положение дел у подъезда коренным образом изменилось.

Рядом со Спицыным корчились двое угонщиков. Какой-то мужчина вытаскивал за шиворот третьего бандита из-за руля. Тот же норовил закрыть двери изнутри. Наконец и он, перевернувшись в воздухе, вытянулся на асфальте.

Напрочь забыв об электрошоковой дубинке, всегда лежащей вместе с телефоном в сумочке, она прихватила с кухни молоток для отбивных и отправилась на помощь неизвестному помощнику…

Запрокинув голову назад и закрыв глаза, мужчина, вставший на защиту частной собственности генерального директора концерна «Юпитер», спустя некоторое время сидел на краю джакузи, терпеливо ожидая, когда Лариса обработает рассеченную бровь и губу.

– Надо же, – сокрушалась она, – на глазах стольких людей… Бог с ней, с машиной, но человека до полусмерти избивать! Я когда Вадима на земле увидела, подумала – убили.

– А я, когда увидел ваше лицо и молоток для отбивных, – Антон открыл глаза и отстранил ее руку с ваткой, смоченной в спирте, – подумал, что придется теперь этих уродов спасать.

Лариса улыбнулась. На ее бледном от пережитого лице неожиданно появился румянец.

– Представляю себя со стороны. – Она помыла руки и критически оглядела сидящего перед ней мужчину. – Ваш гардероб, сударь, в результате потасовки пришел в негодность. Сейчас поедем в магазин исправлять положение.

– Зачем? – удивился Антон, вставая и подходя к зеркалу.

Левый рукав пиджака был надорван, а пуговицы приказали долго жить. Брюки также выглядели удручающе. Все-таки пришлось и поваляться.

– Сделайте мне приятное, – Лариса умоляюще сложила ладони у груди, – не отказывайте. Вы спасли моего сотрудника и машину…

– Так уж и спас. – Антон сделал вид, что смутился. – Может, я в таком виде уже давно хожу?

– Извините, – неожиданно, словно что-то вспомнив, спохватилась хозяйка, – вы так и не сказали, как вас зовут.

– Игнатьев Антон Алексеевич, – отрапортовал Филиппов свой новый оперативный псевдоним, согласно записи в паспорте, которым его снабдил Родимов.

В комнате, приложив ко лбу мокрое полотенце, полулежал на диване охранник.

Увидев вошедшую хозяйку и своего спасителя, он улыбнулся разбитыми губами и сел.

– Ну, как самочувствие? – Антон бесцеремонно взял его за подбородок и критически осмотрел. – В больницу надо бы.

– Это еще зачем? – Спицын обиженно захлопал глазами. – На мне как на собаке…

– Переносица сломана, – вздохнул Антон, – сотрясение мозга как минимум…

– Какого мозга? – попытался отшутиться Спицын, морщась от боли. – Его у меня сроду не было.

– Раз нет мозгов, зачем функции телохранителя на себя взвалил? – на полном серьезе уколол его Филиппов.

– Надо так надо, – вступила в разговор Лариса. – Все, поехали…

К перечисленным Антоном травмам в приемном отделении больницы добавилось еще и сломанное ребро.

Поместив Вадима в платную палату, Филиппов и Пузырева вернулись к машине.

– У вас есть права? – Лариса вопросительно посмотрела на Антона.

– Да. Вы хотите, чтобы я сел за руль?

– Хочу, – почему-то смутилась Пузырева и потупила взгляд.

С невозмутимым видом и без какого-либо намека на беспокойство, пройдя все таможенные формальности, аль-Масуд с паспортом на имя гражданина Узбекистана Анвара Худайбердиева вновь ступил на московскую землю.

Сухроб, невысокий, крепкого телосложения сорокалетний араб, неотлучно сопровождающий его во всех рисковых поездках, вышел следом. Скользнув по снующим вокруг людям цепким взглядом и не заметив ничего подозрительного, он не спеша направился за своим хозяином.

Масуд не питал ненависти к людям, живущим здесь, равно как и к столице государства, с которым призывал воевать правоверных мусульман до победы. Ненависть – удел черни, считал он. Религиозная мишура, которой он и ему подобные прикрывались, нужна была лишь для облапошивания стада, при помощи которого можно было расширить свое влияние. Вынудить взяться за оружие голытьбу, обвинив во всех бедах неверных, убедить их в том, что они – гнев Аллаха, и делать деньги…

По своей натуре и внутреннему миру Масуд разительно отличался от основной массы богатых людей, финансирующих войну в России. Кроме всего прочего, он и сам был не прочь порисковать своей шкурой. Сидя в засаде, чувствовать, как адреналин натягивает, словно струны, нервы. Видеть ужас и безысходность в глазах побежденного. Это, как он считал, есть состояние воина, и передалось оно ему от далеких предков.

Пройдя через вокзал к выходу в город, Масуд остановился у расписания поездов и с деланым интересом принялся его изучать.

– На Уфу едете? – послышался рядом осторожный голос.

Несмотря на то что он ждал этого вопроса, его обдало жаром. Стрельнув по сторонам взглядом, араб развернулся к человеку, назвавшему пароль.

Среднего роста немолодой мужчина выжидающе смотрел на него.

– С этого вокзала туда поезда не ходят, – едва слышно произнес отзыв Масуд.

Больше не говоря ни слова, мужчина направился к выходу в город. Масуд и стоящий чуть в стороне Сухроб, подхватив по небольшому кейсу, последовали за ним.

Всю дорогу в небольшом микроавтобусе ехали молча. Пропетляв около часа по городу, у станции метро «Сокольники» Масуда и телохранителя пересадили в «Вольво», а через некоторое время он уже поднимался в лифте на последний этаж недавно построенного дома в Химках, где для него уже подготовили квартиру.

– Шамиль просил передать, что здесь все проверили специалисты, – ставя багаж Масуда на пол, сказал водитель. – Подслушек нет. Соседи заселились сразу после сдачи дома.

– Когда я смогу его увидеть? – поинтересовался Масуд.

– Сегодня. Я за вами заеду, но уже на другой машине. Пройдемте в спальню, я должен вам кое-что показать. – Водитель снял обувь и прошел внутрь квартиры.

Комнат было четыре. До Масуда здесь никто не жил. Пахло лаком, краской, пластиком. Все было обставлено дорогой мебелью. Посередине спальни стояла огромная кровать, заправленная атласным одеялом. На стенах были картины.

Мужчина подошел к бельевому шкафу, подпирающему потолок, и отодвинул одну из створок:

– На всякий случай здесь оборудован выход на чердак. – Он дернул за ручку прикрепленного к задней стенке механизма, и Масуд увидел лестницу, похожую по конструкции на те, что используются в купейных вагонах поездов. Однако ее длина была значительно больше.

– Сухроб, – он кивнул головой телохранителю.

Верный как пес крепыш с полуслова понял хозяина и, войдя внутрь пластикового пенала, принялся проверять…

Когда охранник, проводив, закрыл за чеченцем дверь, Масуд еще раз осмотрел все комнаты и поморщился:

– Роскошь затмила им рассудок…

– Может, поменяем квартиру?

– Пока поживем здесь, – Масуд устало опустился в кресло. – Разбери вещи…

Небо над Москвой после захода солнца сделалось сиреневым. Город, медленно проплывающий по обе стороны прогулочного катера, слепил разноцветными огнями. Отражаясь в воде реки, берега которой были одеты в гранит, они то разбегались в волнах на миллионы разноцветных искр, то вновь собирались и принимали прежнюю форму.

Бен Рашид аль-Масуд, откинувшись на спинку стула, задумчиво смотрел на изменившийся за это время город. Когда-то ставшая почти родной, Москва сейчас была совершенно чужой и даже враждебной. Казалось, это не огни, а тысячи злых глаз смотрят на проплывающий мимо катер.

– Как устроились? – Шамиль испытующе посмотрел на Масуда.

Со времени боев в Грозном Бекбулаев почти не изменился. Такая же аккуратная прическа коротко стриженных и абсолютно седых волос. Серые умные глаза, прямой нос и густые, седые брови. Однако стал чуть бледноват. Не было уже того бронзового загара. Когда-то обветренная и задубевшая кожа на скулах слегка обвисла, отчего шрам на левой щеке, от уголка губ почти до самой мочки уха, стал едва заметен. Тем не менее, как и прежде, его скрывала седая щетина.

– Плохо устроился! – неожиданно вырвалось у Масуда. – Я не могу смотреть на роскошь вокруг себя, когда знаю, сколько можно было сделать на эти деньги, если бы вы в угоду мне не потратили их на ковры и телевизоры…

Шамиль был готов к такому ответу. Он давно знал Принца и его манеру вести, а тем более начинать разговор с идеологической и пропагандистской работы. В этом он мог посоревноваться с сильнейшими партаппаратчиками времен социализма.

Невольно в памяти чеченца всплыл рассказ из далекого детства, прочитанный в учебнике «Родная речь». Подробности он не помнил, но суть его сводилась к тому, как вождю пролетарской революции какие-то ходоки с Волги принесли пару рыбешек. Несмотря на то что Ильич якобы голодал, он распорядился отдать их в детдом. Только спустя много лет Шамиль узнает, чем питались в то время даже рядовые чиновники советского правительства. Нормам продовольственного пайка и перечню продуктов даже сейчас позавидовал бы любой гражданин этой страны со средним достатком.

На его лице появилась и тут же исчезла едва заметная улыбка.

– Не обижайся, – вновь заговорил араб, почувствовав, что хватил лишку. – Я знаю, ты делаешь все во имя нашей победы. Извини. У меня была тяжелая дорога.

– Я слышал, – Шамиль сочувственно вздохнул и поманил пальцем молоденького парня, стоящего у кормы, недалеко от столика, но на расстоянии, которое не позволяло тому слышать разговора. Дождавшись, когда он плеснет в бокалы немного вина, Бекбулаев слегка приподнял свой:

– Давай помянем твоих людей, сложивших головы во имя общего дела вдали от родины.

Масуд едва заметно кивнул головой, благодаря за тост.

– Как дела у Ларисы? – поставив бокал на стол, спросил Масуд.

– Не очень, – чеченец отвел взгляд в сторону и некоторое время смотрел на проплывающие мимо дома. – Но она об этом пока не знает.

– Расскажи поподробнее.

Шамиль сложил руки на столе:

– Я сделал, как ты сказал: бухгалтер и управляющие – мои люди. Она не касается финансовых вопросов. Реального дохода не знает, соответственно и не подозревает, куда идут деньги. На всякий случай для нее готовили второй комплект документов, но она доверяет сотрудникам и просматривала их только на начальном этапе работы. – Он сделал паузу, провожая взглядом проходившего мимо матроса. – Но деятельностью предприятия заинтересовалась ФСБ.

– В чем это проявилось? – заволновался Масуд. – Ее вызывали на Лубянку?

– Нет, – Шамиль отрицательно покачал головой. – Просто мои люди вычислили стукачей, которые раскололись.

– Кто они?

– Ее личная секретарша и прежний водитель-телохранитель.

– Что говорят?

– Говорили, – хищно усмехнулся Шамиль. – Бабу сбили машиной, когда она возвращалась домой, но не совсем удачно. Сейчас она в больнице, однако показаний дать не в состоянии. С водителем сначала поговорили, кстати, он и заложил осведомительницу, а потом отправили к праотцам.

На некоторое время перед его глазами встала «картина» результата разговора, а именно восемьдесят килограммов мяса, подвешенных за ребра на крюк.

– Что он рассказал еще?

– Требовали маршруты поездки генерального директора, то есть Ларисы, с кем встречается, о чем говорят. В общем, как всегда. Он согласился, а впоследствии помог устроиться и секретарше.

– Обо мне интересовались?

– Нет.

– Я хочу ее видеть, – вставая из-за стола, сказал Принц.

Несмотря на возражения и яростное сопротивление Антона, Лариса настояла на своем, и они почти час убили на приобретение нового костюма.

– А где вы работаете? – спросила Пузырева вконец измученного Антона, когда они оказались за дверями бутика.

– Раньше был инструктором на курсах подготовки охранников, – не моргнув глазом, соврал он. – Сейчас временно не работаю.

Почему-то она обрадовалась ответу. Ей нравился Антон. От него исходила какая-то сила, уверенность и доброта одновременно. Наконец рядом с ним она впервые за все время после свалившихся на нее несчастий почувствовала себя спокойно.

Сначала пропал Жорик, ее личный водитель. Неразговорчивого увальня нашли через неделю на очистных сооружениях. Что послужило причиной того, что над ним долго глумились, оставалось только догадываться, но, судя по тому, во что было превращено его тело, умер он в страшных муках. За день до его обнаружения попала под машину секретарша, которая до сих пор в коме.

Еще в больнице, когда выяснилось, что новый водитель, Спицын, останется там надолго, у Ларисы появилась мысль взять Антона к себе. Однако без проверки его Зелимханом она не могла этого сделать, но и просто так, даже на несколько дней, этого человека отпускать не хотелось.

– Может, сегодня повозишь меня? – Лариса украдкой бросила взгляд на его профиль, стараясь угадать реакцию.

Антон пожал плечами:

– Я город плохо знаю.

– Зато я хорошо! – Догадавшись, что он не против, она обрадовалась.

Они проехали сначала в ресторан, затем в казино. И там и там Лариса задерживалась не больше чем на полчаса.

– На сегодня никаких дел больше не намечается, – устало сказала она, усаживаясь в машину у ночного клуба. – Поехали в Черемушки.

Всю дорогу молчали. Лишь изредка Лариса уточняла, на какую улицу и где свернуть.

Старая кирпичная хрущевка показалась ей после месяца отсутствия еще меньше. На фоне высоток, выросших в этом квартале как грибы, она уже смотрелась убого. Лариса с грустью вспомнила тот день, когда они переехали в только отстроенный и пахнущий свежей штукатуркой дом. Мама, отец и она, еще совсем маленькая девочка. Как давно это было…

В квартире пахло нежилым. Мебель покрыта пылью.

– После того, как не стало мамы, я появляюсь здесь очень редко, – словно извиняясь за запущенность, сказала она. – Единственное место, которое связывает меня с прошлым. Приезжаю, когда становится очень плохо, и сижу на кухне, пью кофе. Он здесь у меня всегда. Ни родственников, ни детей…

Антон подошел сзади и погладил ее по плечу:

– Это все поправимо.

Она вздрогнула, а затем, развернувшись к нему лицом, закрыла глаза и подалась вперед. Ее дыхание участилось.

– Ты женат?

– Был, – отведя взгляд в сторону и прижав ее к себе, неожиданно охрипшим голосом ответил Филиппов.

– И дети есть? – Она еще сильнее прижалась к нему.

– Нет, не успели.

Сердце Филиппова учащенно стучало. Он подхватил ее на руки и перенес на диван. Неожиданно Лариса, выпрямив руки, уперлась ему в грудь ладонями:

– Не сейчас. – Она освободилась от его объятий, встала и поправила юбку. – Я хочу сначала прибраться, – немного поколебавшись, едва слышно добавила: – Если имеешь желание остаться до утра, съезди за продуктами.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Лариса долго глядела на спящего Антона.

На душе было одновременно скверно и хорошо. Скверно оттого, что изменила Масуду. Хорошо потому, что ей был приятен ее новый знакомый.

Однако удрученное состояние усиливалось. Не из-за близости с Антоном, у нее были мужчины. Но там было все по-другому. Предыдущие интрижки – плод физиологической потребности – она не считала изменой. Сейчас же удовлетворением плоти не ограничилось. Она чувствовала, что уставшая, застывшая в ожидании душа приоткрылась и тянется к этому человеку, заслоняя Масуда.

Стараясь побыстрее избавиться от неприятного, двоякого чувства, она отправилась в душ…

Въехав на автостоянку и заглушив двигатель, Антон вопросительно посмотрел на Ларису. Отчего-то она выглядела грустно. Он положил свою руку на ее и слегка сжал.

– Тебя долго не будет?

Лариса посмотрела в сторону входа в офис «Юпитера», возле которого топтался охранник, затем перевела взгляд на Антона:

– Меня не надо ждать. Если появится желание работать, позвони через пару дней. – С этими словами она протянула ему визитку. – Как тебя найти?

Антон назвал ей номер телефона, установленного на конспиративной квартире, куда его поселил генерал.