Точка кипения

7

В час тридцать пополудни затрезвонил домофон. Я был дома один. Жанин повезла Дженни и Ллойда на занятия в художественный музей, а я без энтузиазма просматривал воскресные газеты. Я не сразу ответил на звонок, и мой нетерпеливый посетитель принялся молотить по кнопке в попытке воспроизвести какую-то мелодию.

– Не можешь вырваться из объятий Морфея, Кьюнан? – услыхал я голос Клайда Хэрроу.

– Я не морфинист, Клайд, – ответил я, – но, возможно, стану им, если ты вознамерился навещать меня по воскресеньям.

– Морфей – это сын Гипноза, бог сновидений! Очнись, парень! Я здесь, чтоб похитить тебя из его волшебного царства и перенести в Олд-Траффорд.

Я нажал на кнопку, открывающую входную дверь, и несколько мгновений спустя тучная фигура Клайда, смотревшегося крайне нелепо в обтягивающей ему брюхо фирменной майке «Манчестер Юнайтед», заняла всю поверхность моего парадного дивана. Я с изумлением взирал на толстого комедианта, который впервые явился ко мне вот так запросто, без приглашения и без предупреждения.

– Я один, – весело сказал он, – никаких съемок, клянусь! Визит чисто дружеский.

– Угу, – буркнул я.

– Я пришел, чтобы извиниться за мои недавние словесные излишества.

– Видать, где-то волк сдох.

– Дейв лаконичен, как всегда, – без тени обиды сказал он. – И мне это нравится.

– Неужто Брэндон Карлайл успел тебя уволить?

– Напротив. Мне сказали, что я ценнейшее достояние нашей компании, чистой воды бриллиант, поэтому меня освободили от охоты за ежедневными новостями и предоставили возможность делать собственный обзор за неделю.

– Повышение по службе?

– Вроде того. Если смотреть с их бухгалтерской точки зрения… В общем, они рассудили, что нет смысла содержать оперативную съемочную группу, столько времени простаивающую без дела. А в аналитическом обзоре за неделю я могу использовать архивный съемочный материал. Но, милый мой, я пришел не для того, чтоб нагружать тебя своими рабочими проблемами.

– Надеюсь, иначе я бы не выдержал. Зачем же ты заявился?

– Я обладатель двух билетов в отдельную ложу нашей компании. Наши ребята готовы завоевать кубок, сражение начинается в четыре. Что на это скажешь?

Что на это скажешь? Как говорится, легче согласиться, чем объяснять, почему отказываешься. И вот я уже сижу вместе с Клайдом и еще сорока мужчинами в ложе над изумрудным полем и симулирую живой интерес к игре. Про себя я отметил, что среди телевизионщиков Клайд оказался чуть ли не единственным чудаком, вырядившимся под фана и соответственно себя ведущим. «Интересно, за кого они его держат, – подумалось мне, – за шута в шапке с бубенчиками?»

– Я ведь с этого начинал, – сообщил Клайд.

– С чего? С подготовки к облачению в смирительную рубашку?

– Да нет же, болван! Я начинал как спортивный комментатор. Людям нравился мой живой язык, так что мне даже поручили собственную программу.

– Я рад, что кому-то он нравится.

К концу первого тайма я до того устал от Клайда, что без оглядки рванул в буфет. Когда игра завершилась выигрышем «наших», я, вопреки себе, присоединился к общему ликованию.

Народ не спешил расходиться, и нас с Клайдом прибило к бару. Честно говоря, мы оба нуждались в подкреплении.

– Здорово, – радостно сказал Клайд.

– Да, – согласился я.

– Ты выведал что-нибудь про склоку между Чарли и Марти Карлайлами?

– Даже не пытался, – сказал я, нехотя возвращаясь к действительности.

– Я далек от того, чтоб упрекать тебя в пренебрежении законами чести, старик, но когда красивая женщина падает в мои объятья, а ее муж со своими подручными угрожает мне расправой, я считаю своим долгом разыскать эту женщину.

– Я видел Марти вчера вечером.

– Неужели? – выдохнул Клайд, хватая меня за лацканы пиджака.

– В чем дело, Клайд? – рыкнул я, отталкивая его руки. – Это была случайная встреча в ресторане.

– Значит, она тобой интересуется?

– Ничего подобного. Выброси это из своей башки.

Клайд вдруг сделался таким печальным, что я даже почти его пожалел.

– Понимаешь, мне нужно хоть какое-то оружие против них, – простонал он, – я надеялся, что ты мне его дашь.

– Я так и понял, Клайд, – резко ответил я.

– Ничего ты не понимаешь. Небольшая брешь в броне этого типа, и я раскрою миру его истинное лицо преступника. Огласка – это единственное, чего боятся ему подобные.

Рядом с нами никого не было, и Клайд даже не понизил голоса.

– Я попытался раздобыть информацию о так называемой империи Брэндона Карлайла.

– И что же?

– Ничто не отличает его от любого другого богача, который хочет стать еще богаче.

– Журналисты, работающие на финансовые газеты, знают, кто мажет им масло на хлеб, поэтому на бумагу попадают только крошки от съеденных ими бутербродов. Так ты ничего не найдешь, – печально сказал Клайд.

– Что такого ужасного в этом парне, если отвлечься от твоей к нему ненависти?

– А тебе не ясно? Он способен с помощью шантажа приструнить любого.

– Меня он не шантажирует. У тебя психоз, Клайд, – заявил я самоуверенно.

Пора уходить, решил я и пошел домой пешком, оставляя Клайда с его проблемами позади.