Тождественно слову любовь (СИ)

Глава 27. Не самое приятное прошлое

Проснулась я от того, что было жарко, меня крепко прижимали сильные руки к горячей мужской груди. Он был одет. Я подняла голову наверх, столкнувшись с внимательными зелёными глазами.

— Что-то случилось?

— Ну как тебе сказать. — криво дернулся уголок красивого рта — кроме того, что я снимал с балкона не случившуюся смертницу, а потом пол ночи слушал про жаб, поросей, котах в платьях, бесконечные стенания по поводу фекалий и пытался не дать повториться попыткам самоубиться, ничего.

— О.

— Может ты расскажешь мне, как так случилось, что я только вчера узнал о твоём лунатизме?

— Давно со мной такого не было.

— А как часто вообще бывает?

— Я уже не помню. Во избежания таких случаев и вводила себя в фазу глубокого сна.

— А что за зверинец с жабами и лютыми, почему ты хотела убежать?

Я долго молчала, не решаясь поведать о своих самых страшных воспоминаниях. Мужчина ждал.

— Я помню себя уже с приюта, будто там и родилась. — начала тихо, собравшись — Это был очень бедный приют, на отшибе рабочего городка. Никакого соцобеспечения, из медицины найти, желательно, чистую воду и промыть ранку. А лучше вообще не болеть. Главной в той халупе была уродливая женщина, мы звали ее Жабой. Не знаю, почему она вообще была с нами, детей же терпеть не могла. За любую провинность побои и запирание в холодном чулане на ночь с крысами, а они здоровые, могли и конечность съесть, если уснешь. Еды почти не было, как и одежды.

— Вот почему ты так огорчилась, что платья достались кошкам.

— Каким кошкам?

— Понятия не имею, которые и без того красивые.

— Котов не было, мы бы их съели. — тут второй помощник поморщился — Из животных был только беззубый старый пёс по кличке Лютый. Вот его Жаба любила. Мы воровали иногда у него еду, в основном оставались корочки, он не мог их разжевать, зубов то не было.

— Ты поэтому пыталась оттуда сбежать, упав в отхожую яму?

— Ага. Все лучше, чем терпеть издевательства. Тем более, мы верили, что если доберёмся до горожан, они помогут нам.

— Получилось?

— Нет. Никому не было дело до грязных сирот.

— Сопливый, крыса?

— Одни из таких же брошенок, как и я.

— У вас у всех были странные имена?

— Ага. Текут сопли — будешь сопливый, выпирает два передних зуба — крыса.

— А твое имя, что значит?

— Долго не могла говорить, мычала.

— А почему ты сравнивала себя со смертью? — дракон все это время поглаживая меня по макушке, иногда убирал растрёпанные пряди назад или заправлял за ухо.

— Это случилось уже гораздо позже, когда дар начал проявляться. Жаба сильно испугалась, сначала думала прибить меня, а потом продала ведьмам. Собственно, так я и спаслась.

— Ужасная история.

— Ужасно, что стало с теми, кто остался. Много лет спустя я узнала что сопливый попытался бежать тем способом. Поломал ноги и умер. О других не знаю.

— Теперь я понимаю, почему ты так не хотела оставаться в приютах. Надеюсь потом твоя жизнь сложилась лучше.

— Не слишком. — грустно улыбнулась я. — Сначала казалось, что я попала в волшебный мир, у меня даже была наставница с которой я сблизилась. Такая милая женщина, я рассказывала ей о своих переживаниях, она даже помогла мне преодолеть боль первой печати. Жалела. А потом в один момент все изменилось. Наставница становилась все холоднее и жестче. Сейчас я думаю, что ничего не обычного, стандартная верховная. Наверно, тогда ее и повысили с наставниц. Может причина была новая печать, которую собирались поставить Рэе. Тогда я и поняла, что стоит быть осторожнее в своих привязанностях. — посмотрела в полные жалости глаза мужчины — Не стоит жалеть меня, таких историй много, кто-то был долгожданным ребенком, любимым и обожаемым, а потом в одночасье становился жутким уродом, от которого старались поскорее избавиться, а тех от кого нет… сводил с ума своих родителей, нечаянно калечил или убивал. Такова цена дара, мне просто не повезло и в самом начале.

— В одном ты права, — контр-адмирал обхватил своими большими ладонями мое лицо, заглянул в глаза — этот прошлое. У тебя будет другая жизнь, такая, какую ты захочешь.

— Сейчас ты скажешь что-то в духе романов Зои, — прервала я его, купируя будущую неловкость — очень романтичное и высокопарное.

Я собирался, но ограничусь пока тем, что уберу на всякий случай все лишние предметы из комнаты и поставлю высоко замок на балконную дверь. Ну и постерегу ночами — добавил с тонким пошлым подтекстом, о котором свидетельствовал задорный блеск глаз и скабрезная ухмылка.