Только играй

Глава 4

– Да ладно. Ты сама это написала! – Эстер с сосредоточенным до крайности видом расхаживала по моей комнате и не сводила глаз с автографа Калеба. – Как такое могло произойти? Как ты могла на них наткнуться? Под какой звездой ты вообще родилась, Александра Вудвилл? Да это просто фантастика какая-то! Такое только в фильмах бывает!.. Точно, сама написала.

Я приподняла футболку, демонстрируя подруге покалеченный правый бок, на котором ещё только-только расцветал, подобно огромному бутону розы, синяк, и гаденько улыбнулась:

– Ага. Сама написала. Как раз когда протектор на колёсах лимузина рассматривала.

После многократного рассказа о столкновении на дороге с мировыми знаменитостями Эстер окончательно поняла, что она законченная неудачница, и больше не сомневалась в правдивости моей встречи с её идеалом. Но признать тот факт, что её излюбленный Калеб не такой милаш, каким кажется, она просто не могла. Да нет же, она напрочь отказалась верить в то, что у этого типа проблемы с вежливостью и очевидная звёздная болезнь в прогрессирующей стадии, и велела мне немедленно заткнуться! Рухнула на кровать, сложила руки на груди и задумчиво-хмурым взглядом уставилась в потолок.

Вот уже больше года Эстер сохнет по Калебу из Far-between. Иногда он мне даже снится, после того как побываю в комнате Эстер. Где его там только нет, этого Калеба. А вот мою комнату ещё недавно украшали плакаты с Тейт Миллер. Пришлось избавиться от них, демонстрируя фальшивую покорность предкам и прилежность истинной леди, которая должна быть присуща ребёнку, появившемуся на свет в семье известного политика.

Вот теперь и получаю за вчерашнее по всем канонам. Лучшего наказания папочка и придумать не мог, и домашний арест, отобранный мобильный и лишение Интернета – меньшее из всех зол.

Эстер поднесла автограф к глазам, некоторое время не сводила с него туманного взгляда, затем сложила листок вчетверо и спрятала в карман джинсовой юбки.

Я не сдержала смеха:

– О, ты выглядишь такой скромницей. Иди же, – я развела руки в стороны, – обними свою мамочку. Дай волю эмоциям.

Эстер запустила в меня подушкой.

– Ладно. А теперь поговорим о главном, Лекс.

– А что об этом говорить-то? – Я фыркнула и унылым взглядом уставилась на свою коллекцию из кубков и медалей, полученных за победы на соревнованиях по лёгкой атлетике. – Улетаю послезавтра. Школа-интернат для девочек. Какая-то глушь в Пенсильвании… До ближайшего крупного города сорок пять миль. Хорошо хоть, из Штатов не высылают.

– Это потому, что там ты будешь под колпаком.

Я повернулась к Эстер и воодушевлённо заметила:

– Там полно всего. Все условия в пределах периметра!

– О, я счастлива, что ты в восторге от своей новой тюрьмы. Дашь брошюрку почитать? – Эстер безнадёжно усмехнулась. – И чему будут учить на этот раз? Финансы? Экономика? Что там сейчас в приоритете у твоего семейства?

– Иностранные языки. Летняя школа. Продвинутый курс.

– Мило.

– Мама считает, мне это пригодится.

– В следующей жизни?

Я горько усмехнулась и плюхнулась на кровать рядом с Эстер. Голова к голове. Белый глянцевый потолок отражал нас обеих. Такие разные – абсолютные противоположности, особенно внешне, и в то же время дополняющие друг друга во всём. Уверена, она точно знает, что творится у меня в голове. Точно знает, какое количество планов побега уже построено. Потому что ни за что на свете до конца лета я не стану гнить в какой-то там летней школе для девочек! Что-нибудь придумаю… как всегда. А Эстер меня прикроет. Как всегда.

– Мики просил передать, что репетиции не будет, – сообщила Эстер и перекатилась на бок, подперев рукой голову. – Дылда вчера повредил руку. Пытался банку с пивом о фонарный столб помять.

– И?

– И помял пару пальцев.

Так. Где там мой чемодан? Пожалуй, и вправду стоит скататься в Пенсильванию на пару месяцев, чтобы сдержаться и не скрутить шею самому великому идиоту этого мира!

– Сегодня утром парни решили, что вам нужен отдых. До конца лета репетиций не будет. Так что расслабься, Лекс. Ты уже ничего не сделаешь.

Я резко выпрямилась:

– Это они без меня так решили?!

– Ну ты ведь под арестом. – Эстер, как всегда, была мертвенно спокойна, даже веки опущены так, будто сейчас уснёт. – И ты знаешь, что, кроме меня, к тебе никого не пустят. Так что… после сегодняшнего собрания было принято решение взять перерыв. Смурф вообще решил поехать в Австралию к брату, заняться сёрфингом и прочими способами закадрить побольше тёлочек.

Я с трудом смогла захлопнуть челюсть и затрясла головой:

– А Мики?

– Он не против. – Эстер поднялась с кровати и открыла дверь в мою гардеробную, сплошь забитую дорогим барахлом различных брендов. – Мики будет помогать отцу с чисткой бассейнов и прочей ерундой, для которой у богатеев слишком чистые ручонки. Без обид. А что ещё ему остаётся? Всё буквально кричит о том, что «Пончикам» нужен перерыв. О, какая очаровательная блузка.

Я скептически уставилась на Эстер:

– А что насчёт тебя? Улетаешь на Луну? Угадала?

– Всего-то две недели по Калифорнийскому побережью покатаюсь. Говорят, билеты на спектакль расхватывают лучше, чем мороженое на пляже.

– Ещё бы, – усмехнулась я. – Твоё лицо и грудь крупным планом на каждой афише. Только дурак не придёт посмотреть на то, как ты играешь куртизанку.

– Между прочим, это ведущая роль.

– Знаю. И, между прочим, Дылда купил билеты сразу на пять сеансов в разных городах, так что готовься лицезреть его физиономию в первом ряду.

Тяжёлые веки Эстер опустились ещё ниже:

– И это всё, на что он может рассчитывать.

Я тяжело вздохнула. Надо бы позвонить Мики и из первых уст узнать, что вообще происходит?

Схватила с кресла рюкзак Эстер и бесцеремонно принялась выворачивать всё его содержимое на замшевую обивку.

Косметика, тампоны, презервативы, кошелёк, ещё презервативы… Будто у неё парень есть. Зачем вообще их с собой столько носить? Купальник, стопка афиш…

– Где твой мобильный?

– У охраны, где ещё. – Эстер уже примеряла василькового цвета блузку, что прикупила для меня мама, и, не сдерживая смешков, крутилась перед зеркалом. – Так что? Какой план побега из новой тюрьмы?

– Нет никакого плана! – Я раздражённо бросила опустевший рюкзак на кресло, и в тот же миг из его переднего кармана вылетел сложенный вчетверо клочок помятой бумаги. Логотип скрещенных гитар, обвитых плющом, и ярко-красная надпись «Far-between» не могли не привлечь внимание.

– Что это? – я развернула листовку и, хмурясь, уставилась в пригласительный билет, выданный на имя Мики.

Эстер проследила за мной глазами, безразлично пожала плечами и вернулась к разбору моего гардероба:

– Думала, мой брат не совсем идиот. Но… не на одну тебя вчера наорали, стоило мне раскрыть рот на тему: «Ты не имеешь права не воспользоваться этим шансом и ещё тысяча и одна причина, по которой ты не должен был выбрасывать пригласительный и становиться законченным придурком». Как-то так.

– Ты подобрала его? – я всё ещё таращилась в помятую листовку, сообщающую о том, что первый отборочный тур состоится третьего июня, то есть послезавтра, в главном здании Victory Records.

– Ну да, – будничным тоном отозвалась Эстер, примеряя чёрную юбку-карандаш, которая совершенно точно не сойдётся на её пышной попке. – Говорю ж, рассчитывала на то, что у твоего парня окажется больше мозгов, чем он всем нам пытается демонстрировать.

Чёрт! Да это один шанс на миллион! И пусть я не фанатка FB, а их последний альбом и вовсе дерьмо редкостное, и да, эти парни уже не на пике своей популярности, и можно догадаться, к чему была организована вся эта мишура с телевизионным шоу. Но мы просто обязаны воспользоваться шансом! Просто не имеем права упустить эту возможность! И для того, чтобы «Пончиков» заметили, Мики вовсе не обязательно становиться новым гитаристом Far-between!

Наконец оторвав взгляд от пригласительного, я сосредоточенно поглядела на подругу. Та замерла, явно не увидев на моём лице ничего хорошего.

– О, нет. Мне не нравится этот взгляд! – Эстер отрицательно помотала головой и отбросила юбку в сторону. – Только не говори, что этот пригласительный каким-то чудесным образом сможет избавить тебя от заточения в пенсильванской тюрьме. Потому что сейчас это главное, о чём мы должны думать, Лекса, а не о каком-то там отборе!

На моих губах очень медленно растягивалась зловещая улыбка:

– Нет, моя дорогая Эстер, от заточения в пенсильванской тюрьме меня избавишь ты, а этот пригласительный не просто поможет мне с успехом скрыться в Лос-Анджелесе, но ещё и пробьёт дорогу на большую сцену для Мики, да и… для всех «Адских пончиков». – Я уверенно закивала, наблюдая, как вся кровь отливает от лица подруги, а глаза в ужасе расширяются.

Многозначительно поиграв бровями, вложила листовку в ладонь Эстер:

– Шанс. Это наш шанс. И я, в отличие от твоего брата, не собираюсь от него отказываться. Вот увидишь, Мики ещё нам обеим скажет спасибо, когда «Пончиков» закидают предложениями о заключении контракта.

Теперь лицо Эстер начало хмуриться:

– Слушай, хоть я и считаюсь вашим неофициальным менеджером, но вот серьёзно, о чём ты вообще говоришь? У тебя в голове взрыв случился? Как это, – она яростно потрясла пригласительным, – поможет нам со всем разобраться? И если ты не заметила, на шоу пригласили Мики! Или ты его накачать чем-нибудь собралась и отвести туда, пока он синий от красного отличить будет не в состоянии?

Я самодовольно хмыкнула и решительно опустила руки подруге на плечи:

– А что, если у Мики вдруг появится… двойник?

– Что, прости?

– Ты слышала.

– Нет. Не слышала. И не хочу слышать.

– Слышала-слышала!

– Нет.

– Да, Эстер!

– Нет.

– Точно тебе говорю – да!

– Не-е-ет… – Эстер медленно качала головой. – Лекса, только не говори… Ты ведь… Ты ведь не собираешься сделать то, о чём я подумала? Потому что я…

– Ты со мной? – воодушевлённо перебила я, пытаясь отыскать ответ в её карих глазах. – Как всегда? Потому что ты нужна мне, Эс. Без тебя я не справлюсь, ты знаешь.

Эстер не отвечала. Продолжала мотать головой:

– Это безумие… Ты – безумна. Нет, ты – БОЛЬНА!

– Ты подписалась на это безумие ещё в тот момент, когда стала моей подругой, – улыбнулась я. – Много-много лет назад. Так что просто скажи: ты со мной в этот раз или нет?

Эстер набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула, всё ещё продолжая отрицательно качать своей милой головкой:

– Я надеюсь, твой план будет идеален, Лекса. Иначе… иначе эта выходка станет последней в нашей жизни.

– Так ты согласна?

– Нет.

– Да-а-а!

– НЕТ!

– Я люблю тебя, Эстер.

– Чтоб тебя разорвало!

Что ж, а вот с этого момента, пожалуй, начинается самое интересное.

– Чёрт. До сих пор не верю, что мы это делаем.

– Да я и сама не верю, – улыбнулась я, в предвкушении потирая вспотевшие ладони.

– Моя лучшая подруга ненормальная! Кому расскажи, а?

– Ну ты ведь со мной, значит, и ты ненормальная, – нервно посмеивалась я, сидя на заднем сиденье авто папиных «гладиаторов». На этот раз с нами был лишь один охранник.

Эстер взглянула на часы, затем на водителя и сверкнула обворожительно-фальшивой улыбочкой, на которую только слепой или гомосексуалист не клюнет. Она актриса. И, надо сказать, – отличная! И сейчас эта актриса приводит в действие первую часть моего плана.

– Заки, поднажми, а? – пролепетала Эстер, и Заки – молодой парень, работающий на моего отца около шести месяцев, вдавил педаль в пол.

Заки без ума от Эстер. Иногда мне даже жаль его. Всё это время он тщетно пытался пригласить её на свидание, но каждый раз получал от ворот поворот. И вот чудеса! Теперь Эс с ним сама милота!

У бедняги даже уши покраснели от счастья.

– Слушай, если не уверена, ты можешь дать заднюю, – заверила я Эстер, невинно хлопая ресницами.

Карие глаза моей подруги недобро прищурились и она злобно фыркнула:

– Вот зачем ты это говоришь? Просто для того, чтобы я не считала тебя вконец сумасшедшей? И так ведь знаешь, что никакую заднюю я не дам. И плевать, насколько велико твоё сумасшествие. Хотя… – Эстер задумчиво приподняла брови, – на твоём месте я бы всё же подыскала себе хорошего психиатра.

Я весело усмехнулась, и Эстер одарила меня сдержанной улыбкой.

– Эсэмэс от Дылды пришло. – Она взглянула в свой мобильный. – Пишет, что документ о зачислении тебя на продвинутый курс по изучению иностранных языков в глуши Пенсильвании почти подделан. А ещё… ещё о том, что мне до конца жизни с ним не расплатиться. – Эстер одарила меня тяжёлым взглядом из-под бровей. – А кто будет расплачиваться со мной?

– Наша дружба – уже награда, – философски заметила я.

– Рано или поздно всё это дерьмо всплывёт, Лекс. И тогда, боюсь, что даже моего таланта окажется недостаточно, чтобы прикрыть твой тощий зад.

Я злобно прищурилась:

– У кого это он тощий?

Эстер закатила глаза:

– Ты неисправима! И не хочу показаться занудой, но вся эта затея напоминает мне какое-то безумное развлечение, а не гениальный план. С трудом верится, что таким образом боги с музыкального олимпа обратят на «Пончиков» своё внимание.

– Ну, стопроцентной уверенности и у меня нет, – с задумчивым видом почёсывая подбородок, я поглядела в окно, – но я уж постараюсь сделать всё, чтобы прославить имя твоего брата, даю слово!

Схема проста как мир: дойти до полуфинала, максимально засветившись на шоу, а потом «слиться» и подарить другим музыкальным агентствам шанс заключить контракт с мегакрутым гитаристом, коим я должна буду себя зарекомендовать. Я знаю, как это работает. И когда меня закидают предложениями, тут-то и скажу им: «Эй, парни! Хотите получить меня, берите комплект из всех «Пончиков»!» Точнее, не я скажу, а Мики скажет, потому что придётся поменяться местами обратно, иначе проблем точно не избежать.

– Эй, что с лицом? – Эстер заметила мою нервозность. – Куда вдруг испарилась вся уверенность?

– Что, если я облажаюсь и от этого пострадает репутация Мики? – Вот она – причина, которая всё ещё заставляет меня тормозить.

– Шутишь? – Брови Эстер недоумевающе приподнялись. – Нашла по какому поводу беспокоиться. Ты лучшая в своём деле! Только глухой, законченный идиот или твои родители не в состоянии разглядеть твой талант! Да ты гений, чёрт возьми, и даже не вздумай говорить, что это не так! Ты чёртов гениальный музыкант! Если эти жлобы из Victory Records и искали кого-то на высочайшем уровне для Far-between, то ты – идеальная кандидатура! Вот только… жаль, что девушка. И жаль, что из-за своих правил они тебя никогда не получат. И вообще, почему я говорю твоими словами?

Приятно, конечно, когда лучшая подруга так в тебя верит. Вот только… даже не знаю, как сказать. Я не уверена в том, что любовь Мики к нам обеим настолько велика, что он станет, стиснув зубы, молча наблюдать за тем, как его имя и отдалённо похожий образ будет мелькать на TV.

В миллионный раз тяжело вздохнула и кивнула на деревянный чемоданчик у Эстер на коленях:

– Ну а это что за маленький гробик?

– Это, – улыбка моей подруги стала шире и уверенней, – то, что в силах превратить тебя в моего старшего брата.

Эстер пообещала Заки целое лето свиданий и даже поцелуй сразу после того, как он избавится от остальной охраны и якобы лично проводит меня до терминала в аэропорту. Провернуть это было не просто, но слава богам, мои родители ещё вчера улетели в Вашингтон, и обманывать главного надзирателя не пришлось. Всего-то его церберов. А это мы с Эстер отлично умеем делать.

– Видишь, я же говорила. Заки ради тебя даже на убийство с расчленёнкой пойдёт, – ухмыльнулась я, загружаясь в такси, после того как Эстер попрощалась с Заки долгим поцелуем на публике. – Теперь твой храбрый рыцарь передаст своему королю, что его холоп успешно сел в самолёт и уже на пути в тюрьму своей мечты!

– Сейчас расплачусь от счастья, – Эстер вытерла губы тыльной стороной ладони и стрельнула в меня ледяным взглядом, – теперь ты у меня в крупном долгу, холоп!

– Можешь забирать все что хочешь из моего гардероба.

– Спасибо. Так и поступлю.

– Вот и договорились.

– Ногти? – поинтересовалась Эстер сразу после того, как такси тронулось.

– В порядке, – продемонстрировала ей короткие ноготки без лака.

– Хорошо. Теперь дело за волшебным чемоданчиком!

Накладные брови, бакенбарды, светлый парик с растрёпанными, как у Мики, светлыми волосами. Точь-в-точь, как на фото из его документов. И всё это реквизиты профессиональных актёров.

– Даже если кто-нибудь дёрнет тебя за волосы, парик останется на месте, – с важностью сообщила Эстер. – Он современный и прочно сидит, можешь не заморачиваться по этому поводу.

Бандаж для груди, широкая футболка и узкие джинсы моего парня, которые пришлось слегка подкатать. И вуаля!

– Может, это и вправду знак судьбы? – Эстер задумчиво оглядывала меня с ног до головы. – У вас с Мики практически один рост. Похожего оттенка волосы. Глаза… м-м… ну, скажем, на фото освещение было неудачное, вот и кажутся зелёными, а не голубыми, так что линзы не предлагаю, намучаешься с ними. А в остальном… чёрт, да вы как близнецы! Может, нас в роддоме перепутали и ты его сестра, а не я?

Я застыла на полувдохе.

– Да ладно тебе. – Эстер похлопала меня по плечу. – Чего раньше времени расстраиваться? Будем верить, что вы не жертвы инцеста.

– А ты не дочь сенатора и не невеста помешанного на еде бегемота, – хмыкнула я, и Эстер тут же прекратила скалиться.

Такси остановилось напротив главного здания Victory Records, и жгучая брюнетка и я, смазливый блондинчик, оказались под палящим солнцем Лос-Анджелеса, прямо перед толпой самых сексапильных, самых привлекательных отборных красавчиков с гитарами за спинами, которых подбирало для первого тура агентство.

– Ох, египетские пирамиды… – Вдруг захотелось, чтобы время замедлилось и позволило вдоволь насладиться зрелищем. Нет, ну а когда ещё такое можно будет увидеть?

– Боже… сегодня лучший день в моей жизни, – Эстер блестящими глазами оглядывала парней, которые и её вниманием не обделяли. – Это рай? Я умерла?.. Лекс, почему они все так сияют? Смотреть больно…

– Может, заодно устроим кастинг на роль твоего парня?

– Шутишь? С такими кандидатами он будет длиться до конца века!

Я забросила руку на плечи подруге, грубо притянула к себе и придала голосу баса:

– Эй, детка, я только что уничтожил все шансы на твой успех. Кастинга не будет, ты вся моя. Где твой рюкзак с презервативами?

– Вообще-то, ты мой брат. Ещё раз назовёшь меня деткой, и я имею полное право тебе врезать, – Эстер изобразила подобие улыбки и первой зашагала к главному входу. – О, смотри-ка, а вон и фургончик MTV!

– Вау! Да ладно? Мне прям полегчало!

Я шагала следом, чувствуя себя совершенно неуверенно в новом образе. Бездумно ввязалась в эту игру, надеясь, что все эти парни не разглядят во мне девушку?

Чёрт! Да ладно! Сама себя в зеркале не узнала. С ума сойти! Да я не просто парень! Я самый настоящий мальчик-цветочек, которыми так славится Южная Корея (вчера полдня справки наводила)! Да моей смазливости сам Зак Эфрон позавидует!

– Ну что, принц Калифорнии, готов к покорению мира? – зашептала мне на ухо Эстер, двигаясь в очереди к регистрационному столику.

Я поправила на плече чехол с гитарой и оглядела огромный холл Victory Records, оформленный в современном стиле. Ровные линии – никаких изгибов, светлые стены, высокие потолки с множеством светильников и тёмный отполированный пол. А больше всего внимание привлекало бесчисленное количество плакатов под пластиковыми экранами с изображениями знаменитостей в полный рост – подопечных музыкального агентства. Шею чуть не скрутила, рассматривая. О! И Far-between здесь же – в составе из четырёх человек. Уже без Шейна и без тех временных гитаристов, которые менялись у них на протяжении последних четырёх лет.

Регистрация без проблем была пройдена, я прилепила на свою плоскую грудь наклейку с номером «107» и широко улыбнулась.

– Только перед судьями так не улыбайся, – Эстер скептически изогнула бровь. – Решат, что ты их клеишь.

– Внимание! Всех, кто прошёл регистрацию, прошу не задерживаться в холле и сразу проходить в зал ожидания! Откуда вас пригласят на суд жюри! Первый отборочный тур уже начался! – огласил ассистент в чёрной футболке с белой картинкой скрещенных на груди гитар, и мы с Эстер направились в нужную сторону.

– Главное, не забудь своё новое имя, – шептала она, держа меня под руку. – И голос делай грубее. Во всём остальном веди себя, как обычно. Это шоу. Им нужны яркие личности. Так что не стесняйся говорить, что думаешь – это ты отлично умеешь.

– О, детка, да ты сегодня мастер комплиментов.

– Напомни-ка мне ещё раз, что мы здесь делаем?

– Пробиваем дорогу для «Пончиков».

– Хочу за это выпить. – Эстер огляделась по сторонам. – Интересно, у них здесь бар есть?

– За эту дверь сопровождающим нельзя, – сообщила девушка у входа в зал ожидания. – Только участники первого тура. Там идут съёмки.

– Ну что, Мики, готов к интервью? – после вдохновляющего напутствия Эстер положила руки мне на плечи и внимательно заглянула в глаза.

– Вот когда ты на меня так смотришь, хочется сжаться в клубочек и укатиться под колёса ближайшего автобуса.

– То, что надо! – хмыкнула Эстер и оставила меня одну. Бар, наверное, искать пошла в здание музыкального агентства, где полно несовершеннолетних.

Я помедлила у входа в зал, давая себе последний шанс на то, чтобы одуматься. Но, переступив порог, тут же наткнулась на большую камеру, направленную в моё лицо, а рядом с ней невысокую красноволосую женщину в голубом облегающем платье.

– Постой-ка, Бен! Не выключай камеру! – бодренько скомандовала она своему оператору, оглядывая меня с ног до головы оценивающим взглядом. – Вы только посмотрите на его мордашку. Дорогой, ты к нам откуда свалился? С небес? Где же твои крылья, ангелочек?