Только мой…

Глава 1

Женщина медленно шла по берегу океана, время от времени останавливалась и завороженно смотрела вдаль. Иссиня-зеленая масса воды, повинуясь некой высшей воле, мерно поднималась и опускалась, поражала возвышенной красотой и мощью. Волны грозно дыбились за буйками, кучерявились белыми барашками, но, приближаясь к берегу, затихали и уже неспешно катились к пляжу. Они бережно касались ног женщины, ласкали разгоряченные ступни. Прикосновение воды было таким приятным, что ей захотелось войти глубже, почувствовать наслаждение всем телом. «Почему океан назвали Тихим? — думала Татьяна. — Не такой уж он тихоня… Скорей, красивый и могучий! Здесь бухта, но неукротимая мощь все же чувствуется. Представляю, что делается за километры от берега… Магеллану просто повезло, что его шхуна почти за четыре месяца путешествия не попала в серьезный шторм. Вот он и назвал океан Тихим… Удивительно, что тогда столько времени держалась хорошая погода. Может, в 1520 году был другой климат? Сейчас все не так. Океан чаще сердится, штормит. Сколько же тайн он скрывает от человека! Его изучают год за годом, но до конца подводная жизнь не открывается никому. Совсем другой мир…»

Татьяна всегда интересовалась существами, обитающими под водой: и медузами, и самыми мелкими рачками, и громадными китами. Женщина могла подолгу наблюдать за какой-нибудь рыбешкой и придумывать фантастические истории, очеловечивая подводного обитателя. Вот и сейчас она с наслаждением вдыхала соленый воздух, подставляла лицо свежему ветру и вскоре начала ощущать легкость во всем теле, небывалую свободу. Ей казалось, что душа взмывает над волнами и возвращается к ней отдохнувшей и чистой.

В родном Владивостоке, еще будучи школьницей, она влюбилась в парня, который учился в Тихоокеанском высшем военно-морском училище. В учебном заведении существовала традиция несколько раз в год проводить балы и приглашать на них выпускниц соседней школы. На одном из них, осеннем, Татьяна и познакомилась с Сергеем. Высокий, широкоплечий, физически крепкий шатен с мужественным лицом был старше на пять лет, и девушка очень скоро потеряла голову.

Первая любовь, первый поцелуй… Весной Сергей получил диплом и вскоре ушел в краткосрочное плавание, а когда вернулся, сделал предложение юной избраннице. Таня долго не думала: восемнадцать к этому моменту ей исполнилось, и она с радостью согласилась, решив, что образование получит уже в статусе жены. Да и как можно было не согласиться, если чувства переполняли. Влюбленные, казалось, и дня прожить друг без друга не могут.

Когда на свет появилась дочь Полина, Татьяне не было еще и двадцати лет. Летели годы, она была счастлива. Во время долгих командировок мужа ее всегда тянуло к океану. Часами смотрела вдаль, думала о Сергее, мысленно стараясь перенестись на корабль, оказаться рядом с любимым. Казалось, так будет легче и ей, и ему. Вот и сейчас, после трехмесячной разлуки, она, как в юности, снова ждала встречи с мужем, считала дни до его возвращения.

Полина к этому времени стала взрослой, закончила институт, в совершенстве владела двумя иностранными языками — немецким и английским. Но работать устроилась не по специальности и за полгода стала прекрасным менеджером в пока не большой, но перспективной фирме. Заключала договоры на поставку металлоконструкций, получала приличную зарплату и не собиралась менять род деятельности. Татьяна же стала главным бухгалтером на государственном предприятии.

Мать посвящала дочери все свободное время, но у повзрослевшей Полины появились свои интересы, и она редко бывала дома, заявляя, что уже немаленькая и имеет право возвращаться позже, чем во время учебы в институте. Девушка часто ходила с подругами в кино, в кафе, но никогда не рассказывала матери, как они развлекались в кругу молодых ребят, хотя отношения у них были доверительные и откровенные. В остальном они были подругами и обычно за завтраком или ужином делились новостями. Когда дочка уходила, мать чувствовала себя совсем одинокой. Молодой женщине, которой недавно исполнилось сорок два года, такие вечера казались особенно долгими и тоскливыми.

Их семья ни в чем не нуждалась материально. Хорошие зарплаты Сергея и Татьяны обеспечивали все их потребности. Они давно жили в трехкомнатной квартире в центре города, были машина, дача. Супруги не отказывали себе в путешествиях, дорогой одежде, не жалели средств на косметические салоны, занятия фитнесом. Внешне Татьяна выглядела моложе своих лет, и когда они с Полиной шли рядом, никто не мог предположить, что это мама и дочь. Скорее, подружки. Стройные, с длинными волосами, обе носили одежду одного размера, сорок четвертого, всегда были стильно одеты, для отдыха и одна, и вторая предпочитали джинсы, футболки.

Полина была очень похожа на мать: такие же большие голубые глаза, длинные ресницы, пухлые губки и очаровательная улыбка. Девушка красила волосы в каштановый цвет, а мать — в русый. Между ними царили взаимопонимание и дружба, хотя характеры были разные. Особенно ярко это проявилось, когда Полине исполнилось двадцать лет. Татьяна всегда была спокойной, открытой, доброй, сговорчивой, любила животных. Полина, напротив, часто замыкалась в себе, иногда становилась взрывной, из братьев меньших предпочитала собак. Мать обычно не спорила с дочерью, часто уступала, и конфликты затухали сами по себе.

Полина всегда хорошо училась, проблем ни в школе, ни в институте никогда не было. На последнем курсе девушка впервые влюбилась. И это стало головной болью для Татьяны. Чувство оказалось безответным — Полина обратила внимание на женатого мужчину, преподавателя, старше ее на пятнадцать лет. А молодые парни, которые ухаживали за дочерью, немедленно получили отставку. Она уже ни с кем не хотела поддерживать отношения, хотя многие предлагали руку и сердце.

Татьяна не понимала дочь и неоднократно пыталась поговорить с ней, но все доводы были напрасны. Мать беспокоило, что ровесники не привлекают девушку, ее взгляд останавливался только на мужчинах постарше.

— Полиночка, ты же умница, — снова обратилась Татьяна к дочери, в который раз отважившись на серьезный разговор, — надеюсь, в глубине души ты и сама понимаешь, что это не тот человек, который тебе нужен.

— А какой мне нужен? — раздраженно возразила Полина. — Откуда ты знаешь, кто мне нужен?

— По крайней мере холостой, это уж точно.

— У него нет детей, это главное.

— Дочка, а может, они скоро появятся? Они ведь продолжают жить вместе.

— Вряд ли. Я знаю про него все.

— Сколько, ты говорила, ему лет?

— Тридцать пять, а жене — тридцать. Они уже пять лет живут, а детей нет, — отрапортовала девушка.

— Полина, а любовь? Он ведь любит ее…

— А все равно меня полюбит. Я буду ждать. И рожу ему ребенка.

— Остается надеяться, что это пройдет, — пыталась успокоить себя мать.

— Ну уж нет! Ты даже представить себе не можешь, как я его люблю, просто с ума схожу! Он иногда смотрит на меня пристально, и я читаю в его глазах, что очень нравлюсь ему.

— Ты все это выдумала, глупенькая… Желаемое выдаешь за действительное.

— Мама, ты никогда меня не поймешь.

— Почему же? Думаешь, я не знаю, что значит любить? Я люблю твоего папу так, что многим и представить трудно.

— Знаю, знаю… Ездишь чуть ли не каждый день к океану и стоишь там часами.

Увидев, как дочь недоуменно пожала плечами, Татьяна добавила:

— А что в этом плохого? Когда приближаются дни нашей встречи, мне кажется, что я обязательно первая увижу его корабль, встречу, обниму.

— Вот и у меня такая любовь. Почему не поддержишь меня?

— Ну как я могу тебя поддерживать, тем более советовать уводить мужчину из семьи?

— Тогда разговор окончен.

Полина резко встала с дивана и пошла к себе в комнату.

Татьяна видела ее переживания, но не знала, как помочь. Вот вернется Сережа, думала женщина, он вразумит дочку.

Вскоре Полина устроилась на работу, уже не видела своего преподавателя так часто, как раньше, реже говорила о нем. И мать успокоилась, старалась ни о чем не спрашивать, не напоминать.

Глава 2

Татьяна готовилась встречать мужа. В этот раз она не поехала, как обычно, в порт, потому что никто из командования части не подтвердил день прибытия судна. И все же женщина надеялась, что корабль пришвартуется именно в тот час, как это было запланировано. Она взяла отгул, чтобы без помех заняться приготовлением праздничного ужина. И вот плита выключена, из кухни доносятся манящие запахи, стол, на котором горделиво и чопорно разместился парадный сервиз, сияет начищенными до блеска приборами. Хозяйка удовлетворенно осмотрела плоды своего труда, улыбнулась, сняла фартук. Подойдя к зеркалу, поправила пышные волосы и собралась позвонить Полине, которая задерживалась на работе. Набирая номер, услышала звонок в дверь. Сердце радостно забилось, и женщина, бросив трубку, поспешила в прихожую, уверенная, что приехал Сережа. Быстро повернула замок, распахнула дверь. Перед ней стояли два морских офицера.

— Здравствуйте, вы к нам? — радостной улыбкой встретила она пришедших. — Проходите, пожалуйста.

Офицеры переступили порог и сняли фуражки, не закрыв за собой дверь.

— Татьяна Петровна, мы пришли с плохой вестью. Мужайтесь. Судно капитана Кириллова Сергея Анатольевича не вернулось из похода, оно потерпело крушение и затонуло. Как ни прискорбно, мы должны сообщить вам об этом сегодня, а о подробностях расскажут в штабе, позже. Приносим свои искренние соболезнования…

— Как затонуло? — шепотом произнесла Татьяна. Она прижала руки к груди и на шаг отступила от гостей.

В этот момент открылась дверь лифта и оттуда вышла Полина. Увидев открытую дверь, она воскликнула:

— Мама, а что это у нас дом нараспашку? Девушка увидела офицеров и приостановилась:

— У нас гости? А где папа?

— Полиночка, доченька, я ничего не понимаю! — сквозь слезы произнесла окаменевшая Татьяна. — Мне только что сказали, что папино судно затонуло…

— Этого не может быть! Он же недавно связывался с нами по рации. Все было хорошо…

— Полина, — скорбно произнес старший по званию офицер, — понимаю, поверить невозможно, и все же судно в порт не вернулось. Нам поручили сообщить об этом родственникам членов экипажа.

— Мамочка! — закричала Полина. — Неужели у нас больше нет папы? Не верю, нет, я не верю! Всякое бывает, но папа… он… он…

Дочь обняла мать, которая медленно опустилась в кресло, закрыла руками лицо и зарыдала.

— Я не верю, — продолжала твердить Полина. — Нет, этого не может быть! Мама, и ты не верь. Здесь какая-то ошибка.

Полина опустилась на пол перед матерью, обняла ее колени, гладила дрожащие руки.

Офицеры еще раз принесли соболезнования, надели фуражки, отдали честь и вышли из квартиры. В лифте один из них сказал:

— Как же я ненавижу приносить плохие вести… И почему-то уже который раз командование поручает именно мне посещать родственников… Сколько еще осталось квартир? — спросил он товарища, доставшего из кармана список.

— Много, — вздохнул тот.

Лифт тем временем опустился на первый этаж, и они вышли на улицу.

Мать и дочь неподвижно сидели, горестно смотрели друг на друга, все еще отказываясь верить, что происшедшее — правда.

— Доченька, как же это так? Я приготовила праздничный ужин для Сережи, а он не придет?

— Мамочка, — причитала Полина, — неужели мы никогда не увидим папу?!.

— Не говори так, не говори! Думаю, еще никто ничего не знает точно. Может, команде удалось спастись, их подобрало какое-нибудь иностранное судно. Это же океан, огромный океан. И не такие чудеса случаются. Я знаю немало похожих происшествий. Если вовремя не вернулись в порт или прервалась связь, это еще не значит, что все погибли. Я сейчас позвоню кому-нибудь из начальства. Знаю, знаю, бывали такие случаи: думали, что утонули, а люди вернулись.

Татьяна взяла телефон и дрожащими руками начала набирать номер.

— Алло, скажите, пожалуйста, не поступали сведения о капитане Кириллове?

— А вам еще не сообщили? — после некоторого замешательства спросил мужчина.

— Сообщили, — тихо произнесла Татьяна.

— Приношу свои соболезнования, — ответил поднявший трубку человек. — Сожалею… Всю неделю они не выходили на связь. И сигнал SOS мы не получали. К сожалению, в их акватории других кораблей, которые могли бы оказать помощь, не было. Знаю одно: задание они выполнили и уже направлялись домой.

Татьяна, с трудом сдерживая рыдания, положила трубку и снова села в кресло.

— Доченька, это правда…

Плечи ее затряслись, она громко зарыдала. Полина, видя, что матери совсем плохо, накапала сердечных капель и подала ей. Татьяна долго держала стакан с лекарством в руке, пытаясь унять дрожь, а потом залпом выпила содержимое. Она сидела в кресле, сжавшись в комок, и не сводила глаз с дочери, словно надеялась: она молодая, сильная, что-нибудь придумает, что-то узнает, и все будет как раньше. Но девушка, всхлипывая, подошла к праздничному столу, села на стул и с тоской произнесла:

— Вместо праздника — поминки…

— Перестань! — крикнула Татьяна. — Не хочу даже слышать об этом! — И, опомнившись, произнесла едва слышно: — Отказываюсь верить. Не хочу, не могу… Знала, что у мужа опасная работа, но всегда надеялась: с ним ничего не случится. Конечно, сердце было не на месте, когда его ждала. Чего только в голову не приходило за долгие месяцы! Но он любил свою работу, только в хорошем настроении, с улыбкой уходил в море. И вот… случилось… Пришла беда…

— Мама, убирать со стола? — робко спросила Полина.

— Да, неси все на кухню, — махнула рукой мать.

Девушка взяла со стола большую фарфоровую вазу с водой, приготовленную для роскошного букета роз, который отец всякий раз каким-то чудом успевал купить для Татьяны после возвращения из командировки. И вдруг ваза выскользнула из ее рук, упала и раскололась на две части. Мать вздрогнула, на мгновение замерла, затем посмотрела на дочь широко открытыми, полными ужаса глазами.

— Мамочка, прости, — испугалась Полина. — Но… там уже никогда не будет цветов от папы…

— Дочка, почему она разлетелась на две части? Плохая примета…

— Ну что ты! Посуда бьется к счастью.

— Нет, это к несчастью. Две половинки… я и ты. Мы остались вдвоем. Как это говорят? Разбитую чашку не склеить…

Татьяна медленно поднялась с кресла и присела на корточки возле разбитой вазы. Задумчиво взяла в руки обе части и попробовала соединить, но тут же встала и поспешно выбросила осколки в мусорное ведро.

— Уже не вернуть, — задумчиво произнесла она.

— Да и бог с ней, с этой вазой.

— Это подарок Сережи…

Мать и дочь за многие годы привыкли к ожиданию. Вот и теперь дни летели, а они не верили, что произошла трагедия. Им по-прежнему казалось: вот-вот раздастся звонок, откроется дверь и на пороге появится их любимый муж и отец. Но в квартире все более ощутимо сплетало свою паутину траурное настроение.

— Полина, позвони, пожалуйста, всем нашим родственникам, сообщи о беде, — сказала однажды Татьяна.

— Хорошо. Но как быть с бабушкой? Она и так редко встает с постели, а уж это известие убьет ее…

— Да, его матери пока не нужно ничего говорить. Я потом сама съезжу к ней. Как бы ни было тяжело, но она все же должна знать правду, иначе не простит мне, что скрыла. Такова воля Божья — перенести все страдания. А моим родителям сообщи. Похороны по традиции будут в океане.

При каждом упоминании о том, что мужа больше нет, Татьяна не могла сдержать слез. Вот и сейчас они струйками текли по щекам.

День был солнечный, когда на большом корабле собрались все родственники погибших. Август, как это часто бывает, выдался самым жарким месяцем, словно стремился компенсировать пасмурные дни уходящего лета. Люди держали в руках венки, цветы и портреты своих близких, смахивали слезы и с тоской смотрели на волны.

Судно медленно отошло от берега. Татьяна смотрела вдаль. Океан, который она так любила, которым любовалась когда-то, теперь был ей ненавистен. Пучина поглотила ее любимого человека, унесла в бездну, которую еще девчонкой она хотела познать. Сейчас, словно стыдясь своего поступка, водная гладь была тиха и безмятежна. Татьяна бросала цветок за цветком в темно-бирюзовые волны и мысленно говорила:

— Сереженька, я люблю тебя. Эти цветы — знак моей любви и верности. Если ты там, услышь меня. А душа твоя на небесах… — она подняла голову к небу. — Я так ждала тебя… Теперь ты далеко… И я даже не могу прийти к тебе на могилку… Прости, любимый, мне так больно…

Слезы жгли, застилали глаза. Женщина прижалась к дочери, уткнулась в ее плечо и почувствовала мягкое прикосновение рук, гладивших ей пышные волосы, которые раздувал легкий ветерок.

На волнах океана колыхались венки и цветы — дань памяти погибшей команде.

Глава 3

Прошел год. Полина продолжала работать менеджером. Преподаватель, о котором она еще иногда вспоминала, переехал с женой в Москву. Девушка довольно скоро стала смотреть на свое увлечение другими глазами. Мать была рада, что дочь освободилась от наваждения, поняла свою ошибку.

Целый год Татьяна не снимала траурного платья. Жила она уединенно, замкнуто, улыбка редко появлялась на лице. Единственная подруга Оксана всячески старалась вернуть ее к жизни, приглашала в гости, в театр, а потом оставила в покое, надеясь, что время сделает свое дело.

Однажды, когда Полина вернулась вечером с работы и снова застала Татьяну угрюмо сидящей в кресле, она решительно начала разговор, к которому давно готовилась, но не знала, как приступить:

— Мама, больше так нельзя! Жизнь продолжается, ты должна жить, а не существовать. Я прихожу домой — ты грустная, ухожу — тоже грустная. В нашем доме нет солнца, мне иногда даже не хочется идти домой. Ты превратила наш быт в бесконечный траур, и это невыносимо. Так пасмурно и скучно в нашей квартире никогда не было. Но так папу, к сожалению, не вернуть. Кстати, он бы это не одобрил. Ты всегда была такая веселая, жизнерадостная, пора возвращаться к нормальному быту. Тебе сорок три года, ты красивая, умная, нельзя хоронить себя заживо. Твои черные платья угнетают. Так можно сойти с ума…

Полина старалась говорить мягко, по-доброму и в то же время убедительно, надеясь, что мать проникнется смыслом сказанного.

— Полинка, я все понимаю, и на работе говорят то же самое. Но пойми: я так любила твоего папу, что без него моя жизнь пуста и бессмысленна, мне ничего не нужно. Одно страшит: ты выйдешь замуж, и я останусь в полном одиночестве.

— Мамочка, замуж я еще не собираюсь. Если это случится, то неужели ты думаешь, что я оставлю тебя? Рожу детей, и ты будешь самой лучшей бабушкой. Да и ты еще можешь устроить свою жизнь, если перестанешь быть затворницей.

— Да, конечно, я буду хорошей бабушкой, но у тебя начнется своя жизнь, и вообще, кто знает, где к тому времени ты будешь жить.

— Мамочка, я всегда буду рядом с тобой. Обещаю. А ты еще молода, и если кто-то начнет ухаживать за тобой, я буду только рада. Главное, ты должна поверить, что существует другая, новая жизнь. Я знаю, что ты очень любила папу, но рано себя хоронить в сорок три года. Ты такая красивая, мамочка!

Полина подсела поближе к матери, обняла ее за плечи и продолжила:

— Так вот, мамочка, хочу пригласить тебя в кафе. Посидим, послушаем музыку. Как говорится, на людей посмотрим, себя покажем. Пусть будет хоть какое-то разнообразие. Можем взять с нами тетю Оксану. А то она совсем потеряла надежду тебя расшевелить, все реже к нам заходит.

— Не знаю… Ни о чем подобном я не думала.

— А ты и не думай. Пойдем — и все. Тебе обязательно нужно отдохнуть. Возьми путевку куда-нибудь в теплые края. Это хороший способ выйти из депрессии.

— Может, ты и права… Я, наверное, так и сделаю.

— Мамочка, давай в Турцию, там, говорят, можно отлично отдохнуть. Море, солнце, все включено! — девушка обняла мать, уверенная, что уговорила ее.

— Опять на море? Нет уж, извини, моя дорогая, это сейчас не для меня. Когда смотрю на волны, воспоминания о Сереже захлестывают.

— Да, действительно, я не подумала. Прости. Тогда, может, в Англию, Испанию, Италию? Побываешь с экскурсиями в исторических местах, полюбуешься достопримечательностями…

— Хорошо, я подумаю. Время определиться есть.

— Отлично, а я помогу тебе подобрать гардероб, чтобы ты выглядела, как прекрасная леди.

Татьяна улыбнулась, посмотрела на дочь и подумала:

«Что бы я делала без тебя, доченька? Сокровище мое… Ты стала совсем взрослой и рассуждаешь, как мудрая женщина. Как же я тебя люблю, моя девочка…»

— Полиночка, а у тебя как дела? Не влюбилась еще? И куда ты сегодня собираешься?

— Мамуля, пока не влюбилась, но может быть, может быть… — многозначительно произнесла дочь и лукаво подмигнула.

— Ты уж не скрывай от меня ничего. Я буду рада, всегда поддержу тебя. Любовь — это дар Божий.

— Все, я убегаю, меня Дашка ждет.

— А у Даши есть молодой человек?

— Пока нет. Сегодня мы с ней идем в парк. Там на открытой сцене будет концерт.

— Ладно, доченька, иди, только не задерживайся долго. Я беспокоюсь, когда тебя нет дома.

— Я взрослая девочка. Ты забыла? И со мной мобильник.

— Не забыла. Для меня ты всегда будешь маленькой.

Татьяна улыбнулась. Полина подошла к ней, крепко прижала к себе и нежно поцеловала в щеку.

— Когда ты улыбаешься, мамочка, у меня так хорошо на душе!

— Постараюсь делать это чаще. Ну, беги.

Дочь выпорхнула из дома, и Татьяна вышла на балкон проводить взглядом свое единственное сокровище.

Мысли о поездке на отдых все чаще и чаще посещали Татьяну. «Наверное, дочь права, — думала она. — Нужно хотя бы на время уехать из города, где каждая улица напоминает о Сереже, иначе я никогда не смогу избавиться от воспоминаний. Сменить обстановку, отвлечься от грустных мыслей. Не знаю, смогу ли, но попробовать нужно. Вот и дочь настаивает, Оксана устала от моего хмурого настроения, стала редко приходить. Да и слезы, наверное, все выплакала, сердце стало болеть…»

Однажды вечером, когда Полина пришла с работы, Татьяна готовила ужин. Дочь была в прекрасном настроении.

— Мама, привет! — захлопнув дверь, звонко крикнула она из прихожей.

— Привет, моя хорошая! — мать выключила плиту и достала из духовки утку.

Войдя на кухню, девушка как всегда чмокнула мать в щечку.

— У-у, как вкусно пахнет…

— Вот, решила тебя порадовать фаршированной птицей.

— А что случилось, мамочка? У нас праздник? — заглядывая ей в глаза, спросила Полина.

— Я решила поехать отдохнуть в Европу!

— Наконец-то, ура! Какая ты молодец! — обняла ее Полина. — Мамочка, я так рада. За меня не беспокойся, я девочка взрослая. И вообще, мы с тобой каждый день будем разговаривать по телефону.

— Конечно. И все равно я буду скучать по тебе. Ведь мы никогда не расставались. Если честно, даже представить себе не могу. Еду только потому, что ты настаиваешь. А может, у тебя кто-то появился, а? Признавайся. И ты хочешь отправить маму, чтобы получить полную свободу? — с улыбкой спросила мать и нарочито сурово посмотрела на дочь.

— Мамуля, если бы кто-то появился, ты узнала бы об этом первая. Кое-кто ухаживает, но это все не то. Ты же знаешь, я не терплю наглости, вульгарности, невоспитанности. Сразу отвергаю таких кавалеров.

Полина засмеялась и схватила с тарелки ломтик сыра.

— Не кусочничай! Сейчас утка чуть остынет, чтобы я могла ее разделать, и будем ужинать. Давай иди мой руки.

— Я очень проголодалась. Сегодня даже на обед не ходила.

— А что так? Это вредно, желудок нужно беречь смолоду.

— Да я заговорилась с одним посетителем и не заметила, как закончился обед. Ну ничего страшного, это бывает нечасто.

— Что за молодой человек?

— Договор у нас заключал на поставку.

— А если подробнее?

— Мамочка, потом. Пойду мыть руки.

Полина поспешила в ванную комнату и, вернувшись, сразу села за стол. Мать продолжила разговор.

— Боюсь я за тебя, ведь нет у нас теперь защитника.

— А зачем нам защитник? Я сама за себя постою, если понадобится. Я вся в папу. Он был сильный, и я тоже.

— Все-таки когда мужчина в доме, женщине спокойнее. Да и время сейчас сумасшедшее. Молодежь совсем другая.

— Молодежь как молодежь, в любые времена бывает разная. Все зависит от воспитания. Мамочка, ты опять загрустила, — увидев озабоченность на ее лице, прервала разговор Полина. — Да и время как время, ничего страшного. Это тебе кажется, придумываешь всякие небылицы.

— Да нет, дорогая, слышу на работе разные истории, да и по телевизору показывают криминальные новости. Порой страшно становится.

— Ладно, давай не будем о грустном. Приятного аппетита.

Мать и дочь уселись друг против друга и приступили к ужину. Во время еды они весело обсуждали будущую поездку матери. Полина советовала, какие вещи взять, что купить в дорогу. Татьяна улыбалась, глядя на нее, и почти не слушала горячие уговоры дочери.

— Мам, а хочешь, я открою тебе маленькую тайну?

Девушка вдруг отложила вилку, скрестила руки на груди и таинственно посмотрела на мать.

Татьяна тоже положила прибор на тарелку и внутренне напряглась, заранее страшась узнать что-то неожиданное.

— Говори, конечно, не томи.

— Я сегодня познакомилась с молодым человеком, он приходил к нам в офис, заключал договор. Точнее, познакомилась неделю назад, а сегодня он назначил мне свидание.

— Да? — удивилась Татьяна. — Это хорошо, а то я уже привыкла, что ты не обращаешь внимания на молодых людей. Давай-ка рассказывай подробнее.

Татьяна оживилась, не сводила с дочери глаз.

— А на него обратила! Он такой высокий, симпатичный, очень тактичный и вежливый. Это всегда привлекает меня. Не люблю хамов, которые с девушками не умеют разговаривать.

— Я, кстати, тоже, — заулыбалась Татьяна.

— И вот он назначил мне свидание. Сказал, приедет на машине, мы будем кататься по городу. Может, заглянем в кафешку на чашечку кофе. Не знаю, какие предложения поступят с его стороны. Но пообщаться нужно не в рабочей обстановке.

— Вот это да… Прогресс, доченька! Тебе уже двадцать четвертый год пошел, пора о замужестве думать. Образование получила, работа есть. Я вот в восемнадцать выскочила и нисколечко не жалею. Сама еще не старушка, и дочь вон какая взрослая.

— Мамуля, вот сейчас я и убегаю к нему на свидание. Нужно разобраться, что это за человек. С виду очень даже привлекательный.

— Прямо сейчас?

— Через полчаса, он позвонит.

— Ну… Приглашать его домой еще рано, — задумалась Татьяна, — но на свидание сходи. Ты у меня такая самостоятельная, мудрая. Я за тебя спокойна.

— Мамочка, спасибо за вкусный ужин, пойду посмотрю, что надеть.

Девушка вскочила со стула и пулей скрылась в спальне.

— А как его зовут? — крикнула Татьяна вслед.

— Его зовут Антон, — уже из комнаты ответила Полина.

«Хорошее имя, — подумала Татьяна, — вот бы и человек хороший оказался. Пусть бы Полинке повезло…»

Ее размышления прервал звонок телефона. Дочь тут же выглянула из спальни.

— Мама, кажется, это мой мобильник?

— Я поняла, — лукаво улыбнулась мать, заметив, как у Полины загорелись глаза.

Дочь схватила телефон, улыбнулась матери и ответила на звонок.

— Алло! Конечно, я почти готова, — бодро ответила Поля.

— Антон, через несколько минут выхожу.

Она положила телефон на тумбочку, быстро надела тоненькую кофточку, сверху накинула джинсовую куртку и вихрем вылетела из дома.

Давно Татьяна не видела у дочери таких светящихся и счастливых глаз. Поистине внимание сверстника творит чудеса! Она еще несколько минут задержалась на кухне, а затем направилась в прихожую, чтобы выключить свет. Вдруг ее взгляд остановился на телефоне, который Полина забыла в спешке. Женщина заторопилась на балкон, чтобы вернуть дочь, но увидела только, как из двора выезжает какая-то машина.

Раздосадованная Татьяна опустилась в кресло, и необъяснимая внутренняя тревога стала нарастать в душе. Все-таки спокойнее, когда телефон у дочери под рукой, в любую минуту с ней можно связаться… «Кто такой этот Антон, который едва ли не в один день сумел заморочить девчонке голову так, что она даже телефон забыла?» — думала Татьяна.

Антон ждал Полину в машине. Когда она открыла дверь, собираясь сесть на заднее сиденье, он пригласил:

— Садись рядом, так же удобнее общаться.

— Мне и здесь хорошо, — вскинув пышные ресницы, с вызовом посмотрела на него Полина.

— Ну как хочешь, — пожал плечами Антон и повернул ключ зажигания.

Устроившись на сиденье, девушка обратила внимание, что иномарка была далеко не новая. «Лет пятнадцать ей, не меньше, — подумала она, — в салоне давно не убирали. Да что это я… Как следователь или работник санэпидстанции… Впрочем, откуда у него деньги, чтобы купить новую машину? Молодой еще, заработает когда-нибудь и на новенькую. У нас с мамой машина куда лучше, еще папа покупал, в салоне все блестит. Не буду придираться, может, это вовсе не его машина… Например, взял у друга, чтобы меня поразить, показать, что он крутой… Да, понесло меня…» — рассуждала про себя Полина.

Машина летела по гладкому асфальту центральных улиц. В салоне звучала спокойная музыка, Полина смотрела в окно на вечерний город, любовалась пышной летней зеленью бульваров, обращала внимание на сияющие рекламой витрины магазинов. Настроение было отличное. Вдруг она отметила, что Антон все время молчит, и решила первой прервать паузу:

— А куда путь держим?

— Это будет сюрприз, — улыбнулся он и посмотрел в зеркало, в котором отражалось лицо Полины.

— Извини, Антон, я должна знать, куда мы едем, — забеспокоилась она. — Мы с тобой впервые встретились, и сюрприз должен быть предсказуемым.

— Ну хорошо. Мы едем к моим друзьям.

— Вообще-то я не люблю, когда со мной не советуются. Полине не понравилась перспектива оказаться в незнакомой компании, хорошее настроение мигом улетучилось. Она сжала губы и замолчала. Девушке все больше хотелось выйти из машины, но она сдержалась, чтобы не показаться кавалеру трусихой, синим чулком.

Парень заметил настороженность своей спутницы и миролюбивым тоном сказал:

— Полиночка, это хорошие ребята, они тебе понравятся. Полина ничего не ответила. Тем временем они миновали хорошо освещенные улицы, машина выехала на окраину города, часто подпрыгивала на ухабах и, свернув в какой-то темный переулок, резко затормозила.

— Вот мы уже и приехали, — объявил Антон.

— Послушай, это первая наша встреча, я не очень хочу идти в незнакомую компанию.

— Ты боишься?

— Я тебя совсем не знаю, — осторожно подбирала слова девушка, стараясь оставаться вежливой.

— Но ты же согласилась со мной поехать, — перебил ее Антон.

— Да, но я думала, мы покатаемся по городу, зайдем в кафе, выпьем по чашечке кофе…

— Мы обязательно это сделаем, — снова перебил парень, — но потом. А сегодня я пообещал друзьям, что мы приедем, некрасиво, если не зайдем.

Полина все еще не решалась выйти из машины, обдумывала, как поступить. Еще раз посмотрела в открытое добродушное лицо Антона, окинула взглядом его крепкую, статную, хорошо скроенную фигуру. «Красавец, уверенный в себе человек, с ним можно ничего не бояться», — подумала она и успокоилась.

— Полина, ну что ты как маленькая девочка! Не капризничай, пожалуйста!

Парень стоял перед ней, открыв дверь, и галантно подавал руку. Он услужливо склонился и широко улыбался. После нескольких минут размышления девушка еще раз посмотрела в его искренние глаза и наконец вышла из машины.

Пока они шли по дорожке к подъезду двухэтажного дома, Полину снова охватили сомнения. Фонарей возле дома не было, стояла кромешная тьма. Сердце девушки учащенно билось, она изредка поглядывала на Антона, который уверенно шел рядом и держал ее за руку.

Они вошли в подъезд, Антон позвонил в дверь квартиры на втором этаже, за которой гремела музыка. Через какое-то время ее распахнул молодой человек среднего роста, в потертых джинсах и расстегнутой до самого пояса рубашке, с сигаретой в руке. Он выпустил вверх кольца дыма и радостно произнес:

— О, Антоха, дружище, заходи!

Антон пропустил Полину вперед, и дверь за ними захлопнулась. В большой комнате стоял стол, за которым находились два парня и две девушки. Перед ними — бутылки с водкой, пивом и еда, выложенная в тарелки из пакетов, валявшихся тут же на столе. Спертый воздух в комнате усугублял неприятный запах сигарет и спиртного.

Одна из девиц сидела на коленях у парня и оценивающе разглядывала пришедших. Полина обратила внимание, что сквозь тонкую прозрачную ткань ее блузки в полоску отчетливо просматривался бюстгальтер. Она курила и после каждой затяжки откидывала со лба коротко подстриженные светлые волосы, при этом темно-серые глаза прищуривались, на лице появлялась неестественная улыбка. Одна рука парня шарила по пышной груди, а второй он обхватил барышню за талию. Коротенькая юбочка не только не прикрывала голые ноги, но задралась до самых трусиков. Эта картина привела Полину в шок.

— О Господи! — тихо произнесла она. — Антон, куда ты меня привел, что здесь происходит?

Но громкая музыка заглушила ее голос. Парень уже не смотрел на застывшую и побледневшую Полину. Ее недоумевающие, полные ужаса глаза пристально разглядывали публику. Она повернулась к Антону, чтобы предложить уйти, но он уже снимал с нее куртку, а потом повел оцепеневшую девушку за стол.

— Антон, — громко позвал приятель, который встретил их у дверей, — познакомь нас с твоей красоткой.

— Это Полина.

— Тогда я Костя, — развязно кланяясь, представился он. — А это Макс, Денис и наши девушки, Инна и Сонечка, — знакомил Полину Костя. Все мужчины были почти одного возраста — от двадцати до двадцати пяти лет.

С любопытством, бесцеремонно и нагло, вся компания разглядывала Полину с головы до ног, как товар. Ухмыляясь, они будто раздевали ее догола и приценивались. Она беспомощно посмотрела на Антона и шепнула ему на ухо:

— Антон, уйдем отсюда.

Он наклонился и так же тихонько ответил:

— Не переживай, они хорошие ребята. Не думай, что они голодранцы какие-то, все из богатых семей. Имеют деньги и помогают мне по работе. Просто немного выпили, покурили, вот и расслабились.

— Налейте-ка Полинке что-нибудь, — сказал Макс, который не сводил с нее глаз.

— Я не хочу, — вскрикнула Полина.

— А вот так у нас не ведут себя! Ты пришла к нам в гости и должна уважать присутствующих. За знакомство обязательно нужно выпить. Иначе как вольешься в нашу компанию? — сказал Макс и налил всем водки.

Друзья чокнулись и выпили. Полина даже не притронулась к спиртному.

Антон взял рюмку, снова подал ей, наполнил свою.

— Давай на брудершафт.

— Антон, я хочу уйти, — умоляла его девушка.

— Милая, я уже выпил и не могу сесть за руль. Неужели тебе здесь не нравится?

— Нет, не нравится. Я вызову такси.

Она дрожащими руками открыла сумочку и стала искать телефон. Парень равнодушно наблюдал за всеми действиями. Не обнаружив телефон в сумке, Полина с досадой вспомнила, как дома положила его на тумбочку в прихожей и забыла там. Она повесила сумку на спинку стула и опять умоляюще посмотрела на Антона.

— Глупенькая, веселье еще впереди, — засмеялся он, — тебе понравится.

Уверенным движением взял сигарету, но не из стандартной пачки, а из металлической коробки, стоявшей поодаль. Раскурил, глубоко затянулся, откинулся на спинку стула и еще раз затянулся.

Полина увидела, как затуманиваются, стекленеют его глаза, губы искривила какая-то безумная ухмылка. Парень положил одну руку на ее плечи, а второй сильно сжал коленку. Полина вскрикнула и тут же отбросила его руку.

— Ну что ты как девочка, — сказал Антон развязным тоном, — тебе же не пятнадцать лет…

Он с силой притянул девушку к себе и начал целовать. Охмелевшие обкуренные парни и девицы засмеялись, стали хлопать в ладоши и кричать «горько!».

Полина вырывалась, пыталась встать, но Антон удерживал так, что было больно, она не могла освободиться из его рук.

— Друг, и что это твоя козочка брыкается? — расправив плечи, шатающейся походкой направился к ним Макс.

Девушки, изрядно захмелевшие, громко захохотали.

— Да она, наверное, еще девственница, — с издевкой подзадорила Инна.

— А мы сейчас проверим, — засмеялся Антон.

Полина с ужасом смотрела на нетрезвую компанию, пытаясь найти хоть в ком-то проблески разума и сочувствие. Но в глазах собравшихся были лишь тупое безумие и жажда острых ощущений.

— Антон, пусти меня, я хочу уйти!

— Конечно, мы уйдем, но сейчас, как я говорил, будет самое интересное, дорогая.

Макс подошел к магнитофону, остановил музыку и включил «You Сап Leave Your Hat On». После первых же звуков Сонечка и Инна восторженно взвизгнули, выскочили из-за стола и, увлекая за собой Макса и Костю, направились в центр комнаты.

— Давай потанцуем, — Антон подал руку, не глядя на застывшую от страха Полину. На ее бледных щеках яркими пятнами вспыхнул лихорадочный румянец. Кавалер наклонился и угрожающе прошипел:

— Пошли, не делай из меня лоха…

— Я не хочу!

Антон схватил девушку за руку, та попыталась вырваться, однако кисть была, как в тисках. Парень грубо потащил партнершу к танцующим, с силой прижал к себе и, довольный собой, положил обе ладони на ее ягодицы. Полина подняла взгляд вверх и вздрогнула от отвращения. Какое жуткое лицо! Знай она, что этот человек может вдруг превратиться в чудовище, не оказалась бы здесь…

Полина, как затравленный зверек, оглянулась на остальных. Соня и Инна, пританцовывая, медленно раздевались в такт музыке. Четверо парней с обнаженными торсами с видимым удовольствием поддержали доморощенных стриптизерш — извиваясь вокруг девиц, медленно расстегивали ремни на джинсах. Антон не отставал от других: снял с себя рубашку и, ухватив за рукава, размахивал ею над головой, одновременно вращая бедрами. Все это время он не отпускал Полину, а вскоре стал расстегивать пуговицы на ее кофточке.

— Не нужно! — запротестовала девушка.

Окружающие повернулись на крик и с удивлением посмотрели в их сторону.

— Антон, твою телку нужно укротить. Дай ее нам, покажем ей, что такое групповой секс, раз не хочет с тобой, — угрожающе произнес Макс.

— Чертова баба! Надоела! — с досадой прошипел Антон, сорвал с Полины кофточку и грубо толкнул в круг танцующих.

Мелкие пуговки, жалобно постукивая, рассыпались по полу. Девушка скрещенными руками пыталась прикрыть грудь и полными слез глазами смотрела на окружающих. Каждый из парней стремился потрогать ее, сорвать остатки одежды с уже почти обнаженного тела. Соня и Инна, продолжая сексуальный танец, принимали такие позы, что распалили похоть мужской половины компании до предела. Антон не отставал от других. У Полины кружилась голова, в ушах стоял шум, в глазах темнело. От ужаса у девушки подкашивались ноги, казалось, она вот-вот упадет, но Костя и Макс подхватили ее на руки и понесли в другую комнату. Полина кричала, вырывалась, но музыка заглушала и крики, и мольбы. Она оказалась беспомощна перед этим бесчинством и потеряла сознание… Когда Полина открыла глаза, в комнате было тихо, за окном светало. Девушка провела руками по ноющему телу и обнаружила, что лежит голая. Осмотревшись, увидела на простыне пятно крови. Страх снова сковал сердце. Она попыталась встать и почувствовала острую пронизывающую боль в животе. Полина с трудом села на край кровати. Собравшись с силами, встала и медленно пошла в другую комнату. Там тоже никого не было. С трудом подняв с пола свои разбросанные вещи, она оделась, сняла сумочку со спинки стула и направилась к дверям, которые оказались незаперты. Полина вышла на площадку, в это время по лестнице поднималась пожилая женщина с маленькой собачкой. Полина хотела спросить, какой здесь адрес, как доехать до центра, но не успела и рта открыть, как услышала:

— У-у-у, шалава, проститутка… Когда же это закончится? Спать невозможно, притон здесь устроили! Вот сейчас милицию вызову!

Полина, не дослушав брань, стала спускаться по лестнице. Она с трудом превозмогала физическую боль, но еще более невыносимы были страдания моральные. Девушка с ужасом осознала, что произошло, ей хотелось бежать с этого проклятого места. Она вдохнула полной грудью свежий утренний воздух, постояла несколько минут, окинула взглядом стоянку, где вчера припарковал машину Антон, не увидев ее, медленно двинулась по тротуару. Миновав проходной двор, неподалеку увидела остановку и направилась к ней.

Утреннее небо уже окрасили лучи солнца. Оно как будто старалось согреть, успокоить девушку, но Полина не замечала красоты летнего рассвета. Боль, стыд, обида раздирали душу, слезы душили, хотелось кричать на весь свет, рассказать о своей беде. Наконец, она добралась до остановки, которая в этот ранний час была еще безлюдна. Полина едва сдерживала рыдания.

Первый автобус пришел в пять часов. К счастью, кроме кондуктора, в салоне никого не было. Девушка опустилась на заднее сиденье и зажмурилась.

— Вам плохо? — спросила женщина, подойдя к ней.

Полина открыла глаза, достала из кармана курточки деньги и молча подала. Та оторвала билетик и села рядом.

— Девушка, у тебя что-то случилось? — негромко, с участием снова задала вопрос женщина.

Пассажирка не ответила, тогда кондуктор вздохнула, встала и пошла ближе к водителю, сокрушенно качая головой.

Когда подъехали ближе к центру, Полина вышла. Людей на остановках становилось больше, и она не стала пересаживаться на другой маршрут, до дома пошла пешком. В каменной прохладе своего подъезда почувствовала облегчение, но в кабине лифта слезы снова нахлынули, сдавили горло, пришлось прижаться спиной к исцарапанной стене и немного постоять, даже когда двери открылись, чтобы успокоиться. Девушка не стала звонить в дверь, достала ключ из сумочки и открыла. Перед ней стояла мать.

— Дочка, я не спала всю ночь, телефон ты оставила дома… — встревоженно начала она и тут же осеклась, увидев лицо дочери. Татьяна в ужасе охнула.

— Мама, прости меня, — чуть слышно промолвила Полина.

— Господи, что с тобой, детка? За что простить? На тебе лица нет. Доченька, случилось что-то страшное?

Полина молчала. Татьяна обняла ее, провела рукой по волосам и прижала к себе. Дочка отстранилась и молча пошла в ванную комнату, где сбросила одежду и встала под душ, а мать все стояла под дверью, прислушивалась к каждому звуку и ждала. Вскоре девушка вышла, но, не останавливаясь, прошла мимо и скрылась в спальне. Там свернулась калачиком на кровати и тихо заплакала. Татьяна поспешила следом и осторожно присела на край.

— Милая, расскажи мне, тебе станет легче.

— Мама, мне теперь никогда не будет легче, я хочу умереть.

— Что ты говоришь! Родная моя, иди ко мне…

Полина повернулась к ней, и глаза обеих наполнились слезами. Мать наклонилась, прижалась щекой к лицу дочери. Она догадалась, какая трагедия произошла, и щемящая боль сжала ее сердце.

— Полиночка, кто этот негодяй? Антон? — осторожно спросила она.

— Они все негодяи, мама, — ответила сквозь слезы Полина.

— Господи! — воскликнула мать. — Он был не один? Куда же ты попала?…

— Мамочка, не спрашивай меня ни о чем! Прошу тебя, не хочу вспоминать весь этот кошмар. Мне так плохо… Мне больно, мама!

Татьяна вышла на кухню, накапала валериановых капель себе, а потом и дочери.

— Родная моя, выпей. Тебе нужно успокоиться. Подав стакан дочери, продолжила:

— Давай заявим в милицию… Вызовем доктора… Ты же знаешь его фамилию, раз он имеет дело с вашей фирмой.

— Нет, мне хватит позора. Ты же знаешь, как наша милиция работает. Завтра же на работе все узнают. Я этого не переживу!

— Полечка, где у тебя болит? Я приглашу гинеколога, Антонину Михайловну. Не беспокойся, она никому ничего не расскажет. Я давно ее знаю.

— Мама, не нужно. Мне стыдно.

— Глупенькая, она выпишет лекарство. Я ей позвоню.

— Делай что хочешь, мне все равно…

Татьяна вышла на кухню и, несмотря на ранний час, набрала номер своей приятельницы. Полина слышала разговор матери и всхлипывала.

— Тонечка, — говорила мать, — она не хочет, чтобы ты приходила, стесняется. Скажи, что мне купить в аптеке? Успокаивающие? Хорошо, поняла. А немного позже мы обязательно придем к тебе. Спасибо.

Она положила телефон и вернулась к дочери. Присела рядом и все время гладила ее пышные волосы, разметавшиеся по подушке. Потом взяла ее руки в свои, стала целовать ладони, приговаривая:

— Деточка моя, все будет хорошо. Не горюй, я всегда буду с тобой и никому, слышишь, никому не дам тебя в обиду. Папа бы обязательно наказал этих мерзавцев… Значит, мне придется сделать это за него. И я отомщу, — твердо сказала Татьяна.

— Как? Я их не знаю. И что мы можем без папы? — рыдала Полина.

— Но ты знаешь Антона, он наверняка еще хоть раз придет к вам в офис.

— Я не вернусь на работу.

— Да, конечно, Антонина Михайловна даст тебе больничный.

— Ты не поняла, я никогда не вернусь на эту работу.

— Если бы был жив наш папа, он бы их убил… Доченька, ты сейчас успокойся, постарайся уснуть, а я подумаю.

— Мамочка, какая ты у меня хорошая, я тебя так люблю, — прижалась к матери дочь, чувствуя ее защиту. — Но как мне жить дальше?

— Ты у меня тоже очень хорошая, и я тебя люблю. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Татьяна дала Полине таблетку снотворного, укрыла одеялом и вышла из комнаты. На кухне встала у окна и задумалась: «Как жить дальше, как помочь Полине? Хорошо, если обойдется без тяжелых физических последствий. А как залечить душевную травму? Сереженька, как же плохо без тебя…» — последние слова она произнесла вслух и тяжело вздохнула. Ей не хватало воздуха, ныло сердце. Татьяна открыла балкон и вышла, без сил оперлась на перила. Она несколько раз глубоко вдохнула свежий летний воздух, еще немного постояла и вернулась на кухню, чтобы выпить сердечные капли. Немного успокоившись, утвердилась в мысли, что подлецы не должны остаться безнаказанными. «Я сильная, обязательно расправлюсь с ними», — думала она.

Утром Татьяна позвонила на работу и взяла отгул. Она не могла оставить дочь одну в таком состоянии. Все время наблюдала за ней, ходила следом, опасаясь, что Полина что-нибудь с собой сделает. Дочь была молчалива и замкнута, на вопросы отвечала односложно. Что творилось в ее мыслях, Татьяна боялась даже представить. Антонина Михайловна все-таки приехала к ним сама и осмотрела Полину. Выписала ей больничный и назначила курс лечения.

Прошла неделя, Татьяна решила взять отпуск. Полина написала заявление на увольнение. Мать отвезла его в офис сама, ссылаясь на болезнь дочери. Подруга Полины, Даша, несколько раз приходила навестить, но она закрывалась в комнате и не выходила, на звонки не отвечала. Та не могла понять, что происходит, тогда Татьяна объяснила, что у Поли депрессия и пока не нужно ее беспокоить. Даша всякий раз уходила, так и не поговорив с девушкой. Только через две недели Полина стала снова общаться с матерью, но оставалась мрачной и холодной.

— Мама, — однажды с видимым усилием начала она, — я хочу отомстить этим подонкам, и пока не сделаю это, не смогу спокойно жить.

Татьяна внимательно взглянула на дочь, отметив перемену в интонации. Голос стал решительным и бесстрастным, в глазах уже не стояли слезы, появился леденящий холод. Улыбка исчезла, черты заострились, придавая лицу выражение озлобленности. Лекарства помогали, благодаря им Полина выходила из тяжелого психологического состояния.

— Дочка, я согласна. Мы будем мстить вместе.

— За эти дни я придумала план. Машина у нас есть, но нужны деньги.

— Расскажи мне о своих планах, я ненавижу этих мерзавцев так же, как и ты. Вместе мы справимся. Но, думаю, придется подключить еще кого-нибудь. Одним будет трудно.

Полина улыбнулась, почувствовав поддержку матери.

— Не торопись. Пока никого привлекать не будем, нам свидетели не нужны.

— Я готова их растерзать! — воскликнула Татьяна и тут же, понизив голос, спросила: — Что же ты задумала, доченька? Как думаешь их наказать?

— Сначала мы должны их найти. Начнем с главного персонажа, с Антона. Ведь прошло две недели, они успокоились, решили, что я никуда не заявила. А наверняка тряслись в ожидании, что я их сдам! Номер его телефона у меня есть. Конечно, трудно будет вести разговор, но… у меня хватит сил взять себя в руки.

Мать смотрела на дочь и не узнавала. Такая милая, нежная девочка сейчас выглядела безжалостной и даже жестокой. Глядя на нее, Татьяна понимала: они должны сделать это вместе, иначе вся остальная жизнь превратится в кошмар.

О происшедшем решили никому не рассказывать, хотя у Татьяны было много знакомых, в том числе и близкая подруга Оксана. Никто не понимал, почему Полина вдруг уволилась с работы, а Татьяна экстренно взяла отпуск, но никуда не поехала. Коллеги догадывались, что в семье что-то произошло, но что конкретно, никто не знал. Оксана пыталась выведать у подруги хоть какую-то информацию, но Татьяна ради дочери держала все в тайне.

— Полина, нам нужен пистолет, — вдруг неожиданно для дочери однажды произнесла мать, — и он у нас есть — папин, наградной. Но патронов к нему нет.

Татьяна встала и пошла в комнату, где находился рабочий стол Сергея. На столе стояла массивная шкатулка, женщина быстро отыскала в ней ключ от сейфа. Замок открывался без кода, просто ключом, и через минуту Татьяна достала пистолет.

— Боже, есть один патрон! — воскликнула она и тут же вернулась к дочери.

— Полина, представляешь, здесь остался один патрон!

— Это хорошо. Поставь на предохранитель, — спокойно ответила Полина.

— Интересно, почему Сергей зарядил пистолет? Зачем?

— Мама, мы не найдем ответа. Давай по делу. Татьяна вертела пистолет в руках и о чем-то думала.

— Мама, поставь на предохранитель, не дай бог выстрелит…

— Да-да, дочка. Сейчас.

— Если мы их убьем, нас посадят в тюрьму, но сидеть из-за этих подонков я не собираюсь, — рассуждала Полина. — Пистолет нам нужен для устрашения. Это пока. Патроны достанем позже, если появится необходимость. Понимаешь, ни одна живая душа не должна знать, что мы решили сделать.

— Конечно-конечно, мы все сделаем с тобой вдвоем. Я и Оксане, и Даше ничего не рассказывала, хотя они в недоумении, что с тобой случилось.

— Я знаю.

— Несколько раз говорила, что ты болеешь и не хочешь, чтобы о твоей болезни знали все. Они, конечно, подумали о самой страшной болезни. Не дай бог, конечно. Но так сейчас нужно. Предлагали помощь, сочувствовали. Я сказала, что мы уедем на лечение за границу. В общем, придумывала что могла.

— Правильно. Пусть лучше так думают. Мама, а ты готова пойти на что-то противозаконное? — неожиданно, как выстрелила, спросила Полина.

— Да, моя родная, чтобы отомстить за твою честь, я на все готова. Был бы жив твой отец, он поступил бы так же. А может, нас еще оправдают, — с горечью в голосе сказала Татьяна, хотя еще не знала, о чем идет речь. — Но когда пистолет в руках, сразу думаешь об убийстве.

— Спасибо, мама. Когда все завершим, поедем отдыхать, — вдруг смягчилась дочь.

— Да, доченька, если останемся живы.

Глава 4

Несколько дней Татьяна и Полина разрабатывали план действий. И вот наступила пятница. Мать и дочь сидели друг против друга, подводили итог размышлениям, придумывали что-то новое и наконец пришли к выводу: пора сделать решительный шаг — позвонить Антону. Еще немного помедлив, Полина глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, взяла телефон и набрала номер.

— Привет, Антон!

Татьяна затаила дыхание и смотрела на дочь с волнением, понимая, как ей сейчас трудно.

— Кто это? — настороженно спросил мужской голос.

— А ты что, уже забыл меня? — Полина старалась говорить игриво.

— Полина? — удивленно протянул Антон. — А мне сказали, что ты уволилась, не заходишь, в общем, совсем пропала…

— А ты не ожидал, что позвоню?

— Да нет, почему… Просто это так неожиданно, — заволновался он. — Я думал…

— Все в порядке, не беспокойся. У меня теперь другая работа, еще более ответственная, поэтому не было времени на звонки и разговоры. Думаю, ты не откажешься встретиться?

— Ты знаешь, сейчас так мало времени, — пытался отказаться Антон. — Надеюсь, ты не обижаешься на меня?

— Ну что ты, это в первый раз страшно, а сейчас я уже ничего не боюсь.

— Так ты простила?

— Если бы нет, не звонила бы тебе, а побежала бы в милицию.

— Умница! Не ожидал… А ты клевая! Даже как-то легче стало.

— Так что, найдешь время? Мне что-то одиноко, вот я и подумала: почему бы не продолжить наши отношения?

— Знаешь, пацаны удивятся. Они так перепугались, когда поняли, что ты… ну, это… целка… Тогда все ждали последствий. Думали, ты заяву накатаешь. Ну, обрадую их.

— Что ты, какая заява? Успокой, пусть не переживают.

Все нормально, жизнь продолжается.

— Ну, Полинка, вот это новость! Я тебе позвоню.

— Когда позвонишь? У меня сегодня такое настроение хорошее. Может, выпьем где-нибудь?

— Ты и впрямь изменилась, — не переставал удивляться Антон. — Собственно, я тебя и не знал толком.

— Вот именно. Так что?

— Ну, давай вечерком встретимся. Часов в семь-восемь. Кстати, почему ты уволилась? Я спрашивал про тебя, но никто ничего не знает.

— Нашла место получше. Встретимся — расскажу.

— Ты не говорила, что подыскиваешь новую работу.

— А когда? Не успела. На самом деле давно занималась этим вопросом.

— Во дела… Полинка, ты правда нас простила? Мы изрядно напились тогда. Ничего не помню. Что творил, как домой добрался… Можешь себе представить? Ничегошеньки. Все свалили оттуда ночью. Мне сказали, что ты спишь, не стали тревожить. Давно мы так не веселились!

— Бывает… — Полина с трудом продолжала играть свою роль. — Так мы договорились? Буду ждать твоего звонка.

— Да, я позвоню.

Полина положила телефон и с трудом выдохнула. Лицо ее пылало, лоб покрылся липкой испариной.

— Мерзавец… Все, мама, будем ждать. Машина у подъезда?

— Да, я заправила полный бак, в багажник положила все необходимое.

— Теперь нужно его уговорить ехать на моей машине. Я сяду за руль, а ты спрячешься сзади, внизу, за сиденьем. Укрою тебя одеялом, если спросит, скажу, мол, там банки с соленьями, которые нужно отвезти на дачу, в погреб.

— Хорошо, сейчас надену джинсы, чтобы было удобно. Кстати, ты тоже так оденься, и теплый джемпер обязательно.

— Нет, мама, я должна быть нарядной, ведь на вечеринку собралась. Иначе этот урод может что-нибудь заподозрить.

— Ты права, я не подумала. Ну а все остальное — по плану.

Мать и дочь до самого вечера сидели за столом на кухне и ждали звонка. Обе волновались и страшно боялись, только жажда мести не позволяла отказаться от задуманного. Несколько раз они пили кофе, проверяли телефон, но звонка не было. Полина нервничала все больше.

— А вдруг его дружки что-то заподозрили, если, конечно, он успел рассказать им о твоем звонке? — предположила Татьяна.

— Да я уверена: он тут же позвонил каждому и сообщил. Они ведь боялись, что я заявлю в милицию. А теперь такая новость!..

— Остается надеяться, что он не горел желанием порадовать товарищей или просто оказался не слишком расторопным.

В половине восьмого раздался звонок.

— Полина, я только освободился. Ты готова? — услышала она бодрый голос Антона.

— Да, Антон, только мне мама дала задание отвезти кое-что на дачу. Не возражаешь? Мы быстро с тобой туда смотаемся, и я свободна до утра.

— Хорошо, я на машине.

— Спасибо, но машина у меня есть. Не ехать же на двух! Так что экономь бензин, оставляй свою у нас во дворе, а когда вернемся, пересядем в твою, а моя останется возле дома.

— Ладно, договорились. Я уже еду.

Татьяна быстро собралась и пошла в машину занимать свое место, Полина шла следом. Мать кое-как устроилась между передним и задним сиденьями на резиновом коврике, дочь накрыла ее одеялом и сверху бросила пустой мешок. Для большей убедительности рядом поставила сумку с банками, а на сиденье разместила большие пакеты, наполненные всякой всячиной. Полина села за руль. Через пять минут она увидела знакомую машину, подъезжавшую к дому.

— Мама, тихо, он подъехал. Ну, с богом. Раздался звонок, Полина взяла трубку.

— Я уже в машине и вижу тебя, — сразу начала она. — Посмотри направо, черная «а уди». Да рядом, и нет других машин.

Антон припарковался неподалеку, вышел из автомобиля. Полина открыла ему переднюю дверь и махнула рукой. Парень подошел, сел рядом и сразу пристегнулся ремнем.

— Какой воспитанный пассажир, — сказала Полина.

— Женщина за рулем, всего можно ожидать, — ухмыляясь, ответил он.

— Боишься? — насмешливо спросила Полина.

— Страхуюсь.

— Ладно, поехали.

Полина нажала на газ, и они двинулись по направлению к даче.

— А ты хорошо выглядишь, — сказал Антон.

— Стараюсь.

— Молодец, я и не думал, что снова увижу тебя.

— В жизни всякое бывает, не так ли? — уклончиво ответила Полина.

— Да, но обычно после такого… все прячутся. А ты смелая!

— Значит, у тебя богатый опыт?

— Да нет, это я так… — осекся Антон.

— Я рада, что нравлюсь тебе. Ты мне тоже сразу понравился.

Полина включила музыку, и они несколько минут молчали, слушая рок.

— А дача далеко? Может, там заночуем? — осклабился Антон.

— Километров десять осталось. Может, и заночуем, если тебе так хочется. Какая разница, где отдыхать, правда?

— Слушай, ты совсем другая стала.

— А я тебе такая нравлюсь?

— Очень. Люблю свободу и свободные отношения.

— О, в этом я убедилась. А квартирка-то чья была?

— Да Макс у бабульки какой-то снимает, платит ей недорого. Когда у нас намечается гулянка, она уходит на эти дни.

— А девушки откуда?

— Они всегда разные.

— Понятно. Ну и напугал ты меня тогда.

— Ладно, прости.

— Уже простила.

— А у тебя что, бати нет? — спросил Антон, задевая Полину за живое.

— Не-а, погиб, — ответила Полина, с трудом подавляя гнев.

— Так у тебя только мать? — совсем успокоился Антон. Он даже более свободно раскинулся в кресле и подумал:

«Зря мы так дергались, боялись, что ее папаша найдет нас».

— А тачка у тебя крутая. Дашь покататься? — совсем обнаглев, парень положил руку Полине на колено.

— Конечно. Все дам, — засмеялась Полина.

— Красава! Ты даже не представляешь, какая ты красава! Они все теперь мне завидовать будут, — ржал Антон. — А маманя-то у тебя молодая еще? Может, ее пригласим в нашу компашку, она же вдова?

— Пригласим, — ответила Полина сквозь зубы, уже едва сдерживаясь.

— Если прикинуть, ей где-то сорок?

— Ну да.

— Вот, такие как раз любят молодых…

— Слушай, меня все устраивает, но когда ты о моей маме так говоришь, это злит. Заткнись.

— Ладно, ладно, успокойся. Смотри на дорогу. Я пошутил.

Темнело, фары осветили лесополосу, и они съехали с трассы. Машина несколько минут прыгала по ухабам, а потом остановилась.

— Уже приехали? Что-то я домов не вижу.

— Кажется, колесо спустило, — озабоченно бросила Полина, — сейчас посмотрю.

Антон хотел расстегнуть ремень и выйти следом, но ему в затылок уперлось что-то твердое и холодное.

— Молчи, мерзавец! — услышал он женский голос за спиной. — Только попробуй дернуться, и твои тупые мозги разлетятся по салону. Заметь, никто тебя тут не найдет.

— Полина, я не понял… Кто это? — не на шутку испугался Антон.

— А это твоя смерть пришла, — спокойно ответила Полина.

Она открыла дверь с той стороны, где сидел Антон.

— Сейчас медленно, не дергаясь, выходи из машины, руки за спину. Учти: малейшее движение — и пуля у тебя в башке.

Было темно. Фары освещали только большое дерево впереди. Антон, не оглядываясь, выполнял все, что приказывала Полина. Она тем временем достала из пакета приготовленную веревку и ловко связала ему руки за спиной.

— Теперь иди к дереву, — скомандовала она.

Татьяна шла за парнем, держа в вытянутой руке пистолет так, чтобы он упирался дулом в спину Антона. Тот, так и не разглядев, кто держит его на прицеле, подошел к дереву и остановился. Полина приблизилась на несколько шагов.

— Медленно повернись спиной к дереву, — тихо, но уверенно произнесла она.

Мать тоже повернулась — так, чтобы Антон оставался на мушке и не видел ее лица. Полина взяла еще одну веревку и стала привязывать Антона к дереву. Сделав несколько витков вокруг туловища, она убедилась, что подонок привязан как следует. Только после этого Татьяна опустила пистолет и посмотрела ему в глаза. Даже в тусклом свете фар было видно, что парень по-настоящему испуган, смотрит умоляющими глазами. Все произошло так внезапно, что он не успел даже осознать происшедшее, не говоря уже о том, чтобы сопротивляться. И пока чувствовал дуло пистолета, боялся пошевелиться.

— Не убивайте меня, — взмолился Антон.

— Сколько тебе лет? — спросила Татьяна.

— Двадцать три.

— Что же ты, сукин сын, таким негодяем стал? И родители, наверное, у тебя есть?

— Есть. Если вы убьете меня, они найдут вас, — попытался надавить Антон.

— А когда моя дочь просила пощады, умоляла не трогать ее, что же ты, паршивец, не пожалел девушку? — гневно произнесла Татьяна.

— Это не я, я не участвовал…

— Но именно ты привел ее в этот притон, позволил своим дружкам-подонкам издеваться над бедняжкой, — с ненавистью чеканила каждое слово Татьяна.

— Сейчас ты скажешь, где живут те сволочи, а потом мы решим, что делать с тобой, — вмешалась в разговор Полина.

— Я не знаю, где они живут, — замялся парень.

— Ну-у, выбирай: или ты сейчас умрешь, или вспомнишь, где дружки обитают.

— Хорошо, я скажу, — вдруг согласился Антон в надежде, что его сразу отпустят.

Он начал называть адреса, но Татьяна почувствовала, что это ложь.

— Хорошая сказка, но не для нас. Ты, видно, не понимаешь, насколько серьезно вляпался, — жестко сказала Татьяна. — Видишь, здесь темно, ни души нет за километры. Зато лопаты мы прихватили. Закопаем, и никто никогда тебя не найдет.

— Я сказал правду, — взвыл Антон.

— Ты же понимаешь, мы проверим, и если вранье вскроется, обижайся на себя: сам выбрал то, что заслужил.

Полина подошла к Антону, в руках у нее был большой нож. Татьяна смотрела на нее и не вмешивалась. Полина провела ножом по шее Антона, тот от прикосновения холодного лезвия побледнел и чуть не обмочился.

— Ну что, буду резать тебя частями, — глядя ему в глаза, с нескрываемой ненавистью сказала Полина. — Сначала ухо отрежу, потом пальцы, потом еще кое-что. Догадываешься, о чем я?

— Ты не сможешь этого сделать! — кричал Антон. — Тебя посадят.

— Вас же не посадили. Или ты думаешь, за групповое изнасилование по головке гладят?

— Ты не докажешь, — визжал он.

— Докажу. Но мне и не нужно это делать, я сама тебя накажу.

Девушка засунула нож под рубашку Антона в районе пояса и резким движением рванула вверх. Ткань с треском порвалась, а парень охнул, почувствовав ледяное прикосновение стали. И тут же истерично выкрикнул:

— Ты сама боишься! Ты блефуешь…

Татьяна решительно приставила пистолет к его затылку.

— Зато я не боюсь, — спокойно и уверенно сказала она.

Антон понял, что женщина говорит серьезно, и рука ее не дрогнет.

— Надоело смотреть на его кривляния, Полина. Начинай.

— Что вы хотите со мной сделать? — взмолился Антон.

— Мы не убьем тебя сразу. Ты будешь мучиться долго, истекать кровью… Ну а дальше — сам знаешь.

Полина подошла ближе и провела острием ножа по щеке Антона, кровь тонкой струйкой побежала вниз, капнула на рубашку, на его обнаженную грудь. Полина сделала это так хладнокровно, что мать даже испугалась.

— Сука, ты что творишь? Больно! — кричал Антон.

— Режу тебя, — спокойно сказала Полина. — Не хочешь сдать своих дружков, так ответишь один за всех.

— Я тебя не трахал, ты это знаешь! — продолжал орать Антон.

— Не знаю. Я была без сознания, а вы, твари, животные, совершили это, надругались надо мной. И уже неважно, был ты среди них или нет. Сейчас ты решил с нами поиграть в кошки-мышки, но ошибся.

Полина провела лезвием по ноге Антона, разрезала брюки и задела кожу на ноге. Кровь стала сочиться из раны, и Антон застонал.

— Что, больно? — с вызовом спросила Полина. — А ты знаешь, как больно было мне? Не знаешь? Может, так? Или еще больнее? — и она поднесла нож к видневшемуся сквозь разрезанные штаны половому члену.

— Не нужно! — взмолился Антон. — Прошу тебя, не нужно, я скажу, правду скажу.

— Говори.

Антон назвал адрес Макса, Дениса и Кости. Было видно, что он говорит правду.

— Теперь номера телефонов, — хладнокровно продолжала Полина.

Корчась от боли, Антон застонал. Раны были неглубокие, но один вид крови вызывал страх.

— У меня в мобильнике их телефоны, — выдавил он сквозь зубы.

Полина достала телефон из кармана пиджака, пролистала записную книжку и переписала в свой мобильник. Телефон Антона положила себе в карман.

— Мама, давай чем-нибудь остановим кровь, а то чего доброго помрет от страха.

Татьяна кивнула головой в знак согласия и достала аптечку. Рана на щеке расползлась, ее нужно было бы зашить, но она просто обработала йодом, наложила стерильную повязку и заклеила лейкопластырем. Полина тем временем туго обкрутила ноги Антона веревкой и отвязала его от дерева.

— Иди в машину, — скомандовала она.

— Издеваешься? Как я пойду? У меня же ноги связаны.

— Прыжками, прыжками, давай тренируйся.

Антон, чертыхаясь, отправился в путь, несколько раз падал, поднимался и опять прыгал, потом полз, извиваясь, и наконец добрался до машины. Полина с Татьяной помогли ему взобраться на сиденье.

Стояла глубокая ночь. До дачи было еще два километра, когда выехали на ровную дорогу. Преодолели их быстро. Участок тонул в кромешной тьме и тишине. Мать и дочь открыли дверь, затащили Антона в дом.

— Мы оставим тебя здесь, а сами выясним, правду ли ты сказал, — пояснила Полина, не дожидаясь вопроса осматривавшегося парня. — Удобства у тебя будут не люкс, но уж потерпи, пока не найдем твоих дружков.

— У меня занемели руки и ноги, — взмолился Антон. — Дайте воды… пожалуйста.

— А я была без сознания, когда ты меня бросил. Ты даже не посмотрел, жива ли я вообще. Поэтому не жди жалости и пощады от меня, — хладнокровно сказала Полина. — Скажи спасибо, что обработали твои вонючие раны.

— Полина, подожди… Я дам ему воды.

Мать наполнила кружку и поднесла к губам Антона. Он с жадностью, большими глотками осушил ее.

— Думаю, жить будешь. Во всяком случае пока.

— Это все не останется безнаказанным, не надейтесь, — злобно, исподлобья посмотрел на нее Антон. — Вы думаете только о мести, но не понимаете, что творите с точки зрения закона. Такое вам не сойдет с рук, — надеялся припугнуть их Антон. — У моих друзей знаете кто родители? И предположить не можете… Вам их не достать.

— Заткнись! Меня твои россказни не интересуют! — прикрикнула Полина. Она уже открыла крышку погреба и подталкивала туда Антона. А когда он свалился вниз, как мешок, и сдавленно вскрикнул, удовлетворенно кивнула головой, мол, живой, даже сознание не потерял.

— Хорошо, что ногами падал, а то шею свернул бы. Да и неглубоко там, картошкой все засыпано, — как бы оправдываясь, произнесла Татьяна.

— Мама, ты его жалеешь?

— Да нет, за нас беспокоюсь. Боюсь последствий все-таки. Статьи же разные бывают…

Прежде чем захлопнуть погреб, они бросили туда пластиковую бутылку с водой, закрыли крышку на большой навесной замок, выключили свет и вернулись к машине. Ехали молча. Обе понимали, как переживает каждая, и боялись смотреть друг на друга. Полина гнала по пустынной ночной трассе, поэтому добрались быстро. Припарковались недалеко от машины Антона и поспешили домой.

— Ну как ты? — первой прервала молчание Татьяна.

— Знаешь, стало легче, я уже отомстила хотя бы ему, — ответила Полина.

— А что дальше?

— Пока не знаю.

— Дочка, может, остановимся?

— Нет, главные негодяи где-то спят спокойно. Завтра начнем их искать, — твердо сказала Полина.

— Хорошо. И всех сложим стопочкой в нашем погребе, да? А ты не думаешь, что их друзья или родственники тоже начнут мстить? Мы же не собираемся всех убивать и закапывать?

— А это как получится, — иступленно сказала Полина. Татьяна испуганно взглянула на дочь.

— Полиночка, тебя переполняют боль, обида, жажда мести. Но мы переходим все границы, и ни один адвокат не поможет оправдаться. Если…

— Никаких «если»! Нам придется уехать из этого города, я все равно не смогу тут жить, — перебила ее дочь.

— Доченька, мы прожили здесь столько лет. Ты тут родилась, мои родители живут… Все родственники похоронены: бабушка, прабабушка… А что мы скажем Сережиной маме?

— Мама, у нас нет выбора. Понимаешь? Когда-нибудь мы им расскажем.

— Да, дочка, да, ты права. Но будет нелегко все сделать быстро.

— Я об этом подумала. Когда закончим дело, сразу уедем, а позже продадим квартиру, дачу и все, что у нас есть. Но об этом подумаем потом, когда окажемся в безопасности.

— Какая же ты стала взрослая, самостоятельная, решительная… — внимательно глядя на Полину, тихо сказала мать.

— А теперь наконец в ванную — и спать! Завтра тяжелый день, — подвела итог разговора Полина.

— И все же я очень переживаю… Ты должна понимать: то, что мы делаем, — не игра в народных мстителей, нас тоже могут вот так…

Речь Татьяны прервал звонок. Это был телефон Антона. Полина достала его из кармана, увидела на экране имя Лада и мгновенно решила ответить:

— Алло!

— Ты кто? Его очередная шлюшка? Так вот, передай ему: пусть не является сюда, забудет дорогу, — услышала она гневный молодой голос.

— Так и передам, — ответила Полина и отключила телефон. Татьяна ничего не сказала дочери. Она как женщина, мать все-таки думала об Антоне. Заставляя себя гнать чисто человеческую жалость, вспоминала дочь, свое единственное сокровище, которая испытала боль и страшное унижение. Неизвестно, сможет ли она забыть, залечить душевную травму. Тогда ненависть к парню снова сжимала сердце, комом подкатывала к горлу.

Полина приняла душ и отправилась в свою комнату. Татьяна пошла в спальню, включила массивную настольную лампу, стоявшую на тумбочке из красного дерева. Мягкий свет придал изумрудный оттенок атласному покрывалу и подушкам, когда-то привезенным ее мужем из-за границы. Она откинула покрывало, быстро сняла одежду и нырнула под одеяло, но еще долго не могла сомкнуть глаз.

Глава 5

Звонок будильника в это утро показался Татьяне особенно резким. События минувшей ночи не давали покоя, перед глазами, как наяву, стоял образ Антона. Женщина вскочила в холодном поту, с глубоким вздохом снова откинулась на подушки, прислушалась к гулким ударам сердца и подумала: «Господи, сколько еще это будет продолжаться?»

После гибели мужа нервы совсем расшатались, постоянно казалось, что жизнь катится под откос. Она никак не могла принять мысль о том, что Сергея больше нет. Казалось, ночные кошмары недавно отступили, и вот теперь опять стресс…

Татьяна устало провела рукой по лицу, словно старалась избавиться от наваждения, взглянула на часы. Стрелки показывали начало восьмого. Она поднялась, накинула халат, одновременно сунула ноги в тапочки и вышла из спальни. К ее удивлению, Полина на кухне пила кофе.

— Доброе утро, доченька! Ты уже встала…

— Я и не спала.

— Как же ты сядешь за руль? Не отдохнула ведь совсем.

— Нормально, мама, не волнуйся.

— Да, нервы у тебя тоже напряжены до предела. Сделай и мне кофе, пожалуйста. Я сейчас присоединюсь к тебе, только умоюсь.

Мать направилась в ванную комнату. Она все еще была как во сне, не могла справиться с оцепенением. «Такое состояние, наверное, бывает при стрессах, человеческое тело перестает воспринимать какие угодно катастрофы, — подумала она устало. — Вот и я сейчас в таком состоянии. Думала, что все пережила вчера, отмучилась, но, оказывается, не тут-то было. Что же мне предстоит выдержать сегодня?»

Полина поставила турку на газовую плиту. Татьяна пила только свежесваренный кофе, и к тому моменту, когда она вернулась, на ходу вытирая лицо полотенцем, ароматный напиток уже был готов. Дочь понимала, как матери трудно: едва справилась с депрессией, а сейчас наваливаются новые проблемы, и это при том, что Полина всегда мечтала сделать маму счастливой.

Татьяна по утрам обычно довольствовалась чашкой кофе с шоколадным печеньем. Вот и сейчас девушка наполнила ее чашку и поставила вазочку с любимым лакомством.

— Полина, хочу тебя спросить… — осторожно начала Татьяна.

— Спрашивай, — перевела взгляд на мать Полина, до сих пор сосредоточенно размешивавшая сахар в чашке кофе.

— Вот ты наносила Антону раны… Как ты смогла на это решиться?

— Поверь, с трудом. Но как вспомню их издевательства надо мной, как я молила о пощаде, как меня насиловали подонки один за другим… Как несколько раз теряла сознание… Мама, это было так омерзительно, так больно… Поэтому ни о какой жалости не может быть и речи…

— Да, доченька, да, ты права. Сволочи они. Успокойся.

Что это я опять… заставила тебя вспомнить.

Татьяна уже корила себя за то, что задала вопрос, ведь дочь только начала справляться со своими переживаниями. Сейчас ею руководит жажда мести. Пусть мстит этим подонкам. А если бы сообщили в милицию, они бы уже откупились. И никакого наказания… Как бы пере несла дочь позор, чем бы все закончилось?… Сколько еще девушек пострадали бы от этих мерзавцев?…

— Что будем делать сегодня?

— Нам нужно торопиться. Сейчас поедем на дачу, посмотрим, что там происходит, — ответила Полина.

— Доченька, давай дадим ему поесть, чтобы не умер, нам не нужны трупы.

— Как хочешь, — ответила Полина. — И сегодня мы должны найти еще двоих, закончить с ними. Так что времени очень мало. Родители Антона тоже могут начать его искать. Надеюсь, они привыкли, что сынок где-то зависает в компаниях, и не сразу его хватятся. В выходные никто не будет искать, а в начале недели и на работе могут разыскивать.

Мать и дочь допили кофе, собрались и поехали на дачу. В доме было тихо. Включив свет в погребе, они подняли крышку и посмотрели вниз. Антон застонал и посмотрел на них.

— Вставай, — скомандовала Полина.

— Не могу, — жалобно заныл он.

Полина спустилась по лестнице вниз, развязала парню ноги и помогла подняться. Тот кое-как, со связанными руками стал взбираться по ступенькам. Полина поднялась за ним. Татьяна с пистолетом в руках, направленным на пленника, стояла возле двери.

— Дайте воды, — попросил Антон.

— У тебя же была вода в бутылке.

— Как я мог ее пить со связанными руками и ногами?

— А ты бы изловчился. Слабо? Если бы сильно хотел, нашел бы способ.

Татьяна поднесла кружку воды ко рту парня, и тот жадно ее выпил.

— Садись на стул, — приказала Полина.

Когда Антон сел, Татьяна отошла от двери и стала позади, продолжая держать пистолет, направленный ему в затылок. Полина опять связала веревкой его ноги.

— У меня занемели руки, и я хочу в туалет, — угрюмо сказал пленник.

Татьяна с Полиной переглянулись. Они слабо представляли, как это сделать, чтобы Антон не натворил глупостей.

В конце концов, Полина развязала ему только руки, Антон запрыгал к ведру, помочился и таким же образом вернулся к стулу. Сел, откинулся на спинку, стал разминать затекшие суставы, потрогал раненую ногу, где запеклась кровь.

— Сейчас ты позвонишь Максу и Косте. Будешь говорить все, что я скажу. На десять часов пригласишь сюда Макса, а на двенадцать — Костю.

— А со мной вы что сделаете?

Полина и Татьяна молчали. Полина взяла веревку и снова связала Антону руки, только уже впереди корпуса. На всякий случай обмотала туловище веревкой, притянув к спинке стула.

— Ты сейчас пригласишь своих дружков, скажешь, что здесь ваши подружки и можно повеселиться. Сам придумаешь, как это преподнести, чтобы все сработало. Учти, от этого зависит твоя жизнь. Если что-то сделаешь не так, нам терять нечего. Мы убьем тебя и здесь же похороним. А там как карта ляжет. Найдут — посадят, не найдут — будем жить. А ты будешь считаться пропавшим без вести.

— Между прочим, меня уже должны искать.

— Тем более, поторопись.

Полина вспомнила, что Антону звонила какая-то Лада, но решила ничего об этом не говорить, зная, что девица еще долго не позвонит, не будет его искать. Она набрала в телефоне Антона номер Макса и включила громкую связь.

— Привет, Макс.

— Куда пропал? На звонки не отвечаешь. Ты где? — орал в трубку Макс.

— Да загулял маленько. Приезжай, есть телки классные, не пожалеешь. Давай, к десяти подруливай.

— Предупреждать нужно заранее, — укорил дружка Макс. — Ты приедешь за мной?

— Не могу, выпил уже. Остановят — прав лишусь.

— Что, с утра опохмеляешься? Ну, ты, брат, даешь! Видно, и в самом деле хорошо тебе. Ладно, сегодня выходной, говори, куда ехать.

Антон назвал адрес дачи.

— Куда? — удивился Макс. — Ты чего туда забрался? Поближе не нашел места? Я что, такси должен брать?

— Я оплачу. Вызывай машину, не пожалеешь.

Полина отключила телефон, набрала номер Кости и снова подала трубку Антону, который точно таким же образом пригласил второго дружка, только на два часа позже.

Полина и Татьяна приказали Антону самому спуститься в погреб, проверили прочность веревок на руках и ногах и закрыли крышку. С волнением ждали появления «гостя», через каждые десять минут поглядывали в окно и на часы. И вот, наконец, услышали, как на улице напротив дома остановилась машина.

— Мама, такси!

Полина тут же побежала на улицу, где стала изображать подвыпившую девицу. Она медленно, виляя бедрами, подошла к машине.

— О, Макс, привет! — улыбалась она.

— Ты? — вновь прибывший даже открыл рот от удивления.

— А что, тебе Антоша не сказал, что мы давно здесь кувыркаемся? — развязно говорила Полина.

— Нет. Вот хитрец… А где он?

— Да там, с моей подружкой. Сказал, чтобы я за такси рассчиталась.

— Эй вы, потом кувыркаться будете, а мне ехать нужно. Так что платите быстрей! — перебил их водитель такси.

— Да, рассчитайся, он обещал.

Полина подошла к водителю, склонилась к открытому окошку в такой вызывающей позе, что Макс причмокнул губами и расплылся в улыбке, предвкушая удовольствие. Она подала деньги и игриво попрощалась с водителем. Машина развернулась и, оставив позади себя столб пыли, скрылась из виду.

— Пошли, Макс, там весело!

— Ты ничего, впечатляешь… А тогда притворялась такой цацей, недотрогой… — он ухмыльнулся и хлопнул ее рукой по ягодицам.

Полина еле сдержалась, чтобы не влепить пощечину наглецу.

Макс был все еще удивлен, шел за Полиной медленно, оглядываясь по сторонам.

— Сам понимаешь, — пыталась как-то отвлечь Макса девушка, — я же не должна была сразу открыть все карты. Но вы нехорошо со мной поступили, согласись. Ты хоть помнишь это?

— Нет, ничего не помню. Все как в тумане.

— Ну и ладно, — махнула она рукой.

Полина вошла в дом первой. Едва Макс переступил порог, как почувствовал, что в его затылок уткнулось что-то твердое, металлическое. Он попытался дернуться, отклониться в сторону, но услышал:

— Тихо, иначе твои мозги разлетятся по комнате. Не оборачивайся, медленно иди вперед и садись на стул.

Макс не ожидал ничего подобного, ноги у него подкосились, и он со всего маху шлепнулся на стул. Парень с удивлением таращился на Полину, которая быстрыми движениями привязывала его к стулу, не дожидаясь, пока тот опомнится. Он все еще не испытывал страха, считал, что это какая-то игра, поэтому не сопротивлялся.

— Что это? Ты садистка? — спросил он, когда Полина затянула последний крепкий узел у него за спиной.

— Да, — спокойно ответила Полина.

— Вот это да! Молодцы! Надо же, что придумали! Так где Антон?

— Сейчас придет. Сюрприз тебе готовит.

— А что это у меня за спиной? Пистолет? Уберите, это как-то не возбуждает.

— Сейчас возбудишься, — ответила Полина. — Игра такая, понимаешь?

— Понимаю, — хихикнул Макс и постарался расслабиться, — давно такого не ощущал.

— Это только начало.

Полина взяла нож со стола и подошла к нему.

— Ну это уже слишком, мне не нравятся твои штучки, — увидев нож, скривился Макс.

— Мне тоже не нравилось тогда, помнишь? Очень не нравилось.

Макс насторожился, на его лице уже не было улыбки. Он понял, что это не эротическая игра, что он попал в неприятную историю. Полина провела ножом по его щеке, сделав такой же, как Антону, неглубокий надрез.

— Ты что, чокнутая? Больно же! — взвыл Макс.

— Сейчас ты будешь медленно умирать.

Вдруг Максу пришла в голову мысль, что Антона уже убили, в его глазах появился ужас. Он заплакал.

— Не убивайте меня, умоляю…

— Ты все вспомнил? — спросила Полина. — Вот видишь…

А говорил: как в тумане, ничего не помню.

— Да прости меня. Прости… — вопил Макс.

— Я так же просила тебя, плакала. А ты что сделал?

Теперь моя очередь.

Полина ножом разрезала ширинку в его брюках.

— Сейчас ты останешься без того, чем гордился.

— Умоляю, не нужно…

Рана на щеке расползлась, кровь капала на брюки, свитер. При виде своей крови парень начал рыдать. Полина уперла нож чуть выше того органа, которым он дорожил больше всего, но не проткнула кожу. Макс потерял сознание.

— Вот черт, — выругалась Полина. — Надо же, какой трус… Куда девалась удаль молодецкая? Мама, нужно окатить его водой.

Татьяна набрала ковш воды и плеснула в лицо Максу.

Тот очнулся и в ужасе смотрел на них.

— Так, нужно с ним заканчивать, — сказала Татьяна. — Скоро третий приедет.

Они сделали все по уже отработанной схеме: спустили Макса в погреб, закрыли крышку и сели у окна ждать.

— Полина, — обратилась к дочери мать, — сейчас мы посадим третьего в погреб. А потом что с ними делать?

— Мама, шрамы на лице останутся у них до конца жизни. Эта метка всегда будет напоминать им обо мне. Я получаю от этой мысли полное удовлетворение. Сейчас, когда все закончим, мы оставим их здесь. Дня за три соберемся и уедем. На прощание я оставлю им мобильные телефоны, пусть их здесь найдут и вызволят. За три дня не сдохнут. Думаю, в милицию они не заявят, побоятся.

Костя приехал в назначенное время. Ситуация повторилась как под копирку. Только он клялся, что не насиловал Полину, а всего лишь держал. Но для женщин это было уже неважно. Они закрыли парней в погребе, Полина положила в сумочку их мобильные телефоны, и мать с дочерью отправились домой. По дороге слышали, как периодически звонят их телефоны. Полина остановила машину, выключила звук (полностью отключать не стала, чтобы не вызвать подозрение: если все дружки разом станут недоступны, то это может насторожить их знакомых и родных).

По дороге Татьяна сказала дочери:

— А в тебе пропадает талант актрисы. Не ошиблась ли ты в выборе профессии?

Полина улыбнулась и ответила:

— Может быть.

Глава 6

Татьяна понимала: им нужно торопиться со сборами, чтобы уехать из города незамеченными, иначе возникнут проблемы с законом, родственниками, дружками плененных обидчиков.

Часы показывали начало двенадцатого. Они спешно готовились к отъезду. Татьяна три дня уговаривала шефа, чтобы подписал ее заявление об увольнении и отпустил без отработки положенного срока. А тот никак не мог понять, почему такая спешка, хотя аргументы сотрудницы и казались весомыми.

— Виктор Игнатьевич, не переживайте. Отчет я сделала, а Ирина Аркадьевна быстро примет дела, я уже с ней договорилась, — присаживаясь на стул возле длинного стола, докладывала шефу Татьяна.

— Танечка, дорогая, ты же главный бухгалтер, моя правая рука. Я привык к тебе, доверяю и даже не могу представить, кто тебя может заменить.

— Ирина Аркадьевна хороший специалист. Уверена, что она справится. А если бы я умерла?

— Тьфу на тебя! Живи долго. Что вообще происходит?

Почему так экстренно?

— Я решила изменить свою личную жизнь.

— Ну и меняй на здоровье!

— Так я не буду жить в этом городе. Еду в Москву.

— Так спешно?

— Да, уже и билеты куплены.

— А вернешься?

— Не знаю. Пока оставлю квартиру подруге, а там видно будет.

— Однако… Возможно, мой вопрос покажется странным, но я не могу его не задать. Я знал твоего Сережу… Ты так быстро нашла ему замену? — с ноткой осуждения спросил он.

— О чем вы? Никого у меня нет!

— Тем более странно. Ну да ладно…

Он снял пиджак, повесил его на спинку стула, прошелся по кабинету.

— Уф, духота-то какая сегодня, дышать нечем. Был вчера на даче. Вот где дышится хорошо. А тут пока окна настежь не откроешь, работать невозможно, а вот кондиционеры не люблю, — попытался он сменить тему.

— Виктор Игнатьевич, не мучайте меня, — стояла на своем Татьяна. — В Москве живут мои родственники, хоть и дальние, но про нас не забывают. Вот и теперь пригласили. Полиночке нужна перспективная работа. Тут такой шанс есть? А двоюродный брат предложил хорошее место.

— A-а, вот в чем дело, из-за дочки уезжаешь… — начальник наконец отошел от окна и направился к сотруднице.

— Танюша, если тебе там будет плохо, возвращайся. Я всегда приму тебя на работу. Мне жаль терять хорошего специалиста.

— Спасибо, Виктор Игнатьевич. Я всегда ценила ваше отношение и сейчас учту.

— Слушай, в твоих глазах тревога и беспокойство. Ты мне что-то не договариваешь? Я ведь давно тебя изучил. Столько лет вместе работаем…

Татьяна ничего не ответила, только опустила голову.

— Впрочем, это твое дело. Не смею тебя задерживать.

Может, помощь какая нужна?

— Нет. Все в порядке, — попыталась улыбнуться Татьяна.

Виктор Игнатьевич со вздохом сел за стол, взял ручку и подписал ее заявление.

— Благодарю вас. Вы замечательный директор, всегда буду вспоминать вас добрым словом.

— Ступай с богом, — потирая почти облысевшую голову, сказал он на прощание.

Татьяна взяла подписанное заявление и вышла из кабинета.

Во вторник, когда Татьяна и Оксана упаковывали последние вещи в чемоданы, она наконец решилась рассказать правду лучшей подруге. Выслушав всю историю от начала до конца, Оксана, сидевшая в кресле, не смогла сдержать слезы.

— Ну что ты, — успокаивала ее Таня, — самое страшное, надеюсь, позади. Прости, не могла тебе рассказать раньше. Знаешь, я еле пережила эти события… Вчера заехала к родителям. Они очень тревожатся за нас, так постаралась успокоить как могла. Ты навести их через какое-то время, скажи, что все хорошо. Я позже позвоню им.

— Конечно, не оставлю стариков без внимания, не волнуйся.

— Слушай, ты завтра же съезди. Пусть знают, что мы улетели. Я на тебя рассчитываю, ведь у них, кроме меня и Полинки, нет никого. А нам нужно поскорее уехать, найти жилье, работу. Едем в неизвестность… Даже представить не могу, что нас ждет. Хорошо, что есть где остановиться на первое время.

— Ой, я так боюсь за вас…

— Надеюсь, все будет хорошо. А вот если мы останемся здесь, то навряд ли. Оставляю тебе доверенность на продажу квартиры. По возможности продавай все, что здесь есть. Ключи в коридоре на тумбочке. Будем с тобой на связи. В Москве нас встретят родственники. Ну, кажется, все сказала…

— Да-да, конечно. Вам действительно нужно уехать. Я все сделаю, не беспокойся ни за квартиру, ни за машину. Как просишь, так и сделаю.

Оксана со слезами на глазах обняла лучшую подругу. Татьяна тоже вытирала слезы: она резко ломала свою привычную жизнь и даже представить не могла, что ждет ее в будущем. Женщина окинула взглядом комнату, где провела многие счастливые годы. Она все еще не осознавала серьезность перемен. Все происходившее в последние дни воспринимала как страшный сон, как наваждение. Татьяне казалось, что когда-нибудь она вернется домой и все будет как прежде. Она посмотрела на Полину, которая ждала, когда две подруги попрощаются, и заметила, что дочь на удивление спокойна.

Когда Оксана ушла, мать и дочь загрузили в багажник чемоданы, сумки, поставили квартиру на сигнализацию и, после некоторых раздумий, решили заехать на дачу. Шел уже третий день, как их пленники сидели в погребе.

Всю дорогу обе молчали. Только когда уже подошли к палисаднику, Татьяна спросила:

— Что будем делать? Вдруг там что-то произошло?

— По обстановке, — угрюмо ответила дочь.

— Тишина. Жутко…

— Мама, ты оставайся в машине. Я пойду одна.

— Как? — забеспокоилась мать. — А вдруг…

— Все будет хорошо, не волнуйся. Я сама с ними поговорю. Скоро вернусь. Пересядь за руль и будь наготове. Полина вышла из машины и направилась к погребу.

Наклонилась, прислушиваясь.

— Открывай, сука! Мы слышим, что ты здесь, — донеслось из-под крышки.

«Значит, живы», — подумала девушка, подняла крышку и включила свет.

Увидев голодных, оборванных, заросших щетиной пленников, похожих на диких зверей, она не почувствовала сострадания. Не осталось и ненависти, лишь отвращение охватило душу.

— Живы? — громко спросила она.

Парни притихли, и Полина увидела страх на их лицах. На какое-то мгновение жалость шевельнулась в девушке, но она подавила в себе это чувство и бросила вниз мобильники.

— Звоните, пусть за вами приедут и достанут отсюда.

— Сучка, — сквозь зубы процедил Антон. — Мы еще встретимся.

— Еще одно слово, и я подожгу дачу. Сдохнете здесь, — решила усмирить их Полина.

Она захлопнула погреб, вышла из дома и села в машину, где ждала ее Татьяна.

— Все, мама, поехали быстрее.

— Дочка, а как же они?

— Я оставила им мобильные телефоны, пусть звонят.

— Так они же связаны…

— Главное, живые. Захотят и дальше жить, найдут способ позвонить. А пока они там решают, что да как, у нас больше времени, чтобы спокойно сесть в самолет.

— Поленька, а куда мы денем пистолет? Он у меня в сумке.

— Да… по дороге выбросим.

— Доченька, он же именной, папе подарили.

— Мама, а что делать? С ним в аэропорту задержат, — раздраженно произнесла Полина, нервы у нее были взвинчены до предела.

— Давай остановимся где-нибудь на пустыре и закопаем, например, где-нибудь под деревом. А вообще-то нужно было Оксане на хранение отдать. Как я не подумала…

— Закопаем, — буркнула Полина.

Проехав километров пять, они увидели подходящее место и остановились возле лесополосы. Нашли приметную старую искривленную сосну и вырыли под ней неглубокую яму. Завернули пистолет в обрывок тряпки, положили в пластиковый пакет и закопали.

— Может, когда-нибудь найдем его здесь. Когда вернемся…

— Мы никогда сюда не вернемся, мама.

Когда добрались до аэропорта, мать и дочь выгрузили свои вещи, машину оставили на стоянке (договорились, что ее заберет Оксана) и направились к стойке, где уже шла регистрация.

После того как самолет поднялся в воздух, Полина посмотрела на мать и широко улыбнулась. Это была первая улыбка на ее лице с той страшной ночи.

— Мама, все в порядке, не волнуйся. У нас начинается новая жизнь.

Татьяна вздохнула, улыбнулась, откинулась на спинку сиденья и сказала:

— Доченька, а мы и вправду с тобой сильные, можем за себя постоять.

— Да, мамочка…

Глава 7

Самолет благополучно приземлился. Вскоре Татьяна с дочерью, получив багаж, вышли в зал ожидания. Они сразу увидели двоюродного брата Татьяны, который шел навстречу и махал рукой.

— Танюша, дорогая, как давно я вас не видел! А Полиночка-то совсем взрослая стала… Вы такие красавицы, просто глаз не оторвать! — сыпал комплиментами Кирилл. Мужчине было лет пятьдесят, выглядел он представительно, со столичным лоском: серый костюм, добротные кожаные туфли, фирменный галстук, прическа — волосок к волоску.

В Москве, как и во Владивостоке, июль тоже был солнечным и жарким. Когда вышли из здания аэропорта, женщины сразу ощутили жар раскаленного солнцем асфальта и расстегнули свои легкие курточки.

— Ух как жарко у вас, — произнесла Татьяна, вынула из кармана солнцезащитные очки и надела их.

— Да, уже несколько дней температура достигает тридцати градусов. Приходится на работу в костюме ходить — у нас дресс-код, понимаете ли, а хотелось бы в легких брюках и футболке, — засмеялся Кирилл.

На стоянке они подошли к шикарному черному автомобилю марки Lexus.

— Прошу вас, — открыл дверь Кирилл после того, как уложил чемоданы в багажник.

— Сколько же лет мы не виделись? — спросила Татьяна, расположившись рядом с ним. Она сняла куртку и отдала ее Полине, которая устроилась на заднем сиденье, положив рядом сумки и несколько пакетов с вещами.

— Да лет восемь уже.

— Точно.

— Прости, что не смог приехать на похороны Сергея.

— Не извиняйся. Ты же знаешь, его могилка — на дне океана… Поэтому прощались мы символически. Я только недавно сняла траурное платье. До сих пор не верится, что его нет, хоть и полтора года прошло. Дочка с трудом вернула меня к нормальной жизни.

— Надолго к нам?

— Нет, если можно, недельку поживем у вас и съедем.

— У нас, правда, тесновато, три комнаты… — как бы оправдываясь, говорил Кирилл. — Недавно еще и Димка приехал из Америки, гостит. Такой важный стал! Гордость наша.

Полина попыталась увидеть лицо матери в зеркале заднего вида, ей хотелось понять, чувствует ли она, что родственники не слишком рады их приезду.

— Полина, а ты как? Замуж не собираешься? — спросил Кирилл.

— Нет, — сухо ответила девушка, чтобы закрыть эту тему. Всю дорогу Кирилл с Татьяной вели непринужденную беседу, вспоминали молодость и родных. Настроение у Кирилла испортилось лишь тогда, когда надолго застряли в пробке.

— Вот у нас так всегда, — сетовал он, — столько времени приходится терять из-за этих пробок! Город перегружен.

Когда подъехали к многоэтажному зданию, Полина обратила внимание, что все дома вокруг элитные, с собственной огороженной территорией, подземной стоянкой. Во Владивостоке у них был девятиэтажный дом, а в этом она насчитала двадцать. Скоростной просторный лифт быстро поднял всех троих и багаж на нужный этаж, и они вошли в квартиру.

— Дома пока никого нет, вы располагайтесь вон в той комнате, — указал хозяин на одно из трех просторных помещений. — Скоро Зинаида придет, она все вам расскажет, где и что.

Мать и дочь вошли в отведенную для них комнату, поставили чемоданы и с наслаждением опустились в глубокие мягкие кресла. Обе с интересом разглядывали интерьер. Кресла разделял резной журнальный столик из красного дерева. Напротив стоял широкий диван, который, по-видимому, раскладывался для ночлега, и рабочий стол, на котором располагались компьютер и настольная лампа. На стенах в позолоченных рамах красовались портреты хозяев.

— Мама, я думаю, долго мы здесь не загостимся.

— Не спеши с выводами, доченька. Вот Зинаида придет, и мы все поймем.

— А что ждать? Я и так вижу, что мы здесь лишние.

Нужно думать, где снять квартиру.

— Хорошо, присмотримся, а потом будем искать.

— Сегодня же куплю газеты с объявлениями, — решительно сказала Полина.

— Дочка, денег у нас не так много, а квартиры здесь, наверное, дорогущие.

— Вот поэтому надо как можно быстрее найти работу.

— Думаю, Оксана продаст нашу квартиру быстро, а вот машину и дачу — нескоро. Хотя кто знает, сколько времени для этого понадобится. Будем экономить.

— Мамуль, годик здесь поработаем, а потом давай уедем в какой-нибудь тихий городок. Заработаем денег, получим, надеюсь, солидную сумму за квартиру… Так что не переживай. Завтра же начну искать работу.

В этот момент в комнату заглянул Кирилл.

— Мои дорогие, идите поешьте, а то с дороги голодные, наверное.

— Нет, Кирюша, нас в самолете покормили. Если только чайку выпить…

— Чайку так чайку. Пойдемте.

Обе гостьи встали и направились за хозяином.

Кухня оказалась такой же просторной, как и комната. Кирилл налил всем чаю, поставил на стол конфеты, варенье, печенье и бутерброды.

— Я сейчас поеду на работу, отпросился только до обеда. Но скоро придет сын, вам будет веселее.

— Кирилл, — неожиданно для самой себя выпалила Татьяна, — мы приехали в Москву навсегда.

— Как навсегда? — с нескрываемым удивлением спросил он.

— Ты не беспокойся, у вас мы надолго не задержимся. Только прошу: помоги нам найти квартиру.

Кирилл не ожидал такого поворота событий, растерянность на его лице сменилась задумчивостью.

— Что-то я не пойму: вы в Москву с двумя чемоданами?

— Не беспокойся, деньги у нас есть. Мы все продумали. Просто после смерти Сергея я не могу жить возле океана.

— Вот это да… Решиться вот так, не подготовив почву… Ты меня не предупреждала. Все так неожиданно, так неожиданно… — вслух размышлял Кирилл, потирая пальцами виски.

— Ну а что изменилось бы, если б я тебе сказала?

— Да нет, ничего… Может, уже квартиру подыскал бы.

— Думаю, это не самая большая проблема. Квартиру в Москве найти несложно, были бы деньги. Правда?

— Да-да, конечно.

— Вот видишь, Полина, и дядя Кирилл это подтверждает. Так что нечего нам волноваться.

Оставив гостей чаевничать, хозяин быстро собрался и вышел из дома в полном замешательстве. И мысли его были не о работе.

— Мама, кажется, ты его убила своим известием, — рассмеялась Полина, как только дверь захлопнулась.

— Подумала, лучше сразу сказать правду. Сейчас он активизируется и поможет нам. Давай уберем со стола и пойдем в комнату, отдохнем.

Не успели они помыть посуду, как услышали, что в квартиру кто-то зашел.

— Здравствуйте, родственники! — увидев на кухне гостей, с порога приветствовал их Дмитрий, сын Кирилла и Зинаиды. — Извините, что не встретил. С утра столько срочных дел навалилось! Все встречи заранее назначены. Вот, только освободился — и сразу сюда.

В прихожей стоял парень выше среднего роста, крепкого телосложения, волосы коротко подстрижены, а глаза — как две черные смородины, обрамленные длинными ресницами. Белоснежная рубашка, фирменные джинсы…

— Здравствуй, Дима, — поспешила обнять его Татьяна.

— Познакомься, моя дочь Полина.

— Очень рад видеть такое очарование. Не знал, что моя троюродная сестра — красавица.

Он улыбнулся Полине, и она ответила своей искренней завораживающей улыбкой. Мать заметила это и подумала: «Хорошо, что у молодежи все проще — симпатия возникает сразу…»

Дмитрию было тридцать два года, и он уже многого добился в жизни.

— Учусь и живу в Америке, — рассказывал Дима, налив себе чаю. — Здесь у меня совместное предприятие, вот и езжу то в Америку, то в Россию. Дела идут хорошо, развиваемся, что радует меня и моего заграничного босса. Еще две недельки — и снова улетаю.

— Ты молодец, — сказала Татьяна.

Дима улыбался и все время поглядывал на Полину.

— Ну а вы какими судьбами?

— Мы решили поменять место жительства, снимем здесь квартиру и будем искать работу, — поторопилась уточнить Татьяна.

— Так я Полине могу помочь, пока я здесь. Мой хороший знакомый руководит одной компанией. Думаю, там такие красавицы нужны, — Дима опять бросил взгляд на Полину. — Ты кто по специальности?

— Работала менеджером.

Татьяна радовалась, глядя на дочь. Она ведь так хотела, чтобы ей повезло и удалось забыть все, что случилось. А Дмитрий сразу произвел впечатление решительного делового человека. О себе Таня пока не думала, главным была ее девочка.

— Вот и отлично, — продолжал Дмитрий, — сегодня же позвоню другу, а квартиру нужно искать. У меня будет свободный день, мы проедем, посмотрим, а пока нужно купить газеты, проштудировать объявления. Да что это я о квартире? Не успели приехать, а получается, будто я хочу избавиться от вас. Это совсем не так. Живите, сколько потребуется.

— Спасибо, Димочка, — благодарила Татьяна. — Только встретились, а у тебя уже столько планов на решение наших проблем… Какой же ты умница!

— Ну что вы, тетя Таня, разве это проблемы?

На лице Полины, до этого времени больше молчавшей, теперь появилась улыбка, лицо светилось радостью. Девушка будто стряхнула с себя тяжелый груз. Она не сводила глаз с Дмитрия, восхищенно слушала, как он собирался решать все их вопросы.

Вечером одновременно вернулись домой Зинаида и Кирилл. По всему было видно, что он уже сообщил жене: родственницы приехали в Москву навсегда. Вид у них был серьезный и не слишком приветливый.

— Чем наши гости занимались сегодня? — старался разрядить обстановку Кирилл, то и дело поглядывая на жену, которая, войдя в дом, только и сказала: «С приездом!»

— Звонили по объявлениям. Вот уже несколько адресов, которые нас устраивают, выписали, завтра поедем смотреть, — постаралась снять витавшее в воздухе напряжение Татьяна.

Кирилл снова посмотрел на жену, теперь уже с радостью, она удовлетворенно кивнула.

— Да, вы быстро решаете вопросы. Молодцы! — с облегчением отреагировал на новость Кирилл.

Всем было понятно, что новость о грядущем переезде гостей немного успокоила хозяйку. Она накрывала на стол: достала из холодильника готовые блюда, помыла, вытерла и уложила в вазу только что принесенные из магазина фрукты.

— Приглашаю всех на ужин, — церемонно позвала Зинаида. — Я готовилась к вашему приезду, позаботилась об угощении заранее, так что все на столе, — подчеркнула она.

— Мама, — решил внести немного позитива в настроение родителей Дима, — я сегодня подписал контракт с той фирмой, про которую тебе рассказывал.

— Это хорошая новость. Впрочем, ты всегда меня радуешь, — похвалила сына Зинаида. — Горжусь тобой.

Вся компания приступила к ужину. К радости Татьяны и Полины, хозяева не расспрашивали, почему они так решительно и скоропостижно покинули родной город.

Утром Зинаида и Кирилл ушли на работу, а Дима вместе с гостьями собрался ехать смотреть квартиры. Полина не расставалась с газетой, где подчеркнула нужные объявления и записала адреса.

Они посмотрели довольно много вариантов, все в разных районах города, когда, наконец, им понравилась одна квартира. Это была благоустроенная двушка на шестом этаже, с мебелью, и находилась она недалеко от метро. Хозяйка рассказала, что прежние жильцы прожили здесь пять лет, а недавно обзавелись собственным жильем.

Заплатив, как договорились, за полгода вперед, Татьяна взяла ключи, и все отправились в дом Кирилла. Полина радовалась, как ребенок, всю дорогу шутила с Дмитрием, оба громко смеялись.

Через два дня Дима помог перевезти вещи, и мать с дочерью остались в своем новом жилище.

Прошла неделя. Все свое свободное время Дмитрий уделял гостям. Однажды он сообщил Полине:

— Скоро пойдем на собеседование, у меня до отъезда осталось мало времени.

— Спасибо, Димуля, я буду тебя ждать.

Глава 8

Лето было в самом разгаре. Конец июля принес безоблачное небо и горячее солнце. Жарко было уже с утра, а днем, даже если и появлялся ветерок, он был сухой, словно прилетел из пустыни. Мать и дочь, закончив обустраивать съемную квартиру, потихоньку вживались в столичную жизнь.

Этим утром Полину разбудил голос матери:

— Доченька, вставай. Пора.

Она открыла глаза, по привычке взглянула на часы. Оказалось, что уже начало восьмого. Судя по аромату, проникавшему в комнату, завтрак уже был готов. Девушка откинула легкое одеяло, встала с постели, накинула халат и отправилась в ванную комнату, по пути приостановилась и заглянула на кухню. Татьяна стояла у плиты и дожаривала оладьи.

— Доброе утро, мамуль!

— Привет, дорогая! Поторопись, тебе скоро на собеседование, — напомнила мать.

— Я не забыла, уже иду. Мамочка, представляешь, уже десять мирных, спокойных дней мы живем в этом красивом городе, в этой, пусть и не своей, но уютной квартире…

— Знаешь, у меня такое же ощущение. Хорошо, что так быстро все налаживается. Пусть и дальше везет! Это, кстати, благодаря Диме. Если бы не он, неизвестно, сколько времени мы потратили бы на поиски жилья. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить…

Полина согласно кивнула, отбросила с лица каштановую прядку волос и направилась в ванную комнату. Татьяна выключила плиту и открыла настежь окно, чтобы немного проветрить. На металлический отлив тут же прилетели два голубя, видимо, их часто здесь подкармливали. Птицы смешно вертели головками и смотрели на женщину. Она отломала кусочек батона и покрошила залетным гостям. Те сразу начали клевать, нисколько не боясь.

Татьяна тем временем поставила тарелку с оладьями на стол, налила в чашки кофе.

Полина, с мокрыми после душа волосами, устроилась на стуле возле залитого солнцем окна и спугнула птиц. Сделав глоток кофе, девушка взяла с тарелки оладушку и с наслаждением откинулась назад. Мать открыла холодильник и достала шоколадный крем. Какая-то визитная карточка, прикрепленная к дверце магнитом, оторвалась и медленно спланировала на пол.

Татьяна намазала кремом оладушку, а затем наклонилась и подняла кусочек картона. Карточка была с золотым тиснением, красивые рельефные буквы гласили: «Вилтекс». Ни номера телефона, ни адреса не было.

— Странная карточка. Наверное, обычная рекламка, — возвращая ее на место, удивилась Татьяна.

— Мама, ты обратила внимание, какая в квартире старинная мебель? Даже на кухне старомодный гарнитур. Но смотрится изысканно.

— Сразу заметила, как только вошли сюда в первый день. Я люблю классическую мебель. Нашей хозяйке уже лет восемьдесят, если не больше. Живет с детьми, здоровье, видимо, подводит. И дети у нее, наверное, хорошие, раз забрали мать к себе.

— Да, я тоже так думаю. Но когда у меня появится своя квартира, обставлю ее несовременному.

— Не сомневаюсь. А я рано овдовела, нет ни сил, ни желания что-то менять, обновлять… Кто бы мог подумать, что в сорок два года я останусь одна…

— Как одна? А я?

— Конечно, моя родная! Только тобой и живу!

— Мама, не надо о грустном. У нас начинается новая жизнь. Надеюсь, у меня все получится с работой, а скоро и ты найдешь хорошее местечко. И мы заживем! Все изменится к лучшему. Вот увидишь.

— Господи, что бы я делала без тебя! Одного хочу: только бы ты была счастлива…

Полина заметила, как глаза матери наполнились слезами.

— А вот плакать не надо. Все будет хорошо, — улыбнулась дочь и посмотрела на мать с любовью. — Все, пожалуй, пора собираться.

Полина с сожалением отодвинула шоколадный крем, встала из-за стола и похлопала себя по животу. Убедившись, что он такой же плоский, как и до завтрака, радостно произнесла:

— Так, с фигурой все в порядке.

— А ты думала, что от оладушек у тебя живот вырастет? — засмеялась Татьяна. — Иди уже, собирайся. Вчера столько одежды перемерили. Не передумала опять?

— Мама, мне кажется, вот этот костюм вполне подходит, — показывая на юбку-карандаш и пиджак черного цвета, задумчиво сказала Полина.

— Да, строго, элегантно, и вот эта блузка как раз под него, — ответила Татьяна.

— Еще туфли на высоком каблуке — и порядок!

— Ты просто куколка! — залюбовалась мать. — Стройная, ножки ровненькие!

— Вся в тебя, — с нежностью парировала дочь. Полина красиво уложила и заколола длинные вьющиеся волосы, сделала легкий макияж, который придал глазам выразительность. Весь облик приобрел серьезность и деловитость.

— Правильно, дочка. Встречают все-таки по одежке.

— А провожают по уму, — засмеялась Полина.

Дима приехал за ней, как договорились, в девять часов. Он был так поражен внешностью Полины, что несколько минут не мог оторвать взгляд. Девушка покружилась перед ним, демонстрируя наряд, и надела туфли.

— Слушай, Полина, ты выглядишь как бизнес — леди, способная решить многие проблемы! Серьезность, неприступность в глазах… А походка, осанка… Будто ты получила образование в одном из самых престижных университетов мира.

— Да ну тебя, — смущенно отмахнулась Полина, — скажешь тоже — бизнес-леди! Мне еще до такого уровня шагать и шагать. Впрочем, стремиться нужно.

— На это и намекаю. Только не знаю, зачем я такое сокровище отдаю своему другу? Мне нужно забрать тебя в Америку.

— Еще чего! — вмешалась Татьяна. — Никуда я ее не отдам. Выдумал тоже…

— Ладно, тетя Таня, поживем — увидим. Поехали, Полина.

— Пожалуйста, не зови меня тетя Таня, просто Татьяна. Что ли я старухой выгляжу?

— Извините, Татьяна, больше не буду. А выглядите вы отлично. Я бы вам лет тридцать дал, — Дима заулыбался, взял Полину под руку, и они вышли из дома.

Закрыв за ними дверь, Татьяна подумала: «Хороший парень, вот кому-то повезет».

Дима с Полиной подъехали к офису, прошли через пост охраны и поднялись на лифте на нужный этаж. В приемной их встретила приветливая девушка-секретарь и проводила в кабинет. За столом сидел молодой мужчина лет тридцати. Когда он вышел из-за стола навстречу гостям, Полина удивилась: такому росту мог позавидовать и баскетболист. Человек немного сутулился, но, пройдя несколько шагов, расправил плечи. Он подошел к Дмитрию, энергично пожал ему руку, затем поприветствовал Полину.

— Здравствуйте.

— Добрый день, — подала руку Полина.

— Прошу, — пригласил мужчина, указывая на кожаные кресла возле стеклянного круглого столика, на котором стояла бутылка минеральной воды и до блеска отполированные стаканы.

— Ну, Дмитрий, знакомь меня с этой красавицей.

— Это Полина, моя троюродная сестра, а это Владимир, мой друг. Даже не помню, сколько лет мы знакомы, с самого детства.

— Очень приятно, — ответила Полина.

— Мне тоже, — сказал Владимир, незаметно рассматривая ее.

— Друг, ты знаешь, зачем мы пришли, поэтому давай сразу к делу.

— Чай, кофе? Кто что желает? — предложил Владимир.

— Ну ты в своем репертуаре. Давай кофе, — махнув рукой, сказал Дима. — А ты, Полина, что будешь? — я водички выпью.

Хозяин кабинета тут же открыл бутылку с минеральной водой и налил в стакан. Затем подошел к столу, снял трубку телефона и попросил секретаря зайти. Дверь тут же открылась, и появилась все та же девушка с миловидным личиком и длинными ногами, стройность которых позволяла оценить короткая юбочка.

— Олечка, сделай нам кофе, пожалуйста.

Секретарша кивнула и скрылась за дверью, а Володя вернулся и снова сел в кресло.

— Полина, покажите вашу трудовую книжку и диплом. Девушка достала из сумочки документы.

— Неплохо. Свободно владеете английским?

— Да. И немецким.

— Отлично.

— Володя, если ты не возьмешь ее на работу, заберу с собой в Америку, — пошутил Дима.

— Ишь какой шустрый! А я возьму, не надейся. Что ж, поработайте, Полина, пока менеджером, позже переведу в переводчики. К нам часто приезжают иностранцы, в основном, англоязычные.

— О зарплате умалчиваешь? — с иронией спросил Дмитрий.

— Не обижу, обещаю.

В кабинет вошла Олечка с подносом в руках. Воздух сразу наполнился ароматом хорошего кофе. Она поставила на стол миниатюрные чашки с блюдцами, вазочку с печеньем и вопросительно посмотрела на шефа, мол, не требуется ли еще что-то, но тот лишь удовлетворенно кивнул головой.

— Приятного аппетита, — пожелала девушка и, тихо ступая, вышла.

Полина с интересом слушала, как Дима вкратце рассказал Володе о делах в Америке. Мужчины выпили кофе и стали прощаться.

— Так, Полечка, два дня отдохни — и в понедельник на работу.

— Я очень вам благодарна, большое спасибо!

Полина едва сдерживалась, чтобы не запрыгать от радости. Она в который раз благодарила судьбу за то, что Дима оказался в Москве в это время. Не будь он здесь, неизвестно, сколько времени ушло бы на поиски работы. Девушка со счастливой улыбкой смотрела на Дмитрия и его друга, которые, как ей казалось, тоже были довольны.

Дмитрий отвез Полину домой, где Татьяна с волнением ожидала возвращения дочери.

— Ну наконец-то приехали! А я хожу из угла в угол, не нахожу себе места, переживаю. Рассказывайте скорей, — с нетерпением попросила Татьяна.

— Мамочка, — обняла Полина мать, — представляешь, в понедельник — на работу! Я так счастлива… Спасибо, Дима!

Парень с улыбкой смотрел на родственниц, и было видно: ему самому приятно помочь Полине и тем самым осчастливить ее мать.

— Извините, мне нужно идти, — дела.

— Димочка, может, пообедаешь с нами? — забеспокоилась Татьяна.

— Спасибо, я тороплюсь, пообедаю позже.

— Как-то даже неловко. Вот так сразу уходишь…

— Дим, а ты еще приедешь, правда? Давай завтра, ведь выходной.

— Я подумаю. Завтра тоже есть дела, но посмотрю свой график и, может быть, заеду к вам.

— Договорились, мы будем ждать.

Глава 9

Хмурая дождливая погода конца октября навевала тоску на Татьяну. Миновала золотая осень, солнце все чаще пряталось за тяжелые серые тучи, и настроение было уже не такое радостное, как раньше, иногда казалось, что весь город погружается в мрачное состояние.

Прошло уже четыре месяца, как они жили в Москве. Полина работала в крупной компании у Владимира, Татьяна нашла место на два месяца позже дочери и сейчас трудилась бухгалтером в небольшом частном предприятии, которое занималось выпечкой и реализацией хлебобулочных изделий. В маленьком кабинете рядом с ней работала еще одна сотрудница, Наташа, которая занималась поставками и отгрузкой продукции. Девушка была ровесницей Полины, и Татьяна относилась к ней, как к дочери. Они вместе обедали, вели задушевные разговоры, делились переживаниями. Наташа рассказала, что родилась в одной из подмосковных деревень. На работу ее пригласил их начальник, Иван Иванович, пятидесятилетний мужчина, который еще в молодости приехал из той же деревни. Он никогда не был женат, уже лет пятнадцать как обосновался в Москве, жил в съемной однокомнатной квартире и мечтал купить хотя бы небольшую свою. Наташу приютил у себя, выделил ей уголок в комнате — поставил раскладушку и отгородил ширмой. Девушка всегда и всем была довольна. Невысокая толстушка с миловидным приветливым личиком, она выполняла свою работу профессионально и четко, старалась пойти навстречу каждому, и представители фирм-партнеров ценили ее за умение решать вопросы быстро. Татьяна догадывалась, что с Иваном Ивановичем они живут не как отец с дочерью. И недавно это подтвердилось. Наташа рассказала, как оказалась в Москве. Отец и мать пили запоями, младшие брат и сестренка находились в интернате, работы в деревне не было, и ее жизнь постепенно превращалась в муку. Иван Иванович однажды приехал в родные места, чтобы сходить на кладбище в день, когда принято поминать умерших родственников. Рядом с могилами его родителей была похоронена бабушка Наташи. Там они и познакомились. Девушка приглянулась одинокому зрелому мужчине, и он позвал ее в Москву. Молодой девчонке было невдомек, что главным было не желание помочь ей… Наташа обрадовалась, что наконец жизнь ее изменится, и согласилась, долго не раздумывая. Односельчанин дал денег на дорогу и встретил в Москве, а через неделю предложил перебраться с раскладушки на его диван. Девушка не видела другого выхода и согласилась — уж очень не хотелось возвращаться в деревню. В первое время она часто плакала, в такие минуты глаза Ивана Ивановича становились узенькими, он нервничал и от этого начинал прищелкивать языком, как хищная птица. Наташе казалось, что, разозлившись, он поднимет ее, как надоевшую статуэтку, и разобьет на мелкие кусочки. Со временем девушка привыкла, стала подчиняться беспрекословно, и ей стало легче. Иван Иванович не отличался красотой, не обладал хорошими манерами, был жаден и имел тяжелый характер. Носил вышедший из моды пиджак, под которым виднелась дешевая китайская рубашка, и в любое время года ходил в кроссовках. Ее зарплату забирал в день получки и выдавал, когда нужно было покупать продукты или какие-то мелкие женские вещи. Если для Наташи и покупалась какая-то приличная одежда, то носить ее она имела право только тогда, когда он был рядом. Когда на работе ее хвалили поставщики и покупатели, он с удовлетворением поглаживал живот и хитро прищуривал свои маленькие глазки. Наташа смирилась с такой жизнью и другой уже не представляла. Татьяне было жаль девушку, но советов ей она никаких не давала, только сочувственно вздыхала и с грустью смотрела в ее ярко накрашенные зеленые глаза.

Полина два месяца работала менеджером, потом ее перевели на должность переводчика. Присутствие новой сотрудницы на всех переговорах и банкетах стало обязательным, и Владимир был доволен ее работой. Гости любили фотографироваться с красивой девушкой на память. Шеф слушал лестные слова в ее адрес от иностранных коллег и всегда после официальной части хвалил ее. Зарплату, как и обещал, Владимир платил хорошую, и Полина с матерью могли позволить себе покупать ту одежду, продукты, которые хотели, хватало денег даже на дорогие наряды для выхода в свет, поэтому Полина всегда выглядела безукоризненно. Она считала, что мать работает на хлебопекарне временно, и обещала найти ей работу получше, как только расширится круг ее знакомств.

Оксана часто звонила им из Владивостока, была в курсе всех дел. Однажды подруга позвонила вечером и как обычно начала с вопроса:

— Девчонки, ну как вы там?

— Пока все хорошо, — ответила Татьяна.

— Ну слава богу. Слушай, я недавно зашла в вашу квартиру, а соседи говорят, что часто приходят какие-то парни, подолгу звонят в дверь. Думаю, это, наверное, опять те, которые уже искали вас. Был такой случай: договорилась я как-то с покупателями, пришла в квартиру и жду, когда они подъедут. Пью кофе, и вдруг звонок. Открываю, стоят двое, и у обоих шрамы на щеках. Говорю: что вам нужно, а они отвечают: Полину. Я сказала, что квартиру эту давно купила у Татьяны и никакой Полины не знаю. Они постояли и ушли.

— Ты молодец, что так ответила! Теперь, надеюсь, они отстанут.

— Танюша, я ведь что звоню-то… Квартиру купили, деньги перевела на твой счет. О машине тоже уже договорились, завтра идем оформлять документы, а вот дачу никак не могу продать. Нет серьезного покупателя. Видимо, придется ждать следующего сезона. Заезжала к твоим родителям: здоровы, скучают.

— Я тоже часто звоню старикам. Они все понимают и рады, что мы уже и работу нашли, и жилье. Оксана, а тебе большое спасибо за все! — поблагодарила Татьяна.

— Танечка, чуть не забыла: оставшиеся вещи отправила багажом, а мебель распродала, правда, дешево. Уж прости…

— Правильно сделала, я ведь так и говорила. Это ты меня прости — столько хлопот тебе доставила!

— О чем ты говоришь… Мне это не составило особого труда. Рада, что смогла помочь. Как Полиночка себя чувствует?

— Ой, хоть бы не сглазить! У нее все хорошо. Должно же моей девочке наконец повезти.

Оксана, приезжай к нам в гости, тогда и наговоримся вдоволь. Теперь вот и деньги у нас будут. А заработаем еще, тогда и свою квартиру купим, останемся навсегда в Москве. Хотя, если честно, тянет на родину. Но другого выхода у нас нет.

— Ну не расстраивайся, будете приезжать ко мне в гости. Я так скучаю по тебе. Знаешь, может, и выберусь к вам. А пока жди багаж, как получишь — обязательно сообщи. Да, первым делом извести, дошли ли деньги. Сегодня все отправила. Ладно, заболтались совсем, давай прощаться, дорогая.

— Пока, — с грустью произнесла Татьяна.

Она тосковала по родному городу, по подруге и родителям, по всему тому, что окружало с детства. В Москве, кроме как с Полиной и Наташей, ни с кем не общалась. Иногда звонила Кириллу и Зине, но разговоры были ни о чем и быстро заканчивались. Она понимала, что у них своя жизнь, свои друзья, свои проблемы, и не обижалась.

Полина посмотрела на задумавшуюся мать.

— Тетя Оксана звонила?

— Да. Она продала почти все наше имущество и выслала деньги. Осталась только дача.

О визите парней со шрамами Татьяна не стала говорить, чтобы не расстраивать дочь.

— Мамочка, это же здорово! Значит, мы скоро купим свою квартиру! — воскликнула Полина. — Теперь я сокращу свои расходы. Будем откладывать деньги, чтобы найти хорошую трехкомнатную. А потом еще и мебель понадобится…

— Оксана отправила нам контейнер с оставшимися вещами.

— Зачем?

— Пригодятся. У нас ведь была хорошая мебель.

— И куда мы ее денем сейчас?

— Кое-что возьмем сюда, а крупные вещи временно поместим на склад.

— На какой склад, мама?

— Постараюсь договориться с Иваном Ивановичем, может, он выделит местечко на нашем.

— Еще чего. Лучше я договорюсь с Володей. И вообще, не хочу, чтобы ты работала на этой хлебопекарне.

— Это не хлебопекарня, это производство по выпечке продукции и ее реализации.

— Разве это не одно и то же? — засмеялась Полина.

— Не смейся. Мне там нравится. И работы не так уж много. Во Владивостоке я была более загружена.

— Ну ладно. Думаю, ты там не задержишься. Как только придут деньги за квартиру, мы купим машину, без нее просто невозможно жить. Ты согласна?

— Я-то согласна, но в первую очередь нам нужно думать о жилье.

— Мама, не волнуйся, заработаем.

— Нет, машина — это очень дорого…

Глава 10

В этот день шел дождь. Татьяна схватила зонт и выбежала из квартиры, она опаздывала на работу. В метро было как никогда много народу — час пик, начало рабочего дня, да еще непогода. В электричке люди жались друг к другу, мокрая одежда усиливала неприятные ощущения от тесноты. То в одном, то в другом конце вагона вспыхивали перебранки. В общем, каждый мечтал поскорей выйти на своей станции. Когда поезд наконец прибыл на нужную Татьяне остановку и дверь открылась, она вздохнула с облегчением. Толпа вынесла ее на перрон, а потом повела к эскалатору. Выйдя на улицу, женщина взглянула на часы и быстрым шагом направилась в офис.

— Ну и погодка сегодня! — сказала она, поздоровавшись с Наташей.

Вешая пальто в шкаф, успела заметить, что сослуживица явно не в духе.

— Меня осень и зима никогда не радовали, — продолжала Татьяна. — Мало того, что погода мерзкая, так еще и одежды на тебе прибавилось. Джинсы, свитер, в метро жарко… То ли дело летом…

Татьяна села за стол и еще раз взглянула на девушку. Наташа встала и подошла к зеркалу, скорчила гримасу своему нахмуренному отражению, подкрасила губы и тряхнула головой. Волосы привычно образовали пробор. Татьяна обратила внимание, что джинсы стали ей тесноваты. Наташа, не отходя от зеркала, попыталась слегка подобрать живот, но уже через минуту ее лицо приобрело пунцовый оттенок.

— Проклятье! Что делать с лишним весом? Придется расстегнуть одну пуговицу и прикрыть свитером, — угрюмо пробормотала она, отошла от зеркала и села за рабочий стол.

— У тебя что-то случилось? Не вижу твоей очаровательной улыбки…

— Татьяна Петровна, я не знаю, что делать, — взмахнула она накрашенными ресницами.

— А где твой Иван Иванович?

— Он у себя в кабинете.

— Ну, кажется, все живы и здоровы, а это главное. Теперь рассказывай, что произошло за ночь. Вчера, как мне казалось, все было нормально.

— Да ненормально! — встала из-за стола Наташа и подошла к окну.

Она несколько минут стояла молча, думая, открыться ли этой новой на их предприятии женщине. Потом резко повернулась и произнесла:

— Помогите мне.

— Чем же помочь? — недоумевала Татьяна.

— Я не рассказывала вам, но сейчас…

Наташа опять отвернулась и зашмыгала носом. Слезы, которые она с трудом сдерживала до последнего момента, вдруг хлынули разом, девушка стала поспешно вытирать их рукой. Татьяна подошла к ней, обняла и осторожно погладила по волосам.

— Будет, будет. Успокойся сначала, а потом мы с тобой поговорим.

Наташа достала из сумочки маленькое зеркальце, носовой платок и стала вытирать тушь, которая уже растеклась вокруг глаз. Едва она успела привести себя в порядок, как в кабинет вошел Иван Иванович.

— Татьяна Петровна, мне нужен отчет по налогам за полугодие.

Он даже не взглянул на Наташу, которая сразу уткнулась в компьютер, создавая видимость усердной работы. Дождавшись, пока Татьяна распечатает на принтере необходимый документ, директор вышел из кабинета.

— Я сейчас вам все расскажу, — заторопилась Наташа, поправляя растрепавшиеся волосы, — а то не успею, может опять зайти Иван.

— Внимательно слушаю, — пристально посмотрела на нее Татьяна.

— Вы, наверное, догадались, что я не люблю Ивана Ивановича?

— Не знаю, я не думала об этом.

— Так вот. Помните, две недели назад приходил сюда наш поставщик, Игорь? Такой симпатичный парень, приветливый? Вы ему еще накладную распечатывали.

— Припоминаю: невысокого роста, блондин. Я еще удивилась — редко встречаются мужчины с таким цветом волос.

— Да-да, это он, — оживилась Наташа. — Мне он очень нравится… И я ему… Понимаете, у нас любовь. А Иван Иванович стал догадываться, что происходит, хотя я всячески скрывала, не изменила своего отношения к нему. Татьяна хотела что-то спросить, но девушка предупредила ее вопрос.

— Нет-нет, не подумайте, я не беременна. Просто хочу уйти от Ивана Ивановича, но не знаю как. Он ведь столько для меня сделал. Вам, наверное, кажется, что я слишком вольно себя веду, открываясь вам. Да, конечно, мы знакомы недолго, но с первых дней вашего прихода на работу к нам я почувствовала себя с вами, как со старой знакомой. У вас же дочь моего возраста, и вы по-матерински ко мне относитесь. Вот я и решила, что могу обо всем вам рассказать. Если бы у меня была такая мама, я бы ей рассказала. Мне не у кого спросить совета. О нас знает только Лиля, из хлебопекарни. Однажды она меня даже прикрыла, чтобы Иван не узнал, куда я пошла. Но на ее мнение нельзя полагаться. Боюсь, от ее советов будет больше вреда, чем пользы. Да и боюсь, как бы она меня не выдала — совсем не умеет держать язык за зубами. Если бы кто-то знал, сколько душевных мук я вынесла за три года!..

Наташа опять достала носовой платок, аккуратно промокнула лицо и, справившись с волнением, продолжила:

— Но у меня недостает решимости. Первое же слово о том, что я хочу уйти, сделает Ивана несчастным. Что бы вы мне посоветовали, Татьяна Петровна? Как бы вы по ступили в таком случае?

— Извини, Наташа, — тихо произнесла Татьяна, которую этот вопрос застал врасплох, — но боюсь давать советы в подобных обстоятельствах, это же очень личное. Вы сами должны принять решение. А Игорь что говорит?

— Он предложил мне выйти за него замуж. Ждет моего решения. Я все ему рассказала… Он жалеет меня.

— А у него есть квартира?

— Он живет с мамой. У них двушка.

— Ты уже была у него дома?

— Нет, что вы! Когда? Мы встречаемся тайком, когда я одна отправляюсь за покупками или иду в поликлинику. У него есть машина, и он часто меня встречает.

— Ой, девочка, как бы ты не попала в неприятную историю… Хоть бы он тебя не обманывал.

— Что вы! Я его так люблю!..

— В том-то и дело, что любишь ты…

— Не знаю, правильно ли, только я решила сбежать от Ивана. Но трудовая книжка здесь, у вас в сейфе. Вы сможете отдать ее мне и поставить печать?

— Ты толкаешь меня на преступление?

— Нет, что вы. Но ведь можно придумать какую-то байку… Будто бы я украла у вас ключ от сейфа, сама взяла трудовую и печать…

— Наташа, я работаю здесь недавно, и репутация для меня очень важна. Да и уволят меня сразу за халатность. А эта работа мне крайне необходима. Куда я потом смогу устроиться? Ладно, не рыдай. Утро вечера мудренее. Я подумаю, а завтра тебе скажу.

— Спасибо, Татьяна Петровна. Всю жизнь буду помнить вашу доброту.

— Не благодари, пока не за что. И давай-ка работать. Татьяна была ошеломлена этим предложением и всей историей Наташи. «Кто знает, что у нее на уме… Они живут с шефом и создают видимость, будто все хорошо, но так ли все на самом деле? Если верить ее рассказу, то жалко девчонку. Она доверчива, до сих пор верит в любовь своего соблазнителя, жалеет его». Татьяна вспомнила, как ради дочери была готова пойти на все. Сердце ее сжималось от собственных воспоминаний и от жалости к Наташе.

Вечером Татьяна рассказала Полине о тревожившем ее разговоре. Решила, что дочь подскажет, как помочь девушке, молодежь ведь мыслит совсем иначе. Но первые же слова Полины были совсем не о Наташе:

— Мама, тебя уволят! — возмутилась дочь. Но тут же продолжила: — Впрочем, может, это и к лучшему. Я быстрее займусь твоим трудоустройством.

— Дочка, ты так легко об этом говоришь…

— Смотри: поможешь девушке найти свое счастье, старый хрыч получит по заслугам. Правда, сама останешься без работы, но я, как уже сказала, этому рада. Иначе ты никогда не решишься уйти из своей пекарни.

— Так-то оно так, но чужая жизнь — потемки. Я же не знаю, что между ними происходит на самом деле. Может, он действительно любит ее. Но двадцать семь лет разницы… Это много. Что же мне делать?…

Татьяна вышла из комнаты и направилась на кухню.

— Давай ужинать. Расскажи, как дела на работе.

— У меня все прекрасно. Скоро приезжает иностранная делегация, — усаживаясь за стол, загадочно улыбалась Полина.

— А что ты так таинственно улыбаешься?

— Состоится банкет. Там будут бизнесмены, и все они мужчины.

— Вот оно что…

Татьяна налила в тарелки суп и села напротив дочери.

— У тебя уже были банкеты и бизнесмены.

— Да, но это другие люди. Очень богатые.

— И что?

Полина перестала есть, отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула.

— Мамочка, ты такая красавица!

— К чему это ты?

— А к тому, что я хочу пригласить тебя на этот банкет.

— С ума сошла, — чуть не поперхнулась Татьяна.

— Я уже договорилась с Володей, он не против. Все сотрудники придут парами: мужчины с женами, женщины с мужьями. Много приглашенных гостей, ведь юбилей компании, соберутся партнеры. На таком мероприятии я буду впервые. У меня пары нет, да мне и не нужно, буду переводить их деловые разговоры. Пожалуйста, не отказывайся, ты давно засиделась дома, никуда не ходишь, а я вечно задерживаюсь на работе.

— Полина, это неудобно. Я никого не знаю.

— Ничего страшного, это даже очень хорошо.

— Что ты задумала? — разволновалась Татьяна и сняла закипевший чайник с плиты.

— Задумала. Ты согласна? Тем более что это будет выходной день, суббота.

— Мне и надеть-то нечего.

— Ура! Ты согласна!

Она вскочила со стула, обняла мать, поцеловала в щеку и, как маленький ребенок, захлопала в ладоши.

— Не знаю, какую авантюру ты затеяла, но хорошим это не закончится.

— Ну почему? Там решаются такие дела… — протянула дочка. — И по поводу твоей новой работы я постараюсь с кем-нибудь договориться. Во-первых, ты профи, а устроилась в какую-то пекарню, во-вторых, ты молода и красива, в-третьих, если все сбудется, то мы купим квартиру, машину и будем жить, как королевы.

— Смешная ты, — отмахнулась от нее мать и пошла в комнату.

Полина последовала за ней, продолжая уговаривать:

— В-четвертых, вдруг я выдам тебя замуж за иностранца?…

— Полина, перестань нести чушь.

— Это не чушь, а возможность изменить жизнь.

— Я никогда не выйду замуж.

— Да, конечно. Тогда давай сразу в монастырь. Мамочка, дорогая, жизнь продолжается. Да, ты любила папу, и никто у тебя этого не отнимет. Память о нем не умрет, но ты должна быть счастливой.

— Я счастлива, у меня есть ты. Выйдешь замуж, родишь мне внуков. Вот я и буду жить счастливая дальше. А на банкет я согласна пойти ради тебя. Посмотрю, с кем ты работаешь, с кем общаешься. Да и действительно, в люди выйду. Давно никуда не ходила. Уже два года прошло после смерти Сергея.

Глава 11

Не по-осеннему яркие солнечные лучи проникли сквозь шторы в спальню Полины. За окном виднелись ветки клена, растущего возле дома, на которых еще сохранились желтые и багряные листья. После проливных дождей осень все же решила порадовать поздним бабьим летом, наполнить души людей хорошим настроением.

Как Полине в это субботнее утро ни хотелось подольше поваляться в постели, она встала и подошла к окну, чтобы удостовериться: погода обещает не испортить день.

«Отлично! Именно такого погожего денечка и не хватало для проведения банкета», — подумала она.

Девушка сунула ноги в тапочки и направилась в ванную комнату. По пути заглянула на кухню. Татьяна уже приготовила завтрак и пила кофе.

— Доброе утро, мамочка!

— Доброе утро, доченька. Я думала, ты позже встанешь.

— Нет, у нас же сегодня столько дел. Ты забыла?

— Нет, не забыла. Вот сижу и думаю, как преодолеть страх. Я так давно нигде не была…

— Мамочка, не бойся. Я познакомлю тебя с прекрасной женщиной, которая все время будет с тобой рядом, пока я работаю. Нина Александровна — начальник торгового отдела, и не замужем. Я ее зову просто Нина. У нас на работе так принято, без отчества.

— Хорошо. Иди уже умывайся.

Татьяна сделала еще глоток кофе и снова вернулась к своим мыслям. «Почему я волнуюсь? — спрашивала она себя. — Подумаешь, банкет! Не ходила сто лет… Даже в театре не была. Ну и что? Может, права Полина, пора выходить в люди… Иначе можно сойти с ума от тоски и тягостных мыслей».

За завтраком Полина сообщила:

— Сейчас мы пойдем в салон, я уже записалась, нас ждут парикмахер и визажист. День проходит быстро: не успеем оглянуться, как уже пора на банкет. Начало в шесть часов.

— Тогда я пойду собираться.

Татьяна ушла в комнату и оттуда спросила:

— А что я надену? У меня и платья вечернего нет. Все вчера опять перемерила — ни одно не нравится.

Полина быстро поставила чашку с недопитым кофе и поспешила к матери.

— Платье наденешь мое, вот это.

Она достала из шкафа вечернее платье изумрудного цвета и туфли такого же цвета на высоком каблуке.

— Полина, это платье мне больше всех твоих нравится, а ты его почему-то ни разу не надевала…

— Мамуль, поэтому я его тебе и предлагаю. Все будут в вечерних платьях в пол. Как на балу, представляешь?

— Да уж, представляю… Но ты в этом платье великолепна! Почему сама его не наденешь?

— Я буду в черном, мне ведь предстоит работа, а значит, надо выглядеть строго. Хотя надела бы красное, но не хочу выделяться. Ты же знаешь, красный цвет привлекает мужчин, и их мысли с деловых разговоров переключаются на другое, — засмеялась Полина. — Мамулечка, как хорошо, что у нас с тобой одинаковый размер. Ты будешь настоящей красавицей.

— Я уже отвыкла от таких нарядов.

— Привыкай заново, жизнь свою нужно менять, а то получается несправедливо: я ухожу, а ты сидишь дома и ждешь меня. Тебе ведь только сорок четыре года, ты молода и очень-очень красива.

— Спасибо, дочка, наверное, ты права. Пора что-то менять в этой жизни.

Из салона они вышли похорошевшие и помолодевшие. Смотрели друг на друга и улыбались. Модная прическа, в основе которой была плетеная коса, делала Полину романтичной и загадочной, волосы Татьяны мастер изящно уложил в объемный пучок на затылке, и женщина теперь напоминала английскую леди.

— Мама, не узнаю тебя! У меня нет слов, я в восторге! Ты такая молодая! Просто королева! Ты даже выпрямилась, гордо несешь себя… Видишь, что значит привести в порядок волосы и сделать макияж! Женщина преображается. Нужно эту истину запомнить на всю жизнь. Не хочу стареть, — расхохоталась Полина.

— А ты, как Аленушка из сказки, — такая нежная, милая…

— Ну кто еще нам сделает комплименты, как не мы сами, — улыбнулась Полина и, достав из сумочки мобильник, вызвала такси.

— Будем беречь свои прически. Такие красавицы не должны ездить на общественном транспорте.

— Ух ты, какие принцессы… Карету мне, карету!

Через десять минут машина подъехала к салону. Всю дорогу они, как девчонки, шутили, смеялись и любовались друг другом.

Водитель не выдержал, глядя на их веселые лица, и спросил:

— Куда же такие красотки собрались?

— А это не ваше дело, молодой человек, — резко оборвала его Полина.

— Ну не мое, так не мое, — помрачнел тот и уже до самого дома не произнес ни слова.

Машина остановилась возле подъезда. Мать и дочь вышли и, не дожидаясь лифта, по лестнице взлетели на шестой этаж.

— Уф, что это происходит со мной, — учащенно дышала Татьяна, доставая из сумочки ключ от квартиры.

— Мама, будем ходить на фитнес.

— Да, ты вот спокойно поднялась, а я старалась не отставать и немного устала.

Бросив сумочку на диван, Полина закружилась по комнате и скомандовала:

— А теперь давай наряжаться.

Она распахнула шкаф, достала два платья и аккуратно положила на кровать.

— Мамуль, надевай скорее. Сгораю от нетерпения, очень хочется увидеть, как ты будешь выглядеть в нем. Да и времени уже не так много осталось.

— Полечка, застегни мне молнию, — попросила мать через некоторое время. Она заканчивала натягивать на себя платье через ноги, чтобы не повредить прическу.

Дочь проделывала то же самое. Придерживая платье рукой, чтобы не упало, она ловко выполнила просьбу и повернулась к матери спиной, чтобы та и ей помогла справиться с молнией. Затем обе одновременно направились к зеркалу. Полина снова начала восторженно осыпать мать комплиментами:

— Мама, я тебя такой еще не видела никогда! В последние годы ходишь в джинсах или ужасном сером костюме на работу. А ты королева! Мамочка, ты же королева! И макияж так подходит к этому платью. Прическа просто супер! Шея, грудь, талия… Ты как с обложки журнала, не хватает только колье. Надень скорее.

— Полиночка, я действительно не узнаю себя. Неужели это я?

— Ты просто забыла, что ты — красавица. Больше тридцати лет тебе никто не даст, если только еще меньше.

— Скажешь тоже, тридцать…

— Не веришь? А вот посмотрим. Я никому не скажу, что ты моя мать, скажу — подруга. Проведем эксперимент. Согласна? — спросила Полина.

Татьяна рассмеялась и согласилась с дочерью, подумав, что никогда не была склонна к авантюризму, но ее дочь — выдумщица еще та. Татьяна давно не чувствовала такого игривого настроения, и ей это нравилось.

— Твое черное платье тоже требует эффектного дополнения. Помнишь, у меня есть золотая цепочка и кулон с бриллиантом, это папа когда-то подарил? Можешь надеть их. Твое декольте требует чего-то нежного и элегантного.

— Спасибо. Я бы никогда не посмела попросить это украшение…

— Пусть этот подарок будет у нас общим. Я ведь знаю: папа обязательно купил бы тебе что-то похожее.

Когда мать и дочь были уже при полном параде, обе одновременно еще раз подошли к зеркалу и, довольные, не сговариваясь, подмигнули своему отражению. Дружно расхохотались, накинули пальто и, закрыв дверь, вышли к такси.

Глава 12

Вскоре они подъехали к офису компании, который находился в многоэтажном здании с большими окнами и стеклянными раздвижными входными дверями. Охрана приветствовала и пропускала гостей через турникет.

Полина тоже приложила свой пропуск к индикатору и произнесла:

— Эта женщина со мной. В фойе она шепнула:

— Мамочка, не будем раздеваться в гардеробе. Пойдем ко мне в кабинет и там снимем пальто.

Скоростной лифт моментально поднял их на третий этаж. Полина открыла кабинет и включила свет.

— Да у тебя здесь, как в кино! — ахнула мать. — Все чинно и в то же время современно, ничего лишнего. Во Владивостоке у меня в кабинете тоже была современная мебель, но здесь…

Татьяна восхищалась и рассматривала обстановку, современную оргтехнику, даже подобранные по цвету жалюзи потрогала.

— Я здесь тружусь не одна, — пояснила Полина. — Видишь два стола? Второй принадлежит Нине. Снимай пальто, я спрячу его в шкаф.

Они сняли верхнюю одежду. Татьяна открыла сумочку, достала флакончик французских духов и брызнула несколько капель на запястье и шею.

— Ой, а я свои забыла, подуши и меня.

Мать и дочь вышли из кабинета, шлейф тонкого аромата распространялся вслед на ними. По широкой лестнице, облицованной мрамором, спустились на второй этаж, где располагался банкетный зал. Когда женщины вошли, гостей там было уже довольно много. Вдоль стен стояли столики, накрытые белоснежными скатертями с воланами до пола, возле каждого — стулья для шести человек, обтянутые белыми чехлами, что делало зал более светлым и уютным. На столах стояли бутылки с напитками, холодные закуски, фрукты, сладости. Хрустальными гранями сверкали фужеры. Небольшая сцена, где уже стояли микрофон и аппаратура для музыки, была украшена шарами и плакатом с надписью «Нам 10 лет». Центр зала был предназначен для танцев, но пока гости — мужчины в строгих костюмах, женщины в вечерних платьях и дорогих украшениях — расположились там маленькими группами и вели беседы.

Полину и Татьяну заметили, те, кто был ближе, повернулись и поздоровались, а Владимир сразу направился к ним.

— Полина, я уже заждался. Здравствуйте, — повернулся он к Татьяне.

— Добрый вечер!

— Полина, неужели это твоя мама?

— Нет, подруга, — загадочно улыбнулась Полина.

— Ты же говорила, что придешь с мамой.

— У мамы дела, не смогла прийти.

— Рад встрече. Вы великолепны! Прошу, проходите, знакомьтесь с гостями. А как зовут подругу?

— Татьяна.

Мать была готова провалиться сквозь землю, ее смущала затеянная дочерью игра. Она никогда не обманывала, и теперь ложь, хоть и невинная, сродни кокетству, ее угнетала. На щеках выступил легкий румянец.

Полина взяла мать за руку и подвела к мужчинам, которые разговаривали на английском языке. После приветствия она представила гостей.

— Моя подруга Татьяна.

— О, подруга такая же красавица, как и ты!

— Татьяна, познакомься, это господин Дональд, бизнесмен и компаньон.

— Очень приятно, — сказала Татьяна.

Мужчина галантно склонился и поцеловал поданную ему руку.

Полина разговаривала с партнерами на английском языке, а Татьяна, ничего не понимая, приветливо всем улыбалась, чем еще больше очаровывала окружающих.

Вдруг Полина заметила Нину, которая шла по залу и искала ее глазами. Она извинилась перед собеседниками, и женщины направились навстречу коллеге.

— Здравствуй, Полечка! — приветствовала сослуживица. — А где твоя мама?

— Нина, мама не смогла прийти. Познакомься, это Татьяна.

— У тебя вроде не было подруг, — удивилась Нина. — По крайней мере, я не слышала от тебя, что они есть, — с любопытством рассматривая Татьяну, говорила женщина.

— Да, я еще не говорила вам. Мы недавно познакомились. Когда мама отказалась, я подумала: а почему бы не пригласить новую подругу, тем более такую симпатичную.

Нина протянула Татьяне руку и назвала свое имя.

— Татьяна, — услышала она в ответ.

— Очень красивая у тебя знакомая, прямо фотомодель. Не боишься, что всех твоих женихов отобьет? — с нескрываемой завистью говорила Нина.

— Нет, не боюсь, я ведь не на смотрины пришла, а на работу. А кавалеров, кстати, хватит всем, посмотри, — и она кивнула в сторону иностранцев, которые, не обращая ни на кого внимания, что-то эмоционально обсуждали. — Так что и тебе найдем.

Нина сконфуженно засмеялась и парировала:

— Большинство мужчин пришли с женами, а если кто-то и один, то это, скорее всего, приезжий, и наверняка его тоже ждут дома.

— Как сказать. Я знаю многих иностранцев, среди них есть одинокие. Могу познакомить.

— Вот за что ты мне нравишься, Полинка, так это за оптимизм!

— Все, дамы, мне нужно работать, — неожиданно прервала надоевшую беседу Полина. — Нина, проводи, пожалуйста, мою подругу за тот столик, что рядом со сценой.

— Непременно, не беспокойся.

В этот момент появился ведущий и пригласил всех занять свои места за столиками. Когда в зале стало тихо, он объявил о начале торжества.

На сцену вышел мужчина лет сорока, которого гости приветствовали аплодисментами. Человек был высокого роста, коротко подстрижен, правильные черты лица и открытая улыбка делали его невероятно обаятельным. Присутствующие дамы, сами того не осознавая, выровняли спины и машинально поправили прически. Мужчина обратился к собравшимся на немецком языке, Полина, стоя у второго микрофона, переводила его речь. Босс мог говорить по-русски, но в зале было много иностранных гостей, и он из уважения к партнерам воспользовался понятным им языком. Мужчина и женщина стояли рядом, не уступая друг другу в привлекательности, публика любовалась ими.

Татьяна и Нина изредка поглядывали друг на друга.

— Посмотрите, как красив наш самый главный шеф, — сказала Нина. — И что удивительно, холост.

За этим же столиком сидел Владимир с женой и два места оставались свободными. Начальник Полины с волнением смотрел на босса, иногда переводил взгляд на иностранную делегацию, с которой завтра предстояло вести переговоры.

Завершая выступление, босс поблагодарил Полину за перевод и высоко оценил ее работу в компании. Оба спустились со сцены, Полина подошла к их столику и села рядом с Владимиром, а мужчина направился к членам иностранной делегации.

— Куда он пошел? — забеспокоился Владимир. — Я приготовил ему место здесь.

— Он хозяин, и сам определяет, где сидеть, — пожала плечами девушка.

— Полина, работаем.

— Володя, я перекушу немного, пока не требуется перевод.

— Только быстро, — суетился начальник. Он взял бутылку шампанского и уточнил: — Дамы, что будете пить? Извините, я не представил свою жену. Екатерина.

Молодая женщина, одобряя выбор мужа, кивнула головой и улыбнулась всем.

— Мы тоже шампанское, — поддержала Полина. Владимир наполнил фужеры и произнес короткий тост:

— За юбилей компании, за наше процветание!

В зале стало шумно, приглушенно звучала музыка, за столиками слышались тосты, раздавался звон бокалов. Гости оживились, а когда музыка зазвучала громче, многие вышли на танцпол.

Полина и Владимир присоединились к иностранным гостям и о чем-то беседовали.

— Татьяна, пойдем потанцуем, — предложила Нина. — Как раз быстрый танец, и музыка зажигательная.

— Извини, Нина, я пока не готова. Осмотрюсь немного.

— Катюша, составь компанию, — стала она уговаривать жену Володи, которая, сидя на стуле, двигала плечами в такт музыке.

Екатерина охотно согласилась, и они присоединились к танцующим.

Татьяна не заметила, как к столику подошел мужчина с фужером шампанского.

— Разрешите присесть с вами рядом?

Стул, который оставался свободным за их столиком, будто ждал этого гостя. Татьяна заметила, что соответствовало и количество приборов, поэтому ответила:

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Их взгляды встретились, и она сразу узнала господина, только что выступавшего на сцене.

— Мадам, прошу вас выпить со мной, — по-русски, но с акцентом продолжил он.

Татьяна взяла фужер, и он осторожно прикоснулся к нему своим.

— Меня зовут Вильгельм, а вас?

— Татьяна, — приветливо произнесла она. Они сделали по глотку шампанского.

— Вы очаровательны, — начал беседу с комплимента Вильгельм.

— Спасибо.

— Вы пришли с другом или мужем?

— С подругой.

— Очень рад, — улыбнулся собеседник. — Все отправились танцевать, и я оказался в одиночестве. Можно составить вам компанию сегодня?

— Не возражаю, — непринужденно ответила Татьяна, сама не понимая, почему так легко согласилась на предложение.

Зазвучало танго, и Вильгельм пригласил Татьяну на танец. Он вел уверенно и в то же время легко, женщина чувствовала себя порхающим мотыльком в его объятиях. Дамы бросали на них любопытные взгляды, но он, как зачарованный, смотрел только на свою партнершу и совершенно не обращал внимания ни на кого другого.

Полина, увидев мать, танцующую с Вильгельмом, удивилась и обрадовалась. Такого поворота она никак не ожидала и теперь с интересом наблюдала за матерью. Когда их взгляды встретились, девушка одобрительно улыбнулась.

Танец закончился. Вильгельм, поддерживая Татьяну под локоть, провел ее к столику. Туда уже возвращались Катя и Нина. Володя увидел хозяина компании за их столиком, тут же подошел и сел с ним рядом.

— Приятно, что вы нашли возможность порадовать нас своим присутствием…

— Владимир, не суетись. Места за другими столиками заняты, а у вас есть свободное, — остудил порыв своего работника Вильгельм. — К тому же здесь такие красивые дамы… Вот я и покинул мужской коллектив. У них столько вопросов ко мне… А я тоже хочу сегодня расслабиться, отдохнуть.

Вильгельм говорил с акцентом, иногда делал паузы, чтобы подобрать нужные слова.

— С нами еще Полина, но вы понимаете: работа есть работа.

Когда заговорили о Полине, Татьяна поискала глазами дочь среди танцующих, но так ее и не увидела. Вильгельм смотрел на Татьяну, изредка переводил взгляд на Владимира, время от времени согласно кивал головой, одобряя его слова, которые теперь лились ручьем. Все пили шампанское, установилась приятная светская атмосфера.

— Владимир, а Татьяна тоже наша сотрудница?

— Нет, это подруга Полины.

— Кстати, а где она?

— Работает с коллегами, переводит.

— Хорошая переводчица. Повезло вам. Не только знает язык, но еще и влияет на инвестиции, участвует в переговорах. Это редкий случай, когда ум, красота, дипломатичность и профессиональная компетентность в одном флаконе, — улыбнулся Вильгельм.

Мать слушала похвалу в адрес дочери, и гордость переполняла ее. Вильгельм вскоре поблагодарил присутствующих, извинился и направился к иностранным гостям.

Банкет закончился далеко за полночь. Полина попрощалась с членами делегации и подошла к матери.

— Мама, сколько комплиментов я сегодня услышала… А когда сказала, что ты моя подруга и ждешь меня, они назвали тебя королевой! И это при нашем хозяине. У меня есть предположение, что он захочет тебя проводить.

— Не говори ерунды, дочь. Пойдем домой.

— Мы сейчас поднимемся в кабинет, оденемся, а когда спустимся в фойе, вот увидишь, он будет тебя ждать. Я тогда уеду с водителем Володи, он уже пообещал довезти меня до дома.

— Полина, не выдумывай. Твои фантазии не имеют границ. Поедем вместе.

Когда мать и дочь вернулись в фойе, все гости уже разъехались, только охранники стояли у дверей. Женщины вышли на улицу и увидели у подъезда две машины. Как и предполагала Полина, рядом с машиной Володи стоял автомобиль босса. Его дверь открылась при появлении дам, и к ним навстречу вышел Вильгельм. Полина тут же направилась в сторону машины Владимира. Татьяна в растерянности остановилась, но возле нее уже стоял Вильгельм:

— Ваша подруга уже в машине, ее отвезут. Я тоже предлагаю довезти вас до дома. Прошу, — сказал мужчина и подал руку. Татьяна молча оперлась на нее.

Полина внимательно наблюдала из машины за происходящим на улице. Когда босс и мать рука об руку направились к авто, она сказала водителю: «Поехали». Вильгельм широким жестом открыл дверь. От Татьяны не ускользнуло, что он не отвел взгляд, когда она, садясь на сиденье, приподняла пальто, и в высоком разрезе платья обнажились ее стройные икры. Мужчина закрыл дверь, обошел машину, чтобы сесть с ней рядом. Водитель сразу нажал на газ, и машина тронулась с места. Татьяна назвала адрес, Вильгельм на немецком языке пояснил водителю, куда надо ехать.

Вильгельм осторожно взял Татьяну за руку. Она не отдернула ее, а высвободила, лишь когда подъехали к дому.

— Сверните еще раз, в переулок, — сказала женщина.

— Там больше места для парковки, а мне страшно не хотелось бы, чтоб вашу машину кто-нибудь задел.

Вильгельм засмеялся и перевел ее совет на немецкий для водителя. Когда машина остановилась, он вышел, чтобы открыть дверь автомобиля для дамы.

— Татьяна, — обратился к ней Вильгельм, — я бы очень хотел завтра встретиться с вами.

Она молча достала из сумочки записную книжку, написала свой номер телефона, вырвала листочек и подала ему. Взяв листок, Вильгельм аккуратно сложил его пополам и спрятал в карман пиджака.

— Я провожу вас до подъезда.

У самой двери он вопросительно посмотрел ей в глаза:

— Вы мне не ответили…

— Но я же записала свой номер телефона. Завтра встретимся, — тихо произнесла она и скрылась в подъезде.

Дома ее с нетерпением ждала Полина, она ходила из угла в угол, смотрела в окно, переживая, как бы мать не раскрыла их секрет. Когда Татьяна переступила порог квартиры, Полина бросилась к ней и спросила:

— Мама, с тобой все в порядке?

— А что со мной может случиться? Ты же сама меня оставила, решила все за меня.

— Знаешь… меня удивило, что босс обратил на тебя внимание.

— Ты ведь этого хотела, — снимая пальто, улыбнулась мать.

— Да, хотела, чтобы появился мужчина. Но… что это будет Вильгельм…

— Полина, может, ты положила на него свой красивый глазик? Ну-ка посмотри на меня.

Дочь широко открыла глаза и, изображая честность, посмотрела на мать, а потом расхохоталась.

— Мама, о чем ты! Даже смешно.

— Я так и подумала. Он намного старше тебя, мой ровесник, наверное.

— Ему сорок один год.

— О, да он младше меня. Забавно.

— Лишь на три года. Это ерунда.

— Доченька, что за привычка заглядываться на мужчин, которые в отцы тебе годятся?

— Они надежные и опытные.

— Может, и так. Но разница в возрасте может быть максимум десять лет. Будешь выбирать жениха, учти это, — погрозила ей пальцем мать. — Что-то голова разболелась… Не стоило пить столько шампанского. От него теряешь разум.

Татьяна прошла в комнату, попросила дочь расстегнуть молнию на платье. Полина воспользовалась моментом, чтобы задать еще несколько вопросов.

— Надеюсь, ты не рассказала ему, что ты моя мама?

Он тактично себя вел?

— Доченька, он прекрасен. Интеллигентный, умный, воспитанный и очень вежливый. Не беспокойся, он меня не обидел. И я не рассказала ему, что ты моя дочь. Удовлетворена?

— Это хорошо, — протяжно сказала Полина и задумалась. — Надо же… Все поверили, что ты моя подруга.

— А вот это ты зря придумала. Все равно когда-нибудь узнают, и будет стыдно.

— Так вот, мамочка, этот Вильгельм, к твоему сведению, главная персона в фирме, от него зависит весь наш бизнес.

— Да ты что?! Вот не сказала бы, что он акула бизнеса. Он мил, интересен, я провела прекрасный вечер. Спасибо тебе, дочка. Приятно, когда мужчина говорит комплименты. И я сегодня слышала их предостаточно. В похвалах женщин всегда есть доля зависти, я это сразу отметаю. Никогда женщина не будет рада красоте другой. Только близкие люди могут сказать честно, от души. И то… не всегда.

— Ты даже представить себе не можешь, сколько женщин крутится возле него. Он холост, и многие метят к нему в жены, но он никогда ни на кого не обращал внимания. А ты сразу в десятку!

— А я-то думаю, что это все дамы разглядывали меня, когда мы общались!

— Да наши тетки сейчас все косточки твои перемоют. Будут стараться узнать про тебя как можно больше. Но тебя никто не знает, и это главная интрига. Они были в шоке, только завтра, наверное, опомнятся.

— Он симпатичный, — продолжала вспоминать Татьяна.

— Мама, а продолжение будет?

— Это как я захочу, — кокетливо улыбнулась мать.

Полина с наслаждением опустилась в кресло, в этот вечер она больше устала, чем отдохнула. Мысли снова вернулись к главному: до сих пор не верилось, что мать так легко завоевала симпатию Вильгельма. В прежние его приезды ей самой хотелось оказаться в зоне его внимания, но он держался ровно, по-деловому, только изредка отпускал комплименты. За мужчиной прочно закрепилась слава неприступного холостяка: занимался только своим бизнесом, поэтому времени на ухаживания не оставалось. Даже Володя удивленно пожимал плечами, когда босс отказывался от увеселительных мероприятий. Полина не понимала, как мать смогла очаровать Вильгельма за каких-то несколько часов, причем не прикладывая к этому никаких усилий! Он не побоялся любопытных взглядов окружающих, сам подошел к ней, танцевал и довез до дома… Чего-чего, а этого она не ожидала.

— Мама, а он тебе очень понравился?

— Ну как сказать… Мне было приятно его внимание. А в остальном… Я же совсем его не знаю, чтобы дать какую-то оценку.

— Да, действительно, но мы-то давно знакомы, — никак не могла успокоиться Полина.

— Дача, давай спать, — спокойно сказала Татьяна, будто ничего не произошло.

— Спать, когда такие события в нашей семье?!

— Да какие события?

— Мама, до тебя не дошло? Он миллионер, — выпалила Полина.

— Ну и что?

— Как ну и что? А если он тебя замуж позовет?

Татьяна так рассмеялась, что Полина посмотрела на нее с удивлением и даже с опаской, а потом расхохоталась сама.

— Дочка, ты такая фантазерка! Мне даже в голову такое не пришло, а ты выдумала…

— Ладно, посмотрим, пойдем спать.

Татьяна подошла к зеркалу, взяла бутылочку с тоником, ватный диск и стала медленно снимать макияж. «Я действительно его совсем не знаю», — подумала она и придирчиво вгляделась в свое отражение. Вспомнила хорошо одетого чужого ей человека и содрогнулась от стыда. «Совершенно бессмысленно было идти на этот банкет. Теперь кажется, что я провела вечер в какой-то виртуальной реальности. Пришла, произносила необходимые слова, танцевала, ехала с ним в машине… А ведь душой я все еще там, во Владивостоке, где мы жили, где погиб мой Сергей…»

Она открыла форточку, задернула штору и, ощутив приток свежего воздуха, нырнула под одеяло.

Утром мать и дочь проснулись позже обычного, был выходной. Татьяна уже сварила кофе, а Полина еще нежилась в постели.

— Вставай, соня.

— А что, уже все готово?

— Да, готово. Ты бутерброд с чем будешь?

— С красной икрой.

— Размечталась! Нет у нас красной икры, зато есть сыр и колбаса.

— Значит, с сыром, а икра скоро будет, я дождусь, — с усмешкой ответила Полина.

Около одиннадцати часов зазвонил телефон Татьяны.

— Мама, тебе звонят! — первой услышала сигнал Полина.

— Кто это с утра пораньше?… Алло!

— Здравствуйте, Татьяна, — услышала она мужской голос в трубке.

— Здравствуйте, Вильгельм, — укоризненно взглянула мать на дочку, которая тут же прибежала из кухни и встала рядом.

— Надеюсь, я вас не разбудил?

— Я действительно сегодня позволила себе поспать подольше, но уже встала.

— Извините… Время приближается к обеду, а я хочу сегодня пригласить вас в театр и перед этим зайти в ресторан. Поэтому решился позвонить.

— Хорошо, я подумаю, перезвоните, пожалуйста, через час.

Татьяна выключила телефон. Дочь замерла и с любопытством смотрела на мать.

— Мам, ты что? Ты еще будешь думать? — наконец вырвалось у нее.

— И что? Я по первому зову должна бежать?

— Мама, он же миллионер!

— Да хоть миллиардер! Он еще ничего не сделал такого, чтобы я сломя голову бросилась к нему.

— Ну ты даешь… — выдохнула девушка. И добавила: — А он не спрашивал про меня?

— Нет, не спрашивал. В таких случаях о подругах не говорят.

— Да, ты права.

— А если спросит, скажу правду, что ты моя дочь.

— Мамочка, не нужно, прошу тебя. Он думает, что ты одинокая женщина, детей наверняка нет. Ты же не выглядишь на свои годы.

— Но почему я должна скрывать существование такой красивой дочери?

— Мама, а вдруг он разочаруется, передумает продолжать знакомство? Тогда все, конец…

— Глупенькая, он и так его прекратит. У нас даже квартиры нет, а лгать я не собираюсь.

«Что же делать?» — лихорадочно думала Полина, ей очень не хотелось упускать такой исключительный момент. Ведь очевидно: если Вильгельм влюбится в мать, их жизнь изменится в корне. «Пусть не я, так мама станет миллионершей», — надеялась девушка.

— Мама, что ты собираешься делать?

— Не знаю, он предложил сходить в театр.

— Иди, обязательно иди, не раздумывай. Да что же мне с тобой сделать, чтобы ты всерьез отнеслась к нему?

— Ладно, ради тебя пойду, но не обещаю, что это продлится долго. Врать я не могу, а узнав все, он сам отстанет. Таким мужчинам не нравится, когда их обманывают.

— Мама, только не говори сегодня все о нас, пусть он привыкнет к тебе.

— Дочка, что с тобой случилось? Что ты придумываешь? Не строй никаких иллюзий, понятно?

— Хорошо, давай лучше подумаем, что ты наденешь, — отступила Полина.

— Какая хоть погода сегодня?

— Отличная. Солнце и тепло не по-осеннему.

— Как может быть тепло поздней осенью? Наверняка холодный ветер.

— Посмотри в окно — солнышко светит.

— А ты посмотри на деревья, вон как ветер их треплет.

— Все равно вы на машине поедете.

— Спектакль вечером, в восемь, но до этого он хочет поужинать в каком-нибудь ресторанчике.

— Вот оно как, еще и ресторан! Что же ты молчала? Полина начала доставать все вещи из шкафа и пересматривать их, раскладывая в разные стопки.

— Это не годится, а вот это примерь, пожалуйста, — решительно скомандовала она.

— Ты с ума сошла! — возмутилась Татьяна.

— Нисколечко, нам нужно еще подумать о прическе, так что поторопись.

— Какая прическа? Еще вчерашняя сохранилась.

— Ладно, только поправлю ее немного.

Татьяна подчинилась дочери и стала примерять платья, блузки, юбки, брюки. Наконец Полина остановила ее.

— Мамочка, вот это ты наденешь. Великолепно! Просто чудо!

На Татьяне был костюм небесного цвета: юбка до колена плотно облегала бедра, белый топик с глубоким вырезом слегка демонстрировал грудь, завершал образ строгий жакет.

— Слушай, я как будто на научную конференцию собралась…

— Мама, вчера ты была обольстительна, а сегодня пусть увидит строгость и недоступность. Не спорю, костюм придает официальности, но ты пойдешь именно так. В конце концов, тебе нужна хорошая работа? Даже если у вас ничего не получится в личном плане, то шанс получить достойную работу у тебя появится. Пусть увидит, как ты можешь выглядеть в обычный рабочий день. И, кстати, смотришься не хуже, чем вчера.

— А ведь ты права. Я об этом не подумала. Костюм такого цвета, что и в пир и в мир, как говорится. Строго, дорого, не вызывающе. Да и чувствую я себя в нем вполне уверенно. Только… Все же не пойму: иду в театр или устраиваться на работу?

— Все вместе, — подвела итог Полина. — Хорошо, что есть сапожки бежевые, на высоком каблуке. И золотая цепочка с бриллиантом отлично подойдет.

— Нет. Ее я не надену, — резко отозвалась на предложение дочери Татьяна.

— Мамочка, прости, я не подумала. Конечно, папин подарок в этом случае неуместен.

Татьяна вдруг нахмурилась, игривое настроение пропало.

— Знаешь, никуда я не пойду.

— Мамочка, прости. Больше это не повторится. Я хотела как лучше…

Она обняла мать и стала целовать ее в щеки.

— Ну, прости, прости.

— Ладно, хватит.

— Тебе нравится, как ты выглядишь?

— Да, — посмотрела в зеркало Татьяна.

— Вот видишь, наши вкусы совпали, это хорошая примета.

— А что делать с волосами? Все-таки вчерашняя прическа сильно пострадала за ночь.

— Волосы пусть будут волнистые, распустим их по плечам. Понимаешь, ты должна выглядеть молодо, а если сделать строгую прическу, ты сразу повзрослеешь. К тому же распущенные волосы придают сексуальности.

— Фу, ну и словечко ты подобрала… Я куда собираюсь?

— На свидание к хорошему мужчине.

— Ладно, все, хватит. Убирай все в шкаф, я устала от этой суеты.

— Убираю-убираю, мамочка.

Полина быстренько все повесила на плечики, а когда закрыла шкаф, удовлетворенно вздохнула:

— Все, теперь ты в порядке.

Прошел час, и Вильгельм с немецкой пунктуальностью позвонил опять.

— Татьяна, я жду вашего ответа, — услышала женщина в трубке.

— Я согласна, Вильгельм, но мне нужно время, чтобы собраться.

— Конечно, я подожду. Пока закажу обед в ресторане.

Когда за вами приехать?

— Думаю, через два часа.

— Хорошо, договорились.

Полина не отрывала от матери глаз, внимательно следила за каждым ее словом.

— Все в порядке?

— Да, не переживай. Можешь начинать делать из меня красавицу.

— Начнем с макияжа, — утвердительно сказала Полина.

— Я полностью в твоих руках, — вздохнула мать.

Глава 13

Когда Татьяна собралась, Полина отодвинула штору, посмотрела в окно и радостно сообщила:

— Мама, он уже приехал! Надо же, немецкая пунктуальность в действии — прошло ровно два часа.

— Ох, что-то я волнуюсь… Правильно ли я поступаю? Вчера мою смелость подогревало выпитое шампанское. А сегодня я не в своей тарелке…

— Мамочка, все ты правильно делаешь. А если волнуешься, то подумай о новой работе. Ты же хочешь хорошую работу в престижной компании? А это шанс.

— Ладно, я пошла, — вздохнула Татьяна и открыла дверь.

— Удачи! — крикнула вслед Полина.

Когда Татьяна открыла дверь подъезда, Вильгельм вышел из машины и направился ей навстречу. Женщина на ходу застегивала пальто. В спину дул холодный ветер, который моментально растрепал пряди ее распущенных волос.

— Добрый день, Танечка! Вы очаровательны, — подошел к ней Вильгельм и начал с комплимента. — Поспешим к машине, а то замерзнете. Погода сегодня не радует.

— Да, вчера было теплее.

— Так зима приближается.

Татьяна сразу обратила внимание на его элегантный светло-серый костюм и туфли темносерого цвета, начищенные до блеска. Легкой походкой она направилась к машине.

— Прошу, — открыл дверь машины Вильгельм.

Татьяна села на переднее сиденье. Он захлопнул дверь, сел за руль, и пока женщина пристегивала ремень безопасности, с улыбкой смотрел на нее.

— Удивительно, но со мной такое впервые. Я вижу вас всего второй раз, а ощущение — будто знаю давно.

Татьяна посмотрела на него и искренне, без тени кокетства сказала:

— Вы преувеличиваете.

Полина выглядывала из-за шторы, наблюдала за каждым движением матери и Вильгельма. А когда машина тронулась с места, произнесла:

— Боже, помоги моей мамочке найти счастье, пусть у нее все будет хорошо. Если сложится у нее, то и у меня будет порядок.

И подумала: «Он такой обаятельный мужчина. Ну… если не я, пусть будет она. Вильгельм никогда не уделял внимания мне. Он вообще никому не уделял столько внимания, как сейчас маме. По крайней мере, я не знаю такого случая. Если бы это было не так, уже все говорили бы об этом».

Татьяна и Вильгельм подъехали к ресторану. Швейцар услужливо распахнул дверь, и они вошли в вестибюль. Мужчина помог спутнице снять пальто, машинально окинул взглядом ее костюм и отметил безупречность наряда. Затем не удержался, оглядел сверху донизу всю фигуру, на секунду остановился на стройных ножках и остался доволен правильностью пропорций и линий.

— Королева! — пробормотал он по-немецки.

— Что? — переспросила она.

Вильгельм на мгновение забыл, что держит в руках ее пальто и уже хотел было направиться в зал.

— Вильгельм, нужно сдать пальто в гардероб, — рассмеялась Татьяна.

— Извините, я так очарован вами… Даже не почувствовал, что оно у меня в руках.

Он подал пальто гардеробщику, взял номерок и положил в карман пиджака. Татьяна наблюдала за его движениями, чувствовала волнение.

Освободившись от пальто, мужчина согнул руку в локте, предлагая даме опереться.

В зале негромко звучала легкая музыка. Администратор проводил пару к заказанному столику, возле которого стояли экзотические растения, создававшие уют и иллюзию уединения. Мужчина и женщина расположились друг против друга.

— Татьяна, я заранее заказал обед на свой вкус, но если у вас другие предпочтения, мы можем все изменить.

— Договорились.

— Что будем пить?

— А давайте сегодня откажемся от спиртного, — предложила Татьяна. — А вот кофе закажем дополнительно.

Вильгельму понравилось предложение, он беспрекословно согласился.

Вскоре официант принес обед, заменив спиртное на кофе. Оба не спешили приступать к еде, и Вильгельм обратился к Татьяне:

— Расскажите мне о себе.

— А может, вы поведаете свою историю? — отклонила его просьбу Татьяна, и на ее губах появилась теплая улыбка.

— Простите, я действительно должен представиться первым. Живу в Австрии, там мой дом и мои родители. Когда-то они основали свой бизнес, который сейчас передали мне, и я веду дела. У меня нет братьев и сестер, я единственный ребенок в семье. Мне сорок лет, я холост, до тридцати лет получал образование — имею три диплома. Построил дом, в котором чувствую себя уютно, но одиноко, поэтому чаще нахожусь у родителей. Эта компания принадлежит мне, и я приехал на юбилей со дня основания. Сначала акционеров было трое, но потом я выкупил остальные акции, а мои коллеги открыли свой бизнес. Часто езжу по многим странам как по служебным делам, так и на отдых.

— А почему вы до сих пор не женаты? — поинтересовалась Татьяна.

— У меня была невеста, но она трагически погибла, утонула, я не хочу подробно вспоминать сейчас этот случай, извините, расскажу как-нибудь в другой раз. Она была из Германии, мы долго встречались, уже думали о свадьбе. Прошло три года с того трагического дня. Больше я не встречал женщин, которых мог бы полюбить.

— Простите, что напомнила о трагических событиях… Татьяна опустила голову и старалась не встречаться глазами с Вильгельмом. Но он все же заметил, что спутница загрустила, совсем забыла о еде, лишь изредка делала несколько глотков воды. А Татьяна вспомнила Сережу, и хорошее настроение пропало.

— Вас что-то тревожит? Я вижу тоску в ваших глазах.

— Нет, все в порядке, — женщина постаралась улыбнуться и взглянула на него доверчивым взглядом.

— Татьяна, вы мне очень нравитесь. Когда я увидел вас, мне показалось, что мое сердце застучало иначе. Все минувшие часы я думал о вас. Сам не пойму, что происходит. Давно такого не было.

— Вильгельм, вы мне тоже понравились. Вижу в вас порядочного, искреннего человека, но, в отличие от вашей, история моей жизни не впечатляет.

— Почему? Не смущайтесь, расскажите, мне интересно, хочу знать о вас все.

Он смотрел на женщину с нескрываемым любопытством, ожидая услышать если не исповедь, то полный драматизма рассказ. А Татьяне вдруг показалось, что перед ней сидит Сергей и предлагает уберечь от всех бед и неприятностей. Его добрые любящие глаза смотрят на нее и говорят: «Не бойся, ты под моей защитой всегда и везде, ты не одна, ты со мной». Ей захотелось броситься к нему на шею и сказать: «Милый, помоги, нам плохо без тебя!»

Она настолько погрузилась в свои мысли, что забыла о реальности и вздрогнула, когда Вильгельм обратился к ней:

— Татьяна, что с вами, вы что-то вспомнили?

— Да, извините, мне показалось…

— Я чувствую, что в вашей жизни не все благополучно, расскажите мне, я помогу.

Татьяна посмотрела на него и подумала: «А что если действительно все рассказать? Одним махом решатся все проблемы: он разочаруется во мне и больше не приедет. Зачем я ему нужна? Вот только Полина обидится, она так просила не рассказывать все сразу. А если так сложились обстоятельства? Что мне делать?» После долгой паузы Татьяна все же решила начать разговор.

— Всю жизнь я прожила во Владивостоке. Там мои родители, там я вышла замуж.

— Вы были замужем? — удивился собеседник.

Татьяна замолчала и задумалась. Вильгельм вертел пальцами десертную ложечку, поглядывал на женщину и думал: «Стоит ли продолжать дальше этот разговор?»

— Давайте выпьем кофе, — предложила она. Вильгельм пригласил официанта, тот принес две чашки с ароматным напитком.

— Вам трудно вспоминать о замужестве?

— Нелегко.

— Если это так мучительно, я не настаиваю. Думаю, еще будет время для беседы. Конечно, я и предположить не мог, что вы были замужем… Но это неважно.

— Нет, почему же, я расскажу, — решилась Татьяна. — Может, после этого разговора других уже не будет.

Вильгельм внимательно посмотрел на нее и отметил, что перед ним сильная, волевая женщина. И такая красивая…

— Я вышла замуж, была самой счастливой, у нас с мужем родилась дочь. Он так ее любил…

— Дочь? Где же она?

Татьяна опустила голову и смотрела только на чашку с кофе. Слезы душили ее, она боялась расплакаться. Мужчина заметил это.

— Танюша, не нужно больше воспоминаний, прошу вас. Я вижу, что вам очень трудно ворошить прошлое. Извините, что вызвал на откровенность. По-видимому, рана еще свежа, вы не можете говорить о случившемся.

— Спасибо, Вильгельм, но я обязательно расскажу вам, потом.

— Хорошо, хорошо, не думайте об этом, — почувствовав ее волнение и беспомощность, он взял руку Татьяны теплыми пальцами, нежно погладил и слегка сжал, будто сказал: «Не волнуйся, все будет хорошо».

Татьяна шмыгнула носом, постаралась улыбнуться. Чтобы окончательно не испортить вечер, попробовала кофе и поправила прядь волос, упавших ей на один глаз.

— Думаю, нам пора, — сказала она.

Он взглянул на швейцарские часы на запястье и улыбнулся.

— Время у нас еще есть. Погуляем?

Татьяна кивнула головой в знак согласия, и Вильгельм, положив в расчетную книжку купюру, подал ей руку.

Они вышли из ресторана, до спектакля оставалось два часа.

В этот вечер больше не вспоминали о прошлом. После спектакля долго делились впечатлениями, сидя в машине возле дома, в котором Татьяна с Полиной снимали квартиру. Яркие фонари освещали улицу, редкие прохожие не обращали внимания на беседующую парочку. Когда Татьяна спросила, который час, оказалось, что уже далеко за полночь. Она сразу заторопилась:

— Мне пора, завтра на работу.

— Татьяна, я скоро уеду, а так не хочется с вами расставаться…

— Мне тоже.

— А вы где работаете? — неожиданно спросил Вильгельм.

Вопрос застал собеседницу врасплох. Женщина думала, что сегодня уже больше ничто не заставит ее волноваться, тем более было пора уходить. Татьяне не хотелось рассказывать о небольшом хлебобулочном предприятии, поэтому ответила коротко:

— Я бухгалтер.

— О, это хорошая профессия! Бухгалтер нужен всегда и всем! — радостно воскликнул Вильгельм.

Такой реакции Татьяна не ожидала и пошутила, засмеявшись:

— Может, и вам нужен бухгалтер?

— Не исключено, я подумаю.

— Вильгельм, спасибо за все, мне было очень приятно познакомиться с вами. Давно мне не было так комфортно, давно не была в театре и ресторане.

— Что вы, Танечка, мы еще не раз сходим и в ресторан, и в театр, и обязательно поедем путешествовать.

— Не торопите события, Вильгельм, вы ведь ничего про меня не знаете.

— А мне и не нужно ничего знать. Вижу, вы порядочная, честная, очень добрая и красивая. Меня не обманешь, — шутливо сказал он.

Татьяна почувствовала, что не может больше продолжать разговор. Вильгельм нравился ей все больше. Она неожиданно потянулась к нему, чмокнула в щеку и, не дожидаясь, пока мужчина выйдет и откроет дверь машины, выбежала на улицу.

— Не провожайте меня, — сказала женщина и помахала рукой.

Подходя к подъезду, Таня машинально взглянула на окна своей квартиры. В них горел свет. Полина ждала ее.

Ошеломленный Вильгельм прижал руку к щеке и еще некоторое время держал ее так, будто старался сохранить ощущение мимолетного поцелуя.

Глава 14

— Мама, дождь все еще моросит? — спросила Полина, собираясь на работу.

— Нет, по крайней мере сейчас. В прогнозе по телевизору сказали, что с завтрашнего утра ожидается похолодание, поэтому дождя, может, и не будет больше.

— Скорее бы зима наступила. Не люблю слякоть.

— А кто ж ее любит… Ты уже готова? Поторопись, а то опоздаем.

Вильгельм на следующий день после похода в театр улетел в Австрию, пообещав Татьяне не забывать ее. День за днем шли привычные будни.

Мать и дочь спешили на работу. До метро шли вместе, а потом их пути расходились.

Татьяна, как это часто бывало, в кабинет вбежала. Транспорт, на котором она добиралась на работу, часто подводил. После метро она еще две остановки ехала на автобусе, а в теплое время года ходила пешком. Женщина не сразу заметила, что Наташа ведет себя не так, как обычно: на приветствие чуть слышно буркнула «здрасте», сразу уткнулась в монитор и больше не поднимала головы. Быстро повесив пальто в шкаф, Татьяна села за стол и внимательно посмотрела на девушку. Та держалась за глаз, прикрыв его носовым платком.

— Что с глазом, Наташа?

— Если вы сегодня мне не поможете, он меня убьет, — встрепенулась она.

— Ну-ка покажи.

Татьяна встала и подошла к ней. Наташа убрала платок.

— Да у тебя страшная гематома…

— Это Иван, вчера.

— За что? Он же никогда тебя не бил.

— Было за что. В пятницу, когда вы ушли после обеда, приехал Игорь. Я пошла на склад отпускать товар. Ну, он не упустил момент, чтобы меня поцеловать… Мы стояли и целовались… Дверь открылась, и вошел Иван. Что было, не могу передать! А дома последовало продолжение… Мне сегодня же нужно сбежать от него. Понимаете, Татьяна Петровна?

У бедной девушки по щекам покатились слезы.

— Понимаю, — глубоко вздохнула Татьяна.

— Поможете?

— Помогу.

— Давайте сейчас. Я позвоню Игорю, пусть приезжает за мной.

— А вдруг Иван Иванович зайдет в это время?

— Он уехал в налоговую — срочно вызвали.

— Но я не давала ему документы…

— Как же, вы забыли? Он приходил и просил справку о налогах. Еще на прошлой неделе.

— Вспомнила. Точно. Звони своему Игорю.

Татьяна открыла сейф, достала трудовую книжку Наташи, поставила там печать и подала ей.

— Заполнишь дальше сама.

— Спасибо! Век вас не забуду.

— Ладно-ладно, торопись. А я буду ждать начальника, нужно морально подготовиться. Может, тоже последний день на работе.

— А вдруг обойдется? Сейчас так быстро не найдешь бухгалтера.

— Разберемся.

Когда зазвонил Наташин мобильник, она схватила трубку.

— Иду. Нужно еще за вещами заехать, — вскакивая, сказала девушка и утерла слезы со щек, дрожащими пальцами промокнула платочком капли с ресниц.

— Удачи тебе, Наташа. Будь осторожна. Главное, чтобы он тебя не нашел. Теперь и Игорю сюда появляться опасно.

Татьяна подошла к ней, обняла.

— До свидания, — ответила Наташа и опрометью бросилась в коридор.

— Прощай, — тихо сказала Татьяна, испытывая удовлетворение от того, что помогла девушке.

Наташа благополучно вышла из здания, села в машину, в которой ее ждал Игорь, и они помчались на квартиру Ивана Ивановича.

Оставив нового возлюбленного в машине, девушка бегом поднялась на свой этаж. От волнения не сразу открыла дверь, пришлось повозиться с замком, прежде чем он поддался. Она достала свой чемодан, с которым когда-то приехала из деревни к Ивану Ивановичу, стала быстро снимать с вешалок вещи и бросать в него. Через несколько минут она с трудом застегнула замок, придавив чемодан коленом. Обувь сунула в пакет и вышла из квартиры. Прислушалась, на лестнице было тихо. «Господи, помоги мне!» — подумала беглянка и спустилась вниз.

Игорь выбежал ей навстречу, схватил чемодан и положил в багажник. Машина рванула с места.

Наташа облегченно вздохнула, только когда выехали на шоссе.

— Игорь, неужели я освободилась от него?

— Освободилась, — сухо сказал тот.

— Ты чем-то обеспокоен? Все уже позади, он не найдет меня.

— Все произошло так быстро, что до сих пор не могу прийти в себя.

— А ты хотел, чтобы это тянулось дальше?

— Да нет, нет. Только теперь мне нельзя появляться у вас на предприятии. А это моя обязанность.

— Расскажи все своему начальнику, может, он кем-то заменит тебя.

— А я куда?

— Игорек, но так случилось, прости.

— Я не виню тебя ни в чем. Сам виноват. Давно хотел поговорить о твоем трудоустройстве со своим начальником. А теперь и я, и ты, — он почесал затылок, — оба безработные.

— Я сама буду искать работу. Паспорт у меня, трудовая тоже.

— А вот прописки нет. Нужно будет прописать у нас.

— А твоя мама знает, что мы едем?

— Сейчас узнает.

— Игорь, почему ты не предупредил ее?

— Не успел.

Они подъехали к пятиэтажному дому. Среди новых высоток он смотрелся, как древнее ископаемое.

— Нас скоро сносить будут, — пояснил Игорь, — новую квартиру получим.

— Здорово!

— Ну что, выходи. Пойдем знакомиться.

В квартире их встретила невысокого роста женщина лет шестидесяти, в ситцевом халате и тапочках с помпоном. Седеющие волосы были зачесаны назад и закреплены черным ободком. В ее взгляде было нескрываемое удивление.

— Здравствуйте, — тихо произнесла Наташа.

— Здравствуйте, барышня, — рассматривала ее хозяйка.

— Мама, это Наташа. Я тебе о ней рассказывал.

— Вижу. И чемодан с ней? Я так понимаю, ты привел ее к нам жить?

— Правильно понимаешь. Я женюсь на ней.

— Ой, сынок, в который раз?

Наташа вскинула ресницы, округлила глаза и хотела что-то сказать, но женщина пояснила:

— Не подумайте, барышня, что он уже был женат. Жениться собирался в каждом случае, но никогда не доводил дело до конца.

— А вот сейчас доведу, мама. Наташа, раздевайся и проходи в комнату.

— Игорь, ты нас даже не познакомил…

— Маму зовут Галина Дмитриевна, а как тебя зовут, она знает.

Наташа прошла в комнату и села на диван. Следом вошли Галина Дмитриевна и Игорь. Он устроился в кресле.

— Мама, присядь. Я сейчас все тебе расскажу. Ты же давно мне твердишь: женись, женись. Вот я решился. Так случилось, что у Наташи теперь сложная жизненная ситуация. Думаю, она тебе потом расскажет. И, надеюсь, ты ее поймешь. Я же понял. Она хорошая. Не смотри на меня так. У нас все серьезно.

— Дай бог, — сказала мать и пошла на кухню, на ходу бросив: — Идите обедать.

Игорь посмотрел на Наташу.

— Вот видишь, все нормально. А ты боялась. Думаю, вы понравитесь друг другу.

Глава 15

Рабочий день закончился, Татьяна выключила компьютер, убрала в стол документы и направилась к шкафу, чтобы надеть пальто. Вдруг дверь распахнулась и в кабинет влетел разъяренный Иван Иванович.

— Где она?

— Не знаю, — попятилась Татьяна.

— Не притворяйся! Ты все знала!

— Не кричите на меня.

— Да я тебя в порошок сотру. Открывай сейф!

Татьяна немедленно выполнила приказ. Директор стал яростно вышвыривать документы, пока не добрался до стопки трудовых книжек. Хватал одну, другую, читал фамилии…

— Где ее трудовая?

— Не знаю, должна быть среди всех, — пожала плечами Татьяна.

— В твоих должностных обязанностях написано: ты ведешь кадровые вопросы и отвечаешь за хранение трудовых книжек!

Начальник кричал так оглушительно, что Татьяна невольно поморщилась.

— Ты у меня ответишь по закону. Я вышвырну тебя с работы за халатность, сделаю такую запись в трудовой, что никто никогда не возьмет тебя на работу. Уж я постараюсь. Будешь подъезды мыть или дворы подметать.

— Я всегда оставляла ключ в ящике стола, доверяла ей, ведь одно дело делаем… Откуда мне знать, что человеку в голову взбредет? Наверное, взяла его, открыла и забрала.

— Я тоже ей доверял… А она, проститутка, обвела меня вокруг пальца. Кормил, поил, на работу принял. Из дерьма вытащил. Оперилась, сука! Ну попадется она мне… Убью!

— Зря вы это говорите при мне. Если что случится с ней, спросят, в том числе и у меня, кто угрожал…

Иван Иванович злобно плюнул на пол и вышел из кабинета.

— Уф, — присела на стул Татьяна, — вот и я осталась без работы. Ладно, переживем.

Она надела пальто, закрыла сейф, а затем кабинет и спустилась по лестнице. На улице увидела приближающийся автобус, ускорила шаг и успела в последнюю секунду до закрытия дверей прыгнуть на подножку.

Когда Татьяна пришла домой, Полины еще не было. В висках стучало, голова будто наполнилась осколками стекла. Женщина открыла коробочку с лекарством, выпила таблетку от головной боли, затем переоделась и легла на кровать. Из состояния дремоты ее вывел голос дочери.

— Мамочка, ты здорова?

— Кажется, уже да.

— Что случилось?

— Ой, Полинка, я совершила то, о чем просила Наташа.

— Неужели? И что теперь?

— То, что и должно было случиться. Он меня увольняет, и не по собственному желанию. Обещал сделать в трудовой такую запись, что никто не возьмет на работу. В общем, испортит безупречную карьеру.

— Ну, это мы еще посмотрим. Не переживай, давай лучше поужинаем.

Татьяна поставила на плиту кастрюлю с супом, Полина достала из холодильника овощи и стала делать салат. Когда ужин был готов, они сели за стол и продолжили разговор.

— Если бы ты видела, как злился Иван Иванович, слышала, как он орал… Слюной брызжет, бранится нецензурными словами… И как эта девочка столько времени с ним жила?! Хоть бы у нее все сложилось с этим Игорем…

— Мама, давай не будем о плохом. Мне тоже не всегда было хорошо во Владивостоке, но сейчас я не вспоминаю тех подонков, что испортили мою жизнь. Потому что много работы, меня окружают совсем другие люди. Лишь иногда с содроганием вспоминаю мерзавцев, бывает, они приходят ко мне во сне.

— Доченька, извини, я заставила тебя вспомнить о том случае. Очень рада, что кошмар закончился, ты ожила, стала, как прежде, жизнерадостной. Моя самая большая мечта — чтобы ты была счастлива, и я сделаю для этого все. Расскажи, как дела на работе, что новенького.

— Все по-прежнему. Нина только и говорит о тебе, все остальные каждый день обсуждают шефа. Представляешь, вдруг какая-то незнакомка очаровала Вильгельма… Допытываются, где я с тобой познакомилась, чем ты занимаешься. Я, конечно, насочиняла им с три короба…

— Зачем, если все когда-нибудь раскроется?

— Тем большим будет удивление. А пока интрига пусть остается.

— Ой, Полина, все тайное когда-то становится явным. Как же будет стыдно за наше вранье… Вильгельм пытался узнать подробности моей жизни, но мы не закончили разговор. Единственное, что успела сказать, что была замужем и у меня есть дочь. Конечно, он хотел узнать больше, но когда я вспомнила Сережу и чуть не расплакалась, он тактично прекратил расспросы.

— Ну, зачем ты рассказала о дочери? В тот вечер ты об этом умолчала. Боюсь, все испорчено, теперь он долго не появится. Зачем ему женщина с ребенком?…

— Значит, так нужно было. И его увлечение мной было временным, несерьезным. Человек, который полюбит по-настоящему, должен знать правду. Если его ничто не оттолкнет, тогда можно поверить в чувства.

— Эх, мама, мама… Ты хоть не проговорилась, сколько тебе лет?

— Не успела. А кстати, ему не сорок один, а сорок. Он сам об этом сказал.

— Да? Совсем молодой мужчина. До сорока и делают карьеру, а потом уже женятся.

— Какая ты прагматичная.

— Так это же очевидно. У начинающих что — ни жилья, ни денег…

— А как же любовь?

— Ну, любовь… Она потом появится.

— Не согласна. Мы с твоим папой поженились совсем молодыми, у нас ничего не было. Вместе строили жизнь и устраивали быт.

— Это было раньше.

— Не так уж много времени прошло. В любви ничто не меняется. Любовь есть любовь, и границ у нее нет. Она или есть, или ее нет. Все остальное — выгода, притворство, лицемерие.

— Ой, не становись ты древней такой… Сейчас каждая стремится выйти замуж за богатого. Только не всем везет. Да и богатых не так уж много.

— Доченька, вот влюбишься и не посмотришь, сколько у него денег. Даже думать об этом не будешь.

— Нет уж, у меня так не будет. В лучшем случае — деньги и любовь вместе.

Татьяна посмотрела на дочь и ничего не сказала. Только подумала: «Меняется молодежь, теряет ценности жизни, теперь и на любовь смотрят как на дорогую выгодную вещь. До чего же мы докатимся…»

Она встала из-за стола, собрала посуду и поставила в раковину.

— Запомни, дочка: правда никогда не принесет тебе проблем и мучений. Может, будет тяжело на душе, но если ложь затянет в свои сети, ты всю жизнь будешь мучиться, искать выход, а ложь не выпустит. Тянуться это может бесконечно, ведь подсознательно ты обязана всегда помнить, о чем солгала, и выкручиваться.

— Поняла я, поняла, мама. Но ведь бывает ложь во благо.

— Какое благо от лжи? Я тебя не понимаю.

— Успокойся, я постараюсь не лгать, — с нескрываемым раздражением сказала Полина.

Татьяна поднялась со стула и посмотрела на дочь, надувшую губы.

— Ладно, глупышка моя, мой посуду, а я пойду телевизор включать.

Глава 16

С тех пор как уехал Вильгельм, прошла неделя. Татьяну уволили с работы за халатность. Передав дела новому бухгалтеру, она активно искала вакансии в Интернете, отправляла резюме. По утрам готовила для дочери завтрак и провожала на работу, пытаясь незаметно положить в сумку бутерброд или фрукты, но от того и другого она категорически отказывалась.

Пытаясь как-то скрасить одиночество, женщина выходила из дома, шла в супермаркеты. Ей нравилось бродить по просторным залам, если не покупать, то хотя бы разглядывать всякие мелочи. Там она забывала о своих проблемах и наслаждалась видом красивых вещей. Однажды зашла в мебельный салон и с восхищением разглядывала дорогие изысканные вещи. Только в мечтах она могла представить себя на роскошной кровати, которую никогда не смогла бы приобрести. Мебель стоила баснословных денег, которые им с Полиной невозможно заработать. «Да, такая роскошь только для частных домов, коттеджей или квартир с огромной площадью», — подумала она. В этот момент к ней приблизились высокий худощавый мужчина и низенькая пухлая дама с чрезмерно накрашенным недовольным лицом. К ним уже спешил продавец, он вежливо спросил:

— Чем могу помочь? Вас заинтересовало что-нибудь? Мужчина поздоровался, а женщина сердито сказала:

— Да, мне понравился этот спальный гарнитур.

— Это выставочный образец. Если вы пожелаете его приобрести, мы сделаем заказ, и через месяц его можно будет забрать.

— Целый месяц ждать? Нелепость какая-то. Ведь это уже выставлено. Сколько стоит?

Когда продавец назвал сумму, мужчина тронул даму за локоток и отвел в сторону:

— Куда ты торопишься? Цена немалая. Нужно все взвесить, съездить в другие салоны. Пойдем, дорогая.

Он направился к выходу, но дама вырвала руку и остановилась. Через минуту глубоко вздохнула и постаралась говорить спокойно:

— У тебя куча баксов, а ты раздумываешь, жадничаешь.

В глазах мужчины мелькнуло виноватое выражение, но его голос не смягчился. К ним опять подошел продавец:

— Этот гарнитур в единственном экземпляре, а цена такая потому, что здесь много ручной работы. Посмотрите, материал — натуральный дуб, все отделано резьбой. Но у вас есть реальный шанс купить эту прекрасную мебель. Нужно только сделать предоплату и оформить заказ.

Мужчина крепко сжал руку своей спутницы и непререкаемым тоном сказал:

— Достаточно, вполне достаточно информации. Мы подумаем.

— Не упустите свой шанс.

— Непременно, мы учтем ваши советы. Прошу прощения, что доставили столько хлопот. Что ж, пойдем, дорогая.

Мужчина решительно взял даму под руку. Она засеменила коротенькими ножками, оглянулась и крикнула:

— Мы обязательно вернемся!

Когда пара скрылась за стеклянной дверью, Татьяна, оказавшаяся свидетельницей семейных разногласий, улыбнулась, продавец посмотрел на нее и понимающе ответил доброжелательной улыбкой.

Татьяна вышла на улицу и с удивлением замерла: с неба падали первые снежинки. Они медленно кружились, будто в танце, и тихо опускались на пальто, лица прохожих. Женщина подставила ладонь, и узорчатые звездочки, прикасаясь к теплой коже, быстро таяли, превращались в крошечные капельки. Ей захотелось прогуляться пешком, чтобы подышать свежестью первого снега и легкого морозца. Татьяна погрузилась в свои мысли, которые вскоре вернули ее к воспоминаниям о Вильгельме: «Что меня ждет? Увижу ли я его? Теперь он знает, что я была замужем и у меня есть ребенок… Что он думает об этом?»

Глава 17

Рабочий день начался. Полина заняла свое место за столом, но ее пригласил к себе в кабинет Владимир. Она вопросительно посмотрела на Нину, которая наблюдала за каждым ее движением, пожала плечами и произнесла:

— И чего это он с утра пораньше?

Полина поправила волосы перед зеркалом, прихватила блокнот и вышла из кабинета. В приемной секретарша расплылась в улыбке, приветствуя ее.

— Олечка, что это шеф сегодня так рано пришел?

— Кто же знает. Главное, что он в прекрасном настроении после звонка главного.

— Вот оно что… Наверное, опять делегация из Австрии прибывает, — предположила Полина.

Дверь кабинета открылась, на пороге появился Владимир.

— Полина, заходи.

Он пропустил ее вперед и плотно закрыл за собой дверь.

— Присаживайся, — предложил он, проходя к своему месту. — Скажи, где работает та подруга, с которой ты была на банкете?

Полина не ожидала такого вопроса, она растерянно смотрела на шефа и медлила с ответом. Он тем временем перекладывал бумаги на столе, будто искал что-то, а девушка, не в силах преодолеть замешательство, не сводила глаз с его рук. Отметила, что у него квадратные ногти, коротко подстриженные и чистые, на одном из пальцев красуется массивный перстень с печаткой.

— А что это вас так заинтересовала моя подруга, Владимир? — наконец вымолвила Полина.

— Да не меня она интересует, а шефа.

— Вот это да! — протянула она. — А Татьяна и не подозревает, что так заинтересовала его.

— Да, видать, зацепила. Он же холостяк, имеет право. Слушай, она случайно не замужем? — бросил настороженный взгляд Владимир.

— Не волнуйтесь, она свободна. Интересно, что ему от нее нужно?

— А вот это уже не наше дело. Красивая, стройная, по всему видно, умная. Как она вообще — порядочная? Не принесет неприятностей, надежды оправдает?

— Володя, она очень порядочная, но о каких надеждах ты ведешь речь?

— Ты не ответила, какая у нее специальность.

— Она главный бухгалтер. А место работы не скажу.

Пусть она сама решит, что говорить, а что нет.

— Так пригласи ее на собеседование, нам нужен специалист. Хотя… — он потер лоб. — Не знаю, штат заполнен. Но просьбы шефа не обсуждаются.

— Понятно, — задумалась Полина. — Что-то раньше ты не предлагал ничего, когда я спрашивала о вакансии для мамы. А ведь она тоже хороший специалист, — хитро прищурилась девушка.

— Обстоятельства изменились. А в компании, между прочим, работают только молодые дамы до сорока лет.

— Хм, — с улыбкой посмотрела на него Полина.

— Что-то не понимаю тебя, Полина: ты огорчена или рада за подругу?

— Рада, конечно, только жаль маму. Нашла работу в какой-то дыре, а заслуживает лучшего. Вот ты ее не видел, а она у меня красавица, — решила поиграть Полина, у которой от радости колотилось сердце.

— Полина, поговорим о твоей маме потом. Сейчас мне нужно решить вопрос с твоей подругой. Ее, кажется, зовут Татьяна?

— Татьяна, милая Татьяна… — игриво напела девушка.

— Бери машину и мигом за ней. Хочу сам поговорить.

После банкета в офисе только и судачат о ней.

— Конечно, здесь столько незамужних женщин мечтают заполучить шефа. А тут раз — незнакомка, которая сломала их планы.

— Полина, не ерничай. Срочно за ней. А то сейчас шеф позвонит, а мне и сказать нечего.

— Она наверняка на работе, вряд ли сможет все бросить и приехать. Кроме того, любой женщине нужно привести себя в порядок…

— Надеюсь, она ходит на работу в полном порядке.

— Но это же собеседование. Встречают по одежке, а провожают по уму. Не так ли?

— Мне все равно, могу совсем на нее не смотреть. Я должен принять ее на работу.

— Хорошо. Но давайте завтра.

— Нет, сегодня. День только начался. Пока то да се, а время идет. Я должен изучить вопрос и доложить шефу.

— Ну и спешка! Вот это да…

— Полина, у меня такое подозрение, что ты завидуешь своей подруге.

— Упаси боже. Еще чего. Я рада за нее. Только обрадуется ли она?

— Поговори, убеди ее. Ну вы же, женщины, знаете, как вести подобного рода разговоры. Да, можешь сказать, что зарплата будет хорошая. Это для того, чтобы она не тянула с решением. Он сказал, что будет платить ей из своего фонда.

— Ух ты! Наконец-то мы купим машину! — вырвался вздох восторга у Полины.

— Не понял, а причем здесь ты?

— Как причем? Ни у меня, ни у нее нет машины, мы ездим на разные вечеринки в метро, а если теперь авто появится, то и мне повезет — станет удобнее, — выкрутилась девушка.

— Полиночка, ну как ее уговорить? Надежда только на тебя.

— А знаешь, Владимир, моя мама была главным бухгалтером в крупной компании во Владивостоке. Она такая умница, ты даже представить не можешь. Вот принял бы ее на работу, — не пожалел бы ни разу!

— Я понял: ты обижена, что я не принял на работу твою маму. Но подругу беру не я, а шеф. Сколько раз тебе об этом твердить?! Ты намекаешь, чтобы я принял твою маму? Обещаю, я подумаю. Только сейчас поторапливайся, выполни мою просьбу.

— А почему бы и нет!

— Ну ты и… — прищурился с усмешкой Владимир.

— Кто? — засмеялась Полина.

— Иди уже скорей…

Она выпорхнула из кабинета, и как только дверь захлопнулась, Владимир улыбнулся и подумал: «Ох уж эти провинциалки! И почему в столичных девушках нет такого куража?…»

Полина вышла в приемную с загадочной улыбкой на лице и подмигнула Оле. Девушка откинулась назад в своем кресле, ей до смерти захотелось узнать, что произошло за дверью начальника.

— Полина, ты будто выиграла «мерседес»! Наверное, отправляешься в командировку за границу?

— Скоро все изменится, — бросила та на ходу ничего не понявшей секретарше и вышла из приемной.

Забежав в свой кабинет, Полина быстро накинула пальто и хотела уйти, но Нина, тоже сгоравшая от любопытства, спросила вдогонку:

— Скажи хоть что-нибудь.

— Ниночка, нет времени. Потом.

Полина хлопнула дверью и, не дожидаясь лифта, спустилась вниз по лестнице. Машина Володи уже стояла у подъезда.

— Куда? — спросил водитель.

— Ко мне домой.

Полина вихрем влетела в квартиру. Мать сидела в кресле и смотрела по телевизору сериал.

— Дочка, что случилось? — испугалась она. — Почему ты не на работе?

— Хорошо, что ты сидишь, а то упала бы от таких новостей…

— Судя по твоему веселому лицу, они хорошие.

— Да-да, мамочка! Очень хорошие, просто отличные!

— Так давай рассказывай.

Полина рассказала о разговоре с Володей и облегченно вздохнула. Затем вопросительно посмотрела на мать, ожидая ее реакции.

— Вильгельм звонил мне один раз, но ничего об этом не говорил. Разговор у нас был коротким, он торопился куда-то… — задумчиво начала Татьяна.

— Потому что поручил все разузнать Владимиру через меня. Он же думает, что ты работаешь где-то. И потом, вдруг бы ты ему отказала… А так Володя все взял на себя, — размышляла Полина.

— Какая же ты фантазерка! Такое придумать… Конечно, я ведь не сообщила, где работаю, только сказала, кем.

— Мама, соглашайся, будем вместе на работу ездить.

Да и что ты теряешь?

— Ничего не теряю, тем более сейчас, когда меня уволили. Но все так неожиданно…

— Только прости меня, я не призналась, что ты моя мама.

— Почему, Полина? Как же я сейчас поеду? Опять ложь… Я не успела сказать правду Вильгельму, так хоть бы ты Владимиру рассказала.

— Ну как, как я могла признаться? Все бы пошло прахом!

— А очень просто. Я уже беседовала с тобой на эту тему, — строго сказала Татьяна. — Как мне теперь смотреть в глаза твоему начальнику?

— Мама, он же сразу сообщит Вильгельму об этом. Представляешь его реакцию? Вдруг он посчитает тебя старой?

— Какая глупость, Полина. Ты втянула меня в неприятную историю. Сейчас поеду и все расскажу.

— Мамочка, не нужно, прошу тебя. Приедет Вильгельм, и ты сама ему расскажешь. Пусть это прозвучит из твоих уст, — умоляла ее дочь.

— Хорошо, я подумаю. Буду видеть по ситуации, — почти согласилась Татьяна, но тут же возразила: — Как же ты не подумала, что у нас в документах одинаковая фамилия, указан мой возраст…

— Ой и правда, — встрепенулась Полина.

— Все, собираюсь. Что будет, то будет. Не хочу, чтобы ложь затянула нас в болото, из которого все труднее и труднее выбраться.

Полина молчала. Она уже представила, как сейчас у Володи все раскроется. Ситуация станет непредсказуемой, и в первую очередь она будет выглядеть в негативном свете.

Татьяна надела тот же костюм, в котором ходила на свидание с Вильгельмом, поправила прическу и макияж.

— Что-то ты не говоришь, как я выгляжу.

Полина с грустью посмотрела на нее и сказала:

— Как всегда великолепно.

— Ну вот и замечательно. Пойдем. Выше нос и, ради бога, не придумывай больше ничего.

Водитель, увидев выходящих из одного подъезда женщин, удивленно подумал: «Странно, неужели подруга живет у Полины?». Но он привык не задавать лишних вопросов, а потому невозмутимо завел мотор.

В дороге все молчали. Татьяна мысленно готовилась к предстоящему разговору, а Полина собиралась мужественно выслушать от шефа неприятные слова.

Верхнюю одежду, как и в прошлый раз, решили оставить у Полины. Когда они вошли, Нина удивленно приоткрыла рот.

— Здравствуйте, — с улыбкой взглянула на нее Татьяна.

— Здравствуйте, Татьяна, — протяжно произнесла она, все еще не понимая, что происходит. И больше не произнесла ни слова.

Полина тоже молчала. Мать и дочь поспешили выйти, оставив Нину в недоумении.

Когда в кабинет вошли Татьяна и Полина, Владимир встал и устремился им навстречу.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — отодвинул он стул для Татьяны.

— Так я пойду? — взглянула тревожным взглядом Полина на начальника.

— Да, можешь быть свободна, а мы пообщаемся. Владимир сел напротив гостьи и спросил:

— Что будете: чай или кофе?

— Я бы выпила чашечку кофе, — спокойно ответила Татьяна.

— Сейчас организуем, — приподнялся Владимир и по громкой связи попросил секретаршу принести две чашки кофе.

Когда Олечка выполнила поручение и вышла, Владимир внимательно посмотрел на Татьяну и подумал: «Как же она хороша! Шеф не промах».

Женщина догадалась, о чем тот подумал, и немного успокоилась.

— В вашем офисе потрясающие интерьеры, — польстила Татьяна и взяла чашку с горячим напитком.

— Да, это так. Мы стараемся не отставать от наших зарубежных филиалов, ведь к нам приезжают партнеры из разных стран. Все заседания проходят здесь. Благодарю за оценку наших усилий. А теперь я хотел бы перейти к главному вопросу…

— Я заинтригована неожиданным приглашением. Но вы же знаете, женщины любопытны… Я оставила дела и сразу выехала к вам. Тем более карета была подана, — усмехнулась она. — Да и Полина умеет уговаривать, надо отдать ей должное.

— О, у вас хорошая подруга. Мне когда-то предложил принять ее на работу мой друг, Дмитрий. Кажется, она его родственница. И я нисколько не пожалел об этом.

— Правда?

— Истинная правда.

— Мне приятно слышать эти лестные слова. Но мне придется несколько разочаровать вас…

— Не понял… Полина, по вашему мнению, не так уж и хороша?

— Нет, она прекрасна во всех отношениях. Я о себе.

— Как же я сразу не догадался. Моя сотрудница уже рассказала, что я хочу пригласить вас на работу в нашу компанию? И вы хотите отказаться?

— Ничего она не рассказала, наоборот, старалась заинтересовать. Если бы рассказала, я не мчалась бы к вам. Я не об этом. Ваше предложение весьма заманчиво, думаю, и зарплата у вас выше, чем у меня была, но…

— Так почему же «но»? Я сделаю все, чтобы вам понравилось у нас.

— Не сомневаюсь.

— Тогда в чем дело? Возраст ваш нам подходит. Вам же не больше тридцати, ну разве что чуть-чуть… Извините, но по должности я должен знать, сколько лет моим сотрудникам.

— Да не в этом дело, Владимир… как вас по батюшке?

— Можно просто Владимир. Здесь все обращаются ко мне так.

— Право, не знаю, с чего начать. Мне до глубины души неловко… Я и подумать не могла, что вернусь когда-нибудь в ваш офис. Но вы же знаете Полину, ее темперамент. Она любого уговорит. Я ведь не любительница таких мероприятий…

— Понял, вы стесняетесь говорить о Вильгельме. Я помогу вам. Он порядочный мужчина, бизнесмен, умеющий управлять компанией. Холост…

— Не продолжайте, — перебила его Татьяна, — он действительно честный, порядочный человек. Здесь я с вами полностью согласна. И догадываюсь, что это по его инициативе вы пригласили меня. Я очень благодарна за внимание и заботу.

— Тогда в чем же дело?

— А дело в том, что я и Полина были немного нечестны…

Лицо Владимира вытянулось от удивления. Признание застало его врасплох. Он молча ждал продолжения объяснений. Но Татьяна держала паузу, все еще не решив, можно ли этому молодому человеку все рассказать, не опасаясь навредить карьере дочери. Она сделала несколько глотков кофе и решительно произнесла:

— Я не подруга Полины, я ее мама.

Владимир встал из-за стола, зашагал по кабинету, сунув руки в карманы, подошел к окну, закрыл и снова открыл жалюзи, и только потом вернулся на свое место.

— Вы меня удивили. Нет, просто шокировали таким известием. Я в полной растерянности. Получается, Вильгельм об этом не знает?

— Нет. Я хотела ему сказать… но по стечению обстоятельств разговор прервался. А потом он уехал.

— Но для мамы вы очень молоды. Никто никогда бы не догадался…

Владимир не знал, что предпринять: позвонить шефу сразу и рассказать обо всем или продолжить собеседование и принять его протеже на работу. Он боялся ошибиться, не зная, как шеф отреагирует на эту правду. В конце концов решил, что они сами разберутся, а он должен выполнить приказ.

— Татьяна, не скрою, я в некотором замешательстве, но, думаю, у вас будет возможность объясниться с Вильгельмом. Не беспокойтесь, у нас никто пока ничего не узнает, вы сами объясните, когда сочтете нужным.

— Благодарю. Думаю, это правильное решение. И не ругайте, пожалуйста, Полину, она хотела сделать, как лучше для меня, ведь мы два года назад потеряли мужа и отца. Это была ужасная трагедия. А дочь хотела видеть меня счастливой, чтобы я не провела остаток жизни в трауре.

— Так вот оно что… Понимаю, — сочувственно произнес Владимир. — Вы сейчас работаете?

— Нет, я уволилась.

— Тогда дайте мне вашу трудовую книжку и паспорт. Татьяна достала из сумочки документы и первым подала паспорт.

Он несколько минут смотрел в него, будто подсчитывал, в каком возрасте она родила дочь, потом вернул обратно.

— Увольнение у меня тоже было необычным. Посмотрите.

Положив на стол трудовую книжку, Татьяна ждала реакции начальника. Он листал страничку за страничкой, изучил весь послужной список, а в конце лицо его нахмурилось, густые брови сдвинулись. Он присвистнул и вскинул недоверчивый взгляд:

— Как вы это объясните?

Татьяна вкратце рассказала, за что получила такую запись в трудовую книжку, и добавила:

— Наверное, на вас сегодня обрушилось слишком много правды. Но она такова. Что с ней делать, решать вам. Я действительно сейчас без работы. Резюме отправила в несколько фирм, но вряд ли меня примут с такой записью.

— Хорошо. Пусть документы побудут у меня. Я не отдам их в отдел кадров, чтобы не пошли пересуды. Кабинет для вас готов.

— Не переживайте, это вся правда обо мне. Я рассказала — и как камень с души сняла. И очень рада, что вы меня поняли. С работой я справлюсь, не сомневайтесь. Только не знаю, как справиться со своей будущей жизнью… Пока не знаю.

— Уверен, все будет в порядке. Сегодня четверг… В понедельник можете приступать к работе. А сейчас мой водитель отвезет вас домой.

Владимир проводил гостью до двери, Татьяна поблагодарила его и вышла из кабинета, оставив за собой шлейф французских духов.

Полина сидела в приемной и с волнением ждала. Как только мать появилась, она вскочила со стула и с тревогой посмотрела на нее.

— Все в порядке, — взяла ее за руку Татьяна. Обе, не мешкая, вышли в коридор.

— Мама, ну говори же.

— Я все рассказала.

— Все?

— Все, что нужно было сказать. О нашей игре в подружки.

— А он? Что он сказал?

— Был удивлен, но, думаю, он порядочный человек и не расскажет Вильгельму об этом. Я сама скажу при встрече, если, конечно, она состоится.

— Конечно, состоится. Он же приедет к нам.

— Полина, я поеду домой. Вечером поговорим.

Женщины вернулись в кабинет Полины, к их радости, Нины там не было. Дочь подала матери пальто.

— Я тебя провожу до машины.

Глава 18

Первый свой рабочий день Татьяна просидела без дела. Владимир провел ее в кабинет и сказал, что пока решается вопрос о ее функциях в компании, она может помочь Полине. Шеф намекнул, что, возможно, по специальности она работать не будет, а чем именно займется, решит Вильгельм.

Поскольку никто не дал задания, Татьяна открыла на компьютере сайт компании и стала изучать все, что связано с ее деятельностью. Неожиданный звонок телефона отвлек женщину. Она сразу ответила, надеясь, что получит указания:

— Алло!

— Танечка, здравствуйте! — услышала она знакомый мужской голос. — У вас все хорошо?

— Да, спасибо, Вильгельм. Все просто замечательно. От волнения телефон выскользнул из рук и шлепнулся на папку с документами, лежащую на столе. Она быстро схватила его и снова прижала к уху.

— Извините, что вы сказали?

— Плохо слышно? Давайте я перезвоню.

— Нет-нет, слышно хорошо.

— Я сказал, что скучаю по вам. И очень хочу увидеть.

Планирую через пару недель приехать.

— Буду очень рада.

— Правда? Мне приятно это слышать. Придется поторопиться.

Татьяне нравился его акцент, он придавал голосу нежность, как ей казалось.

— Я буду ждать вас.

— Танечка, я сказал Володе, чтобы он вас пока не загружал работой. Я приеду, и мы обсудим, чем вы будете заниматься.

— А я-то думаю, почему мне не дают никаких поручений! Решила, что не доверяют…

— Нет-нет, что вы. Просто я еще не знаю, как правильно использовать ваш потенциал. Кстати, можете пока не ходить на работу.

— Нет, что вы, я умру от скуки.

— Танечка, мне так хочется видеть ваши прекрасные глаза. Каждый день вспоминаю наше первое свидание. Помните, вы мне нужны. Сам не понимаю, что происходит: за столько лет одиночества, к которому уже привык, вдруг не могу часами уснуть, думаю о вас.

— Наверное, меняется чья-то судьба. Мне тоже все происходящее кажется каким-то прекрасным сном.

— Жду встречи. Думаю, вместе мы быстрее поймем, что с нами происходит.

— До свидания, Вильгельм.

— До свидания.

Татьяна положила телефон. На душе стало тепло и радостно, сердце застучало ровнее и спокойнее. Она улыбнулась, выключила компьютер и подумала: «Нужно срочно изменить мелодию в телефоне». В этот день к ней несколько раз забегала Полина, но не по работе, просто еще раз похвалила, как прекрасно сидит на ней костюм.

Зима уже надежно укрыла снежным покрывалом крыши домов, укутала голые ветки деревьев и щедро осыпала снежинками прохожих. Ночи стали длинными, морозными.

Татьяна и Полина возвращались с работы, старались шарфами защитить от колючего ветра лица, а тот все продолжал швырять в них клочья снега. Снежинки прилипали к накрашенным ресницам, мешали видеть дорогу. Забежав в метро, женщины как по команде стряхнули снег с воротников, достали из сумочек зеркальца и проверили, не пострадал ли макияж. Только потом вместе с людским потоком спустились на эскалаторе к электричке.

Шла уже вторая неделя, как Татьяна устроилась на работу. Ей выделили небольшой отдельный кабинет, очень уютный, с новой офисной мебелью и мягким креслом. Никаких задач пока не ставили, Владимир ждал шефа и его распоряжений.

Когда Татьяна с дочерью возвращались с работы, по пути всегда заходили в магазин, покупали продукты, а добравшись домой, вместе готовили ужин.

— Мама, когда Вильгельм приедет? — поставив сумки с продуктами в прихожей, спросила Полина.

— Говорил, что скоро, — ответила Татьяна, переобуваясь в мягкие тапочки. — Мы разговаривали недолго. Но главное, он сказал, что скучает и хочет меня увидеть.

— Вот видишь, он влюбился, — с уверенностью сказала Полина.

— Ну какая любовь за два дня общения? Просто симпатия.

— Нет, мама, так бывает. А если учесть, что раньше он вообще не обращал на женщин внимания, видел в них только сотрудников, то, значит, все серьезно.

— Девочка моя, откуда ты знаешь? — улыбнулась мать.

— Я же видела на работе, как он смотрит на женщин: холодно, по-деловому, и никаких намеков на шуры-муры. Может сделать комплимент, но, опять же, всем, мол, в нашей компании самые красивые девушки. А если бы ты знала, сколько дамочек у нас мечтают влюбить его в себя! Как только он приезжает, я заметила, все наряжаются, делают прически…

— И ты? — заулыбалась Татьяна.

— И я, мамочка, тоже. Но сейчас, когда он влюблен в тебя, я уступаю.

— Надо же, какая жертва с твоей стороны! А я и не знала…

— Если бы он на меня обратил внимание, ни за что не уступила бы никому. И ты не должна теряться. Он ведь тебе нравится?

— Нравится. Даже очень.

— Я так рада за тебя! Если вы поженитесь, то и я заживу, как королева. У нас будет все…

— Полина, меньше всего я думаю о материальной стороне. Люди должны сходиться по любви, это в первую очередь. А я еще не пойму своих чувств.

— Все-то у тебя правильно! Скучно. Я хочу, чтобы у нас была машина, квартира с хорошей мебелью.

— Размечталась.

— А нам еще много денег не хватает на квартиру?

— При хорошей зарплате годик нужно добавлять к тому, что имеем после продажи нашей квартиры. Здесь, в Москве, все так дорого, а квартиры опять подорожали.

— Да уж, это точно.

— Полина, я все хотела тебя спросить… Ты вспоминаешь Владивосток?

— Вспоминаю только папу, а город — потому, что все, связанное с ним, осталось там.

— Да, дочка, ты права. А я бы хотела съездить к родителям, они скучают по нам.

— Мама, я туда не поеду, пусть лучше они к нам в гости приезжают.

— Очень далеко, а здоровье у них слабенькое.

— Если хочешь, езжай, а я не поеду.

— Понимаю, Полина. Подумаю.

В эту ночь Татьяна долго не могла уснуть. Она вспоминала Сергея. Как любимый фильм, прокручивала в памяти счастливые моменты своей жизни с ним. Татьяна тосковала по мужу. Потом мысли незаметно переключались на Вильгельма. Она представляла, как они путешествуют по разным странам, как легко у нее на душе рядом с ним. С этими мечтами и задремала.

Глава 19

Хотя Вильгельм разрешил не ходить на работу до его приезда, Татьяна каждое утро шла в офис вместе с Полиной. Ей хотелось находиться среди людей, не чувствовать себя одинокой. Приближалось Рождество. Однажды в конце дня позвонил Вильгельм и спросил:

— Через пару дней я к вам приеду, не возражаете?

— Лично ко мне или по работе? — заволновалась Татьяна.

— Да, лично к вам.

— Конечно, не возражаю, но это так неожиданно.

— Мне столько нужно сказать… Я много думал…

— Когда вас встречать?

— Завтра скажу точно.

— Договорились, буду ждать.

— Спасибо, Татьяна, рад вас слышать. До встречи.

— До встречи.

Вильгельм не любил долго разговаривать по телефону, это чувствовалось при каждом его звонке. «Может, нет времени, — думала Татьяна, — а может, не хочет, не видя меня, говорить о чувствах». Но в его голосе женщина слышала необычайную нежность, которая радовала и волновала ее. Не было дня, чтобы она не думала об этом человеке. Вот и сейчас Татьяна положила телефон и снова разволновалась, то ли от радости, то ли от страха. Слезы навернулись на глаза, сердце учащенно забилось, она поднялась с кресла, подошла к окну и подумала: «Неужели Вильгельм мне действительно небезразличен? Что со мной происходит? Таких переживаний я давно не испытывала. Как же рассказать ему всю правду о себе? О том, что мы с Полиной не подруги, а главное, из-за чего убежали из родного города. Но я обязана это сделать. Между нами не должно быть тайн. Он замечательный человек».

Раздумья Татьяны прервал Владимир, который вошел в кабинет. Татьяна смахнула набежавшие слезы и вернулась на рабочее место.

— Ну как вам кабинет, Татьяна?

— Очень понравился, только без работы скучно. Чем же все-таки я буду заниматься?

— Как вам сказать… — сел напротив нее шеф. — Наш главнокомандующий — Вильгельм… Я давно бы очертил фронт работ, но еще не знаю конкретно, что он думает по этому поводу. Наверное, будете вести его дела. Ими занималась Нина, но… — он почесал затылок, — эта часть ее работы, скорее всего, перейдет к вам.

Татьяна поняла, что Вильгельм уже поделился с ним своими планами, улыбнулась, но не подала вида, что о чем-то догадалась, и продолжила внимательно слушать нового начальника.

— Так значит вам здесь будет удобно работать?

— Не волнуйтесь, все хорошо, удобно, мне очень нравится.

— Вот и ладненько. Еще несколько дней вам придется подождать конкретных заданий. Можете быть дома, я не возражаю.

— Я подумаю, — наблюдала Татьяна за вдруг возникшей суетливостью.

— Всего вам доброго, — сказал Владимир и медленно направился к двери, как будто хотел еще что-то сказать, но открыл ее и вышел в коридор.

Татьяна сразу позвонила Полине и попросила зайти к ней. Полина пришла через несколько минут.

— Мамуля, я к твоим услугам, — пошутила она.

— Не до шуток, Полина. Звонил Вильгельм и сказал, что через два дня будет здесь.

— Это же здорово! — воскликнула Полина.

— Да, если не считать, что он едет не по работе, а ко мне.

— Что? — вытаращила глаза Полина.

— Вот тебе и что. Где мы его встречать будем? Ведь он наверняка захочет прийти к нам в гости.

— Нужно что-то придумать… — озабоченно сказала Полина.

— И я о том же.

— Ну почему, почему все так складывается?! Нам нужно было купить квартиру, — забеспокоилась дочь. — Взять кредит!

— На какие деньги? В Москве? Мы на машину не можем насобирать, а ты о квартире… За имеющиеся средства жилье мы можем купить разве что в каком-нибудь небольшом городке, но не в Москве. А по поводу кредита… Как я могла рисковать, если моя работа была такой ненадежной? И зарплата тоже…

— Все это так. Значит, придется приводить в порядок эту.

— Меня Володя отпустил с работы на пару дней, сказал, пока не знает, какие задачи поставят передо мной. Так что есть время подготовиться.

— Я тоже отпрошусь. Тебе помогу, да и продуктов нужно купить.

— И правда, столько проблем предстоит решить…

— Мама, не волнуйся, прорвемся. Не из таких положений выходили.

Татьяне всегда нравилось, что ее дочь решительная и смелая, найдет выход из любого положения, что бы ни происходило, вселит уверенность и спокойствие. Волновало другое. «Вильгельм уверен: у меня своя квартира в Москве, — терзалась сомнениями она. — А еще не догадывается, что Полина моя дочь… Какой будет реакция на эти новости? И наверняка думает, что мне лет тридцать…» Женщину охватывал ужас: узнав обо всем, Вильгельм разочаруется в ней. Но лгать дальше она не собиралась.

Полина в задумчивости вышла из кабинета матери и медленно двинулась по коридору. Поворачивая за угол, чуть не столкнулась с коллегой. Молодой человек лет двадцати семи до ее появления в фирме работал переводчиком. Когда Полину назначили на эту должность, его перевели в отдел обработки документов. На электронную почту ежедневно приходило множество писем, договоров на иностранных языках, и ему поручили заниматься их переводом. Эта работа парню не нравилась — не сравнить с контактами с влиятельными иностранными гостями, банкетами… С тех пор он невзлюбил девушку и, встречаясь с ней, всячески выражал неприязнь.

В руках у молодого человека была папка с документами, при столкновении она упала на пол. Тот присел и стал спешно собирать листы. Полина остановилась в замешательстве, решая, помочь или лучше сразу уйти.

— Извини, Саша, я тебя не заметила.

— Бывает, — буркнул он.

— Давай помогу.

— Я сам.

— Ну как хочешь…

Полина сделала несколько шагов, но он вдруг схватил ее за руку. Девушка решительно вырвала руку, раздраженно тряхнула головой и вопросительно посмотрела на него. Его глубоко посаженные холодные голубые глаза стали колючими, как льдинки, а губы сжались в узкую полоску. Полина поняла, что это не предвещает ничего хорошего.

— Что это значит? — возмущенно спросила она.

Он опустил голову, встал, водворяя бумаги на место, и с деланным равнодушием произнес:

— Что стоишь? Иди уже…

Александр еще раз хмуро взглянул на нее, а затем вдруг произнес:

— В общем, так. Знаешь, в чем твоя проблема?

— Нет, хотя бы потому, что у меня нет проблем, — заносчиво ответила Полина. — Во всяком случае, твоя точка зрения мне не интересна. Так в чем, по-твоему, проблема?

— Ты слишком высокомерна.

— Я?

— Ты смотришь на людей свысока совершенно без причины.

— Вот уж глупости…

— Я говорю правду, и многие так думают. Неизвестно, откуда взялась — и сразу в переводчики. Знаешь, сколько я ждал это место?

— Ах вот оно что! А я-то думаю: что это Сашенька бросает на меня ненавидящие взгляды?

— А ты не знала об этом? — язвительно продолжил Александр.

— Не знала и знать не хочу! Только любопытно: по отношению к кому я высокомерна?

— По отношению ко мне, например.

— Ах, к тебе!

Полина вздохнула и иронично покачала головой.

— А знаешь, какой я могу быть гадиной… — угрожающе съязвила она. — Разговор окончен.

Александр сунул папку под мышку и быстро пошел по коридору. Полина продолжила путь в противоположную сторону, думая, что ничего подобного говорить не собиралась. Она не понимала, как вырвались эти слова. Девушка спускалась по ступенькам и старалась думать о чем-то другом, чтобы забыть разговор, который оставил неприятное ощущение.

И все же, когда она вихрем влетела в кабинет и плюхнулась в кресло, избавиться от раздражения так и не смогла.

— Ну надо же…

— Что случилось? — удивилась Нина, глядя на ее разгневанное лицо.

— Может, и ты так думаешь, Нина?

— Да объясни ты, что случилось?

— Этот Сашка, на месте которого я работаю, сейчас сказал, что я высокомерная и что все так считают. Значит, за глаза здесь сплетничают обо мне…

— Успокойся. Может, он просто влюбился в тебя.

— Нина, в его глазах была ненависть, а не любовь.

— Мужчины, для которых женщина недосягаема, всегда так смотрят. От злости и бессилия. Тем более, сама говоришь, заняла его место.

— Ладно, черт с ним. И вообще, кто он такой… Еще увидим, высокомерная я или нет. Но кто-то же еще поддержал его мнение…

— Ой, не заморачивайся.

Полина выключила компьютер и сказала:

— Я ухожу, мне срочно нужно домой.

— И конечно, со своей подружкой?

— А тебя это задевает?

— Да что ты разошлась сегодня? Между прочим, все видят: к вам отношение особое.

— Мы ничем не отличаемся от остальных. Я пашу, как папа Карло, и по выходным тоже. У меня ответственная работа. А вы сплетни распространяете. Делать нечего, работы мало?

— Твоя подруга тоже упахалась?

— А вот это не твое дело. Приедет шеф, даст задание.

— Понимаю, какое, — хихикнула Нина.

— Замолчи! Не смей говорить пошлости. А если вас здесь зависть съедает, то это ваши проблемы.

Полина накинула шубку и хлопнула дверью.

Она гордилась своей открытостью, доброжелательностью, а ее назвали заносчивой… «Они просто завидуют, всему завидуют. Как же так получается?… — переживала она. — Ничего, приедет Вильгельм, и кому-то будет несдобровать».

Полина шла по коридору, и ей казалось, что у каждого встречного был нарочито деловой вид, все понимали, что ее почему-то отпустили домой в разгар рабочего дня. А некоторые жадно заглядывали ей в глаза, желая утолить свое любопытство, что-то выведать. Возле кабинета матери она задержалась на несколько минут, чтобы справиться с негативными эмоциями. Застегнула шубку, поправила волосы, постаралась улыбнуться и только потом открыла дверь.

— Полиночка, ты уже собралась? Я сейчас.

Татьяна быстро сняла туфли, натянула сапоги, оделась и, взяв сумочку, направилась к двери.

— Доченька, я не перестаю думать о Вильгельме. Как мы сможем пригласить его в гости?…

— Не волнуйся, все будет хорошо, — постаралась не показать своего настроения Полина.

— Да я бы и рада не волноваться, но в душе все трепещет.

— Мама, ты влюбилась, — улыбнулась Полина.

— Дочка, не знаю. Я не знаю, что со мной происходит.

Глава 20

Прошло два дня. Все было готово к приезду Вильгельма. Татьяна встречала его в аэропорту, смотрела на людей, которые прошли пограничный контроль и с багажом выходили в зал. Увидев знакомое лицо, сразу пошла навстречу. Мужчина дружески обнял ее и шепнул:

— Как я рад снова увидеть вас. Я скучал…

— Я тоже думала о вас, — ответила взаимностью Татьяна. — Пойдем, сейчас поймаем такси.

— Танюша, — улыбнулся он широкой улыбкой, — я так давно не ездил на такси! Спасибо, но мой автомобиль с водителем ждет.

Когда они вышли из здания аэропорта, к ним подошел мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения и поздоровался.

— Танечка, это Иван, мой водитель, познакомьтесь. Иван и Татьяна поздоровались, и она уточнила:

— А где же прежний водитель? Тот, который после банкета привез меня домой?

— С ним все в порядке. У меня их два: один для работы с теми, кто говорит только по-английски или по-немецки, а другой — для русскоязычных пассажиров. Так куда мы едем?

— А к кому вы приехали? — лукаво улыбнулась Татьяна.

— Конечно, к вам.

— Значит, едем ко мне.

Вильгельму было приятно услышать это предложение. В пути он держал руку женщины в своей, как будто боялся: если выпустит, то потеряет навсегда. Татьяна в предыдущие дни настраивала себя на спокойствие, но сейчас это плохо получалось — сердце колотилось, как у трусливого зайчишки. Только возле дома удалось взять себя в руки, и она спокойно повторила приглашение.

— Вспоминаю этот дворик, — сказал, осматриваясь, Вильгельм. — Только он был осенний и ветреный, а сейчас лежит снег, тихо, мороз пощипывает щеки…

— Да, зимушка-зима пришла, скоро Рождество. Татьяна открыла ключом дверь квартиры и произнесла:

— Проходите, пожалуйста.

Вильгельм переступил порог, сделал несколько шагов к двери комнаты, которая была настежь открыта.

— Входите, не стесняйтесь.

Гость вошел в комнату, окинул ее взглядом и сразу отметил, что мебель старенькая, но чисто и уютно.

— У вас мило и уютно. Одна живете здесь?

— Вильгельм, снимайте пальто, располагайтесь, пожалуйста. Мне нужно сразу вам кое о чем рассказать.

Мужчина послушно сел в кресло.

— Помните, в ресторане я не закончила свой рассказ?

— Да, конечно, — немного насторожился Вильгельм.

— Так вот… Может, это не очень гостеприимно — с порога начинать разговор, но иначе нам дальше будет сложно.

— Интересно, — краем губ улыбнулся мужчина и посмотрел на Таню с нескрываемым любопытством.

— Вильгельм, пожалуйста, не смотрите на меня так. Мне очень сложно настроиться на этот разговор. Я должна быть честна перед вами.

— Это правильно, только никак не возьму в толк, что за сенсация меня ожидает… По телефону вы ничего не говорили.

— Не хотелось сообщать, не видя ваших глаз…

— Татьяна, не мучайте меня. Только, пожалуйста, не говорите, что в этом доме есть мужчина, — не выдержал Вильгельм.

— Мужчины нет, но есть дочь.

— Да, я помню, вы говорили: во Владивостоке у вас родилась дочь и трагически погиб муж. Вам было трудно об этом вспоминать, и я решил не докучать вопросами.

— Я живу здесь с дочерью.

— Правильно. Где же должна жить дочь, как не с матерью? И это все? Стоило ли так волноваться!

Вильгельм хотел встать, чтобы подойти к Татьяне и обнять ее, но она остановила его.

— Минутку, это не вся правда… Вам предстоит еще многому удивиться. Мы остались одни, без мужа и отца, а вскоре с дочерью произошло несчастье. И опять же, я благодарю бога, что она осталась жива…

— Танечка, я не мог даже представить, сколько вы пережили, — сочувствовал Вильгельм.

— Это заставило нас уехать из Владивостока. У нас было все необходимое для нормальной жизни: работа, хорошая трехкомнатная квартира, машина, дача, мы ни в чем не нуждались. Но в один миг жизнь изменилась… У нас не было защиты, моего мужа, который всегда был нашей опорой… Мы вынуждены были уехать в Москву.

— Татьяна, а где же ваша дочь сейчас? — он еще раз обвел комнату взглядом, будто искал нечто, указывающее на то, что здесь живет ребенок.

— Она ушла.

— Почему? Нельзя детям одним ходить по улице, да еще в такой мороз.

После этих слов у Татьяны чуть градом не покатились слезы. Ее тронула забота этого доброго человека.

— Сама не знаю, — пожала плечами женщина, — наверное, решила не мешать нам.

— Татьяна, нам нужно незамедлительно ее найти. Наверняка гуляет где-то возле дома. Не хочу, чтобы ребенок из-за меня мерз на улице. По-видимому, ей не понравилось, что к вам приехал чужой дядя. Нужно все исправить. Почему вы не предупредили о девочке? Я бы привез подарки. Вот как сейчас знакомиться с ней? — сетовал он.

Чего-чего, но такой реакции Вильгельма Татьяна не ожидала, и она ее радовала. Остался последний пункт исповеди — рассказать о Полине. Как только выяснится, что они не подруги, сразу станет ясно, сколько ей лет. Татьяна сжалась, как перед прыжком в воду, и…

— Но вы ее знаете, мою дочь…

— Я ее знаю? — удивленно протянул Вильгельм.

— Да. Мою дочь зовут Полина, она работает у вас переводчицей.

— Та красивая девушка — ваша дочь?

— Да.

— Простите, Татьяна… Сколько же вам лет?

— Много.

— Понимаю, неприлично задавать даме такой вопрос, но я никогда бы не подумал…

— Не нужно извиняться. А мой возраст легко высчитать, — перебила его Татьяна. — Я родила в девятнадцать лет, и мне сорок четыре года, нет, уже сорок пять скоро исполнится.

Вильгельм замолчал, он был шокирован такими известиями. Не сводил удивленных глаз с Татьяны и временами покачивал головой. А она облегченно вздохнула, будто сняла с себя тяжелый груз, встала с дивана, еще раз взглянула на его задумчивое лицо и пошла на кухню, думая: «Пусть думает, что хочет. А мне стало легче». Женщина понимала, что Вильгельму нужно осмыслить услышанное, подумать и принять решение о дальнейших взаимоотношениях с ней. Она понимала, что реакция с его стороны обязательно будет, и была готова принять любую, какой бы она ни была.

На кухне стояли приготовленные заранее праздничные блюда, и Татьяна стала накрывать на стол. Вильгельм, по натуре человек решительный, смог быстро совладать с собой, но пока сидел молча, опустив голову.

К встрече гостя все было готово, и Татьяна вновь вернулась в комнату.

— Вильгельм, прошу к столу. Я вас ждала и все приготовила заранее.

Он встал, пошел на кухню и приблизился к Татьяне.

Глаза их встретились, он обнял ее.

— Танечка, простите меня, если я был некорректен и заставил вас сомневаться во мне.

— Что вы, Вильгельм, вам незачем извиняться. Разве вы в чем-то виноваты? Я все равно бы вам все рассказала. И чем раньше это произошло, тем лучше. Понимаете?

Татьяна смотрела в его небесно-голубые глаза и будто растворялась в них. Они были так добры, что больше она не могла вымолвить ни слова.

— Дорогая моя, любимая Татьяна, ничто не помешает мне любить вас, — ласково сказал он и провел рукой по ее волосам.

Это признание и прикосновение вызвали у Татьяны слезы, она уткнулась лицом в его грудь. Вильгельм гладил ее пышные волосы и успокаивал, как маленькую девочку:

— Милая, не плачьте, у нас все будет хорошо, мы будем счастливы. Я понял одно: без вас не могу дальше жить.

— Так не бывает… — всхлипывая, шептала она, — не бывает…

— А я только сейчас понял, что бывает.

Немного успокоившись, Татьяна подошла к зеркалу, поправила прическу, постаралась улыбнуться своему отражению и снова подошла к Вильгельму.

— Там у нас ванна. Можете помыть руки, и будем праздновать нашу встречу.

— Дорогая, давайте перейдем на ты. Это сближает.

— Давай.

— И у меня одна просьба: позвони Полине, пусть она придет.

— Правда? — обрадовалась Татьяна.

Она тут же схватила телефон и позвонила. Вильгельм понял, что Татьяна ждала этого момента, ее лицо вновь засияло.

— Дочка, приходи, мы тебя ждем!

— Мама, а как же Вильгельм? Ты ему все сказала? Значит, он тоже ждет меня? — обрадовалась Полина.

— Да-да, доченька, он тоже ждет тебя!

Полина все это время гуляла в парке неподалеку. После приглашения она поспешила к дому и вскоре уже стояла возле двери своей квартиры. Девушка впервые не стала открывать дверь ключом, позвонила. Дверь распахнулась, перед ней стояла мать, красивая, молодая, а в глазах столько радости, что дочь не удержалась и обняла ее, шепнув:

— Мамочка, ты у меня самая лучшая!

— Ты у меня тоже, — шепнула в ответ Татьяна.

— Вильгельм, а вот и моя Полина.

Он вышел из кухни и подошел к девушке.

— Здравствуй, Полина.

— Здравствуйте, Вильгельм.

Все смотрели друг на друга и молчали, волнение витало в воздухе. Татьяна понимала, что Вильгельм смотрел на ее дочь уже другими глазами, не как на сотрудницу своей компании. Полина же все эти дни очень переживала: она считала, что Вильгельм привык к комфорту, роскоши и, увидев их квартиру, сразу разочаруется. Ей казалось, шеф думал, что Татьяна живет в элитном доме в квартире с большой площадью. И когда увидела улыбку на его лице и доброе расположение духа, то сразу отмела свои переживания.

— Посмотри, Татьяна, как она замерзла! Щеки красные, и нос тоже, — засмеялся гость.

— Давайте скорее праздновать, — разрядила обстановку Татьяна.

Когда сели за стол, Вильгельм достал красивую бутылку коньяка и налил всем в рюмочки.

— Это французский коньяк, мне он очень нравится. Если я угодил вам, милые дамы, буду очень рад.

— Ну что ж, давайте попробуем, — взяла рюмочку Татьяна.

— И правда, очень хорош, — сказала Полина, пригубив немного.

— Думаю, у нас есть прекрасный повод выпить, поэтому на правах хозяйки предлагаю тост, — решила начать Татьяна. — Полина, мы первый раз здесь, в Москве, и в этой квартире встречаем гостя. Поэтому особенно приятно, что к нам приехал Вильгельм. Мы очень постараемся и не дадим нашему подопечному скучать. Надеюсь, тебе здесь понравится, и, быть может, ты еще не раз приедешь к нам. Ура! — подняла рюмку Татьяна.

— Спасибо, Татьяна! Думаю, уместно сразу продолжить ответный тост, тем более что вся семья в сборе. Времени у меня мало, я твердо и бесповоротно принял решение, когда ехал сюда: предлагаю тебе, Татьяна, выйти за меня замуж.

Он достал из кармана пиджака маленькую коробочку, подошел к Тане и открыл ее. Бриллиант в прямых солнечных лучах, проникавших через штору, ярким блеском отразился в счастливых глазах женщины.

Полина поперхнулась, посмотрела на Вильгельма, потом на мать. Татьяна смотрела на Вильгельма и, кажется, тоже была ошеломлена его предложением. Все молчали.

— Я что-то не так сказал? — забеспокоился Вильгельм.

— Примерь, пожалуйста, я очень волновался, когда его покупал. Будет ли оно впору…

— Вильгельм, это так неожиданно. Я в растерянности, — вымолвила Татьяна, которая не ожидала такого скорого развития событий. — Мы совсем не знаем друг друга. Извини, но я не могу сразу дать ответ.

— Кажется, я сегодня все узнал о тебе. Или ты что-то еще скрыла от меня?

— Нет-нет, не сомневайся, — встрепенулась она.

— Тогда примерь, пожалуйста.

Он взял кольцо и надел Татьяне на палец. Оно легко прошло от самого кончика до основания.

— Как ты угадал размер?

— Когда мы ехали в машине, я все время держал тебя за руку. Помнишь? Так что размер примерно представлял.

— Надо же…

— Как видишь, я не ошибся.

— Но… — Татьяна попыталась снять кольцо, а он взял ее за руку и остановил.

— Да, это может показаться безумием, но, Танечка, мы должны быть счастливы!

— Не знаю… — сказала она благодарным тоном.

— Я сказал своим родителям, что поехал за невестой, мол, встретил женщину, которую полюбил с первого взгляда. Они нас ждут. Ты согласна, Татьяна?

Татьяна сидела сама не своя, словно окаменела. Смотрела на дочь, пыталась понять ее реакцию и не решалась ответить. В этот день она была готова услышать все что угодно, но не предложение выйти замуж.

— Вот это да… — первой откликнулась Полина. — Вот это событие! Мама, тебя спрашивают…

— Да, конечно. Ой, в смысле, слышу, что спрашивают… Даже не знаю, что сказать.

— Не торопись, Танечка, подумай, — решил помочь Вильгельм, — я же понимаю, что предложение неожиданное, но, сами понимаете, живу за границей, ухаживать сложно… Я уже не мальчик, родители устали ждать, когда наконец-то женюсь.

— Спасибо, Вильгельм, я подумаю. Вы кушайте, кушайте, а то все остыло, — вдруг забеспокоилась она. — Вот, попробуйте гуся с яблоками.

Она разрезала птицу на порции и положила всем на тарелки.

— О, как вкусно!.. — похвалил Вильгельм.

— Ага, — согласилась Полина, жуя и не переставая поглядывать то на смущенную мать, то на решительного Вильгельма.

Хозяйке было приятно наблюдать, как сочное мясо уплетают за обе щеки. Вильгельм налил еще по рюмочке коньяку.

— Полина, теперь твой тост.

— Дорогая моя мамочка, Вильгельм… Я хочу, чтобы вы были счастливы. Мне очень приятно видеть, как мама улыбается. Спасибо, что вы внесли в нашу маленькую семью радостные изменения. Думаю, мама примет правильное решение.

Татьяна смотрела на взрослую дочь и была ей благодарна: та умело сгладила напряженную ситуацию.

— Молодец, Полина, спасибо, хороший тост, — поблагодарил Вильгельм.

Близился вечер, на улице стало темнеть. За разговорами они не заметили, как пролетело время.

— Милые дамы, уже поздно. Я вынужден покинуть вас.

Но так не хочется расставаться!

— Нет-нет, — сказала Полина, — вы оставайтесь, а меня пригласила подруга.

— Куда ты пойдешь, девочка? Это твой дом, ты должна ночевать здесь. А вот мы с мамой, если она не возражает, можем пойти ко мне в гости.

— Куда? — растерялась Татьяна.

— У меня в Москве есть квартира. Когда приезжаю, живу там.

Татьяна с Полиной переглянулись. Он вопросительно поднял густые брови и, ожидая ответа, смотрел на хозяйку.

— Татьяна, что скажешь?…

Полина красноречиво смотрела на мать, будто говорила ей: «Мамочка, что же ты молчишь? Соглашайся…»

— Хорошо, я принимаю приглашение. Пойти в гости — это же так здорово! Давно никто меня не приглашал.

Полина бросила удовлетворенный взгляд на Вильгельма. Он расцвел в улыбке и тут же позвонил Ивану. Пока собирались, водитель подъехал к подъезду.

Глава 21

Свою трехкомнатную квартиру Вильгельм обустроил в европейском стиле. В одной комнате был рабочий кабинет, во второй — спальня, а в третьей — гостиная. Современная мебель, оригинальные шторы, подобранные в тон обоям… Татьяна любовалась и удивлялась, как неженатый мужчина сумел создать такой уют… Ей вспомнилась квартира во Владивостоке, где все тоже было подобрано со вкусом и любовью. По сравнению с двухкомнатной квартиркой, где они с дочерью жили сейчас, это был рай. Особенно впечатлила просторная, снабженная различной бытовой техникой кухня, ведь все это когда-то было и в ее доме.

— Прекрасная квартира, — решила похвалить хозяина Татьяна. — Я сразу вспомнила Владивосток.

— Мне приятно, что тебе нравится дизайн моей квартиры.

— Очень! Красиво, уютно, комфортно.

Вильгельм подошел к Татьяне, обнял и посмотрел в ее доверчивые глаза. Несколько минут они, не шевелясь, смотрели друг на друга, а потом он нежно коснулся губами ее мягких теплых уст. Страстный долгий поцелуй длился так долго, что у Татьяны от счастья закружилась голова, она обвила шею любимого руками. Вильгельм медленно расстегнул молнию на платье, оно с легким шелестом упало на пол, за ним последовало нижнее белье. Мужчина, горевший страстью и желанием, поднял ее на руки и понес в спальню. Счастливая женщина забыла обо всем на свете. Соскучившись по нежности, поцелуям и интимной близости, она будто парила в приятных ощущениях и отвечала взаимностью. Вильгельм шептал ей слова, казалось, забытые навсегда. В Татьяне медленно просыпались ощущения, возвращавшие к той жизни, о которой запретила себе думать после гибели мужа. В новых, неведомых ранее красках вернулись страсть, желание, четко обрисовались до сих пор неясные чувства к этому сильному мужчине.

Вильгельм был счастлив, он тоже давно не испытывал такого чистого, искреннего чувства, яркого наслаждения. Эта женщина все больше удивляла, вызывала восхищение. Он понял, что полюбил и готов связать с Татьяной всю оставшуюся жизнь…

Утреннее солнце светило в окно, когда Вильгельм поднялся, чтобы задернуть штору. Татьяна сразу почувствовала его отсутствие и открыла глаза.

— Доброе утро, дорогой, — сказала она и украдкой оглядела его крепкую обнаженную фигуру.

— Я разбудил тебя?

— Нет, но когда открыла глаза, ощутила, что тебя нет рядом, и мне стало неуютно.

— Солнце светило на твое прекрасное личико, и я решил его защитить.

— Солнышко улыбается нам, не нужно его закрывать.

Иди скорей ко мне, — позвала Татьяна.

Мужчина вернулся в постель, она положила голову на его широкую грудь, тихо произнесла:

— Вильгельм, я согласна быть твоей женой.

Он, как мальчишка, захлопал в ладоши, а потом поднял свою избранницу на руки и закружил по комнате.

— Как я счастлив, Танюша! Мы уедем с тобой в Австрию, в мой дом. Познакомлю тебя с мамой, папой, они будут счастливы. Я просто схожу с ума от нахлынувших чувств к тебе. Как же давно мое сердце не испытывало такого восторга!..

— Просто встретились два одиночества… Наши трагедии похожи как две капли воды. Оба когда-то были счастливы с нашими любимыми, думаю, сейчас они нас простят, будут смотреть с небес и улыбаться.

— Какая ты у меня душевная, добрая… и необыкновенно красивая, — любовался Вильгельм Татьяной, бережно укладывая ее в постель. — Отлично, что все решилось, мы сейчас же скажем об этом твоей дочери.

Он схватил телефон, чтобы позвонить Полине, но Татьяна остановила его:

— Подожди, может, она еще спит, а мы, как сумасшедшие, огорошим с утра пораньше.

— Что такое огорошим? Татьяна засмеялась.

— Огорошим — это значит… Ну, как гром среди ясного неба, понимаешь? Неожиданная новость… Не знаю, как тебе еще объяснить.

— Понял, понял. Русский язык такой разнообразный!

Долго его изучал, но слово «огорошим» не слышал.

— Давай сначала позавтракаем, а потом позвоним, хорошо?

— Договорились. Иду на кухню.

— Вильгельм, у тебя есть халат и тапочки?

— Конечно, есть. Как я не подумал, прости. Все в шкафу. Посмотри сама, пожалуйста, — ответил он уже из кухни. Татьяна открыла шкаф, там чинно расположились костюмы Вильгельма, рубашки и галстуки. Она открыла другую дверцу, в этом отделении на полочках были аккуратно сложены полотенца, на плечиках висели четыре халата, все мужские. Внизу стояли три пары тапочек большого размера. Она взяла халат белого цвета, накинула на себя и утонула — пришлось два раза обмотать пояс вокруг талии, надела тапочки и пошла на кухню. Вильгельм посмотрел и рассмеялся.

— Ты такая смешная, но тебе идет белый цвет. Сегодня мы купим все, что необходимо, твоего размера.

— У меня все есть, но дома, — возразила Татьяна.

— А я хочу приобрести сам. Мне приятно это сделать, и никакие возражения не принимаются. Ты теперь моя будущая жена, позволь мне делать покупки.

— Позволяю, — поцеловала его Татьяна.

Вильгельм быстро справился с приготовлением завтрака.

— У тебя так ловко это получается! Бекон, яичница, бутерброды… У-y, как вкусно…

— Так я же холостяк. Иногда приходится по утрам самому готовить завтрак. А обедаю в ресторане.

— Торжественно обещаю, что буду каждое утро готовить тебе завтрак, — усаживаясь за стол, разглядывала еду Татьяна. — Я всегда баловала Сергея, когда он возвращался из длительных командировок… Ой, — осеклась она и посмотрела на смутившегося Вильгельма. — Прости, я не подумала, как-то само вырвалось…

— Понимаю. Сейчас налью тебе кофе. Он подошел к кофемашине.

— Тебе капучино или…

— Латте.

Татьяна почувствовала, что настроение у него изменилось. Мужчина задумчиво отпивал из чашки глоток за глотком, ей даже показалось, слегка обжегся горячим кофе, но не заметил этого. Она корила себя за неосторожность: «Вспоминать мужа после ночи любви, когда рядом такой внимательный и влюбленный мужчина… Как опрометчиво я поступила…» Татьяна ласково дотронулась до его руки, робко посмотрела в серо-голубые глаза и произнесла:

— Милый, наша новая жизнь только начинается. После сегодняшней ночи я уже не смогу жить без тебя.

Он улыбнулся, сжал ее пальцы и поднес к губам:

— Я тоже. Понимаю, что это первая наша ночь, но мы наверстаем. Вижу, ты думаешь так же. А сегодня нам предстоит много дел. Первое — купить билеты в Австрию, второе — перевезти Полину сюда, в эту квартиру, и расторгнуть договор с вашей хозяйкой.

— Господи, такое ощущение, что я на другой планете, моя жизнь перевернулась! Ты все решил за меня и даже не посоветовался.

— Я мужчина, привык решать все вопросы сам и оперативно, если они не терпят отлагательства. Женщина не должна обременять себя лишними проблемами. Так всегда делал мой отец и учил меня. У женщин хватает дел: воспитание детей, салоны красоты и тому подобное.

Он взглянул ей в глаза, заметил, что в них появилась грустинка, и тут же обнял ее.

— Танечка, не сердись, что не посоветовался с тобой, но пойми, у нас мало времени. Потом и Полину заберем в Австрию. Я не собираюсь вас разлучать, не имею права. Вижу, что ты расстроилась. Мы обязательно с ней все обсудим. Она переедет в эту квартиру, закреплю за ней свою служебную машину. Здесь у нее будет все. В Австрии мы зарегистрируем наш брак и устроим торжество.

— Вильгельм, Полина для меня — все в этой жизни, без нее я не могу что-либо решать.

— Так, давай телефон, набери ее номер, — попросил он, — я сам поговорю.

Татьяна набрала номер Полины.

— Алло, — сонным голосом ответила та.

— Дочка, доброе утро.

— Мама, что случилось? Еще так рано. У тебя все в порядке? — забеспокоилась девушка.

— Все хорошо, доченька, я у Вильгельма. Он хочет тебе что-то сказать.

Она передала трубку Вильгельму.

— Полина, доброе утро! — услышала та бодрый мужской голос.

— Доброе утро.

— Мы с мамой решили пожениться, она дала согласие.

Понимаешь, Полина? Я так счастлив!

— Поздравляю, — без особой радости ответила та.

— Ты сейчас собирайся, я отправлю за тобой машину.

Приедешь к нам.

— Мне на работу нужно идти, — глянув на часы, с грустью сказала девушка.

— Не беспокойся, я позвоню Володе.

Закончив разговор, Вильгельм тут же позвонил Ивану, а потом набрал номер Владимира.

— Доброе утро! Сегодня меня не ждите, очень занят. И хотел бы тебя предупредить, что Полина и Татьяна тоже не придут. А завтра мы обязательно с тобой увидимся.

— Все понял. До встречи.

Через час Полина позвонила в дверь квартиры Вильгельма. Хозяин сразу открыл ей и приветливо улыбнулся.

— Проходи, Полина. И давай сразу на кухню. Ты же не завтракала еще?

— Не успела. Вы же сказали срочно приехать, и я, как по команде, прибыла к вам.

Полина прошла на кухню, села за стол. Татьяна уже переоделась и ждала ее.

— Мама, как здесь здорово! — с восхищением произнесла Полина, разглядывая интерьер кухни.

— Мне тоже очень понравилось.

— Я вижу, ты вся сияешь, — отметила дочь хорошее настроение матери.

Татьяна смутилась и стала наливать кофе, Вильгельм занял место рядом с Полиной.

— Ты знаешь, что я занимаюсь большим бизнесом, чаще бываю в дороге, чем сижу на месте?

— Кто же у нас в офисе этого не знает…

— Нам с твоей мамой нужно уехать в Австрию, чтобы зарегистрировать брак. Тебя мы тоже заберем, позже, если ты захочешь. Пока можешь жить здесь, в моей квартире, а со съемной нужно съехать. Иван будет в твоем распоряжении, а потом, когда скажешь, я куплю тебе машину. Ну как, согласна?

— Кто же от такого предложения откажется?! Волшебство какое-то… Неужели я не сплю, все происходит наяву, мама?

— Дочка, я тоже до конца еще не осознала случившееся. Вильгельм действительно волшебник!

— Дамы, не преувеличивайте мои возможности! То, что я делаю, вполне естественно, и в моих решениях ничего необычного нет.

— Может, для вас и нет, а для нас это революция. Насчет меня не переживайте — я согласна. И из Москвы пока не хочу уезжать, с удовольствием поживу в таких апартаментах.

— Как же, Полина, ты без меня? — встрепенулась мать.

— Мама, я давно не маленькая девочка, смогу жить самостоятельно.

— Вот и хорошо, а мы будем звонить, помогать ей во всем, — заверил Татьяну Вильгельм, поглядывая на часы.

— Сейчас я отлучусь на пару часов, а вы подождите меня здесь. Когда вернусь, поедем в какой-нибудь ресторанчик пообедать.

Вильгельм быстро собрался, поцеловал Татьяну, и как только дверь за ним закрылась, Полина воскликнула:

— Мама, это сказка! Ты посмотри, какая квартира! Я буду здесь жить! Да разве я мечтала о таком?!

— Полечка, как-то неожиданно счастье привалило. Я даже боюсь, что оно закончится… Согласись, ведь так не бывает.

— Мамочка, наверное, бывает, раз мы здесь. Я ведь познакомилась с Вильгельмом раньше, чем ты. И я ему верю. Он серьезный порядочный человек. Никаких сомнений у тебя не должно быть. Тебе повезло! Конечно, благодаря мне, — прищурив глаза, с легким лукавством сказала дочь.

Где-то в глубине души Полина немного завидовала матери, но сейчас ее устраивало все.

— Не знаю, что будет дальше, но мне с ним хорошо. Он какой-то надежный. Я чувствую себя с ним, как с Сережей. Временами даже кажется, что это он.

— Мама, не кори себя. Папа хороший, мы никогда его не забудем. Я понимаю, что тебя мучает. И все же ты вытащила счастливый билет, мы сейчас будем жить как люди, не на съемной квартире. И деньги сохраним.

— Доченька, ты все перевела в материальную сферу. Так нельзя. Он ведь мне действительно понравился, и я, кажется, влюбляюсь, как девчонка. Может, потому, что он полюбил… Мне так этого не хватало.

— Я понимаю: можно продолжать оставаться верной вдовой, но жизнь продолжается, ты имеешь полное право влюбиться. Да и в тебя разве можно не влюбиться? А?

— Я думала, что уже постарела, что счастье для меня в прошлом, но ты вселила в меня надежду.

— А я что тебе говорила? Видишь: все, что случается, случается к лучшему. Мы с тобой заслужили перемены.

— Полечка, ты уж тут поаккуратнее, у него здесь все на своем месте, видишь, какой порядок…

— Мама, не волнуйся. Все останется на своих местах. Поживу немного в сказке! Уезжать из Москвы я действительно не хочу, может, тоже найду своего принца, — мечтательно сказала она.

— Ой, доченька, боюсь я тебя оставлять одну… Даже посоветоваться будет не с кем, — продолжала волноваться Татьяна.

— Я буду тебе звонить. И потом, мы же не навсегда расстаемся. За порядок не беспокойся. У меня нет таких друзей, чтобы приводить в дом. На работе распространяться не буду, где живу, — старалась успокоить ее дочь.

— Ну хорошо… Ты знаешь: если что, я мигом прилечу к тебе.

Глава 22

Прошло две недели с тех пор, как Татьяна и Вильгельм уехали в Австрию. Перед отъездом мать и дочь перевезли свои вещи в квартиру Вильгельма. Полина, которая была на седьмом небе от счастья — можно пожить в такой роскоши! — некоторое время скрывала от Нины, что произошло в ее жизни. Правда, в первый же день, когда Иван привез ее на работу, сослуживица увидела, как та выходила из машины.

— Быстро же твоя жизнь изменилась, — ухмыльнулась подруга.

— Как видишь, и я об этом не жалею.

— И у подружки тоже изменилась? Исчезла, не работает уже…

— И у нее изменилась.

— С ней все ясно: уже не тайна, что укатила в Австрию с шефом. Конечно, там у нее работа будет получше. Но ты-то причем здесь? Приезжаешь на машине шефа, как королева… Никак не пойму.

— Нина, если все уже осведомлены, зачем мне что-то говорить тебе?

— Все, да не все. Мы ведь с тобой сидим в одном кабинете, я думала, что мы подруги. А у тебя тайна за тайной. Вокруг слышу одни предположения.

— Не доставай меня расспросами, Нина. Придет время, может, и расскажу, а пока пусть еще посплетничают. Это же весело.

Полина замечала, как шушукаются за ее спиной коллеги, как смотрят ей вслед, и это ее смешило. Когда она входила в приемную, Олечка старалась во всем угодить. Если там был кто-то из коллег, ее рассматривали, как некое чудо, она больше никогда не ожидала, когда подойдет очередь войти в кабинет шефа.

Вскоре Владимир перевел Полину в кабинет, подготовленный для матери и опустевший после ее отъезда. Шеф лично от Вильгельма узнал о помолвке, после этого стал относиться к Полине как к родственнице босса.

Слухи по офису ходили разные, но кроме него никто не знал, что Татьяна — мать Полины. Так и считали, что подруга сумела завоевать сердце хозяина компании. Эту тайну Владимир, как и обещал, пока хранил.

Родители Вильгельма жили в Альпах, в Инсбруке — городе, который давно облюбовали любители зимних видов спорта. Их дом находился недалеко от особняка сына, там и устроили торжественный прием. Пожилые люди были рады приезду Вильгельма и Татьяны, встретили их горячими объятиями и приветливыми улыбками. Герр Никлас и фрау Джоанна оказались очень приятными гостеприимными людьми. Оба, несмотря на солидный возраст, строго следили за здоровьем, а потому выглядели моложаво и ухоженно.

Недели за две-три до Нового года австрийцы с присущими им энтузиазмом и тщательностью превращают свои дома, да и всю страну в целом в зимнюю сказку. Очаровательные домики, похожие на имбирные пряники, украсили еловыми ветками, тысячами озорных огоньков, деревянными игрушками ручной работы, а потому рождественская атмосфера воцарилась в Инсбруке задолго до наступления праздника. Все преобразилось, засверкало, люди радовались, готовили подарки родным и близким.

Прошло две недели с тех пор, как Татьяна прибыла в эту изумительно красивую страну, где горные хребты, покрытые густыми лесами, перемежаются альпийскими лугами и долинами, быстрыми речками. Здесь ей нравилось все: природа, люди, традиции, кухня. И не было такого дня, чтобы женщина не навестила родителей Вильгельма.

Свадьба должна была состояться через месяц. Жених и невеста решили венчаться. Вильгельм купил Татьяне свадебное платье, за которым специально ездили в Вену, в самый престижный свадебный салон. Она постепенно привыкала к новой обстановке и, казалось, была счастлива. Одно не давало покоя — тоска по дочери. Каждый день Татьяна звонила ей или связывалась по интернету. Вильгельм постоянно был занят, ведь помимо приготовлений к свадьбе продолжал заниматься бизнесом. Но Татьяна привыкла месяцами ждать Сергея и не обижалась. Тем более что командировки Вильгельм пока отложил, все вопросы решал по телефону, и они каждый день находили время побыть вдвоем. Общение с фрау Джоанной скрашивало одиночество. Татьяна чувствовала, что нравится родителям, и была с ними вежлива, доброжелательна.

Вильгельм позвонил Володе и попросил, чтобы Полине оформили документы для вылета в Австрию. Она прибыла за день до свадьбы.

Девушка, любившая все красивое и дорогое, сразу же заглянула в каждую комнату особняка. Удивлению и восхищению не было предела:

— Мамочка, как я за тебя рада! Кто бы мог подумать еще полгода назад, что твоя жизнь так изменится…

Дочь обняла мать и тихонько спросила:

— Ты его любишь?

— Да, очень, — глядя в глаза Полине, ответила Татьяна.

— А мне кажется, я никогда никого не полюблю. Я абсолютно равнодушна к мужчинам.

— Что ты, доченька! К тебе обязательно придет любовь, вот увидишь.

— А ты не рассказывала Вильгельму, что со мной произошло во Владивостоке?

— Нет.

— И не рассказывай, это омерзительно…

Полина замолчала и опустила голову. Она бесцельно бродила по комнате, брала какие-то вещицы, невидящим взглядом смотрела на них и о чем — то думала. У Тани сжалось сердце. Она понимала: все, что случилось, ее дочери трудно забыть, она мучается до сих пор, вспоминая тех негодяев. «Да, я обрела свое счастье, — думала Татьяна, — но больше всего на свете я хочу, чтобы устроилась жизнь дочери. Ей нужно рожать детей и быть счастливой женой. Вильгельм выбрал меня. Почему? — задавала она себе вопрос. — Я чувствую, он нравится Полине… Но она искренне радуется за меня. Сколько благородства в моей дочери! Если бы она сразу сказала, что влюблена в Вильгельма, я бы отошла в тень, несмотря на то, что сразу полюбила этого замечательного мужчину. Однако Вильгельм даже не смотрит в ее сторону, и девочка только страдала бы от неразделенного чувства. Да и она не влюблена в него… Я бы знала о настоящем увлечении. Просто часто встречались с Вильгельмом на работе, возникла симпатия. А потом меня стремительно охватили чувства. Он такой хороший, ласковый… Как Сережа».

Подобные мысли все чаще стали приходить к Тане перед свадьбой. Она смотрела на дочь, такую красивую, молодую, и не знала, как ей помочь. «Если она встретит человека, похожего на Сережу или Вильгельма, — думала мать, — я наконец успокоюсь и смогу счастливо жить здесь, в Австрии, вместе с мужем». Размышления Татьяны прервал голос Вильгельма:

— Девочки, — позвал он снизу.

— Мы здесь, — откликнулась Татьяна, вместе с дочерью спускаясь со второго этажа.

— Вы не скучаете? А я уже сказал своей маме, что у меня теперь будет жена и сразу взрослая дочь. Полина, не возражаешь?

Девушка подняла пышные ресницы и чуть насмешливо посмотрела на мужчину:

— А вам нужна такая дочь? Кажется, я больше похожа на сестру, младшую.

— Что за вопрос?! Если у моей жены есть дочь, то она и моя дочь.

— Но дочь уже взрослая. И ей тоже пора выходить замуж. Нас с вами разделяют шестнадцать лет. Как будете представлять меня знакомым?

— Я счастлив, что дочь такая взрослая…

— Неправда.

Полина улыбнулась своей очаровательной улыбкой, а увидев, что смутила Вильгельма, иронично добавила:

— Я согласна, па-поч-ка, — протянула она последнее слово.

— О, меня еще никто так не называл! Как ласкает ухо это слово, — воскликнул мужчина и обнял Полину за плечи.

— Скоро, скоро у вас появятся дети и будут называть вас папой.

Татьяна, глядя на происходящее, чуть слышно прошептала:

— Прости нас, Сережа.

В день свадьбы все встали рано. В десять часов уже нужно было прибыть в кафедральный собор Святого Иакова — главный храм Инсбрука, а в полдень перезвон сорока восьми колоколов должен оповестить о свершившемся событии.

Полина, как только увидела молодоженов, не сдержала восторга:

— Если вас не поместят на обложку модного журнала, редакция много потеряет. Этот выпуск раскупила бы вся Австрия. Вы не представляете, насколько прекрасно смотритесь вместе!

— Полина, ты преувеличиваешь, — смутилась Татьяна.

Вильгельм повернулся к невесте, взял ее за руку и, одарив многозначительным взглядом, добавил:

— Дорогая, ты действительно королева.

— Спасибо, милый, твоя оценка для меня — самая главная.

Полине не совсем понравилось, как мать отреагировала на ее комплимент, но она не подала вида. Хотя девушка и радовалась за мать, но в ней нарастал внутренний протест: себя она представляла в белоснежном платье рядом с Вильгельмом… Полине стало стыдно за свои мечты, и она прогнала эти мысли прочь.

Когда кортеж подъехал к собору Святого Иакова, открылся великолепный вид на фасад в стиле барокко. Старинные механические часы, созданные более трехсот веков назад, отсчитывали последние минуты до церемонии венчания. Татьяна успела побывать в соборе раньше, а Полина впервые видела такую роскошь и не могла скрыть восхищения архитектурой и убранством. Колонны из розового мрамора, изумительной красоты старинные фрески, изображение Мадонны с младенцем над алтарем… От восторга у присутствующих захватывало дух. А когда раздался перезвон колоколов, у многих на глазах появились слезы.

Церемония длилась долго. Приглашенные гости разглядывали новобрачных, перешептывались, Татьяна в белом платье вызывала всеобщее восхищение.

После венчания гостей пригласили в ресторан. Полине, в совершенстве владевшей немецким языком, было нетрудно общаться с присутствующими, но вскоре она поняла, что австрийцы к ее чисто немецкому произношению относятся несколько настороженно. Публика собралась в основном солидная, по большей части семейные пары. Полина веселилась от души, часто выходила на улицу. Она начала курить с тех пор, как рассталась с матерью, поэтому уединялась на террасе, и грустные мысли снова одолевали. «Почему я такая несчастная? — думала она. — Почему в моей жизни нет мужчины? Я такая же красивая, как мама. Может, я сама этого не хочу? Сегодня, именно сегодня я серьезно задумалась о своем будущем избраннике. Странно, к чему бы это? Наверное, встречу его здесь», — Полина улыбнулась, и ей стало легче. В душе возникло желание узнать того единственного, которому она отдала бы себя всю. Ненависть к мужчинам постепенно проходила. Глядя на счастливую мать, она поняла: счастье придет обязательно, и непременно с таким мужчиной, как Вильгельм.

Глава 23

Полина гостила в Австрии неделю и уехала с массой впечатлений: Вильгельм и Татьяна возили ее на экскурсии, знакомили с достопримечательностями Инсбрука. А когда проводили дочь, сразу же уехали в свадебное путешествие по Европе.

Полина старалась быть на работе до позднего вечера, ведь дома ее теперь никто не ждал. Сначала ей было интересно жить в шикарных апартаментах, но скоро стало одолевать одиночество. Порой девушка бродила по просторной квартире и не находила себе места: в голову лезли неприятные мысли, не давали покоя, терзали и мучили. В гости она никого не приглашала, тем более что настоящие друзья, которым можно доверять как самым близким людям, так и не появились. Угнетало в последнее время и отношение коллег, их пристальный интерес к ее персоне. Любопытство, а подчас и неприкрытая зависть преследовали ее на каждом шагу. Любую мелочь из жизни их семьи на работе превращали в сенсацию, мусолили в разговорах до тех пор, пока сведения, как снежный ком, не обрастали небылицами и домыслами и даже отдаленно переставали напоминать правду.

В гостиной Полина поставила на столик портрет матери и Вильгельма в красивой рамочке. Молодожены в свадебных нарядах, счастливые, улыбались, глядя друг на друга. Девушка смотрела на фото, и ее взгляд все чаще останавливался на Вильгельме. Скоро ей стало казаться, что мужчина смотрит на нее, а не на мать. «Так можно свихнуться, — подумала она, — я уже жить без него не могу». Полина убрала фотографию в ящик стола, но все в этой квартире по-прежнему напоминало о хозяине: к чему бы она ни прикоснулась, куда бы ни направила взгляд, всюду видела его. Ложась спать, девушка утыкалась лицом в подушку, на которой спал Вильгельм, укрывалась одеялом, которым накрывался он — его дух был повсюду. День за днем Полина училась жить с этим, и ей даже стало нравиться его невидимое присутствие. Садилась завтракать и говорила: «Доброе утро, Вильгельм». Настроение после этого обязательно улучшалось. Она поймала себя на мысли, что реже стала вспоминать о матери, даже появилось безразличие к ней, зато с каждым днем ее душа наполнялась мечтами о Вильгельме.

Прошло семь месяцев. Татьяна часто звонила дочери, рассказывала о событиях, происходящих в ее жизни. Дочь слушала, но не поддерживала разговор, не радовалась вместе с ней, не высказывала восхищения, как это было раньше, когда они жили вместе. За все время Вильгельм ни разу не приехал в Москву, решал вопросы с Владимиром по телефону. Однажды в выходной день, когда Полина еще нежилась в постели, ей позвонила мать.

— Доченька, доброе утро, — радостно начала она, — я хочу тебе сообщить, что у нас большая новость.

— Что за новость? — насторожилась Полина и приподнялась с постели.

— Ты не поверишь… дорогая моя… я беременна.

Татьяна ждала поздравлений и могла предположить любую реакцию, но только не долгое враждебное молчание. Она почувствовала, что дочка не обрадовалась известию.

Полина даже не предполагала, что мать решится родить ребенка, хотя и желала новобрачным на свадьбе много детей. Она и Вильгельму накануне венчания пожелала того же, когда он хотел назвать ее дочкой, но это, скорее, был сарказм. «Что со мной? Ревность? — молниеносно пронеслась мысль в голове девушки. — Я не заметила, как влюбилась в образ Вильгельма, в его дух, витающий в квартире? Чушь какая-то… Может, я схожу с ума?»

— Полина, ты почему молчишь? Алло, Полина, — кричала в трубку Татьяна.

Полина отключила телефон, но через минуту опять раздался звонок матери.

— Полиночка, у тебя что-то с телефоном?

— Он почему-то отключился, — спокойно ответила Поля.

— Ты меня напугала. Я уже подумала, что с тобой что-то произошло.

— Нет, у меня все хорошо.

— Так ты хоть услышала, что я сказала тебе?

— Нет, — солгала она.

— Я беременна, уже три месяца. Мы так счастливы, доченька… Ведь Вильгельм думал, что я не осмелюсь родить. Теперь пылинки с меня сдувает, сына хочет.

— Поздравляю, — сухо ответила Полина, и это не осталось незамеченным.

— Что-то нет радости в твоем голосе. Так у тебя все в порядке? — забеспокоилась мать.

— Все в порядке, просто скучаю.

— Милая, я тоже скучаю по тебе, но не смогу сейчас приехать. Может, Вильгельм приедет, и то не могу сказать точно, когда. Он каждую свободную минуту бежит домой. Может, ты к нам приедешь? — пыталась поднять настроение дочери Татьяна.

— Нет, не смогу, много работы. Ты не переживай. Родишь, я приеду.

— Хорошо, милая, я буду звонить чаще, не скучай. Посылку тебе отправили, там подарки, должны тебе понравиться. Вильгельм выбирал, а у него вкус отменный.

— Спасибо, мама.

— Доченька, пока. Я очень скучаю. Люблю тебя.

— Пока.

Полина положила трубку и заплакала. Впервые она не смогла сказать матери взаимные слова любви. Девушка понимала, что не имеет права любить Вильгельма, но ничего не могла с собой поделать. Противоестественное болезненное чувство к этому мужчине становилось все сильнее, как снежный ком накатывало на нее, грозя раздавить, уничтожить. Полина любила мать, но мысли о Вильгельме не позволяли думать о ней. Здесь, в его квартире, она жила любовью только к нему. Открывая шкаф, видела его костюмы, обувь и представляла, что жена — она… Удивительно, но до того как мать познакомилась с Вильгельмом, босс не казался Полине таким уж красавцем, необыкновенно обходительным человеком. Только потом, когда появилась возможность узнать его поближе, оценить благородство натуры, почувствовать добросердечность, увидеть искренность сияющих глаз, что-то произошло в окаменевшем после происшествия во Владивостоке сердце Полины…

Через неделю Полина собиралась идти на торжественный прием по поводу прибытия очередной делегации. Их компания торговала со многими фирмами, на этот раз приехали бизнесмены из разных уголков бывших республик Советского Союза. Предполагалось заключение договоров на поставку в их страны продукции из Австрии, Германии и других государств. Володя сказал Полине, что как переводчик она не понадобится, поэтому сможет просто отдохнуть. Тогда девушка решила надеть платье, которое было на Татьяне в тот день, когда она познакомилась с Вильгельмом. «Может, этот наряд счастливый», — подумала она и достала те же украшения, туфли. А когда оделась и посмотрелась в зеркало, в отражении ей на мгновение померещилась мать.

— Как же мы похожи… — с тоской произнесла она.

Когда Иван привез ее к офису, она накинула на плечи шубку и вышла из машины, осторожно ступая в туфельках по очищенной от снега, но немного скользкой дорожке, поднялась по ступенькам, миновала охрану и сдала шубку в гардероб.

В банкетном зале гости уже сидели за столиками. Место Полины, как всегда, было рядом с Володей и его женой. Как только он ее увидел, поднялся и пошел навстречу.

— Ты великолепна! Посмотри, все на тебя смотрят. Между прочим, ты очень похожа на Татьяну, — шепнул он. Полина шла с гордо поднятой головой и мило улыбалась знакомым. Володя отодвинул стул, Полина заняла свое место гордо, как королева. Окинув взглядом публику, отметила, что в зале много мужчин, которых она видит впервые, а когда почувствовала на себе ответные взгляды, повернулась к жене Владимира и спросила:

— Вика, как поживаете? Что новенького?

— У нас все по-прежнему. Вот оставили Петеньку у бабушки, у него температура.

— Ну не волнуйтесь, бабушки знают, что делать. Расслабьтесь, а то на вас лица нет.

— Зато ты, Полина, сегодня всех сразила красотой!

— Значит, я достигла цели, — засмеялась Полина.

Володя не слушал их болтовню и, кажется, даже не обращал никакого внимания, будто их не было рядом. Он встал и обратился к гостям.

— Уважаемые дамы и господа, сегодня мы собрались, чтобы ближе познакомиться и отпраздновать начало нашего сотрудничества. Здесь находятся уважаемые люди из многих уголков России, начиная с востока и до самого запада нашей огромной страны, а также из других стран, которые когда-то объединял Советский Союз. Наша компания благодарит за проделанную работу по согласованию и подписанию контрактов. Мы и впредь будем развивать деловые отношения. А сейчас предлагаю первый тост — за процветание нашего партнерства!

Зазвенели бокалы, тут и там завязывались непринужденные беседы, в зале стало шумно и оживленно. Легкая музыка иногда заглушала разговоры, можно было слышать только сидящих рядом людей.

Полина пила шампанское, чувствовала себя как никогда беззаботной, счастливой и не замечала, что мужчины бросают на нее жадные взгляды. Вика расспрашивала, где было куплено платье, и Полине скоро стало скучно. Как только начались танцы, она сразу пошла в круг, где уже отплясывали коллеги. Когда закончился быстрый танец и начался медленный, Полина, Нина и еще несколько человек остались в центре зала. Поле не хотелось возвращаться к Вике, она предпочла общество бывшей соседки по кабинету. Та хоть и завидовала девушке, но старалась ей льстить, рассчитывая на продолжение дружбы.

— Полина, ты сегодня… будто совсем не ты.

— Как это?

— Напоминаешь свою подругу. Она ведь была в этом платье? Ей так повезло.

— На что намекаешь?

— Сегодня столько мужчин нас окружает. А вдруг и нам повезет так же? Хотя это не иностранцы, а мелкие бизнесмены.

— Откуда ты знаешь, какие у них возможности? Миллионеры всегда скромны.

— Да, это правда.

Они стояли беседуя недалеко от середины зала. Полина повернулась спиной к танцующим, а Нина наблюдала за парами, которые заполняли центр. И вдруг девушки услышали:

— Мадам, вы не откажете мне? Я приглашаю вас на танец.

Полина повернулась и… чуть не потеряла сознание, ноги стали как ватные, не хотели слушаться. Перед ней стоял Антон, на левой щеке у него был большой шрам. Приняв молчание за согласие, он взял девушку за руку и повел в середину зала. Полине хотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят, но, чтобы не привлекать внимание окружающих, она подчинилась партнеру и стала медленно двигаться в такт музыке. Антон мертвой хваткой держал ее за талию, ей казалось, что она уже никогда не вырвется из его рук. Лицо девушки пылало, сердце колотилось от страха. Антон положил руку на ее обнаженную спину, склонился к уху и сказал:

— Ну что, не ожидала? Я тоже не ожидал. Но какая удача!

— Что тебе нужно? Отпусти меня, — пыталась отстраниться Полина.

— Тихо, тихо, не нервничай. Не нужно шуметь. Я еще ничего плохого не сделал. Теперь, королева бала, я тебя никуда не отпущу, — ухмылялся он, — ты будешь делать все, что я скажу. Иначе твои коллеги узнают, кто ты и как мы с тобой кувыркались. А я, безусловно, еще и приукрашу, скажу, что это было не изнасилование, просто ты шлюха, которая сама пришла в притон, а потом порезала меня и сейчас скрываешься. Мне поверят. А тебе нет.

— Негодяй, нужно было тебя прикончить, — зло сказала Полина.

— Вижу, ты хорошо устроилась. Надо же, никогда бы не подумал, что увижу тебя. Вот это сюрприз! До сих пор не верю своим глазам. Может, это сон? Вот судьба! А мы тебя долго караулили, убить собирались. А ты в Москву умотала, но здесь даже легче с тобой поквитаться.

— А ты не боишься, что я сейчас вызову охрану?

— Ты же не дура. Хочешь грязи? Получишь.

— А ты хочешь опозориться здесь? Я устрою, — ответила она в отчаянии.

— Ты меня не пугай. Я отряхнусь и улечу домой, а тебе здесь работать. И грязь к тебе скорее прилипнет, чем твои оправдания. Людям нравится копаться в грязном белье. Знай: я глаз с тебя не спущу, а если даже смоешься, все равно теперь знаю, где тебя найти.

— Я здесь не последний человек и управу на тебя найду, — пыталась напугать его Полина.

— Может, и найдешь, не сомневаюсь, но жажда мести сильнее. Ты же не хочешь прослыть проституткой, которая сбежала из Владивостока со своей мамочкой?

— Сволочь. Отпусти меня.

Танец закончился, Антон проводил ее до столика.

— Спасибо, мадам, следующий танец мой, не забудьте, — Антон, ехидно улыбаясь, посмотрел на Володю и продолжил: — У вас такие милые дамы, что можно влюбиться.

— Да, у нас только такие. А у вас во Владивостоке разве нет? — спросил Володя.

— Поразъехались все, — с сожалением в голосе произнес мужчина.

Полина с ненавистью посмотрела на него. Она готова была уничтожить его прямо здесь.

— А вы присаживайтесь к нам, — пригласил Володя. Полину будто пронзило током.

— Нет! — воскликнула она. — Не нужно, я не хочу.

— Что с тобой, Полина? — удивился Володя.

— Девушка, видимо, стесняется, не готова вот так сразу познакомиться с посторонним мужчиной, — попытался разрулить ситуацию Антон. — Правильно, одобряю. Именно такие мне нравятся. Я, наверное, был слишком настойчив, извините.

Антон повернулся и пошел к своему столику.

Володя с Викой, ничего не понимая, смотрели на Полю.

— Он что, обидел тебя чем-то? — спросила Вика.

Полина молчала. Опустив голову, смотрела в тарелку и пыталась сообразить, что делать дальше.

— Полина, может, он делал тебе непристойные предложения? Так мы с ним быстро разберемся, — не успокаивался Володя.

— Не нужно, я сама, — ответила Поля.

— Ну смотри, если нужна помощь, сразу говори. Полина набрала номер Ивана и попросила немедленно приехать за ней. Когда Володя и Вика пошли танцевать, она встала и направилась в сторону дамской комнаты, чувствуя, что Антон следит за каждым ее шагом. Действительно, он немедленно пошел следом. Девушка не покидала своего укрытия до тех пор, пока Иван не сообщил по телефону, что подъехал. Полина пулей вылетела из туалета и промчалась мимо Антона, который стоял в курилке. Он было рванул вдогонку, но беглянка успела сесть в машину.

— Поехали быстрее, — взволнованно попросила Полина водителя.

Иван, ничего не понимая, беспрекословно выполнил приказ — до упора выжал педаль газа, и машина с визгом отъехала от здания.

Антон с досадой посмотрел вслед, выругался и вернулся к гостям.

Иван немного погодя сбавил скорость и спросил, глядя в зеркало заднего вида:

— Полина, вы раздеты. Где шуба?

— В гардеробе.

— Что случилось?

— Не сейчас. Может, возьмете мой номерок и сходите за шубой? Или нет: сначала отвезите меня домой, а потом вернитесь за шубой и привезите ее.

— Хорошо, — недоумевал Иван.

Полина, войдя в квартиру, сняла платье, швырнула его на диван и разрыдалась.

— Кому счастливое платье, а кому — несчастное, — бормотала она сквозь слезы. — Ну почему, почему мне так не везет? Что я сделала в этом мире не так?

Дрожь сотрясала тело девушки, она понимала, что нужно взять себя в руки, но горячие слезы, не останавливаясь, катились по щекам. В этот момент она так нуждалась в присутствии матери, в ее поддержке, так хотела слышать ее голос, спокойный и нежный, ощущать тепло рук. Полина впервые в жизни не знала, как найти выход из создавшегося положения. И все потому, что рядом не было самого родного человека.

Она вскочила с дивана, достала из стола портрет, но… посмотрела не на мать, а с восторгом взглянула на улыбающегося Вильгельма. Глаза ее влюбленно сияли, и она произнесла сквозь рыдания:

— Вильгельм, мне плохо без тебя…

Едва затих звук ее голоса, Полина опомнилась, ей стало не по себе.

— Неужели я схожу с ума?…

Она поставила портрет на стол, вытерла слезы со щек, промокнула дрожащими пальцами последние влажные капли с ресниц и пошла в ванную комнату. Почистила зубы и невольно устремила взгляд на зубную щетку Вильгельма, которая до сих пор стояла в футляре на умывальнике. Полина схватила ее и с размаху бросила в ящик. Приготовив чистое полотенце, девушка встала под душ. Под теплыми струями воды мускулы вскоре начали расслабляться, нервы успокаиваться, но в сознание ворвалась, будто током, ударила мысль: ее спокойная жизнь закончилась.

— Проклятье! — воскликнула Полина и почувствовала себя совсем потерянной. «Что происходит, что мне делать? Я совсем одна, — думала она. — Если я сейчас сообщу маме… Стоп, ей нельзя волноваться. Да и что она сделает? Наверняка она не рассказывала про тот случай Вильгельму. Но этот негодяй не оставит меня в покое…» Выйдя из душа, девушка долго пыталась уснуть, но тут же просыпалась и лежала в оцепенении. Страх заполнял ее всю, обдавал то жаром, то холодом, сбивал дыхание гулкими ударами сердца, сдавливал мучительной тоской, отпускал на миг и вновь сжимал в своих объятиях. «Скорее бы закончилась ночь, я не вынесу этого», — думала она, глядя в темноту.

Глава 24

Полину разбудил звонок телефона. Она приподнялась на постели, взяла мобильник и, услышав знакомый голос, с облегчением произнесла:

— Доброе утро, Иван.

— Извините, что разбудил, но я привез вам шубу, — сообщил водитель.

— Входите.

Девушка накинула халат и открыла дверь.

— Спасибо.

— Может, нужна какая-то помощь?

— Нет-нет, все в порядке.

— Тогда я пойду.

— Да, ступайте.

Полина повесила шубу и снова залезла под одеяло. Сквозь одолевавшую дремоту назойливо лез в голову вчерашний разговор с Антоном, вспомнилось каждое слово вплоть до последнего момента. Необъяснимый страх, предчувствие беды опять охватили ее. Она попыталась уснуть, но так и не смогла, тревожные мысли не покидали. Полежав еще немного, Полина встала и пошла варить кофе. Пока закипала вода, девушка выглянула в окно. Дворники с раннего утра уже чистили дорожки, а снег все падал и падал, не жалея их труда.

Полина приготовила кофе и налила в чашку, но приступить к завтраку не успела — опять раздался звонок. Взяв телефон, увидела, что звонит мать.

— Доченька, здравствуй!

— Здравствуй, мама.

— Сегодня ночью я плохо спала, как-то тревожно было.

У тебя все в порядке?

— Да, мама, все нормально. Не волнуйся: жива, здорова.

— Поля, почему таким тоном? Ничего не понимаю… Ты очень изменилась в последнее время. Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня.

— Успокойся, я просто еще не проснулась.

— Нет, я знаю тебя. Ты что-то не договариваешь.

— Я вчера встретила Антона.

— Что? Где?

Полина не понимала, зачем сказала об этом, что толкнуло ее на откровенность, ведь сейчас для матери это самое страшное известие. «Но ведь я тоже страдаю, и мне некому помочь», — оправдывала она себя.

— Вчера была на банкете, на фирму приехали гости из разных городов. И представляешь, он со своим шефом тоже оказался там, — Полина сделала паузу. — Мама, что с тобой, почему ты молчишь? — встрепенулась Полина.

— Все хорошо, дочка, — чуть слышно вымолвила мать. — Вильгельм приедет к тебе, не волнуйся. Никуда не выходи, слышишь, никуда, пока не приедет Вильгельм.

В трубке раздались короткие гудки.

— Что я наделала?! — прошептала она. — Я не хотела, мамочка, я не хотела…

Она уткнулась в подушку и зарыдала.

В этот день Полина не пошла на работу. Володе сообщила, что ей нездоровится, и целый день просидела дома, боясь появиться на улице. Девушке казалось, что Антон стоит возле подъезда и караулит, пока она выйдет. Когда позвонил Иван и поинтересовался, поедет ли она на работу, Полина объяснила, что больна. Иван предложил купить продукты и лекарства, но она отказалась. «И сколько же я буду сидеть дома? — думала она. — Ясно одно: спокойная жизнь закончилась. Нужно что-то придумать. Но что?»

Полина включила телевизор, но смотрела на экран непонимающим взглядом, взяла книгу, но не смогла прочесть ни строчки. Мысли назойливо возвращали к событиям минувшего дня, не давали покоя.

На следующий день после банкета Антон появился в офисе с самого утра. И едва вошел в приемную, как сразу очаровал секретаршу своей широкой белозубой улыбкой. Олечка тоже расплылась в улыбке и посмотрела на него томным взглядом. Посетитель положил на ее стол коробку конфет.

— Это вам.

— За что такое внимание от прекрасного мужчины?

— Вы такая юная и чертовски привлекательная… Я пришел еще раз полюбоваться вами.

— Вы уезжаете?

— Если вы предложите задержаться, я с удовольствием выполню распоряжение.

— Если вы этого хотите, я тоже с удовольствием вас задержала бы, — игриво сказала Оля.

— Тогда я приглашаю вас посидеть со мной в кафе. Вы согласны?

— Почему бы и нет. Только рабочий день у меня до шести.

— Я подожду. Мой самолет послезавтра. Шеф занят своими делами, а я свободен все эти дни.

— Да, жаль, что через два дня вы уезжаете. Редко у нас здесь появляются такие красавцы. Даже ваш мужественный шрам на щеке придает некую рыцарскую таинственность и… сексуальность.

— Да что вы! Об этом мне впервые говорят. Я думал иначе.

— Я вижу в вашей внешности именно то, о чем сказала. Вы напоминаете мне героя романа «Анжелика» Жоффрея де Пейрака.

— Олечка, но он, по мнению автора, был отнюдь не красавец.

— Но шрам-то был.

— Кажется, был. А вы не подскажете, где кабинет Полины?

— Ну вот, как только красивый мужчина, так сразу к Полине, — разочарованно надула губки секретарша.

— Да вы не обижайтесь, у меня деловой разговор к ней. Вчера появился важный вопрос, а она исчезла, и я не успел получить ответ.

— Вопрос, конечно, о свидании?

— Ну что вы. Такая высокомерная дама меня не привлекает. Будь хоть она королева.

— Она заболела, — сухо сказала Оля.

— Очень жаль. А что с ней?

— Не знаю.

— Олечка, помоги, пожалуйста, дай мне ее телефончик, — вежливо попросил Антон и нежно взял ее за руку.

— Нам не положено без разрешения.

— Я очень тебя прошу. А вечером в кафе…

Она бросила на него восхищенный взгляд и уже не думала о Полине.

Антон применил весь свой опыт обольщения девушек, чтобы выведать хоть какую-то информацию. Он посмотрел на девушку страстным взглядом и многозначительно уточнил:

— Олечка, значит, в шесть, после работы?

— В шесть, если не дадут каких-нибудь поручений, — с тоской ответила Оля.

— Я буду вас ждать.

Из кабинета вышел Владимир и, увидев Антона, подошел к нему.

— Здравствуйте, — подал он руку. — Решили задержаться в столице?

— Да, когда еще представится случай погулять по Москве. Уж очень далеко Владивосток.

— Остались какие — то нерешенные вопросы?

— У меня — нет, а у моего шефа остались. Я просто зашел. Делать-то нечего. Да и гида у меня нет. Вот Олечке предложил помочь мне в этом вопросе.

Володя улыбнулся и посмотрел на секретаршу, которая сияла от счастья.

— По такому случаю могу отпустить ее пораньше. Оля, можешь часика в три уйти. А вам, Антон, удачи, — прощаясь, подал он руку собеседнику.

— Ну что, Олечка, договорились? — продолжил Антон, когда за Владимиром закрылась дверь.

— Вот это да… Давно такой щедрости от шефа не видела, — радовалась девушка. — Договорились. Вот номер моего телефона, позвони ближе к вечеру.

— Спасибо, я с нетерпением буду ждать, а пока пройдусь по вашему офису. Красота у вас! Да, не забудь, телефон Полины напиши, пожалуйста.

— Ну что с тобой поделаешь, такому мужчине я не могу отказать, — она быстро написала на листочке телефон Полины.

— Ты просто прелесть, у нас таких нет. Я буду ждать тебя.

— Мы уже перешли на ты?

— А так легче, не правда ли?

— Наверное.

Антон взял руку девушки и поцеловал.

— Все, я пойду, пока.

— Пока, — сказала Оля, глядя ему вслед.

Антон вышел на улицу и сразу набрал номер Полины.

— Слушаю, — ответила Полина.

— Ну что, заболела? — насмешливо произнес Антон.

Как только Полина услышала этот голос, леденящий страх снова сковал ее, по телу пробежала мелкая дрожь. Она опустилась в кресло и накинула на ноги плед.

— Что тебе нужно?

— Я не уеду, пока не поквитаюсь с тобой. Я должен оставить на твоей гладенькой щечке такой же шрам. На память.

Полина отключила телефон и стала прислушиваться к каждому шороху. Ей казалось, что Антон где-то рядом.

Как нарочно, на улице началась метель. Сильные порывы ветра гнули деревья, обламывали мелкие ветки, а снег, будто острыми осколками стекла, стучал в окно. Это добавило ужаса в состояние испуганной девушки. Телефон звонил почти беспрерывно. Она отключила звук, из-за вибрации трубка двигалась по журнальному столику. Полина потянулась, чтобы остановить телефон, и тут же отдернула руку. «Откуда он знает мой номер? — думала девушка. — Впрочем, это так легко узнать…» Пропустив множество звонков, она все-таки решила включить его. И сразу услышала:

— Если ты будешь бросать трубку и не дослушаешь меня до конца, то не дождешься и завтрашнего дня. Ты не представляешь, как велико искушение придушить тебя! Сжать твою хрупкую шейку вот этими руками, глядя тебе в глаза, и наслаждаться, как ты когда-то…

Полина не перебивала. А он прислушивался к ее сдавленному дыханию и продолжал:

— Я не уеду отсюда, пока тебя, сука, не уничтожу. А ребята мне спасибо скажут. Вот уж отметим мы это дело!.. Полина опять отключила телефон, но он продолжал трезвонить. Насмерть перепуганная девушка вздрагивала от каждого повторного звонка и напряженно смотрела на экран мобильника. Но вот высветился звонок из Австрии, и она дрожащими руками поднесла телефон к уху.

— Полина, здравствуй, — звучал издалека голос Вильгельма.

— Здравствуй, — с несвойственной ей осторожностью произнесла девушка.

— Как ты там? Мама мне все рассказала, я через неделю приеду. Раньше не смогу. Ничего не бойся и не переживай.

— Приезжай, пожалуйста, мне страшно… — как напуганный ребенок, попросила она.

— Полина, я сказал Ивану, чтобы он прислал к тебе охрану. Так что не пугайся, с тобой теперь постоянно будет мужчина, пока я не приеду. Держись, дорогая, все будет хорошо. Охранника зовут Руслан, он позвонит, ты можешь довериться ему.

— Хорошо.

— Не волнуйся, он сегодня же придет. Успокойся и ни о чем не думай. Все будет хорошо.

— Как мама? — решила спросить Полина.

— Расстроена, плачет.

— Передай ей привет, — сказала Полина и завершила разговор.

Прошло полчаса. Полина только успокоилась, как опять ее настойчиво позвал телефон. Она схватила трубку, надеясь, что уже звонит Руслан.

— Если ты еще раз отключишь телефон, не дослушав меня, я приду к тебе домой, и тогда мало не покажется, — услышала угрожающий голос Антона. — Слушай внимательно. Я буду тебя караулить до тех пор, пока ты не вылезешь из своей норы. А ночью обязательно навещу, я знаю, что ты одна. Готовь спальню…

Полина, как загнанный зверек, ходила из угла в угол, судорожно сжимая в руках мобильник. «Господи, хоть бы кто-нибудь пришел, — молила она бога. — Помогите мне, пожалуйста!»

— Ты что там притихла? Хочу тебе рассказать, как мы выбирались из погреба на твоей даче, чтобы ты знала: месть неизбежна! — продолжал Антон. — Мы еще сутки сидели там без еды и воды, с одеревеневшими руками и ногами, пока за нами не приехали друзья. Мы грызли зубами веревки, проклиная тебя. Выдержать помогла только жажда мести. Видишь, есть бог на свете, он помог мне, направил, чтобы я тебя встретил и уничтожил. А я чуть было не отказался от командировки! Тот, кто должен был ехать в Москву с шефом, заболел, и он настоял, чтобы ехал я. Разве это не чудо?! Надо же, такой случай! Я уже позвонил Максу, — нагнетал страху на Полину мужчина. — Он рвется приехать, чтобы посмотреть, как ты будешь мучиться… Чего молчишь? Боишься? Бойся, это только начало.

Полина слушала молча. Угрожающий голос Антона доводил ее до состояния полного стопора.

— На этот момент я тебе все сказал. Жди меня, красотка. Недолго тебе осталось такой быть.

— Ты думаешь, на тебя управы нет? И имей в виду: таким негодяям, как вы, бог не помогает, — наконец смогла что-то сказать Полина.

— Очнулась, пташечка, зачирикала, а я думал, ты уже дар речи потеряла, — съехидничал Антон.

— Я тебя не боюсь, можешь не надеяться, что одержал победу надо мной, — не ожидая от себя такой смелости, выпалила Полина.

— Жди меня ночью, — процедил сквозь зубы Антон и выключил телефон.

Девушка глубоко вздохнула, встала с кресла, открыла окно и на секунду выглянула наружу. Вдыхая чистый холодный воздух, она надеялась, что голова ее охладится, а мысли прояснятся. Когда закрыла окно, подумала: если не позвонит Руслан и не придет, ее сегодня могут убить. Время уже шло к обеду, она нервничала и ходила из комнаты в комнату. Потом решила взять пылесос и заняться уборкой.

Антон был уверен, что к вечеру добудет адрес Полины. Первым делом позвонил Оле и среди прочей болтовни сказал:

— Олечка, спасибо за телефон Полины. Она действительно больна. Удалось решить все вопросы по телефону, но пока есть время до встречи с тобой, я хотел бы отблагодарить ее за помощь. Нужно бы навестить больную, но мне было неудобно спрашивать адрес. Не подскажешь, где она живет?

— Антон, а почему ты не спросил у нее?

— Милая, так говорю же, неудобно было спрашивать. И потом, хочу сюрприз сделать. Если спрошу, она догадается, что собираюсь отблагодарить за услугу, постесняется.

— А может, я ревную, — кокетничала Олечка.

— Золотце, это не тот случай, она не в моем вкусе.

— Ладно, не притворяйся, она всем нравится.

— А мне нравятся такие, как ты, — не скупился на комплименты Антон.

— Если честно, у меня есть только ее старый адрес, а нового нет.

— А ты сможешь узнать?

— Антон, это не так легко в нашей компании…

— Но ты же умница, постарайся, я в долгу не останусь. Ты секретарь, имеешь право как коллега навестить сотрудницу. Скажи, что шеф поручил.

— Попробую.

Оля положила телефон и задумалась, как добыть адрес Полины. «В отделе кадров наверняка не скажут. Спрошу у Володи», — наконец решила она.

Владимир как раз возвращался с обеда, и Оля сразу подошла к нему.

— Извините, Владимир, я подумала: Полина болеет, нужно ее проведать, может, ей что-то нужно из продуктов, она же одна…

— Ты правильно решила, я даже тебя отпущу, прямо сейчас иди, — поддержал Олю Володя.

— А я адреса не знаю.

— Да-да, зайди ко мне, я напишу, — пригласил он ее в кабинет.

Когда адрес оказался у Оли в руках, она радостно выпорхнула из кабинета. Надо же, как просто удалось добыть его! Она тут же набрала номер Антона и довольным голосом сообщила:

— Антон, адрес у меня.

— Ты умница! Я твой должник и сегодня подарю тебе незабываемый вечер.

— А еще я тебя обрадую: меня отпустили домой.

— Вот это здорово! Сейчас подъеду, — обрадовался Антон.

Через час он ждал Олю в такси возле офиса. В здание не входил, чтобы Владимир случайно не увидел его. Оля не заставила себя долго ждать, и они отправились к Антону в гостиницу.

Глава 25

Полина вздрогнула от очередного телефонного звонка, но ответила.

— Здравствуйте, Полина, это Руслан, — с облегчением услышала она в трубке.

— Здравствуйте.

— Я уже у подъезда.

— А вы точно Руслан? — настороженно переспросила Полина.

— Конечно.

— Так и до паранойи недалеко, — пробормотала она себе под нос.

Через минуту раздался сигнал домофона. Полина открыла, но когда позвонили в дверь, долго и внимательно рассматривала в глазок неизвестного мужчину.

— Кто?

— Это я, Руслан.

Она повернула рычажок замка и приоткрыла дверь, придержав ее ногой.

— Не бойтесь, я от Вильгельма.

Только после этого девушка отошла в сторону, освобождая дорогу, и сказала:

— Проходите.

В комнату вошел высокий мужчина лет тридцати пяти, крепкого телосложения, в нем чувствовалась военная выправка.

— Где можно повесить куртку?

— Вот, пожалуйста, в шкаф. А вот тапочки на полочке. Поля, глядя на него, сразу почувствовала защиту, успокоилась и даже повеселела.

— Проходите, я вам кофе сделаю. А может, кушать будете? — суетилась Полина.

— Есть не хочу, только пообедал, но кофе выпью с удовольствием.

Полина не знала, о чем говорить с охранником, она выходила из кухни в комнату, потом возвращалась, садилась напротив Руслана, который маленькими глотками пил горячий кофе, и молчала, глядя на него. Руслан не был красив, но чувствовались в нем сила, уверенность. Полина отметила отсутствие развязности, скорее, застенчивость угадывалась в этом большом человеке. Парень с первых минут вызвал симпатию, расположение, внушил доверие. Руслан же сразу определил, что девушка сильно напугана, и решил с ней побеседовать, кое-что выяснить.

— Полина, вы можете рассказать, хотя бы вкратце, что происходит? — осторожно начал он.

— Да, конечно. Меня преследует один человек. Недавно он опять звонил и угрожал.

— Как угрожал?

— Сказал, что придет ночью и разделается со мной.

— Понятно, значит, ночью… Хорошо, мы его встретим с «по честями», — спокойно произнес Руслан.

— Боюсь, он может прийти не один, у него друзья есть, — добавила Поля.

— Даже друзья есть… Откуда у него здесь надежные люди, если он из Владивостока?

— А откуда вы знаете? — вскинула брови Полина.

— Немного знаю.

— А, так вам Вильгельм рассказал, — догадалась она.

— Главное, вы успокойтесь. Я здесь, и вам теперь нечего бояться. Давайте фильм посмотрим какой-нибудь, — предложил Руслан.

— Вот, пожалуйста, выбирайте, здесь все диски с фильмами, — Полина показала на полку, где стояли диски.

Руслан взял несколько и стал просматривать.

— Так, этот я смотрел, этот тоже… — перебирая и откладывая в сторону, говорил он.

— У меня такое ощущение, что вы уже были в этой квартире, — наблюдая за ним, сказала Поля.

— Конечно, был, и не раз. Я личный охранник Вильгельма в Москве.

— Тогда понятно, почему фильмы для вас старые. Вы уже все здесь пересмотрели.

— Нет, вот нашел что-то новенькое, давайте-ка посмотрим.

Он включил телевизор, вставил диск и уселся в кресло. Полина, не зная, чем себя занять, пошла на кухню. Вскоре ей пришла в голову мысль: чтобы скоротать время, нужно чем-то заняться, например, испечь кекс и угостить своего защитника.

Время приближалось к вечеру. Из кухни доносился аромат ванили, а когда к нему добавился запах свежей выпечки, Руслан не выдержал, встал и отправился на кухню.

— Этот запах заставил меня остановить фильм и заглянуть к вам. Невозможно усидеть в комнате, я чуть слюной не захлебнулся! Очень хочется попробовать. Можно? У-y, какая красота, вы настоящий кулинар, — нахваливал парень.

— Мама с детства научила меня печь. Я старалась, да и отвлеклась немного от тяжких мыслей.

— Вот это вы правильно сделали. Так будем чай с кексом пить?

— Конечно, давайте.

— Это же невозможно — смотреть на такую красоту и не пробовать… Вы садитесь к столу, а я заварю чай. Не беспокойтесь, я все здесь знаю.

Он открыл шкафчик, взял банку с чаем, насыпал немного в чайник и залил кипятком.

— Пусть немного постоит.

Полина разрезала кекс, села на стул и наблюдала за гостем.

— Руслан, а вы женаты? — вдруг спросила она.

— Да, и у меня есть сын, ему десять лет.

— Какой большой мальчик…

— Полина, у вас, кажется, телефон звонит.

Девушка сразу изменилась в лице, Руслан это заметил.

— Так, берите трубку, не бойтесь. Если это он, ведите себя так же, как и раньше, пусть думает, что вы боитесь. Главное, не спугнуть.

— Алло, — с тревогой сказала Полина.

— Ну что, ждешь меня? — ехидно спросил Антон.

— Ты пытаешься напугать меня, но даже не знаешь, где я живу. И никогда не узнаешь. Тебе никто не даст мой адрес, — продолжала игру Полина.

— Это ты так считаешь. Может, назвать улицу, номер дома? Я знаю о тебе больше, чем ты предполагаешь.

Антон назвал адрес и засмеялся так нагло и зло, что у девушки задрожали руки. Она смотрела на Руслана, тот сделал знак рукой, мол, не нужно волноваться, все идет хорошо.

— Ну что, убедилась, сучка? Я тебя на фарш пущу, — угрожающе прошипел он, — приду неожиданно, чтобы ты сидела и тряслась от страха.

— Я вызову полицию.

— Закрой пасть! Никого ты не вызовешь. Ты же не дура, чтобы портить себе карьеру. Все будут пальцем на тебя показывать и кричать вслед: «Шлюха!». Я для твоей полиции такую сказку придумаю, что тебе и не снилось. Если хочешь остаться в живых, откроешь дверь, и мы просто побеседуем, чайку попьем, — с усмешкой продолжал Антон. — А если не откроешь, значит, вообще не выйдешь из дома. Я даже знаю, что подруг у тебя здесь нет, и вообще никого нет, а мать твоя, подружка, ха-ха-ха, уехала за границу.

Руслан внимательно слушал разговор и все время жестами подтверждал, что все идет нормально.

— Откуда ты все знаешь?

— А это не твоего ума дело, разведка работает, — отрезал он и выключил телефон.

Полина побледнела и не могла сказать ни слова, только смотрела на Руслана полными ужаса глазами.

— Вы молодчина, все правильно сказали. Теперь мы его подождем.

Руслан рассказал, как Полине вести себя, когда придет Антон. Они даже разработали маленький сценарий. В мучительном ожидании Полина старалась что-нибудь делать, но все валилось из рук. Руслан пытался успокоить ее, рассказывал веселые истории, несколько раз они пили кофе. Сигнал домофона раздался, только когда стрелки часов перевалили за полночь.

— Кто там? — настороженно спросила Полина.

— Это я, твой друг.

Она нажала кнопку, и дверь в подъезде открылась. Антон заподозрил неладное. Почему Полина так быстро открыла дверь? Он остановился, однако решил, что девушка просто боится лишнего шума, и стал подниматься по лестнице. Вокруг было тихо.

Антон еще несколько раз останавливался, прислушивался, но ничего подозрительного не заметил. На площадке не сразу нажал на звонок возле двери нужной квартиры, постоял, осмотрелся, прислонился ухом к двери.

Полина все это время смотрела в глазок, а когда мужчина наконец позвонил, приоткрыла дверь, застраховавшись цепочкой.

— Что смотришь, открывай! — поставил гость ботинок на порог.

— Что тебе нужно? — решила спросить еще раз девушка, чтобы у него не возникло сомнений — она одна.

— Открывай, иначе…

— Уходи. Не поднимай шум ночью. Я буду кричать.

— Кричи, буди соседей. Пусть услышат, что ты проститутка и пригласила меня на ночь. Я-то уйду, а они останутся и будут думать именно так.

Полина нерешительно сняла цепочку и открыла дверь. Он переступил через порог и сам захлопнул за собой дверь.

— Антон, давай по-хорошему все решим.

— Что-то ты осмелела, — жуя жвачку и шаря глазами по прихожей, все еще осторожничал Антон. Он оттолкнул Полину, открыл ванную комнату, прошел на кухню, в комнату, заглянул в другую и наконец, спокойно плюхнулся в кресло.

— А что мне остается делать? — стояла перед ним Полина, всем видом демонстрируя растерянность. — Может, ты и правда опомнишься, не будешь совершать преступление.

— Дура ты! Это Москва! Здесь кого-то искать — как иголку в стоге сена. Пока то да сё, я уже буду далеко-далеко. За волнения мои ребята отблагодарят меня. Мы теперь меченые, тобой. Вот и ты будешь такая же. А убивать не буду. Зачем? Посадят. Но испортить твое личико… это кайф! Впрочем, кто знает, может, и прирежу тебя здесь. Посмотрю, как себя вести будешь. Меня, между прочим, никто не видел. Так что спокойно смоюсь отсюда.

Он встал, прошелся еще раз по всем комнатам, заглянул в шкафы, прислушался к ночным шорохам и, убедившись, что в квартире тихо, расслабился.

— Ты кого-то боишься? — спросила Полина.

— Ты действительно одна? Слишком смело меня впустила в квартиру.

— Нет, я с целым батальоном омона.

— Ну смотри, без шуток. Знай, что я не один, и мои друзья знают, где тебя искать. Вижу, ты хорошо устроилась, — разглядывал он интерьер квартиры. — Ну а теперь, сучка, давай я сначала трахну тебя. Давненько у меня не было баб, а ты такая сексуальная…

Полина попятилась.

— Не смей рыпаться!

Антон выплюнул жвачку прямо на пол и приблизился к девушке. Только хотел обхватить ее руками, как получил сильный удар по голове, от которого потерял сознание. Полина отпрянула к стене и зажала рот рукой, чтобы не закричать.

— Ну и подонок, — сказал Руслан, потирая руку.

— Он убит? — с ужасом произнесла она.

— Да нет, сейчас очнется.

Когда Антон пришел в себя, то не сразу понял, кто перед ним. Когда туман перед глазами рассеялся, он четко увидел лицо мужчины, склонившегося над ним и ждавшего, когда тот очухается. Антон снова опустил веки. Полина ушла в спальню и плотно закрыла за собой дверь, чтобы больше не видеть своего преследователя, не слышать, что происходит. Так они договорились с охранником.

— Вставай, — скомандовал Руслан.

— Ты кто? — приподнимаясь на локтях, спросил Антон.

— Конь в пальто. Вот ты кто такой и что здесь делаешь?

— Где она? Я к ней пришел. Ты знаешь, кто она?

— Знаю.

— Она шлюха…

Антон получил еще один удар и опять потерял сознание. На этот раз Руслан стал трясти его, чтобы привести в чувства.

— Слушай, у меня нет времени с тобой развлекаться.

Вставай, поедем.

— Куда? — еле слышно выдавил Антон. — Я ничего не сделал…

— Потом узнаешь.

Руслан еще раз встряхнул его за плечи, снял с вешалки куртку, шапку и вытолкал за дверь на площадку. Антон попытался вырваться, но мужчина мертвой хваткой держал его за запястье вывернутой за спину руки.

— Больно… Куда вы меня ведете? — заскулил Антон, у которого вмиг улетучилась вся спесь.

Руслан молчал, от чего парень начал впадать в панику. Они вышли на улицу, подошли к машине Руслана. Была глубокая ночь, на улице ни одного прохожего. Когда незваный гость увидел на заднем сиденье двух крепких парней, взмолился:

— Не убивайте меня… прошу вас…

— Садись!

— Не буду, я никуда не поеду.

Руслану пришлось применить силу. Затолкав отчаянно вырывавшегося Антона в машину, он захлопнул дверь и произнес:

— Все по плану, ребята.

Один из мужчин вышел и сел за руль. Второй остался рядом с Антоном. Руслан обошел машину и снова открыл дверь.

— Запомни, это Москва! И лучше бы тебе не появляться здесь. Прощай!

— Не убивайте меня, прошу вас…

Руслан хлопнул дверью, и машина рванула с места. Он пробежался по белому скрипучему снегу до подъезда и легкими прыжками через ступеньку поднялся по лестнице.

— Руслан, я думала, вы не вернетесь, — встретила его Полина.

— У меня приказ: до возвращения шефа никуда отсюда не уходить.

— Что вы с ним сделаете?

— Посадим в самолет и отправим во Владивосток.

— А если он вернется с друзьями?

— Не беспокойтесь, он забудет дорогу в Москву. Навсегда.

— Руслан, вы правда его не убьете? Мужчина рассмеялся:

— Нет, конечно, но проучим хорошенько.

— Господи, неужели этот кошмар закончился…

— Идите отдыхайте спокойно. А я тут, на диванчике прилягу.

Полина пошла в спальню, закрыла дверь и еще долго ворочалась, стараясь уснуть.

Глава 26

Зима выдалась непривычно снежная, и город погрузился в сказочную атмосферу. Снег пушистыми шапками покрыл машины и крыши домов, каждый день обновлял шубы на лапках елей в парках, непосильной ношей ложился на ветки деревьев, припорашивал белыми воротниками плечи пешеходов, торопящихся по делам.

Но вот яркое мартовское солнце постепенно, но уверенно стало заявлять о близком торжестве весны. Оно согревало воздух своими, пока несмелыми лучами, и хотя зима не сдалась, но настроение у людей изменилось. Особенно это чувствовалось накануне Восьмого марта. Мужчины суетились в супермаркетах, выбирая подарки своим любимым, в офисах тоже все были озабочены тем, чтобы преподнести сюрпризы коллегам-женщинам.

Целый месяц Руслан находился в квартире с Полиной, только изредка уходил домой на ночь. Вечерами рассказывал ей о сыне, о том, как познакомился с будущей женой. Девушка с умилением слушала, но о себе ничего не рассказывала. Утром охранник отвозил ее на работу. Об Антоне они никогда не вспоминали, и Полина, чувствуя защиту, вскоре успокоилась.

Вильгельм, как и сказал, сразу приехать не смог. Руслан доложил ему, что Полина в безопасности, поэтому он прилетел в Москву только через месяц. Когда Иван привез своего шефа домой, Полина собиралась на работу. Увидев Вильгельма, она на мгновение застыла, вглядываясь в его лицо, а он улыбнулся ей открытой доброй улыбкой и по-отечески слегка прижал к себе. Руслан, пожав руку шефу, сдал свой «объект» и тут же распрощался.

Когда они с Полиной остались одни, Вильгельм попросил, чтобы она немного задержалась.

— Не торопись, Иван подождет тебя у подъезда, а Володе позвоню, предупрежу. Я тоже поеду сегодня в офис, дел много накопилось. Мы выиграли тендер, и теперь нужно засучить рукава, как говорят у вас в России. А сейчас посмотри, что купила тебе мама.

Он расстегнул молнию на небольшом чемодане, достал оттуда объемный пакет и подал Полине.

— А что там?

— Посмотри.

Полина вскрыла пакет, достала куртку и две кофточки.

— Нравится? Примеряй.

— Не сейчас, — произнесла девушка и положила вещи на кресло.

Вильгельм заметил, что она не проявила особой радости.

— У тебя теперь все в порядке? Руслан регулярно докладывал мне о том, что происходит.

— Да, спасибо за заботу.

— Я очень рад.

Полина почувствовала, как в ней нарастает волна радости, переполняет душу и грозит выплеснуться наружу.

«Вот он, здесь, со мной! Я так долго ждала тебя», — думала она.

— Вильгельм, я приготовила завтрак, — взволнованно произнесла она.

— Сейчас, Полина. После длительной дороги я должен принять душ, а потом мы вместе позавтракаем.

Полина с трепетом ожидала его, ходила по комнате, прислушиваясь к шуму льющейся воды. Она представляла, как он стоит под струями, берет с полочки гель, шампунь, намыливается, вода стекает по его густым волосам на затылок и дальше на крепкую шею. Кружевные хлопья мыльной пены ползут вниз, омывая грудь, покрытую курчавыми волосками, мускулистый торс… Навязчивое воображение не ограничивало себя рамками, в мыслях воцарился бесстыдный разброд. Впрочем, с подобными картинками она ежедневно просыпалась, видела его образ в каждом уголке квартиры, а долгожданное появление мужчины наяву только дополнило болезненные фантазии. Когда прекратилось жужжание электробритвы, Полина отправилась на кухню.

Вильгельм вышел в халате, который она приготовила заранее.

— Ну, теперь давай завтракать, — сказал он.

Они сели за стол, на котором уже стоял свежевыжатый сок, бутерброды с сыром и ветчиной, омлет, овощи, фрукты и разные сладости.

Вильгельм с явным удовольствием вдыхал аромат свежесваренного кофе.

— Наливать? — спросила Полина.

— Да. Такой дивный запах…

— Кофе по моему рецепту.

Полина налила две чашки и поставила на стол. Села напротив него и, взяв свою чашку, осторожно сделала глоток.

— Устал, наверное? — спросила Поля, не сводя с него глаз и подпирая одной рукой подбородок. Второй она поправила каштановую прядь волос, упавшую на лицо.

— Немного. Как дела на работе?

— Все хорошо. Ты надолго?

— Нет, дня на три и обратно.

— Так скоро? — чуть не подпрыгнула на стуле Полина.

— Татьяне что-то нездоровится, я должен быть рядом.

— Может, хоть на недельку задержишься? Мне так тоскливо здесь одной.

— Я уже предлагал тебе переехать к нам, но ты не согласилась.

— Это так, но…

Она вдруг замолчала, в глазах появилась грусть. Полина ничего не спросила о матери. В эти счастливые для нее минуты ей не хотелось говорить о ней, слышать, что они счастливы, что он любит ее, узнавать об их планах на будущее. Она впервые почувствовала мучительную ревность, невыносимое чувство, разъедающее душу, с которым никак не удавалось справиться. К нему добавилось раздражение, когда ее стал преследовать Антон. Она была одна, а Вильгельм находился далеко, не с ней. Она завидовала матери, тому, как замечательно сложилась ее жизнь. А она, молодая, красивая, лишена всего, ее даже защитить некому. Думая об этом, она жалела себя.

Вильгельм наслаждался тишиной и покоем, обеими руками держа свою чашку. Полина разглядывала его длинные пальцы, отметила, что чашка почти полностью спряталась в его ладонях, и мечтала почувствовать их прикосновение.

— Как насчет десерта? У меня вкусный яблочный пирог… — наконец произнесла Полина.

— Нет, благодарю, ты прекрасно накормила меня. Нужно ехать на работу. И тебя больше не могу задерживать.

— Вильгельм, а давай отметим твой приезд, ведь тебя так долго не было. Я скучала.

— Посмотрим, мне еще нужно встретиться с партнерами, посмотреть итоги работы. Думаю, там накопилось много вопросов. Мы сейчас с тобой поедем на фирму, потом подвезу тебя домой, и поговорим.

— Хорошо.

Девушка тихонько вздохнула, составила тарелки и чашки в посудомоечную машину и стала собираться. Когда Вильгельм вышел из своей комнаты, сразу почувствовался приятный аромат мужской туалетной воды, который она с наслаждением вдохнула всей грудью.

Приехав в офис, они направились каждый в свою сторону. Прежде чем идти в кабинет, Полина решила заглянуть к Нине.

— Какими судьбами? Ты соизволила зайти ко мне? Глазам своим не верю! — с иронией встретила ее Нина.

— Представь себе, — в том же тоне ответила девушка. Она бросила шубку на спинку стула, присела на краешек и закинула ногу на ногу.

— Как поживаешь? Говорят, Вильгельм приехал?

— Правильно говорят. Пора вас всех здесь в чувство привести, а то разболтались.

— А ты не расслабилась? Или ты у нас из другой касты? Понимаю, подруга замужем за главным. Теперь ты на особом положении…

— Нина, не ехидничай. У меня сегодня прекрасное настроение, его трудно испортить.

— Знаешь, наши мужчины готовят подарки к Восьмому марта. А тут еще и Вильгельм прилетел. Может, денег подкинут?

— О подарках ничего не слышала, но премия нашим женщинам, думаю, обеспечена. И немалая. Схожу сейчас в приемную и у нашей Олечки все узнаю. Кто, как не секретарь, самый приближенный человек к шефу! Обычно они знают все.

— Было бы классно. Узнай и возвращайся, спустимся в кафе на чашку кофе. Там и поболтаем, — подмигнула Нина.

— Ок!

Полина взяла шубку и вышла из кабинета. Она поднялась на пятый этаж и вошла в приемную.

— Привет!

— Ой, Полина, — повернулась к ней Оля.

Полина села поближе к столу.

— Слушай, ты не в курсе, сколько нам выпишут премии к празднику? — шепотом спросила она. — Не печатала еще приказ?

— Пока не знаю, никаких распоряжений не было.

— Ну ладно, — махнула рукой Полина. — А когда замуж выйдешь?

— А ты? — заулыбалась секретарша.

— Нет времени, чтобы думать об этом. Надеюсь, не засижусь.

— Поль, ты на меня не обижаешься?

— За что? — удивилась такому вопросу Полина.

— Ну… — Оля потупила взгляд, — что Антон тебе презент принес, когда ты болела. Это же я ему адрес дала. Если бы Полина стояла, у нее подкосились бы ноги.

«Вот, оказывается, откуда пошла информация… От того, кто не имеет права раскрывать личные сведения о сотрудниках!» — ужаснулась она.

Оля смотрела и никак не могла понять, почему у девушки такое удивленно-напряженное лицо.

— Он мне ничего не приносил, — Полина решила сместить акцент и побольше разузнать. — А откуда ты знаешь Антона? На банкете тебя не было.

— Как не приносил? — заволновалась Оля. — Полечка, значит, он обманул меня. Он так умолял меня, говорил, что обязан тебя отблагодарить за помощь, а ты скромничаешь, отказываешься. Вот я и дала номер твоего телефона, адрес. Говорил, ты больна, тем более он обязан навестить… Я так не хотела этого делать, но он показался убедительным в своих намерениях. Знаешь, он мне понравился, я даже согласилась на свидание с ним. Красавец, правда? И такой обходительный, — разоткровенничалась девушка.

Полина слушала и не могла поверить своим ушам. Как она раньше не догадалась, что Антон мог пойти именно этим путем, чтобы все о ней узнать. Ведь когда-то во Владивостоке она сама клюнула на его ухаживания. «Боже мой, какая же я дура! — корила она себя. — А эта… — глянула она на Олю, — мало того, что запала на него, так и запрещенную информацию выложила… Что делать? Как сказать Володе, что нельзя работать с человеком, которому невозможно доверять?… Неизвестно, когда и кому она выболтает что-то важное за конфеты или ресторан. Через нее проходит столько документов! Ах как не хотелось бы открывать свои скелеты в шкафу!.. Ведь шеф обязательно захочет узнать подробности, прежде чем уволить ее».

— Оля, а какое право ты имела сообщать посторонним людям мои данные? У нас же это запрещено.

— Он сказал, что на банкете договорился с тобой о решении каких-то вопросов, а номер телефона забыл взять.

— Слушай, ты здесь сколько работаешь?

— Два года.

— Тогда должна знать: когда договариваются о решении каких-либо вопросов, как минимум взаимно обмениваются визитными карточками. А адрес зачем дала?

— Он просил. Сказал, что нужно отблагодарить тебя, сделать подарок, ты, мол, сама постесняешься назвать адрес.

— Ох и дура ты! А я-то думаю… Оля растерянно смотрела на нее.

— Так он не принес презент?

— Нет! — резко ответила Полина и встала.

— Полина, не говори шефу, он уволит меня.

— Тебя и нужно уволить, — она уже хотела выйти, но вспомнила и уточнила: — А у тебя как появился адрес?

— Так мне Володя написал.

— Зачем?

— Я ради Антона обманула его, сказала, что хочу тебя проведать, сходить за продуктами и лекарствами. Володя одобрил и сам написал твой адрес. Прости, Полина, видишь, я тебе рассказала всю правду…

— Ну это уж слишком! — сказала Полина и хлопнула дверью.

Возмущенная, она влетела к себе в кабинет и включила компьютер. Заниматься делами совсем не хотелось, и она тут же выключила технику, решив опять зайти к Нине. В коридоре встретила Сашу, тот прошел мимо, будто не заметил. «Ну и пусть. Пусть думает, что хочет, мне все равно. И вообще, что я сделала плохого? Заняла его место? Так это было не мое решение», — старалась оправдаться в своих глазах Полина.

Когда она открыла кабинет Нины, та сразу оторвалась от дел и улыбнулась:

— Ну что, большая премия будет?

— Пока неясно, — резко ответила Полина.

— Что ты вся взвинченная какая-то? Что случилось? Подумаешь, премия. Стоит ли из-за этого нервничать. Слушай, у меня кошка родила котят. Остался один. Хочешь, подарю?

— Нет, я люблю собак.

— Ты даже представить не можешь, какие они ласковые. Снимают стресс, и дома веселее будет.

— Не знаю, — пожала плечами Полина, — нужно подумать.

— А что тут думать, завтра принесу.

— Ладно, — без радости ответила Поля, — может, и правда веселее станет.

— Пошли спустимся в кафе.

— Нина, скажи, почему коллеги стали относиться ко мне как-то настороженно? Некоторые даже не здороваются. Даже ты, бывает, ерничаешь, поддеть стараешься.

Нина задумалась.

— Понимаешь, ты провинциалка, недавно приехала и получила все: должность, отдельный кабинет, зарплату, внимание. Даже подруга твоя сумела за шефа выскочить. Все люди разные, и мнения разные. Кто-то мечтал о холостяке-шефе, кто-то хотел получить должность и прибавку к зарплате, работая здесь уже много лет. Зависть, конечно, играет не последнюю роль, ее невозможно спрятать.

— Но ведь я не стремилась к этому, так сложилось.

— А все сомневаются. Думают, что и Володю ты охмурила.

— Что?

— Да, слышала такое от некоторых. С чего бы это вдруг он так опекал тебя? Ведь как ты у нас появилась? Никто не знает. Вот и растут домыслы. Каждый понемногу добавит, и нарастает целый ком.

— Вот именно, никто не знает. И я не собираюсь всем объяснять. Надо же, какие грязные сплетни!

— Ладно, не заморачивайся. Пойдем выпьем кофе, успокоишься немного.

Они вышли из кабинета и спустились на первый этаж, где располагалось кафе.

Глава 27

Полина пришла домой раньше обычного. В последнее время Владимир строго не следил за графиком ее работы. Она приготовила ужин, поставила на стол любимый коньяк Вильгельма и с волнением поджидала его. Было уже около десяти часов.

— Что за праздник? — увидев накрытый стол, спросил Вильгельм.

— Ну как же, ты приехал. Это для меня праздник.

— Полечка, милая, я не буду пить сегодня, завтра у меня ответственный день.

— Вот так всегда, — надула губки Поля, — для меня праздники не существуют.

— Не обижайся, у нас еще завтра вечер и послезавтра. Обещаю, что мы с тобой обязательно посидим и отметим нашу встречу.

— Точно, обещаешь?

— Слово даю, — улыбнулся Вильгельм.

— Спасибо, — она подошла и поцеловала его в щеку.

— Ты как мама, она тоже такая ласковая.

Полине сравнение не понравилось, но она промолчала.

— Ты уже позвонила маме? Она ждет твоего звонка.

— Звонила, — солгала Поля, которая забыла позвонить хотя бы из вежливости.

— Я разговаривал с Татьяной утром. Что-то плохо ей совсем, просила, чтобы ты позвонила. Неужели так трудно это сделать?

— Нетрудно. Я же сказала, что позвонила.

— Извини, может, ты звонила после нашего разговора. Просто я очень беспокоюсь. В ее положении лишние переживания противопоказаны.

Полине не хотелось говорить о матери даже после этих слов. Вильгельм, которого она так ждала, о котором мечтала каждую ночь, сейчас сидит перед ней, и никто не должен мешать общению с ним.

— Полина, спасибо за ужин, очень все вкусно, — поблагодарил он, выходя из-за стола, — ты хорошая хозяйка.

— На здоровье.

— Я буду спать в своем кабинете, там хороший диван. Достань, пожалуйста, постельное белье из шкафа, — попросил он.

Полина принесла белье и уже заканчивала стелить постель, когда Вильгельм вошел в кабинет.

— Спасибо, Полина. Приятных сновидений.

— Спокойной ночи.

Девушка пошла к себе в спальню, уткнулась лицом в подушку, закрыла глаза и подумала: «Почему он такой холодный? Старается не общаться со мной. Я так не могу. Еще два дня, и он уедет. Мои мечты растворятся, как сахар в воде».

Полина долго ворочалась и никак не могла уснуть, а когда взглянула на часы, было уже три часа ночи. Она опять закрыла глаза, но и эта попытка не имела успеха.

«Ведь он здесь, — стучало в висках ее сердце, — рядом, совсем близко… Я должна видеть его». Она встала и на цыпочках подошла к кабинету. Приоткрыла дверь и заглянула. Луна светила прямо в окно. Вильгельм мирно спал, как младенец, одеяло сбилось, грудь его была обнажена. Полина подошла ближе и на несколько мгновений почти утратила власть над собой. Сердце колотилось, ноги подкашивались, она почти не дышала, ее будто кто-то вел к дивану. Она стояла и смотрела до тех пор, пока мужчина не пошевелился. Девушка быстро спряталась за спинку дивана, присев на корточки. Вильгельм повернулся на бок, и она, решительно подавив бурю чувств, с трудом совладала с вожделением. Убедившись, что он продолжает крепко спать, вышла из комнаты.

Под утро измученная Полина все же уснула. Вильгельм встал рано, позавтракал и тихонько вышел из дома.

Открыв глаза, Поля посмотрела на часы и поняла, что проспала. Она вскочила с кровати, поспешно набросила халат и заглянула в кабинет. Постель была аккуратно убрана. Девушка разочарованно закрыла дверь и подумала: «Он даже не разбудил меня, не пожелал доброго утра. Неужели он совсем безразличен ко мне? Ведь до знакомства с мамой говорил комплименты, значит, я хоть немного, да нравилась ему… Нет, сегодня я должна провести с ним вечер. Я должна устроить себе праздник».

На работу она опоздала, но Володя отнесся к этому спокойно. После того как Вильгельм женился на Татьяне, он никогда не делал ей никаких замечаний. Наоборот, всегда советовался и относился как к родственнице хозяина, поэтому Полина иногда позволяла себе прийти позже или уйти раньше.

Секретарша после своего прокола все время ждала вызова Володи с предложением уволиться, и как только Полина появлялась в приемной, она, как нашкодившая собачка, склоняла голову, опускала глаза и копалась в бумагах.

Многие в фирме стали относиться к Полине по-другому. В ее присутствии не обсуждали руководство, стали реже заходить к ней в кабинет. Полине не с кем было дружить, открывать свои тайны и чувства. Она страдала от этого, вспоминала подругу во Владивостоке. Одиночество мучило, угнетало, она изменилась — стала черствой, а подчас и бездушной. Доброта, сочувствие, сострадание, даже любовь к матери испарились из ее души. Мать чувствовала это на расстоянии, но ничем не могла помочь. Когда они с дочерью были вместе, все было проще. Как две подруги делились и радостями, и неприятностями, преодолевали невзгоды. Судьба распорядилась так, что пришлось расстаться. Однако если бы Полина сказала: «Мама, не уезжай, мне будет плохо без тебя», — Татьяна, не раздумывая, отменила бы отъезд.

Полина согласилась остаться одна ради счастья матери, как она считала, и только сейчас поняла, что совершенно одинока в этом огромном городе. Она поняла: в мегаполисах понятие «дружба» не существует, особенно для приезжих. Здесь деньги играют главную роль. Если ты богат, к тебе все тянутся, если беден, то никому не нужен. Если твой папа большой начальник, тебе льстят, если ты сам продвигаешься по служебной лестнице, то каждый готов подставить ножку… Во всем этом нужно выживать, приспосабливаться.

Полина не заметила, как ее чувства к матери стали прохладными. Даже ее здоровьем не интересовалась, считая, что той отлично живется. Как сыр в масле катается! А вот она несчастна… Жалость к самой себе заполняла душу, заставляла становиться такой, какой не была раньше.

Когда зазвонил мобильник, Полина сидела в кабинете и разбирала документы.

— Полинка, я тебе котенка принесла. Приходи забирай.

— Нина, ты с ума сошла! Почему сегодня?

— А чего ждать?

— Ладно, сейчас приду.

Когда она увидела маленький белый пушистый комочек, сразу протянула к нему руки.

— Какой хорошенький…

— Это девочка. Правда, красивая?

— Красивая.

— В общем, покупай все для котенка, придумывай имя и забирай…

— Нина, давай через пару дней, а сегодня забери ее домой. У меня важные дела, и не до нее будет.

Нина, скрывая усмешку, посмотрела на подругу — она знала, что приехал Вильгельм — и с деланным равнодушием сказала:

— Хорошо, через пару, так через пару. У тебя какие-то планы?

— Да, я буду занята.

— Собственно, это неважно, — махнула Нина рукой. — А имя-то какое дашь нашей красавице?

— Синди.

Нина прижала котенка к груди, погладила и ласково спросила:

— Синди, будем ждать пару дней. Ты согласна?

Глава 28

В этот вечер Вильгельм пришел в хорошем настроении. В одной руке он держал букет чайных роз, в другой — пакеты с продуктами, из одного виднелась бутылка шампанского. Он сразу прошел на кухню.

— Полина, сложи все в холодильник. Думаю, тебе на месяц хватит. Оставлю дополнительно денег, будешь покупать себе что-то по мере надобности.

Полина взглянула на красивый букет и спросила:

— А почему желтые?

— Полиночка, они так прекрасны, это цвет солнца. Я подумал, тебе понравятся. Ты же сама как солнышко, — улыбнулся он.

— Спасибо. Но у нас говорят, что желтый цвет — к разлуке.

— Так мы с тобой скоро расстанемся, — рассмеялся он. — Но это неправда, всегда считал, что желтый — это солнце.

Полина взяла вазу, налила воды и поставила розы на стол.

— Они и правда очень красивые.

— Вот видишь, никогда не сравнивай такую красоту с разлукой. Во-первых, это цветы, их покупают для радости, и если бы люди, которые их выращивают, думали, что их продукция принесет что-то плохое, избавлялись бы от такого цвета сразу.

— А я сегодня уже заполнила холодильник. Посмотри, сколько всего купила.

Она открыла холодильник.

— Да, но и то, что я принес, нужно разместить. В принципе, скоро праздник, пригласи друзей.

— У меня нет друзей.

Вильгельм удивленно посмотрел на нее:

— Как это нет? Так не бывает.

— Бывает. Во Владивостоке были, а здесь не обзавелась.

— Ну ладно. Сегодня у меня удачный, плодотворный день. Хочу расслабиться. Да и обещал тебе.

Девушка целый день думала, что ей приготовить. Перелистала все журналы с рецептами и выбрала экзотическое блюдо под названием «карраччи».

Два часа она колдовала над ним, чтобы удивить Вильгельма. К его приходу стол был накрыт не на кухне, как обычно, а в гостиной. Полина ждала, когда же он войдет туда и увидит торжественное убранство. И вот, наконец, минута настала.

— Вот это да! Свечи… мой любимый коньяк… изысканные закуски… А я купил шампанское. И когда ты все успела?

— Успела. Я очень старалась, ведь у меня так мало праздников. Подожди, я принесу вазу с цветами, они украсят стол.

Через минуту она водрузила вазу на середину стола.

— Мне давно никто не дарил цветов.

— Скоро Восьмое марта, и в нашей компании женщинам всегда дарят цветы. Я уже распорядился, чтобы букеты были достойными. И премия, кстати, тоже.

— Да, я знаю, но это всем, а когда дарят лично тебе — это совсем другое дело…

— Я рад, что тебе понравился букет. Будем праздновать, я же обещал. Сегодня у меня удачный день. Просто очень удачный!

— Спасибо, что ты согласился, — ласково сказала она.

— Я боялась, что и сегодня откажешь мне. Очень рада, что оправдались твои надежды на этот день.

— Что ты, Полина, я просто был занят, предстояло решить столько проблем за три дня… А сегодня убедился: все идет нормально, вот и решил завтра отдохнуть.

— Я так счастлива! — воскликнула Полина, а сейчас… подожди немного.

Она бросилась в свою комнату и закрыла дверь. Через пять минут вышла в платье, в котором была ее мать, когда познакомилась с Вильгельмом.

— Полина, ты такая красивая, и платье очаровательное! Оно напоминает мне Татьяну.

Полина знала, что он так скажет, поэтому решила надеть именно его, чтобы расположить мужчину к себе.

«Пусть думает о матери, — рассуждала она, — от этого у него поднимется настроение». Полина боялась, что Вильгельм останется холоден к ней, придется как-то привлечь его внимание. Это платье было последней надеждой. Она готовилась к психологической атаке.

— Я старалась для тебя. Мы так редко видимся, так что твой приезд для меня праздник.

— Действительно, я стал реже здесь бывать. Ты же понимаешь, Татьяна в положении, и я не хочу оставлять ее одну. Если бы не твои проблемы, я бы не приехал.

Мама так расстроилась, что не смогла отправиться в путь из-за плохого самочувствия, но мне было больно смотреть в ее грустные глаза. Она скучает по тебе, я это чувствую, переживает. Еще бы, такое случилось… Места себе не находила. Немного успокоилась только тогда, когда пообещал поехать и все уладить. Сегодня разговаривал с Татьяной, успокоил, сказал, что ты в порядке. Она была очень рада.

Полина поняла, что мать на сей раз не сказала, что дочь ей не звонила. Вильгельм бы сразу об этом спросил и был бы недоволен.

— Ну что — то мы о грустном, а ведь все закончилось хорошо. Спасибо, если бы не ты, не знаю, что со мной случилось бы. И больше на эту тему давай не будем говорить. У нас хорошее настроение, и мы сейчас выпьем. Ты что будешь?

— Раз уж ты купила мой любимый коньяк, то именно его.

— А я шампанское.

Полина не сводила глаз с Вильгельма. Иногда ему становилось неловко под ее пристальным взглядом, и он опускал глаза, ведь перед ним сидела не девочка, а яркая привлекательная женщина. «Как она похожа на мать, — думал Вильгельм, — стройная, красивая, такая же улыбка. Раньше я этого не замечал». Он гнал от себя эти мысли, но с каждой новой рюмкой коньяку они все настойчивей лезли в голову.

— Вильгельм, я включу музыку, пусть будет приятный фон, а то так тихо… — предложила Поля.

— Давай я сам включу.

Мужчина встал, включил спокойную мелодию и вернулся за стол.

— Слушай, а ты хорошо готовишь, так вкусно, — похвалил он.

— Тебе понравилось?

— Очень.

Полина предлагала тост за тостом, пока не заметила, что Вильгельм опьянел. Да и сама она почувствовала, как хмель ударил в голову. Голова кружилась от шампанского и от счастья, о котором она мечтала.

— Сегодня прекрасный вечер, — сказала она, — я так хочу танцевать! Можно пригласить тебя на танец?

— Конечно, с удовольствием, — Вильгельм встал из-за стола. — Прошу, — протянул он ей руку.

Полина не ожидала, что он так быстро согласится, но спиртное сделало свое дело. От неожиданности она сначала растерялась, опустила глаза и подумала: «Неужели это не сон?» — однако справилась с волнением, встала и шагнула ему навстречу.

Они закружились в медленном танце, Полина все чаще касалась грудью его крепкого тела. В какой-то момент Вильгельм потерял контроль над собой и крепко прижал девушку к себе. Она подняла свои пышные ресницы и попросила, сопровождая слова умоляющим взглядом:

— Пожалуйста, поцелуй меня.

— Полина, дорогая… — сказал он, но та, не дожидаясь продолжения фразы, прильнула губами к его губам.

Сначала это были легкие прикосновения, а потом последовал страстный поцелуй.

— Полина, что мы делаем? — неожиданно отстранился Вильгельм.

— Молчи, это так прекрасно! Я ждала этого поцелуя целую вечность…

Он смотрел на нее, понимая, что совершает что-то недозволенное, но страсть, бушевавшая в Полине, возбуждала его. Он стал ее обнимать, осыпать нежными поцелуями, она отвечала взаимностью горячо, с огромным желанием, копившимся долгими ночами.

— Еще, еще, — повторяла она, впиваясь в его губы. — Я люблю тебя!

— Милая, нельзя, — бормотал он.

— Почему, почему нельзя, если я этого хочу? — шептала она.

— Танечка, ты сводишь меня с ума…

— Я и хочу свести тебя с ума, — сказала Поля, не придав значения его оговорке.

Вильгельм был возбужден до предела, алкоголь блокировал рассудок. Он не заметил, как очутился в спальне, и не мог устоять перед потоком нежности. Да и какой мужчина был бы на это способен?! Все свершилось в порыве обоюдной всепоглощающей страсти, которую невозможно было остановить.

После бурного секса Вильгельм мгновенно уснул крепким сном. Полина тоже закрыла глаза и провалилась в забытье. Она первая открыла глаза, посмотрела на спящего Вильгельма и улыбнулась.

— Я так счастлива, любимый, — прошептала она, — как же я тебя люблю…

Она тихо встала, решив приготовить кофе, убрать со стола и ждать, когда мужчина проснется.

Открыв глаза, Вильгельм сразу вернулся в реальность.

— Черт, — провел он ладонью по лицу, словно снимая ночное наваждение, — что я наделал, как я мог… Я хотел бы, от всего сердца хотел бы, чтобы это оказалось страшным сном…

Он сел на край кровати, сжал голову руками.

— Я негодяй! Как теперь жить с этим? — произнес негромко. Потом встал и пошел в ванную комнату.

— Доброе утро, — выбежала навстречу Полина.

— Доброе, — буркнул он и скрылся в ванной.

Ему было стыдно за свою слабость до глубины души. Когда Вильгельм вышел, Полина встретила его улыбкой.

— Я приготовила тебе кофе.

— Спасибо. Полина, прости меня, пожалуйста.

— За что? Вильгельм, для меня это счастье, я на седьмом небе. Не переживай, мама ничего не узнает, обещаю.

— Не говори так. Я подлец. Я не должен был…

— Я сама хотела этого. Я люблю тебя. Ты мне нравился еще до вашей женитьбы. Не казни себя, пожалуйста, — перебила его Поля, — я уже взрослая девочка, все решения принимаю сама. И со своими чувствами буду справляться сама. Пока не знаю, как жить дальше, но это сильнее меня. Я люблю тебя, слышишь, люблю и ничего не могу поделать. Я пыталась. Но как же я ждала тебя…

Он смотрел, как светилась женщина от счастья — юная, нежная, любящая. Ей хотелось верить.

— А как дальше жить?

— Не знаю.

— Что же я натворил… Никогда еще не чувствовал себя подлецом.

— Не убивайся так, это я виновата.

— Нет, это я виноват, я не должен был, но…

— Ты не должен, а я должна была. Если бы это не случилось, я умерла бы от любви здесь, в одиночестве. А сейчас я счастлива и знаю: ты меня тоже любишь.

Полина подошла к нему, обняла и поцеловала.

— Что ты со мной делаешь?

Они стояли на кухне, осыпая друг друга поцелуями. У него не хватало сил, да и не было желания продолжать казнить себя.

— Сегодня я уезжаю, — наконец сказал он.

— Мне будет плохо без тебя, Вильгельм, — жалобно произнесла Полина. Слезы навернулись на ее глаза.

— Не плачь, мы совершили большую ошибку. И пока не могу представить, как можно ее исправить. Я должен прийти в себя и подумать.

— Не говори так, мне обидно. Это не ошибка, это обоюдные чувства, не нужно их очернять. Я поняла, что нравлюсь тебе, это для меня главное. Я готова жить, скрывая все, ради тебя. Но позволь мне любить тебя.

Взяв себя в руки, Полина отступила от него на несколько шагов, улыбнулась и постаралась возвести незримую стену между собой и этим мужественным, сильным, страстным человеком, который пробудил в ней любовь. Но память вернула ее в незабываемые моменты ночи, и она опять прильнула к нему.

— Но я женат, женат на твоей маме! Я люблю ее!

— Ну и что, это неважно, о нашей связи никто не узнает. Я буду тебя ждать всегда. Теперь я уверена: ты у меня есть. Ты даже не можешь представить, сколько раз я представляла эту встречу… Твоя квартира стала для меня всем: я дышала твоим запахом, смотрела на твою одежду и видела тебя. Может, это сумасшествие, думай, как хочешь, но ты сейчас здесь, и больше мне ничего не нужно. Так случилось, что моя мать — твоя жена, но я ничего не могу с собой поделать.

— Прости, мне надо собираться.

— Но ты же сказал, что все дела сделал.

— Да, но мне нужно прийти в себя и подумать обо всем.

— Не уходи, прошу тебя, — взмолилась Полина.

— Я ненадолго.

— Умоляю, останься. Еще хоть несколько часов. Ведь я долго тебя не увижу.

— Ну, хорошо, хорошо…

Вильгельм не мог отказать, женщина была настолько мила, в глазах ее стояли слезы… Разум говорил одно, а тело не слушалось. Он коснулся ее лица легким поцелуем, рука смахнула слезы, потом скользнула по плечу.

Полина смотрела влажными глазами, не отрывая взгляда, будто пыталась сохранить его облик в памяти таким нежным, любимым.

— Почему ты плачешь?

— Я люблю тебя… Я очень люблю тебя…

Они провели вместе половину дня. Вильгельму нужно было выезжать в пять часов, и Полина помогла ему собраться. Она, как заботливая жена, была предупредительна, дарила нежность и ласку. А когда присели на дорожку, вдруг раздался звонок телефона. Это был мобильный Вильгельма.

— Слушаю, — сказал он в трубку. — Что? Когда? Я сегодня вылетаю.

— Что случилось? — спросила Поля.

— Татьяна в больнице, сегодня ее увезли. Ох, я же обещал ей позвонить сегодня утром и забыл…

Вильгельм вскочил, взял сумку и уже на ходу набрал номер Ивана. Оказалось, водитель уже давно ждал его возле подъезда.

— До свидания, Полина, — сказал он сухо и вышел из квартиры.

Поля стояла перед захлопнувшейся дверью в недоумении. Она даже не поцеловала его на прощание. В этот момент будто что — то оборвалось у нее внутри. Медленно вернувшись в комнату, она села в кресло и заплакала.

Глава 29

Вильгельм из аэропорта сразу поехал к родителям. На их лицах была тревога, мать сразу начала рассказывать, что произошло за время его отсутствия.

— Все эти дни Татьяна была у нас. Ночью ей стало плохо. Она и до этого жаловалась на недомогание, мы рекомендовали ей больше лежать, а она все ходила. Когда начались сильные боли в животе, мы вызвали доктора, и ее сразу увезли в клинику. Вильгельм, сынок, она потеряла ребенка…

— Это я, я во всем виноват! — вскрикнул Вильгельм.

— Сынок, в чем же ты виноват?

— Мне не нужно было ее оставлять. Я знал, что она перенесла стресс, надо было сразу положить ее в больницу под наблюдение врачей.

— Кто же знал, что так все выйдет, — вздыхая, ходил возле сына отец.

— Я сейчас же еду к ней. В какую клинику ее увезли?

Мать назвала адрес. Он вышел из дома, сел в машину и стремительно выехал со двора.

Вильгельм тихонько открыл дверь палаты и сразу увидел Татьяну. Она лежала на спине, глаза были закрыты. Он подошел и сел на стул, который стоял рядом с кроватью. Татьяна открыла глаза.

— Это ты? — прошептала она. — Привет.

— Здравствуй, дорогая, — он поцеловал жену. — Как ты?

— Я потеряла ребенка, — сквозь слезы сказала Татьяна.

— Мне сообщили. Успокойся, все будет хорошо. У нас еще будут дети, — нежно говорил Вильгельм и гладил ее волосы.

Татьяна заплакала, закрыв лицо руками, и сквозь слезы произнесла:

— У нас никогда не будет детей, доктор сказал…

Она рыдала и не могла вымолвить больше ни одного слова. У Вильгельма разрывалось сердце, он не мог без душевной боли смотреть на ее страдания. Уговоры не действовали, Татьяна была безутешна, тогда Вильгельм пригласил доктора. Только после введения лекарства она стала успокаиваться.

— Я не должен был уезжать, но ты так меня просила, настаивала срочно выехать в Москву. Если бы я не уехал, может, все было бы по-другому, — казнил себя Вильгельм.

— Ты не виноват, это в организме случился сбой. Я чувствовала: что-то происходит…

— Милая моя, я люблю тебя. Сейчас ты должна поправиться, а там, бог даст, что-нибудь изменится. Какие наши годы? Правда? Мы с тобой еще молоды, — улыбнулся он. Татьяна попыталась улыбнуться в ответ, но мысль о том, что она никогда не сможет родить, так врезалась в сознание, что улыбка быстро исчезла с лица.

— Я долго здесь не задержусь, доктор сказал, завтра можно домой, — сообщила Татьяна.

— Нет, ты должна быть под контролем врачей, чтобы не было осложнений, я с доктором поговорю.

— Не надо, я хочу быть с тобой, мне так легче, — попросила она его.

— Хорошо, сегодня со всем разберемся.

— Вильгельм, ты ничего не говоришь про Полину. Как она?

— У нее все нормально, — ответил он, стараясь отвести взгляд в сторону.

— Почему она ни разу мне не позвонила?

— Как? Разве она не звонила тебе?

— Нет, я пыталась сама пробиться к ней, но телефон не отвечал, будто отключен.

Вильгельм понял, что Полина обманула, когда он спрашивал, звонила ли она матери.

— Может, и правда что-то с телефоном, — успокаивал он Таню.

— Нет, я знаю свою дочь. Она не хотела мне звонить.

Но почему? Она так изменилась без меня.

— Танечка, у нее все хорошо, все те вопросы, которые тебя волновали, решены, ее больше никто не побеспокоит.

— Вильгельм, может, она влюбилась? Ты не заметил? Она поздно приходит? К ней кто-нибудь приходил при тебе?

— Нет, не приходил. Когда я возвращался, она всегда была дома, — опустил глаза Вильгельм.

— Так в чем же дело? Никак не пойму… Нужно будет к ней съездить. Неужели ты не заметил каких-то перемен?

— Вот поправишься и обязательно съездишь.

— Спасибо, дорогой, ты такой хороший. Бог мне подарил тебя, как драгоценность. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

В палату вошел доктор и пригласил Вильгельма к себе в кабинет.

— Хочу поставить вас в известность, что вашей жене нужно пройти курс лечения.

— Но она сказала, что вы ее отпускаете домой.

— Это возможно. Доктор может приходить к вам и наблюдать за динамикой состояния. Ей действительно лучше быть дома, обстановка тоже лечит, особенно психику.

— Конечно-конечно, я все сделаю, чтобы ей было комфортно. Порекомендуйте нам хорошего врача, пожалуйста.

— Обязательно. Уколы будет делать наша медсестра, а на процедуры приезжайте к нам.

— Обязательно, благодарю вас.

Вильгельм вернулся в палату и рассказал, о чем говорил с доктором. Татьяна обрадовалась, что Вильгельм заберет ее домой.

В их доме уже несколько лет хозяйство вела пожилая, рано поседевшая, но весьма привлекательная женщина по имени Марта. Она знала, что жена хозяина любит цветы, и в день возвращения Татьяны из больницы украсила дом роскошными букетами. Марта старалась угодить хозяйке. И когда муж и жена вошли в холл, на лице Татьяны впервые за последние дни появилась улыбка.

— Марта, как приятно видеть столько цветов! Спасибо огромное.

— Надеюсь, положительные эмоции ускорят ваше выздоровление, — ответила с поклоном Марта.

— Это точно, — сказал Вильгельм.

Муж поднялся к себе в кабинет, а Татьяна осматривала дом, в котором уже чувствовала себя полноправной хозяйкой. Увидев на окне клетку с канарейкой, воскликнула:

— Марта, откуда?

— А это подарок вашего мужа. Когда он уезжал, попросил, чтобы я купила.

Татьяна с любопытством наблюдала, как птица деловито клюет зернышки, некоторые вылетали из клетки и падали на ковер, пичуга в это время вертела головкой, будто искала их.

— Как мило с его стороны…

Она обвела взглядом стол, гигантский телевизор, резной кофейный столик на ножке с резными завитками и снова посмотрела на цветы. В это время Вильгельм спустился по лестнице со второго этажа и подошел к задумавшейся жене. Она с нежностью посмотрела на его красивое лицо, крепкую фигуру, вдохнула аромат парфюма. Муж обнял ее и спросил:

— Танечка, как тебе мой подарок?

— Чудесная птичка.

В это время Марта вышла из столовой и пригласила всех обедать.

Когда трапеза закончилась, Татьяна с Вильгельмом удалились в спальню.

— Дорогой, посиди со мной, пожалуйста, — попросила Татьяна.

— Конечно, я буду с тобой.

Какое-то время они провели молча. Вильгельм мучился, не знал, о чем говорить, слова будто застревали в горле. Он смотрел на бледное усталое лицо Татьяны, и сердце его сжималось.

— Расскажи мне еще про Полину, — неожиданно попросила Татьяна.

— Что рассказать?

— Как она там живет одна? Мне все интересно. Я никогда не расставалась с ней надолго. Очень скучаю.

— Иван возит ее на работу и с работы. Руслан, пока не решил все проблемы, охранял ее.

— Он жил там, в квартире? — спросила она.

— Да, все это время. Татьяна задумалась.

— Может, Полина в него влюбилась? У нее бывают внезапные чувства к мужчинам старше нее, когда-то во Владивостоке она влюбилась в преподавателя… Почему такое случается? Не могу понять. В такие периоды она сильно меняется, дерзит, когда начинаешь объяснять что-то. А он женат?

— Да, он женат, и ребенок есть.

«Но для Полины же нет преград, — подумала Татьяна, — преподаватель тоже был женат, а этот Руслан прожил с ней целую неделю в одной квартире. Все возможно, пусть бы открылась мне…»

— Вильгельм, а ты не заметил, может, этот Руслан и Полина влюблены?

— Да нет, он серьезный мужчина, — ответил Вильгельм.

— Полина такая скрытная стала, раньше все мне рассказывала, а теперь…

— Не переживай, она взрослеет, меняется.

— Я знаю свою дочь. Очень хорошо знаю и чувствую. Материнское сердце не обманешь. Она скрывает от меня что-то. А ведь сама не согласилась ехать с нами, хотела самостоятельности…

— Ей нужно выходить замуж, — неожиданно сказал Вильгельм.

— Почему ты так решил?

— Скучно и одиноко ей там. Она сама так сказала. Была бы семья, все сложилось бы по-другому.

— Наверное, ты прав, но без любви она не выйдет замуж. Это мой характер.

Вильгельм в эти минуты готов был провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя предателем, его терзала совесть.

— Не волнуйся. Твоя дочь хорошая девушка. И обязательно выйдет замуж, — тут он запнулся и опустил глаза.

— Вильгельм, я очень скучаю по ней.

— Танечка, когда ты выздоровеешь, мы поедем в Москву, обязательно.

— Спасибо, милый, ты такой хороший…

Она благодарно прижалась к нему. Его длинные пальцы нежно и мягко касались ее волос. Он изо всех сил старался забыть об измене этой прекрасной женщине.

— Ты тоже хорошая, и я тебя очень люблю. А сейчас поспи немного.

Татьяна легла в постель, он укрыл ее легким пледом и вышел из спальни.

Вильгельм мучился, никак не мог привести мысли в порядок. Полина, как призрак, витала в них, и он вновь и вновь думал о ней. «Что происходит со мной? Это чувство вины или нечто другое? — задавал он себе вопросы. — Я хотел бы, от всего сердца хотел бы, чтобы то происшествие не случилось. Теперь причиняю страдания и себе, и той, чье чувство ко мне оказалось таким пылким». Мысли о предательстве сверлили мозг, он хотел видеть Полину, прикасаться к ней, смотреть в ее искренние глаза. «Неужели есть чувства сильнее тех, что я испытываю к Татьяне?» — думал он. У Вильгельма стала невыносимо болеть голова, и все же он ни минуты не мог не думать о своем проступке, не казнить себя. Он любил жену всем сердцем, и от этого становилось еще больнее. Поначалу мужчина относился к Полине как к ребенку своей любимой, но она заставила его посмотреть на нее другими глазами, увидеть красивую, страстную и влюбленную женщину.

Глава 30

Прошло два месяца. Майское солнышко радовало теплыми лучами, за окнами шумела молодая листва, в палисадниках и на клумбах распускались цветы. Вильгельм делал все возможное, чтобы Татьяна как можно быстрее восстановилась после потери ребенка и физически, и морально. Он заметил, что жена изменилась, часто старалась уединиться в какой-нибудь из комнат. Он не раз заставал ее в задумчивости с книгой, ей стало нравиться одиночество, отрешенность от мира. Жена отказывала ему в близости, ссылаясь на недомогание. Только надежда на скорую встречу с дочерью вдохновляла ее. Полина перестала общаться с матерью. И это больше всего на свете тревожило Татьяну. Все новости о дочери она узнавала от мужа, который, стараясь улучшить ее подавленное настроение, обещал расспрашивать о Полине Владимира всякий раз, когда звонил в московский офис компании. Татьяна не догадывалась, что это была ложь: Вильгельм часто разговаривал с Полиной и все новости узнавал от нее. Неоднократно он просил Полину позвонить матери, но та упорно хранила молчание. С ним разговаривала ласково, рассказывала, чем занимается, уверяла, что безумно скучает и любит. Мужчина не мог признаться Татьяне, что общается с Полиной. Ее поведение он теперь оправдывал, понимая, что дочь не может начать разговор с матерью, так как чувствует свою вину перед ней.

В одно воскресное майское утро Татьяна стала собираться в Москву.

— Вильгельм, — решительно сказала она, — мне нужно срочно увидеть дочь. Я больше не могу ждать, быть в неизвестности. С Полиной что-то происходит.

— Но я сейчас не могу поехать с тобой, давай подождем немного. У меня есть незавершенные дела.

— Нет, откладывать нельзя. Она сама не звонит и трубку не берет. Я просто схожу с ума.

— Хорошо, давай я возьму тебе билет, и ты вылетишь раньше.

— Да, конечно, зачем мне ждать тебя, — обрадовалась Татьяна. — Ты приедешь позже, а у меня будет больше времени побыть с дочерью.

— Тогда я сегодня закажу билет.

Вильгельма это решение вполне устраивало. Ведь к его приезду Татьяна уже поговорит с дочерью, и ему будет легче, не придется присутствовать при беседах матери и дочери, смущать их обеих. Тем более Полина обещала, что мать никогда не узнает об их предательстве.

Татьяна осталась довольна итогом разговора и стала собирать вещи.

— Вильгельм, я хочу купить подарки Полине. Сегодня нужно поехать в магазин, посмотрим что-нибудь из летних вещей.

— Сейчас и поедем, — сразу согласился он, чтобы порадовать жену.

Они побывали в нескольких магазинах. Татьяна выбирала подарки и заметила, что в этот раз Вильгельм не проявлял активности.

— Почему ты не помогаешь мне?

— Я плохо знаю вкусы Полины, боюсь ошибиться, — холодно ответил он.

— Но раньше ты покупал сам…

— Татьяна, наверное, я старею, молодым девушкам нравятся вещи, о которых я понятия не имею…

— Почему ты так решил? — допытывалась Татьяна.

— Знаю по опыту своих друзей. Один мой приятель купил дочке куртку, а она заявила: «Папа, ты что, такие уже давно не носят!». Вот так.

Вильгельм выдумывал всякие истории, чтобы Татьяна ничего не заподозрила о его отношениях с Полиной. Он, конечно, хотел купить Полине обновки, зная, что она будет безумно рада, но умышленно демонстрировал безразличие. Татьяна все выбрала сама, и они вернулись домой.

— В последнее время мне кажется, что ты что-то знаешь о Полине, но мне не рассказываешь… — эти слова Татьяны застали Вильгельма врасплох.

— Танечка, у нее все хорошо, повода для волнений нет. У нее все есть, она ни в чем не нуждается. Я в прошлый раз оставил ей много денег. Мне кажется, твои волнения напрасны.

— Так почему же она не звонит мне, не отвечает на мои звонки? — вскрикнула Татьяна, не сдержавшись.

— Успокойся, послезавтра ты ее увидишь. У тебя сдают нервы, дорогая.

— Прости, я действительно нервничаю, — сказала Татьяна спокойнее и продолжила собирать вещи.

— Я впервые вижу тебя такой.

— Прости, прости меня, больше это не повторится.

Татьяна опустилась в кресло и какое-то время сидела молча, только смотрела на купленные подарки. Вильгельм вышел на террасу. Вскоре она поднялась и пошла к Марте, которая хлопотала на кухне.

На следующий день Вильгельм привез билет и проводил Татьяну в аэропорт. В последние минуты после регистрации она повернулась к мужу и сказала:

— Позвони ей, может, Полина тебе ответит. Сообщи, что я еду.

Вместе с другими пассажирами Татьяна скрылась за дверью. Вильгельм еще несколько минут смотрел вслед и мучительно представлял, как мать встретится с дочерью.

За неделю до приезда Татьяны Полина почувствовала себя плохо и обратилась к врачу. Терапевт выписала кучу направлений на анализы и сказала в первую очередь сходить к гинекологу. Доктор осмотрела ее и с улыбкой сказала:

— Хочу вас обрадовать, Полина. Во всех ваших недомоганиях виновата беременность. Скоро вы станете мамой.

— Как беременна?

— А как женщины беременеют? — рассмеялась доктор.

— Срок — два месяца.

— Господи, хорошо это или плохо?… — вырвалось у Полины.

— Конечно, хорошо. Вам нужно стать на учет.

— Да-да, конечно, я это сделаю. Только мне нужно прийти в себя.

— Понимаю, такое известие неожиданно для многих женщин. Кто-то долго ждет, и вот наконец первая беременность. Кто-то не ждет, а она появилась…

— Нет, я жду. Конечно, жду, я очень жду… Вы даже не представляете, как я рада, — с волнением говорила Поля.

— Вот и хорошо. Я выписала направления, вы должны аккуратно все выполнить.

Полина взяла маленькие листочки, которые подала доктор, попрощалась и вышла из кабинета.

«Вильгельм! — кричала ее душа. — Ты скоро будешь папой! Я рожу тебе сыночка или доченьку, и ты будешь счастлив!» Она погладила себя по животу, улыбнулась и гордой походкой пошла по коридору поликлиники. На улице глубоко вздохнула, подняла голову к небу и зажмурилась. Солнце ласкало ее лицо теплыми лучами, будто поздравляло с радостным известием.

— Так, курить бросаю. Нам нужен здоровенький малыш, — сказала она вслух и выбросила в урну пачку сигарет.

Когда Полина пришла домой, от прилива положительных эмоций ей хотелось петь и танцевать. Она вслух разговаривала с малышом, гладила себя по животу.

— Теперь я не одна, мне есть с кем общаться. Папа еще не знает о твоем существовании, но это дело времени. Главное, ты расти, а я буду тебя беречь и любить. Мне нужно теперь хорошо питаться. Накуплю много продуктов, в которых есть все необходимое для тебя.

Полина ходила по квартире и что бы ни делала, обо всем рассказывала своему будущему малышу. Настроение было отличное, жизнь изменилась в один миг. Она еще не знала, что и как сложится дальше, но была убеждена: этот малыш принесет ей счастье.

На работе Полину не узнавали. Она всем улыбалась, старалась у каждого спросить, как дела, как настроение. Однажды Володя сказал:

— Полина, поделись своим счастьем. Ты вся сияешь, как солнышко, это всем заметно. Не иначе, влюбилась…

— Да, я влюблена, — с гордостью ответила Поля.

— И кто же твой избранник?

— А это секрет. Естественно, мужчина моей мечты.

— Я рад за тебя.

Полина сказала это с прицелом на будущее. Ведь когда все заметят, как растет у нее животик, не нужно будет ничего объяснять: известно, что у нее есть мужчина, любимый, значит, процесс естественный. Гражданские браки сейчас в моде, а остальное — ее личное дело. Она продумала все, вплоть до того, как отвечать на вопросы любопытных.

— А свадьба-то когда? — не отставал Володя.

— Все будет, но потом, сначала мы должны пожить и узнать друг друга. Сейчас не все торопятся в загс сразу.

— Может, ты и права, крепче семья будет, — поддержал ее шеф.

— Вот и я о том же.

— А родителей ты обрадовала?

— Естественно. Они счастливы и рады за меня.

— Буду ждать, когда познакомишь с этим счастливчиком, — подмигнул ей Володя.

— Пока не хочу никому его показывать, а то еще сглазят, — засмеялась Поля.

Володя зашел к себе в кабинет, а Полина подошла к Оле.

— Как жизнь? — спросила она.

— Потихоньку, что-то настроение сегодня неважное.

— А я знаю, почему.

— И почему? — вскинула на нее удивленный взгляд Оля.

— Потому что Антон не приезжает.

Оля покраснела от неожиданного заявления, опустила глаза и ничего не сказала.

— Знаешь, еще вчера я бы сказала Володе, чтобы он уволил тебя за разглашение данных о сотрудниках, но благодари бога, что сегодня у меня хорошее настроение.

Оля смотрела на нее, моргала густо накрашенными ресницами и не понимала, откуда Полине известно о ее отношениях с Антоном.

— Прости меня, Поля. Я действительно увлеклась им, он ведь такой красавчик. А как уехал, так даже не звонит, не пишет в соцсетях.

— Впредь держи язык за зубами. Ты у меня на контроле.

— Спасибо, я теперь ни-ни, — обрадовалась Оля.

Полина доподлинно не знала, что у Оли была связь с этим подонком, но, наблюдая за секретаршей, заподозрила это и, оказалось, попала в точку. Довольная собственной проницательностью, она пошла к себе в кабинет.

Глава 31

Раскаты грома встретили Татьяну в Москве, предвещая скорый ливень. Громыхание учащалось, поднимался ветер. Выйдя из аэропорта, женщина поискала глазами Ивана. Водитель уже спешил ей навстречу, поздоровавшись, взял чемодан, и они побежали к машине, так как крупные капли дождя уже настигали их. Гроза набирала силу. Вспышки молнии отражались в стеклах автомобиля, дворники не успевали смывать потоки воды с лобового стекла.

— Вот как меня встречает Москва, — отжимая мокрые волосы, говорила Татьяна.

— Это первая майская гроза. И вроде ничто ее не предвещало, налетела внезапно. Но это хорошо, полезно для всех. Как там у Тютчева:

— Не знала, что ты такой лирик, Иван.

— Да нет, просто со школьных времен помню.

Пока ехали, Татьяна рассказывала о природе Австрии, ее разнообразии и красоте. Иван говорил о своей семье, проказнице внучке.

За окнами мелькали рекламные щиты, сверкала иллюминация, делавшая город ярким и праздничным.

Полина знала, что приедет мать. Вильгельм, как только проводил жену, сразу сообщил ей. Новость особой радости не вызвала, скорее, напряжение и беспокойство. Но она вспомнила, что Вильгельм попросил быть любезной, не расстраивать Татьяну, поэтому постаралась настроить себя на позитив. Полина боялась представить, как пройдет эта встреча, ведь теперь мать — ее соперница…

Когда в дверь позвонили, Полина поспешила открыть.

Мать обняла дочь, а та сразу заторопилась в комнату. Возле ног Полины крутился маленький котенок.

— Ой, ты завела питомца? Такой белоснежный, настоящий пушок, — удивилась мать, зная о пристрастии дочки к собакам.

— Да, коллега принесла. Сказала, что мне будет веселее жить с живым существом. Это кошечка.

— Правильно сказала. А как ее зовут?

— Синди.

— Синди, кис — кис-кис, — позвала Татьяна.

Синди слегка изогнула спинку, потом вытянула лапки вперед и потянулась, как на зарядке.

Татьяна взяла малышку на руки, погладила по мягкой спинке, но котенку ласка не понравилась, пришлось опустить кроху на пол. Синди смотрела на незнакомку снизу вверх и всем своим видом выражала негодование, ее пушистый хвостик стоял трубой. А потом киска решила, что пора перекусить, и, жалобно мяуча, побежала на кухню к своей мисочке с молоком. Полина шла следом, приговаривая:

— Синди, спокойнее. Я тебя еще никогда не морила голодом.

Она насыпала в другую половину миски корм и вернулась к матери.

— Полина, открой чемодан, там тебе подарки, я старалась купить самые модные вещи, из последней коллекции, — пыталась обрадовать дочь Татьяна, но та не двинулась с места.

Татьяна открыла чемодан, достала пакеты с вещами. Раньше дочь прыгала бы от восторга, сразу бросилась пример ять, а сейчас она сидела и смотрела, как мать все распаковывает и рассказывает, где приобрела.

Наконец Татьяна не выдержала такого холодного приема и решила сразу все выяснить.

— Доченька, что с тобой происходит? Мы столько не виделись, а ты так холодна ко мне. Не звонила все это время, не отвечала на мои звонки. Ты можешь объяснить, что случилось?

— Все нормально, мама, — сухо сказала Поля.

— Нет, не нормально. Меня не обманешь, я знаю тебя, как никто другой. Ты изменилась, и на это, наверное, есть причина, о которой я должна знать, — попробовала строго сказать Татьяна. — Между нами ведь никогда не было тайн.

— Да, мама, я изменилась, и причина есть. Ты уверена, что хочешь знать? — вдруг прорвало Полину.

— Да.

Полина сделала паузу, настраиваясь, думала, как рассказать обо всем. Она не хотела расстраивать Вильгельма, но ей очень хотелось сообщить матери правду.

— Ты хочешь знать… А когда ты там купалась в счастье, тебя не интересовало, как я живу? — начала она с упреков.

— Поля, что ты говоришь? — недоумевала мать. — Дня не было, чтоб я не думала о тебе, я постоянно звонила… — растерялась Татьяна.

— Да, звонить можно. Это же легче, чем приехать. При таких-то деньгах ты могла приезжать каждый месяц. Но тебе было хорошо… — наступала она на мать, сама не понимая, зачем так обижает ее. — «Позвоню доченьке, спрошу, как она там, и все, хватит с нее…»

Татьяна смотрела и действительно не понимала, что случилось с дочкой. Ведь все было не так, и Поля прекрасно знает об этом.

— Полина, ты обвиняешь меня в том, чего нет. Я тебя не бросала, ты сама не захотела с нами ехать. Если бы только намекнула, что тебе здесь плохо, я сразу забрала бы тебя. Я думала, тебе хорошо, условия-то нормальные…

— Как ты не понимаешь, что мне здесь было одиноко, — раздраженно говорила Поля.

— Я думала об этом и решила, что сейчас мы уедем к нам вместе. Хватит тебе без меня жить. Как вижу, ничего хорошего из этого не получилось.

Полина с удивлением посмотрела на нее. Она не ожидала, что мать решила ее забрать.

— Нет, я не поеду.

— Почему?

— Я беременна! — громко и вызывающе сообщила новость дочь.

Татьяна замолчала. Известие прозвучало, как гром. Она была ошеломлена, сердце как будто сжалось и перестало стучать.

— Так вот в чем дело, — вымолвила она и опустилась в кресло. — Конечно же, ты от этого и нервничаешь, беременность по-разному влияет на женщин, а если рядом нет мужчины, вообще тяжело. Доченька, а я-то ломала голову, искала причину твоего поведения… Ну не беда, это состояние пройдет.

— Что ты говоришь? Я очень рада этому ребенку, он желанный и любимый.

— Хорошо-хорошо, доченька, все будет хорошо… А я-то думала… Прости меня, Господи… Это же естественно… Тебе нужно было сразу мне рассказать, не бояться. Я пойму, помогу… Ну надо же, как я не догадалась… — разволновалась Татьяна.

— Да ты не беспокойся. У меня все нормально, — улыбнулась краешком губ Поля.

— Срок-то какой?

— Третий месяц пошел.

— Рожать так рожать! А отец кто?

— Мама, давай не будем на эту тему.

— Хорошо, не будем, не говори. Потом скажешь.

— Ну вот, теперь ты все знаешь. Пойдем что-нибудь перекусим.

— Пойдем, — улыбнулась Татьяна.

Полина не хотела больше говорить о своей беременности, она и так еле сдерживалась, чтобы не сказать матери всю правду до конца. За ужином Татьяна рассказала, как потеряла ребенка, как Вильгельм переживал, жалел ее. О том, что она очень счастлива с ним и не знает, как он будет дальше относиться к тому, что детей у нее не будет.

— Полечка, ты же была рада, помнишь, что я вышла замуж за Вильгельма?

— Помню. Я и сейчас рада.

— Но сейчас я не слышу в твоем голосе былой радости. Может, ты теперь злишься, что моя жизнь сложилась, а вот у тебя…

— О чем ты говоришь? Еще неизвестно, как у меня все повернется.

— И то, правда. Что это я. Конечно, может, этот человек, чей ребенок у тебя под сердцем, одумается, и вы будете вместе.

— Надеюсь, одумается. Он ведь еще не знает.

— Как не знает, ты ему не сказала?

— Нет, а зачем?

— Ты его любишь?

— Люблю. Очень. Ты даже представить себе не можешь, как я его люблю.

— А почему не скажешь?

— Он уехал.

— Вот в чем дело… Ты ему сюрприз приготовила.

— Возможно, я вообще ничего не скажу ему. Никогда. А малыша я просто обожаю. Он еще не родился, а я души в нем не чаю.

— Это хорошо… Да и не важно… Мы вырастим ребенка. А Вильгельм как обрадуется! Он так любит детей, а тут сразу внучата. Господи, спасибо, ты вознаграждаешь меня за утрату! Не родила сама, так дочь родит. Нужно сходить в церковь и поблагодарить всех святых за такую радость, — решила Татьяна.

Поля смотрела на мать и на мгновение почувствовала жалость к ней. Вспомнила детство, как хорошо ей тогда было с мамой. Она всегда ее любила. Нахлынувшие воспоминания подсказывали обнять и поцеловать родного человека, но она не сделала этого. Любовь к Вильгельму оказалась сильней. А Татьяну сейчас воспринимала как препятствие для собственного счастья. И если пожалеть ее, можно потерять любимого навсегда.

— А Вильгельм когда приедет? — неожиданно поинтересовалась Поля.

— Скоро. Обещал сообщить о приезде. У него там важные дела.

— Вы, наверное, сразу поедете обратно?

— Думаю, задержимся на недельку, а может, и дольше с тобой побудем.

— Понятно.

— Полечка, а доктор хороший у тебя?

— Да, очень внимательная женщина.

— Это хорошо. Нужно выполнять все ее рекомендации.

— Мама, я все знаю. Давно привыкла сама решать проблемы, ведь никто обо мне здесь не беспокоится. Я взрослая уже, сама скоро мамой стану, а ты все стараешься меня опекать, спрашиваешь, так ли я сделала, не забыла ли чего… Время контроля прошло, — опять уколола она мать.

— Такое впечатление, что сирота говорит… Почему ты все время пытаешься меня обидеть?

— Тебе кажется, я этого не замечаю.

— Да, Полечка, что-то с тобой случилось за это время. Ну да ладно, — махнула Татьяна рукой, чтобы не расстраивать дочь. — Сейчас тебе нельзя волноваться, и я не буду выяснять отношения. Многое мне было непонятно, но теперь кое-какая ясность появилась.

— Да что тут непонятного? У тебя своя жизнь, у меня — своя.

— Да, ты совсем взрослая стала, а я и не заметила… Продолжаю кудахтать над тобой, как курица, трясусь, беспокоюсь… Только вот один вопрос меня волнует: почему ты не хочешь сказать тому мужчине, что беременна? Почему, если ты его любишь? Может, он женат?

Полина не ответила.

— Понятно, я так и думала, — вздохнула Татьяна. — Ты все время злишься, разговариваешь со мной дерзко, чего раньше не было.

— Все течет, все меняется, мама, — сказала Поля и пошла в спальню, закрыв за собой дверь.

Татьяна осталась в гостиной. Она долго еще сидела и думала о дочери. Причину разлада искала в себе. «Когда я пропустила в ее жизни что-то важное? — думала она. — Ведь я всегда была рядом, отдала ей всю свою жизнь. Да, характер сложный, но я давно приспособилась, мы ладили. Может, все-таки с Русланом у нее что-то было, и девочка моя влюбилась, она способна на это, ведь по срокам вроде совпадает… — мучилась мать в догадках. — Она сказала, что мужчина уехал, но могла и солгать. Да, от нее сейчас, пожалуй, ничего не добьешься, бесполезно пытаться залезть к ней в душу. Странно… чувствуется в ней какая-то зависть к моему замужеству. С одной стороны, понятно: ей тоже хочется женского счастья. Но я же мать, она сама хотела, чтобы я устроила свою жизнь. Так откуда же эта злость, предвзятое отношение ко мне? Я очень хочу помочь ей. Глупенькая, неужели она думает, что я всем сердцем не желаю ей такой же большой любви, как моя? Но ведь это чувство приходит не ко всем и не сразу. Как я могу на это повлиять?» — рассуждала Татьяна, задавалась вопросами и на многие не находила ответа.

В эту ночь она долго не могла уснуть. «Полина — моя дочь, моя кровинка, частичка Сережи — обязательно должна быть счастлива. Что же ее мучает теперь? Безответное чувство? Но почему она ищет любви у женатых мужчин? Вот так же дерзила мне, когда влюбилась в женатого преподавателя. Ничего и слушать тогда не хотела. А тот жуткий случай… Впервые понравился молодой парень, и он так с ней обошелся… Мерзавец! И надо же — встретились в Москве! Бедная девочка, что ей пришлось пережить… В общем, чего бы это мне ни стоило, я все сделаю для ее счастья».

Она ходила из гостиной на кухню и обратно, смотрела в окно на ночной город, и горькие слезы наполняли глаза.

Утром, когда Полина собиралась на работу, Татьяна спросила ее:

— Полечка, может, ты бросишь работу? Поедешь с нами?

— Зачем?

— Там родишь. Я буду рядом. Ведь ты действительно здесь одна. Я поступила, как эгоистка, уехав, и чувствую свою вину.

— Я подумаю.

— Вот и хорошо, — обрадовалась Татьяна. — Приедет Вильгельм, и мы все решим.

— Ладно, мама, я пошла. Может, раньше сегодня приду, если получится.

— Хорошо, доченька, я жду тебя. Что-нибудь вкусненькое приготовлю.

Поля вышла из дома, Иван, как обычно, ждал возле подъезда. Она села на заднее сиденье, и машина помчалась в офис.

Глава 32

Мать пыталась наладить прежние отношения с дочерью. Они гуляли по городу, ходили в супермаркеты, фотографировались — Татьяна старалась все время быть рядом. Прошла неделя. Полина вела себя сдержанно, но прежней теплоты не проявляла, и душевная боль матери не проходила. Такое поведение она списывала на беременность, на переживания из-за несчастной любви к женатому мужчине, которая сделала душу дочери черствой, и надеялась, что после родов Полина изменится.

Татьяна была готова терпеть, принимала все капризы и выходки.

Однажды, гуляя по парку, они ушли настолько далеко, что Татьяна решила вызвать такси. Когда машина подъехала, Татьяна обратила внимание на то, что рядом с водителем сидит женщина, и они замешкались, не сразу сели в машину. Водитель открыл окно и с улыбкой сказал:

— Не волнуйтесь и извините, это моя жена. Случайно встретил только что. Как я мог проехать мимо, понимаете?

— Понимаем, — вздохнула Татьяна, и они с Полиной разместились на заднем сиденье.

И вдруг женщина повернулась к ним и произнесла:

— Татьяна Петровна, неужели это вы? Вот так встреча!

— Наталья? Это ты? Здравствуй!

— Здравствуйте, Татьяна Петровна!

— Вот уж не ожидала в огромной Москве тебя встретить…

— А это Игорь, помните?

— Конечно, помню. Вижу, у вас все хорошо.

— Татьяна Петровна, прошу вас, давайте остановимся, зайдем в любое кафе и поговорим. Я ведь до гробовой доски буду вам благодарна.

— Полиночка, давай полчасика посидим в кафе? Не могу я отказать Наташе.

— Ну, давай, — после некоторого раздумья протянула Полина и добавила: — Добрая твоя душа. Они проехали несколько кварталов, свернули в небольшую улочку, и машина остановилась. — Не беспокойтесь, я потом довезу вас до дома, — сказал Игорь.

— Спасибо, — поблагодарила Татьяна.

Женщины зашли в маленькое уютное кафе. Официантов не было видно, на столах лежали накрахмаленные салфетки и большие карты-меню. Они выбрали столик и начали изучать меню, а вскоре появился официант, готовый услужить:

— Дамы, что будете заказывать?

— Пожалуйста, нам две чашечки кофе и один стакан сока.

— Сей же миг, — улыбнулся он и снова исчез.

— Ну, рассказывай, Наташа, как ты выпуталась после побега.

— Татьяна Петровна, со мной все хорошо. Мама Игоря приняла меня, а он вскоре уволился с той работы, чтобы не ездить на хлебопекарню и случайно не встретиться с Иваном. Вот теперь водитель такси.

— А ты? Где ты работаешь?

— Я до сих пор домохозяйка. Ухаживаю за больной матерью, — с грустью в голосе сказала Наташа, — у нее инсульт. Сами понимаете, какой уход необходим таким людям. Вышла в магазин, проехала несколько остановок, смотрю, Игорь едет. Вышла из троллейбуса и пересела к нему в машину. И надо же такому случиться: встретила вас, вот так, случайно!

Официант принес кофе и сок для Полины, которая молча слушала разговор матери с Наташей.

— Татьяна Петровна, а он ведь меня искал. Как-то встретила Жанну, она говорит, рвал и метал, у всех спрашивал, кто меня видел. Но Москва большая, не найти ему меня.

— Да, большая, но ведь мы с тобой встретились. Не боишься, что и с вами такое может произойти?

— Нет, не боюсь. Вероятность — один случай на тысячу. Ну а если и случится, так я уже замужем, и закон на моей стороне. Да и Игорь меня всегда защитит.

— Это похвально. Я рада за тебя. Дай бог тебе счастья.

— Спасибо. А вас ведь он выгнал? Вы пострадали из-за меня…

— Наташа, — вмешалась Полина, — моей маме потом очень повезло. И кто знает, если бы ее не выгнали с той работы, была бы она сейчас так счастлива или нет…

Татьяна укоризненно посмотрела на дочь, но ничего не сказала.

— Правда, Татьяна Петровна?

— Да, правда. Все что ни делается, делается к лучшему, — она допила кофе, посмотрела на часы и сказала: — Простите, нам пора. Полиночка устала, мы очень много ходили сегодня.

— Да, не смею вас задерживать. Мне было очень приятно с вами встретиться. Игорь уже ждет нас.

Татьяна положила деньги на стол.

— Поторопимся, Полина, — обратилась она к дочери и поспешила к выходу.

Игорь довез их до дома, и когда они вошли в подъезд, Татьяна не выдержала, спросила:

— Полина, почему ты таким тоном сообщила Наташе о моем счастье?

— Каким?

— Язвительным.

— Я просто сказала, что ты счастлива, и слава богу, что ушла из той хлебопекарни.

— Ты преподнесла известие совершенно другим тоном — как будто ты недовольна моим счастьем…

— Тебе показалось.

Они вошли в квартиру, мать проглотила очередную обиду и больше ничего не говорила Полине. Дочь тоже молчала.

Вильгельм приехал, когда Полины не было дома.

Встретила его Татьяна.

— Милый, наконец-то ты здесь, — прильнула к нему Татьяна.

— Здравствуй, жена моя…

«Какая сила управляет мной? Ведь я никогда так не говорил», — поймал себя на мысли мужчина.

Он обнял ее как-то неловко, словно стесняясь, как будто не имел на это права и преодолевал неведомо кем установленный запрет.

— Здравствуй, муж мой… — усмехнулась Татьяна.

Она подставила для поцелуя не губы, а щеку и взглянула с насмешливым интересом.

От сдержанности жены веяло холодком, Вильгельм в ту же минуту задумался о возможных причинах. Но все же отбросил подозрения и нашел в себе мужество пошутить, чтобы смягчить ситуацию:

— Да что это я! Вероятно, за неделю, пока не видел тебя, разучился обращаться с самым драгоценным, что у меня есть. Вот осел! — а про себя подумал: «Что я горожу? Что за пошлость? Глупец!»

Ее лицо оставалось спокойным, а в глазах блеснули непонимание, недоверчивость, Татьяна осторожно высвободилась, и мужчина произнес виновато:

— Я соскучился, если ты можешь хоть капельку поверить…

— Вильгельм, не понимаю, что с тобой? Ты такой растерянный, будто не дома, и я не жена. Такое ощущение, что ты крадешь чужое, а кто-то увидит твою нежность ко мне. Что на тебя нашло?

Вильгельм не знал, что ответить. Он сам себя чуть не выдал. Все в этой квартире возвращало его в воспоминания о прошлом приезде. Как нашкодивший кот, он был готов просить прощения, встать на колени перед женой, хотя его пока никто ни в чем не обвинял. Мужчина понял, что выглядит глупо.

— Меня можно простить?

— За что? — вскинула на него глаза Татьяна, в которых мелькнуло выражение сочувствия. Она расхохоталась.

Вильгельм улыбнулся и обнял ее, будто хотел спастись, спрятаться от навязчивого наваждения. Но не испытал былого прилива нежности, только жалость к этой когда-то очень любимой женщине царапнула душу.

Решив разрядить обстановку, которую сам же и создал, он втянул носом аромат, доносившийся из кухни.

— Как же я соскучился по твоей выпечке! Чувствую, что там, — указал он на кухню, — что-то необыкновенное.

— Да, твой любимый пирог с рыбой.

— Отлично! Прости, что не смог приехать раньше. Дела, как всегда, задержали.

Они вместе зашли на кухню. Он взглянул на сервировку накрытого стола. И в этот момент на его ногу прыгнул маленький пушистый комочек.

— А это кто?

— Это новый член семьи, Синди. Полина принесла.

Посмотри, какая хорошенькая.

— Мяу! — заявила о себе кошечка.

Вильгельм наклонился и взял Синди на руки. Она сразу уткнулась мордочкой в его грудь.

— Какая ты шустрая, — провел ладонью по шерстке Вильгельм. — Чувствует тепло.

Но Синди тут же выскользнула из рук и, задрав хвост, умчалась в комнату.

— Полина, наверное, очень любит ее. Я рад, что она теперь не одна.

— Да, но я была удивлена, когда увидела Синди. Раньше я не замечала, что дочь любит кошек.

— Это, наверное, от тоски.

— Может быть, — опустила глаза Татьяна.

— Вижу, меня здесь ждали. Как же приятно! Я ужасно проголодался. Пойду приму душ и скоро вернусь.

— Да-да, иди. Пока нет Полины, мне нужно с тобой поговорить.

Вильгельм на пути к ванной комнате приостановился, хотел что-то спросить, но промолчал и продолжил путь. А когда вышел из ванной, сразу спросил:

— Ну как ты тут с Полиной? Она тебе объяснила, почему не звонила?

— Ой, Вильгельм, и не спрашивай, — махнула Татьяна рукой, — мне очень трудно с Полиной общаться.

Вильгельм сел за стол и положил на тарелку кусок пирога.

— А что случилось? — насторожился он.

— Представляешь, она беременна. Вильгельм от неожиданности перестал есть.

— Как беременна? Она же ни с кем не встречается?

— Видимо, встречается, а мы ничего не знаем.

— И какой срок?

— Уже третий месяц.

Вильгельма бросило в жар, он сразу все понял, но не мог поверить своим ушам. «А может, все-таки не я? — гнал он прочь свои догадки. — Нет, этого не может быть… Я… точно я… но…»

— Ты что так разволновался? — посмотрела на него Татьяна. — Даже есть перестал.

— Такая неожиданность… Как же не волноваться. Кто отец?

— Вот и я так же отреагировала.

— А она что говорит?

— Ничего. Так и не сказала, сколько я ни выпытывала. Вильгельм окончательно понял, что отец он. Опустив голову, чтобы не смотреть в глаза Татьяне, он доедал пирог, но уже не чувствовал вкуса. В душе его бушевал пожар. Скоро должна прийти Полина, и он не знал, как произойдет их встреча. Ее появление пугало мужчину.

Он не мог представить, как она себя поведет, а ожидать можно чего угодно…

— Вильгельм, ты совсем сник. Не нужно так переживать. Мы же сможем вырастить малыша, если не объявится папаша, правда? Беременность протекает нормально, анализы все хорошие…

— Да, конечно, — вышел из оцепенения Вильгельм.

— Представляешь, я уже буду бабушка. Смешно…

— Какая ты бабушка, ты еще сама родишь, — не понимая, зачем говорит это, обнадежил муж.

— Нет, милый, я тебе уже говорила: детей у нас не будет. Это точно, — она с грустью посмотрела на него.

— Мало ли что говорят доктора, нужно всегда надеяться.

— А я подумала, что бог дарит мне внука за мои страдания. Я так рада, Вильгельм…

— Я тоже рад, дорогая.

В этот момент они услышали, что в прихожей открылась дверь.

— Это Полина пришла, — вскочила и пошла навстречу Татьяна.

— Доченька, Вильгельм приехал, — сообщила она новость.

У Полины сжалось сердце, она сняла туфли, сунула ноги в тапочки и вошла на кухню.

— Здравствуй, Вильгельм, — тихо сказала она.

— Здравствуй, Полина.

Девушка не сводила с него глаз, сердце колотилось, хотелось броситься мужчине на шею, обнять, поцеловать, крикнуть на всю вселенную, как она соскучилась, как ждала. Но пришлось совладать со своими чувствами, ради него сдержаться, не выдать себя перед матерью.

Вильгельм опустил глаза, чтобы Татьяна не заметила его волнения, а Полина повернулась и пошла в комнату, ей стало трудно дышать, слезы комом подкатили к горлу, она с трудом их сдерживала.

— Доченька, присоединяйся к нам. Я тебе сейчас налью супчика, а то, наверное, на работе всухомятку питаешься, — говорила ей вслед Татьяна.

— Я не хочу, — донесся угрюмый ответ.

— Как же так? Ты не хочешь, а ребеночек хочет. Полина поняла, что мать уже все рассказала Вильгельму. «Интересно, что он думает о моей беременности, как отреагировал? — размышляла Полина. — Может, он решил, что это не его ребенок?» Она мучилась в догадках, ей хотелось все ему рассказать, разделить с ним радость, но мешала Татьяна.

— Полина, я приехал, а ты спряталась в комнате, — чувствуя ее душевное состояние, решил подбодрить Вильгельм. — Правильно мама говорит: ребеночек хочет есть, — с нескрываемой нежностью, сам того не замечая, произнес он.

— Ладно, раз ребеночек хочет, я поем, — откликнулась на его ласковый голос Полина. Она услышала в его словах совсем другое: «Я люблю тебя, рад тебя видеть, иди ко мне. У нас будет ребенок, и это наше счастье».

Полина вышла из комнаты и села на стул рядом с Вильгельмом. Он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. Она взглядом сообщила: «Ты хочешь спросить о моей беременности, сказать, что очень соскучился? У меня все хорошо. Наш ребеночек растет. Я безумно рада».

— Что-то вы замолчали, как будто не рады встрече, — старалась разрядить обстановку Татьяна.

— Почему, мы рады, — сказал Вильгельм, — просто не могу привыкнуть к известию о беременности Полины.

— Разве для тебя это не хорошая новость? — обрадовалась Поля, что хоть так может его спросить.

— Я очень рад, что у тебя будет малыш.

Полина еле сдержалась, чтобы не крикнуть: «Это наш малыш! Ты скоро будешь папой!». Она стала искать повод остаться наедине с Вильгельмом и скоро сообразила:

— Вильгельм, я совсем забыла! Перед уходом с работы Володя просил напомнить тебе: если будет возможность — а он сказал, что ты обещал ему — чтобы ты заскочил в офис на полчасика. Ему нужно показать какие-то важные срочные документы, — на ходу сочиняла Полина.

Вильгельм растерялся, но быстро смекнул, что она хочет уехать с ним в офис.

— Ах да, я совсем забыл, был такой уговор. А который час? Не поздно же?

— Нет, — встрепенулась Полина, почувствовав, что он понял ее хитрость.

— Половина восьмого, — посмотрела на часы Татьяна.

— Ну что ж, я съезжу на часок. Знаю, он такой — будет ждать до полуночи, а позвонить и напомнить не решится — постесняется. Тем более я обещал. Вернусь скоро.

Он встал и вышел из-за стола.

— Как же так, а ужин?

— Я успел попробовать твой пирог. Очень вкусно. Вернусь — съем весь, — многообещающе улыбнулся он.

Полина сориентировалась быстро:

— Ой, Вильгельм, возьми меня с собой. Я забыла в кабинете мобильный.

— Дочка, как же так, забыть мобильник? Без него тебе вообще нельзя оставаться. Мало ли что…

— Мамочка, я только сейчас вспомнила, что Володя просил напомнить Вильгельму о встрече, заглянула в сумочку и обнаружила, что телефона нет.

— Ну надо же, не поели толком и оба уходите… оставляете меня одну. Может, и мне с вами поехать… — присев на стул, размышляла вслух Татьяна. — Неужели нельзя перенести дела на завтра? И мобильник бы подождал до завтра.

После этих слов Полина и Вильгельм с волнением посмотрели друг на друга.

— Прости, милая, что забыл тебе сказать, но Володя ждет, и я обещал. Не привык не держать слово. Пока мы все будем собираться, я уже буду на половине пути. Да и Полине не нужно ехать, — сказал он для большей убедительности, чтобы отвести подозрения Татьяны.

— Да знаю я, какой ты пунктуальный. Ладно уж, идите.

Я пока приберу на кухне.

Вильгельм взял портфель с документами и направился к двери.

— Полина, ты едешь или нет? У меня мало времени.

— Да, я уже готова.

Вильгельм не стал звонить Ивану. Поймал на улице такси, и они приехали в офис. Там уже никого не было, только охрана, которая поприветствовала Вильгельма. Полина едва не бежала за ним. Когда поднялись на второй этаж, она открыла свой кабинет. Вильгельм сразу сел в кресло, а Полина подошла к нему и села на колени.

— Прошу тебя, объясни, что происходит. Ты понимаешь, как мы рискуем? Малейшая наша оплошность убьет Татьяну.

— Любимый, поцелуй меня, я так скучала, — прижалась она к мужчине и прикоснулась к его губам. Вильгельм не сопротивлялся, обнял ее, поцеловал в красиво изогнутые шелковистые брови, затем стал страстно осыпать лицо поцелуями.

— Что ты со мной делаешь? Я теряю разум, поддаюсь какому-то магическому притяжению, — шептал он.

— Я люблю тебя. Как же я люблю тебя… — повторяла Полина, одаривая его такими же ласками. — Я хочу, чтобы ты всегда был со мной, — иступленно шептала она.

— Это невозможно. Мы оба сошли с ума.

На мгновение он отстранился и, глядя ей в глаза, спросил:

— Полечка, объясни, откуда беременность?

— От нашей любви, дорогой.

— Так это точно мой ребенок?

— Да, милый, да, твой. Чей же еще?

— Я сойду с ума… То ли от счастья, то ли от тебя.

— Ты рад? — недоверчиво спросила она. — Я хочу хоть немного побыть твоей женой.

— Конечно, я рад, еще как рад, милая! Это же мой малыш, как я могу быть не рад?! Но что мы будем делать дальше?

— А дальше я еду с вами в Австрию, так сказала мама.

— Что? В Австрию?

— Да. А как я буду здесь одна рожать?

— А как же мама? Если она все узнает?

— Не узнает. Я сказала, что мой мужчина уехал.

— Ты все продумала… Но это не может продолжаться вечно…

— Милый мой, скажи, в чем смысл жизни?

— То есть… Ты о чем?

— Должен же быть какой-то главный смысл в том, что происходит между нами. Ты ведь меня любишь? Разве не так?

— Пока я был в Австрии, не было дня, чтобы я не думал о тебе.

— А я думаю о тебе с тех пор, как увидела впервые. Живу в твоей квартире и ощущаю тебя рядом — твой дух остался там, несмотря на то, что ты уехал.

— Как же я ничего не замечал? Почему, почему все так сложилось?

Она ответила ему откровенной радостной улыбкой.

— Ты же хочешь, чтобы я была твоей женой? Или нет?

— Хочу. И не хочу. Ты из другого мира. Из другой галактики.

— Так ты руководи мною, буду тебе подчиняться, — и добавила после паузы: — Немножко.

Он притянул ее к себе крепкими руками и осторожно поцеловал сомкнутые колкие ресницы, пальцы ласкали шелковистые длинные волосы, взгляд ловил каждое изменение на улыбающемся лице, слух жадно впитывал будоражащий тело шепот. Дурман любви снова охватил мужчину, от него невозможно было спастись.

— Милый, давай пустим все на самотек. Главное, ты любишь меня, я — тебя. Жизнь сама поставит все на свои места.

— Что ты задумала? Мне становится не по себе, когда ты так говоришь.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Полина закрыла ему рот поцелуем, и мужчина перестал владеть собой. Час пролетел как один миг. Наконец он откинулся на спинку кресла, расслабил руки и произнес:

— Полина, пожалуй, нам не следует забывать о том, что мы рискуем оказаться в зоне сплетен. Моя репутация крайне важна, ты должна помнить об этом.

Жажду ласк они еще не утолили, но нужно было возвращаться домой. Вильгельм спешил излить душу:

— Я, как нашкодивший мальчишка, все делаю украдкой. Со мной никогда такого не было. Совесть загрызает, порой я готов все рассказать Татьяне… Но предательства сразу двоих любимых людей она не вынесет…

— Ты и есть мальчишка. Мой мальчишка, любимый, единственный!

— Полина, пора ехать. Татьяна наверняка волнуется, грустит.

— Как ты беспокоишься о ней! Я тоже много дней была без тебя, — надула губки Полина.

— Девочка моя, не забывай: я женат и люблю твою мать.

— Так же, как меня?

— Нет, не так. Я сам не пойму, ты все во мне перевернула…

Полина осталась довольна таким ответом. Взяла любовника под руку, и так они покинули кабинет. У выхода шеф попросил охрану вызвать дежурную машину, чтобы их отвезли домой.

Татьяна, ожидая их, сидела в кресле и смотрела телевизор. Когда дверь открылась, она поспешила навстречу Вильгельму и Полине. Дочь улыбалась, шутила со своим спутником, и это не осталось незамеченным.

— Вильгельм, что ты такое сделал? Полина так повеселела!

— Постарался поднять ей настроение.

— Тебе удалось, а вот мне нет, — опустила голову Татьяна.

— Мама, не обижайся. Вильгельм всю дорогу рассказывал мне смешные истории.

— Правда? А я что-то не припомню таких историй. Мне казалось, юмор — не его стихия.

— Танюша, не придирайся, я и тебе расскажу. И вообще, что-то мы не о том говорим. У нас у всех должно быть хорошее настроение.

— Пора спать, я уже постелила постель в кабинете, — сухо сказала Татьяна и не стала продолжать разговор.

— Да, время позднее, — взглянул на часы Вильгельм.

Полина сникла, улыбка сошла с ее лица, и мать это заметила.

Взяв под руку Вильгельма, Татьяна демонстративно прошла мимо дочери и захлопнула дверь кабинета.

Полина направилась в свою спальню и подумала: «Ничего, я подожду, я потерплю. Слышишь, малыш, наш папа не хочет с нами спать, он не хочет тебя чувствовать и гладить. Но ведь мы любим его, правда?». С этими словами она легла в постель, натянула одеяло до самого подбородка и заплакала.

Глава 33

В течение следующих нескольких дней не происходило ничего, что заставило бы Татьяну переживать. Она готовилась к отъезду, собирала вещи. Полина согласилась уехать вместе с матерью и Вильгельмом.

— Если такая ясная погода будет стоять и дальше, — отметила Татьяна, когда в день вылета все сели завтракать, — то наш рейс выполнят по расписанию.

— Это правда! — воскликнула Полина и посмотрела в окно. — Не люблю сидеть в аэропорту.

— Думаю, так и будет. В это время года, после первых гроз, погода обычно радует, — подтвердил Вильгельм.

— Тогда в нашем распоряжении еще час. Доедайте, проверьте, все ли уложили, что хотели взять с собой, — распорядилась Таня, — а я должна успеть убрать со стола, поставить на сигнализацию квартиру. И… мы присядем на дорожку. Ой, Полечка, не забудь клетку с Синди.

Посмотри, она пока не чувствует, что предстоит долгая дорога, спит безмятежно.

Вскоре они прибыли в аэропорт, прошли регистрацию, сдали багаж и отправились в магазины дьюти-фри, где Полина купила любимые французские духи. Когда разместились в салоне бизнес-класса и пристегнули ремни, Татьяна глубоко вздохнула и произнесла:

— Храни нас Господь, пусть все будет хорошо. Надеюсь, три с половиной часа пролетят незаметно, и мы будем дома. Только переживаю, как Полина перенесет полет в своем положении.

— Не волнуйся, дорогая, все будет хорошо. Посмотри, какая она жизнерадостная, — оба незаметно посмотрели на Полину, которая надела наушники и слушала музыку. Моторы взревели, самолет помчался по взлетной полосе и, наконец, оторвавшись от земли, стал стремительно набирать высоту. Татьяна смотрела в иллюминатор, любовалась лесными массивами, прямоугольниками полей, изгибами реки, но вскоре лайнер вошел в зону облаков.

Она опустила шторку иллюминатора и повернулась к мужу:

— Вильгельм, скажи, может, она тебе рассказала, кто отец ребенка?

— Нет.

— Мне показалось, когда вы вернулись из офиса, что она открыла тайну. Вы были в таком приподнятом настроении… Все-таки думаю, она влюблена в того женатого охранника, который жил с ней целую неделю. Он красивый?

— Красивый. Но этого не может быть. Он порядочный человек.

— Он, может, и порядочный, но для моей дочери не существует преград, если она чего-то хочет. Она будет выжидать, искать подходящий момент… Хорошо, что мы ее забрали, надеюсь, со временем забудет его.

— Почему ты думаешь, что это он? Я не верю. Мог быть и другой человек.

— Она бы рассказала мне. Хотя в последнее время, после того, как я вышла замуж, она замкнулась, почти ничего не рассказывает. Как же это тяжело…

— Дорогая, всему свое время. Она обязательно поделится с тобой.

Татьяна устало закрыла глаза…

Инсбрук встретил их хорошей погодой — светило солнышко, воздух прогрелся до пятнадцати градусов. Все время, пока они ехали на машине, Полина любовалась окрестностями. Город находился на высоте 570 метров над уровнем моря, его окружали горы, высота которых превышала 2500 метров. Обо всем этом рассказывал по дороге Вильгельм. Полину восхитила архитектура в стиле барокко и особенно главная улица Инсбрука, множество старинных соборов. Было видно, как Вильгельм любит этот город. Уже подъезжая к дому, он добавил:

— Полина, мы непременно побываем в замке Амбросу, это одно из самых красивых строений эпохи Возрождения.

— Странно, когда я приезжала к вам на свадьбу, ничего этого не заметила!

— Доченька, а меня Вильгельм уже со всеми достопримечательностями познакомил, — похвасталась Татьяна.

— Я тоже хочу везде побывать.

— Обязательно. У нас все впереди, — пообещал Вильгельм.

В доме их встретила гостеприимная Марта. На правах хозяйки Татьяна провела Полину в просторную, уютную и светлую комнату, которая сразу понравилась дочери. Там стоял спальный гарнитур цвета слоновой кости, висели старинные картины, зеркало и туалетный столик были как будто из старинного дворца.

— А кто здесь жил? — спросила Поля.

— Никто. Комната все время ждала тебя. Я постоянно думала о тебе, хотела, чтобы она стала твоей.

— В прошлый раз я спала в другой комнате.

— Тогда здесь было закрыто, я организовала ремонт.

Поэтому ты и не видела ее.

— Здорово, мне нравится, — восхищалась Поля. — А я бы хотела посмотреть вашу спальню…

— Пойдем посмотришь, — согласилась Татьяна.

Они спустились на первый этаж, прошли по маленькому коридору и вошли в комнату, которая напоминала предназначенную для Полины, разве что была больше, и кровать в полтора раза шире.

— Да… здесь тоже хорошо, — сделала заключение Полина.

— В былые времена все было по-другому, я решила переставить мебель. Вильгельм разрешил, и я обустроила на свой вкус. Тебе нравится?

— Очень. А в гостиной ты тоже все переставила?

— И в гостиной. Ты пройдешься по всем уголкам нашего дома и все увидишь.

— Татьяна, вы где? — раздался голос Вильгельма.

— Мы в спальне, — крикнула она мужу. Вильгельм поспешил к ним.

— Ну и что вы здесь делаете?

— Да вот Полина захотела посмотреть нашу спальню. Вильгельм метнул взгляд на Полину, но как только он вошел, та опустила глаза. Зная ее бурное воображение, мужчина решил увести обеих из спальни.

— Что здесь смотреть? Спальня как спальня, давайте перейдем в столовую, там Марта ждет.

Они прошли через зал и вошли в столовую, где стоял большой овальный стол, накрытый скатертью. Белоснежная фарфоровая посуда, до блеска начищенные приборы уже красовались на своих местах — Марта была готова подать обед.

— Как же я скучала без вас, — разливая суп по тарелкам, говорила Марта, — не люблю оставаться в одиночестве.

— Марта, совсем скоро в нашем доме будет очень весело. У Полиночки будет ребенок.

— Вот это новость! Поздравляю, Полина.

— Спасибо, я тоже рада этому.

— Ты вышла замуж в Москве? — расспрашивала Марта.

— Марта, Полина не замужем и пока скрывает, кто папа. Но я думаю, он скоро появится, — решила удовлетворить любопытство домработницы Татьяна.

— Извини, Полина, так бывает, — Марта поняла, что вторглась в семейные дела хозяев. Она подала тарелки с супом и поспешила выйти.

— Мама, зачем ты ей сказала?

— Лучше так, чем будут какие-то домыслы.

Вильгельм не вмешивался в разговор, только искоса поглядывал на Полину.

После обеда Полина закрылась у себя в комнате и уснула.

— Татьяна, что с ней? — спросил Вильгельм.

— Понимаешь, беременные женщины всегда хотят спать.

— Понятно. Я уж подумал, что-то не в порядке.

— Дорогой, я пойду навещу родителей, а то мы приехали, а к ним не зашли.

— Хорошо. Скажи им, что я приду завтра. А пока поработаю в кабинете. Когда вернешься, обязательно загляни ко мне.

Перед уходом Татьяна сказала Марте:

— Марта, Вильгельм распорядился, чтобы у Полины было все по первому ее требованию.

— Хорошо. А как иначе? Ей нельзя расстраиваться.

Когда Татьяна ушла, Вильгельм поднялся на второй этаж и остановился возле двери спальни, где отдыхала Полина. Он стоял и думал, как преодолеть навязчивое желание увидеть ее. Он тихо приоткрыл дверь.

— Полина, — шепотом позвал он.

Полина не повернулась и не откликнулась, она крепко спала. Вильгельм подошел к кровати, укрыл ее одеялом и ласково погладил по руке. Она встрепенулась и открыла глаза.

— Вильгельм, ты здесь. Он поднес палец к губам.

— Тише, милая, я зашел посмотреть на тебя.

— Иди ко мне, — прошептала она.

Он сел на край кровати. Полина привстала и прижалась к его груди.

— Вильгельм, мне так плохо без тебя…

— Не волнуйся. Я что-нибудь придумаю, я очень соскучился, но сейчас это невозможно.

— Почему невозможно?

— Татьяна сейчас вернется, и Марта внизу, не ушла еще.

— Это пытка — быть рядом так близко и так далеко. Я не выдержу — видеть тебя и не прикасаться… Это слишком сильное испытание!

Она крепко обняла его и тихо сказала:

— Я люблю тебя. Наш малыш тоже любит тебя… Милый, родной мой человек…

— Я тоже тебя люблю… и малыша… Ты еще не знаешь, девочка или мальчик будет?

— Нет.

— Завтра поедем на УЗИ.

— Только без мамы, пожалуйста.

— Постараюсь, а теперь мне нужно уйти.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Так нужно, дорогая, — сказал Вильгельм и встал с кровати.

— Пока, — помахала она рукой.

Мужчина и женщина посмотрели друг другу в глаза, во взгляде Полины было столько любви и нежности, что у Вильгельма заныло сердце. Он понял, что влюблен окончательно и бесповоротно. «Как я не заметил ее раньше, когда еще не был женат? Столько раз видел, говорил комплименты и даже не думал завести роман… Что говорить, я долго не замечал женщин, пока не встретил Татьяну, а ее полюбил практически сразу. Но Полина, она другая, к ней меня тянет, как магнитом, — думал Вильгельм. — У нее своеобразный характер: если Татьяна во всем соглашается со мной, повинуется, то Полина непредсказуема. А это возбуждает, даже сердце останавливается от счастья. Что делать? Нельзя жить в постоянном страхе разоблачения».

Он никогда не думал, что в его жизни может случиться что-то подобное, все и всегда шло по плану, размеренно, спокойно. Чувство к Полине напомнило ему первую любовь, ту девушку, которая погибла, она была такая же отчаянная, смелая. И сейчас он хотел купаться в ее страсти, был готов целовать свою пассию с головы до пят, дарить ласки. Любовь к Татьяне медленно уходила на второй план, оставались лишь уважение к ней и чувство долга. Вильгельм ничего не мог с собой поделать.

Глава 34

Вскоре Вильгельм повез Полину в клинику, Татьяна осталась дома. Полина ликовала: он смог уговорить мать остаться дома! Когда машина отъехала подальше от дома, женщина поцеловала его.

— Спасибо, сегодня мы узнаем, кто у нас родится. Ведь так и должно быть: мама и папа впервые увидят малыша вместе, — щебетала она.

— Я очень волнуюсь, — сказал Вильгельм.

— А ты кого хочешь — девочку или мальчика?

— Я буду любить и того, и другого.

— Я тоже.

Полина светилась от счастья. Рядом сидел любимый человек, который ждал их малыша с любовью и радостью. Она прижалась к его руке, погладила ее и нежно посмотрела на любимого мужчину.

— Полина, я сейчас отпущу руль…

— Ой, не нужно, — засмеялась она. — Мы же не одни, с нами малыш, — и, отпустив его руку, откинулась на сиденье.

В клинике сначала Вильгельм вошел в кабинет, а Полина осталась ждать в коридоре. Через десять минут они с доктором вышли и пригласили ее. Пациентка легла на кушетку, Вильгельм сел рядом с доктором и с волнением посмотрел на монитор.

— Ну вот… Видите, у вас будет мальчик, — комментировал доктор.

Вильгельм посмотрел на Полину, глаза его светились от счастья.

— Это прекрасно, — сказала Полина на немецком языке, — я никогда не была такой счастливой! Теперь муж придумает имя, я ему полностью доверяю. Если бы это была девочка, я придумала бы для нее имя.

Вильгельм понимал: она хотела подчеркнуть, что именно он ее муж, но врач был близким другом Вильгельма и совсем недавно боролся за сохранение беременности его жены. Полина сразу не догадалась и продолжала обращаться к Вильгельму как к мужу. Тот улыбался, но не мешал ей наслаждаться моментом.

Попрощавшись с доктором, они поехали домой. По дороге Полина спросила:

— Ты хорошо знаешь этого доктора?

— Да.

— Я подумала об этом, но позже. Значит, выглядела смешно, глупо, а ты меня не остановил…

— Ну что ты, все было очень мило.

— Я не позволю надо мной смеяться, — надулась Полина. — Что он теперь подумает обо мне?

— Не беспокойся, он понял, что у тебя нет мужа, и воспринял твои слова как безобидную фантазию. Он знает Татьяну, наблюдал ее во время беременности.

— Какой ужас! Я больше не поеду к нему.

— Милая, я чувствовал себя молодым папой, мне было приятно.

— Правда?

— Еще какая правда, — засмеялся он. — Завтра, если хочешь, поедем на экскурсию.

— Хочу. Только вдвоем, — потребовала Полина.

— Это как получится. Мне сегодня было сложно не взять Татьяну, она очень хотела поехать с нами.

— Не буду спрашивать, как это тебе удалось. Но мне было бы приятно, чтобы и завтра все сложилось именно так.

Вильгельм остановил машину возле дома.

— Приехали.

Войдя в холл, они увидели Татьяну, спешившую навстречу.

— Ну, говорите же быстрее, я жду с нетерпением.

— У Полины будет сын, — с гордостью ответил Вильгельм.

— Какая радость! Мы с Мартой ждали вас, готовились, так что сегодня будем обедать в гостиной.

Когда Полина увидела накрытый по всем правилам этикета стол, от восхищения даже захлопала в ладоши. Чего там только не было…

— Вильгельм, посмотри, как все изысканно, красиво и наверняка вкусно. Да, Марта, у вас золотые руки.

— Спасибо, но это твоя мама сегодня постаралась. Я только помогала ей, — уточнила Марта.

Полина догадалась: Вильгельм уговорил мать остаться дома, чтобы подготовить сюрприз для нее. Вся комната была украшена роскошными цветами. У Полины возникло ощущение, что сегодня день ее рождения, ведь мать именно так всегда накрывала праздничный стол во Владивостоке, устраивала для нее незабываемое торжество.

На следующий день Полина ждала приглашения Вильгельма на обещанную экскурсию, но его все не было и не было. Женщина ходила по дому мрачнее тучи. Татьяна все время была рядом с мужем, и Полине никак не удавалось поговорить с ним. Несколько раз она уходила в свою комнату, чтобы поплакать. Сняв напряжение, выходила и снова старалась поймать его взгляд, но мужчина как будто ничего не замечал. Так прошел день. Полина в расстроенных чувствах легла спать. «Что случилось? — думала она. — Почему он не делает ни шага навстречу?» Чем больше она думала об этом, тем больше злилась на мать.

Всю неделю Вильгельм уезжал рано и приезжал поздно. Полина почти не виделась с ним, не общалась. Каждый вечер ждала его, но Татьяна встречала мужа и уходила с ним в спальню.

В выходной день мать предложила дочери поехать в музей «Хрустальный мир».

— Полечка, хватит сидеть дома. Поехали в музей, он один из самых старых и интересных в городе — основан лет сто назад. Тебе понравится, — предложила Татьяна.

— Хорошо, давай поедем, — без энтузиазма, будто делая одолжение матери, согласилась дочь.

— Любители хрусталя всего мира знают этот музей, стараются в нем побывать, — старалась заинтересовать Полину мать.

— Да собираюсь я уже, — нервничала Полина, уставшая от одиночества.

— Вильгельм, а ты поедешь с нами? — обратилась Татьяна к мужу, который вышел из кабинета.

— Обязательно, — спускаясь по лестнице и поправляя на ходу воротничок рубашки, ответил тот. — Я же обещал.

Полина встрепенулась, в ее душе будто распустился подснежник, дождавшийся первого весеннего тепла. Она обрадовалась, что Вильгельм составит им компанию, но еще чувствовала себя обиженной, хотя и не показывала этого.

— Нужно обязательно заехать в магазин и купить Полине одежду для беременных, — проявляла заботу о дочери Татьяна.

Но Полина уже не слушала ее. Казалось, ей все было безразлично, кроме того, что любимый рядом. В машину она тоже села молча.

Музей необычайно впечатлил Полину. Она то и дело подходила к Вильгельму, восхищалась изделиями из хрусталя, забывая, что сердится на него.

— Вильгельм, посмотри, какое великолепие, какая изысканность! — восторгалась она, показывая на очередной экспонат.

— Да, ты права. Я здесь был уже много раз, но всякий раз восхищаюсь красотой хрусталя. Это удивительный материал, а руки лучших мастеров поистине творят чудеса!

Иногда они на несколько минут оказывались рядом, и Полина не упускала возможности дотронуться до его руки. В один из таких моментов, когда Татьяна задерживалась, рассматривая какое-то изделие, Полина шепнула Вильгельму:

— Ты уже подумал, как мы назовем нашего сына?

— Да, скажу потом, — ответил он.

— Значит, ты думаешь о нас?

— Конечно.

Подошла Татьяна и заметила, как у Полины меняется настроение.

— Вижу, дочка, тебе здесь нравится. Я же говорила: нужно чаще выходить из дома, в Австрии есть чем восхищаться.

— Ты права, мама. Я исправлюсь.

— Ты же знаешь, что здесь проходила зимняя олимпиада, очень развит горнолыжный спорт?

— Да, слышала.

— А сколько здесь развлечений для детей… — добавил Вильгельм.

Полина улыбнулась.

— Какие? — незамедлительно спросила она.

— Например, Альпийский зоопарк, многочисленные санные трассы.

— Здорово! Когда родится мой сыночек, я с ним везде побываю. Правда, маленький? — она погладила себя по животу, показывая, как общается с малышом.

— Полина, а ты еще не решила, как назовешь сына? — спросила мать.

— Нет, но скоро определюсь, — взглянула она на Вильгельма.

Они провели в музее около пяти часов и не заметили, как пролетело время. Уставшие, но довольные, вернулись домой.

— Проголодались? — приветливо улыбалась Марта.

— Очень, — ответила Полина.

— А я жду-жду, думаю, где пропали мои хозяева?…

— Марта, я столько всего увидела и так восхищена всем!

— О, ты только начинаешь знакомиться с Инсбруком. Вот родишь, побываешь в других интересных местах и увидишь все великолепие нашей Австрии, — с гордостью говорила Марта.

— А ты здесь родилась?

— Да.

— Тогда ты мне обязательно расскажешь, куда сходить, — уплетая за обе щеки венский шницель, продолжала Полина. — Как вкусно! Марта, я так люблю твои блюда, у вас здесь готовят не так, как в России.

— Спасибо, Полина. Мне нравится заниматься кулинарией. Да и хозяева довольны моей работой.

— Еще бы…

После ужина Вильгельм взял газету и привычно устроился в кресле. По всему было видно, что он ценил домашний уют и часто вот так, закинув нога за ногу и читая прессу, наслаждался комфортом и спокойствием. Татьяна осталась на кухне, обсуждала с Мартой завтрашнее меню. Полина подошла к Вильгельму.

— Что читаем? — спросила она.

— Просматриваю последние новости политики.

— И что интересного?

— Если тебе интересно, чем живет Австрия и наш город, могу немного просветить. Например, в нашей стране президента выбирают прямым всенародным голосованием на шестилетний срок.

— Да? А у нас на четыре года.

— Все жители пользуются полными гражданскими правами. Граждане старше шестнадцати лет имеют право принимать участие в выборах, — продолжал Вильгельм.

— А у нас с восемнадцати.

— Что еще тебе рассказать?

— Как ты решил назвать сына?

— Карл.

— А альтернативные варианты есть?

— Что, тебе не нравится?

— Нравится, но предложи несколько имен, которые тебе нравятся, а я бы из них выбрала.

— Но ты сказала, что я назову сына…

— Да, но…

— Понятно. Хорошо, я еще подумаю, чтобы были удовлетворены мы оба.

Их разговор прервался, в гостиную вошла Татьяна.

— О чем беседуете?

— Да вот Полина интересуется политикой, — постарался выйти из неловкой ситуации Вильгельм, видя, как растерялась Поля.

— Что-то раньше не замечала такой склонности.

— Мама, все течет, все меняется. Я многим раньше не интересовалась, а теперь все изменилось. И я тоже, — резко ответила Полина и стала подниматься по лестнице.

— Спокойной ночи, — бросила она, обернувшись.

— Ну и характер, — посмотрела вслед дочери и покачала головой Татьяна. — Надеюсь, после родов действительно все изменится, моя дочь станет такой же, как прежде, сдержанной и любящей.

— Конечно, дорогая. Спишем такое ее поведение на беременность. Иди отдыхай. А я еще поработаю с документами.

Глава 35

Полина была уже на шестом месяце беременности, животик стал хорошо заметен. Беременность женщину не портила, напротив, придавала обаятельности и женственности. Вильгельм не переставал любоваться ею и с нетерпением ждал рождения сына. Он настолько трепетно относился к новому члену семьи, что Татьяна все чаще стала замечать: муж, не видя, что она рядом, выказывает падчерице весьма нежные чувства. Однажды, когда они прилегли отдохнуть в своей спальне, Татьяна осторожно начала разговор:

— Вильгельм, я вижу, как сердечно ты относишься к Полине… Это хорошо. Но мне иногда становится больно, я вспоминаю свою неудачную беременность. Понимаю, ты хочешь ребенка, это видно по тебе, по твоему отношению к моей дочери. Однако складывается впечатление, что не она, а ты ждешь ребенка…

— Татьяна, что ты говоришь? Это же твой внук. Да, я очень люблю детей и, глядя на Полину, радуюсь, что в нашем доме скоро будет бегать малыш.

— Ты стал ко мне холоден, мы перестали заниматься любовью… Ты увлечен только Полиной. Может, ты не замечаешь, но я как любящая тебя женщина чувствую это сердцем. Да и Полина смотрит на тебя…

— Как она смотрит? — прервал он ее.

— Она смотрит влюбленными глазами. Как смотрят на мужчину, которого желают.

— Это потому, что у нее нет рядом мужчины. А ей хочется его иметь. В таком положении особенно хочется мужского внимания.

— Откуда ты знаешь?

— Мой друг мне объяснял. Я стараюсь дать понять: она нужна нам.

— Так я всем сердцем, всем своим поведением это показываю. Разве не так? Ты же видишь, как я стараюсь все делать для нее.

— Да, я вижу, но ты женщина.

— Я мать. И она должна это видеть, а не смотреть на меня, как на врага.

— Ну что ты, дорогая, тебе кажется. Успокойся.

— Я раньше знала свою дочь, каждую ее клеточку. А теперь не понимаю ее поступков, ее мыслей. Она даже не доверилась мне, не рассказала, кто отец малыша. Неужели тебе не интересно, и ты ее не спрашивал? У вас ведь такие теплые отношения. Она могла бы тебе раскрыться. Мне говорила, что любит того мужчину, от которого ребенок. Но почему тогда не говорит, что у них будет малыш?

— Вот родит и все расскажет. А сейчас, мне кажется, не нужно ее травмировать. Постараюсь дать ей столько мужского внимания, сколько нужно. Будет переживать, и ребенок почувствует дискомфорт.

— Так-то оно так… Дорогой, я люблю тебя, ты такой хороший…

— К чему ты это?

— Не знаю… Тревожно что-то… — прошептала она и не стала продолжать разговор.

Татьяна прижалась к мужу, положила руку на его грудь.

Первый раз Вильгельм не ответил взаимностью. Татьяна убрала руку. Она лежала на спине и смотрела в одну точку, думая: «Что происходит? В нашей жизни что-то меняется… Вильгельм перестал проявлять нежность, ласку ко мне. Мы перестали заниматься любовью. Он засыпает раньше, чем я… Вроде бы мелочи, но они очевидны, входят в практику. Может, у него где-то появилась другая женщина?»

Вильгельм лежал с закрытыми глазами, делая вид, что засыпает, а сам в который раз терзался мыслями: «Бедная моя Танечка! Разве я мог представить, что полюблю твою дочь? Это непростительный поступок по отношению к тебе. Как объяснить, что я никогда не старался завоевать ее сердце? Знаю, каким страшным окажется удар, когда ты все узнаешь. Но ничего уже не изменить, я сделал это… Да, сам того не замечая, полюбил Полину, и счастливейшими часами моей жизни стали те, которые я провел с ней. Не стану просить прощения, приму любые упреки. И сейчас я веду себя, как эгоист, хитрый лгун. Не знаю, как оправдать свое поведение. Твои чувства ко мне заслуживают лучшего отношения. А я причиняю тебе страдания, и не только тебе, но и той, чье чувство ко мне не менее пылкое. Ты заслуживаешь счастья, но я ничего не могу с собой сделать. Ты стала сомневаться в моей любви. Отрицать свой проступок не буду. Мое невнимание обижает тебя, и я не могу больше лгать, притворяться, тем более что все мои попытки смягчить ситуацию безрезультатны…»

Вильгельм каждую ночь прокручивал подобные мысли в голове, но наступало утро, и он не мог начать разговор с женой.

Как-то сентябрьским теплым вечером на ужин пригласили родителей Вильгельма, Марту с мужем. Такие вечера теперь устраивали нечасто, но когда встречались, веселились, гуляли по аллеям сада, слушали музыку.

Смеркалось, подул холодный ветер, и Полина поежилась от холода. Она подошла к матери и Вильгельму.

— Вильгельм, проводи меня в мою комнату, я отдохну немного — устала.

— Да, дорогой, проводи, пожалуйста, тем более что лестница крутая, мало ли что, — поддержала просьбу дочери Татьяна.

Вильгельм взял Полину под руку и повел в дом, они поднялись по лестнице, вошли в спальню Полины, оставив дверь полуоткрытой.

— Что тебя так утомило?

— Не знаю, — ответила она с тоской.

Он протянул ей обе руки. Полина действительно выглядела неважно, казалась исстрадавшейся, нуждающейся в сочувствии. Она сделала шаг вперед и оказалась в его объятиях. Руки мужчины сомкнулись за ее спиной, он произнес, вдыхая аромат ее пышных волос:

— Тебе надо отдыхать, быстро в кровать. Утром увидимся.

Он помог ей снять платье, надеть пижаму. Она села на кровать, укрылась одеялом и с грустью посмотрела на него.

— Ты согрелась?

— Поцелуй меня.

Вильгельм присел рядом, нежно погладил ее волосы, прикоснулся к ее губам и положил руку на живот.

Татьяна почти сразу пошла за ними, беспокоясь, как бы дочь не простудилась. Войдя в дом, не увидела мужа и поспешила на второй этаж, собираясь проверить, не поднялась ли температура. Увидев открытую дверь комнаты, она тихо подошла и остановилась. Из спальни отчетливо слышался разговор Вильгельма и дочери:

— Милый, любовь моя, — говорила Полина, — мне очень плохо без тебя… Я так скучаю…

— Я тоже очень скучаю, но не могу приходить к тебе часто. Моя любовь так сильна, что жить без тебя становится невозможно. Я не могу работать, не могу есть, не могу пить. Ты рядом, а я не могу проявить свою нежность, заботу…

Татьяна прижалась спиной к стене, чтобы не упасть, а потом стала медленно опускаться на пол. Слезы отчаяния душили, и она зажала рот руками, чтобы не закричать на весь дом.

— Вильгельм, скоро родится наш сыночек, — долетало из спальни, — осталось совсем немного времени. Послушай, как он бьет ножками, — говорила ее дочь.

Вильгельм, видимо, наклонился, приложил ухо к животу и с умилением сказал:

— Ух ты какой! Папочку бьешь? Полина счастливо рассмеялась:

— Папочку мы любим, он хороший.

Звук страстного поцелуя нарушил тишину.

Татьяне было невыносимо слышать этот разговор, но она не находила сил подняться и уйти прочь. Ноги не слушались. В эти минуты она поняла, что потеряла Вильгельма. Он и ее дочь ждут сына… Это был настоящий шок. Ужас охватил женщину. Слезы градом катились по щекам. Чтобы не зарыдать во весь голос, она собрала все силы, бросилась в гостиную, остановилась там, перевела дыхание, а затем стала медленно спускаться вниз по ступенькам, держась за перила, чтобы не упасть, и наконец оказалась в холле. К счастью, там никого не было, только Синди, уткнувшись носиком в подушку, безмятежно спала на диване, поджав пушистый хвостик.

Таня вышла на улицу. «Куда идти?» — думала она, желая спрятаться от всех и дать волю слезам. Слышалась негромкая музыка. Гости окружили мангал в ожидании шашлыков и о чем-то разговаривали, на маленьком столике стояли фужеры с шампанским. Никто не заметил, как Татьяна вышла и скрылась в полумраке. Она вышла за ограду, и как только калитка закрылась, дала волю слезам. «Что же мне делать? — пыталась разобраться в своих мыслях женщина. — Как жить дальше? Как он мог? Я должна была догадаться раньше… Нужно успокоиться, подумать, не торопиться, — приказывала она себе. — Никто не видел, никто не знает, может, он не бросит меня, ведь он же любит… Нет, уже не любит… Он полюбил мою дочь… Я должна постараться не показать ни при каких обстоятельствах, что мне стало известно…»

Татьяна вытирала слезы, но душевная боль была сильнее, и они лились снова и снова. Женщина захлебывалась в рыданиях. Наконец, из последних сил постаралась взять себя в руки и бегом вернулась в дом. Там в ванной комнате привела себя в порядок, выпила успокоительное и вышла к гостям.

Вскоре Вильгельм вышел на улицу и подошел к Татьяне.

— Танечка, а вот и я.

Его голос был угрюмым, но спокойным. Татьяна не поднимала глаз на мужа, она посмотрела на родителей и сказала:

— Давай подойдем к фрау Джоанне.

Вильгельм в полумраке не заметил заплаканных глаз жены, взял ее под руку, и они направились к родителям.

— Танечка, — сказала мама Вильгельма, — тебе не холодно? Что-то ты плохо выглядишь.

— Все нормально. Вот подошла к мангалу, дым попал в глаза, набежали слезы, и пришлось пойти умыться.

— Понятно, а я уж забеспокоилась.

— Татьяна, шашлык давно готов, давай позовем Полину, — предложил ничего не подозревавший Вильгельм. — Она, наверное, уже отдохнула.

— Иди, позови.

— Пойдем вместе, — обнял ее за плечи муж. Потом взял под руку и повел в дом.

Татьяна с трудом подавляла в себе гнев, обиду, разочарование, а муж вел себя как ни в чем не бывало. Они вместе поднялись к Полине.

В комнате было темно, и Вильгельм включил светильник.

— Полина, — тихонько позвал он, — шашлык готов, мы пришли за тобой.

Поля открыла глаза, потянулась и посмотрела в их сторону.

— Я уже ничего не хочу, только спать, — сказала она, глядя матери в глаза.

Татьяна опустила глаза и старалась больше не смотреть в ее сторону.

— Соня, вставай, — ласково говорил Вильгельм, — там так здорово, да и малышу нужен свежий воздух. Давай я помогу.

Полина взглянула на часы, нехотя поднялась и стала одеваться.

— Я вздремнула совсем немного, — капризно произнесла она.

— Выспишься позже. Завтра утром никто тебя не потревожит, так что будешь спать, сколько захочешь, — накидывая на нее плед, произнес Вильгельм.

Татьяна отошла к двери. Смотреть, как трепетно относится муж к падчерице, как ухаживает за ней, было выше ее сил. На глаза снова навернулись слезы. Чтобы любовники не увидели ее страданий, она быстро вышла из спальни и почти бегом спустилась по лестнице. Вильгельм и Поля были так увлечены друг другом, что не заметили ее отсутствия. Наконец, Полина, смеясь и держась за руку Вильгельма, спустилась с ним в гостиную, где их уже ждали гости.

Глава 36

С того страшного момента, когда Татьяна узнала правду, дни для нее стали чернее ночи. Она старалась не подавать вида, но Марта первая заметила перемены в настроении.

— Танечка, извините, это не мое дело, но на вас лица нет. Что-то произошло? Или вы нездоровы?

— Спасибо, Марта, просто я волнуюсь за Полину. Ей скоро рожать, а я совсем недавно потеряла ребенка… Молю бога, чтобы у нее было все нормально.

— Не стоит беспокоиться, у нее ведь беременность протекает нормально. Посмотрите — веселая, жизнерадостная, аппетит прекрасный. Думаю, все будет хорошо.

— Дай бог, дай бог… Но все может быть, — глубоко вздохнула она.

— Это вы не можете забыть потерю ребенка, оттого и мучаетесь.

— Ты права, Марта, так оно и есть.

Татьяна с трудом заставляла себя находиться рядом с мужем в спальне, больше не проявляла к нему нежности, ссылаясь на недомогание, отворачивалась и засыпала со слезами на глазах. Муж не замечал ничего. Свою душевную боль пыталась заглушить лекарствами. Внезапная депрессия была непонятна Вильгельму. Он всячески пытался выпытать, что произошло, но жена молчала. Тогда мужчина решил, что та все еще не может забыть потерю ребенка, и ждал, что с появлением внука все наладится.

Полина была уже на последнем месяце беременности. Ходить, а тем более подниматься по лестнице ей было тяжело. Она старалась до позднего вечера находиться в гостиной, чтобы встретить Вильгельма с работы. Смотрела телевизор, читала книги, а как только он подъезжал к дому, поднималась с дивана и выходила ему навстречу. Он помогал ей подняться в спальню и, как ребенка, укладывал спать. Татьяна чаще стала оставлять их одних, старалась не мешать их общению, ссылаясь на дела, а сама закрывалась в комнате и плакала. Ни Вильгельм, ни дочь, увлеченные собой, этого не замечали. Только Марта обратила внимание, что Вильгельм много времени проводит с Полиной, проходя мимо них, тяжело вздыхала. Она жалела Татьяну. Никому и в голову не приходило, что Татьяна давно все знает и страдает в одиночестве.

Однажды Марта занималась на кухне приготовлением обеда. Полина, привыкшая спать по утрам до девяти часов, только проснулась и готовилась выйти к завтраку. Вдруг она схватилась за живот и громко позвала:

— Марта, Марта, иди сюда, мне больно!

Марта выключила плиту и бросилась к Полине.

— Девочка, да у тебя схватки начались…

— Ох… Марта, мне очень больно.

— Сейчас, дорогая, я вызову врача.

Она быстро набрала нужный номер, и через десять минут подъехала машина скорой помощи. За это время Марта успела приготовить вещи Полины, и они вместе уехали в клинику. Когда Полину увели медсестры, Марта позвонила Татьяне.

— Танечка, мы в клинике, Поля рожает, — взволнованно сообщила она.

— Марта, будь там. Мы едем к вам.

В клинике Татьяна видела, как муж волнуется, меряет шагами коридор. Он ждал появления своего малыша, а ей было больно от того, что не она сейчас рожает сына. Но женщина переключалась на мысль: вот-вот свет увидит ее внук, и сразу успокаивалась.

— Татьяна, — не выдержав, спросил Вильгельм, — это очень больно?

— Не волнуйся, потерпит. Через это проходят все женщины. К тому же сейчас делают обезболивание.

— Скорее бы все закончилось… Может, нужно возле нее быть?

— Тебе — нет, а мне можно, я мама, — ответила Татьяна.

— Так иди же к ней быстрее, — не контролируя себя, резко сказал он.

— Почему ты повышаешь голос?

— Прости, это от волнения.

— Ты ведешь себя, как молодой папаша, — не сдержалась Татьяна.

Вильгельм замолчал, сел в кресло, которое стояло в коридоре, и постарался взять себя в руки. Марта молча наблюдала за ними.

Прошло немало времени, прежде чем вышел доктор и, улыбаясь, направился к ним.

— Поздравляю, у вас замечательный сын!

— Внук, — поправила Татьяна.

Вильгельм радостно пожал руку доктору.

— Спасибо! А как молодая мама?

— Она в порядке, сейчас перевезем в палату, и вы сможете с ней увидеться.

— А сын, когда мы на него посмотрим?

— Через часик мы принесем его матери, а пока наберитесь терпения и погуляйте.

Татьяна не сказала ни слова. Все время говорил Вильгельм, и когда спросил о сыне, даже не заметил своей оплошности. Мужчина практически не контролировал себя. Он настолько был счастлив, что, казалось, не замечал ее.

Они вышли на улицу подышать свежим воздухом. Шли рядом молча, каждый думал о своем. «Может, мне уехать домой? — думала Татьяна. — Пусть они вместе порадуются рождению сына. Но я бабушка, и это мой внук… Нет, останусь».

— Вильгельм, нужно купить цветы, — предложила Татьяна.

— Я уже об этом позаботился, букет в машине. Татьяна подумала: «И когда успел? Ведь мы были вместе», — но не спросила об этом.

Марта уехала домой, а они вернулись в клинику. Когда вошли в палату, Полина еще была одна.

— Дочка, поздравляю тебя, ты молодец!

Вильгельм смотрел счастливыми глазами на Полину и, как мальчик, робел. Это его первый ребенок, частичка его самого, ему предстоит вырастить достойного мужчину…

Татьяна поставила цветы в вазу.

— А когда его принесут? — возбужденно спросил Вильгельм.

— Скоро.

— Дочка, а имя ты уже придумала?

— Да, мы назовем его Генрих.

Слово «мы» резануло Татьяну ножом. Она посмотрела на Вильгельма, их взгляды встретились. В глазах мужа читались раскаяние и сожаление. Он уже не любил ее так, как прежде, но жалел, чувствовал свою вину и не знал, как об этом сказать. Татьяна не чувствовала ненависти ни к дочери, ни к мужу. Она мужественно перенесла ситуацию, ее любовь к этим двум дорогим людям не прошла. В последнее время она часто задавала себе вопрос: «Почему это случилось? Почему именно дочь полюбила ее мужчину? В какое время она упустила ту нить, когда еще можно было все исправить?». Конечно, их предательство сильно подкосило ее здоровье. Пережить такое не каждая женщина сможет. Татьяна приняла все как испытание, посланное богом. Во многом винила себя, считала, что оставила дочь одну, а сама купалась в счастье. «Разве можно помогать дочери по телефону? — корила себя. — Мать должна быть рядом, пока дочь не устроит свою личную жизнь. Только мать может понять своего ребенка, если она настоящая мать». Женщина понимала, что этим двоим тоже трудно. «Они в замешательстве, — размышляла она, — не знают, как выйти из ситуации. Но мне хорошо известно, что такое любовь… Удерживать Вильгельма, который стремится к дочери, а теперь еще и к малышу, бессмысленно. Да я и не смогу. Лишить всех троих счастья — грех. Нужно им помочь, и я знаю, как, — наконец, решила она. — А что будет со мной? — продолжала задавать вопросы Татьяна. — Как я буду жить без Вильгельма, без его любви и нежности? В чем же я виновата? За что судьба так распорядилась?…» Ответа она не находила. И хотя сердце ныло от боли, вывод пришел сам собой: «Нужно смириться и принять. Я одна, их — трое. Все, все, надо забыть о жалости к себе. Буду думать только о внуке. Теперь он мое счастье».

В палату внесли малыша.

— А вот и сыночек ваш, — сказала медсестра.

Она положила его рядом с молодой мамой. Полина нежно прижала дитя к себе.

— Солнышко мое, Генрих… Посмотрите, какой симпатичный, — обратилась она к матери и Вильгельму.

— Просто красавец, — сияло лицо Вильгельма.

— Как сладко он спит, — любовалась Татьяна.

— Да. Наверное, скоро кормить нужно.

— Не будем вам мешать, мы завтра приедем.

— Конечно, Полечка, тебе нужно отдохнуть. Сегодня в детской комнате все для вас приготовим, чтобы нашему мальчику было тепло и уютно, — добавила Татьяна.

Они поцеловали Полину и отправились домой. Марта в коттедже уже наводила порядок: пылесос гудел, стулья в столовой были подняты и перевернуты — генеральная уборка шла полным ходом. Позже домработница заменила цветы в вазах на свежие и приготовила ужин.

— Вильгельм, нам нужно завтра купить кроватку и все необходимое для малыша, — обратилась Татьяна к мужу.

— Я уже все заказал, завтра утром привезут.

— А одежду?

— И одежду тоже, и все, что нужно: игрушки, посуду, питание, памперсы… — начал перечислять он.

— Ты так хорошо знаешь, что нужно…

— Готовился, читал, советовался.

— Из тебя действительно получился бы хороший отец. Вильгельм не ответил. В последние несколько дней он порой забывал, что рядом с ним законная жена, чем очень травмировал Татьяну. А когда спохватывался, что ведет себя как молодой счастливый папаша, ему становилось стыдно, он корил себя. Вильгельм подошел и обнял ее.

— Прости меня, Танечка, я терзаю твою душу, сам того не замечая, но я действительно люблю детей.

— Дорогой мой, не оправдывайся, я все понимаю. Понимаю и то, что не могу осчастливить тебя, как Полина.

— Что ты сказала? — опешил Вильгельм.

— Я знаю, что это твой сын.

Вильгельма как будто окатили ледяной водой. Он стоял, глядя на жену, и не понимал, как она догадалась и так мужественно держалась все эти дни, не устроила скандал.

— Танечка, как?… — сделал попытку хоть что-то сказать Вильгельм.

— Молчи, ничего не говори. Я все знаю, и для тебя это шок. Хочешь знать, откуда? Я слышала ваш разговор с Полиной и поняла, что вы любите друг друга. Ты не заметил, как охладел ко мне… Но я не упрекаю тебя ни в чем, ведь я люблю тебя и Полину. Долго думала, что делать. Я не могу лишить вас возможности любить, ведь знаю, насколько это сильное чувство… Теперь у вас сын. Не хочу лишать счастья троих любимых мною людей. У меня есть дочь, был любимый муж, я жила счастливо, но… моя Полина влюбилась в тебя. Она тоже заслужила свое счастье. Может, никогда больше никого не полюбит, я ее знаю. Что ж, она молода, красива. Пусть будет счастлива… Я сама виновата во многом, а за ошибки нужно платить. Бросила ее в Москве, наслаждалась благополучием, зная, какую травму она перенесла. Ты не волнуйся, Вильгельм, я не буду вам мешать. Я уеду во Владивосток, туда, где мои корни.

Татьяна чувствовала, что дрожит всем телом, ее глаза еле удерживали горячие слезы, и в следующий момент они покатились по щекам.

— Танечка, — горестно произнес Вильгельм и обнял жену, — какая ты сильная, добрая и отзывчивая… Я поражен. И не перестану любить тебя, но, прости, другой любовью. Мне будет не хватать тебя, но я всегда готов прийти к тебе на помощь, если понадобится, — растерянно говорил он.

— За последние дни я поняла: не бывает настоящей любви с первого взгляда, как ты меня убеждал когда-то. Страсть — может быть. Неудержимая страсть к женщине, которая тебе понравилась. А она проходит быстро, и ты вдруг понимаешь: любовь — это совсем другое чувство. Она, как смертельная болезнь, не излечивается. Ты живешь с ней до конца жизни. Это мое мнение. Может, у кого-то совсем не так. Вы с Полиной полюбили друг друга. Я чувствовала, что в ней чувство зрело раньше, только Полина не признавалась даже сама себе. Выходит, это я забрала ее любовь. А теперь пришло время вернуть то, что мне не принадлежит. Ты не заметил, как отстранился от меня. Да, я верю: ты любишь меня, но не той любовью, что мою дочь…

— Какая же ты хорошая, мудрая… Я не знал, что ты такая сильная, — обнимая Татьяну, говорил Вильгельм.

— Я действительно люблю Полину… Так получилось. Она полюбила меня первая, а потом я не смог справиться со своими чувствами. Они оказались сильней меня.

— Не говори больше ничего. Я все поняла, и я знаю свою дочь. Значит, так должно было случиться. И все же… я не смогу жить рядом с вами, это слишком тяжело.

— Но я не могу тебя отпустить.

— Вильгельм, ты не вправе меня удерживать. Ты должен понять, что мне необходимо успокоиться, залечить душевные раны. Ты говоришь, что я сильная. К сожалению, это не так, я, как любая женщина, слаба, тоже нуждаюсь в ласке и нежности. Но кто-то должен быть мудрее, пожертвовать своими чувствами. Вот я и решила уйти с вашего пути.

— Не знаю, что делать… Терять тебя не хочу, но не вправе удерживать. Я предал тебя и никогда не смогу искупить свою вину. Понимаю, сейчас во мне говорит эгоизм. Полину я люблю больше жизни. Может, там, во Владивостоке, и ты найдешь свое счастье…

Татьяна перестала плакать, глаза ее стали ясными, и она сказала:

— Когда ты не будешь меня видеть, быстро забудешь о любви ко мне. Генрих поможет забыть наши совместные счастливые дни, у вас будет настоящая семья. Развод мы оформим здесь, думаю, ты это сможешь сделать быстро. Сегодня я буду спать внизу, — сказав это, Татьяна повернулась и пошла к Марте.

Вильгельм был сам не свой, ошеломленный и расстроенный, он сжал обеими руками голову, упал в кресло и дал волю слезам.

Глава 37

Утром привезли детскую кроватку и другие вещи, что заказал Вильгельм. Татьяна и Марта наводили порядок в спальне Полины. Там появилось много игрушек, шариков, и комната превратилась в уютную детскую.

— Ну, вот и все, — сказала Татьяна, когда привязала последний шарик, — полный порядок. Думаю, Полине понравится. В дальнейшем вы оформите отдельную комнату для Генриха. Сейчас она пустует, а когда-то я мечтала о ней, когда ждала ребенка. Помнишь, Вильгельм?

— Да, помню… — с грустью произнес он.

— Все-таки она пригодилась…

Марта что-то почувствовала и поторопилась выйти из спальни. Татьяна и Вильгельм остались одни.

— Знаешь, я не спал всю ночь, думал о тебе. Прости меня за все. Я предал тебя, признаюсь. Надеюсь, ты веришь, что к этому я не стремился. Так получилось, что невольно я разбил твое сердце. Мне никогда не загладить своей вины, буду помнить обо всем до конца жизни. Полине о твоем решении скажу сам, но не сразу. Пусть окрепнет немного, а то вдруг пропадет молоко, не хотелось бы искусственно вскармливать малыша. Ты согласна со мной?

— Какой ты заботливый… Не перестаю восхищаться. Все продумал, предусмотрел. Ты действительно любишь Полину.

— Да, очень люблю, — ответил Вильгельм.

— Конечно, подождем, пока Полина окрепнет. За это время мы с тобой разведемся. Ведь у моей дочери должен быть законный муж…

— Татьяна, мне тоже очень тяжело. Ты поступаешь благородно, а я — мерзавец и предатель. Ты нашла в себе силы, приняла мудрое решение, а у меня не хватило мужества сразу рассказать тебе правду. Наверное, ты права, я займусь нашим разводом.

— Ну вот и договорились. А сейчас давай пока обо всем забудем. У нас в семье появился малыш, который ни в чем не виноват, ему нужно создать все условия. Ведь я его бабушка.

Через три дня Полина с Генрихом приехали домой.

— Как все красиво! — восхищалась Полина. — Смотри, малыш, ты как маленький принц в этом царстве.

— Тебе нравится? — спросил Вильгельм.

— Очень.

— Давай я тебе помогу. Дай мне подержать Генриха.

— Смотри, осторожно, — волновалась Татьяна.

Полина бережно передала сына Вильгельму. Тот взял его, прижал к груди, а все с умилением смотрели на них. Мужчина поднялся на второй этаж, вошел в спальню и положил Генриха в кроватку. Малышу что-то не понравилось, и он заплакал. Вильгельм испугался, но тут же подошла Татьяна и взяла ребенка на руки.

— Не беспокойся так, он еще не раз будет плакать. Просто нужно узнать причину, выяснить, что мешает, — объясняла Татьяна.

Полина посмотрела на Вильгельма, пожала плечами и ничего не сказала. Татьяна несколько минут носила Генриха на руках, потом распеленала.

— Да он мокрый… Вот что ему не нравится! Давай-ка, внучек, я тебя перепеленаю, — нежно сказала она.

— Мама, нужно памперс поменять.

— Да, теперь памперсы, это раньше были пеленочки.

Ладно, наденем памперс. А кормить не пора?

— Уже можно, я сейчас, — взяла на руки сына Полина.

— А как у тебя с молоком?

— Прибывает, даже слишком.

— Это хорошо.

Вильгельм наблюдал, как Татьяна заботится о его сыне, как умело справляется и ничем не дает Полине понять, что творится в ее душе. Полина, не подозревавшая, что мать знает, кто отец Генриха, вела себя по-прежнему сдержанно. Иногда она поглядывала на любимого.

— Вильгельм, — сказала Татьяна, — давай оставим их одних, пусть дочь покормит ребенка.

Они спустились в гостиную, а Полина, оставшись с сыном наедине, стала с ним разговаривать.

— Маленький мой, вот мы и дома. Я тебя очень люблю, и папа тебя уже подержал на ручках, он тоже тебя любит. Пока она кормила, сын уснул. Полина положила его в кроватку и сама прилегла. Дверь тихонько открылась, в комнату вошел Вильгельм.

— Ты потерял осторожность?

— Я хочу видеть вас.

— Но мама… Она может прийти в любое время.

— Она не придет.

— Почему? Ушла куда-то?

— Да.

— Милый, мне так тебя не хватает, и Генрих скучает по тебе.

— Я вижу, он спокойно спит. Смотри, кажется, улыбается!

— Да нет, просто шевелит губками.

— Ему, наверное, уже что-то снится, — с нежностью шептал Вильгельм.

Родители смотрели на спящего малыша и умилялись.

— Вильгельм, он похож на тебя. Смотри: носик такой же, лоб, губы. Я в клинике уже все рассмотрела и сравнила с тобой.

— Правда? Лоб точно мой, и губы такие же. Они улыбались, рассматривая Генриха.

— А что мы напишем в документах о рождении? Как его фамилия, отчество? — вдруг спросила Поля.

— Фамилия будет моя, и отчество мое, и отец — я. Полина от неожиданности вытаращила глаза, не понимая, что происходит.

— Ты можешь объяснить, как ты это сделаешь?

— Могу.

— Тогда я слушаю.

Вильгельм долго не мог начать разговор, но все-таки решил: больше скрывать от Полины нельзя.

— Ну что ты молчишь, я слушаю. Мне, конечно, очень хочется, чтобы у Генриха был отец, но ты сам прекрасно знаешь: это невозможно.

— Мы с Татьяной решили развестись, — опустив глаза, выдохнул он.

— Как развестись? Что ты говоришь? На каком основании? — в полном недоумении спрашивала Поля.

— Она все знает. Знает, что я отец, что люблю тебя.

Татьяна сама приняла это решение.

— Бедная мама… — с трудом вымолвила Поля. Она уткнулась в плечо Вильгельма и заплакала.

— Полечка, не плачь. У нас был сложный разговор. Поверь, твоя мама — удивительная женщина. В своей жизни я таких не встречал. Она поняла, что мы полюбили друг друга, не устраивала истерик. Все было настолько достойно, что я поразился силе ее воли. У тебя замечательная мама.

— Вильгельм, как же она будет жить? Она любит тебя.

— Она решила уехать.

— Куда?

— Во Владивосток.

— Там же негде жить!

— Я куплю ей квартиру, машину, дам денег. Она ни в чем не будет нуждаться, я буду помогать.

— Не могу поверить, что мама согласилась на это. Какая же я… Как я перед ней виновата…

— Не кори себя. Мы, конечно, виноваты, но любовь порой не поддается рассудку. Татьяна сильнее нас, я в этом убедился. Когда я полюбил твою маму, думал: вот она, настоящая любовь, но после встречи с тобой понял, что любовь — неуправляемое чувство. Она внутри, и ты не можешь ее держать взаперти. Мы не виноваты в том, что не смогли скрыть ее. Она вырвалась наружу, как лава из вулкана, и заявила о своем праве на существование. Вот что такое любовь… Пусть она живет в нас, в нашем сыне.

— Ты хорошо сказал. Но маму жалко…

— Мне тоже. Мы не оставим ее. Если она захочет приехать, двери нашего дома всегда открыты для нее.

— Как же я посмотрю ей в глаза? — волновалась Поля.

— Я так отвратительно вела себя.

— Думаю, все будет хорошо. Главное, не волнуйся, а мама все тебе простит. Вот увидишь, — успокаивал Вильгельм.

Малыш спал, и они пошли в гостиную. Татьяна смотрела телевизор, сидя в кресле, рядом с ней расположилась Синди, которая изредка шевелила одним ухом, будто пыталась что-то расслышать. Вильгельм прошел к себе в кабинет, оставив мать и дочь наедине.

Полина подошла к матери, присела на корточки перед ней, обняла ее колени и посмотрела полными слез глазами:

— Мамочка, милая, прости меня… Так получилось. Я люблю его, — слезы катились по щекам дочери, а у матери сжималось сердце от боли.

— Я знаю, — сказала Татьяна, — поэтому отступаю. Будь счастлива, дочь. Тебе растить сына. Может, еще и дочка будет. Вам жить. Храни вас бог.

— Мамочка, — рыдала Полина, — ты такая… ты — самая лучшая. Я люблю тебя.

Поля обнимала мать, целовала ей руки, плакала и просила прощения. Татьяна давно не слышала от нее таких ласковых, искренних слов.

— Доченька, перестань, у тебя может пропасть молоко. Татьяна собирала последние силы и еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться самой.

— Все, все, пойдем к моему внуку.

Полина встала, мать обняла ее. Дочь уткнулась в ее плечо и некоторое время они стояли молча.

— Не переживай за меня. Я выдержу, — сказала Татьяна. Они поднялись к Генриху, малыш все еще спал.

Глава 38

Прошел месяц. Татьяна и Вильгельм развелись, Генрих получил фамилию отца. Регистрировать брак с Полиной он решил, когда уедет бывшая жена, чтобы лишний раз не травмировать ее.

Татьяна собиралась во Владивосток, Вильгельм пообещал перевести на счет деньги, как только она откроет его в местном банке. Собирая вещи, она взяла в руки портрет, где они с мужем улыбались друг другу, счастливые и любящие. «Теперь будет другой портрет, с другими лицами», — грустно подумала она и аккуратно положила его в чемодан.

Напоследок долго осматривала дом, к которому уже привыкла, вещи, которыми пользовалась каждый день, и мысленно попрощалась со всем, что стало дорого. Билет лежал на столике, чемодан был собран, она ждала только Вильгельма, который должен был проводить ее в аэропорт. У Татьяны было ощущение, будто она умирает… С его родителями решила не прощаться. Женщина понимала: эту историю еще долго будут обсуждать в городе, а ей не хотелось никаких переживаний.

Полина спустилась вниз с Генрихом на руках. Синди, чувствуя разлуку, терлась возле ног Татьяны и никак не хотела уходить.

— Мама, я желаю тебе счастья…

Татьяна посмотрела на нее, на Генриха и не смогла больше сдерживать слезы. Достала из сумочки платок, вытирала их, но предательская влага вновь и вновь появлялась на глазах. Разве думала она, что когда-нибудь расстанется с дочерью, с внуком? Но по-другому сейчас нельзя. Она подошла к Полине, обняла и сказала:

— Девочка моя… В самом страшном сне не может привидеться такое — мать и дочь полюбили одного мужчину. А в нашей с тобой жизни вышло. Выхода другого нет: третий лишний…

— Мама, я буду тебе звонить, обязательно.

— Думаю, теперь будешь.

Вошел Вильгельм. Он не любил долгих прощаний.

— Я готов, присядем на дорожку.

Все сели. Наступило тягостное молчание, чтобы не смотреть друг другу в глаза, они опустили головы.

— Ну, поехали, — скомандовал Вильгельм.

Татьяна поцеловала малыша, Полину, подошла к Марте, обняла ее.

— Марта, спасибо тебе за все. Полина тоже любит цветы, — сказала она на прощанье.

Провожая хозяйку, Марта вытирала слезы. Она совсем недавно узнала, что произошло в этой семье, и никак не могла поверить, что в жизни такое бывает.

Татьяна ласково погладила Синди и вышла на улицу. До аэропорта ехали молча, слушали спокойную музыку, и каждый думал о своем. Ее печаль, разочарование, горькая обида были для него невыносимы. «Какой я бессердечный негодяй! Как старательно убеждал себя, что наше взаимное чувство было мимолетным, чтобы подавить угрызения совести… Буду сердечно рад услышать, что она вышла замуж», — думал Вильгельм. А Татьяна решила, что все уже сказано, говорить больше не о чем:

«Обратного пути нет, он это осознает и молчит по этой причине».

В окна машины хлестал мокрый снег, навевая еще большую тоску.

Вильгельм дождался регистрации авиабилетов, и когда пассажиров пригласили в зал ожидания, обнял Татьяну и сказал:

— Дорогая, прости, если сможешь. Ты прекрасная женщина. Быть с тобой рядом — величайшее счастье.

— Прощай, — оборвала Татьяна.

Он поцеловал ее в щеку, и Татьяна смешалась с толпой пассажиров.

Домой Вильгельм вернулся подавленный. Он не знал, о чем говорить с Полиной в эти минуты.

— Дорогой, — сказала она, — мне тоже тяжело, как будто потеряли близкого человека. Нужно это пережить. Хоть и говорят, что на чужом несчастье счастья не построишь, у нас все будет хорошо.

— Да, к сожалению, эта поговорка очень кстати… И как бы мы ни пытались оправдаться, мы нанесли Тане страшную рану. А представь, если бы она не дала развод, мы с тобой страдали бы, мучились, как прежде, а ребенок бы рос без отца… Наверное, и она не была бы счастлива. Жить во лжи нельзя, — рассуждал Вильгельм.

— Нам нужно привыкать к другой обстановке. Вновь привыкать друг к другу. И уже с нашим сынишкой. А что сказали твои родители?

— Был серьезный разговор… Они говорили о ней, как о святой. Жалеют, но согласились с тем, что мы разводимся. Ведь я их сын.

— Как я теперь буду с ними общаться?

— Они хорошие люди и, думаю, примут тебя как мою жену. Тем более у них появился внук, которого так долго ждали.

Генрих заплакал, Поля расположилась на диване, чтобы покормить его, Вильгельм сел рядом. Он смотрел, как малыш сосет грудь Полины, как она гладит его по головке и приговаривает:

— Солнышко мое, у нас все будет хорошо, ты у нас вырастешь сильным, умным, как папа, и красивым.

— Полина, тебе так идет материнство!

— Просто я вас очень люблю. И свою жизнь не представляю без вас.

Вильгельм, улыбаясь, ждал, когда Генрих подкрепится. Когда малыш поел, Поля положила его в кроватку. Он тут же закрыл глазки и погрузился в сон.

— Какой молодец…

Они вышли и прикрыли дверь.

Глава 39

После прилета в Москву Татьяне нужно было пересесть на самолет, следующий до Владивостока. До начала регистрации на рейс оставалось четыре часа, она зашла в кафе выпить кофе и позвонила подруге.

— Оксана, здравствуй.

— Ой, кого я слышу… Танюша, ты откуда?

— Из Москвы, скоро буду во Владивостоке.

— Ты не шутишь? Что случилось?

— Нет, не шучу, — грустно ответила ей Татьяна.

— Ладно, не буду тебя пытать, скажи, когда встречать. Татьяна назвала время прилета и попрощалась. Она не хотела именно сейчас, по телефону, что-то объяснять подруге.

— Ну вот и все, — произнесла она вслух, — пожила красиво — и хватит. Пора возвращаться домой.

Рейс не задерживался, и женщина благополучно заняла свое место в кресле аэробуса. Самолет набрал скорость на взлетной дорожке и взмыл в небо. Татьяна ощутила небывалую легкость во всем теле, ей показалось, что это ее душа взлетает к небесам. Она смотрела в иллюминатор, пока облака не скрыли землю. Татьяна закрыла глаза, пытаясь задремать, но сон не приходил, в мыслях, как пленка в старом кино, пролетела вся ее жизнь. К действительности Татьяну вернул удар шасси о посадочную полосу.

После того как в аэропорту она прошла все формальности и вышла в зал ожидания, услышала знакомый голос:

— Танюша, я здесь!

Татьяна увидела Оксану, обеими руками махавшую ей и пробиравшуюся сквозь толпу встречающих. Они обнялись и расплакались.

— Ну, Танька, ты меня расстроила. Эти восемь часов для меня показались вечностью. Еле тебя дождалась — так переживала. Ты одна?

— Одна.

— Пошли скорей, я там машину поставила в неположенном месте.

Оксана взяла чемодан, и они направились к автомобилю.

— Тань, не молчи, ты меня пугаешь.

— Я все расскажу…

— Так давай сейчас, а то дома дети, муж. Будут крутиться возле нас, не дадут спокойно поговорить.

— Хорошо. Останови машину.

Оксана нажала на тормоз, машина прижалась к обочине.

— Когда мы с тобой общались последний раз? — спросила Татьяна.

— Ой, даже не припомню… Ты еще в Москве жила. Потом один раз позвонила, когда на свадьбу в Австрию приглашала, — вспоминала Оксана.

— Да, хорошие были времена. Оксана, я развелась с Вильгельмом.

— Да ты что?! Он же такой положительный, ты говорила. Ты же его любила?

— Я его и сейчас люблю.

— Так что же случилось? Не тяни, а то я сейчас с ума сойду.

— Наверное, сойдешь после того, что я тебе расскажу.

— Ну?

— Моя Полина влюбилась в Вильгельма, он — в нее, у них родился сын, — почти скороговоркой отрапортовала Татьяна.

Оксана сидела и никак не могла осмыслить услышанное. Она с трудом пыталась понять, не шутка ли это, и смотрела на подругу удивленными глазами.

— Точно можно чокнуться… — все, что смогла сказать в эту минуту Оксана.

— Со мной это не произошло, хотя я была на грани помешательства. Оксана, я хотела родить ему ребенка, но у меня был выкидыш. Теперь ты понимаешь: я должна была сделать их счастливыми…

— Ну ты героиня, каких не бывает… Я горжусь, что у меня такая подруга.

Оксана обняла Таню.

— Представляю, сколько ты пережила. И все равно пока не укладывается в голове. Ладно, поехали, у нас еще будет время поговорить. Главное я теперь знаю, а об остальном потом.

— Поехали, — с облегчением сказала Татьяна.

Муж Оксаны Виктор встретил их у порога. Дети были в комнате и, услышав, что приехала тетя Таня, выбежали навстречу. Она достала из сумки гостинцы, подарки, дети сразу убежали к себе в комнату распаковывать. Оксане Татьяна подала маленькую коробочку. Подруга открыла ее и с восторгом произнесла:

— Какая прелесть! Танюша, спасибо! Это что, бриллиант?

Оксана надела на палец кольцо и долго не сводила с него глаз.

— Ты заслужила такой подарок, — сказала Татьяна. — Столько для меня сделала! Это еще не все, вот к нему серьги, — Татьяна достала еще одну коробочку и подала Оксане.

Подруга так растрогалась, что заплакала, и сквозь слезы произнесла:

— Танюха, зачем? Я никогда такие драгоценности не носила.

Женщина обняла ее и поцеловала:

— А теперь будешь носить.

Потом достала еще один подарок и вручила Виктору.

— А это тебе. Вот только не знаю, угадала с размером или нет.

Она подала Виктору куртку на натуральном меху.

— О-о-о, спасибо, Татьяна! Красивая, — примеряя, сказал Виктор, — и в самый раз.

— Ну что же мы тут стоим, у нас стол накрыт. Давайте отметим Танин приезд, — скомандовала Оксана.

После ужина подруги уединились.

— Тань, что думаешь делать дальше?

— Завтра поеду к родителям. Они даже не знают, что я прилетела. Не хотела беспокоить, а то ночь бы не спали.

— Работу я помогу тебе найти, ты же классный бухгалтер, — решила поддержать ее Оксана.

— Не нужно, я пока с этим не тороплюсь. Вильгельм сказал, чтобы я не работала.

— Он что, будет тебя содержать?

— Оксана, у меня достаточно денег, чтобы пока не работать. Если я и решусь, то только от скуки. Сначала мне нужно купить квартиру, мебель, машину, дачу. В общем, все верну, что здесь когда-то оставила. Это легко, средства будут. Трудно вернуть любовь…

Она замолчала.

— Танюша, а может, ты еще встретишь кого-то, и любовь у вас будет — о-го-го, всем на зависть? — старалась подбодрить ее Оксана.

— Нет, Оксана, не придет… Я любила Сережу, но он погиб. Я полюбила Вильгельма, но его забрала дочь… В моей жизни все не так. Не хочу еще раз пережить что-то подобное. Да и разве можно найти человека лучше их?! Лучше не бывает…

Оксана не знала, какие еще слова подобрать, чтобы утешить подругу. Татьяна так сумела все расставить по полочкам, что любые слова о новой любви показались бы нелепыми.

Глава 40

Прошло два года. Татьяна жила во Владивостоке в новой благоустроенной квартире. Ездила на машине на дачу, где проводила все свободное время, ухаживая за цветами, которыми могла любоваться часами. Она открыла свой бизнес, получала от работы удовольствие и привлекла Оксану к делу. Случалось, они не разлучались по двенадцать часов в сутки.

Генриху исполнилось два годика, он стал очень похож на папу. Полина и Вильгельм почти сразу после отъезда Татьяны поженились и были счастливы. Она часто звонила матери, присылала видео, фотографии Генриха и всегда звала в Австрию. Татьяна ссылалась на занятость, говорила, что сейчас никак не сможет вырваться, но скоро обязательно приедет. За прошедшее время она успокоилась и не хотела ворошить старые воспоминания.

Однажды, услышав очередной междугородный звонок, Татьяна взяла трубку и услышала голос дочери:

— Мамочка, у нас с Вильгельмом скоро будет доченька. Я назову ее Танечкой, мы так решили. Ты не возражаешь?

— Нет, — ответила Татьяна, — поздравляю вас. Я очень рада. Надеюсь, когда она родится, я приеду к вам.

В один из летних дней Татьяна села в машину и поехала к океану, на то самое место, где любила часто бывать, любоваться волнами. Как всегда, сняла туфли и вошла в воду.

— Здравствуйте, ваше Тихое величество. Как вы тут без меня? — разговаривала она с океаном. — Все также могуч и полон таинственности…

Волна ласково прикоснулась к ее ногам, но оказалась холодной. У Тани побежали мурашки по коже.

— Ух ты, какая холодная… А я хочу тепла.

Она вышла на сухой песок, посмотрела вдаль, туда, где по утрам всходило солнце и куда направлялись корабли, и тихо произнесла:

— Где ты, милый мой Сереженька? Мне так плохо без тебя…

Очередная волна с шумом подкатилась к ее ногам, но не достала и, словно обидевшись, вернулась назад.

— Вы разговариваете с океаном? — услышала женщина за спиной негромкий мужской голос.

Татьяна оглянулась. Перед ней стоял мужчина в военной морской форме. Вначале она даже подумала, что сходит с ума — так мужчина был похож на Сережу. Он подошел ближе, и она увидела морского офицера с приятной смущенной улыбкой.

— Извините, я нарушил ваше уединение.

— Нет, ничего страшного, просто я люблю это место.

— Какое совпадение. Я тоже люблю это место. Мужчине было лет пятьдесят, он был высок, подтянут, как полагается офицерам, и его доброжелательная улыбка призывала к общению. Татьяна присела на край большого, отшлифованного морской водой камня, поправила платье, подол которого раздувал теплый ветерок, и, чуть прищурив глаза, посмотрела на него.

— А почему вы приходите сюда?

— Я моряк в отставке, всю жизнь прослужил во флоте. Здесь спокойно, можно не торопясь вспоминать прожитую жизнь. Ведь она была так интересна. А вы? Что вас заставляет сюда приходить?

— Мой муж погиб. Он тоже был офицером. Когда я ждала его из плавания, приходила сюда и подолгу смотрела на волны или на спокойную водную гладь. Мне это нравится.

— Не смею больше расспрашивать о вашей жизни, но пригласить на чашечку кофе очень хочу.

Татьяна улыбнулась.

— А я соглашусь.

— Тогда вперед. Моя машина ждет.

— И моя ждет меня.

— Даже так? Как же мы решим вопрос?

— Не знаю, — игриво пожала плечами Татьяна.

— А давайте оставим их на стоянке и пойдем пешком.

— Что ж, давайте, — махнула она рукой.

Татьяна надела туфли, мужчина взял ее за руку и стал помогать перепрыгивать с камня на камень. Так они дошли до дороги.

— Как вас зовут?

— Татьяна. А вас?

— Сергей.

Татьяна улыбнулась и произнесла:

— Прекрасное имя.

Ольга Ивановна Маслюкова родилась в Архангельске.

Член Международной ассоциации писателей и публицистов, Белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь», Российского союза писателей.

Первый роман «Мне плохо без тебя» вышел в 2009 г. в Минске. Сегодня ее перу принадлежат десять романов о непростых судьбах современниц: «Я там, где ты», «Точка опоры», «Холодно-горячо», «Водоворот любви», «Не говори любви „прощай»«, «Украденное счастье», «Рай во тьме», «Егор», два сборника рассказов, сказки и фантастические рассказы для детей.

Любовь, преданность, верность — излюбленные темы автора. В ее книгах читатель находит героев, которые умеют любить и сохранять свое счастье вопреки предательству, коварству.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.