Только останься моим

Любовный роман — Harlequin — 1172

Глава 1

Почти каждый вечер Джессика Льюис радовалась тому, что устроилась подрабатывать в кейтеринговую компанию. Хотя на приемах она разносила напитки, невольно заражалась праздничным настроением, охватившим ее родной городок Ройял. Пусть и мельком, она видела, как живут богатые и знаменитые. Подавая коктейли нарядным гостьям, как будто сошедшим со страниц модных журналов, Джессика представляла, как сама любуется закатом с бокалом в руке, а мягкий шелк ласкает ее кожу…

Называйте ее чудачкой. Но можно ли обвинять девушку в желании изменить свою жизнь?

Впрочем, сегодня все было по-другому. С самого утра, когда она нашла на комоде банковское извещение, настроение у нее испортилось.

— Джесс, твой заказ готов. — Еще один официант, студент старшего курса местного колледжа, ткнул ее локтем.

Сегодняшний прием устраивали в элитном гольф-клубе. Роскошный зал и примыкающий к нему крытый дворик на вечер наняла хорошо известная в Ройяле семья Ноубл. Ноублы не жалели расходов на свадьбу сына, автора бестселлеров Ксавье Ноубла, и Арианы Рамос, популярной актрисы и продюсера, создавшей собственную линейку продуктов для здорового образа жизни. Ни Ксавье, ни Арианы — Экса и Ари для близких друзей — на приеме не было. Жених и невеста обосновались в Лос-Анджелесе, что не помешало семье Ноубл устроить прием по случаю приближения важного события.

Джессика с интересом следила за местными новостями. Ей не терпелось попасть на этот прием и собственными глазами увидеть тех, о ком она узнавала из светской хроники. Но после финансового удара, ожидавшего родителей, жизнь богачей перестала ее интересовать.

Она подставила лицо под струю прохладного воздуха из кондиционера.

— Да-да, — машинально ответила она и посмотрела на поднос с пятью бокалами, пытаясь вспомнить, кто что заказал. — Сейчас.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Ее собеседник, здоровяк по имени Мэтт, которого иногда просили побыть охранником, встревоженно посмотрел на нее.

Оказывается, пять лет назад родители Джессики заложили их дом, чтобы помочь ей заплатить за колледж. Почему они не сказали, что им придется выплачивать такую огромную сумму? Она радовалась, что оплачивает магистратуру сама! А ведь можно было отдавать деньги родителям, чтобы они расплатились за дом…

Она не сможет учиться, зная, что родители едва сводят концы с концами! Значит, придется бросить учебу. А она так надеялась…

— Все хорошо, — с улыбкой ответила она, ненадолго забыв, почему она здесь, и недоуменно глядя на группу мужчин, которые шумно радовались чьему-то удачному удару. — А что?

Примерно половина собравшихся была одета для игры в гольф, а на второй половине были дорогие костюмы или невесомые вечерние платья. Обстановка была одновременно непринужденной и элегантной. Официанты разносили закуски, приготовленные модным шеф-поваром. Из дворика доносилась музыка. За пультом стоял известный диджей.

Мэтт взял со стойки свой поднос и поставил его на плечо. На сгибе локтя у него висело белое полотенце.

— Ты еще десять минут назад собиралась разнести напитки…

— Правда? Спасибо, Мэтт! — Джессика старалась вспомнить, кто какой напиток заказал. — Ну, я пошла.

Потерять работу сейчас, когда деньги нужны ей больше, чем когда бы то ни было, — значит проявить высшую безответственность.

Звон льда, засыпаемого в бокалы, хлопанье пробок и жужжание шейкера смешивались с безмятежным смехом и музыкой. От легкого рока диджей перешел к миксу кантри. Несколько человек поднялись на второй уровень и начали танцевать. Джессика старалась ни на что не обращать внимания. Ей нужно выполнить работу! Так… кто что заказывал? В одном бокале какая-то странная смесь на основе куркумы. Она направилась к своему столику и, широко улыбаясь, поставила четыре из пяти бокалов перед гостями. Похоже, они не заметили ее долгого отсутствия. Все живо обсуждали состязания по гольфу. Вспоминая, кто заказал шампанское, она озиралась по сторонам.

Решив, что пятый гость спустился вниз, Джессика направилась к лестнице…

И врезалась в стену.

— Уф-ф-ф… — совсем неизящно выдохнула она. Из груди как будто выкачали весь воздух.

Свободная рука метнулась вверх, но было поздно. Бокал с шампанским уже опрокинулся… на гостя.

Конечно, она врезалась не в стену, а в незнакомого мужчину, очень крепкого и мускулистого, в черном смокинге, который, наверное, стоил больше, чем ее машина…

Сегодня явно не ее день. Облила гостя шампанским… Ахнув от ужаса, она оглядела незнакомца с головы до ног. Заметила светло-каштановые волосы, зачесанные назад со лба, зеленые глаза, легкую щетину на подбородке… Он показался ей настоящим красавцем. В его глазах плясали озорные огоньки.

— П-простите, — выпалила Джессика, густо краснея. Глаза всех гостей — по крайней мере, тех, кто находился наверху, — были прикованы к ним. — Сейчас… У меня есть салфетки.

Поставив поднос на пол, Джессика выпрямилась и достала из кармана черного фартука пачку бумажных салфеток.

— Не нужно, мисс, — произнес мягкий, как масло, баритон — а может, даже бас-баритон, — и она замерла, не донеся салфетку до его груди. — Я справлюсь сам.

Какой тембр! Она восхитилась его голосом, и страх немного уменьшился.

— Нет, позвольте, я помогу. — Ей нужно было оказать помощь, ведь столкновение произошло по ее вине! Она сегодня рассеянная… — Если сразу промокнуть пятно, смокинг еще можно спасти.

— В таком случае…

Он улыбнулся и поставил пустой бокал на соседний столик. Потом достал из кармана носовой платок.

— Да, так лучше, — согласилась Джессика, убирая салфетки в карман фартука и промокая пятно платком. — Ткань не расползется, когда промокнет.

Сообразив, что у слова «промокнуть» есть и другие оттенки смысла, она смутилась и покраснела еще гуще.

Наверное, он почувствовал ее смущение, потому что осторожно забрал у нее платок.

— Не стоит расползаться раньше времени.

Она скрестила руки на груди, понимая, что ее тело реагирует на этого мужчину самым недвусмысленным образом, и не только благодаря его сексуальному голосу.

— Вы надо мной смеетесь?

— Вовсе нет. — Он убрал платок в карман. — Просто улыбаюсь. Жаль, что девушка, подарившая мне самые приятные впечатления от сегодняшнего вечера, слишком занята, и нельзя угостить ее коктейлем в знак извинения.

Он внимательно оглядел ее форму — белую блузку с черной бабочкой и черную юбку. Его взгляд приятно согревал ее. Неужели он в самом деле думает, что сам виноват?

— Это я виновата — я налетела на вас.

— В самом деле? — Он изобразил удивление. — В таком случае мне повезло, что я еще стою на ногах. — Он многозначительно потер широкую грудь.

Из задумчивости Джессику вывел крик бармена снизу.

— Мне пора. — Она нагнулась за подносом. — Еще раз простите, мистер…

— Оливер Прайс. Для вас — просто Оливер, мисс…

— Джессика Льюис. — Она вздохнула. Он наверняка уже пожалел, что предложил ей выпить… — Для вас просто Джессика, Оливер. Моя смена заканчивается меньше чем через два часа. Если вы еще будете здесь, я компенсирую вам коктейль.

Она сама себя не узнавала. Почему она так сказала? Неужели ее предложение вызвано только желанием извиниться? Ее жизнь была загнана в строгие рамки: работа и учеба. Ей недоставало мужского общества. И потом, что плохого в одном коктейле?

Не дожидаясь его ответа, она побежала вниз. Дело не в том, что Оливер Прайс — обладатель роскошного голоса, похожего на расплавленный шоколад, который она готова слушать всю ночь напролет. Да, рядом с ним в ней проснулась женщина, но это не имело к происходящему никакого отношения.

Кроме того, радовала возможность выпить с симпатичным незнакомцем. Можно будет подумать о чем-то еще, кроме банковского извещения. А потом… она уже все решила.

Она не станет платить за следующий семестр магистратуры. Все сбережения отдаст родителям. Мечтам о дипломе музыкотерапевта придется подождать.

Оливер Прайс весь вечер не спускал с нее глаз.

Облокотившись о перила, он рассматривал бар и очаг под открытым небом, встряхивая последние кубики льда в бокале. Он без труда выделял в толпе Джессику Льюис. Она ловко лавировала в толпе гостей, слегка покачивая бедрами.

Широко улыбаясь, Джессика собирала со столов пустые бокалы, раскладывала подставки и салфетки. Ее «конский хвостик» подпрыгивал, когда она смеялась и шутила с гостями. Хотя на приеме было не меньше двадцати знакомых, с которыми он еще не разговаривал, он не отрываясь смотрел только на Джессику. Внизу заиграли зажигательную мелодию. Многие пошли танцевать.

Ничто не отвлекало его от Джессики. Даже беседуя с друзьями, он то и дело поглядывал на женственную официантку с глазами цвета летнего моря.

Оливер, руководитель международной маркетинговой компании «Нексус», которую он основал с компаньоном Николаем Уильямсом, предпочитал короткие связи без обязательств, которые не мешали работе. Он часто посещал филиалы компании в разных странах и не собирался заводить серьезных, долгих отношений. Обычно его партнершами становились дамы, как и он, сосредоточенные на карьере. Лишь иногда им хотелось развлечься.

Плохо, что он так зациклился на красивой официантке. Он помнил, как быстро билось ее сердце, когда она прижималась к нему. Помнил, как порозовело от смущения ее лицо. Судя по всему, она не сторонница секса без обязательств.

Обругав себя за неуместные мысли, Оливер решил, что пора уходить. Он и так задержался дольше, чем планировал.

Прошло уже больше полутора часов с тех пор, как он столкнулся с Джессикой. Она сказала, что ее смена заканчивается меньше чем через два часа. Завтра рано утром у него рейс в Нью-Йорк. Пора поблагодарить хозяев и уйти.

Через десять минут, поговорив с родителями Ксавье Ноубла, он направлялся к выходу, осторожно оглядываясь, чтобы снова не столкнуться с Джессикой. Пора выбросить ее из головы! Неожиданно путь ему преградила тоненькая блондинка в бледно-розовом платье.

— Так-так, Оливер Прайс! — Анабет Аккерман крутанулась на высоченных каблуках.

При виде ее у него сразу упало настроение. Анабет работала в конкурирующей маркетинговой компании в Далласе. Он очень надеялся, что сегодня не встретится с ней, хотя она и была знакома с Ноублами. Год назад у них была короткая интрижка, нарушившая плавный ход его жизни. Вначале ему казалось, что с ней можно хорошо провести время, но вскоре Анабет намекнула, что им следует перевести отношения «на следующий уровень». Его отказ ее совсем не обрадовал. У Оливера сложилось впечатление, что мужчины нечасто отказывают Анабет.

Она начала размещать в соцсетях их совместные фото, пытаясь убедить всех знакомых, что они вместе — даже после того, как они уже расстались. Мать Оливера — да что там, вся его семья — с удовольствием рассматривали фото, радуясь, что Оливер наконец-то готов обзавестись семьей. Узнав правду, мама страшно огорчилась.

— Здравствуй, Анабет. — Оливер вежливо улыбнулся и кивнул в сторону выхода: — Я как раз собирался уходить.

Она удивленно подняла светлые брови и капризно выпятила губы цвета фуксии. От резкого цветочного запаха ее духов он едва не задохнулся.

— Ты не можешь уйти, ведь я только что пришла!

Она подалась к нему, как будто собиралась рассказать ему какой-то секрет.

Оливер заметил Джессику Льюис. Она шла к выходу, на ходу надевая выцветшую джинсовую куртку.

— Джессика, подожди! — окликнул ее он, желая отделаться от Анабет.

Джессика обернулась.

Анабет слегка ослабила хватку.

Оливер поспешил высвободиться и поднял палец, прося Джессику подождать.

Затем развернулся к стоящей рядом блондинке:

— Анабет, прости. Не хочу заставлять свою девушку ждать.

— Ее, что ли? — Тон Анабет не предвещал ничего хорошего.

Отмахнувшись, Оливер поспешил к Джессике. Он догнал ее на полпути к парковке.

Джессика шагала быстро. Он заметил, что несколько прядок выбились из прически.

— Ты серьезно? — спросила она.

Оливер заранее послал сообщение водителю. Тот ждал его в углу, там, где меньше машин.

— Что? — спросил он. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я тебя остановил. Позволь тебя проводить.

Очутившись с ней рядом, он разглядел то, чего не замечал прежде. Россыпь светлых веснушек на носу. Крошечные серебряные серьги в виде нот. Точнее, одна из них была в виде скрипичного ключа…

Она остановилась под фонарем и скрестила руки на груди. Посмотрела на него вызывающе, хотя полные губы улыбались.

— Ты хотел меня проводить или тебе нужен был предлог, чтобы освободиться от блондинки, которая собиралась обвиться вокруг тебя, как боа-констриктор?

Он расхохотался.

— Не настаиваю на своем предложении, мистер Оливер Прайс. — Она смахнула прядь волос со лба. — Еще раз простите мою неуклюжесть. Я бы в самом деле угостила вас коктейлем в знак извинения, но заметила, что вы спешите.

Вспомнив, как он хотел уйти пораньше, чтобы избежать искушения, он невольно подумал, что их встреча была неизбежной. Как будто сама ночь вознамерилась свести их.

— Не извиняйся. — Он вспомнил, как выискивал ее взглядом в толпе. — А может, все-таки выпьем? Просто так, удовольствия ради?

Джессика долго смотрела на него с непроницаемым видом, изящно прикусив губу. Потом кивнула:

— Да, Оливер. С удовольствием!

Глава 2

Через десять минут, сидя в баре роскошного отеля через дорогу от гольф-клуба, Джессика отпила глоток заказанного ею каберне.

— Ты всегда жила в Ройяле? — спросил Оливер, глядя на нее поверх своего виски.

Они сидели в отдельной угловой кабинке. В центре зала стоял рояль, на котором пока никто не играл. На столике горела розовая свеча.

— Нет. — Джессика чувствовала приятное покалывание, больше от его близости, чем от вина. — Мои родители переехали сюда из Эль-Пасо. Сейчас оба они работают на ранчо.

Хотя родителям Джессики очень нравилась их простая жизнь на лоне природы, они всегда поддерживали ее в стремлении получить образование и увидеть мир за пределами ранчо.

Приходя домой после работы, отец с удовольствием рассказывал ей о лошадях и о своей работе, было видно, что он совершенно доволен. В каком-то очень важном смысле родители чувствовали себя богатыми. Джессика восхищалась их простыми ценностями.

— А ты? Тебе тоже нравится такая жизнь?

Он подался вперед, и она мельком увидела в расстегнутом вороте рубашки его грудь. Представила, как ласкает ее, как ощупывает его мышцы… Почему ее так тянет к нему? Ничего подобного она раньше не знала.

— Она… не вызывает у меня неприязни, — осторожно ответила Джессика. В конце концов, речь шла о ее родителях! — Но мое истинное призвание — музыка.

— Ага, теперь я понимаю, откуда ноты. — Он дотронулся пальцем до ее уха.

Прикосновение было легким, едва ощутимым, но она так затрепетала, что он, наверное, заметил.

— Ноты? — От волнения у нее сел голос.

— Твои серьги. — Он тепло улыбнулся.

Сердце у нее забилось чаще. Ее пугали собственная реакция на него и то, как с ним оказалось легко разговаривать. Если она не будет осторожной, ее занесет. Одно дело — фантазировать, и совсем другое — действовать. Да, он поразительно красив, но она не собирается вступать в отношения, потому что все в ее жизни неопределенно.

— Я учусь в магистратуре на музыкотерапевта, — объяснила она, отодвигая пустой бокал. — Точнее, скоро возобновлю занятия.

— Ты решила отдохнуть от учебы? — Он внимательно смотрел на нее.

Ей показалось, что в его глазах сверкнул неподдельный интерес. Неожиданно для себя она рассказала ему все. Как родители помогли ей с колледжем. Как она гордилась, что сама накопила на магистратуру. Но сегодня она узнала, что им предстоит крупная выплата по ипотеке, и поняла, что должна им помочь.

— Ты не собираешься осенью возобновить занятия? — уточнил Оливер, проводя пальцем по запотевшему кувшину с водой, который официант принес им вместе с напитками. — Хотя музыка — твое призвание?

— Музыка подождет. — Она с горечью улыбнулась. — Сначала надо помочь родным.

— Джессика, ты поступаешь очень самоотверженно. — Он посмотрел на нее в упор. — Не каждый готов на жертву ради близких.

Несмотря на собственное признание, Джессика не спешила расспрашивать его и осторожно сказала:

— Ты наверняка поступил бы так же ради своей семьи, если бы им пришлось трудно… Ты в хороших отношениях с родителями?

— Очень. — Сев удобнее, он положил руку на спинку, совсем рядом с ее плечами. — Почти каждое воскресенье вся наша большая семья по-прежнему собирается на ужин. Мои сестры и брат давно обзавелись семьями, поэтому за столом обычно оказывается большая толпа.

— Значит, ты дядя Оливер? — Она попыталась представить, как этот безупречно одетый красавец сажает к себе на колени малышей, которые трогают его липкими пальчиками.

За рояль сел музыкант и заиграл джазовую мелодию. Она одобрительно закивала, хотя и понимала, что влечение никуда не делось. Наверное, она так бурно реагирует на Оливера Прайса из-за вина… С утра ничего не ела, и спиртное ударило ей в голову.

Она решительно отодвинула от себя пустой бокал.

— Да, у меня пять племянников и племянниц, — с гордостью ответил он. — Ради родных я бы сделал все, кроме одного… — Он помолчал. — Они хотят, чтобы я женился, как все остальные.

Джессика улыбнулась. Она и сама такая. Считала, что сначала надо сделать карьеру и только потом думать о замужестве.

— Неужели твои племянники и племянницы настолько ужасны? — улыбнулась она, надеясь сохранить легкость в разговоре.

— Наоборот. Правда, старшая племянница на прошлой неделе пыталась угнать мой «ягуар» и врезалась в гараж… Я постарел на десять лет! К счастью, она не пострадала.

— К счастью, — согласилась она, машинально барабаня пальцами в такт мелодии, которую играл музыкант. Она поняла, как ей будет недоставать занятий. Она уже договорилась об осенней стажировке в местном хосписе — там ее навыки могли бы пригодиться по-настоящему. Кроме того, ей хотелось доказать своим родителям, что благодаря дорогому обучению она может помогать людям.

Оливер еще немного поговорил о своей семье. Потом она спросила его о работе. Она совсем не удивилась, узнав, что он предприниматель — владелец крупной маркетинговой компании с филиалами по всему миру. У них совершенно разная жизнь.

И все же…

Она не могла вспомнить, чтобы мужчина прежде оказывал на нее такое влияние. Настолько, что она невольно гадала, что было бы, если…

— Джессика! — Глубокий бас-баритон совсем рядом с ее ухом вывел ее из раздумий. Она поняла, что слишком долго молчала.

Приятное тепло от его голоса разлилось по позвоночнику, рассылая по всему телу стрелы удовольствия.

— Извини. Немного задумалась. — Тряхнув головой, она положила ладонь на серую столешницу. Голос Оливера Прайса недвусмысленно напоминал о том, как его обладатель действует на нее. Сегодня ей хотелось ненадолго отодвинуть от себя заботы.

Его взгляд упал на ее губы и задержался там. Сердце у нее забилось втрое чаще.

— Надо отвезти тебя домой, — отрывисто проговорил он, снова оглядев ее, а затем достал телефон и постучал по экрану. — Я не собирался так сильно тебя задерживать. Сейчас вызову водителя. Он нас заберет. Я тебя подвезу.

Неужели уже поздно? Джессика совсем забыла о времени, сидя рядом с ним в уютной отдельной кабинке. Тепло его тела и его близость заставили мечтать о том, о чем она почти не скучала в жизни. О мужских ласках. О сексе.

Когда она поняла, в чем дело, во рту у нее пересохло. Тело жаждало больше, чем просто разговора.

Все из-за долгого воздержания. Предыдущие серьезные отношения у нее закончились полтора года назад, и с тех пор она ни с кем не была близка. Постепенно она все реже ходила на свидания. Ей надоело натыкаться не на тех мужчин. Одних интересовала только физическая близость, другие все время, пока были с ней, тайно сидели на сайтах знакомств. Джессика внушила себе, что ей мужчина не нужен. И вроде было нормально…

До сегодняшнего вечера. Когда кожу у нее покалывало всякий раз, как он смотрел на нее.

— Я не против, — медленно ответила она, хотя мысли в голове путались. — Приятно было с тобой пообщаться, но я готова уходить, когда скажешь.

Пианист заиграл блюзовую вариацию «Лунной реки», добавив жара их разговору. Почти все столики оставались пустыми за исключением группы преданных фанатов, окруживших музыканта.

— Но прощаться на ночь совсем не обязательно. — Оливер накрыл ее руку своей. — Мне очень хочется познакомиться с тобой поближе.

Сердце у нее забилось так гулко, что она испугалась, что он услышит. Или увидит. Он что, предлагает ей переспать?

— На что ты намекаешь? — спросила она, напомнив себе: одна из привилегий того, что тебе тридцать, — возможность требовать для себя большего. В данном случае — однозначного ответа от сексуального, загадочного красавца.

— Сам не знаю. — Он тряхнул головой, криво улыбнувшись. — Что означает одно из двух. Либо ты, Джессика, ударила мне в голову, либо виски… Наверное, и то и другое. Но я все же джентльмен и предлагаю безопасно доставить тебя домой. Мой водитель ждет.

— Спасибо, — пробормотала она, когда он выпустил ее руку и вышел из кабинки. Ее машина стояла через дорогу, но она не решалась садиться за руль после выпивки.

Через миг они вышли на улицу. Их окружала техасская ночь, воздух остыл на несколько градусов после того, как они сюда вошли.

Джессика глубоко вздохнула, надеясь немного протрезветь и отдышаться. К обочине подъехал черный внедорожник, и водитель в форме выскочил с водительского места, чтобы открыть для нее заднюю дверцу.

— Я сам ее усажу, Джейсон, — сказал ее спутник пожилому широкоплечему водителю с военной выправкой. — Нам понадобится еще минута.

— Конечно, босс, — ответил водитель и дружески кивнул Джессике. Потом снова скрылся с другой стороны внедорожника.

— А ты разве не поедешь со мной? — спросила она, не зная, почему они не садятся.

Ветер ерошил ей волосы, и она поняла, что ее хвостик, который она сделала на работу, совсем распустился. Она рассеянно заправила за ухо несколько прядей и развернулась к Оливеру лицом.

— Конечно, я провожу тебя, если захочешь, но я забронировал здесь номер на сегодня, потому что отель ближе к аэропорту, а завтра мне нужно рано на самолет. — Придерживая дверцу рукой, он защищал ее от очередного порыва ветра, срывавшего листья с ясеня у входа в отель. — А что будет дальше, зависит от тебя.

Мотор внедорожника тихо заурчал. Она заглянула в зеленые глаза Оливера, вдохнула аромат его лосьона после бритья. Ей захотелось прижаться к нему и глубоко вздохнуть.

Если сейчас она пожелает ему спокойной ночи, скорее всего, больше она его не увидит. Их жизни не пересекаются. Он владелец преуспевающей компании, а она… кто? Официантка? Теперь, после того, как нужно помочь родителям, придется работать на полную ставку.

При мысли о долгих месяцах впереди, о необходимости работать день и ночь, забыв о занятиях, ей стало тяжко. Захотелось еще хоть немного продлить удовольствие.

— В таком случае… — Джессика шагнула к нему и понизила голос, — я выбираю вот что.

Девушка провела пальцами по его подбородку, заметила, как потемнели его зеленые глаза, как он прищурился, пока она приближалась к нему. Осознав, что собирается сделать, Джессика словно получила удар в солнечное сплетение, и на миг застыла.

Не желая отказываться от своих желаний, она привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам — потому что уже несколько часов мечтала об этом.

Оливеру удавалось сдерживаться лишь усилием воли. Больше всего хотелось заключить ее в объятия и притянуть к себе, почувствовать все ее женственные изгибы. Очень хотелось ласкать ее всю. Ее бедра прижимались к его эрекции, которая донимала его с тех пор, как она села с ним рядом в той проклятой отдельной кабинке. Легкий запах жимолости, идущий от нее, еще ласкал его ноздри. Когда она поцеловала его, он почувствовал ягодный аромат вина.

Кровь у него закипела. Однако он стоял неподвижно, прекрасно понимая: если сейчас он распустит руки, он возьмет ее прямо здесь, на заднем сиденье внедорожника.

— Джессика, — хрипло произнес он и взял обе ее руки в свои, не желая, чтобы она дотрагивалась до него, ведь он балансировал на краю пропасти. — Если это прощальный поцелуй, я за него признателен, но не думаю, что могу вернуть его, не желая большего. — Он облизнул сухие губы, заметив, что она пристально наблюдает за ним. — Но если поцелуй — начало чего-то большего…

Он не верил себе и потому не стал продолжать. От ее близости в нем разгорелся настоящий пожар.

Они стояли так близко, что он услышал ее тихий вздох.

Его заводило идущее от нее мягкое тепло.

— Это что, приглашение? — Она склонила голову набок, как будто задумалась. Она флиртовала с ним, еще больше распаляя его.

— Конечно! — Он боялся, что слишком сильно сжимает ей запястья. Но вся власть сейчас у нее. Она решает его судьбу одним кивком. Он заставил себя немного ослабить хватку, хотя их все равно притягивала друг к другу неудержимая сила. — Пойдем наверх, ко мне. Там мы продолжим поцелуй… к чему бы он ни привел.

У обочины стоял внедорожник с поднятой перегородкой. Водитель не слышал, о чем они говорят. От салона пахло кожей и лимонной полиролью. Джессика обхватила себя руками, как будто ей стало холодно. Они стояли одни у входа в отель, если не считать швейцара шагах в пятидесяти.

На той стороне улицы парковка гольф-клуба была еще заполнена машинами. Над полем возвышались прожекторы. Поле обнесли высокими сетками, не дававшими мячам вылетать за территорию.

Оливер тоже огляделся по сторонам. Ему нужно было сосредоточиться на чем-то, помимо стоящей совсем рядом соблазнительной женщины. Ее пухлые губы раздвинулись. От нее слегка пахло вином.

— Да, — сказала она наконец. — Начинаю думать, что я не случайно налетела на тебя там, на приеме. — Глубоко вздохнув, она поспешно продолжала: — Я никогда этого не делаю, но сегодняшний день не похож на другие. Завтра моя жизнь будет иной, но сегодня мне бы хотелось… хотелось… получить что-то и для себя.

Мысль о том, что она с его помощью намеревается отвлечься, была мучительной, как бы сильно он ни желал ее. Ему захотелось как можно скорее исполнить ее желание. Чем скорее он приведет ее к себе в номер, тем больше времени у него останется на близкое знакомство с нею. Он узнает, что заставляет ее вздыхать, а что — кричать от удовольствия.

— Обещаю, ты не пожалеешь, — сказал он, беря ее за руку. Постучал по пассажирскому окошку. Как только стекло опустилось, Оливер отпустил водителя. Затем он развернулся к Джессике: — Пойдем.

Они вошли через главный вход, увидели опустевший бар. Прошли мимо центральных лифтов. Подняться к нему можно было на отдельном лифте в западном крыле роскошного здания.

Заказывая номер, он не был уверен, что ему понадобится целый пентхаус, ведь он не собирался оставаться надолго, но теперь порадовался тому, что в его распоряжении просторные апартаменты с отдельной террасой и камином. Джессике будет там удобно завтра, после того, как он уедет.

Но сейчас думать о завтрашнем дне не хотелось. Впереди у них вся ночь.

Миг — и они остались одни в кабине лифта. Классическая музыка в наушниках была единственным источником звука, помимо их дыхания. Они молча поднялись на десятый этаж, в пентхаус. Он не прикасался к ней, понимая: стоит ему начать, и он не сможет остановиться. Зато, глядя на нее, он мысленно представлял, что сделает с ней, как только они окажутся за закрытыми дверьми.

Он снимет резинку с ее волос, полюбуется на то, как темные пряди рассыпаются по плечам. Расстегнет на ней белую блузку и поцелует каждый кусочек обнаженной кожи. Но сначала, прежде всего остального, он вернет робкий поцелуй, подаренный ею на улице.

— Ты как-то затих, — заметила она, когда прозвенел звоночек и кабина остановилась. — Надеюсь, не передумал?

Неужели он дал ей повод усомниться в своем желании?

— Как раз наоборот. — Он провел карточкой в замке. — Я изо всех сил стараюсь сдерживаться, чтобы ты не чувствовала себя в опасности.

Она улыбнулась, и пульс у него участился. Он получил нужное ему поощрение.

Он пропустил ее вперед. Включил свет в гостиной. В вазе на столе стояли свежесрезанные желтые тюльпаны, а на каминной полке — белые. Шторы цвета слоновой кости, которые вели на террасу, были задернуты, и в гостиной царил полумрак. На письменном столе стоял его открытый ноутбук, судя по всему, он бросил работу в спешке.

Она дернула себя за хвостик.

— Пока ты вызывал водителя, я написала подруге. Сообщила, где я и с кем. В общем, приняла обычные меры предосторожности. Если бы я чувствовала, что мне грозит опасность, меня бы здесь не было.

Вздернув подбородок, она вошла в гостиную.

Черная юбка облегала бедра, ткань мягко шуршала при каждом шаге. Он бы ничего не услышал, но в пентхаусе было очень тихо. Наконец-то они остались одни!

Оливер закрыл и запер дверь. Щелчок показался ему почти таким же эротичным, как женский вздох.

— Прекрасно. — Он положил карту-ключ на стол, снял смокинг и повесил на спинку кресла. Потом направился к своей гостье. Она любовалась тюльпанами. Провела пальцем по лепестку, наклонилась, чтобы вдохнуть аромат.

— Теперь, когда я заслужил твое доверие, надеюсь, ты будешь чувствовать себя не просто в безопасности, а гораздо лучше.

Он ждал, когда она выпрямится. Встретится с ним взглядом.

Он сразу заметил, что пульс у нее участился. Она тихо вздохнула, и он склонился к ней, уловив тонкий аромат жимолости.

— Да… — прошептала она. Они стояли так близко, что могли слышать дыхание друг друга. — Именно этого я хочу.

Он стащил резинку с ее густых темно-каштановых волос и, запустив пальцы в шелковистую массу, слегка запрокинул ей голову. Свободной рукой притянул к себе девушку.

На миг он снова увидел перед собой ее сине-зеленые глаза. Потом огонь, сжигавший его изнутри, поглотил его…

Глава 3

Через две секунды Джессика поняла, что она серьезно недооценивала свое влечение к Оливеру Прайсу. Оно было не просто мощным.

Между ними вибрировала раскаленная энергия, готовая взорваться.

Она сама не заметила, как очутилась у дубового стеллажа в углу гостиной. Пахло тюльпанами; она улавливала и аромат лосьона после бритья. Губы Оливера оказались требовательными, пытливыми и властными. Ее колени подогнулись, и она схватила его за плечи, чтобы не упасть.

«Я изо всех сил стараюсь сдерживаться, чтобы ты не чувствовала себя в опасности», — вспомнила она его слова. Теперь она точно поняла, что он имел в виду.

Жар, который разгорался в ней, обещал опасность. Его язык проник к ней в рот, гладил ее, отчего ей казалось, что ей тесно в собственной коже.

Миг — и он прервал поцелуй. Оба старались отдышаться.

— Думаю, тебе хорошо, иначе ты бы сказала. — Он оглядел ее с ног до головы.

— Да, — ответила она. — Мне хорошо… — Она уже поняла, что сегодняшняя ночь не будет похожа ни на какую другую. Можно позволить себе все, ведь этого мужчину она никогда больше не увидит.

— Правда?

— Правда. — Сообразив, что вцепилась в его рубашку, она разжала пальцы и начала расстегивать ее. — Так что сдерживаться ни к чему.

Его судорожный вздох напоминал голодное рычание. Подхватив ее на руки, он пошел в спальню.

Там было прохладнее — а может, у нее перегрелась кожа. Потолочный вентилятор медленно крутился над белой широкой кроватью, которая занимала большую часть комнаты.

Поставив ее на ноги, он принялся расстегивать на ней блузку. Она не отставала. Ей хотелось, чтобы их ничто не разделяло.

Они разделись бы быстрее, если бы он не останавливался после каждой пуговицы, чтобы поцеловать все открываемые места. Когда он лизнул ее в ложбинку между грудями, она забыла обо всем. Вцепившись пальцами ему в волосы, она удерживала его на месте. Он уложил ее на кровать и лег сверху. Ощутив его приятную тяжесть, она застонала от удовольствия.

— Ты само совершенство, — прошептал он. Его язык прошел по краю ее белого кружевного бюстгальтера, пальцы же продолжали расстегивать блузку.

— Будет еще лучше, когда мы все снимем, — пообещала она, пошевелив бедрами и прижавшись к его эрекции. Жаль, что нельзя мгновенно избавиться от юбки!

Он поддразнивал языком ее сосок через кружева бюстгальтера. Сосок набух и увеличился. Между ее ногами стало мокро. Она глухо застонала от сладкой боли, которая становилась невыносимой.

Расстегнув на ней блузку, он принялся ласкать ее голый живот; потом его ладонь скользнула ей под юбку. В трусики. Туда, где он был нужен ей больше всего.

Ах, как сладко!

Она выгнулась: сильнее, еще сильнее! Его губы пустились в путь снизу вверх, по груди к ключице и выше. Он лизнул нежную ложбинку у нее за ухом. Тем временем его пальцы внизу нашли нужный ритм.

— Оливер… — Она закрыла глаза. Напряжение нарастало.

Просунув в нее палец, он согнул его, и на миг все застыло. У нее за закрытыми веками засверкал яркий свет. Ее накрыло мощной волной, подхватило и понесло.

Оргазм сотрясал ее с головы до ног, все ее тело извивалось.

Через несколько секунд, придя в себя, она услышала его хриплое дыхание и вспомнила, что он по-прежнему балансирует на краю пропасти, что он еще голоден. Нужно доставить ему то же удовольствие, которое он только что подарил ей.

При этом он так и не снял с нее юбки!

— Твоя очередь, — прошептала она, положив ладони на его сильные плечи. Между ногами все промокло. — Хочу трогать всего тебя.

Он перекатился на бок, увлекая ее за собой. Теперь они лежали лицом к лицу.

— Я то же самое думал про тебя. — Он расстегнул молнию на ее черной юбке. — Хочу больше.

Она судорожно вздохнула и продолжила раздевать его. Стянула рубашку с его плеч и жадно посмотрела на его голую грудь. М-м-м…

Его тело, покрытое золотистым загаром, было твердым и мускулистым. Она провела ладонью от его шеи вниз, к брюкам, и невольно облизнулась.

— Джессика, лучше не смотри на меня так, особенно когда я так тебя хочу. — Не переставая ласкать ее, он снял с нее бюстгальтер.

— Ничего не могу поделать. — Она расстегнула его брюки. В ушах шумела кровь. На какое-то время все звуки вокруг стихли. — Хочу смотреть на тебя!

Он остановил ее, перехватив запястье свободной руки.

— Мне наверняка понравится то, что будет дальше, — тихо проговорил он. — Я хочу только тебя.

Ее потрясли его слова. Они доказывали: нелегко будет его забыть после того, как она уйдет. Безжалостно отогнав последнюю мысль, она встала, чтобы снять с себя остатки одежды. Оливер сделал то же самое. Он быстро достал откуда-то презерватив. Взяв у него пакетик, она вскрыла его зубами. Он наблюдал за ней, сидя на кровати. Она трепетала, предвкушая то, что вот-вот произойдет. Ее волосы растрепались на ветерке, шелковистые пряди разметались по плечам.

Наконец-то!

После долгого воздержания она вот-вот оседлает самого горячего мужчину из всех, кого она видела, и впустит его в себя, хотя они познакомились лишь несколько часов назад. Ни о чем другом она старалась не думать. Она не хотела все портить.

— Джессика, ты уверена? — спросил он. Его зеленые глаза словно видели ее насквозь. Он взял ее руку в свою и потянул к себе.

— Убеждена… — Она быстро надела на него презерватив и села на него верхом. Прижалась грудями к его груди. — Я хочу этого… Хочу тебя.

После того как она ввела его в себя на всю глубину, ее захватили ощущения, вытеснив все мысли. Он растягивал ее, заполнял ее, а все остальное стало не важным.

Потом он взял инициативу на себя: обхватив ладонями ее ягодицы, он приподнимал и опускал ее, проникая в нее все глубже. Стиснув зубы, она крепко держалась за его плечи. Как замечательно!

Она сжала пятками его бока. Иногда он останавливался, совсем ненадолго, чтобы поласкать языком ее соски или впиться в ее губы страстным поцелуем. Ни одна часть ее тела не оставалась нетронутой — в ней снова копилось напряжение. Желание не ослабевало, хотя он снова и снова входил в нее. Ей хотелось слиться с ним, стать одним целым.

— Оливер… — взмолилась она, и он приподнял ее, перевернул на спину и лег сверху. Фрикции участились. Стали мощнее.

Жар нарастал… она поняла, что больше не может ждать. Оргазм прокатывался по ней мощными волнами, сильнее, чем в первый раз. Она взлетала на волнах наслаждения.

Через миг он последовал за ней. Его хриплые крики смешивались с ее стонами. Она приоткрыла глаза; ей хотелось видеть его лицо, когда он дойдет до финиша. Глаза у него были закрыты. Он глубоко вздохнул и наконец вытянулся рядом с ней.

Джессика радовалась его тяжести. Он удерживал ее на месте. Напоминал о том, что все происходящее — не сон. Она в самом деле лежит в постели с сексуальным, мощным красавцем.

Которого она больше никогда не увидит.

Вспомнив, что расслабляться нельзя, она вздрогнула. Стало холодно. Она хотела получить удовольствие. Отвлечься от трудностей, которые ждали ее утром. С Оливером она получила все, что хотела, полной мерой. И понимала, что продолжения не будет.

Он сел, достал флисовый плед, лежавший в ногах кровати, и укрыл ее. Джессика думала, когда прилично будет уйти. Вдруг снаружи послышался громкий хлопок, за которым последовали свистки и радостные крики.

В ответ на ее недоуменный взгляд Оливер широко улыбнулся.

— Должно быть, сегодня салют. — Он уже встал и натягивал синие трусы-боксеры. — От нас открывается хороший вид.

— Салют?! — Она накинула на себя плед и встала.

Он надел рубашку, но застегиваться не стал.

Раздвинул шторы, открыв дверь на террасу.

— В приглашении на сегодняшнюю вечеринку намекали на фейерверк.

В небе мерцали алые огни. За ними — синие и желтые. Их гроздья рассыпались яркими лепестками, окрашивая ночь.

Джессика вышла за ним следом, чтобы полюбоваться зрелищем; обойдя плетеные кресла, встала у ограждения.

— Фейерверк? — Она покачала головой. Неужели в гольф-клубе напротив еще остаются гости? Раздался новый залп — и разноцветные огни расцветили небо над гольф-клубом. — Невероятно, они еще развлекаются! Неужели в такой поздний час можно запускать фейерверки?

Она посмотрела по сторонам: заметил ли кто-то, что они вышли наружу полуодетые? Но благодаря конструкции террасы невозможно было увидеть соседние балконы. Она оперлась о перила. Ночной ветерок трепал ей волосы.

— Ноублы превзошли сами себя. — Глядя, как очередная ракета взрывается в небе фонтаном белых брызг, Оливер заметно погрустнел. — У нас в Ройяле любят экстравагантные развлечения.

— А ты? — Она обрадовалась возможности отвлечься. Салют избавил ее от необходимости одной вылезать из постели, которую они, пусть и недолго, разделяли. — Ты как-то не очень радуешься.

— Не пойми меня неправильно, я очень рад за Ксавьера Ноубла и его семью.

Он развернулся к ней. Ракеты свистели в воздухе и рассыпались снопами разноцветных искр.

— Просто обычно у меня нет времени на разные приемы. — Он поправил на ней плед.

От его простого жеста у нее сжалось сердце. Прошло столько времени с тех пор, как у нее были близкие отношения, как кто-то вот так заботился о ней. Но она запретила себе думать о нем, напомнив, что они вовсе не в отношениях.

— Они, кажется, устраивают не один прием? — Сегодня во время работы она слышала, как ее сослуживцы обсуждали, кто и когда обслуживает гостей. — Я слышала, что скоро состоится вечеринка для молодых пар в Техасском клубе скотоводов.

Будущие молодожены решили не устраивать отдельных мальчишника и девичника. Они прилетят в Ройял за месяц до свадьбы и примут участие в общей вечеринке.

— Да, меня пригласили. — Он с задумчивым видом смотрел на фейерверк.

— Похоже, в отличие от остальных горожан, тебя свадебная лихорадка не захватила.

Он криво улыбнулся:

— Разве я не говорил, что в моей семье полно свах, которые теперь мечтают только об одном: чтобы я тоже обзавелся семьей? Вот уж кто в полной мере заразился свадебной лихорадкой!

Салют досмотрели молча. У нее в голове повторялись слова Оливера. Очевидно, ему тоже приходится нелегко, ведь он должен оправдать ожидания близких! Джессика напомнила себе, что сама она не станет для него бременем.

Ночь была замечательной, но пора прощаться и положить конец странному притяжению.

— Я вызову водителя. — Оливер гадал, что он сделал не так. Почему Джессика вдруг заторопилась? — И провожу тебя до дома.

Свидание стало невероятным, и он вовсе не спешил расстаться с ней. Но, как только закончился салют и они услышали далекие аплодисменты с той стороны улицы, Джессика сказала, что ей пора домой.

Он стал поспешно одеваться. Умом он понимал, что продолжения не будет, но еще не готов был распрощаться с ней… голова у него еще кружилась от их непонятного влечения.

— Не нужно. — Она надела юбку и, изящно изогнувшись, застегнула молнию. Она не стала заправлять блузку и оставила верхнюю пуговицу незастегнутой. — Моя машина припаркована через дорогу.

— Но мы оба пили. — Подойдя вплотную, он взял в руку подол ее блузки. Он подозревал: стоит ему дотронуться до нее — и они снова начнут срывать с себя одежду. — А мой водитель позаботится о том, чтобы ты благополучно добралась до дома.

Она прикусила губу, и он вдруг вспомнил, как ее пухлые губы целовали его меньше получаса назад… В нем снова проснулось желание.

— Машину заберешь завтра, — не сдавался он, хотя ему очень хотелось провести по ее губам пальцем, а потом впиться в них поцелуем. — А если тебе хочется побыть одной, я с тобой не поеду.

— Прости, ты прав. — Она покачала головой. — Нет, я не спешу от тебя отделаться. Просто у меня в голове прояснилось, и я лучше понимаю, что ты имеешь в виду.

Испытав облегчение, пожалуй слишком сильное, он выпустил ее блузку и огляделся, ища свой телефон.

— Отлично. Отправлю Джейсону сообщение. Мы подождем его внизу.

Телефон он нашел на столешнице в ванной, рядом лежал открытый бритвенный прибор. Беря телефон, он случайно сбросил что-то со столешницы на кафельный пол и услышал тихий звон. Интересно, что упало? Вряд ли бритва — слишком легкое…

— Вот, — послышался голос Джессики сзади. Обернувшись, он увидел, что она что-то достает из-под маленькой подставки для цветов. — Нашла!

Отправив сообщение, Оливер сунул телефон в карман брюк. Джессика держала двумя пальцами золотое кольцо.

Внутри у него все сжалось.

Он чуть не потерял фамильную драгоценность!

— Ух ты! — Подойдя, он взял у нее кольцо и внимательно посмотрел на него. — Слава богу, ты сразу его заметила!

— Похоже на обручальное! — Она посмотрела на него в замешательстве.

— Оно и есть обручальное. Фамильная драгоценность, которую в прошлом году подарила мне бабушка. Она думает, что с кольцом я скорее найду себе невесту. — Он невесело усмехнулся. Родственники откровенно давили на него.

Он еще тогда не хотел брать кольцо, но бабушка была непреклонна. Она вручила ему кольцо при всех родных во время воскресного ужина. Мама, его брат и сестры очень обрадовались. Они начали стучать ножами по бокалам, как будто уже находились на свадьбе.

В конце концов, он сунул кольцо в карман, а потом переложил в футляр с бритвенным прибором — и благополучно забыл о нем. До сегодняшнего дня.

— Значит, ты не шутил и у них действительно свадебная лихорадка, — сочувственно заметила Джессика. — Хотя кольцо очень красивое.

— Тебе нравится? — Он взял ее за руку. — Тогда знай: когда я сделаю тебе предложение, вся моя семья будет в восторге. — Он подмигнул ей и, не дав отдернуть руку, надел кольцо ей на палец. — Хотя бы только ради того, чтобы оно было в безопасности. Готов поспорить, у тебя помолвочное кольцо моей бабушки сохранится лучше, чем у меня.

— Конечно, — согласилась Джессика, гладя бриллианты подушечкой пальца. — Но вряд ли семья Прайс обрадуется ненастоящей невесте. Тем более официантке, которая еще ничего не добилась в жизни.

Закрыв раздвижные двери на террасу, где они любовались салютом, Оливер взял карту-ключ, готовый выходить.

Жаль, что все так быстро закончилось. Их так тянет друг к другу, что вряд ли он о ней забудет. Но нужно считаться и с ее желаниями.

— Мои родные — не снобы, — заверил он. Похоже, она немного стыдится своей работы, хотя недавно ясно дала понять, что ей нравятся приземленные, простые ценности ее родителей. — Они ни за что не станут презирать человека, который занят честным трудом.

На самом деле он подозревал: если он представит Джессику своей невестой, родители придут в восторг. Она добрая и трудолюбивая. Независимая. А самое главное — она местная.

Родители давно мечтают, чтобы он осел в родном городе и не летал по всему миру, проверяя работу многочисленных филиалов.

— Я вовсе не обзывала их снобами. — Она покачала головой, вертя кольцо на пальце. — Скорее, дело во мне. Жаль, что с учебой придется подождать…

Она сняла кольцо с пальца и протянула ему. Он вспомнил: кажется, ей придется отложить магистратуру, чтобы помочь родителям. Жаль, что нельзя убедить ее ставить свои желания на первое место. Кто-кто, а он понимал, как велики могут быть ожидания семьи.

Может быть, именно поэтому он не сразу забрал кольцо.

— Может, оставишь его пока у себя? Ненадолго, пока я не вернусь из поездки? — Он не собирался заставлять ее снова видеться с ним, но это было до того, как она перевернула его жизнь, поднявшись к нему в номер.

— Нет, не могу, — возразила она, кладя кольцо ему в ладонь и сжимая его пальцы в кулак. От ее простого прикосновения внутри у него все забурлило.

— Я вернусь, как только проведу встречу. Через день или два… А если кольцо побудет у тебя, нам придется снова увидеться. Ты ведь не станешь отрицать, что между нами вспыхнула искра?

Обвив рукой талию девушки, он притянул ее к себе и поцеловал. Медленно. Нежно.

Когда он отстранился, ее глаза оставались закрытыми еще довольно долго. Он почти поверил, что снова увидит ее.

— Да, искра вспыхнула. — Она криво улыбнулась, но сердце у него упало: он заранее знал, каким будет ее ответ. — Но я не думаю, что нам стоит видеться еще.

Ему хотелось спросить, почему. Наверняка она скажет, что против одноразовых встреч. Наверное, в этом дело… или в том, что весь следующий год ей придется работать день и ночь.

Такая перспектива его совсем не радовала. Он не скрывал разочарования. Жаль, что они не встретились в другое время. Тогда, возможно… Нет, глупости!

— Но я не забуду ни тебя, Джессика, ни нашу ночь. Надеюсь, ты тоже.

Еще раз быстро поцеловав ее, он достал телефон и бумажник. Обняв ее за талию, он проводил ее вниз, где их ждал Джейсон. Он проводит ее до дома, а дальше… каждый из них пойдет своей дорогой.

Однако он невольно чувствовал, что, распрощавшись с Джессикой, он совершает ошибку, о которой вскоре пожалеет.

Глава 4

На следующий день Оливер сидел на заднем сиденье «рейнджровера» и вбивал в смартфон заметки к очередному совещанию. Он только что провел успешную встречу с важным новым клиентом. Теперь водитель вез его на встречу с вице-президентом нью-йоркского филиала. Нужно убедиться, что все готово к слиянию с более мелкой компанией.

Проезжая по Бруклинскому мосту и глядя на сверкающую поверхность Ист-Ривер, он понимал, что должен радоваться.

Однако думал он только о ночи с Джессикой Льюис. Интересно, как она сегодня себя чувствует? Удалось ли ей забрать свою машину с парковки гольф-клуба? Вспоминает ли она о нем? И дело не только в страстном взаимном влечении. Утром он увидел афишу нового бродвейского мюзикла и невольно задумался, что бы о нем сказала Джессика. Ему очень хотелось выяснить, какие у нее музыкальные вкусы.

Глупо, ведь он ее больше не увидит. Не стоит забивать себе голову тем, как за ней ухаживать. Как ее завоевать. Ни к чему гадать, что ей больше нравится — мюзиклы или опера, кантри или хип-хоп.

Завибрировал его телефон, и он обрадовался предлогу отвлечься от назойливых мыслей. Правда, взглянув на экран, он понял, что его ждет видеозвонок от родителей. С тех пор как его сестра научила их звонить в Фейстайм своему маленькому сыну, мама предпочитала и с ним тоже связываться таким способом. Убедившись, что перегородка между ним и водителем поднята, он ответил.

Мама и папа широко улыбались. В руках у них была газета — неужели «Ройял Газетт»? На обоих были одинаковые синие тренировочные костюмы, которые они надевали на вечерние прогулки. Оба казались радостно взволнованными. После папиного инсульта они стали уделять больше внимания своему здоровью.

— Поздравляем! — хором воскликнули они.

— Кого вы поздравляете? — Оливер пришел в замешательство. Он осторожно укрупнил газету на экране. — У вас такие лица, словно вы ждете нового внука. Кто-то вас опять порадовал? — Он произвел мысленные подсчеты. Кто может ждать ребенка? Его брат Рид с женой? Или сестра Кейт? Она ясно дала понять, что родителям не придется долго ждать очередного внука.

— Тебя, Оливер! — воскликнула мама, подходя ближе к планшету, стоявшему на каминной полке. — Мы с твоим папой очень взволнованы. Мы узнали, что ты нашел свою единственную!

Свою единственную?!

Внутри у него все сжалось. Он понял: жди неприятностей. Вспомнил, как вчера на приеме столкнулся с Анабет Аккерман. Неужели она каким-то образом намекнула журналистам, что они снова вместе? Нет, она не посмеет после всего горя, которое она причинила его семье своими постами в соцсетях. Она утверждала, что они пара, спустя много времени после того, как они перестали встречаться. Оливер понял, что ему срочно нужно увидеть, что написано в газете.

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду… — Очень не хотелось разочаровывать родителей, ведь они не скрывали, как хотят, чтобы он наконец обзавелся семьей.

Они очень расстроились, узнав, что его отношения с Анабет были ненастоящими.

— Оливер Прайс, не будь таким скрытным! — Мама добродушно погрозила ему наманикюренным пальцем. Отец на заднем плане листал газету, ища нужную полосу.

— Тимоти, покажи ему тот снимок!

— Вот! — Отец сложил газету пополам и поднес к камере. Оливер прочел крупный заголовок: «Ройял охвачен свадебной лихорадкой!» Под заголовком он увидел черно-белое фото, на котором его запечатлели… с Джессикой Льюис.

Сердце у него едва не остановилось: небоскребы за окошком сливались в одно размытое пятно.

Фотограф подловил момент, когда она пыталась промокнуть пятно на его смокинге. Они стояли так близко, словно приклеились друг к другу. Ее рука лежала на его широкой груди. Она смотрела на него во все глаза, приоткрыв рот, — он снова вспомнил, какие у нее полные и сочные губы. Не только она выглядела словно загипнотизированная; Оливер смотрел на нее так, словно хотел ее съесть. Ничего удивительного, ведь именно об этом он тогда подумал.

Он живо представил себе реакцию родителей после того, как они увидели снимок. Конечно, они сразу поверили, что Оливер нашел свою «единственную». Голова у него пошла кругом. Он вспомнил прошлую ночь и понял, что произошедшее — не случайность. Между ними в самом деле возникло притяжение. И хотя Оливера постоянные отношения не интересовали, он не мог отрицать, что хочет снова увидеть Джессику. Целовать ее. Обнимать ее. Наслаждаться ею, пока влечение не пропало… А отношения — кому они нужны?

— Ты привезешь ее на ужин на следующей неделе? Мы все очень хотим с ней познакомиться, и ты не можешь все время держать ее при себе, тем более сейчас, после того, как вас сняли вместе. — Мамино лицо приблизилось к камере. Очевидно, она взяла планшет в руки и вышла с ним в другую комнату. Поставив планшет на кухонный островок, она чуть наклонила его, и Оливер увидел, что ей доставили заказ из супермаркета. Столешница была уставлена черными холщовыми сумками, из них торчали багеты, свертки с мясом и букеты свежесрезанных цветов. Очевидно, пока он утром усердно работал, мама обсуждала его личную жизнь с остальными детьми и заказывала продукты для праздничного воскресного ужина. Он почувствовал себя виноватым из-за того, что на следующей неделе придется ее огорчить. Он вспомнил, как расстроились родители из-за фиаско Анабет. Прошлой осенью отец перенес инсульт, и с тех пор родители Оливера все настойчивее намекали, как им не терпится увидеть его детей.

— Да, мама. Но я даже не знаю, буду ли в городе в конце следующей недели, — уклончиво ответил он, стараясь выиграть время.

— Ты будешь в городе. — Разговаривая, мама разгружала сумки с продуктами. — Я попросила Лили проверить твое расписание.

Оливер чертыхнулся про себя. После того как он принял на работу в «Нексус» половину родственников — Лили личной помощницей, а Кейт вице-президентом, — его расписание без труда попадает на стол к матриарху семьи Прайс.

Не желая разочаровывать родителей — особенно сейчас, когда он собственными глазами увидел, как они обрадовались, решив, что у него появилась спутница жизни, — он ломал голову, не зная, что им сказать. Тем временем машина повернула на север, к району Хадсон-Ярдс, где располагался манхэттенский офис «Нексуса».

— Нужно будет проверить и расписание Джессики, — сказал он наконец, поняв, что лишь откладывает неизбежное, не говоря им, что на самом деле они с Джессикой вовсе не пара.

И все же… он уже видел нечто хорошее в том, чтобы продержать семью в заблуждении чуть дольше. Чувство вины из-за того, что он не исполнил желания родителей — особенно отца, учитывая состояние его здоровья, — немного уймется. Родители успокоятся, думая, что Оливер наконец-то вступил с кем-то в длительные отношения. Более того, если Джессика войдет в его жизнь, ему приятнее будет посещать предстоящие предсвадебные торжества. Ксавье Ноубл и Ариана Рамос запланировали множество самых разных мероприятий. Быть на них в одиночестве Оливеру не хотелось. Он понимал, что родственники будут еще больше досаждать ему из-за его несуществующей личной жизни.

А если он будет ходить на предстоящие приемы с Джессикой Льюис?

Его обдало жаром; захотелось поскорее найти тот самый выпуск «Ройял Газетт».

— Конечно, милый. Но я не сомневаюсь, ей также не терпится познакомиться с твоими родными, как нам не терпится познакомиться с ней. — Мама взяла с кухонного островка очередную сумку и направилась к холодильнику. — Оливер, мы с отцом так рады за тебя! Ты даже не представляешь…

На самом деле он прекрасно все представлял. Он помнил, как они расстроились, когда отношения с Анабет зашли в тупик. Нажав отбой, он понял: для того чтобы справиться с недоразумением, нужно составить план. Но не сейчас.

Как было бы кстати, если бы в самом деле можно было представить Джессику своей девушкой! По крайней мере, на время. Родители придут в восторг до такой степени, что, может быть, отцу станет легче. Если же ему станет легче, это хорошо, ведь угроза второго инсульта сохраняется в течение года после первого.

Выйдя из «рейнджровера», он уже решил, что вернется домой раньше. Он вполне в состоянии закончить все дела к вечеру и вернуться в Ройял сегодня же. Он узнает, какие чувства испытала Джессика, увидев фото в «Ройял Газетт»… а она наверняка его видела!

Да, ему еще хотелось снова увидеть ее. Как удобно, что у него появился предлог!

Он понял, что его по-прежнему сильно влечет к ней. Интересно, если он будет проводить с ней больше времени, погаснет ли пламя, чтобы он не думал о ней беспрестанно?

Он кое-что ей предложит и, возможно, все выяснит для себя.

На следующий вечер после невероятной ночи с Оливером Джессика сидела в студии молодежного центра отдыха, где она вела занятия с нейроотличными[1] детьми. Такие занятия входили в ее стажировку при магистратуре.

Джессика пела, аккомпанируя себе на гитаре. Музыка исцеляла не только сидевших в студии подростков, но и успокаивала ее саму. Ей хотелось расслабиться, но мысли в голове путались, а эмоции сплелись в тугой клубок. Виной всему стал снимок в «Ройял Газетт». Весь день ей звонили — родители, друзья, одноклассники и даже коллеги. Всем хотелось узнать, что происходит между ней и главой «Нексус Маркетинг» Оливером Прайсом, хорошо известным в городе.

Она не отвечала на вопросы, так как понятия не имела, что происходит между ней и Оливером. Да, она отбросила доводы разума и переспала с мужчиной, с которым только что познакомилась, но в таком никому лучше не признаваться. У ее родителей крепкая семья, основанная на общих ценностях. Они познакомились, когда вместе работали на ранчо — мама была поварихой, а отец рабочим. Прежде чем начать встречаться, они были знакомы почти год. Они закладывали фундамент своих отношений постепенно — кирпичик за кирпичиком. И их отношения выдержали испытание временем. Конечно, времена сейчас другие, но Джессика понимала, что, скорее всего, поспешила.

Она старалась сосредоточиться на технике. Пальцы уверенно перебирали струны. Музыка ее успокаивала. Музыкотерапия была для нее не только профессиональным интересом, но и страстью.

Грустно, что стажировка подходит к концу. Каждую неделю она с нетерпением ждала занятий. Сюда, в Южный Даллас, она ездила на протяжении нескольких месяцев. Ее усилия принесли плоды. Дети держали на коленях самодельные барабаны и, как могли, отбивали ритм, подыгрывая мелодии, становясь активными участниками процесса. Какие успехи они сделали за пятнадцать недель! Она будет скучать по ним. До сегодняшнего дня она утешала себя тем, что ее ждут другие группы и индивидуальные пациенты; так легче было примириться с тем, что ее занятия в молодежном центре заканчиваются. А сейчас? Она понятия не имела, когда вернется к занятиям, когда сумеет снимать стресс и исцелять с помощью музыки.

— Мисс Джессика! — Мальчик в последнем ряду поднял руку, когда песня закончилась.

— Да, Оуэн? — Она положила ладонь на струны.

— У двери какой-то тип. Впустить его? — спросил Оуэн, милый и серьезный семнадцатилетний мальчик, который порывался уйти с первого занятия, сказав ей, что у него нет чувства ритма и ничего не получится, и ткнул пальцем в сторону окна. За время занятий он стал одним из самых преданных сторонников Джессики.

Одни дети повернули головы к окнам, другие уже собирали вещи: занятие закончилось. Кто-то шел на другие занятия в центре отдыха. Нескольких ребят снаружи ждали родители, чтобы везти их домой.

Джессика сразу разглядела высокую фигуру в черных джинсах и серой рубашке. Он сидел на скамье у двери, которая вела на парковку за зданием. Сердце у нее забилось чаще. Она сразу поняла, кто там.

Оливер!

Разве сегодня ему не нужно было улететь? Она вспомнила, что по пути домой рассказывала ему о стажировке, но понятия не имела, почему он приехал к ней на работу, хотя сегодня его вообще не должно было быть в штате.

В мыслях об Оливере любопытство смешивалось с острым влечением.

— Не нужно, Оуэн, — сказала Джессика с улыбкой, прислоняя гитару к стойке рядом со своим табуретом. — Я все равно буду проходить мимо. Спасибо вам всем за то, что слушали музыку! Надеюсь, вы продолжите играть на барабанах и запомните, насколько музыка успокаивает.

Несколько человек дружески прощались с ней, хлопали ее по плечу. Остальные дети вереницей устремились к выходу; они не оборачивались. Когда в студии остались только Джессика и Оуэн, она заметила, что мальчик медлит, переминаясь с ноги на ногу. На нее он не смотрел. Наконец, он объявил:

— Я вас провожу. На всякий случай.

Настойчивость паренька заставила ее улыбнуться. Она вспомнила, как Оливер хотел убедиться, что она благополучно доберется домой после их свидания.

— Очень мило с твоей стороны. — Она положила гитару в мягкую сумку. — Спасибо тебе!

Вскоре она следом за своим защитником вышла из центра отдыха. Наступил весенний вечер. Увидев ее, Оливер встал со скамейки. Прежде чем поздороваться с ним, она еще раз поблагодарила Оуэна за то, что проводил ее. Оуэн повесил барабан на спину, вскочил на велосипед и покатил вперед по грунтовой дорожке.

Они с Оливером остались одни. Парковка была ярко освещена; кроме того, охранник круглосуточно обходил здание по периметру. Над головой гудел уличный фонарь. Джессика отлично видела лицо Оливера.

Он не сводил с нее зеленых глаз, изучал ее, как будто искал что-то, упущенное вчера. А может, она переносит на него собственные ощущения? Ведь и она не могла отвести от него взгляд, как ни старалась. Ее тянуло к нему как магнитом. Она вспомнила о том, какое мощное действие он на нее оказывает.

Одетый более повседневно, в джинсы и сапоги, он по-прежнему излучал здоровье и силу, держался и двигался легко и непринужденно. Его серая рубашка была расстегнута сверху, его крепкая шея приковывала ее взгляд.

Ее охватили воспоминания о том, как его щетина царапала ей язык…

— Похоже, у меня появился конкурент, — заметил Оливер, дотрагиваясь до сумки с гитарой. Его низкий голос рокотал в ночи. — Можно?

— Конечно. — Затрепетав от прикосновения его пальцев к плечу, она сняла ремешок. — Я еще не вызывала такси и собиралась посидеть здесь несколько минут, пока жду, — Она показала на скамью, где раньше сидел Оливер. По дорожке в траву запрыгал кролик, его белый хвостик замелькал среди кустов.

Он нахмурился.

— Тебе не удалось забрать машину от гольф-клуба?

Она поморщилась.

— Я хотела забрать ее раньше, но, по-моему, аккумулятор сел, потому что машина не завелась. А времени на то, чтобы у кого-нибудь прикурить, у меня не было.

— В таком случае позволь подвезти тебя домой! Кстати, я хотел с тобой поговорить.

Согласившись, она следом за ним подошла к спортивному серому БМВ-купе и позволила усадить ее на пассажирское сиденье. Пока она пристегивалась, он положил назад ее сумку с гитарой, а сам сел за руль. Ей с трудом удалось удержаться и не провести пальцем по серебристому логотипу на черной кожаной приборной панели: в его машине все было роскошным и элегантным.

Другой мир! Очень далеко от ее скромного существования.

— Я удивилась, когда увидела тебя, — призналась она через несколько минут, когда они повернули на шоссе. — Ты что, никуда не ездил?

— Нет, я прилетел в Нью-Йорк еще до девяти утра и к трем часам сделал все дела. Сразу вернулся домой. — Он побарабанил по рулю.

— Быстро. — Она постаралась представить себе его жизнь: запрыгивает в самолет дважды в один день, и все по делу… Да, они как будто живут в разных мирах.

— Решил вернуться раньше после того, как наше с тобой фото в газете взбудоражило всю мою семью. — Он покосился на нее, и ей показалось, будто он до нее дотронулся. — Ты не против заехать кое-куда по дороге?

Удивленная, что он не только разыскал ее, но и хочет провести с ней время, Джессика напомнила себе: нужна осторожность. И все же любопытство пересилило.

— Я не против куда-то заехать. Кстати, мне тоже звонили друзья и родные…

Он сильнее надавил на акселератор, обгоняя еле плетущийся фургон. Взгляд Джессики переместился на его бедро, на бугристые мышцы… Ей хотелось до него дотронуться. Провести ладонью по колену и выше… Как она продержалась так долго, ни на кого не обращая внимания? После знакомства с Оливером она могла думать только об одном: как снова оказаться с ним.

— Я не удивлен. Снимок… очень красноречивый. — Он развернулся к ней, как будто ждал, что она с ним согласится. — Мои родители уже строят планы на нашу свадьбу.

Оттенок горечи в его голосе застал ее врасплох, напомнив, как сильно он сопротивляется попыткам родственников его женить. Джессика понимала, что она ни при чем, и все же ей стало немного обидно.

— Ты объяснил, что фото абсолютно невинное? Подумать только, фотографу удалось подловить нас в те две секунды, когда мы стояли близко друг к другу. — И, как подумали все, мечтали наброситься друг на друга. Собственно говоря, так оно и было. Ее обдавало жаром всякий раз, как она видела фото на экране своего телефона.

— Не успел я ничего возразить, как родители пригласили тебя на следующий семейный ужин. — Он сбросил скорость, когда они съехали с шоссе перед поворотом на Ройял. — Девять месяцев назад отец перенес инсульт, здоровье у него ухудшилось. Говорят, что снижение стресса в год после инсульта значительно сокращает возможность второго. Когда я увидел, как папа рад — как они сегодня оба рады, — я подумал, что они немного успокоятся, если будут думать, что у меня действительно кто-то есть.

— Мне жаль твоего отца. Могу понять, зачем тебе нужна видимость отношений.

Она полностью соглашалась с ним: надо поступать так, как лучше для семьи. И все же ее кольнуло разочарование. Их совместный снимок стал катализатором, благодаря которому он начнет с кем-то встречаться. Хотя… почему бы ему и не встречаться? Он молодой, преуспевающий, целеустремленный красавец. С таким захочет быть любая.

— Я решил им не противоречить. — Он криво улыбнулся. — И сказал, что в самом деле хожу на свидания… с тобой.

Глава 5

Включив поворотник для выезда на шоссе, Оливер сбросил скорость. Он собирался заехать еще в одно место перед возвращением в Ройял. Он долго думал, как изложить свой замысел Джессике, и в конце концов решил, что убедить ее — все равно что убедить клиента иметь дело с «Нексусом».

Надо постараться заручиться ее согласием. Он изложит ей все преимущества своего предложения. Конечно, он кое-что предусмотрел и для нее.

Поэтому он решил заехать на местную сельскую ярмарку.

— Что, прости? — Джессика прижалась спиной к кожаному креслу и развернулась, насколько позволял ремень безопасности. — Какие еще свидания? Насколько мне известно, свидание у нас было всего одно. Одна ночь, когда мы уступили своим желаниям. — Она нерешительно потеребила прядь каштановых волос и добавила: — Кстати, в этом не было ничего притворного.

Нотки вызова в ее голосе подсказали: ему придется призвать на помощь всю свою силу убеждения, чтобы уговорить ее поддержать его замысел. И он, конечно, не хотел, чтобы она усомнилась в искренности того, что объединило их в постели.

Он притормозил у поворота на ярмарку. Вдали на шоссе засверкали яркие огни.

— Конечно, не было! — согласился он, вливаясь в поток машин, которые ехали ко входу на ярмарку. Над ней возвышалось колесо обозрения. — Вчерашняя ночь была подлинной на сто процентов. Я хотел сказать другое: наше фото создает впечатление более глубоких и длительных отношений, которых у нас нет. Ты не согласна?

Пока Джессика думала, он припарковал БМВ в конце ряда на травянистом лугу и быстро вышел, чтобы помочь ей выйти из машины. В воздухе смешивались ароматы ярмарочной еды и скота. Он взял ее за руку.

Голубое трикотажное платье чуть выше колена облегало фигуру. Серебристые сандалии, украшенные разноцветными камешками, подчеркивали ярко-розовый педикюр и серебряное кольцо на мизинце ноги. На ней по-прежнему были «музыкальные» серьги, хотя сегодня они были не так заметны, потому что она распустила волосы.

Он старался не пожирать ее взглядом, но она оказалась еще красивее, чем он запомнил. Он очень старался не прикасаться к ней, боясь спугнуть ее, прежде чем получит свой ответ.

— Ну? Что скажешь?

— Я согласна, — ответила она, озираясь по сторонам. — Одного не понимаю, зачем для обсуждения наших якобы отношений ты привез меня на сельскую ярмарку. — Она выгнула брови, но в ее зелено-голубых глазах плясали веселые огоньки. Ему пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не поцеловать ее, не прижать к себе.

— Скоро ты все узнаешь, — обещал он, беря ее за руку и ведя к главному входу.

Пахло попкорном и сладкой ватой. Заплатив за вход, он повел ее мимо киосков к большой палатке. Он позвонил заранее, нажал на нужные кнопки и попросил устроить для них отдельные места на вечернее представление, хотя и не знал, чего ожидать. Вскоре он увидел сбоку от большой палатки еще одну, гораздо меньше. Вход в палатку перекрывал канат с привязанной к нему табличкой: «Зарезервировано». Внутри стоял столик на двоих.

На главной сцене как раз начиналось представление: муж и жена исполняли дуэт в стиле блюграсс. Из динамиков лилась мелодия.

Джессика остановилась возле большой палатки и легко сжала его руку. Потом привстала на цыпочки, чтобы все видеть поверх голов зрителей.

— Можно немного послушать? Они замечательно поют, а она еще и классно играет.

— Можем слушать их сколько угодно, но зачем же стоять? Сюда! — Он показал на отдельно стоящую палатку. Судя по золотистой бахроме и звездам над входом, раньше в ней сидела ярмарочная гадалка. Не совсем то, что он себе представлял, и все же он был признателен, что кто-то из организаторов придумал, как выполнить его просьбу. — Добро пожаловать!

Глаза у Джессики загорелись от удовольствия. Можно подумать, он забронировал ВИП-ложу в самом дорогом заведении города. Она снова сжала его руку.

— Правда? Ты невероятно заботлив. Музыка — лучший подарок!

Не зря он висел на телефоне во время обратного рейса в Ройял в поисках чего-то интересного! Он испытал неведомую прежде радость.

Через несколько секунд, сидя на складных стульях за маленьким столиком, Оливер помахал ближайшему билетеру, которому поручили присматривать за ними. Вскоре им принесли воду и по куску торта «Муравейник».

Джессика скрестила ноги и постукивала ногами в такт музыке.

Ожидая, пока им принесут угощение, Оливер спрашивал ее об инструментах на сцене. Хотя там пока было всего двое исполнителей, количество инструментов у них за спиной казалось внушительным.

— Виолончель, мандолина, скрипка, пятиструнное банджо, — перечисляла Джессика, показывая на каждый инструмент по очереди. — Она играет на всех.

— Значит, ты с ними знакома? Я не знал, нравится ли тебе музыка в стиле блюграсс.

Песня закончилась, и зрители шумно зааплодировали. Оливер и Джессика последовали общему примеру. Как только началась следующая песня — более медленная, ностальгическая, — она ответила:

— Я люблю хорошую музыку, и точка. Особенно музыкантов, которые совершенствуют свое исполнение или пробуют что-то новое. Не важно, что слушать — рок, джаз, зайдеко или опера. Мне нравятся те, кто не ограничивает свое искусство рамками.

— А что ты слушаешь у себя дома в выходной? — Он склонился к ней.

— Можно вывезти девушку из Техаса, но не Техас из девушки. — Она улыбнулась. — Конечно, я люблю кантри. Хотя должна признать, что я из тех, кто ждут соло на гитаре.

Он рассмеялся. Ее ответ его удивил. Потом они ели торт и слушали. Джессика указывала на тончайшие различия в стилях исполнения. Он придвинул стул ближе к ней, чтобы расслышать ее поверх музыки. А еще — чтобы вдыхать аромат ее волос, когда она что-то объясняла, распаляя его воображение.

Он с трудом удерживался, чтобы не положить руку ей на плечи и не притянуть ее к себе. Пора подробнее изложить ей свой замысел — исход казался ему куда более важным, чем раньше.

— Я должен кое-что объяснить насчет сегодняшнего вечера, — начал он, отодвигая от себя бумажную тарелку. — Насчет того, зачем я привез тебя сюда.

— Не для лекции о разнице в исполнительском мастерстве? — поддразнила она, доедая последний кусочек.

Он жадно смотрел на ее губы с остатками сахарной пудры. Во рту у него пересохло; очень хотелось попробовать ее на вкус. Неужели прошло меньше суток с того времени, что они сплетались в постели? Ему казалось, что с тех пор прошло много недель. И даже месяцев.

— Мне твои объяснения очень понравились, — с серьезным видом ответил он. — Я восхищаюсь тем, как страстно ты относишься к тому, что делаешь.

Наверное, у него немного сел голос, потому что она покосилась на него, на его плечи и грудь. Только потом снова посмотрела ему в глаза.

— Спасибо! — Она кашлянула. — Иногда я забываю, что не всех так завораживает техника игры на гитаре.

— Тем больше у тебя оснований не откладывать учебу. — Он решил плавно перейти к следующей части плана. — Ты должна продолжать.

— Больше оснований или нет, а учеба мне сейчас не по карману. — Она развернулась к нему лицом. Их колени под маленьким столиком соприкоснулись. — Вчера я уже говорила, что мне придется работать на полную ставку, по крайней мере какое-то время, чтобы помочь родителям. Ведь они ради меня пошли на жертвы, оплатив мою учебу.

— А если бы нашелся другой выход? — Он достал бабушкино кольцо из заднего кармана джинсов и положил на столик. — Что, если мы заключим взаимовыгодное соглашение на несколько месяцев, которое позволит тебе продолжить учебу, а мне — отдохнуть от давления родственников?

Ее зелено-голубые глаза скользнули с кольца на него и обратно. Она вздохнула.

— Значит, вот что ты имел в виду? — Она отряхнула пальцы от сахарной пудры и отодвинула тарелку.

— Да. — Он не сводил взгляда с ее лица.

— Оливер, так не бывает. То, что ты предлагаешь, возможно только в кино.

— А ты не считай наши отношения ненастоящими. Считай, что нами двигают вполне практические потребности. — Он взывал к ее прагматичной стороне, но, увидев ее удивление, понял, что она неверно истолковала его слова. Подумала, что он только за удовлетворение всех потребностей. И не раз. — Я не про те потребности, — поспешил он, отгоняя неуместные мысли. — Хотя… договориться можно обо всем.

— Ты хочешь договориться об отношениях, в которых удовлетворяются практические потребности. — Она заправила за ухо прядь волос. — Я, конечно, перифразирую.

Он вздохнул, поняв, что запутался. Если он не придумает, как все объяснить, Джессика Льюис уйдет из его жизни навсегда.

Он взял бабушкино кольцо и зажал между большим и указательным пальцами:

— Пожалуйста, надень его и приезжай со мной на семейный ужин, чтобы успокоить моих родных. Подари моему отцу спокойствие, которое ему так нужно! Кроме того, я хочу, чтобы ты посетила со мной остальные приемы по случаю свадьбы Ноубла и Рамос, тогда мне приятнее было бы там находиться, пусть все считают нас парой. — Он думал, что выражается кратко и точно.

Во всяком случае, Джессика переключила все свое внимание на него. А может, она молчит просто от удивления?

— В обмен я помогу тебе доучиться. — Он снова и снова думал, как заинтересовать ее и не казаться высокомерным придурком.

— Каким образом наличие жениха поможет мне доучиться? — спросила она. — Я буду работать на полную ставку, так что, наоборот, у меня будет еще меньше времени на свидания — пусть и ненастоящие.

— Если ты не бросишь учебу, это пойдет на пользу нам обоим. Ты сможешь лучше играть роль моей невесты.

Не дождавшись, пока он договорит, она покачала головой. Хуже того, она накрыла его руку, в которой он держал кольцо, своей.

— Нет. Брать деньги за свидания отвратительно. За кого ты меня принимаешь?

— За девушку, которой очень хочется закончить учебу и стать музыкальным терапевтом. — Он накрыл ее руку своей свободной. — Я с радостью помогу тебе, зная, что доставил радость родителям. Хорошо, если они порадуются за меня впервые за… за очень долгое время.

Она долго молчала. Со сцены плыли звуки песни «Я улечу». Музыка окутывала их, пока он сжимал холодные пальцы Джессики.

Он чувствовал, как бьется ее пульс. Она задумчиво смотрела ему в глаза. Он понял, что задел в ней что-то важное, упомянув о ее призвании. Может, с его стороны эгоистично просить чего-то нужного для него? Особенно теперь, когда он снова увидел ее и понял, как ему хочется снова завлечь ее в постель?

Он напомнил себе, что если она согласится, то и сама выиграет. Черт побери, он все сделает, лишь бы она согласилась! Их договор никак не связан с тем, что его все сильнее влечет к ней…

— Я тебя слушаю, — сказала она наконец, глядя на него без выражения. — Если я соглашусь… а я не говорю, что соглашусь… что именно мне придется делать?

Он сам не осознавал, что прежде сидел затаив дыхание. После ее слов он вздохнул с облегчением.

Джессика не понимала, что происходит.

Необычайно привлекательный холостяк так хочет выдать ее за свою невесту, что специально привез ее на сельскую ярмарку? Да, его предложение ей льстило. Приятно, что он все продумал, создал романтичную обстановку.

А с другой стороны…

Оливер Прайс ясно дал понять, что спутница жизни ему нужна лишь номинально. Своего рода наемная работница, которую можно уволить по желанию. Какой уж тут романтизм! Но поскольку она сама не ищет постоянных отношений, предложение Оливера ее заинтересовало.

Кроме того, хорошо, что он прямо говорит, что ему нужно.

Услышав ее ответ, он кивнул:

— Прекрасно! Может, прокатимся на колесе обозрения? В очереди я все тебе подробно расскажу. Или ты хочешь дослушать до конца?

Дуэт еще находился на сцене.

— Подробности можно с таким же успехом рассказать и на колесе обозрения.

Вечер становился каким-то ирреальным.

Через несколько минут они встали в очередь. Впереди медленно вращалось колесо.

Рядом с ними женское трио тоже исполняло кантри, но гораздо хуже, чем выступавшие на сцене. Стоя рядом с Оливером, Джессика покачивалась в такт музыке.

Высокий и тощий работник ярмарки, изо рта которого торчала палочка от леденца, махнул им в сторону сине-красной кабинки.

— Заходите, ребята! — пригласил он, перемещая леденец в другой угол рта и откидывая загородку. — Желаю приятно прокатиться!

Когда Джессика села рядом с Оливером на холодное металлическое сиденье, у нее в животе запорхали бабочки. Идущее от него тепло было приятным, хотя на улице похолодало. Вчера ночью они легли в постель… Хотя она прекрасно все помнила, ей хотелось повторить.

Он положил руку на спинку сиденья, почти обняв ее, но не прикасаясь к ней. Когда кабинка качнулась, он дотронулся ладонью до ее плеча. Аромат его лосьона после бритья заставил ее вздохнуть от воспоминаний.

Вчера ей казалось, что она согласилась подняться к нему в номер из-за выпитого вина. Но сегодня она ничего не пила, кроме воды, а его близость возбуждала ее не меньше. Сила влечения ее немного пугала. Она решила сосредоточиться на его словах, а не на взаимном притяжении.

Когда кабинка поднялась в воздух, она развернулась к нему лицом.

— И как же ты себе все представляешь?

— Я прошу тебя посетить вместе со мной все приемы, о которых я говорил, и ужин в кругу семьи. Кроме того… в следующие несколько месяцев могут появиться новые мероприятия… — Он задумался и легко побарабанил пальцами по металлической спинке сиденья у нее за спиной. — Конечно, в пределах разумного. Я не стану таскать тебя на дни рождения всех своих племянников и племянниц или на утренники в детском саду. Я с уважением отношусь к твоей учебе и твоему свободному времени.

— Не бойся, я бывала на свиданиях хуже, чем утренники в детском саду. — Ее передернуло при воспоминании об ужасных свиданиях, когда ее кавалеры сидели, уткнувшись в телефон. Или, наоборот, без конца говорили о себе. И это после того, как она несколько недель отбирала в приложениях знакомств подходящих кандидатов!

Такой опыт приводил в уныние.

В его глазах зажглись веселые огоньки.

— Ты никогда не видела, как ведут себя родители на утренниках в детском саду! Они готовы драться, споря, чей ребенок лучше спел песенку в пьесе.

— Серьезно? — Она бы засмеялась, если бы не его мрачное лицо.

— Конечно. А у тебя какие были свидания? — спросил он, когда их кабинка, дернувшись, проползла еще немного вверх.

Они еще не поднялись на самый верх, но ей нравилось смотреть на мир с высоты: она видела сцену, парковку и более темные ранчо вдали. Небо над их головой было усыпано звездами, хотя луны не было видно.

— Не стоит о них вспоминать. Но, может быть, именно поэтому меня не отпугнуло твое деловое предложение. В определенных правилах и конечном сроке я вижу и что-то хорошее.

— Ни о каких правилах я не думал. — Он нахмурился, как будто пожалел о своей недальновидности. — А что касается сроков… давай пока установим срок в три месяца? Главное — продержаться до конца августа.

— Да, давай, — согласилась она, не веря себе. Неужели она правда соглашается? Ветерок задрал подол ее платья, и она положила руки на колени. — Если у меня хватит времени…

— Верно. — Их взгляды встретились, и она вдруг поняла, что он тоже заметил, как задралось на ней платье. — Я пришлю тебе свое расписание, чтобы ты могла планировать свою работу. Так как из-за нашего соглашения ты не сможешь работать так много, как собиралась, предлагаю компенсировать тебе затраты любым приемлемым для тебя способом. Может быть, ты оставишь себе кольцо, или…

— Я не могу оставить себе фамильную драгоценность, — возразила Джессика. С каждым его словом она все больше сознавала, что в его предложении, с его точки зрения, нет ничего романтического. Неужели он готов отдать бабушкино кольцо в уплату сделки?

Не стоит мечтать или фантазировать, как она будет вдыхать его лосьон после бритья.

— Нет, лучше что-то более практичное… — Он сжал губы, задумавшись. Потом щелкнул пальцами. — Например, машину?

— Что?! — Она удивленно посмотрела на него.

— Вчера я видел твою машину. — Он пожал плечами. Колесо вдруг пошло быстрее. Ветер взъерошил ей волосы; по плечам побежали мурашки.

— И что? — спросила она.

— Тебе не помешает кое-что получше. У меня есть лишняя машина, которая тебе идеально подойдет. — Он улыбнулся, видимо не понимая, что обидел ее. Она проездила на своей старушке больше десяти лет! — Мы организовали рекламную кампанию для крупного американского автопроизводителя; нам прислали несколько машин в рекламных целях.

У него где-то завалялись лишние машины?!

Джессика почувствовала, что пропасть между ними растет. У него новенькие автомобили, которыми он может поделиться, а она безостановочно работает, чтобы свести концы с концами — как и ее родители. Будет ли неправильно с ее стороны согласиться на такую сделку, если, перепродав машину в конце их совместно проведенного времени, она получит больше, чем если бы работала все лето?

— Джессика, смотри! — Оливер вывел ее из раздумий, положив руку ей на плечо. Его низкий голос с заговорщическими интонациями звучал совсем рядом с ее ухом. Он показал куда-то в небо: — Падающая звезда!

Она нашла сверкающий след в последнюю минуту — ярко-белую полосу. Потом она погасла. Яркая вспышка словно отпечаталась у нее на веках.

— Красиво. — Слова и близко не отражали ее мыслей. Она не могла вспомнить, когда в последний раз вечером не работала и не училась.

Почему Оливер Прайс, честолюбивый предприниматель, у которого нет времени на свидания, показывает ей на небо, открывая настоящее волшебство? Она музыкант… и все в ней восставало при мысли о том, что придется пожертвовать значительным куском жизни, чтобы помочь родителям заплатить за дом.

Да, она согласна… каким бы безумным ни казалось его предложение. И не только потому, что Оливер ей нравится. Более того, влечение может сильно помешать. Она согласится, потому что, возможно, перед ней последняя возможность хоть краем глаза увидеть сверкающий мир за пределами ее работы. Мир, в котором падают звезды, а концерт можно смотреть из отдельной «ложи»… Несколько месяцев она проживет жизнью, о которой раньше только мечтала.

Чувствуя его руку на своих плечах, она развернулась к нему — и ненадолго лишилась дара речи. Может, язык прилип к нёбу из-за страсти в его зеленых глазах?

— Договорились. — Внутри у нее все сжалось. Колесо резко пошло вниз.

— Договорились.

— Спасибо, Джессика. — Оливер осторожно погладил ее по щеке. Потом достал из кармана бабушкино кольцо. — Значит, оно тебе все-таки понадобится. Поноси его, пожалуйста… хотя бы до конца лета.

Она понимала, что должна что-то сказать, но происходящее не требовало слов. Она не знала, как определить такое необычное — и вместе с тем волнующее — соглашение. Пока он надевал кольцо ей на палец, Джессика напоминала себе: все не по-настоящему. Старинное кольцо — просто символ их соглашения.

Но золотое кольцо с бриллиантами и то, что оно символизировало, весили больше, чем она могла себе представить. Она неотрывно смотрела на него, надеясь, что не совершила серьезную ошибку.

Глава 6

— Что же дальше? — спросила Джессика, когда Оливер повернул к бывшему каретному сараю, который она снимала последние полгода. После поездки на колесе обозрения оба молчали, возможно, потому, что обоим требовалось время осознать, что они сделали. Но теперь, когда он довез ее до дома, в голове у нее теснились многочисленные вопросы, связанные с их соглашением. — Ты… собираешься рассказать обо всем твоим родителям? Прежде чем ты познакомишь меня с ними, нам надо обсудить, что говорить им, чтобы не запутаться.

Оливер остановился на гравийной дорожке возле главного здания усадьбы, исторического особняка, принадлежавшего одной из преподавательниц Джессики. В доме было темно, если не считать фонаря на крыльце.

Так же ярко горел фонарь и на крыльце бывшего каретного сарая — им управлял датчик движения. Маленький домик казался очень уютным благодаря сводчатой деревянной двери и оштукатуренной кирпичной кладке. Джессика невольно задумалась: каким ее дом покажется Оливеру? Она была уверена, что его жилище гораздо больше и величественнее.

Она настолько отвлеклась, что почти забыла о своем вопросе, когда он ответил:

— Если ты не против, завтра я позвоню родителям и расскажу им о помолвке. Потом, через неделю, мы приедем к ним на ужин, и я тебя со всеми познакомлю. — Оливер заглушил мотор. — Позволь я тебя заведу в дом.

Она машинально вертела на пальце кольцо с бриллиантами, надеясь, что их обман никому не повредит. Она подозревала, что у Оливера гораздо больше мотивов для помолвки, чем он говорит, но как задать личные вопросы мужчине, за которого ты не выходишь замуж по-настоящему?

— Я не против. Но увижу ли я тебя до того? — Она отперла дверь, но не открыла ее. Она не знала, может ли доверять самой себе в маленьком замкнутом пространстве рядом с мужчиной, к которому ее сильно тянуло.

Накануне ночью она забыла об осторожности.

Сегодня решила, что лучше остаться на крыльце. Они сели в стоящие рядом кресла-качалки.

— Конечно. Я постараюсь сократить разъезды, и мы выберем день, когда можно будет все обсудить. — Он достал телефон, постучал по экрану и нахмурился. — Хотя со временем у меня всегда напряженно… — Он посмотрел ей прямо в глаза оценивающим взглядом.

— В чем дело? — Она не знала, о чем он думает.

В соседнем дворе залаяла собака. На улице завизжали шины — кто-то быстро тронулся с места. Ее квартал находился слишком далеко от центра городка и не был таким безопасным, как ей бы хотелось. Зато цена вполне устраивала.

— Ты связана договором аренды? — спросил Оливер, сдвигаясь на край кресла и оглядывая бывший каретный сарай.

— Нет. Я частично оплачиваю жилье тем, что даю уроки музыки моей преподавательнице, которая живет в главном здании, поэтому платить приходится совсем немного. — Она понимала, что ей крупно повезло, ведь цены на жилье росли с каждым годом.

— Может, переедешь ко мне? Хотя бы… до тех пор, пока действует наш договор? — От неожиданности она чуть не забыла, что он просит ее о большой уступке.

Наверное угадав ее замешательство, он поспешил сменить тактику.

— Ты сэкономишь на плате за жилье, а я смогу чаще видеться с тобой. Мне не придется отменять свои поездки, потому что я смогу видеть тебя всякий раз, как возвращаюсь домой.

Она произвела мысленные подсчеты, сколько она сэкономит не только на арендной плате, но и на коммунальных услугах и бензине за долгие поездки в колледж и к родителям.

— Зато здесь мне удобно давать ей уроки музыки. — Она напомнила и себе, и ему, что в ее теперешнем положении есть свои преимущества. — Конечно, экономия на арендной плате выглядит привлекательно.

— Подумай. Если согласишься, в конце недели я пришлю грузовик для переезда. Я не хочу на тебя давить. — Он убрал телефон в карман. — Сегодня я дал тебе богатую пищу для размышлений. Можно позвонить тебе завтра? Хочу убедиться, что ты не передумала, что я тебя не спугнул…

Он выпрямился. Их колени сблизились. Он пытливо смотрел ей в глаза, ища ответ, который она еще не была готова дать.

— Переезд к тебе — важное решение, — уклончиво ответила Джессика, не желая торопиться. В конце концов, он предлагал ей решение, выгодное для него. Обманывать всех помолвкой понарошку — тоже не пустяк. Ведь фарс затронет и ее родственников. — Не уверена, что соглашусь, но подумаю. Кстати, где находится твой дом? Пришли геолокацию… — Помолчав, она добавила: — Еще мне хотелось бы знать, чего ты ждешь относительно… интимной близости.

Не было смысла избегать этого вопроса, тем более что кожа у нее горела всякий раз, как они оказывались рядом. Даже сейчас сердце у нее забилось быстрее. Несмотря на прохладный вечер, ей стало жарко.

— Я ничего не жду, Джессика. — Он смотрел на нее в упор. — Более того, если ты захочешь возобновить эту… грань наших отношений, решать предстоит тебе, и только тебе. — Он тоже помолчал. — Я прекрасно понимаю, что ты делаешь мне огромное одолжение, и не собираюсь осложнять тебе жизнь.

Разумом она понимала, что он все говорит правильно. И его предложение вполне разумно. Хотя… одни разговоры о том, что у них не будет секса, заставляют ее трепетать, вспоминая все ощущения, которые она испытала, когда они были вместе.

Каждый вздох. Каждое прикосновение…

— Что ж, хорошо. — Она вздохнула. — Рада, что здесь мы согласны. А насчет переезда я подумаю до завтра.

— Логично. — Он протянул руку и помог ей подняться на ноги. — Утром я тебе позвоню. Кстати, не беспокойся, у меня в доме тебе вполне хватит места. Ты будешь жить наверху, а мои комнаты на первом этаже. Кроме того, я нечасто бываю дома.

Она слушала внимательно, но все время вспоминала, как он прикоснулся к ней. Если она останется жить в его доме, они будут часто сталкиваться и случайно дотрагиваться друг до друга…

Искушение сделается постоянным.

Через пять дней после того, как Джессика согласилась временно играть роль его невесты, Оливер стоял рядом с ней возле своего дома. Только что отъехал фургон, который привез ее вещи.

Проводив ее в ту ночь, он ни в чем не был уверен, но на следующий день она, к его удивлению, согласилась переехать к нему. Последние два часа она следила за расстановкой своих немногочисленных предметов мебели в комнатах на втором этаже, окнами на бассейн. Теперь она держала за руль ярко-бирюзовый велосипед, последнюю вещь, которую выгрузили из фургона. Оливер не сразу заметил его, потому что расплачивался с водителем.

— Куда можно поставить велосипед? — спросила Джессика, оглядывая владения Оливера. — Или, может, перевезти его к моим родителям?

Ей очень шли обрезанные джинсы и белая мужская рубашка, не скрывавшая ее женственной фигуры. На солнце блестели золотые серьги-обручи, хвостик был стянут желтой шелковой лентой. Ему очень хотелось развязать эту ленту с тех пор, как она приехала.

Так просто — распустить женщине волосы… но мысль о ее волосах стала наваждением. Конечно, лучше думать о ленте, чем о помолвочном кольце, которое Оливер сам надел ей на палец в ту ночь на колесе обозрения. Глядя на фамильную драгоценность, предназначенную той, на ком он женится, постоянно вспоминал о том, что их сделка — не обычное деловое соглашение.

— У меня полно места, — возразил Оливер, хватая велосипед за руль с другой стороны. — Можешь держать свои вещи здесь, сколько захочешь.

Их руки соприкоснулись, и его словно ударило током.

Он высоко ценил ее покладистость; в ответ ему хотелось облегчить для нее пребывание здесь. Они вместе подошли к отдельно стоящему гаражу на три машины, одна из которых предназначалась ей.

Набрал код на дальней от дома секции. Дверь поползла наверх.

— Пока я паркую велосипед, можешь осмотреть новую машину, — предложил он, кивая в сторону ярко-синего кроссовера. — Вчера я оформил все документы. Ключи внутри.

Он из кожи вон вылез, чтобы облегчить ей задачу. Почему она медлит? Впрочем, ничего другого ждать не приходилось. Она сразу оговорила свои условия относительно их сделки, но Оливер решил помочь ей справиться со смущением. Сегодня у них будет особенный вечер… Оливер надеялся, что сегодня она почувствует себя дома.

Глядя, как она заглядывает в лобовое стекло, не открывая дверцу, он понял: задача труднее, чем ему казалось.

— Так как ты любишь музыку, тебе наверняка понравится аудиосистема. Самая современная! — уговаривал он, надеясь, что прекрасная акустика повлияет на ее настроение.

Джессика нехотя усмехнулась и отошла от машины.

— Конечно… Оливер, увидев, как ты живешь, ничего другого я и не ожидала.

Она обвела рукой его владения, и он постарался взглянуть на все ее глазами. Участок около четырех тысяч квадратных футов[2] для такого участка дом, пожалуй, был маловат. Однако Оливер отнесся к строительству очень внимательно. Где можно, старался использовать переработанные материалы. Кроме того, он сажал на участке только местные растения.

— С машиной можешь не спешить. Давай осмотрим дом! — Ему не терпелось показать ей сюрприз, который ждал ее в саду на крыше.

— Да, давай. Завтра, когда мы поедем к твоим родителям, мне не хочется чувствовать себя самозванкой.

Он вспомнил, какие лица были у родителей в последний раз, когда они говорили о Джессике. Ненадолго сердце у него сжалось. И все же он надеялся на то, что какое-то время мама с папой будут счастливы. Вот на чем нужно сосредоточиться.

— Логично. Вот запасные ключи от дома и коды от всех замков. — Накануне он позаботился о ее удобстве. — Я переслал тебе их еще на почту.

— Да, спасибо. Похоже, ты все предусмотрел. — Следом за ним она пошла по дорожке, выложенной гравием, к двухэтажному ультрасовременному особняку, который он построил три года назад. — Кстати, раньше тебе приходилось делить с кем-то жилье?

— Только в колледже, когда я жил в общежитии. — Они вошли в холл с высоким потолком, который плавно переходил в светлую гостиную. Открытые застекленные двери вели во внутренний двор, окруженный изумрудным газоном. — Спрашивай меня, о чем хочешь. Сегодня мы можем весь вечер рассказывать друг другу о себе, как и подобает жениху и невесте.

— Звучит неплохо. — Взгляд Джессики задержался на застекленных дверях. Потом она развернулась к винтовой лестнице из дерева, стекла и стали, которая вела на второй этаж, и ступила на нее. — Мне нужно какое-то время, чтобы разложить вещи, а потом я свободна.

Чтобы взять у него ключи, она наклонилась. Блузка чуть разошлась, обнажая пышную грудь, при виде которой он чуть не проглотил язык, живо вспомнив, что жизнь с Джессикой Льюис будет постоянным искушением.

Он искренне считал, что в первую очередь ей должно быть удобно в его доме, лишь потом можно думать об их взаимном влечении. Он не сделает первого шага, пусть инициатива исходит от нее. Он часто мечтал о таком варианте развития событий, пусть даже маловероятном.

— Отлично. Приходи в садик на крыше. Ужин подождет. — Как и весь сюрприз. Он надеялся, что сегодня у них будет возможность лучше узнать друг друга, ведь их ждет ужин с его братьями и сестрами, которые не знают, что такое личные границы.

Быстро кивнув, она взбежала вверх по лестнице.

Что надеть на ужин-знакомство с мужчиной, за которого ты якобы собираешься замуж?

Приняв душ, Джессика закуталась в махровое полотенце и раздвинула дверцы огромного стенного шкафа в роскошной спальне, которую отвел ей Оливер. Какую бы музыку подобрать к ее ненастоящей жизни? Может, «Полет шмеля»? Или «Танец с саблями»? Она приехала в дом настоящего магната. Все лето ей предстоит изображать его невесту. Ей стало бы смешно, если бы не платеж по ипотеке. Стоило вспомнить о нем, и ее охватывал ужас…

Проклятие!

Капля воды покатилась по лбу. Она смахнула ее и сняла с вешалки темно-синий сарафан в горошек, удачно обнаруженный ею в секонд-хенде. Сарафан красивый, но не слишком сексуальный. Из-за особенностей их отношений ей нужно быть особенно осторожной, потому что рядом с ним она моментально воспламенялась.

А если забыть об их странном соглашении, ей в самом деле нужно, чтобы все прошло успешно. Тем более не стоит все портить, возобновив интимные отношения. Как бы ее ни возбуждали его мышцы и густые волнистые волосы. И голос, который проникал в самую ее сердцевину и резонировал на частотах, которые сразу же заводили ее. У нее подгибались колени лишь от звука его голоса.

Быстро причесавшись, она заколола волосы и тронула губы розовым блеском. Минимум косметики — ее новый стиль.

Она любовалась его суперсовременной ванной. Ей даже не пришлось доставать свой шампунь. Здесь имелись встроенные диспенсеры со всем необходимым. Теперь от нее пахло лавандой и ландышем. Считалось, что такой аромат расслабляет, но в доме Оливера все казалось ей чувственным.

Посмотрев на часы, которые тихо мерцали в сумерках на прикроватной тумбочке, Джессика направилась к двери. Оливер предложил встретиться в садике на крыше. Она не опоздает на первый вечер-знакомство.

Едва выйдя, она услышала внизу голоса.

Оливер. И какая-то женщина?

В ней проснулась ревность.

Выйдя на лестницу, Джессика сразу же поняла свою ошибку. На полупрозрачной лестнице ее было видно снизу. В холле кто-то ходил.

Не успела она обдумать следующий шаг, как Оливер окликнул ее:

— Джессика! Спускайся и познакомься с моей сестрой Кейт.

Облегчение оттого, что ей не придется общаться с потенциальной соперницей, быстро сменилось страхом.

Почему его сестра приехала, не дождавшись семейного ужина?

Она испуганно смотрела на высокую блондинку, стоявшую рядом с Оливером. На ней был модный синий костюм, юбка-карандаш чуть выше колена показывала великолепные ноги, которые выглядели так, словно она бегала марафоны. Она казалась еще выше благодаря босоножкам на высокой шпильке. Ее карие пытливые глаза внимательно осматривали Джессику.

— Джессика, это моя сестра Кейт, она же — вице-президент «Нексуса», — представил ее Оливер. — Кейт, это Джессика, моя невеста.

— Очень приятно. — Джессика пожала руку Кейт.

— И мне. — Кейт сжала ей пальцы чуть сильнее, чем было необходимо, не переставая мило улыбаться. — Пришлось завезти Оливеру кое-какие отчеты, и я не могла устоять против возможности приветствовать тебя в семье.

«Или посмотреть, какая я», — подумала Джессика. Она заметила, что на столе в прихожей лежали конверты из оберточной бумаги, несомненно, отчеты, о которых говорила Кейт.

— Спасибо. — Джессика ухватилась за локоть Оливера, чтобы чувствовать себя увереннее. — Мне не терпится познакомиться со всеми остальными.

Притянув ее к себе, Оливер обвил рукой ее талию. Наверное, в знак солидарности. Джессика заметила, что его сестра внимательно следила за ними. Потом снова посмотрела на Джессику в упор.

— Тебе в самом деле не терпится попасть в наш сумасшедший дом? — В глазах Кейт заплясали озорные огоньки, и она рассмеялась. — Или просто хочется поскорее прожить этот этап и начать планировать свадьбу, чтобы весь клан не вмешивался?

Она подшучивает или провоцирует? Джессика никак не могла решить. Она ничего не знала о сестре Оливера, понятия не имела, какие у него родственники. Она поняла, что совершенно не готова к завтрашнему дню.

— На самом деле я буду рада любым советам. — Она попыталась представить, как будет планировать собственную свадьбу, но ей это не удалось. Наверное, все дело в том, что ни о какой настоящей свадьбе нет и речи.

— Честно? Потому что у меня уже есть несколько советов. — Улыбка словно приклеилась к лицу Кейт.

Все молчали, пока молчание не стало неловким.

— Конечно, буду рада, — сказала Джессика, готовясь ко всему.

— Кейт! — еле слышно произнес Оливер. — С советами можно подождать до завтра.

Но его назойливая сестра презрительно хмыкнула.

— Не позволяй Оливеру тобой руководить. — Ее карие глаза посмотрели на Джессику в упор; она заметила в их глубине стальное мерцание. — Семья — важная часть его жизни, поэтому мы хотим больше узнать о тебе.

Оливер нахмурился и попытался возразить, но Кейт не сводила глаз с Джессики, лишний раз напомнив ей, что она самозванка. Отогнав смущение, Джессика улыбнулась, хотя ее и мучила совесть.

— Понятно. Надеюсь, завтра все пройдет хорошо. — Она старалась не сутулиться и не отводить взгляда.

Вскоре Кейт ушла, звонко цокая каблуками. У дома ее ждал белый спортивный автомобиль с откидным верхом. Когда Оливер закрыл за ней дверь, Джессика немного расслабилась.

— По-твоему, она нас раскусила? — спросила Джессика, выпуская руку Оливера. Кожу в том месте, где он к ней прикасался, приятно покалывало.

— Нет. Кейт агрессивная по натуре, но больше напоказ. — Он снова взял ее за руку и погладил костяшки подушечкой большого пальца.

Его простое прикосновение воспламенило ее. Захотелось забыть обо всем, кроме него и их магнетической страсти. Но она не имеет права забывать о том, что все не по-настоящему! Может, стоит очертить новые границы? Однако, если они не будут прикасаться друг к другу, поверят ли его родственники, что они пара?

— Тогда давай подробно обсудим историю нашего знакомства. Твои родные не получат никакого удовольствия, если будут подозревать, что все не по-настоящему. — Конечно, в конце лета они так или иначе разочаруются…

— Ничего они не будут подозревать. Кейт просто любит, чтобы все наши родственники и знакомые были общими. — Потянув девушку к лестнице, он повел ее на второй этаж. — А насчет твоего предложения… давай выйдем в садик. Там тебя ждет сюрприз. Мы сможем обсудить детали нашей бурной помолвки.

Ею овладело любопытство и радостное предвкушение. Как бы ей ни хотелось внушать себе, что их соединяют чисто деловые отношения, фантазия призывала наслаждаться временем, проведенным вместе с этим притягательным мужчиной.

— Я люблю сюрпризы. — Она пыталась вспомнить, когда в последний раз в ее жизни был приятный сюрприз не от Оливера, а из другого источника. Банковское извещение тоже стало сюрпризом, только неприятным. Ее как будто ударили в грудь.

— Надеюсь, тебе понравится.

Они поднялись в гостиную на втором этаже. Оливер помедлил у двери, которая вела наружу. Одной рукой он распахнул перед ней дверь. Второй поманил ее вперед. Переступив порог, Джессика почувствовала под подошвами сандалий упругую землю. В воздухе плыли запахи тимьяна, базилика и жасмина. Помимо растений в садике имелись диван с пестрыми подушками и стол-очаг, в котором уже горел огонь.

Она поняла, что это еще не сюрприз. Потому что вторую половину садика занимала белая палатка, увитая зеленью и белыми лампочками, раздернутый полог закреплялся синими шелковыми лентами. Внутри она увидела множество синих и желтых подушек на соломенном тюфяке на полу. Сверху свисала изящная люстра, в которой горели лампочки в виде свечей.

Сюрприз на какое-то время лишил ее дара речи.

Зачем он так внимательно относится к ненастоящей помолвке? Почему мужчина, который настаивает на том, что ни в кого не влюбляется, такой романтичный?

— Думаешь, у меня не все дома? — Оливер по-прежнему стоял рядом с ней, внимательно наблюдая за ее реакцией.

— По-моему, волшебно, — простодушно ответила она, обхватывая себя руками, словно воздвигая между ними физический барьер. — Я очень стараюсь не забывать, что все это ненастоящее, что это не действия мужчины, который пытается меня завоевать.

— Раз уж мы на время стали женихом и невестой, я готов сделать все, что в моих силах, чтобы это время нашей жизни стало и волшебным, и запоминающимся. — Он небрежно пожал плечами и первым вошел в палатку. — Давай попробуем воссоздать некоторые наши самые важные воспоминания, чтобы все подробности звучали реально.

Холодок пробежал у нее по спине при мысли о том, что он тратит ради нее столько сил. Она потерла себе плечи.

— Если ты так предан ненастоящей невесте, можно только вообразить, что ты сделаешь ради настоящей. Так или иначе, ты ведешь себя гораздо лучше тех мужчин, с которыми я ходила на свидания, — сухо заметила она, опускаясь на подушку.

— Так как я никогда не предпринимал никаких усилий ради других женщин, наверное, я не знаю, на что способен ради кого-то еще.

Он сел на подушку рядом с ней и положил еще одну подушку им за спину, чтобы было удобнее. Их плечи соприкоснулись. Все ее чувства мгновенно ожили, а пульс участился.

Разгладив юбку и подоткнув подол, чтобы он не задирался от ветра, Джессика почувствовала, что Оливер смотрит на нее, ласкает ее взглядом.

Привыкнет ли она к такому электрическому притяжению? Надо придумать, как сопротивляться, прежде чем алхимия снова зачарует ее. Едва ли можно приписать ее действия вину, ведь сегодня она весь день не пьет ничего, кроме воды.

— Может быть, завтра мы скажем, что ты сделал мне предложение в такую ночь? — Она поймала себя на том, что снова вертит кольцо на пальце, и заставила себя прекратить.

— Нет, по-моему, лучше по возможности придерживаться правды. Я сделал тебе предложение на колесе обозрения после того, как мы увидели падающую звезду. — В золотистом мерцании люстры его зеленые глаза казались изумрудными. Джессика не могла от них оторваться.

— Да, очень памятный момент, — согласилась она, стараясь не думать о других совместных воспоминаниях. О поцелуях и не только.

— Ну а палатка на крыше… наверное, в ней мы могли устроить еще одно свидание — раньше, весной. Тогда я понял, что хочу, чтобы наши отношения стали серьезнее.

Сердце у нее забилось чаще. В отверстия над головой задувал ветерок. После заката свои песни запели ночные птицы.

— Вполне разумно. — Голос у нее сел от волнения, и она откашлялась, стараясь навести ясность в мыслях. — Как мы познакомились?

— Может, ты работала на каком-нибудь приеме? — Он щелкнул пальцами. — Для автомобильной компании.

Она вспомнила, как он сказал, что у него оказалась лишняя машина, потому что автопроизводитель был клиентом «Нексуса».

— Да, неплохо. И что, я и тогда пролила на тебя шампанское?

— Конечно. — Он медленно расплылся в улыбке. — Случайная встреча привела к нашему знакомству.

Ей вдруг захотелось облизнуть внезапно пересохшие губы.

— Мы сразу все поняли? — спросила она, желая узнать больше подробностей их выдуманной истории любви. — Что оба хотим еще раз увидеться?

Он прилег на желтую подушку и стал смотреть на звезды.

— Я могу сказать только то, что чувствовал я. Не могу говорить за тебя.

Джессика поджала губы. Ей хотелось задать ему много вопросов. Конечно, интересно, что он тогда почувствовал. Пусть это лишь часть правды об их первой встрече. Кольцо внезапно показалось ей тяжелым, оно как будто сдавливало палец.

— Хочешь узнать, что я подумал, когда мы встретились? — Оливер взял ее за левую руку и положил сверху на свою, как будто хотел полюбоваться бриллиантами.

«Не спрашивай!» — Для их легенды его настоящие чувства не имеют никакого значения, потому что все это всего лишь игра, притворство. Но в ней есть часть правды…

— Не скрою, мне любопытно. — Она хотела говорить беззаботно, как будто все происходящее ее только забавляет. Но в ее голосе прозвучала тоска. Она надеялась, что он ничего не услышал.

— Я сразу же понял, что хочу тебя. — По-прежнему держа ее, второй рукой он обхватил ее лицо и развернул к себе. — Что мне нужно узнать, как тебя зовут и все о тебе. Что я буду вечно жалеть, если пройдет вечер, а я так и не поцелую тебя.

Он провел пальцами по ее щеке — вниз, к губам, словно подчеркивая собственные слова.

Завороженная его лаской, она почувствовала, как в ней закипает кровь. Поняла, что не сумеет устоять от притяжения его губ. Конечно, он говорил, что она должна начать первая. Но если он будет и дальше так смотреть на нее, она не уверена, что сама не попросит его о продолжении.

— Неплохо, — кивнув, согласилась она. Потом, поняв, что пора очерчивать границы, чтобы защитить себя, она глубоко вздохнула и продолжала: — Но в интересах ненарушения границ, думаю, важно, чтобы отныне мы постарались ограничить прикосновения, когда мы одни. Ради того, чтобы дальше наши отношения оставались чисто платоническими.

— Конечно. — Он поспешил убрать руку и как будто задумался. А может, его тоже одолела досада, потому что оба не собирались поддаваться одолевающему их желанию. — Я не собирался нарушать границы.

— Конечно, на публике нам придется прикасаться друг к другу. Но наедине будет… — она поискала нужное слово, высвобождаясь, — не так неловко, если мы ограничим физический контакт.

Хотя в каменном очаге плясали языки пламени, ей стало холодно. Оливер сунул руки в карманы. Ей тут же захотелось, чтобы он прикоснулся к ней.

Им очень важно понимать друг друга. Уважать личное пространство. Тогда легче будет расстаться после окончания их помолвки понарошку. Они заключили сделку, и ей нужно рассуждать логически и объективно.

— Да, это разумно, — едва заметно кивнув, согласился он. — Придется лишь оставлять нашу фантазию за скобками и не думать о том, что могло произойти после такой ночи. — Он развел руки, словно указывая палатку, огонь, подушки.

Она тяжело вздохнула. В голове проносились разные видения. Она представляла себе их переплетенные тела; у нее разыгралась фантазия.

И она поняла, что следующие три месяца будут куда труднее, чем ей показалось вначале.

Глава 7

— Наверное, лучше сказать «спокойной ночи». — Оливер встал, сообразив: если он хочет сдержать слово, придется ограничивать время наедине с новой соседкой.

Конечно, он сдержит слово.

Но она — само искушение, когда сидит, положив ноги на подушку и разгладив на коленях широкую юбку. Очень хотелось ее обнять.

— Да, наверное. — Она тоже встала. — Когда нам завтра нужно ехать к твоим родителям?

В его кармане завибрировал мобильный телефон. Нахмурившись, он достал его.

— Прошу прощения, Джессика. Я перевел телефон в режим «Не беспокоить», и если кто-то все же дозвонился…

— Понимаю, — кивнула она.

Оливер увидел на экране номер Кейт, и ему стало душно. Сестра никогда не звонила ему по работе в нерабочие часы. Она охраняла не только свое, но и его свободное время.

— Кейт? Что случилось? — без предисловий спросил он.

— Папа… в больнице. Мне только что звонила мама. У нее истерика…

От ужаса он замер на месте. Неужели сбываются худшие опасения? Он отыскал взглядом Джессику. Посмотрел ей в глаза. Отчего-то важно было смотреть на нее, пока он спрашивал о папином здоровье.

— Он не… — У него сорвался голос, и ему пришлось откашляться. — Он дышит?

Джессика, нахмурившись, подошла к нему и положила руку ему на плечо. Как ему показалось, ответа сестры пришлось ждать целую вечность.

— Да. Прости, что не с того начала. — Кейт глубоко вздохнула и заговорила спокойнее: — По маминым словам, сейчас папа в отделении неотложной помощи. Его осматривает врач. Рид и Лили уже едут, а я только что заехала на парковку при больнице, но нам нужен ты…

— Выезжаю! — сказал он, делая шаг к двери. — Постараюсь приехать как можно быстрее.

Джессика шла за ним по пятам.

— Что случилось? Что с твоим отцом? — Она следом за ним спустилась на первый этаж.

У него все сжималось внутри. Мысли в голове путались. Он знал только одно: сейчас он должен быть с семьей.

— Не знаю, насколько все серьезно, но отец в больнице вместе с мамой. — Оливер снял с крючка связку ключей и направился в гараж. — Извини, но я должен быть там с ними.

— Понимаю… — Она поспешила за ним к спортивному БМВ-купе. Сандалии гулко хлопали по бетонному полу. — Я могу чем-нибудь помочь? Может, мне поехать с тобой? Иногда бывает нужно, чтобы кто-то не из семьи выполнял разные поручения…

Он понятия не имел, что его ждет в больнице. Будут ли там его племянники и племянницы? Несомненно, брат и сестры тоже срочно уехали из дома. Конечно, Джессика способна помочь, тем более что в больнице ограничивают количество посетителей, как бы те ни волновались.

А может, ему нужно, чтобы она сидела рядом с ним во время сложной поездки?

— Да, пожалуйста. Поедем со мной!

Через два часа после приезда в больницу Оливер стоял в зале ожидания у отделения интенсивной терапии и слушал, как невролог обсуждает следующие шаги в лечении второго инсульта Тимоти Прайса.

Конечно, Оливер слышал, как доктор сказала, что у его отца ишемический инсульт; необходимы капельницы с тромболитиком. Однако вечер оказался таким страшным и нереальным, что он понял, зачем люди берут с собой к врачам родственников. Те «переводят» слова врачей. От страха его мысли двигались по спирали. Он никак не мог сосредоточиться, хотя и приказывал себе успокоиться. Слава богу, его мать, брат и сестры были рядом, пусть кое-кто и в режиме видеоконференции, и слышали то же, что и он.

Джессика оказалась незаменимой, хотя он даже не представил ее официально. За последние два часа она наладила обмен видеосообщениями с членами семьи, которые не смогли приехать в больницу, а также помогла маме общаться с медиками. Теперь все одновременно могли слышать новости. В какой-то момент она принесла всем кофе.

Несмотря на страх и растерянность, все Прайсы были благодарны ей за помощь.

Невролог рассказала о папином состоянии и спросила, есть ли у кого-то вопросы. Она оглядела лица всех участников видеоконференции. Первой заговорила мать Оливера.

— Сколько времени он будет на лекарствах? — Фиона Прайс была одета в розовый спортивный костюм, темные волосы были собраны в конский хвост. Они гуляли, когда Тимоти вдруг заметил, что не может поднять левую руку.

— Все зависит от его реакции на лечение, — ответила врач, сочувственно улыбнувшись. Оливер сразу понял, что ее искренне заботит состояние пациента. — Нам придется пристально наблюдать за ним следующие двадцать четыре часа.

— Значит, он на целые сутки останется в интенсивной терапии? — спросила Кейт. На ней был тот же синий костюм, что и несколько часов назад, когда она заехала к Оливеру.

— Да. И, как вам известно, он не может принимать больше одного посетителя за раз, поэтому вам лучше сидеть с ним по очереди, чтобы остальные отдыхали.

Оливер и Кейт переглянулись. Они понимали, что придется составить расписание после того, как… он надеялся… отцу станет легче.

Кое-что Оливеру удалось найти в Интернете. Он понял: быстрая реакция Фионы сыграла важную роль в том, что лекарства сумеют минимизировать риск.

После того как доктор ушла и семья дружно вздохнула, Оливер почувствовал аромат кофе. Обернувшись, он увидел Джессику. Она держала в руках картонную подставку с четырьмя чашками.

Его переполняла благодарность — и дело было вовсе не в кофе. Он направился к ней, но на полпути его опередила мама.

— Ты такая милая! — с улыбкой сказала Фиона Прайс, широко улыбнувшись Джессике. — Кофе пахнет божественно.

Вслед за мамой к Джессике подошла Кейт. Оливер был очень благодарен Джессике за помощь всей семье. И ему. Сам бы он ни за что не попросил ее ехать с ним в больницу. Конечно, он волновался за отца, но ему бы и в голову не пришло обременять ее такой личной просьбой.

Однако она не только сама вызвалась помочь — скоро она стала поистине незаменимой. Она делала все спокойно и тихо. Даже поездка в больницу рядом с ней далась ему легче.

Оливер снова подумал: если они не будут осторожны, границы между ними рухнут. Пусть их помолвка и ненастоящая, в дело вовлечены подлинные чувства, которые крепнут день ото дня.

Он заметил, как непринужденно общались Джессика и его мама; они склонили друг к другу головы и разговаривали о чем-то, пока пили кофе.

Нельзя, чтобы его замысел навредил матери и отцу. Понятно, что Джессика им очень понравилась. Он вдруг в полной мере осознал, что натворил, понял, какую боль он может причинить, а хотел доставить им радость. Оливер велел себе держаться. Напомнил себе, что он действовал из лучших побуждений.

Он подошел к матери и Джессике, положил руку Джессике на плечо. Наверное, им пора уезжать… Но мама взглянула на него с надеждой:

— Оливер, подожди, послушай, что придумала Джессика! Она предлагает музыкотерапию для твоего отца… Ты знал, что такая терапия полезна для перенесших инсульт? Благодаря ей пациенты быстрее выздоравливают! Еще после первого инсульта папа читал статьи о преимуществах музыкотерапии, но до дела так и не дошло, ведь нам казалось, что он неплохо себя чувствует. — Она низко склонила голову и дрожащим голосом продолжала: — Я в самом деле думала, что все обойдется…

Тяжело было смотреть на мать, охваченную тревогой и ощущением вины. Оливер выпустил Джессику и обнял Фиону.

— Все обязательно наладится, — заверил он, надеясь, что так и будет. — Но пусть лучше все решают профессионалы… Они знают, что лучше для папы.

Посмотрев на Джессику поверх головы Фионы, он покачал головой, надеясь, что она больше ничего не будет предлагать. Не нужно волновать маму, ведь ей и так страшно.

Через несколько секунд Оливер вдруг понял, что Джессики рядом нет. Просмотрев расписание, составленное Кейт, он согласился дежурить у отца на следующий день, а затем распрощался с родственниками.

Он нашел ее на скамейке у лифтов. Ссутулившись, она смотрела на темный город. Она выглядела не менее усталой, чем он.

— Ты готова ехать домой? — спросил он.

В коридорах было пусто; они слышали лишь пиканье аппаратуры и тихие голоса дежурных медиков.

— Да. — Джессика подняла голову. Глаза у нее покраснели. Ему захотелось обнять ее, но что-то в выражении ее лица — возможно, сжатые губы — напомнило ему о ее желании ограничить физический контакт.

— Как ты? — спросил он, засовывая руки в карманы, чтобы механически не обнять ее.

— Нормально, просто устала, — ответила она, отводя взгляд в сторону. — Понимаю, тебе тоже пришлось нелегко.

Так и было. Вздохнув с облегчением оттого, что она не обиделась, Оливер вызвал лифт. Дверцы немедленно разъехались в стороны.

Он не сомневался: после того как оба поспят, им полегчает. День выдался трудным. Но впереди не одна неделя. Он наверняка привыкнет находиться рядом с Джессикой, не испытывая постоянного желания дотронуться до нее.

На следующее утро, оставшись одна, Джессика хмуро следила за суперсовременной кофемашиной на кухне. Скорее бы она закончила процесс варки!

Интересно, почему богатые так любят сложные приборы и приспособления? Самая обычная кофеварка сделала бы ей чашечку утреннего кофе десять минут назад. Когда огромная машина наконец засветилась лампочками и взволнованно запикала, она вынула кувшин из нержавеющей стали из-под носика и поставила на поднос вместе с двумя серыми кофейными кружками. Она пригласила на кофе свою лучшую подругу, Коринну Лоусон, так как Оливер рано уехал в больницу, чтобы сидеть с отцом. Коринна забрасывала ее вопросами о внезапной помолвке: ответы Джессики по телефону ее не устраивали. Стоит ли поддаться и сказать ей правду, что все не по-настоящему? При этой мысли все внутри у нее сжалось от тревоги.

В ожидании подруги Джессика собиралась поиграть на гитаре, чтобы расслабиться. Она вынесла поднос во дворик, где ее уже ждала гитара.

Сначала она думала попрактиковаться в садике на крыше, понимая, что в тени палатки будет спокойнее беседовать с Коринной. Но после вчерашнего разговора с Оливером в больнице она находилась не в том состоянии, чтобы снова видеть палатку и вспоминать один из его романтических жестов.

«…Пусть лучше все решают профессионалы…»

Его слова больно ранили ее еще вчера, из-за них она плохо спала. Джессика села рядом с бассейном. Утром было прохладно, и Джессика накинула поверх шортов и футболки старый кардиган, но ясное голубое небо указывало на то, что к полудню станет жарко. Вдохнув воздух, напоенный ароматами гиацинтов, она взяла гитару.

Оливер считает, что с ее мнением можно не считаться, потому что она не настоящая невеста и еще не получила диплом.

Пока нет.

Оливер не хотел, чтобы она участвовала в лечении его отца, потому что она — не лицензированный музыкотерапевт. Логически рассуждая, она понимала его позицию. Возможно, поделившись своей идеей с его матерью в такое время, когда семье пришлось тяжело, она переступила некую границу.

И все же…

Она профессиональный музыкант. Перебирая пальцами струны, она сыграла несколько упражнений, которые помнила с детства. Они служили как бы мостиком между повседневным миром и творчеством.

Музыка помогла ей забыть обо всем, в том числе и о боли, которую Оливер, не думая, причинил ей, когда отмел ее предложение. Вскоре она как будто слилась с гитарой воедино.

Она перешла к «Прелюдии номер 1» Вилла-Лобоса, изысканному сплаву бразильской народной мелодии и западной классики. Только тогда она расслабилась полностью. Музыка завладела ею.

Потом она сделала паузу и налила себе немного кофе. Нотки патоки и шоколада ей очень понравились, хотя и не уменьшили ее досаду по поводу того, как долго продолжался процесс варки. Вдруг сбоку послышался женский голос:

— Не знала, что мы будем пить кофе под живую музыку!

Широко улыбаясь, Коринна шагала по траве в высоких кожаных сапогах. Лучшая подруга Джессики владела лучшим цветочным магазином в городе. Именно ей поручили составлять букеты и цветочные композиции для свадьбы Ари Рамос и Ксавье Ноубла. Благодаря свадьбе работы у подруги прибавилось, но Джессика знала, что Коринна старается не перерабатывать, так как ждет ребенка. Правда, беременность пока не была заметна. Джессика была у подруги, когда Коринна делала тест на беременность. Она еще не видела Коринну такой счастливой, как в тот день. Отцом ребенка был Колин Рейнолдс, владелец и шеф-повар одного из лучших ресторанов в городе.

Коринна поставила на стол розовую коробку с пирожными. Ее длинные мелированные волосы были еще влажными после утреннего душа. Вместе с тем ей удавалось выглядеть как модели со страницы модного журнала. Ей очень шло приталенное синее платье в цветочек с неровным подолом, который подчеркивал красивые ноги в высоких сапогах.

— Ты не сказала, что принесешь пирожные, но ты самая лучшая подруга, что подумала о них. — Встав, Джессика положила гитару на шезлонг и обняла Коринну. — От тебя дивно пахнет.

— Наверное, глазурью, — предположила Коринна, садясь на плетеный диванчик напротив Джессики. — Я купила их в кондитерской Колина; наверное, по пути прижимала коробку к себе.

— Больше не будем ждать — давай попробуем. — Джессика налила им кофе и протянула подруге серебряный сливочник.

— Позволь тебя предупредить, — Коринна ткнула в подругу ложкой, прежде чем размешать кофе, — как только ты положишь себе сахар, я устрою тебе настоящий допрос с пристрастием!

— Так и думала, что одна живая музыка тебя не устроит, — заметила Джессика, откусывая хрустящий «наполеон». Жаль, что придется отвечать на вопросы об Оливере после того, как он усомнился в ее способностях.

Ей нужны советы Коринны. По крайней мере, ее дружеская поддержка.

— Сад выглядит великолепно. — Коринна повела рукой, показывая на ранункулюсы, маки и анемоны, растущие среди каменных дорожек. Коринна обожала любые растения, и всякий раз, как они вместе ходили в походы, она находила какое-нибудь новое, достойное восхищения или подробного рассказа. — И все-таки… Когда ты сказала мне о помолвке, я кое-что услышала в твоем голосе и забеспокоилась.

Отложив пирожное, Джессика посмотрела прямо в зеленые глаза Коринны.

— Беспокоиться не нужно, — сказала она. — Я знаю, что делаю… а если тебе показалось, что с моим голосом что-то не так, мы с Оливером просто заключили соглашение, Помолвка должна помочь нам обоим.

Коринна взяла Джессику за левую руку и стала рассматривать кольцо с бриллиантом.

— Хочешь сказать, что это — ненастоящее?

— Кольцо настоящее, — вздохнула Джессика, вспомнив страстную первую ночь с Оливером и то, как он небрежно предложил ей фамильное сокровище. — А сама помолвка… не очень. Только, пожалуйста, никому не говори. Сейчас у отца Оливера серьезные проблемы со здоровьем, и Оливер хотел успокоить родителей насчет своего будущего.

Джессика рассказала все. О предстоящей родителям крупной выплате по ипотеке и случайном знакомстве с Оливером. О притяжении, которому ни один из них не мог противостоять, и о неожиданном возвращении Оливера на следующий день с кольцом; о предложении, сделанном на колесе обозрения. Под конец она упомянула происшествие в больнице. Оно беспокоило ее, как заноза. Все указывало на то, что Оливер, возможно, испытывает к ней физическое влечение, но не уважает ее работу.

— Ты могла позвонить мне, — заметила Коринна, когда Джессика замолчала. — Ты знаешь, что можешь звонить мне в любое время?

— Знаю. — Джессика подумала о том, что ее независимость — не всегда хорошее качество. — Просто мне казалось, что я справлюсь. До вчерашнего вечера в больнице, когда я предложила помочь, а Оливер отмел мое предложение. Как будто я пыталась продать ему набор ножей.

Коринна поджала губы.

— Джесс, я понимаю, почему тебе обидно, но не уверена, что справедливо обижаться на него, ведь он волновался за отца и, скорее всего, находился не в лучшем настроении. Больше всего меня беспокоит, что вам предстоит жить вместе несколько месяцев.

— У многих есть соседи, и они в них не влюблены, — возразила Джессика, потянувшись за куском штруделя. Ей нужно было чем-то утешиться после того, как она излила душу. — Мы даже не будем так уж часто видеться, потому что Оливер часто уезжает, а у меня учеба.

Поскольку учебу бросать не придется, можно перенести стажировку на лето. Небольшой суммы, которую ей будут платить за уроки музыкальной терапии в хосписе, хватит на оплату следующего семестра.

— А еще вам придется посещать мальчишники и девичники в Техасском клубе скотоводов. Свадебные вечеринки буквально пропитаны романтикой, и вы проведете эти дни, притворяясь влюбленными друг в друга. — Коринна покачала головой и вскинула руки, словно в мольбе. — Разве ты не понимаешь, что твои взгляды на Оливера могут измениться? Тем более, как ты говоришь, тебя к нему влечет!

Джессику пробрала дрожь. Она справится! Наверное, приглашая Коринну, она хотела выслушать другую точку зрения и оспорить ее. Вместо того она поняла, что совсем запуталась.

— Буду думать о хорошем, — вздохнула Джессика. — Я останусь в колледже и помогу маме с папой. Родители Оливера успокоятся. Пока мы уверены в своих целях и способах их достижения, все нормально.

Коринна задумчиво прикусила губу. Потом откинулась на спинку диванчика, отпила немного кофе и посмотрела Джессике в глаза.

— Что ж, ладно. Звони в любое время, если тебе покажется, что все изменилось. — Она поставила чашку и сорвала белый анемон, который рос возле ее ноги. Рассеянно сунула стебель за ухо. — По опыту знаю, сколько бы планов ты ни строила, если даришь кому-то свое сердце, ты над ним уже не властна.

Джессика помнила, как нелегко пришлось подруге до знакомства с Колином Рейнолдсом. Она была очень рада за Коринну. Но у них с Оливером все по-другому. Они только что познакомились, а Коринна и Колин давно вместе.

Они с Оливером прекрасно понимают друг друга. Джессике стало чуть легче после того, как она выслушала Коринну. Не стоит обижаться на него. Они с Оливером просто помогают друг другу. Все просто. Как только их соглашение закончится, оба будут жить дальше.

По отдельности.

Она в состоянии справиться с ситуацией. Просто нужно помнить об этом одинокими ночами в ее роскошной спальне, когда Оливер будет этажом ниже.

Глава 8

Вытирая пот со лба, Оливер ждал, когда придет второе дыхание. Когда его движения станут плавными, из головы улетучатся мысли, которые одолевают его день и ночь. С тех пор как Джессика переехала к нему, он нуждался в пробежках, как в кислороде. Физическая нагрузка сжигала часть голода, который никогда его не покидал. Особенно последние несколько дней, после того, как отца выписали из больницы и он выздоравливал дома. Оливер увеличил дистанцию на несколько миль. Он обогнул искусственный пруд недалеко от своего дома, спугнув семейство уток. Солнце только что взошло, и в квартале было тихо. Он встретил лишь нескольких наездников на конной тропе.

Несмотря на то что он пробежал восемь миль, мысли о невероятно сексуальной соседке не выходили у него из головы! Он почти добрался до дома, но не переставал вспоминать вчерашний вечер. Он допоздна заработался у себя в кабинете, но в полночь столкнулся с Джессикой на кухне.

На ней были короткие бело-синие полосатые шортики, которые не давали ему покоя. А как только он поднял глаза, он увидел глубокий вырез прозрачной блузки…

Он побежал быстрее, чтобы прогнать из головы воспоминания. Джессика ясно дала понять: пока они живут под одной крышей, ни о какой близости не может быть и речи. Что он за идиот, что согласился!

Тихо звякнул телефон, который он носил в наплечном кармашке.

Замедлив шаг — он знал, что в такой час ему могут звонить немногие, — Оливер достал телефон. На экране появились слова «Сигнализация черного хода». Телефон продолжал вибрировать.

Джессика!

Страх за нее охватил его. Ему стало холодно,

Он ни за что себя не простит, если с ней что-нибудь случится, пока она живет в его доме.

Пальцы уже стучали по экрану, выводя изображение с камеры. Он ответил на звонок из охранного агентства.

— Говорит Оливер Прайс. — Он продиктовал адрес и подтвердил пароль. — Сейчас я не дома и пытаюсь посмотреть запись с камер, чтобы понять, что происходит.

Телефон снова завибрировал. Входящий звонок от Джессики.

Он замер на месте.

— В доме моя подруга, она звонит по другой линии. Сейчас подключу ее, и мы услышим, в чем дело.

Тяжело дыша, он нажал кнопку и ответил:

— Джессика, как ты? С нами на связи представитель охранной компании.

— Все нормально, — ровным голосом ответила она, хотя он слышал, как рядом с ней завывает сигнализация. — Кажется, коды от дверей вчера изменились, и я забыла об этом, когда вышла выпить кофе во дворик.

Он вздохнул с облегчением. Какое счастье, с ней ничего не случилось!

Он вбил нужный код. К его радости, завывание прекратилось. Закончив разговор с охранным агентством, Оливер заметил, что на экране наконец-то появилось изображение с камеры.

На заднем дворе, меньше чем в полумиле от него, стояла Джессика.

Одетая в короткие шортики, которые так взволновали его накануне, она была такой же соблазнительной. У него перехватило дыхание. Часто дыша, как будто получил удар в солнечное сплетение, он вздрогнул, услышав ее голос. Он и забыл, что они разговаривали.

— Значит, теперь я могу войти в дом? — настороженно спросила она.

Он понимал, что сейчас не стоит на нее смотреть — он вторгается в ее личное пространство. Он ведь предупреждал ее о камерах?

— Да, входи, — сказал он, пожирая ее взглядом. Ему не удалось подавить желание даже после нескольких миль бега. Как ему справляться с собой, если от одного ее вида у него все переворачивается? — Извини… Приложение меняет коды раз в неделю, но, если хочешь, сделаем так, чтобы они менялись реже.

— Нет, все нормально. В следующий раз я не забуду. — Она направилась к двери черного хода. — Пока!

Она отключилась, и он тоже. Велел себе отключить и изображение с камеры.

Сейчас… через секунду.

Еще секунду можно вспоминать, как он целовал ее, как его пальцы заправляли за ухо прядь волнистых темных волос. Вспоминать, как она прижималась к нему бедрами, а он зарывался в нее. Как ее груди прижимались к нему, как идеально они входили в его ладони.

Она вошла в дом и скрылась из вида, и Оливер обругал себя за то, что не отключил камеру раньше. Где его самообладание? Надо придумать, как жить с ней под одной крышей и не желать ее каждую секунду каждого дня.

К тому времени, как их притворная помолвка закончится, он придет в идеальную физическую форму.

Вечером в Техасском клубе скотоводов, где проходил предсвадебный прием, было столпотворение. Джессика приехала в клуб одна — Оливер заказал для нее машину с водителем. Последние три дня его не было в городе.

— Мисс Льюис? — обратился к ней водитель. — Мне придется сделать еще круг, подождать, пока пробка рассосется.

— Хорошо, Джейсон, — ответила она водителю, тому же, который возил Оливера в ту ночь, когда они познакомились. — Предупредите меня, когда увидите Оливера.

Устроители задумали прием в голливудском стиле. Ко входу в клуб вела красная ковровая дорожка. У входа толпились фотографы. Гости ждали своей очереди сфотографироваться.

Ей очень хотелось попасть на эту стильную вечеринку, и она решила не портить себе настроение, гадая, почему Оливер последние дни уклоняется от встречи с ней. С самого ее переезда к нему между ними выросла стена. Она понимала, что в чем-то виновата сама, ведь именно она очертила границы их отношений. Не хотелось забывать о том, что в их отношениях реально, а что — нет.

Однако пропасть между ними возникла и по вине Оливера. После того как она нечаянно вышла из дома, забыв отключить сигнализацию, он почти не смотрел на нее, а потом сухо обмолвился, что летит в Лос-Анджелес на деловую встречу. В тот день он вообще вел себя странно…

Воспоминания по-прежнему были мучительными.

Снова ожил громкоговоритель. Внедорожник притормозил.

— Мисс Льюис, мистер Прайс только что вышел из машины перед нами. Через секунду он поможет вам выйти и проводит внутрь.

Ей трудно было усидеть на месте. Она прижала к груди золотистую, расшитую бисером сумочку — она купила ее в секонд-хенде, как и зеленое шелковое платье в пол с глубокими вырезами спереди и сзади, корсаж и спинка крепились узлом на пояснице. Ансамбль дополняли тонкие золотые браслеты и сандалии на каблуках.

Интересно, понравится ли ее наряд Оливеру?

Наряжаясь, она думала о нем. Она потратила больше времени на прическу и макияж, чем обычно. И с каждой минутой все больше тосковала по нему. Кровь у нее закипела, когда она посмотрела в окошко и заметила его. Он шел к ее внедорожнику.

Он тоже нарядился. Черный костюм идеально сидел на широких плечах и сужался к талии. Белоснежная рубашка с черным галстуком-бабочкой подчеркивала гладко выбритый подбородок и загорелую кожу. Но больше всего ее притягивал жар в его зеленых глазах. Он распахнул дверцу и протянул ей руку.

Пульс у нее участился.

Она услышала голоса, смех, музыку. Во рту пересохло еще до того, как она вложила пальцы в ладонь Оливера.

— Рада, что ты успел.

Ей не хотелось показывать, как она скучала по нему последние дни, пока его не было в городе. Да и раньше было не легче. Ни о какой интимной близости между ними не было и речи. Жить с ним под одной крышей и не иметь возможности до него дотронуться… настоящая пытка. А ведь их било током, стоило им оказаться рядом. Тоска по нему застала ее врасплох, и она росла с каждым днем.

Он мягко сжал ей руку. Она наслаждалась теплом его кожи.

— Ни за что не пропустил бы такое событие, — заверил он, притягивая ее к себе и целуя в щеку. Помолчав, он прошептал: — Сегодня я впервые могу похвастать своей невестой на публике.

Джессика ненадолго закрыла глаза, упиваясь тем, что он так близко.

Что они вместе.

Она опомнилась, услышав рядом женский голос:

— Простите, мистер Прайс! — К ним подошла роскошная, слегка перезрелая блондинка в платье-футляре цвета слоновой кости; ее высокая прическа была украшена розами. В руке она держала планшет. — Вы и мисс Льюис готовы пройти по красной дорожке?

Джессика узнала Райли Мидоуз, организатора свадеб, нанятую Ари и Эксом. Она должна была позаботиться обо всех подробностях церемонии. Еще до того, как Джессика попала на обслуживание вечеринки в гольф-клубе, она наводила справки обо всех участниках свадьбы, которую с нетерпением ждал весь Ройял.

— Мы готовы, — заверил ее Оливер, кладя руку на поясницу Джессики. Его пальцы сразу нашли полоску голой кожи между юбкой и шелковым узлом. В ней проснулось желание, мгновенно вытеснив все остальные мысли.

— Превосходно, — ответила Райли. — Вы встанете здесь. Как только сфотографируют шафера и подружку невесты, вы займете их места в центре ковровой дорожки.

Джессика увидела Дионну Рид и Триппа Ноубла. Они смотрели друг другу в глаза, а потом слились в страстном поцелуе. Джессике стало жарко. Скоро и они с Оливером так поцелуются! Как будто она имеет на это право. Как будто у нее есть все время на свете, чтобы наслаждаться поцелуем… Защелкали камеры, замелькали вспышки. Наконец, парочка, улыбаясь, разъединилась. Джессика слышала, что они полюбили друг друга. Об их романе сплетничали официанты месяц назад. Но до сегодняшнего дня она еще не видела их вместе.

— Ты готова? — снова прошептал Оливер ей на ухо, привлекая ее к себе. — Тебя будет фотографировать весь Ройял; всем любопытно увидеть у тебя на пальце мое кольцо.

Ей хотелось прижаться к нему и забыть обо всем. Но сегодня важный день: они впервые показываются на публике.

Внутри у нее все сжалось. Но передумать она уже не могла. Поздно. Райли громко объявила их имена, и Оливер вывел ее в центр дорожки.

Защелкали камеры. Фотографы снимали их по отдельности и вместе, окликая их и прося повернуться то в одну, то в другую сторону. Ощущение старого Голливуда было настолько реальным, что она почти поверила, что они идут на премьеру фильма, а не на роскошную предсвадебную техасскую вечеринку.

Ей стало не по себе. Может, не стоит всех обманывать? Может, гости в Техасском клубе скотоводов сразу распознают в ней самозванку в платье из секонд-хенда и босоножках, которые знавали лучшие дни?

Однако губы Оливера прижались к ее виску, и он прошептал ей в самое ухо:

— В этом платье ты выглядишь сногсшибательно… Сейчас все мужчины мне завидуют.

Его грубая лесть помогла ей справиться с волнением. Он обвил рукой ее талию. Она посмотрела на него, по-прежнему чувствуя себя незваной гостьей в этом богатом, элитарном мире. Она по-прежнему не понимала, почему он в начале недели уехал из города… но надо отдать ему должное: роль влюбленного он играл безупречно.

Их взгляды встретились. Защелкали камеры. Джессика казалась себе Золушкой, которая преобразилась на один вечер с помощью волшебной палочки.

— По-моему, можно войти, — сказал ей Оливер через миг, поддерживая ее за талию и осторожно подталкивая вперед. — Найдем свой столик и сядем.

От его руки шел жар. Чтобы отвлечься, она стала разглядывать главный обеденный зал Техасского клуба скотоводов, который украсили кадрами фильма из жизни Арианы и Ксавье.

Для будущих невесты и жениха приготовили кресла, похожие на троны; они были сделаны из стопок книг, напоминавших о том, что жених — автор бестселлеров.

— Сегодня клуб неузнаваем, — заметила Джессика.

Оливер показал ей на съемочную группу из кинокомпании Ари Рамос. Ее имя было написано на арке с большой золотой звездой. В том углу воздвигли стену из миниатюрных телеэкранов, на каждом шел какой-то ее фильм.

— Ты бывала здесь раньше?

— Только по работе. — Она даже не пыталась угадать, сколько стоит членство в престижном клубе. Еще одно напоминание, что они живут в разных мирах. — Мне очень нравится, что клуб оформлен черным деревом и камнем.

О Голливуде напоминал не только изысканный декор, но и само историческое здание, где заключали важные сделки и играли свадьбы.

— Я рад, что сегодня ты гостья, а не официантка. — Оливер остановился у стола, заваленного подарками для Ари и Экса. Он достал из нагрудного кармана серебристый конверт и положил его на оловянное блюдо, поверх других таких же конвертов. — В тот вечер, когда мы познакомились, я не мог на тебя наглядеться.

Вспомнив тот вечер, она вспыхнула. На миг ей показалось, что зал куда-то уплыл. Она слегка пошатнулась. В горле пересохло.

— Я все помню, — медленно проговорил он. — И хотя воспоминания помогут нам убедительнее сыграть роль жениха и невесты, потом, когда мы поедем домой, нам нелегко будет справиться с влечением.

— Ты прав. — Она отвела глаза и снова огляделась, стараясь собраться с мыслями. — Мы как будто идем по канату — вынуждены жить под одной крышей и в то же время сохранять дистанцию.

Зал постепенно заполнялся. Сфотографировавшись на красной ковровой дорожке, входили друзья и родственники будущих молодоженов. На сцене в дальнем углу зала дуэт из скрипача и аккордеониста исполнял кантри; благодаря хорошей акустике голоса и смех не заглушали музыку.

Джессика еще не видела жениха и невесту, зато издали заметила Сашу Рамос, сестру невесты. Коринну и Колина тоже пригласили, но Джессика еще не видела подруги. Она внимательно оглядывала толпу, но никак не могла остыть после разговора с Оливером.

К ним подошел высокий мужчина во всем черном, с огромным «Никоном» на шее. Джессика узнала местного фотографа Сета Грейсона; она часто видела его на других вечеринках и приемах, где работала официанткой.

— Простите, я делаю фото для альбома «История любви» для жениха и невесты. — Сет показал нишу, уставленную красными розами. — Хотите тоже попозировать?

— Конечно, — ответил Оливер. Одновременно с ним Джессика спросила:

— Что за альбом «История любви»?

— Сейчас покажу.

Сет повел их к нише. Рядом с ней на столике лежала белая доска с силуэтом мандаты. Каждый ее сегмент представлял собой фотографию. Посередине уже были эффектные снимки Ари и Экса. Вокруг них, по периметру, фото родителей и подруг невесты и немногочисленных друзей жениха. Но оставалось еще много пустых мест. — Мы создаем произведение искусства для дома жениха и невесты. Оно посвящено их свадьбе и событиям, которые к ней привели.

— Прекрасный способ вспомнить свадьбу. — Джессика погладила доску. — Так романтично!

Она вспомнила, что их помолвка ненастоящая, и ей стало горько.

— Надеюсь, вы станете моей следующей парой, — улыбнулся фотограф, беря Джессику за руку и подводя ее к отмеченному месту на полу перед розами. — Постарайтесь забыть обо мне и поцелуйте жениха.

Глава 9

Оливер с трудом сдерживался. Поцеловать Джессику на публике после того, как последние три дня он скрывался от влечения в другом городе?

Сладкая, сладкая пытка.

Даже сейчас его тело стремилось к ней. Да, ему хотелось обнять ее и прижать к себе. Рядом с ней кружилась голова. Ее фигура в этом зеленом платье была сногсшибательной. Казалось, платье вот-вот соскользнет с нее…

Три дня он провел в разъездах. Ему отчаянно хотелось справиться с одолевавшим его голодом. Расстояние не помогло; перед его глазами стояла ее фигура в коротких шортиках…

— Мы готовы? — От волнения у Джессики сел голос.

— К чему? — спросил он, беря ее за талию. — Подразнить себя, несмотря на влечение, которое, как мы притворяемся, не существует?

— Нет. — Она покачала головой. — Мы в самом деле будем позировать как жених и невеста для чьего-то свадебного альбома, хотя прекрасно понимаем, что в конце лета все закончится?

Он не сумел ей ответить, потому что именно в тот миг их окликнул фотограф. Он поднял камеру и привлек к себе их внимание. В зале поднялся шум; кажется, объявили какой-то свадебный конкурс. Может быть, охота за подарками? Гости разделились на пары, и каждой паре вручили карточку и карандашик.

— Отлично, ребята! Скажете, когда будете готовы, — обратился Сет к Оливеру и Джессике. — Ведите себя естественно.

Естественно?!

Оливер никого не замечал, кроме Джессики. Больше всего ему хотелось подхватить Джессику на руки, отнести в ближайшую кладовую или гардеробную, сорвать с нее одежду и насладиться каждым кусочком ее обнаженного тела. Зацеловать ее до потери сознания…

Конечно, он не собирался вести себя в соответствии со своими подлинными желаниями.

Заметив тревогу в глазах Джессики, он вспомнил ее вопрос. В самом ли деле они хотят, чтобы их фото сохранилось в свадебном альбоме Ари и Ксавье?

— Да, — ответил он наконец, чуть опуская руки и гладя шелковую материю. Его пальцы нащупали ее пышные ягодицы.

Звуки оркестра стихли вдали. Смех и голоса доносились откуда-то издалека, так громко билось его сердце. Он опустил голову. В первый миг он просто наслаждался ее мятным дыханием и фруктовым блеском для губ, упивался ею. Но потом услышал, как часто и неглубоко она дышит.

Значит, и ее пожирает то же желание!

Он собирался сохранять сдержанность. Держался за нее, как за спасательный круг. Потом их губы встретились.

Его язык проник к ней в рот. У него кружилась голова от необходимости сдерживаться.

Их губы сплавились. Ее руки порхнули ему на плечи, а потом притянули его к себе.

Он бы еще устоял, если бы она не запрокинула голову и не прижалась к нему всем телом. Его пожирало пламя. Она прижималась к нему, как будто только и ждала того мига, когда они воссоединятся. Как будто мечтала о том же, что и он.

Оливер крепче прижал ее к себе. Если она хочет от него большего, пусть сама так и скажет.

Обещание не переходить границы относилось лишь к тому времени, когда они одни. На публике можно не сдерживаться. Их окружало множество людей, которые верили в их помолвку. Они просто оправдывают ожидания.

Внутренний голос намекал: он понятия не имеет, как отделить реальность от вымысла, когда дело касается Джессики Льюис…

— Снято! Я сказал, снято! — донесся до них голос Сета.

Оливер понял, что фотограф обращается к ним не в первый раз. Он отступил на шаг от Джессики и заметил, что у нее по-прежнему закрыты глаза, а рот приоткрыт.

Он услышал общий шум — музыку, смех, хлопанье пробок от шампанского. Он сообразил, что по-прежнему держит ее за бедра и шелк скользит под его ладонями.

Он сам себя не узнавал. Почему рядом с Джессикой он становится другим? Мысленно обругав себя за несдержанность, он так быстро выпустил ее, что она пошатнулась.

В другой раз он бы, возможно, и радовался доказательству ее влечения. Но поскольку единственной целью их ложной помолвки оставалось спокойствие его родителей, Оливер едва ли радовался тому, что Джессика так же потрясена их влечением, как и он.

— Давай что-нибудь поедим.

Взяв ее за руку, Оливер повел ее к накрытым столам.

— Ты думаешь, это поможет? — негромко заметила Джессика, приноравливаясь к его широким шагам. — Тот голод, который мучает нас, невозможно унять ни вонтонами[3], ни креветками в кляре.

Он стиснул зубы, чтобы не сказать: бессмысленно отрицать то, что хотят они оба.

— Так как еда — единственное, что будет доступно еще несколько часов, предлагаю насытиться ею, пока можно. — Он передал ей закусочную тарелку, взял такую же для себя, радуясь, что остальные гости по-прежнему заняты конкурсом. По крайней мере, так их разговор никто не подслушает.

— Ты говоришь так, словно осуждаешь меня за то, что я предложила сохранить отношения платоническими, — тихо сказала она, щипцами накладывая себе в тарелку айву в прошутто с козьим сыром.

— Вовсе нет. Прекрасно понимаю, почему ты так поступила. — Он потянулся к устрицам, но, вспомнив, что устрицы считаются афродизиаком, передумал и взял несколько крокетов. — Но признайся, похоже, будто мы боремся с силой притяжения!

Ее смех позволил ему немного расслабиться и вспомнить, что она разделяет его чувства. Может, она еще передумает?

— Да, наверное. — Она положила себе китайский ролл с овощами и пирожок с курицей. — Но мне кажется: если мы начнем смешивать личные желания с взаимовыгодным деловым соглашением, наши отношения быстро скатятся в хаос.

Он запомнил слова «личные желания»; ему хотелось, чтобы она повторяла их снова и снова.

Опомнившись, он заметил, что его тарелка наполнена и она ждет, что он проводит ее к столикам, где можно поесть. Стараясь сосредоточиться, он положил ладонь ей на поясницу и повел ее к свободному столику у камина.

Опустив голову, он тихо сказал ей на ухо:

— По-моему, к хаосу приводит то, чем мы занимаемся сейчас. Мы стараемся убежать от влечения, которое никуда не уходит.

Она споткнулась, а может, просто резко остановилась. Только что они шли бок о бок, и вот она застыла на месте, глядя на него беспокойным взглядом.

— Тебе в самом деле так кажется?

Он оглядел большой зал Техасского клуба скотоводов, боясь, что их подслушают. Они стояли у колонны, украшенной анемонами, лампочками и золотистыми аквилегиями. Похоже, сейчас они остались наедине. Он заметил, что с противоположной стороны к ним пробирается подруга Джессики, Коринна Лоусон.

Времени мало!

— Наверное, я могу говорить только за себя. Но я бы лучше сел в самолет с неисправным двигателем, чем ежеминутно сражаться с желанием обнять и поцеловать тебя.

Она замерла. Потом спросила:

— Ты в тот день поэтому так внезапно уехал?

— Да. — Он живо вспомнил, как она выглядела, когда сработала сигнализация. Короткие шортики не скрывали аппетитных бедер. Тонкая блузка ничего не скрывала… — В тот день, когда сработала сигнализация, я включил камеру, чтобы собственными глазами увидеть, что происходит.

Она поняла и густо покраснела.

— Я знала, что одна у тебя дома, и не подумала, что меня может кто-то увидеть.

— Там и твой дом тоже, — негромко напомнил Оливер, не желая, чтобы она чувствовала себя неловко. — Ты сделала мне огромное одолжение, когда переехала…

— Значит, ты уже платишь мне за…

— Вот вы где! — воскликнула Коринна, приближаясь к ним. Судя по всему, она подслушала часть разговора. Оливер вел дела с цветочным магазином Коринны, «Ройял Блуме», поэтому был знаком с ней.

Коринна крепко обняла Джессику.

— Извини, что помешала. Я просто поздороваться. Тебе весело?

— Мне весело. — Вежливая улыбка Джессики казалась уклончивой. — Мы с Оливером только присели поесть.

— Тогда не буду вас задерживать. — Коринна повернулась к нему. Ее зеленые глаза смотрели явно оценивающе. — Рада снова видеть тебя, Оливер. Поздравляю с помолвкой! Я очень люблю Джессику.

Он расслышал угрозу в ее словах и пожалел, что она застала их во время неприятного разговора.

— Я тоже. — Он взял Джессику за руку, поднес ее к губам и поцеловал. — Спасибо тебе.

Они сели за столик в углу зала. Вокруг них по-прежнему было шумно.

Положив на колени салфетку, Джессика набросилась на него:

— Оливер, если тебе плохо в собственном доме, я сегодня же уеду!

Они не пробыли на вечере и часа, а нервы у нее были натянуты до предела из-за того, что он был рядом. Точнее, из-за поцелуя, после которого она забыла обо всем, кроме него. Краткое прикосновение губ напомнило ей: тщетно бороться с влечением, даже если пытаться не обращать на него внимания. Кожу щипало, как будто она слишком сильно растиралась мочалкой в душе. Она чувствовала на себе взгляд Оливера. Он обдумывал ее слова и свой ответ. Молчание затянулось и стало неловким.

Поедая закуски, она надеялась скрыть волнение. Но, сидя рядом с Оливером, в его идеальном смокинге, ей хотелось только одного: запустить руки ему в волосы и взъерошить их. Еще хотелось оседлать его, не снимая платья, и добиться того, чтобы его холодная сдержанность превратилась в яростную страсть.

Джессика ощущала на себе его пристальный взгляд. Он был словно луч лазера, который сжигал все, к чему прикасался.

— Ты ведь только что переехала. — За широкими плечами Оливера она не видела зала.

— Но это лучше, чем если уедешь ты. — Она гоняла по тарелке креветку. — Мне плохо, потому что тебе неудобно в собственном доме.

Оливер положил руку ей на запястье, погладил по тому месту, где бился пульс.

— Мы придумаем, как все исправить. Давай пока не будем отказываться от нашего замысла. Ты сама сказала: соглашение выгодно нам обоим…

— Откровенно говоря, дело не в том, что я хочу уехать от тебя. Как раз наоборот. Я просто хочу уважать твои границы.

Он посмотрел ей в глаза, и на миг она увидела в них огонь. Он словно прожигал ее насквозь.

И музыканты заиграли что-то томное.

— Я высоко ценю твои намерения, — медленно произнесла она, понимая, что загнана в угол. — Может быть, борьба с влечением — ошибка.

Он не переставал легко поглаживать ее по руке.

— Иными словами, ты еще можешь передумать?

Услышав его бас-баритон, она затрепетала.

— По-моему, я уже передумала, когда мы целовались по просьбе фотографа.

Лицемерие отрицать то, чего хотели они оба, ведь в его объятиях она плавилась, как воск!

Она вспомнила слова Коринны: свадебные приемы пропитаны романтикой. Да, она вполне может пересмотреть свои взгляды, ведь в основе их притворной помолвки лежит настоящее влечение!

К ее удивлению, он убрал руку и принялся за еду.

— Сначала все обдумай, — предупредил он. — Нельзя, чтобы свадебная лихорадка принимала решения за нас.

Они переглянулись. Джессика могла поклясться, что оба думают о совместной ночи. Тогда они тоже говорили о свадебной лихорадке.

Холодок пробежал у нее по спине. Она заставляла себя есть. К ним подошел высокий мужчина в синем костюме и широко улыбнулся Оливеру.

— Слышал, вас можно поздравить. — Незнакомец добродушно улыбнулся. — Мой компаньон в самом деле женится?

Встав, Оливер так же широко улыбнулся.

— Николай! Рад, что ты вернулся: — Оливер хлопнул друга по плечу. — Джессика, позволь представить тебе моего компаньона и финансового директора «Нексуса» Николая Уильямса. Ник, это Джессика Льюис, моя невеста, очень талантливая музыкантша.

Ник наклонился и пожал ей руку.

— Очень рад за вас обоих. По правде говоря, Оливер заслужил счастье не меньше всех остальных.

Она улыбнулась, подавляя чувство вины. Рядом с этим славным человеком с добрыми глазами она еще больше почувствовала себя самозванкой.

— Большое спасибо. Я тоже рада с вами познакомиться. — Она встала. Народу в зале прибавилось. Шум усилился. — Простите, пожалуйста, вам наверняка есть о чем поговорить, а я схожу к подруге.

Ей хотелось убедиться, что подруга не обиделась — они ведь толком и не поговорили. Извинившись, Джессика зашагала по залу. На середине ей кивнул официант, с которым она часто работала.

Здоровяк Мэтт Сэмпсон в одной руке нес поднос с пустыми бокалами из-под шампанского, а в другой — пакет со льдом. Она работала с ним в тот вечер, когда познакомилась с Оливером.

— Привет, Джесс. — Лицо у Мэтта раскраснелось, лоб покрылся испариной. — Твоя мама на кухне. Просила тебе передать. Если найдется минутка, поздоровайся с ней.

— Мама здесь?! — Джессика застеснялась своего чересчур открытого платья и того, что Мэтт мог неверно истолковать ее слова.

Да, она давно должна была навестить родителей. Еще один повод почувствовать себя виноватой! Джессика рассказала о помолвке по телефону, но сама так и не приехала. Она переезжала, договаривалась о летних курсах и готовилась к стажировке. Конечно, отчасти ее сдержанность объяснялась тем, что помолвка у нее ненастоящая.

Мэтт пожал плечами:

— Ладно, мое дело передать… Извини, сегодня много работы.

Он поспешил к двери служебного выхода. К кухне. Джессика не рассчитывала сегодня там оказаться…

Но неужели она не отзовется на просьбу мамы?

Заранее готовясь к кухонному чаду, Джессика толкнула дверь между сверкающим миром голливудской истории любви и миром тяжело работающих людей за сценой. Обычно она находилась во втором лагере, поэтому там ей было привычно. А сегодня? Сегодня она Золушка на балу, а здесь чувствует себя незваной гостьей.

Шелковое платье стало влажным и облепило ее. А распущенные, тщательно уложенные волосы наверняка превратились в неопрятные кудряшки.

Работники кухни носились туда-сюда. На нее никто не смотрел.

— Джессика! — Знакомый голос послышался из глубины — из той части кухни, где находился огромный рабочий стол.

Три су-шефа вносили последние штрихи в блюда перед подачей. Один из них поднял голову и нахмурился.

— Мама!

Из кладовой возле холодильника вышла маленькая фигурка. Темноволосая и миниатюрная Ракель Льюис каждый день перед работой заплетала косы. Она надела ковбойскую шляпу и клетчатую блузку с логотипом клуба. Наряд дополняли джинсы и сапоги. Джессика уловила аромат маминых любимых духов, «Белый лен» Эсте Лаудер. Аромат напоминал о доме.

— Малышка, вы только посмотрите! — воскликнула мама, беря руки Джессики в свои. Потом она отступила на шаг, любуясь платьем. — Такая красивая! Хотя влажность не на пользу твоему платью. — Она нахмурилась, а потом снова расплылась в улыбке. — Покажи кольцо! Ведь я именно поэтому сюда пришла.

Джессика завела маму в угол, чтобы не мешать другим. Мама подняла ее левую руку и осмотрела фамильные бриллианты, которые дал ей Оливер.

— Извини, что так и не успела заехать домой, — вздохнула Джессика.

— Джессика, кольцо — чудо. Просто замечательное. — Мама крепко обняла ее. — Я знала, что здесь будет прием, и поняла, что ты будешь здесь. Поэтому, когда клуб заказал дополнительные стеики, я поменялась обязанностями с водителем, который обычно привозит мясо.

Джессика снова почувствовала себя виноватой. Догадывается ли мама, что с помолвкой что-то не так?

— Спасибо, мама. Мы с Оливером приедем к вам на ужин. Он часто бывает в разъездах…

Рядом что-то грохнуло, как будто уронили большую кастрюлю. Два голоса дружно выругались.

— Ничего страшного, милая, — заверила ее Ракель. Ее темные глаза потеплели от радости. — Мы встретимся в свой срок. Нет необходимости спешить, ведь мы теперь станем одной семьей.

Джессика машинально кивнула в ответ. Ей было очень стыдно. К горлу подступил ком.

Мама велела ей возвращаться, и Джессика бросилась к выходу.

Не пытаясь найти Оливера, Джессика вышла в зал и поспешила к выходу.

Глава 10

Оливер ждал возвращения Джессики, а Николай Уильямс наскоро рассказывал о новых операциях в филиалах «Нексуса» на Западном побережье. Ник все держал под контролем, как всегда.

Оливер гадал, почему Джессика так долго не возвращается. Коринну он заметил у стола с подарками, она беседовала с будущей невестой. Но где же Джессика?

— Оливер, ты меня не слушаешь? — вдруг спросил Ник, разворачиваясь и оглядывая просторный зал Техасского клуба скотоводов. Потом с улыбкой развернулся к Оливеру. — Когда бизнес не будет занимать твои мысли круглосуточно, в «Нексусе» начнется новая эра! — Он понимающе улыбнулся.

Оливер сам себя не узнавал. Джессике очень быстро удалось занять в его жизни важное место. Он пытался убедить себя, что просто осознает свою ответственность за нее, потому что они пришли на прием вместе. Нехорошо, если он бросит свою невесту посреди приема.

— Прости, дружище. Я не привык к тому, что рядом со мной моя вторая половинка, поэтому не всегда соблюдаю протокол. — Совесть мучила его из-за необходимости обманывать партнера и ближайшего друга. Откровенно говоря, его совсем не радовало то, что пришлось обмануть свою семью. Он хлопнул Николая по плечу и придвинулся ближе: — Только между нами, наша помолвка скорее… деловое соглашение.

Музыканты на небольшом возвышении в дальнем углу зала заиграли джигу, и несколько подружек невесты вышли на середину, чтобы показать недавно выученные па. Ник удивленно поднял брови:

— То есть ты притворился, что женишься?

— Из лучших побуждений. — Оливер нахмурился. — Ты же знаешь, как у папы обстоят дела со здоровьем. Я решил предъявить семье невесту, чтобы у них стало легче на душе и он быстрее поправился. А у Джессики свои причины согласиться на такой план.

Ник негромко присвистнул. Оливер понимал, что недооценил, как тяжело обманывать родных и друзей ложной помолвкой. Точнее, он не подумал о том, как последствия обмана скажутся на нем. И на Джессике.

— По-твоему, я совершил ошибку? — Оливеру очень хотелось узнать, что думает его друг.

— Честно? — Ник развел руками, как будто давая понять, что врать не будет. — По-моему, ты ошибаешься в том, что помолвка ненастоящая. Потому что, когда вы смотрите друг на друга, ваше притяжение заметно издалека.

Оливер собрался возразить, но его компаньон поднял руки вверх.

— Ладно. Тебе лучше знать. Я просто высказал свое мнение.

Извинившись, Николай пошел поговорить с Триппом Ноублом, заверив Оливера, что на следующей неделе он посетит прием, устраиваемый компанией «Нексус» по случаю нового слияния.

Оливер задумался. Оказывается, его страсть к псевдоневесте заметна издалека… Кстати, где она? Исчезла посреди приема, а ведь знает, насколько прием для него важен. Может быть, он чем-то ее обидел?

До того как к ним подошел Ник, Джессика призналась, что платонические отношения ее не устраивают. С тех пор он думал только об одном: что будет, когда они уедут с приема.

Меньше всего ему самому хотелось с ней осторожности, но она была ему небезразлична, и он не хотел, чтобы она приняла решение, о котором потом пожалеет. Но сейчас главное одно: найти ее. Убедиться, что с ней все в порядке.

Обойдя зал, Оливер вышел в боковую дверь и очутился в саду рядом с бассейном.

Он сразу же увидел ее. Одинокая женская фигурка ходила туда-сюда перед деревянной скамьей. Зеленое шелковое платье тихо шуршало на легком весеннем ветерке. Судя по ее виду, она была чем-то расстроена.

— Джессика! — Прикрыв глаза от солнца, чтобы лучше видеть ее лицо, он направился к ней. — Что-то случилось?

Подойдя к ней, он заметил кудряшки у нее на лбу — распрямленные волосы вернулись в естественное состояние. Ему очень хотелось погладить шелковистую массу, но его отпугнуло настороженное выражение в ее зелено-голубых глазах. Вначале нужно поговорить. Снаружи было гораздо тише, чем внутри.

— Да. — Она покачала головой и впервые посмотрела ему в глаза. — Случилось. Я только что видела маму на кухне. — Она помолчала, чтобы он лучше понял, что она сказала. — Ей очень хотелось взглянуть на мое кольцо. Никогда еще я не чувствовала себя такой обманщицей.

Забыв о своих зароках, Оливер раскрыл объятия, и она тут же шагнула к нему. Не подумав о том, как реагирует на ее близость, он постарался ее утешить.

— Ты не обманщица, — тихо сказал он, гладя ее по теплой шелковистой голове. — Это я уговорил тебя, Джессика, и прости, если тебе от этого плохо.

— Неправда! — Она покачала головой. — Я тоже сыграла свою роль. Я хотела помочь родителям, как ты — своим… Жаль, что тогда я не понимала, насколько все станет сложным.

— Мы не сделали ничего плохого! — возразил он. — Многие женятся и из худших побуждений, и половина пар потом так или иначе расходится.

Идущий от нее легкий аромат дразнил его обоняние, пока он ждал ее ответа. Он увидел у нее на шее татуировку, которую разглядел в тот вечер, когда они познакомились. Прочитал надпись: «Когда нет слов, говорит музыка». Провел пальцем по букве «К». Почувствовал, как девушка затрепетала. Потом она выпрямилась и отступила на шаг.

— Тебя окружают сплошные счастливые пары, — заметила она. — Значит, ты пессимист?

— Предпочитаю считать себя реалистом. — Он еще не встречал женщины, которая навела бы его на мысль, что семейная жизнь важнее бизнеса. — И потом, наша притворная помолвка оказалась выгоднее, чем многие так называемые реальные свидания, на которых я побывал последние несколько лет.

В здании клуба послышались радостные крики — музыканты заиграли популярную мелодию. Снаружи садилось солнце. В саду на деревьях зажглись фонарики. Зажглись и лампочки у бассейна; вода подсвечивалась снизу, цвет менялся каждые две минуты.

— Я готова согласиться с тобой, — задумчиво произнесла она, любуясь садом.

— Кстати, ты никогда не рассказывала мне о своих прежних свиданиях. — Он указал на деревянную скамью и повел ее туда. — Помнишь, я пугал тебя агрессивными родителями в детском саду? Уверял, что они хуже неудачных кавалеров.

Она села и сокрушенно улыбнулась.

— О них не стоит рассказывать. — Она разгладила ладонями юбку, не давая шелку развеваться от ветра.

Перед зданием клуба зажглись фары, ненадолго осветив их лица. Потом снова наступили сумерки.

— И все же мне любопытно. — Он тоже сел и позволил себе вдохнуть ее сладкий аромат, пусть даже прикасаться к ней не рисковал. Скоро они вернутся в зал, но он не видел Джессику три дня.

Сегодняшний разговор напомнил ему, как легко они общались. В тот вечер, когда они познакомились, дело было не только в сексе. Ему было приятно ее общество.

— Неужели твои бывшие были настолько плохими, что ты предпочла ложную помолвку очередному роману этим летом?

Она дернула плечом, как будто не знала, как объяснить, Потом, тряхнув головой, заговорила:

— Может быть, я неправильно подходила к делу. Но в наши дни ни у кого нет времени встречаться по-старому… Я зарегистрировалась на сайтах знакомств, где все лгут о себе и о том, чего они хотят.

Ему неприятно было слышать, что ей лгут, но он не хотел лишаться ее доверия. Наконец-то она что-то рассказывает о себе. Взяв ее за руку, он сжал ее пальцы, успокаивая ее.

— Согласен. — Он часто говорил родителям, что у него нет времени на свидания, потому что все его вечера и выходные заполнены работой.

Она подвинулась и закинула ногу на ногу. Несмотря на все его добрые намерения, он не мог отвести от нее взгляда.

— Мне надоело встречаться с мужчинами, которые на свидании не разговаривают, а залипают в телефоне. Я не хочу просто заполнять чье-то время, пока не подвернется что-то получше.

В его груди зрел гнев при мысли о том, что кто-то ее так использовал. Потом он вспомнил, что в основе их помолвки тоже лежит расчет. Но у них все по-другому! Они установили правила и границы. Соглашение выгодно им обоим!

— Теперь, узнав о твоем неудачном опыте, я склонен повторить то, что уже сказал. Наши отношения лучше многих других. — Он поднес к губам ее руку и поцеловал. Он долго удерживал ее руку, вдыхая аромат ее кожи.

Сегодня она намекнула, что готова возобновить с ним интимную близость, но он не хотел на нее давить. Он надеялся, что сумеет ей доказать: пока она рядом, больше его никто и ничто не интересует. Кстати, пока они не были вместе, он только о ней и думал.

Она смотрела на него поверх их сплетенных рук. В сумерках застрекотали сверчки.

— В самом деле? Потому что я иногда думаю, что любовь и романтика — это сказка и все остальные тоже притворяются. У моих родителей прекрасные отношения, но у них все основано на уважении и общих ценностях. Может быть, это самое главное в отношениях.

— И кто из нас теперь пессимист? Вот я верю в любовь и романтику. В моей семье много любящих пар. — Да, вряд ли его брат и сестры выбирали себе спутников жизни по расчету ради выгоды. — Посмотри на свою подругу Коринну. Я только что видел ее с Колином Рейнолдсом. Их отношения не назовешь ничем, кроме брака по любви.

Они действительно не могли оторваться друг от друга, все время касались друг друга — пусть даже только плечами. Интересно, что он почувствует, если сможет целовать и ласкать Джессику, когда захочет?

Она прикусила губу и посмотрела на здание клуба. Все окна ярко светились. Наружу прорывались смех и музыка кантри. Но только им понадобилось подышать свежим воздухом.

— А если это только страсть? — задумчиво спросила она. — Связь, которая угасает со временем?

Он чуть помедлил и ответил, вспомнив, что не хотел спешить с ответами:

— Почему все считают, что страсть угасает? — Он положил руку на спинку скамьи, не дотрагиваясь до нее. Он понял, что скорее проведет вечер здесь и будет разговаривать с ней, чем вернется на прием. Как в первый вечер, когда они познакомились, она завладела всем его вниманием. Заворожила его. Хотя пока он не мог лечь с ней в постель.

— Может, и нет. Я сама не знаю.

Пламя пробежало по его позвоночнику. Неужели она вспоминает страсть, которая овладела ими обоими? Да, он на это надеялся. Потому что и сам чувствовал то же самое.

— По-моему, все как раз наоборот. — Слова выходили с трудом, ведь она пробудила в нем самые жаркие мысли. — Чем интенсивнее страсть, тем вероятнее она будет долгой.

Так как он по-прежнему держал ее за руку, то почувствовал, как участился ее пульс… или его пульс. Он точно знал одно: сердце у него бьется чаще. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, показавшихся вечностью.

— В отличие от романтики страсть — что-то конкретное, я могу ее ощущать. — Она придвинулась ближе, полузакрыв глаза.

Он молчал, потому что не доверял себе. Он даже дышать боялся.

— Оливер! — прошептала она совсем рядом с его губами. — Не хочу отрицать, что мы оба хотим одного и того же…

Он две недели подавлял свой голод, и сейчас страсть вспыхнула с удвоенной силой.

— Не могу тебе передать, как я рад это слышать. Но если сейчас я начну тебя целовать, не уверен, что смогу остановиться.

Так, как она, на него не действовала ни одна женщина. Рядом с ней он терял всякое самообладание. Она проникала в его мысли…

Она широко раскрыла глаза и один раз кивнула, словно радуясь его ответу.

— Тогда… отвези меня домой как можно скорее.

Страсть толкнула его к действию.

Поднявшись, он помог ей встать, а свободной рукой выхватил телефон.

— Пишу водителю, чтобы ждал нас у входа.

Джессика хочет быть с ним?

Он установит новый рекорд скорости, чтобы это произошло как можно скорее.

Джессика думала о страсти. Сердце билось с утроенной скоростью, когда она сидела в черном внедорожнике, который вез их домой. Она напомнила себе, что может сегодня уступить в порыве страсти. Может, романтика и правда не существует, но их страсть неподдельна. Она похожа на музыку, когда можно забыться в эмоциях, переживать яркие взлеты и падения. И в то же время находиться как бы немного снаружи. Когда она заканчивала особенно прочувствованную пьесу, она могла отделить себя от нее, поставив гитару и отойдя в сторону. Алхимия, которая соединила их с Оливером, обладала таким же действием. Важным и всепоглощающим. Но нельзя забывать: в конце лета им придется расстаться.

А сейчас она заслуживает хоть немного радости… Она вспоминала об их близости каждый день с тех пор, как это случилось. Она мечтала о ней, ложась спать.

Сегодня больше мечтать не придется. Она рискнула посмотреть на Оливера, который сидел рядом с ней на заднем сиденье. Он смотрел в окно, сжав зубы. Его поза была напряженной.

«Если сейчас я начну тебя целовать, не уверен, что смогу остановиться».

Она прекрасно его понимала.

Вскоре внедорожник повернул на длинную аллею, которая вела к дому Оливера. На крыльце зажглись фонари. Сработали датчики движения.

Когда внедорожник остановился, Оливер сам помог ей выйти из машины. Взяв ее за руку, поднялся на крыльцо. Дверь он отпер заранее с помощью телефона.

Когда тяжелая дверь закрылась за ними, они повернулись друг к другу. Их взгляды встретились. И они тут же слились в поцелуе.

Джессика не помнила, кто начал первым. Казалось, они действовали в унисон; руки обнимали плечи, талию, притягивая друг друга все ближе и ближе…

— Я скучал по тебе, — произнес Оливер, ведя ее в гостиную.

Она шла с ним легко, как если бы они репетировали танец.

Она сбросила босоножки. Они стали раздевать друг друга, рубашка и смокинг полетели на пол, а ее платье спустилось до талии к тому времени, как они очутились на пороге спальни.

Она тяжело дышала. Сердце бешено колотилось. Если бы это была симфония, сейчас вступили бы ударные. Она едва не рассмеялась. О чем она только думает? Но ей хотелось ощутить тепло Оливера. Его силу.

— Я мечтала об этом, — призналась она между поцелуями, расстегивая его пояс.

— Я ни о чем другом не мечтал, — вздохнул он, развязывая ленту, соединяющую части платья. — О тебе. О нас вместе.

Она надолго закрыла глаза, упиваясь его словами. Ее платье с тихим шелестом упало на пол. Прохладный воздух ласкал кожу.

А может, ей стало холодно от жаркого взгляда Оливера? Он смотрел на ее простой белый бюстгальтер-бандо и трусики танга. Хотя она часто покупала одежду в секонд-хенде, на нижнее белье она денег не жалела, прекрасно понимая, что оно предназначено для него. Что он будет трогать ее везде.

Огонь в его зеленых глазах стоил каждого потраченного цента!

— В таком случае, надеюсь, сегодня ты наешься досыта. — Сняв с него пояс, она положила руку ему на живот.

Он схватил ее за запястье. Рука застыла.

— Чтобы утолить такую жажду, понадобится не одна ночь.

Его пробирала дрожь. Как будто все передавалось от него к ней, она вся затрепетала.

Никогда еще она так сильно не хотела мужчину!

— Тогда хорошо, что я тоже здесь живу.

Если она думала, что прежде его взгляд был страстным, теперь он превратился в жидкое пламя. Он подхватил ее на руки и прижал к себе. Из него вырвался тихий, голодный стон. Она дышала хрипло и часто. Обвила ногами его талию, прижавшись своим женским естеством к его мощной эрекции.

Если бы не оставшаяся одежда, он уже был бы в ней!

Он обхватил ее за ягодицы и плотно прижал к себе. Она едва не задохнулась. Напряжение постепенно нарастало.

Она зарылась пальцами в его волосы и прижималась к нему, а он проводил ладонями по ее бедрам и ласкал ей колени. Кто знал, что на коленях тоже есть эрогенные зоны?

Однако от прикосновения Оливера она вся дрожала. Она хрипло шептала что-то и тяжело дышала, потому что в голове не осталось ни одной связной мысли. Сейчас!

Дрожащими пальцами она расстегнула его брюки. Погладила его через трусы и пожалела, что нельзя сбросить их усилием воли.

Тихо выругавшись, Оливер прислонил ее к зеркальной двери гардероба. Прохладное стекло приятно ласкало перегретую кожу.

Их взгляды встретились. Она обхватила его ногами. Он склонился вбок, выдвинул ящик стола. Достал пакетик…

Радуясь, что он сохранил рассудок в то время, как она была сосредоточена только на нем, Джессика взяла у него пакетик и, когда он приспустил брюки и трусы, сама надела на него презерватив. Сдвинула трусики, чтобы ему хватило места.

Потом он проник в нее… проникал глубже и глубже. Она запрокинула голову. Ее накрывали волны наслаждения.

Она впилась ногтями ему в плечи, сдавила ему бедра коленями. Он проник в нее на всю глубину.

Она извивалась и стонала. Оливер лизнул ее в шею и сдернул с нее бюстгальтер. Когда он обхватил губами набухший сосок, она испытала потрясающее удовольствие. Она хотела, чтобы это продолжалось вечно. Потому что так удовлетворить ее страсть мог только он.

Его пальцы и язык творили чудеса. Как искусный музыкант, он извлекал из ее тела все новые ноты.

— Да, да, да! — воскликнула она, вцепившись ему в плечи. Мышцы его напряглись.

Потом он ворвался в нее со всей силой. Разрядка была мощной, заставив ее забыть обо всем, кроме той радости, которую он ей доставил. Через несколько секунд, когда она немного успокоилась и к ней вернулась способность соображать, Оливер повел ее к широкой кровати в дальнем углу комнаты. Она лишь мельком заметила бежевые плюшевые подушки, служившие изголовьем. Темно-серое покрывало было отдернуто, и она увидела простыни того же цвета, но светлее оттенком.

Она легла на середину. Оливер оказался сверху. Он приподнялся на локтях. Его зеленые глаза на миг встретились с ее глазами — и вот он снова ворвался в нее, совершая долгие и глубокие движения. Ритмичные.

Она снова закрыла глаза. Хотелось просто ощущать его. Она чувствовала, что он уже близок… И вот, крепче сжав ее, он бросился в пропасть блаженства. Она не отставала: Джессику накрыл новый оргазм, сильнее прежнего.

Она не знала, сколько прошло времени, пока они лежали рядом, удовлетворенные и усталые.

Оба тяжело дышали. Она провела ногтями по его спине. Он убрал волосы от ее лица.

Неужели прошло лишь несколько минут? Час? Джессика знала одно: к тому времени, как Оливер укрыл их одеялом, в комнате стало гораздо прохладнее. Он прижал ее к себе. Ее голова оказалась у него на груди. Может, он хочет избежать неловкости, чтобы не говорить о том, что сейчас произошло? Она была совершенно уверена, что земля сдвинулась. Возможно, и горы тоже.

Скорее всего, что-то сдвинулось только в ее сердце.

Она боялась думать о произошедшем; если начнет думать о сердце, то поймет, что в нем образовалась широкая трещина. И, несмотря на все ее лучшие побуждения, она впустила туда Оливера.

Сегодня ей сложно было анализировать собственные чувства. Как она могла влюбиться, если не верит в любовь и романтику? Она совершает серьезную ошибку. Поэтому она положила руку на широкую грудь Оливера и позволила себе забыть обо всем в сладкой истоме. Она заслужила ночь жара и страсти. И он тоже.

Завтра им нужно будет обсудить последствия их ложной помолвки. Она знала, что будет нелегко. Но она не собиралась делиться своими мыслями с Оливером, ведь он неизменно повторял, что их соглашение исключительно деловое. Она напомнит ему о том, что в перспективе последствия скажутся и на их близких. Даже если оставить за скобками ее новые чувства к Оливеру, Джессика понимала: они не имеют права и дальше лгать тем, кого любят.

Глава 11

Оливер переложил блинчики на встроенную сковородку, крутой кухонный гаджет, которым он никогда раньше не пользовался. Правда, ему раньше ни разу не хотелось приготовить своей партнерше завтрак после ночи жаркого секса. Наверное, дело в том, что Джессика — не просто еще одна партнерша и их связывает не только интимная близость. Он пока не был готов думать о подробностях, ведь впереди их ждал целый совместный день.

И он не собирался тратить напрасно ни единой секунды времени.

Он проверил свое расписание и позаботился о том, чтобы в конце недели у него не было важных встреч. Более того, его график стал облегченным вплоть до следующих выходных, когда «Нексус» устраивал прием у него дома в честь успешного слияния, которое почти вдвое увеличивало клиентскую базу нью-йоркского филиала. Оливер хотел, чтобы новое руководство чувствовало себя уверенно в более крупной компании, и надеялся, что этому поможет личный подход. В следующую пятницу к нему приедет около пятидесяти человек — руководство нью-йоркского филиала с супругами. Им подадут напитки, и они устроят танцы под звездами. Он напомнил себе: спросить Джессику, знакома ли она с музыкантом, приглашенным играть на вечере.

Уменьшив огонь, Оливер переложил блинчики на тарелку и поставил ее подогреваться, а затем приступил к яйцам. Он услышал, что Джессика выключила душ, и решил, что она скоро появится.

Он заставлял себя не думать о Джессике, голой и еще влажной после душа… Иначе он никогда не закончит готовить ей завтрак.

Разбивая первое яйцо в сковороду, Оливер услышал звонок у парадной двери. Он понятия не имел, кто может прийти до девяти утра в субботу. Посмотрел в телефон, надеясь, что за дверью кто-то, кого можно игнорировать. Однако увидел, что на крыльце стоит его мать. Придется открыть! В руках Фиона Прайс держала пластиковый контейнер, почти наверняка с какой-то домашней выпечкой. Оливер вздохнул с облегчением: значит, с отцом все в порядке.

Раз мама печет, значит, пришла не для того, чтобы сказать, что отцу стало хуже. И одета она в платье в цветочек и розовый кашемировый кардиган — скорее всего, собирается на встречу своего книжного клуба или направляется на фермерский рынок с подругой. Она любила заниматься такими делами в субботу. Он с досадой вздохнул, решив выпроводить ее как можно скорее.

Выключив огонь под сковородой, Оливер направился к двери, радуясь, что успел надеть спортивные штаны и чистую футболку.

Он бегло подумал, не послать ли Джессике эсэмэску, предупредив, что у них гостья, но решил: она и так скоро поймет, что они не одни.

— Мама! — Оливер открыл дверь и посторонился, впуская ее. — Заходи. Я как раз готовил завтрак для нас с Джессикой. Если хочешь, присоединяйся.

— Доброе утро. — Войдя, мама обняла его и поцеловала в щеку. — Я еду к Дженни на заседание книжного клуба. Хотела завезти оладьи с яблоками — только что пожарила.

Она поставила пластиковый контейнер на стол рядом с вазой с белыми тюльпанами и, понизив голос, продолжала:

— А еще у меня к тебе вопрос.

Судя по ее тону, речь шла о чем-то важном, тем более что она специально приехала к нему. Ее подруга Дженни жила совсем рядом, на другом конце города. Оливеру показалось, что маме немного не по себе.

— Не хочешь сесть?

— Нет, спасибо. Просто хотела узнать, не против ли ты, если я попрошу Джессику позаниматься с твоим отцом музыкотерапией. — Скрестив руки, она посмотрела на него в упор. — В больнице мне показалось, что ты против.

Оливер понимал, что Джессика может выйти в любой момент. Из спальни не доносилось ни звука. Но он пока не был готов обсуждать с ней такие вопросы, ведь их будущее по-прежнему оставалось неопределенным. Точнее, его мысли об их будущем отличались от того, что думали его родственники.

— Нет, я вовсе не против…

Мама перебила его, взяв обе его руки в свои:

— Я же видела: ты не хочешь, чтобы она участвовала в лечении, хотя она сама предложила… Не понимаю, почему ты против того, чтобы твоя будущая жена заботилась о твоем отце.

Лицо у нее было таким серьезным, что Оливер снова почувствовал себя виноватым. Как он мог предугадать, что родители пожелают с такой скоростью втянуть Джессику в семейную орбиту? Он надеялся, что еще будет время, чтобы все им рассказать, прежде чем они привяжутся к ней.

Но чему удивляться, ведь его родные так тесно связаны друг с другом?

Сердце у него забилось чаще. Он понимал, что Джессика предложила свою помощь из лучших побуждений, но переход границы между двумя мирами усложнит им задачу в конце лета.

— Мама, я вовсе не против. Но, по-моему, папу должен вести более опытный специалист. — Он сам себя ненавидел. Ведь он верил в музыкальные способности Джессики и ее интуицию музыкотерапевта! Он вспомнил, как ученик провожал ее из молодежного центра после групповых занятий… Ей удалось изменить к лучшему жизнь по крайней мере одного ребенка. И наверняка еще многих других.

— Но так мы сможем лучше с ней познакомиться, — не сдавалась мама. — Ты не можешь обвинять нас в желании лучше узнать твою будущую жену…

Сзади послышался невозмутимый голос Джессики:

— Миссис Прайс, я могу порекомендовать вам более опытного специалиста.

Оливер тяжело вздохнул. Судя по ее ледяному тону, она все прекрасно поняла и решила, что он невысокого мнения о ее способностях. Он развернулся к ней. Ее волосы были еще влажными после душа.

Их совместная ночь была особенной, и он вовсе не хотел, чтобы она так заканчивалась.

— Джессика, — начал он, надеясь, что она поймет, что им двигало. Он не хочет, чтобы она проводила слишком много времени с его родными. — Я вовсе не хотел сказать, что ты — недостаточно хороший специалист…

— Неужели? — Она достала из ящика стола лист бумаги и ручку. Что-то написала и протянула записку его матери. Чуть мягче пояснила: — Здесь телефон одной из моих преподавательниц. Она может предложить для мистера Прайса несколько вариантов терапии. Тогда, в больнице, я не собиралась переходить границы. Я просто хотела помочь.

— Конечно, — негромко ответила мама, переводя беспокойный взгляд с Джессики на сына и обратно. — Мы с Тимоти очень тебе благодарны за то, что ты об этом заговорила. Мы собираемся записать его на программу.

Оливер не знал, как разрядить обстановку. Мама начала прощаться. Она явно не понимала, почему Оливер не хочет, чтобы Джессика принимала больше участия в их жизни. Он надеялся, что ему удастся объясниться с Джессикой.

Как только закрылась дверь, он бросился к ней. Ему было не по себе, сердце билось учащенно.

— Послушай, я отказал ей только потому, что не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко в конце лета, после того, как все закончится. Ты не обязана проводить терапию для моего отца…

Ее губы сжались в тонкую линию.

— Я забыла, ты отсчитываешь дни до конца лета! Поверь, я бы не предложила твоей маме того, что не хотела сама.

Он снова почувствовал себя виноватым. Зачем он лишний раз напомнил ей о конце их отношений?

— Спасибо, но у тебя и так хватает дел: учеба, новая стажировка…

Он не представлял, как она все успевает. Джессика работала каждый вечер, когда не училась. Свободные вечера она оставляла только для приемов, на которых они должны были появляться вместе.

— Очень мило с твоей стороны, что ты заботишься о моем времени, — ровным тоном произнесла она. Глаза цвета моря стали штормовыми. — А мне кажется, что ты хочешь найти более именитого специалиста с учеными степенями и научными публикациями. Насколько я поняла, ты привык получать все самое лучшее, от кофеварки до системы сигнализации.

— При чем здесь кофеварка?! — изумился он.

Джессика шумно выдохнула.

— Я одного не понимаю. Раз ты привык получать все самое лучшее, зачем ты включил в свою жизнь меня? Признай, ты привык к лучшему во всем! — Дойдя до лестницы, она круто развернулась к нему лицом.

Голова у него пошла кругом. Она имеет право злиться на него, но ее реакция чрезмерна, как будто за ее словами стоит что-то еще.

— Джессика, послушай…

— Если не считать невест, — продолжала она, словно не слыша. Вытянула руку с кольцом. Бриллианты переливались в лучах солнечного света. — В виде исключения ты ослабил требования. Наверное, так бывает, если решаешь соврать.

Сняв кольцо с пальца, она положила его на столик рядом с маминым контейнером.

От страха у него все внутри переворачивалось. Так нельзя! Они же договорились…

— Ты несправедлива. — Он старался говорить ровно, хотя очень разозлился из-за кольца. Оливер не понимал, почему все пошло не так. Неужели он был слеп и не замечал, как она им недовольна? Недовольна его образом жизни… О чем еще он не подумал? — По-моему, то, что ты делаешь, благородно и важно. Я просто не хотел, чтобы тебе потом было неловко.

— Ты прав, — чуть тише сказала она, заправляя за ухо прядь влажных волос. — Несправедливо с моей стороны осуждать твой образ жизни. Сейчас мне было неприятно, потому что ты постоянно напоминаешь о том, что наши отношения скоро закончатся. Особенно после вчерашней ночи.

Ее слова развеяли туман. Он понял… Как мог он винить ее за гнев, ведь он именно такой, как она говорит!

А ведь казалось, они все продумали! Договор сулил выгоды им обоим. И все же почва уходила у него из-под ног. Он не знал, как все исправить. Ясно одно: он не готов к тому, что она уйдет из его дома — и из его жизни.

— Я думал, что, не позволяя тебе слишком сближаться с моими родными, я тебя защищаю, — объяснил он. Ее слова по-прежнему жгли его изнутри. Неужели она сейчас уйдет от него? После того, что у них было… — Я намерен уважать наше соглашение и надеюсь, что так же поступишь ты. Я начал готовить нам завтрак…

Она покачала головой.

— Я больше не могу врать. Меня столько раз обманывали, что я знаю, как это больно.

Поздно. Он вспомнил, как она рассказывала о своих прошлых неудачных отношениях. О мужчинах, которые ее подводили, обманывали. Неужели сейчас и он так же подвел ее?

— Мы были совершенно честными друг с другом. — Он этим гордился. Условия были ясными. — Наше соглашение прозрачно…

— Оливер, я больше не хочу никаких соглашений. — Она говорила с трудом, но глаза оставались ясными. — Извини.

Что-то в ее тоне подсказывало: она не передумает. День, который так хорошо начинался, превратился в кошмар. Он не понимал, как она может бросить его, особенно после вчерашней ночи. Но, услышав ее слова, он взглянул в каменное лицо, и ему показалось, что перед ним незнакомка.

Возможно, она приняла его молчание за знак согласия, потому что кашлянула и продолжала:

— Через несколько дней я возьму у папы фургон, чтобы перевезти вещи. А сейчас мне лучше уйти.

Она ушла, а Оливер не мог справиться с болью. Весь его мир рушился.

Джессика поехала к родителям. Не желая брать машину, которую предложил ей Оливер, она вызвала такси с помощью мобильного приложения и поехала в автосервис. Механик поменял ей аккумулятор. Теперь у нее снова была своя машина на ходу. Она жалела об одном: ей не удастся помочь родителям спасти дом.

Услышав, как пренебрежительно отзывается о ней Оливер при своей матери, она поняла: с ним пора заканчивать. Но все меняла любовь к нему. Невозможно любить его и поддерживать притворные отношения.

Она мелкими глотками пила ромашковый чай, который принесла мама после того, как Джессика все рассказала. Начала с того, как нашла банковское извещение. Не скрыла подробностей своего соглашения с Оливером. Рассказала и о том, что полюбила его. Он же решительно настроен все закончить в конце лета. Так как отец все выходные работал в Техасском клубе скотоводов, он не слышал ее рассказа, который перемежался слезами. При Оливере Джессика сдерживалась. Но, как только она начала все рассказывать маме, слезы хлынули ручьем.

Ракель Льюис поцеловала Джессику в плечо.

— Моя милая девочка, — сказала она со вздохом, закидывая косу за спину. — Надо было сразу спросить меня про то банковское извещение.

— Я ужасно себя чувствовала, ведь вы заложили дом из-за меня, чтобы оплатить мою учебу. — Джессика поставила кружку на столик.

По периметру террасы стояли растения в горшках; зеленые побеги вились между окнами, выходившими на небольшой задний двор. У ее мамы все замечательно росло и цвело.

С одной стороны террасы стояли большие горшки с подсолнухами; на столике стояло кашпо с африканской фиалкой.

— Мы сами так решили. — Ракель развела руками. — Ты сама платила за учебники и несла другие расходы, а мы с радостью вносили суммы, которые не покрывала стипендия.

— Да, мама, но какой ценой? — Джессике стало страшно. Она чувствовала себя виноватой и беспомощной. Она ничем не могла им помочь, а ведь они всегда ее поддерживали! — Вы потеряете дом, если мы не внесем платеж!

— «Мы»? — Ракель выпрямилась. — Джессика, ни о каких «нас» речь не идет. Счет должны оплатить мы с твоим отцом, и мы давно решили: если не удастся заплатить вовремя, выставим дом на продажу.

— Продадите дом?! — Взволнованная Джессика вскочила с места. — Нельзя продавать ваш дом, ведь вы его любите!

— «Любим»? — Мама усмехнулась. — Доченька, дом — это просто стены и крыша, в которых находилось то, что гораздо важнее — моя семья. А теперь, когда ты выросла, нам не нужны ни лишняя спальня, ни участок.

— Мама, ты, наверное, шутишь. Не пытайся меня утешить, потому что…

Ракель встала и взяла руки Джессики в свои.

— Милая, я люблю тебя, но наше решение с тобой не связано. Ты выросла, у нас с отцом появилось время, и мы хотим жить своей жизнью.

— Какой жизнью? — Неужели она так мало знала о своих родителях?

— Нам нравится жить на ранчо, — улыбнулась мама. — Мы и так проводим там много времени…

— Вы не будете скучать по своему дому? — Джессика пытливо заглянула в мамино лицо. Может, мама говорит так, чтобы Джессика не чувствовала себя так плохо из-за того, что им придется продать дом?

Мама улыбнулась и вздохнула.

— Я не буду скучать по трубам, которые нужно чинить, и крыше, которую нужно менять. Когда у тебя свой дом, всегда есть что ремонтировать. Теперь мы сможем откладывать деньги на отпуск и путешествовать в свободное время. — Волнение в мамином голосе убедило Джессику: родители в самом деле не против продажи дома.

Она была бы рада, если бы не разрыв с Оливером. Как странно! В ее притворной помолвке не было необходимости. Оказывается, родители не нуждались в ее помощи.

— В таком случае, мама, я рада за вас. — Джессика глубоко вздохнула. Горечь потери тяжело давила на нее. — Жаль, что я сразу не пошла к тебе. Тогда я бы не заключила безумную сделку с Оливером…

— Но вы так или иначе все равно увиделись бы после той первой встречи, когда в вас как будто ударила молния, — возразила мама, беря в руки кашпо с фиалкой. Осмотрев цветок, она оборвала старые и больные листья у основания. — Судя по всему, вас соединяет страсть. Вы бы все равно придумали, как встретиться после вашей бурной ночи, пусть даже и не ради ложной помолвки.

Джессика вспомнила вечер на колесе обозрения, свою радость после того, как он нашел ее и приготовил ей сюрприз на ярмарке. Отчасти поэтому она и согласилась изображать его невесту. Ей хотелось ради разнообразия оказаться в его мире. Она не имела права попрекать его богатством, ведь и сама мечтала пожить его жизнью.

— Может быть. И все равно я бы столкнулась с тем, что Оливер не хочет со мной таких же отношений, каких я хочу с ним. — Она не забыла, как он все время напоминал о конце лета. Он не хотел, чтобы она проводила много времени у его родителей, боясь, что они привяжутся к ней и труднее будет все разорвать, когда помолвка закончится.

— Он знает, какие отношения нужны тебе? — Мама поставила фиалку на стол.

Джессика гадала, хватит ли ей решимости убрать из своей жизни все лишнее так же безжалостно, как мама обрывала старые листья на фиалке. Если она сейчас не постарается ради своего будущего, возможно, уже никогда не узнает ни радости, ни любви…

Но можно ли рискнуть и снова спросить свое сердце? Что, если ему нужна лишь легкая дружба без обязательств?

— Он не знает, — вздохнула она, жалея, что не обладает маминой простой мудростью. — Но, по-моему, я по-прежнему в официальном списке приглашенных на прием, который он устраивает в пятницу.

В голове начал складываться план. Она снова увидит его, причем они будут не одни. Тем легче ей будет сохранять выдержку, невзирая на исход.

— Иди к нему и расскажи о своих чувствах. Если он не ответит тебе взаимностью, ему же хуже. А ты облегчишь душу.

Да, риск велик. Но она слишком долго пряталась от любви и романтических отношений. Она уже испытывала боль. Ей нечего терять — хотя, скорее всего, она ничего не выиграет.

Она не верила в любовь и романтику, пока не встретила Оливера Прайса.

— Так я и сделаю, — пообещала она, обнимая маму. — Но мне понадобится новое платье.

Глава 12

Прием в честь слияния с другой компанией должен был стать для Оливера кульминацией года. Стоя у ограждения в саду на крыше, Оливер внушал себе, что так и есть.

Майская погода была идеальной. Он смотрел на изумрудный газон. Цветы испускали нежный аромат. Многие стремились попасть к нему в гости. Пришлось даже пригласить на пятнадцать человек больше. Ксавье Ноубл и тот заглянул к нему после того, как о приеме с одобрением отозвался крупный издатель.

И все же его настроение было совсем не радужным. Да, он многое сделал ради того, чтобы его компания стала мощным игроком на всемирном маркетинговом рынке. Но без Джессики все казалось напрасным. Дом без нее опустел… Он мог думать только о ней. С тех пор как она ушла, он повсюду носил с собой кольцо, которое она ему вернула. Вот и сейчас он нащупал кольцо в кармане и погладил его пальцем, как талисман.

— Похоже, тебе нужна добавка. — К Оливеру подошел Ксавье Ноубл и чокнулся с ним бокалом. — Тебе сегодня есть что праздновать.

Оливер заставил себя улыбнуться. После слияния Экс Ноубл становился не просто другом, но и важным клиентом.

— Спасибо! И спасибо, что сегодня заехал. Я знаю, у тебя много дел перед свадьбой.

Некоторые гости спустились к бассейну; Оливер надеялся, что их развлекает Николай.

И все же он все время ждал Джессику. Глупо, конечно. Всю неделю она не давала о себе знать, но он все же слабо надеялся, что сегодня она появится. Правда, они договорились давно — еще когда их считали парой. И пусть их помолвка была ненастоящей, отношения с ней во многом выглядели реальнее, чем любые другие.

— Свадьба под контролем, лишь бы хейтер все не испортил, — заверил его Экс. Он поставил бокал на перила. Сейчас Ксавье Ноубл считался одним из самых известных жителей города, но Оливер помнил его простым парнем, сыном владельца ранчо. — Ари узнала, что он приехал в город.

Оливер нахмурился. Работа в маркетинге позволяла ему понять, сколько вреда способен причинить незваный гость, намеренный сорвать свадьбу.

— Кто он? Неужели правда хочет сорвать свадьбу?

— Слава Ари — палка о двух концах, — с серьезным видом ответил Экс. — Если тот тип хочет погреться в лучах ее славы, создав неприятности… — Он покачал головой, словно отгоняя дурные мысли. — Думаю, ты понимаешь, что мы настороже.

— В нашем городе все тебя поддержат, — заверил его Оливер, по-прежнему глядя на бассейн. Рядом с ним Джессика по утрам играла на гитаре… — Мы все любим тебя и Ари и не дадим никому испортить вам праздник.

— Спасибо, друг. — Экс хлопнул его по плечу и развернулся, как будто собирался вернуться к гостям. Потом остановился. — Кстати, где же твоя вторая половинка? Ваши с Джессикой фото вышли на удивление хорошо. — Он достал телефон. — Сейчас перешлю…

Оливер не представлял, что он испытает, когда увидит, как они с Джессикой целуются.

— Спасибо. Но мы… м-м-м… больше не вместе.

Он сразу понял, что напрасно признался. Он не мог найти слов, чтобы описать чувство потери. А ведь она никогда не была его настоящей невестой…

— В самом деле? — Экс нахмурился и придвинулся ближе. — А то вон она, только что пришла.

Оливер ненадолго замер. Потом круто развернулся, боясь, что Экс его разыгрывает.

У двери, которая вела на второй этаж, стояла самая красивая женщина на свете, одетая в голубое платье. Ее темно-каштановые волосы были распущены и падали каскадом на плечи. Боковой вырез открывал стройные ноги.

Неужели он так скучал по ней, что вызвал ее образ? Она двигалась, как в кино в замедленной съемке. И если он так скучает по ней, хотя прошла всего неделя, как он вынесет всю жизнь без нее?

Он понял, что не может быть без нее больше ни секунды.

— Прости, пожалуйста, — бросил он Эксу, не в силах отвести глаз от Джессики. Он боялся, что она исчезнет. Ему показалось, что Ксавье хихикнул в ответ.

Все утратило смысл, кроме Джессики. Краем глаза он заметил, что Ник снова поднялся в сад на крыше и общается с кем-то из местного филиала. Оливер подошел к нему и быстро попросил, чтобы Ник ненадолго взял на себя обязанности хозяина.

Проследив за взглядом Оливера, Ник, настоящий друг, обещал, что все сделает.

Наконец-то Оливер мог подойти к женщине, о которой не переставал думать. Он скучал по ней больше, чем мог себе представить.

Их взгляды встретились, когда он находился в нескольких шагах от нее. Не сводя с него взгляда, она разглаживала атласную гофрированную оборку, которая шла по диагонали от шеи к сексуальному вырезу на бедре.

— Джессика. — Он остановился в шаге от нее, вдохнул тонкий аромат жимолости.

— Здравствуй, Оливер. — Ее губы дернулись в полуулыбке. Она оглядела гостей. — Сад на крыше выглядит очень красиво.

У него не было желания вести светскую беседу. Он понял: то, что она рядом, — единственное хорошее, что случилось с ним после ее ухода. Только это правильно.

Он не просто скучал по Джессике. Она ему нужна.

Он ее любит.

Простая истина смотрела на него в упор сине-зелеными глазами цвета далекого моря. Возможно, на крыше было слишком темно, и он не видел точного оттенка, но он прекрасно помнил, какие у нее глаза.

Они ему снились.

— Мы можем поговорить? — слова вырвались из него слишком быстро. Он наконец понял, почему всю неделю ему казалось, будто он блуждает в бесплодной пустыне. — Давай найдем тихий уголок.

Она ненадолго сдвинула брови.

— Я не против, но гости, наверное, удивятся, куда ты запропастился?

— С ними все будет хорошо. — Было время, когда он просто взял бы ее за руку и повел, но он утратил это право. Сжав губы, он кивнул в сторону лестницы, которая вела на балкон второго этажа. — Мы недалеко.

По пути Оливер понял, что даже не предложил ей выпить. Правда, он так удивился, увидев ее, что не мог думать здраво.

У подножия лестницы он указал на два мягких кресла по обе стороны от коктейльного столика. Сидя в них, можно было видеть боковой двор. Ландшафтный дизайнер убедил его разбить там дорожку, мощенную плиткой, которая вела к белому мраморному фонтану, окруженному бордовыми цветами и серыми камнями.

— Не хочу садиться. — Джессика подошла к перилам. — Оливер, я ненадолго. Наверное, я зря пришла без предупреждения…

— Нет. — Он взял ее за руку. Всего на миг. Легко сжал в надежде все объяснить. Потом он выпустил ее. — Ты — лучшее, что случилось за весь вечер.

Пальцы в тех местах, где до них дотронулся Оливер, приятно покалывало.

За ту неделю, что они не виделись, ничего не изменилось. Но она никак не могла понять, что написано у него на лице. Как он отнесся к ее неожиданному появлению?

Оливер смотрел на нее по-новому. Глаза у него блестели по-другому, не так, как раньше. От такого взгляда сердце у нее сжалось.

Вначале она пришла в замешательство. Но потом вспомнила слова, которые он только что произнес. Она как будто только что их услышала. Она — лучшее, что случилось за весь вечер?

— Неужели прием проходит так плохо? — спросила она, почти не шутя. Ей сложно было прочесть его реакцию.

Оливер сегодня выглядел очень красивым в черном смокинге и белой рубашке с серым галстуком. Ей так и хотелось обнять его, поправить галстук, пусть он идеально лежал на его широкой груди. Она положила ладони на прохладные перила балкона.

Оливер рядом с ней поступил так же. Их руки находились совсем рядом. Сверху доносилась гитарная музыка — инструментальная версия песни Дэвида Боуи. Гости смеялись и разговаривали. Но здесь, на площадке, они были совсем одни.

— Наоборот. — Как она скучала по его голосу! — Прием проходит безупречно. И я не мог точно сказать, почему мне здесь так не нравилось, пока не появилась ты.

Сердце у нее забилось быстрее. Его слова придали ей надежды. Слова — и его взгляд.

Всю неделю она ждала и боялась этого разговора.

— Я скучала по тебе, — выпалила она, набравшись храбрости. Она не имела права требовать от него искренности, пока не выскажется сама. — Я не знала, когда увижу тебя, чтобы сказать тебе то, что я хочу, поэтому я ждала сегодняшнего вечера. Пожалуйста, знай: я разорвала нашу помолвку только потому, что…

— Погоди. Пожалуйста! — Его рука приблизилась к ней. Их мизинцы соприкоснулись. — Ты имела полное право разорвать нашу помолвку, потому что я склонял тебя к обману. Я был не прав.

Он стоял так близко, что она чувствовала аромат его лосьона после бритья. Знакомые нотки напоминали ей их страстные ночи.

— Но я же согласилась. — Она не желала придумывать себе оправдания. — Просто не понимала, как трудно будет все исполнить.

— Мой план с самого начала был обречен на неудачу. — На его лицо набежала тень. — К тому же я дал тебе основания думать, что сомневаюсь в твоих профессиональных способностях! Я не имел права вмешиваться, когда ты могла помочь моему отцу. Пожалуйста, знай, что я лишь пытался не допустить лишней привязанности, спасти тебя и родителей от лишней боли.

— Спасибо, Оливер. Твои слова очень много для меня значат. — Вздохнув с облегчением, она позволила себе сосредоточиться на остальном — на том, что он сказал. — Кстати, я не считаю, что замысел с помолвкой был таким уж плохим.

— Определенно, — кивнул он, накрывая ее руку своей теплой рукой. Наконец-то! — Задним числом мне кажется, что я придумал план с помолвкой только ради того, чтобы держать тебя рядом; мне помогало подсознание. Ты не похожа ни на кого из моих прежних знакомых, и я не знал, как удержать тебя, ведь ты так же скептически относилась к длительным отношениям, как и я.

— Ты правда так думаешь? — Джессика перевернула свою ладонь внутренней стороной к нему.

— Чем еще можно объяснить, что я готов перевернуть всю свою жизнь, лишь бы видеть тебя как можно чаще? — Крепче сжав ее руку, он развернулся к ней лицом. Теперь они стояли совсем рядом.

Зеленые глаза излучали такую же искренность, что и голос. Ей хотелось стоять с ним рядом вечно и ощущать, как снова крепнет связь между ними. После его признания она задумалась: может быть, она взяла кольцо, потому что еще тогда полюбила его?

— Тогда решение казалось практичным, — еле слышно заметила она.

— Будет куда практичнее, если я надену его тебе на палец по-настоящему. — Он достал кольцо из кармана. Бриллианты переливались в лунном свете. — Потому что сейчас, предлагая тебе это кольцо, я вместе с ним предлагаю свою любовь и обещание: если ты меня простишь, я никогда не дам тебе повода передумать и усомниться в том, как я уважаю тебя и как ты мне небезразлична.

Глаза у нее защипало. Как она мечтала услышать от него такие слова! Она не скрывала слез. Вместе с тем ей захотелось смеяться. После того как он надел ей на палец кольцо, она положила ладони ему на грудь, поглаживая лацканы его смокинга, словно впитывая его теплоту и силу.

— Оливер, я всю неделю уговаривала себя прийти к тебе, чтобы признаться, что я тебя люблю. Очень люблю! Я не представляла, что такое возможно. И все же поняла: я должна признаться, даже если ты не чувствуешь того же самого. — Она прикусила губу.

Он прижался лбом к ее лбу, потом вздохнул с облегчением и расцеловал ее в щеки. В глаза.

— Без тебя все казалось неправильным. Даже работа утратила смысл, потому что рядом не было тебя. — Он отстранился, заглянул ей в глаза, поглаживая ее по щеке. — Знаешь, я постараюсь не уезжать так часто. Я хочу проводить больше времени здесь. С тобой.

— Я согласна. — Счастье переполняло ее. Наверху музыканты исполняли песню Этты Джеймс «Наконец-то».

Музыка окружала их, но сердце у нее радовалось благодаря ее любви к Оливеру.

— Значит, ты согласна? — Он обвил рукой ее талию, притянул ее ближе к себе. — По-настоящему и навсегда?

Она протянула к нему левую руку. Да, она готова связать свою жизнь с мужчиной, которого она любит и которому доверяет. С мужчиной, благодаря которому она снова поверила в любовь.

— Да… — Она понимала, что больше не снимет с пальца фамильную драгоценность. — По-настоящему. Навсегда.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.