Только с тобой (ЛП)

Обнаженная для тебя|Сильвия Дэй|Саманта Янг 18+

Только с тобой (One with you)

Сильвия Дэй (Sylvia Day)

Переводчики: Iren Adler

Выражаем благодарность за участие в переводе Jans Ocean и Анне Корчагиной

Обложка: Iren Adler

Перевод выполнен специально для группы ВКонтакте:

https://vk.com/bared_to_you

Копирование без ссылки на группу запрещается!

Уважайте чужой труд!

Приятного чтения!

Аннотация:

Финальная часть мирового блокбастера серии Кроссфайр.

Гидеон Кросс. Не было для меня ничего проще, чем влюбиться в него. Это произошло мгновенно. Полностью. Безвозвратно.

Выйти за него замуж – это мечта, ставшая явью. Но оставаться с ним в браке – главная борьба моей жизни. Любовь изменяется. Наша с ним – это убежище от бурь, и в то же время самый жестокий шторм. Две израненные души сплелись в одну.

Мы обнажили наши самые глубокие, самые уродливые секреты друг перед другом. Гидеон – зеркало, отражающее все мои недостатки… и красоту, что мне не видна. Он дал мне все. Сейчас мне предстоит доказать, что я крепка, словно скала, что могу стать для него убежищем. Вдвоем мы сможем противостоять тем, кто с таким остервенением пытается встать между нами.

И наша великая битва таится в каждой клятве, дающей нам силу. Полюбить – это только начало. Борьба за эту любовь освободит нас… или разлучит.

Душераздирающая и соблазнительно сексуальная книга One with you – самая ожидаемая финальная часть саги Кроссфайер, пленившая миллионы читателей по всему миру.

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 1

Нью-Йорк – город, который никогда не спит. Он даже не дремлет. Как и ожидалось, моя квартира в Верхнем Уэст-Сайде должна была оправдывать свою многомиллионную стоимость не пропуская шум с улицы, но все же звуки города протискивались внутрь – ритмический отзвук колес по изъезженным дорогам, протестующие визги изношенных тормозов и непрерывные сигналы клаксонов такси.

Вывернув из-за угла кафе на вечно оживленный Бродвей, меня захлестнул порыв города. Как же я раньше жила без этой Манхэттенской какофонии?

Как же я раньше жила без него?

Гидеон Кросс.

Я обхватила его лицо руками, чувствуя, как он тянется к моему прикосновению. Такая открытая демонстрация уязвимости и привязанности насквозь пронзила меня. Всего несколько часов назад я думала о том, что он, возможно, никогда не изменится, что мне слишком часто придется идти на компромиссы ради жизни рядом с ним. Сейчас же я стояла перед лицом его мужества и сомневалась в своем собственном.

Могу ли я требовать от него больше, чем от себя самой? Мне стало стыдно, что я побуждаю его меняться, будучи упрямо стоящей на месте.

Он стоял передо мной, такой высокий и сильный. В джинсах и футболке, с бейсболкой, надвинутой на лоб, в нем было не признать всемирно известного магната, но он оказывал несомненное влияние на всех, кто проходил мимо. Боковым зрением я замечала, как окинув его взглядом, люди оглядывались на него.

Будь он одет буднично или же в сшитый на заказ костюм-тройку, сильное мускулистое тело Гидеона безошибочно выделялось бы среди толпы. То, как он держал себя, власть, которой обладал, безупречный контроль, делали невозможным для него вероятность затеряться в серой массе.

Нью-Йорк проглатывал все, что попадало в него, в то время как Гидеон держал этот город на позолоченном поводке.

И он принадлежал мне. Даже с кольцом на пальце, я все еще с трудом в это верила.

Он никогда не был бы обычным человеком. Он - свирепость в оболочке элегантности, совершенство с прожилками недостатков. Он был связующим звеном моего мира, он был средоточием всего мира.

Тем не менее, он только доказал, что будет прогибаться и истощаться до предела, лишь бы быть со мной. Это вселило в меня новую уверенность, что я стою той боли, через которую заставила его пройти.

Вокруг нас начали открываться витрины магазинов, тянущихся вдоль Бродвея. Поток движения на улице начал сгущаться, и черные автомобили с желтыми кэбами подпрыгивали по ужасно неровной дороге. Жители тонким потоком засочились по тротуарам, выгуливая собак или направляясь в Центральный парк для утренней пробежки, в попытке урвать немножко времени, пока рабочий день не начался с удвоенной силой.

Мерседес подъехал к обочине, за рулем сидел Рауль – большая темная фигура. Ангус скользил на Бентли следом за ним. Я и Гидеон едем порознь в разные дома. И что же это за брак?

Дело в том, что это наш брак, хотя ни один из нас не хотел подобного. Мне пришлось провести линию, когда Гидеон переманил к себе директора рекламного агентства, в котором я работала.

Я понимала желание моего мужа. Он хотел, чтобы я присоединилась к Кросс Индастрис, но предпринимать такие действия у меня за спиной…? Я не могла позволить этого, не с таким мужчиной, как Гидеон. Мы либо вместе принимаем совместные решения, либо слишком далеки друг от друга, чтобы работать над нашими отношениями.

Наклонив голову назад, я посмотрела на его потрясающее лицо. В нем читалось раскаяние и облегчение. И любовь. Много любви.

Он был так красив, что захватывало дух. Его глаза цвета голубого Карибского моря, а густые и блестящие черные волосы касались воротника. Обожающим движением руки я ощущала каждую скулу, каждый изгиб его безупречного лица, и загипнотизированная им, не в состоянии была мыслить рационально. С самого первого взгляда он пленил меня, и я все еще чувствовала, как мои нейронные клетки вспыхивали в самые непредсказуемые моменты. Гидеон просто ослепил меня.

Но внутри он был человеком с неустанной энергией и мощью, острым умом и жестокостью, и все это в сочетании с сердцем, которое могло быть таким нежным ...

- Спасибо, - мои пальцы провели по его темной брови, и я почувствовала покалывание, которое происходило всегда, как только я касалась его кожи. – Что позвонил мне. Что рассказал мне о своих снах. Что встретился со мной здесь.

- Я готов встретиться с тобой где угодно, - слова прозвучали, словно обет: горячо и яростно.

У каждого есть демоны. Бодрствуя, Гидеон был скован клеткой своей железной воли, но, когда он спал, его мучили насильственные, злые ночные кошмары. У нас было много общего, но наша общая травма – насилие, перенесенное в детстве, стало тем, что свело нас вместе и оттолкнуло друг от друга. Это заставило меня бороться сильнее. Наши насильники и так достаточно забрали у нас.

- Ева ... Ты - единственная сила на земле, способная удержать меня вдали от тебя.

- И за это спасибо,- пробормотала я, чувствуя, как сжимается грудь. - Я знаю, тебе нелегко было дать мне пространство, но мы оба нуждаемся в этом. И я знаю, я слишком сильно оттолкнула тебя…

- Чересчур сильно.

Мои губы скривились из-за льда в его словах. Гидеон не был человеком, привыкшим отказываться от желаемого.

- Знаю. Но ты позволил мне это, потому что любишь.

- Это больше, чем любовь, - его руки обхватили мои запястья, сжимая так сильно, что заставило все внутри меня сдаться.

Я кивнула, больше не боясь признать, что мы нуждаемся друг в друге так, как некоторые бы сочли нездоровым. Мы были тем, кем были, имея все, что имеем. И это было бесценно.

- Мы поедем к доктору Петерсену вместе, - он произнес эти слова безоговорочной командой, но взгляд словно искал ответа на заданный вопрос.

- Такой властный командир, – поддразнила я, желая, чтобы мы оба расстались с хорошим настроением. Преисполненные надеждой. Наша еженедельная терапия с доктором Лайлом Петерсеном занимала всего час, и ее планирование было как раз кстати. Мы бы повернули за угол. Нам нужна была небольшая помощь в выяснении каким должен быть следующий шаг.

Он обхватил меня за талию.

– Ты ведь любишь это.

Я потянула за подол его футболки, сжимая в кулак мягкий трикотаж.

- Я люблю тебя.

- Ева, – хватка его рук усилилась, а горячее дыхание коснулось моей шеи. Манхэттен окружил нас, но не мог вмешаться. Когда мы были вместе, вокруг ничего не существовало.

Низкий голодный звук его голоса пронзил меня, все внутри сжалось от тоски и желания. Я дрожала от восторга, что он снова прижимается ко мне. Я глубоко вдохнула его запах, пальцами разминая упругие мышцы его спины. Стремительный натиск опьянил меня. Я пристрастилась к нему - к сердцу, душе и телу. И существование без необходимой мне так дозы привело к тому, что я стала неуверенной, несбалансированной, не в состоянии функционировать должным образом.

Он обхватил меня, его тело больше и тяжелее моего. В его объятиях я чувствовала себя в безопасности, под заветной защитой. Ничто не могло причинить мне боли, пока он держал меня. Хотелось бы мне, чтобы и он ощущал со мной эту безопасность. Мне было необходимо его осознание, что если он выпустит ситуацию из под контроля, вздохнет полной грудью, я смогла бы защитить нас обоих.

Я должна быть сильнее. Умнее. Более устрашающей. У нас были враги, и Гидеон справлялся с ними в одиночку. Это было присуще ему – защищать, и я восхищалась этим. Но я должна была начать показывать людям, что могу быть таким же грозным противником, как и мой муж.

Что более важно, я должна была доказать это Гидеону.

Уткнувшись в него, я поглощала его тепло. Его любовь.

- Увидимся в пять, Ас.

- Ни минутой позже, - приказал он жестко.

Я рассмеялась, сходя с ума от каждой грубой его грани характера.

– Или что?

Отпрянув назад, он посмотрел на меня так, что пальцы на ногах сжались.

– Или я сам приду за тобой.

Мне следовало бы входить в пентхаус отчима на цыпочках и затаив дыхание, так как время чуть перевалило за шесть утра, а значит мое тайное возвращение с легкостью могли засечь. Вместо этого я целенаправленно шагала вперед, мои мысли были заняты теми изменениями, которые я собиралась внести в свою жизнь.

У меня было время принять душ, но я решила не делать этого. Прошла куча времени с того момента, как меня касался Гидеон. Слишком давно его руки были на мне, а его тело внутри меня. Не хотелось смывать память его прикосновений. Само по себе это придавало мне силы исполнить задуманное.

Наконец, включился светильник на столе.

– Ева.

Я подпрыгнула.

- Господи.

Обернувшись, я увидела свою мать, которая сидела на одном из диванов гостиной.

- Ты до смерти меня напугала! – обвиняющее произнесла я, потирая рукой грохочущее сердце.

Она встала, ее атласный, цвета слоновой кости халат в пол, мерцал вокруг ее стройных, слегка загорелых ног. Я была ее единственным ребенком, но мы внешне могли сойти за сестер. Моника Трэмелл Баркер Митчелл Стентон была помешена на сохранении своей внешности. В карьере трофейной жены, ее юношеская красота была товаром.

- Прежде чем ты начнешь, - вступила я. – Да, нам следует поговорить о свадьбе. Но мне действительно нужно приготовить и упаковать вещи, чтобы я могла сегодня вечером поeхать домой…

- У тебя интрижка?

Ее короткий вопрос потряс меня больше, чем ее подкарауливание.

- Что? Нет!

Она выдохнула, напряженность заметно спала с плеч.

- Слава Богу. А теперь, может, расскажешь какого черта происходит? На сколько сильно вы поругались с Гидеоном?

Сильно. Какое-то время, я переживала, что он, приняв решение, покончит с нами.

– Мы работаем над этим, мама. Это просто трудности на пути к поставленной цели.

- Такая трудность, что ты избегаешь его уже несколько дней? Так не справиться с проблемами, Ева.

- Это долгая история…

Она скрестила руки на груди.

- Я не спешу.

- Зато я спешу. Мне нужно подготовиться к работе.

На ее лице промелькнула боль, и я мгновенно почувствовала раскаяние.

Однажды я хотела вырасти и стать, как моя мама. Я часами переодевалась в ее одежду, напяливала каблуки, размазывая по лицу ее дорогие крема и косметику. Я пыталась подражать ее хриплому голосу и чувственным манерам, будучи уверенной, что моя мать - самая великолепная и идеальная женщина в мире. И то, как она вела себя с мужчинами, как они смотрели на нее и обхаживали... Ну, в общем, я тоже хотела иметь такой талант.

В итоге я выросла похожая на нее цветом глаз и волос. Но это было только внешнее сходство. В душе мы были совершенно разными женщинами, и, к сожалению, это было то, чем я стала гордиться. Я перестала обращаться к ней за советами, за исключением случаев, когда это касалось одежды и украшений.

Вот это я собиралась изменить. Сразу же.

Я опробовала множество различных тактик, продвигаясь в отношениях с Гидеоном, но я не обратилась за помощью к одному близкому человеку, кто знал каково это – выходить замуж за выдающихся и влиятельных людей.

- Мне нужен твой совет, мама.

Мои слова повисли в воздухе, и я видела, как они обретают для нее смысл. Глаза моей матери расширились от удивления. Мгновение спустя она опустилась на диван, будто ее колени подогнулись. Ее шок стал тяжелым ударом, рассказывая мне на сколько я закрылась от нее.

С болью на сердце, я села на диван напротив нее. Я научилась быть осторожной в том, чем делиться с мамой, делая все возможное, чтобы скрыть информацию, вызывающую с ума сводящие разговоры.

Так было не всегда. Мой сводный брат Натан забрал теплые, доверительные отношения с моей матерью так же, как забрал мою невинность. Узнав о насилии, она изменилась, став чрезмерно опекать меня, преследовать и не давать возможности свободно вздохнуть. Она была в высшей степени уверена во всем в своей жизни, кроме меня. Со мной она была навязчивой, иногда граничащей с истерикой. На протяжении многих лет я слишком часто заставляла себя скрывать правду, хранить секреты ото всех, кого люблю ради поддержания мира.

Ее плечи снова напряглись, а вся ее поза выказывала негодование.

– Это у него интрижка?

- Нет! – из меня вырвался неожиданный смешок. – Ни у кого из нас ее нет. Мы бы не поступили так друг с другом. Мы бы не смогли. Перестань волноваться об этом.

Стоило задаться вопросом, неужели ее последняя измена с моим отцом являлась истинным корнем ее беспокойства? Это то, что тяготило ее ум? Задавалась ли она вопросом что у нее со Стентоном? Я не знаю, как относиться ко всему этому. Я очень любила своего папу, но и считала отчима идеальным мужем для мамы. Он такой мужчина, который нужен ей.

- Ева…

- Гидеон и я тайно поженились несколько недель назад, – боже, как же прекрасно выплеснуть это наружу.

Она моргнула. Один раз, два.

- Что?

- Я еще не говорила папе, - продолжала я. – Но позвоню ему сегодня.

Ее глаза заблестели от наворачивающихся слез.

- Зачем? Боже, Ева ... как мы стали так далеки друг от друга?

- Не плачь, - я встала и подошла к ней, чтобы сесть рядом. Я потянулась к ее рукам, но она схватила меня в крепкие объятия.

Я вдохнула знакомый запах и почувствовала некое подобие умиротворения, который можно найти только в объятиях матери. На какой-то момент.

- Это не было запланировано, мама. Мы уехали на выходные, и Гидеон сделал предложение, обо всем побеспокоился... Это было спонтанно. Без подготовки.

Она отстранилась, показывая испещренное слезами лицо и блеск в глазах.

- Он женился на тебе без брачного договора?

Из меня вырвался смешок. Ну конечно, мою мать волнует финансовая сторона. Деньги с давних времен являются движущей силой ее жизни.

– Брачный договор есть.

- Ева Лорен! Ты хоть просмотрела его? Или это тоже было спонтанно?

- Я прочла каждое слово.

- Ты не адвокат! Боже, Ева… Я думала ты гораздо умнее!

- Даже шестилетний бы понял все условия, – огрызнулась я, раздраженная реальной проблемой своего брака: Гидеон и я слишком многим людям позволили вмешиваться в наши отношения, отвлекая нас от того, над чем действительно нужно было работать.

– Не беспокойся о договоре.

- Ты должна попросить Ричарда прочитать его. Не вижу причин, почему ты так не поступила. Это так безответственно. Я просто не…

- Я видел его, Моника.

Мы обе повернулись на звук голоса моего отчима. Стентон вошел в комнату, готовый к предстоящему дню. Он выглядел эффектно в темном костюме с желтым галстуком. Я представила, что Гидеон будет в этом же возрасте похож на моего отчима: атлетически сложен, исключительный альфа-самец.

- Видел? - спросила я с удивлением.

- Кросс прислал его мне несколько недель назад, - Стентон подошел к моей матери, беря ее за руку. - Я не мог настаивать на более выгодных условиях.

- Всегда есть более выгодные условия, Ричард! – резко произнесла мама.

- Туда включены вознаграждения на важные даты, такие как юбилеи и рождение детей, и никаких взысканий для Евы, за исключением консультации семейного психолога. Развод предполагает более, чем справедливое распределение активов. У меня был соблазн спросить Кросса, давал ли он договор на рассмотрение своим юристам. Думаю, они, мягко говоря, были против него.

На мгновение она замерла, оценивая информацию. Затем вскочила на ноги, ощетинившись.

– Так ты знал, что они тайно сбежали? Был в курсе и ничего не сказал?

- Конечно, я не знал, - он потянул ее в свои объятия, говоря с ней тихонько и нараспев, будто бы с ребенком. - Я предполагал, что он просто задумывается о будущем. Ты же знаешь, подобные вещи занимают, как правило, несколько месяцев переговоров. Хотя, в данном случае, мне не о чем было просить.

Я встала. Мне нужно было поторопиться, если я собиралась вовремя приступить к работе. Именно в тот день, я как никогда, не желала опаздывать.

- Куда ты идешь? - моя мать отпрянула от Стентона. – Мы еще не закончили. Ты не можешь вот так просто скинуть бомбу и уйти!

Повернувшись к ней, я зашагала в обратном направлении.

– Мне действительно пора собираться. Почему бы нам не пообедать вместе и поговорить обо всем?

- Ты не можешь…

Я перебила ее.

- Коринн Жиро.

Глаза моей матери округлились, а затем сузились. Одно имя. Даже не нужно говорить что-нибудь еще.

Бывшая Гидеона была проблемой, не нуждающейся в дальнейшем объяснении.

Редко кто, попадая на Манхэттен, не испытывал мгновенного чувства знакомой обстановки. Горизонт города был увековечен в громадном количестве фильмов и телевизионных шоу, способствуя тем самым распространению любви к Нью-Йорку среди всех жителей планеты.

Я не была исключением.

Я обожала элегантность здания Крайслер в стиле арт-деко. Я могла определить свое местоположение на острове лишь взглянув, где находится Эмпайр-Стейт-Билдинг. Я была в восторге от захватывающей высоты Всемирного Торгового Центра, ныне возвышающегося в центре города. И конечно же от высококлассного здания Кроссфайр. Я так считала ещё до того, как влюбилась в человека, чьё видение привело к его созданию.

Как только Рауль припарковал машину к обочине, я сразу же восхитилась фасадом здания Кроссфайр в форме обелиска, облицованного лишь ему присущим сапфирово-синим стеклом. Откинув голову назад, мой взгляд заскользил вверх по мерцающей высоте до самой высшей точки, где, на залитом солнцем пространстве, располагался Кросс Индастрис. Пешеходы окружили меня, тротуар кишел торопящимися на работу деловыми мужчинами и женщинами, держащими в одной руке портфели и сумки, а в другой - стаканы с кофе.

Я почувствовала Гидеона, прежде чем увидела его. Все мое тело запело от осознания его присутствия, когда он вышел из Бентли, который подъехал вслед за Мерсом. Воздух вокруг меня наполнился электричеством, затрещала энергия, что обычно возвещало о приближении шторма.

Я была одной из немногих, кто знал: эту бурю питало беспокойство измученной души Гидеона.

Повернувшись к нему, я улыбнулась. Это было не случайно, что мы приехали в одно и то же время. Я поняла это, прежде, чем увидела подтверждение в его глазах.

На нем был угольного цвета костюм, белоснежная рубашка и серебристый галстук. Его темные волосы касались подбородка и воротника, ниспадая сексуальными дерзкими чернильного цвета нитями. Он по-прежнему смотрел на меня с горячей сексуальной жестокостью, что поначалу, казалось, выжигала меня, но в этой искрящейся синеве была нежность и открытость. Это означало для меня гораздо больше, чем кто-либо мог мне дать.

Я шагнула к нему, когда он подошел.

- Доброе утро, Тёмный и Опасный.

Его губы изогнулись в кривой улыбке. В глазах засверкало развлечение.

- Доброе утро, жена.

Я протянула руку, и почувствовала спокойствие, когда он потянулся навстречу, крепко обхватив мою ладонь.

- Я рассказала маме этим утром ... о нашем браке.

Одна бровь поднялась в удивлении, а на лице возникла улыбка триумфального удовольствия.

- Хорошо.

Смеясь над его беззастенчивым обладанием, я мягко толкнула его в плечо. Со скоростью молнии, он притянул меня к себе и поцеловал в уголок улыбающихся губ.

Его радость была заразна. Я чувствовала, что и меня она переполняет изнутри, освещая все те места, что находились во тьме вот уже несколько последних дней.

- Я хочу позвонить отцу во время перерыва. Надо сообщить ему.

Он сразу же стал серьезным.

- Почему именно сейчас, а не раньше?

Он говорил тихо, приглушая голос ради личного разговора. Офисная толпа продолжала течь мимо, не обращая на нас внимания. И все же, я колебалась с ответом, ощущая себя выставленной напоказ.

И тем не менее... Правда вышла наружу гораздо проще, чем когда бы то ни было. Я слишком много скрывала от любимых мною людей. И по мелочам, и в крупных вещах. Пытаясь сохранить статус-кво, я в то же время надеялась и нуждалась в переменах.

- Боялась, - ответила я ему.

Он подошел ближе, его взгляд напряжен.

- А теперь – нет.

- Нет.

- Сегодня вечером ты мне расскажешь почему.

Я кивнула.

- Расскажу.

Его рука обхватила мой затылок: крепко и нежно одновременно. Его лицо было бесстрастным, не выдавая никаких эмоций, но его глаза ... эти голубые, голубые глаза ... они бушевали от волнения.

- Мы сделаем это, Ангел.

Любовь теплом разлилась во мне, словно хорошее вино.

- Ты прав, черт побери.

Странно было входить в двери Уотерс, Филд и Лимэн, мысленно подсчитывая количество дней, оставшихся мне для отработки в престижном рекламном агентстве. Мегуми Каба помахала из-за стола в приемной, постучав по гарнитуре, чем дала понять, что не может сейчас говорить. Помахав в ответ, я прямиком направилась к своему столу. У меня было много дел. Нужно было начинать двигаться вперёд.

Но все по порядку. Я бросила свой кошелек и сумку в нижний ящик, а затем уселась в кресло и полезла на свой излюбленный сайт флористов. Я знала, чего хочу. Два десятка белых роз в глубокой красной хрустальной вазе.

Белый - знак чистоты. Знак дружбы. Знак вечной любви. А также своеобразный флаг капитуляции. Я создала линию фронта, разделив себя и Гидеона, и в конечном итоге, выиграла. Но я не хочу воевать с мужем.

Я даже не попыталась придумать умную записку в цветы, как это было раньше. Я просто написала правду. С каждой минутой это становилось все легче.

Вы восхитительны, мистер Кросс.

Я очень дорожу вами и безмерно люблю.

Миссис Кросс

Сайт подсказал, что нужно завершить заказ. Я нажала кнопку «Отправить», и воспользовавшись моментом, представила себе мысли Гидеона о моем подарке. Однажды, я надеялась, мне представится возможность наблюдать, как он получает от меня цветы. Улыбнётся ли он, когда его секретарь, Скотт, принесет их? Прервет ли он свою встречу, ради прочтения записки? Или же он подождёт крайне редкого перерыва для личной жизни в его графике?

Губы изогнулись в улыбке от представленных мною вариантов развития событий. Мне нравилось дарить Гидеону подарки.

И скоро у меня будет больше времени на их выбор.

- Ты уходишь? - недоверчивый взгляд Марка Гэррити поднялся от моего заявления об увольнении и встретился с моим.

Желудок сжался от выражения лица моего босса.

- Да. Я сожалею, что не могу остаться.

- Завтра твой последний день? - он откинулся на спинку кресла. Глаза его были теплого шоколадного оттенка, чуть светлее тона его кожи. В них запечатлелись удивление и тревога. - Почему, Ева?

Вздохнув, я наклонилась вперед, уперев локти в колени. И вот опять, я должна сказать правду.

- Я знаю, это непрофессионально - уходить так… Мне необходимо сменить приоритеты и сейчас… Я не могу уделить все свое внимание работе, Марк. Мне очень жаль.

- Я… - Он выдохнул и провел рукой по темным густым волосам. – Черт. Что я должен сказать?

- Что простишь меня и не будешь держать зла, – я фыркнула и невесело рассмеялась. – Я знаю, что прошу многого.

Ему удалось выдавить кривую улыбку.

- Не хочу терять тебя, Ева, и ты сама это знаешь. Не уверен, что когда-либо действительно выражал свою благодарность в полной мере. Благодаря тебе, я работал лучше.

- Спасибо, Марк. Я ценю это. - Боже, это было труднее, чем я думала, хотя знала - это единственно верное и правильное решение.

Мой взгляд переместился с красивого начальника на окружающее нас пространство кабинета. Как младшему менеджеру, ему был положен небольшой офис, чьи окна выходили на соседнее здание через дорогу. Это типично для Нью Йорка, как и то, что офис Гидеона Кросса простирался на весь верхний этаж над нами.

Во многих отношениях, это разделение этажей зеркально отражало мои попытки понять отношения с Гидеоном. Я знала, кто он такой. Знала, какой он: человек, представляющий собой отдельный класс. Я любила в нем это и не желала менять, я просто мечтала сама дотянуться до его уровня. Я не замечала то, что упорно отказывалась признать - наш брак изменил все планы. Я тянула за собой вниз.

Мне не был известен мой путь к вершине. По мнению некоторых, я должна была удачно выйти замуж. И мне нужно было просто смириться с этим.

- Ну, и куда ты пойдешь дальше? - спросил Марк.

- Честно… Я еще не определилась. Я просто знаю, что не могу остаться.

Мой брак может вытерпеть огромное давление, прежде чем разрушиться, и я позволила ему скользить по опасному краю, пытаясь отстраниться. Пытаясь поставить себя на первое место.

Гидеон Кросс был таким глубоким и обширным, как океан, и я боялась утонуть в нем с того самого момента, как впервые увидела его. Больше этого страха не было. Не после того, как поняла, что могу его потерять навсегда.

Пытаясь оставаться на нейтральной позиции, меня бросало из стороны в сторону. И мне до смерти надоело то, что я тратила время впустую. Если бы мне действительно был нужен контроль, я бы его взяла.

- Это из-за ЛэнКорп? - спросил Марк.

- Отчасти, – я разгладилв свою юбку-карандаш в тонкую полоску, мысленно отгоняя затянувшуюся обиду на Гидеона за то, что он нанял Марка. Катализатором стало то, что ЛэнКорп обратился в Уотерс Филд энд Леман конкретно к Марку, а соответственно и ко мне, что заставило Гидеона подозревать неладное. Финансовая пирамида Джофри Кросса уничтожила все состояние семьи Лэндон, и пока Райан Лэндон и Гидеон восстанавливали разрушенное их отцами, Лэндон все ещe жаждал мести. - Но в основном по личным причинам.

Выпрямившись, он поставил локти на стол и наклонился ко мне.

- Это не мое дело, и я не хочу лезть, но ты же знаешь – Стивен, Шауна и я готовы поддержать тебя. Мы волнуемся о тебе.

От такой искренности глаза защипало от слез. Его парень Стивен Эллисон и сестра Стивена Шауна стали мне близкими людьми за эти недолгие месяцы в Нью-Йорке. Они – друзья, которых я обрела в своей новой жизни. И я не хочу их терять ни смотря ни на что.

- Знаю, – улыбнувшись сквозь грусть, ответила я. – Я позвоню вам, обещаю. Но все это к лучшему. Для всех нас.

Марк расслабился и улыбнулся в ответ.

– Стивен собирался заехать. Вероятно, мне стоит устроить вашу с ним встречу для разговора.

Мысли о крепко сложенном и сильном парне-подрядчике, прогнали мою печаль. Стивен поддержит меня в трудную минуту расставания с начальником своим добрым сердцем.

– Да ну тебя, – поддразнила я. – Ты же не сделаешь этого? Это и так все крайне трудно.

- Я не против усилить эту тяжесть.

Я рассмеялась. Да, я буду скучать по Марку и своей работе. Очень.

Когда настало время перерыва, в Оушенсайде, Калифорнии, было еще раннее утро, поэтому я предпочла написать папе сообщение, вместо того, чтобы позвонить ему.

«Дай знать. Когда проснешься, ок? Нужно поговорить». А потом, вспомнив, что от таких слов полицейский Виктор Рейс, может начать беспокоиться, я добавила: «Не переживай. Новости хорошие».

Едва я положила телефон на стол в комнате отдыха, чтобы приготовить чашку кофе, как на экране засветилось красивое лицо моего отца. На фото были четко видны его серые глаза, унаследованные мной.

Меня внезапно охватила нервная паника. Протянув руку к телефону, я заметила, что та дрожит. Я очень любила своих родителей, но всегда считала, что отец более проницателен и чувствителен ко многим вещам, по сравнению с матерью. Пока моя мама без колебаний указывала мне на мои недостатки, предоставляя пути их решения, папа, казалось, вообще не замечал во мне никаких недостатков. Это вводило его в замешательство… ранило его… ему было тяжело даже думать об этом.

- Привет, пап. Как дела?

- Это мой вопрос, дорогая. У меня все по-прежнему. А ты сама как? Что происходит?

Я подошла к ближайшему столу и села на стул, в попытке успокоиться.

– Я же сказала, что все хорошо, а по голосу ты явно нервничаешь. Я тебя разбудила?

- Это моя работа – беспокоиться, - сказал он с теплой ухмылкой в его глубоком голосе. – Я собирался пробежаться, так что нет, ты не разбудила меня. Расскажи мне свои новости.

- Э-э ..., - меня душили слезы, я с трудом сглотнула. – Господи, это сложнее, чем казалось. Гидеону я говорила, что проблемы будут с мамой, а по поводу тебя, не о чем волноваться, но вот я пытаюсь…

- Ева.

Я сделала глубокий вдох.

– Гидеон и я поженились.

В трубке установилась устрашающая тишина.

- Папа?

- Когда? - надрыв в его голосе убивал меня.

- Пару недель назад.

- До того, как вы приезжали ко мне?

Я откашлялась.

- Да.

Молчание.

Ох, боже. Это очень жестоко. Всего неделю назад я рассказала ему о том, что сделал Натан и это чуть не сломило его. А теперь это…

- Папа - ты сводишь меня с ума. Мы были на том острове, и все было прекрасно, так красиво. Курорт, где мы остановились, проводил свадьбы с такой легкостью… как это делают в Лас-Вегасе. Кто-то организовывает торжество, кто-то проводит службу бракосочетания, а кто-то подготавливает необходимые документы. Это был идеальный момент, понимаешь?! Прекрасная возможность, - мой голос надорвался. - Папа, ... скажи что-нибудь, пожалуйста.

- Я ... Я не знаю, что сказать.

Горячая слеза скатилась по лицу. Мама выбрала богатство вместо любви, и Гидеон был ярким примером того мужчины, которого мать выбрала вместо моего отца. Я знала, что это было препятствием для папы, которое нужно было просто преодолеть.

- У нас будет еще одна свадьба, – проговорила я. - Мы хотим, чтобы в момент произношения клятв, наши друзья и семьи были рядом…

- Я ждал подобного, Ева! - прорычал он. - Черт возьми. Ощущение, что Кросс украл что-то у меня! Я полагал, что выдам тебя замуж, передам в руки жениха, я готовился к этому, а он просто взял и женился? И ты не сказала мне об этом? Вы были здесь, в моем доме и ничего не сообщили? Это больно, Ева. Очень.

После таких слов слезы остановить было нереально. Они хлынули горячим потоком, затуманивая зрение и обжигая горло.

Я вздрогнула, когда дверь в комнату отдыха открылась, и вошел Уилл Грейнджер.

- Вероятно, она здесь, - сказал мой коллега. – А вот и она…

При виде моего лица, его голос затих, а из глаз за прямоугольными очками исчезла улыбка.

Позади него появилась рука и отодвинула его в сторону.

Гидеон. Он заполнил собой дверной проем, пугающий и арктически ледяной взгляд впился в меня. Он внезапен, словно ангел мщения, костюм в тонкую полоску придавал ему опасный вид, а на лице застыла красивая маска.

Я моргнула, пытаясь осознать почему он здесь. Прежде чем это произошло, он оказался передо мной, взял телефон и взглянул на экран, прежде чем поднести его к уху.

- Виктор, – имя отца прозвучало как предупреждение. – Кажется, вы расстроили Еву, поэтому говорить сейчас будете со мной.

Уилл вышел и закрыл за собой дверь.

Несмотря на тон Гидеона, кончики пальцев, коснувшиеся моей щеки, были бесконечно нежным. Его взгляд был сосредоточен на мне, синий, наполненный ледяной яростью. Я почти что дрожала под ним.

Твою мать, Гидеон был зол. Как и мой папа. Я слышала его крики из телефона.

Я поймала запястье Гидеона, качая головой, вдруг запаниковав, что двое мною любимых мужчин в конечном итоге невзлюбят друг друга, а может даже и возненавидят.

- Все хорошо, - прошептала я. - Я в порядке.

Его глаза сузились, и он прошептал одними губами:

- Нет, не в порядке.

Когда он снова заговорил с отцом, голос Гидеона был твердым и хорошо контролируемым, от чего становилось еще страшнее.

- У вас есть право сердиться, и чувствовать обиду. Я понимаю. Но я не желаю, чтобы в это была замешана моя жена… Нет, очевидно, не имея своих детей, я не могу представить.

Я выпрямилась, в надежде услышать папино успокоение или хотя бы принятие информации.

Гидеон вдруг напрягся, его рука отпрянула от меня.

– Нет, если бы моя сестра сбежала и вышла замуж, я бы не был счастлив. И тем не менее, я бы не стал…

Я поморщилась. Мой муж и мой отец имели общую черту: чрезмерная защита любимых ими людей.

- Можете позвонить мне в любое время, Виктор. Я даже готов приехать к вам, если это необходимо. Когда я женился на вашей дочери, я принял на себя полную ответственность за нее и за ее счастье. Если нужно столкнуться с вероятными последствиями всего этого – я готов.

Он прищурился, слушая.

Затем Гидеон сел напротив меня, положил телефон на стол и включил динамик.

Голос папы заполнил пространство.

- Ева?

Я сделала глубокий нервный вдох и сжала протянутую мне руку Гидеона.

- Да, папа, я здесь.

- Милая ... - он тоже глубоко вздохнул. - Не расстраивайся, ладно? Я просто ... Мне нужно осознать. Я не ожидал этого, и ... я должен все обдумать. Может говорим позже, сегодня вечером? Когда я перестану злиться?

- Да, конечно.

- Хорошо, - он сделал паузу.

- Я люблю тебя, папа, - звук слез отразился на моем голосе, и Гидеон придвинул стул поближе, касаясь меня бедром. Удивительно, сколько силы я получала от него. Какое облегчение приносила лишь возможность опереться на него. Это отличалось от поддержки Кэри. Мой лучший друг был резонатором и болельщиком, готовым надрать всем задницы. Гидеон был щитом.

И мне нужно было не мало сил, чтобы признаться в том, что я нуждалась в его защите.

- Я тоже люблю тебя, детка, - сказал папа, с горем и болью в голосе, что ранил меня ножом в сердце. - Я позвоню тебе позже.

- Хорошо. Я…, - а что мне было говорить? Я недоумевала, как исправить положение. – Пока.

Гидеон нажал на завершение разговора, а затем взял мои дрожащие руки в свои. Его глаза не отрывались от меня, лед таял, сменяясь нежностью.

– Тебе не должно быть стыдно, Ева. Поняла?

Я кивнула.

– Да.

Он обхватил мое лицо, пальцами смахивая слезы.

- Не могу видеть, как ты плачешь, Ангел.

Я оттеснила ноющую боль в сердце в дальний угол, оставляя ее на потом.

- Почему ты здесь? Как ты узнал?

- Я пришел поблагодарить тебя за цветы, - пробормотал он.

- Ох. Понравились? - мне удалось улыбнуться. – Я хотела, чтобы ты думал обо мне.

- Я и так думаю. Все время. Каждую минуту. - Он схватил меня за бедра и притянул ближе к себе.

- Мог бы просто послать записку.

- Ах, – призрачная его улыбка зашкалила мой пульс. – Но она не сможет передать тебе этого.

Гидеон потянул меня к себе на колени и целовал до беспамятства.

В полдень, пока я стояла у лифта, чтобы спуститься в фойе пришла смс от Кэри: «Сегодня вечером будем дома?» Мама уже ждала меня, и я пыталась собрать мысли в кучу. Нам многое следовало обсудить.

Боже, я надеялась, что она сможет помочь мне справиться со всем этим.

«Все по плану», – ответила я своему горячо любимому, аж до боли в заднице, соседу по комнате, когда садилась в машину. «Хотя, у меня встреча после работы. Ужинаю с Гидеоном. Вероятно, буду поздно.»

«Ужин? Ты должна ввести меня в курс дела.»

Я улыбнулась. «Безусловно.»

«Трей звонил.»

Я быстро выдохнула, словно задерживала дыхание. Думаю, так оно и было.

Я не могла винить парня Кэри, который терзался в своих решениях быть ли с ним вместе или нет. Он сделал огромный шаг назад, когда узнал, легкодоступная подружка Кэри умудрилась забеременеть. Трей и так боролся с бисексуальностью Кэри, а теперь ребенок означал, что в их отношениях всегда будет кто-то третий.

Без сомнения, Кэри должен был решить вопрос с Треем как можно скорее, не держать вопрос открытым, но я прекрасно понимала страх Кэри. Я слишком многое пережила вместе с ним, поэтому прекрасно понимала все его мысли, роящиеся в голове. Особенно, когда, наконец, встречаешь замечательного человека, который действительно тебя любит.

Если это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, то могло ли оно стать реальностью?

Мне нравился Трей, и если он позвонил порвать отношения, то я уважаю это решение. Но он был лучшим, что случилось в жизни Кэри за долгое время. Я очень расстроюсь, если они не сойдутся. «Что он сказал?»

«Скажу при встрече.»

«Кэри! Это жестоко!»

Пока я шла через турникеты вестибюля, пришел ответ.

«Да, расскажи мне о жестокости.»

Мое сердце ёкнуло, с таким ответом ждать хороших новостей, скорее всего, не придется. Отступая в сторону, чтобы позволить другим пройти, я напечатала: «Безумно люблю тебя, Кэри Тейлор.»

«И я тебя люблю, детка.»

- Ева!

Моя мать шла мне навстречу, ступая в аккуратных босоножках на каблуках. Она – женщина, которую невозможно не заметить даже в толпе людей, движущейся в здании Кроссфайр. Будучи миниатюрной, Моника Стентон с легкостью могла потеряться в этом море костюмов, но она привлекала к себе слишком много внимания, чтобы это могло случиться.

Харизма. Чувственность. Хрупкость. Эффект разорвавшейся бомбы – сочетание качеств, сделавшее Мерилин Монро звездой, прекрасно сочеталось в моей матери. Одетая в темно-синий комбинезон без рукавов, Моника Стентон выглядела моложе своих лет и более уверенной, чем это было на самом деле. Пантеры Картье обхватывали ее шею и запястье, говоря всем заметившим – это дорого.

Она подошла прямо ко мне и схватила в объятия, чем застала врасплох.

- Мама.

- Ты в порядке? - отойдя, она изучала мое лицо.

- Что? Да. Почему ты спрашиваешь?

- Твой отец звонил.

- Ох, - я посмотрела на нее с опаской, – он не очень хорошо все воспринял.

- Да, это так, – она взяла меня под руку, и мы направились наружу. – Но он справится. Он просто не совсем был готов отпустить тебя.

- Потому что я напоминаю ему о тебе, – для отца, моя мать стала той, кто ушел. Он по-прежнему любил ее, даже спустя двадцать лет.

- Ерунда, Ева. Сходство есть, но ты гораздо интереснее.

Из меня вырвался смех.

- Гидеон говорит, что я интересная.

Она улыбнулась, пропуская человека, споткнувшегося о свои собственные ноги.

- Конечно. Он ценитель женщин. Какой бы великолепной ты не была, замуж ты вышла за него не только благодаря красоте.

Замедлившись у вращающихся дверей, пропускаю маму вперед. Поток душного теплого воздуха ударил мне в лицо, когда я присоединилась к ней на тротуаре, в результате чего, мое тело мгновенно покрылось испариной. Были времена, когда я сомневалась, что когда-либо смогу привыкнуть к влажности, но считала это расплатой за жизнь в любимом городе. Весна была красива, и я знала – осень будет так же прекрасна. Идеальное время года, для произнесения обетов с человеком, завладевшим моим сердцем и душой.

Я возблагодарила Бога за кондиционер, когда увидела голову охранника Стентона, ожидающего рядом с черным автомобилем у тротуара.

Бенжамин Кленси встретил меня легким, уверенным кивком. Его поведение было как обычно деловое, в то время, как я чувствовала к нему такую признательность, что сдерживалась лишь бы не кинуться обнять его и поцеловать.

Гидеон убил Натана, чтобы защитить меня. Кленси сделал все, чтобы Гидеон никогда не поплатился за это.

- Привет, - сказала я ему, замечая, как моя улыбка отразилась в его зеркальных солнечных очках.

- Ева. Рад видеть тебя.

- Я тоже самое только что думала о тебе.

Внешне он не улыбнулся. Не в его стиле. Но, тем не менее он улыбнулся глубоко в душе.

Моя мама первой скользнула на заднее сиденье машины, а затем к ней присоединилась и я. Прежде, чем Кленси даже обогнул багажник машины, она повернулась и потянулась к моей руке.

- Не беспокойся об отце. У него вспыльчивый южный темперамент, но обычно это не длится долго. Все, чего он на самом деле хочет- это убедиться в твоем счастье.

Я нежно сжала ее пальцы.

- Я знаю. Но я действительно очень хочу, чтобы папа и Гидеон поладили.

- Они оба очень упрямые мужчины, дорогая. Иногда они будут конфликтовать между собой.

Она была права. Хотелось бы мне, чтобы эти двое зависали вместе, как обычно это делают мужчины, обсуждали спорт или машины, со всеми этими подколами и похлопываниями по спине. Но надо мыслить здраво, как бы не хотелось, чтобы все было иначе.

- Ты права, - уступила я. – Они уже большие мальчики. Сами все поймут.

Хотелось бы надеяться.

- Ну, конечно…

Со вздохом я выглянула в окно.

- Думаю, я придумала что делать с Коринн Жиро.

Пауза.

- Ева, тебе нужно выкинуть эту женщину из головы. Думая о ней, ты наделяешь ее незаслуженной властью.

- Мы позволили ей стать проблемой, будучи крайне скрытными, - я посмотрела на маму. - Мир с жадностью глотает все, что касается Гидеона. Он красивый, богатый, сексуальный, и восхитительный. Люди хотят знать о нем все, но он оберегал свою личную жизнь до такой крайней степени, что они почти ничего о нем не знают. Это дало Коринн шанс написать биографию о времени, что она провела с Гидеоном.

Она осторожно на меня посмотрела.

– И что ты придумала?

Покопавшись в сумке, я вытащила планшет.

- Нам нужно больше этого.

Я повернула к ней экран, показывая фото нас с Гидеоном, снятое всего за час до того, как мы стояли перед зданием Кроссфайр. То, как он схватил меня за затылок было одновременно нежно и властно, в то время, как мое склоненное к нему лицо, выражало любовь и обожание. Живот скрутило от осознания, что такой интимный момент попадет на всеобщее обозрение, но я должна справиться с этим. Я должна дать миру больше.

- Гидеону и мне нужно перестать прятаться, - объяснила я. – Нас должны видеть. Мы слишком сильно прячемся. Публика требует, чтобы миллионер – плейбой наконец-то превратился в Прекрасного Принца. Они хотят сказку, мама, и счастливый конец. Я должна дать людям историю, которую они жаждут. А на фоне этого, книга Коринн, как и она сама, будут выглядеть жалкими.

Плечи моей мамы опустились.

- Это ужасная идея.

- Нет, это не так.

- Это ужасно, Ева! Ты не смеешь продавать с трудом заработанную приватность личной жизни. Если ты утолишь голод толпы, он только усилится. Ради Бога, ты же не хочешь светиться на всех таблоидах!

Моя челюсть сжалась.

– Этого не случится.

- Почему ты всем рискуешь? - ее голос стал выше и пронзительнее. - Из-за Коринн Жиро? Ее книга выйдет и исчезнет за мгновение, а вот ты уже никогда не избавишься от внимания прессы с того момента, как позволишь им влезть в твою жизнь!

- Я тебя не понимаю. Не получится выйти замуж за Гидеона и не привлечь всеобщее внимание! В моих силах взять все под контроль и обернуть ситуацию в свою сторону.

- Это большая разница - быть заметной и быть заголовком желтой газеты!

Я зарычала.

– Мне кажется, ты чересчур драматизируешь.

Она покачала головой.

- Я говорю тебе - это неправильный способ справиться с ситуацией. Ты обсудила это с Гидеоном? Не думаю, что он согласится.

Я посмотрела на нее, по-настоящему пораженная ответом. Я думала она поддержит меня, учитывая ее мысли о бракосочетании и все то, что оно повлекло за собой.

Я увидела, как страх сковывает ее и тень опускается на глаза.

- Мама, - я смягчила голос, мысленно пиная себя, что не додумалась раньше. – Нам уже не надо беспокоиться о Натане.

Она взглянула в ответ.

– Нет, - согласилась, нисколько не успокоившись. - Но имея за спиной все то, что ты натворила… все, что ты сказала или решила выставить это на развлечение публики, все это превратится в твой собственный кошмар.

- Я не собираюсь позволять другим диктовать мне и моему браку, какими мы должны казаться миру. Я устала чувствовать себя ... жертвой. Я хочу быть той, кто нападает.

- Ева, ты не…

- Либо дай мне альтернативное решение, которое не представляет собой сидение на диване и ничегонеделание, либо оставь эту тему, – я отвернулась. – Мы не найдем согласия, а я не откажусь от плана, пока не буду иметь другой вариант.

Она разочарованно вздохнула, а затем замолчала.

Мои пальцы сжались от необходимости написать Гидеону и проветриться. Он однажды сказал мне, что я могла бы преуспеть в антикризисном управлении. Он предложил мне применить свои таланты в Кросс Индастрис.

Почему бы мне не начать с чего-то более личного и важного?

ГЛАВА 2

– Еще цветы? – растягивая слова, произнес Араш Мадани, заходя в мой офис через двойные стеклянные двери.

Мой ведущий адвокат подошел к белым розам Евы, что украшали основную зону отдыха. Я поставил их на журнальный столик в пределах видимости. Там они успешно перехватывали мое внимание от висящих позади них плоских экранов с потоком биржевых котировок.

Карточка, которая сопровождала цветы располагалась на матовом стекле моего стола, и я коснулся ее, в сотый раз перечитывая слова.

Араш вытащил розу и поднес к носу.

– Открой секрет: что нужно, чтобы получать такие цветы?

Я откинулся на спинку стула, рассеянно отметив, что его изумрудного цвета галстук сочетался с ювелирными графинами, украшающими бар. До его прибытия, яркие графины и красная ваза Евы были лишь пятнами цвета в монохромном просторе моего офиса.

– Правильная женщина.

Он вернул цветок в вазу.

– Ну-ну, Кросс, давай. Издевайся.

– Я предпочитаю тихо злорадствовать. У тебя есть что-нибудь для меня?

Приблизившись к моему столу, он улыбнулся улыбкой, говорящей, что он любит свою работу, хотя я никогда в этом не сомневался. Его хищнические инстинкты были почти столь же высоко развиты, как и мои собственные.

– В сделке с Морганом все идет по палну, – поправив свои брюки, он уселся в одном из двух стульев, стоящих у моего стола. Его стиль был немного ярче моего, но безошибочен. – Мы выровняли колебания. Есть все еще некоторые положения, требующие урегулирования, но мы должны быть готовы приступить на следующей неделе.

– Хорошо.

– Ты немногословен. Небрежно, он спросил:

– Может, встретимся на этих выходных?

Я покачал головой.

– Ева может захотеть пойти куда-нибудь. Если да, то я постараюсь ее отговорить от этого.

Араш рассмеялся.

– Должен сказать, я ожидал, что в какой-то момент ты остепенишься, как, впрочем, и все мы, но я рассчитывал на некое предупреждение.

– Так же, как и я, – что было не совсем правдой. Я вообще не ожидал того, что разделю свою жизнь с кем-либо. Я никогда не отрицал, что мое прошлое омрачило настоящее, но даже не рассматривал необходимости разделить эту историю с кем-то до Евы. Ничего не изменишь, так какой смысл говорить иначе?

Встав, я подошел к одной из двух стеклянных стен, обрамляющих мой офис, и посмотрел на распростертый городской пейзаж.

Я не знал о существовании Евы, и даже боялся мечтать о том, что где-то в мире есть человек, который примет меня и полюбит каждую часть моей души.

Невероятно, что я нашел ее здесь, в Манхэттене, в том самом здании, что построил, рискуя, вопреки советам. «Слишком дорого», – говорили они, – «И ненужно». Но я хотел, чтобы имя Кросс ассоциировалось и запоминалось по другому поводу. Мой отец смешал наше имя с грязью, а я поднял его на высоту в самом подходящем для этого городе мира.

– Ты вообще не выказывал никаких признаков, что склоняешься на этот путь, – сказал Араш позади меня. – Если я правильно помню, ты клеил двух женщин, когда мы развлекались в Синко Де Майо, а через несколько недель сказал составить безумный брачный контракт.

Я осмотрел город, пользуясь редким моментом оценить его с высоты птичьего полета, что позволяла мне высота здания Кроссфайр.

– Когда это ты видел, чтобы я откладывал заключение сделки?

– Одно дело - расширить свои владения, другое - в одночасье изменить свою жизнь, – он усмехнулся. – Итак, каковы твои планы? Обосноваться в новом пляжном домике?

– Отличная идея. Вернуться в Аутер Бэнкс вместе с женой, было моей целью. Это рай – наслаждаться только ей целиком. Я был счастлив, когда был с ней наедине. Она меня оживила, заставила жить той жизнью, которой у меня не было.

Я построил свою империю, думая о прошлом. Теперь, благодаря ей, я буду продолжать строить наше будущее.

Стационарный телефон на столе мигнул. Скотт на первой линии. Я нажал на кнопку, и его голос прозвучал через динамик.

– Коринн Жиро ожидает у стойки регистрации. Она говорит, ей нужно всего несколько минут, чтобы передать кое-что. Это личное, и она сама хочет передать вам это.

– Ну, конечно, – вмешался Араш. – Может, она принесла еще цветы?

Я бросил на него взгляд.

– Неправильная женщина.

– Если бы только мои неправильные женщины выглядели как Коринн.

– Продолжай думать об этом, пока будешь идти к ней на встречу и заберешь то, что она принесла.

Его брови взлетели в удивлении.

– Правда? Ой.

– Она хочет поговорить, значит, может поговорить с моим адвокатом.

Он поднялся на ноги и направился к выходу.

– Понял, босс.

Я взглянул на часы. Без пятнадцати пять.

– Уверен ты все слышал Скотт, но поясню: Мадани разберется.

– Да, мистер Кросс.

Сквозь стеклянную стену, отделяющую мой кабинет от остальной части этажа, я наблюдал за Арашем, заворачивающим за угол, а затем мысленно отбросил все в сторону. Скоро Ева будет со мной – очень важная вещь, которую я ждал с самого начала рабочего дня.

Но, конечно, не могло все быть так просто.

Вспышка малинового цвета мелькнула перед моими глазами и через несколько мгновений спустя, я увидел Кориин, марширующую к моему кабинету со злым Арашем. Ее подбородок поднялся, когда наши глаза встретились. Ее сжатая улыбка стала еще шире, превращая ее от красивой женщины в ошеломляющую. Я мог восхищаться ею так, как восхищаюсь всем, кроме Евы – объективно, бесстрастно.

Теперь, будучи счастливо женатым, я мог в полной мере осознать, какой ужасной ошибкой была бы свадьба с Коринн. К сожалению для всех нас, она отказывалась этого видеть.

Я встал и обогнул стол. Взгляд, который я послал Арашу и Скотту, призвал их не совершать никаких дальнейших действий. Если Коринн хотела иметь дело со мной напрямую, я дам ей последнюю возможность сделать правильный поступок.

Она скользнула в офис в красных туфлях на шпильке. Платье без бретелек имело такой же оттенок, что и обувь, демонстрируя длинные ноги и подчеркивая бледность кожи. Черные волосы прядями лежали на обнаженных плечах. Она была полной противоположностью моей жены и зеркальным отражением любой другой женщины, прошедшей через мою жизнь.

– Гидеон. Безусловно, ты можешь выкроить несколько минут для старого друга?

Откинувшись на столешницу, я скрестил руки.

– И буду настолько любезен, что не вызову охрану. Давай быстрее, Коринн.

Она улыбнулась, но ее аквамариновые глаза были печальны.

Под мышкой она держала маленькую красную коробку. Подойдя, она протянула ее мне.

– Что это? – спросил я, отказываясь брать.

– Это фотографии, которые появятся в книге.

Я удивился и разочаровался сам в себе, когда, движимый любопытством, взял коробку. Мы не так давно расстались, но я почти не помнил подробностей. Все, что осталось – впечатления, большие моменты, и сожаление. Я был молод, с опасным отсутствием самосознания.

Коринн положила свой кошелек на мой стол, двигаясь таким образом, чтобы коснуться рукой моей руки. Осторожно я протянул руку и нажал на кнопку, которая контролировала непрозрачность стеклянной стены.

Если она захочет устроить шоу, я должен убедиться, что не будет зрителей.

Сняв крышку с коробки, я увидел фотографию Коринн и меня, обнявшихся у костра. Ее голова лежала на сгибе моего плеча, а лицо было запрокинуто, чтобы я мог поцеловать ее.

Воспоминания тут же одолели меня. Это была однодневная поездка к другу в Хэмптоне. Погода была прохладной, осень уступала зиме.

На картинке мы выглядели счастливыми и влюбленными, и в некотором смысле, я полагаю, мы такими и были. Но я отказался от приглашения провести с ней ночь, несмотря на явное разочарование Коринн. Из-за кошмаров, я не мог спать рядом с ней. И я не мог ее трахнуть, хотя знал – это то, чего она хотела, потому что я зарезервировал номер в отеле для этой цели в милях отсюда.

Так много проблем. Так много лжи и уловок.

Я сделал глубокий вдох и позволил прошлому уйти.

– Ева и я поженились в прошлом месяце.

Она напряглась.

Положив коробку на стол, я потянулся к моему смартфону и показал ей фотографию, стоящую на заставке экрана: Ева и я закрепляли поцелуем наши клятвы.

Коринн отвернулась. Затем она потянулась к коробке, убрала несколько верхних фотографий, и вытащила ту, где мы на пляже.

Я стоял по пояс в прибое. Коринн повисла на мне спереди, ноги обхватывали талию, руки покоились на моих плечах, а пальцы погружены в мои волосы. Ее голова была откинута в смехе, весь ее образ излучал радость. Я яростно держал ее, мое лицо повернуто, наблюдая за ней. В этом была страсть и удивление. Привязанность. Желание. Увидев, посторонние бы посчитали это любовью.

Это и было целью Коринн. Я отрицал, что когда-либо любил кого-нибудь до Евы, что и было правдой. Коринн была полна решимости доказать, что я неправ самым видным способом.

Наклонившись, она посмотрела на фотографию, потом на меня. Ее ожидание было ощутимым, словно меня тут же должно было посетить прозрение. Она играла с ожерельем, и я узнал в нем подаренное мной маленькое золотое сердечко, одетое на простую цепочку.

Черт побери. Я даже не помню кто сделал эту фотографию и где мы проводили время, но это и не имело значения.

– Что ты хочешь доказать этими фотографиями, Коринн? Мы встречались. Мы расстались. Ты вышла замуж, а теперь женился и я. Все в прошлом.

– Тогда почему ты так расстроен? Тебе не все равно, Гидеон.

– Нет, я раздражен. Они только заставляют меня ценить то, что с Евой у меня есть нечто большее. И осознание того, что эти картинки крайне ее расстроят, не вызывает у меня сантиментов о прошлом. Это наше последнее прощание, Коринн, – я удерживал ее взгляд, убедившись, что она увидела мою решимость. – Если ты сюда вернешься, то охрана не даст тебе пройти.

– Я не вернусь. Ты должен…

Скотт позвонил, и я взял трубку.

– Да?

– Мисс Трэмелл пришла к вам.

Снова наклонившись над столом, я нажал кнопку и открыл двери. Через мгновение, Ева вошла.

Настанет ли день, когда я не буду чувствовать, как земля уходит из-под ног, при встрече с ней?

Она резко остановилась, давая мне удовольствие рассмотреть ее. Ева была натуральной блондинкой, светлые пряди обрамляли ее тонкое лицо и подчеркивали штормовые серые глаза, в которые я мог смотреть часами, что и делал. Она была миниатюрной, но опасно фигуристой, ее тело восхитительно мягкое, как раз для того, чтобы разделить с ним постель.

Я мог бы назвать ее ангельски красивой, если бы не опьяняющая чувственность, которая всегда заставляла меня думать и жаждать примитивного животного секса.

Невольно мой ум наполнился воспоминаниями о ее запахе, о том, какая она на ощупь. Гортанный смех, приносящий радость и огненно–вспыльчивый характер, перевернувший мой мир, всплыли изнутри. Все во мне пробуждалось к жизни, прилив энергии и сознания, которые я не испытывал до встречи с ней.

Коринн заговорила первой.

– Привет, Ева.

Я ощетинился. Стремление оградить и защитить самое ценное в моей жизни не дало возможности подробно расценить ситуацию.

Выпрямившись, я бросил фотографию обратно в коробку и пошел к моей жене. По сравнению с Коринн, она была одета скромно: черная юбка и в тонкую полоску шелковая блузка без рукавов, которая сверкала жемчужным блеском. Волна тепла дала мне все доказательства, что сексуальней та женщина, которую я желаю.

Ева. Сейчас и навсегда.

Притяжение заставило меня пройти быстрым шагом через всю комнату.

Ангел.

Я не сказал этого слова вслух. Не хотел, чтобы его слышала Коринн. Но видел, Ева почувствовала. Потянувшись к ее руке, я почувствовал глубокое покалывание ее одобрения и усилил хватку.

Она подвинулась, чтобы посмотреть на женщину, не являющуюся ей соперницей.

–Коринн.

Я не обернулся.

– Я должна бежать, – сказала Коринн позади меня. – Эти копии для тебя, Гидеон.

Не оторывая взгляда от Евы, я произнес через плечо:

– Забери их с собой. Они мне не нужны.

– Ты должен просмотреть их все, – возразила она, приближаясь.

– Зачем? – начиная злиться, я взглянул на Коринн, когда она остановилась рядом с нами. – Если у меня возникнет интерес к их просмотру, я всегда могу пролистать твою книгу.

Ее улыбка стала более натянутой.

– До свидания, Ева. Гидеон.

Когда она ушла, я сделал еще один шаг к моей жене, преодолев, наконец, оставшееся между нами расстояние. Я схватил ее за другую руку, склонился над ней, чтобы вдохнуть запах ее духов. Спокойствие накрыло меня.

– Рад, что ты пришла, – прошептал ей в лоб, нуждаясь в каждом прикосновении, которым я мог управлять. – Я очень сильно по тебе скучаю.

Закрыв глаза, она склонилась ко мне, вздыхая.

Почувствовав застрявшее в ней напряжение, я стиснул ее руки.

– Ты в порядке?

– Да. У меня все хорошо. Я просто не ожидала ее увидеть.

– Как и я, – я ненавидел разрывать с ней объятий, но мысль о фотографиях ненавидел еще больше.

Вернувшись к столу, я закрыл коробку крышкой и выбросил все это в мусор.

– Я ушла с работы, – сказала она. – Завтра последний день.

Это было одно из тех решений, которые я хотел, чтобы она приняла. Я полагал, это будет лучшим и самым безопасным шагом из всех. Но знал, что ей будет сложно. Ева любила свою работу и людей, с которыми работала.

Зная, насколько хорошо она могла читать меня, я держал нейтральный тон.

– Правда?

– Ага.

Я внимательно посмотрел на нее.

– И что на очереди?

– Планирование свадьбы.

– Ах, – я улыбнулся. После нескольких дней, опасаясь, что у нее другие мысли насчет брака и она хочет развестись, стало облегчением услышать иное. – Приятно это узнать.

Я поманил ее ближе к себе.

– Встретимся на полпути, – парировала она, с блеском вызова в глазах.

Как я мог устоять? Мы встретились в середине комнаты.

Именно поэтому мы собирались пройти это и все другие препятствия, с которыми столкнемся. Мы всегда шли навстречу друг другу.

Она бы никогда не стала послушной женой, какую мне желал друг Арнольдо Риччи. Ева была слишком независимой, слишком жестокой. Ее ревность была шириной в милю. Она была требовательной и упрямой, и она бросала мне вызов, сводя с ума.

И подобное не срабатывало ни с одной другой женщиной, потому что Ева была предназначена для меня. В этом я был уверен, как ни в чем другом.

– Ты этого хочешь? – спросил ее тихо, ища ответ в ее лице.

– Я хочу тебя. Все остальное – второстепенно.

Во рту внезапно пересохло, а сердце забилось слишком часто. Когда она подняла руку, чтобы зачесать мои волосы назад, я схватил ее за запястье и прижал ладонь к моей щеке. Закрыв глаза, я поглощал ее прикосновение.

Прошлая неделя растаяла. Дни, что мы провели порознь, часы молчания, парализующий страх… Целый день она показывала мне, что готова двигаться вперед, что я принял правильное решение поговорить с доктором Петерсеном. Поговорить с ней.

Мало того, что она не отвернулась, она хотела меня еще сильнее. И это она называет меня чудесным?

Ева вздохнула. Я почувствовал, как ушла оставшаяся напряженность. Мы стояли, заряжаясь друг с другом, черпая необходимую силу. Меня потрясло до глубины души, что я был в состоянии дать ей частичку умиротворения.

А что она дала мне?

Все.

То, как прояснилось лицо Ангуса, когда Ева вышла из Кроссфайр Билдинг тронуло меня необъяснимым образом. Ангус Маклеод был тихим по своей природе и по воспитанию. Он редко выказал какие-либо эмоции, но сделал исключение для Евы.

Или, ничего не мог с собой поделать. Видит бог, как и я.

– Ангус, – Ева одарила его своей яркой, открытой улыбкой. – Сегодня ты выглядишь особенно нарядным.

Я наблюдал как человек, которого любил, словно отца, коснулся краев шофёрской фуражки и улыбнулся в ответ с забавным оттенком смущения.

После самоубийства отца, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. В последующих запутанных годах существовала лишь одна единственная точка стабильности – Ангус, которого я нанял в качестве водителя и телохранителя, но он оказался вместо этого настоящим спасательным кругом. В то время, когда я чувствовал себя изолированным и преданным, когда даже моя собственная мать отказывалась верить в то, что меня неоднократно насиловал терапевт, который должен был мне помочь прийти в себя после случившегося, Ангус был для меня якорем. Он никогда не сомневался во мне. И когда я зачеркнул прошлую жизнь, он пошел со мной.

Когда гладкие, загорелые ноги моей жены пропали из поля зрения на заднем сидении Бентли, Ангус произнес:

– Не испорть все на этот раз, парень.

Я грустно улыбнулся.

– Спасибо за доверие.

Я присоединился к Еве, устраиваясь, пока Ангус обходил машину, чтобы добраться до водительского сидения. Я положил свою руку ей на бедро и стал ждать, когда она на меня посмотрит.

– Я хочу в эти выходные увезти тебя в домик на пляже.

Она задержала дыхание, затем в спешке выдохнула.

– Моя мама пригласила нас в Уэстпорт. Стентон позвал своего племянника Мартина, и его подругу Лейси – соседку по комнате Мегуми, не знаю, помнишь ли ты ее .... Кэри тоже там будет. Во всяком случае, я сказала, что мы придем.

Борясь с разочарованием, я рассматривал возможные варианты.

– Я хочу сделать что-нибудь семейное, – продолжила она. – Плюс ко всему, мама хочет обсудить мой план.

Я слушал, как она рассказывала о разговоре с Моникой за обедом.

Закончив рассказ, Ева внимательно всматривалась в мое лицо.

– Она сказала, что ты не одобришь эту идею, но ты уже использовал папарацци, когда догнал меня на тротуаре и поцеловал до беспамятства. Ты хотел попасть в кадр.

– Да, но тогда просто представилась возможность, я не специально это делал. Твоя мать права – это другое.

По выражению ее лица было видно, как она разочарована, и я пересмотрел свою стратегию. Я хотел, чтобы она принимала активное участие. Это означало поощрение и признание, а не препятствия.

– Но ты тоже права, ангел. Если есть аудитория для книги Коринн, значит появилась другая аудитория, пустота которой должна быть заполнена, и нам следует ее привлечь.

Улыбка, которой она просияла стала великой наградой.

– Я подумала, мы можем попросить Кэри сделать несколько наших откровенных фото в эти выходные, – сказала она. – Случайные интимные моменты, не такие как фотосъемка на красной ковровой дорожке. Мы можем продать те, которые нам больше всего понравятся в СМИ и пожертвовать вырученные деньги в Кроссроудс.

Мой благотворительный фонд имел достаточное количество средств, но я понял, что для Евы сбор денег являлся побочным эффектом, чтобы смягчить влияние рассказывающей-обо-всем книги Коринн. Понимая и сожалея о том, какую боль вызывает эта ситуация у моей жены, я был готов поддержать ее любым способом, но это не означало, что я не стану бороться за выходные наедине с ней.

– Мы можем сделать это во время поездки, – предложил я, начиная переговоры издалека, давая себе возможность сузить варианты. – Мы можем провести в Северной Каролине вечер пятницы, субботу и утро воскресенья, а вечер провести в Уэстпорте.

– Перелет из Северной Каролины в Коннектикут, а затем в Манхэттен за один день? Ты свихнулся?

– В вечер пятницы и в вечер субботы, вообще-то.

– Нам нельзя оставаться одним, Гидеон, – тихо сказала она, положив руку на мою. – Мы должны некоторое время придерживаться совета доктора Петерсена. Думаю, нам нужно провести некоторое время на свиданиях, появляясь в обществе, попытаться выяснить, как решать ... проблемы, не используя для этого секс.

Я смотрел на нее.

– Ты не говорила, что нам нельзя заниматься сексом.

– До тех пор, пока мы не поженимся. Это будет не так…

– Ева, мы уже женаты. Ты не можешь просить меня не прикасаться ко тебе.

– А я прошу.

– Нет.

Ее губы дернулись.

– Нельзя просто сказать нет.

– Это тебе нельзя просто сказать нет, – возразил я, мое сердце начало колотиться. Ладони вспотели, мной овладела паника. Это было иррационально, приводило в бешенство. – Ты хочешь меня так же, как и я тебя.

Она коснулась моего лица.

– Иногда мне кажется, я хочу только тебя и ничего больше. Но доктор Петерсен прав. Мы двигались так быстро, что врезались во все лежачие полицейские на скорости сто миль в час. Я чувствую, что у нас есть немного времени, когда мы можем замедлиться. Только в течение нескольких недель, до свадьбы.

– Несколько недель? - Господи, Ева. – Я отстранился, пробегая рукой по волосам. Повернув голову, я посмотрел в окно. Мои мысли разбредались. Что это значит? Почему она просит об этом?

Какого черта я хотел попросить ее уехать?

Я почувствовал, как она придвигается ближе и прижимается ко мне.

Ее голос понизился до шепота.

– Не ты ли пропагандировал преимущества отсроченного удовлетворения?

Я посмотрел на нее.

– И чем же хорошим это обернется?

В этот вечер произошла одна из самых больших сделанных мною ошибок в наших отношениях. Все начиналось так удачно, а затем неожиданное появление Коринн все испортило, побуждая Еву принять одно из худших для нас решений – ужесточить и так кипящее сексуальное напряжение намеренным воздержанием удовлетворения.

– Мы стали другими, – Ева отстранилась, ее ясные серые глаза смотрели в мои. – Ты больше не тот мужчина, который проигнорировал меня во время того ужина.

– Я не игнорировал тебя.

– И я не та женщина, – она отстранилась. – Да, встреча с Коринн сегодня вызвала во мне раздражение, но я знаю, что она не представляет угрозы. Я знаю, что ты предан .... Мы оба преданы. Вот поэтому мы должны сделать это.

Мои ноги напряглись, когда я выпрямился.

– Я не хочу.

– И я. Но я думаю, это хорошая идея, – она улыбнулась. – Ждать первой брачной ночи старомодно и романтично. Представь, какой горячий секс у нас потом будет.

– Ева, нам не нужно делать нашу сексуальную жизнь еще горячее.

– Нам нужно, чтобы это происходило ради удовольствия, а не ради того, чтобы оставаться вместе.

– Но это так и есть. В обоих случаях. И ничего в этом плохого нет, – если она мне предложит отказаться от еды, то я склонен буду согласиться на это с большим энтузиазмом. Учитывая предоставленный выбор.

– Гидеон ... в нас есть что-то удивительное. Любые усилия стоят того, чтобы сделать нас крепкими, как скала.

Я покачал головой. Меня злила моя тревога. Это была потеря контроля, и я не мог ничего поделать. Это не то, что ей нужно.

Наклонившись вперед, я прижал свои губы к ее уху.

– Ангел, если тебе не хватает ощущения моего члена внутри себя, я пойду навстречу, не буду сдерживаться.

Ее дрожь заставила меня внутренне улыбнуться. Тем не менее, она прошептала:

– Пожалуйста, попробуй. Ради меня.

– Черт, – я опустился на свое место. Как бы сильно я не хотел отказать ей, я не мог. Не в этом. –Черт побери.

– Не сходи с ума. Я бы не стала просить, если бы не считала это важным. Это ненадолго.

– Ева, недолго – это пять минут. Ты просишь несколько недель.

– Милый, – она тихо рассмеялась. – Ты дуешься. Это восхитительно, – наклонившись вперед, она прижалась губами к моей щеке, – и крайне лестно. Спасибо.

Я прищурился, глядя на нее.

– Но не думай, что упрощу эту ситуацию для тебя.

Она пробежала пальцами вниз по моему галстуку.

– Конечно нет. Мы постараемся сделать это весело. Вызов. Посмотрим, кто первый сломается.

– Я, – пробормотал я. – У меня даже нет гребанного стимула выигрывать.

– А как же я? Завернутая в ленту и больше ничего в качестве подарка на день рождения?

Я нахмурился. Это приемлемо. Даже мысль, что она выпрыгивает голой из торта не затмевает этого.

– А что будет на мой день рождения?

Ева ослепила меня своей улыбкой, заставив меня желать ее еще сильнее. Она была солнечным светом и теплом в любое время, но когда она была подо мной, извиваясь от удовольствия, издавая стоны все глубже и громче…

– Мы поженимся в этот день.

Чтобы выпутаться из похотливых мыслей потребовалась секунда.

– Я не знал об этом.

– И я не знала до сегодняшнего дня. В последний перерыв на работе, я лазила по интернету в поисках событий в сентябре или октябре, что следует учитывать при выборе даты. Так как свадьба будет на пляже, мы не хотим, чтобы было слишком холодно, поэтому мы должны сделать это в этом месяце или в следующем.

– Спасибо, Господи, тебе за зиму, – проворчал я.

– Дьявол во плоти. Во всяком случае ... В гугле я нашла…

– Ты все еще страдаешь этой фигней?

– И там был пост о нас на фан-сайте. Это был…

– Фан-сайт?

– Ага. Тебе посвящены целые сайты и блоги. Во что ты одет, с кем встречаешься, события на которых появляешься.

– Боже.

– На сайте, на который я зашла, были о тебе статистические данные: рост, вес, цвет глаз, дата рождения ... все. Честно говоря, меня напугало то, что другие знают о тебе больше, чем я, и это еще одна причина, почему нам следует ходить на свидания и больше говорить…

– Я могу тебе изложить всю статистику, пока буду трахать тебя. Задача решена.

Ее улыбка была восторженной.

– Ты меня убиваешь. Во всяком случае, свадьба в собственный день рождения – хорошая идея, ты так не считаешь? Ты никогда не забудешь о нашей годовщине.

– Годовщина нашей свадьбы одиннадцатого августа, – напомнил ей сухо.

– Мы будем праздновать две, – она провела рукой по волосам, учащая мой пульс. – Или еще лучше, мы будем праздновать от одной годовщины до другой.

С 11 августа по 22 сентября – целых полтора месяца. Мысль об этом была почти достаточна, чтобы сделать ближайшие несколько недель терпимыми.

– Ева, Гидеон, – доктор Лайл Петерсен встал и улыбнулся, когда мы вошли в кабинет. Он был высоким, и ему заметно пришлось опустить глаза, чтобы посмотреть на наши сплетенные ладони. – Вы оба прекрасно выглядите.

– Я чувствую себя хорошо, – сказала Ева, сильным и уверенным голосом.

Я ничего не ответил, протягивая руку, чтобы ответить на его рукопожатие.

Добрый доктор знал обо мне то, чем я надеялся ни с кем не делиться. Из-за этого я чувствовал себя не совсем комфортно, несмотря на успокаивающую смесь нейтральных тонов и удобную мебель в офисе. Сам доктор Петерсен был удобным человеком, легко ощущающим себя в собственной коже. Его ухоженные аккуратно уложенные седые волосы значительно смягчали его внешний вид, но не отвлекали от его проницательности и восприимчивости.

Трудно было полагаться на кого-то, кто знал так много моих уязвимых мест, но я старался изо всех сил, потому что другого выбора не было. Доктор Петерсен был ключевым игроком в моем браке.

Ева и я расположились на диване, в то время как доктор Петерсен уселся в свое обычное кресло с высокой спинкой. Он держал свой планшет и стилус в руке, изучая нас темно-синими глазами, полными интеллекта.

– Гидеон, – начал он.– Расскажите мне что случилось с последней нашей встречи во вторник.

Я откинулся назад и перешел к делу.

– Ева решила последовать вашей рекомендации воздержаться от секса, пока мы не поженимся публично.

Ева засмеялась низким хрипловатым смехом. Она наклонилась ко мне, обнимая за руку.

– Вы обратили внимание на обвинительную нотку? – спросила она врача. – По вашей вине он собирается подождать пару недель.

– Это больше, чем две недели, – утверждал я.

– Но меньше трех, – парировала она. Она улыбнулась доктору Петерсену. – Я должна была знать, что в первую очередь он начнет с этого.

– А с чего начнешь ты, Ева? – спросил он.

– Прошлой ночью Гидеон рассказал мне подробности о своем кошмаре, – она посмотрела на меня. – Это был огромный, действительно большой поворотный момент для нас.

В ее глазах, когда она говорила, ни с чем нельзя было спутать любовь, благодарность и надежду. От этого мое горло сжалось. Разговор с ней о гребанном дерьме, что творится в моей голове – самая трудная вещь из всего, что мне приходилось делать. Даже рассказывать доктору Петерсену о Хью было проще. Но оно стоило того, чтобы увидеть ее лицо.

Ужасные события наших жизней сблизили нас. Безумие, но замечательно. Я потянул ее за руку к своим коленям, и обхватил обеими ладонями. Я чувствовал ту же любовь, благодарность и надежду, что и она.

Доктор Петерсен поднял свой планшет.

– Довольно много откровений для вас на этой неделе, Гидеон. Что вызвало их?

– Вы знаете.

– Ева перестала с вами видеться.

– И говорить со мной.

Он посмотрел на Еву.

– Произошло ли это потому, что Гидеон нанял вашего босса?

– Это стало катализатором, – согласилась она. – Но мы дошли до предела. От чего-то пришлось отказаться. Мы не могли продолжать идти по кругу с теми же аргументы.

– И ты отстранилась. Это можно было бы считать эмоциональным шантажом. Таковы были твои намерения?

Она поджала губы, пока она взвешивала ответ.

– Я бы назвала это отчаянием.

– Почему?

– Потому что Гидеон... чертил линии, чтобы определить границы наших отношений. А я не могла представить себе всю оставшуюся жизнь в пределах этих линий.

Доктор Петерсен сделал некоторые замечания.

– Гидеон, что вы думаете о том, решении, которое приняла Ева, чтобы справиться с этой ситуацией?

Чтобы ответить, мне потребовалась минута.

– Это было похоже на чертово искривление времени, но в сто раз хуже.

Он взглянул на меня.

– Я помню, когда вы впервые пришли ко мне, вы и Ева не разговаривали несколько дней.

– Он закрылся от меня, – сказала она.

– Она ушла, – возразил я.

Опять же, это была та ночь, когда мы действительно открылись друг к другу. Она рассказала мне о нападениях Натана, позволила мне увидеть источник того, что бессознательно свело нас вместе. Тогда у меня случился кошмар, и она подталкивала меня к разговору.

Я не смог, и она оставила меня.

Ева ощетинилась.

– Ты порвал со мной при помощи межофисной записки! Кто так делает?

– Я не порывал с тобой, – поправил я. – Я бросил тебе вызов, чтобы ты вернулась. Ты бежишь, когда не…

– Это эмоциональный шантаж, – она выпустила мою руку и повернулась ко мне лицом. – Ты порвал со мной с явной целью заставить меня принять твой статус-кво. Мне не нравится положение вещей? Ну, тогда закройся от меня, пока я больше не смогу это терпеть.

– А ты разве не это со мной сделала? – я стиснул челюсти. – И у тебя, кажется, отлично получается. Если я не изменюсь, ты не сдвинешься с места.

И это убило меня. Она столько раз доказывала, что может уйти и не оглядываться назад, в то время как я дышать без нее не мог. Это был фундаментальный дисбаланс в наших отношениях, который дал ей одерживать верх во всем.

– Вы обижены, Гидеон, – вставил доктор Петерсен.

– А я нет? – Ева скрестила руки.

Я покачал головой.

– Это не обида. Это ... разочарование. Я не могу уйти, а она может.

– Это не справедливо! И это не так. Единственный мой рычаг – заставить тебя скучать по мне. Я стараюсь говорить с тобой, но, в конце концов, ты делаешь то, что хочешь. Ты ничего мне не говоришь, не советуешься.

– Я работаю над этим.

– Только сейчас начал, но для этого мне пришлось отстраниться. Будь честен, Гидеон, я пришла, и ты понял, что заполнишь мной пустоту в своей жизни, а все остальное останется прежним.

– Все, чего я хотел для тебя – позволить нам быть нами. Просто наслаждаться друг с другом какое-то время.

– Мое право решать, соглашаться или нет. Это чертовски важно для меня! Ты не имеешь право отнимать у меня это или начинать злиться, если мне что-то не нравится!

– Господи, - все и правда происходило наяву? Мне показалось я получил удар в живот. Благодаря ее рассказу, я на мгновение понял ее чувства: лишить ее права выбора было жестоко. – Ева...

Я знал, что ей было нужно, понял с первого раза. Я дал ей стоп–слово и уважал его всегда, и на публике, и в интимные моменты. Она произносила слово, и я останавливался. Я часто напоминал ей, убеждался, что она помнит, что у нее есть выбор: продолжать или прекратить.

Но я провалился в установлении связи, когда дело коснулось работы. Это непростительно.

Я повернулся к ней.

– Ангел, я не хотел заставлять тебя чувствовать себя беспомощной. Я бы никогда. Никогда. Я не думал об этом под таким углом. Я ... мне очень жаль.

Слов было недостаточно; всегда недостаточно. Я хотел, чтобы она начала новую жизнь, ее новое начало. И что мне было делать, если я в прошлом вел себя, как мудак.

Она посмотрела на меня теми глазами, которые видели все, что я предпочел бы сохранить в тайне. На этот раз, я был благодарен, что она могла это сделать.

Ее боевая поза ослабла. Ее взгляд смягчился с любовью.

– Вероятно, я тебе недостаточно хорошо все объяснила.

Я сидел, не в силах выразить то, что творилось в голове. Когда мы говорили о том, что мы команда и должны разделять бремя, я не осознавал, что она нуждается во власти принятия решений: соглашаться или нет. Я думал, что смогу оградить ее от неприятностей, с которыми мы столкнулись, сгладить все углы. Ева заслужила это.

Она ткнула в мое плечо.

– Разве не было хорошо, хоть немного, от того, что ты рассказал мне прошлой ночью о своем сне?

– Я не знаю, – я резко выдохнул. – Я просто знаю, что ты счастлива, потому что я рассказал. Если это то, что нужно... тогда это то, что я буду делать.

Она опустилась обратно в диванные подушки, ее губы задрожали. Она посмотрела на доктора Петерсена.

– А вот теперь я чувствую себя виноватой.

Молчание. Я не знаю, что сказать. Доктор Петерсен просто ждал со своим невыносимым терпением.

Ева сделала глубокий дрожащий вздох.

– Я думала, если он просто попробует поступить по-моему, то увидит, насколько улучшатся наши отношения. Но если я просто толкаю его в угол... если я просто шантажировала его ..., – по ее лицу скользнула слеза, разрезая меня, как лезвие. – Может быть, у нас разные представления о нашем браке? Что делать, если это не изменится?

– Ева, – я обнял ее и притянул ближе, радуясь, когда она наклонилась и положила голову мне на плечо. Не сдаваться. Больше похоже на моментальное перемирие. Вполне хорошо.

– Это очень важный вопрос, – сказал доктор Петерсен, – давайте его и рассмотрим. Что делать, если уровень откровенности, который вы требуете от Гидеона превосходит его зону комфорта?

– Я не знаю, – она стерла слезы. – Я не знаю к чему это приведет.

Вся надежда, которая теплилась в ней, когда мы пришли, исчезла. Поглаживая ее волосы, я пытался придумать что сказать, как вернуть все в прежнее состояние.

Сдавшись, я произнес:

– Ты ради меня бросила работу, вопреки желанию. Я рассказал о сне, хотя тоже не хотел. Разве это не так работает? Мы оба пошли на компромисс?

– Вы оставили работу, Ева? – спросил доктор Петерсен. – Почему?

Она повернулась в мою сторону.

– Она начинала вызвать больше проблем, чем стоила того . К тому же, Гидеон прав: он уступил немного, я ответила тем же.

– Я бы не сказал, что кому-то из вас пришлось пойти на маленький компромисс. И вы оба решили открыть наш сеанс с других тем, что предполагает, что никто из вас не желает с легкостью приносить жертвы, – он откинулся на спинку кресла, положив свой планшет на колени. – Кто-нибудь из вас задавался вопросом, куда вы торопитесь?

Мы оба смотрели на него.

Он улыбнулся.

– Вы оба нахмурились, поэтому сочту это за «нет». В качестве пары, у вас есть много сильных сторон. Вы, возможно, не всем делитесь друг с другом, но общаетесь и весьма продуктивно. Здесь присутствует некие гнев и разочарование, но выражаете вы их путем проверки чувств друг друга.

Ева выпрямилась.

– Но …?

– Также вы оба меняете личные планы и манипулируете друг другом, чтобы их осуществить. Меня беспокоит то, что проблемы и изменения, которые естественным образом присутствуют, могут быть решены со временем, но ни один из вас не хочет ждать. Вы оба ведете ваши отношения по ускоренному графику. Прошло всего три месяца с вашей первой встречи. К данному моменту большинство пар лишь только решаются начать моногамные отношения, а вы уже почти месяц женаты.

Я почувствовал, как мои плечи опустились.

– Какой смысл в отсрочке неизбежного?

– Если это неизбежно, – ответил он с добрым взглядом, – зачем спешить? Но не в этом суть. Вы оба ставите под угрозу ваш брак, заставляя друг друга действовать, прежде чем будете готовы. Каждый из вас способен справиться с неблагоприятными ситуациями. Гидеон, вы отдаляетесь, как и остальными членами семьи. Ева, вы, в свою очередь, вините себя за то, что отношения не складываются и начинаете подвигать собственные потребности, что продемонстрировала в своих предыдущих саморазрушительных романтических отношениях. Если вы будете продолжать маневрировать друг другом в ситуации, когда чувствуете угрозу, то в конечном итоге вызовите один из этих механизмов самозащиты.

Мой пульс зашкаливал, я почувствовал как Ева напряглась. Большинство из этого она говорила мне сама, но услышать тоже самое от психоаналитика, лишь увеличивало беспокойство за нее. Я потянул ее к себе, вдыхая ее запах, чтобы успокоится. Ненависть, что я ощущал к Хью и Натану в тот момент была яростной. Они оба были мертвы и похоронены, но все еще насиловали нашу жизнь.

– Мы не дадим им одержать победу, – прошептала Ева.

Я прижался губами к ее макушке, отчаянно благодарный за ее присутствие в моей жизни. Наши мысли сходились и это наполняло меня чувством удивления.

Она склонила голову назад, кончики ее пальцев блуждали вдоль моей челюсти, а серые глаза были мягкими и нежными.

– Ты же знаешь, мне трудно отстраняться от тебя. Слишком тяжело находиться вдали. Но если ты первый пересекаешь линю фронта, это еще не значит, что я меньше вкладываю. Я просто упорнее.

– Я не хочу воевать с тобой.

– Ну, так давай не будем, – сказала она просто. – Сегодня мы начали что-то новое: ты говоришь, я уволилась. Давай придерживаться этого некоторое время и посмотрим к чему это нас приведет.

– Я согласен.

Изначально я планировал отвезти Еву на обед в какое-нибудь тихое и укромное местечко, но вместо этого решил устроить встречу в Кросби Стрит Хотел. Ресторан был популярен и отель был известен тем, что поблизости часто ошивались папарацци. Я не был готов пойти на крайности, но, как мы обсудили с доктором Петерсеном, я был открыт для того, чтобы проделать полпути навстречу. Мы нашли золотую середину.

– Как мило, – сказала она, когда мы следовали за администратором на свои места, ее взгляд скользил по бледно-голубым стенам и приглушенному потолочному освещению.

Когда мы дошли до нашего столика, я огляделся по сторонам, пока отодвигал ей стул. Она привлекает к себе внимание, как всегда. Ева производила впечатление во всех смыслах, но ее сексуальную привлекательность надо было увидеть самому. Это выражалось в ее движениях, в поведении, в ее улыбке.

И она была моей. Взгляд, который я послал всем обедающим дал ясно это понять.

Я сел напротив нее, любуясь, как свет свечи на столе освещает ее золотую кожу и волосы. Блеск ее губ приглашал к долгим, страстным поцелуям, впрочем, как и взгляд. Никто никогда не смотрел на меня так, как она – с полным принятием и пониманием, смешанными с любовью и желанием.

Я мог бы сказать ей что угодно, и она мне поверит. Такой простой подарок, но такой редкий и ценный. Только мое молчание может оттолкнуть ее, но не правда.

– Ангел, – я взял ее за руку. – Я спрошу тебя еще один раз и больше не вернусь к этой теме. Ты уверена, что хочешь бросить свою работу? Ты не будешь злиться на меня за это потом еще лет двадцать? Нет ничего, что нельзя исправить или переделать, скажи только слово.

– Через двадцать лет, возможно, ты будешь работать на меня, Ас, – ее хрипловатый смех поплыл по воздуху и усилил мой голод по ней. – Не переживай, хорошо? Это было на самом деле своего рода облегчение. Мне много чего нужно сделать: собраться, переехать, планировать свадьбу. Когда все это останется позади, я пойму, что будет дальше.

Я хорошо ее знал. Если бы она сомневалась, я бы почувствовал. Сейчас было нечто иное. Нечто новое.

Внутри нее горел огонь.

Я не мог оторвать от нее взгляда, даже когда заказывал вино.

После того как официант ушел, я откинулся, наслаждаясь простым удовольствием – разглядыванием своей великолепной жены.

Ева облизала губы дразнящим языком и наклонилась вперед.

– Ты невероятно сексуален.

Я улыбнулся.

– В данный момент?

Она сморщилась.

– Ты, безусловно, самый сексуальный человек в зале, что очень забавно. Мне нравится выходить с тобой.

Я преувеличенно вздохнул.

– Ты все еще хочешь меня из-за моего тела.

– Абсолютно. Кому нужны твои миллиарды? У тебя есть гораздо более ценные активы.

Я зажал в ловушку ее блуждающую ногу между моих лодыжек.

– Например, моя жена. Она самое ценное, что мне принадлежит.

Ее брови поднялись в удивлении.

– Принадлежит, да?

Она улыбнулась официанту, когда он вернулся с нашей бутылкой. Пока он наполнял бокалы, ноги Евы дразнили меня, ее глаза были томными и сексуальными. Я подвинул к ней бокал и смотрел, как она взбалтывает темно-красное вино, поднимает его к носу, а затем делает глоток. Звук удовольствия стал одобрением моего выбора и послал через меня прилив тепла, что было, конечно же, преднамеренно с ее стороны. Медленное поглаживание моих ног сводило с ума. Я с каждой минутой становился все тверже, возбуждаясь сильнее, чем за эти дни лишения.

Я не знал, что секс мог утолить внутреннюю жажду, пока не встретил Еву.

Сделав глоток из моего свеженаполненного бокала, я ждал, пока официант уйдет.

– Ты изменила свое мнение об воздержании?

– Нет. Просто пытаюсь добавить остроты.

– В игру могут играть двое, – предупредил я.

Она усмехнулась.

– На это я и рассчитываю.

ГЛАВА 3

- Куда ты отсюда пойдёшь? - спросила я, пока он провожал меня через лобби моего дома. Верхний Уэст-Сайд был моим домом - пока. Пентхаус Гидеона располагался в Верхнем Ист-Сайде. Зеленые просторы Центрального Парка разделяли нас, одна из многих вещей между нами, которую было просто преодолеть.

Я помахала рукой Чеду - консьержу. Он улыбнулся мне в ответ и вежливо кивнул Гидеону.

- Я поднимусь с тобой,- ответил Гидеон, легко касаясь рукой моей поясницы.

Я замечала каждое его прикосновение. Не требующее усилий, оно выражало властность и контроль, и заставляло меня гореть. Что ещё больше усложняло мне задачу, отказать нам обоим, когда мы приблизились к лифту.

- Мы должны попрощаться прямо здесь, Ас.

- Ева…

- Моя воля не настолько сильна,- прошептала я, чувствуя силу притяжения его нужды. Он всегда был способен соблазнить меня просто мощью его желания. Это была одна из многих вещей, которую я в нем любила, один из многих знаков, что мы суждены друг другу. Наша связь, она душевная. – Ты и я с кроватью поблизости - это плохая идея.

Он посмотрел вниз на меня, чертовски сексуально улыбаясь.

- На это я и рассчитываю.

- Тогда веди счёт до нашей свадьбы. Что я и делаю. Минута за минутой.

И это было невыносимо. Моя физическая связь с Гидеоном, была также важна мне, как и эмоциональная. Я любила его. Любила прикасаться к нему, утешать его, давать ему нужное... Моё право делать это, много значило для меня.

Я схватила его за предплечье, нежно сжимая каменные мышцы под рукавом.

- Я тоже по тебе скучаю.

Отведя его немного в сторону, я понизила голос.

- Ты диктуешь «когда и где»,- пробормотала я, повторяя основной догмат наших сексуальных отношений. - И часть меня, очень хочет сейчас сказать «когда». Но я желаю чего-то большего, чем это. После того, как я поговорю с Кэри, я позвоню тебе сегодня вечером, и скажу, что я имею в виду.

Его улыбка погасла, а взгляд стал жадным.

- Ты можешь зайти в соседнюю квартиру и рассказать сейчас.

Я покачала головой. Когда Натан представлял опасность, Гидеон переселился в квартиру по соседству, оберегая меня и гарантируя мне безопасность, даже тогда, когда я того не осознавала. Он мог сделать такого рода шаг, потому что этот дом, как и один из многих, принадлежал ему.

- Поезжай в пентхаус, Гидеон. Расслабься и наслаждайся тем прекрасным местом, которое мы скоро будем делить вместе.

- Без тебя там все иначе. Там пусто.

Всего одно предложение словно ударило меня. Перед моим появлением, Гидеон построил свою жизнь так, чтобы он был один во всех её аспектах – работа переплеталась со случайными связями и нежеланием видеться со своей семьёй. Я изменила это, и я не хотела, чтобы он об этом жалел.

- К тому же, для тебя это шанс избавиться ото всех вещей, которые я не должна найти, когда перееду,- подразнила я, пытаясь облегчить ситуацию.

- Ты знаешь все мои секреты.

- Завтра мы будем вместе в Уэстпорте.

- До "завтра" слишком долго ждать.

Поднявшись на цыпочках, я поцеловала его подбородок.

- Ты немного переспишь, а через остальное проработаешь. - Потом я прошептала:

- Мы можем заняться сексом по смс. Увидишь, насколько креативной я могу быть.

- Репродукциям я предпочитаю оригинал.

Я промурлыкала.

- Тогда видео. Со звуком.

Повернув голову, он поймал мои губы, начиная долгий, глубокий поцелуй.

- Вот это любовь,- произнес Гидеон. - Согласиться на это.

- Я знаю, - я улыбнулась и отступила, чтобы вызвать лифт. - Знаешь, ты тоже мог бы прислать мне «грязные фотографии».

Его глаза сузились.

- Если ты хочешь мои фотографии, Ангел, придется сделать их самой.

Зайдя в лифт, я помахала на прощание.

- Портишь мне удовольствие.

Двери начали закрываться. Мне пришлось схватиться за поручень, чтобы остановить себя и не выбежать обратно к нему. Счастье приходит во многих видах. Моим был Гидеон.

- Скучай по мне,- приказал он.

Я послала ему воздушный поцелуй.

- Всегда.

Открыв дверь в квартиру, я заметила сразу две вещи: запах недавней готовки и песню Сэма Смита.

Я чувствовала себя дома. Меня внезапно охватила грусть, из-за того, что он останется моим домом совсем ненадолго. Не то, чтобы я сомневалась в будущем, которое приняла, выйдя замуж за Гидеона, потому что я совсем не сомневалась. Я была так взволнована мыслью о совместной жизни с ним, быть его женою за закрытыми дверями и на публике, разделять мои дни - и ночи - с ним. Тем не менее, изменения всегда даются сложнее, когда ты счастлив в своей старой жизни.

- Милый, я дома! - выкрикнула я, бросая свою сумку на один из барных стульев из тикового дерева у барной стойки.

Моя мама отдекорировала мою квартиру в традиционном современном стиле. Я, скорее всего, выбрала бы что-то другое, но все таки результат мне нравился.

- Я здесь, милашка,- растянул Кэри, притягивая моё внимание сквозь открытую комнату-студию к дивану, стоящему в нашей гостиной, где он разлёгся в спортивных шортах и футболке.

Он был подтянутым и загорелым, его пресс также прекрасно очерчен, как и у Гидеона. Даже в домашней одежде он выглядел, как сексуальная супер-модель.

- Как прошёл ужин?

- Хорошо.

Я направилась к нему, по пути скидывая свои туфли. Думаю, мне нужно наслаждаться этим пока могу. Я не могла представить себя, раскидывающую туфли по пентхаусу Гидеона. Полагаю, это будет его немного раздражать. Тем более, я знала кучу других вещей, которыми можно свести его с ума. Наверное, будет разумно аккуратно выбирать свои пороки.

- А как прошёл твой? Пахнет так, словно ты готовил.

- Пицца. Полуфабрикат. Тат пожелала.

- Кто не желает пиццы? - сказала я, плюхаясь на диван. - Она все ещё здесь?

- Неа, - он оторвал взгляд своих серьезных зеленых глаз от телевизора, чтобы посмотреть на меня.

- Она ушла, разозлившись. Я сказал ей, что мы не будем жить вместе.

- О.

Если честно, мне не нравилась Татьяна Черлин. Как и Кэри, она была успешной моделью, хотя ещё и не достигла той узнаваемости, что была у Кэри. Они познакомились на съемке. Их исключительно сексуальные отношения радикально изменились, когда Тат узнала, что беременна. К сожалению, весть о беременности настигла их в то время, когда Кэри встречался с замечательным парнем, с которым хотел построить длительные отношения.

- Серьезное решение,- сказала я.

- И я не уверен, что правильное, - он провёл рукой по своему прекрасному лицу. - Если бы Трей не был на горизонте, я бы поступил правильно с Тат.

- Кто говорит, что ты поступаешь неправильно? Чтобы быть хорошим родителем, не обязательно жить вместе. Посмотри на моих маму и папу.

- Блять,- простонал Кэри. - У меня такое ощущение, будто я выбираю себя вместо своего ребёнка, Ева. Кто я тогда такой, если не эгоистический подонок?

- Ты ведь не бросаешь ее в бедности. Я знаю, ты будешь помогать ей и ребёнку, просто другим способом, - протянув руку, я обвила свой палец его каштановым локоном. Мой лучший друг столько всего пережил. То, как он начал свою жизнь, как относился к сексу и любви в прошлом, оставили его с огромным багажом и кучей дурацких привычек. - Так Трей остается?

- Он ещё не решил.

- Он звонил тебе?

Кэри покачал головой.

- Нет. Я не выдержал и сам позвонил ему, пока он меня не забыл совсем.

Я его немного пихнула.

- Будто такое может когда-либо случиться. Ты, Кэри Тэйлор, крайне незабываем.

- Ха, - он потянулся со вздохом. - Судя по голосу, он был не особо счастлив, что я позвонил. Сказал, что все ещё пытается разобраться.

- Что означает, что он все ещё думает о тебе.

- Да уж, думает, что спасся от пули,- пробормотал Кэри. - Он сказал, что у нас ничего не получится пока я живу вместе с Тат, на что я ответил, что решу этот вопрос. Но тогда он будет чувствовать себя засранцем, потому что встал между нами. Это безвыигрышная ситуация, но я все объяснил Тат, потому что должен хотя бы попытаться.

-Ты на сложном пути. Я не могла даже представить насколько. Просто попытайся принять лучшее решение. Ты имеешь право быть счастливым. Это пойдёт на пользу всем вокруг тебя, включая твоего ребёнка.

- Если будет ребёнок, - его глаза закрыты. - Тат сказала, что в одиночку она не справится. Если меня не будет рядом с ней, она не захочет проходить через всё это сама.

- Не поздновато ли ей говорить такое?

Я не смогла сдержать злость в голосе. Татьяна была манипулятором. Невозможно было не догадаться, что в будущем это будет источником страданий для невинного дитя.

- Я даже думать об этом не могу, Ева. Я теряю рассудок. Всё это так чертовски сложно.

Он тяжело вздохнул.

- И представь себе, я когда-то говорил, что с ней легко. Ей было все равно, что я бисексуал, и ей было все равно, что я ей изменял... Частично, мне нравится, что она хочет быть со мной, но я ничего не могу сделать с моими чувствами к Трею.

Он отвернул свой встревоженный взгляд. Меня раздирало на части видеть его таким грустным.

- Может мне следует поговорить с ней, - предложила я.

Он повернулся, чтобы взглянуть на меня.

- И как это может помочь? Вы ненавидите друг друга.

- Я не ее поклонница, - призналась я. - Но я могу с этим справиться. Разговор женщины с женщиной, если он правильно построен, может помочь. Хуже уже не будет, верно?

Я постеснялась сказать что-то большее. Хотела как лучше, но мои хорошие намерения все -таки звучали наивно.

Кэри фыркнул.

- Всегда может быть еще хуже.

- Как хорошо, что ты настроен так позитивно, - выругалась я. - А Трей знает, что ты объяснился с Татьяной, и вы не будете жить вместе?

- Я отправил ему сообщение, но ответа не последовало. Хотя я его особо и не ждал.

- Дай ему немного времени.

- Ева, в конце концов, он хочет, чтобы я был только геем. В его голове быть бисексуалом - значит изменять. Он просто не понимает, что только потому, что меня привлекают и женщины, и мужчины - это вовсе не означает, что я не смогу быть верным одному человеку. А может он просто не хочет это понимать.

Я вздохнула.

- По-моему, тут я напортачила. Он говорил со мной об этом, и я не смогла достаточно хорошо объяснить ему положение вещей.

Это съедало меня изнутри уже некоторое время. Мне нужно было встретиться с Треем и объяснить ему все. Кэри пережил ужасающее нападение и лежал в больнице, когда он поднял эту тему. Моя голова плохо соображала в то время.

- Ты не можешь все решить за меня, моя девочка.

Он перевернулся на живот и взглянул на меня.

- Но я так сильно тебя люблю за то, что ты пытаешься.

- Ты - часть меня, - я не могла найти правильные слова. - Мне просто необходимо, чтобы ты был в порядке, Кэри.

- Я работаю над этим.

Он откинул волосы со своего лица.

- Я сделаю все возможное в эти выходные в Уэстпорте, чтобы смирится с мыслью, что Трей, возможно, покинет этот треугольник. Мне нужно быть реалистом.

- Ты будь реалистом, а я буду надеяться.

- Удачи.

Он упёрся локтями в колени, свесив голову.

- Возвращаясь к Татьяне. Кажется, я честен с ней. Мы не можем быть вместе. Вне зависимости от того будет ребенок или нет, с нами это не сработает.

- Я уважаю это.

Было трудно не сказать больше. Я всегда поддержу и утешу своего лучшего друга, но есть тяжелые уроки, которые нужно усвоить самому. Всем было больно: Трею, Татьяне, Кэри и будущему ребенку из-за выбора Кэри. Своими поступками он оттолкнул тех, кто его любит, тем самым вынудив их остановиться. Это был тест изначально настроенный на провал. Предстать лицом перед последствиями должно помочь ему сделать правильный выбор.

Он с трудом выдавил улыбку, один красивый глаз выглядывал из-под копны его челки.

- Я не могу быть корыстным в своём выборе. Дерьмово, но эй... мне придется когда-нибудь повзрослеть.

- А кому не придется? - я ободряюще улыбнулась. – Я сегодня уволилась.

Каждый раз, когда я говорила об этом, становилось легче принять то, что я сделала.

- Да ну?

Отводя взгляд к потолку, я ответила.

- Ну да.

Кэри присвистнул.

- Мне принести бутылку «Бурбона» и парочку рюмок?

Я вздрогнула.

- Фу. Ты ведь знаешь, я терпеть не могу «Бурбон». И все-таки, шампанское «Кристалл» и фужеры подошли бы больше в день моего увольнения.

- Серьёзно? Ты хочешь отпраздновать?

- Я точно не хочу запивать своё горе.

Я потянулась, избавляясь от последнего напряжения в моем теле.

- Хотя я думала об этом весь день.

- И?

- Я в порядке. Может, если бы Марк по-другому воспринял новости, я бы засомневалась, но он тоже уходит, а он был там намного дольше, чем мои три месяца. Бессмысленно расстраиваться сильнее, чем Марк.

- Девочка моя, не все должно иметь смысл, чтобы быть правдой.

Хватая пульт, он понизил звук телевизора.

- Ты прав, но я познакомилась с Гидеоном в то же самое время, когда начала работать в Уотерс, Филд & Лимэн. В сущности, нет разницы между трёхмесячной работой и мужем, с которым ты проведёшь всю свою оставшуюся жизнь.

Он уставился на меня.

- Мы перешли от разумного к практичному. И все становится еще хуже.

- Ох, заткнись.

Кэри никогда не давал мне удрать с моими простыми объяснениями. Ведь я была профи в самообмане, а его прямая политика была для меня зеркалом, в котором я так нуждалась.

Моя улыбка погасла.

- Я хочу большего.

- Больше чего?

- Больше всего, - я снова взглянула на него. - У Гидеона есть харизма, понимаешь? Когда он заходит в комнату, все тут же обращают на него внимание. Я хочу того же.

- Ты вышла замуж за него. Ты автоматически получаешь это, вместе с именем и счетом в банке.

Я приподнялась.

- Я хочу этого, потому что заслужила, Кэри. Джоффри Кросс оставил после смерти слишком много людей, которые хотят взыскать долги с его сына. И Гидеон нажил себе собственных врагов, вроде Лукасов.

- Кого?

Я сморщила нос.

- Съехавшая с катушек Энн Лукас и её такой же сумасшедший муж.

Меня тут же осенило.

- О Боже, Кэри! Я тебе не рассказала. Рыжеволосая, с которой ты зажигал на том ужине пару недель назад и есть Энн Лукас.

- О чем, черт возьми, ты говоришь?

- Помнишь, когда я тебя попросила собрать информацию о докторе Терренсе Лукасе? Энн - его жена.

Замешательство Кэри было очевидным. Я не могла вдаваться в подробности о том, как Терри Лукас, осмотрев маленького Гидеона, соврал, что нашел признаки сексуального насилия. Он так поступил, чтобы прикрыть своего шурина, Хью, от судебного преследования. Я никогда не пойму, зачем он так поступил и не важно как сильно он любил свою жену. Что касается Энн,то Гидеон переспал с ней, чтобы отомстить её мужу, но внешнее сходство с её братом было своего рода извращением, которое терзало Гидеона. Он наказал Энн за грехи её брата, оставляя в процессе его самого и её психически сломленными.

И это оставляло нас с Гидеоном с двумя очень гадкими врагами.

Я попыталась объяснить.

- У Лукасов есть совместное ужасное прошлое с Гидеоном, о котором я не могу рассказать, но это не случайно, что вы оказались вместе той ночью. Она все спланировала.

- Зачем?

- Потому что она чокнутая и знает, как на меня задеть.

- Какого черта тебя интересует с кем я путаюсь?

- Кэри...мне не все равно.

Зазвонил мой мобильник. По рингтону песни я поняла, что звонит мой муж. Я встала.

- Но как она это все рассчитала. Ты не был простой интрижкой. Она целенаправленно познакомилась с тобой, потому что ты мой лучший друг.

- Я не вижу связи. Чего она этим может добиться?

- Это как кинуть камнем в Гидеона. Больше всего она хочет завладеть его вниманием.

Кэри поднял одну бровь.

- Вся эта история звучит бредово. Но тем не менее, недавно я снова её встретил.

- Что? Когда?

- По-моему, на прошлой неделе, - он пожал плечами. - Я только закончил фотосъёмку и шел к машине, которая ждала меня у студии, а она как раз выходила с подругой из кафе. Это было весьма неожиданно.

Я покачала головой. Мой телефон перестал звонить.

- Не может быть. Она что-то тебе сказала?

- Конечно. Она немного пофлиртовала, что совсем неудивительно, учитывая то, как мы расстались. Я её отшил, сказав, что пытаюсь разобраться в отношениях. Она все поняла, пожелала мне удачи, поблагодарила за хорошо проведённое время и ушла вниз по улице. Конец.

Мой телефон снова начал звонить.

- Если ты её снова встретишь, обходи её стороной и звони мне. Договорились?

- О`кей, но ты мне недостаточно рассказала, чтобы я смог понять всю историю.

- Дай мне поговорить с Гидеоном.

Я поспешила ответить на звонок.

- Привет.

- Ты была в душе? - промурлыкал Гидеон. - Ты голая и влажная, Ангел?

- О Боже. Подожди минутку.

Придерживая телефон плечом, я подошла к Кэри.

- На ней был парик, когда вы встретились?

Кэри поднял брови.

- Откуда я могу, черт возьми, это знать?

- Волосы были той же длины, как и тогда, когда вы впервые познакомились?

- Да. Такие же.

Я угрюмо кивнула. У Энн были короткостриженые волосы, и я никогда не видела фото, доказывающее обратное. На ужине, когда она преследовала Кэри, на ней был парик, что отвлекло меня и помогло ей скрыться от Гидеона. Может это был её новый стиль. А может у неё действительно другие планы на Кэри.

Я прислонила телефон к уху.

- Мне нужно, чтобы ты вернулся, Гидеон. И возьми с собой Ангуса.

Что-то в моём голосе, видимо, подтвердило мою тревогу, потому что Гидеон явился вместе с Ангусом и Раулем. Открыв двери, я увидела трёх мужчин, заполнявших мой коридор. Мой муж стоял спереди, оба телохранителя стояли по обе стороны от него. Назвать этот вид напряженным было бы преуменьшением.

Гидеон ослабил галстук и расстегнул жилет, но все равно выглядел так же, как и когда мы расстались ранее. Взъерошенный вид был безумно сексуальным, мгновенно вызывая дрожь возбуждения по всему телу. Это было соблазном, искушением для меня, снять с него все эти дорогие, элегантные одежды и обнажить сильного, примитивного мужчину. Как бы ни был Гидеон горячо одет, его обнаженный вид, не сравним ни с чем.

Мой взгляд, встретившийся с Гидеоном, выдал меня. Он улыбнулся и удивленно поднял бровь.

- И тебе тоже привет, - подразнил он, в ответ на мой возбужденный взгляд.

Двое мужчин, стоящих позади него, выделялись идеальными, сшитыми на заказ, но довольно простыми черными костюмами, белыми рубашками и неприукрашенными галстуками.

Я никогда не замечала насколько незаметными Ангус и Рауль выглядели на фоне Гидеона, мужчины который легко мог бы справиться с любым конфликтом без какой-либо помощи.

Рауль стоял с непроницаемым лицом, как, впрочем, и всегда. Ангус тоже выглядел серьезно. Лишь озорной взгляд, предназначающийся мне, означающий, что он застал меня во время поедания глазами его шефа, заставил мое лицо гореть со стыда.

Я отступила назад, чтобы впустить их. Ангус и Рауль прошли в гостиную, где их ждал Кэри. Гидеон остался со мной, пока я закрывала дверь.

- Ты так смотришь на меня, Ангел, хотя сама захотела, чтобы вместе со мной пришел Ангус. Объясни.

Я рассмеялась, что было мне просто необходимо, чтобы хоть немного расслабится.

- Как я могу смотреть на тебя иначе, когда ты выглядишь так, словно раздевался в тот момент, когда я тебе позвонила?

- Я могу закончить здесь.

- Ты ведь понимаешь, что мне придется сжечь все твои вещи после свадьбы. Ты всегда должен быть голым.

- Деловые встречи на работе станут весьма интересными.

- Хммм...тогда лучше не надо. Я оперлась на дверь и глубоко вздохнула.

- Энн снова встретилась с Кэри.

Весь свет и тепло исчезли из глаз Гидеона, оставляя только холод.

Он отправился в гостиную. Я попыталась догнать его, взяв за руку, тем самым пытаясь напомнить, что мы вместе должны пройти через это. Я знала, что потребуется какое-то время, чтобы он привык к этому. Гидеон был одним слишком долго, борясь со своими демонами и демонами людей, которых он любил.

Усевшись на кофейный столик, он уставился на Кэри.

-Расскажи все, что ты рассказал Еве.

Гидеон выглядел так, будто готов был завоевать Уолл Стритт, в то время, как Кэри выглядел уставшим, но это нисколько не смущало моего мужа.

Кэри снова прошелся по истории, время от времени поглядывая на стоящих рядом Ангуса и Рауля.

- Вот и все, - закончил он. - Не обижайтесь, ребят, но вы уж слишком мускулистые для дамочки 60-ти кг от роду.

Я бы сказала, что она весит все 70 кг, но это было неуместно.

- Лучше подстраховаться, - парировала я.

Кэри уставился на меня.

- Да что она сделает? Серьезно. Почему все такие встревоженные?

Гидеон начал ерзать на месте.

- У нас был...роман. Это неправильное слово. Это было ужасно.

- Ты ее трахнул, - сказал Кэри прямо. - Так я и думал.

- Была причина траханью,- поделилась я, подойдя ближе к Гидеону и положив руку ему на плечо. Я поддерживала своего мужа хотя и не могла простить за то, что он сделал в прошлом. И если честно, часть меня, которая обожала Гидеона, жалела Энн. Были времена, когда я считала, что потеряла Гидеона навсегда, и даже я сошла немного с ума.

Тем не менее, она была более опасной, чем я могу когда-либо быть, и эта опасность была направлена на любимых мне людей.

- Ей не особо нравится идея того что он со мной.

- Чего? Мы говорим о Фатальном Увлечении?

- Ну, она психиатр, так что вернее будет: Фатальное Увлечение встречается с Основным Инстинктом. Это, как собрание всех фильмов Майкла Дугласа в одной женщине.

- Не шути, Ева, - напрягся Гидеон.

- Кто шутит? - ответила я.

- Кэри видел ее в том же длинном парике, который она одела на вечеринку. Я считаю, она хотела, чтобы он узнал ее, дабы завести с ним разговор.

Кэри фыркнул.

- Подумаешь чокнутая. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Рассказал, когда снова встречу ее?