Только ты

Глава 13

Вскоре наш разговор плавно перетек в сторону проекта, ведь мы с Диланом были теми еще занудами, когда речь заходила о науке. По правде говоря, я чувствовала себя комфортней, когда мы обсуждали посторонние темы. Что бы ни происходило в ближайшие несколько недель, наше общение было бы затруднено, не найди мы темы для разговора, исключающие Ханну и наше нереализованное влечение.

Дилан посмотрел на часы.

— Э-э, пожалуй, мне следует подготовится к занятиям, — произнес он, указывая на свою пижаму. — Если хочешь, подожди меня пару минут, и мы вместе пойдем на биоинженерию.

— Конечно, — кивнула я, и Дилан схватил кое-что из одежды и направился в ванную. Как только он ушел, у меня появилась возможность перевести дыхание. Я смогу это сделать. Когда его не было рядом, я чувствовала, что снова могу дышать. Гул в голове, усиливающийся при каждом нашем взаимодействие, утихал. Даже сейчас во время нашего разговора крохотная часть меня задавалась вопросом, удастся ли мне работать рядом с ним после того вечера два дня назад? В конце концов, у меня было достаточно причин, чтобы не целоваться с бойфрендом своей сестры, и я уж точно наплевала на все установленные для меня правила.

Тем не менее, слова Дилана успокоили меня. Конечно, я не ангел, но и не сука, которая уводит чужих парней.

Боже, надеюсь, что с Ханной всё будет в порядке. И с отцом. Может, мне следовало позвонить маме и рассказать о нерадостных вестях, которые ему предстоит узнать? Вот что забавно, я никогда не задумывалась, заставят ли отца проблемы в настоящей семье проводить с нами больше времени или нет? За все эти годы он всего лишь пару раз переезжал к нам на несколько дней или недель. Иногда брал маму в длительные роскошные отпуска, а меня оставлял с няней. Интересно, что в те моменты думали Ханна и ее мать?

Но ведь он же не сбежит, узнав, что его дочь больна? Ей будет нужен отец. И Дилан.

Господи, мне не хватало только папочкиных проблем.

Дилан вышел из ванной, и против воли мое сердце пропустило удар, несмотря на отнюдь не возбуждающий наряд парня — обычные джинсы и футболка. Его волосы были влажными и взъерошенными после душа, и на нем снова красовались очки. Почему-то эти очки заставляли меня чувствовать, что Дилан принадлежит мне, а не Ханне. Этот вид делал его противоположностью Супермена.

— Я готов. Давай возьму твои книги. — Он наклонился над матрасом, и я заметила, как капельки, падающие с его мокрых волос, оставляют мокрый след на воротнике рубашки. Не понимая, что делаю, я протянула руку и смахнула капли с его шеи.

Дилан замер.

— Тесс…

Я отпрянула, словно ужаленная.

— Прости. Не знаю, о чем я думала. — Да я вообще ни о чем не думала. Моя рука жаждала прикоснуться к нему. Моя кожа нуждалась в прикосновении к его коже. В этом всё дело.

Парень опустился рядом со мной на всё еще разобранный диван. Простыни, такие зовущие и пахнущие Диланом, были скомканы. Прикоснись я к нему, и мы бы не покинули его квартиру. Пропустили бы занятия. Упали бы прямо на эти простыни, и все те обещания, и правила, которые мы только что друг другу дали, отошли бы на второй план.

— Я не могу тебя потерять, — прошептал он. — Все эти годы... Я думал, ты потеряна безвозвратно. Но теперь у меня появился еще один шанс... Я не могу снова дать этому произойти.

Взгляд его голубых наполненных страстью и притягательностью глаз обжигал меня. Вот тогда я и поняла, что этому суждено случиться. Всему этому. Произошедшее было неизбежно. Взгляд Дилана был неумолим, ему невозможно было противиться.

Внезапно телефон парня, лежавший на диване, ожил. На экране высветилось лицо Ханны. Дилан оторвал от меня глаза и с силой нажал на кнопку вызова.

— Привет... Как ты? Нет, я как раз собирался на лекцию, так что... Подожди, ты уже поднимаешься?

Я вскочила с дивана, будто бы по нему ползали змеи. Дилан нажал кнопку отключения звука.

— Ты мой партнер по лабораторной. В твоем здесь присутствии нет ничего страшного.

— Я сказала ей, что у меня урок менее чем через час.

— О. — Он снова вернулся к разговору. — Ладно, Ханна, встретимся через минуту. — Он прервал разговор и посмотрел на меня. — Ванная комната.

Я закатила глаза, но подчинилась. Ведь это был единственный вариант? Спрятаться в ванной комнате. Вот так это и начинается. Мне интересно, в скольких ванных комнатах пряталась моя мама на протяжении долгих лет?

Спустя секунду после того, как Дилан закрыл за мной дверь, я услышала стук. И хотя умом я понимала, что Ханна меня не сможет заметить, я всё же попятилась назад, пока не врезалась в умывальник. В ванной еще не рассеялись клубы пара, и туманный воздух был наполнен ароматом мыла и шампуня Дилана.

— Доброе утро! — раздался голос Ханны за дверью. Ее голос звучал так, словно она переборщила с энергетиком. Похоже, ей удалось выпить больше кофе, чем мне.

— Привет, — произнес Дилан. — Как ты себя чувствуешь?

Неужели они целуются? Он что, поцеловал ее прямо находясь по другую сторону от этой двери?

— Я как раз собирался на лекцию, — тотчас же произнес Дилан. — Поэтому…

— Я тебя провожу, — перебила его Ханна. — По дороге хотела поговорить с тобой о своей семье. Подумываю не рассказывать им, пока… пока мы не поймем, с чем имеем дело.

От еще больших угрызений совести у меня скрутило внутренности.

— Не хочу, чтобы они переживали, — закончила она. — Мама слишком ранимая.

А как же отец?

— Э-э... хорошо, — согласился Дилан. — Сейчас только захвачу ключи. Не хотелось бы забыть их. Дверные замки сменили, и они стали автоматически закрываться после ухода.

Это мое разыгравшееся воображение, или Дилан действительно произнес последнюю фразу немного громче, чем следовало? Отлично, сообщение получено, Дил.

Я услышала звук открывшейся и захлопнувшейся двери, но все равно подождала пару минут, прежде чем выйти. От влажного воздуха у меня распушились волосы, я пригладила их и, покинув ванную комнату Дилана, отправилась на лекции. По дороге я старалась не задумываться над сложившейся ситуацией и над тем, как она повлияла на мои отношения с Диланом, на его заботу о Ханне, как она сказалась на правилах моей матери, по которым я всегда жила. Но что было бы, если бы Ханна дернула ручку и открыла дверь в ванную комнату?

******

К счастью, мне удалось получить смену в «Верде», и я смогла забить голову заказами, добавками и раздельными счетами. К сожалению, посетителей было мало, и к девяти вечера я уже была дома.

Там оказался отец. Сперва я обратила внимание на его припаркованную машину, а потом заметила и его самого. Он расположился в гостиной так, словно находился у себя дома, и просматривал свой коммуникатор.

— Мама дома? — спросила я, кладя ключи в вазочку на столе.

— Нет, — произнес он, отрываясь от своего телефона. — Но я рад, что ты пришла. Такое чувство, что я не видел тебя с тех пор, как ты снова вернулась в город.

Может, так и было задумано. Он похлопал по подушке, приглашая меня сесть рядом с ним, что я и сделала, морально готовясь к очередной лекции о благодарности и осмотрительности. Неспешно отец засунул телефон обратно в карман и повернулся ко мне.

— Всё в порядке? Как дела в школе? На работе? Высыпаешься?

— Да, папа. — Интересно Ханна рассказала ему о своем обследовании? Не в этом ли заключается проявление его внезапной заботы?

— Учеба в Кантоне не слишком тяжело дается?

Я закатила глаза.

— Нет. Как оказалось, я слишком умная.

— Я знаю это, Тесс. Я хотел сказать, что, наверное, тяжело, сперва учиться по одной программе, а потом значительно изменить…

— Ну, — начала я, — мне бы не пришлось переживать подобные трудности, поступи я в Кантон с самого начала.

Удар попал точно в цель. Папа вздрогнул, и я моментально ощутила чувство вины. Он итак сегодня получил ужасающие вести, стоило проявить больше чуткости.

— Тесс, — вздохнул он. — Надеюсь, ты понимаешь, что я полагал, что это верное решение для нас всех.

— Не уверена, что понимаю, о чем ты, папа.

— Я о том, что поощрял тебя поступить в государственный университет.

Больше походило на принуждение.

— Для того, чтобы я держала подальше свои маленькие недостойные руки от твоей драгоценной альма-матер?

Сейчас отец выглядел более расстроенным, чем когда-либо ранее.

— Не совсем так. Пожалуйста, не делай из меня монстра. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать всю сложность ситуации.

На самом деле, мне так не казалось. Я всего лишь должна держаться подальше от Свифтов и от того, что им принадлежало. Когда я именно так и поступала, всё складывалось мило, ясно и просто. Всё изменилось после моего поступления в Кантон, когда я осмелилась предпринять попытку вернуть Дилана. Когда всё вышло из-под контроля. Следуй я правилам, скорее всего я была бы более счастливым человеком. Мне не пришлось бы сейчас сидеть на этом диване, спорить с отцом, когда с большим удовольствием я могла бы находиться в постели Дилана.

Нет-нет, я совсем не думала о постели Дилана.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Тесс. Я хочу видеть тебя успешной, счастливой и выдающейся, чтобы у тебя было всё, чего бы ты ни пожелала. И если учеба в Кантоне даст тебе всё это, то я рад.

Мои губы приоткрылись в немом шоке.

— Ты серьезно?

Он пожал плечами.

— Конечно. Я люблю тебя. Я не должен был злиться на тебя. Меня огорчает тот факт, что ты мне не доверяешь и предпочитаешь тайком проворачивать свои дела у меня за спиной.

Я прикусила губу. Кто бы говорил. Именно тайные проделки лучше всего удавались моей маленькой «внебрачной» семейке.

— В последнее время я много размышлял и пришел к выводу, что у тебя были веские основания считать, что я не желаю твоего приезда сюда. Как бы мы не были вынуждены поступать, я не хочу, чтобы ты так думала обо мне.

Вот в этот момент папочка должен достать чековую книжку и выписать мне чек на учебники. Вот с этого момента он должен начать вести себя как настоящий отец, который городится получением стипендии его дочерью в его же святая святых.

Но мне всего этого не нужно. Я не хотела принимать от него ни цента, если он снова пришел сюда для того, чтобы устанавливать свои правила и ограничения, снова напоминать, что мы с Ханной, обе, его дочери.

Я же желала парня Ханы, которая была больна, больна, больна...

Я протянула руку и переплела наши с отцом пальцы. Его кожа была сухой, и я в первые обратила внимание, что волоски на тыльной стороне его руки с возрастом стали темнее и тоньше. Лицо тоже постарело. В уголках глаз и рта пролегли морщинки, в темно-русых волосах проступили седые пряди. Всего этого не замечаешь, когда недостаточно часто видишь близкого человека. А, может, правда, наши встречи были настолько редки, что мне просто-напросто не удалось лучше узнать его?

Как бы мы не были вынуждены поступать... Мне не хотелось этого признавать, но я понимала, почему отцу пришлось сделать именно такой выбор. Я понимала, что, сохранив свою репутацию и бизнес, ему удалось лучше обеспечить свою семью. Развод дорого бы ему обошелся. Разразившийся скандал, вызванный раскрытием его грязной семейной тайны, вероятно, стоил бы ему карьеры. Я понимала причину созданных им правил. Я понимала, почему мне приходилось жить так, словно у меня и вовсе нет отца.

Но, возможно, и мама была права. Я потратила так много времени на размышления о том, насколько вся эта ситуация была отвратительной для меня, что не задумывалась над тем, что и отцу было не сладко. И, должно быть, в сотый раз за сегодняшний день я задумалась над тем, какой была бы наша жизнь, будь Ханна моей родной сестрой без всякой утайки. Рассказывая своей семье о том, с чем ей пришлось столкнуться, она поделилась бы и со мной тоже. Тогда в тот момент, когда отец нуждался бы в ком-то, кто развеет его волнения, рядом с ним оказалась бы его дочь, которая обняла бы его и сказала:

— Все будет хорошо, папа. Обещаю.

Отец поднял глаза и посмотрел на меня уставшими разноцветными глазами, которые как две капли воды походили на мои, и на секунду мне показалось, что он догадался, о чем я говорила. Не о нашей ссоре, не о наших разногласиях касательно Кантона и секретах. Речь шла о Ханне. Той самой Ханне, которую мы оба любили, несмотря на то, что я едва ее знала. Ханна была больна, напугана и, вероятно, нуждалась в своем отце, в его присутствии дома, рядом с ней, а не в отце, который бы сбегал сюда, к другой семье, с которыми было всё в порядке, к другой своей дочери, чьей главной заботой — по крайней мере, в его представлении — была длительность ее рабочей смены.

— Ты же знаешь, что для меня ты по-прежнему моя малышка? — произнес он. — Ты всё еще моя дочь. Я люблю тебя и горжусь тобой.

Непрошенные слезы застили мне глаза.

— И когда-нибудь, Тесс, в один прекрасный день всё это будет позади.

Я не понимала, что значат его слова. Неужели отец может представить себе будущее, в котором правил больше не существует? В котором он, в конце концов, уходит от своей жены и женится на маме. В котором нам не придется скрывать наше родство. В котором я буду если не дочерью, то хотя бы падчерицей. Будущее, которое позволит мне лучше узнать Ханну. Неужели это могло быть правдой?

Меня охватила глубокая тоска. Я даже не знаю, хочу ли этого. И после нескольких лет наблюдений за тем, как он морочил различными перспективами голову мамы, мне сложно было такое представить. Этого не произошло, даже когда Ханна выросла и поступила в колледж, когда, как правило, и распадаются официальные браки. Отец не развелся со своей женой. Ханна стала студенткой, как и я. Казалось, даже мама смирилась с перспективой остаться любовницей Стивена Свифта.

Но, видимо, какая-то часть меня отказывалась сдаваться, та самая часть, которая не позволила Сильвии положить орехи в салат Ханны, та часть меня, которая закрывала глаза при просмотре фильмов ужасов, та часть, которая хотела разрыдаться, когда Дилан сообщил, что Ханна больна, та часть, что хотела обнять моего отца и сказать ему, что всё случившееся с его другой дочерью мы переживем вместе. Если Ханне потребуется пересадка костного мозга, мы найдем способ использовать мою помощь так, чтобы никто не узнал причину, по которой я могу быть донором.

Несмотря на то, что я хотела парня Ханны, она по-прежнему оставалась моей сестрой.

Забавно. Все эти годы я не осмеливалась спрашивать отца о Ханне. Он тут же становился очень злым. Да и у Дилана я не могла спросить. Предполагаю, что он ее знал лучше, чем кто бы то ни было. Знал, какие именно фильмы ужасов она любит. Знал, что заставляет ее смеяться, ее любимый цвет, любимый цветок, что именно ее пугает во всей этой случившейся с ней истории. Он знал о ней все эти вещи... И как же сильно мне тоже хотелось знать обо всём этом прямо сейчас. Я хотела бы знать, я хотела бы помочь.

— Пап, я знаю ... — Что? Я знаю, что Ханна рассказала ему о том, что она, вероятно, больна. Но откуда я могла об этом узнать? Узнала, потому что чуть не переспала с ее парнем в тот день? Узнала, потому что нарушила правила? Я не могла рисковать и разрушать наше перемирие, рассказав отцу об этом. — Я знаю, что ты любишь меня, — закончила я, запинаясь.

На этой неделе двое мужчин признались, что любят меня. Но в конечном счете они оба принадлежали Ханне.