Только ты

Глава 10

Алиса

Когда мы с Яном подъезжаем к моему дому, потряхивать начинает. Ян кидает на меня взгляд:

— Ты сильно волнуешься.

Так заметно? Улыбаюсь смущенно. И Ян дополняет:

— Да у тебя нормальный отец. Поймет.

Кстати.

— А откуда вы знакомы вообще?

— Он к нам в сервис заезжал. По твоей машине, кстати.

Да? Значит…

— Так ты с парнями вместе работаешь? Вы там познакомились?

— Вроде того, — улыбается.

Папа хотел осмотреться до меня? Похоже на него.

— Ну в целом да, папа у меня мировой. Но этот его партнер немецкий…

— Ванькин батя? — усмехается Ян.

— Ага, — вырывается из меня смешок, — И мне вот интересно, он про сына вообще знает?

Ян хмыкает:

— Скорее всего. Но наследников-то хочется.

Вздыхаю:

— Ладно. Пойду сдаваться.

— Не грузись. Всё получится, — тепло произносит Ян.

Улыбаюсь ему. Хороший он. А вот девушка его не сильно ему подходит. Но тут уже не мне решать. Ему, значит, норм. Подмигнув напоследок Яну, выхожу из машины. Ну, вперед…

Ян

Надеюсь, Лиса справится. А мне, пожалуй, поработать немного стоит. Мои, вон, после вчерашнего и то трудятся. Заезжаю по дороге за кофе и бургерами, парней порадовать. И перед сервисом торможу.

Забираю из салона коробки с бургерами и кофе, иду внутрь. Войдя, отношу коробки в центр бокса и ставлю на стол.

— Это то, что я думаю? — тут же интересуется Андрюха, выглядывая из за движка, которым занимается.

— Да кто ж знает, чего ты там думаешь? — усмехаюсь ему в ответ.

— Это точно оно! — уже лыбится он и встает, вытирая руки тряпкой.

— Но-но! — торможу его грозно, — Руки мыть!

— Перед…

— И зад! — ржет появившийся Ромыч.

— Чо ты ржешь? Тоже иди мой!

— Да я стерилен, как операционная!

— Ага, особенно изнутри. Тщательно обработан спиртосодержащими жидкостями.

Ромыч фыркает, предъявляя действительно чистые руки и вертя ими из стороны в сторону:

— Проверяй, папочка!

— Ладно, допущен.

Ромыч тут же подхватывает из коробок бургер и кофе:

— Мм… Ты сегодня мой любимый начальник…

— Ну, хоть не просто любимый.

— Нее, просто любимый — это ко мне. Я тебя и так люблю, без подарочков, — подхватывает подошедший Андрюха.

Стараюсь не заржать и не развить тему, а то ж могу и про этого немецкого Ваньку ляпнуть. Застебут же потом.

И на фоне рассевшихся кто где парней, разворачивающих угощение, вижу краем глаза открывающуюся в боксе входную дверь. Поворачиваюсь глянуть, кто нас посетил и… В голове вертится лишь одна мысль — «Ах ты ж, ёбаный ты на хуй…»

Алиса

— Я ж с ним за одним столом ел. За руку здоровался. Блядь… Прости, доча, — тут же сам себя тормозит папа.

— Да ладно, пап. Я ж понимаю, — улыбаюсь тепло.

— Это что, Вальтер за своего сына-пидара мою дочь выдать решил?! — папин взгляд тяжелеет, — И ведь хоть бы сказал, сука…

— Ничего, пап. Обошлось же.

Папа встает и отходит к окну, сложив на груди руки.

— Контракт теперь накрылся. Но это ладно, мелочи.

Он поворачивается:

— Кстати. А ты как узнала? Неужели он сам признался?

— Не. Случайно. Услышала, как он… кхм… моим парнем восхищается.

— Да ты что, — папа садится обратно за стол, — И кто у нас твой парень?

На его лице расплывается улыбка чеширского кота. Ну вот. Надо было продумать всё. Теперь врать придется.

— Ой, пап, ну давай не сейчас. Я расскажу, как буду готова.

Папа хмыкает:

— Нормальный хоть?

— Нормальный.

— И красивый, судя по тому, как Эван повелся.

Улыбаюсь смущенно:

— Да. Он красивый.

— Ладно, доча. Ты у меня умница, сама разберешься. Но со мной познакомь, как созреешь. Идёт?

— Конечно, пап. Обязательно.

Обдумывая, как буду выкручиваться, выхожу от папы и иду к себе. А по дороге принимаю звонок от Маринки. И слышу в трубке её рёв:

— Алиис, я такая дуура!..

Ян

— Здравствуй, сынок, — непривычно тепло звучит голос матери.

Краем глаза вижу, как парни замирают. Да. Матери моей никто никогда не видел. Я сам её не видел с детства. Смотрю на неё внимательно:

— Здравствуйте, Ольга Васильевна.

Мать смущается (смущается?!):

— Сынок, почему же Ольга Васильевна, а не мама?

Хмыкаю:

— А почему же "сынок", а не "ублюдок узкоглазый"?

Кто-то из парней закашливается, услышав мои слова. Мать бледнеет:

— Сынок, мы можем с тобой поговорить? Я не отниму у тебя много времени. Для меня это очень важно. Прошу тебя, — её глаза блестят.

Не узнаю свою холодную уверенную мать. Где же её высокомерие? Презрительный взгляд? Если бы не прежняя внешность, и не узнал бы. Внешне она почти не изменилась. Такая же красотка, какой была. Ладно.

— Идем, — делаю головой ей знак идти за мной и направляюсь в свой кабинет.

Слышу за спиной шаги. Зайдя внутрь, сажусь за стол и поворачиваюсь к матери, чтобы указать ей в кресло напротив. Но не успеваю повернуться, как она падает на колени и сдавленным голосом произносит:

— Прости меня, сынок!