Том 12. Окончание царствования Алексея Михайловича, 1645–1676 гг.

ДОПОЛНЕНИЕ К ТОМУ ДВЕНАДЦАТОМУ

Дело по жалобе ратных людей на князя Ив. Андр. Хованского и сыновей его (Архив минист. юстиции, столбцы Приказного стола, № 1619).

Грамота князя Хованского государю: «В нынешнем во 174 году в ноябре послал я челобитныя заводныя, одна полковая, только полк про нее не ведает, а завели те челобитные ведомые составщики и гилевщики новгородцы Петр Арцыбашев, Михайло Теплев, Павел Мартьянов, князь Ив. Мышецкой, Василей Ушаков, Афанасий Уваров, новоторжец Сава Цыплетев и иные такие же плуты, и против тех заводных челобитен дворяне принесли заручныя челобитныя и сказки, что оне про те составныя челобитныя не ведают, а Петра Арцыбашева велел я посадить в тюрьму для того, чтоб от него воровские заводы не множились, во Пскове не без лазутчика, услышит такой мятеж и составныя челобитныя и ведомость учинит: неприятелю, слыша несогласие в полку, то и радость. И он, Петр, от такового злого умысла ни отстал, наипаче зло ко злу прилагает, выходит из тюрьмы ночью и в день тайным обычаем, напоил сторожей пьяных и ходит к советникам своим и завел такую ж составную челобитную и призвал к себе и к советникам своим невинных, которые подобострастны им, велят руки прикладывать, напоя пьяных, а иным неволею, и в тюрьме ночью тайным обычаем. За божие и за твое, великого государя, дело ненавидим холоп твой от тех воров, будто от меня разбор учинился и что не отпустил к тебе, великому государю, челобитчиков их бить челом об отпуске, а говорил им, что неприятель стоит за Двиною в собранье: как вам бить челом об отпуске? А что разбор учинен, и то тебе, великому государю, в казне прибыль будет большая, напрасно никто нс станет жалованья иметь, за кем 15 дворов, то без жалованья, а хотя за ком один двор, вычету рубль у него, и дать 15 рублев, а он возьмет 14, а беспоместным и пустопоместным указныя статьи, за то тем ворам ненавидим стал».

В челобитной дворяне жалуются, что многие из них побиты и разорены на многих боях от его боярские дерзости, под Ляховичами и под Полонкою, что с немногими людьми ходил на многих. Пишут, что, перешедши к князю Борису Александровичу Репнину, свет увидали. Однажды случился в полку сполох, и Хованский велел дворян бить кнутом, а двоих казнить смертью, взводя вину, что они хотели в сполохе грабить обоз и его боярские коши. «У нас, – пишут дворяне, – такого скверного помысла не бывало и впредь не будет, потому что мы холопи твои, великого государя, природные, а не иноземцы и не донские козаки». Хованский оправдывался, что «наказал поделом: зачем сполох сделали и в свой обоз стреляли? Если бы даже и неприятель подошел, то дело сторожей с ним биться». Челобитчики подали роспись сводницам, которые приводили к князю Ив. Андр. Хованскому и сыну его князю Андрею женок и девок на блуд. Оказывается, что четыре сводницы приводили более двадцати женщин.

Челобитная Арцыбашева: «Бьет челом новгородец Петрушка Матвеев, сын Арцыбашев: в нынешнем в 174 году, декабря 18, посадил он, боярин, меня в тюрьму без твоего, государева, указа, безвинно за то, что я писал челобитную к тебе по приказу полковых людей о полковых нуждах и разореньях и на него, боярина, о перемене, и мучил меня в тюрьме 10 недель, и сведал он, что есть у меня полковая заручная челобитная, и присылал в тюрьму меня обыскивать, и, видя то, что я ему той заручной челобитной не отдам, писал к тебе, великому государю, на меня, и, не дождався твоего указа, по наговору головы стрелецкого Андрея Коптева, велел меня пивесть в съезжую избу, и учал на меня кручинитца безвинно и бранил м…, и говорил мне: ты-де меня изменником называешь и челобитную на меня писал, и, став из места, меня бил по щекам и за волосы драл, и после того меня велел вывесть на площадь и бил на козле кнутом нещадно, и изувечил меня и обесчестил, а как меня на площадь вывели, и голова московских стрельцов Андрей Коптев на мне платье оборвал сам, своими руками. Да он же, боярин, ныне писал к тебе из Пскова на меня, будто он велел меня бить кнутом за то, что у меня суд был с посадским мужиком в поклепном его иску, и будто он, боярин, указал на мне править его мужичей иск, и будто я, не хотя того иску платить, из Пскова сбежал, а мне противу судного дела приговору не сказано, и то судное дело не вершено. А иных и многих он обесчестил и изувечил нашу братью знатных людей напрасно кнутом и батоги, и говорил нам многожды всему полку: а чаю ж вы дороги, хотя-де вас и всех побьют неприятельские люди, ин-де из наших дворов наведут и те-де вас будут лучше. А я поехал из Пскова не побегом и не от правежу, от его боярской немилости к тебе, государю, с полковою заручною челобитною. В нынешнем во 174 году прислан великого государя указ к нему, боярину, о сыске про разоренье курлянского князя, кто разграбил Тынов двор и иные места, и боярин про то не сыскивал для того, что Тынов двор разграбили донские козаки и дуваны были большие, и из тех дуванов козаки подвели боярину в подарках два возника каретные и иные многие подарки к нему носили».