Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815

ГЛАВА XIV. АМЕРИКА. СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ. ЕВРОПЕЙСКИЕ КОЛОНИИ. 1800–1815

Соединенные Штаты в 1800 году. Кровавые войны, происходившие в Европе, вызвали, начиная с 1793 года, непрерывное усиление эмиграции из европейских стран в Америку. Установление прочного правительства и возраставшее благоденствие, которому ничто уже не угрожало, по видимому, обеспечивали обитателям этой страны то спокойствие, недостаток которого все более и более ощущался в Старом Свете. По первой официальной переписи, произведенной в 1790 году, в Соединенных Штатах насчитывалось 3 929 000 жителей, а по переписи 1800 года — уже б 308 000. Прирост населения за десять лет равнялся 35 процентам. Население все еще сосредоточивалось между Аллеганскими горами и морем, но земли, расположенные между Аллеганами и рекой Миссисипи, уже начинали заселяться и возделываться. В штатах Кентукки и Тенесси было уже свыше 300 00 жителей; в плодородной области, ограниченной Огайо и Великими озерами, их было 50 000 человек. Восточная часть этого района в 1802 году превращена была в штат (семнадцатый по счету), а западная пока еще оставалась территорией под именем Индианы. Область, граничившая с Флоридою, к югу от Тенесси, называлась территорией Миссисипи.

Рабство и учение о верховенстве власти каждого штата в делах внутреннего управления. Вступление Джефферсона в звание президента состоялось уже не в Филадельфии, где с конца 1790 года находился конгресс, а в новой федеральной столице, в городе Вашингтоне, построенном по грандиозному плану в центре федерального округа Колумбия (этот округ был выделен из Мэриленда), на левом берегу Потомака.

В общее число жителей Соединенных Штатов по переписи 1800 года (5 308 000 человек) входил миллион негров, из которых 890 000 невольников были почти все сосредоточены в штатах к югу от Пенсильвании. Таким образом, новая столица Союза находилась в самом центре рабовладельческих штатов, и конгресс имел слабость допустить в округе Колумбии, в силу особого федерального закона, применение кодекса законов о неграх, принятого южными колониями в «колониальные времена», т. е. во времена английского владычества[118].

Вопрос о рабстве ни разу за весь этот период — с 1800 по 1815 год — не приобретал значения вопроса, затрагивающего интересы нации в целом. Однако Еажно «отметить тот факт, что уже в последние годы XVIII века петиция Филадельфийского общества борьбы с рабством вызвала в палате представителей целую бурю, хотя эта петиция содержала всего лишь просьбу о том, чтобы конгресс использовал все предоставленные ему конституцией права для приостановки дальнейшего развития рабовладения. Некоторые представители штатов, расположенных на южном берегу Потомака, заявили по этому поводу, что для Юга рабовладение гораздо важнее существования самого Союза (они уже высказывались в этом духе и раньше, во время прений в Филадельфийском конвенте), и это заявление сделалось с тех пор лозунгом непримиримой рабовладельческой партии. Север по своему безразличию к этому вопросу уступил желаниям Юга и вотировал федеральный закон о применении обязанностей, налагаемых конституцией на отдельные штаты в отношении выдачи беглых невольников. Таким образом, рабовладельческая партия привыкла говорить об обязанностях Севера в вопросе о рабстве, совершенно забывая о его правах. После 1800 года эта партия стала пользоваться в своих интересах формулой, в которую облечено было «резолюциями» штатов Виргинии и Кентукки учение о суверенитете каждого отдельного штата, хотя, разумеется, Джефферсон и Медисон не имели в виду распространения рабства, когда вырабатывали эту формулу. Отныне всякий раз, когда интересам рабовладельцев грозил удар со стороны федеральной власти, они противопоставляли ей догмат верховенства отдельных штатов и настаивали на том, что вопрос о рабстве имеет чисто местное значение, а поэтому может разрешаться каждым штатом по своему усмотрению, без всякого контроля извне. Но когда им приходилось прибегать к услугам федеральных властей, они пользовались тремя статьями конституции относительно рабства, для того чтобы выступать в роли защитников национальных интересов и требовать, чтобы конгресс уделял этому вопросу то внимание, с которым он относился ко всякому вопросу общегосударственного значения.

Джефферсон был родом из Виргинии, так же как и Вашингтон, как и два ближайших его преемника — Медисон и Монро. Виргиния оставалась первым штатом по численности населения, и это преобладание перешло к штату Нью-Йорк лишь четверть века спустя. Во главе Соединенных Штатов стояли пре^идепты-рабов ладельцы, уроженцы Виргинии; столица федерации была расположена в центре рабовладения; поэтому собственники негров, населявших пять южных штатов, уверенно взирали на будущее. Таким образом, рабство, или, точнее, распространение рабовладельческих интересов за пределы первоначальной их сферы, сделалось самым важным вопросом Союза лишь в 1820 году, по окончании долгих распрей с Францией и Англией, поглощавших внимание правителей Соединенных Штатов в течение всего начала XIX века.

Программа джефферсоновской демократии. Приобретение Луизианы. Джефферсон является представителем политической доктрины, резко противоположной честолюбивым намерениям и аристократическим, антинародным тенденциям гамильтоновской политики. Умеренность исполнительной власти во внешних проявлениях, строгая бережливость, сокращение до минимума федеральных расходов, применение конституции с самым точным толкованием ее постановлений — таковы основные черты этой программы. Однако первый срок президентства Джефферсона отмечен был сделкой крупного значения, имевшей самые благотворные результаты для будущего Соединенных Штатов, но самим Джефферсоном эта сделка рассматривалась как неконституционная: в 1803 году (30 апреля) за сумму в 15 миллионов долларов приобретена была Луизиана. Испания только что вернула ее Франции, а последняя переуступила ее Соединенным Штатам. Одним росчерком пера американская нация вступила во владение Новым Орлеаном и его территорией, обоими берегами Миссисипи от истока до самого океана, и огромной пустыней, лежавшей к западу от великой реки вплоть до неточно установленных границ испанских владений, зависевших от Мексики. Покупкой Луизианы Джефферсон обеспечивал Американской республике возможность расширения до самого Тихого океана. В следующем году он поручил капитанам Льюису и Кларку исследовать часть новой территории. Путешественники добрались по Миссури к Скалистым горам до бассейна реки Колумбии и утвердили права Соединенных Штатов на эту великую неведомую область.

Финансовое положение Союза. Начало президентства Джефферсона было необычайно удачно. Финансовое положение Союза было вполне благоприятно: национальный долг, в течение двух лет сначала уменьшившийся с 86 миллионов до 77 миллионов долларов, в 1804 году, несмотря на выпуск бумажных денег для покрытия расходов по приобретению Луизианы, возрос всего лишь до 86 миллионов, а в 1805 году уменьшился до 82 миллионов, в 1806 — до 75 и, наконец, в 1807 году — до 69 миллионов. Республиканская партия сдержала слово и правила бережливо: долг прогрессивно уменьшался, дойдя до 45 миллионов в 1812 году. Федеральные доходы в 1812 году достигли 15 миллионов (в 1790 году они не превышали 4,5 миллиона), причем одни только таможенные доходы давали 12 миллиопов. В политическую программу Джефферсона входила отмена прямых налогов, вызвавших восстание в северных графствах Пенсильвании (1791–1794). Это обещание было выполнено; поступления от этих налогов, доходившие в 1801 году до 1 600 000 долларов, вследствие произведенных сокращений уменьшились до 825 000 долларов в 1802 году, до 300 000 в 1803 году, а в 1808 году составили менее 30 000 долларов. Наоборот, доход от продажи казенных земель в долине реки Огайо поднялся с 167 000 долларов в 1801 году до 765 000 в 1806 году. Внешняя торговля процветала; блестящая кампания против берберских (северо-африканских) государств (1804) и бомбардировка Триполи избавили американский торговый флот от подати, которую он платил до этих пор в Средиземном море пиратам Северной Африки.

Переизбрание Джефферсона. Наградой Джефферсону за умелое и удачное четырехлетнее управление было его переизбрание в президенты (1804) 162 голосами из 176 голосов избирательной коллегии. Вице-президентом был избран Джордж Клинтон из Ныо-Йорка. За федералистских кандидатов Чарльза Пинкни и Руфа Кинга поданы были только голоса Коннектикута и Делавара; даже Бостон перешел к республиканской партии. До 1800 года федералисты долгое время твердили, что в случае избрания Джефферсона президентом вся система управления придет в расстройство и упадок. Гамильтон более правильно оценивал своего соперника, заявляя, что этот радикал, очутившись у власти, удивит мир своей умеренностью. В письме к Байяру (от 16 января 1801 г.) Гамильтон высказывает следующую мысль: «Господин Джефферсон не сделает во имя своих принципов ничего такого, что могло бы умалить его популярность или повредить его интересам. На мой взгляд, справедливая оценка его характера заставляет ждать от него скорее постепенности в поступках, чем кипучей деятельности». Таким образом, оказалось, что республиканцы, добившиеся власти благодаря своей репутации защитников прав отдельных штатов, очутившись у власти, вскоре стали решительными сторонниками централизации, тогда как федералисты, раздосадованные неудачей, раздраженные тем, что им так долго приходилось довольствоваться властью и влиянием только в пределах Новой Англии, с каждым днем становившейся все теснее, мало-помалу пришли к мысли выработать проект отделения северо-восточных штатов. Партии поменялись ролями. Республиканская партия воспользовалась благотворными результатами всех мероприятий, установленных федералистами (налоговое обложение, таможенный тариф, государственный долг), не пострадав при этом от той непопулярности, которую эти мероприятия навлекли на их инициаторов. Разумная умеренность Джефферсона, с которой он сохранил все, что было создано его предшественниками, способствовала быстрому упадку федералистской партии.

Федералисты; интрига Берра. В деле о Луизиане Гамильтон как истинный государственный человек мог только одобрить Джефферсона. Но молодые члены федералистской партии разошлись в этом вопросе со своим вождем и затеяли темные интриги, в которых переплетались два вопроса: избрание Берра, политика с сомнительной репутацией, в губернаторы штата Нью-Йорк и план расчленения Союза. Гамильтон сумел помешать избранию Берра и заплатил жизнью за эту последнюю услугу родине: 11 июля 1804 года Берр убил его на дуэли[119]. Гамильтону было 47 лет; его преждевременная смерть окончательно расстроила федералистскую партию, которая перестала существовать как крупная политическая партия и опустилась до положения непримиримой, по временам мятежной группы. Только грубые промахи республиканцев способны были время от времени вызывать в федерализме какое-то подобие жизни, вспышки энергии, быстро угасавшие.

Колебание Соединенных Штатов между Францией и Англией. Второе президентство Джефферсона было далеко не таким удачным, как первое. Оно изобиловало затруднениями во внешней политике. Разногласия в общественном мнении снова обострились вследствие ожесточения, с которым велась в Европе борьба между наполеоновской Францией и Англией, и в связи с значением этой борьбы для торговли Соединенных Штатов. Срок договора, заключенного Джеем и вызвавшего бурные нападки республиканской прессы на Вашингтона, истекал в 1804 году. Джефферсон, вся внешняя политика которого была направлена к тому, чтобы не возобновлять прежних обязательств по истечении их срока и ограничить дипломатическое представительство Америки в Европе одними консульствами, совершенно не стремился вступить в переговоры с лондонским кабинетом. Немедленно возобновились притеснения американской морской торговли со стороны Англии. С другой стороны, и Франция, в свою очередь, вынуждена была предъявить Соединенным Штатам требования, значительно превышавшие то, что Соединенные Штаты расположены были дать ей.

Бедствия Старого Света превратили американских моряков в морских маклеров, и это положение обеспечило им огромные барыши. Правда, это развитие морской торговли нейтральной страны возлагало на нее известные обязанности и подвергало риску. По мере того как обострялась борьба между Наполеоном и британским кабинетом, давление, оказываемое на правительство Соединенных Штатов с целью заставить его открыто примкнуть к той или иной державе, становилось все более ощутительным, а так как это правительство не обнаруживало никакого расположения защищать свою торговлю вооруженной силой, то обе заинтересованные стороны действовали не столько уговорами, сколько запугиванием. Целый ряд приказов английского совета и декретов императора французов (миланский, берлинский, декрет о континентальной блокаде, о блокаде Англии) делал для американцев все более затруднительным сохранение нейтралитета. Джефферсон вовсе не хотел впутываться в войну; он больше предавался теоретическим размышлениям насчет того положения, которое Соединенные Штаты должны занимать между Англией Питта и Францией Наполеона, и удовольствовался тем, что попросил конгресс вотировать ему некоторую сумму на сооружение канонерок, которые в случае надобности могли бы защитить устья рек.

Политика «эмбарго». Так как Англия вела себя все более и более вызывающе, беспощадно применяя право осмотра судов, снимая с американских кораблей предполагаемых английских матросов (это делалось по закону о принудительном наборе матросов), то положение вскоре сделалось невыносимым. Федералисты требовали, чтобы правительство решительно выступило против Франции и этим заставило Англию относиться с большим уважением к Соединенным Штатам. Республиканцы задавались целью не ссориться ни с Францией, ни с Англией. Тем временем американские суда повсюду в европейских морях подвергались захвату как со стороны англичан, так и со стороны французов.

В 1806 году (18 апреля) конгресс принял закон, воспрещавший ввоз некоторых британских товаров; закон этот являлся как бы отголоском политических методов действия времен американской революции. 22 июня 1807 года, при входе в залив Чезапик, английский фрегат открыл огонь по американскому фрегату, недостаточно быстро повиновавшемуся его приказаниям. В возмездие за это Джефферсон внес в конгресс и провел предложение об эмбарго (22 декабря 1807 г.); он рассчитывал, что, лишив обе воюющие стороны услуг торгового флота Соединенных Штатов и выгод, вытекавших для них из торговли с Америкой, принудит воюющие стороны к большему уважению. Джефферсон ничего этим не добился, а федералисты Новой Англии получили благодарный повод обличать гибельную политику, убивавшую торговлю будто бы в целях лучшей ее защиты. Республиканцы сопротивлялись еще некоторое время, но потом решили отказаться от эмбарго (1 марта 1809 г.). 4 марта Джефферсон оставил пост президента; он вынужден был признать, что его политика интернациональной философии и мира во что бы то ни стало потерпела неудачу и что его страна роковым образом приближалась к войне с Англией — войне, которую он лично не сумел ни предотвратить, ни подготовить.

Президентство Медисона (1809–1817). Медисон, уже восемь лет состоявший государственным секретарем, в 1808 году был избран в президенты Союза 122 голосами против 47, поданных за Пинкни. Он оставил министром финансов Геллетипа, занимавшего этот пост со времени первого президентства Джефферсона. Медисон придерживался той же линии поведения, что и его предшественник, но с меньшим блеском, с большей умеренностью и робостью. Федералистская оппозиция вследствие этого сделалась смелее и ожесточеннее и приняла столь явно выраженное сепаратистское направление, что губернатор Канады счел полезным отправить в Бостон тайного агента с поручением убедиться, в какой мере Англия могла бы рассчитывать на Восточные штаты в случае войны с Соединенными Штатами. Переговоры между обеими державами не приводили ни к какому результату. Англия не хотела пойти ни на какие уступки ни в праве осмотра кораблей, ни в насильственном наборе матросов, пи в каком-либо ином требовании Америки. Последний шаг в сторону решения, давно уже казавшегося неизбежным, был совершен в тот момент, когда Медисоп убедился, что его переизбрание (1812) зависит от подчинения требованиям «молодых» членов республиканской партии — Клэя, Калуна, Лондеса, стремившихся к войне. Западные штаты мечтали о расширении, а Канада казалась легкой добычей. Обе палаты вотировали объявление войны Англии, и президент подписал его (18 июня 1812 г.).

Война 1812 года. Война 1812 года названа была «второй войной за независимость» Соединенных Штатов. Внешним поводом к ней явилось желание вырвать у Великобритании силой оружия то, чего нельзя было добиться от нее путем долгих переговоров, а именно — отказа от применения некоторых ее тиранических прав на море. Соединенные Штаты были очень плохо подготовлены к активным военным действиям. Казна была пуста, так как вследствие законов об эмбарго и запрещении ввоза иссякли источники доходов; армия едва насчитывала 10 000 человек, из них большая часть была набрана наспех и не обучена; весь военный флот состоял из восьми фрегатов, пяти шлюпов и трех бригов. Но Англия в 1812 году была настолько занята в Европе, что могла направить лишь очень небольшую часть своего внимания и своих сил на борьбу против бывших своих колоний.

Восстание индейцев. Началу военных действий против Англии предшествовала война с индейцами. Под предводительством двух братьев по имени Текумсе, из которых один называл себя пророком, северо-западные племена сообща напали на американские поселения. Вильям Гаррисон, губернатор территории Индианы, нанес им решительное поражение на берегах реки Типпекану (7 ноября 1811 г.). Индейцы искали спасения в союзе с Англией.

Кампании 1812 и 1813 годов. Кампания 1812 года была неудачна для американцев. Генерал Хэлл, губернатор территории Мичигана, получил приказ вторгнуться через Детройт на Канадский полуостров. У него нехватило сил для выполнения этого предприятия. Осажденный в Детройте генералом Бруком, он вынужден был отдать ему форт и весь Мичиган. Нападения на Канаду из других пунктов, в частности со стороны Ниагары, тоже не удались. Блестящие успехи на море вознаградили за эти неудачи. С августа по декабрь 1812 года в четырех схватках между кораблями американцы — при почти равных силах обеих сторон — одержали верх: фрегат «Конституция» (капитан Хэлл), шлюп «Оса» (капитан Джонс) и фрегат «Соединенные Штаты» (капитан Декетор) захватили в плен английский фрегат «Воительница», бриг «Резвый» и фрегат «Македонец»; та же «Конституция» под командой уже нового капитана, Бенбриджа, захватила фрегат «Ява». Таким образом, флот, которым общественное мнение до сих пор пренебрегало, доставил американцам ряд блестящих побед, тогда как сухопутная армия, наудачу двинутая против Канады, терпела одни поражения. С тех пор флоту стали придавать огромное значение. Из гаваней Союза вышли многочисленные корсарские суда[120]; за один только год они лишили британскую торговлю более трехсот торговых кораблей.

1813 год ознаменовался для американцев кое-какими успехами на суше и несколькими неудачами на море. Пайк занял Иорк (Торонто) на Канадском полуострове. Броун отбил английский отряд от Саккетс-Харбера. Гаррисон взял обратно Детройт, перешел на канадский берег и разбил индейцев близ реки Темзы; их вождь Текумсе пал на поле битвы. Попытка внезапно захватить Монреаль не удалась вследствие разлада между двумя генералами. Самым блестящим военным подвигом этой кампании была победа, одержанная 10 сентября 1813 года на озере Эри коммодором Перри над английским флотом из шести судов. Отныне американцы сделались господами на озере Эри. На море американские фрегаты совершили еще несколько захватов, но один из фрегатов, в свою очередь, попал в плен.

Чиппэва и Лэндис Лэйн. В 1814 году война велась обеими сторонами с большой энергией, и на границе, у Ниагары, происходили настоящие б*вы, кровавые и ожесточенные. При Чиппэве и Лэндис Лэйне отличились американские генералы Броун и Уинфильд Скотт. Так как война в Европе казалась оконченной, то английское правительство отправило в Канаду несколько лучших полкбв Веллингтона. Прево вторгся через озеро Шамплен в штат Нью-Йорк и осадил Платтсбург. Когда американская флотилия и на этот раз совершенно разбила маленькую английскую эскадру, поддерживавшую сухопутную армию, Прево отвел свои войска обратно в Канаду.

Взятие и сожжение Вашингтона (24 августа 1814 г.). В августе 6000 англичан под начальством генерала Росса появились в заливе Чезапик и высадились в устье реки Пэтоксента. Они пошли на Вашингтон и при Владенсбурге обратили в бегство отряд ополчения. 24 августа англичане вступили в столицу Соединенных Штатов и подожгли Капитолий, Белый дом и другие общественные здания. Вскоре они отошли с тем, однако, чтобы броситься 12 сентября на город Балтимору; здесь они были отбиты, и Росс погиб в стычке. Именно по случаю защиты Балтиморы Ф. Ки сочинил знаменитый американский гимн, воспевающий усеянное звездами знамя (The star-spangled Banner).

Мир в Генте (24 декабря 1814 г.); победа Джексона при Новом Орлеане (8 января 1815 г.). На море американцы захватили еще несколько английских военных судов, но сами потеряли два лучших своих фрегата. Долгие переговоры, начатые в Англии с 1813 года Клэем, Куинси Адамсом, Росселем, Байяром и Геллетином, привели к заключению мира в Генте, подписанного 24 декабря 1814 года; по этому миру обе державы возвращали друг другу свои завоевания и обходили полным молчанием несогласия, вызвавшие войну. Известие о подписании мира пришло в Вашингтон одновременно с вестью о блестящей победе, одержанной генералом Джексоном[121] над английской армией Пэкингама при Новом Орлеане (8 января 1815 г.).

Федералистский конвент в Хэртфорде. Федералисты северо-востока во время войны оказывали правительству лишь незначительную помощь. Под руководством Пикеринга, Куинси, Ллойда, Отиса партия снова подняла голову; к федералистам принадлежали как губернаторы, так и большинство членов законодательных органов в штатах Новой Англии; эти люди, призванные выражать общественное мнение, неоднократно оскорбляли национальное чувство. Скоро их стали называть «английской партией», изменниками; они и в самом деле были довольно близки к измене (так, они отказывались предоставить местное ополчение в распоряжение военного департамента, восставали против федеральных займов). Федералисты снова выдвинули принцип суверенитета отдельных штатов и повторяли слово в слово утверждения, высказанные за пятнадцать лет до того людьми, ныне находившимися у власти. В Хэртфорде 15 декабря 1814 года собрался конвент для выработки требований и поправок к конституции, являвшихся выражением программы партии; никаких сепаратистских заявлений сделано не было, однако, республиканцы ввиду тяжелого положения Союза в то время, когда заседал Хэрт-. фордский конвент, клеймили его как преступный заговор против нации. На самом деле война не только не ослабила узы, скреплявшие федерацию, но, напротив, упрочила их: поражения и победы одинаково воспламеняли национальный дух; чем дольше затягивались военные действия, тем заметнее уменьшалось число приверженцев федерализма. Хэртфордский конвент был совещанием командиров без войск. Комиссары, которым было поручено представить конгрессу требования конвента, находились еще в пути, когда узнали о подписании мира и в то же время о победе при Новом Орлеане. Им ничего больше не оставалось, как вернуться.

Внутренние преобразования (1813–1816). Конец войны был отпразднован в Америке с бурной радостью. Конгресс отменил все призывы ополчения и волонтеров и все акты, запрещавшие ввоз. Армия была уменьшена до 10 000 человек. В Средиземное море была отправлена под командой Декетора эскадра против алжирских пиратов, под покровом войны снова принявшихся за грабеж. Аляшрскийдей явился на палубу адмиральского корабля и подписал отказ от всякого взимания дани с американцев; Алжир, Тунис и Триполи обязывались уплатить вознаграждение за убытки, причиненные американской торговле за время войны. Общее замирение северо-западных индейцев было торжественно завершено в сентябре 1815 года рядом договоров, заключенных со всеми племенами (делавары, шоани, уэйэндоты, оттавы, чиппэвы, оседжи, эйовы, канзасы, фоксы, кикапы, сиу). С этого времени ведут свое начало заповедники — резервации (Indian Reservations) — особо отведенные для индейцев земли посреди территорий, назначенных для колонизации. В 1813 году разразился острый финансовый кризис, вызвавший общую отмену платежей звонкой монетой (за исключением банков в штатах северо-востока). Преемник Геллетина по министерству финансов Деллес предложил, чтобы выйти из этого положения, основать новый Национальный банк Соединенных Штатов (привилегия первого такого банка, срок которой истек в 1811 году, не была возобновлена). Его проект был принят в 1816 году (10 апреля), и банк, основанный при капитале в 35 миллионов долларов, начал функционировать в 1817 году (в числе его директоров были Жирар и Астор). В том же году повсюду возобновились платежи звонкой монетой.

Борьба франко-канадской и англо-протестантской партий. Французская революция вызвала наплыв католического духовенства в Канаду. В Монреаль сразу прибыло двенадцать монахов-сульпицианцев. Квебекский епископ отправил некоторых из них в Верхнюю Канаду. Других эмигрантов он поселил в Новой Шотландии и на острове Кап-Вретон. Эти выходцы сохранили и оживили католическую религию и французский язык во многих из бывших французских владений и тормозили усилия правительства, направленные к установлению во всей Канаде преобладания английского элемента.

Когда в 1799 году умер последний канадский иезуит, британские власти отобрали в казну как выморочное все имущество Квебекского колледжа и употребили это имущество на создание Королевского института, просветительного учреждения, назначением которого было ускорить, путем распространения преподавания на английском языке, ассимиляцию страны. Католики всеми силами противились применению закона, отдавшего преподавание в руки британского исполнительного совета и протестантов. В результате этого конфликта народное образование в Канаде в продолжение целых двадцати пяти лет не прогрессировало.

Другое разногласие возникло по поводу налогов. Торговый класс, почти весь состоявший из англичан, отстаивал поземельный налог; франко-канадцы как земледельцы требовали обложения промышленных изделий, доказывая, что в страну где возделывание новых земель является делом первостепенной важности, сельское хозяйство должно пользоваться покровительством государства. Метрополия приняла сторону франко-канадцев, и это дало повод Квебекскому Меркурию (Mercury Quebec), органу англичан, купцов и протестантов, выразиться следующим образом: «Право, эта провинция слишком французская, чтобы быть британской колонией… После сорокасемилетнего владения справедливо было бы, чтобы Канада сделалась, наконец, английской».

Франко-канадцы решили тогда воспользоваться свободой печати, о которой говорилось в конституции, для защиты своих учреждений, своего языка и своих обычаев, и в 1806 году (22 ноября) основали с этой целью французский орган Канадец (Le Canadien).

Губернатор Крейг. Мильне был губернатором после Прескотта. Мильнса в 1807 году сменил сэр Джемс Крейг, сохранив при себе в качестве личного советника Рейленда, который при двух предшествовавших губернаторах был душой политики, враждебной французскому элементу и католицизму. Новый губернатор немедленно вступил в конфликт с канадской палатой представителей, где преобладал французский элемент. Крейг написал в Лондон, что демагогия пускает в парламенте колонии все более глубокие корни, и объявил о роспуске палаты. Но избиратели снова послали в палату то же большинство, еще усилив его, и губернатор получил от своего правительства наставление держаться как можно более примирительно. Канадцы сумели воспользоваться положением; они вотировали адрес английскому парламенту, в котором заявляли, что страна отныне в состоянии взять на себя все гражданские расходы колонии, включая и жалование чиновникам. Это являлось разумным способом держать чиновников в зависимости от представительных органов и заставить их относиться с уважением к правам и вольностям прежних колонистов. Метрополия с радостью приняла это предложение, приводившее к значительному сокращению расходов, — чрезвычайно важному для Англии, ввиду огромных затрат на войну с Наполеоном и финансовых затруднений, вызванных континентальной блокадой.

Крейг увидел опасность и прибегнул к крайним средствам. Палата была распущена. Канадец конфискован; против издателя было возбуждено обвинение в государственной измене. Шесть депутатов и многие из видных жителей Монреаля были арестованы. Губернатор пытался оправдать эти незаконные мероприятия перед британским правительством, ссылаясь на обнаружение заговора против Англии. «Демагогическая партия в Канаде, — писал он, — становится все смелее, по мере того как Бонапарт одерживает крупные успехи в Европе; эта партия собирается снова водрузить французский флаг. Чтобы справиться с ней, надо отменить конституцию, соединить обе Канады, отобрать имущество монреальской семинарии и предоставить королю право назначать священников. Если оно не будет ему предоставлено, колония потеряна для нас».

Британское правительство не обратило на эти ясалобы ни малейшего внимания. Судебное следствие не обнаружило никаких следов заговора. Арестованные были освобождены, а избиратели снова послали в палату значительное англо-канадское и католическое большинство. Отчаявшись в возможности осуществить свои планы, Крейг в 1811 году покинул Канаду[122].

Губернатор Прево; лояльность франко-канадцев в войне 1812–1815 годов. Крейга сменил (1811) сэр Джордж Превог которому поручено было загладить насилия и бестактности своего не в меру ретивого предшественника. Благоразумный и сдержанный, он сумел завоевать симпатии канадцев, жил в добром согласии с палатой и добился от нее средств, необходимых для усиления обороны колонии, ввиду ожидаемого разрыва между Соединенными Штатами и Англией.

После объявления войны (18 июня 1812 г.) канадцы решительно стали на сторону метрополии; это в значительной мере было результатом воздействия, оказанного католическим духовенством на ополчение. Американцы, отбитые в кампанию 1812 года, завладели в 1813 году всей Верхней Канадой, но не могли там удержаться. Квебекский епископ приказал служить молебны о даровании победы британскому оружию; ученики семинарии взялись за оружие и охраняли городские укрепления. Крестьянское ополчение, предводительствуемое французом по происхождению (франко-канадцем) Салаберри (Salaberry), разбило американцев при Шатогэ и остановило комбинированное движение генералов Вилькинсона и Гэмптона против Монреаля (1813). В награду за это английское правительство назначило епископу пенсию в тысячу ливров, сделало его членом совета и призпало за ним право заседать рядом с протестантским епископом. Когда последний стал жаловаться на то, что франко-канадцам были сделаны такие уступки, он получил от министерства колоний (декабрь 1813 г.) следующий ответ: «Не время поднимать подобные вопросы, когда канадцы так храбро сражаются за Англию».

Кампания 1814 года, которая, казалось, благодаря прибытию в Канаду 14 000 человек отборных веллингтоновских войск, должна была кончиться решающей победой англо-канадцев, окончилась безрезультатно. Подписание Гентского мира объявлено было канадскому парламенту сэром Джорджем Прево в январе 1815 года. Председатель палаты Папино ответил губернатору: «События последней войны скрепили узы, соединяющие Великобританию и Канаду… После того как метрополия и колония дали друг другу такое множество доказательств — подлинного покровительства с одной стороны, неизменной верности с другой, — жители этой страны с большим чем когда-либо основанием могут рассчитывать на сохранение и свободное пользование теми преимуществами, которые обеспечены им их конституцией и законами».

Сэр Джордж Прево вскоре покинул Канаду. После его ухода борьба между франко-канадцами и англо-протестантской партией вновь возгорелась на парламентской почве; борьба эта продолжалась на протяжении следующих тридцати лет.

Сан-Доминго; Туссэн-Лувертюр. Бывший невольник, затем полковник испанской армии, Туссэн-Лувертюр перешел в 1794 году на французскую службу в чине бригадного генерала. Французский комиссар в Сан-Доминго Сонтонакс назначил его начальником колонии (1797). Туссэн вскоре обнаружил намерение сбросить с себя всякую зависимость и стать неограниченным властелином Сан-Доминго. Он отделался от Сонтонакса, отправив его на корабле во Францию, добился от англичан очищения Порт-о-Пренса, занятого ими с 1794 года, отправил обратно генерала Эдувиля, которому Директория поручила восстановить власть метрополии в городе Капе (1798), избавился таким же порядком от комиссара Рума, явившегося на смену Эдувилю (1799), подавил восстание мулатов, руководимое Риго, и занял (1800) испанские владения, уступленные Испанией Франции в 1795 году. Туссэн завершил свое дело тем, что добился для себя (9 мая 1801 г.) от подставного собрания «народных представителей» назначения пожизненным губернатором с правом выбора себе преемника.

Бонапарт, мечтавший о восстановлении морской торговли и былого колониального могущества Франции, решил наказать дерзость Туссэна-Лувертюра, посмевшего вообразить себя независимым. Он отправил в Сан-Доминго генерала Леклерка с 35 000 человек и флотом более чем в 50 военных кораблей. Экспедиция успешно выполнила свою непосредственную задачу, заключавшуюся в том, чтобы уничтожить диктатуру Туссэна-Лувертюра (1802), но убийственный климат в два года истребил это великолепное войско. В 1803 году вспыхнуло всеобщее восстание под предводительством соратников Туссэна. Леклерк умер, Рошамбо вынужден был покинуть Сан-Доминго и выдать англичанам остатки экспедиционного корпуса (20 ноября). Дессалин, присвоивший себе верховную власть над всеми черными вождями, вступил 29 числа того же месяца в Кап. 4 декабря 1803 года французские войска покинули мол св. Николая, последний пункт, который они занимали во французской части Сан-Доминго.

Дессалин, Петион, Кристоф. Изгнание французов из испанской части острова оказалось для Дессалина более трудным делом. Дессалин вторгся в эту область в 1805 году, но наткнулся на неожиданное сопротивление. Прибывшие к тому времени из Франции подкрепления высадились в городе Сан-Доминго; Дессалин вынужден был отступить, мстя за это ужасными избиениями. К несчастью, события, разыгравшиеся в Байонне (1808)[123], нашли отголосок в Сан-Доминго, как и во всей Америке. Туземцы восстали; французский гарнизон, занимавший остров Сан-Доминго, вынужден был капитулировать.

После своего вступления в Кап Дессалин провозгласил в селении Гонаивах независимость острова под туземным его названием Гаити. Вначале он удовольствовался титулом губернатора новой республики. Но когда Бонапарт провозгласил себя императором французов под именем Наполеона, то Дессалин, считавший себя равным «первому из белых», объявил себя императором Гаити (8 октября 1804 г.) под именем Якова I.

Это крупное событие было ознаменовано массовыми убийствами белых (25 апреля 1805 г.). Пощадили только священников, врачей и немногих искусных ремесленников. Белым впредь воспрещено было приобретать собственность в Гаити, Так как диктатор одинаково жестоко обращался с белыми и черными, то вспыхнуло восстание. Его руководитель Петион вступил в Порт-о-Пренс. Дессалин был убит (17 октября 1806 г.).

Петион был вождем мулатов, Кристоф стал во главе негров. Первый объединил запад и юг острова в республику Гаити и стал ее президентом. Кристоф остался хозяином севера, сделал Кап местопребыванием своего правительства и в 1811 году (2 июня) провозгласил себя там королем под именем Генриха I.

Королевство и республика вступили в жестокую войну друг с другом, но без решающих результатов. Наполеон одно время, около 1810 года, думал вернуть себе колонию и с этой целью послал даже в Порт-о-Пренс бывшего вождя мулатов Риго. Поход в Россию расстроил этот проект, а падение Империи избавило обитателей Гаити от всяких опасений за свою независимость.

Испано-американские страны в 1808 году; всеобщая анархия. Население испанских провинций представляло собою пеструю амальгаму из испанцев, креолов, индейцев, негров, вольноотпущенников, рабов. Администрация была отвратительная, царил полнейший произвол губернаторов. После 1808 года в этих обширнейших странах, как и в Испании, воцарилась анархия, и вице-короли, губернаторы, наместники сразу оказались совершенно беспомощными перед натиском сил туземцев[124].

Политика Испании всегда заключалась в том, чтобы держать население в полном невежестве и устранять всякое иностранное влияние. Власти особенно боялись воздействия великих потрясений 1789 года; чтобы не дать агитации проникнуть в их владения, они усилили свой деспотизм и стали проявлять беспощадную суровость.

«Во всех обществах, ставивших себе целью распространение просвещения, усматривали очаги восстания; в городах, где было 40 000—50 000 жителей, воспрещалось устройство типографий. Мирных граждан, в сельском уединении втихомолку читавших произведения Монтескье, Робертсона и Руссо, начинали подозревать в революционном образе мыслей. Когда между Испанией и Францией вспыхнула война, заключили в тюрьму несчастных французов, которые уже лет 20–30 проживали в Мексике» (Гумбольдт).

В Боготе заковывали в кандалы людей, виновных в том, что они доставали себе французские газеты. Но даже такими средствами невозможно было держать целый материк оторванным от остального мира, совершенно прекратить доступ известиям о волнении умов в других странах. Идеи революции, свободы, независимости просочились в Мексике в глубокие слои индейского населения как белого, так и смешанного («метисов»), и эти идеи заняли место в сердцах населения наряду с закоренелой ненавистью к испанцам. Преследования, исходившие от испанских вице-королей, в тревоге своей повсюду усматривавших признаки заговоров против королевской власти, мало-помалу довели эти чувства до крайней степени возбуждения, и не хватало лишь искры, чтобы вспыхнул пожар. Этой искрой явилась испанская революция, приведшая к тому, что корона метрополии досталась одному из Бонапартов.

Начало революции в Мексике. Известие об этом событии вызвало волнение во всей Мексике. В провинциях образовывались обособленные, соперничавшие между собой, хунты. Однажды ночью заговорщики взяли с бою дворец правительства и захватили самого вице-короля (1809). Его отправили в Кадикс, где заседали кортесы. Последние назначили на его место Венегаса, который застал Мексику в разгаре мятежа, направленного не только против ига метрополии, но даже против самого пребывания испанцев в Мексике.

Первая попытка к восстанию, произведенная в 1809 году в Вальядолиде, в провинции Мечоакан, не удалась. Вторая, в 1810 году, в Гуанахуато имела больший успех. Во главе мятежников стоял священник Гидальго, шестидесятилетний метис; ему удалось сформировать войско, состоявшее главным образом из индейцев и небольшого числа креолов, сброда негодяев, примкнувших к восстанию только из желания вволю пограбить. Гидальго захватил Гуанахуато, где его войска произвели ужасное избиение, и разбил при Лас-Крусес одного из помощников Венегаса. Но, в свою очередь, 6 нодбря 1810 года при Аталько его разбил Каллеха, который при вступлении своем в Гуанахуато отомстил за недавнее избиение резней, по меньшей мере столь же ужасной. Гидальго, разбитый еще раз при Гвадалахаре, обратился в бегство, выдан был Каллехе 21 марта 1811 года и расстрелян в Мехико 31 июля того же года.

В восстании участвовали теперь лишь шайки грабителей и убийц, бродивших по областям. Вскоре, однако, нашелся новый вождь в лице священника Морелоса; он был менее свиреп, чем Гидальго, а в особенности — чем испанец Каллеха, беспощадная жестокость которого придавала этой войне совершенно зверский характер.

Морелос действовал главным образом на юге, между Мехико и морем. Желая установить настоящее правительство, он созвал конгресс депутатов провинций, принимавших участие в революционном движении. Это собрание открыло первую свою сессию 14 сентября 1813 года и провозгласило независимость Мексики.

Но Морелос был разбит под Вальядолидом; Итурбиде[125], помощник вице-короля и будущий мексиканский император, нанес ему тяжкое поражение (1813). Вместо Венегаса вице-королем сделался Каллеха; с этих пор вожди повстанцев, попадавшие в руки королевских войск, расстреливались на месте. Восстание, всюду подавленное, теряло почву. Морелос был выслежен, схвачен и расстрелян в Сан-Кристовале 22 декабря 1815 года. С ним исчезло и единство движения; созванный им конгресс распался. Из Испании подходили подкрепления; участники мятежа пали духом, они покорялись или бежали на север. Казалось, все погибло, как вдруг испанец Ксавье Мина, племянник знаменитого вождя партизан, только что потерпевшего в Испании неудачу с заговором против Фердинанда VII, решил утолить свою ненависть к испанской королевской власти, посвятив себя борьбе Мексики против Испании.

Симон Боливар. Экспедиция, организованная Мирандою в 1806 году с целью поднять Венесуэлу, не удалась. Миранда был брошен в темницу. Но восстание нашло другого вождя в лице знаменитого Симона Боливара. Сначала он был разбит генералом Морильо, которого прислал с 12 000 человек Фердинанд VII (1815), и ему пришлось искать убежища в Сан-Доминго; но через два года Боливар появился снова (1817). Он рассеял королевскую армию и созвал в Ангостуре (17 ноября) конгресс венесуэльских провинций, на котором объявил себя верховным вождем национального правительства. Боливар располагал 14 ООО человек, плохо вооруженных, принадлежавших к различным народностям; к нему примкнуло несколько английских авантюристов, вроде Мак-Грегора, и корсаров. У Морильо было не больше 6000 человек королевских войск для охраны крепостей и гаваней; правда, на его стороне были симпатии богатого и зажиточного населения.

Наполеон I и Аргентинская республика. В мае 1808 года Наполеон отправил в Буэнос-Айрес маркиза де Сассенэ с секретным поручением. Ему поручено было сообщить вице-королю Ла-Платы Жаку де Линье, с которым посланец Наполеона был в дружбе, о вступлении на испанский престол Жозефа Бонапарта. Кроме того, маркиз де Сассенэ должен был добыть у вице-короля «сведения о состоянии испанской Америки и главным образом о вице-королевстве Буэнос-Айрес». Наполеону особенно важно было знать, какое впечатление на аргентинские власти произвело известие о происшедших в Испании переменах.

Жак де Линье, родившийся в 1753 году в Ниоре, юношей пустился странствовать по свету в поисках счастья. Он поступил на службу в испанский флот, сделался губернатором Парагвая, потом вернулся в Буэнос-Айрес, где стал опять начальником флотилии.

В 1806 году английский капитан сэр Гом Попгем, только что завоевавший принадлежавшую голландцам Капскую колонию (1805), возымел намерение захватить Рио де Ла-Плату. Не полечив никакого приказа от своего правительства, но полагая, что действует в соответствии с желаниями британских властей, он посадил на свои суда 1400 солдат под командой генерала Бересфорда. В июне англичане поднялись вверх по Ла-Плате и, без труда разогнав войска, вступили в почти что неукрепленный Буэнос-Айрес (27 июня); губернатор Соб-ремонто бежал при их приближении. Жак де Линье поднял упавшее было настроение испанцев и в июле выступил из Монтевидео с 600 человек, усиленных 320 моряками его флотилии и 73 французскими корсарами. Он энергично атаковал Буэнос-Айрес; триста англичан пали в бою; Бересфорд принужден был сдаться вместе со всеми, кто остался в живых (12 августа 1806 г.). Попгем получил из Великобритании помощь — 13 000 солдат под командой генерала Уайтлока. 3 февраля 1807 года англичане приступом взяли Монтевидео. Линье вооружил все мужское население колонии: испанцев, креолов, негров, индейцев, метисов. Со своими отрядами, плохо обученными военному делу ичислепно уступавшими англичанам, он потерпел сначала несколько неудач в открытом поле, попытался остановить англичан орудийным огнем из Буэнос-Айреса, а потом, когда укрепления были взяты приступом, организовал на улицах оборону, подобдую той, которой прославилась Сарагосса. Англичане, потеряв в битве около 4000 человек, вынуждены были очистить город и подписать соглашение, давшее им возможность сесть на свои суда (7 июля). Во второй раз Линье спас колонию. Наполеон твердо надеялся, что этот француз, который должен был ненавидеть англичан, сохранит для его брата Жозефа Бонапарта испанские колонии за морем. Вот почему он послал к нему маркиза де Сассенэ.

Миссия не имела успеха. Севильская хунта отправила в Аргентину эмиссаров, которым удалось вызвать восстание. Сассенэ был заключен в тюрьму, Линье смещен по приказу севиль-ской хунты. Он скомпрометировал себя своей рыцарской преданностью законной династии, был схвачен в открытом поле с оружием в руках, осужден вождями повстанцев Бельграно и Сааведрою и расстрелян. Сассенэ после десятимесячного плена в Буэнос-Айресе был переведен в Монтевидео и посажен на корабль, отправлявшийся в Кадикс, откуда он ухитрился бежать в 1810 году.

Мятеж провинций Буэнос-Айреса. Население провинций Буэнос-Айреса состояло из весьма различных элементов: сравнительно малочисленных испанцев, преданных королевскому дому, креолов, ненавидевших иго метрополии, индейцев и черных рабов, внушавших страх всем белым без различия убеждений. Из политических партий здесь были представлены: олигархи и демократы, республиканцы-унитарии и республиканцы-федералисты. Не было педостатка и в искателях приключений. В этой среде, охваченной непрерывным брожением, революция вспыхнула внезапно. Вначале не было никакого сопротивления. Власть от Сааведры перешла сначала к Пуйер-редону, затем — к Посадасу, в дальнейшем — к Альвеару, которого сменил Рондо. Когда испанцы собрались с силами, началась вооружеппая борьба. Бельграно, Белькарсе, Рондо были разбиты несколько раз. Однако 9 июля 1816 года собравшийся в Тукумане конгресс провозгласил независимость одиннадцати провинций Ла-Платы и назначил Пуйерредона верховным правителем Аргентинской республики[126].