Том 3. Молодая гвардия

Комментарии

К работе над романом о героях Краснодона А. Фадеев приступил в 1943 году по предложению Центрального Комитета комсомола, познакомившего писателя с материалами о Краснодонской подпольной организации «Молодая гвардия».

Первые сведения о краснодонской организации «Молодая гвардия» появились в армейской газете «Сын Отечества» 18 апреля 1943 года, а затем в газетах «Социалистическая Родина» и «Ворошиловградская правда».

Весной 1943 года в Краснодон выехала специальная комиссия ЦК ВЛКСМ для сбора материалов о возникновении и деятельности «Молодой гвардии». Эти материалы публиковались в течение 1943–1944 годов («Молодая гвардия. Герои-комсомольцы Краснодона», Воениздат, М. 1943; «Молодая гвардия. (Материалы и документы о работе Краснодонской подпольной комсомольской организации „Молодая гвардия“ в тылу врага)», Лениздат, Л. 1944 и др.).

14 сентября 1943 года «Комсомольская правда» рассказала на своих страницах о «Молодой гвардии» Краснодона: о борьбе комсомольцев-подпольщиков с оккупантами, о формах конспирации, которыми пользовались молодогвардейцы, поместила фотографии отважной пятерки – членов штаба «Молодой гвардии». «Комсомольская правда» писала: «Вглядись в портреты отважных организаторов „Молодой гвардии“, товарищ! Ты видишь, как молоды они! Самому старшему из них было всего девятнадцать лет. У них еще не было жизненного опыта, тем более не было опыта подпольной работы. Но у них было могучее оружие, дающее человеку великую силу в борьбе, помогающее преодолеть самые тяжкие испытания: в их сердцах жила безграничная, неиссякаемая любовь к Родине, твердая вера в нашу победу, преданность партии».

15 сентября 1943 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении сорока четырех молодогвардейцев орденами Союза ССР и о присвоении пяти членам штаба «Молодой гвардии» – Олегу Кошевому, Ивану Земнухову, Ульяне Громовой, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой – звания Героя Советского Союза.

В день опубликования Указа «Правда» писала: «Пройдут годы, исчезнет с лица земли гитлеровская погань, будут залечены раны, утихнет боль и скорбь, но никогда не забудут советские люди бессмертный подвиг организаторов, руководителей и членов подпольной комсомольской организации „Молодая гвардия“. К их могиле никогда не зарастет народная тропа».

Осенью 1943 года о подвиге «Молодой гвардии» узнала вся страна. Имена молодогвардейцев назывались в одном ряду с прославленными героями Отечественной войны. Молодогвардейцы стали легендой, их подвиг – летописью всенародной битвы с фашизмом.

Отечественная война продолжалась, впереди были жестокие сражения за освобождение Украины, Крыма, Белоруссии и Прибалтики. Только после окончания войны представилась возможность восстановить историю возникновения подпольной молодежной организации в Краснодоне. Секретарь Ворошиловградского обкома КП(б)У А. Гаевой писал в 1950 году: «В те памятные дни, когда наш народ впервые узнал о подвиге молодогвардейцев, подробности их самоотверженной борьбы были известны лишь немногим. В ту пору еще шло сражение за Украину, и о некоторых сторонах деятельности подпольных партийных организаций нельзя было писать хотя бы по условиям конспирации.

В течение нескольких лет над архивными материалами Краснодонского подполья работала специальная комиссия Ворошиловградского обкома партии. Много важных сведений о партийных руководителях этого подполья дали оставшиеся в живых участники „Молодой гвардии“, родственники героев, их земляки-шахтеры… Размах и успехи работы этого подполья во многом объясняются тем, что оно не было изолированным, а являлось лишь одним из очагов подпольного движения, руководимого партийными организациями Донбасса» (журн. «Знамя», 1950, № 8).

Работавшая в 1949–1950 годах специальная комиссия Ворошиловградского обкома КП(б)У установила, что в Краснодоне действовала подпольная партийная группа, во главе с Ф. П. Лютиковым, начальником механического цеха Центральных мастерских треста «Краснодонуголь». Его помощником был инженер Бараков Н. П. Вместе с Лютиковым и Барановым остались на подпольной работе коммунисты Соколова Н. Г., Дымченко М. Г., Выставкин Д. С, Винокуров Г. Т. В целях конспирации Лютиков и Бараков, хорошо известные в Краснодоне, устроились на работу в механическом цехопомецкого дирекциона. Подпольщики умело использовали свое легальное положение в Центральных электромеханических мастерских, куда взяли на работу известных им коммунистов: Яковлева С. Г., Мошкова Б. Я., Румянцева Н. Н., Соловьева Г. М., Телуева Н. Г., Елыпина А. Я., а также комсомольцев – Владимира Осьмухина и Анатолия Орлова.

В августе 1942 года коммунисты-подпольщики начали свою работу. В Краснодоне появились первые листовки подпольной партийной группы. Была установлена связь с комсомольцами: с Олегом Кошевым, Сергеем Тюлениным, Иваном Земнуховым, Анатолием Поповым, Ульяной Громовой, Антониной Блисеенко, Николаем Сумским, Клавдией Ковалевой, Степаном Сафоновым – руководителями молодежных подпольных групп в городе Красней доне, поселках (Первомайка, Краснодон) и селах (Ново-Александрровка, Шеверевка).

В августе – сентябре в подпольные молодежные группы вступили участники войны, оказавшиеся в Краснодоне: Евгений Мошков, Иван Туркенич, Василий Гуков, матросы Дмитрий Огурцов, Николай Жуков, Василий Ткачев, медсестра Антонина Иванихина, а также выпускники Школы особого назначения – Сергей и Василий Левашовы, Владимир Загоруйко, Любовь Шевцова, переводчик Борис Главан.

В конце сентября 1942 года молодежные подпольные группы объединились в «Молодую гвардию» (названную так по предложению Сергея Тюленина). Командиром «Молодой гвардии» стал Иван Туркенич, комиссаром – Олег Кошевой. В ноябре организация насчитывала в своих рядах более ста юношей и девушек – рабочих, школьников 8-10 классов, военных – из Краснодона, соседних поселков, хуторов и сел. Это была массовая, широко разветвленная, спаянная дружбой, единством цели молодежная подпольная организация.

Под руководством коммунистов молодогвардейцы выполняли ответственные задания. В одном только Краснодоне «Молодая гвардия» выпустила более пяти тысяч экземпляров листовок; комсомольцы принимали участие в проведении диверсий в электромеханических мастерских, в подготовке вооруженного восстания в городе; юные подпольщики сожгли биржу труда, уничтожив в огне списки насильственно отправляемых на работу в Германию советских граждан, и т. д.

После дерзкого налета на немецкие автомашины с новогодними подарками, которые подпольщики хотели использовать для своих нужд, полицаи по требованию гитлеровцев начали усиленные поиски партизан. 1 января 1943 года были арестованы Евгений Мошков и Виктор Третьякевич, не успевшие надежно спрятать немецкие мешки с подарками.

2 января был арестован Иван Земнухов, пытавшийся выручить товарищей. Тогда же Г. Почепцов, входивший в «Молодую гвардию», сообщил полиции имена известных ему подпольщиков и комсомольцев, с которыми он учился в школе. По доносам предателей Г. Почепцова и его отчима В. Громова[15] начались массовые аресты коммунистов и комсомольцев, продолжавшиеся с 5 по 11 января 1943 года.

Всех арестованных подвергали пыткам и истязаниям, «немыслимым с точки зрения человеческого разума и совести». 15 и 16 января молодогвардейцы вместе с коммунистами-подпольщиками были сброшены в шурф шахты № 5, многие – живыми. Олег Кошевой, Любовь Шевцова, вместе с Виктором Субботиным, Дмитрием Огурцовым и Семеном Остапенко, были расстреляны 9 февраля 1943 года в Ровеньках, в городском парке. 14 февраля 1943 года Краснодон был освобожден Красной Армией. Лишь немногие из молодогвардейцев остались в живых: Валерия Борц, Георгий Арутюнянц, Нина и Ольга Иванцовы, Василий Левашов, Анатолий Лопухов, Михаил Шищенко, Радий Юркин. Иван Туркенич в феврале 1943 года перешел линию фронта, сражался в рядах Красной Армии; в августе 1944 года он погиб в боях на Висле и похоронен в городе Жешуве. Степан Сафонов также сражался в рядах Красной Армии и погиб в бою за город Каменск-Шахтинскин.

В память о героях-подпольщиках в Краснодоне создан музей «Молодая гвардия», где собраны документы организации, комсомольские билеты, отпечатанные в тайной типографии, листовки, шифры, личные вещи, школьные тетради, дневники, фотографии молодогвардейцев.

Шахтерский город и его герои известны всему миру.

Более двадцати лет продолжаются розыски материалов, изучение, сопоставление фактов, относящихся к «Молодой гвардии» Краснодона. В 1959 году на страницах «Комсомольской правды» были опубликованы новые сведения о последних днях молодогвардейцев в тюрьме, о гибели Любови Шевцовой и Олега Кошевого в Ровеньках, о партизанской деятельности Ивана Туркенича, об участии в подпольной борьбе ряда других комсомольцев.

Восстановлено имя Виктора Третьякевича, члена «Молодой гвардии» и активного участника подпольной борьбы в Краснодоне. Как выяснилось, В. Третьякевич стал жертвой клеветы. Арестованный в Краснодоне органами Государственной безопасности бывший следователь полиции М. Кулешов заявил на допросе, что подпольную организацию выдал В. Третьякевич, не выдержавший пыток. Лишь в 1959 году во время следствия и суда над изменником Родины В. Подтынным, служившим в Краснодонской полиции в 1942–1943 годах, открылись некоторые новые факты об обстоятельствах трагической гибели молодогвардейцев. Специальная комиссия тщательно изучила все материалы, были опрошены десятки людей. Указом Президиума Верховного Совета СССР от? 13 декабря 1960 года В. И. Третьякевич посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.

Новые материалы о краснодонских подпольщиках были изданы в 1959–1961 годах («Новое о героях Краснодона», изд-ва «Правда», М. 1959; «Молодая гвардия». Сб. документов и воспоминаний о героической борьбе подпольщиков Краснодона в дни временной фашистской оккупации (июль 1942 – февраль 1943 гг.), «Молодь», Киев, 1960, 2-е изд. – 1961, 3-е дополн. изд. – Донецк, 1969). Молодогвардейцам посвящена документальная повесть ft. Костенко «Это было в Краснодоне» (изд-во «Молодая гвардия», М. 1961), а также очерк В. Левашова «Мои друзья молодогвардейцы» (журн. «Звезда», 1970, № 1, 2) и статья С. Н. Преображенского «Еще раз о „Молодой гвардии“» (журн. «Юность», 1970, № 2).

Первоначальный замысел романа Фадеева «Молодая гвардия», его план и сюжет складывались на основе материалов и документов 1943 года, предоставленных писателю, его личных наблюдений, впечатлений после поездки в Краснодон, а также записей бесед, воспоминаний участников, свидетелей событий, сделанных автором романа.

А. Фадеев рассказывал о тех памятных днях: «Мне показали материал о подпольной организации комсомольцев Краснодона в период оккупации и спросили, не напишу ли я книжку? Я, пока материал мне не был знаком, ответил, что трудно писать по заказу, а потом согласился. Такой материал мог бы камень расплавить! И я поехал в Краснодон. Бели бы не поехал, то всего огромного и впечатляющего материала, который был мне вручен, было бы все же недостаточно, потому что на месте я увидел очень много такого, что, будь ты хоть семи пядей во лбу и как бы ты ни был талантлив, выдумать это или домыслить – невозможно».

В Краснодон Фадеев выехал в конце сентября 1943 года. Писатель беседовал, с товарищами, родными и учителями молодогвардейцев, встречался с партизанами и подпольными работниками Краснодона, Ворошиловграда и некоторых районов области.

Результатом этой поездки были новые материалы: письма, дневники и стихи молодогвардейцев, записи бесед, заметки и т. д. Наряду с этим Фадеев изучал военную обстановку, положение на фронтах за период с июля 1942 по февраль 1943 года, знакомился по документам с так называемым административно-хозяйственным управлением немецко-оккупационных властей в Ворошиловградской области (материалы хранятся в архиве А. Фадеева).

В очерке «Бессмертие», посвященном героям Краснодона, Фадеев писал:

«Люди старших поколений, оставшиеся в городе Краснодоне для того, чтобы организовать борьбу против немецких оккупантов, были скоро выявлены врагом и погибли от его руки или вынуждены были скрыться. Вся тяжесть организации борьбы с врагом выпала на плечи молодежи. Так осенью 1942 года сложилась в городе Краснодоне подпольная организация „Молодая гвардия“.

Это была наша советская молодежь – та самая, которая растет вокруг нас, воспитывается в советской школе, пионерскими отрядами, комсомольскими организациями. Враг стремился истребить в ней дух свободы, радость творчества и труда, привитые советским строем. И в ответ на это юный советский человек гордо поднял свою голову».

В процессе изучения краснодонских событий и под сильнейшим впечатлением от всего узнанного осенью 1943 года у Фадеева уже складывался замысел книги, героем которой станет молодежь, в суровые дни испытаний поднявшая знамя борьбы своих отцов. Очерк «Бессмертие» Фадеев заканчивал очень важной для его будущего романа мыслью: «„Молодая гвардия“ – это не одиночное исключительное явление на территории, захваченной немецкими оккупантами. Везде и повсюду борется гордый советский человек. И хотя члены боевой организации „Молодая гвардия“ погибли в борьбе, они бессмертны, потому что их духовные черты есть черты нового, советского человека, черты народа страны социализма» («Правда», 15 сентября 1943 г.).

В своем романе Фадеев решил воссоздать историю подпольной молодежной организации, которая, как предполагал в то время писатель, возникла в Краснодоне без помощи взрослых подпольщиков, показать героизм советской молодежи, проявившей в беспримерно тяжелых условиях фашистской оккупации волю к борьбе, стойкость, мужество, преданность родине и партии.

«Я решил, что основное внимание уделю руководящей пятерке членов штаба, которые посмертно получили высокое звание Героя Советского Союза – Олегу Кошевому, Ивану Земнухову, Ульяне Громовой, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой. Кроме того, я решил вывести несколько героев, наиболее близко стоявших к руководству организацией. К ним принадлежали такие ребята, как Володя Осьмухин, Валя Борц, Анатолий Попов и еще некоторые» («Работа над романом „Молодая гвардия“»).

Уже в первый период работы над романом (1943–1945) глав-пая трудность для писателя заключалась в необходимости сочетания строгой документальности, достоверности с широтой художественного обобщения. Порою приходилось подчинять творческий вымысел, организацию материала, композицию определенному факту, подлинному событию, опустить которые Фадеев не мог. Например, писатель вынужден был ввести в роман большое число действующих лиц, «перенаселить» его, чтобы передать массовый характер организации «Молодая гвардия». Автор говорил и о своем нравственном долге перед героями Краснодона: «Если уж я ваял за правило выводить реальные фигуры молодогвардейцев, было бы нехорошо и перед их памятью, и перед их родителями, если бы я зачеркнул сделанное ими и приписал это другим» («Встреча с читателями»).

Работая над романом, Фадеев неоднократно сталкивался с тем, что многое в истории «Молодой гвардии» не было еще до конца выяснено. Ведь почти все участники краснодонской эпопеи погибли, а оставшиеся в живых не знали многого из-за конспирации дела. Сказывалась неполнота сведений и материалов, собранных комиссией ЦК ВЛКСМ. Требовалось более тщательное изучение и проверка многих фактов.

Материалы личного архива писателя убеждают в том, что многое из задуманного и намеченного в первоначальном плане романа осталось художественно незавершенным из-за отсутствия точных сведений. В частности, Фадеев придавал большое значение связи молодежной организации с партийным подпольем и предполагал показать это уже в первой редакции романа. В плане было помечено: «Володя Осьмухин, работающий в мехцехе, – Лютиков – связь с взрослым подпольем. Осьмухин – Жора – Земнухов – Кошевой…

Валько, как широкий большой человек, проявляет необходимый риск в доверии к молодежи, когда они из-под Донца возвращаются в Краснодон… Сюжетно очень важно: Оля и Нина Иванцовы, с одной стороны, и Любка Шевцова – с другой, – имеют конкретных людей из областного взрослого подполья, с которыми они по работе связаны» (Архив А. Фадеева).

Однако предполагаемые связи молодежи с Лютиковым, Андреем Валько, с подпольщиками Ворошиловграда остались лишь догадкой и не получили полного развития в первой редакции романа. Отсутствие точных сведений о работе партийного подполья в Краснодоне в тот период не позволило художнику в данном случае прибегнуть к вымыслу. Порою неполнота сведений приводила к нарушению достоверности отдельных сцен в романе, а также к неточности в обрисовке некоторых действующих лиц. Например, в романе Лютиков не был показан руководителем краснодонского подполья: он гибнет вместе с шахтерами осенью 1942 года в городском парке. В действительности – это стало известно уже после войны – Ф. П. Лютиков руководил подпольной борьбой и был казнен с молодогвардейцами в январе 1943 года у шурфа шахты № 5.

Эскизными оказались отдельные образы романа, в тех случаях, когда автор не располагал точными сведениями об их прототипах (например, Борис Главан). Наряду с этим многие активные участники подпольной борьбы остались за пределами произведения, как, например, Василий Левашов, Михаил Григорьев, Юрий Виценовский и другие. Их имена названы только в конце книги.

Творческая история романа очень сложна. Изучение ее помогает понять искания художника, эволюцию творческих решений от первой ко второй редакции романа «Молодая гвардия».

Работа над «Молодой гвардией» захватила писателя, который шел по «горячим следам» событий. В то время нельзя было ждать: книга рождалась в дни войны, и ее создание стало долгом, страстью писателя-патриота.

Анна Караваева пишет: «Помнится мне, отвечая на чей-то вопрос, Фадеев сказал, что в работе над романом „Молодая гвардия“ у него не было „решительно никакого запаса времени“, напротив: он „не только умозрительно“, а и будто даже „физически“ ощущал, как это суровое военное время „подталкивало“ его! Поэтому он лишен был „громадного духовного удовольствия“ неторопливо, – „например, годами!“ – изучать, накапливать материалы» (Анна Караваева, Борец и организатор. – В кн.: Фадеев. Воспоминания современников, М. 1965, стр. 275–276).

Роман был написан за год и девять месяцев. В 1945 году «Молодая гвардия» публикуется в журнале «Знамя» (№№ 2-12) и в газете «Комсомольская правда» (№№ 83-302 за 1945 год и №№ 44–52 за 1946 г.); в 1946 году выходит отдельной книгой в издательстве «Молодая гвардия».

Роман вызвал небывало широкий отклик читателей всего мира. В 1946 году «Молодой гвардии» была присуждена Государственная премия Первой степени. Анна Караваева вспоминает: «Каждый выступавший тогда на литературные темы, особенно в комсомольской аудитории или вообще среди молодежи, обязательно встречался с самыми заинтересованными вопросами о романе „Молодая гвардия“ и его авторе. Роман скоро стал всемирно известным. За сравнительно короткий срок о романе „Молодая гвардия“ было столько сказано добрых и восторженных слов, было написано столько заслуженных и глубоко проблемных статей о бессмертных героях „Молодой гвардии“, столько читательских конференций и радиопередач прошло об этом романе, успех которого можно было сравнить с сияющей звездой первой величины» (там же, стр. 276).

На читательских конференциях, в письмах автору, наряду о признанием больших художественных достоинств произведения, высказывались и критические замечания, советы, пожелания. В частности, земляки краснодонцев советовали писателю полнее показать деятельность коммунистов-подпольщиков и партизан. В выступлениях, письмах тех лет Фадееву неоднократно приходилось отвечать читателям на вопросы о том, «насколько роман отражает действительные события, происходившие в Краснодоне в период немецкой оккупации» («Работа над романом „Молодая гвардия“», 1945; «Встреча с читателями», 1947).

Читатели, современники тех событий, хотели найти в романе абсолютную, точную историю подпольной организации, искали непременного сходства во всех деталях героев романа с молодогвардейцами и коммунистами. Обостренное чувство правды порою оказывалось главным мотивом критики романа: писателя обвиняли в «идеализации» молодежи и требовали от него строгого документально-исторического рассказа.

Фадеев всегда возражал против прямого отождествления образов романа с реально существовавшими лицами, молодогвардейцами и коммунистами. Он решительно отвергал и обвинение в «идеализации» советской молодежи.

«Я, конечно, понял, что эти молодые люди, с одной стороны, обычные наши люди, они имеют все черты нашей молодежи, но именно потому и стали „Молодой гвардией“, что они есть уже те люди, которые на каком-то историческом взлете проявили те черты, которые еще только завтра будут свойственны абсолютно всем и потянут к себе остальных», – так говорил Фадеев о своем понимании характеров молодогвардейцев в феврале 1947 года («Литературная Россия», 1967, № 39, 22 сентября).

И еще: «На читательских конференциях мне иногда говорят, что я даю молодежь „идеализированную“… Молодогвардейцы это, разумеется, передовые, но в то же время и обыкновенные, простые советские юноши и девушки… Но, как вы знаете, живая жизнь бывает „запятнана“ многими пустяками и случайностями… Их вовсе не обязан показывать художник, совершенно не обязан. А особенно если приходится изображать людей в сложный и острый период жизни, когда раскрываются самые сильные стороны в людях. Разве вы не знаете, что настоящий человек пробуждается в самых лучших своих сторонах, когда стоит перед большим испытанием?

Изображая молодогвардейцев, пришлось отбросить мелкое, лишнее, повседневное и рассказать главное. В этом состоит задача всякого истинного художественного произведения… Значит, дело не в идеализации, а в способе изображения человека…» («Встреча с читателями»).

Защищая свою позицию художника, Фадеев писал: «Итак, мой роман построен на фактах. Вместе с тем, конечно, это и не история, это, часто, подлинные факты, и все-таки в них много художественного вымысла» («Встреча с читателями»).

Фадеев понимал сложность своей позиции романиста и историка одновременно. В январе 1947 года он говорил читателям Куйбышевского района Москвы: «Не знаю, будете ли довольны, но мне, как большинству писателей, придется еще неоднократно возвращаться к „Молодой гвардии“ и в той или в другой степени ее подправлять. Дело в том, что для вас это произведение уже вышедшее в свет, а стало быть, его можно обсуждать. А для меня это еще совсем по остывший кусок металла, до которого еще нельзя дотронуться рукой, многого еще не вижу. Мне нужно еще некоторое время, чтобы я мог объективным глазом посмотреть на все, и тогда придется с годами некоторые вещи постепенно поправлять, дополнять, вычеркивать» (курсив мой. – В. А.).

Однако нет сомнения в том, что и в первой редакции «Молодая гвардия» остается поэтическим сказанием о советской молодежи, ее духовной красоте, доблести, верности идеалам коммунизма. Впервые в советской литературе был создан портрет целого поколения нашей молодежи, «несоединимые черты» которого столь многообразно проявились в «самый тяжелый период их жизни, в самую счастливую пору расцвета всех юношеских сил».

Период обсуждения романа на страницах печати и в читательских аудиториях в 1945–1947 годах можно считать своеобразный продолжением работы писателя, его духовной и психологической подготовкой к завершению замыслов и планов. Такое переосмысление сделанного в значительной мере помогло Фадееву разобраться в критике романа на страницах партийной печати. Дальнейший этап работы над «Молодой гвардией» и состоял в углублении замысла, в обогащении романа фактическим материалом, который открыл новые возможности художественной типизации.

30 ноября 1947 года газета «Культура и жизнь» опубликовала редакционную статью «„Молодая гвардия“ на сцене наших театров». 3 декабря 1947 года «Правда» посвятила роману Фадеева редакционную статью «„Молодая гвардия“ в романе и на сцене».

Ценность романа, – отмечала «Правда», – в талантливом изображении советской героической молодежи, в огромном обаянии основных героев, комсомольцев Краснодона. Однако образы большевиков-подпольщиков – Шульги, Валько – не стали живым олицетворением партии, которая вдохновляла и организовывала массы на борьбу против фашистских захватчиков. Шульга и Валько показаны неумелыми, неопытными организаторами, совершающими непростительные промахи и ошибки. Изображая коммунистов, Фадеев не сумел достигнуть той высокой степени художественного обобщения, с какой изображены молодогвардейцы. «Из романа выпало самое главное, что характеризует жизнь, рост, работу комсомола, – это руководящая, воспитательная роль партии, партийной организации».

Писатель признал критику справедливой. «Я согласен с нею не формально, а потому, что глубоко понимаю существо этой критики. В статьях „Правды“ и „Культуры и жизни“ подняты очень важные вопросы. И самый главный из них – это вопрос о том, что в романе неверно изображена роль нашей партии в жестокой подпольной борьбе с фашистами в оккупированных ими районах» (Из выступления А. Фадеева на собрании московских писателей, «Комсомольская правда», 27 декабря 1947 г.).

В письме И. Я. Абезгаузу Фадеев писал в январе 1948 года: «Меня покритиковали не за то, что эти подпольщики плохо описаны, а за то, что нужно было бы шире показать деятельность пашей партии в подполье и показать не только таких большевиков, которые оказались организационно слабыми и провалились, а главным образом таких, что сумели организовать силу для действенного отпора немецко-фашистским захватчикам. Последнее, конечно, более типично, и я это еще сделаю». К этому вопросу Фадеев возвращается и в статье «Труд писателя»: «…недостаточно умелая организация материала, неверпое выделение главного – в значительной степени предопределили те недостатки „Молодой гвардии“, которые подверглись справедливой критике в печати».

К. Федин писал об авторе «Молодой гвардии»: «Мужество художника – черта, свойственная Фадееву… Он умеет найти в себе энергию, оживить в себе чувство новизны труда, когда надо добиться от этого труда высшего качества. Так было с переработкой романов „Последний из удэге“ и „Молодая гвардия“. Другими словами, Фадеев умеет рассматривать свои произведения критически и умеет извлечь для них самое ценное из общественной критики» (К. Федин, Писатель, искусство, время, «Советский писатель», М. 1957, стр. 151).

Фадеев внимательно изучил новые материалы о партийном подполье в Краснодоне, о боевой деятельности партизан Ворошиловградской области. Записные книжки писателя позволяют судить о принципах отбора материала, о характере тех изменений и Дополнений, которые он счел необходимым внести в роман.

12 ноября 1948 года Фадеев намечает предварительный план переработки «Молодой гвардии»:

«Об изменениях в романе „М(олодая) г(вардия)“.

Развить линию Проценко и его жены.

Иначе обосновать провал Валько.

Изменить образ Лютикова и сохранить его до дней гибели „М(олодой) г(вардии)“ как руководителя.

Сочетание партизанской борьбы с подпольной работой.

Развить сцену: жена Проценко – Земнухов.

Показать всю организаторскую роль партии в период эвакуации.

„Колобка“ или выбросить, или развить…

По-новому трактовать сцену Шульги – Валько в тюрьме…

Выбросить главу беседы Проценко с Шульгой, заменив ее одновременной сценой (или двумя раздельными). – Проценко организует эвакуацию, Проценко дает указания Шульге и Лютикову.»

В записных книжках писателя приводятся биографические сведения о Лютикове, Баракове и других членах подпольной партийной группы (Соколова, Дымченко, Выставкин), подробно характеризуются формы саботажа, организация диверсий в Центральных электромеханических мастерских, называются активные участники антифашистской борьбы (Мошков, Румянцев, Соловьев, Телуев). «Ц.Э.М.М. – центр большевистского подполья Краснодона», – подчеркивал Фадеев.

Однако этот обширный материал о деятельности краснодонского партийного подполья приобретал самостоятельное значение, введение новых действующих лиц, новых исторических фактов борьбы краснодонских коммунистов потребовало бы от автора значительного изменения романа, посвященного молодогвардейцам.

«Где найти место для наиболее показательной, наглядной а увлекательной для читателя деятельности собственно большевистского подполья, т. е. вне сюжетной связи с деятельностью „Молодой гвардии“?» – записывает Фадеев 13 июля 1950 года. И как ни увлекала писателя возможность такого воссоздания всей истории героической борьбы коммунистов Краснодона, он отказался от нее, решив сохранить прежнюю структуру романа.

Фадеев отбирал тот материал и те факты, которые естественно и органично подчинялись уже найденной теме, сложившимся особенностям сюжета и композиции.

Изучая систему конспирации подпольщиков Краснодона, Фадеев особо выделяет связи коммунистов с молодогвардейцами:

«Связь Лютикова с „М(олодой) г(вардией)“ через Полину Соколову[16]… Связь Лютикова с „М(олодой) г(вардией)“ через Володю Осьмухина. Наконец, он сам появляется на квартире Кошевых. Соколова вместе с Бараковым не раз заходила к Кошевым…»

7 июня 1950 года Фадеев записывает:

«Необходимо ввести новый мотив поездки Л. Шевцовой в Ворошиловград: поручение от Лютикова. Соответственно изменить ее разговор с Проценко и заседание штаба „М(олодой) г(вардии)“».

Читая документы о подпольно-партизанском движении в Ворошиловградской области, Фадеев отмечает в записной книжке имена командиров партизанских отрядов, приводит сведения о боевых операциях партизан, о их связях с действующей армией и т. д.

Создание новых глав, существенно раздвигая рамки романа, потребовало дополнений к ранее написанным главам, так как появились новые сюжетные связи, новые эпизоды. Автором были заново написаны семь, переработаны и дополнены двадцать пять глав; дополнения и поправки внесены в семь глав. В новой редакции романа Фадеев подробнее рассказывает о подпольно-партизанской борьбе в области и Краснодоне, о деятельности партийных руководителей подполья – Проценко и Лютикове (новые главы – 22, 23, 51, дополнения к главам – 8, 24, 30, 52). Молодежная организация показана как звено в большой и сложной деятельности коммунистов-подпольщиков: она связана с партийной группой в Краснодоне, с партизанами Каменска, с подпольным обкомом.

Дополнены новыми чертами образы молодогвардейцев – Олега Кошевого, Нины Иванцовой, Ивана Туркенича.

14 июля 1950 года Фадеев отмечает в своей записной книжке: «Развить Олега в главе первой встречи с Ниной, показать его совсем мальчишкой, когда они вместе с Ниной приходят и Ольге.

Может быть, показать мальчишески отважные черты Олега в одной из операций, после чего Туркенич и вносит предложение – запретить ему участвовать в подобных операциях».

Так возникают новые эпизоды, рисующие Олега непосредственным, увлекающимся «мальчишкой» (в семье Иванцовых – глава 27, первое распространение листовок – новый эпизод в главе 38, Олег с Ниной Иванцовой – главы 27, 47). Полнее раскрыта роль Ивана Туркенича, Мошкова как старших товарищей молодогвардейцев, введены новые эпизоды, рисующие Туркенича – Крапивина в партизанском отряде (в главе 65).

Проценко, его организаторской, боевой деятельности, посвящены четыре заново написанные главы (3, 53, 54, 55). В этих главах углубляется характеристика партизанского движения в области, раскрывается конкретное содержание подпольной работы, взаимодействие с регулярными частями армии.

Дополненный и переработанный автором роман был опубликован в 1951 году издательством «Молодая гвардия». Советская общественность отметила появление этого издания как большое событие в литературной жизни. 23 декабря 1951 года в редакционной статье «Новое издание романа А. Фадеева „Молодая гвардия“» «Правда» писала: «Автор романа заново изучил работу реально существовавшего в Краснодоне большевистского подполья, которое руководило „Молодой гвардией“, привлек новый жизненный материал. Создавая теперь художественно обобщенные образы большевиков-подпольщиков, А. Фадеев опирался на конкретные факты из истории борьбы большевиков Донбасса с оккупантами. Писатель дал правдивое и широкое обобщение типичных явлений нашей жизни, более полно отобразил историю подполья Краснодона».

«Я не помню из истории литературы, – писал Константин Федин, – чтобы романист в такой близости шел следом за действительными событиями, художественно воплощая их в романе, как это сделано в „Молодой гвардии“. Казалось, можно допустить подобный опыт лишь теоретически. Но „Молодая гвардия“ из романа-документа выросла в роман-обобщение. И это нам, писателям, вместе с огромной читательской аудиторией романа надо признать самой большой художественной заслугой А. Фадеева» (К. Федин, Александр Фадеев. – В кн.: Фадеев, Воспоминания современников, М. 1965, стр. 481).

В «Молодой гвардии» воссоздаются действительные события: оккупация Краснодона, казнь шахтеров в городском парке, появление листовок с подписью «Краснодонский РК ВКП(б)», диверсии и саботаж в электромеханических мастерских, возникновение молодежной организации и ее антифашистская деятельность, действия партизан в области, трагическая гибель молодогвардейцев и коммунистов Краснодона.

«Я старался не пропустить ни одного из выдающихся дел „Молодой гвардии“», – писал Фадеев.

В романе сохранены подлинные фамилии большинства действующих лиц – коммунистов, молодогвардейцев, их родственников, «хозяек» явочных квартир (Марфа Корниенко, сестры Кротовы), командира партизанского отряда Яковенко И. М. (территориальный секретарь подпольного обкома КП(б)У) и т. д. В книге приводятся стихи Олега Кошевого (в главе 47) и Вани Земнухова (в главе 10), тексты клятвы (в главе 36) и листовок молодогвардейцев (в главе 39).

Роман Фадеева неотделим от подлинной истории подпольно-партизанского движения на Украине в годы Великой Отечественной войны, и вместо с тем – это самобытное художественное произведение.

На эту особенность своего романа Фадеев обращал внимание еще в 1946–1947 годах, когда писал родственникам молодогвардейцев: «Хотя герои моего романа носят действительные имена и фамилии, я писал не действительную историю „Молодой гвардии“, а художественное произведение, в котором много вымышленного и даже есть вымышленные лица. Роман имеет на это право. Если бы в моем романе был искажен самый смысл и дух борьбы молодогвардейцев, я заслуживал бы всяческого обвинения. Но вымысел в моем романе способствует возвышению подвига молодогвардейцев в глазах читателя…» (родителям Лидии Андросовой, август 1947 г.)

Отдельные эпизоды романа дают возможность проследить соотношение документа и художественного вымысла в произведении, увидеть, как создавал писатель обобщенные художественные образы.

В романе есть яркая сцена ночного рассказа Сережки своей сестре о полковнике Сомове, часть которого стояла насмерть под Верхнедуванной. Весь эпизод – драматичный и простой – рисует нам и рассказчика, плачущего при воспоминании о происшедшем, и самого героя, назвавшего себя: «Запомни, как звать меня, – Сомов. Сомов Николай Павлович. Когда немцы уйдут или ты к нашим попадешь, отпиши в Горьковский военкомат, чтобы сообщили семье и кому следует, что, мол, погиб с честью…» (глава 12).

Отвечая на письмо своей читательницы – Л. И. Сомовой, разыскивавшей мужа, пропавшего без вести во время войны, Фадеев писал:

«Николай Павлович Сомов, упоминаемый в моем романе „Молодая гвардия“, является лицом вымышленным. Узнав из биографии Сергея Тюленина, что он принимал участие в боях против немецко-фашистских захватчиков в составе одной из частей Советской Армии в период отступления от Ворошиловграда, и не имея никаких конкретных материалов о том, как это все происходило на самом деле, я вынужден был прибегнуть к вымыслу, чтобы сделать этот эпизод совершенно конкретным» (Л. И. Сомовой, ноябрь 1953 г.).

В романе Фадеева Сергей Тюленин перед казнью помогает спастись молодогвардейцу Анатолию Ковалеву (глава 64). В плане романа есть такая запись: «Тюленин зубами развязывает руки Ковалеву. Здесь лирическое отступление: в нем снова говорит неумолчный голос жизни. „Взвился бы в небеса, как ястреб…“ Он весь в поту, но он делает это с наслаждением, он счастлив, что Ковалев будет на воле.

Он чувствует, что Ковалеву, несмотря на стрельбу, удалось убежать. Он на самом верху счастья, блаженства, он на вершине своего великого духа в этом маленьком тельце.

Он издевается над немцами, он матерится так, что это звучит, как святые слова» (Архив А. Фадеева).

В изображении Фадеева не Ковалев, а Сергей Тюленин главный герой сцены. Ею завершается жизнь Сергея, полная отваги и горения. Однако существует записанный рассказ Анатолия Ковалева о побеге с места казни. Это произошло ночью 31 января 1943 года, когда полицаи везли последнюю группу молодогвардейцев на двух подводах. А. Ковалев, по его рассказу, сидел с Григорьевым, Виценовским и Загоруйко, а Сергей Тюленин – с Лукьянченко и Аней Соповой. Сильному и необычайно выносливому Анатолию Ковалеву огромным напряжением сил удалось ослабить провод, которым были связаны его руки. Когда полицейские повели первую группу молодогвардейцев к шурфу, Ковалев бежал: «Я падал, поднимался и снова бежал. Все время боялся, чтобы в ногу не попали. Вдруг что-то ужалило в левую руку выше локтя. Я схватился за руку: меня ранили. Куртка стала тереть рану – я ее сбросил. Зажав рукав рубахи, бежал по садам и огородам поселка…» Скрываясь от преследования, А. Ковалев ушел из города Краснодона рано утром. Дальнейшая его судьба до сих пор неизвестна («Молодая гвардия». Документы и воспоминания…, изд. 3-е, Донецк, 1969, стр. 95).

Трудно, почти невозможно теперь установить, как это происходило в действительности. В романе Фадеева эта сцена написана с необыкновенной художественной убедительностью.

В музее «Молодая гвардия» хранится «Голубая книжка» Ульяны Громовой. Это выписки из прочитанных книг, статей, почему-либо дорогих ей. В романе А. Фадеева воспроизводятся отдельные из этих записей, которые перемежаются с дневниковыми (в главе 31), хотя указаний на то, что Ульяна Громова вела дневник, нет. И в данном случае, прибегая к вымыслу, Фадеев раскрывал внутренний мир своей героини, – сдержанной, несколько замкнутой, – предположив, что именно таким натурам свойствен самоанализ, который они доверяют только дневнику. Ульяна показана «наедине с собой и своей жизнью», и обращение к дневнику для нее так естественно.

Еще один пример. В романе с беспощадной правдивостью рассказано о жизни Игната Фомина (глава 28). Приказ штаба о казни полицая Игната Фомина выполняют под руководством Ивана Туркенича Георгий Арутюнянц, Сергей Тюленин и Радик Юркин (глава 41).

В Краснодоне не было человека, подобного Игнату Фомину. Иван Туркенич сообщает, что в казни двух полицаев в конце сентября 1942 года, в парке, участвовали В. Борисов, В. Пирожок, М. Григорьев и И. Туркенич («Молодая гвардия». Документы и воспоминания…, стр. 66–67). Однако И. Туркенич ничего не говорит о решении штаба и суде над изменниками Родины.

Вполне понятно, что цели романиста в этом конкретном случае были значительно сложнее, чем простое воспроизведение происшедшей в Краснодоне казни двух полицаев, прислужников оккупантов.

Создавая образ Фомина, Фадеев не знал истории изменника Родины В. Подтынного, служившего в Краснодонской полиции и разоблаченного лишь в 1959 году. В данном случае художественный вымысел оказался «схожим» с подлинной, страшной правдой жизни.

Многие образы романа Фадеев называет вымышленными, собирательными, подчеркивая, однако, что «во всех случаях» материал, из которого он лепил эти образы, «почерпнут из живых фактов жизни»: это Матвей Шульга, Фомин, боец Каюткин, генерал по прозвищу Колобок, шахтер Кондратович и другие.

Например, создавая образ Шульги, Фадеев художественно синтезировал рассказанные ему подпольщиками Ворошиловграда случаи, «схожие с историей Шульги». «Фигура Шульги, – отмечал Фадеев, – собирательная, в соответствии с замыслом романа, содержащего в себе и критику». В процессе работы над романом этот замысел углубляется сопоставлением характеров и поведения Шульги и Лютикова. Намечая сцену беседы Проценко с Лютиковым и Шульгой, писатель заканчивает ее такой пометкой: «Далее два пути: путь Лютикова и путь Шульги» (Архив А. Фадеева). Интересно, что основные авторские концепции характеров, событий, сложившиеся еще в период создания первой редакции романа, сохранились в своем основном содержании в окончательном тексте второй редакции. Такова, например, концепция характеров Матвея Шульги и Евгения Стаховича.

В романе совсем не упоминается Виктор Третьякевич. Не упоминается и Г. Почепцов, который, как было известно Фадееву (материалы архива писателя), выдал полиции «Молодую гвардию» сразу после ареста Мошкова, Третьякевича и Земиухова. 29 августа 1943 года «Ворошиловградская правда» поместила сообщение о суде над изменниками Родины Кулешовым, Громовым и Почепцовым.

Как рассказывал Фадеев своим читателям, он знакомился с материалами допроса Кулешова и его сообщников. В изданных в 1943–1944 годах документах и материалах о «Молодой гвардии» почти ничего не говорилось о Третьякевиче, а позднее имя его совсем не упоминалось.

У читателей, современников и участников тех событий, могли возникнуть предположения о сходстве Стаховича – персонажа романа – с Третьякевичем. Но в работе над образом Стаховича Фадеев, как во многих других случаях, ног опираться на «схожие истории», которые давали толчок авторской мысли. Этот образ, по замыслу Фадеева, отражал критику определенных явлений нашей довоенной действительности.

Фадеева привлекала возможность разоблачения индивидуализма, в котором он видел истоки эгоизма, малодушия, нравственной слабости. Эта проблема занимала Фадеева еще в пору написания «Разгрома», где Мечик последовательно и сурово разоблачается автором, как мелкобуржуазный индивидуалист, для которого участие в гражданской войне – лишь повод самоутверждения своей исключительной, как Мечику представляется, личности.

Индивидуализм свойствен и Стаховичу, который во многом является жертвой ложных представлений о своей исключительной роли в событиях. «С детских лет он привык считать себя незаурядным человеком, для которого не обязательны обычные правила человеческого общежития». Стахович мог совершить героический поступок на глазах у людей близких или обладающих моральным весом, – говорит Фадеев. «Но при встрече о опасностью или с трудностью один на один он был трус». Вот почему врагам удалось подавить его волю и сыграть на его слабости, которая привела к предательству.

Образ Стаховича создавался Фадеевым как образ обобщенно-собирательный.

После выхода в свет второй редакции романа (1951) писатель продолжал работу над текстом произведения. В одном из писем 1953 года Фадеев сообщал, что он «беспрерывно в течение уже десяти лет работал над стилем своего произведения… и добился наконец канонического текста…»

В текст романа писатель вносит изменения стилистического и композиционного характера: освобождает авторскую речь от некоторой усложненности, стремясь к краткости и образной выразительности; упрощает композицию отдельных сцен, эпизодов; находит более точные определения. Например, из публицистического отступления о Сталинграде (в главе 53) снимается абзац, содержащий перечень освобожденных городов в результате разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, в главе 64 – речь, которую Лютиков произносит перед казнью, и т. д.

Примечательна и стилистическая правка отдельных описаний, характеристик. Писатель снимает излишнюю патетику в тех местах, когда сами обстоятельства требуют строгой простоты, краткости и выразительности. Например, в изданиях романа 1951–1953 годов была такая характеристика Лютикова: «Глава и душа краснодонского подполья, он в эти дни величайшего подъема провидел новые опасности, которые несло с собою время. Филипп Петрович впал, что в их положении беда всегда приходит с того конца, откуда не ждешь. И он видел опасность там, где на первый взгляд все было прочно» (глава 51). В более поздних изданиях остались лишь слова, выделенные нами курсивом.

В текст романа внесено более ста шестидесяти авторских исправлений.

«Молодая гвардия» Фадеева со времени выхода в свет второй редакции выдержала 153 издания. Интерес к замечательной книге растет из года в год. Для многих поколений читателей роман Фадеева останется художественным документом целой эпохи, а его герои всегда будут примером «необыкновенной духовной цельности и моральной чистоты».