Том 4. Расплата

Глава 1

Зазвонил телефон.

— Ах, черт возьми! — воскликнул я, не прекращая своего занятия.

— О! — Блондинка замурлыкала от удовольствия. — Нет… не нужно… не делай этого!

— Я и не собираюсь.

— Для парня, который не собирается продолжать, ты слишком далеко зашел, — бормотала она, извиваясь на простынях. Она в экстазе испустила еще одно «О!», которое застряло где-то глубоко в горле.

— Я имел в виду, что не собираюсь отвечать на телефонный звонок, — уточнил я. — В такие моменты я всегда жалею, что старина Белл вообще появился на свет.

Она внезапно подняла голову, и мои губы, вместо того чтобы продолжать деликатно покусывать ее газелью шейку, наткнулись на ключицу.

— Эл, ответь, пожалуйста! — взмолилась она. — Это меня нервирует.

— Не обращай внимания. Рано или поздно типу на другом конце провода все это надоест.

— Если не поднимешь трубку, это сделаю я сама, — решительно заявила она.

Телефон стоял на столике у изголовья дивана. Блондинка потянулась к аппарату, переползая через меня, одним обтянутым нейлоном коленом она уперлась мне в грудь, а другим в горло. Зрелище, которое мне открылось, было потрясающим, и я твердо решил насладиться им, как только смогу вздохнуть.

Ей удалось поднять трубку. Она произнесла несколько слов и замерла, слушая ответ. Опустив на меня глаза, проговорила:

— Это тебя!

Она освободила мое горло.

— Меня нет дома, — пробурчал я.

— Тебе лучше ответить, Эл, — взмолилась она. — Кажется, он в бешенстве. — С этими словами она сунула трубку мне в руки.

Мне не оставалось ничего другого, как взять трубку и сказать: «Уилер», продолжая одновременно левой рукой рассеянно ласкать бедро блондинки.

— Это шериф Лейверс, лейтенант, — прорычал мне в ухо знакомый голос. — Что это за дама у вас?

Я посмотрел на блондинку:

— Он хочет знать, что за дама у меня.

Она улыбнулась. Прядь волос закрыла ей один глаз.

— Скажи ему, что у нас совсем нет дам, в чем легко можно убедиться. — Сказав это, она взяла мою руку и принялась целовать один за другим кончики пальцев.

— Она сказала, что у нас совсем нет дам, в чем легко можно убедиться, — повторил я шерифу Лейверсу.

Какое-то время я слышал только его свистящее затрудненное дыхание.

— Похоже, вы подхватили пневмонию или что-то в этом роде, шериф? — с надеждой спросил я.

— Ну знаете! — вскинулся тот. — Вы наглец, Уилер! Немедленно забудьте о девушке. У нас большие неприятности!

— У нас? Вы хотите сказать, у вас? — поспешил уточнить я. — У меня сегодня вечером выходной.

— Отменяется! Мне только что сообщили о самоубийстве, и я хочу, чтобы вы бросили все и отправились туда.

— Зачем? — взмолился я. — Если это самоубийство, то что мне там делать?

— Это связано с семьей Рэндаллов, — ответил он хрипло. — Вы отправитесь туда и постараетесь избавиться от журналистов… Никаких фотографий, ладно? Такт, чувство меры! Прислушайтесь к пожеланиям семьи.

— Я не понимаю, к чему столько церемоний?

— Рэндаллы — одна из известнейших семей Пайн-Сити, — закричал шериф. — Вы что, этого не знали? Сними ничего подобного не случалось, и я стараюсь, как могу, по-человечески поддержать их. Действуйте, Уилер, это приказ! Сержант Полник с доктором Мэрфи уже на месте.

— Где это? — спросил я, подчиняясь.

— В Виста-Вэлли, — ответил шериф и сообщил полный адрес.

— Начинаю чувствовать себя персонажем полицейского телесериала, — заметил я. — Тупым как валенок, упрямым как осел, но зато преданным делу!

Разумеется, я уже разговаривал сам с собой, так как Лейверс повесил трубку.

— Ты уходишь? — разочарованно спросила блондинка, когда я с трудом поднялся.

— Джуди, ангел, я скоро вернусь.

— Не надейся, что я буду тебя дожидаться! — сказала она с раздражением. Она поправила чулки и протянула руку за комбинацией, которая упала на пол. — Ладно, Эл, позвони мне, когда все это закончится, — вздохнула она. — Какое-то время она с ненавистью смотрела на телефон. — Когда-то у меня был парень, — проговорила она мечтательно. — Одни мускулы и ни грамма мозгов. У него были две хорошие привычки. Одна из них — обрывать телефонные провода. — Произнося это, она принялась натягивать комбинацию. — Интересно, как он теперь поживает? — бормотала она, шурша кружевами.

— Мне очень жаль, куколка, но я всего лишь восьмидесятипятикилограммовый дохляк.

Виста-Вэлли располагался за Лысой горой в пятнадцати километрах от Пайн-Сити, в самом центре округа, шерифом которого был Лейверс.

Если не считать дороги, проходящей через поселок, это была девственная местность. Лет шестьдесят назад несколько товарищей, сколотивших состояние в нашем грязном городишке, решили, что он слишком грязен для них. Найдя плодородную долину, они поделили ее на участки, пропорционально числу нажитых миллионов, построили там богатые коттеджи и сразу превратились в джентльменов. С того времени там почти ничего не изменилось.

Имение Рэндаллов ничем не отличалось от остальных. Высокая кирпичная стена отделяла его от дороги, чтобы не отвлекать прохожих от их забот созерцанием чужой роскоши. Обычно въезд во владения преграждали железные ворота, но этим вечером обе створки были распахнуты и агент в форме не пускал посторонних.

Я остановил «остин-хили» рядом с ним. Он узнал меня, что было очень приятно, но не настолько, чтобы компенсировать отсутствие блондинки, которую я оставил в слезах.

— Поезжайте по этой аллее, лейтенант. Метров через четыреста увидите слева огни. Все уже там.

— Сержант Полник тоже?

— Да. Похоже, шериф прислал сюда почти все свое управление.

— Исключая себя, — заметил я. — Как хорошо быть шерифом!

Я тронул «остин-хили» и ехал по дороге, пока не увидел сгрудившиеся на обочине автомобили и чуть дальше яркий свет прожекторов.

Я остановился возле одной из машин и вышел. Из темноты возникла могучая фигура.

— Это вы, лейтенант? — спросил сержант Полник. — Мы здесь ничего не трогали, ждали вас.

— Надо же! — пожаловался я. — Так хорошо начался вечер и так скверно закончился!

— Для той девушки тоже, — вздохнул сержант. — Шериф столько народу сюда прислал — все управление до единого человека. Эти Рэндаллы, наверное, большие шишки, а?

— Не знаю. По моему общественному положению мне до здешних обитателей далеко, как до звезд.

— А девушка висит там, — продолжил Полник. — Как вы думаете, зачем она это сделала?

— Откуда я знаю? — бросил я раздраженно. — Оставьте меня в покое. Что бы вы сказали, если бы среди ночи вас вырвали из объятий прекрасной блондинки?

— Со мной такого не случается, — сказал он горько. — Сюда, лейтенант.

Я прошел за ним под деревья до круга, образованного светом прожекторов, и поднял глаза.

Она выбрала австралийский эвкалипт, прямой и стройный, вершина которого терялась в ночном небе. Нижняя ветвь находилась примерно в семи метрах от земли. На веревке длиной метра два висел труп. Так как шейные позвонки сломались, голова была вывернута. Длинные светлые волосы почти полностью закрывали лицо, но изящное тело в ярком свете прожекторов выделялось на фоне сгущающихся сумерек.

Она была обнажена и в этом безжалостном свете выглядела особенно беззащитно.

— Опустите ее, — приказал я сержанту Полнику.

— Сейчас, лейтенант. Ребята уже принесли лестницу. Мы знали, что вы сразу, как увидите это, заставите ее снять. Свинская история, не правда ли, лейтенант?

Я закурил сигарету и посмотрел на двух агентов, которые приставляли лестницу. Первый удерживал ее, второй неловко карабкался наверх.

— Кто ее обнаружил?

— Нам позвонила мать, — ответил Полник. — Похоже, у нее нервный припадок. Она ожидала нас у ворот вместе с сыном. Я приказал им вернуться в дом. К чему им смотреть на нее.

— Хорошо, — сказал я, думая совсем о другом. — Кроме этих двоих, есть кто-нибудь в доме?

— У меня не было времени проверить, — виновато ответил Полник. — Я оставил там двоих полицейских и сразу же вернулся сюда.

Когда агенты закончили, мы с Полником приблизились к трупу, рядом с которым уже стоял на коленях доктор Мэрфи.

— Привет, лейтенант! — весело сказал Мэрфи, поднимая голову. — Нам нужно как-нибудь поужинать вместе, а то мы всегда встречаемся только у трупов.

— Вы думаете, что у меня не испортится аппетит? Что я смогу наслаждаться едой, видя перед собой вас?

Но Мэрфи уже не слышал меня. Перевернув труп на живот, он негромко присвистнул:

— Что вы об этом скажете, лейтенант?

Я внимательно посмотрел в направлении, куда указывал его палец. Как раз под правой лопаткой на теле было выжжено клеймо в виде буквы «Р».

— Ее заклеймили каленым железом! — воскликнул Мэрфи.

— Давно? — спросил я.

— В течение последних суток. Я смогу уточнить после вскрытия. Ну так что, лейтенант?

— Ничего, — откровенно признался я. — Мне понадобится фотография этого, — и, повернувшись к Полнику, я сказал: — Пусть ребята из лаборатории пошевелятся. Когда они закончат, доктор сможет увезти труп.

— Хорошо, лейтенант.

— Теперь пора повидать родственников. Я подожду тебя в машине.

Я вернулся к «остин-хили», сел и закурил еще одну сигарету. Минут через пять подошел Полник.

— Все сделано, лейтенант! — объявил он гордо.

— О’кей, поехали!

Полник с трудом влез в машину и, втянув живот и задержав дыхание, даже сумел закрыть дверцу. Я завел мотор, развернулся и направил машину к дому Рэндаллов.

— Дело, наверное, несложное, лейтенант? — спросил Полник. — Все-таки грязная история. Что толкнуло такую куколку на самоубийство?

— Ты второй раз задаешь этот вопрос. Мне уже надоело!

— Прошу прощения, лейтенант, — пробормотал он, — но я не могу не думать об этом.

— Думать — несвойственный для тебя процесс.

Он молчал по меньшей мере секунд тридцать.

— Держу пари, лейтенант, что вас тоже это задело, — произнес он наконец.

— Ты не совсем прав. Я скажу тебе: не ломай голову, чтобы узнать, почему она так поступила — она сделала это не сама.

— Что?

— Да. Она же не обезьяна, чтобы так карабкаться по деревьям. Ветка находится в семи метрах от земли. Ребята, которые ее сняли, вынуждены были воспользоваться лестницей. Как ты думаешь, она могла сама туда забраться?

— Если я правильно понял, она не покончила с собой? — спросил он недоверчиво.

— Конечно. Ее убили!

Глава 2

Нам открыл дворецкий. Я вошел первым.

— Лейтенант Уилер и сержант Полник из службы шерифа, — лаконично представился я.

— Меня зовут Росс. Мадам ожидает вас в салоне. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Мы пересекли громадных размеров вестибюль.

— Лейтенант, — прошептал Полник, — вы не думаете, что эта дама…

— Не делай заключений, пока мы не познакомимся с ней, — оборвал я его.

— Понимаю, — ответил он оскорбленно. — Я подумал только, что она художница или по крайней мере парикмахерша…

— Почему?

— Ну, обычно ведь говорят: «салон живописи», «салон-парикмахерская»..

Я все еще пытался найти брешь в логическом построении Полника, когда нас ввели в гостиную.

Дворецкий, доложив о нас, исчез, закрыв за собой дверь..

— Я — Лавиния Рэндалл, — раздался величественный голос. — Пожалуйста, садитесь.

Она стояла перед окном в другом конце комнаты, повернувшись к нам спиной. Произнеся фразу, она повернулась и медленно пошла навстречу. Я не мог бы определить ее возраст — ей могло быть и пятьдесят лет, и семьдесят.

Это была высокая женщина с величавой походкой. Ее седые волосы отливали сиреневым, а лицо было шедевром макияжа. Под нарисованными карандашом бровями холодно блестели голубые глаза. У нее был изящный прямой нос и тонкие губы. Черное платье, очень простое на вид, но, безусловно, чрезвычайно дорогое, украшала нитка жемчуга.

— Пожалуйста, садитесь, — повторила она, указывая на два резных стула, которые казались настолько старинными, что едва ли могли быть удобными.

Все же мы уселись на эти стулья, когда дама в свою очередь села в мягкое кресло, хотя ее прямой стан был явно для этого не приспособлен.

— Лейтенант, я буду благодарна, если вы покончите с формальностями как можно быстрее. Это для меня ужасный удар…

— Я понимаю, миссис Рэндалл. Это вы позвонили шерифу?

Она кивнула:

— Да. Но обнаружил Алису мой сын Френсис.

— И он сообщил вам?

— Да. Я отправилась с ним, так как не могла поверить, но, увидев своими глазами… Она была так молода, лейтенант, ей только исполнилось двадцать лет. Что могло толкнуть ее покончить с собой?

— Я не думаю, что она покончила с собой, миссис Рэндалл. Она была убита.

— Убита? — Она наклонилась вперед, глядя на нас неверящими глазами. — Но это невозможно! Почему? Зачем?

— Я надеялся, вы мне что-нибудь сообщите.

— Нет, нет! — Она вся дрожала, затем закрыла глаза. — Нет, я не могу в это поверить! Я… — Внезапно ее голова упала на грудь, и она мягко соскользнула на пол.

— Бедная старуха! — воскликнул Полник, тяжело поднимаясь со стула. — Скажите, лейтенант, это не серьезно? Она просто в обмороке?

— Лучше поищи слуг.

Полнику понадобилось не более десяти секунд, чтобы привести Росса.

— У миссис Рэндалл обморок, — сказал я ему. — Есть ли здесь кто-нибудь, кто займется ею?

— Я поищу Мэри, экономку, — живо ответил он. — Она знает, что делать. Есть и лекарства. Сердце, понимаете?

— Это серьезно?

— Доктор советовал ей избегать волнений. — Он наклонился к камину и нажал на кнопку, находившуюся сбоку. — К сожалению, мадам недостаточно владеет собой, а после того, что произошло сегодня вечером… — Он удрученно пожал плечами.

— Кто есть в доме, кроме миссис Рэндалл? Может быть, ее муж?

Росс взглядом указал на огромный портрет над камином.

— Хозяин умер около года назад, — медленно проговорил он. — Земля ему пухом…

— Аминь! — закончил я. — Так кто же все-таки еще есть в доме?

— Мистер Френсис, мисс Жюстин и мистер Джин Карсон. Еще прислуга.

Открылась дверь, чтобы пропустить тучную женщину, одетую в черный шелк. Экономка — это была она — бросилась к миссис Рэндалл и опустилась на колени рядом с ней.

— Бедненькая! — воскликнула она. — Я позабочусь о ней! — Затем она обратила на меня возмущенный взгляд. — А вы оба уходите — и быстро!

Я понял, что спорить с ней бесполезно, и подчинился. Уже в вестибюле я спросил у Росса, где находятся люди, о которых он говорил.

— В гостиной, сэр.

— Жюстин — это дочь миссис Рэндалл?

— Да, сэр, — подтвердил он, провожая нас. — Мистер Френсис — сын, он старший из детей. Затем идет Жюстин, а мисс Алиса — младшая.

— Джин Карсон — это кто?

— Мистер Карсон — адвокат семьи.

Он открыл дверь, доложил о нас и посторонился, пропуская.

У меня сложилось впечатление, будто я нахожусь в музее, а Росс — экскурсовод.

При нашем появлении трое сидевших в гостиной встали. Ближе ко мне находился высокий худой парень, преждевременно облысевший, в очках с тонкой оправой. Он слабо улыбнулся, обнажив крупные зубы в темных пятнах.

— Добрый вечер, сэр, — робко произнес он. — Я — Френсис Рэндалл, а это моя сестра Жюстин.

Жюстин была высокой, но отнюдь не напоминала тростинку. Она могла похвастаться выдающимися выпуклостями в тех местах, где вы вправе рассчитывать их увидеть, а глубокое декольте доказывало, что в ваших расчетах не было ошибки. Она тоже была блондинкой, но, в отличие от сестры, производила впечатление посвященной в определенные отношения между мужчинами и женщинами. Девушка приветствовала нас кивком головы.

— Позвольте представить вам мистера Карсона, — продолжал Френсис.

Внешность Карсона соответствовала положению процветающего адвоката. Высокий, хорошо сложенный, он был одет в костюм черной шерсти, прекрасно сшитый и подчеркивающий его атлетическую фигуру. Его волосы начали слегка седеть, так же как и подстриженные щеточкой усы. У него были черные глаза и проницательный взгляд.

— Добрый вечер, лейтенант, — произнес он. — Для нас всех это ужасный удар. Я знаю, что вы должны выполнить свои обязанности, но, умоляю, постарайтесь сделать это как можно быстрее. Жуткая драма может…

Я ответил ему улыбкой без малейших признаков любезности:

— Чем раньше вы закончите говорить, мистер Карсон, тем быстрее я смогу приняться за дело.

Он покраснел, а я обратился к Френсису:

— Ваша мать сказала, что это вы обнаружили труп.

— Да, я, — с трудом выговорил он.

— Когда это было?

— Около полуночи, примерно без десяти двенадцать.

— Как это произошло?

Он посмотрел на меня удивленными глазами:

— Прошу прощения, не понимаю.

— У вас вдруг появилось предчувствие? Может быть, вы подумали, что вам следует пойти в сад и найти тело? Или что-то в этом роде?

— О! — произнес он с облегчением. — Я понял, что вы хотите сказать… Да, действительно, я вышел в парк и хотел прогуляться, но вдруг услышал крик… — Он задрожал. — Бедная Алиса! Она закричала, наверное, в последний раз, когда было уже слишком поздно! Я побежал на звук ее голоса и увидел…

— И что вы сделали?

— Первым импульсом было снять ее. Я попытался вскарабкаться на дерево, но не смог. Тогда побежал домой и сообщил матери. Мы вернулись в машине. Мистер Карсон и Росс следовали за нами в другой, захватив с собой лестницу. Когда мы подъехали, мистер Карсон поднялся по лестнице и констатировал, что Алиса мертва и ничего сделать нельзя. Я хотел, чтобы он обрезал веревку, но он сказал, что этого делать не следует… Нужно оставить все как есть до прихода полиции.

— Хорошая идея, мистер Карсон, — сказал я.

— Я просто в курсе юридических формальностей, — заметил он равнодушно.

— А зачем вы отвезли лестницу обратно в дом? Вы, может быть, испугались, что полиция украдет ее?

— Мы просто не… — пробормотал он растерянно.

— Ладно, что потом?

— После того как мы возвратились, мать позвонила шерифу, — продолжал Френсис.

— Алиса жила здесь?

— Конечно! — холодно сказала Жюстин. — А почему вы спрашиваете?

— Она могла приехать навестить мать. Когда вы видели ее в последний раз?

— Около десяти. Мы болтали. Алиса слушала в библиотеке пластинки. Перед тем как подняться к себе, она зашла пожелать нам спокойной ночи.

— После этого ее никто не видел? — спросил я.

Все в унисон отрицательно покачали головами.

— И никто не слышал, как она выходила из дому?

— Лейтенант, — неожиданно вмешался Карсон, — действительно ли необходимы все эти вопросы? В конце концов, речь идет о самоубийстве, а не об убийстве!

— Откуда вы это знаете?

Несколько секунд он тупо смотрел на меня.

— Но… но я сам видел… — тихо сказал он.

— Вы только что слышали, что сказал Френсис: он попытался забраться на дерево, но не смог. Как, по-вашему, Алисе удалось добраться до ветки, находящейся в семи метрах от земли?

— Боже! — прошептала Жюстин. — Это ужасно!

Френсис снял очки и посмотрел на меня.

— Мать знает? — спросил он.

— Да. У нее обморок.

— Мне сейчас же нужно к ней!

— Ею занимается экономка. Вы можете остаться. Допрос только начинается.

Я провел с ними около двух часов, но, когда закончил, у меня не было ни одной зацепки. Два часа топтания на месте. В конце концов я оставил их и вместе с Полником направился к выходу.

— Может быть, нам все это приснилось?

— Как это, лейтенант? — пробормотал Полник.

— Непонятно, как такое могло случиться. Из их слов следует, что Алиса была послушной девочкой. Совершенно безобидной. Ни у одной души на свете не было причины убивать ее. Никто из них понятия не имеет, откуда у нее на теле клеймо и что оно означает. Никто не слышал, как она выходила из дому, и никто не заметил в ее поведении ничего подозрительного. Обычная девушка, как обычно по вечерам, слушала пластинки Шопена и Грига.

— А эти двое мужчин? — спросил Полник, внезапно заинтересовавшись.

— С ними все в порядке, — сказал я, чтобы не пускаться в объяснения.

Росс, как образцовый дворецкий, мгновенно возник, едва мы приблизились к двери.

— Мадам легла, сэр. Мэри вызвала врача, и тот сказал, что мадам нуждается в отдыхе и что ни под каким предлогом ее нельзя беспокоить.

— Ладно, — сказал я. — Мы уходим.

— Хорошо, сэр.

— Когда вы видели Алису в последний раз? — спросил я по профессиональной привычке.

— Около половины десятого, сэр. Она слушала музыку в библиотеке… Если не ошибаюсь, это был полонез Шопена. Она позвонила и попросила стакан молока. Я принес.

— Кто-нибудь выходил после этого?

— Мистер Френсис, как обычно, пошел прогуляться около половины двенадцатого.

— Вы слышали, когда он вернулся?

— Да, сэр. Он казался очень возбужденным и говорил странно. Я пошел за лестницей в гараж и вместе с мистером Карсоном подвез ее к месту трагедии. Но мистер Карсон, наверное, сам уже все объяснил?

— Конечно. Сколько человек прислуги, кроме вас, в доме?

— Четверо. Экономка — вы ее видели, — кухарка и две горничные. Еще садовник, но сейчас он в больнице.

— Вы знаете, что они делали накануне вечером?

— Да, сэр. Они играли в карты в кабинете. Я сам там был, исключая, разумеется, то время, когда меня вызывала мадам.

— В итоге у всех есть алиби, — грустно сказал я. — Спасибо, Росс.

— Не за что, сэр. — Он открыл дверь. — Спокойной ночи.

— Вашими бы устами… — сказал я, выходя.

Прежде чем сесть в машину, я остановился на ступеньках закурить. Вдруг кто-то коснулся моего локтя. Я повернул голову и увидел, что это дворецкий.

— Прошу прощения… — Его голос слегка дрожал. — Это правда, что мисс Алиса была убита?

— Да, правда.

Он прикусил губу.

— Подумать только! Я ведь знал ее с самого рождения.

— Я понимаю…

— Это не то, сэр. Я знаю семью, знаю, до какой степени мадам Лавинию заботит честь семьи. Я в доме уже двадцать пять лет! Но не хочу, чтобы убийца Алисы избежал наказания, которого заслуживает.

— Значит, вы знаете, кто это? — спросил я, боясь в это поверить.

— Если не он, то кто же, — ответил он просто.

— Кто это он?

— Они вам наверняка не говорили о нем, — продолжил Росс, слегка заикаясь. — Честь семьи, одним словом… Я уверен, что они о нем не говорили!

— Конечно нет! — прохрипел я. — Но вы тоже не говорите!

— Мисс Алиса была от него без ума. — Росс теперь говорил быстро, словно боялся сбиться с мысли. — Она не верила ничему плохому, что говорилось о нем, не хотела слушать ни Френсиса, ни Карсона. Даже мадам… И меня не захотела послушаться. «Я отказываюсь разговаривать об этом, Росс», — говорила она. Понимаете, он был у нее первым мужчиной. Ей не хватало здравого смысла.

— Если вы не скажете мне сейчас же, о ком идет речь, я сотру вас в порошок, Росс, — заявил я, четко выговаривая каждое слово..

— Его зовут Амой. Дюк Амой. Ничего не знаю, кроме имени. Грязный тип, который заморочил голову бедной мисс Алисе.

— Амой? Где эта птица обитает?

— Мне говорили, что у него клуб в Пайн-Сити. Он называется «Уединение». Заведение с репутацией более чем подозрительной, насколько я знаю.

— Должно быть, я уже старею, — вздохнул я, бросив взгляд на Полника. — Никогда не слышал об этом заведении.

— Это новый клуб, лейтенант, — ответил сержант. — Открылся два-три месяца назад.

— Ты знаешь его?

— Я там никогда не был, — сказал Полник с ноткой сожаления в голосе. — Но говорят, у них есть бабенка с объемом груди сто пять сантиметров. Если она немного поднатужится, то может порвать любой бюстгальтер.

Я с недоверием посмотрел на него. Потом понял, что у меня нет оснований подозревать сержанта во вранье.

— Этот Амой бывал здесь? — спросил я у Росса.

— Никогда! — Он энергично тряхнул головой. — Мадам этого не допустила бы. Я думаю, что мисс Алиса посещала его заведение. Три-четыре раза на уик-энд она отсутствовала, и все убеждены, что она проводила это время с ним.

— Вы никогда его не видели?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Большое спасибо, Росс!

— Это то, что вам нужно, лейтенант, я твердо убежден, — заявил он. — Очень хочу, чтобы его арестовали. Я, несомненно, потеряю место, но наказание убийцы мисс Алисы для меня важнее, чем честь семьи.

Он повернулся и вошел в дом, бесшумно закрыв за собой дверь.

Мы забрались в мой «остин-хили».

— Как вы думаете, он не врет? — пробурчал Полник.

— Я думаю, что это сделал дворецкий.

— Да? — Его лицо осветилось. — Я того же мнения.

Как только мы выехали на дорогу, ведущую к городу, я дал полный газ. Полник всю дорогу сидел зажмурившись, словно моя манера водить автомобиль внушала ему дикий страх.

Я остановился перед офисом шерифа, и только тогда Полник решился открыть глаза.

— Ты сойдешь здесь, а я скоро вернусь.

— Хорошо, лейтенант, — с сожалением вздохнул он. — Эй, лейтенант!

— Что еще?

— Он воображает себя хитрецом, этот дворецкий, — сказал он неприязненно. — Амой, о котором он говорил, это же аноним, а?

— Что?

— Ну, это не настоящее его имя.

— Ты хочешь сказать, псевдоним?

— Да! Росс вообразил, что вы будете искать человека, которого даже не существует, а настоящий преступник тем временем спокойно смоется. Понимаете, лейтенант?

— Вполне возможно, — сказал я, не двигаясь.

— Но не на тех напали! — уверенно заявил Полник. — Вы вернетесь туда и арестуете этого вруна за предумышленное убийство, а? У него голова не варит, я это понял сразу же.

— Сразу?

— Он принялся с ходу врать. Они все одинаковые, эти типы. Они не могут говорить правду, даже когда им ничего не грозит.

— Продолжай. — То, о чем он говорил, начало меня интересовать.

— Помните, лейтенант, когда он произнес «мадам в салоне»? Я хорошо оглядел комнату, когда мы там были.

— Ну и что?

— Никаких кистей и красок! — торжествующе воскликнул он.

Глава 3

Клуб «Уединение» занимал первый этаж старого здания в центре города. Его украшала красная неоновая вывеска. У входа стоял швейцар в адмиральской форме. На моих часах было 3.30. Я взглянул на них, поравнявшись с «адмиралом», который успокоил меня, сказав, что клуб работает всю ночь и еду подают в 6.30 утра.

Я остановился в баре. Это был первый зал, который оказался на моем пути.

Забравшись на табурет, обитый кожей, я бросил взгляд на своего соседа, поглощавшего мартини. Увидев меня, бармен не проявил никакого интереса. Я заказал скотч со льдом и содовой, надеясь включить это в счет служебных расходов.

Что-то вроде удовлетворения заставило меня повернуть голову, чтобы рассмотреть часть бара, отделенную от меня полуоткрытой занавесью. Некая личность женского пола, исполняя песни, добралась до самой высокой ноты своего регистра. Судя по шуму, производимому зрителями, Полник ничего не придумал.

Я прикончил стаканчик и встретился взглядом с барменом, который смотрел на меня с тем же «энтузиазмом», что и при моем появлении.

— Где я могу найти Дюка Амоя? — спросил я у него.

Он схватил стакан и принялся энергично протирать его салфеткой, на которую я предпочел не смотреть.

— Кому нужен Дюк Амой? — поинтересовался он.

— Подходящий вопрос, честное слово! А вы его мамаша?

Его брови собрались у переносицы.

— Вы шутник, да?

— Нет, я — из полиции, — ответил я и предъявил жетон.

— Он должен быть в своем кабинете…

— Где это?

— За сценой. На двери есть табличка «Вход воспрещен». Что-то случилось?

— Просто у меня есть желание нанести ему визит вежливости.

— Полицейский с визитом вежливости? — Он не без иронии улыбнулся. — Чего только не бывает! — Поставив стакан, который он только что протирал, от чего тот не стал чище, он добавил: — Может быть, что-нибудь возьмете перед визитом к боссу? За счет заведения!

— Нет, спасибо.

Я слез с табурета и прошел в зал, который был почти полон, хотя в темноте было плохо видно. На сцене одинокий пианист колотил по клавишам, издавая что-то похожее на Гершвина. Я прошел перед ним, отыскал дверь с табличкой «Вход воспрещен», постучал и вошел.

В комнате были двое — мужчина и женщина. Современный Эдем с гарнитуром светлого дерева и огромным диваном посередине. Судя по их физиономиям, когда они оторвались друг от друга, я был для них хуже змеи.

— Кто вам позволил сюда входить? — завопил мужчина. — Вон отсюда!

На даме был бюстгальтер, черные трусики и черные чулки. Она была рыжей, и объем ее груди в сто пять сантиметров при желании можно было обмерить. Когда ее груди приходили в движение на вдохе и выдохе — от этого зрелища невозможно было оторваться.

— Скандал! — закричала она. — Такого еще в моей жизни не бывало!

— Это оттого, что вы не жили, мой ангел, — ответил я.

— Я вам велел убираться! — снова прокричал мужчина. — Хотите получить пинок под зад?

— Будьте благоразумны с полицейским, — посоветовал я. — Они, может быть, и не очень крутые, но их много.

— С полицейскими? — повторил он растерянно.

Я сунул ему под нос жетон, и это, похоже, произвело на него впечатление.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Но, знаете, половина посетителей, приходящих сюда, воображают себя хозяевами заведения, если выпивают пару мартини.

— Каждый несет свой крест, — сказал я сочувственно. — Вы, конечно, Дюк Амой?

— Да, это я. Что случилось?

Я снова посмотрел на него, стараясь не подпасть под его обаяние. Высокий, сильный, со светлыми седеющими волосами. У него был несколько тяжелый подбородок, и мне показалось, что он косит на правый глаз. Впечатление могло быть ошибочным из-за плохого освещения. Он был в смокинге, но рубашку следовало накануне сменить.

— Я бы хотел поговорить с вами. Конфиденциально.

Он бросил взгляд на девушку:

— Тина, дорогая, тебя не затруднит?

— Еще бы!

Она поднялась и направилась к выходу, покачивая бедрами.

— Делай что хочешь! — крикнула она, перед тем как с силой захлопнуть за собой дверь.

— Держу пари, это самые искренние слова, сказанные ею за всю жизнь.

Амой улыбнулся:

— Она не красавица, но что-то в ней есть… Выпьете, лейтенант?

— Почему бы и нет? — Я расположился на стуле светлого дерева, который был не очень старинный, зато комфортабельный. — Скотч со льдом и немного содовой, — уточнил я.

Он открыл небольшой бар, стоящий около письменного стола, наполнил два стакана и один протянул мне. Устроившись в кресле за столом, он поднял свой стакан:

— Ваше здоровье. — Поставив стакан, он несколько секунд внимательно смотрел на меня. — О чем вы хотели поговорить со мной?

— Вы знакомы с молодой дамой, носящей фамилию Рэндалл?

— Допустим, — осторожно ответил он. — А в чем дело?

— Не пытайтесь хитрить. Вы знаете ее или нет?

— Положим, я ее знаю.

— Когда вы видели ее в последний раз?

Он допил стакан и попытался что-нибудь придумать, чтобы уйти от прямого ответа.

— Зачем вам это знать?

— В соответствии с законом, — сказал я устало, — вы должны давать показания здесь, или, если хотите, я отвезу вас в управление и…

— Я видел ее несколько часов назад, — поспешно заявил он.

— Где?

— Здесь, в этом кабинете.

— В котором часу?

— Я не помню точно, — пробормотал он. — Однако она пришла сюда после полуночи. Должно быть, около часа, а ушла около двух часов ночи.

— Это невозможно.

— Хорошо, пусть невозможно, — ответил он, пожимая плечами. — В конце концов, это ваше дело. Скажите! — воскликнул он, внезапно изменив тон. — Ваш жетон — не липа? Вы случайно не из тех негодяев детективов, нанятых ее мужем?

— Мой жетон самый настоящий. Что касается ее мужа, я не уверен, что он у нее есть. Как его зовут?

На этот раз Амой вытаращил глаза.

— Но… Рэндалл, очевидно! Что вы имеете в виду?

— Уточните для протокола: как ее зовут?

— Рэндалл! — повторил он непонимающе. — Мелани Рэндалл. С вами все в порядке, лейтенант?

— Я начинаю… я думаю, да. Значит, это жена Френсиса Рэндалла?

— Да!

Я допил скотч. Нужно было взбодриться.

— Начнем сначала, — предложил я. — Знаете ли вы младшую Рэндалл, Алису?

— Алису? Так бы сразу и сказали. — Он казался раздосадованным, что было понятно. — Да, я знаю ее.

— Позволю себе спросить: знаете ли вы ее близко, так сказать интимно?

— Возможно… ну и что?

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Вчера вечером. Она была здесь часа за два до начала представления и ушла до десяти. С ней что-нибудь случилось?

— Где вы были, скажем, между десятью и полуночью?

— Здесь.

— Можете доказать?

Выигрывая время, он зажег сигарету.

— Я обязан это делать, лейтенант?

— Возможно. Кто вас видел?

— У вас есть выбор: Тони — метрдотель и Тина, девушка, которая только что здесь была. Я не выходил отсюда весь вечер, и они оба заходили сюда. Тони как раз после десяти, а Тина перед своим первым выходом, то есть около половины двенадцатого.

— Это я проверю.

— Из-за чего шум, лейтенант? Алиса совершила какую-нибудь глупость? Вы знаете, эта девочка и мухи не обидит.

— С ней случилась беда! Кто-то повесил ее на дереве этой ночью.

Дюк Амой стал зеленым, за исключением двух красных пятен на щеках.

Он проговорил:

— Значит, она умерла?

— А как вы думаете?

— Невероятно… Алиса! Но это…

— Давайте, Амой, шевелите извилинами. Одно верно: или у вас есть алиби, или его нет. И даже если алиби есть, возможно, вы за него хорошо заплатили. В любом случае я все узнаю. Вы единственный, у кого был мотив для убийства.

— Какой мотив? — спросил он.

— Она была девочкой, с которой вы проводили уикэнды, но это не мешало вам развлекаться с ее невесткой. Возможно, она узнала об этом и пригрозила обо всем рассказать брату, и тогда…

— Вы свихнулись! — закричал он возмущенно. — Аниса ничего не знала о Мелани, как и та об Алисе. Вы принимаете меня за дурака?

— Да. Вы даже внешне на него похожи.

— Хорошо, хорошо, — сказал он, вздыхая. — Раз вы так думаете, ладно, давайте докажите это! Чего вы ждете? Я вам вот что скажу: вы ничего не сможете доказать по одной простой причине — я не выходил отсюда весь вечер, и у меня есть два свидетеля, которые это подтвердят.

— Посмотрим. Пригласите метрдотеля и не забывайте, что вопросы задаю я.

— Мне нечего терять, — пробурчал Амой, поднимая трубку.

Через десять минут я вынужден был признать, что он прав. И метрдотель, и певица подтвердили его слова. Они были категоричны относительно времени, и так как мне не удалось переубедить их, я отступил.

Когда они ушли, Амой с улыбкой откинулся на спинку кресла:

— Я же вам говорил, лейтенант! Я не выходил отсюда…

— Я вам верю, по крайней мере в данный момент, — сказал я немного разочарованно.

— Не хотите ли еще выпить?

— Не утруждайте себя, — проговорил я. — А то от напряжения у вас парик свалится.

— У меня нет парика! — завопил он. — У меня свои волосы.

— Я уже вам говорил: каждый несет свой крест.

Жалкая реплика.

Я покинул его кабинет и клуб, где клиента ожидало истинное уединение, так что две родственницы могли приходить к одному и тому же парню, в один и тот же кабинет, никогда не встречаясь.

Усевшись в машину, я снова посмотрел на часы. Было половина пятого. Я решил, что на сегодня хватит, и направился домой.

Едва я коснулся головой подушки, как зазвонил телефон. Я снял трубку и положил ее рядом с аппаратом.

Было девять часов, когда я открыл глаза. Совершив, как обычно, турне в ванную и кухню, я прибыл в офис шерифа в десять утра.

Хорошенькая белокурая головка секретарши шефа повернулась ко мне.

— Ну, лейтенант, я должна вам кое-что сказать, — удовлетворенно заявила Аннабел Джексон. — Образ жизни, который вы ведете, наконец наложил на вас отпечаток. Сегодня вы похожи на старика!

— Вы знаете, что говорят о людях, которые живут в стеклянных домах? Им всегда нужно раздеваться в темноте! — С этими словами я вошел в кабинет шерифа.

Лейверс был похож на человека, который, пережив жестокую грозу, обнаружил, что болен чумой.

— Полник дал мне более или менее точный отчет о том, что произошло у Рэндаллов вчера вечером, — заявил он сухо. — Вы не вернулись с ним в офис, и я предположил, что вы отправитесь допросить некоего Амоя. И так как вас не было до половины пятого, я решил, что вы больше и не появитесь. — Его голос вдруг перешел в рычание. — Позвонив вам домой и убедившись, что у вас снята трубка с аппарата, я решил, что мне тоже пора в постель. Мне надоело тешить себя иллюзиями, что вы работаете на меня!

— Я устал… А что касается блондинки, то успокойтесь, она не дождалась моего возвращения.

— Вы… вы… — Он откинулся на спинку кресла. — Ладно, Уилер, не будем больше об этом. Я не могу позволить себе тратить энергию попусту. Что там с Амоем?

— У него алиби.

— Достаточное для суда?

— На первый взгляд да. Но оба свидетеля — его служащие. Если нам удастся доказать, что он их принудил, все изменится…

— Это возможно?

— Утверждать не возьмусь.

— А это клеймо «Р»? У вас есть идея?

— Никакой.

— Ну, это слишком! — воскликнул он. — У нас на руках убийство — и никаких улик! Ни следов, ничего! Нужно что-то делать, Уилер, и быстро! С Рэндаллами так нельзя. Они пользуются большим влиянием. У них длинные руки. Они уже начинают шевелиться.

— Конечно, шериф, — вежливо согласился я.

В этот момент дверь внезапно открылась, и в кабинет влетел доктор Мэрфи.

— У вас что-то есть? — поинтересовался шериф.

— Его преследуют призраки былых врачебных ошибок, — объяснил я Лейверсу. — Они все время гоняются за ним, поэтому он время от времени не выдерживает и принимается бегать.

Ноздри Мэрфи дрожали.

— Скетч, который вы разыграли, ничего не стоит, сэр, — заявил он солидно. — Я предпочитаю видеть вас в обычной роли — лейтенанта полиции. В ней вы действительно презабавны!

— А кроме этого, что вас еще забавляет, доктор? — спросил шериф.

— Это касается Алисы Рэндалл. Содержимое ее желудка более чем показательно…

— Б-р-р-р… — произнес шериф, закрывая глаза.

— Нембутал, — заявил Мэрфи. — Лошадиная доза.

— Потому не было ни борьбы, ни крика, когда убийца вытаскивал ее из дома, искал лестницу и вешал ее на дереве, — заметил Лейверс. — Чем больше я размышляю, тем больше прихожу к выводу, что убийца — сумасшедший.

— А клеймо? — спросил я Мэрфи.

— На мой взгляд, оно нанесено за несколько минут до смерти.

— Нембутал сделал ее нечувствительной к боли?

Мэрфи пожал плечами:

— Трудно сказать… Возможно.

— Это преступление безумца, — повторил шериф. — Ее изнасиловали?

— Не так давно, — лаконично ответил Мэрфи.

Шериф покачал головой и заметил:

— Если вы хотите пошутить, мне кажется, момент выбран неудачно.

— Я никогда не шучу такими вещами! — заявил Мэрфи. — Я давал клятву Гиппократа! Вы задали мне вопрос, я на него ответил. Нет, вчера вечером ее не насиловали, но она была изнасилована сравнительно недавно.

— Хорошо, — пробурчал Лейверс. — Примите мои извинения. А теперь будьте любезны, уточните.

— У нее двухмесячная беременность, — просто ответил Мэрфи.

Глава 4

Я сидел на старинном стуле резного дерева перед миссис Лавинией Рэндалл. В это утро на ней было все то же черное платье, та же нитка жемчуга на шее. Даже макияж не скрывал нездорового цвета лица, но голубые глаза смотрели так же холодно.

— Прошу прощения за вчерашний вечер, — сказала она сухо. — Доктор утверждает, что это сердце, но он не понимает. Это просто результат волнения, и все. Что вы обнаружили, лейтенант?

— Вы знаете, что ваша дочь посещала некоего Дюка Амоя, владельца ночного клуба в Пайн-Сити?

— Раз вы уж в курсе, не буду отрицать, — ответила она холодно. — Надеюсь, лейтенант, газеты ничего не узнают?

— Надежды заставляют жить…

— Если газетам станут известны эти подробности, вы лично ответите, — произнесла она угрожающим тоном.

— Я допросил Амоя. У него есть алиби на время убийства.

— Да?

Это, похоже, не интересовало ее ни в малейшей степени.

— Миссис Рэндалл, — сказал я осторожно, — вы знали, что ваша дочь была беременна?

Она мгновение с непроницаемым видом смотрела на меня, потом повернула голову, чтобы взглянуть на портрет над камином.

— Это мой покойный муж Стюарт Рэндалл.

На этот раз я внимательно рассмотрел картину. Стюарту было под пятьдесят, когда он позировал. Седоватый, довольно толстый мужчина. Художник постарался придать ему вид крупного дельца, но он все равно больше походил на Аль Капоне, чем на Карнеги. Взгляд его голубых глаз был слишком хитер, губы сжаты, руки с короткими пальцами и квадратными ногтями напоминали лапы хищного зверя.

— Это был великий человек, — проговорила миссис Рэндалл. — Великий человек, лейтенант! Благодаря ему имя Рэндаллов стало известно в Южной Калифорнии. Именно он сделал это имя почетным и уважаемым. И я ни в коем случае не позволю его компрометировать. Вы меня понимаете, лейтенант? Я не дам марать его память. Я понятно говорю, лейтенант?

— Понятней не скажешь.

Она снова посмотрела на меня. Ее взгляд был такой же теплый, как у той жены, что пришла к бывшему мужу с ножом, спрятанным в корсете. А у миссис Рэндалл был бюст, в котором можно спрятать и топор мясника.

— Нет, — наконец ответила она, — я не знала, что Алиса беременна, и не хочу знать. Я не верю этому и не собираюсь верить. Это бессовестная ложь!

— Я передам это доктору Мэрфи. Ваши познания в медицине, видимо, лучше, чем его.

Она отвергла мою шутку пожатием плеч.

— Моя дочь была убита кровожадным маньяком, лейтенант, — заявила она непререкаемым тоном. — Безумцем, случайно забредшим сюда и наткнувшимся на мою дочь.

— Вы, кажется, совершенно в этом уверены.

— Другого объяснения и быть не может. В противном случае вы идете не той дорогой.

— Может быть, вы укажете мне верную дорогу? Может, прикажете родить маньяка?

— Вам следует начать поиски в клиниках для душевнобольных, — продолжила она, не обращая внимания на мои слова. — Затем в тюрьмах и больницах. Я уверена, что в конце концов вы обнаружите безумца, который недавно был освобожден. Они всегда принимаются за старое. — Она коротко вздохнула. — На мой взгляд, их всех нужно отправлять в газовую камеру. Только так можно избежать трагедий.

— Но мы окажемся перед новой проблемой — проблемой воспроизводства населения, — сказал я, поднимаясь. — Спасибо за советы!

Она мрачно смотрела на меня:

— Вы им последуете, по крайней мере?

— Не думаю, — ответил я, любезно улыбаясь.

Несмотря на все усилия, ей не удалось-сдержать гнева, и голосом, дрожащим от бешенства, она бросила:

— Прекратите копаться в личной жизни моих детей! Это вас не касается и не имеет никакого отношения к смерти Алисы!

— Я хотел бы быть в этом уверен так же твердо, как и вы. Может быть, у вас есть информация, которая мне неизвестна, миссис Рэндалл?

— У Стюарта были близкие друзья, с которыми я продолжаю встречаться, — сухо заметила она. — Это влиятельные люди… Будьте осторожны, если не хотите оказаться на улице, лейтенант!

— Вы действительно это сделаете? — спросил я удивленно.

— Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы защитить честь Рэндаллов, — ответила она с жаром.

— Даже если этим вы защитите убийцу? Должен сказать, миссис Рэндалл, что вы правы в одном: я не очень хороший полицейский. Мне случается забывать необходимое. Например, вчера вечером я забыл осмотреть комнату Алисы. Я хотел бы сделать это сейчас.

— Пожалуйста. Позвоните Россу, и он покажет вам дорогу.

Я подошел к камину и нажал на кнопку звонка.

— Да, лейтенант, — сдержанно произнесла она, — кто из моих служащих рассказал вам об Алисе и Амое?

— Сведения строго конфиденциальные, мадам.

— Вы отказываетесь отвечать?!

— Для женщины, у которой в голове только честь семьи Рэндаллов, вы соображаете очень быстро!

Ее губы приоткрылись, чтобы изобразить подобие улыбки.

— Слуги часто неблагодарны! Мне кажется, я буду вынуждена еще раз объяснить Россу его обязанности.

Через несколько минут вошел Росс. Мадам передала ему мою просьбу. Он провел меня в вестибюль, откуда по лестнице и по широкому коридору мы попали в комнату в глубине дома. Он открыл дверь и вежливо посторонился, пропуская меня.

— Еще что-нибудь нужно, сэр?

— Нет, спасибо. Я допросил Дюка Амоя. На вчерашний вечер у него алиби…

— Жаль. Я думал, может быть…

— Не важно. Со вчерашнего вечера здесь что-нибудь трогали?

— Нет, сэр.

— Прекрасно. Больше вы мне не нужны.

— Очень хорошо. — Он закрыл дверь, оставив меня одного.

Комната не отличалась от других спален. Кровать, тумбочка, два шкафа. Я внимательно осмотрел все. Во втором шкафу я сделал интересное открытие: в кармане пальто лежал смятый клочок бумаги.

Я развернул его и прочел:

«Необходимо встретиться наедине сегодня вечером. Поднимись к себе пораньше. Я приду, как только смогу смыться по-английски.

Джин».

Я аккуратно сложил листок и спрятал в карман.

Спустившись по лестнице, я увидел, что Росс поджидает меня в вестибюле. Несмотря на явное желание поговорить, он молча проводил меня до входных дверей.

— Где живет Френсис Рэндалл? — спросил я.

— У него квартира в городе. Он живет вместе с женой. Время от времени он ночует здесь, когда мать его попросит.

Росс дал мне адрес.

— А Карсон? Он одновременно и друг семьи, и адвокат? — спросил я, притворяясь безразличным.

— Да, сэр, — кивнул Росс. — Он уже многие годы ведет дела семьи.

— Он женат?

— Нет.

— На его месте я бы женился на одной из дочерей Рэндалла. У него был выбор — две хорошенькие девушки. Это сделало бы его советником по юридическим вопросам до конца дней.

— Было время, когда я думал, что он интересуется мисс Алисой, — проговорил он задумчиво, — но она, похоже, не обращала на него внимания, хотя…

— Что — хотя?

— О, я должен был сообразить! — Он покачал головой. — Иногда меня удивляло, как она на него смотрела… и я думал, что она, может быть, не так безразлична к нему, как хотела показать.

— Когда я был подростком, у меня была игрушка со щелкой и надписью «Это видел слуга». Я всегда считал, что это шутка!

— Многое замечаешь. Но обычно держишь все при себе, лейтенант. Не занимайтесь тем, что вас не касается.

— Да, пока не убивают. Если бы я занимался только тем, что меня касается, я был бы безработным. Скажите, вы не слишком молоды для дворецкого?

— Мне уже за пятьдесят! — с улыбкой ответил Росс.

— Вы выглядите здоровяком. Это благодаря работе?

— Стараюсь поддерживать форму. В молодости я занимался спортом, лейтенант.

— Соревновались в лазании по деревьям?

— Но не вчера вечером, во всяком случае, — ответил он обиженным тоном. — Это все, сэр?

— Пока да!

Я вернулся к машине и поехал в город. По дороге остановился возле ресторанчика, чтобы перекусить. Были моменты, когда я ощущал себя чисто деревенским человеком, которого волновали только заботы о хлебе насущном. Вот так бы все время!

В 14.45 я входил в контору Джина Карсона. Его секретарша сказала:

— Мистер Карсон принимает только по записи, оставьте ваше имя.

— Это идея! Временами оно давит меня. Вы только подумайте — все время таскать его при себе!

Она на мгновение подняла брови, потом стала безразличной.

— У мистера Карсона есть свободных полчаса утром в четверг. Вас устроит?

— Если вы дадите мне полчаса, я беру. Вы знаете, я вам кое-что скажу: вечером, вернувшись домой и сняв бюстгальтер, клянусь, вы становитесь совершенно иной.

Она раскрыла рот, не в силах вымолвить ни слова.

— Убирайтесь! — с трудом проговорила она. — Иначе я позову полицию!

— К вашим услугам! — галантно произнес я и положил жетон ей на стол. — Идите и скажите Карсону, что я здесь и не могу ждать следующего четверга. Меня зовут Уилер.

Она сняла трубку и с непонимающим видом передала Карсону сообщение, после чего положила трубку.

— Мистер Карсон сейчас вас примет, — сказала она, покраснев. — Вы, наверное, не такой наглый, каким кажетесь, — добавила она, несомненно, в качестве извинения.

— Конечно, мой ангел, и мне жаль, что я произвел на вас такое впечатление. А кстати, если мы поужинаем сегодня вечером у вас? Я постараюсь вас не разочаровать.

— Кабинет Карсона второй слева. — Она снова приняла высокомерный вид.

Это был шикарный кабинет, какой и надлежит иметь преуспевающему адвокату. Решительно у всех, кроме меня, есть большой стол. Единственный символ моего положения — мой «остин-хили», которому два года и за который мне осталось сделать еще шесть взносов.

Я утешил себя, подумав, что курю настоящие мужские сигареты и что на следующей неделе, может быть, сделаю себе татуировку…

— Садитесь, лейтенант, — сказал Карсон, — в чем дело?

— Вы хорошо знали Алису, не так ли?

Он нахмурился:

— Да. Я уже давно связан с этой семьей.

Я вытащил сложенную бумажку и положил перед ним на стол.

— Вы написали эту записку?

Он внимательно прочел ее, потом поднял голову и посмотрел на меня:

— Где вы ее нашли?

— Это вы ее писали?

— Я предпочел бы не отвечать.

— Как хотите. Вы же знаете, мы можем произвести графологическую экспертизу.

— Хорошо… Записку писал я! — сказал он резко. — И что это доказывает?

— Вы знали Алису Рэндалл… ну скажем, интимно?

— Алису? — повторил он недоверчиво. — Но, лейтенант, это ошибка!

— Записка была в кармане ее пальто, которое висело в шкафу. И вы признались, что являетесь ее автором.

— Но я не… — Он ударил кулаком по столу. — Эта записка была адресована не Алисе!

— А кому?

— Это не имеет отношения к делу, — заявил он.

— В таком случае как записка могла оказаться у нее в кармане?

— Я ничего не понимаю, — растерянно проговорил Карсон. — Абсолютно ничего!

Я уселся поудобнее в кресле и зажег сигарету.

— Вы адвокат семьи уже довольно давно. Лавиния Рэндалл наверняка очень крупный клиент.

— Ну и что из этого?

— А то, что если вы скомпрометируете младшую дочь, то рискуете потерять клиентку — ее мать. Скандал вряд ли будет вам на руку.

— Вы бредите?!

— Вы знали, что у Алисы двухмесячная беременность?

— У нее… что? — Он побледнел. — Вы осмеливаетесь утверждать, что я…

— Кто знает? — охладил я его пыл. — Кроме Алисы, разумеется.

— Вы забыли одну вещь, — сказал он резко. — В момент ее смерти я находился в гостиной вместе с Жюстин и Френсисом.

— Это вы говорите!

— Это и они говорят.

— Они не сказали мне об Амое. Они солгали, когда я спросил, знают ли они кого-нибудь, кто может быть замешан в этом деле. Кто знает, не солгали ли они и на этот раз, спасая честь семьи и делая вам ложное алиби?

— Значит, так, — медленно проговорил Карсон. — Я должен принять меры в свою защиту.

— Постарайтесь нанять хорошего адвоката. Это всегда полезно.

Когда я выходил, секретарши не было на месте…

Глава 5

Я вернулся в офис. Полник ожидал меня там с хмурой физиономией.

— Значит, пошутили со мной, лейтенант?

— Каким образом?

— Насчет дворецкого… Я поверил вчера вечером, что дело уже в шляпе.

— В этом я еще не уверен. Возможно, что преступник именно он. Ему надоело, что весь дом висит на нем, и он решил перевесить девушку на дерево.

— Возможно, — сказал Полник все еще в плохом настроении. — А кстати, шериф вас спрашивал.

— У меня тоже появилось желание поболтать с ним. Но сначала я хотел бы, чтобы ты оказал мне сегодня вечером одну услугу.

Лицо Полника просветлело.

— Держу пари, в деле замешана девица!

— Слушай меня внимательно. Я, может быть, не так выгляжу, но я — твоя добрая фея.

— Нет, лейтенант, — сказал сержант с каменным выражением лица. — Секс с мужчинами меня не интересует.

Как, однако, трудно разговаривать с Полником, подумал я. Он все понимает слишком буквально.

— Я имел в виду, — поспешил уточнить я, — что твоя мечта осуществится.

— Без шуток? — спросил он недоверчиво.

Я рассказал ему об Амое и его алиби.

— Я бы хотел, чтобы сегодня вечером ты пошел в этот кабак, поговорил с метрдотелем и девицей. Возможно, они расколятся, так как Амой грозился выкинуть их за дверь или набить морду, не знаю уж что… Попытайся подружиться с ними и посмотри, смогут ли они что-нибудь рассказать.

Рот Полника расплылся в широкой улыбке.

— Шикарно! — сказал он с энтузиазмом. — Скажите, лейтенант, а это правда, что говорят про бюст певицы?

— Даже более того, — подтвердил я.

— Ну, старина! — Он задыхался от избытка чувств. — Спасибо, лейтенант! Я хорошо все сделаю, даже если придется провести там целую ночь.

— Я знаю, что могу рассчитывать на тебя.

— Послушайте, лейтенант. — Полник нахмурил лоб. — Значит, договорились, я могу оставаться в заведении сколько хочу?

— Нет, идиот! В полночь ты превратишься в тыкву! А теперь дуй!

Полник удалился. Я придал лицу озабоченное выражение перед тем, как войти в кабинет.

— Присаживайтесь, Уилер, — пригласил шериф. — Как дела?

— Продвигаются. Я не знаю, на каком мы этапе, но уже далеко.

— Да? Используя шантаж, угрожая членам семьи Рэндаллов, вы выставляете на всеобщее обозрение их личную жизнь, позоря их, мешая им…

— Это так, шериф. Следующим шагом я хочу выпороть их по очереди.

— Ну, Уилер, вы, может быть, не подозреваете, глядя на меня, что я сижу сейчас не в кресле, а на раскаленных углях!

— Я верю вам на слово, шериф.

Он зажег сигару и, затянувшись, пробормотал:

— Сейчас я ссорюсь с муниципалитетом из-за вас. Мне велят сделать то, что я должен был сделать с самого начала — передать дело в уголовную полицию.

Я воздержался от комментариев. Он затянулся сигарой и, выпустив дым, некоторое время смотрел через него на меня.

— Если вы все еще в полиции, Уилер, то этому есть только одна причина: ваша результативность. Вы это знаете так же хорошо, как и я. Действительно ли вы умны или вам просто везет, я не понял окончательно. Но одно ясно — вы добиваетесь результатов, нарушая при этом все правила и законы.

— Не тяните резину, шериф. Может быть, пропустим промежуточные этапы и перейдем к кадру, когда вы достаете из ящика бутылку скотча, и мы вдвоем выпьем за добрые старые времена.

Шериф стряхнул пепел с сигары, стараясь не промахнуться мимо пепельницы.

— Вы считаете необходимым и полезным надоедать Рэндаллам, Уилер?

— Да.

Он кивнул:

— В таком случае продолжайте в том же духе. Но постарайтесь быстро закончить дело.

— Я постараюсь, шеф. Спасибо!

В этот момент его лицо претерпело странную трансформацию: нижняя челюсть чуть опустилась. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он улыбается.

— Идите работать! — пробурчал он.

В соседней комнате Аннабел Джексон собиралась домой. Я остановился, чтобы посмотреть, как она наклонилась над пишущей машинкой, упаковывая ее в чехол.

Скрываемые под блузкой некоторые части тела на миг открылись, и я мог констатировать, что она прекрасно сложена.

Неприятности с женщинами происходят из-за того, что они словно снабжены секретным сигнальным устройством, срабатывающим в таких случаях.

Она внезапно выпрямилась, бросив на меня гневный взгляд.

— А что, если нам пропустить по стаканчику? — предложил я. — В конце улицы есть бар.

— Бары есть на всех улицах, а в них элы уилеры волочатся за дамочками.

— Я подумал, что было бы неплохо выпить после такого трудного дня…

— Меня на такое не подцепите, лейтенант, — ответила она с улыбкой.

— Было время, когда мы были друзьями, — сказал я грустно. — Ах, добрые старые времена! Что с ними стало, со старыми друзьями!

— Они все в тюрьме Сан-Квинтин, и там еще осталось место для вас.

Тут с грохотом распахнулась дверь, и в комнату с выпученными глазами ворвался Полник:

— Лейтенант! Дворецкий наверняка ни при чем!

— Что случилось?

— Его пытались прикончить! Только что на дороге! — с вызовом сказал он.

В белом бордюре была брешь, а дальше, метрах в двадцати, виднелась машина. Ее вид навевал мысль об автомобиле будущего, потому что она стала на метр короче за счет смятого в гармошку капота и радиатор находился на одном уровне с ветровым стеклом. Чистая работа!

Всем занималась дорожная полиция, в том числе и Россом, который находился внутри машины «Скорой помощи». Дверцы машины были открыты, и я увидел сидящего Росса.

Я спросил у санитара, можно ли поговорить с ним.

— Да, лейтенант, можно. Вы знаете, ему здорово повезло. С этой стороны дороги пропасть глубиной метров в сто, но его машина, на счастье, врезалась в дерево. Как она не загорелась, не пойму! Повезло! Выбраться целым из такой переделки — значит в сорочке родиться.

— Что с Россом?

— Ничего особенного, — уверенно заявил санитар. — Кроме легкой контузии и шока, разумеется. Его выбросило из машины, но у этого парня крепкое здоровье. Его отвезут в госпиталь, чтобы обследовать, и отпустят через несколько часов. Если хотите сейчас поговорить с ним, валяйте, лейтенант!

Я залез в санитарную машину. Росс встретил меня растерянной улыбкой:

— Я не ожидал увидеть вас, лейтенант. По крайней мере сейчас.

— Что случилось?

— Мадам попросила меня съездить в Пайн-Сити и кое-что привезти. Я ехал, и вдруг меня подрезал фургон. Это было так неожиданно, что у меня не хватило времени подумать. Был за рулем, а мгновением позже — ограждение прыгает на меня! — Он покачал головой. — Мне повезло, что я остался жив!

— Пожалуй. Вы не заметили, кто вел ту машину?

— Нет. Как я говорил, все произошло очень быстро.

— Что за машина?

— Фургон белого цвета. Это все, что я могу сказать.

— Вы не помните марки машины?

— Нет. — Он снова покачал головой. — Мне очень жаль… Я хотел бы помочь вам, но…

— Кто, по-вашему, это мог быть?

— Не знаю, — сразу же ответил он. — Кому я помешал?

— Вы действительно не представляете себе мотив покушения? Это не связано со смертью Алисы?

— Я ничего не понимаю, — сказал он категорично. — Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, — это ошибка. Этот тип принял меня за другого.

— Тем не менее у него было время рассмотреть вас во время обгона. Нет, я не думаю, что это ошибка.

— Необъяснимо, — пробормотал он.

— Росс, вы от меня что-то скрываете!

— Лейтенант! — воскликнул он оскорбленным тоном. — Неужели вы думаете, что я промолчал бы, если бы хоть что-нибудь знал?

— Возможно. Например, если вы намереваетесь шантажировать преступника.

— Какой из меня шантажист? — с искренним недоумением воскликнул он.

— Просто я рассматриваю варианты. С другой стороны, возможно, вы плохой дворецкий и пролили суп на колени даме… У дам чувствительные колени — это легко заметить, если однажды посидеть на них.

— Не стройте из себя идиота, лейтенант, — бросил он.

— Ах, как грубо, — заметил я грустно. — Никакого уважения к полиции.

Я вышел из санитарной машины, чтобы поговорить с офицером дорожной полиции.

— Похоже, он говорит правду, лейтенант. Посмотрите следы колес в том месте, где его занесло.

— Может быть, что-то дадут следы торможения того, второго?

— Второму не надо было тормозить, если он достаточно ловкий, — объяснил офицер. — И мне кажется, что он довольно ловкий. Он подрезал при обгоне, и Росс вынужден был затормозить и повернуть вправо, чтобы избежать столкновения. Это произошло чисто рефлекторно, и в результате Росс поехал через барьер в обрыв.

— Ну что же… Спасибо.

— Не за что, лейтенант. Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

Я сел в «остин-хили» и направился в Пайн-Сити.

Одно из двух — либо Росс не знает, кто хотел его убить, либо знает, но имеет веские причины не говорить об этом. К сожалению, все мои рассуждения ни к чему не вели.

Я решил поехать к Френсису Рэндаллу. Мне понадобилось полчаса, чтобы добраться туда, так как я всю дорогу соблюдал дозволенную скорость.

Рэндалл снимал квартиру в престижном доме на холме при въезде в город. Мистер и миссис Рэндалл, судя по списку жильцов, обитали на девятом этаже.

Я поднялся и позвонил. Дверь внезапно открылась, и во всем своем величии явилась она!..

Глава 6

Золотая женщина! На ней была вышитая золотом блузка, обтягивающая пышную грудь и не скрывающая загорелой кожи. Белые узкие брюки с люрексом плотно облегали нижнюю часть тела. На ногах позолоченные сандалии, оставляющие открытыми пальцы с позолоченными ногтями.

Ее волосы цвета воронова крыла были разделены пробором и падали на плечи. У нее были темные глаза и лицо в форме сердца, покрытое нежным загаром.

Она приветствовала меня широкой улыбкой.

— Я только было размечталась, — сказала она мягким голосом, от которого я вздрогнул. — И тут как раз вы!

— Миссис Рэндалл? — спросил я после того, как кашлем затушевал свое волнение. — Мелани Рэндалл?

— Да, это я. А вы кто? Подарок Провидения, угадавшего мои самые сокровенные желания?

— Лейтенант Уилер, помощник шерифа, — пробормотал я, все еще плохо справляясь с овладевшими мною чувствами.

Глаза у нее заблестели.

— Мой муж говорил о вас. Огромный, грубый мужлан, при взгляде которого все начинают дрожать.

— Ваш муж дома?

— Френсис? — Она отрицательно покачала головой. — Он у матери. В семье Рэндаллов мать на первом месте, на втором и на всех остальных…

— В таком случае можно поговорить с вами?

Она распахнула двери настежь.

— Входите. Уж не думаете ли вы, что я так просто вас отпущу?

Я вошел.

Она прошла впереди в гостиную, зазывно покачивая бедрами. В гостиной был полумрак — горели только две лампочки в бра. Она выключила телевизор и повернулась ко мне.

— Мне двадцать семь лет, лейтенант, и я вынуждена проводить целые вечера перед этим ужасным ящиком! Вам это не кажется странным?

— Какая потеря для мужской половины человечества!

Она улыбнулась мне:

— Вы мне нравитесь. Мы договоримся. Что выпьете?

— Скотч со льдом и немного содовой, — сказал я машинально.

— Очень хорошо… зовите меня просто Мелани. А вас как зовут?

— Эл.

— Это уменьшительное от чего-то?

— Я унесу этот секрет с собой в могилу.

Она подошла к бару и привычно налила два стакана.

— Ладно, я не настаиваю. Не люблю копаться в чужой жизни. Что вы хотите, чтобы я вам рассказала? Об Алисе Рэндалл?

— И о Россе, дворецком. Вы его знаете?

— Он предмет мебели в доме Рэндаллов, — ответила она неприязненно. — Он вряд ли стоит им дорого и используется для открывания и закрывания дверей вместо того, чтобы установить фотоэлектронное устройство.

— По вашему мнению, мог быть кто-нибудь заинтересован в его смерти?

Она заморгала:

— Росс? Вы шутите!

— Его только что едва не убили!

— Наверное, приняли за другого! Убивать дворецкого — такое бывает только в детективных романах, действие которых происходит в старой Англии.

Она вернулась со стаканами и протянула один мне.

— Садитесь на диван, Эл, так будет удобнее.

Говоря это, она взяла меня за локоть и проводила к дивану.

— Ну, теперь можем поболтать… если не придумаем чего-нибудь получше.

Я уселся на диван, она села рядом, прижавшись ко мне ногой.

— Между прочим, Эл, — заметила она. — Не думайте, что я выпущу вас отсюда, не соблазнив.

— О, это что-то новое, — сказал я восхищенно. — Мне ваше намерение очень нравится!

— Я вам гарантирую кучу удовольствий, — заявила она уверенно. — Я женщина, как говорят, до кончиков ногтей. Неприятность в том, что я — тигрица, а замужем за кроликом, и этот кролик все время убегает к своей мамочке-крольчихе. Мне от этого плохо!

— Тогда, если вы предпочитаете сказочных персонажей, скажите — Дюк Амой — это большой серый волк?

— Я была уверена, что вы заговорите о нем, — сказала она непринужденно. — Представьте, что я некогда была певицей в кабаре. Я знала Амоя в те времена, когда он содержал клуб в Чикаго. Для меня он просто старый друг, который помогает мне проводить время, не больше.

— Как получилось, что Френсис Рэндалл женился на вас? — спросил я, не в силах скрыть изумление.

Она погладила мою руку кончиками пальцев.

— О, какие бицепсы! — восхищенно воскликнула она. — Ах да! Френсис? Честное слово, не знаю, должно быть, сошел с ума. Должна признаться, в те времена меня это привлекало — деньги и все остальное. Мы поженились через три дня после знакомства, и это было два года назад. У мамаши случился приступ, когда она узнала, но было уже поздно. И сегодня все еще слишком поздно.

— Как это?

Она пожала плечами.

— Естественно, он привез меня к матери. Я выдержала три недели, но однажды вечером мне надоело, и я сказала ей пару ласковых слов. На другой день была снята квартира, и с тех пор ноги моей там больше не было.

— Жалеете?

Она улыбнулась:

— Мы с мужем заключили нечто вроде пакта. Я делаю что хочу, а он меня не трогает.

— У Амоя наряду с вами была интрижка с Алисой. Вы в курсе?

— Дюк залезет под юбку, оказавшуюся на расстоянии вытянутой руки, — сказала она. — Это сильнее его.

— Где вы были вчера вечером?

— Здесь… и одна. У меня нет алиби, Эл, если вы об этом. Если вам хочется, я могу сыграть роль роковой женщины, чтобы доставить вам удовольствие думать, что вы флиртуете с убийцей. Это вас прельщает?

— Оставим это, — сказал я недовольно. — Я полагал, вы поможете мне, а теперь я, честно сказать, разочарован.

— Не расстраивайся, милый, — промурлыкала она. — Я утешу тебя.

Я допил скотч и посмотрел на пейзаж за окном.

— Кто-нибудь из членов семьи навещает вас здесь?

— Разумеется! Жюстин приходила сюда несколько раз. И Алиса тоже.

— А этот адвокат Карсон?

— Да. Он себе на уме, вы знаете. Только по тому, как он смотрит на меня, я делаю выводы, что Карсон с трудом сдерживается, чтобы не наброситься. Но сразу же вспоминает Френсиса, счет в банке Рэндаллов, берет себя в руки и удовлетворяется тем, что напивается.

— Мне показалось, что у него были виды на Алису.

— Вот это новость! По-моему, он готов был закрутить с Жюстин, но я могу и ошибаться. Эту девочку трудно понять!

— Почему?

— Как она могла все время жить в этом музее? Мне хватило трех недель, и я чуть не сошла с ума!

— Может быть, она домоседка?

— Вряд ли.

— Я полагаю, все деньги у мадам?

— Да, но делами заправляет Френсис. По завещанию душеприказчиком назначен он — мадам без его согласия не может потратить ни цента. Старик знал, что делал, когда поручал свое состояние заботам Френсиса. Он жмот, мой муж!

— До доллара?

— До десяти центов! Даже до цента! Разрежьте пополам цент, и он утащит у вас вторую половину, едва вы успеете сообразить.

— Так делают во всех богатых семьях, и Рэндаллы ведь преуспевают.

— У Френсиса только одна слабость, — самодовольно заявила она. — Это я. Ему плевать, сколько я потрачу, так как он знает, что только этим может меня удержать.

— Послушать вас, так он последний кретин!

— Разумеется, но только в сентиментальном плане. Поверьте, в том, что касается денег, хитрее его нет!

— Может быть, он боится скандала, если вы подадите на развод или бросите его? Честь семьи!

— Честь семьи! — повторила она с оттенком презрения. — Великое имя. Достаточно произнести его, чтобы вся Калифорния сняла шляпы. Это — версия мамаши Рэндалл, а не моя. Я слышала совсем другое…

— Что, например?

Она поднялась, чтобы еще налить.

— Разное. Заставить говорить Френсиса о семье — все равно что заставить его потратить десять центов на газету. Ему становится плохо, как только он об этом подумает! Но я кое-что слышала…

— Расскажите, что вы слышали, — предложил я.

Я взял у нее из рук свой стакан. Она снова села рядом со мной на диван и прижалась бедром, чтобы закрепить узы дружбы, которые нас уже связывали.

— Своим состоянием они обязаны отцу Френсиса. Сделано оно лет двадцать пять назад, может, и больше. У меня сложилось впечатление, что его не очень заботило, откуда к нему идут деньги.

— То есть?

— Я не знаю точно. Однажды я случайно подслушала разговор между Френсисом и его мамашей. Это было как раз после смерти старика. Они не знали, что я подслушиваю.

— О чем они говорили?

— Френсис сказал, что не будет платить, потому что, мол, слишком много просят. А мамаша Рэндалл ответила, что ей все равно, сколько это стоит, и самое главное — не допустить, чтобы имя Рэндаллов вываляли в грязи. Тогда Френсис стал объяснять, что у него — я так поняла, что у человека, который требовал денег, — у него нет никаких доказательств; еще он говорил, что невозможно сейчас найти следы и что ни один бывший араб не подтвердит этих сведений.

— Бывший араб? — удивился я. — Он так и сказал?

— Я не поняла, что он имел в виду.

— Я тоже не понимаю, — признался я. — Может быть, они еще что-то говорили?

— Да. Мамаша упоминала налоговую инспекцию. Если, как она говорила, там появится хоть малейшая зацепка, то дело раскрутят, и тогда репутация семьи наверняка пострадает. Она требовала заплатить вымогателю.

— А Френсис с ней спорил?

— Он не спорил — он просто отказал. Он не даст ни цента на дело, которое не принесет прибыли. Ему наплевать на доброе имя, если для того, чтобы сохранить его, он останется с пустыми карманами.

— Что она ему ответила?

— Этого я не знаю, потому что тут появилась Жюстин, и я едва успела отойти от двери.

— Бывший араб, — задумчиво пробормотал я. — Кто это может быть? Вы точно помните, что Френсис употребил именно это выражение?

— Может быть, я плохо поняла, — ответила она безразлично, — но мне послышалось это. К тому же замочная скважина мала…

— Араб, — повторил я. — Араб, краб, граб, раб… Раб!

— Чернокожий?

— Нет, — объяснил я. — Так называли нелегальных иммигрантов из Мексики… Давно, когда иммиграция была практически запрещена, мексиканцы платили очень дорого за то, чтобы пробраться в США. Они стали объектом крупного бизнеса. Вполне возможно, что Стюарт Рэндалл составил свое состояние именно на них, то есть незаконным путем… Теперь я понимаю. То, что произошло двадцать пять лет назад, вряд ли станет серьезным аргументом для суда. Френсис имел в виду, когда говорил ей: даже если и удастся наложить руку на одного из этих иммигрантов, разве он признается, что тайком прибыл в США?

— А эта история с налогами, о которой упоминала мамаша?

— Если ее супруг приобрел состояние незаконным путем, он, понятно, не платил налогов, и как только ему удалось довольно быстро набрать хорошую сумму, он бросил это дело и зажил как честный гражданин, занимаясь только легальной деятельностью. Вот почему мамаша Рэндалл так цепляется за честь семьи. Ведь понадобилось столько времени, чтобы приобрести эту честь!

— Ну вот, надеюсь, вы удовлетворены? Еще стаканчик, Эл?

— Нет, спасибо.

— У вас больше нет вопросов?

— В настоящий момент нет.

— Тем лучше, — проворковала она. — И так потратили слишком много времени.

Она вскочила и подошла к окну. Я подумал, что она хочет посмотреть на пейзаж. Она повернулась в профиль, чтобы я мог полюбоваться ее золотистым светлым силуэтом, который четко вырисовывался на темном фоне.

Мгновение она повозилась с застежками блузки, одним движением освободилась от нее и бросила к ногам. Подняв руки, она сладострастно потянулась, заставив подняться упругие высокие груди.

Какое-то время, показавшееся мне бесконечным, она стояла неподвижно, сцепив руки за головой.

— Вот что я вам скажу, — произнес я, пораженный внезапным открытием. — Если Стюарт составил состояние на комбинациях, о которых не говорят вслух, если он не хотел платить налоги с этих незаконно приобретенных денег, ему наверняка нужна была помощь адвоката…

— Замолчите! — гневно сказала она. Опустив руки, она в два приема освободилась от трусиков, отшвырнула их ногой и направилась к дивану. По мере того как Мелани приближалась, приглушенный свет подчеркивал контраст между ослепительно белой кожей бюста и живота и бронзовым загаром на остальном теле.

Я протянул руку, чтобы поласкать гладкие бедра. Она тоже протянула руки, наклонившись надо мной.

Внезапно она с удивительной силой схватила меня за плечи и опрокинула на спину. Ее лицо было рядом с моим. Я видел ее огромные темные глаза, горящие от желания, приоткрытые губы…

— Хочешь закричать первым, Эл? — прошептала она. — Мне кажется, так полагается…

— Я закричу, если нас застукает Френсис, — искренне ответил я.

— Не беспокойся! Ему нужно только одно — деньги! — сказала она, улыбаясь. — Кроме того, если это случится, я прикажу ему убираться, и он уберется!

Она немного насмешливо посмотрела на меня, и внезапно ее губы впились в мои. Я вдруг понял, что ни один мужчина не сможет утолить эту жажду…

Глава 7

— Спортивная машина! — восхищенно воскликнула Мелани, увидев мой «остин-хили». — Я обожаю такие!

— Вы обожаете мою машину, обожаете меня, а мы знакомы всего два часа!

— Не хамите, если хотите, чтобы я поехала с вами. Кроме того, я бы не поехала, если бы мой муж не был так скуп и давал бы мне деньги на такси.

— Давайте садитесь!

Мелани Рэндалл уселась на сиденье, я устроился рядом с ней. Черный чехол под ее вышитой золотом туникой приподнялся выше колен, но это ее не беспокоило. Меня тем более… особенно теперь!

Я поехал по направлению к центру.

— Куда вас забросить? — спросил я.

— В клуб «Уединение».

— И мне туда же. Я должен кое с кем встретиться.

— Я тоже! В этом, как говорят, видна рука судьбы. Так же, как если бы познакомилась с хорошим парнем в баре, а вернувшись домой, обнаружила, что это собственный муж.

— Без шуток! — прокричал я.

— Вы едете повидать Дюка Амоя? — помолчав некоторое время, спросила она.

— А вы?

— Его, конечно! Этот клуб — единственное место, где можно хорошо поесть, а я это люблю.

— Нет, мне нужен не Амой, — уточнил я, — там один из моих деловых партнеров, — добавил я, чтобы она не подумала лишнего.

— Ах так? — сказала она с сожалением.

Была уже полночь, когда я остановился перед клубом. «Адмирал» открыл дверцу машины со стороны Мелани. Прежде чем выйти, она улыбнулась:

— Благодарю за прекрасный вечер, Эл! — Внезапно она помрачнела. — Я, наверное, сумасшедшая, потому что все еще надеюсь встретить однажды парня, непохожего на других.

С этими словами она вышла из машины, пересекла тротуар и вошла в клуб.

Я не спешил, чтобы дать ей возможность оказаться в кабинете Амоя прежде, чем войду я. Наконец решился, думая, смогу ли заказать бифштекс, а затем включить его в счет служебных расходов. Поняв, что это не удастся, я решил, что выпить мне еще более необходимо, чем поесть.

Я снова устроился на табурете у стойки, бармен узнал меня и налил, не ожидая заказа.

Выпив, я заплатил, чтобы не быть должным бармену даже за виски. Потом вошел в зал. Из полумрака возник метрдотель:

— Столик, лейтенант?

— Я ищу приятеля. Но возможно, он уже ушел.

— Приятеля? Вы имеете в виду сержанта! — сказал он, щелкнув пальцами. — Сюда, мистер.

Он пошел между столиками, я за ним, полагая, что Полник оказался на высоте.

— Вот мы и пришли, лейтенант, — сказал метрдотель из темноты. — Хотите выпить?

Я ответил утвердительно, добавив, что хотел бы еще бифштекс. Я так проголодался, что готов был заплатить из своего кармана. Присев на стул, который пододвинул мне метрдотель, и положив локти на стол, я взглянул на сидящего напротив Полника.

Полник двигал головой взад-вперед, стараясь удержать в фокусе мое лицо. Напрасно. Он криво усмехнулся.

— Это место занято, приятель, — произнес он заплетающимся языком, — для моего друга Эла Уилера.

— Для детектива Эла Уилера, — добавил кто-то из полутьмы рядом с сержантом.

Я наклонился, чтобы увидеть того, кто это сказал. Рядом с Полником, склонив голову на его плечо, с плутоватой улыбкой на лице сидела рыжая девица. Она подмигнула мне:

— Мне этот тип не нужен. Грязный пройдоха, сующий нос куда не следует! Войти не постучавшись, подумать только… — Ее грудь объемом в сто пять сантиметров тряслась от негодования. — Это может вогнать девушку в краску, вы не находите?

— Не беспокойся, старушка! — заявил Полник прочувствованно, хлопая ее по груди с видом собственника. — Этот мистер уберется, когда явится Уилер!

Наклонившись вперед, он посмотрел на меня стеклянными глазами и добавил:

— Правда же, старина?

— Разумеется! Как дела?

— Он такой высокий! — мечтательно прошептал Полник. — Совсем не похож на полицейского, скорее на актера или что-нибудь в этом роде. Все девчонки влюбляются в него, за исключением моей малышки Тины… Она моя! — Он снова хлопнул рыжую, от чего ее груди тревожно вздрогнули. — Я вот что вам скажу, — доверительно зашептал снова Полник. — Уилер — хороший парень, но он чокнутый. — Сержант с серьезным видом покрутил пальцем у виска и добавил: — Вы понимаете, мне приходится выполнять за него всю работу. — Он откинулся на спинку стула, все так же довольно улыбаясь. — Но он мне нравится. Он шикарный парень! Он познакомил меня с шикарной девчонкой, и эта девочка — ты, моя куколка!

Произнеся эту тираду, Полник с чувством хлопнул Тину по плечу, от чего ее бросило вперед, и она ударилась бы головой о стол, если бы природа не позаботилась о ней, снабдив отменным буфером.

— Эй, ты! — завопила она. — Грубиян!

Бармен принес мне выпивку и бифштекс. Полник это заметил.

— Прекрасная мысль! — воскликнул он. — Поедим, куколка, и немного выпьем. Мой приятель Уилер разрешил все вписать в счет служебных расходов, значит, не следует ни от чего отказываться.

— Что? — заорал я.

Прошло секунд десять, пока он пытался всмотреться в меня…

— Вы кто? — наконец пробормотал он.

— Уилер! — прокричал я. — Уловил? Парень, который не в себе, тип, который отлынивает от работы. Тот, кто разрешил тебе включить в счет расходов все, что хочешь!

— Да? — спросил он задумчиво.

— Полник, — произнес я, качая головой, — что скажет теперь твоя кривляка?

— Оставьте его в покое, — с чувством посоветовала мне рыжая. — Что он вам сделал? Не можете ли вы обратиться к кому-нибудь другому? — Она ударила кулаком по груди сержанта. — А ты почему не выставишь этого олуха за дверь?

— Какого олуха? Я никого не вижу, куколка… Ты, верно, перепила.

— Все вы, мужчины, одинаковы, — заявила рыжая с отвращением. — Тебя оскорбляют, а ты молчишь! Кто ты после этого?

— Я полицейский, — ответил Полник и добавил: — Мне так кажется. — Он стал суматошно рыться в карманах, пока не нашел свой жетон и не полюбовался им с явным удовольствием. — Так и есть, — пробормотал он, кивая, — я — полицейский. Здесь написано, вот видишь?

Он сунул жетон рыжей под нос. Он уже начинал мне надоедать. К тому же бифштекс остыл.

Повернув голову и глянув в темноту, я со злостью помахал рукой в сторону темного силуэта. Силуэт подошел к столику и оказался метрдотелем.

— Что-нибудь не так, лейтенант? — вежливо поинтересовался он.

— Избавьте меня от них, — проворчал я, указывая пальцем на Полника. — Его бросьте в ванную и постарайтесь привести в чувство. Что касается рыжей, делайте с ней, что хотите, но только пусть она исчезнет.

Метрдотель спокойно кивнул и щелкнул пальцами. Двое вышибал, еще более крупных, чем Полник, твердо ступая, подошли к ним. Метрдотель сделал им знак, и через две секунды я остался за столиком один.

Певичка громко протестовала против грубого обращения с ее другом, но ее крик потонул в шуме голосов и звоне стаканов.

— Спасибо, — сказал я метрдотелю. — Хорошая работа.

— Вы очень любезны, сэр… Можно на несколько минут составить вам компанию?

— Конечно, — благодарно ответил я. — Можете даже положить ноги на стол, если хотите.

— Спасибо, — сказал он, присаживаясь.

Он знаком подозвал бармена. Тот бросился к нам.

— Бифштекс лейтенанта остыл, принеси другой. Бутылку скотча, содовую и лед.

— Слушаюсь, сэр!

Бармен исчез в темноте. Я посмотрел на хитрую непроницаемую физиономию метрдотеля и улыбнулся ему:

— Кажется, вас зовут Тони?

— Да, лейтенант.

— Если бы я был склонен подозревать всех и вся, то сказал бы, что эта бутылка пахнет взяткой должностному лицу. Поэ’гому поставьте ее в счет.

— Ну, лейтенант, вы же гость клуба! При чем тут взятка? Одно из немногих удовольствий, которые предоставляет мне работа, — это проявлять бескорыстное гостеприимство. Я отнимаю у вас время и взамен только могу просить считать себя нашим гостем.

— Сказано так хорошо, что я почти поверил. Но есть, наверное, еще что-то?

— Прежде чем покинуть этот столик, сержант поддался чарам Тины, накачался мартини и проболтался, зачем явился сюда. Он оказался не на высоте. Вы ведь тоже так думаете, лейтенант?

— Разумеется. Но я и не ожидал, что он войдет к вам в доверие. Мне важно было, чтобы он потоптался здесь, как слон в посудной лавке, и немного попугал Амоя…

— Я понимаю, что вы хотите сказать, лейтенант.

Он замолчал, чтобы дать возможность официанту поставить бифштекс и открыть бутылку. Официант наполнил стаканы и снова исчез.

— Вы, несомненно, не заблуждаетесь насчет Тины, — продолжал метрдотель, — и все понимаете. Но что касается меня — и вам легко это проверить, — я не боюсь быть выставленным за дверь. Это хозяин боится, что я уйду от него. — Он улыбнулся. — Я понимаю, что похож на хвастуна, но меня знают, и многие заведения возьмут хоть завтра же, если я окажусь без места. Салют! — закончил он, поднимая бокал.

— Ваше здоровье, — ответил я машинально. — Другими словами, у Амоя железное алиби на вчерашний вечер?

— Да, лейтенант.

— У меня нет причин сомневаться, но, разумеется, завтра я проверю то, что вы мне сказали.

— Разумеется, — ответил он, улыбаясь.

Я принялся за бифштекс.

— Вы видели Алису Рэндалл, когда она приходила сюда?

— Я вижу все, лейтенант, это моя профессия.

— Я не понимаю, как девушка одна могла прийти в этот кабак?

— Она не пришла, ее привели.

— Кто?

— Мелани Рэндалл, бывшая певица кабаре. В то время ее звали Мелани Блейк.

Я чуть не подавился бифштексом.

— Ее привела сюда Мелани Рэндалл? — повторил я. — Значит, это Мелани познакомила Амоя с Алисой?

— Да. Она доставила ему девушку прямо в кабинет Амоя. Мне это показалось не вполне приличным, — он пожал плечами, — но я ничего не мог поделать.

— Сколько раз Мелани привозила ее сюда?

— Два раза. Затем эта девушка продолжала приходить уже одна. Что касается Мелани, то я видел ее значительно реже.

— Я начинаю понимать… я нахожу это очень гнусным.

— Я вам больше не нужен, лейтенант? — вежливо спросил он.

— Еще одно… Не могли бы вы посадить сержанта в такси и отправить домой? У меня нет никакого желания видеть его.

— Да, пожалуйста, — сказал он, поднимаясь и слегка поклонившись. — Вы меня извините, лейтенант?

— Да, да… еще раз спасибо.

Я доел бифштекс и еще налил стакан. Бросив с сожалением последний взгляд на бутылку, заполненную еще на три четверти, я покинул заведение.

«Адмирал» хотел вызвать мне такси, но я сказал, что пользуюсь лишь своей машиной, и сунул ему десять центов.

После этого я отправился домой.

Там я поставил на проигрыватель диск Джулии Лондон «Я принадлежу мужчине из клуба» и, слушая ее, продолжал надеяться, что однажды певица выберет меня, чтобы провести со мной отпуск. Дослушав пластинку, я лег в постель и через несколько минут спал как убитый.

Во сне я разговаривал с Лавинией Рэндалл. Это был кошмар. «Я правильно вас поняла, лейтенант?» — спросил меня сухой голос. «Это же ясно, как родниковая вода!» — утвердительно ответил я. В этот момент появился дворецкий Росс с большим хрустальным кувшином, наполненным водой. Он подал мне кувшин со словами: «Мадам будет очень довольна, если мистер Уилер продемонстрирует». — «Пожалуйста!» — ответил я, беря кувшин из его рук и наклоняя его так, чтобы вода по каплям стекала в чашечку.

И этот звук падающих капель разбудил меня. Я с трудом открыл глаза и понял, что меня разбудил не звук капель, а телефонный звонок. Тип на другом конце провода, видимо, готов был ждать до второго пришествия. Я вынужден был снять трубку.

— Бюро убийств! — скороговоркой пробурчал я. — Назовите имя и звоните в похоронное бюро. Поручение будет выполнено в назначенное время.

— Уилер? — Это был голос Лейверса.

— Да, шериф. Вас случайно не мучит бессонница?

Совершена попытка убийства Френсиса Рэндалла.

Около часа назад, — с горечью в голосе сообщил он.

Я вскочил и зажег ночник. На часах было половина пятого.

— Убийце помешала жена Рэндалла, которая вернулась в этот момент, и преступник бежал через балкон по пожарной лестнице.

— В каком состоянии Рэндалл?

— Его стукнули по голове и пытались задушить, но он выкарабкается. С ним Мэрфи.

— Еду туда сейчас же, — мрачно сказал я.

— Не нужно, — ответил Лейверс, к моему глубокому изумлению.

— Шериф! У меня нет слов! В первый раз вы заботитесь обо мне! «Смотрите, Уилер, не вылезайте из постели, ночь холодная, и вы можете простудиться. Оставайтесь в постели, и ну ее к черту, попытку убийства!» Вы случайно не заболели?

— Мэрфи дал ему успокоительное, чтобы снять нервный шок, — пророкотал Лейверс. — Ладно, я только сказал вам, что произошло. Когда проснетесь, сходите навестить его, скажем, после девяти. Дело начинает принимать забавный оборот, — проворчал шериф. — Я оставил там троих — одного на лестничной площадке, двоих у дома. Если что-нибудь случится, им приказано немедленно информировать вас.

— Спасибо, шериф, — поблагодарил я.

— Еще одно. Рэндалла не заклеймили, как его сестру. Что, по-вашему, означает эта «Р»?

— Не знаю…

Он дал отбой. Я тоже повесил трубку и погасил ночник, подумав, что нервный шок Френсиса вызван не попыткой убийства. Он, должно быть, подумал, что напавший хотел отнять мелочь, находившуюся у него в карманах.

Глава 8

Утром около половины десятого я уже был у Френсиса Рэндалла. Выйдя из лифта, я столкнулся с доктором Мэрфи.

— Хорошая погода, лейтенант, — сказал он с радостной миной.

— Что случилось? Предстоит вскрытие?

— Нет. Он выкрутится. Мне показалось, что его жена не шибко обрадовалась, когда я ей об этом сказал. Такая красавица!.. — Мэрфи в экстазе закрыл глаза. — Если ей понадобится консультация, я дам ей ее в любой день, когда она пожелает, и бесплатно!

— В такой ранний час вы слишком возбуждены. Как муж?

— Ничего, — мрачно сказал Мэрфи. — Он еще лежит. Можете поговорить с ним, если хотите. Он не умрет, увы! — Доктор вошел в кабину лифта. — У вас уже есть зацепки, Уилер?

— Ничего.

— Знаете, — прошептал он конфиденциально, — мне кажется, что преступник имел очень четкие указания.

Дверь лифта закрылась, прежде чем я успел узнать, что он имел в виду.

Я поприветствовал полицейского, стоявшего на лестничной площадке, и нажал на кнопку звонка. Дверь сразу же открыла Мелани. Шелковая белая блузка, черные брюки и никакого голого тела. Золотая девушка превратилась в образцовую супругу.

— Доброе утро, Эл, — сказала она голосом, соответствующим обстоятельствам. — Это ужасно!

— Я так не думаю, ведь Френсис жив. Или именно это вас расстраивает?

Не шутите, не время, меня до сих пор охватывает дрожь, как подумаю об этом…

— Пойдемте посмотрим, как себя чувствует ваш муж.

— Вы посетили нас официально?

— Безусловно, — сказал я отеческим тоном. — Если я правильно понимаю, сегодня вы не расположены к играм?..

Она отвернулась и повела меня в спальню. Френсис лежал в постели, облокотившись на гору подушек. На нем была пижама и очки в тонкой оправе.

— Здравствуйте, лейтенант, — сказал он скорбно, — присаживайтесь, пожалуйста.

— Если понадоблюсь, я буду на кухне, — сказала Мелани и вышла, закрыв дверь.

— Так что же произошло?

— Меня чуть не убили, вот что произошло! — ответил он с негодованием. — Пора уже арестовать этого безумца. Вы не находите? Сначала Алиса, потом чудом спасшийся Росс, теперь моя очередь! Если бы жена не вернулась, я уже был бы мертв! — Его голос поднялся на октаву. — Вы понимаете?

— Не волнуйтесь так — этого же не случилось, — попытался я успокоить его.

— Нечего смеяться, лейтенант!

— Кто это, по-вашему, мог быть?

— Не имею понятия. Он проник в квартиру и поджидал меня за дверью. Я не успел ахнуть, не успел зажечь свет, как он схватил меня за горло. — При этом воспоминании он задрожал. — Я уже начал терять сознание., когда услышал, как Мелани поворачивает ключ в замке. Тогда этот тип оставил меня и бросился в спальню. Слышно было, как он спускался по пожарной лестнице. Это все, что я могу сказать, лейтенант.

— Значит, никаких догадок?

— Ни малейших.

— А мотив покушения?

— Это маньяк! — воскликнул он сразу же. — Кто еще это может быть!

Я вымученно заметил:

— Вы все еще слушаете сказочки вашей матери.

— Я неважно себя чувствую, — простонал он. — Если у вас есть другие вопросы — пожалуйста.

С этими Рэндаллами одно и то же. Как только их начинаешь расспрашивать, сразу как в стенку упираешься, и приходится убираться несолоно хлебавши.

— Еще вопрос, — решил я закончить. — А вас не заклеймили, как сестру?

Он подскочил:

— Мне и так досталось, лейтенант.

— Все-таки клеймо — это улика, — настаивал я. — Как вы думаете, что означает буква «Р»?

— Не знаю.

— Случайно не «раб»?

На какое-то мгновение в глубине его глаз зажегся огонек, но он закрыл их с театральным вздохом.

— Я очень устал, лейтенант, — прошептал он. — Извините.

Я вышел, хлопнув дверью. Из него ничего не вытянешь. Я понял это.

Мелани была на кухне. При моем появлении она подняла глаза:

— Хотите кофе?

— Вы воду для кофе греете случайно не каленым железом?

— У меня нет настроения шутить. Так хотите или нет?

— Нет.

Она пожала плечами:

— Утро предназначено для кофе и для прогулок.

— Сегодняшнее утро предназначено для ответов на вопросы. Я думаю о вас, маленькая тигрица… О вас и Амое. У него алиби на момент убийства Алисы, а у вас — нет. Я думаю, у кого из вас есть алиби на момент покушения на Росса. Полагаю, на этот раз у вас?

— Вы безумец! — рассердилась она.

— Тогда, следовательно, алиби есть у вас обоих. Он до сих пор сидит в клубе и на мой вопрос ответит, что вы ушли, как раз чтобы успеть спасти своего муженька.

Она кусала палец.

— Ладно, — сказала она через некоторое время, — как вы это себе представляете? Я вернулась раньше Френсиса и ожидала его за дверью. Как только он появился, я оглушила его и с помощью соответствующего инструмента попыталась задушить. Как только я услышала, что открывается входная дверь, я убежала и спустилась по пожарной лестнице. Так, что ли, лейтенант?

Почти, — любезно согласился я. — За исключением того, что вы, может быть, не намеревались убивать его. Вы хотели только напугать, убедить, что его чуть не убили и только ваше возвращение спасло ему жизнь.

— А зачем бы я это сделала, болван?

— Детали от меня ускользают, у меня только общее впечатление. Вы путаетесь с Амоем. Он знает достаточно о Рэндаллах благодаря своей связи с Алисой. Достаточно для шантажа.

— Вы должны ограничиваться только физическими нагрузками. В таких упражнениях вы выглядите неплохо. Но оставьте умственные игры — это слишком сложно для вас.

— Вы никогда не рассказывали, как Алиса познакомилась с Амоем.

— Этого я не знаю.

— Но ведь это вы привели ее в клуб?

— Предположим, ну и что?

— Зачем?

— Она была не от мира сего из-за жизни, которую ей приходилось вести в фамильном склепе Рэндаллов в Виста-Вэлли. И я бы ее в этом не винила, — медленно произнесла Мелани. — Ей хотелось развлекаться, общаться с людьми, и она обратилась ко мне. Совершенно верно, я представила ее Дюку, но затем предоставила ей полную самостоятельность.

— Вы прекрасно знали, чего следует ожидать от Амоя… Это было все равно что отдать Красную Шапочку на растерзание Серому Волку. Вы точно знали, что случится!

— Это ее дело, а не мое! У вас есть еще вопросы, лейтенант? У меня много дел!

— Еще два. Держу пари, у вас был зуб на мамашу Рэндалл, и известие, что Амой спит с Алисой, бальзамом пролилось на вашу душу.

— Это все? — спросила она, демонстративно зевая.

— Я думаю, что если бы мамаша и Френсис узнали, что именно вы познакомили Алису с Амоем…

— Убирайтесь! — закричала она, покраснев. — Грязный коп!

— Мне кажется, кто-нибудь должен просветить их, — заметил я, улыбаясь. — Угадайте — кто?

Она бросилась на меня с кулаками. Я схватил ее за запястье левой руки и осторожно вывернул руку, заставив ее встать на колени.

— Не горячитесь! Хороший любовник не валяется под ногами, как совсем недавно вы сами говорили!

— Боже! — простонала она. — Я убью вас, Эл Уилер!

— Как убили Алису?

Она подняла залитое слезами лицо, чтобы посмотреть на меня.

— Вы действительно думаете, что я ее убила?

— У вас нет алиби. Кроме того, вы достаточно хорошо знали дом Рэндаллов, чтобы войти и выйти незамеченной. Кто мне говорил, что ему наплевать на интрижку Дюка Амоя с Алисой?

— Вы просто дурак! — заявила она неуверенно. — Он нужен мне не более, чем вы!

— Что вы говорите!

— Зачем мне убивать Алису? — продолжала она, не слушая меня. — С того времени, как я представила ее Дюку Амою, она шла своей дорогой. — Злой огонек зажегся в ее глазах. — Вам не понять. Я бы отдала что угодно, лишь бы увидеть лицо мамаши Рэндалл, когда ее дочь, эта невинная девочка, объявит, что у нее будет ребенок… от хозяина ночного клуба!

Я отпустил ее руку, так как мне нечего было сказать. Даже полицейский может узнать правду по тону голоса.

Мелани медленно поднялась, потирая руки.

— Вы уходите, лейтенант? — спросила она насмешливо.

— Немедленно! Нужно вдохнуть свежего воздуха.

— Я вас не задерживаю.

— На вашем месте я бы и не пытался, — ответил я мягко, направляясь к двери.

— И чтоб вашей ноги здесь больше не было! — закричала она.

— Почему? К вам должен прийти водопроводчик?

Она схватила стоявший на столе маленький кувшинчик и швырнула в меня, целясь в голову. Я успел наклониться, и он разбился о стену. Я открыл дверь и вышел из кухни, обернувшись напоследок, чтобы увидеть, как Мелани схватила кофейник и грохнула его об пол.

В конце концов, новый кофейник нетрудно купить…

Чуть позднее тем же утром я оказался у Рэндаллов. Солнце сверкало в голубом небе, и на этот раз в долине не было тумана. Это было утро, когда чувствуешь радость бытия, как говорят служащие похоронных бюро.

Я поставил машину за черным «линкольном» и «кадиллаком». В тот момент, когда я вышел из машины, дверь дома отворилась, и на пороге появился человек. На нем был яркий костюм и соломенная шляпа. Наши пути пересеклись около «кадиллака».

— Вы здесь, Дюк? — воскликнул я.

— Я принес свои соболезнования, — ответил он, не смущаясь. — Но я видел только дворецкого. Старая карга отказалась принять меня. Что вы на это скажете?

— Это доказывает, что у нее есть вкус! Вы с ума сошли, Дюк! Вам не следует здесь показываться при дневном свете.

— Вы напрасно теряете время в полиции, Уилер, — сказал он, подмигнув. — Вы бы сделали блестящую карьеру в цирке.

— Полагаю, у вас есть алиби на вчерашнюю вторую половину дня, скажем, от пяти часов до трех утра?

— Да, если хотите. А оно мне нужно?

— Еще бы! И не думайте, что я не проверю!

— Не шейте мне смерть малышки, лейтенант. Я к ней действительно хорошо относился.

— Прошу вас, не надо «сцен для двоих» так рано утром! У меня от этого болит живот!

— Идите к черту! — раздраженно сказал Амой. — Вы просто дурак!

Он забрался в «кадиллак» и, развернувшись, исчез в конце аллеи.

Когда я поднялся по ступенькам к двери, то увидел, что она открыта. Росс терпеливо дожидался меня в вестибюле с видом оскорбленного достоинства.

— Вы видели этого типа, сэр? У него хватило наглости принести свои соболезнования мадам! Разумеется, она отказалась его принять. Я сразу же поставил его на место. Я ему все высказал!

— Разве издали учебник образцового дворецкого? — спросил я с интересом.

— Прошу прощения, сэр?

— Откуда же вы вылавливаете такие фразы? «Я сразу же поставил его на место!» Даже в кино дворецкие так не говорят.

Он глубоко вздохнул и снова принял свой обычный вид.

— Вы хотите с кем-то поговорить? — поинтересовался он ледяным тоном.

— Да, я продолжаю следствие. Я хотел бы повидать миссис Рэндалл.

— Я доложу ей, лейтенант.

— Вы уже оправились после вчерашнего столкновения?

— Да… спасибо. Мне повезло!

— Так же, как и типу, который с вами это проделал. Он не мог заранее знать, что вы его не рассмотрите.

— Я сообщу о вас мадам, — ответил он, не шевелясь.

— Да, конечно.

Я подождал в вестибюле и, чтобы скоротать время, закурил.

В арсенале образцового полицейского всегда должен быть запас сигарет, чтобы, закурив, забыть о боли в ногах. Ведь половину своей жизни он проводит стоя.

Вернулся Росс и проводил меня в библиотеку, где вместе с мамашей были Жюстин и Карсон. По тому, как они все на меня посмотрели, стало понятно, что мой визит не доставляет им удовольствия.

— Что еще, лейтенант? — с измученным видом спросила мадам.

— Не буду злоупотреблять вашим временем, — вежливо сказал я. — Вы, похоже, очень заняты. Обсуждаете план следующего убийства?

— Во время нашей последней встречи, лейтенант, я предупредила, что вас ожидает. Поверьте, я слов на ветер не бросаю.

— У меня такое впечатление, что вы стараетесь заставить меня комплексовать, — ответил я строго. — В течение двадцати четырех часов я расследую сначала попытку убийства Росса, потом покушение на вашего сына…

— Есть ли необходимость продолжать эту беседу?

— Думаю, да, так как я пришел к определенному заключению относительно личности убийцы.

— Не может быть! — бросила она высокомерно.

— После осмотра комнаты Алисы, — продолжал я бодро, — и после двух последующих попыток убийства я пришел к заключению, что Алису убил не посторонний. Короче говоря, убийца находится в доме.

— Поразительная логика! — воскликнула она. — Лейтенант, вы просто дурак!

— Убийца очень активен, — продолжал я. — Он начал с Алисы, пытался убить Росса и Френсиса. Но мне он существенно помог — я смог значительно сократить круг подозреваемых. Если мы ограничимся людьми, которые находились в вечер убийства в доме, то остаетесь только вы трое!

— Должны ли мы принимать это серьезно? — спросила мадам.

— Хорошо бы. С этого момента я рассчитываю находиться здесь постоянно… до тех пор, пока не выясню, кто из вас совершил преступление.

Она повернулась к адвокату:

— Мистер Карсон!

Таким тоном отдают приказания прислуге.

— Да, мадам, — почтительно ответил он.

— Учитывая обстоятельства, нам надо принять во внимание юридическую сторону, — заявила она. — С этого момента я и Жюстин будем разговаривать с лейтенантом только в вашем присутствии.

— Если вы так хотите.

— Более того, я спрашиваю: по какому праву лейтенант позволил себе вопреки моей воле ворваться в дом?

Карсон обрел уверенность.

— Он не имел права этого делать, по крайней мере без ордера на обыск, — ответил он. — В случае, если вы разрешите…

— Разумеется, я не разрешу. Лейтенант! Я требую, чтобы вы немедленно ушли! — Она повернулась к дворецкому, который, разинув рот, стоял у двери. — Росс, проводите лейтенанта!

— Да, мадам, — ответил он, принимая позу «что угодно?».

— Ладно, прощайте! — сказал я, улыбаясь. — Лавиния Рэндалл, я оставляю вас. Продолжайте играть. Как называется игра? Раз, два, три — следующий умри?

Сопровождаемый Россом, я прошел через вестибюль и вышел на улицу.

— Лейтенант, — сказал он нерешительно.

— Что? — Я обернулся.

Он вышел за мной, оглянулся, затем бесшумно прикрыл дверь.

— Я слышал, что вы говорили в библиотеке.

— Ну и что?

— Они вам солгали, — заявил он серьезно.

Я посмотрел на него, не скрывая восхищения.

Ну, старина! — воскликнул я. — У вас блестящая техника в том, что касается замочных скважин.

— В тот вечер, когда была убита мисс Алиса, — продолжал он, — мистер Френсис был в гостиной один.

— А где были те двое?

— Я думаю, что мисс Жюстин была в своей комнате. Что касается мистера Карсона, я не могу сказать, где он находился. Где-то в доме, разумеется. Когда Френсис обнаружил труп, мадам позвонила шерифу, и в тот момент все собрались в гостиной.

Вам нужно писать пьесы для радио, Росс. У вас к этому настоящий талант, уверяю вас… Что же произошло?

— Я слышал разговор всех троих в гостиной: Карсона, Френсиса и Жюстин. Мистер Карсон сказал Френсису, что полиция будет проводить расследование и поэтому лучше сказать, что они все трое были в гостиной до того момента, как Френсис вышел на прогулку. В этом случае, объяснил Карсон, полиция может быстрее завершить следствие и вокруг дела будет меньше шума. Остальные с ним согласились.

— И вы до сих пор молчали?

— Честь семьи дороже всего! Но после того, как я услышал, что убийца находился в доме в тот вечер, это уже не важно. Я должен был сказать вам.

— Хорошо. Еще что-нибудь?

— Это все, сэр. Могу я вернуться к исполнению своих обязанностей?

— Да, Росс, возвращайтесь. Хотите, я вам кое-что скажу?

— Простите, сэр?

— Я еще могу понять, когда вы, дабы скоротать время, подглядываете в замочные скважины. Но ваша трепетная забота о чести Рэндаллов недоступна моему разуму!

— Ваши слова меня не удивляют! — чопорно произнес он. — Вы не имели возможности служить такой семье четверть века! — При этом он отступил назад и решительно закрыл за собой дверь.

Я сел в «остин-хили», устроился за рулем и стал ждать. Я не спешил.

Было солнечно. Легкий ветерок ласкал листву. Я подумал, что мне действительно чаще нужно выезжать за город… или купить растения в горшках для своей квартиры!

Глава 9

Я ждал около часа, когда наконец увидел, что Карсон стремительно вышел из дома с папкой под мышкой. Он уже взялся за ручку дверцы «линкольна», когда заметил мое присутствие. Он замер и через мгновение направился ко мне.

— Кажется, мадам Рэндалл недвусмысленно указала вам на недопустимость вашего присутствия в доме? — язвительно бросил он.

— Ну, я и не нахожусь в доме.

— Но вы не покинули территории частного владения!

— Это детали… Не будем заострять на этом внимания.

— Немедленно убирайтесь!

— Сами убирайтесь!

Он побледнел и испепелил меня взглядом, полным бессильного бешенства, затем резко повернулся и сел в машину. Через пять минут «линкольн» исчез.

В этот момент появилась Жюстин и медленно направилась ко мне.

— У вас неприятности?

— У меня? Не у меня, а у вас.

— У меня? — Ее глаза широко раскрылись.

— Я надеялся, вы выйдете проводить Карсона. У вашей матери больное сердце, и я хотел избавить ее от лишних эмоций.

— О чем вы говорите? — прошептала она.

— Я собираюсь отвезти вас в полицию в качестве подозреваемой в сообщничестве.

— Почему?

— Вы мне солгали. По вашим словам, в вечер убийства Алисы вы не выходили из гостиной, где находились в компании Френсиса и адвоката. Но это не так!

— Откуда вам это известно? — резко спросила она.

— У меня есть доказательства и имеются свидетели, — сказал я, немного блефуя. — Френсис после неудачного покушения на него изменил показания. Он признался сегодня утром.

Она прикусила губу и отвернулась.

— Френсис признался! — повторила она удрученно.

— Безусловно! Вы же знаете своего брата. Есть только две вещи в его жизни, которые хоть что-то для него значат: деньги и его драгоценная личность.

— Ладно, пусть я солгала…

— Где вы были?

— В своей комнате.

— Одна?

— Разумеется.

— А где был Карсон?

— Не знаю. Почему бы вам не спросить у него?

— Всему свое время. Вы не слышали, когда были в своей комнате, ничего необычного?

— Ничего. Вы знаете, кто убил мою сестру?

— Думаю, что знаю.

— Кто? — жадно спросила она.

— Профессиональный секрет.

— Вы знаете, почему была убита Алиса?

— А вы знаете, что она была беременна?

— Нет, — медленно сказала она. — Этого я не знала.

— Мне думается, эта одна из главных причин убийства.

— Это мог сделать только маньяк.

Я устало покачал головой:

— В ваших постоянно повторяющихся сентенциях мне тоже видится маниакальность.

— Я хочу сказать, что не просто безумец, а человек, не осознающий своей ненормальности. Никто из нас никого конкретно не подозревает. — Внезапно она вздрогнула. — Только подумала об этом, лейтенант, и мне стало страшно. В тот вечер, находясь в своей комнате, я не могла представить, что кто-то пришел в комнату Алисы и убил ее.

— Вам нужно запирать дверь на ключ, — посоветовал я ей.

— Я это делаю, но дверь, даже закрытая на ключ, недостаточная преграда для убийцы.

Я протянул ей сигарету. Она взяла ее. Я тоже взял сигарету и дал ей прикурить.

— У вас нет других причин бояться? У маньяка не могло быть причин убить вас?

— Абсолютно никаких! Это наверняка нервы, но я буду счастлива, когда вы его арестуете, лейтенант.

— Я тоже.

— Я заставляю вас терять время, — сказала она с жалкой улыбкой. — Не буду вас больше задерживать.

— Я переменил свою точку зрения: вам не нужно ехать со мной.

— Ах! — обрадовалась она. — Спасибо, лейтенант!

Я уже готов был включить стартер, как вдруг мне пришла в голову мысль.

— Вы уверены, что у вас нет особых причин бояться убийцы?

— Я все время думала об этом клейме на спине Алисы, — задрожав, прошептала она. — Почему это сделали? Что означает эта «Р»?

— Вы не знаете?

— При одной мысли об этом меня бросает в дрожь.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Основой нашего воспитания была честь семьи. Честь! Я должна была научиться произносить это слово раньше, чем «мама» и «папа». Это стало идеей фикс. — Она попыталась улыбнуться, но не получилось. — Я знала, что другие думали об Алисе и этом хозяине кабаре… И вы еще сказали о том, что она была беременна.

— Все это имеет отношение к «Р»?

Она согласно кивнула:

— Я, может быть, глупа, но мне кажется, что «Р» означает распутница.

Она вдруг повернулась и побежала в дом.

Я завел машину и направился в город. Я не спешил. Карсон опережал меня только на десять минут, и мне хотелось дать ему время вернуться в контору и прийти в себя.

Пробило два часа, когда я входил в его приемную. Секретарша с выдающимся бюстом сидела за столом. Увидев меня, она глубоко вздохнула.

— Я хотел бы увидеть Карсона, — сообщил я ей.

— Мистер Карсон вышел, — холодно сообщила она, — минут пятнадцать назад. Вернется не раньше, чем через полчаса.

Я дал ему слишком много времени!

— Ну ладно, тогда мне ничего не остается, как подождать его в кабинете.

— Вы не можете этого сделать!

— Я все могу, — задумчиво сказал я, — я не могу только носить блузку с разрезом, как у вас.

Я направился к кабинету, толкнул дверь и вошел. Едва я устроился в кресле, предназначенном для посетителей, как ворвалась секретарша.

В первый раз я видел нижнюю часть ее фигуры, так как до этого она прятала ее под столом. У нее была тонкая талия, прекрасные ножки, не очень длинные, но великолепной формы.

— Вам нельзя находиться тут! — гневно заявила она. — Это кабинет мистера Карсона! Выйдите немедленно!

— Мой ангел, мне очень нравится болтать с вами, но смените пластинку, ради Бога. Я буду здесь находиться, сколько мне нужно.

Она топнула ногой, что вызвало колебания одной из восхитительных частей ее тела.

— Вы невозможны! Мистер Карсон выставит меня за дверь, если обнаружит вас в этом кабинете.

— Я гарантирую, что он ничего вам не сделает. Присаживайтесь, пожалуйста. — Я с надеждой оглянулся вокруг. — Вы должны знать, где он держит виски. Мы могли бы выпить по стаканчику, и за это время вы бы мне поведали о своих романах.

— Если есть в жизни справедливость, то вы сломаете себе ноги, — бросила она язвительно.

— Кстати, о ногах, — продолжал я, внимательно глядя на ее ноги. — Ваши — самые потрясающие из всех, какие я видел…

Она выскочила из кабинета. Я зажег сигарету думая, что придет время и я стану старым козлом. Но до этого еще далеко.

Мое ожидание продолжалось сорок пять минут. Наконец в коридоре послышались быстрые шаги Карсона. Он вошел, захлопнул за собой дверь и возмущенно посмотрел на меня.

— Что это значит, Уилер? — проскрежетал он. — На что вы надеетесь, бегая за мной?

— Если бы я играл в такие игры, — произнес я, — то выбрал бы более интересный объект погони… вашу секретаршу, например.

— Что вы хотите мне сказать?

— Присядьте, Карсон, так как разговор у нас будет длинным.

— У меня назначена встреча через четверть часа! — отрывисто бросил он.

— Ну, значит, отмените ее.

Он все-таки сел за стол.

— Вам бы следовало проконсультироваться у доктора, лейтенант. Кроме того, я позвоню шерифу и все расскажу.

— Валяйте. Но неужели вам неинтересно узнать об убийстве Алисы и вашем в нем участии?

Он решительно протянул руку к телефону, потом медленно убрал ее.

— Но я не убивал ее. Как я мог это сделать?

— Расскажу. Алиса Рэндалл была убита любителем, который пытался, кстати очень неловко, замаскировать убийство под самоубийство. Неловко, так как у него не было опыта, который нужен, чтобы провести полицейского, годами занимающегося расследованием подобных вещей. Основы полицейской техники требуют, чтобы искали: во-первых, орудие убийства, во-вторых, мотивы, в-третьих, возможность совершить преступление. Применим эту теорию к вам, Карсон. Орудие убийства? Нембутал, кусок веревки и дерево, строго говоря, доступны любому. Мотивы? Вы в курсе связи Алисы с Дюком Амоем, владельцем клуба. Вскрытие позволило установить, что она была беременна, следовательно, на первый взгляд мотив был у Амоя, но у него твердое алиби. Обыскав комнату Алисы, я нашел вашу записку. Эта записка заставила меня подумать… Алиса могла спать с вами обоими. Предположим, вы считали себя единственным. И вдруг узнали об ее связи с Амоем. Вы ссоритесь, она объявляет вам, что беременна от вас. Мадам Рэндалл — определенно самая богатая ваша клиентка — имеет пунктик: доброе имя семьи. Как бы она отреагировала, узнав, что Алиса ожидает ребенка от вас? Вы бы наверняка потеряли клиентку. И, зная Лавинию Рэндалл, думаю, она на этом не остановилась бы. Она стерла бы вас в порошок!

Карсон отрицательно покачал головой:

— Это немыслимо, все шито белыми нитками, Уилер! Вы все придумали. Это ни на чем не основано.

Я ухмыльнулся.

— Что касается благоприятной возможности убить Алису, — продолжал я, — то вот она: вы передали ей записку и, когда она была в своей комнате, пришли туда и тем или иным способом вынудили ее принять нембутал. Затем вы отнесли ее под эвкалипт, заклеймили раскаленным железом, потому что действительно считали ее распутницей, и, убив, повесили! Возвратившись в дом, вы поставили лестницу на место. Когда Френсис принялся кричать, вы знали, что он нашел труп Алисы. Затем сфабриковали свое алиби, внушив Френсису и Жюстин, что это облегчит дело.

— Я сфабриковал алиби? — воскликнул он. — Что вы несете?

— У меня есть свидетельства, данные под присягой, — сказал я, не моргнув глазом, — что в момент убийства вас не было в комнате. Никто не знает, где вы были.

Он взял из пачки на столе сигарету и зажег ее. Его руки немного дрожали.

— Это все, лейтенант?

— Я еще даже не начал! В тот момент, когда вы вместе с Рэндаллами сооружали себе фальшивое алиби, они думали, что Алиса покончила с собой. Но только адвокат знает, что, если речь идет о самоубийстве, алиби не требуется. Значит, вы действовали так потому, что вы — убийца!

Он слегка наклонился вперед и дико посмотрел на меня.

— Районный прокурор не начнет дело, основываясь на ваших доказательствах, — заявил он хрипло. — Это не факты, Уилер!

— Где вы были вчера около пяти часов?

— У меня был клиент, — произнес он как можно спокойнее.

— Имя клиента — Росс?

— Не будьте смешны. Я не могу назвать вам его имя, по крайней мере сейчас.

— Я скажу, где вы были: по дороге в долину вы попытались сбросить Росса в пропасть… Не повезло, Карсон? Случаю было угодно, чтобы ваша жертва осталась жива.

— Вы заговариваетесь, лейтенант!

— Вас видели! — уверенно заявил я. — У меня есть свидетели, которые узнали вашу машину. Один из них записал номер. Это нейтральный свидетель, который не имеет отношения к делу… Такого свидетеля труднее всего заставить поменять показания в суде. Вы ведь это знаете?

Ошеломленный, с остановившимся взглядом, он не отвечал. Я щелкнул пальцами у него под носом. Он вздрогнул.

— А теперь, Карсон, возьмите шляпу и…

— Нет! — запротестовал он.

— Уж не намереваетесь ли вы оказать сопротивление? Я с удовольствием всадил бы вам пулю в башку и в завтрашних газетах выглядел бы героем.

— Я не убивал Алису, — сказал он. — Поверьте мне, это правда.

— Вы хотите, чтобы я вам поверил, хотя у меня есть доказательства? За кого вы меня принимаете? За мальчика?

Дрожащим голосом он воскликнул:

— Это ужасно! Я жертва заговора!

— Ну что же, это, по крайней мере, оригинально. Есть чем потрясти жюри!

— Это правда! — с отчаянием повторил он.

— Докажите!

Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Скажите, лейтенант, — произнес он дрожащим голосом. — Вы рассказывали про возможность убийства, мотивы, орудия преступления. Какие же мотивы заставили меня покушаться на Росса и Френсиса?

Он совершенно прав, подумал я. В настоящий момент я не могу ничего доказать. Карсон достаточно квалифицированный юрист, чтобы знать, что отыскивать доказательства — не его задача.

— Ну, лейтенант? — торжествующе спросил он.

Он разгадал мою игру.

— Мотив? Он очевиден: вы пытались толкнуть полицию на ложный след. В конце концов истина восторжествует. Я могу и подождать, я не спешу.

— Вы только зря напрягаете свои голосовые связки, лейтенант, — сказал он сухо.

Мне ничего не оставалось, как удалиться. Оказавшись в приемной, я остановился перед секретаршей.

— Скажите, куколка, — промурлыкал я, облокачиваясь на стол и глядя в ее глаза с расстояния пятнадцати сантиметров, — когда вы согласитесь поужинать вместе со мной?

Она так резко отшатнулась назад, что опрокинулась вместе со стулом. Когда она приземлилась с головой между коленями и юбкой, задравшейся до самой талии, моим глазам во всей красе открылись прекрасные ноги и то, что принято называть «полной тайной».

— О, черные кружева? — восхищенно сказал я.

Ей удалось высвободить руку и голову, и она бросила на меня взгляд из-под упавших на глаза черных волос.

— Если я еще раз увижу вас, то убью! — бросила она.

— Ух! А я думал, что вы приготовите мне что-нибудь еще похуже!

Но так как она принялась рыдать и топать ногами, я оставил ее за этим занятием. В глубине души я очень чувствителен, и подобные сцены совершенно выводят меня из себя.

Когда ничего не произошло, а у девочки между тем нервный припадок, могу дать хороший совет: не ведите ее ужинать!

И я быстро вышел из конторы Карсона.

Глава 10

В пять часов я вернулся домой и поставил пластинку «Одна, только одна» в исполнении Фрэнка Синатры, потому что такая музыка соответствовала в тот момент состоянию моей души и лучше Синатры эту песню никто не пел.

Я налил себе стаканчик и прослушал диск до конца. Потом снова наполнил стакан и решил сделать кое-что совсем лишнее: позвонить шерифу.

Он был, разумеется, в офисе, хотя короткое мгновение, пока он не поднял трубку, я предавался несбыточной мечте, что он внезапно решил уйти в отпуск… Я подробно доложил ему о моей беседе с Карсоном.

Он дал мне проговорить около трех минут, а потом заявил:

— Но… почему? Почему, черт возьми, вы не арестовали его?

— Я только что объяснил, шериф, — устало ответил я. — От меня ускользают мотивы, которые толкнули его напасть на Росса и Френсиса. По существу, у меня нет никаких серьезных улик, что Карсон убил Алису Рэндалл. В записке нет адресата, только подпись Карсона. Что касается сфабрикованного алиби, то оно основано на слухах, а в семье Рэндаллов лгут так же естественно, как живут.

— Я не говорю, что ему следует предъявить обвинение в убийстве, — запротестовал Лейверс. — Просто вам следовало посадить его, чтобы он все время был под контролем, например в качестве подозреваемого в пособничестве. Не забывайте, что у нас на руках убийство и два покушения за одни сутки! Если что-нибудь случится, вы будете лично отвечать!

— Ладно, шериф, — проворчал я.

— Убийство младшей Рэндалл — дело рук маньяка, вы это отлично знаете! — заорал он. — Если Карсон убийца, нельзя оставлять его на свободе!

С этими словами он бросил трубку.

Я пошел на кухню и сварил яйца и кофе. У меня великолепные познания в кулинарии, хотя репертуар немного ограничен. Он наполовину состоит из яиц а-ля Саган и наполовину из яиц всмятку.

Когда я заканчивал ужин, зазвонил телефон. Я признался в трубку, что меня зовут Уилер, и ожидал услышать оглушительный голос шерифа, но вместо этого услышал ласкающее ухо сопрано.

— Эл, что случилось? Почему мы не видимся?

Я едва не совершил ошибку, произнеся «Кто у аппарата?», но спохватился и самым задушевным голосом, на который только был способен, сказал:

— Ах, это ты, мой ангел!

— Безусловно. Ты меня узнал?

— Может быть, ты думаешь, что я забыл твой голос? — спросил я, рассмеявшись. — Я не спутаю его ни с чьим другим.

— Ну и кто же я?

Отступать больше было некуда.

— Джуди! — бросил я наугад.

— Слава Богу! Я уж было подумала, что ты обманываешь меня. — Ее голос потеплел. — Мне приятно знать, что я единственная женщина у тебя. Даже если я тебя больше не увижу.

— Сокровище, поверь мне, я первый от этого страдаю.

— Знаю, что ты занят делом Рэндаллов, я читала об этом в газетах. Как движется дело?

— Отлично, если нет дождя. А ты как живешь?

— Хорошо. Немного нервничаю с того момента, как ты бросил меня в тот вечер… Это то, что называется чувством долга, да?

— Думаю, какой дурак выдумал эту фразу? — сказал я горько.

— Тут моя вина, я не должна была брать трубку. К тому же ты не велел мне.

— Так всегда происходит, — с облегчением ответил я.

— Правда? — неожиданно прохладным тоном заметила она.

— Я хочу сказать, никогда не знаешь, кто на другом конце провода, когда снимаешь трубку, — объяснил я. — Первое, что сделаю, когда арестую убийцу, позвоню тебе.

— Я не всегда дома… для тебя, Эл. Чао!

— Спасибо, что позвонила, сокровище. И не обращай внимания на нервы. Я знаю средство, чтобы успокоить их без лекарства.

— Я и не собираюсь принимать лекарства. — Она повесила трубку.

Я еще раз наполнил стаканчик и устроился в кресле. Я уже не чувствовал себя совсем одиноким.

Минут через пять раздался звонок у входной двери. Я выбрался из кресла и пошел открывать. На пороге с улыбкой на устах стояла брюнетка.

— Сюрприз, Эл. Я могу войти?

Она решительно направилась в гостиную, прежде чем я успел ответить. Я закрыл дверь и последовал за ней.

Это была золотая девушка, в мехах и в платье на тонких бретельках. Декольте было глубокое, особенно в середине, и открывало ложбинку между грудями. Серьги в форме громадных золотых колец сверкали, когда она поворачивала голову. Высокий гребень — полухрустальный и полузолотой — удерживал волосы, поднятые вверх а-ля Жозефина.

— Мелани Рэндалл! — произнес я с восхищением. — Вы неописуемы!

— Спасибо! — Она обворожительно улыбнулась. — Может быть, вы пригласите меня присесть и предложите выпить?

— Садитесь и выпейте чего-нибудь, — повторил я.

Она наполнила стаканчики, и мы с комфортом устроились на диване. Затем она взяла стакан и откинулась на спинку.

— Эл, почему вы не появляетесь? Сегодня вечером я, добрая самаритянка, пришла навестить вас только по зову сердца.

— Вы хотите сказать, что принесли женский дух, который подействует на меня, как вода на путника в пустыне?

— Нет, я пришла жаловаться. После телефонного звонка от Жюстин сегодня во второй половине дня у Френсиса от страха начались колики в желудке. Он так страдал, что его состояние передалось мне. Он уже видит себя узником тюрьмы Сан-Квентин, работающим кайлом в каменоломне под надзором мамаши Рэндалл в форме охранника и с карабином в руках.

— Что же вы хотите, чтобы я сделал?

— Успокойте его. Скажите, что не будете арестовывать его в качестве подозреваемого в пособничестве. Он считает вас очень хитрым, потому что вам удалось заставить Жюстин рассказать о ложном алиби и сделать вид, что об этом вам стало известно от Френсиса. Судя по голосу в телефонной трубке, Жюстин действительно была вне себя, когда разговаривала с ним. Во всяком случае, она напугала Френсиса.

— Ему не нужно бояться. Я не собираюсь арестовывать ни его, ни его сестру.

— Эл, вы шикарный парень! — сказала она с радостной миной. — Садитесь рядом со мной, если у вас не назначено свидание.

— Я действительно назначил свидание, — ответил я, осторожно садясь рядом с ней.

— Да? — Она подняла брови. — Как это романтично! Держу пари, что это одна из ваших анемичных блондинок с плоской грудью. Что касается меня, то у меня никогда не хватало времени на романтику, мой стиль — брать быка за рога!

Она выпила глоток скотча.

— Следовательно, малыш Френсис вне подозрения? А то заело его так, что он поднялся, оделся и направился к мамаше. Мне показалось, что у него появилось желание выплакаться на ее гранитной груди.

Ее бедро привычно прижалось к моему.

— Я бедная Золушка! Стоило мне встретить прекрасного принца, как я узнаю, что у него свидание!

Я откашлялся, чтобы прочистить горло, так как следовало что-то сказать.

— Ха-ха-ха! — разразилась она смехом. — Я сама виновата, что меня сослали на кухню!

Ее стакан был пуст, я снова наполнил его, а заодно и свой.

— Что это еще за история с алиби? Убийца — один из них?

— Вполне возможно.

Взглянув на часы, я увидел, что еще всего лишь четверть восьмого.

— У вас два свидания, донжуан? — спросила Мелани.

— Нет, одно.

— Тем лучше. Раз так, я смогу выпить еще шесть стаканчиков до того, как вынуждена буду уйти.

— После этого вы будете обслуживать себя сами, — твердо заявил я. — Мне понадобятся все мои силы.

Она скрестила ноги. От этого подол золотой туники поднялся выше колен, но она не потрудилась одернуть его. Я внимательно осмотрел открывшуюся картину, не пропуская ни одного квадратного сантиметра нейлона. Даже если бы и хотел, я не смог бы удержаться.

Мелани продолжала наблюдать за мной уголком глаза, но начала уже успокаиваться. По губам скользнула уверенная улыбка. Рыбка клюнула!

— Я сожалею о том, что произошло сегодня утром, Эл, — сказала она низким голосом. — Я потеряла голову и не соображала, что говорю. Я вела себя отвратительно!

— Вы заставили меня плакать целый день.

Она коснулась моей руки кончиками пальцев, затем растерянно вцепилась в мои бицепсы.

— Я рассказала вам про Алису такие гадости! Вы знаете, Эл, во всем этом нет ни слова правды. Пожалуйста, поверьте, сейчас я искренна. А утром я просто была зла на вас. И сказала первое, что пришло в голову.

Ее пальцы скользнули по моей руке в ладонь и осторожно подняли ее.

— Вы меня прощаете, Эл? — прошептала она и прижала мою руку к своей груди, чтобы лишить меня возможности ответить отказом.

— Если вы будете продолжать в том же духе, я предпочел бы видеть вас такой, какой вы были сегодня утром.

— Если хотите знать правду об Алисе, — сказала она спокойно, — мы с ней похожи.

— Мелани, мое сокровище, — сказал я. — Вы уникальны!

— Вовсе нет, — запротестовала она. — Хотя таких, как я, немного. Алиса тоже хотела стать частью этого меньшинства. Как я могла не признать в ней то, что хорошо знаю в себе? Когда она говорила, что хочет развлекаться, это означало, что она хочет мужчину.

Я нежно сжал пальцы ее правой руки, и Мелани принялась ворковать:

— Ну я и дала ей мужчину… Дюка Амоя. Откровенно говоря, я не думала, что она так далеко зайдет.

— Что поделаешь? Теперь это уже древняя история.

Я высвободился, поднялся и пошел к столу, чтобы налить виски.

Мелани рассмеялась:

— Вы не можете удрать, Эл! И вы это знаете! Оскорбляйте меня, повернитесь ко мне спиной — это не поможет.

— А что, если вам сходить в клуб? Сердце Амоя сейчас свободно, не так ли?

— Мне хорошо и здесь, — довольно сказала она.

— А мне было лучше до вашего прихода, — ответил я холодно.

— Это профессиональный способ выставить даму за дверь? Вы хотите, чтобы я ушла?

— Точно.

Я продолжал стоять к ней спиной, притворяясь, что занимаюсь стаканами.

За спиной послышался легкий шум, но я старался не прислушиваться.

— Эл? — наконец сказала она.

Я быстро обернулся. Вышитая золотом туника висела на спинке кресла, а у ног Мелани — куски нейлона и кружев. Она стояла совершенно нагая, лишь с золотыми кольцами в ушах.

Я схватил ее запястья и поволок к двери в спальню. Она завопила:

— Куда мы, Эл?

— К черту кушетку! Почему бы не заняться этим со всеми удобствами?

— Если бы вы растроились, — серьезно заявила она, — то все вместе смогли бы сделать из меня честную женщину…

Глава 11

Неоновая надпись «Уединение» была погашена, входная дверь закрыта на ключ. Я постучал. На моих часах было двадцать один час сорок пять минут. Может быть, слишком рано.

Дверь распахнулась, и я попал под прицел двух маленьких острых глаз.

— Мы открываемся только в полдвенадцатого, — услышал я, и дверь со стуком захлопнулась.

Я снова принялся барабанить. На этот раз глаза выражали откровенную злобу.

— Убирайтесь! Или я позову полицию!

Я в двух словах объяснил ему, кто я и что мне здесь нужно.

Дверь открылась, и я вошел в клуб. С первого взгляда я не признал этого типа: у «адмирала» в цивильном совсем другой вид, даже если это всего лишь швейцар.

— Патрон в кабинете, лейтенант. Надеюсь, что он не будет бранить меня за то, что я впустил вас. Вы знаете, где кабинет?

— Да, я уже был там. После множества девиц, побывавших там, я был, наверное, первым мужчиной.

Адмирал улыбнулся, показав щербатые зубы.

— Что касается этого, то правда, — согласился он.

Я прошел через пустой бар, полутемный зал и постучал в дверь кабинета Амоя.

— Войдите!

При моем появлении его физиономия выразила чувства более глубокие, чем просто оживление. Он ожидал явно не меня. Он открыл верхний ящик стола, порылся в нем и снова задвинул.

— Клуб еще не открыт, лейтенант. — Он слабо улыбнулся. — Но это не помешает. Могу предложить вам стаканчик.

Я закрыл дверь и направился к столу для посетителей.

— Хорошая мысль… Скотч, лед, немного содовой.

Пока он готовил напитки, я вскочил со стула, открыл верхний ящик его стола и взял несколько проспектов.

Амой замер с бутылкой в одной руке, стаканом в другой и уставился на меня все с той же принужденной улыбкой.

— Так не годится, лейтенант! — вполголоса запротестовал он.

Я небрежно перелистывал проспекты:

— Рио? Вы собираетесь в путешествие, Дюк?

— Да, хотел было. По-вашему, это преступление?

— Когда вы хотите поехать?

Он вернулся и сел за стол, поставив на него стаканы.

— У каждого своя мечта. Моя — посетить Южную Америку. Может быть, я не попаду туда никогда. Кто знает…

— Дюк, вы удивляете меня. Я никогда бы не мог подумать, что под смокингом прячется такое романтическое сердце!

Он поднял стакан:

— Выпьем за мечты, лейтенант! За вашу, мою и мечты всех людей!

— Мечта всех — это блондинки с прелестями большими, чем требует природа, и одетые так, что кажутся невероятно соблазнительными. А вы разве мечтаете о другом, Дюк?

— Выходит, я оригинал, — сказал он, улыбаясь.

Я взял стакан и откинулся на спинку стула.

— По правде говоря, я пришел поговорить с вами о вашем алиби. Мы уже как-то говорили об этом, припоминаете?

— Да, сегодня утром перед домом Рэндаллов. Речь шла о промежутке времени между пятью часами вчерашнего вечера и ранним утром.

— Продолжайте!..

— Вчера около пяти вечера… — Он поскреб ногтями по лацкану пиджака. — По этому поводу вам нужно допросить Тину. Мы были здесь вдвоем. — Он подчеркнул последнее слово. — Что касается сегодняшнего утра, то я был в клубе, как обычно! Спросите у Мелани Рэндалл. Она составляла мне компанию до двух часов. Так как она, возвращаясь домой, взяла такси, то я должен был поторопиться, чтобы добраться раньше ее и посчитаться с ее мужем, вы так не думаете?

Я выпил и поставил стакан на стол.

— Это ему влетит в копеечку, — заметил я.

— Что?

— Ваша поездка в Южную Америку, которая заставит вас бросить кабак.

— Я не понимаю вас…

— Что вы делали сегодня утром у Рэндаллов? — спросил я.

— Я уже говорил. Я приходил выразить свои соболезнования.

— Соболезнования! Вы пришли туда узнать, как отхватить кусочек!

— Хотите еще выпить, лейтенант? У меня впечатление, что мы не понимаем друг друга.

— Вы знали Алису Рэндалл так, как мужчина может знать женщину. Она, должно быть, рассказывала вам кучу вещей, вам, ведущему насыщенную жизнь в одной из комнат ночного кабака. Если она боялась за свою жизнь, она явно доверилась вам, я в этом уверен.

Амой энергично покачал головой, слишком энергично.

— Вы попали пальцем в небо!

— Вы ей не поверили. Как вы могли ей поверить? Алиса была молодой, богатой, доверчивой девушкой, и, как бывает с девушками ее круга, она была болтушка. Но, к сожалению, одна из ее фантазий стала реальностью. Тогда Дюк, ловелас с большим сердцем, подумал, что есть возможность поиметь на этом. И в конце концов прибегнул к шантажу. Он знал, кто был убийцей, так как знал, кто угрожал Алисе. Он отправился к Рэндаллам, чтобы сообщить убийце, что тот раскрыт и во что ему обойдется молчание Амоя.

— Вы совсем спятили!

— Кто это, Дюк? К кому вы ходили? Карсон? Старуха, дворецкий, сестра? Или вы рассчитывали встретить там Френсиса?

— Алиса мне ничего не рассказывала, — запротестовал он. — Я не знаю, о чем вы говорите.

Я закурил.

— Хорошо, хорошо. Раз вы воспринимаете это так, буду действовать иначе.

— Что вы хотите этим сказать? — пробурчал он неприязненно.

— Для начала я обвиню вас в лжесвидетельстве. Я заставил дать показания Мелани Рэндалл. И у нее есть что рассказать о ваших отношениях с Алисой, достаточно на обе стороны долгоиграющей пластинки. Не забудьте, что следствие установило, что малышка была беременна. Это приведет вас прямо в тюрьму. Вы будете вынуждены закрыть клуб, а после этого у вас будет такая репутация!..

— Подождите, лейтенант! — воскликнул он, побледнев. — Вы не можете…

— Могу, и вы это знаете, — заверил я его.

Он заломил руки:

— Послушайте, лейтенант…

Внезапно я услышал, как за мной открылась дверь, и увидел, что лицо Амоя исказил страх. Я попытался подняться, но едва шевельнулся, как меня чем-то ударили по затылку. Лицо Амоя утонуло в темноте.

Когда я открыл глаза, голова страшно болела. Через несколько секунд я собрал силы и посмотрел на Дюка Амоя. Он сидел глубоко в кресле с широко раскрытыми глазами и с удивленным выражением на лице, что легко объяснялось дыркой как раз посередине лба.

Тут я подумал, почему это руки и ноги отказываются слушаться меня. Наконец понял, что привязан к стулу.

Когда я попытался открыть рот и закричать, то почувствовал, что в рот всунут кляп. Я закрыл глаза и принялся молча из последних сил ругаться в тишине. Когда исчерпал весь запас, то принялся ждать.

Первой появилась рыжеволосая Тина с объемом груди в сто пять сантиметров. Взгляда на Амоя ей было достаточно, чтобы с ней случился нервный припадок. Что касается меня, то я не был удостоен даже взглядом. Но эти сто пять сантиметров груди обладали хорошими вокальными данными, что привлекло внимание метрдотеля. Тот освободил меня от кляпа и веревок.

Помассировав запястья, я налил хорошую дозу виски в стакан. Дюк Амой в этом уже не нуждался! Затем приказал метрдотелю увести Тину. Захлопнув за ними дверь, я закурил и подумал, достаточно ли мне двадцати граммов неразбавленного виски.

Взглянув на часы, я констатировал, что был без сознания не менее часа.

Я хотел сначала прийти в себя, а потом поднимать тревогу. Обойдя стол, я открыл первый ящик и принялся внимательно изучать его содержимое.

Кроме различных проспектов, единственной интересной для меня вещью оказался блокнот, испещренный каракулями. Очевидно, это было все, что осталось от мечты Дюка Амоя. Цифра двести тысяч долларов повторялась добрую дюжину раз. Для путешествия в Южную Америку цифра была великовата.

Я никогда бы не поверил, что Дюк Амой был поэтом, но посередине страницы нашел тому доказательство.

И под этой поэтической строкой добавлено почти в самом низу: «„Р“ — это раб».

Я затушил окурок сигареты в пепельнице и зажег новую. Минут пять смотрел на блокнот, и вдруг все стало приобретать смысл.

Довольно зловещий смысл…

Я снял телефонную трубку и набрал номер телефона Лейверса.

— Полник? — спросил я, узнав голос на другом конце провода. — Это Уилер.

— А я везде вас ищу! — сказал он с искренним облегчением. — Где вы?

— Не важно. Новое убийство.

— Что? — недоверчиво спросил он. — Вы в курсе? Как это?

— Потому что я здесь, — нетерпеливо прервал я его. — Давай пошевеливайся, я жду тебя и…

— Шериф уехал пару минут назад. Когда я сказал, что телефон у вас не отвечает, он взбесился. Я еще никогда не видел его таким… — Полник казался удивленным. — Он чуть не взорвался.

— Хорошо, — сказал я, не комментируя. — Когда мы с ним увидимся, я отдам ему свой жетон. Что за история с моим домашним телефоном? Раз ты знаешь об убийстве, то отлично должен знать, что я у Амоя.

— У Амоя? — повторил Полник, похоже, не понимая.

— Совершенно верно, в клубе «Уединение». Ты знаешь или нет? Это там, где ты вчера набрался.

— Я думал, вы у Рэндаллов, лейтенант! — воскликнул Полник. — Шериф там.

— А!.. Но что его понесло туда?

— Убийство! А вы что делаете?

— Не будем увлекаться, сержант. Повторим. Амоя убили в клубе, а шериф отправился в долину, так?

— Амоя! — завопил Полник. — Я понял! Шериф уехал в Виста-Вэлли, потому что там кого-то убили!

Я медленно положил трубку, не выслушав сержанта до конца. Если бы у меня была хотя бы одна шестая денег Амоя, я первым же самолетом вылетел бы в Рио.

Уходя из кабинета, я закрыл дверь на ключ. Метрдотель перехватил меня у выхода.

— Что мне делать, лейтенант? — спросил он растерянно. — Через несколько минут нужно открывать!

— Ну и открывайте! — ответил я, не останавливаясь.

Он вышел за мной на улицу и, пока я усаживался за руль, обошел вокруг машины.

— Но, лейтенант, а труп?

— Открывайте, — пробурчал я. — Дюк Амой любил деньги, вы это знаете так же хорошо, как и я. Выручка за этот вечер позволит купить для него надгробный камень.

Я завел машину и отъехал. Затем опустил стекло. От свежего воздуха мне стало лучше, и боль в голове немного утихла. Выехав за город, я до упора нажал на акселератор.

Подъехав к имению Рэндаллов, я заметил, что ворота открыты. Затормозив, я перешел на вторую скорость, а затем снова нажал на акселератор. Такие маневры редко удаются, но на этот раз «остин-хили», сделав разворот на сорок пять градусов, через мгновение был уже на аллее, ведущей к дому. На скорости шестьдесят пять километров в час я промчался мимо двоих полицейских, стоявших у ворот. Я был уже далеко, когда они сообразили, что произошло.

В пятистах метрах впереди я увидел на лужайке группу людей. Я подрулил и остановился, потом вышел из машины и направился к освещенному прожекторами кругу.

У меня было впечатление, что я снова оказался в кошмаре… с той лишь разницей, что свет был более ярким, а группа безмолвно стоявших людей была более компактной. Все остальное было таким же, вплоть до тишины, висевшей как саван…

Глава 12

Это был тот же самый эвкалипт, и труп висел на той же ветке… И на этот раз это был труп обнаженной женщины со светлыми волосами.

Двое полицейских карабкались по лестнице, чтобы обрезать веревку, конечно, не ту самую, но разница была несущественной.

Я вспомнил, как видел ее перед домом, никак не предполагая, что мы беседуем в последний раз… Тогда было теплое и солнечное утро, и тем не менее Жюстин дрожала, рассказывая о своих страхах.

Когда полицейские положили ее на землю, я протиснулся поближе. Мгновением позже увидел то, что искал. На плече у нее виднелось свежее клеймо «Р».

Доктор Мэрфи встал на колени рядом с трупом и начал осмотр.

За моей спиной, заскрипев тормозами, остановилась машина. Хлопнула дверца, и, повернув голову, я увидел тяжело шагавшего человека, в котором узнал Полника.

— Быстро же вы, лейтенант. Вы уже видели шерифа?

— Еще нет.

Он взглянул на лежащий на земле труп.

— Гнусно, — произнес он вполголоса. — Ее зовут Жюстин, не так ли?

— Самое гнусное в этой истории то, что мерзавец, который убил их обеих, может умереть только один раз.

Мэрфи с ворчанием поднялся. Я услышал голос Лейверса:

— Как и в тот раз, док?

— Не совсем, — ответил Мэрфи, качая головой. — Ее оглушили, прежде чем повесить. Я нашел рану на голове. Клеймо то же самое, как вы можете увидеть, и совершенно свежее.

— Когда это случилось? — продолжал Лейверс напряженным голосом.

— В пределах часа…

— Я получил сигнал в 22.30, — сказал шериф, глянув на часы. — Похоже, труп обнаружили практически сразу же.

Мэрфи снова что-то пробурчал и вышел из освещенного круга в тень. Я направился к Лейверсу. При моем приближении он медленно повернул ко мне голову.

— Эл Уилер! Значит, вы наконец удосужились прийти!

— Я пришел так быстро, как только мог, шериф, — благодушно ответил я. — Меня… задержали.

— Вы отдаете отчет в том, что все это ваша вина? Эта молодая женщина мертва, так как вы оказались неспособным…

— Что?

— Оставив Карсона на свободе, вы позволили ему совершить еще одно убийство, — хлестко произнес он. — Я уже предлагал вам арестовать его. Но вы этого не сделали, и вот результат! Идите домой, исчезните, напейтесь — я не могу больше вас видеть! Я беру следствие в свои руки начиная с этого момента!

— Что вы будете делать?

— Все уже сделано. Я подписал ордер на арест Карсона. Все под контролем — самолеты, поезда, дороги. Далеко он не уйдет.

— А вы уже были в доме, шериф?

— Нет еще.

— Вы должны туда зайти, — посоветовал я. — Карсон может быть там.

Он посмотрел на меня круглыми глазами и бросился к машине, прихватив с собой Полника. Я догнал их, когда шериф влезал на заднее сиденье. Сержант усаживался впереди, рядом с водителем.

— К дому! — прокричал Лейверс.

Через мгновение мы мчались по аллее.

— Сколько у вас людей, шериф?

— Восемь. Двое у ворот, четверо с прожекторами, один с рацией и один перед домом… Черт возьми, Уилер, у меня нет времени отвечать на ваши идиотские вопросы! Я приказал вам убраться!

Мне уже начало это надоедать.

— Послушайте, шериф, — сказал я, повышая голос. — Вы грубы, пошлы, но вы не дурак, вопреки общему мнению.

Я видел, что Полник подскочил. Лейверс едва не задохнулся.

— Вы поручили следствие мне, — продолжал я, — и командую я. Если ваши упреки справедливы, если я совершил ошибку, оставив Карсона на свободе, моя карьера в полиции закончена. Следовательно, ваши угрозы для меня так же мало значат, как бутылка виски для члена общества трезвости.

— Что? — с трудом произнес он. — Вы…

— Только что в кабинете Дюка Амоя я был оглушен и связан. Амой получил пулю в лоб. Иначе говоря, у нас сегодня два убийства на руках. Оставьте меня в покое, шериф!

Машина остановилась перед домом, и я не мог продолжать разговор. Выйдя из машины, сразу же заметил стоящий перед домом черный «кадиллак».

— Это машина Карсона, — сказал я. — Следовательно, он должен быть в доме.

— Посмотрим! — хрипло сказал Лейверс, поднимаясь по ступенькам.

— Полник! — прокричал я, хватая сержанта за руку. — Ты обыщешь эту машину. Если я не ошибаюсь, ты найдешь в ней железное клеймо для маркировки животных.

Я догнал Лейверса в тот момент, когда он открывал дверь. Мы прошли мимо стоявшего как статуя дворецкого.

— Где живые, Росс?

— В гостиной. Следуйте, пожалуйста, за мной.

— Что нравится мне в дворецком, — сказал я Лейверсу, прошедшему вслед за Россом, — так это то, что он знает свое место! Росс из тех, кто бросается первым в спасательную лодку, когда судно начинает тонуть. Он разложит подушки из пенопласта, убедится, что шампанское охлаждено, и вернется назад, почтительно склонившись, чтобы помочь спуститься хозяину. И пока судно будет медленно погружаться, он будет стоять на палубе, прощально махая рукой.

Росс открыл дверь в гостиную и посторонился, пропуская нас.

— Очень забавно, лейтенант, — холодно откомментировал он.

— Судя по тому, как разворачиваются события, — ответил я, — скоро останутся только замочные скважины, сквозь которые не за кем будет наблюдать.

Лейверс дошел до середины комнаты, когда заметил Карсона. Он остановился, уставившись на него.

— Вот это да! — прохрипел он. — Никогда бы не подумал, что у вас хватит наглости остаться здесь!

Карсон с беспокойством взглянул на него, прежде чем вопрошающе посмотреть на меня. Не зная, откуда исходит главная угроза, он в конце концов устремил взгляд в промежуток между мной и шерифом.

Френсис начал было выставлять свои лошадиные зубы, но поспешно спрятал их, заметив решительный взгляд Лейверса.

— Ну, шериф, — сказала Лавиния Рэндалл прерывающимся голосом. — Нам надо всем умереть, чтобы вы наконец нашли убийцу?

Лейверс откашлялся, чтобы прочистить горло.

— Джин Карсон, я арестовываю вас за убийство Алисы и Жюстин Рэндалл!

— Невероятно! — прошептала Лавиния.

Щеки шерифа вспыхнули.

— Вашего мнения никто не спрашивает, мадам! — отрывисто сказал он.

— Шериф! — ответила она ледяным тоном. — Я попрошу вас не говорить со мной так. Не забывайте, что вы находитесь в моем доме!

Прежде чем обратиться к миссис Рэндалл, я оглянулся на Росса, стоявшего в дверном проеме.

— Пожалуйста, извините шерифа, миссис Рэндалл, — сказал я вежливо. — У него не было возможности служить вашей семье в течение четверти века…

— Но я не убийца! — дико закричал Карсон. — Вы с ума сошли!

— Настоящий сумасшедший! — добавила мамаша Рэндалл.

Я более внимательно посмотрел на нее. Она очень изящно сидела в резном деревянном кресле, широко раскрыв глаза, полностью владея собой. Даже смерть второй дочери не выбила ее из колеи. Но взгляд уже не был таким, в ее глазах я прочитал что-то похожее на страх.

У Карсона вытянулось лицо. Он казался усталым, загнанным, побежденным. Он чувствовал ненависть Лейверса и знал, что скрыться ему не удастся.

— Шериф имеет против вас веские доказательства, — сказал я Карсону.

— Какие?

— Вы были влюблены в Алису Рэндалл, — продолжал я. — Возможно, надеялись жениться на ней. Вы знали, что у нее связь с Дюком Амоем. Она вам сказала, что беременна от него, и эта капля переполнила чашу — вы убили ее… Это вы заклеймили ее буквой «Р», что означает — распутница! Вы соорудили себе алиби вместе с Жюстин и Френсисом. Но так как вы знали, что Росс может предать вас, вы пытались убить его, чтобы заставить замолчать. По тем же мотивам вы пытались убить и Френсиса, но вас спугнула его жена, возвратившись раньше, чем вы успели сделать свое дело. Когда я сегодня утром сказал вам, что ваше алиби больше не годится, вы тщательно взвесили все за и против и решили, что ни Росс, ни Френсис не осмелятся свидетельствовать против вас, так как они напуганы двумя покушениями, жертвами которых они стали. Но осталась Жюстин. Она могла выдать вас. Поэтому вы убили ее, заклеймив той же буквой «Р».

Карсон подавленно качал головой.

— Вы немыслимо далеки от истины, — сказал он дрожащим голосом. — Как я уже сказал вам сегодня днем, у вас нет доказательств.

Я повернулся к Россу:

— Вы знаете, что именно Карсон хотел вас убить. Это была его машина, и он был за рулем. Давайте признавайтесь!

Прежде чем ответить, Росс облизал губы:

— Но, сэр, я…

— Вам больше нечего спасать честь семьи, — сказал я ему. — Сейчас это уже древняя история.

— Вы правы, лейтенант, — сказал он, опустив голову. — Да, это действительно мистер Карсон столкнул меня в обрыв. Он был за рулем «линкольна». Я обернулся в тот момент, когда он обогнал меня, и, разумеется, узнал его. Моей последней мыслью было, что он убьет меня… Все произошло так быстро, что я…

— Хорошо сыграно, Уилер, — пробурчал шериф. — Жаль, что слишком поздно. Эта молодая женщина была бы жива, если бы вы…

— О, заткнитесь, шериф! — возбужденно сказал я. — Меня от вас уже тошнит.

Прежде чем Лейверс успел ответить, заговорил Карсон.

— Хорошо, я признаюсь, — сказал он фальцетом. — Да, я пытался убить Росса, но делал это, защищаясь. Вы не понимаете? Вы что, слепые и не видите, что он…

— Рэндаллы, — заявила вдруг Лавиния, — являются сливками калифорнийского общества. — Она снисходительно улыбнулась, не обращаясь ни к кому в частности. — Быть приглашенным к Рэндаллам, в эту утонченную атмосферу, это действительно привилегия, которая…

— Мама! — воскликнул Френсис и с огорченным видом повернулся к нам. — У моей матери эмоциональный шок. Она цитирует статью десятилетней давности из одного журнала. Не надо обращать внимания.

Он осмотрел ноготь на указательном пальце левой руки, прежде чем принялся грызть его.

— Вернемся к этому вечеру, — сказал я. — Кто обнаружил труп?

— Я, — ответил Росс. — Мисс Жюстин удалилась рано. Через некоторое время прислуга обнаружила, что ее нет в комнате. Я обыскал весь дом, но нигде не нашел ее, вышел в парк и…

— Карсон и Френсис провели весь вечер здесь?

— Мистер Карсон прибыл после семи, а мистер Френсис часом позже.

— Они все время были с мадам?

— Мистер Френсис все время, а мистер Карсон отсутствовал полчаса, как раз перед тем, как прислуга заметила исчезновение мисс Жюстин.

— Он лжет! — закричал Карсон. — Я не выходил отсюда весь вечер. — Он бросил умоляющий взгляд на миссис Рэндалл. — Вы же знаете об этом! Скажите правду!

— Мы были заняты благотворительными делами, — серьезно заметила Лавиния. — Так много иммигрантов прибывает из Мексики, и они нуждаются в работе. Мы делали, что могли… давали им корзины с едой, одежду для детей…

— Мама! — снова прервал ее Френсис.

Она замолчала, повернула голову и вопросительно посмотрела на него:

— Да, дорогой?

— Вы бредите, возьмите себя в руки, прошу вас!

— Прости, милый, — сказала она, с любовью улыбаясь ему. — Мой маленький Френсис… Я думаю, что же ты сделаешь со всеми теми монетками, которые собираешь в копилку?

— Видимо, он поставит на лошадок в Пайн-Сити, — наугад сказал я.

Френсис с ненавистью посмотрел на меня. Вдруг он вздрогнул. Это Карсон в отчаянии обратился к нему:

— Скажите им, Френсис! Вы же знаете, что я не выходил отсюда!

На мгновение Френсис перестал грызть ногти, затем, пожав плечами, снова вернулся к этому занятию. Карсон уставился на него круглыми глазами. Вдруг по его телу пробежала конвульсия.

В прихожей раздались тяжелые шаги, появился Полник. Он с триумфом посмотрел на меня:

— Лейтенант, вы неподражаемы! Оно действительно находилось в багажнике под кучей тряпья!

Подойдя ко мне, он протянул металлическую трубку. Я увидел паяльник, конец которого был сделан в виде буквы «Р».

— Что это? — с любопытством спросил Лейверс.

— Клеймо. Последнее достижение техники. Достаточно только включить его в сеть, и через несколько минут он раскалится добела. Просто, как апельсин.

— Замечательно! — с воодушевлением воскликнул шериф. — И это вы обнаружили в багажнике машины Карсона?

— Да, — согласился я. — Но это не говорит о том, что Карсон положил его туда.

— Куда вы клоните, черт возьми? — воскликнул Лейверс.

— До сих пор, — ответил я, — мы не учитывали одну деталь, шериф, — убийство Дюка Амоя. Вы помните, что сказал Росс? Карсона не было в этой комнате в течение получаса. Следовательно, он за это время должен был убить Жюстин Рэндалл, добраться на автомобиле до Пайн-Сити в клуб «Уединение», убить там Амоя и вернуться сюда. Что вы об этом скажете? — Я категорически покачал головой. — Даже я не смог бы успеть на своем «остин-хили»…

Глава 13

Клеймом я указал на портрет, висевший над камином:

— Видите портрет основателя династии Рэндаллов? Обратите внимание на черты лица Стюарта Рэндалла.

— Что еще за шуточки? — заорал Лейверс.

— С него все и началось. Он обогатился, занимаясь подпольной иммиграцией мексиканцев. Это происходило около двадцати пяти лет назад. Так как он приобрел состояние незаконными средствами, то и налоги не платил. Поэтому ему пришлось взять ловкого молодого адвоката, который устраивал бы его дела. — Я посмотрел на Карсона. — Не так ли?

— Совершенно верно, — ответил тот, кивая. — Этим адвокатом был я.

— Вы избавили бы нас от кучи неприятностей, если бы признались мне сегодня днем у вас в конторе!

— Моей карьере конец! — ответил Карсон. — Эта история, несомненно, приведет меня в тюрьму, однако в настоящий момент я не думаю, что вам удастся собрать против меня достаточно доказательств.

Я взглянул на Лавинию Рэндалл. Судя по выражению ее лица, она все еще была погружена в воспоминания о прошлом.

— Стюарт Рэндалл завязал с тайной переправой мексиканцев, чтобы создать себе положение. Он вложил деньги в легальные предприятия и хотел только одного — войти в высшее общество. Рэндаллы процветали, и их союз был четырежды благословлен: у них было трое детей и преданный дворецкий.

— Сейчас не время острить, Уилер, — бросил Лейверс. — Если не замолчите, я сверну вам шею!

— Дворецкий, — продолжал я, адресуясь к Карсону, — был соратником Стюарта в переправке иммигрантов, не так ли?

— Он был с ним в доле на одну треть, — подтвердил Карсон. — Когда Рэндалл решил прекратить свою деятельность, Росс забрал свою треть и исчез. Через год он вернулся совершенно пустой. Рэндалл взял его на службу в память о добрых старых временах. Естественно, что Росс проявляет теперь такую преданность.

— Еще бы! Но смерть Стюарта Рэндалла положила конец этой преданности. Росс решил, что сейчас или никогда можно заработать — отобрать изрядную долю семейного состояния. Он пригрозил, что раскроет источник состояния… Для миссис Рэндалл это было хуже смерти, так как она рисковала потерять престиж, который с таким трудом приобрела. Более того, казна не преминула бы сунуть свой нос в это дело. Налоги и штрафы, которые пришлось бы платить, разорили бы семью. Мне кажется, мадам предпочла бы заплатить Россу, но Френсис был против. В том, что касается денег, он был хитер. Он понял, что если Рэндаллы уступят шантажу, то они будут обобраны до нитки. — Росс с безукоризненно вежливым видом все еще стоял в дверном проеме. — Когда Росс понял, что дело не выгорит, он сменил тактику и принялся терроризировать Рэндаллов.

— Терроризировать? — повторил Лейверс.

— Он угрожал им смертью и обещал убивать одного за другим, если они не раскошелятся.

— Уилер, вы совершенно сошли с ума, — прерывающимся голосом заявил Лейверс. — Как можно?

Я зажег сигарету и глубоко затянулся.

— Подумайте о людях, которым угрожал Росс, — сказал я. — Все рохли, исключая, может быть, мать. Но годы светской жизни сказались и на ней. Возможно, никто из них не принимал Росса всерьез. По крайней мере до убийства Алисы. Клеймо «Р» обозначает не «распутница», а «раб», и это освежило память членов семьи.

Френсис решил посвятить себя указательному пальцу правой руки. Он внимательно осмотрел ноготь на нем. Похоже, осмотр удовлетворил его, и он принялся с энтузиазмом грызть ноготь.

— Вот так и разворачивались события, шериф. Вся семья знала, кто убийца, но, открыв его имя полиции, они теряли все, что имели.

Лейверс машинально вытер пот, выступивший на лбу.

— Это… это… — начал он, затем замолчал, покачав головой.

— В конце концов, — продолжал я, — они приняли решение убить Росса. Это была единственная возможность выпутаться. Дело было поручено Карсону. Он был заодно с Рэндаллами, так как если бы узнали о происхождении их состояния, многое потерял бы и он. Но, как вы знаете, Карсону покушение не удалось. И Росс ответил, попытавшись задушить Френсиса. У него не было намерения убивать, он хотел только напугать его, чтобы тот образумился и не предпринимал более попыток убрать Росса.

— А Амой? Он при чем? — спросил Лейверс.

— Алиса рассказала ему об угрозах Росса. Амой не поверил, но убийство Алисы раскрыло ему глаза. Тогда он решил шантажировать Росса и отхватить себе кусок пирога. Амой пригрозил Россу передать полиции рассказ Алисы. В итоге Россу не оставалось ничего другого, как избавиться от него.

— Но зачем ему нужно было сразу после этого убивать Жюстин?

— Раз сорвавшись, убийца уже не может остановиться. Росс решил подставить Карсона. Если бы это удалось, он мог бы быть спокойным, так как если бы даже Карсон ради спасения признался бы в прежних грехах, никто бы ему не поверил. Росс взял записку, адресованную Карсоном Жюстин, и сунул ее в карман пальто Алисы, где я не мог ее не найти. Он дождался своего часа, чтобы разрушить алиби Карсона на то время, когда была убита Алиса. Но он знал, что тогда Карсон находился в комнате Жюстин, и та признается, чтобы спасти своего любовника.

Значит, надо было любой ценой помешать Жюстин обеспечить алиби Карсону. Росс убил ее и пометил этим же клеймом, чтобы еще раз освежить память Рэндаллов. Как только я предъявил обвинение Карсону, Росс не удержался и заявил, что именно Карсон хотел его убить. Последней уликой должна была стать находка клейма. Разумеется, сам Росс его туда и спрятал.

Здесь Росс сардонически рассмеялся:

— Поздравляю, лейтенант! У вас невероятное воображение!

— Бросьте роль дворецкого, — сказал я устало. — Занавес!

— Это ложь от начала и до конца, — степенно заявил Росс. — Меня не одурачишь!

Он уверенно посмотрел на меня, и я увидел в глубине его глаз насмешливый огонек.

— Если все это правда, — сказал он, — то докажите. Какие у вас доказательства?

Я был загнан в угол, и хорошо это знал. Доказательств у меня не было, исключая признание Карсона, теперь уже бесполезное.

Все время, пока я говорил, во мне тлела надежда, что Росс расколется прежде, чем я закончу. Мне следовало бы послушаться Лейверса, когда он говорил, что мы имеем дело с маньяком.

Легкая улыбка плавала на губах Росса.

— Ну, так как же с доказательствами, лейтенант? — повторил он мягко.

Я взглянул на Френсиса, но свет, отражавшийся в стеклах его очков, не давал мне возможности видеть его глаза.

— Изложите все шерифу. Вы ведь знаете правду, — подбодрил я его.

Френсис вытащил палец изо рта.

— Вы безумец, лейтенант! — напряженным голосом сказал он. — Честное слово, это напоминает истории Эдгара По. — Он зло улыбнулся, показав огромные зубы, затем снова прикусил губу.

— Значит, пусть он идет той же дорогой? Но он обдерет вас до последнего цента, Френсис! У вас ничего не останется!

— Лейтенант, вы слишком нахальны, — сказал он с упреком. — Успокойтесь, пожалуйста! В таком состоянии вы способны на все, что угодно!

Тогда я посмотрел на Лавинию Рэндалл, которая за все это время ни разу не пошевелилась в кресле.

— Мадам, — сказал я, — вот человек, который хладнокровно убил двух ваших дочерей. Вы не хотите, чтобы он был наказан?

Она будто не слышала.

— Мадам! — заорал я изо всех сил.

Она вдруг подняла голову, и на ее губах появилась улыбка. Будто поставили пластинку в аппарат и диск начал крутиться.

— Клуб Виста-Вэлли? — сказала она оживленно. — Это наш домашний очаг в некотором роде. Вы знаете, Стюарт был его основателем и первым президентом. Он избирался четырежды. Мы много занимались клубом, предпочитали иметь немного членов, но — избранных, только друзей, людей нашей среды. У нас был список ожидающих вступления в течение пятнадцати лет… Ладно, дорогая, я посмотрю, что можно сделать для вашего мужа.

Диск закончился, и она снова замолчала. Лейверс медленно покачал головой.

— Ничего не поделаешь, Уилер, — сказал он. — С этими людьми не сговориться.

— Тогда, может, бросим? — в бешенстве спросил я. — Пожмем Россу руку со словами благодарности? Вы этого хотите?

Лейверс напоминал быка, загнанного пикадорами. Он вертел головой.

— Черт возьми, Уилер, я больше ничего не понимаю! В конце концов, — воскликнул он в отчаянии, — ваша история неплохая, но, как сказал Росс, у вас нет никаких доказательств. А что касается Карсона, то они у нас есть, не говоря уже о том, что он признался в попытке убить Росса!

Я видел насмешливое лицо Росса и отвернулся. Что я мог поделать? Я машинально сжал кулаки и вдруг почувствовал в ладони холодный металл. Я забыл о клейме.

Примерно пятиметровый провод был обернут вокруг рукоятки и заканчивался штепсельной вилкой. Я огляделся вокруг в поисках розетки. Одна розетка была рядом с Френсисом, за его креслом в шестидесяти сантиметрах от пола. Я поднялся и направился к ней. Френсис вытащил палец изо рта и уставился на меня.

Я развернул провод, вставил вилку в розетку и немного подождал. Присутствующие молча наблюдали за мной, исключая мадам Рэндалл, которая пребывала в своем мире. Наконечник начал раскаляться.

— Вы знаете, шериф, — сказал я громко, — мадам Рэндалл уже не соображает. Поэтому я позволю себе сказать, что дела клуба Виста-Вэлли очень печальны. Никто из людей, живущих здесь, больше не ступает туда ногой. Более того, любой проходимец может записаться в клуб, если заплатит.

На мгновение мне показалось, что мадам сжалась, но я не был в этом уверен.

Клеймо уже раскалилось добела. Я выставил его перед собой, будто показывая Френсису и мамаше.

— Рэндаллы станут просто ничем, — продолжал я медленно. — Через сорок восемь часов их имя канет в небытие. Никто его уже не будет знать. Что касается денег, то от них тоже больше ничего не останется, после того как в налоговом управлении узнают про их дела!

Френсис заерзал на сиденье. Но глаза миссис Рэндалл оставались неподвижными. Непонятно, слышала она меня или нет?

Я обратился к Френсису, моей последней надежде:

— Вы знаете, что он с ними сделал? Он дал снотворное Алисе и оглушил Жюстин. Он раздел их, голыми проволок через весь дом в парк, надел им веревку на шею и повесил на эвкалипте… Но прежде чем вытащить их на улицу, — я понизил голос, — он включил это устройство. Оно раскалилось, как сейчас…

Я сунул раскаленное железо прямо под нос Френсису, чтобы он почувствовал жар, и увидел, что тот вздрогнул.

— Затем он прижал это клеймо к их коже, — продолжал я. — Он жег их живую плоть… Это были ваши сестры!

Френсис застонал и закрыл лицо руками. Я надеялся, что он что-нибудь скажет, но он продолжал молчать. Я чувствовал, что проиграл, и насмешливое покашливание Росса подтвердило мою уверенность.

Вдруг я услышал глухое отчаянное рыдание. Я повернул голову к миссис Рэндалл. Последние остатки ее светской маски исчезли.

— Вы правы, — с горечью сказала она. — Их кожа — моя кожа, их плоть — моя плоть, и я их предала… Все уже не имеет никакого значения. Я хочу, чтобы человек, который их убил, был наказан. — Она слегка повернула голову к шерифу. — Все, что сказал лейтенант про Росса, — правда, — заявила она просто. — Я готова свидетельствовать против него.

Френсис растерянно вздрогнул.

— Да, — прошептал он, — это правда. Как сказала мама, это Росс убил их.

— Ну вот, — сказал я, обращаясь к Лейверсу. — Все сделано, шериф!

— Не спешите, Уилер, — произнес хриплый голос.

Я повернул голову и увидел, что Росс поднимает револьвер, несомненно тот самый, из которого был убит Дюк Амой. Мой желудок болезненно сжался. Росс направил оружие в сторону Лейверса и Полника.

— Если вы не собираетесь умереть на посту, — заявил он, — не шевелитесь! — Затем повернулся ко мне. — Хорошо сыграно, лейтенант! Мне следовало учесть, что у вас тенденция все драматизировать. Это немного экстравагантно, но иногда действует.

— Спасибо, — сказал я мрачно.

— Мне бы следовало ликвидировать вас вместе с Амоем, — продолжал он свистящим голосом. — Но еще не все потеряно, и я могу это исправить. Считайте себя счастливым, Уилер, что так легко отделаетесь. Если бы у меня было побольше времени, я доставил бы себе удовольствие продемонстрировать на вас все, на что способен.

— Из уст человека, который так лихо обращается с клеймом, эти слова вызывают дрожь.

Теперь его револьвер был направлен мне в лицо.

— Если бы не вы, я оторвал бы свой кусок! — в бешенстве прорычал он. — Я бы забрал у них все, до последнего доллара!

Он сощурил глаза, напоминая стервятника в момент, когда тот собирается начать разрывать свою жертву на части.

У меня был револьвер, но он находился в кобуре под мышкой, иначе говоря, вытащить его незаметно не было никакой возможности. Нужно было достать его, но как?

Вдруг я заметил, что продолжаю держать в руке раскаленное клеймо. Как раз передо мной, согнувшись в кресле, сидел Френсис. Значит, это судьба. Он должен послужить мне, чтобы отвлечь внимание убийцы. Я поднес клеймо к шее Френсиса, как раз под воротником. Тот завопил и выпрыгнул из кресла.

Я упал за кресло, одновременно стараясь вытащить револьвер. Раздалось два выстрела, крик Френсиса оборвался. Стало тихо.

Росс выстрелил еще два раза. Пули вонзились в стену как раз в том месте, где только что находилась моя голова.

Но в этот момент моя правая рука вытащила револьвер. Росс ожидал, что я снова появлюсь над спинкой кресла и это даст ему преимущество, может быть, в одну десятую секунды.

Я дважды нажал на спуск револьвера. Правый глаз Росса превратился в воронку, вторая дыра появилась в горле.

Финал получился настолько невыразительным, что у меня даже появилось ощущение, будто меня обворовали.

У Росса просто подогнулись ноги, и он упал на колени. Какое-то мгновение он задержался в этом положении, затем свалился головой вперед.

Я поднял клеймо, которое прожгло ковер, и потянул за шнур, чтобы вытащить его из розетки. Затем пересек комнату и положил его на полку камина, где оно было безопасным в пожарном отношении.

Только после этого я взглянул на Френсиса Рэндалла. Он лежал на боку со скривившимся в ужасной гримасе лицом. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Две первые пули, выпущенные Россом, попали ему в грудь. Он был мертв.

Я подумал, что Росс, видимо, выстрелил инстинктивно, когда Френсис неожиданно вскочил с кресла. Он, несомненно, не собирался его убивать, тот просто нарвался.

Лейверс поднял плечи, посмотрев на меня:

— На этот раз я не считаю вас виновным.

Полник поморгал и несколько раз энергично тряхнул головой.

— Как же все это произошло? — спросил он.

— Тебе нужно еще раз повторить? — спросил я. — Если ты на это надеешься, то иначе как кретином тебя не назовешь!

Глава 14

На следующий день после полуночи, сидя в кресле для посетителей, я смотрел на улыбающееся лицо шерифа.

— В том, что касается нас, Уилер, дело завершено, — сказал он весело. — Ребята из налогового управления займутся Карсоном и состоянием Рэндаллов. Мне кажется, что когда они закончат работу, у них обоих немного останется.

— А попытка убийства Росса?

— Я решил игнорировать это, — заявил он великодушно. — По существу, это просто нанесение повреждений, следовательно…

— Целиком с вами согласен.

Лейверс перешел на серьезный тон:

— У вас есть свидетельские показания миссис Рэндалл, данные под присягой. Ее отправят в клинику для душевнобольных. Полагаю, что имение Рэндаллов будет продано.

— Если кого-то и жаль в этом деле, исключая малышек, то, конечно, Лавинию Рэндалл…

— Разумеется, — вежливо согласился шериф. Достав из верхнего кармана сигару, он осторожно снял кольцо. — Я думаю, Уилер, вы можете немного отдохнуть… До завтрашнего утра. Точнее, до девяти утра.

— Вы хотите сказать, что я могу распорядиться остатком ночи по своему усмотрению? — изумленно спросил я.

Лейверс испепелил меня взглядом, прокашлялся и продолжал:

— Я должен принести вам свои извинения, Уилер, за вчерашнее. Я был уверен, что вы могли бы спасти жизнь Жюстин Рэндалл, арестовав Карсона, Я был не прав.

— Не будем больше об этом, шериф, — сказал я великодушно. — К тому же припоминаю, что обзывал вас по-всякому… Я даже сказал, что вы — старый дурак!

Он вздрогнул:

— Разве необходимо это повторять?

— Будем откровенны, — продолжал я. — Я совсем не думаю, что вы — старый дурак!

Я был уже у двери, когда он велел мне задержаться.

— Еще одна вещь, Уилер! Объясните, почему Росс не прикончил вас вместе с Дюком Амоем, когда вы были в его руках?

— Потому что я был ему нужен. Он с таким трудом убедил меня в виновности Карсона, что не хотел потерять свидетеля.

Я открыл дверь и быстро вышел, опасаясь, что если задержусь еще, то Лейверс в конце концов попросит у меня объяснения по поводу счета Полника из ресторана клуба «Уединение».

— О… о… о!.. — сладострастно шептала она. — Нет, не делай этого!

— Но почему?

— Я теряю над собой контроль…

Затем она снова произнесла «о… о…», и звуки утонули у нее в горле.

В этот момент раздался звонок у входной двери. Мы оба вздрогнули.

— Не ходи, Эл! — взмолилась она. — В тот раз ты говорил…

— Джуди, ангел, в тот раз звонил телефон. Нужно открыть, так как это может быть единственный в жизни шанс. — Я вскочил с дивана. — Я вернусь, — сказал я Джуди, — только открою дверь.

— Быстрее! — прошептала она.

Я открыл дверь в тот момент, когда раздался второй звонок. Передо мной стояла золотая девушка. Она оттолкнула меня, чтобы проникнуть в квартиру, а когда я догнал ее, было уже слишком поздно.

Мелани Рэндалл неприязненно рассматривала Джуди.

— Что это? — спросила она ледяным голосом. — Интрижка с прислугой?

— Нет! — возмущенно ответила Джуди. — А кто вы, собственно, есть?

— Я его жена, красавица! — ответила Мелани, вкладывая в слово «красавица» максимум оскорбительной интонации.

С дивана раздался вопль, и Джуди бросилась собирать свою одежду.

Она оделась секунд за шестьдесят, что является рекордом для любой женщины.

Мне следовало поставить Мелани на место, но так как я чувствовал, что это ни к чему не приведет, то воздержался. Я удовольствовался тем, что закурил, подумав, что сам во всем виноват, так как забыл, что лучший друг человека имеет четыре лапы и откликается на имя Азор.

Джуди расправила последнюю складочку на платье, поднялась и взяла сумочку.

На мгновение она остановилась передо мной.

— Кусок… кусок Синей Бороды! — сказала она, потом взмахнула рукой и краем своей громадной сумки угодила мне в глаз.

После чего она выскочила из квартиры и с грохотом захлопнула дверь, что не могло в будущем не сказаться на моих отношениях с владельцем дома.

— Бедный Эл! — нежно промурлыкала Мелани. — Хотите, я приложу к вашему глазу пятачок?

— Лучше налейте выпить, — горько сказал я. — Что это вас толкнуло так нагрянуть?

— Если вы не поймете этого сейчас, то не поймете никогда! — ответила она с блаженной улыбкой.

— И подумать только, что не прошло еще и суток…

— Как я стала вдовой? Вы знаете, что это ничего не меняет… — Она протянула мне стакан, и я с благодарностью выпил. — Разве я когда-нибудь вам говорила, что была влюблена в Френсиса?

— Нет.

— Ну так в чем же дело?

Она освободилась от платья и аккуратно повесила его на спинку дивана.

Я допил стакан и, широко раскрыв глаза, смотрел на нее.

— Что вы имеете против платьев? — спросил я.

— Платье — это еще худшее препятствие, чем муж. Когда я узнала, что преступником оказался дворецкий, то была разочарована. Вы в этом уверены?

— Во всяком случае, уже слишком поздно его об этом спрашивать.

— Слишком поздно для всех, исключая меня, любовь моя! — ответила она.

Она стала медленно приближаться ко мне. Я, пригвожденный на месте — куда деваться? — ожидал ее.

— Я люблю вас, Эл, и от меня вам не скрыться!