Собрание сочинений в шести томах. Том 5

Сюда я прибыл только что.

Флорьяно!

Бог мой! Что с вами? Этот цвет лица,

Одежда, вид… Все это очень странно…

Клянусь вам, вы мертвее мертвеца!

О, дайте руку! В вас мое спасенье!

Спасенье?

Да. Откроюсь до конца…

Но что случилось? Ваши опасенья…

О друг Валерио, какие дни!

Я…

Вы?..

Я…

Ну же!

Ждет меня отмщенье.

Я… я убил…

Кого?

Мы здесь одни?

Одни.

Убитый, на мое несчастье…

Да говорите ж!

Скроемся в тени.

Всего боюсь. Страх надо мною властен,

Меня пугает шепот ветерка.

Но кто убитый?

Кто?..

Какие страсти!

За мной погоня следом, и пока

Мне самого себя бояться впору.

Живой мертвец!

От вражьего клинка

Меня спасите, будьте мне опорой!

Из Сарагосы я ушел пешком,

Голодный пробирался через горы…

Шалаш пастуший заменял мне дом,

И пищею служила корка хлеба,

Протянутая добрым пастухом.

И вот пришел, благодаренье небу,

В Валенсию. Валерио, родной!

Я так устал, я даже дома не был…

Но кто ж убитый?

Не следят за мной?

Он дворянин?

Все кошки ночью серы.

Вы мне не доверяете. Иной

Причины я не вижу…

Принц Рейнеро —

Вот тот, кого убил я.

Иисус!..

Не правда ль, для простого кавальеро

Убийство принца — редкость?

Я боюсь,

Что никакая хитрость не поможет.

Ваш враг могуществен…

Нет, я не трус,

Но червь отчаянья мне душу гложет.

Сейчас, когда надежда вся на вас,

Когда я петлю чувствую на коже,

Сжимающую горло… в этот час

Вы, друг мой, сыплете мне соль на рану!

Нет, узы дружбы, что связали нас,

Крепки все так же. Верьте мне, Флорьяно:

Когда бы мог, я б доказал любовь,—

Я, от возмездия за смерть тирана

Спасая вас, свою бы пролил кровь!

Но вы открылись другу не напрасно.

Пускай мертвец живым не станет вновь,

Пусть то, что совершили вы, — ужасно,

Но предприимчивость во все века

В союзе с тем, кому грозит опасность.

Однако знать хочу, за что и как

Убили вы.

У дома некой дамы

Он не избегнул моего клинка.

Любовь, виновница кровавой драмы,

Злым умыслом железо заострив,

Кровь проливать толкает нас упрямо.

С двумя людьми, щитом себя прикрыв,

Меня преследовал он шаг за шагом.

Я — в переулок. Словно лев ретив,

За мной он кинулся, сверкая шпагой.

Клинки скрестились. Заслонясь щитом,

Призвав на помощь всю свою отвагу,

Я сделал выпад, приналег плечом,

И острие во тьме сверкнувшей стали

Направил в грудь уверенным толчком

Ударом слева по диагонали.

Он мертвым пал.

Вот это был удар!

Но против трех я б устоял едва ли…

Хотя во мне пылал сраженья жар,

Мои враги меня бы одолели.

Инстинкт в беде — неоценимый дар.

Я, вопреки всем правилам дуэли,

Бежал, стараясь замести следы.

Любой из нас в таком опасном деле

Сухим не прочь бы выйти из воды.

Но понял я, придя в себя немного,

Кто тот, что стал причиною беды,

Когда он, душу отдавая богу,

Вдруг прошептал, взор обратив ко мне:

«Сам виноват… туда мне и дорога…

Смерть, смерть пришла… Злосчастный я Рейне…»

И вот, когда клинок так зло и просто

Решил наш спор, как бы в кошмарном сне,

Я вышел на широкий перекресток,

В ножны вложил зазубренную сталь,

И, прежде чем на листьях сонмом блесток

Заря росы рассыпала хрусталь,

Десяток добрых миль я отшагал.

Страх овладел мной, увлекая вдаль.

Враги не спят. Когда бы это был

Далекий край, который нам неведом,

Вам королевский суд бы не грозил.

Но мы в Валенсии. Погоня — следом…

Хвала судьбе, что враг вас не настиг

И не отпраздновал свою победу!

Будь проклят этот злополучный миг,

И мужество, и доблесть, и отвага,

Что сделали вас жертвою интриг

И кровью обагрили вашу шпагу,

Что знатных навлекли на вас врагов,

Ступить спокойно не дающих шагу!

Флорьяно, брат! Я вам помочь готов.

Тьма выдумок в уме вертится, к счастью,

Но, будь он порожденьем ста умов,

Бессилен ум пред королевской властью.

Как ни прикинешь — все плохой исход…

Хотя порой спасает от напасти

Что первое нам в голову взбредет…

Послушайте! Тут либо выход, либо…

Конечно, выход! Есть надежный ход!

Безумным вы прикинуться могли бы?

Безумным? Что мне это может дать?

О, очень много! Станьте камнем, глыбой,—

Нет, так безумствуйте, чтоб мог признать

Вас сумасшедшим каждый. Есть больница

В Валенсии — земная благодать

Для одержимых. Вот куда стремиться

Вам следовало б. Ну, а кто потом,

Увидев вас, сумеет усомниться,

Что, весь в грязи, с дурацким колпаком,

В соломе и в изодранном халате,

К тому ж еще доставленный силком,

Не сумасшедший заключен в палате?

Какая мысль! О друг! Судьба сама

Послала вас. Раскройте же объятья!

Безумие приятней, чем тюрьма.

Валерио, скорей, скорей в больницу!

Я постараюсь так сойти с ума,

Что даже вас заставлю удивиться.

Пусть светоч разума поглотит тьма!

Чтоб стать безумным, стоит лишь влюбиться!

Ну вот, Эрифила, и стены

Валенсии, манившей нас.

Здесь, говорят, Венера, Марс[55]

На страже жителей почтенных.

Мы у ворот Куарте. Вот

И Турия, что, на просторе

Валы вздымая, платит морю

Дань хрусталем прозрачных вод.

Вон — Сео. Звонниц всех других

Превыше башня Микалете.

Впрямь таковы они, как это

Нам обещала слава их.

Прекрасный город. Этот вид

Я никогда не позабуду.

О да!

Тсс… Кто-то говорит.

Здесь люди.

Да. Уйдем отсюда.

Меня бы только не узнали!

Пойдем, смотрителя найдем,—

Он впустит в сумасшедший дом.

Ты рад, что мы сюда попали?

Еще бы! Здесь живут богато.

Посмотришь, что ни дом — дворец.

А что предпримет мой отец,

Узнав про бегство, Леонато?

Что подобает дворянину,

Когда он в чувствах оскорблен:

Укроется на время он

От языков не в меру длинных.

Проклятье дочери пошлет,

С предателем-слугой ушедшей…

Нет, Леонато, сумасшедшей

Меня родитель назовет.

Безумен я, любя неровню,

А ты, со мной вступая в брак.

Не намекай мне, что никак

Не может розой стать шиповник.

Теперь не тот я, что бывало.

Уж раз зажег в тебе я кровь,

То это значит, что любовь

Слугу с сеньорой уравняла.

Но ты не понял мой ответ.

Речь обо мне. Твой гнев напрасен.

Смысл этих слов мне слишком ясен.

В них тени оскорбленья нет.

Эге! Я вижу, ты уже

Во всем раскаяться готова.

Нет, ты неправ. Что значит слово

В сравненье с тем, что здесь, в душе!

Я жизнь свою тебе вручила,

Тайком покинув отчий дом,

А ты обиду видишь в том,

В чем нет ее. В словах ли сила?

Я, осудив поступок свой,

Ничем не изменила долгу.

Меж госпожою и слугой

Любовь не может длиться долго.

Ведь ты раскаялась.

Я? Вздор!

В чем? Разве ты не тот, что прежде,

Не мой слуга, к кому в надежде

На верность обращаю взор?

Я тот же.

Если так, то здесь

Не место подозреньям странным.

Не ты ль увлек меня обманом,

Прикинувшись не тем, что есть?

Я вижу…

Ты меня заставишь

Уйти, бежать от клеветы.

Отнюдь не я тебя, а ты

Теперь меня ни в грош не ставишь.

Да ты с ума сошел!

Я был

Безумным и о том жалею.

Не надо. Быть хочу твоею,

Хочу, чтоб ты меня любил.

В чем ты увидел оскорбленье?

Да, я безумна от любви,

Но, как любовь ни назови,

Она — любовь.

В том нет сомненья.

Я знаю твое сердце.

Вот,

Сам признаёшь. Счастливый случай!

А сердце знать кому же лучше,

Как не тому, кто в нем живет?

Нет, Леонато, это ясно —

Ты ищешь повод, чтоб уйти.

Ну дальше, дальше сеть плети,—

Все получается прекрасно.

Коль унижать, так до конца,

Чувствительнее не обидишь.

Скажи уж, что во мне ты видишь

Обманщика и подлеца,

Скажи, что жалкий трус и вор

Тебя предать решил сегодня.

Какие духи преисподней

Тебе внушают этот вздор?

Как можешь говорить в глаза мне

Все эти низости? Скажи:

Зачем, прибегнув к подлой лжи,

Ты на душу кладешь мне камни?

Зачем в минуту роковую

За свой обман меня коришь?

Нет, не со мной ты говоришь,

Меня ты принял за другую.

Упреков, обвинений тьма.

Нет, это не презренье — кара!

Не стоит нападать так яро,

Я не сошел еще с ума.

Я разве так сказала?

Да.

Я?

Да. Глупцом считаешь явным

Меня, ни в чем тебе не равным.

Со мной ты холоднее льда.

Мы день и ночь с тобою вместе,

Ты ж, обо мне забыв совсем,

Все дорожишь упорно тем,

Что у девиц зовется честью.

Ни слезы, ни мольбы мои,

Ни даже страх в глухой пустыне

Замка не сняли со святыни.

Где ж доказательства любви?

Теперь я знаю все до корки —

Не я, а ты всему виной.

Чуть что — юлишь, хитришь со мной

И в ход пускаешь отговорки.

Не требуешь ли слишком много

Ты от любви моей? К тому ж,

Пока ты мне еще не муж,

Себя блюсти должна я строго.

О Леонато! Ты коварен.

Ты упрекаешь день-деньской

Меня за то, за что другой

Мне был бы только благодарен.

Когда, не будучи женой,

С тобою разделю я ложе,

Женясь, ты мне простить не сможешь,

Что обладал до брака мной.

Все вы, мужчины, таковы:

Нас добиваетесь упрямо,

А насладившись вдоволь, вы

Презрением клеймите даму.

Ну, вывод этот слишком смел.

Когда красоткой обладаешь,

То, насладившись, ты пылаешь,

Тогда как до того горел.

Не в этом главная причина.

Не хочешь стать моей женой

Ты только потому, что мной

Пренебрегаешь как мужчиной.

Пойди пройдись, ты поглупел.

От горя.

В чем притворство? В том,

Что, полюбив, с тобою вместе

Оставила, рискуя честью

И жизнью, родину и дом?

Не береди сердечных ран!

Я здесь с тобой скитаюсь тенью.

Теперь увидел заблужденье

Свое?

Увидел твой обман.

Бежать в чужой далекий край

С любимым — это ль для мужчины

Не доказательство?

Причины

Другие вижу… Не скрывай

От друга правды. Сделай милость,

Признайся честно, не юли:

Суть ведь не в том, что ты влюбилась,

А что тобой пренебрегли.

Кто мною пренебрег? Однако!..

Ты жалишь подло, как змея.

Да разве мне любовь твоя

Была препятствием для брака?

Нет, поворот в моей судьбе

Свершила, — повторяю снова,—

Твоя настойчивость и слово,

Однажды данное тебе.

Оставим спор. Верни мне вновь

Вниманье, ласку, нежность взора,

Когда не выдумка, что ссоры

Лишь укрепляют в нас любовь.

Оставь, любви я знаю цену!

Свои брильянты дай сюда.

Ты их припрятала, когда

Пересекали мы Рекену.

Стучи в ворота.

Что за спешка?

Закончим этот разговор.

Пока на постоялый двор

Мы не вошли, отдай, не мешкай!

Зачем?

Об этом помолчу.

Без денег ты?

Ужель не ясно?

Не стал бы я просить напрасно.

Продай браслеты.

Все хочу.

Все?

Все.

О друг мой! Неужели

Оставишь ты меня в пути?

Молчать! Со мною не шути,

Мне разговоры надоели.

Но что случилось? Разве мало

Того, что ты властитель мой,

Что я и все, что здесь со мной,

Всегда тебе принадлежало?

Отдай с брильянтами ларец.

И это слышу я от мужа?

Чей муж я?

Горе!

Будет хуже,

Ударю.

Что ж, ударь, подлец!

Убью тебя!

Грозишь мне? Боже!

Скорей! Дублоны мне нужны[56]…

Все?

Все.

Вложи кинжал в ножны.

Сними-ка плащ и шляпу тоже.

И плащ и шляпу? Друг!..

Молчок!

Но я…

Мою ты знаешь хватку.

Лишь закричишь, по рукоятку

Всажу кинжал.

Как ты жесток!

Меня убить? Твою жену?

Скорей!

Кинжал взамен объятья!

Подлец!

Снимай живее платье.

И платье?

И рубашку. Ну!

Сейчас сниму. Злодей! Я плачу…

Молчать!

Пойми…

Жеманство брось,

Снимай!

В груди оборвалось…

Кинжал хоть спрячь.

Пожалуй, спрячу.

Теперь кинжал мне ни к чему,

Он роль свою сыграл, и значит…

Ну нет, предатель!

Тсс! Иначе…

Не угрожай, я смерть приму

От гнусного злодея, вора.

Нет страха у меня в груди.

Скорей!

Предатель, подожди!..

Стой!..

Незачем мне ждать, сеньора!

Ушел. Коварно бросил. Что ж…

Могла ль от низкого злодея

Иного ждать? Я холодею,

Когда я вспоминаю нож.

Другая, испытав все это,

От страха умерла б. О стыд,

О горе, горе! Что за вид —

В чужом краю, без средств, раздета…

Ах, негодяй! Ах, подлый пес!

Нет, больше ни пред кем не струшу!

Утешусь тем уже, что душу

Мою разбойник не унес.

Ведь если бегством со слугою

Я осквернила отчий кров,

То все же прав он: не любовь

В тот час руководила мною.

Любви не знала я. Тем боле

Что, не спросясь меня, отец

С идальго старым под венец

Толкал упрямо, против воли.

Мне ненавистен этот брак.

Чтобы избегнуть злой судьбины,

Я смело бросилась в пучину…

И вот я выплыла. Но как?

Корабль разбит, надежды якорь

Ржавеет на клочке земли,

А я осталась на мели,

Судьбой обманута двояко.

Жестокий дан мне был урок.

Бессовестный злодей недаром

И грудь мою и кошелек

Опустошил одним ударом.

Как быть? Я здесь, в чужой стране,

Обломок жалкий среди моря…

Сошла с ума бы, если б горе

Не возвращало разум мне.

Куда деваться? Страшный сон!

Одна. Чужие люди всюду…

А может ли терять рассудок

Тот, кто его уже лишен?..

Я вся дрожу… Какой, однако,

Судьбы ужасный поворот!

Без платья, у чужих ворот…

О боже! Голоса из мрака!

Надеюсь, при моей опеке

С ним не случится ничего.

А может, надо для него

Лекарства заказать в аптеке?

Лекарства помогают редко

Больным с расстройством головы.

Зря не дали безумца вы

Загнать в смирительную клетку.

Для сумасшедшего она

Приют надежный, хоть и грубый.

Но он не буйный ведь, — на убыль

Идет, как видите, луна.

Веселый он, на шутки падкий,

А стоит только запереть,—

Несчастный может умереть

В меланхолическом припадке.

Ну что ж, пусть предается бреду.

Ему неплохо будет тут.

Да, кстати, как его зовут?

Бельтран.

А родом?

Из Толедо.

Мой бог! Куда я забрела?

Меня признáют сумасшедшей.

Чем занимался вновь пришедший?

Он был философом.

Стрела

Его из этого колчана

Сразила?

Тут еще любовь,

К несчастью, помутила кровь

И разум бедного Бельтрана.

Ущерб, выходит, причинен

Платоном вместе с Купидоном?[57]

О да! Любовь и слог ученый

Мутят рассудок с двух сторон.

Ученье и любовь — враги.

Ученому и книги в руки,

Но горе тем мужьям науки,

Кому любовь свихнет мозги!

Да, верно. От избытка знанья

Растет безумие у них.

Кто знает более других,

Тот глубже чувствует страданье.

Не знаю, что любовь таит —

Безумье или мудрость? Впрочем,

На этих двух взгляните.

Очень

Неважный у несчастных вид.

А между тем большие знанья

Имели в прошлом оба, но

К несчастью сходному одно

Обоих привело желанье.

Теперь они спокойно тут

Живут, дрова и воду носят,

Охотно милостыню просят

И бегают, куда пошлют.

Томас!

Я здесь, сеньор.

Пожалуй,

Поближе подойди, вот так!

От них не ускользнуть никак.

Беда!

Сынок! Ты славный малый.

Да. Мне одно лишь невдомек:

Мать умерла, отец за нею…

А раз отца я не имею,

То я, выходит, не сынок.

А ты? Ты дворянин, Мартин?

Коль званья низкого мужчина

Не обесчестил мать Мартина,

Тогда я точно дворянин.

Дворянством вечно бредит он.

Скажите-ка, огонь сжигает?

Клянусь душой, не охлаждает.

Тогда ваш предок был сожжен.

Ох, плут!

А кто там у ворот?

Там женщина стоит.

Доныне

Святая Фисба в злой пустыне

Покойного супруга ждет.[58]

Меня заметили. Позор!

Сейчас начну кричать я громко,

Что у ворот меня в потемках

Ограбил и покинул вор.

Быть может, видя скорбь мою,

Они дадут приют радушный

И извинят великодушно,

Что я раздетая стою.

Эй, женщина! Хоть лживы все вы,

Скажи: кто твой отец? А дед

Из благородных?

Тот же бред.

О боже! Пресвятая дева!

Ограблена в чужой стране,

Забрали все: брильянты, платье…

Мы подоспели очень кстати.

Она безумна.

Горе мне!

Беда! Молю вас мне помочь!

До нитки обобрал разбойник!

Эй, женщина!

Что?

Стой спокойней.

Хочу тебя обнять я.

Прочь

С дороги, грубиян бесстыдный!

Пусти! Зачем я вам нужна?

Да, сумасшедшая она.

Еще бы, это сразу видно.

О кавальеро! О сеньор!

Неужто же на белом свете

Нет справедливости, и этим

Воспользовался наглый вор?

Всё, всё украли, все пропало!

Я жертва подлого слуги…

Боюсь, украдены мозги,—

Уж больно их осталось мало.

Мои брильянты! Им цена

Три тысячи дукатов[59]… Где там,—

Пять, десять, может быть!..

На этом

Как раз помешана она.

А не успел похитить вор

Сокровище, что поценнее?

Пусть дьявол вас похитит!

С нею

Будь вежлив.

Фу!

Дикарка с гор!

Перед тобою дворянин.

Заметно, как же! Все приметы.

Схвати ее.

За что же это?

Скажи, что ты святой Мартин.

Увы, я только конь святого!

Святой бы думал не о том,—

Он поделился бы плащом

И приютил под теплым кровом.

Ужель надеяться не смею

На сострадание ко мне?

Мы вам сочувствуем вполне…

Хватайте же ее. Живее!

Меня? За что?

Смелее, ну-ка!

Попробуйте! Куда? Назад!

Ударю — сам не будешь рад.

Смелее!

Мавританка-сука,

Сдавайся в плен!

Держи, хватай!

В плен? Ни за что. Я не рабыня.

Скорей!

Такой вот благостыней

Прославлен валенсийский край?

Такое к людям в скорбный час

Вы проявляете участье?

Теперь участье это, к счастью,

Распространится и на вас.

Вор обокрал, меня ж в тюрьму?

Нет справедливости на свете.

У нас там проповеди эти

Не возбраняют никому.

Не лучше ли схватить злодея?

Зачем меня ведете вы?

Грабеж является, увы,

Ее навязчивой идеей.

Шагай вперед!

Что скажешь им!

Ограбленную — за решетку!

Я должен проводить красотку,

А завтра мы поговорим.

Идите! В добрый час, Писано!

Начальнику же мой поклон,

Признательность за то, что он

Так много сделал для Бельтрана.

Да, вот: больной буянит редко

И не доставит вам хлопот.

Пусть так, но чуть шуметь начнет —

Тотчас же угодит он в клетку.

Безумный день! Я рад, что смог

В большой беде помочь Флорьяно,

Но сам уже, как от дурмана,

Не чую под собою ног.

В больнице он оставлен мною

Вполне здоровым. Сам же я

Из мрачных стен, судьбу кляня,

Ушел с больною головою.

Но здесь… Какой прекрасный сон!

Кто эта женщина, чьи очи

Своим сияньем сумрак ночи

Развеяли? Я потрясен…

Ее глаза, походка, стать —

Достоинств не оценишь разом.

Нет, или потерял я разум,

Иль впрямь мне нечего терять!

Здесь женщина была живая

Иль ангел, что слетел с небес,

Рассудок отнял и исчез?

В себе ли я? Нет, вне себя я!

Дать увести ее, когда

Мог стать я на ее защиту

Иль разобраться в том, что скрыто:

Узнать, откуда шла, куда?

Нет, право, я ума лишен,

Коль уж меня околдовало

Ее безумие. Пристало

Тому рехнуться, кто влюблен

В помешанную, — ведь влюбленный,

Как мудрецы о том твердят,

Сам перевоплотиться рад

В предмет любви. Что ж, упоенный

Любовью, поспешу туда.

Пусть там, увидев эти муки,

Мне либо тоже свяжут руки,

Либо излечат навсегда.

Ты нынче так ко мне пристала,

Что я во двор с тобой сошла.

В том удивительного мало,—

Ведь я безумцу отдала

Всю душу. Коль уж так совпало,

Что дядя ваш, хозяин мой,

Начальник тутошний, домой

Ушел, поведаю сеньоре,

Пускай в коротком разговоре,

Я о любви своей…

Постой!

Ты в сумасшедшего влюбилась?

Да, и покоя не найду.

С ума сошла я, я взбесилась…

Любовь и разум не в ладу.

Каков же он, скажи на милость?

Коль за день смог, суди сама,

Тебя пленить он внешним видом,

То это верно, что ума

Немного у тебя, Лаида.

Ах, Федра, в нем достоинств тьма!

Какая стать! В его очах

Рассудка теплится очаг.

Он стоит женского страданья.

Ведь разума в его молчанье

Побольше, чем в иных речах.

Но как молчанье вынуждает

Любить, желать?

У немоты

Есть средства. Нас ведь восхищает

Картина дивной красоты?

Так вид его меня пленяет.

Немому камню отдала

Я сердце.

Камню? Ты могла

Влюбиться в камень?

Он неистов,

Когда луна на небе чистом.

С безумцем я б сама была

Неистовою…

Ты?

Еще бы!

Под солнцем счастья и мечты

Мои растут…

Безумны оба.

Он — при луне, при солнце — ты.

Лечиться вам теперь до гроба.

Бог нам поможет.

Знать хочу,

Кто он: испанец?

Поручусь,

Что он кастилец.

Но испанцы

Теперь и мы, валенсианцы,[60]—

Я дань Испании плачу.

Меня, Бельтрана, в кандалы?

За что? В таком прелестном доме

При столь почтенном мажордоме,

Достойном высшей похвалы?

Вы так любезны, так милы!

Прошу вас, следуйте за мною.

Я плачу? Слез от вас не скрою.

Мне стоило увидеть вас,

Как на глазах у всех тотчас,

Влекомый в небеса луною,

Я превратился вдруг в гиганта,

Хоть и кажусь вам пастушком.

Я запущу в вас кирпичом,

А не халвой из Аликанте![61]

Бежим, Лаида!

Нет!

Бежим!

Он резок с тем, кто резок с ним,

А так он кроток.

Это верно.

Я раб разумный и примерный,

А главное — не одержим.

Не бойтесь, на меня надейтесь.

Не в Эфиопии я рос

И не средь дикарей-индейцев.

Любовь, страшней любых угроз,

Меня вела. Куда же деться?

И вот я здесь. Но я — не я.

Я человек без бытия.

Я существо свое с опаской

Скрываю под надежной маской,

И прав. К чему мне плоть моя?

Я изучал несчастья. Этим

Столь долго увлекался я,

Что человека нет на свете

Теперь несчастнее меня,

Хотя и должен вам заметить,

Что это вот тряпье на мне

Покой вернуло мне вполне.

Я женщину любил. В ней было

Все, что мужскому сердцу мило,

Однако по ее вине

Я стал не тем, кем был когда-то.

За ней один водился грех:

Была красотка таровата

И в дом к себе пускала всех.

Изменницу ждала расплата.

Ее любимцу, против правил,

Я, не спросясь, рога наставил,

Затем я постарался, чтоб

И даме разукрасить лоб,

Чем целый город позабавил.

Как жаль его!

В нем виден разум.

Пусть ваша светлость мне пока

Уступит эти ножки — разом

Я поднимусь за облака.

Но я признаться вам обязан…

Увы, сомнений в этом нет,

Что вы точнехонький портрет

Той дамы — ангела без чести,

Из-за которой в этом месте

Томлюсь я, в рубище одет.

Как он изящен, как красив!

Ах, сердце стало мягче ваты!

Мне страшно, что еще я жив.

Глядите! Пристают фрегаты,

Чтоб увезти меня в Алжир!

Возможно, окажусь я пленным,

Иль без сапог в потоке пенном

Между веревкой и водой,

Клянусь своею бородой!

Признайтесь, Федра, откровенно:

Он нравится вам?

Мне обидно,

Что не могу я стать луной,

В чьей власти этот ум больной.[62]

Вы власти жаждете, как видно?

О, знала б я, какой ценой

Безумство увеличить!..

Федра!

Платить намерены вы щедро.

Допустим, так.

Но я ревную.

Ума ревнивой не верну я.

От ревности спасает цедра.

В момент припадка на виски

Кладут оливковое масло.

Иным полезны кулаки,

А также кнут. Надеюсь, ясно?

Когда ж страданья велики,

Полезна кровь летучей мыши

На лоб, а иногда и выше.

Хотя компресс за полчаса

Уничтожает волоса,

Зато и ревность станет тише.

Но там, где ревность, там — рога.

Он грозен, этот знак обмана:

Нет у ревнивца злей врага.

Они бессмертны, как у Пана,[63]

Увитые цветком тюльпана.

Я в ревности бездонный ров

Сам попадал… Но из рогов

И ревности, для всех бесславной,

Составить силлогизм забавный,

Чтоб поразвлечь вас, я готов:

Кто любит, тот ревнив, конечно,

Но кто ревнив — всегда рогат.

Рога ведь плод тревоги вечной,

Мучений, подозрений ад.

Отсюда вывод безупречный

Из силлогизма: кто богат

Воображеньем, тот рогат.

Какое здравое сужденье!

О дайте мне успокоенье!

Как это сделать?

Был бы рад

Взять вашу ленту. Думать смею,

Она спасет меня от зла,

Как розы в сказке Апулея

Спасли несчастного осла.[64]

Поверьте, всех лекарств сильнее

Ее зеленый нежный тон,

И вы меня, как Аполлон,[65]

Избавите от беспокойства…

Как, в ленте, и такие свойства?

Да, с ней я буду исцелен.

Вам больше красная годится.

Вы не знаток в таких делах.

Прошу я сладкую корицу,

А вы с улыбкой на устах

Мне предлагаете горчицу.

Вот этого я и боялась.

Не может быть! Какая жалость!

Смирите ваш, сеньора, пыл,

Умерьте резвость ваших крыл.

Терпенье — вот что вам осталось.

На небеса мои никак

Вам не взлететь и окрыленной.

По мне, приятней цвет зеленый.

Да, да, надежды цвет! Итак,

Чтоб в памяти остался знак

О ленте, совершу измену…

Любви?

Нет, танцам.

Постепенно

И вы свихнетесь.

Ничего,

Должна я слушать вздор его,

Чтоб ярость не пришла на смену.

Боюсь влюбиться ненароком.

Ах, Селия! Зачем со мной

Ты поступила так жестоко!

Что ж, ты сама тому виной.

Измена будет мне уроком.

Сюда идут! Лаида! С ним

Застать нас могут здесь.

Бежим!

Куда?

Сеньора! Поскорее

Поднимемся на галерею,

И страх рассеется, как дым.

Какое солнце закатилось!

Как стало пусто в вышине!

Сеньора! Окажите милость —

Не забывайте обо мне!

В чем я виновна? Что случилось?

Прошу, не делайте мне зла!

Уймись, безумная!

Была

Когда-то.

Ведьма в доме.

Плати за вход.

Все тело ломит.

Ну, снова песню завела!

Плати.

Меня — в тюрьму? За что ж?

Таков закон. Ну, будь же смирной!

Плати.

Плати или умрешь!

Что вы за люди?

Мы из мирных.

А ты чего свой нос суешь?

Я мыслить не способна здраво.

Ведь там, где все безумны, право,

Ум ни к чему. Так надо. Пусть

И я безумием упьюсь.

Безумство — сладкая отрава.

Я отлучусь. Побудьте с нею,

Но, чур, не причиняйте зла!

Что вижу я? Поднять не смею

Глаза. От дивного чела,

Короны солнечной светлее,

Струятся жаркие лучи.

О голос сердца! Замолчи,

Умолкни пред красою этой.

Венец творенья! Чудо света!

Звезда, взошедшая в ночи!

Плати живее.

Хуже будет.

За что платить должна?

За вход.

Нет денег у меня.

Эй, люди!

Продайте этот перстень. Вот

И плата за нее.

Гм, судя

По виду…

Перстенек не плох.

Он не заложен?

Что вы!

Ох,

Закатим же мы пир на славу!

Живи сто лет!

Мартин! А, право,

Денек удачный, видит бог!

Что с этим сумасшедшим? Есть ли

Броня от этих взглядов-стрел?

Я был бы сумасшедшим, если б

На это чудо не смотрел.

Пускай я провалюсь на месте,

Когда в простых ее словах

Безумие заметно.

Страх

Терзает сердце мне. Но странно,

Каким таинственным дурманом

Он опоил меня? В чертах

Его приятность. Может статься,

Что я совсем собьюсь с пути.

О страх! Позволь мне с ним остаться!

О страсть! Дай силы мне уйти!

Виденьем этим наслаждаться

Я жажду. Пусть молчит язык

И говорит любовь.

Проник

Мне в душу голос, полный страсти.

Какой ценой купил он счастье!

Мир вне себя, что этот лик,

В плоть воплощенная мечта

Не та, какой была когда-то.

О девственная красота!

Безумие — твоя расплата!

Могу ль поверить, что пуста

Обитель формы совершенной?

Чтоб в келье сей благословенной

И столь пленительной, в тиши

Не проживало ни души?

О мрамор красоты нетленной,

Вселенной образ неземной!

О восхитительное тело,

Что в мир наш бренный под луной

С божественных высот слетело,

Стремясь душою в мир иной!

Прекрасна ты. Твоя краса

И стать достойны пьедестала.

Но разума — души начала —

Тебя лишили небеса,

Как вещь из глины иль металла.

Когда ж с душою красота

Разделены, уже не та

И красота. Она бесплодна,

Как мрамор мертвый и холодный,

И келья дивная — пуста.

Несчастный, потерявший разум,

Утративший значенье слов,

Похож на золотую вазу,

Наполненную до краев

Отравой, неприметной глазу.

А ведь могла бы быть она

Благоухания полна!

И все-таки лишить рассудка

Меня способен не на шутку

Безумец, я убеждена.

Счастливая моя тюрьма,

И я счастливей всех на свете!

Здесь раньше царствовала тьма,

Теперь любовь, как солнце, светит.

Но я боюсь, что речи эти

Ей подозрение внушат…

Заметив мой упорный взгляд,

Безумец догадаться может,

Что сердце женское тревожит…

Потуплен взор. Уста молчат…

Стрела любви! С какою силой

Твой наконечник золотой

Ее безумство притупило!

Молчит язык трусливый мой!

Когда б ты знала, ангел милый,

Что мука мне терзает грудь,

Что не безумен я ничуть,—

Ужель меня б не полюбила?

Ужель во сне все это было —

И отчий дом, и дальний путь,

Неблагодарный Леонато

И подлая его любовь?

Я сплю. Ужасным сном объята,

Все, все переживаю вновь:

Измену, бегство и расплату.

Но как случилось в горе этом,

Что сумасшедший стал предметом

Вниманья моего? Недаром

Судьба меня подвергла карам,

А разум требует к ответу.

Но если я хочу сама

Безумной стать, — к чему сомненья,

Упреки? Я сошла с ума.

Что вижу я? Покрылись тенью

Светила — очи. В небе тьма.

О солнце! Не лишай нас света!

Безумна я, мне ясно это.

О небо, небо, прояснись!

Клянусь, разумна ваша мысль.

Меня безумней в мире нету,

Когда ты рядом, и припадки

Еще усилятся, поверь.

Прочь, прочь!

Зачем играть мне в прятки?

Рассудок ни к чему теперь.

Эй, эй! Подайте мне лошадку,

Мой Мандрикардо ждет меня![66]

Копье и лучшего коня

Подать мне! Мой камзол дорожный,

Пестрее радуги!

Возможно,

Что не пройдет еще и дня,

И я, как тягостное бремя,

Любовь, которой раньше жил,

Оставлю…

Поддержи-ка стремя.

Охотно.

Стой! Ты укусил,

Злодей, мне ногу! Выбрал время

Для шуток!

Пленник — не злодей.

Я — Дораличе.

Да. Ей-ей,

Нездешней красотой своей

Мне в сердце нанесла удар ты.

Позволь твоим быть Мандрикардо.

Нельзя. Он из числа людей

С рассудком.

В разуме, конечно,

Нехватка есть, но загляни

Мне в душу. Нежности сердечной,

Причем отнюдь не скоротечной,

В ней разгораются огни.

Узнай скорее, кавальеро,

Не прибыл ли сюда Руджеро.

Паж говорит, что он приехал.

Сидит и пьет вино из меха.

Ну что ж, пусть пьет, да знает меру.

А как тебя зовут?

Бельтраном.

Ты не неистовый Роланд?[67]

Захочешь, и Роландом стану,—

Таков уж у меня талант.

Я заменяю, как ни странно,

Всех пэров Круглого Стола.[68]

За то и честь мне и хвала.

А с Калаиносом[69] ты дружен?

Вчера ходил к нему на ужин,

Приятной трапеза была.

Мы подружились с ним до гроба,

Охотясь на летучих рыб…

А Сансонето знал?

Еще бы!

И Урхеля. Соленый гриб

Любил обжора…

Высшей пробы

Все эти люди.

Видит бог,

Я разве спорю?

Как он мог

Увлечь меня? Мой разум гаснет.

Я плохо притворяюсь. Басням

Добавлю перцу.

Где ж мой рог?

Пора мне ехать на охоту,

Что ж я не вижу лошадей,

Борзых, лягавых? Долго что-то

Жду соколов моих. Живей!

Зря гневаетесь на людей:

Собаки все на своре тут,

И в путах соколы вас ждут,

Псари бегут во все лопатки…

Не упорхнули б куропатки…

Дать псам и ястребам костей!

Пускай силок мне подадут,

Хочу поймать я…

Ваш халат, сеньора,

Уже готов. Пройдите-ка сюда,

И вам немедля сделают примерку.

А вы, Бельтран, не приближайтесь к ней,

Вы слишком уж развязны и галантны,

А там, где на последнем месте разум,

На первом — нездоровый аппетит.

А вам до этого какое дело,

Овечий хвост?

Красавица права.

Что вам за дело, петушиный гребень?

Ах, вы его берете под защиту?

Что ж, это очень радует меня.

Теперь уже до праздника младенцев

Невинных больше вам не повидаться.

Черт вас возьми! Как птица, я свободна

И вправе делать все, что захочу:

Плащ превратить могу я в домового,

А сердце в переметную суму.

Молчи!

Прощай, прекрасный мой безумец!

Божественная сумасшедшая, прощай!

Я что сказал? Иди и не болтай.

Вперед, вперед, сердечное влеченье!

Пусть ветер гнет чужие паруса,

И рифы пусть таранят корпуса,—

Мы будем плыть наперекор теченью,

Куда и долг и разума веленье

Тебя влекут. Я верю в чудеса,

Хоть иногда оплакиваю сам

Моих страстей безумное стремленье.

Соблазн велик. Я должен устоять,

Разумным быть в безумном предприятье.

Дай мне покой. Что от безумства ждать?

К чему соблазну открывать объятья?

Рассудок ведь бессмысленно терять

Ради того, кто сам его утратил.

Я здесь, но не благодари меня

И не считай, пожалуйста, вниманьем

Повторный мой визит. Пришел сюда

Я, так сказать, по собственному делу

Такого свойства, что, пожалуй, в нем

Заключены и жизнь моя и счастье,

Которого ты мне всегда желал.

В чем дело, мой Валерио? Узнали,

Что я укрылся в сумасшедшем доме?

Угроза новая нависла надо мной?

Безумец я, Флорьяно, я безумец.

Ты сумасшедший только с виду, в этом

Как раз и здравомыслие твое.

Ничто тебе не угрожает, если

Не грянет только молния с небес.

Но что ж тогда, Валерио, случилось?

Что, друг мой, взволновало так тебя,

Что на тебе лица нет? Что за сила

Нарушила спокойствие твое

И привела меня в волненье?

Разве

Сюда безумную не привели,

Которая прекраснее небес,

Планет, и звезд, и всех на свете смертных?

Так твой предмет — безумная?

О нет,

Не мой — она, а я — ее предмет.

Давай-ка лучше в зал с тобой пройдем,

Там можем посидеть в уединенье,

И ты мне все расскажешь.

Расскажу.

О боже!

Что с тобой?

С ума схожу!

От всех ударов, нанесенных мне,

Судьба и та уже устать должна бы.

Сопротивляться больше силы нет

В груди бессильной, в этом сердце слабом.

Меня Фортуна держит в западне,[70]

Хотя на волю отпустить могла бы.

Судьба меня от смерти сберегла,

Но так, что ближе стала смерти мгла.

Я поражен сиянием очей,

Куда любовь влила безумья пламень.

Как мотылек, к теплу ее лучей

Тянусь я обожженными крылами…

Но вот, когда, уйдя от палачей,

Я скрылся за больничными стенами,

По воле рока самый близкий друг

Становится орудьем пытки вдруг!

Валерио, который мне служил

Прибежищем, надеждою, опорой,

Подобно мне, на путь любви вступил,

Прельщенный сумасшедшею сеньорой.

И так томит его любовный пыл,

Что видит он лишь женщину, которой

Немедленно желает обладать.

В любви безумье, право, благодать!

Он даже изобрел такой предлог,

Чтоб попросить больную на поруки:

Она ему кузина; он бы мог

В кругу домашнем облегчить ей муки…

Любовь всесильная! Возьми в залог

Жизнь, кровь мою, но развяжи мне руки.

Оставь меня с безумною моей,

Не то с ума сойду в разлуке с ней!

Пришла сюда себя искать.

Но где я? Жду счастливой вести.

Сама себя на этом месте

Я умудрилась потерять.

Зато хоть помню, кто душой

Моей владеет двое суток.

Для потерявшего рассудок

Уже и это хорошо.

Меня страшит любовь моя,

Она вошла и правит шумно.

Я знала, что любовь безумна,

Но не настолько! Нынче я

Узнаю тяжесть наказанья.

Что ж может дать любовь тому,

Чей разум погружен во тьму,

Как не безумные желанья?

Безумен он из-за другой,

А властен надо мной, влюбленной…

Я становлюсь хамелеоном,—

Ведь цвет безумца ныне мой.

Но где он? Что с ним? Боже правый!

Быть может, в клетку заключен?..

Ах, можно ль быть безумней, право, —

Не увидать, что рядом он!

С ней откровенным быть нельзя.

Уберегаясь от напасти,

Чтобы ее избегнуть страсти,

Сам притворюсь влюбленным я.

Как бы в плену любовных пут,

Правдоподобней роль сыграю.

Из-за безумца умираю.

Я, как потерянная, тут.

Я нынче уронил в саду

Один предмет. Вы не видали?

Подумаешь, предмет печали!

Сама себя я не найду!

Сестра моя! Ты терпишь муки?

Взамен заслужишь славу ты.

О речь нездешней красоты,

Исполненные тайны звуки!

О сочный баклажан, укроп,

Айва, морковь и корень хрена,

Что в сладкий погружал сироп

Поэт-гурман Хуан де Мена![71]

Как он в неистовстве упрям!

В мозгу безумца мыслям тесно.

Моя потеря вам известна?

Я сыру за находку дам.

Когда б на ум пришло судьбе

Открыть мне, грешной, где твой разум,

Я, не задумываясь, сразу

Его бы принесла тебе.

Вы благородно поступили б.

Красотка, лакомый кусок!

Я преподнес бы вам стишок,

Когда бы вы прекрасней были.

А та, что ты любил, прекрасна?

О, как бывает лишь во сне!

И зубы у нее, как снег,

И губы, словно перец красный!

Я женщины не знал прелестней.

Мне без нее не жизнь — тоска.

Мы с ней из одного куска

И мучимся одной болезнью.

Так вот кому, несчастный, он

Своей потерею обязан!

О нет! Теряя здесь свой разум,

Я в высшей степени умен.

Предмет моих волнений, дум

И поисков — не разум здравый.

Не так уж это страшно, право,

Когда теряешь только ум.

Я потерял среди тряпья,

В которое пришлось рядиться…

Что, что?

Роженицу-ослицу

В чепце из кружева-репья.

Подумать только: бред маньяка

Усиливает жар в крови!

О голос сердца! Призови

Надежду! Вижу я, однако,

Что я вам нравлюсь. Если мог

Пленить разумную сеньору,

То я пленю и ту, которой

Обязан тем, что занемог.

Хоть и темны его сужденья,

Он на безумца не похож.

Вы философствуете? Что ж,

Хорошее телосложенье

И пылкость чувства — вот залог

Движенья разума и роста

Его, тогда как тело просто

Орудие души…

Ты б мог

Сказать, чтó сделал с лентой тою,

Что я дала тебе вчера?

В ней цвет надежды и добра.

Я потерял ее, не скрою,

Завидев карты… До утрат,

Находок иль надежд мне было,

Когда, я вижу, привалила

Игра азартнее стократ?

Что ж привалило?

Королева

Червей. Сеньора смущена?

Хоть карта новая, она

Всех бьет направо и налево.

Нажить богатство можно с нею.

Даст фору сотне королев…

Да жаль, один вмешался лев,

И козыри его сильнее.

Нет опрометчивее шага,

Чем дружбу и любовь столкнуть.

И вот боюсь теперь, что в грудь

Мне не одна вонзится шпага.

Итак, на карту ставишь ты

Мою надежду?

Со своею.

Другую дать?

Мечтать не смею:

Вдруг снова оброню в кусты?

Пускай глаза на этот раз

Хоть вдоволь насладятся ею,—

Ведь, может статься, не сумею

Вновь ленту сохранить для вас

И вместо целой вам вручу

Обрывки жалкие подарка.

Где лента?

Здесь.

На лбу?

Столь яркой

Не видишь ленты?

Я хочу,

Чтоб сняли вы ее.

Прошу я,

Снимите сами! Он оглох…

Развязываю узел.

Ох,

Сейчас его я поцелую!

А можно ли? Конечно, да,—

Ведь он безумен, мысль туманна…

Вы лезете ко мне в карманы?

Хотите обокрасть?

Беда!

Обнять бы, все забыв на свете!

Любовь! Скажи: чего ты ждешь?

Сомкни скорее руки…

Что ж,

Мне нравятся объятья эти.

Друг друга стоите вы оба.

Целуйтесь, наслаждайтесь век!

И вы — тот самый человек,

Что клялся в верности до гроба?

Что мужем быть моим хотел,

Как в сказке верный Мандрикардо?

Счастливая досталась карта

Вам, мастерица брачных дел!

Что за убор? Из головы

Торчит копье, пронзив дерюгу…

Отнюдь не к избранному кругу,

Боюсь, принадлежите вы.

Коль вы разумны, почему

Пришли к безумцам? Кто вам нужен?

Зачем на платье столько кружев

И побрякушек? Не пойму.

Ступайте прочь! Я все сказала.

Безумец этот мой, не ваш.

Эльвира!

На второй этаж

Живее поднимитесь, в залу.

Пусть дьявол заберет к себе

Болтунью, что не зря хлопочет:

Подстерегая случай, хочет

Стать поперек моей судьбе!

Мне надоели бредни эти.

Уйду отсюда.

Видит бог,

Нет сводника, который мог

Удачнее закинуть сети!

О ревность! Ты не дочь любви,

Ты — мать. Тебе своим рожденьем

Любовь обязана. Смятенье

Ты сеешь первая в крови.

В борьбе ты придала мне силы.

Но что ж не слышу я речей

Царицы, что в душе моей

Так прочно трон установила?

Вы замолчали? Чем ваш ум

Так занят? Что вас огорчило?

Жалею, что поговорила

С предметом ваших чувств и дум.

Похоже, будто вправду вы

Сочли, что ваша я до гроба,

Не зря вы были с той особой

Так обходительны, увы!

Ах, надобно ж стрястись беде!

Коль я люблю ее, — поверьте,

Пускай меня за это черти

Изжарят на сковороде!

Я только вас одну люблю,

Я верный раб ваш Мандрикардо.

Когда я лгу, пусть алебардой

Отрубят голову мою!

Нет повода для вашей вспышки.

Шутница служит здесь, и мы,

Чтоб как-нибудь занять умы,

Разок сыграли в «кошки-мышки».

Да. Если чем-нибудь иным

Я занимался с ней сегодня,

Пусть я изжарюсь в преисподней

И прах мой превратится в дым!

Собака! Лживою игрой

Не проведешь меня. На ужин

Ты все равно мне будешь нужен —

Вареный, жареный, сырой!

Вы приглянулись мне, клянусь.

Однако вижу: что-то слишком

К игре веселой в «кошки-мышки»

Вы пристрастились. Я добьюсь

Чего хочу. Мое — не троньте!

Вы, Мандрикардо, все равно

Моим должны быть, хоть оно

И не по вкусу Родамонте.[72]

Прошу, вмешайся в это дело,

О всемогущая любовь,

И разум возврати ей вновь,

Который ты отнять сумела!

Любовь святая, помоги!

Когда безумье — наважденье

И болен он не от рожденья,

Верни безумному мозги!

Любовь, молю: верни опять

Ей разум! Ведь куда полезней

Ей тайный смысл моей болезни

И муки адские понять.

Любовь! Я пред тобой в долгу,

Но сделай так, чтоб хоть отчасти

Безумец понял муки страсти.

Я благодарной быть смогу.

О силы неба! О луна!

Спаси ее, к тебе взываю!

Пока его не испытаю,

Я открываться не должна.

Пока признанья избегу —

Быть откровенным неразумно.

Пожалуй, притворясь безумной,

Я о себе сказать смогу.

Как сумасшедший, сердца боль

Могу открыть безумной этой.

Скажи-ка, друг, — я жду ответа,

Что есть любовь?

Любовь? Изволь.

Пускай, как ветчину, коптят

Ее, достойную закланья.

Что есть любовь? Любовь — желанье

Того, что привлекает взгляд.

Но образ видимый подчас —

Фантасмагория, виденье.

Конец любви — и отвращенье

Вдруг пробуждается у нас.

Любовь! Прекрасен твой рассвет!

Любовь — прекрасного желанье.

Желаний — два, гласит преданье,

И красоты должно быть две:

Одна — телесная, другая —

Души бесплотная краса.

Как раз ее-то небеса

Тебя лишили, дорогая.

Молчи, безумец! Сам изменчив

Ты, словно ветер иль луна.

А разве на тебя она,

То есть луна, влияет меньше?

Луна мне душу не смутила,

А только в плоть мою вошла.

Когда б похожа ты была

На полуночное светило,

Которое берет сполна

От солнца свет его и силу,

Ты б образцом любви служила.

И если жизнь тебе дана

Средь множества других планет

Меркурием, то, как ни странно,

Чиста ты так же, как Диана,[73]

Которой чище в мире нет.

Но, вопрошая о любви,

Что знаешь ты о муках страсти?

Я знаю, что волшебной властью

Она рождает жар в крови.

Такие речи с этих уст

Еще ни разу не слетали,

Но ты пришел, и явью стали

Туманные намеки чувств.

Любовь я знала по рассказам…

Так, значит, ты меня…

Ужель

Мои слова попали в цель?

Ужель к ней возвратился разум?

Теперь он стал понятлив. Ну,

Пора признаться. Вся горю я…

Ты нравишься мне, говорю я,

Как перец нравится вину.

А ты мне — как свиное сало

После великого поста.

Он тем же отвечать мне стал.

Нет, не безумен он нимало.

Она вполне разумна, вижу.

Из благородной я семьи…

Я дворянин и, черт возьми,

Есть рента у меня. В Париже

В две тысячи мараведи[74]

Ее оценивают люди.

А здесь, увы, наряд мой скуден:

Колпак и бляха на груди.

Меня слуга мой обобрал.

Увлек из дома лестью лживой,

В пути сбежал, как пес трусливый,

Но сердца моего не взял.

Простоволосую, в слезах

Меня застали люди эти,

И, захватив, как рыбу в сети,

Замкнули в четырех стенах.

Я принца, говорят, убил

И, страхом мщения влекомый,

Себя по случаю такому

В больницу эту заключил.

Здесь я среди больных больной,

А главное, я здесь с тобою.

Уж лучше клетка и побои,

Чем быть задушенным петлей!

Ты говоришь мне правду?

Да.

А ты?

Я тоже.

Ради бога,

Люби меня хотя б немного,

Моя счастливая звезда!

В тебе, поверь, души не чаю,

Люблю!.. Сомнений в этом нет.

Ведь я рискнул раскрыть секрет,

Тебя безумною считая.

Так знай же: не Эльвира я,

Я не безумна ни на йоту.

Достойны высшего почета

Мой знатный род, моя семья.

Эрифилой звалась, пока

Я в этот дом не угодила.

Доверься мне, я — как могила.

Дай руку, вот моя рука.

Я вся твоя, до самой смерти!

О счастье! После стольких мук

Я жажду ласки этих рук…

О чтоб вы провалились, черти!

Чтоб вам, бездельникам, до дыр

Бока намяли, дали жару!

Недурно…

Ах, развратник старый!

Мы с нею заключаем мир.

Мир вашей чести не по сердцу?

Мир? Я войну начну сейчас

Такую, что внутри у вас

Все запылает, как от перца!

Сюда, Томас! Мартин, сюда!

Теперь мы попадем в немилость.

Ну, что такое приключилось?

Какая тут стряслась беда?

Чтоб у влюбленных голубей

Отбить охоту к разговорам,

Наденьте кандалы сеньору,

А ей — наручники. Живей!

О руки! Вы б сочли за счастье

Страданья ног его принять.

О, если бы я мог отдать

Наручникам свои запястья!

Вяжи меня, Мафусаил,[75]

Скорей. Ее вины тут нету.

Начни я буйствовать, за это

Тотчас бы в клетку угодил.

Ответить должен я один.

Порядок здешний всем известен.

Где ты видал, сопляк, чтоб вместе

Держали женщин и мужчин?

Ведите их.

Куда? На ужин?

Сама пойду.

А я — за ней.

Да уберите ж их скорей!

На черта мне дуэт их нужен!

Не удивительно, что, он

Безумной этой отдал сердце…

Ведь, скажем, я… мужчина с перцем…

Умен, разумен… а влюблен.

Настигнутый стрелой Амура,[76]

Я весь горю, я занемог…

Где это видано, чтоб бог

Толкал людей на шуры-муры?

Под старость четки и кларет

Должны нас тешить втихомолку,

А тут Амур взбивает челку

И в руки мне сует букет.

Не вырваться из этих пут…

Мой возраст не сулит спасенья.

Известно: страсть и вожделенье

Годам учета не ведут.

А впрочем, возраст не препона,

Я счастлив, что попался в плен…

Хозяин! Прибыл ваш кузен,—

Тот, альгуасил[77] из Арагона.

Либерто?

Он.

Так пусть как в свой

Войдет в наш дом, хоть есть причины

Для столь разумного мужчины

Считать, что этот дом чужой.

Не посетуйте, что сразу по приезде

Я не заглянул к вам, друг Писано.

Жажду много раз пожать вам руки.

Ну, а я по крайней мере дважды —

И как родственнику и как другу.

Дружба для меня родства дороже.

Этот дом, кузен, к услугам вашим.

Не поймите вы меня буквально.

Если дом — приют умалишенных,

То для вас приют найдется в сердце.

Что вас привело, кузен, в наш город?

Разве вам, Писано, неизвестно,

Что убит злодеем принц Рейнеро?

Кое-что до нас дошло, однако

Многие считают это басней.

Если б это было только басней!

Он погиб, причем погиб, к несчастью,

От руки мужлана-горца. Ныне

Я в числе других сюда приехал.

Розыск широко идет повсюду.

Тут усердье нужно несомненно.

Пусть злодея бог найти поможет,

Дело пахнет крупною наградой.

Чтоб злодей не смог от нас укрыться,

В ход пустивши хитрость, в Сарагосе

Нам его портрет вручить успели.

Любопытно бы взглянуть.

Извольте,

Вот убийца.

Славная наружность!

Подпись тут какая-то…

Флорьяно.

Возраст: двадцать девять или тридцать.

Право, внешность вызывает жалость.

Нас не видел этот сумасшедший?

Пуще жизни мне дороже тайна.

Он задумался, считая звезды,

Нечего его бояться. Лучше

Мы сейчас немного перекусим,

Там и ужин.

Сыт уж тем, что вижу

Вас, мой друг. А он меня встревожил.

Верно, что на свете нету тайны,

Что была б секретом, — даже стены,

Говорят, и те имеют уши.

Если б для меня имел значенье

Тот секрет, который я подслушал,

Я бы мог легко спасти от смерти

Самого себя… Да нет! Любого.

Хорошо иметь друзей на свете.

Я имел их, но себе на горе!

Говорю это в рассудке здравом,

Хоть и нахожусь среди безумцев.

Что, Томас, здесь слышно?

Бельтранико?

Как тебе в цепях? Не тяжело ли?

Мне надели кандалы старухи,

Как в Кастилии острят порою.

Там одна богатая мегера

Перед смертью в набожном экстазе

Все свои богатства завещала

На покупку кандалов для тюрем.

Да, такие точно бы надели

На того, кто принца укокошил.

Ведь его теперь повсюду ищут,

И притом с портретом…

Боже правый!

А откуда ты об этом знаешь?

Знаю. К надзирателю приехал

Альгуасил, кузен из Арагона,—

Он убийцу по портрету ищет.

Как зовут злодея?.. Ну и память!..

Как?

На «Флор» как будто начиналось…

Может быть, Флорьяно?

Точно, точно!

Так, Флорьяно, молодой мужчина…

Лет под тридцать, может, годом больше.

Где ж теперь тот… родственник с портретом?

Дом осматривает, — этим делом

Занимаются обычно гости.

Черт возьми! Портрет его увидеть

Должен я во что бы то ни стало.

Оставайся здесь, а я тем часом

Поищу приезжего с портретом.

Только я тут ни при чем.

Согласен.

Тайна для меня куда дороже!

Сумасшедший, а смекалист все же!

Мне повезло. Смогла удрать

От стражей. Я свободна снова.

Пусть на руках моих — оковы,

Любовь мою им не сковать.

Что ты здесь делаешь, Томас?

Смотрю туда, где звезды светят.

Вы зря пришли, старик заметит

И под замок посадит вас.

Без рук уже я… Старый бес!

Дерусь я, что ли? Я спокойна.

Клянусь, ты лучшего достойна,

Ведь ты сама — звезда небес.

Ты прав, ты прав, моя душа!

За милость, ласковое слово

Я все отдать тебе готова.

Взгляни, дружок: я хороша?

А, черт, не взгляд, а западня!

Кажись, теряю разум снова…

Как хороша! Одно лишь слово:

Согласна выйти за меня?

Ты знаешь, с кем роднишься?

С кем?

С султаном!

Думала, с пашою.

Но если так, клянусь душою…

В чем?

В том, что не пойду в гарем.

Не хочешь?

Я не так глупа.

Священник для венчанья нужен.

Чтоб я, Томас, не стал ей мужем

Из-за какого-то попа!

А знаешь ли, дружок, кому

Дано свершить наш брак? Бельтрану.

Безумному Бельтрану? Странно!

Не удивляйся ничему.

Так надо. Что ж стоишь? Я жду.

Иди за ним немедля, бука!

Он нас поженит.

Дай мне руку.

Она закована.

Иду!

Любовь! Ты — молния, иначе

Как объяснить твой быстрый лет?

Пускай скорей сюда придет

Тот, кто в мужья мне предназначен.

Пусть явится скорее тот,

Из-за которого оковы

Бесценной кажутся обновой

И ясным днем — темницы свод.

Пусть тот придет, чей облик, взгляд

Меня преследует повсюду,

Из-за которого рассудок

Мутит любви коварный яд,

Из-за которого влачу

Я жизнь свою, как зверь в пустыне,

Но к прежней мудрости отныне

Вновь возвращаться не хочу.

Спасенье — вот оно, со мной.

Лицо под этой маской скрою.

Ах, жизнь мне кажется порою

Всего лишь шахматной игрой!

Уловки, ходы ей под стать;

При поведении умелом

То, что вчера считалось белым,

Сегодня черным может стать.

Бельтран!

Эльвира!

Почему

Ты черен так?

Моя сеньора!

Я в шахматы играю, фору

Не дам партнеру моему.

Король с отрядом пешек ратных

Пошел в атаку на коня.

Конь — я, и вот искать меня

Явился офицер. Понятно?

Он с королем-пройдохой с шахом

Задумал мат поставить мне,

Но я, как видишь, на коне,

Не испугался, не дал маху.

Переменив на время цвет,

Из белой стал фигурой черной.

Здесь этот офицер проворный?

Да. Он доставил мой портрет,

И я, хоть это вас смутило,

Решил, что цвет менять пора.

О, эта страшная игра

Меня спокойствия лишила!

Еще бы! Ведь в игру и вы

Замешаны, как королева…

Куда податься — вправо, влево,—

Чтоб не лишиться головы?

Покамест никого здесь нету,

Яснее говори со мной.

Так это правда? За тобой

Охотятся с твоим портретом?

Да, у тебя хотят отнять

Лжесумасшедшего, однако

Мне в этом виде как маньяку

Ничто не может угрожать.

Безумен, черен, как ворона,

Я славно разыграю роль.

Здесь мне не страшны ни король,

Ни альгуасилы Арагона.

Ты мне секрет доверил свой,

Ты, значит, любишь, — это ясно.

Пока нам не грозит опасность,

Поговорим о нас с тобой.

Они наручники надели

На эти руки… О металл,

Что их тюрьмой счастливой стал!

Мечтаю о твоем уделе.

Но как, однако, сталь дерзка —

Оставить знаки на запястье,

Когда владеть тобою счастье,

Белее лебедя рука!

Не верю я, не может быть,

Чтоб в это тело сталь вонзалась.

Она бы тут же размягчалась,

Чтоб только боль не причинить.

Когда б возможно было это,

Я, всем законам вопреки,

Вокруг божественной руки

Обвился б золотым браслетом.

Наручники — исчадье зла,

Из-за меня они надеты!

То не наручники — браслеты,

Что мне твоя любовь дала.

Нет лучше их и драгоценней.

Здесь, в этих сумрачных стенах,

Стальные кольца на руках

Нам обручальные заменят.

Их можно золотом назвать,

Что мне любовь дарит с тобою.

Я их каменьями покрою

Короне царственной под стать.

У двух судеб один итог:

С тобой в одно слились мы тело,

Двоих единой плотью сделал

Слепой, но всемогущий бог.

Но, увидав, что вместо двух

Один остался заключенный,

Наш надзиратель, плут прожженный,

Гроза помешанных старух,

Сковал ему железом ноги,

Не пожалев на то труда,

Чтоб узник бедный никогда

Отсюда не нашел дороги.

Оковы на твоих ногах

Терзают сердце мне, но, право,

Наградой высшей, высшей славой

Твоя любовь мне служит. Страх

Неведом мне. Должна страдать я.

Одно лишь всех ужасней мук:

Я не могу расправить рук,

Чтобы принять твои объятья.

Пока ты рядом, в сердце есть

Надежда, с нею жизнь и сила…

Я слышу голос альгуасила.

Уйти?

Зачем? Останься здесь.

Я очень тороплюсь. Притом

Со мною люди.

Что ж так рано?

Я видел все: и вас, Писано,

И этот знаменитый дом.

Вы снова здесь? Опять за то же?

Несправедливы вы ко мне,

А в данном случае — вдвойне,

Когда вы рядом с этой рожей,

На вас похожей, как двойник.

Что вас заставило явиться?

Ищу преступника, сестрица.

Боюсь, что он сюда проник

И вряд ли убежал отсюда.

Возможно.

Что же сделал он?

Убил монарха.

Ах, дракон!

Как звать его?

Флорьяно.

Сударь!

Вы видите его жену.

А сумасшедшая забавна.

И хороша, хоть своенравна…

Эй, флейта, проглоти слюну!

Я вижу, до девиц ты лаком.

И вы, сеньор, страшней огня!

Ведь есть у вас против меня

В кармане булла с папским знаком.

Ученым был бы знаменитым,

Амур с ума беднягу свел…

А ты и был и есть осел,

Который льва лягнул копытом.

А эта бредит лишь о том,

Что стала жертвой ограбленья.

В том разве может быть сомненье,

Невежда с длинным языком?

Вор в кандалах, он мною пойман.

И пойман и пленен, винюсь.

Она — красавица, клянусь,

И сострадания достойна.

Реши загадку, муженек:

Жена одна, и два колечка…

Ну, думай же, мое сердечко!..

Соображаешь?

Невдомек

Мне это. Голова полна

Совсем другим. Не до загадки.

Не хочешь думать, школьник гадкий?

Все просто: я — твоя жена,

А вот колечки, пусть стальные,

А золотые впереди.

Чьи ж кольца?

Тех, что взаперти

Нас держат здесь, как псы цепные.

Она из знатных и, видать,

У нас задержится едва ли.

Скажите: вы меня узнали?

Отнюдь, и не стремлюсь узнать.

Не промахнуться б грешным делом.

Лицо у вас черным-черно.

Вам показалось бы оно

Черней, когда бы было белым.

Черней? Оставьте эти бредни,

Я все равно вас не пойму.

А я ведь черен потому,

Что ночью белое заметней.

Как личность вы куда темнее.

Хотите знать, кто я таков?

Я шут у царственных волхвов,

К тому же я — посол Гвинеи.

Бессмысленно по королям

Стрелять зарядом дроби мелкой.

Не отвлекайте нас безделкой.

Хочу сказать я новость вам.

А я вам предъявить хочу

Наручники, — они мне тесны.

Один идальго, всем известный,

Свояк начальника, к врачу

Сегодня с просьбой обратился.

Он просит нас. Идальго юн…

Ах старый сводник, ах болтун!

С хорошей новостью явился!

Бог знает, как я огорчен.

Бух в колокол, не глядя в святцы!

Домашним средством, может статься,

Вас вылечить намерен он.

Ах, вот куда теперь мы метим!

Нет, мне не нужен дом иной.

Предпочитаю быть больной,

Чем вылеченной средством этим.

Мне по душе болезнь моя,—

Она порождена любовью.

Как жаждет страждущий здоровья,

Болезни этой жажду я.

Ну мне пора, пришли за мною.

Я навещу вас на дому.

Постойте! Грош цена тому,

Кто оставляет поле боя.

У вас, я слышал, ваша милость,

Есть мавра одного портрет…

Как жаль: оригинала нет!

Я б досыта им насладилась.

Портрет убийцы мне вручен.

Хотите увидать злодея?

Еще бы!

Отказать не смею.

Глядите: на портрете он,

Непойманный.

Похож отчасти…

Хотя, конечно, не на вас…

А я ведь знаю, где сейчас

Оригинал и в чьей он власти.

Замешкался, карета ждет.

Коль ваша честь не поскупится,

Я укажу вам, где убийца.

Я провожу вас до ворот.

К чему?

Позвольте уж…

Напрасно!

Ну знаешь, впрямь безумец ты!

О страх! Не омрачай черты

Моей возлюбленной прекрасной!

К тебе с твоей душой, умом

Несчастью не подкрасться, где там!

Хоть твой наряд по всем приметам

Свидетельствует об ином.

Ты страшно напугал меня.

Я это знаю, ведь с тобою

Слились мы телом и душою,

И боль твоя теперь моя.

Коль я — материя, то ты,

Ты — форма, как гласит преданье,

Дающая при созиданье

Для совершенства все черты.

Ты шел на риск.

Оставь, не надо!

Я жажду, ангел, быть с тобой.

Твои объятья, дорогой,

Мне лучшей были бы наградой.

Любовь! Ты нам и впредь поможешь

Все с полуслова понимать.

Придется мне тебя обнять,

Раз ты меня обнять не можешь.

Целуются напропалую!

С умалишенными — беда.

Я вовремя пришла сюда.

Разбойник! Отпусти дурную!

Меня насиловать? Подлец!

Как? Значит, он прибег к насилью!

Да.

Вы свидетельницей были

Беседы мирной двух сердец.

Ну и беседа! Вот затейник!

Ты кто, студент иль сатана?

Что сделала тебе она,

Что ты пристал к ней, как репейник?

Украла сердце. Посмотри:

Здесь пусто. Буду мстить бесстыжей,

Пока воочью не увижу,

Что спрятано у ней внутри.

Уже он видел, что хотел,

А я хочу немного — мира.

Бельтран! Не пялься на Эльвиру,

Ты на меня бы поглядел.

Гляжу я, не сводя очей,

Но что-то хочется пока мне

Пустить в тебя здоровым камнем.

Дай руку, не ходи за ней.

Ого, решительный приказ!

Такие женщины, как эта,

Рожают и зимой и летом.

А часом, жара нет у вас?

Взгляни же на меня, прошу!

Девица путает мне карты.

Бог с вами, бедный Мандрикардо,

Я ревности не выношу.

Затмила туча небосклон,

Ни проблеска на горизонте.

О ненавистный Родамонте!

Уводит Дораличе он.

Какою мерою измерить

Мой гнев, клокочущий в груди?

Злодея я запру в пещере.

Запри и в горы уходи.

Подумать только, как силен

Дух ревности, в меня вошедший!

Мне ранил сердце сумасшедший,

Который в дурочку влюблен.

По-моему, слепому ясно,

Чем их любовь подкреплена.

Все время вместе: он, она,—

То нежный взгляд, то шепот страстный.

Нет, я вмешаюсь в это дело.

Бельтрана, как того хочу,

От глупой страсти излечу,

Лекарство применив умело.

Схитрю наперекор судьбе,

Прибегнув к ловкому обману:

Начну кричать, буянить стану,

Порву одежды на себе.

Конечно же, в подобном виде

Меня оставят рядом с ним,

С тем, кто так страстно мной любим.

О чем еще мечтать Лаиде?

Да, решено. Чего я жду?

Эй, царедворцы, слуги! Где вы?

Явилась ваша королева,

Готовьтесь к встрече, я иду!

Вина и яблок! Страшный зной…

Мой герцог! Мы пройдем по залам.

Пусть карлик машет опахалом.

Мой бог! Он обладает мной!..

Как будто все идет как надо…

Эй, эй! Лаида! Вот ты где!

Я королева.

Быть беде,

Плохая весть…

Моя армада,

Мой флот погиб?

Мне не до смеха.

Так, может быть, моя страна

Нашествием разорена?

Отец домой велит мне ехать.

Ослушаться его не смею

И отговорки не найду,

И дядя, на мою беду,

Торопит выехать скорее.

Для царства это не урон.

Что, что? Для царства? Для какого?

В котором я, пока здорова,

По праву занимаю трон.

О боже! Ты с ума сошла!

Я зятя матери добуду!

Она утратила рассудок!

Зато любовь приобрела.

Мой бог! Чем ты опоена?

Лучами взгляда.

Что ты, что ты!

Приди в себя.

Иди в болото!

Я ей завидую, она

Моим богатством насладится

И будет счастлива вполне.

Дуэньи, фрейлины! Ко мне!

Хотела б я ума лишиться!

Эй вы! Накройте стол к обеду,

Несите фрукты и питье…

Завидую…

Живей!

…ее

Гастрономическому бреду.

Мне очень хочется, клянусь,

Последовать ее примеру.

Пожалуй, что таким манером

Я сразу двух вещей добьюсь.

Став сумасшедшею, смогу

Как пациентка здесь остаться

И, что важнее, с тем общаться,

Чей образ в сердце берегу.

Придется покривляться, — пусть.

Бельтрана не отдам Лаиде.

Конечно, нас поженят, видя,

Как я из-за него бешусь,

А я страшна в припадке гнева…

Итак, прощайте, ум и честь!

Дуэньи, слуги! Кто тут есть?

К услугам вашим, королева.

Такая жажда — сущий ад!

Час жду настоя розы чайной.

Споткнулся мажордом случайно,

И расплескался лимонад.

Пусть влепят ему пулю в грудь!

Но что с хозяйкою моею?

Так подхватить мою затею…

Я стала на опасный путь,

Но я не жажду исцеленья.

Пусть исступленье мутит кровь

И душу. Разве мы любовь

Не называем исступленьем?

Как это надо понимать?

Боюсь я, что безумье — маска.

О королева! Жаждет сказку

Вам паж влюбленный рассказать.

Что ж, если это паж Бельтрана,

Пускай войдет, препятствий нет.

Кто смеет поминать при мне

Отъявленного грубияна?

Бельтран — предмет моей любви.

Твоей? Ну это просто враки!

Он состоит в законном браке…

С кем, негодяйка? Назови.

Со мной.

С тобою? Врет безбожно.

Кто освятить посмел ваш брак?

Сам папа римский.

Как не так!

Не папа — попугай, возможно.

Ужели судомойка эта

Бельтрана выбрала в мужья?

Ах тварь бесстыжая! Уж я

Негодницу сживу со света!

Оранской королеве, мне

Перечит старая ворона!

Пусть флот, подняв мои знамена,

Готовится скорей к войне!

Ну, если так, ты без зубов

Останешься.

Кто, я? Не ты ли?

Велите, чтобы притащили

Сюда топор для колки дров!

Ты — королева? Врешь, мерзавка!

Вру? Получай-ка плюху, дрянь!

Мне? Оплеуху? Ах ты рвань!

Я проколю тебя булавкой!

Проходите. Я по долгу службы

Разберусь, что тут за шум, а позже

Мы обсудим более подробно

Вашу просьбу…

Эй, сюда, скорее!

Тут одна из ваших сумасшедших

Бьет вашу племянницу.

В чем дело?

Отпусти ее немедля, ну же!

Федра! Ты зачем сюда спустилась?

Где же надзиратель? Эй, возьмите

Эту сумасшедшую! Для буйных

Существуют одиночки.

Брат мой!

Разве вы меня не узнаете?

Это ты, Лаида?

Я.

Мерзавка

Вздумала назваться королевой

И женой… кого же? Дон Бельтрана!

Между тем, давно известно богу,

Да и людям всем, что шельма эта,

Дон Бельтран, — мой муж.

Бельтран! О небо!

Что ты мелешь?

Видит бог, Херардо,

Обе женщины ума лишились.

Боже правый! Как это случилось?

Может, ими овладели чары,

Колдовство бесовское?

Да полно!

Колдовство — любовь, а чары — это

Красота и грация. Хотите

Знать, какие чары мной владеют?

Посмотрите на Бельтрана — сразу

Вы мою болезнь сочтете счастьем.

И меня околдовал он тоже.

Грудь мою любовь со страшной силой

На своем костре испепелила.

Валерио! Я, как мужчина,

Беду обязан стойко снесть.

Однако тайная причина,

Должно быть, в этом деле есть.

Я королева сарацинов,[78]

Хотя империя моя

Тут.

Да, престранные приметы.

Признáюсь, правды не тая:

Пожалуй, колдовство все это.

Такого мнения и я.

Но если тут Амур резвится,

С ним трудно совладать, увы!

В недобрый час в мою больницу

Доставили Бельтрана вы.

Чтоб в столь короткий срок влюбиться!

Зачем грустить? Станцуем, что ли?

Усугубляется болезнь.

Делиго, делиго, деоли!

Сейчас начнет на стенку лезть!

Ке делиго де кандеоли!

Какой колдун все это сделал?

Бельтран, Бельтран. Понятно вам?

Мне это имя надоело!

Везде Бельтран, и тут и там.

Зажечь в них страсть, и так умело!

Племянница!

Кукареку!

Не будет ли полезной мерой

Прибегнуть к прочному замку?

Темница выветрит химеры.

Нет, я Бельтрана упеку,

Да так — уж в этом мне поверьте,

Что будет радоваться он,

Как избавительнице, смерти.

Тем самым будет пресечен

Их бред.

Прошу вас, соразмерьте

Вину и кару. Он маньяк.

Что для здорового полезно,

То для больного…

Это так.

Но в нем причина, друг любезный…

Да кончится ли кавардак?

Я не пущу в тюрьму Бельтрана,

Умрет Бельтран, умру и я!

Что тут стряслось?

С ума, Писано,

Сошла племянница моя!

О донья Федра! Здесь вы? Странно!

Да, и останусь здесь, клянусь.

Они того… сужу по виду.

За излеченье сам возьмусь

И живо вылечу.

Лаида!

Чего он хочет, этот гусь?

Как ненадежен наш рассудок!

Но в чем же корень зла, сеньор?

Мой друг! Любовь не знает шуток,

Она всему виною.

Вздор!

Я выбью бред в теченье суток.

В твоих руках надежды якорь.

Схватить их, живо!

Стой!

Пусти,

Получишь по зубам, собака!

К ним невозможно подойти.

Писано знак подаст. По знаку

Хватайте живо…

Я бы мог

Забрать больную?

Раньше эту

И ту посадим под замок.

Найдется время для совета,

Мы все обсудим. Уф, я взмок!

Пусти меня!

Заткни-ка рот!

Бельтран — мой муж, судьбой сужденный!

Мой!

Что несчастная плетет!

Нет горше случая, чем тот,

Когда сойдет с ума влюбленный!

Есть опасность также в том, Херардо,

Что она не принимает пищи.

Надо силою ее заставить.

С той поры, Верино, как безумье

Овладело Федрой и с Бельтраном

Лишена племянница свиданий,

Пища для нее не существует.

Это-то и вызывает бледность,

Именуемую анемией.

Голод — наихудший враг здоровья.

Он ведет к желудочным расстройствам;

Тело охлаждается настолько,

Что конечности немеют. Дайте

Ей понюхать уксусу немного

Или свежевыпеченных хлебцев.

Это замечательное средство.

Помогают и ножные ванны.

Сидя взаперти, она настолько

Впала в меланхолию, что, право,

Я за жизнь боюсь ее, Верино.

Жар я обнаружил у бедняги,

Небольшой, но он проистекает

От меланхолического сока.

Это тяжкое заболеванье

Именуется каталепсией;

В буйных помешательствах имеет

Он немаловажное значенье.

Впрочем, в древности припадки Федры

Называли эротизмом, видя

Лишь в любви исток заболеванья.

Одержимые приходят в ярость,

Гневом разражаются свирепым

Вследствие того, что их тревожат

Призрачные образы.

Бесспорно,

Эти образы и ей внушили

Гибельную страсть к ее Бельтрану.

О болезни этой — френесии —

Пишет, между прочим, Посидоний:[79]

«Набухание оболочек мозга,

Протекающее с сильным жаром,

С приступами острой лихорадки,

Очень часто затмевает разум».

Много средств известно в медицине

Против френесии, но не буду

Утомлять их перечнем, скажу лишь:

Смерть грозит бедняжке, если только

Вы ее возможности лишите

Видеть сумасшедшего.

Но что же

Предпринять мне, чтоб соединить их?

Надо разрешить бывать им вместе,

Развлекать ее и, что важнее,

Обещать, что скоро будет свадьба,

Раз она уж ею бредит. Знайте:

Женщина стремится так к мужчине,

Как материя стремится к форме.

Эта мысль мне тоже приходила…

И прекрасно. Это лучший выход.

Прописей заимствовать не будем

У Галена или Авиценны.[80]

Тихого помешанного вредно

Запирать; напротив, выводите

Празднества смотреть и развлеченья.

Дайте и вина, когда попросит.

Жирной пищи, жирных испарений

Не выносят призраки, которых

Порождают пресные напитки.

Кстати, вот сегодня в этом доме

Празднуется день святых младенцев,

«Пóррате» по-валенсийски. Надо

Вывести ее на галерею.

Пусть она хоть из окна увидит

Празднество и этим развлечется.

Если вам угодно, в тот же вечер

Можно мнимую устроить свадьбу

С сумасшедшим. Думаю, что радость

Приведет больную нашу в чувство.

Я последую советам вашим.

Но, постойте, друг! Как говорится,

На ловца и зверь бежит.

Как это?

Сам Бельтран.

Хорошая примета!

Пусть меня убьют, но я отсюда

Ни за что не выйду!

Что случилось?

Да они хотят, чтоб я сегодня

Вечером во двор с другими вышел,

Будто я такой же сумасшедший,

Как они. А я вполне здоровый.

У меня ума гораздо больше,

Чем у вас, да и у всех тут в доме.

Не хочу быть на виду, и только!

Что ж, он прав. Не трогайте Бельтрана.

Без него у нас людей довольно

Милостыню собирать. Не надо

Силою тащить его на праздник.

Кто это такой, сеньор Херардо?

Быстро же друзей ты забываешь.

Кто же, кто же он?

Я здешний лекарь.

О сеньор лисенсиат! Как рад я

Видеть столь почтенную особу!

Издавна я друг людей ученых,

Познающих душу всякой вещи,

Но не ту, что здесь в груди.

А знаешь,

Что у нас душой зовется?

Знаю:

Первый признак совершенства тела.

Ну, а как ты думаешь, что значит

Страсть иметь в ней?

Это испытал я.

У меня в душе живет другая.

Как? Душа в душе?

Внутри, представьте.

Знаешь ли, где обитают души?

Знаю. В сердце — утверждают люди

Вслед за мудрецом из Поговорок.

Сказано же: «Берегите сердце,

Ибо в нем живет источник жизни!»

Но великие врачи, к которым

Вы принадлежите, полагают,

Что душа живет в мозгу, откуда

Действия ее проистекают.

Эта сила движется по телу,

Животворно согревая члены…

Правильно он говорит?

Еще бы!

Безусловно, он большой ученый.

Даже будучи умалишенным,

Рассуждает он вполне логично.

Ну, Бельтран…

Я слушаю.

Поскольку

О душе немало вам известно

И пришлось вам пережить страданья

Из-за той, которая, возможно,

В ней живет теперь, ее спасенье

В ваших же руках.

Что с ней случилось?

Из-за вас ума лишилась Федра.

Бедная неистовствует. Если

Вы на ней не женитесь, девица

Может умереть. Мы тут с Херардо

Обо всем договорились. Будьте

Наготове, ваша свадьба может

Состояться вечером сегодня.

В шутку иль взаправду?

Что мы скажем?

Говорите — в шутку.

Ясно, в шутку.

Мы хотим больной доставить радость.

Ладно. Я достаточно разумен,

Чтобы притвориться новобрачным.

Он настолько здраво рассуждает,

Что затея, думаю, удастся.

Оставайтесь здесь. Настанет время,

Я вас позову. Идем, Верино.

Буду ждать на этом самом месте.

А теперь отправимся к невесте.

Сегодня день такой, что я

Боюсь быть узнанным, — ведь скоро

Сюда, как водится, весь город

Глазеть сойдется на меня.

Где спрятаться? Куда уйти?

Сегодня сняли с нас оковы,

Но я готов надеть их снова

И оказаться взаперти.

Свободен я, но червь боязни

Жжет сердце горячей огня.

Им не понять, что для меня

Свобода равносильна казни!

Я вас искала, чтоб поздравить,

Хоть это ваше торжество,

Помимо горя, ничего

Не может мне уже доставить.

Мне соболезнуют, увы…

Век наслаждайтесь вашей Федрой!

Но это шутка.

Слишком щедро

За шутку заплатили вы.

Не надо. Погоди минутку.

Какая Федра мне жена?

Не притворяйся, ты должна

Понять, что это только шутка.

Ах, шутка! Я таким предметом

Шутить не стала б. Ты женат.

Кто, я? Неправда!

Говорят

Весьма настойчиво об этом.

Как можно слушать чушь такую?

А сговор был?

Чтоб уберечь,

Чтобы венчанием отвлечь

От меланхолии больную.

Она помешана на том,

Что влюблена в меня, а шутка

Вернет покой ее рассудку,

И все забудется потом.

Нет, это шутка надо мной,

Насмешка. Но душа не шутит.

Когда я лгу, пускай осудит

Меня весь свет, пускай войной

Мой мир душевный обернется,

Пусть ветра бурного порыв

Надежду ту, которой жив,

Развеет в прах, пусть разорвется

На части сердце в тот же час,

Пусть больше мне небес лазури

Не видеть, бедствий злая буря

Пусть разлучит навеки нас!

Тебя любить я обречен,

А ты — ты веришь слухам вздорным.

Да, буду утверждать упорно,

Что с Федрой был ты обручен.

Кто прибегает к оправданью,

Дав волю пышным словесам,

Себя же уличает сам.

Коль шуткой было бы венчанье,

Ты б меньше клялся в правоте,

А то уж очень неумело

Хитришь, стремясь поправить дело,

Клянешься, а слова не те.

А впрочем, чем ты мне обязан?

Что значу я в твоей судьбе?

Скажи: что в женщине тебе,

С которой днем знакомства связан?

С тобою не делила ложе,

Не убегала от родных,

Нет писем у тебя моих

И ты мне не писал их тоже.

К чему зову тебя лжецом,

Препятствую тебе жениться?

Зачем посмела усомниться

На миг в безумии своем?

Теперь конец всему. Любя,

Я ухожу, здесь есть другая.

Спеши на свадьбу!

Дорогая,

Пусть небо мне вернет тебя!

Молю! Прошло немного дней,

Как нас любовь соединила,

Но голос твой, твой образ милый

Давно живут в душе моей.

Бывает в жизни так, что двое

Друг друга знают много лет,

И вдруг любовь, как яркий свет,

Зажегшись, озарит обоих.

И если нам в любви двоим

Благоприятствуют планеты,

То удивительно ли это,

Что мы во всем подобны им?

И если в двух коротких днях

Отражено тысячелетье,

То, значит, столько же на свете

Живет моя любовь. В веках…

Софистика, сплошная скука.

Не стоит дальше продолжать.

Меня сейчас завоевать

Любовью легче, чем наукой.

Знай: невиновность — это довод

Сильней, чем слов красивых звон.

О, если так, мой небосклон

Ты озари любовью снова!

В душе моей темно и пусто,

Она — очаг, но без огня.

Ты рассердилась на меня,

И тем мои живые чувства

Замуровала ты. Взгляни:

Мертва душа, хладеет тело,

Я как мертвец оледенелый

Перед тобой. О, протяни

Скорее же супругу руки,

Избавленные от оков,

Верни мне счастье! Я готов

Забыть страдания и муки.

Будь милостива!

А немилость

Мою не хочешь ли узнать?

Тебя, предателя, обнять?

Так низко я не опустилась.

Молю.

Прочь!

Чувства не таи.

Уже души иссякли недра…

Дай руку.

Попроси у Федры.

Я обожаю лишь твои!

Я плачу…

Плачешь? Где же слезы?

Убью себя… Что ж ты молчишь?

Убей!

Ты это говоришь?

Да, выполняй свою угрозу.

Я вены себе взрежу…

Режь,

Пускай умрет язык твой лживый!

Я лгал тебе? Несправедливый

Упрек!

Хоть тем себя утешь…

Сюда идут, уйди скорее!

Ах это тот, мой недруг!

Эй,

Впустите же моих людей,

Да живо! Я пришел за нею.

Он за тобой пришел.

Дай бог!

И ты пойдешь с ним?

Я? Не глядя!

Я за тобой.

Пришли от дяди?

Ну как, мой друг, вам врач помог?

Я чувствую себя прескверно:

То жар, а то упадок сил…

Я разрешенье получил

Забрать ее.

Он рад, наверно.

Нашли веселье для меня!

Надеюсь, шаг ваш вами взвешен?

На этом я сейчас помешан,

Но мне она и впрямь родня,

Здесь вредно оставаться ей.

У входа ждут носилки, слуги…

Мне вашей не забыть услуги.

Возьмите же меня скорей!

Здесь хуже, чем в самом аду.

Мне не до праздничного пира.

Пойдете ли со мной, Эльвира?

О, с наслаждением пойду!

Признаться, я вам очень рада.

Вы сняли груз с моей души,

И… вы настолько хороши,

Что улетучилась досада.

Не женщина, а сноп огня!

Сегодня здесь должна быть свадьба,

Но ревность… Лучше мне не знать бы

Терзаний ревности! Меня

Хотят лишить злодеи глаза,

Но я в отместку вырву два!

Поверьте, это не слова —

Я с жизнью счеты кончу разом.

Эльвира! Если хочешь, что ж,

Иди за ним, себя не мучай.

Такой благоприятный случай,

Что лучшего и не найдешь.

Но зла другому не желай.

Любому чувству есть граница.

А я — я остаюсь в больнице

На веки вечные. Прощай!

Ну что ж, идем?

Идем. Носилки

У входа.

Должен все стерпеть,

Чтобы потом не пожалеть.

Я знаю нрав Эльвиры пылкий:

Едва она уйдет отсюда,

Во всем раскается тотчас.

Уходишь?

Да. Разлуки час

С восторгом вспоминать я буду!

В тоске и гневе, одинок,

Останусь тут. Когда судьбина

Нас обрекает на кончину,

Для смерти тоже нужен срок.

Итак, прощайте друг Бельтран!

Мне надо увести больную.

Идя обратно, загляну я

На праздник ваш.

Прощай, мужлан!

Ступай, поддетый на крючок,

Плут-лакомка нетерпеливый!

Ты хороша! Бежишь трусливо,

Не чуя под собою ног.

Крольчихе вашей лапки всласть

Целуйте, сидя с ней у печки.

Бог с вами, кроткая овечка.

Вы угодите волку в пасть.

Свое инкогнито не смею

Я до поры разоблачить.

Я должен меньше говорить

И больше наблюдать за нею.

Придется в рот набрать воды…

Я дорог ей, в том нет сомненья,

Догадки эти, подозренья —

Ревнивых дум ее плоды.

Валерио обязан я

Своею жизнью. Не случайно

Окутана покровом тайны

Любовь, а с нею жизнь моя.

Как прежде, одинок я вновь,

Но знаю, что она вернется,—

Разлука счастьем обернется.

Порукою — ее любовь.

Не стоит горевать. Итак,

Мы с нею скоро будем вместе…

А интересно: что невесте

Даст этот сумасшедший брак?

Живо, живо, стройтесь по порядку —

И вперед! Не говорите вздора

И гримас не стройте, чтобы люди

Радовались, видя вас, и щедро

Милостыню подавали.

Разве

Вы не знаете, что надо делать?

Надо вам стоять спокойно рядом

С ними и порою для порядку

В ход пускать свой хлыст.

Есть здесь кто-либо,

Кто подал бы милостыню? Будьте

Милосердны к беднякам.

Подайте

Милостыню бедным сумасшедшим!

До-соль-фа, соль-ре-ми, соль-фа-ре-до…

Все, что приказала моя дама,

Я исполнил, но никак не может

Состояться наша свадьба, ибо

Умираю я и разлагаюсь.

Эти строки взяты у Петрарки,

Но, возможно, автор их Овидий.[81]

Говорят, лиха беда начало.

Я теперь поклясться не могла бы,

Что в своем уме я. Вот что значит

Оказаться жертвою привычки!

Музыка — аккорд, согласованье

Бытия с божественным началом.

Все, что существует в мире, — это

Музыка: луна, планеты, звезды,

Человек, живущий под луною.

Красота вещей таится в звуках:

До-соль-фа, соль-ре-ми, фа-соль-ре-до!

Вам не встретилось случайно судно

С португальским вымпелом? Сеньоры!

Разве вы не чувствуете смрада?

Точно так, представьте себе, пахнут

Вздохи сердца моего, в котором

Вспыхнуло любви горячей пламя.

Два предмета, а точней, две части

Сочетать в поэзии должны мы:

Пользу и приятность. Цицерону

Мы обязаны благим советом:

Чтобы речь оратора не только

Красотою отличалась, — важно,

Чтобы в речи заключалась польза.[82]

Чудны очи моего Бельтрана,

Лик прекрасен, голос так приветлив!

Счастлив тот, кто долгими часами

Может наслаждаться его речью.

Неужели же никто, сеньоры,

Не подаст беднягам-сумасшедшим?

Этот сумасшедший дом, известный

Среди всех домов ему подобных,

Надобно поставить, Леонато,

В ряд с другими чудесами, коим

Удивлялся я, с лицом закрытым

Обходя сей знаменитый город.

И хотя больница в Сарагосе

С этою могла бы потягаться,

Все же эта на голову выше.

Чудо, удивительное чудо

Из числа семи, известных свету![83]

Дом известный! Было бы обидно,

Если б мы его не осмотрели,

Прежде чем покинуть этот город.

Кстати, среди здешних сумасшедших,

Говорят, та дама, о которой

Я уже рассказывал дорогой.

Хорошо бы повидаться с нею.

Дай мне поглядеть на сумасшедших.

Эй, сеньор!

Что вам угодно?

Я бы

Знать хотел, кто этот кавальеро.

К сожалению, я сам не знаю,

Хоть служу ему весьма усердно.

Лишь два дня тому у стен Асео,

Где с такими же, как я, парнями

Коротал я беззаботно время,

Он заговорил со мной и тут же

В услуженье взял. От кавальеро

Знаю я, что он из Арагона.

Больше ничего мне не известно,

Но по облику его заметно,

Что сеньор из грандов. Впрочем, это

Чувствуется в обращенье. Я же,

Как легко заметить вам, кастилец.

Если разрешите, я хотел бы

Милостыню попросить у гранда.

О, он очень щедр, вас ждет удача.

Прикажите, славный кавальеро,

Что-нибудь подать беднягам этим.

Тихие они сейчас, любезный?

Кое-кто из них впадает в буйство,

Но как раз сейчас, сеньор, погода

Им благоприятствует.

Кто это?

Музыкант, притом незаурядный.

Звать его Мордачо; впрочем, в детстве

Наречен он именем Лисандро.

А вот это кто такой?

Белардо.

Он поэт и «притча во языцех»

В силу разных приключений в жизни.

Почитателей имеет многих,

Но они заслуживают явно

Места здесь с не меньшим основаньем,

Чем предмет их пламенных восторгов.

А вот эта девушка — Лаида,

Нашего начальника служанка.

Девушка утратила рассудок

Из-за сумасшедшего Бельтрана.

Эти здесь поправили здоровье,

Но и им рассудка не хватает.

Кто вот этот юноша?

О, это

Знатный португалец из Коимбры!

От любви к высокородной даме

Тронулся в уме и в этом виде

Странствовать отправился по свету,

Как второй Роланд. Здесь бедный малый

Стал как будто более разумным.

Возблагодарить обязан бога

Тот, кого безумие минуло.

Мало кто хвалу возносит богу,

А должны бы все быть благодарны.

Почему, Белардо?

Потому что

В наши дни не сыщешь человека,

Не свершившего безумств. Вы сами

Можете на собственном примере

Убедиться в том, что я читаю

На челе у вас.

О Иисусе!

Уж не хиромант ли он?

Ученым

Бедный был, астрологом известным.

А Бельтран теперь, подумать только,

Беззаботен! Нету ему дела

До того, что здесь из-за него я.

Я убит Коимброю! О горы!

Вас своей бессмертной красотою

Украшает плоть, душа которой

Так возвышенна и так прекрасна!

Нет мелодии Сусанне равной,

Что б о ней подчас ни говорили

Все певцы и музыканты мира.

Странные они избрали темы.

Вам, я вижу, очень интересно

Наблюдать их. Если вам угодно,

Вечером могли бы насладиться

Любопытным зрелищем, какого

Видеть вам еще не приходилось.

С величайшим наслажденьем. Кстати,

Покажите дом ваш. Обещаю

Милостыню в двадцать пять эскудо.[84]

Да воздаст вам бог за вашу щедрость!

Знайте же, сеньор, что кавальеро,

Ведающий сумасшедшим домом,

Воспитал девицу — воплощенье

Красоты и разума. Бедняжка

Так влюбилась в одного безумца

Из числа больных, что богу душу

Чуть не отдала, клянусь душою!

По совету лекаря сегодня

Эту пару обвенчают в шутку.

Выдумкой такою безусловно

Девушку удастся успокоить.

Ну и будет вечером потеха!

Посмеяться буду рад, ей-богу.

Ну пойдемте, только не забудьте

Пригласить сюда людей побольше.

Я вручу обещанное.

Ваша

Щедрость велика. Живей, сеньоры,

Проходите в дом, но, чур, без шума,

А не то хлыстом вас успокою!

Я иду, чтоб повидать Бельтрана.

Эй, пажи! Велите, чтоб скорее

Подавали ко дворцу карету!

Знайте же, красавица Лисида:

Ради вас сегодня эти руки

Завоюют берега Гвинеи.

Полутон отнюдь не стоит тона.

В мире все — безумцы.

И в колодках.

Музы! О, зачем вас только девять,

Коль одних поэтов девять тысяч?[85]

Впрочем, ведь талантливых немного,

А бездарностям — сюда дорога.

Совет ваш, доктор, данный мне,

Настолько оказался мудрым,

Что баночки румян и пудры

Ее утешили вполне.

Едва ей удалось внушить,

Что скоро брак, она воскресла,

Пред зеркалом уселась в кресло

И снова стала есть и пить.

Поскольку бред ее — любовь,

То мне, как медику, не странно,

Что, услыхав про брак с Бельтраном,

Безумная воскресла вновь.

Овидий — помню этот стих,—

Чтобы сломить любви коварство,

Не ведал средств; мое лекарство

Спасительнее всех других.

Гален и тот не одолел

Болезни, порожденной страстью.

Поверьте: я по этой части,

Как говорят, собаку съел.

Ну, а с Лаидой как мне быть?

Неужто никакой надежды?

Надежда есть, однако прежде

Я Федру должен исцелить.

О да!

Позвать ее велите

Сюда.

Я дал уже приказ

И, надо думать, что сейчас

Она появится.

Идите!

Вам надобно пристойной быть,

Чтоб понял ваш жених несчастный,

Как нежно, преданно и страстно

Способны вы его любить.

А где Бельтран?

Он, вероятно,

Идет.

А свадьба будет тут?

Да. Пусть священника зовут.

Сеньор! Один идальго знатный,

Пожертвовавший двадцать пять

Эскудо, просит разрешенья

Войти.

Что ж, дай распоряженье.

Нам он не может помешать.

Ну, дочка, вспомни, дай ответ,

Кто ты, к чему весь праздник шумный.

Да как могу я быть разумной,

Когда Бельтрана рядом нет!

Надеюсь, после свадьбы вскоре

Придешь в себя.

Да, да, да, да!

Недуг мой — это ерунда.

От шторма взволновалось море,

И утлый мой корабль в ненастье

Насилу к берегу пристал,

Но по дороге растерял

Все паруса свои и снасти.

Надеюсь, он залечит раны,

Достигнув наконец земли.

А почему не привели

На свадьбу старика Бельтрана?

Пусть будет вам во всем удача!

Коль скоро разрешенье есть,

Я прибыл к вам.

Большая честь

Для нас. Прошу.

Кто эта кляча?

Не забывай, что ты невеста.

А скамьи где?

Уже несут.

Гостям на свадьбе честь и место.

Вы правы, дядя, пусть гонцы

И трубадуры, не зевая,

Гостей на свадьбу созывая,

Отправятся во все концы.

Пусть до Парижа слух дойдет

Про наше родовое древо.

Кто мать Бельтрана? Королева,

Отец же — славный Ланселот.[86]

Сиденья поданы.

Кому?

Сеньор доволен будет, если

Ему предложат место в кресле?

Эй, кресло!

Это ни к чему.

А я должна стоять столбом?

Пусть принесут мне трон!

Трон будет.

Послать за женихом! Эй, люди!

Иду, иду за женихом.

За это я желаю вам

Не знать до гроба дня дурного!

А вы дадите ли мне слово

Прийти в себя?

Конечно, дам.

Едва лишь я законным браком

С Бельтраном здесь соединюсь,

Я успокоюсь… Но боюсь,

Что эта свадьба — просто враки.

Небезопасно, если так,

Тревожить мой покой душевный.

Ведь может вдруг весьма плачевно

Закончиться счастливый брак!

Дитя! Пойми же наконец,

Что я тебе добра желаю!

Да, да, я это понимаю…

А посаженый кто отец?

Он здесь?

Отцом бы стать не худо,

Идальго, вашему пажу.

О нет! Слуге не разрешу,

Я лучше сам отцом им буду.

Слуга нам подойдет, клянусь.

Эй, Леонато!

Нет, не смею.

С плеча чужого я ливрею

Надеть, признаться вам, боюсь,

Мне хочется еще пожить.

Болезнь — она, сеньор, заразна.

А вдруг заскочит ум за разум,—

Кто будет вам тогда служить?

Кто заболел, того здесь лечат.

Но я пока еще здоров.

И, хоть устал, служить готов.

Идет жених!

Пойдем навстречу.

Пускай жених, берущий в жены

Невесту, сядет рядом с ней,

А матерью им посаженой

Лаида будет.

Я? Скорей

Вернусь на кухню, плут прожженный.

Измену я твою терплю,

Терплю разлучницу-змею,

Но получить еще в награду

За эту муку муки ада!..

Стой!

Отпустите, я молю,

И так глаза на мокром месте!

Ну полно, стоит ли кричать!

Да успокойся же, мы вместе

Подыщем ей другую мать!

Нахалка! Надерзить невесте!

Эй, помолчите, Амалтея,[87]

Коза рогатая! Ваш рог

Столь изобильный, думать смею,

На этот раз вам не помог.

Сегодня удалась затея

С Бельтраном, но проститесь с ним,

Он завтра может стать моим.

Я прикажу на вас, графиня,

Надеть надежную узду.

Молчите! Пусть ваш пыл остынет,—

Я большего от вас не жду.

Не буду я молчать отныне!

Я ниткою зашью вам рот.

Подарок к свадьбе?

Здесь народ,

А вы ругаетесь, ворчите…

Что, плох подарок?

Замолчите!

Пустить придется палку в ход,

Чтоб укротить ваш нрав горячий.

Что? Бить жену?

А вы жена?

Но был ведь сговор.

Что он значит!

Мне эта свадьба не нужна.

Да полно вздор молоть, иначе…

Каландрио, откроем бал!

Да, да, сейчас слуга прикажет,

Чтоб музыканты вышли в зал,

Белардо, в круг!

Побоев стражи

Боюсь, но пусть никто не скажет,

Что я вам в этом отказал.

Как можно так перемениться!

Зачем вернулась ты сюда!

Не от тебя бегу — беда

Моя влечет меня в больницу.

Что это значит?

Непонятно.

Едва ступив на мой порог,

Как будто кто-то ей обжег

Ступни, пустилась в путь обратный.

В обратный? Странное пристрастье.

От исцеления уйти!

Там горе я могла найти,

А здесь оставила я счастье.

Самонадеянной была,

Взять на себя хотела много,

Но вот, дойдя с ним до порога,

От страха чуть не умерла.

А я теряю, видно, власть

Над разумом — пришел за нею!

И я рассудком не владею,

Во мне — безумие и страсть.

Ах, ревность! В этот страшный час

Я чувствую твои удары,—

Нет более тяжелой кары

Из тех, что небо шлет на нас.

Конец! Я ухожу со сцены!

Бельтран — вот кто убийца мой.

Эрифила передо мной?

Страшней не видел перемены!

Безумец! Он колдун к тому ж!

Мой друг! Причины для досады

Не вижу. Горевать не надо.

Бельтран! Скажи: ты Федре муж?

Ужель со мной не видишь рядом

Ту, что живет в моей груди?

Так ты женат? Ну, погоди!

Да, я женат. Ты даже взглядом

Не удостоила меня,

Когда со мною расставалась.

Кто, как не ты, в любви призналась

Валерио средь бела дня?

Ступай обратно, в эти двери

Тебе уже заказан вход.

Женился, негодяй!

Ну вот,

Теперь-то уж она поверит!

Удачна выдумка моя.

Бельтран женился. Ах, создатель!

Неужто же тебя, предатель,

Навеки потеряла я?

Она секрет откроет мой.

Напрасно я прибег к обману.

Ты думаешь, хитрец Флорьяно,

Что в этом рубище…

Постой!

Тсс, тсс!

В халате этом сером

Сумеешь утаить от всех

Свою вину, свой смертный грех —

Убийство подлое Рейнеро?

Рейнеро? Вот ты кто, злодей!

Так ты и есть беглец Флорьяно,

Смертельную нанесший рану

Рейнеро?

Нет, не верьте ей!

Она безумна. Меркнет свет…

Тиран-любовь! Ты хуже зверя.

Будь проклят тот, кто свой секрет

Решится женщине доверить!

Нам, право, очень повезло.

Хватайте же скорей злодея!

Награды я не пожалею.

Хотел прикрыть обманом зло —

И нас под суд упечь, предатель?

Не выкрутишься все равно.

Валерио с ним заодно.

Схватить его!

Он мой приятель,

В беде оставить одного

Не мог я…

Если кавальеро

Ждет кара лишь из-за Рейнеро,

То можно отпустить его.

Как?

О благословенный день!

Упала пелена тумана.

Ты узнаешь меня, Флорьяно?

То призрак или чья-то тень?

Нет, то я сам. Ты удивлен?

Рейнеро?

Принц, клинком пронзенный?..

Да, собственной своей персоной,

Рейнеро.

Верно, это он!

Так жив ты?

Трудно быть живей.

Как видите, живой, здоровый.

Ты жизнь мне возвращаешь снова,

Что смертью отнята твоей.

Но я — я правдой дорожу:

Все это кажется мне странным…

Ведь смерть моя была обманом.

Как?

Да. Сейчас все расскажу…

Селию — венец и славу

Арагона, что затмила

Красотою всех красавиц,

Ту, которую, Флорьяно,

Ты любил, любил и я.

Я устраивал немало

Под ее балконом празднеств,

Платья пышные, плюмажи

Надевались для нее.

Зажигались фейерверки

С цифрами и вензелями,

Где сказать умели буквы

То, что ведомо душе.

Бой быков сменял турниры.

Я не раз скакал навстречу

Разъяренному быку,

И не раз, рискуя жизнью,

Изловчившись, в бычью шею

Шпагу острую вонзал.

Эти празднества, забавы

Всех, конечно, восхищали,

Кроме Селии одной.

Эта женщина, Флорьяно,

Лишь затем живет на свете,

Чтобы убивать меня!

Если, объезжая лошадь,

Я в сердцах даю ей шпоры,

Все кричат мне: «Кавальеро!

Да поможет тебе бог!»

Селия ж с усмешкой злою

Только ждет того, чтоб стремя

Выскользнуло у меня.

Несмотря на муки эти,

Я коварную любил,

Рвался к ней, как рвется к свету,

Ослепленная сияньем

Фонаря иль яркой лампы,

Мышь летучая в ночи.

Так и я однажды ночью

Сторожил ее во тьме.

Были щит при мне и шпага;

Щит поменьше нес мой паж,

Два других пажа рапиры

При себе имели. Вдруг

Завязался поединок.

Тот, кто шел в моей одежде,

Нес мой щит с гербом, тобой

В схватке был смертельно ранен

И, не приходя в сознанье,

Отдал богу душу. Я же

Дал пажам приказ строжайший

Не преследовать тебя,

А посеять всюду слухи,

Будто бы убитый — я.

Я тогда хотел проверить,

Может ли моя кончина

Опечалить ту, что в жизни

Сжалиться еще ни разу

Не хотела надо мной.

Старый мой отец известьем

Страшным этим был сражен.

Тысячу распоряжений

Отдал он, чтоб тотчас были

Найдены и ты и я.

Я ж распорядился тайно

Мертвого предать земле

И покинул Сарагосу

К вечеру другого дня.

Только здесь узнал, что был я

Горько Селией оплакан.

Вот поэтому вернуться

Я желаю в Сарагосу

И предстать пред ней живым,

Чтоб она меня все так же

Донимала, как бывало.

А тебя возьму с собою,

Чтоб отцу доставить радость.

Пусть разумного безумца

Привезет живой мертвец!