Тонкая структура

Глава 30. Здесь должна быть притча о силе воображения

— Взгляните на вашу дочь. Взгляните на язык ее тела, когда она носит воду на улице, а затем посмотрите на нее, когда она учится, склонившись над компьютером. Я не знаю, в чем ее особенность. Это что-то вроде технологической дальнозоркости. Когда к вам пришла та группа студентов, Ану была счастлива как никогда. Выход в Интернет — единственное, что приносит ей удовлетворение, потому что только так она может связаться с людьми, которым известно то, чего не знает она сама.

— То, что она сейчас изучает, называется эйнштейновыми уравнениями поля. Человек, известный как Альберт Эйнштейн, открыл их девяносто лет тому назад. Он был, пожалуй, самым выдающимся физиком за всю историю человечества. … Эм… физик — это человек, изучающий физику. А физика — это то, как работает наша Вселенная. Как в ней движутся и взаимодействует разные объекты. Я имею в виде не то, как взаимодействуем мы с вами, — растолковывает он родителям Ану Нкубе на языке, который они воспринимают как сносный сомалийский, — а то, как взаимодействуют мельчайшие частички Вселенной на самом нижнем ее уровне.

— Она изучает эти уравнения. Вы знаете, что такое дальнозоркость? Большинство людей видят лишь размытое пятно. Некоторые умны и могут с пользой применить свое образование; они осознают стоящий за символами смысл и понимают их очевидное применение на практике. А также выкладки — пути, ведущие как к самим этим символам, так и от них. Но Ану способна заглянуть дальше, чем кто-либо еще. У нее есть идеи, которая она не могла даже выразить при помощи слов, пока к ней не пришли те студенты с их учителем и не принесли ей разноцветные книги по математике и компьютер с модемом. Таких людей называют «савантами».

У Михаила Зыкова снова начинает болеть спина. Он слишком стар, чтобы так долго сидеть со скрещенными ногами; к тому же ему хочется пить.

Мать настроена скептически. Отец смотрит на Зыкова непроницаемым взглядом.

— Вы рассчитываете, что я поверю, будто вы действуете из бескорыстных побуждений? — наконец, спрашивает он.

Зыков кланяется, признавая обоснованность его сомнений, и обдумывает свой ответ.

— Что я с этого получу? Вспомните, о чем мы только что говорили. Подумайте о речи. Речь — это способ «коммуникации». Коммуникация не что иное, как перемещение информации — фактов, утверждений, фрагментов знаний, — из одного места в другое. «Информация». Ану рассказала мне, что у любого явления есть три стороны. Материю нельзя ни создать, ни уничтожить. Ее можно лишь превратить в энергию. Точно так же нельзя ни создать, ни уничтожить и саму энергию. Ее можно только превратить обратно в материю. Это… сложно объяснить. Ану вам сама все растолкует. Вы должны ее спросить! Она просто обожает что-то объяснять другим людям…

— А что третье? — спрашивает ее мать. К ежедневным открытиям своей дочери она всегда относилась с большим интересом, нежели ее муж. — Третья сторона — это информация. Информация определяет, сколько весит песчинка, и много ли энергии несет в себе луч света. Но информация не обязана следовать закону сохранения. Когда я вам что-то сообщаю, одна и та же информация оказывается одновременно в двух разных местах. Когда я что-то придумываю, я создаю новую информацию с нуля. А соотношение Эйнштейна, связывающее массу и энергию, «Е равно эм цэ квадрат», можно расширить до…

Их внимание ускользает. Зыков решает сбавить обороты.

— Хорошо. Какую выгоду от этого получит мое правительство? Что ж, все люди грезят о временах, когда никто в мире не будет страдать от недостатка пищи и воды. Ану как никто другой близка к воплощению этой мечты в реальность. Идея, скрытая в ее голове, стоит всех денег нашего мира. И это не пустые слова. Все деньги. Нашего мира.

Вот как должны были развиваться события:

Ану Нкубе, девушке-подростку, не имеющей никакого специального оборудования, кроме неисчислимых звезд и песчинок, и никакого образования помимо месячного курса арифметики, с которой ее познакомили британские шестиклассники, и спутникового выхода в Интернет со скоростью 2400 бод, удается — насколько могут судить ее друзья и родные, на пустом месте — создать крайне непрактичный, но при этом поддающийся экспериментальной проверке способ обойти закон сохранения массы/энергии.

Стареющий научный консультант Михаил Зыков первым всерьез воспринял то, что полдюжины остальных ученых, с которыми вскоре вышли на связь, отмели, как пример беспочвенной псевдонауки, созданной фанатичным неучем на основе недоказанных аксиом. Документ плохо отформатирован и составлен на ломаном английском, а нарисованные в MS Paint диаграммы выглядят грубыми и перегруженными. Но правила, которым подчиняется реальная Вселенная, эти уравнения отражают точнее, чем все, что было создано до них.

— Привезите эту женщину ко мне, — говорит он своим людям. — Сделайте это.

Как только температура Вселенной падает ниже определенного уровня, в ней начинают происходить фазовые переходы. Это похоже на источник переменного тока, порождающий атомы водорода. На вход подаются кванты тщательно подобранного размера. И в результате одна субпреонная частица превращается в две. Информация равна произведению энергии на квадрат скорости света. Нужно всего лишь построить достаточно большой холодильник, и можно перерабатывать пролетающие мимо тау-нейтрино в свободные преоны любого из двух видов. Двух вполне достаточно. Из двух разных преонов можно соорудить логический вентиль. Перенаправить один, так чтобы он столкнулся со вторым, и породил третий. Все равно что смешивать краски.

Зыков дергает за ниточки. Ану Нкубе на ломаном русском смущенно объясняет, что именно ей нужно, а он тем временем стоит у нее за спиной, превращая ее слова в точные и конкретные распоряжения: отправляйся туда, добудь это, построй то. Заброшенный военно-промышленный объект в Архангельской области модернизируется и получает вторую жизнь. На это уходит почти три года. Половину этого времени Ану проводит в Московском Государственном Университете, бешеными темпами изучая физику и химию, а еще половину — читая лекции уже самим преподавателям. Все это время они с Зыковым сосредоточены на воплощении Мечты.

Первый разогревочный — или, точнее, охладительный — эксперимент, проходит в конце 2008 года. На расчеты процесса сборки, которому предстоит произвести на свет самую миниатюрную — из возможных с точки зрения современной науки — машину, уходит десять тысяч часов работы суперкомпьютера, но под завершение долгой и бессонной ночи 11 ноября волшебная коробочка с полнофункциональным фемтосборщиком, наконец, готова. На вход подается информация. На выходе устройство выдает свободные кварки — верхний и нижний. Кварки моментально сливаются друг с другом в ядро атома водорода, атмосферные электроны добровольно нейтрализуют получившиеся катионы, после чего атомы, наконец, соединяются друг с другом и образуют холодную двухатомную молекулу водорода.

В расчете на единицу массы получение водорода путем электролиза воды обошлось бы в сто миллиардов раз дешевле. Да что там, в расчете на единицу массы выгоднее было бы поймать в ловушку корональную плазму самого Солнца. Но первое чудо всегда самое затратное. Магия, без сомнения, требует огромных вложений, но взгляните на расчеты «суммарной стоимости владения»…

К концу 2009 года переработана полуметровая гора выкладок с дифференциальными уравнениями, и получены решения для более крупных атомных структур. Достаточно расщепить протон и передать информацию между верхним и нижним кварками, и его уже можно использовать в качестве субатомного кухонного комбайна. Аргон, криптон, неон, радон, ксенон, цинк, родий.

Больше, совершеннее, холоднее, счастливее, продуктивнее. В 2012 году с конвейера, работающего в условиях абсолютного нуля, сходит первая молекула воды. В 2013 удается получить молекулу глюкозы. Третья версия может вырабатывать по двадцать атомов за раз. Четвертая умеет создавать дополнительные трубки и каналы, способные, в свою очередь, формировать произвольные органические структуры из водорода, кислорода и углерода. Структура реальности становится все более программируемой, а самая важная инструкция звучит как «Превратись в компьютер…»

2015 год уходит на проведение систематического деструктивного анализа квантовой структуры каждого из атомов в микрограмме пшеницы. К началу 2019-го сборщик площадью в один квадратный миллиметр, на котором располагаются маршруты частиц и неощутимо миниатюрные самоорганизующиеся магнитные поля, уже в состоянии производить пикометровые слои дезоксрибозы. И теперь им подвластно все. Вода. Алмазы. Воздух. Топливо. Бакиболлы. Пища. Компьютроний. Все, что казалось недостижимым для материаловедения. Неразрушимые материалы. Кабели космического лифта. Вино. Омары. Человеческий глаз. Все, что нужно — это задать шаблон и дождаться, пока волшебная коробка не построит достаточно большую версию самой себя. И, конечно же, способность удержаться от свободного полета в воображаемое научно-фантастическое будущее, чтобы сосредоточиться на насущных проблемах, пока мечты и реальность не станут единым целом.

В 2022 Ану Нкубе и Михаил Зыков совершают акт государственной измены. Завершенные и испытанные инструкции для фемтосборщиков пересылаются на тысячу специально отобранных электронных адресов. Оттуда они молниеносно разносятся по всему миру. Технология, разработать которую помогли разработать сотни — теперь уже оставшихся без работы — людей, из самого тщательно охраняемого промышленного секрета России превращается в знание, которое по своей распространенности на планете обгоняет всю прочую информацию. Российскому правительству приходится распрощаться со своими планами на абсолютное и перманентное экономическое господство. Зыкова берут под арест, приговаривают к колоссальному штрафу и заключают в тюрьму — судя по всему, до конца его естественной жизни. Нкубе бесследно исчезает.

К 2025 году все население Земли имеет свободный доступ к пище, свету, воде, теплу и медицине; коробки работают настолько быстро, что уже могут по заданному шаблону создавать полноценных живых людей, и будущее больше не поддается точному предсказанию.

Но затем, когда он входит в дверь, Ану Нкубе всего на секунду вдруг понимает, что скрывается за маской Михаила Зыкова.

Форма его тела ничуть не изменилась, но Ану как будто отошла чуть правее и поняла, что человек, которого видят все остальные, — это не более, чем игра перспективы. Спереди он выглядит, как обычный человек. Но если взглянуть чуть сбоку, то оказывается, что человеческое тело — лишь фасад чего-то совершенно иного, чего-то колоссального и необъятного, черного и уродливого — чего-чего-то старательно втиснутого в совершенно неподходящую для него трехмерную оболочку. Небоскреб, нижний этаж которого — это человеческое существо, а все остальные заполнены просачивающимися наружу чужеродными органами, причудливыми многомерными сенсорами и извивающимися щупами, бьющимися о метафорическое стекло. Сверху на нее смотрит некое подобие фасеточного глаза, который затем исчезает за створками век, напоминающих ловушку венериной мухоловки.

— Итак, позволь мне поведать тебе настоящую причину, — говорит Зыков, усаживаясь за стол в конференц-зале.

— Вы… вы пришелец. Вы… Что вы такое? Я же знаю вас уже несколько лет, — произносит Ану, отстраняясь от него и чувствуя, как ее охватывает паника.

— Увы, но нет.

— Постойте, постойте, постойте. Все это время. Я начинаю вспоминать. Вы… вы говорили, что работаете на российское правительство. Называли себя шпионом. Потом вы говорили, что служите одним из научных консультантов в правительстве. Позже — что это военный проект, а вы сами — российский генерал, еще позже — что хотите накормить весь мир… вы все время давали на мой вопрос разные ответы, и… я…

Порывшись в кармане пиджака, Зыков достает свернутый лист бумаги, вырванной из какого-то блокнота. Он кладет бумагу на стол и подталкивает ее к Ану, которая понимает, что это страница дневника. Ее дневника. Она была написана в одну из первых недель после переезда в Россию; среди записей, сделанных убористым и неумелым почерком, выделяется одна, прямо посередине страницы, от вторника 16-го числа к пятнице 19-го: «КТО ЖЕ МИХАИЛ НА САМОМ ДЕЛЕ??»

— Я вырвал это из твоего дневника, — объясняет он. — А заодно и из твоей головы. То же самое я делаю со всеми, чей разум начинает уходить в сторону от заданного курса. Информация — это пустяк. Там, откуда я родом, мы зачерпываем ее и перекладываем с места на место, как снег. У вас, людей, возможностей в этом смысле не так уже много — что внутри своего разума, что вне его, но базовые принципы вам, тем не менее, известны. Я не работаю на Россию. Я работаю на себя. Здесь все работают на меня.

— «Война» — слишком мелочное слово, чтобы называть им то сражение, которое я веду со своим противником. Все равно что сравнивать свечу с пылающим Солнцем. Меня вдавили в вашу Вселенную, как червяка, застрявшего под каменной громадой. Я сконденсировался на Земле, в дефектном теле этого глупого человека, потому что человеческая раса была первой разумной жизнью, первым фонтаном новой информации, появившемся во вселенной Алеф. Мне нужно выбраться отсюда, а для этого мне требуется помощь науки. Но сам я не ученый. И вот поэтому мне нужна ты. Пользуясь притворством, убеждением и — время от времени — двуличием, я, благодаря этой ненадолго снятой маске, копил силу, копил знания и людей. Это и было моей главной целью. Ты отнюдь не единственный мой проект.

— Взгляни на меня. Посмотри, каково быть вдавленным в эту трехмерную форму.

— Я нашел тебя в Сомали, потому что в тебе была своего рода искра; блестящая идея и интеллект, благодаря которому она разгоралась ярче и становилась видимой на километры вокруг. Твои фемтосборщики работают на информации, а источником информации служит разумная мысль. Твоя идея заключалась в создании машины, превращающей мысли в материю. Ты мечтала, что в деревне появится волшебная коробка, и по ночам дети будут зачитывать ей разные истории — рассказывать о своих делах за день, превращая свое творческое начало в одежду и чистую воду. Это было… настолько абсурдно, но я просто обязан был выяснить, сработает ли эта идея на практике. И вот к чему мы пришли.

Шокирующие образы в голове девушки начинают подрагивать и исчезают. Зыков снова выглядит обычным человеком. Она стряхивает с себя оцепенение.

— Не сработала, — запинаясь, отвечает Ану.

— Именно.

— Вот что будет дальше. Твои водородные фемтосборщики выйдут из-под контроля. Они начнут создавать собственные копии — в таком количестве, что никто не успеет принять контрмеры. Пока что они этого не умеют. Но один из техников готов поклясться, что видел внутри Клетки электрический разряд. Мне уже доводилось наблюдать нечто подобное, и я знаю, что за этим стоит.

— В течение пяти минут нанометровый слой сборщиков окружит все открытые поверхности в лаборатории и прилегающей к ней местности как минимум в радиусе километра. Возможно, они даже займут часть Архангельска. Зависит от того, сильно ли нам повезет. Пространство вокруг сборщиков — вероятно, в радиусе нескольких сантиметров — заполнится водородом; он покроет стены, пол, потолок, нашу кожу, глаза, рот, легкие. А потом возникнет искра. Она может иметь естественное происхождение или оказаться очередным деянием Бога — этого я не знаю. Лаборатория взлетит на воздух, и на ее месте останутся лишь обугленные куски тел и водяной пар. Реакция кислорода с водородом дает в результате воду. Это будет самый чистый в мире взрыв.

— И прежде, чем уляжется поднятая взрывом пыль, технология репликаторов перестанет работать — во всей Вселенной и навсегда. А твоей мечте придет конец.

Ану знает, что он говорит правду.

— Я выписала уравнение, выражающее эквивалентность массы, энергии и информации, — произносит она. В ее глазах застыли слезы. — А потом посмотрела на него и подумала: «Теперь это неправда. Было когда-то, но теперь нет». Как такое возможно?

— Я уже говорил. Это больше, чем просто война, а наш враг — больше, чем весь этот мир, чем вся эта Вселенная. Так вот, сегодня я умирать не собираюсь. У меня есть другие проекты и другие варианты. Ты можешь пойти со мной. Я смогу тебя защитить.

— Ты можешь пойти со мной. Или остаться здесь и погибнуть вместе со своей мечтой.