Тонкий меч

Отплытие

Выполнить обещание оказалось совсем не просто. Ну как перехитрить Господина Смерть?! Прошло несколько дней, Семилла все больше слабела и уже не вставала. Папа попросил, чтобы я ее лишний раз не беспокоил. Ей это уже не по силам, объяснил он.

Но однажды ночью, лежа в постели, я вдруг почувствовал, что все-таки должен поговорить с ней. Ведь я, сколько ни ломал голову, так и не нашел решения – вдруг Семилла хоть чуточку мне поможет? Если мы всё обдумаем вместе, то наверняка найдем способ.

Я откинул одеяло и встал. Шторы были задернуты, но в щелку проникал лунный свет, оставляя длинную серебряную полосу на стене. Куклы, машинки и плюшевые мишки казались серыми рисунками, а не настоящими игрушками.

Тени от пальм в горшках сделали стеклянную веранду похожей на джунгли. Я торопливо ступал по скрипучим половицам, а когда проходил мимо лестницы, почувствовал какое-то дуновение снизу. Но решил, что мне это почудилось.

Дверь в комнату Семиллы была открыта. Папа сидел на стуле у кровати. Так он проводил все последние ночи. Словно приклеенный. Он объяснил, что не хочет оставлять ее одну. Голова его была опущена, глаза закрыты. Одна рука – на кровати Семиллы. Но самой ее там не оказалось.

Поначалу я решил, что она просто встала, чтобы попить. Но ведь у нее давно не осталось сил на это. Если Семиллы нет на кровати, то, видимо, кто-то ее унёс.

Я развернулся и выскочил на веранду. И тут вновь почувствовал, как снизу дует: значит, мне тогда не показалось. Значит, оно было на самом деле: леденящее дуновение ночного ветра.

Я помчался вниз по лестнице. Я уже догадался. Да, я уже понял, что произошло. И все-таки сердце заколотилось как бешеное, когда я увидел все своими глазами. Входная дверь была распахнута. Значит, это правда: Господин Смерть приходил и забрал Семиллу. Даже дверь за собой не закрыл!

Тут я испугался. Нет, меня охватил смертельный страх. Он не смел забирать ее! Она не его, а моя и папина! Неправда, что я уже был готов к ее уходу. Вовсе нет! Я просто сам себя обманывал. В этот миг я понял, что не смогу жить, если она исчезнет.

Я выскочил из дома, сбежал босиком по каменным ступеням. В саду, очерчивая желтые круги на гравийной дорожке, горели фонарики. Собаки ждали, когда их выпустят за калитку. Нинни объедала крыжовник с куста. Она вильнула мне хвостом и проследила, как я промчался по дорожке и выбежал прочь из сада. Если лодка Господина Смерть большая, то она могла пришвартоваться к единственному причалу: только в одном месте у нашего берега глубина моря больше двух метров.

Небо над Меловой горой затянуло тучами – красивыми и жуткими одновременно. Бледная монета луны проглядывала сквозь облака и снова пряталась. У развилки я свернул направо, к причалам, и вскоре оказался на месте. Трава была влажной от росы, и моя клетчатая пижама промокла. Я ступил на мостки и пошел к краю причала. В этот миг я все еще сомневался. Все еще не верил, что лодка существует на самом деле, что я ее увижу. Я обвел взглядом черную воду – и вот же она! Большая и длинная, с острым парусом. Луна выглянула из-за туч, и я разглядел, в какие удивительные чистые цвета лодка выкрашена. Она быстро удалялась, подгоняемая взмахами весел. Такой лодки я никогда прежде не видел! Конечно, она могла принадлежать лишь Господину Смерть: ее ни с какой другой не спутать.

– Подождите! – крикнул я.

Но меня не услышали и не заметили. Весла взлетали и опускались в воду – ритмично, как по команде.

– Ты не можешь уехать! – крикнул я. – Семилла!

Но лодка уплывала все дальше и дальше. Набрав побольше воздуха, я крикнул из самой глубины своего сердца:

– Мама!

Но ничто не могло остановить гребцов.

Ялик Палмгрена был привязан двумя узлами. Я развязал их, спрыгнул в лодку, уперся руками в край причала и оттолкнулся. Потом вставил вёсла в уключины и начал грести.

Гребец из меня был неважный. Пытаясь догнать Господина Смерть, я бил веслами по воде так, что брызги летели в разные стороны. Но та необыкновенная лодка становилась все меньше и меньше. А если она совсем скроется из виду? Что мне делать тогда?

Нет, этому не бывать! Я изо всех сил налегал на весла, так что ладони горели.

Налетел ветер. Ни с того ни с сего. Море покрылось рябью, которая вскоре превратилась в настоящие волны. Гигантские пенные валы.

Поняв, что волны не утихают, а лишь становятся выше, я лег на дно лодки и подумал: это не обычный шторм. Уж не Господин ли Смерть его устроил? Может, заметил, что я пустился за ним в погоню, и захотел отделаться от меня?

Я уже не разбирал, держатся ли еще весла в уключинах или выскочили из них. Неважно. Попробуй я встать, меня сдуло бы за борт, словно листок бумаги. Мне оставалось лишь прижиматься ко дну лодки и ждать, когда стихнет буря. Пижама моя промокла насквозь. Ялик подбрасывало на огромных волнах. Я устал от этих качелей, меня мутило. Кажется, я задремал. Может, ненадолго, на пару часов. А когда проснулся, качка прошла.

Светило солнце. Волн и ветра как не бывало. Погода наладилась. Я сел. Оказалось, что лодку вынесло на берег – длинную песчаную косу. Но это была не та коса, куда мы обычно ходили с папой, а совсем иное место. Здесь я никогда раньше не бывал. Заслонясь рукой от солнца, я осмотрел сверкающее прекрасное море. Но не увидел другого берега.

Вдруг я услыхал чей-то крик. Этот громкий, пронзительный голос показался мне знакомым. Он доносился из-за дюн. Я выбрался из лодки и поднялся на теплый песочный холм, заросший тростником. Внизу, в сочной зеленой траве, бегал маленький поросенок. Но вот чудно: бегал он не на четырех ногах, как обычные свиньи, а на двух. Я разглядывал его, спрятавшись в тростнике. Незнакомец был нарядный: длинная синяя рубаха, плетеный ремень и темные штаны. Плащ с блестящей подкладкой из медно-красного атласа накинут на плечи и заколот на груди пряжкой. Поросенок с криком носился по берегу, но я не мог взять в толк, чем он занят. Вдруг он остановился и воскликнул:

– Стоп!

И тут же принялся пинать все вокруг, размахивать копытцами и выкрикивать всякие угрозы. Я наконец-то догадался, в чем дело: он играл, представляя, будто с кем-то воюет.

Это выглядело забавно. Я с интересом следил за ним из тростника. Мне хотелось выбежать и напроситься к нему в игру, но я не решался. И все же меня тянуло туда, я словно изголодался по игре, как по лакомству, которого давно не пробовал.

А поросенок тем временем размахивал копытцами все сильнее. Он упал на колени, как бы признавая свое поражение, но вдруг воспрял духом и снова вскочил, чтобы продолжать бой. Его воображаемый противник, видимо, решил обратиться в бегство, потому что поросенок издал боевой клич, поднял какую-то палку и рванул вперед, держа ее перед собой словно меч. Он вломился в заросли тростника, как раз там, где я лежал. И застыл на месте, выронив палку.

– Извини, – сказал я, поднимаясь. – Я тебя нечаянно напугал?

Он не ответил, только таращился на меня, будто не верил своим глазам.

– Скажи, правда, что я приплыл в… Это ведь Царство Смерти? – спросил я.

Поросенок явно был озадачен, но все-таки кивнул и ответил:

– Ясное дело.