Остров кошмаров. Топоры и стрелы

Дальнейшее коловращение жизни

В период полной независимости бритты создали даже свое государство с собственным царем. Правда, слабенькое, едва-едва сформировавшееся и полное старых противоречий. До этого бритты жили примерно тридцатью племенами, частенько воевавшими меж собой в самых разных комбинациях.

Тем временем и в Римской империи произошли существенные изменения – гражданские войны прекратились, императорская власть усилилась. Теперь можно было вспомнить и о Британии, все эти годы остававшейся для Рима этакой костью в горле. Очень не любили римляне, когда им успешно сопротивлялись всякие дикари, согласно более поздней русской поговорке, жившие в лесу и молившиеся колесу.

В 43 г. от Р. Х. в Британии высадилось уже сорокатысячное римское войско. Часть тамошних племен по каким-то своим соображениям перешла на их сторону, но большинство бриттов забыло прежние распри, выступило единым фронтом. Началась кровавая война, продолжавшаяся ни много ни мало девятнадцать лет. Бритты пару раз вышибали римлян со своего острова. Но в таких случаях римляне напоминали то ли детскую игрушку «ванька-встанька», то ли ту самую знаменитую улитку со склона японской горы Фудзи. Она, конечно, ползет медленно, но в конце концов достигает вершины.

Римляне упрямо возвращались на остров, продвигались все дальше и дальше, как та улитка. Они возводили укрепления и закладывали новые города: Лондиний, впоследствии Лондон, Камулодин, будущий Рочестер, и Веруламий (Сент-Олбанс).

На стороне римлян было отточенное военное искусство. Бритты, в свою очередь, широко использовали супероружие того времени – боевые колесницы, позволявшие им предпринимать атаки двух видов.

Один заключался в том, что колесницы в немалом количестве подлетали к римским боевым порядкам на безопасное расстояние, при котором легионеры, стоявшие в безукоризненном строю, не могли достать их мечами и метательными копьями. На каждой колеснице размещались два-три лучника. Они осыпали противника ливнем стрел, наносили ему немалый урон в живой силе, потом улетали на полном галопе, и в прорыв бросались пешие воины бриттов.

При другом варианте атаки колесницы доставляли вплотную к римскому строю спецназ того времени, отборных воинов, тут же бросавшихся в схватку. Если бритты чувствовали, что им не одолеть противника, то прыгали на колесницы, и те опять-таки галопом уносились с поля боя.

Ответить на это римлянам было нечем. Боевых колесниц у них не было, как и собственных лучников. В отличие от большинства других народов Ойкумены римляне практически не использовали лук ни на войне, ни на охоте, ни даже в качестве детской игрушки, что не перестает меня удивлять.

Однако так уж повелось с древних времен до наших дней. Какие бы технические новинки ни применялись, а войны выигрывает всегда пехота. Вот тут у римлян было несомненное преимущество: отлично вышколенные легионы, профессиональные солдаты против войска, состоявшего большей частью из племенного ополчения, то есть «рядовых необученных», взятых на войну от сохи, шахтерской кирки и гончарного круга, вооруженных абы как.

Так что через девятнадцать лет римляне все же покорили Англию полностью. Именно Англию. На западе и на севере они обломали зубы.

На западе успешно оборонялся и в конце концов отбился Уэльс, в том числе и благодаря географическим условиям. Почти всю территорию Уэльса занимают горы. В такой местности римляне воевать не умели совершенно. Да и никто тогда не мог этого делать как следует.

На севере римлянам яростно сопротивлялись предки нынешних шотландцев, кельты-скотты. Они дрались за каждый клочок земли и без колебаний убивали своих жен и детей, если тем угрожала опасность попасть в плен.

Отвлечемся на пару маленьких лингвистических загадок. Шотландия и сегодня по-английски именуется «Scot Land» – Земля Скоттов, Скотия. Так вот, во‐первых, совершенно непонятно, как «Скотланд» превратился в русском языке в «Шотландию». Это название употребляется только в России. Во-вторых, так же непонятно, почему у нас слово «скотт» стали писать с двойным «т» вместо одного, как у англичан. Крепко подозреваю, что это в свое время было сделано благозвучия ради. Очень уж разное значение имеет «скот» с одним «т» в английском и русском. У англичан оно обозначает конкретную национальность, у нас – разнообразную домашнюю животину, вдобавок служит оскорблением.

Римляне со всем усердием воевали со скоттами семь лет, но на сей раз боевая выучка легионов позволила им захватить лишь несколько клочков земли, не более. В конце концов римляне, как это ни было для них унизительно, махнули рукой и отступились, пробормотав сквозь зубы что-то вроде: мол, не больно-то и хотелось.

Зато скотты стали совершать регулярные дружественные визиты на юг, после которых все мало-мальски ценное, включая скот через одну «т», улетучивалось, а то, что нельзя было утащить с собой, горело и рушилось. Эти вот экскурсии приняли такой размах, что стали для римлян серьезнейшей проблемой. Отступать на юг и переселять туда население было бессмысленно. Скотты просто-напросто заняли бы опустевшие земли и продолжали бы прежние забавы. Следовало что-то придумать.

Римляне это сделали. Исторически сложившаяся граница между Англией и Шотландией – она существует и сегодня, но исключительно в виде пунктира на географических картах – тянется от моря и до моря сто двадцать два километра. На всем ее протяжении римляне стали строить уменьшенное подобие Великой Китайской стены. Сначала это был просто высокий земляной вал. Потом по его гребню возвели капитальную каменную стену с шестнадцатью крепостями, устроенными на ней. Мало того, через каждую римскую милю (1481 м) располагались солидные башни, рассчитанные на гарнизон в пятьдесят человек. Между каждыми двумя такими башнями стояли еще по две сторожевые, рассчитанные на три-четыре караульщика. Пограничную службу там постоянно несли несколько десятков тысяч (!) легионеров.

Это сооружение получило название Вал Адриана в честь императора, скончавшегося в 138 г. н. э. Обошлось оно в астрономическую сумму, но овчинка выделки стоила – ущерб от набегов скоттов был гораздо больше. И набеги прекратились. Вал Адриана оказался скоттам не по зубам. Они были народом сугубо сухопутным, и кораблей, позволявших устраивать набеги с моря, у них не имелось. За всю свою независимую историю Шотландия так и не обзавелась собственным флотом.

Под римским владычеством бритты пребывали около четырехсот лет. Ради пущей исторической точности нужно отметить, что жили они довольно неплохо. Такова уж была специфика римского владычества, ничуть не похожая на более позднюю колонизаторскую политику самих англичан. Император Каракалла, человек весьма неглупый, понимал, что не следует полагаться только на оружие. Он особым указом даровал бриттам одинаковые с римлянами права. Они должны были выполнять набор нехитрых правил – вовремя платить налоги, не бунтовать, сотрудничать с администрацией. При их соблюдении им жилось спокойно и безопасно.

Тем более что оборону Англии целиком взяли на себя римские легионы, и бритты на несколько столетий забыли, что такое война и воинская повинность. Римляне ни у кого не отнимали ни земли, ни имущества и собственные законы соблюдали строго. Так что жаловаться на жизнь у бриттов, в общем-то, не было причин. Каких-либо серьезных бунтов против римлян за эти почти четыреста лет в римских источниках попросту не зафиксировано. Короче говоря, это была не колонизация, а нечто гораздо более мягкое – включение на равных правах в состав империи.

К тому же в означенной империи Британия была далеким захолустьем. А там всегда и живется куда вольнее, и дышится гораздо легче, чем в местах, расположенных ближе к столице империи.

Как напишет потом Иосиф Бродский:

В точности то же самое демонстрирует нам пример нашего собственного Отечества. На Русском Севере и за Уралом жилось вольнее и дышалось легче, чем в самой России.

В общем, если будете в Англии и у вас найдется время, обязательно съездите к шотландской границе и посетите в Кэрворане Римский военный музей, а в Ньюкасле-на-Тайне – Античный музей местного университета, где выставлена большая масштабная модель Вала Адриана.

Никак нельзя отрицать, что римляне много сделали для Британии. Они построили обширную сеть великолепных дорог, которыми потом англичане пользовались до восемнадцатого (!) века. Познакомили бриттов с передовыми технологиями обработки земли. Завезли в Британию вишневые деревья. Основали первое в Британии лечебное учреждение с горячими минеральными источниками. Позже на этом месте встанет самый знаменитый курорт Великой Британии Бат, блестяще описанный Чарльзом Диккенсом в романе «Посмертные записки Пиквикского клуба».

Римляне часто женились на женщинах бриттов, особенно солдаты, вынужденные годами торчать в провинциальных гарнизонах. Так что за столетия на острове появилось изрядное число полукровок. В Британии обосновалось немало переселенцев из других областей империи, но свободных земель для них хватало, интересы бриттов не были ущемлены и здесь.

Вот кстати. Очень легко определить, какие именно нынешние английские города берут начало от римских военных укреплений. Названия этих городов всегда оканчиваются на «честер» – Ворчестер, Глочестер, Чичестер, Винчестер, Манчестер. Происходит это слово от латинского caster, как раз и означающего «укрепление».

Итак, на сытую и безопасную жизнь было отведено без малого четыреста лет. Потом все изменилось к худшему. Одряхлевшая Римская империя подвергалась бесконечным атакам германских племен. Ее легионы изрядно подрастеряли прежнее военное мастерство. Теперь они в значительной части состояли уже не из урожденных римских граждан, а из тех самых германских и галльских варваров. Великая держава стремительно клонилась к упадку.

Тогдашний император Гонорий понял, что в этих условиях, особенно рассуждая с точки зрения большой стратегии, уже нет смысла и далее удерживать Британию. Часть легионеров – почему только часть, а не все, я объясню чуть позже – и чиновников стала грузиться на подошедшие корабли. Римляне уходили из Британии навсегда.

Точной и подробной информации на сей счет нет. В то смутное время никто не вел исторических хроник, да и собственный писатель у бриттов был тогда один-единственный, но некоторые скудные сведения позволяют думать, что изрядное число переселенцев, легионеров и «гражданских» римлян, женатых на тамошних женщинах, так в Британии и осталось. Это были уже не сами переселенцы, а их внуки-правнуки. Несколько поколений людей, родившихся уже здесь, с полным на то основанием считали родиной Британию.

Насколько это известно, бритты таких людей не обижали. Они давно потеряли прежнюю воинственность, в значительной степени избавились от дикости, были далеко не прежними, учитывая изрядное число тех самых полукровок, о которых я уже упоминал. Бритты ограничились тем, что ухватили за шиворот нескольких императорских чиновников, не успевших сесть на корабли, и торжественно зачитали им манифест собственного сочинения. Они уже неплохо умели читать и писать, вот и объявили себя вольным народом. С уходом римлян это становилось ясно и без всяких деклараций, но так, надо полагать, было красивее. Бритты не просто становились вольными, но еще и зачитали представителям бывшей федеральной власти манифест об этом.

Потом они отпустили чиновников, ни разу не заехав им по шее, и те радостно побежали на корабли. Я же говорю, к тому времени бритты изрядно цивилизовались.

Лично мне эти представители вольного народа с их дурацким манифестом очень даже напоминают наших перестроечных интеллигентов, отчего-то вообразивших, будто с отстранением от власти КПСС, провозглашением независимой России и приходом капитализма настанет рай на земле и персонально им в карманы неведомо откуда прольется ливень долларовых бумажек. Таких персонажей я в перестройку немало наблюдал лично, и практически все они вскорости резко обнищали.

Бритты, пребывавшие в эйфории, восстановили государство, совсем недолго существовавшее перед приходом римлян, отыскали себе нового царя, надо думать, из особенно богатых, из тамошней племенной знати. С уверенностью можно сказать, что они стали ждать приход рая на земле. По их твердому мнению, это должно было произойти в самое ближайшее время.

Увы, увы… И пары лет не прошло, как вместо райской жизни наступил сущий кошмар. Шотландцы обнаружили, что на валах, замыкавших границу, а также вблизи них нет ни единого римского легионера, прослышали, что оккупанты ушли, радостно проломили стену во многих местах и хлынули с дружественными визитами. В небо снова потянулись дымы пожарищ. На западе их примеру последовали валлийцы, жители Уэльса, во множестве спустившиеся с горных склонов с пустыми мешками.

К этим двум старым напастям добавилась третья, новая. Еще в последние десятилетия римской власти на Британию устраивали набеги морские пираты из германских племен англов, саксов и ютов, обитавших на территории нынешних Дании, Голландии и Северной Германии. Получив отпор от легионеров, они немного присмирели, но прослышали об уходе римлян и хлынули в Британию, словно зерно из распоротого мешка.

В общем, оказалось, что вольность сама по себе не стоит ни черта. Положение усугублялось тем, что за столетия римского владычества бритты попросту разучились воевать, привыкли, что их защищают легионы. Кое-какое количество солдат, хорошо обученных военному делу, у них имелось. В последнее время римляне в массовом порядке привлекли к службе в легионах бриттов, чтобы не тратить лишние деньги на перевозку легионеров из метрополии. Однако их было мало, чтобы противостоять всем трем напастям сразу.

Бритты пребывали в совершеннейшем отчаянии, наконец-то прозрели и отправили в Рим слезное послание, резко отличавшееся от пафосного манифеста о провозглашении независимой России… тьфу ты, черт! Конечно же, Британии! Извините, ошибся, очень уж все похоже.

Послание это сохранилось и известно под двумя названиями: «Горестное стенание бриттов» и «Этию, трижды консулу, стоны британцев». Это действительно были форменные стенания: «Варвары гонят нас к морю (т. е. к англам, саксам и ютам. – А. Б.), море гонит нас к варварам; меж этими двумя способами смерти мы либо будем перебиты, либо утонем. Но помощи нет. Между тем страшный голод вынуждает многих сдаться грабителям».

Император Гонорий отписал бриттам в ответ чистую правду. Мол, помочь ничем не могу. Мне надо как-то справиться с собственными проблемами. Обойдитесь уж как-нибудь своими силами, В общем, «денег нет, но вы держитесь».

Царь бриттов Вортигерн судорожно метался в поисках выхода из критической ситуации. В 443 г. он совершил самую крупную ошибку в своей жизни, имевшую самые печальные последствия и для него лично, и для бриттов: позвал на помощь двух вождей из германского племени англов, Хенгиста и Хорсу. Собственно говоря, это были не столько вожди, сколько предводители многочисленных и сильных дружин, за хорошую плату нанимавшихся послужить хоть самому черту. Тогдашний аналог белых наемников нашего времени в Африке.

Хенгист и Хорса усмотрели возможность неплохо заработать и быстренько приплыли в Британию. Они были крутыми профессионалами войны и в два счета весьма качественно накидали и шотландцам, и валлийцам. После этого вожди, согласно письменному договору с царем, должны были уплыть домой, однако не уплыли.

Вортигерн по уши влюбился в красавицу дочь Хенгиста Ровену (Ронуэн), которую папенька зачем-то взял с собой в военный поход. Настолько, что, «любовной жаждою томим», попросил у отца руки дочки.

Хенгист моментально согласился, а потом, невинно помаргивая, вежливо поинтересовался, дескать, ничего, если мы с Хорсой не поплывем домой, а немножко тут поживем? Очень уж у вас в Британии беспокойно, куда ни глянь, разбойники рыщут, страшно оставлять доченьку одну, без родительской заботы.

Вортигерн, ошалевший от спермотоксикоза, тут же согласился. Он пожаловал Хенгиста и Хорсу землями в своих владениях, мало того, разрешил им приглашать на постоянное место жительства их соплеменников-германцев. Впрочем, возможно, что дело тут было не в одном спермотоксикозе. Видимо, Вортигерн, как и многие другие персонажи, облеченные властью, безосновательно полагал себя хитроумным политиком и решил, что присутствие дружин Хенгиста и Хорсы поможет ему успешно бороться и с шотландцами, и с валлийцами, и с морскими пиратами. Он считал, что два матерых волка будут ходить перед ним на цыпочках и послушно исполнять его приказы. Что называется, связался черт с младенцем.

Свадьбу закатили пышную. Впервые прочитав об этой истории, я утвердился во мнении, что Хенгист расставил классическую «медовую ловушку». А потом мне довелось прочитать парочку книг британских историков, придерживающихся того же мнения.

Прошло какое-то время. Наш влюбленный пингвин осмотрелся по сторонам уже мало-мальски трезво и обнаружил, что дела складываются как-то неправильно. Германцев прибыло очень уж много, Хенгист и Хорса под шумок прибирали к рукам все новые и новые земли. Вортигерн самым жестоким образом рассорился с Хенгистом. Тесть и зять схватились в кровопролитной войне. Продолжалась она недолго. Дружины Хенгиста и Хорсы быстренько разбили вдребезги и пополам хлипкое войско Вортигерна, а его самого убили. Как Хенгист утешил внезапно овдовевшую дочку и нуждалась ли она в этом, в точности неизвестно.

После этого в страну хлынула целая волна англов, саксов и ютов. Они под руководством Хенгиста и Хорсы принялись методично захватывать Британию. Этого уже были не римляне. Задачу перед собой они поставили совершенно другую, решили полностью очистить Британию от бриттов, заселить эти земли германцами и принялись старательно претворять эти планы в жизнь. Бриттов массами сгоняли с земли, из деревень и городов. Тех, кто пробовал сопротивляться или не хотел уходить, преспокойно убивали.

Две тысячи лет спустя потомки англов, саксов и ютов со свастикой на знаменах и на рукавах будут лелеять в точности такие же планы. Они захотят согнать со своих земель куда-нибудь подальше одни народы, например, славян, крымских татар и прибалтов, и заселить эти территории германскими колонистами. Другие народы – евреи и цыгане – вообще подлежали уничтожению до последнего человека. Явно показали себя гены предков. Хорошо, что планы эти ценой большой крови не осуществились, история Хенгиста и Хорсы не повторилась.

Через пару-тройку десятилетий все то, что задумали Хенгист и Хорса, было претворено в жизнь. Уцелевшие бритты все до единого перебрались в Уэльс и Шотландию, где в конце концов слились с местными жителями – благо были им родственники, такие же кельты – и перестали существовать как народ.

Обитатели же Шотландии и Уэльса и на сей раз отбились. Они продолжали наносить дружественные визиты теперь уже германцам, которые в исторически короткие сроки основали на территории Британии семь своих королевств. Их называют еще «саксонским Семицарствием». Именно так – саксонским.

Как-то так получилось, что первую скрипку стали играть именно саксы. Англы отошли на второй план, юты – вообще на третий, им досталось только одно королевство из семи. Память об англах еще сохранилась в слове «англосаксы», которым со времени стали называть себя англичане. Что же до ютов, то они погрузились в полное забвение. Имя этого племени звучит теперь только в названии Ютландского полуострова, на котором расположена современная Дания. Впрочем, многие уже и не помнят, в честь кого полуостров назван. Англы и юты очень быстро ассимилировались с саксами, которые и остались на исторической арене.

История семи саксонских королевств, в общем, стандартна. Она мало чем отличается от современной ей европейской. Те же самые междоусобные войны, заговоры и интриги, череда загадочных смертей молодых принцев, имевших все права на престол, но явно стоявших кому-то поперек дороги. Ничего интересного. Сплошная банальщина.

Через неполных четыреста лет одно из семи королевств, Уэссекс, усилилось настолько, что подчинило себе остальные шесть. Вернее сказать, силой были присоединены только пять. Шестое, Нортумбрия (будущая область Нортумберленд), само попросилось под могучую руку Уэссекса. Этой самой Нортумбрии выпало несчастье граничить с Шотландией. Нужно что-нибудь объяснять?! В 828 г. уэссекский правитель Эгберт стал королем всего Семицарствия, именовавшегося теперь Англия.

К тому времени она уже была христианской. Первая волна христианизации прошла еще при римлянах, но тогдашние христиане-бритты, как и в самом Риме, подверглись нешуточным притеснениям. А потом на остров вторглись германцы-язычники, не питавшие к христианству ни малейшей любви.

В 597 г. в южную Англию, в королевство Кент, основанное еще Хенгистом и Хорсой, приплыли миссионеры, посланные римским папой Григорием Первым. Их возглавлял Августин, настоятель одного из римских монастырей.

Кентскому королю Этельреду приглянулись и визитеры, и их учение, и он совершенно добровольно принял христианство. Примеру короля, разумеется, последовали его подданные. Подобное не раз случалось в европейской истории. За несколько десятилетий христианство распространилось по всей Англии.

Поскольку расходилось оно из столицы Кента Кентербери, папа Григорий в ознаменовании заслуг Августина пожаловал ему сан архиепископа Кентерберийского. Августин стал первым в истории Англии человеком, занявшим этот пост. Официальным главой нынешней англиканской церкви считается королева, однако, согласно неписаной табели о рангах, архиепископ Кентерберийский считается старшим среди равных по званию. Формальных законов на сей счет нет, но есть старинная традиция, а таковые в Англии очень любят и уважают.

С долей прискорбия – грех смеяться над чужими бедами – нужно обязательно упомянуть, что ни принятие христианства, ни объединение семи королевств в одно нисколько не улучшили жизнь англичан в чисто бытовом плане. Скорее уж наоборот. Настала очередь и потомкам захватчиков-германцев испытать на своей шкуре все сомнительные прелести дружественных визитов морских разбойников-скандинавов.

В Скандинавии давненько уже, образно выражаясь, взорвался перегретый котел. Ее жители пустились в разбой не из одной только страсти к наживе. На то были и другие, весьма веские причины.

Земли в Скандинавии были самыми скудными в Европе, а потому там имелось гораздо меньше возможностей зарабатывать на жизнь честным трудом, землепашеством и скотоводством. Земли больше не становилось, а население согласно известному библейскому завету увлеченно плодилось и размножалось.

Вообще-то скандинавы, все поголовно, были язычниками и о библейским заветах не имели ни малейшего представления. Им, как и нам с вами, что греха таить, нравился сам процесс. В конце концов критическая масса, образно говоря, лишних людей достигла всех мыслимых пределов.

Человек – создание живучее, одержимое могучей тягой к жизни. Если он вдруг оказывается в крайне стесненных обстоятельствах, то ему как-то не свойственно смирнехонько ложиться под забор и безропотно помирать с голоду. Нет уж, выжить человек старается любой ценой и какими угодно средствами.

Помянутые лишние люди быстро отыскали выход из положения. Они построили превеликое множество быстроходных кораблей-драккаров, вооружились как следует и пустились по морям грабить ближайших соседей, в том числе и Англию. Как ни старались валлийцы и шотландцы, но на острове оставалось еще немало добра, с точки зрения скандинавов, бесхозного. Англичане, конечно, печалились и материли судьбу, но кто ж им виноват, если их собственные предки вели себя точно так же, а теперь это ударило бумерангом по ним самим.

Впоследствии этих морских бродяг стали называть в Европе викингами, а на Руси – варягами. Народ был отмороженный на всю голову. От него долгие столетия никому житья не было, хоть волком вой. Англичане же не вдавались в этнографические тонкости. Они именовали весь этот сброд по-своему – датчанами.

Очень быстро среди датчан нашлись светлые головы, сообразившие, что гораздо выгоднее будет не ходить в набеги с непредсказуемыми заранее последствиями. Надо бы захватить побольше земель и вдумчиво эксплуатировать их население. Сказано – сделано.

Чуть ли не двести лет датчане принимали самое активное участие в политической жизни Англии. Выражалось оно в том, что они захватывали на острове обширные территории и устраивались там на ПМЖ. Эти земли в официальных договорах с английскими королями, стиснувшими зубы, по недостатку сил вынужденными смириться с этакими вот новшествами, назывались областями датского права.

В конце концов эти ребята решили не мелочиться. Сын датского короля Кнуд захватил всю Англию и правил ею семнадцать лет, пока не умер в преклонных годах. Фигура была значительная, без дураков. Почти все эти годы Кнуд, называемый еще Кнут и Кануд, иногда со скромным добавлением Великий, оставался королем Дании, несколько лет был еще и правителем Норвегии, владел частью Швеции. Так что в европейской политике он играл большую роль. Благо вся она в те времена сводилась к незатейливому тезису: у кого войско сильнее, тот и прав.

Как часто случалось, сыновья Кнуда оказались полной противоположностью отцу, умом, энергией и умением править государством похвастать никак не могли. Тут можно припомнить строчку из стихотворения Тараса Шевченко, «славных прадедов великих правнуки поганы». Но быть королями оба отпрыска Кнуда, Гарольд и Хардекнуд, страшно хотели.

Какое-то время они форменным образом трясли друг друга за грудки, каждый жаждал единоличной власти. Но потом у них хватило ума разделить Англию примерно пополам – то ли по-братски, то ли по справедливости, то ли как карта легла. Хардекнуд получил английский юг, а Гарольд – север с Лондоном.

Через два года после раздела Хардекнуд имел неосторожность надолго задержаться на исторической родине, в Дании, и шустрый братишка Гарольд захватил его королевство. На то, чтобы должным образом ответить братцу, у Хардекнуда не хватало сил. Он печально сидел в Дании и бормотал в адрес Гарольда разные нехорошие датские слова.

Однако печалился он всего два года. Гарольд, не совершивший ровным счетом ничего примечательного в качестве короля, умер, как говорят, своей смертью, что для европейских венценосцев раннего Средневековья в общем-то было нешуточным достижением. Престол в те времена безусловно был зоной повышенного риска.