Торт в небе

Ребята друг дружку понимают

А теперь вернёмся чуть-чуть назад и последуем за машиной «скорой помощи», которая воем сирены прокладывала себе путь среди уличного движения, увозя в больницу профессора Росси, профессора Теренцио и малютку Риту. Оба учёных без конца ныли и охали.

— Ой-ой, как больно! — стонал один.

— Ай-ай, как пребольно! — вторил другой. — Нотариуса ко мне скорее, хочу писать завещание!

Санитары хлопотали над ними, утешали, успокаивали, клали им на живот пузыри со льдом. У Риты глаза на лоб лезли от удивления.

— Да что с ними такое?

— Отведали по кусочку марсианского лжешоколада.

— Лже?! Да они что, с ума сошли, и вы с ними вместе? Шоколад взаправдашний, самый взаправдашний. Ничуточки не отравленный, а то из меня давно бы уже дух вон. Я его чуть ли не целое кило съела, и ничего — во какая здоровая!

— Да замолчи ты, понимала б что-нибудь, а то!..

— Ну, болит у меня живот или не болит, это-то я понимаю. Для этого совсем не надо быть профессором.

— Ладно, помалкивай. Не беспокой бедняг, не видишь, что ли, как они маются.

— Это-то я вижу. Совсем как Паоло, когда он дуриком хватил касторки.

Санитары досадливо поджали губы — попробуй ей что-нибудь докажи, этой болтушке. А тем временем автомобиль уже прокатил по широким больничным аллеям. Риту сразу обступила толпа врачей — целых десять человек, — и заведующий отделением пустился в обследование.

— Ну, что ты чувствуешь?

— Ничего.

— Здесь болит?

— Нет.

— А здесь? А вот здесь?

— Нет. И здесь нет. Ничего я не чувствую! Что я должна чувствовать? Не пила я касторки! Я только шоколад ела, да ещё какой шоколад!

— Ну-ну! Сейчас увидишь, что с тобой будет.

— А что со мной будет? Говорю вам, я здорова. И ещё, если хотите знать, эта штука на горе Коко никакой не космический корабль, а просто-напросто торт. Вот хоть у моего брата спросите или у синьора Джеппетто!

— Кто такой синьор Джеппетто?

— А я откуда знаю? Подите сами да и разузнайте, кто он такой. Он там, в торте, в самой серёдке сидит, и он весь его слопает. Вот везёт человеку!

Заведующий отделением повернулся к своей свите и сокрушённо покачал головой.

— Вы слышали, синьоры! Бедняжка бредит. В её помрачённом сознании в страшном беспорядке перемешались образы фатального лакомства и приключений Пиноккио. Очевидно, яд начал действовать на нервные центры. Будем надеяться, чём-нибудь сможем помочь. Для начала, полагаю, необходимо ввести что-либо успокоительное.

— Абсолютно необходимо! — хором подтвердили десять врачей.

Рита расплакалась навзрыд, стала звать маму, брыкаться-отбиваться, но ей всё равно вкатили укол. И смотри ж ты! Врач был прав: укол действительно подействовал успокоительно! Ритины рыдания мало-помалу стихли, и она вскоре заснула, а санитар вытер ей слёзки.

Тем временем другие врачи обследовали профессора Росси и профессора Теренцио. Их обследовали вдоль и поперёк, по очереди прослушивали им грудную клетку, стучали молоточком по колену (проверяли рефлексы). Но, по правде сказать, ничегошеньки-то у них не нашли. Да и сами светила, что один, что другой, к своему удивлению, обнаружили, что не могут в точности указать, в каком месте чувствуют свои ужасные боли.

Здесь? Не здесь. Здесь? Не здесь. Ну так где же? Может, здесь? Нет, и здесь тоже не болит. Вот чудеса!

Профессор Росси был немало сконфужен, профессор Теренцио тоже.

— Не знаю отчего, но мы больше ничего не чувствуем, — признались они.

— Если б это были не крупнейшие учёные, — шепнул потом один врач своему коллеге, — я, пожалуй, сказал бы, что они сами придумали себе все эти болезни.

— Мда… Случай самовнушения. Проще сказать, они здорово перетрухнули…

Для верности успокоительный укольчик вкатили и двум знаменитостям, и они тотчас захрапели.

Несколько часов спустя Рита проснулась и сразу зажмурила глаза: что это, опять вокруг неё сгрудились врачи? Какие ещё такие действия-злодействия они собираются над ней произвести?

«Врачи в пижамах не ходят?» — вдруг мелькнула у неё мысль, и она чуть приоткрыла один глаз. Вокруг стояли не врачи, а мальчики и девочки из соседнего отделения, они набились в палату и с любопытством глядели на неё.

— Кто вы? Что случилось?

— Ничего особенного, — ответила ей девочка в красном халате, как видно, самая старшая из всех. — Мы тоже больные. Пришли тебя проведать.

— Спасибо, — ответила Рита.

Но девочка в красном халате не собиралась кончать разговор.

— Знаешь, — продолжала она, — мы слышали, о чём ты кричала, когда тебя привезли.

— Это правда, что у нас в Трулло объявился сладкий торт с гору величиной? — вступил в разговор беленький мальчик с рукой на перевязи.

— Правда. А вот врачи мне не верят.

— Слушай, а он вкусный, этот торт?

— Ещё бы! Вот если бы вам тоже его попробовать! Торт мировой, можете мне поверить. Да к тому ж ещё космический. Только вчера с неба свалился.

— Вот здорово! — воскликнул беленький мальчик.

— Жалко, — вздохнула девочка в красном халате.

— Что — жалко?

— Что не можем его попробовать.

— Да уж… — сказала Рита со вздохом, а про себя подумала: «Вот как легко мы, ребята, понимаем друг друга. У них и, в мыслях нет, что всё это бредни. Уж они-то верят, что я про торт не сказки рассказываю». — Мне тоже жалко, — добавила она вслух. — Но ничего, дайте только выбраться из больницы, во какой кусок вам притащу!

— А когда это будет? — спросил беленький мальчик.

— Не знаю, наверное, скоро.

— А вдруг выйдешь и окажется, что торта уже нет, что тогда? — спросила девочка в красном халате.

Рита молчала.

Да и что могла она ответить на этот вопрос? Вот приедет она в Трулло и вдруг узнает от Паоло, что торта больше нет, что его уничтожили солдаты или унесло грозой. Вот страсти-то какие!

Ребята с тревогой глядели на неё, ожидая ответа, и в их глазах читался один и тот же вопрос, одно и то же опасение. Тут она не выдержала, вскочила с постели и обвела взглядом палату, ища свою одежду. А девочка в красном халате словно угадала её мысли и сказала:

— Твою одежду запрятали в шкаф в другом отделении.

— Ну и ладно, — сказала Рита. — Пойду так.

— А ты дорогу-то знаешь?

— Ничего, спрошу.

— Дурочка, так тебя мигом водворят на место. А я вот знаю, как попасть в Трулло через поле.

Говорила всё время девочка в красном халате. Похоже было, она обо всём подумала заранее.

— Слушайте, — сказала она, — я и как выйти из больницы через сад знаю. Пойдёмте со мной, притворимся, будто играем в прятки.

— Все-все? — спросила Рита и широко раскрыла глаза.

— Ну да, все! — взвизгнул беленький мальчик, подпрыгивая от радости.

— Ведь ты же сама сказала, что он с гору величиной.

— Его на всех ребят Рима хватит, — чуть ли не с обидой отозвалась Рита.

— Ну так надо предупредить их! — воскликнул беленький мальчик.

— В коридоре есть телефон, — сказала девочка в красном халате, — а у меня есть жетон. Позвоню своему братишке, скажу, чтобы обзвонил всех своих мальчишек, а те пускай звонят дальше, пускай предупредят всех ребят, где только можно — на улице, в школе, во дворе. Но ты уверена, что хватит всем-всем?

— Клянусь! — сказала Рита и положила руку на сердце.

— А что, если дать объявление по радио? — простодушно спросил беленький мальчик.

Все так и покатились со смеху и даже не объяснили почему. А девочка в красном халате тем временем побежала к телефону.

— Алло, говорит Лукреция. Это ты, Сандрино? Слушай меня внимательно. Или лучше возьми листок бумаги и карандаш, я продиктую тебе важное сообщение. Ты меня слышишь?

— Что он там делает? — спросила Рита. — Чего копается?

— Вечная история: карандаш сломан, а другого нет. Алло, Сандрино? Ты жив? Ну вот, теперь не может найти чинилку. Возьми мою, она в моём портфеле.

— Быстрее, ради бога, быстрее, — умоляли ребята, сгорая от нетерпения. — Вот придут санитары — и всё пропало.

Наконец Лукреции удалось продиктовать Сандрино свои директивы. Диктовала она гладко, ну прямо как учительница, без сучка без задоринки, словно давно уже продумала всё до конца и план окончательно созрел у неё в голове. Ну и голова эта Лукреция!