Бегущий в Лабиринте. Тотальная угроза

Пролог

Тереза смотрела на своего лучшего друга и пыталась представить, каково будет его забыть.

Впрочем, она десятки раз видела, как влияет на людей Стерка. Русые волосы Томаса, задумчивое выражение лица, пронзительный взгляд – неужели все это станет чужим, незнакомым? Неужели они с Томасом больше не обменяются шутливыми замечаниями о странных запахах, не рассмеются при виде неловкого увальня, не побеседуют телепатически…

Нет, не может быть!

Однако до этого оставались всего сутки.

Для нее. А для Томаса это случится через несколько минут. Он лежал на операционном столе: глаза закрыты, грудь мерно вздымается, дыхание ровное. Томас, в стандартной для Глэйда одежде – шортах и футболке, – выглядел как обычный мальчишка, решивший вздремнуть после обычного дня в обычной школе, задолго до того, как вспышки на солнце и болезнь лишили мир обыкновенности, принесли смерть и разруху, в те времена, когда детей – и их воспоминания – не похищали и не отправляли в жуткий Лабиринт, когда человеческий мозг еще не стал зоной поражения и не требовал постоянного внимания и изучения на благо науки и медицины.

Врач и медсестра, готовя Томаса к операции, опустили ему на лицо маску. Приборы защелкали, зашипели и запищали, трубчатые металлические и пластмассовые проводки скользнули по коже и впились в ушные каналы. Пальцы Томаса рефлекторно вздрогнули. Несмотря на обезболивающие средства, боль он все-таки ощущал, хотя и не помнил о ней. Аппарат заработал, выхватывая образы из памяти Томаса, стирая воспоминания о родителях, о прежней жизни… О Терезе.

Часть ее сознания настаивала, что надо злиться, кричать в голос, вопить изо всех сил, отказаться сотрудничать, но над этим робким желанием легко возобладала твердая уверенность, которая навсегда останется с Терезой, даже после завтрашней процедуры. Они с Томасом доказывали свою убежденность, добровольно идя на то, чему должны были подвергнуть других. И не важно, выживут они или погибнут. ПОРОК найдет лекарство от вируса, миллионы обитателей планеты будут спасены, и жизнь когда-нибудь вернется в нормальное русло – в этом у Терезы не было ни малейших сомнений, как и в том, что все люди стареют и умирают, а осенью с деревьев опадает листва.

Томас прерывисто втянул в себя воздух, негромко застонал, чуть шевельнулся. На мгновение показалось, что сейчас он очнется, дрожа от ужаса, – в его голове какие-то устройства делали невесть что. Однако Томас успокоился, ровное дыхание возобновилось, аппараты продолжали щелкать и шипеть, стирая воспоминания лучшего друга Терезы.

Томас с ней попрощался, и его последние слова – «До завтра» – не шли у нее из головы. То, на что он согласился, казалось нереальным, неестественным. Да, завтра они снова увидятся, но Тереза будет в коме, а Томас даже не догадается, кто она, разве что где-то в глубинах памяти шевельнется смутная тень узнавания. Завтра… Страх, изматывающая подготовка, разработка планов действий – все это закончилось. Томасу и Терезе предстоит на себе испытать то, что сделали с Алби, Ньютом, Минхо и остальными. Пути назад нет.

Тереза ощущала странное умиротворение. Ужас перед гриверами и шизами исчез, сменился всеобъемлющим спокойствием. У ПОРОКа не было выхода. У Томаса и Терезы не было выхода. Как можно отказаться принести себя в жертву ради спасения человечества? Нет времени ни на сожаления, ни на раскаяние. Тереза смирилась с неизбежностью: что будет, то будет.

Они с Томасом участвовали в создании Лабиринта, и Тереза приложила много усилий, чтобы обуздать свои чувства, отгородиться от них прочной стеной.

Нестройные, обрывочные мысли померкли, словно застывая и растворяясь. Процедура подходила к концу. Врач нажал какие-то кнопки на пульте, аппараты защелкали и зашипели быстрее. Тело Томаса вздрогнуло. Трубки и провода зазмеились, втягиваясь в маску. Наступила гнетущая тишина. Медсестра склонилась над Томасом, сняла маску с его лица. На покрасневшей коже отпечатались четкие следы. Он не открывал глаз.

Тереза с трудом сдерживала разочарование и страх. Когда Томас очнется, он ее не вспомнит. Они встретятся в Глэйде и не узнают друг друга. Тереза из последних сил боролась с напором гнетущих чувств, что грозили прорваться сквозь заслон и заполонить ее.

Пути назад не было.

Два охранника подняли с операционного стола бесчувственного Томаса, ухватив за руки и за ноги, словно соломенное чучело, переложили на каталку и, не обращая внимания на Терезу, направились к двери. Все знали, куда его увозят. Врач и медсестра завершили работу и деловито раскладывали инструменты по местам. Тереза кивнула им на прощание и вышла следом за охранниками.

Каталку повезли по бесконечным коридорам штаба ПОРОКа. Тереза смотрела на бледное, покрытое испариной лицо Томаса, и ее сердце обливалось кровью. Казалось, где-то в глубинах своего сознания он пытался превозмочь действие лекарственных препаратов, догадываясь о ждущих его ужасах. Терезе стало страшно: ей самой предстоит через это пройти. Зачем она отгораживалась от чувств? Как только у нее отберут воспоминания, возведенная ею стена рассыплется в прах.

Наконец они добрались до подвального этажа под Лабиринтом и прошли через складское помещение, где на стеллажах громоздились припасы для глэйдеров. В прохладной темноте подвала Тереза поежилась, потерла покрытые мурашками руки. Каталка подпрыгивала на неровном цементном полу, Томас вздрагивал во сне, по его лицу пробегала гримаса отчаяния.

На дне лифтового колодца покоился огромный металлический куб.

Ящик.

Глэйд располагался всего двумя этажами выше, но глэйдерам внушали, что путь сюда очень труден. Это вызывало в мозгу всевозможные чувства, паттерны всяческих эмоций и реакций – от смятения и замешательства до откровенного ужаса, – что давало возможность врачам приступить к определению участка поражения. Такой же путь завтра предстояло проделать и Терезе. Она придет в себя, сжимая в руке исписанный листок. Впрочем, жуткие полчаса в темноте она проведет в коме, а Томас очнется в Ящике в полном одиночестве.

Охранники установили каталку рядом с Ящиком, со скрежетом подволокли к нему высокую металлическую лестницу и неловко взобрались на ступени, подхватив Томаса под мышки. Тереза не вызвалась помогать, упрямо наблюдала со стороны, по-прежнему стараясь побороть всплеск отчаяния.

Кряхтя и переругиваясь, охранники втащили Томаса на вершину Ящика. Тереза поглядела на спокойное лицо с закрытыми глазами и мысленно обратилась к другу, хотя и знала, что он не услышит: Мы поступаем правильно, Томас. До встречи на той стороне!

Охранники с усилием опустили Томаса в Ящик, и бесчувственное тело гулко стукнулось о металлический пол.

Тереза повернулась и пошла прочь. За спиной раздался скрежет металла по металлу, грохот закрывающейся двери. Томас остался наедине со своей участью.