Трагедия Замка Эльсинор

Надёжно он весел на поясе моём.

А по дороге я решил зайти в кабак,

Вдруг что-то в горле запершило у меня.

И заодно за доброй кружкой пива

Обдумать, как о трагедии мне доложить вам.

Чтоб сердце ваше доброе сберечь от боли.

Хоть эта дама и была чужой вам.

А там я… и не заметил,

Как какой-то негодяй его и срезал у меня!

Мой принц, в отчаянии я,

Что вас расстроил.

Что тут сказать: моя недоработка.

Гамлет

– Ну это не смертельно, Отто.

А за доклад особое спасибо.

Ишь, как оно всё вышло…

А сколько денег было в кошельке?

Велю, чтоб всё восполнили тебе!

Отто

– Немного, беспокоиться не стоит.

Гамлет

– Ну что же, Отто, тогда…

Знаю ждут тебя ещё дела.

Более задерживать тебя не смею я.

Отто

– Желаю здравствовать, мой принц!

Всегда к улугам вашим

И моя жизнь и моя шпага!

Начальник СД красиво попятился к дверям, ещё раз поклонился и вышел. Он шёл к себе в контору, тихонечко напевая себе в усы популярный мотивчик песенки того времени с одной и той же фразой

«Без крови, без крови!

Без крови, так без крови!»

Сцена XX

Полоний, улучив минутку, приходит домой, в свои покои. Он хочет повидаться со своей дочерью Офелией. Он очень сожалеет, что мало уделяет внимания своим детям. Всё дела, дела… Лаэрт, с тех пор как вырос, так вообще всеми днями и ночами, где-то зависает со своими друзьями. А вот Офелия – домашняя девочка. И Полоний чувствует, что она нуждается в его внимании. А у Офелии не выходит из головы их последний разговор, с Гамлетом.

Полоний

– Здравствуй, родная!

Чем занимаешься?

Дай-ка взглянуть.

Он целует дочь в лоб, берёт из рук Офелии её рукоделие. И неподдельно восхищается им. Ему хочется быть ласковым, внимательным, заботливым отцом. Только наедине с детьми, он может быть самим собой.

Какая прелесть!

Мастерица ты, ну, прям вся в мать!

У ней всё тоже спорилось в руках.

А что грустна, o чём печалишься, родная?

Быть может быть стряслась беда какая?

Как стул, как аппетит?

Скажи мне честно, ничего ли не болит?

Офелия

– Ах, папа, всё в порядке у меня.

Печальна ж от того, что вот недавно я,

Прочла роман…

Он захватил меня.

В нём грустная история поведана была.

И я под впечатлением его,

И днём, и ночью пребываю.

И что с собою делать мне, не знаю.

Полоний

– Ах, доченька, скажу тебе я прямо –

За свою жизнь я книг прочёл немало.

Полоний на пальцах начинает вспоминать сколько же книг он прочел за свою жизнь, но больше трёх он вспомнить так и не смог

И в большинстве из них

Всё выдумки пустые.

А в чём сюжет в твоей вот этой книге?

Офелия

– Там дева юная, прекрасная собою,

Влюбилась в главного героя.

Но вот беда: она-то из простой семьи.

А он, поди ж ты, дворянин.

Приметил как-то раз он в городе её,

Влюбился тут же,

Вот так у них всё и… началось.

Он стал слова красивые ей говорить,

Стал деве о любви своей твердить,

Речами обольщать,

Пытался даже ближе с нею стать!

А о замужестве, он с ней речей не заводил.

Бедняжку за нос он водил.

Так деву, поведением извёл своим,

Что на всегда она решила расстаться с ним.

Но дело в том, что она его любит, любит!

Мне кажется, что он её погубит…

Полоний

– Кажется?

Ведь ты сказала, что прочла роман?

И чем закончилось у них всё там?

Про то, обычно, написано в конце,

Если не изменяет память мне.

Офелия

– Ах, папа, та книга первая была.

А есть, про их роман, ещё вторая.

Её-то я ещё пока читаю.

Полоний

– Скажу тебе, родная, так:

Эт дело хорошее, ты книги-то читай.

Вот только близко к сердцу,

Ничего не принимай.

Ведь те, кто книжки пишут,

Порой всё с потолка берут.

А мы потом читаем, верим, переживаем.

А они нам просто врут!

Поэтому я книжек больше не читаю.

Чтоб нервы были у меня в порядке.

Ну ладно, солнышко, пора мне,

Дел много, побегу!

Офелия

– Куда сейчас?

Полоний

– К Горацио зайду.

Сегодня день последний, третий.

Что дал ему король,

Чтобы работу важную он сделал для него.

Зайду, узнаю,

Готово ли наше учёное светило,

Держать перед королём ответ,

Иль нет.

Полоний вышел из комнаты Офелии и направился к Горацио. У него не выходит из головы печальное лицо дочери.

Полоний

«Вот бедняжка, глупенькая, дитя ещё.

Всё так близко к сердцу принимает,

Что авторы морочат нам мозги,

Ещё совсем не понимает.

Строчат, строчат…

Потом за это деньги получают,

Потом по кабакам их пропивают.

С бабами на них гуляют.

И снова писанину сочиняют.

И, главное, ведь ни за что не отвечают!

А люди вот читают и страдают.

Право безобразие!

Надо мне будет сочинить указ,

Чтоб в нём подробно расписать,

Про что можно, а про что нельзя писать!

Чтоб книжки были только позитивные,

С приятными, красивыми картинками!

Чтоб все истории заканчивались браками.

Чтоб люди в них не вешались, не плакали,

Не воровали, вены себе не вскрывали.

Мужик с мужиком не спали, не бухали…

Порядок нам в этом деле надо навести,

Чтоб души молодые не губить.

И так на свете жить тяжко,

А книжки нам ещё печалей добавляют!

Право безобразие…

Да, а потом его представить королю.

Чтоб он на нём поставил резолюцию свою.

И вот тогда писакам будет уже сложно.

Хренью всякой людям головы морочить…

Ах, доченька, доченька.

Пусть у кого-то там несчастная любовь!

А нам-то, что с того?

Они без нас там сами разберутся,

Или поженятся иль разбегутся.

Нервишки доченьке нам надо подлечить…

Быть может у Горацио чего спросить?

Какое снадобье или лекарство,

Чтоб настроение поднять дочурке нашей?»

Сцена ХХI

Покои Горацио. Утро следующего дня. После того как Горацио провёл эксперимент с цигаркой, он мирно дремлет в своём стуле-кресле. Его голова почти касается его груди. Над ним склонилась его служанка. Она никогда ещё не видела, чтобы её хозяин так долго спал утром. Со страхом она вглядывается в его лицо – не случилось ли чего с ним? Она нерешительно начинает теребить Горацио за плечо. Безрезультатно… Ей становится страшнее и она начинает более решительно трясти его за плечо:

Служанка

– Хозяин?.. Эй, хозяин?..

Наконец Горацио издаёт не понятный звук из глубины своего горла.

Жив? Жив!

Вот напугал, чёрт старый!

Горацио начинает медленно приходить в себя. После того, как Горацио принял лекарство и, удобно устроившись в кресле, погрузился в Dream Theater, его тело обмякло. Мышцы, связки, жилы, хрящи, кожа – размякли, плоть стала вязкой и растеклась, разлилась по всему внутреннему пространству кресла, заполнив собою все его уголки. Потом тело Горацио от долгого и неподвижного нахождения в одной позе одеревенело, стало ему чужим. Оно ему больше не принадлежало. Горацио попробовал было привстать, но тело не слушалось его. Плоть только слегка заскрипела. И тогда Горацио стал пробовать делать всякие лёгкие движения всеми частями своего тела, чем только мог. И постепенно, мышца за мышцой, тело стало приходить в себя. Наконец через какое-то время Горацио удалось собрать в единый механизм все элементы своего тела. И он снова попробовал встать. Теперь мышцы послушно напряглись и он понял, что может сделать это…

Горацио захотелось ещё немного посидеть на стуле. Он хотел вспомнить и проанализировать всё то, что с ним произошло за последнее время. Он привык всё анализировать и делать выводы не откладывая это на потом. Но тут всё ещё стоявшая перед ним служанка сказала:

Служанка

– Хозяин, завтрак ваш уже готов

И ждёт вас под салфеткой, как всегда.

Я вам цыплёнка в тесте запекла.

И только тут Горацио почувствовал, как он голоден! Ему показалось, что он не ел тысячу лет. И уже радостно, но медленно и осторожно, поднимаясь со стула, потому что он всё ещё не доверял своему телу, Горацио пришёл в себя. За завтраком Горацио почувствовал чудовищный голод. Такого аппетита он за собою прежде не замечал. Это даже напомнило ему о застарелой проблеме. Горацио так увлёкся обгладыванием ножки цыплёнка, что надавил ею на остатки сгнившего зуба. Боль моментально, электрическим разрядом, пронзила всю челюсть. Горацио всё откладывал и откладывал посещение эскулапа. Но даже эта боль не помешала ему продолжить свой вкуснейший завтрак.

После завтрака, за которым он очень удивил хозяйку потому, что она никогда не видела, чтобы он съел столько еды за один раз, Горацио окончательно вернулся к жизни, к работе!

Горацио

«Итак, то, что со мной случилось

Непередаваемо словами,

Как будто в сказке побывал я!

И если б я учёным не был,

То сказал бы я тогда,

Что это волшебство.

Да, то был дивный сон!

Итак, проспал почти двенадцать я часов!

Сон был мой безмятежен и глубок.

Вначале был я поглощён блаженством.

Непередаваемо, божественно!

Затем настали муки пробужденья

И возвращение в мир прежний.

Похоже на то, как действует вино.

Но выводы пока ещё нам делать рано.

Вино мутит нам разум, а лекарство…

Лекарство?

Да! Несомненно! Лекарство это!

Лекарство для души и сердца!

Оно наш разум, душу, тело только расслабляет,

Видениями и красками мир сей серый наполняет,

Как будто побывал в раю!

Так и его величеству скажу.

Но отложим лирику –

Пора за дело приниматься.

Пора нам за вторую бочку браться.

И если с первой нам более или менее

Понятно всё, то со второй

Нас могут ждать открытия ещё!

Воистину на свете

Много, друг Горацио, такого,

Что и не снилось нашим мудрецам!

И ум велит нам тайны все познать».

Сцена XXII

Место действия то же самое, покои Горацио. Горацио приступает к изучению содержания второй бочки. Он понимает, что надо торопиться. Ведь он потерял почти сутки, которые провёл в волшебном, таинственном путешествии. И теперь время поджимает его. «Надо ускоряться», – и он решает действовать по уже отработанной схеме.

Горацио

«Итак, возьмём щепотку.

Подожжём, подождём.

Нет, не горит и даже не дымит.

О чём нам это говорит?

Значит, не порох,

Иначе жахнуло бы в тот же миг!

Так-так,

Возьмём мы пригоршню теперь –

Всё то же самое, окей.

Значит, не порох, сто процентов,

И не благовонье.

Быть может, порошок,

Влияет тоже как-то на здоровье?

Осталось нам на третий,

Уповать лишь вариант.

Лекарство? Да! Вполне быть может так.

А как проверить и себе не навредить?

Горацио, Горацио…

Нет у тебя другого, брат, пути.

Нет выхода другого у тебя, мой друг.

Тем более, что есть у тебя недуг!

Видать, опять придётся,

На себе эксперимент поставить.

Да и решать проблему с зубом надо.

А то ишь как дёргает зараза!

И если это есть лекарство,

То может оказаться оно очень кстати!

А если, брат Горацио,

С экспериментом этим

Закончится земная жизнь твоя,

Тогда лишь остаётся понадеяться,

Что будет пухом для тебя земля…

С этими мыслями Горацио начинает пробовать нанести, доставить порошок на остатки больного зуба. Зуб находится на нижней, левой челюсти. В самом её конце. Он попробовал обмакнуть сухой палец в порошок, чтобы потом приложить его к больному зубу. Но у него ни чего из этого не вышло – на сухом пальце порошок не держался. Но зато во второй раз всё получилось! После первого раза палец Горацио намочился в его слюне. И уже во второй раз палец отправился к нему в рот с доброй порцией порошка. Горацио добрался до больного зуба. Но что-то ему подсказало, что втирать надо не только в зуб, но и в десну. У него это получилось как-то само собой, как будто он таким способом уже лечился и раньше.

Горацио

О, Боже! Как невероятно!

Похоже снова я открыл лекарство!

Мой зуб уж больше не болит,

Как будто новенький там у меня стоит!

И там стоит!

И тут стоит!

О чём нам это говорит?

Что в жизни я ещё не всё постиг…

О – о – о – о!

Вот лечит! Вот вставляет!

Все члены к жизни снова возрождает.

Я снова молод, полон сил!

Да это просто жизни эликсир!

И прежде… О!

Никогда того не ведал я,

Что за спиной есть крылья у меня!

Ща как взмахну, как полечу!

Вот только людям что потом скажу?

Народ наш тёмен,

Ещё сочтёт меня за колдуна,

Когда увидит мой полёт!

Полёт? Полёт, Горацио, твой подождёт.

Сначала дело, с дозой надо разобраться,

Чтоб в чудном сне мне вновь не оказаться.

Нельзя мне снова перебрать.

Нельзя, Горацио, нельзя сейчас нам спать!

Теперь и с этой бочкой нам всё ясно:

Прекрасное, отменное лекарство!

Как проясняет мысли, даёт силы!

А ты, Горацио, ха – ха.

Уж было думал о могиле.

Да с лекарством этим

Прожить на этом свете можно

Не меньше сотни лет!

Таков мой будет королю ответ!

Сцена XXIII

Покои Горацио. Незаметно для него самого «за работой» пролетели три дня. К нему приходит Полоний, чтобы узнать, как продвигаются дела. И заодно спросить у Горацио, не может ли он чем помочь Офелии с её меланхолией:

Полоний

– Привет, Горацио, учёный муж!

Что-т я тебя не узнаю:

Как будто cбросил ты годков пяток.

Влюбился что ли, cтарый конь?

Раньше всё горбился,

Теперь, как тополь, прямо ты стоишь.

А говорил: «Спина болит».

Горацио

– Полоний, короля любимый друг!

Ты вовремя пришёл.

Сейчас тебе всё по порядку расскажу:

Прошло всего два дня,

Как получил заданье я от короля,

И вот уже ответ готов!

Немало я положил трудов,

Чтобы его добыть!

Но тайну сих веществ сумел постичь!

Два дня я очи не смыкал.

Как вол, Полоний, я пахал,

Но тайну бочек разгадал!

Полоний, в них лекарство, да такое,

Что тело может вылечить любое!

С любым недугом справится,

С любою хворью!

На смертном одре умирающему даст здоровье!

Суставы, нервы, плоть!

Прочь бегут болезни от него,

А душу веселит сильнее, чем вино,

То, что на радость нам дано!

Полоний

(несколько удивлённо)

– Ну, во-первых, учёное светило,

Прошло уже три дня,

Как виделись в последний раз мы у тебя.

Видать, ты крепко заработался,

Что потерял счёт дням.

Похоже вдохновил король тебя.

Лекарство, говоришь?

А ты уверен друг, Горацио,

Что не ошибся ль в чём?

А чем докажешь?

А вдруг захочет подлечить себя король?

Что, ему вот так вот…

Поверить на слово тебе?

Горацио

– Два дня! Два дня, Полоний,

Всё проверял я на себе!

Пихал себе во все места я вещества сии!

И все болезни вылечил свои!

И, как видишь, жив! Ещё, как жив!

Мозги себе прочистил,

Суставы, душу, кровь!

Способен даже на любовь…

Так и скажу я королю,

Которого я всей душой люблю!

Полоний

– Брат, Горацио!

Ни секунды, все эти годы, не сомневался я,

Что ты тоже любишь короля… почти, как я!

А если, мой Горацио,

Твоих лекарств вдруг не снесёт король.

Ведь ты же знаешь: ждёт тебя тогда костёр!

Горацио, тебе всецело доверяю.

Но, всё-таки

Сперва, лекарство испытаю.

Дочурочка хворает что-то у меня.

Может полечим мы её сперва?

А то вот грусть-тоска её снедает.

Всё книги глупые она читает

И портит себе нервы, кровь.

Пусть будет проклята любовь!

Ты уж, Горацио, друг славный,

Ты дай мне лучшего лекарства,

Чтобы наверняка я вылечил дочурку –

Переживаю за неё я не на шутку.

Горацио

– Охотно, брат Полоний,

Помогу тебе.

Ещё потом спасибо скажешь мне!

Горацио берёт со стола небольшую шкатулку, чуть больше куриного яйца, коих у него всегда было в достаточном количестве – набирались отовсюду. Сначала подходит к первой бочке, но тут же соображает, что даме совать цигарку в нос – это как-то неэтично. Затем возвращается к столу, развязывает мешочек и щедро насыпает белого порошка в шкатулочку. И передаёт её Полонию. И тут к Горацио приходит ещё одна мысль. Ему подумалось, что даме лазить пальцами в рот некрасиво, и, сообразив, он даёт Полонию такую рекомендацию по приёму лекарства:

Горацио

– А принимать лекарство надо так:

Не важно: сытая иль натощак,

Пускай щепоточку возьмёт пальцами,

И с пальцев тех всосёт ноздрями,

Сначала правой, а потом другой ноздрёй –

И хвори снимет, как рукой.

Пусть аккуратно принимает,

Лекарства этого не рассыпая.

И так по несколько раз в день.

Такой вот, брат, простой рецепт.

Дочурка будет весела, здорова.

Даю тебе учёного я слово!

Полоний

– Спасибо, друг Горацио,

Меня ты тронул очень,

Своей заботой к моей дочке.

Поверь, Горацио, если вдруг,

Кто на тебя донос настрочит…

А знаешь ли, через меня идут доносы,

То тот донос порву тебя любя,

Хоть я на службе короля!

После этих слов Полоний вышел от учёного и отправился к Офелии.

Сцена ХХIV

Полоний по дороге к дочери решает заглянуть к королю.

Полоний

«Сегодня я ещё не виделся

С его величеством.

Когда с утра к нему я заходил,

Чтоб свой доклад произнести,

Дворецкий мне сказал,

Что спит ещё король –

Будить его не смеет он.

Но может быть король уже проснулся

И ждёт меня, по мне тоскуя:

(с юмором и иронией)

“Где ж мой Полоний милый,

Чтоб мне прочёл он,

Свой доклад красивый?

Истосковалось сердце по нему,

Жить без Полония я больше не могу!”

(и далее уже серьёзно)

Ха! Зайдём, послушаем, посмотрим.

Чего король от нас захочет… »

Полоний дошёл до покоев короля и сказал дворецкому, чтобы тот доложил королю о нём.

– Ну что, его величество проснулось?

Дворецкий

– Король-то встал…

(и уже шёпотом)

Но вот сегодня, что-то с ним не так,

Как будто подменили короля.

Таким его не видел раньше я.

Когда с утра меня к себе он вызвал,

Чтобы натёр ему я жабьим жиром поясницу, спину,

Гляжу: он весь какой-то депрессивный.

Он еле-еле на ногах держался

И весь такой печальный…

Так его мне стало жалко.

Когда ж ходил, кряхтел, стонал, хромал,

Я думаю: с кровати он упал,

Когда кошмарный сон ему приснился.

Короче, что-то не так с его величеством.

Так что, Полоний, он может

И не в настроении быть.

Ты это при себе в уме держи.

Дворецкий, обрисовав Полонию всю утреннюю картину, пошёл докладывать о нём королю. А выйдя пригласил Полония войти. Король его ждал.

Сцена ХХV

Королевские покои. У Клавдия больной вид.

Клавдий

– Полоний, рад тебя я видеть.

Ты что, мои читаешь мысли?

Вот только что хотел послать я за тобой,

А ты уже стоишь передо мной!

Полоний сразу же обратил внимание на состояние короля. Он был какой-то осунувшийся. Имел с утра уставший вид, как будто бы на нём всю ночь пахали. Уж не заболел ли?

Полоний

– О! Славный мой, король!

Такая у меня вот в жизни роль.

На том стою, чтоб предугадывать желания твои,

На том стою, чтоб вам полезным быть.

Клавдий

– Спасибо, спасибо.

За то и ценим мы тебя.

Теперь же вот, зачем хотел тебя увидеть я.

Есть у меня к тебе особый разговор,

Он не по службе, а, так сказать,

Чисто мужской.

Надеюсь, всё, Полоний, останется меж нами.

Есть у меня проблема кой-какая…

Король сделал рукой жест, чтобы Полоний приблизился. Тот приблизился и сделал умное, участливое лицо. Король продолжил:

А дело в том, что королева,

В любви сей ночью просто ошалела…

Меня заездила и так и сяк, да так,

Что в скором времени я весь иссяк!

Что тут поделаешь, Полоний,

Уже не тот я, что в прежние-то годы.

Ну, а ей всё мало, мало.

Представь, Полоний, на меня она взлезала –

Я выбрался из под неё потом.

Ну, чуть живой.

Гляжу, а ей, Полоний, хоть бы что!

Ну, думал отлежусь от дела этого,

Потом уж как-нибудь приду в себя.

Полоний, я…

Как будто в лапах побывал у медведя!

А вот под утро стало мне совсем невмоготу.

Болит везде: и там и тут.

Сначала думал лекаря позвать,

Но разве можно им секреты доверять?

Пойдут потом по замку слухи,

Что, мол, не выдержал король,

Любви своей старухи…

Так вот скажи, Полоний, было ли с тобой такое,

Чтоб ты страдал вот так же oт утех любовных,

Как король твой?

Может чего мне выпить или съесть,

Иначе мне контузии не снесть?

Полоний

– По молодости всякое бывало.

А как Ассоль-то померла,

Так я оставил любовные услады.

Дети – в них теперь вся моя жизнь,

В них вся моя радость!

А вот кузен мой, Бил,

Тот дa.., в пастели он неутомим!

Хоть с вами он одних годов,

Жалоб на здоровье я не слышал от него.

А чтоб нам, мужикам,

Не надрываться в этом деле,

Он мне такое, сир, советовал:

Он приятное с полезным совмещает.

Сексу он минет предпочитает.

Предложите королеве… для разнообразия.

Пусть вас побалует, может и ей понравится.

Но, мой король, о слава проведенью!

Немедля, сир, готов помочь!

И нужно ваше лишь решенье.

Сегодня у Горацио я был с утра,

Чтобы проинспектировать,

Как с бочками идут дела.

Да и хворает дочка, что-то, у меня…

Так вот: всё ему я объяснил.

Он дал мне жизни эликсир!

Сие лекарство было в бочках.

В тех, что так любезно,

Преподнесло вам море.

Он испытал лекарство на себе!

Потом уж дал его он мне.

Поклялся жизнью, что поможет дочке!

Ему поверил я, он человек хороший.

Но если сомневаетесь в его словах,

Готов сперва лекарство я

На дочке испытать!

Не пожалею родного дитя

Во имя жизни и здоровья короля!

Клавдий

– Полоний, твои слова

Мне как мёд на сердце,

Они в меня вселяют веру.

И мне уже не терпится отведать

Сей жизни эликсир.

Болит всё тело – терпеть нет больше сил.

Веришь ли? ещё никогда,

Таким разбитым я не чувствовал себя.

Полоний

(с некоторым сомнением в голосе)

– Э – э – э … может монетку бросим:

Быть или не быть?

Клавдий

– Полоний, я уже решил.

Лекарство, где оно?

Полоний

– Да вот, в шкатулке этой.

Клавдий

– Какое белое… А как его отведать?