Вступление

Иногда я чувствую, что падаю,

Но большую часть времени я стою на земле

И ничего не могу поделать, если она проваливается под ногами.

Лоуренс Ферлингетти[1]

В землетрясении есть нечто первозданное и необузданное. Мы, люди, думаем, что можем полагаться на твердость земли. Но если она начинает трястись, это поражает нас до глубины души.

Френсис Кристобаль, житель Хило, Гавайи, 2018 год

Я никогда не думал, что напишу книгу под названием «Трамп на кушетке». Примерно в середине первого президентского срока Джорджа У. Буша сомнения в душевном здоровье президента привели меня к глубокому исследованию его психики с использованием прикладной психоаналитики. Методы психоанализа для изучения личности исторических деятелей были разработаны Зигмундом Фрейдом. В 2004 году я опубликовал свои открытия в книге «Буш на кушетке», которая вызвала интерес у читателей и показала, что психоанализ может пролить новый свет на характеры наших современных лидеров, а также объяснить, как они стали такими людьми.

В своей второй книге я снова применил этот подход для изучения психики другого, не менее загадочного человека, отчасти опираясь на его многочисленные сочинения. В книге «Обама на кушетке» я писал, что наш сорок четвертый президент страдает от «навязчивого двухпартийного расстройства» и стремления избегать одностороннего подхода, вызванного его происхождением из смешанной и рано распавшейся семьи. По мере того как мы больше узнавали о мотивах, стоявших за молчанием Обамы по поводу российских манипуляций во время выборов 2016 года, становилось ясно, что его «навязчивое двухпартийное расстройство» открыло дорогу для победы Трампа. Книга «Обама на кушетке», опубликованная в 2011 году (на раннем этапе «Чайной партии»), также давала психологическое обоснование некоторых взглядов республиканской оппозиции и раскрывала психологические «слепые пятна», помешавшие Обаме и демократам в полной мере оценить ее силу. В завершение я высказал озабоченность тем, что эти неизученные «слепые пятна», наряду с отрицанием реального положения вещей, вымостили дорогу преемнику, ставшему еще более серьезной угрозой для американской нации.

Феномен Дональда Трампа – отчасти тоже следствие этих «слепых пятен». Мы имеем дело с президентом, чье психическое здоровье открыто ставится под сомнение, и запоздало осознаем, насколько враждебно правые относятся к левым. О психике Трампа было много написано во время предвыборной кампании 2016 года и в первый год его президентства, но лишь немногое основано на теории психоанализа.

Мой аналитический подход основан на методике Фрейда в сочетании с работами специалиста по теоретическому психоанализу Мелани Кляйн[2], дополнившей находки Фрейда. В частности, она обращала внимание на психологические установки, при которых человек проявляет склонность к агрессии и деструктивности. Поскольку Трамп быстро показал себя самым агрессивным и деструктивным президентом на нашей памяти, такая методология хорошо подходит для понимания его поступков. Кляйн исходит из того, что борьба человека за обуздание своей врожденной деструктивности начинается с раннего детства, и мы воспользуемся этой идеей как инструментом для понимания различных линий и стилей поведения Трампа.

В соответствии с методологией Кляйн, мой подход к анализу психики последних двух президентов во многом опирался на ранее опубликованные биографические сведения об их детстве и жизни в семье. Исторические сведения о семье и детстве Трампа гораздо более скудны по сравнению с Обамой, но весьма показательны. Мы будем работать с тем, что есть. К счастью, собственные сочинения Трампа – от книг, которые он написал за последние годы, до его красноречивых публикаций в Twitter – обеспечивают нас материалом и показывают, каким образом подсознательные шаблоны, сформированные в детстве, продолжают оказывать влияние на его слова и поступки в зрелом возрасте.

Эта книга разделена на две части. В первой мы рассмотрим историю семьи Трампа и его ранние годы, выделим источники и движущие силы, наиболее важные для понимания его психологии. Во второй части речь пойдет о защитных реакциях и расстройствах, которые он демонстрирует в зрелом возрасте, определив их психоаналитические основы и воздействие на психику Трампа. Наконец, глоссарий прояснит некоторые термины, важные для нашей дискуссии.

Психоанализ в кабинете психотерапевта – не линейный процесс. Мы начинаем с текущего состояния пациента и движемся по спирали от прошлого к настоящему, от мечтаний к действительности и от желаний к реальным поступкам… а потом возвращаемся к началу. Иногда первый же сон, рассказанный пациентом, отражает все проблемы, необходимые для полного анализа, и становится темой, к которой приходится возвращаться снова и снова.

Это означает, что мы будем часто обращаться к одним и тем же фактам из жизни Трампа, но рассматривать их под разными углами в зависимости от его конкретных поступков. Переоценка основополагающих конфликтов, которую психоаналитики называют «проработкой» – это способ показать, как доминирующие черты характера проявляются в разных обстоятельствах. Читатели могут обнаружить, что они сами «прорабатывают» Трампа, распознавая основные стороны его личности в разной обстановке. Мы увидим, как Трамп воспроизводит заложенные в детстве шаблоны, отметим причины для беспокойства и линии поведения, которыми он пользуется (или старается их избегать) в повседневной жизни.

Знакомство с мыслями, чувствами и ассоциациями пациента заставляет аналитика выбрать точку отсчета для комментариев. Мы называем это «избранным эмоциональным фактом», то есть моментом, который аналитик выбирает из-за его эмоционального содержания, повторяемости или близости к тревогам пациента. Иногда паттерны мышления прослеживаются четко, но иногда их труднее выявить из-за подсознательных связей; примерно то же происходит, когда преподаватель математики предлагает студентам «показать» ход своих рассуждений, а не просто дать ответ или решение.

Иногда на приеме у психоаналитика пациент не может «показать» свою работу, потому что она происходит за пределами осознанного восприятия. Но Трамп представляет собой особую проблему, так как его поведение часто бывает сегментированным и даже подсознательно не связанным с тем, что он говорил или делал до этого. Его намерения труднее отслеживать, чем у других публичных фигур, хотя мы видим повторяющиеся поступки, дающие яркое представление о его характере.

Отчасти эта книга помогает читателям понять, что мы знаем о Трампе и других политических деятелях больше, чем нам кажется, если внимательно наблюдаем за ними. Уволенный директор ФБР Джеймс Коми – чуткий человек, который, даже не имея особой психоаналитической подготовки, глубоко понимает Трампа. В интервью Дэвиду Ремнику для «Нью-Йоркер» он сказал: «Думаю, внутри у него безмерная пустота и жажда признания, какой я никогда не встречал у взрослых людей».

Нет сомнений, что Трамп интеллектуально недееспособен и психологически непригоден для президентства. Это чрезвычайно тревожное явление. Я написал бы всю книгу заглавными буквами, если бы это помогло передать ощущение актуальности, с которой она была написана и должна быть прочитана. Множество тревожных диагнозов психических расстройств и оценок характера уже звучало по отношению к личности Трампа. Они варьируются в зависимости от взглядов разных аналитиков, но их точность далеко не всегда приносится в жертву оценочным суждениям. Кроме того, подлинная ценность диагноза заключается в назначении подходящей терапии, а здесь нельзя сказать, что какой-либо вид лечения //возможен в данных обстоятельствах.


Книга «Трамп на кушетке» задумана не просто как обоснование психического нездоровья Трампа. Она должна показать, почему это нездоровье представляло особый интерес для специалистов по прикладной психоаналитике, чьи исследования, судя по всему, предшествовали нашим. Президентство Трампа венчает длинную историю расстройств личности и функциональных нарушений, которые едва ли можно устранить, пока он занимает эту должность. Точно так же взлет популярности Трампа среди избирателей говорит о долговременных тенденциях в американской электоральной психологии, от которых нелегко будет избавиться. Однако, если мы сможем выделить определенные аспекты этих расстройств, то получим шанс открыть культурную дискуссию, необходимую для сдерживания и восстановления причиненного ущерба. Понимание Трампа требует скорее углубленного и внимательного изучения его психодинамики, нежели его собственных оценок своей личности. В интервью журналу «Плейбой» от 2004 года Трамп пренебрежительно назвал психотерапию «костылями для немощных». Несколько лет спустя в разговоре с биографом Майклом д’Антонио, он подробно описал свое отвращение к самоанализу за пределами больничной обстановки. «Я не люблю анализировать себя, потому что мне может не понравиться то, что я увижу, – сказал он. – Я питаю отвращение к самоанализу и не люблю слишком много думать о прошлом».

Мы будем часто обращаться к одним и тем же фактам из жизни Трампа, но рассматривать их под разными углами в зависимости от его конкретных поступков.

Даже при наличии подробной семейной истории мы не можем понять действия Трампа только с помощью инструментов прикладного психоанализа. Подобно самым трудным пациентам, с которыми мне приходилось работать, Трамп чрезвычайно переменчив. Он постоянно меняет тему, поднимает ставки и повышает тон; почти невозможно понять, чего ожидать от него в следующий раз. Трудно представить его в процессе терапии; даже в качестве субъекта прикладного психоаналитического исследования он ведет себя как пациент, который одновременно стучится в окно, колотит в дверь, звонит по телефону и посылает текстовые сообщения или посты в Twitter, требуя внимания к себе.

Трамп проявляет так много тревожных симптомов, что их нелегко перечислить. В конце первого года его президентства Майкл Вольф и Дэвид Кей Джонсон опубликовали доклады о жизни Белого дома, где президент проявляет самые неприглядные качества. Все эти явно демонстрируемые и скрытые черты его личности даже непосвященного в психологию человека наводят на мысль о психоаналитическом исследовании и вызывают тревогу.

Вот список очевидных и предполагаемых качеств, перечисленных в этом и в других отчетах. Самовлюбленный человек. Лжец. Расист. Сексуальный шовинист. Прелюбодей. Лицемер. Шулер. Налоговый мошенник. Отверженный. Психопат. Параноик. Аферист. Невежа. Мстительный. Инфантильный. Склонный к безумным фантазиям. Высокомерный. Презрительный. Бесчувственный. Недоучка. Жестокий. Человек, препятствующий правосудию. Угроза для Конституции. Государственный изменник.

Список так велик, что трудно вспомнить его начало, когда вы дойдете до конца. Иногда мне хочется, чтобы кто-нибудь помог нам запомнить все тревожные особенности характера и поведения Трампа в прошлом и настоящем. Тогда мы могли бы обрести цельное понимание его патологии, а не ее составных частей, которые по отдельности вызывают беспокойство, но забываются до следующей чрезвычайной ситуации.

Моя задача как специалиста в области прикладной психоаналитики заключается не только в оценке общей картины, но также в умении игнорировать ее и сосредоточиваться на каждой патологии. В прикладном психоанализе сочетаются аспекты теоретического и клинического подхода. Теоретик пытается сложить фрагменты в одно целое и выработать общее мнение, а клиницист рассматривает каждый сеанс как возможность новых сюрпризов и сохраняет нейтральное отношение. Мой анализ преследует обе цели: мы рассмотрим историю Трампа с точки зрения клинического психоаналитика, готового к сюрпризам и неожиданным наблюдениям, а потом соберем эти находки в более полный и убедительный портрет.

Образ гипотетического пациента Трампа, который одновременно стучит в окно и колотит в дверь приемной, напоминает мне, что президент Трамп не хочет видеть этот список. Похожие на него пациенты, которых я лечил, не могли находиться в одной комнате с психотерапевтом; они уходили из моего кабинета каждый раз, когда были не способны найти выход из провоцирующей беспокойство ситуации. Это напоминает нам, как Трамп покидает пресс-конференции, когда вопросы становятся слишком острыми.

Трамп полагается на свою способность шокировать своими выходками – это мешает нам соединять отдельные точки и видеть закономерности, которые складываются в цельный впечатляющий портрет. Он рассчитывает на нашу неспособность воссоздать полную картину из разных черт и сомнительных поступков, держать в уме тревожные звонки из прошлого и сохранять в фокусе все его патологии для дальнейшего изучения. Было бы невозможно угнаться за ним, если бы не мой опыт работы в закрытой психиатрической клинике.

В своей книге «Это еще хуже, чем вы думаете» Дэвид Кэй Джонсон достаточно часто пользуется термином «виртуозный мошенник». Стоит добавить этот термин к вышеперечисленным, хотя в моей книге он не встречается. Мошенник-виртуоз действует с уверенностью, что большинство наблюдателей не делают выводов, помогающих им увидеть то, что он хочет скрыть. Дональд Трамп ведет себя с почти интуитивным пониманием пределов человеческого восприятия. Это подтверждается неспособностью средств массовой информации вспоминать его прошлые поступки и высказывания, даже если они имели место несколько недель назад. Сейчас все стало немного проще благодаря видео- и звукозаписи, но даже это требует времени и усилий.

Трамп чрезвычайно переменчив. Он постоянно меняет тему, поднимает ставки и повышает тон; почти невозможно понять, чего ожидать от него в следующий раз.

В этой книге я попытался помочь читателям увидеть связи и шаблоны в патологических чертах личности Трампа, которые раньше ускользали из внимания. Она предлагает нам задуматься над спецификой умонастроений Трампа и оценить последствия. Сегодня ставки для американской нации высоки как никогда.

Загрузка...